Глава XVI (продолжение)

- Крестовый поход? – удивился Реджинальд и схватил со стола куриную ножку. – Против кого?
- Друзья мои, - отвечал гордый Дункан, - я намерен разгромить армию короля эльфов Таленэля, а также его союзников – армию короля Багумира.
Короли переглянулись между собой, стараясь не показывать друг другу своих эмоций.
- Ты говорил о Крестовом походе, - пытался уловить смысл его слов Деррик. – А сейчас речь идет о каком-то заговоре. Ты хочешь нашей поддержки в попытке захватить трон империи?
- Нет же, Деррик! Я собираюсь положить конец заговору моего брата и этого недоноска-эльфа против меня!
- Крестовый поход, - заметил Аластар, - подразумевает войну во имя Господа. Где связь между твоим желанием поквитаться с братьями и Господом?
- Все очень просто, друг мой! Мой брат Багумир, полгода назад поклявшийся блюсти верность Договору о сохранении мира в империи, теперь поддался чарам нечестивца Таленэля. Все вы помните моего сводного брата. Выскочку, дикаря из лесов, которого мой благородный отец научил подтираться и взял к себе в дом. Ни для кого не секрет, что этот эльф достиг немалых успехов в изучении магии. И теперь он без труда управляет моим старшим братом, словно марионеткой, дергая за ниточки и проникая с каждым днем все глубже и глубже в его сознание.
- То есть идея этого похода, - вставил наконец свое слово Ульрик, до того момента сидевший необычайно скромно, - основана на том, что ты решил, будто некий чародей промыл мозги твоему брату? И это ни в коем случае не связано с тем, что искатели приключений по всему миру сейчас ищут для вас Драконью корону?
- Как раз-таки, мне кажется, очень даже связано. Дело в том, что мой брат, попавший под дурное влияние еретика-эльфа, стал вести себя довольно необычно. Раньше это был рассудительный, мудрый и в некоторой степени хладнокровный правитель. Но, стоило лишь начаться этой погоне за Короной, и Багумир вдруг решил жениться! Причем, если раньше мы не всегда с ним ладили, опять же по вине Таленэля, то в этот раз он даже не выслал мне никакого приглашения на свадьбу, подделал мою роспись и унизил меня перед подданными! Вы спросите, где же тут связь между его поведением и Драконьей короной? А вот в чем: Таленэль решил подчинить себе волю Багумира, чтобы, когда тот с его помощью достанет Корону, получить доступ к правлению всей империей!
- И ты решил не ждать этого момента, - уточнил Аластар, - и нарушить пакт о ненападении, тем самым наплевав на Договор?
- О нет, Аластар! Я решил положить конец козням Таленэля и очистить от его скверны империю! И если для этого мне придется разгромить моего брата, я сделаю это! Но я не позволю какому-то вшивому эльфу, колдуну, править страной, которую потом и кровью построили мои деды и прадеды!
- То есть, - не унимался Аластар, - ты предлагаешь войну не против Багумира, но против Таленэля? Багумир же, судя по твоей логике, является посредником? Или невинной жертвой?
- Это война против скверны, распространяемой Таленэлем, и против тех, кто встанет на его сторону. Багумир уже встал на его сторону. По своей воле или нет – теперь он мой враг. И хоть я уверен, что во всем замешано колдовство, отравившее его разум, я по-прежнему полон решимости и не боюсь поднять против него свой меч.
Короли молчали, сверля глазами Дункана и слушая его пламенную речь. Не все казалось им в этом рассказе складным, не всему они верили, а что-то и вовсе виделось им бредом. Однако никто не забывал о том, что их просили о помощи. Государь Маэрны призывал вступить под его знамена и отправиться на войну против Таленэля и его сообщника Багумира, якобы очарованного и не способного самостоятельно мыслить. Но, как вы уже догадались, ни один правитель, будучи насквозь пропитанным политикой, не мог согласиться на столь ответственное мероприятие просто так.
- Мы слушаем твои предложения, - любезно протянул толстяк Реджинальд, словно выражая общую мысль собравшихся здесь королей.
- Итак, - подытожил Маркос Арктц, когда дым развеялся, - что мы видим? Когда Дункан Мэрнский призывает своих соседей встать под его знамена и двинуться с войной на тебя, ты зачем-то созываешь Совет. И нам всем крайне интересно узнать: зачем?
