Глава XXII (продолжение)

В этот прохладный весенний день стены рокимского императорского дворца сотрясал бесконечный галдеж собравшейся в тронном зале людской массы. Отовсюду слышались ругательства и угрозы, знать выясняла между собой отношения, не стесняясь в выражениях и полностью позабыв о придворном этикете. В сторонке держались чародеи, которые поначалу вели себя тихо, но вскоре все же последовали примеру дворян и тоже вступили в словесную перепалку.
Кто-то вскакивал со скамеек и начинал грозиться кулаками, кто-то пытался дотянуться до оппонента и ухватиться за его платье, а кто-то мог просто-напросто толкнуть другого в спину и обозвать трусом. Стража, состоявшая из отборных эльфийских бойцов вдоль стен зала и непревзойденных лучников на галерее, следила за тем, чтобы беспорядок не перерос в потасовку, но при этом вмешиваться не решалась.
Весь этот балаган утих моментально, как только парадные двери распахнулись и в зал вошел король Донарийский со своим придворным магом. Последний, на вид лет сорока, в забавной длинной мантии кислотного цвета, держался уверенно и поглядывал на университетских коллег свысока, невзирая на то, что многие из них по опыту и рангу считались выше него. Багумир, как и всегда, не поскупился на роскошный малиновый плащ с позолотой и внушительного размера ожерелье с каменьями, которое явно немало весило. К трону он направился быстро и уверенно, не удостоив присутствующих даже взглядом.
Аристократия и чародейская элита встали со своих мест, приветствуя монарха, и дружно уселись обратно, не произнося больше ни звука. Король взошел на помост и опустился в кресло чуть ниже императорского трона. Справа от него стояло еще два кресла. Позади встал нелепо одетый маг в квадратной атласной шапочке. Поставив руку на подлокотник и подперев ею щеку, он со скучающим видом оглядел всех, кто пришел на собрание.
- Приветствую господ из графства Арданского. – Он вдруг выпрямился, приняв серьезное выражение лица, и едва заметно кивнул группке дворян, сидевшей справа, почти у самого входа. – Я рад, что вам удалось благополучно добраться до нашей северной столицы. Уверяю, мой брат позаботится о вашей безопасности здесь, как и об остальных беженцах.
Одетые весьма неплохо для беженцев, они благодарно кивнули ему в ответ.
- Друзья из графства Террак, - обратил он внимание на их соседей – таких же господ, украшенных кружевами и золотом. – Я не вижу здесь графа Хоггера. Уверен, что сейчас он занят сбором ополчения на юге страны, но вполне может положиться на вас здесь. Благодарю вас за присутствие.
Затем он обратился ко всем, движением руки заключая их круг:
- Я благодарен всем, кто откликнулся на нашу просьбу явиться на это собрание, учитывая, насколько трудные настали времена и насколько опасными стали путешествия по стране. – Знать, равно как и чародеи, молчала, внимая его словам. – Не сомневаюсь, что каждому из вас пришлось оставить дома свои дела, но смею вас заверить: на этом собрании будут обсуждаться вещи куда важнее этих дел.
- Ваше величество, - перебил его какой-то болезненного вида старичок на среднем ряду, вызвав недоумение у всех, включая самого Багумира, - позвольте полюбопытствовать. Вы собрали здесь представителей высшего сословия Донарии и Рокии. Я не буду спрашивать, почему здесь нет представителей дворянской элиты из Альсорны. Хм. Но почему же вы не выслали приглашение маэрнской аристократии?
Зал загудел. Знать переговаривалась между собой, не понимая, что это за выскочка и как он смеет дерзить королю. Стражники вцепились в алебарды, готовясь в любой момент навести порядок. На лицах чародеев виднелась усмешка: волшебники всегда любили позлорадствовать над монархами. И только Багумир сохранял внешнее спокойствие, стараясь держаться достойно и подавая пример всем остальным. Движением руки он велел всем замолчать.
- Осмелюсь предположить, что вы – не кто иной, как представитель Маэрны? – Старичок кивнул, будто отвечая «допустим». – Тогда не понимаю, что вас беспокоит, ведь вас никто отсюда не выгоняет.
- Я пребываю в Рокиме как уполномоченное лицо Его величества короля Дункана с самого подписания Пакта о ненападении. В мои обязанности входит лишь уведомлять моего господина обо всех делах в столице Империи, чтобы исключить вероятность сговора с целью захвата трона. Поэтому меня все же нельзя отнести к представителям маэрнской аристократии.
