Глава XXIV

Князь Йенский в оцепенении сидел в кресле, едва вмещавшем его габариты, и пытался осознать, что же он увидел минуту назад. Комнату наполняли ароматы восточных благовоний и приглушенный тонкой занавеской свет. Но никакие благовония не могли перебить едкий запах черного дыма, вырывавшегося из каменной чаши перед ним, а мягкое освещение не могло успокоить после того, как было увидено нечто необыкновенное, неестественное и необъяснимое.
Именно такого эффекта и добивался Таленэль, явив князю чудо, показав ему весь ход сражения, переломный момент и, разумеется, победу. Регент знал, что ему удалось произвести нужное впечатление, заставить его потерять дар речи и, в то же время, убедиться в наличии козыря, который король эльфов обещал собранию знати несколько дней назад. Этот козырь не мог остаться незамеченным, ибо изумленный взгляд князя весь сеанс был прикован именно к воину в доспехах угольного цвета.
- Один рыцарь? – Князь протер глаза. – Всего один рыцарь одолел эту армию?
- Как видите, - мечтательно улыбнулся эльф, стоявший позади него и ярко-зелеными глазами наблюдавший за алым небом в окне. – Этот закат окрашен кровью наших врагов.
- Но как? – поражался тот. – Как один человек может быть способен на такое? Он, что, бессмертный?
- Он гораздо больше, чем человек, хотя технически обладает лишь половиной человеческого тела. Это сложно понять и куда сложнее объяснить, мой дорогой князь. И тем хуже для наших врагов. Они будут думать, что он бессмертен, а мы, соответственно, непобедимы. Дункан, увидев, чем чревата война против нас, в скором времени одумается. Произойдет это до того, как от него отвернутся союзники, или после – это уже не важно.
- Вы и вправду великий колдун, - дрожащим от восхищения голосом прошептал князь, вставая с кресла и держась за его спинку, чтобы не потерять равновесие, - господин регент.
- Я всего лишь сдержал свое слово, - мягко улыбнулся в ответ Таленэль, повернувшись к нему лицом.
- О нет! Вы защитили мои владения. Защитили мою честь, имущество… Спасли мою жизнь! Спасли жизни всех этих людей, сражавшихся за крепость.
- Не означает ли это, что вы готовы мне довериться?
- Что вы! Я уже всецело вам доверяю, господин регент. Вы доказали, что слава ваша колоссально преуменьшена.
- И вы согласны поддержать меня в моем решении стать императором? – Таленэль постепенно наращивал силу голоса.
- Не только! Я даю вам свое честное слово, что на завтрашнем собрании вас поддержат все дворяне!
- Все? – с легкой тенью недоверия переспросил регент. – Вы, правда, в силах расположить ко мне всех?
- Сир, - все еще дрожа от волнения, усмехнулся князь, - я в силах добиться того, чтобы ваша коронация случилась как можно раньше. Когда вам будет угодно? Через полгода, через три месяца, через месяц?
Глаза эльфа даже в приглушенном занавеской свете заметно засияли, с лица его сошла всякая улыбка, серебристые брови слегка нахмурились.
- Через неделю, - с нажимом проговорил он.
Рокия в отличие от своей южной соседки, Донарии, выглядела так, словно война совсем не коснулась ее. Деревни были полны народу – в том числе мужчин и юношей, которых за границей насильно забрали бы в ополчение. На дорогах частенько встречались повозки. Лишь изредка на глаза попадались израненные и напуганные солдаты – дезертиры, которые надеялись найти на севере убежище. Но были и те, кто вопреки инстинкту самосохранения добровольно шел на фронт.
Кира и Элена, хоть и оделись, как подобало северянкам, в дешевые бобровые меха, все равно не смогли не привлечь чужого внимания и скрыть от любопытных то, откуда они держат путь. Стоило им только переступить порог местного трактира с незатейливым названием «Дыра Катрины», как взгляды постояльцев тут же сосредоточились на них. И если поначалу все лишь перешептывались, обсуждая чужеземок, то вскоре самые смелые стали подавать голос, когда стало ясно, что девушки планируют здесь задержаться.
Кира, расположившись за самым дальним от входа столиком, краем глаза заметила, как четверо ребят, игнорируя кучу свободных мест, присаживаются за соседний стол. Элена села напротив спутницы и боковым зрением стала наблюдать за их компанией, ожидая от них любых глупостей.