- Я думаю, здесь и без того все понятно, - говорила Александрина Франко. – Таленэль решил начать это заседание с обсуждения последствий вымирания эльфов, боясь на самом деле именно за свою шкуру, поскольку знал, что его ждет на этой войне.
- Ученик придворного мага решил, - расхохотался чернокожий Отарус, - что Совет захочет заключить с ним военный союз. Он думает разгромить своих врагов нашими руками!
- О нет, что вы! – запротестовал беловолосый Таленэль, изображая удивление. – Я хотел совсем другого! Неужели вы решили, что я пожелал бы вашего участия в этой глупой ссоре между тремя братьями-варварами? Эта война ни в коем разе не достойна внимания столь благородных лиц! Да и какой волшебник в здравом уме решился бы впутывать чародейскую элиту в дела простых смертных? Все мы знаем, что Инквизиция только этого и ждет, чтобы пройтись огнем по нашим городам.
- Вообще-то, - заметила гордая Ванесса фон Гросс, - Совет с последней встречи с Инквизицией стал гораздо сильнее. Я бы не отказалась еще раз встретиться с этими фанатиками!
- Не говори глупостей, Ванесса! – снова остудил ее Кристиан. – Таленэль дал ясно понять, что не желает связываться с Инквизицией и вмешивать Совет в дела его братьев. Однако остается непонятным то, чего же он все-таки хочет от нас.
- На самом деле я хотел бы заключить, как сказал уважаемый Отарус, союз. Но вовсе не военный! Мне лишь нужна поддержка Совета в ходе решения одного важного вопроса. Политического вопроса.
Кто-то громко и возмущенно фыркнул – остальные молча поражались такой наглости. Таленэль прекрасно понимал, что архимагистры терпеть не могли все, что касается политики, ибо это не соответствовало их высочайшему статусу. Политические интрижки они оставляли Ложе магистров, некоторые члены которой считали это пределом своих мечтаний. Но у регента Рокии имелись свои козыри, а потому ничто сейчас не могло нарушить его плана.
- Как вы знаете, у империи Анаман сейчас нет императора. Страна раскололась – хоть об этом еще не все успели узнать – на два лагеря. Дункан хочет захватить престол, пока у него есть такая возможность. Я же хочу заполучить престол, не прибегая к насилию.
- Если на мгновение забыть, - задумался Аквотус, - что всем собравшимся абсолютно плевать на политику, и попытаться представить, будто мы заинтересованы проблемой Анамана, то с чего ты взял, что мы тебя поддержим? С чего ты взял, что вообще хоть кто-то тебя поддержит?
- Не спорю, - парировал регент, - видеть во главе своего государства эльфа-чародея мало кому захочется. Меня не все-то хотели признавать регентом. Сейчас же я заведую делами империи, пользуясь весьма ограниченными возможностями. И все же я смогу убедить своего брата дать мне новые полномочия, когда он узнает о нападении на Донарию. Естественно, знать это не одобрит, не говоря уже об Университете, мнение которого, к несчастью, тоже нельзя будет оставить без внимания. Но тут в дело вступите вы, великие архимагистры двенадцати Кругов. Вы не имеете никакой власти в Анамане, но, когда университетские увидят, что вы на моей стороне, у них глаза на лоб полезут. Эти идиоты ничего не смогут противопоставить мнению Совета и тоже примут мою сторону. И тогда дворяне, кои останутся уже в меньшинстве, решат не позориться и подобострастно сделают вид, будто они восхищаются решением мудрого короля Багумира. И тогда на моей стороне окажутся все: Багумир, знать, армия и чародейское общество. Оспорить наше решение не сможет никто.
- Язык у тебя хорошо подвешен, выскочка-эльф, - буркнул Маркос Арктц. – Но ты не учел того, что при вмешательстве Совета в дела твоей империи сюда может заявиться Инквизиция. Мы обязались сохранять нейтралитет по отношению к людским распрям. А если вдруг поддержим тебя, все решат, что мы готовимся к войне на твоей стороне.
- Неужто грозный Подрывник-с-Островов испугался инквизиторов? – усмехнулся с несвойственной ему наглостью Георвей Тюльпан.
- Закрой свой рот, Сорняк поганый! – рявкнул в ответ он, пылая гневом. – Я не боюсь никого и ничего! Но если вдруг объявится Инквизиция, я не хочу потом отстраивать заново свой замок!