- В таком случае, - усмехнулся король, - мне придется вас разочаровать: ваши полномочия больше не действуют с того самого момента, как Дункан нарушил условия Пакта. А значит, теперь вы являетесь простым представителем дворянства Маэрны.
По залу прошелся смешок. Старичок покраснел.
- Если вам до сих пор непонятно отсутствие ваших соотечественников, - продолжал Багумир, - я поясню: своими действиями Маэрна заявила о желании отделиться от Империи. Особенно ярко это желание выражается в ее союзе с соседними государствами, чтобы те помогли ей нас разграбить.
Сидящие рядом со старичком дворяне стали косо на него поглядывать, понимая, что на собрание явился враг. Все эти недружелюбные взгляды говорили о том, что задерживаться ему здесь не стоило.
- Если же вы вдруг решите, - так же насмешливо говорил король, - что на этом собрании вам делать нечего, выход для вас всегда открыт.
Тот вскочил с места, опасаясь за свою жизнь, и поспешил удалиться, пару раз споткнувшись о чью-то выставленную ногу и услышав в свой адрес неприятные высказывания. Когда двери за ним закрылись и зал снова успокоился, Багумир вернул себе серьезное выражение лица и продолжил изучать присутствующих, время от времени приветствуя их и называя по именам. Понимая, что тянуть больше не имеет смысла, он обратился к публике:
- Господа, чародеи. Мы собрали вас здесь в эти трудные для нашей Империи дни, чтобы обсудить решение, принять которое без учета ваших мнений просто невозможно. – Волшебники и знать напрягли слух. – В свете недавних событий, я, Багумир, король Донарии, и мой брат Таленэль, король Альсорны и регент Анамана, пришли к выводу, что страну пора возглавить императору.
Спустя несколько часов бесконечных споров между королем и знатью нашелся, наконец, тот, кто задал интересовавший всех вопрос. Полноватый мужчина, проживший не менее полувека и одетый так, словно война совсем не повлияла на его достаток, сидел в первом ряду и внимательно слушал короля, не произнося ни слова. Но, когда остальные представители анаманской аристократии стали нести откровенную чушь, называемую аргументами, молчать у него не осталось сил.
- В качестве доводов, государь, - лениво забасил он, не пытаясь никого перекричать, - вы использовали довольно расплывчатые обещания.
Как только раздался его голос, остальные в зале притихли, а Багумир сосредоточил на нем все свое внимание, как будто с самого начала ждал именно его мнения.
- Но я никак не могу понять одну немаловажную вещь, - продолжал дворянин. – Почему на собрании, созванном вами и вашим братом, присутствуете только вы? Вы не раз высказывались сегодня в его поддержку, но мы так и не услышали ни слова от самого регента.
Король молчал, не зная, что сказать. Его и самого интересовало, где все это время пропадал Таленэль, виновник этого собрания. Багумир понимал, что у брата всегда находились какие-либо важные и неотложные дела, связанные с его чародейской деятельностью и непонятные никому, кроме него самого. Сейчас он не мог объяснить собравшимся в тронном зале, почему и без того нелюбимый подданными эльф пренебрег столь значимым мероприятием.
Зато мог объясниться сам Таленэль, появившийся как раз вовремя, когда воцарившаяся тишина и нарастающее напряжение готовы были свести Багумира с ума.
- Мне не обязательно присутствовать в этом зале, чтобы участвовать в собрании. – Король эльфов вошел в зал через боковую дверь, ведущую на лестницу, и быстрым шагом проследовал к уготованному ему креслу рядом с братом. Придворный маг Багумира попятился к стене, наверное, ощутив чересчур сильную энергетику регента. – И чтобы слышать весь этот абсурд, тоже.
Вслед за ним из-за той же двери показался Кристиан Умбра, но тот предпочел занять место среди университетских чародеев. Появление лидера Круга Теней вызвало недоумение на их лицах и шепот среди дворян.
- Что именно вы зовете абсурдом, господин регент? – поинтересовался пухлый аристократ. – Мнения собравшихся здесь людей?
- Он такой смелый потому, что приходится нам дальним родственником? – вполголоса спросил у брата Таленэль. – Или он возомнил себя бессмертным?