С виду они казались обычными селянами. Широкоплечие, с длинными руками – отличное сочетание для тех, кто зарабатывает на жизнь с плугом в поле. Как бы ни старались они сделать задумчивые выражения лиц, было очевидно, что умом они особо не блещут. И тем не менее, заказав у трактирщика по кружке дешевого эля, они не спешили напиваться, внимательно слушая, о чем говорят незнакомки.
- Письмо не потеряла? – побеспокоилась Элена, говоря как можно тише.
Кира в ответ легонько похлопала себя по груди, намекая, что интересуемая вещь у нее под корсетом. Элена, почувствовав небольшое облегчение от того, что в кои-то веки все идет по плану, принялась деликатно поедать куропатку. Напарница, зная, что впереди еще долгая холодная ночь и день пути, тоже не захотела оставаться с пустым желудком и с удовольствием налегла на горячее мясо.
- Сударыни! – не дерзко, но громко окликнул их один из соседней четверки. – Не хотите к нам?
Кира устало закатила глаза, поправила меховую накидку на плечах и продолжила трапезу. Элена оценила беглым взглядом того, кто к ним обращался: мало чем отличавшийся от своих товарищей крестьянин, такой же невысокий и широкоплечий, одетый в затертую темно-серую тунику, стриженный под горшок и весь в рубцах от тупой бритвы. Увидев, что чародейка обратила на него внимание, он попытался игриво ей подмигнуть, но та не оценила и равнодушно отвернулась.
Ничуть не обиженный и чересчур настойчивый, он решил не сдаваться и бодро вскочил с места. Кира напряглась, сделала вид, что игнорирует его, и при этом незаметно взяла вилку обратным хватом. Элена ждала удобного случая, чтобы ударить заклинанием.
Но мужик явно не собирался устраивать беспорядок. Он взял свой стул и придвинул к столу девушек, вероятно, считая себя забавным нахалом и нисколько не сомневаясь, что это ему поможет добиться расположения красавиц. Его друзья остались на местах, посмеиваясь над ним и не веря в его успех. Кира вопросительно уставилась на него, не теряя бдительности и в любой момент ожидая нападения. Элена же продолжала мирно завтракать, не стесняясь наглеца. Именно поэтому он и сосредоточил все усилия на ней.
- Осмелюсь заметить, госпожа, - необычайно культурно для деревенщины молвил он, - что для северянки у вас довольно загорелая кожа.
- Кончай валять дурака, Гурт! – послышался смех из-за его столика. – Взгляни на их одежду и остынь: дворянки на тебя не клюнут.
- Прошу простить моих друзей, - напряженно улыбнулся Гурт, словно на самом деле хотел пройтись по лицу товарища. – Им неведомо, как вести себя в присутствии благородных дам.
- А тебе, значит, ведомо? – насторожилась Кира. – Что-то язык твой шибко подвешен для мужика.
- Видите ли, госпожа, некогда я служил помощником писаря в замке барона Эйлана.
- Чего же сейчас там не служишь?
- Так ведь нет больше барона, - грустно вздохнул Гурт. – Покойный господин командовал сотней рыцарей в столице, каждый год участвовал в парадах под окнами у самого императора. А как императора не стало, так распустил регент все рыцарство по домам, и остались они без гвардейского жалованья.
- И что, твой господин, владея целым замком, умер от голода?
- Нет. Барон Эйлан потратил все деньги на то, чтобы снарядить дружину и отправиться за богатством и славой на Юг. Но их флот потерпел крушение, и мой бедный господин...
- Ладно, - перебила его Кира, - я поняла. Твой господин погиб, и это ужасно. Ты чего от нас-то хочешь, помощник писаря?
Не издававшие уже несколько минут ни единого звука мужики за соседним столом вдруг снова захохотали, убедившись, что никакая болтовня их друга не поможет очаровать дворянок.
- Вы ведь из Донарии, - вдруг посерьезнел Гурт, - не так ли?
- А тебе что с того? – Кира откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Может, и из Донарии.
- Но ведь там война, - удивился он.
- Я бы поняла твое удивление, если бы мы ехали туда, а не оттуда.