- Тебе не придется отстраивать заново свой замок, Маркос, - нежно успокоил его Таленэль. – Никому не придется. Я не прошу вас колдовать и проливать огненные дожди на Маронский дворец в мою честь. Кодекс войны никто не нарушит. Инквизиция не станет вмешиваться. Ведь вы просто слегка повлияете на мнение Университета – только и всего. Это даже не будет вмешательством в дела смертных.
- Может, Инквизиция и не вмешается, - пробубнил Бриан де Бенар. – Но все мы знаем, как чародеев и без того не любят в обществе. Когда Дункан и его союзники узнают, что Совет выступил в поддержку их врага, мы сами станем для них врагами. Они пойдут с войной и на нас.
- Верно! – подала голос Маргарита де Люер. – У них есть цель, огромная армия пяти королевств, их поддержат немало дворян, не желающих служить остроухому узурпатору! А вскоре, возможно, у них появится и оружие, которое – как ты сказал – способно покорять города и крепости и превзойдет по мощи любую магию!
- Остается один вопрос, - уловил их мысль Кристиан Умбра. – Что же можешь предложить нам ты?
Двенадцать разноцветных пар глаз уставились на регента в ожидании ответа. Настал тот самый момент, которого так долго ждал Таленэль. До этого момента архимагистры считали его простым выскочкой, неведомо как попавшим на заседание Совета. Теперь же они знали, ради чего собрались. Теперь они понимали, что Таленэль – не просто необузданный мальчишка, который захотел поиграться с чужими судьбами и занять желанный трон. Они чувствовали, что у короля последнего эльфийского государства есть что-то, что могло бы изменить их мнение и ход войны.
- Дамы и господа, - провозгласил Таленэль, вставая со стула, - представьте себе мир, в котором господствует чистейшая магия! Представьте мир, где чародеи не страшатся Инквизиции. Представьте мир, где волшебников не просто боятся – где им поклоняются! Простые смертные перестанут нам докучать своими проблемами, став нашими слугами.
- Говоришь так, будто в силах подарить нам такой мир! – фыркнул Валерикус Блейк, чье одеяние в свете голубого пламени выглядело поистине зловеще.
- Я в силах подарить вам такой мир, - блаженно улыбнулся в ответ Таленэль.
- Опять же, - заметил Кристиан Умбра, - ты не сказал ничего конкретного. Нам нужны факты, а не красивые слова. Что именно ты можешь нам дать, чтобы сотворить такой мир?
- Все вы помните те времена, когда на месте Университета волшебства был лишь голый камень, - певуче протянул Таленэль, после чего дождался, чтобы архимагистры кивнули. – В то нелегкое время мир был куда опаснее, а населяли его поистине великие расы.
- О каких расах ты говоришь? – буркнул Отарус. – Гномы? Тритоны? Их ты считаешь великими?
- Нет, дорогой Отарус, - все так же блаженно отвечал Таленэль. – Речь идет о величайшей расе – расе темных эльфов.
Эльфийское зрение позволило регенту разглядеть в полумраке зала ужас во взглядах собравшихся архимагистров. Он знал, какой эффект произведет на членов Совета напоминание о вымершей расе. Но вскоре ужас сменился возмущением, перерастающим в самое настоящее негодование. И первым подал голос не кто иной, как Маркос Арктц по прозвищу Подрывник-с-Островов.
- Да как ты смеешь, выскочка-эльф, - кричал он, - говорить о таких вещах! Быть может, придворный маг и не удосужился сказать тебе, о чем нельзя говорить в чародейском обществе, но это нисколько тебя не оправдывает!
- Маркос хотел сказать, - пояснила ему любезная Альвайель Дитро, - что в нашем обществе не принято упоминать о темных эльфах. Годы рабства и страха никто не желает обсуждать.
- А обсудить безграничную силу, которой обладали эти эльфы, никто не желает? Что ж, ваше право! Не хотите говорить о темных эльфах – не будем. Однако имейте в виду, что мое предложение от этого не теряет своей силы. Я все еще намерен даровать вам светлое будущее, если, конечно же, вы согласитесь на союз со мной.
Кристиан, который до этого момента сидел тихо и внимательно изучал жесты и выражение лица Таленэля, чувствовал, что король Альсорны не лжет. И тогда, заинтригованный предложением «выскочки-эльфа», он спросил:
- Ты говорил о некогда великих расах. К чему ты о них вдруг вспомнил?