- Это князь Йенский, - так же тихо пробормотал в ответ Багумир. – Он спонсирует донарийскую армию. Да и рокийскую тоже.
Таленэль беглым взглядом оценил соболиные меха, украшавшие его плащ и высокие сапоги, разноцветные каменья в перстнях, под которыми не видно было пальцев, и богатое ожерелье, пульсировавшее Энергией.
- Абсурдными я зову доводы, которыми орудуют собравшиеся здесь люди, - положив руки на поручни и выпрямив спину, заявил он. – Государственные дела здесь решают расовые предрассудки и суеверия, а не здравый смысл. Мне начинает казаться, что было бы разумнее решить этот вопрос наедине с братом, не советуясь с так называемой элитой.
- То есть, - подытожил князь, - нарушив традиции и закон империи, которой вы хотите править?
Чародей тихонько хмыкнул и едва заметно ухмыльнулся, получив отпор от зазнавшегося толстяка.
- Вы действительно окутаны множеством тайн и мифов, господин регент. Ваша репутация в народе весьма сомнительна. Одни поговаривают, что вы обуздали саму природу магии. Другие считают вас мошенником, способным лишь пускать пыль в глаза. Долгие годы вы путешествовали по миру и занимались делами Альсорны. Думаю, никто из собравшихся в этом зале не может похвастаться тем, что видит вас не впервые. Так почему вы решили, что мы захотим видеть императором именно вас?
Таленэль ответил не сразу, почти не слушая его речь и полностью сосредоточившись на пульсирующем магией ожерелье. В какой-то момент спонсор имперской армии ощутил, как золотая цепь начала тянуть его вперед, к эльфу. Увидев, как украшение просится к нему, сидевшие рядом участники собрания запаниковали, попытались отодвинуться подальше от князя. Багумир, сдерживая смех, коснулся руки брата, чтобы тот прекратил озорничать, и цепь тут же успокоилась.
- Если у вас есть какие-то предложения, - довольно проговорил Таленэль, - можете высказаться. Кто, по-вашему, должен стать императором?
Все затихли, ожидая ответа князя. Тот, несколько смутившись и держа руку на ожерелье, слегка запнулся и неуверенно выдавил:
- Например, ваш брат, король Багумир.
- Или Дункан? – с насмешкой провоцировал его Таленэль. – Я слышал, как некоторые члены этого собрания затрагивали тему о выходе их владений из состава империи. Когда у Маэрны появилось так много союзников, наверное, хочется оказаться на стороне победителя?
Багумир застыл с каменным лицом, слушая своего брата и боясь предугадать, как далеко зайдет его речь.
- А вы можете гарантировать, что станете тем самым победителем? – вопросил загнанный в угол князь. – Я не поощряю сепаратистских высказываний, которые сегодня прозвучали в этом зале. Вы наверняка знаете, как много мои вклады сделали для империи. И все же я, как и многие мои коллеги, хочу знать, во что вкладываюсь.
- Вас интересует, как много вы потеряете, если страну возглавлю я? – уточнил эльф, задрав брови.
- В таких делах руководствоваться нужно не только понятиями чести и патриотизма, - покраснел князь. – Мы пережили те времена, когда все решалось лишь отвагой и сталью, и вступили в эпоху, где не менее важным оружием являются деньги.
- Деньги, - задумчиво повторил регент. – Да, это мощное оружие в наше время. Дункан наверняка понимал это, когда его армия начала разрушать наши дороги, жечь поля и деревни. Он знал, что наносить удар нужно в первую очередь по экономике.
- И в этом он преуспел. Бал Ардан, сердце нашей торговли, захвачен. Поставки с западного побережья прекратились. Еще немного, и народ начнет голодать. Одно за другим владения станут переходить на сторону врага.
- Если мы, не отбросим этого врага за границу и не возвратим себе западную часть империи вместе с ее побережьем, - отрезал Таленэль, не позволяя князьку сеять сомнения среди собравшихся.
По лицу Багумира и его впившимся в поручни пальцам, стало ясно, что его крайне тревожит то, как далеко зашел этот диалог.
- На стороне Дункана четыре королевства! - воскликнул сосед князя, активно жестикулируя. – Это свыше десятка хорошо укомплектованных армий! И все они уже пересекли нашу границу. Нас отрезали от внешнего мира, перекрыли все торговые пути. Что же есть у нас? Разбросанные по стране полки? Самые ответственные подразделения были отправлены на поиски Драконьей короны. Может, вы напомните нам о своих непревзойденных лучниках? Сможет тысяча ваших бойцов справиться с пятью десятками тысяч вражеских?