- Это правда, - слегка побледнел от страха Гурт, - что сюда движется огромное черное войско?
Теперь все, кто находился в трактире, затихли и в ожидании уставились на самый дальний от входа столик.
- Оставь их в покое, Гурт, - послышался чей-то приказной тон.
С кухни вышел мужчина, тоже необычайно загорелый для здешнего климата, одетый в черную стеганую кожанку и такие же по цвету брюки. Появившись в дверном проеме, он облокотился о стенку и устремил суровый взгляд на помощника писаря. Тот вскочил с места, беспрекословно повинуясь и низко кланяясь. Затем незнакомец негромко, но твердо велел всем остальным:
- Убирайтесь отсюда.
Посетители дружно повставали из-за столов и поспешили удалиться. Но к Кире и Элене это явно не относилось. Он резким движением головы дал им понять, что нужно следовать за ним, и скрылся на кухне. Девушки не заставили себя ждать.
Они молча прошли через жаркую, наполненную ароматами специй и соусов, кухню в погреб, где дальнейший путь авторитетный незнакомец освещал фонарем. Миновав с десяток ящиков и бочек, наполненных различными винами и еще не бодяжным элем, он остановился рядом с горой мешков, прикрытой неким подобием парусины. Только тогда, повернувшись к девушкам лицом, он еще раз внимательно осмотрел их с ног до головы, и быстро заговорил:
- Можете звать меня Могильщиком – так меня кличут местные. Письмо принесли?
Кира выудила спрятанный под корсетом кусочек бумаги с наскоро нацарапанными каракулями. Могильщик, сильно щурясь, в тусклом свете фонаря старательно изучил записку, после чего спрятал ее у себя в куртке.
- Как вы узнали, что нас прислали к вам? – полюбопытствовала Кира. – Нас кто-то опередил?
- Работа нашей разведки – все и обо всех знать, - фыркнул в ответ он, но затем чуть более мягко пояснил: - Когда в деревню с фронта приезжают две особы на маэрнских лошадях и стараются держаться в стороне от местных, даже не самые одаренные умом начинают догадываться, что это неспроста.
Кира с Эленой обеспокоенно переглянулись.
- Это письмо явно написано второпях, - заметил Могильщик, наморщив лоб. – Что могло заставить Альберто Рамоса так спешить?
- Бегство. – На этот раз ответила Элена. Не задумываясь, не сдерживаясь, с заметным пренебрежением. – Войско короля было разбито при осаде Йенского княжества и бежало на юг.
- Любопытно, - хмыкнул разведчик. – Альберто предупредил, кто вы. В этом письме также перечислены ингредиенты и пропорции для Оружия. Вам велено дождаться, пока я закончу приготовление?
- Да, - быстро и едва заметно кивнула Элена. – Не знаю, сказано ли это в письме, но нам нужно много, очень много этого Оружия.
- Вы получите ровно столько, на сколько хватит моих запасов. – Он стянул парусину, прикрывавшую мешки, и девушки услышали легкое позвякивание склянок. – Не сомневаюсь, что в лаборатории князя Йенского этого добра было бы навалом, но мы, как вы заметили, не в его лаборатории. Будем довольствоваться тем, что есть.
- Что есть, то есть, - вмешалась Кира. – К вечеру нам нужно будет выдвигаться – успеете закончить к нашему отъезду?
- Милочка, - он взглянул на нее, как на идиотку, задрав брови и безнадежно покачав головой, - на то, чтобы разобраться с этими формулами, и сделать все в лучшем виде, да еще и в большом количестве, уйдет не один день.
- Рыжая девчонка, - возмутилась Элена, скрестив руки на груди, - вывела эти формулы, сидя в палатке и имея на руках горстку крупинок, свечку и несколько пробирок, за одну ночь! У вас же здесь целый склад реагентов и все условия для того, чтобы все было сделано быстро и качественно!
Кира, опасаясь, что чародейка, не ограниченная электрумом, выйдет из себя, поспешила ее успокоить, взяв за руку и напомнив ей, что время у них еще есть.
- Головастик? – уточнил явно униженный Могильщик, узнав ученую по описанию. – Значит, она теперь работает непосредственно с Альберто Рамосом и занимается исследованиями вблизи от короля? А я, значит, сижу здесь, в этой деревне, собираю сплетни от проезжих, приторговываю ядами и служу трактирщику пугалом для дебоширов?