Эльф понял, что сейчас с помощью лидера Круга Теней ему наконец удалось заинтересовать архимагистров. Ликуя в глубине души, он решил не удовлетворять любопытство самого уважаемого члена Совета и, соответственно, остальных волшебников. Поэтому регент ответил со свойственной ему загадочностью и, в то же время, властностью, лишний раз убеждая всех присутствующих в своей красноречивости:
- Я не стану более говорить об этой расе, дабы не вызвать ваше негодование. Однако скажу вам следующее: все, что есть у Дункана – это армия пяти королевств. Но, поверьте, ни одна армия не справится с тем, чем обладаю я. Мне подвластна такая магия, которая, как вы уже заметили, не знает границ. Не сомневайтесь, фокусами со слежкой и телепортацией в этот зал мои способности не ограничиваются. Уже совсем скоро в моей власти будет тот, кто обладает давно позабытой, просто дьявольской силой! В страхе перед ним падут все армии мира, если потребуется. Кроме того, вы сейчас говорите с чародеем, который хоть и гораздо моложе вас, но вырос на непрерывном изучении древних таинств. Вы даже представить себе не можете, какие существа встанут на мою сторону, если я захочу! А также не стоит забывать о том оружии, которое, как я сказал, в скором времени я намерен заполучить.
- Ты угрожаешь нам? – сурово спросил Бриан де Бенар.
- О нет, дражайший Бриан! Что ты! Наоборот, я предлагаю вам союз со мной! Помогите мне стать императором, признайте мое членство в Совете, и тогда я подарю вам тот мир, о котором вы и мечтать не могли! Ну или все мы рискуем подвергнуть целую расу эльфов вымиранию, если вы откажетесь.
- Членство в Совете? – переспросил Маркос Арктц. – Речь шла о твоей коронации, а не о членстве в Совете!
- Это лишь маленькая формальность, - мягко улыбнулся в ответ Таленэль. – Чтобы у наших противников не было повода обвинить меня в несоблюдении всеми обожаемых законов. Ведь у члена Совета архимагистров куда больше шансов завоевать доверие подданных, чем у тайного ученика придворного мага, верно?
- Членом Совета может стать только глава Круга, - заметил Стефан Благочестивый. – Насколько нам известно, ты не возглавляешь никаких Кругов.
- Тогда я создам свой Круг. Тринадцатый. – Он задумался на мгновенье, решая, какое бы название ему дать. – Круг Холода.
Коготь. Так его звали. Немногие могли похвастаться знакомством с ним, ибо такое знакомство обычно заканчивалось плачевно. Были те, кто знал его под другим именем, не так давно потерявшим смысл. Всего несколько месяцев назад этого чернокожего юного борца за справедливость считали глупым и наивным, пользовались этим и не ждали каких-либо последствий. Теперь же от некогда забавного и дружелюбного Зимбеи не осталось и следа. Его душа почернела от жгучей обиды и жажды мести, а разум затуманила неудержимая злоба и желание угодить своему единственному другу и хозяйке, эльфийке Гвиатэль.
Именно благодаря этой – как ее звали враги – Серебристой Змее юный и доверчивый глупец увидел мир таким, каким он являлся на самом деле. Именно благодаря ей деревенский простачок узнал, что его использовали те, кто бесчестным образом втерся в доверие и прикинулся другом. Гвиатэль научила его всему: как определить лжеца, как выбивать из лжецов правду, как следует мстить и – что самое главное – как нужно убивать и наслаждаться убийством. Потому он без колебаний выполнял каждый ее приказ и соблюдал клятву верности, став таким образом ее покорным слугой.
Приказы она отдавала ему разные, но все они сводились к одному: убить того или иного человека. Временами приходилось расправляться над теми, кто некогда причинил ему зло. В основном речь шла о работорговцах, пленивших его или просто имевших дело с Асулемом. Убийства этих людей он считал справедливым возмездием, а потому делал свою работу без всяких колебаний. Также иногда ему поручали прикончить совершенно незнакомого человека, неизвестно чем не угодившего хозяйке. Поначалу, конечно же, такие задания выполнялись с трудом. Коготь по неопытности не мог преодолеть тот психологический барьер, который мешал ему отнять жизнь у другого. Однако вскоре от этого барьера не осталось и следа, а его занятия стали приносить ему удовольствие. У него даже выработался свой собственный стиль.