- Чародейское сообщество на стороне короля Таленэля, - спокойно, но громко заявил Кристиан Умбра, встав со своего места. – Совет архимагистров поддерживает его решение стать императором и окажет необходимую помощь в борьбе с врагом.
Университетские маги явно в первый раз слышали о том, что они поддерживают ненавистного им эльфа, однако перечить такому авторитету, как Умбра, никто из них пока не отважился. Аристократия восприняла это как подтверждение слов Кристиана и возбужденно загудела. Багумир испытал легкое облегчение, увидев, что столь значимое общество выступило на стороне его брата.
- Чародеи никогда не вмешивались в дела Империи, - удивленно заметил князь Йенский. – До появления регента Таленэля, естественно.
- Регент Таленэль принят в Совет архимагистров. Если его решения принесут пользу как нашему сообществу, так и народу Империи, Совет поддержит его.
- И все же решения чародеев на этом собрании веса не имеют. Их присутствие на таких мероприятиях всегда являлось символичным. По закону Анамана императорский престол в данном случае отойдет тому, за кого проголосует знать. И насколько мне известно, членство в Совете не дает Таленэлю никакого военного преимущества над врагом. В войнах участвуют простые солдаты, а не волшебники. Если, конечно, вы не собираетесь обрушить на материк огненный дождь и вызвать пришествие Инквизиции, вам лучше поискать другие аргументы.
Кристиан лишь усмехнулся и снова сел, воздержавшись от демонстрации своих сил дерзкому князьку.
Аристократия снова устремила взоры на регента и его бледного брата. Таленэль, видя, как нелегко оказалось убедить это сборище торгашей, ничуть не усомнился в себе и продолжал спокойно ухмыляться. В его рукавах было припрятано слишком много тузов, чтобы позволить кому-то из присутствовавших взять над ним верх. Рисуя пальцем невидимые узоры на поручне кресла, он тихонько напевал себе мелодию, словно позабыв о решаемых в данный момент проблемах.
- Что, если я скажу вам, что у меня есть оружие? – пропел он вслух, а глаза его заискрились. – Оружие, от которого не спасет многотысячная армия противника.
- Оружие, способное защитить наши владения и наших людей? – неуверенно уточнил князь.
- Способное не только вернуть Маэрну в лоно Империи, но и объединить провинции, некогда принадлежавшие нам.
- Таленэль… - прошептал Багумир, не понимая, к чему он клонит.
- Я готов возглавить нашу империю и покарать всех, кто посмеет посягнуть на ее целостность. Готов восстановить порядок, который необходим, чтобы преумножить ваши доходы. Ведь мы вступили в эпоху, когда деньги являются не менее важным оружием, чем сталь и отвага.
Князь Йенский снова побагровел, ощутив на себе взгляды всех собравшихся.
Окрасились в багрянец и заснеженные верхушки рокийских гор за окном, когда прощальные лучи солнца возвестили о приближении ночи. Все медленно погружалось в сумерки, готовясь к очередному сну. Затихали птицы, успокаивался город. Всего через пару часов Рокию должна была окутать кромешная тьма, с которой вступит в вечный бой серебристый диск луны.
И только всадник на вороном скакуне стоял у подножия горы в этих алых лучах и пытался ощутить на себе их прощальное тепло. Но ни угольный рогатый шлем, из-под которого доносилось тяжелое дыхание и виднелись синие глаза-огоньки, ни мощный нагрудник с лишенным симметрии узором, ни когтистые перчатки, в коих зажал он поводья, - ничто не давало ему такой возможности. Единственное, что он мог, - отправиться в путь, как повелел ему Серебряное Диво.
- Местность открытая, - проворчал командир, осмотревшись вокруг. – Эльфы в таких местах охотиться не станут. Можем устроить привал.
Последние лучи солнца обагрили чистое, еще не заросшее высокой травой поле. Все вокруг медленно, но неумолимо накрывала вечерняя тень. Такой свет по-прежнему слепил вампира, но не оставлял на коже ожогов. Кровопийца мысленно благодарил судьбу за то, что туман и облачность продержались так долго, рассеявшись только к концу дня. Словами трудно передать, как настрадалась его больная голова, как ломало его тело и как невыносимо долго он ждал этого заката, отсчитывая каждую минуту. Теперь же он облегченно вдыхал прохладный воздух и наслаждался надвигающейся темнотой.