Девушки промолчали, не понимая, к чему он клонит.
- Альберто думает, она умнее меня? Нет, серьезно? Он думает, что девчонка, да к тому же рыжая может быть умнее меня? Вы, как женщины, должны понимать, что это абсурд!
- Не то слово, - поддакнула Кира. – Уму непостижимо, как шеф разведки мог допустить такую глупость.
Элена косо на нее посмотрела, понимая, чего добивается ее спутница таким образом.
- Говорите, за ночь вывела эти формулы? – переспросил возмущенный Могильщик. Девушки кивнули. – Что ж, вызов принят. Я не удивлюсь, если в них еще и ошибки. Дайте мне времени до утра, и ваши лошади прогнутся, лишь увидев, сколько образцов я вам приготовил.
- Я думаю, - вздохнула чародейка, мельком взглянув на Киру, - мы можем позволить себе такую задержку.
- И уж пусть король узнает о том, кто создал для него первые образцы. Пусть он поймет, кто должен заниматься самыми важными исследованиями, и вобьет эту мысль Альберто как следует в голову.
- Мы позаботимся о том, - убедительно заявила Кира, - чтобы король узнал.
И девушки оставили Могильщика наедине со своими мыслями, условившись встретиться с ним в том же погребе на рассвете следующего дня.
Не желая, чтобы кто-либо еще начал за ними наблюдать и выяснил, что они держат путь с войны, Кира и Элена сразу же повели коней торгашам, где и продали их за весьма недурную сумму – пятьсот крон за каждую, что считалось еще довольно дешево, когда речь шла о маэрнских скакунах. За сотню крон им досталась пара вьючных лошадок, уже доживавших свой век, запряженных в небольшую телегу.
Пройдясь по рынку, путницы все же не преминули переодеться, избавившись от ярких тряпок, которые тоже их выдавали, и великих по размеру туфель, делавших любую прогулку пешком невыносимо мучительной. Нарядившись в более темные тона, более теплые платья из тяжелой ткани и аккуратные ботиночки, они, наконец, почувствовали себя в своей тарелке. Теперь единственное, что отличало девушек от северянок, - это их цвет кожи, с которым они ничего поделать не могли.
Во всяком случае, Кира очень не хотела лишний раз просить подругу воспользоваться магией и наколдовать им бледноту. Элена и без того каждый раз белела на глазах при одной лишь мысли о том, чтобы прочесть какое-либо заклинание: страдания, доставленные шипами из электрума, надолго врезались в память, а глубокие раны не торопились затягиваться.
И вот, когда с покупками было покончено, путешественницы вернулись в трактир, чтобы снять комнату, в которой они могли бы укрыться от любопытных глаз и дождаться утра.
Как и предполагалось, Элена проснулась еще до рассвета, а может, и вовсе не засыпала. Во всяком случае, Киру разбудила именно она. Ночи даже в середине мая здесь казались не на шутку холодными, не говоря уже о том, что комнату постоянно продувал сквозняк. Поэтому девушкам пришлось спать в одежде, как следует, завернувшись в бобровые накидки. Затем, не дожидаясь, пока взойдет солнце, они направились в погреб, минуя уснувших за столами пьянчуг в общем зале и остывшую ароматную кухню.
Могильщик, очевидно, не сидел сложа руки и при их появлении как раз заканчивал свою работу, пересыпая уже знакомые читателю крупинки в большую деревянную бочку. Таких же бочек, но уже закрытых, рядом стояло еще три штуки. Кира, желая полюбопытствовать, со свечкой в руке попробовала приблизиться, чтобы получше разглядеть результаты его трудов. Однако ей не позволили подойти и на расстояние пяти шагов, резко и бесцеремонно схватив ее за локоть.
- Отойди немедленно, - процедил Могильщик, косо и с опаской глядя на ее свечу, как на гремучую змею. – Я исправил формулы. Одна искра – и мы все взлетим на воздух.