Так и теперь он с теплом на душе следовал к месту встречи с Гвиатэлью, велевшей выследить и убить рыжего плантатора Бернардо Имевичи, так увлеченно торговавшегося с ненавистным Эчино в тот роковой день в Селихе. Была у Когтя еще одна причина, по которой все эти убийства вызывали в нем бурный восторг и погружали его в эйфорию: за выполненное задание она могла дать ему весьма ценный приз. Всю дорогу до Тибера, северного городка Маэрны, он путешествовал, мечтая об этом призе и не думая больше ни о чем другом. Однако мечты развеялись, когда он увидел холодный взгляд, которым встретила его хозяйка, впуская погреться в свою карету.
- Докладывай, - устало произнесла Гвиатэль, после того как высунулась в окошко и велела кучеру трогаться.
Несмотря на сильно изменившийся за последние несколько месяцев характер Когтя, его манеры общения с хозяйкой остались прежними. Он все так же покорно склонял голову и иногда даже дрожащим от страха голосом отчитывался ей о выполненном задании. Больше всего он боялся не угодить своей госпоже. За все время обучения она ни разу не подвергала его никаким наказаниям, однако боязнь разочаровать ее никогда не покидала юного убийцу.
- Бернардо мертв, - коротко ответил Коготь, опустив взгляд и начиная незаметно дрожать. – Как вы и велели, миледи.
Затем он снял со спины сумку, открыл ее и показал эльфийке белую отрубленную по локоть руку толстяка. Поморщившись от увиденного, беловолосая велела ему закрыть сумку и уставилась в окно на ночной туманный городок. Коготь понимал, что госпожа скривилась вовсе не от отвращения, ибо та привыкла к подобным зрелищам. Ее раздражал совсем другой момент, о котором она почему-то не захотела тогда говорить сразу. Верный слуга знал причину недовольства, а потому напрягся в ожидании того, как Гвиатэль начнет его отчитывать.
Тем временем за окном мелькали двух- и трехэтажные домики, застроенные так плотно, что соседи могли ходить друг к другу в гости, перелезая из окна в окно. Несмотря на плотную застройку, здесь проживало от силы пять-шесть тысяч человек. В последнее время сюда прибывали все новые и новые лица с окрестных деревень, дабы записаться добровольцем в ряды мэарнской армии. Стража с подозрением поглядывала на каждого приезжего, не забывая, конечно же, брать с него пошлину. Были и те, кто приезжал верхом на лошади, или, как и Гвиатэль, даже в карете. Однако в глаза они особо не бросались в силу и без того переполненных чужаками улиц, отчего эльфийка не боялась привлечь к себе внимание своим экипажем.
Сам город располагался у подножия Свободных гор, служащих северной границей между Маэрной и Рокией, а также между Маэрной и Фрайей. Здесь в отличие от остальной части королевства погода была не такой солнечной и теплой. Весной жители Тибера могли рассчитывать разве что на частые туманы, дожди, а временами – что происходило даже в мае месяце – они наблюдали легкие снегопады. Лишь летом вечный холод и пасмурные дни ненадолго отступали.
Тем не менее, купцы и ремесленники любили Тибер за то, что здесь они легко могли разбогатеть. Ибо, подобно донарийскому Литосу, этот город занимался добычей руд и угля. Горы, которые все величали Свободными, местные шахтеры ненавидели. Сюда же ссылались и каторжники, коих вынуждали работать с утра до ночи за корку хлеба и миску воды. В самом городе, несмотря на тяжелую жизнь его рабочих, жилось не так уж и туго. Порой здесь проводились праздники и даже фестивали. Однако в обычные дни город окутывала будничная серость: улицы погружались в море хаотичных звуков и запахов, кое-где страже приходилось разнимать пьяные драки, а нищие клянчили у прохожих милостыню. Впрочем, последних могли даже уволочь на работы в шахты.
Гвиатэль не находила во всем этом ничего необычного, однако она знала, что Коготь никогда ранее не бывал в таких людных местах. Обычно ее слуге приходилось убивать в деревнях либо вообще вдали от цивилизации, загоняя свою жертву в леса, болота или руины. Она знала, что молодому убийце впервые довелось посетить развитый город, где люди действительно живут, а не борются за выживание, каждый день опасаясь быть убитым или ограбленным. Здесь горожане могли чувствовать себя в относительной безопасности в городских стенах, а их покой охраняли стражники. Эльфийка чувствовала, как Коготь хотел глянуть в окно и удовлетворить свое любопытство. Однако он не мог себе этого позволить, вынужденный покорно смотреть в пол кареты и ждать оценки своей хозяйки.