- Сэр, - обратился к командиру вполголоса молодой наемник, даже в сумерках не снимавший маску и капюшон, - Йун совсем плох. Противоядие не помогает.
Краем глаза Коул заметил необычный жест, который конвоир при этих словах показал лидеру отряда. Приглядевшись лучше, он не увидел более ничего странного в их разговоре и решил, что ему попросту показалось. Устроившись поудобнее на камне, он стал наблюдать, как выжившие наемники разжигают костер, не издавая ни звука, словно им отрезали языки. Рядом сидели пленники: Айден, из крови которого уже почти выветрился наркотик, Кира, которую дважды поколотили за попытки освободиться от пут и сбежать, и качавшаяся при малейшем дуновении ветра Элена.
- Надзирателя на тот свет, - приказал командир. – Хватит с него мучений. Спрячьте с Гровером тело подальше, а затем оба в дозор. В полночь вас сменят.
Коул снова заметил неестественные движения рук и пальцев в этом разговоре, однако когда он переключил свое внимание на беседующих, то опять убедился, что ему померещилось. Ощущая дикую жажду и слабость, оставленную неимоверно трудными днями и лишением сна, вампир не стал ничего предпринимать. Его отвлекали мысли о стонущем надзирателе, который прощался с жизнью и истекал кровью позади него. Он слышал его учащенное сердцебиение, представлял набухшие синие вены, соблазнительно пульсировавшие и звавшие прокусить их. Но вскоре послышалось, как чей-то меч вошел ему меж ребер, и сердце остановилось.
Так вампир и просидел до самого появления звезд на чистом небе, борясь с голодом и желанием сесть рядом с пленниками. Когда конвоиры спали, а дозорные бродили во тьме, он периодически поглядывал на командира, который долго ворочался, но в итоге все же заснул. В тот момент, оказавшись наедине со своими мыслями, он бесшумной тенью приблизился к Элене и опустился подле нее на колени.
Чародейка слегка вздрогнула от его холодного прикосновения. Она не спала, лежала с закрытыми глазами и ждала того момента, когда Коул наконец окажется рядом. Почувствовав на лице его когтистую руку, она не стала ее убирать, будто намекая, что не против телепатического сеанса, и медленно погрузилась в сон. Разговор был необходим ей, но при этом она не могла произнести ни слова, опасаясь, что кто-либо их услышит. Тогда вампир осторожно приоткрыл дверцу в ее сознание и едва сдержал стон, который так и рвался из груди: Элене снились романтические сцены с Айденом.
Бесцеремонно прервав сеанс, чей-то тяжелый сапог с хрустом прошелся по лицу Коула. Ослепленный и оглушенный болью, он вмиг утратил контроль над своей яростью. Однако это ничуть не помогло ему в тот момент, когда очередной удар угодил в живот, а следующий – по спине. Лежа на земле, он чувствовал, как в нем закипает гнев, но не мог собраться с силами, чтобы совершить то, чего ему так хотелось. Чья-то сильная рука стянула с него капюшон и резко дернула за волосы, заставив встать на колени. Вампир почувствовал, как ему в шею тычут холодными клинками.
- Я бы мог поинтересоваться, - довольно и с наигранной вежливостью прохрипел командир, - как столь древнее и мудрое создание могло совершить такую глупость, попытавшись прикинуться одним из нас.
Коул, издавая похожие на звериный рык звуки, попробовал дернуться, но его опередили, потянув руки за спину и обмотав их грубой веревкой. Сидя с опущенной головой и обессилев от боли, он кое-как поднял глаза на бледную Элену, пребывавшую в состоянии шока после прерванного сеанса телепатии. Айден и Кира тоже проснулись.
Привычный своим болезненным видом в минуты ломки, наркоман теперь, судя по всему, обрел хоть какую-то ясность мысли, и до него начало доходить, насколько плачевно все может кончиться. Его светловолосая напарница тоже казалась уже не такой дерзкой и самоуверенной, как раньше. Увидев, что конвоирам удалось поймать даже вампира, она перестала надеяться, что однажды кто-либо ее спасет, и ощутила себя по-настоящему беспомощной.