Кира, не рискуя проверять это утверждение, тут же задула свечку. Теперь погреб освещал лишь тусклый фонарь. Элена без спроса взяла его и подошла к бочке, чтобы осмотреть содержимое. Но никакого волшебства в нем она не обнаружила – лишь черные гранулы с резким серным запахом. Могильщик подошел с последней банкой и высыпал из нее все оставшиеся крупинки, после чего поспешил аккуратно закрыть бочку.
- Вы неплохо потрудились, - заметила впечатленная Кира. – Этого должно хватить?
- Как я уже сказал, - вытер пот со лба Могильщик, - теперь достаточно лишь искры, чтобы щепотка этого чуда ярко вспыхнула. Но я также выяснил одну интересную деталь: если высыпать эту крупу в плотно закрытый сосуд, а затем поджечь, его с громким хлопком разорвет на куски.
- Это то, что нам нужно, - кивнула Элена.
- Как жаль, что этого сейчас не видит Головастик. – Он разочарованно вздохнул, покачав головой. – Я представляю ее веснушчатую физиономию, когда она узнает, сколько ошибок было в ее расчетах. Если все делать так, как она написала, то получается лишь серый порошок, от которого полно едкого дыма, но если добавить немного спирта…
- Не сомневаюсь, она будет потрясена, - заверила его Кира, своим тоном намекая, что им надо поторапливаться. – Скоро вы станете знаменитостью при дворе короля.
- Эх, если бы… Никто ведь так и не поймет, что это оружие сотворил именно я, а не она.
В погреб спустились мужики, которые еще вчера пытались установить контакт с девушками из-за соседнего стола. С ними был и помощник писаря Гурт. Судя по реакции господина Могильщика, их появления ждали. И действительно, компания работяг безо всяких объяснений принялась поднимать и уносить наверх готовые бочки, кряхтя и возмущаясь тем, насколько тяжелый им достался груз. Перед уходом Гурт не забыл еще раз подмигнуть Элене, чего она, разумеется, даже не заметила.
- Ну почему же, - пожала плечами Кира, наблюдая за тем, как напрягаются ребята, - вы можете дать этому Оружию какое-нибудь имя. Согласитесь, «Оружие» звучит не так внушительно, как, например, «Крупицы смерти».
- А это звучит глупо, - прыснул он в ответ. – Я не знаю, как мне его назвать, чтобы король понял, что именно я потрудился для него.
- Назовите своим именем, - предложила Элена, краем глаза заметив прикрытую парусиной бочку, которую Могильщик, очевидно, решил припрятать для себя. – Тогда сомнений ни у кого не останется.
- Думаете, мне следует назвать эту смесь «Могильщик»? – Он приподнял брови. – Даже не знаю…
- Назовите ее своим настоящим именем, - подхватила Кира. – Как вас зовут на самом деле?
- По, - нерешительно ответил он. – Какое-то глупое название будет.
- Пускай тогда в название войдет еще и имя этой деревни.
- Рох? – недоверчиво взглянул он на нее. – По Рох?
- Порох, - поправила его Элена, приметив еще одну бочку, заваленную мешками со склянками, и сжала от злости губы, но ничего не сказала вслух.
Могильщик По еще с некоторое время поломался, не зная, согласиться с чародейкой или нет, но затем все же пришел к выводу, что из всех предложенных вариантов этот звучит наименее глупо и банально. Он поблагодарил путниц за то, что они дали ему шанс внести вклад в развитие военной промышленности королевства и, взяв с них обещание, что они непременно расскажут государю, кто поспособствовал их кампании, любезно проводил на улицу.
Ребята Гурта загрузили бочки в повозку девушек, а затем, когда они довольно спешно уехали, еще долго стояли у трактира, провожая их взглядом, после чего проследовали за господином Могильщиком внутрь.
Порох. Да, так теперь они называли эту крупу, призванную покорять каменные крепости и неприступные города. Глупое название, состоявшее из имени разведчика-неудачника и простенькой деревушки, через которую пролегал путь от Йенского княжества до самого Рокима. В тот момент никто еще представить себе не мог, какую мощь в себе таили эти четыре бочки в повозке, накрытые шерстяным покрывалом.
Не могла представить и Элена, всю дорогу глядевшая далеко вперед и погрузившаяся глубоко в раздумья: об Айдене, Коуле, командире конвоиров, плане Дункана и Альберто, ее собственном плане. Она сама не заметила, как от всех мыслей в ее голове осталась лишь одна общая деталь – ненависть к маэрнцам. Жгучая ненависть и презрение, обуздать которые было невозможно в свете последних событий.