- Почему не голова? – буркнула она наконец, прервав недолгое молчание. – Ты ведь знаешь, что в таких делах нужно показывать голову.
- Голова… - замялся негр и виновато склонил голову еще ниже. – Голова развалилась, миледи. Простите. Я слишком увлекся.
- Надеюсь, - процедила эльфийка в ответ, - больше такого не повторится?
- Разумеется, миледи! Вы же можете мне доверять, верно? Вы верите, что это рука Бернардо?
- Я верю тебе, малыш. Но, если бы в этом деле можно было довольствоваться лишь доверием, я бы не просила показывать мне головы. Treste, vael cheale – или как говорится у людей: доверяй, но проверяй.
Коготь ничего не ответил, терпеливо дожидаясь продолжения ее речи, и Гвиатэль заметила это ожидание. Она знала, чего ее верный слуга мог жаждать сейчас сильнее всего на свете. Понимая, что негр и без того получил выговор, эльфийка не стала более его мучить и уже оживленно спросила:
- Добавки хочешь? – Негр взглянул на нее глазами, полными надежды, и кивнул. В этих глазах беловолосая увидела не только надежду. Радужка приобрела новые красные вкрапления, а капилляры полопались, обагрив белки – все это означало одно: Коготь скоро будет готов к ритуалу. Потому Гвиатэль с еще большим энтузиазмом выудила из подсумка на поясе две черные бутылочки размером с ладонь. – Держи. Одну выпей сейчас, а вторую – сам знаешь когда.
Повторять не пришлось. Коготь бережно положил бутылочку в свой подсумок. Вторую он, как и велела госпожа, открыл сразу. Перед тем как выпить довольный негр вдохнул аромат, о котором мечтал последние дни. Трясущимися в предвкушении руками он медленно наполнил рот содержимым склянки, после чего так же медленно проглотил, стараясь растянуть удовольствие.
Почти сразу Коготь почувствовал, как по его телу растекается тепло, несмотря на то, что выпитая жидкость была холодной и слегка вязкой. Затем он стал погружаться в эйфорию. По лицу поплыла блаженная улыбка, по десне прошелся легкий холодок, заставив облизнуться. Негр чувствовал себя, словно наркоман, получивший долгожданную дозу. По правде говоря, свою зависимость он уже не пытался скрывать. Да и сама Гвиатэль прекрасно понимала, что ее слуга готов на все ради добавки. Это укрепляло верность ей, хоть эльфийка поила его этим вовсе не ради повиновения.
- Госпожа, - задыхаясь от удовольствия, прошептал Коготь и зажмурился, - прошу вас, скажите уже, что это за чудо, которым вы меня угощаете?
В ответ послышался лишь звонкий эльфийский смех, который показался негру в тот момент пением птицы. Все виделось ему иначе. Свет стал ярче, запахи четче, звуки – громче. Он слышал, как бьется его сердце и сердце хозяйки. В удивительно быстро окрепших за несколько месяцев мускулах Коготь чувствовал снова огромную силу.
- Прошу вас, госпожа! – повторил он томно. – Неужели я не заслужил откровения?
- Конечно, заслужил! – ответила убедительным тоном она. – И потому я с радостью скажу тебе, не боясь, что ты расскажешь кому-либо другому. Ведь ты знаешь, что это строжайший секрет, раскрывать который ни в коем случае нельзя. За это мой господин меня непременно покарает.
- Я понимаю, миледи! Я никому вас не выдам. Что же это в бутылке?
- Это кровь, мой дорогой друг, - просто отвечала Гвиатэль. – Самая настоящая кровь.
- Я жить без нее не могу, – простонал негр. – Значит, я, как говорят у меня на родине, oprimaro – вампир?
Снова раздался звонкий смех эльфийки.
- Нет, не вампир. Твоя зависимость объясняется тем, что эта кровь текла не в человеческих жилах. Это кровь темного эльфа.
- Темного?.. – повторил заплетающимся от удовольствия языком Коготь. – Эльфа?..
- Да, дружок. Темного эльфа. Немногие могут похвастаться тем, что когда-либо видели темных эльфов. Я и сама не видела. Но вот мой повелитель видел. И он снабжает меня их кровью. Как видишь, даже король заинтересован в том, чтобы ритуал прошел успешно.