- Но эта глупость даже рядом не стояла с тем, - продолжил лидер наемников, кивая на дрожащую чародейку, - как ты догадался выкинуть свои фокусы прямо у меня под носом. Неужели ее кровь такая сладкая, что твои животные инстинкты взяли над тобой верх?
Коул попытался разорвать веревку, но та лишь сильнее врезалась ему в руки.
- Что, силенок не хватает? – съязвил командир. – Давно не ел? Знаешь, я слышал столько преданий о вампирах, столько раз меня предупреждал о тебе Альберто, но я не верил в твое существование, пока сам не увидел.
Он подошел к нему поближе, жестом велел наемнику задрать его голову, взялся обеими руками за челюсть вампира и пальцами раздвинул сжатые губы. В свете жаркого костра заблестели длинные белоснежные клыки. Взглянув в ядовито-зеленые глаза, командир решил все же отойти подальше. Коул почувствовал, как его волосы отпустили, и тяжелая голова снова рухнула.
- Да, - вздохнул командир, обведя взглядом пленников, - вот так компания: наркоман, проститутка, ведьма и сосальщик. И чего вы хотели добиться такой командой? Неужели вы возомнили себя неуловимыми?
Кира, явно решившая, что ведьмой назвали ее, прикусила губу, чтобы лишний раз не напроситься на побои. Айден, все больше приходя в себя, не спускал обеспокоенных глаз с Элены, которая каждую секунду пыталась не потерять сознание. Ее побелевшие запястья покрылись коркой крови, струйками стекавшей из-под шипастых браслетов. Девушка качалась в такт своему пульсу и чудом не теряла равновесие.
- Мне обещана награда за каждого из вас. Больше всего я получу за живую ведьму. Меньше всего – за наркомана. Забавно, учитывая, что эльфы в первую очередь хотят взять именно его. Но это к лучшему, ведь, прикончив его, я не только избавлю себя от лишних хлопот, но и подпорчу настроение врагу. – Он наклонился к Айдену и со всей серьезностью посмотрел ему в глаза. – Признаюсь, дышать твоими нечистотами – крайне невыносимо. Даже маски не спасают.
Айден, ничего не отвечая, смачно дыхнул ему прямо в лицо, отчего у того даже выступили слезы. Сдержав рвотный рефлекс, командир отшатнулся назад и обнажил полуторный меч.
- Я принял решение, - злобно прохрипел он, указывая острием то на кровопийцу, то на Айдена. – Держать под рукой голодного вампира, чья зазноба по нашей инициативе истекает кровью, - опасно и безрассудно. Тащить с собой дешевую приманку для мух, эльфов и прочих неприятностей – бессмысленно. Я избавлюсь от вас обоих. Что касается белобрысой… - Он повернул голову в ее сторону и задумался. – Награда за тебя не намного меньше награды за упыря. К тому же, если тебя вымыть и как следует приодеть, ты можешь заинтересовать короля Дункана… Да, тебя возьму с собой.
Двое конвоиров схватили Айдена за локти и подтащили его поближе, поставив на колени рядом с вампиром. Один из наемников, увидев, что взялся за не особо чистый рукав, скривился и поспешил вытереть перчатку о свой плащ. Другой встал рядом с Кирой на случай, если она попытается воспрепятствовать казни. Молодой наемник снова подал какой-то знак лидеру, на этот раз уже не боясь, что Коул заметит. Сомнений у него уже не оставалось: в отряде давно знали, что среди них чужак.
«Не убоишься ужасов в ночи, - вспоминал Айден, не сводя глаз с волшебницы, - стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень…»
- Итак, - объявил командир. – Недолго думая, кого отправить на тот свет первым, я решил, что это будет Вудкорт. Уж очень хочется поскорее избавиться от этого смрада.
Изнеможенная Элена, наконец, потеряла равновесие. Кира, оказавшаяся совсем рядом, невольно сыграла роль подпорки. Понимая, что дела совсем плохи, она в этот раз не стала раздраженно высказываться в адрес чародейки, на свое удивление даже беспокоясь за нее, и попыталась усесться так, чтобы девушка не упала на землю. Наемник сильнее надавил клинком, оставив на шее легкий порез.
«…Ибо сказал ты: Господь – упование твое, - читал Айден. – Всевышнего избрал ты прибежищем твоим…»
- Последнее слово? – мрачно проговорил лидер конвоиров, поднеся меч к горлу Айдена.