И гнев ее значительно возрос, когда она вспомнила, как всего полчаса назад один из маэрнцев вознамерился их обокрасть, оставить себе то, что принадлежало не ему.
Элена не могла себе представить, какой мощью обладали четыре бочки в повозке, накрытые шерстяным покрывалом. Но она очень хотела бы увидеть, во что превратился трактир с незатейливым названием «Дыра Катрины», когда в глазах чародейки вспыхнули зеленые огоньки ярости. Хотела бы услышать крики и грохот от маленькой искры, чудесным образом попавшей в погреб по ее воле, хотела бы почувствовать, как вонь горелой плоти перебивает душистый аромат заморских специй и соусов.
Девушки так ничего и не увидели, уехав далеко за холмы и не оглядываясь на огромный столб черного дыма, взвившийся за их спинами до самых небес. Не услышали мгновенно оборвавшихся воплей. Но, когда огни в глазах волшебницы потухли, а разум прояснился, она погрузилась в невероятный экстаз, осознав, что натворила.
Дункан всегда отличался особым пристрастием к роскоши, ярким одеждам, пышным балам и пирам и не жалел на них средств, считая расточительство щедростью, которая свойственна лишь истинным королям. Он никогда не ограничивал себя канонами церкви, которая, по его мнению, пыталась везде сунуть свой длинный нос, и не изображал из себя скромного монарха, разделявшего беды и горести народа. Нет, он в открытую заявлял, что рожденный править скучно жить не может, а нищета и голод – неотъемлемые свойства рожденных служить.
Но теперь, сняв доспехи и глядя на то, как изнуренные бойцы после долгого бегства, наконец, взялись за трапезу, он впервые испытал к еде некое отвращение. Презрительно морщась, он стоял у шатра и смотрел на лагерь, застланный ароматным паром кипящих котлов над кострами. Солдаты, еле державшие дрожащими руками миски, с трудом поедали остатки провианта, большая часть которого была брошена при отступлении. Король, стиснув зубы, чувствовал, что его вот-вот вырвет от запаха бульона, но не стал прятаться от него в палатке, услышав разговор.
- Ты участвовал в наступлении? – спросил совсем еще зеленый солдат в темно-коричневой стеганке, которому в столь юном возрасте посчастливилось не побывать на поле боя. – Видел, как все происходило?
- О да, - с трудом отвечал бледный воин, прислонившись спиной к поваленному дереву и держась за окровавленное бедро, дважды обмотанное рваным бинтом. – В первых рядах побывал.
На его лице остался овал грязи, когда он снял кольчужный капюшон, частично закрывавший от пыли. Длинная пика, которую при бегстве он предпочел не оставлять врагу, лежала рядом.
- С какого ты полка? – пристал к нему еще один уцелевший, сев рядом с полной тарелкой бульона в руках.
- Лорда Сиффо, - кряхтел тот в ответ, стараясь не смотреть на рану, и указал пальцем на золотое знамя с черным трезубцем, воткнутое в землю в нескольких шагах от их костра. – Пехотный полк лорда Сиффо.
- Так это ваша кавалерия дважды побывала в бою? – присоединился к ним лучник в кольчужной рубахе. – Слышал, им неслабо досталось оба раза.
- Да, - отозвался раненый, прикрыв глаза от усталости, - мне довелось видеть все это своими глазами. Я видел, как туча черных рыцарей под звон рога неслась нам на помощь, как их вороные кони в блестящей броне, словно ураган, сметали врагов, оставляя за собой лишь облако пыли. Да, это стоило видеть.
- Расскажи, - просили все новые и новые слушатели, подсаживавшиеся к истекавшему кровью солдату, - каково это было? Страшно?
- Представьте, как с одной стороны на вас летит вражеская хоругвь, намереваясь задавить, зарубить, а с другой – отряд наших конных рыцарей, которые не остановятся ни перед чем и от любого, кто встанет у них на пути, оставят лишь мокрое место. Когда ты зажат в тиски c обеих сторон и всего один неверный шаг отделяет тебя от смерти под чьими-либо копытами, волей-неволей начинаешь испытывать страх.