Коготь откинулся на спинку сиденья, не стараясь уже выглядеть покорным. Но это ничуть не смутило и не разозлило беловолосую, ибо она прекрасно понимала, что в тот момент творилось в голове верного негра. Потому она попросту продолжила рассказ:
- Темные эльфы некогда правили нашим миром. Когда люди только-только ступили на эту землю, эта раса владела всем Эльфианом. Они даже повелевали драконами. В их власти было абсолютно все: они могли менять погоду, сдвигать горы, воскрешать мертвых, путешествовать между мирами. Простые эльфы, коих сейчас мы ошибочно именуем Высшим народом, служили темным, а людей использовали как скот для жертвоприношений. Оттого вспоминать об их существовании не хочет сейчас никто. Естественно, как и любые другие лидеры, помешанные на своем могуществе, они потеряли все: рабы восстали и свергли тиранов, из-за чего бывшим повелителям этого мира пришлось исчезнуть. Неизвестно, что с ними стало: кто-то считает, что темные эльфы вымерли, а кто-то – что они бежали с материка. Сложно сейчас сказать, как всемогущая раса могла потерпеть поражение от каких-то людишек. Последние, кстати говоря, затем свергли и мой народ.
Негр стал потихоньку приходить в себя, судя по его лицу, перестающему блаженно улыбаться.
- Во времена Сумеречной эры – или, как ее сейчас зовут барды, Эры Рассвета – зародилась легенда о том, как один темный эльф не мог убить своего сородича, ибо сам тогда погибнет. На самом же деле все проще. У темных эльфов был обычай испить крови павшего врага. Однако их собственная кровь, если ее выпить, вызывала помимо бурных эмоций и прилива сил еще и страшную физическую зависимость, о которой зачастую никто даже не успевал догадаться. Выглядело это так: воин, выпивший темной крови, безмерно ликовал, но через пару дней уже начинал испытывать головные боли. Вскоре появлялись и другие симптомы, а затем, ничего не понимая, он умирал от неизвестной болезни в страшных муках. Эльфы звали это карой богов за пролитие крови себе подобных.
- Так я умру? – встревожился Коготь, когда его сознание уже прояснилось. – Как эти эльфы?
- Нет, дружок. Не умрешь. Ты пьешь кровь регулярно, отчего организм не успевает гнить. Пока ты вовремя даешь ему новую дозу, ты будешь мутировать, что очень важно для проведения ритуала, а твои силы будут расти. Перестанешь пить эту кровь – умрешь. Если же твой организм сумеет подготовиться к ритуалу и все пройдет отлично, тебе больше не придется искать новую порцию.
- И что же со мной будет?
- Ты повергнешь наших врагов в ужас и поставишь их на колени.
Тем временем карета подъехала к таверне, из которой доносилась громкая музыка и похабные песни, и остановилась напротив входа. Гвиатэль не спешила выходить, а потому не двигался и Коготь. Он терпеливо ждал ее приказа. Однако та молчала и просто глядела в окно на дверь трактира. Мимо кареты проходили стражники с факелами в руках и приветливо кланялись девушке, не замечая сидящего рядом негра. Сам Коготь поглядывал по сторонам, слегка щурясь от чересчур яркого для него света уличных фонарей.
Наконец, эльфийка заметно напряглась: она увидела того, чье появление так долго ждала. Однако беловолосая не стала приветствовать его или каким-либо другим способом выдавать свое присутствие. Поэтому элегантно одетый мужчина, за которым она следила, всего лишь окинул оценивающим взглядом красивый черный экипаж, зачем-то вставший напротив не самого дорогого заведения в городе, и молча скрылся за дверью таверны. Затем Гвиатэль взглянула на своего подопечного и игриво улыбнулась:
- Ты узнал этого человека, не так ли?
- Да, миледи, - покорно кивнул тот в ответ. – Я узнал его.
- Отлично. Значит, я не ошиблась.
- Вы привезли меня сюда, чтобы я убил его? – спокойным тоном уже опытного убийцы спросил Коготь.
- Нет, дражайший мой друг! – Она захихикала. – Если все, что ты мне о нем говорил – чистейшая правда, я не хочу тобою рисковать. Однако я сама здесь из любопытства. Видишь ли, кое-кто действительно хочет его убить. И мне крайне интересно, что из этого выйдет. И все же ты уверен, что это он?
- Уверен, миледи, - холодно ответил негр и уставился на дверь таверны. – Это Коул, сын Дамиана.