Тот ничего не ответил, взглядом прощаясь с Эленой. Чародейка измученно приоткрыла глаза, словно почувствовав этот взгляд на себе. Кира в напряжении ждала, что же произойдет в следующий момент. Коул с трудом повернул голову в его сторону, попытался пошевелить руками, но понял, что ничем не может ему помочь: силы оставили его, тело срочно нуждалось в крови и крепком сне. Не произнося ничего вслух, он мысленно сочувствовал тому, кого предпочла его возлюбленная.
«Не так я себе это представлял, - думал Коул, снова опустив голову. – Убить тебя должен был я… Сам не понимаю, как это возможно, но… мне жаль».
- Твою бы молчаливость твоей подруге, - устало вздохнул командир, мельком взглянув на Киру.
Без лишних слов и актерства, он схватил пленника за волосы и перерезал горло одним движением руки. Не желая наблюдать за тем, как тот захлебывается собственной кровью, с ужасом в глазах пытаясь глотнуть хоть немного воздуха, лидер отпустил его. Айден рухнул на землю лицом вниз, утопая в багровой луже. Элена тут же потеряла сознание, а Кира отвернулась, уткнувшись носом в ее макушку, и зажмурилась. По ее щекам не текли слезы, но если бы она умела искренне плакать, то непременно сделала бы это сейчас.
Коул старался не дышать запахом горячей крови и не думать о своем голоде. Прижавшись подбородком к груди, он заставлял себя не смотреть на обмякшее тело. Какую бы ненависть он ни испытывал к убитому раньше, теперь в его груди стонало от досады и раскаяния, словно те несколько странных встреч за последние полгода заставили его привязаться к этому наркоману, аферисту и разлучнику.
- О вампирах ходит столько преданий, - продолжил командир после недолгой паузы, - но почти в каждом из них говорится о том, как вас убить. Считается, что необходимо пронзить сердце.
Кровопийца снова издал нечто наподобие тигриного рыка.
- Вот только одни народы предпочитают вогнать в сердце серебро, а другие – осиновый кол. Может, подскажешь, что из этого должно помочь?
Лидер отряда, не дожидаясь ответа, задумчиво почесал подбородок.
- Уже несколько дней ты путешествуешь при свете солнца, но все эти несколько дней мы двигались в сплошном тумане. Рискну предположить, что солнце губительно для тебя. Поэтому ты так слаб, хотя вчера показал, на что способен.
Он кивнул наемнику, чтобы тот задрал вампиру голову. Лицо Коула исказилось в гримасе, клыки обнажились, рык стал еще громче и яростнее, когда рука конвоира снова натянула длинные темно-каштановые волосы.
- Дожидаться рассвета, - прохрипел командир, наклонившись к нему, - чтобы ты снова наколдовал себе туман, я не стану. Осина поблизости тоже не растет. Единственный способ проверить легенды – мой серебряный меч.
Лидер выпрямился и приставил острие к груди Коула, целясь в сердце. Кира с сожалением взглянула на того, чье смазливое лицо она находила «весьма не отвратительным». Искренне надеясь, что клинок не убьет бессмертного вампира, она затаила дыхание. В ожидании замерли и остальные конвоиры, не занимавшиеся в тот момент патрулированием. Даже командир неумело скрывал свое любопытство, не зная, удастся его затея или нет.
- Последнее слово? – в напряжении спросил он, готовясь посильнее ткнуть мечом.
- Постарайся не промахнуться, - процедил Коул.
Клинок прошел насквозь, окрасившись темно-красной кровью. Вампир издал последний вздох и обмяк. Наемник выпустил из рук длинные волосы, и очередное бездыханное тело повалилось лицом вниз, угодив в еще не остывшую лужу. Палач приподнял его голову и взглянул на кожу, грубую, гнилую и изуродованную многочисленными проступившими жилами, ставшую уже не мраморно-белой, а темно-серой.
- Сработало, - уверенно проговорил он, отпустив голову казненного. – Не так уж это и трудно.
Бледная Кира, тоже увидевшая изменившееся лицо Коула, снова зарылась носом в волосы чародейки и принялась убеждать себя, что все это – лишь сон. Однако проснуться ей все равно не удавалось, весь этот кошмар не заканчивался. В тот момент она начала завидовать Элене, отравленной и обескровленной, поскольку ей самой хотелось потерять сознание и перестать видеть и слышать все, что происходило вокруг.