Король прислуживался к разговору. Его интересовало, что же воин скажет дальше, осмелится ли он осудить тактику начальства. Но солдат вдруг замолчал. Дышал он тихо и слабо, а при последующих словах речь его стала вялой и прерывистой, словно он вот-вот провалится в глубокий сон.
- Как так случилось, - спросил лучник в кольчужной рубашке, - что враг заставил нас отступить?
В этот момент Дункан изо всех сил напряг слух.
- Не знаю, - просипел солдат. – Там был всадник на вороном коне. Меня отделяло от него лишь несколько рядов. Но даже такого расстояния хватило, чтобы разглядеть его.
- И как он выглядел?
Рассказчик облизал пересохшие и, вероятно, онемевшие губы.
- Черный, как смола. Из шлема торчат кривые рожки, как у дьявола. И сражается, как дьявол, без устали, яростно, без пощады. Мы думали, что это эльф, поскольку они сопровождали его. Но нет. – Тут его мутные глаза приоткрылись. – Скажу я вам, это был не эльф. И не человек. Ни одно живое существо не может обладать такой силой. Это был монстр, порождение зла.
Слушатели стали переглядываться, когда он замолк и снова закрыл глаза.
- И что? – недоверчиво спросил лучник. – Этот всадник один перебил несколько тысяч воинов?
- Всех, кто вставал у него на пути, - подтвердил солдат. – Как таран, прошел через наш строй. Хорошо, что я не стал лезть на рожон.
- Как один боец мог убить столько людей? – не понимал молодой рекрут.
- Если бы в том бою против него выступили все наши войска, это ничего бы не изменило, - хмыкнул рассказчик. – Я видел, с какой силой он рубил головы. И, поверьте, сила эта росла с каждым убитым.
Слушать дальше король не стал. Он издалека увидел стремительно приближающегося к лагерю маршала Дрейка, звенящего латами, в окружении личной охраны и скрылся в шатре, решив дождаться его там, в компании Ульрика и араморского полководца. Разговор предстоял очень неприятный.
Разумеется, Дрейк вошел в палатку, изобразив на лице полную неосведомленность, якобы он не понимал, в чем причина столь срочного свидания с государем. Он сделал вид, что не заметил израненной армии и не слышал разговоров. Но король не нуждался в том, чтобы его обманывали, стараясь таким образом не задеть его самолюбия. Ситуация требовала безотлагательного принятия решений и действий.
- Мой король, - поклонился Дрейк. – Я примчался так быстро, как только мог.
- Где твоя армия? – бросил Дункан, упав на стул.
- Государь, - замялся маршал, - под моим командованием сейчас несколько армий. Одна из них осаждает…
- Мне нужно, чтобы все твои войска через три дня перешли границу княжества Йенского.
Лицо Дункана вопреки ожиданиям Дрейка было лишено всякой улыбки или хотя бы тени намека на то, что он шутит и сейчас стоит начать смеяться. Маршал опешил и на мгновение даже чуть не потерял равновесия, почувствовав резкое головокружение. Но, не переставая держаться прямо, он все же взял себя в руки.
- Сир, - удивленно спросил он, - вы ведь понимаете, что это невозможно?
- Нет, не понимаю, - сурово отвечал король.
- Но, сир… Солдатам нужна еда и вода, а наши запасы исчерпаны. Преодолеть такое расстояние за три дня, без провианта – это же… это… Это на самом деле невозможно, мой повелитель.
- Невозможно? – переспросил Дункан, вскочив со стула так быстро, что тот упал на спинку. – Я командовал десятитысячной армией! Нам противостояло меньше тысячи донарийцев. Ах да, и полк эльфов, конечно же. Выгляни из палатки, посмотри, сколько нас теперь! Тысяча израненных калек – вот, что у меня осталось.
Дрейк молчал, полагая, что государь преувеличивает.
- Ты не знаешь, что такое «невозможно», Дрейк! Ты не видел, как один-единственный воин за несколько часов перебил почти все мое войско. Ты не видел, как он прошелся по нашим рядам, словно коса прошлась по зарослям.
Ульрик делал вид, что не обращает внимания на его крики, тщательно разглядывая маникюр араморского полководца, который всячески пытался этому воспрепятствовать. Риккардо старался не отвлекаться от карты, расстеленной на столе, а советник Эктор стоял рядом с господином, виновато опустив голову, и ждал, когда отчитывать за что-либо начнут уже его.
- Я был опозорен, Дрейк, - процедил злобный Дункан, трясясь от негодования. – Такой позор смывается только кровью. Кровью целых армий и народов. И ты не смеешь говорить мне, что возможно, а что нет. Ибо я, уж поверь, видел невозможное. И если от меня потребуется пожертвовать десятью, двадцатью или тридцатью тысячами твоих солдат, чтобы остановить того всадника… Ты приведешь мне эти тридцать тысяч солдат. Ибо я твой король.
Дрейк покорно кивнул, выражая все свое смирение и согласие с решениями его повелителя. Но, прежде чем он успел что-либо ответить вслух, в шатре раздался громкий хлопок, после чего помещение наполнилось соленым запахом моря, а по полу поплыла прохладная густая дымка. Рядом с Риккардо, напугав его до полусмерти – как, впрочем, и остальных – откуда ни возьмись появился человек.
Одетый в шелковый бирюзовый халат, украшенный золотым орнаментом и разнообразными узорами, и точно такие же по цвету широкие штаны, в забавных башмачках с загнутыми кверху крючкообразными носами, он благоухал свежестью. На голове у него был повязан белый платок, защищавший от палящего солнца в тех краях, откуда прибыл загорелый незнакомец. Длинную черную бородку он, как и Риккардо, угрожавший теперь ему мечом, заплетал в косички, а в носу у него сверкало тонкое золотое колечко.
- Кто ты, черт тебя дери? - прорычал Риккардо, не решаясь дотронуться до него острием. – Говори быстро, если жизнь дорога!
- Я прошу меня извинить, - молвил чародей, на удивление, без акцента, - за столь неожиданный визит. Мое имя Аквотус Фрост.
По лицам окружающих он понял, что это имя ни о чем им не говорило.
- Я архимагистр Круга Моря.
- Кто ты? – переспросил Дункан, все равно не понимая, что происходит.
- Сир, - решил объяснить Эктор, - этот человек хочет сказать, что он чародей.
- Ну, это я уже заметил. – Он движением головы указал на дымку, витающую над полом.
- В чародейской иерархии он занимает одно из самых почтенных мест, - добавил Эктор. – Лишь двенадцать сильнейших и старейших волшебников мира входят в состав Совета архимагистров.
Дункан, впечатленный таким описанием, хмыкнул и еще раз обвел незваного гостя взглядом с ног до головы.
- Откровенно говоря, - поправил советника Аквотус, - уже не двенадцать, а тринадцать волшебников. Таленэль из Альсорны не так давно присоединился к нам.
Ульрик мельком посмотрел на Дункана, желая увидеть его реакцию на услышанное, затем снова взялся за маникюр уже смирившегося араморца. Сам король Маэрны, направлявшийся к стулу, замер, когда произнесли имя его сводного брата, повернулся лицом к чародею.
- Таленэль признан сильнейшим волшебником мира? – Он захохотал, прикрывая рот ладонью. Разумеется, Эктор поддержал его. – У него же еще молоко на губах не обсохло.
- С вашим мнением, - кивнул Аквотус, - согласится большинство членов нашего Совета. Но, боюсь, мы не можем отрицать тот факт, что Таленэль порой действительно творит чудеса, объяснить которые даже мы не способны.
Дункан перестал смеяться, быстро помрачнел.
- Зачем ты явился сюда, чародей? – сурово заговорил он. – Эльф прислал тебя?
- Нет, что вы! – удивился тот. – Напротив, я хочу вам помочь.
- Помочь? Мне? И как же? У тебя есть лишних тридцать тысяч солдат?
- Нет, Ваше величество. У меня есть информация, которая может спасти вас, пока еще не поздно. – Дункан заинтересованно прищурился, уселся на стул и скрестил руки на груди, показывая, что намерен выслушать незваного гостя. – Начну с того, что час назад на собрании в Рокиме вашего сводного брата единогласно решили короновать. Через шесть дней он станет императором.
- Поздравляю! – воскликнул Ульрих, радостно аплодируя. Но, увидев, в каком оцепенении пребывали остальные, сразу поник: - Ой, то есть беда!..