Глава XI (продолжение)

Двери закрылись за спиной Таленэля, когда он вышел в вечерний сумрак, дабы насладиться свежим горным воздухом. В некоторых окнах уже горел свет, говоря о том, что не все дворяне города гуляли на королевской свадьбе. Вдали виднелся торговый район, где простолюдины продолжали веселье в честь государя. Некоторые из них решались даже проникнуть на территорию южного района, зажигая свои фейерверки. Но стража таковых сразу же гнала прочь.
Дункан стоял, прислонившись к высокой мраморной колонне, со своим пажом и курил трубку. Учитывая, что это занятие считалось модным среди знати, король-эстет не мог пренебречь им. Крупные хлопья снега падали на меховой воротник его плаща и длинные черные волосы, которые уже начинали завиваться. Молодой паж стоял рядом и мерз в тоненькой ливрее и накинутой сверху шубке. Заметив появление короля эльфов, он растерялся, не зная, что ему делать, и не решаясь потревожить своего господина.
Однако Таленэль сам известил брата о своем присутствии:
- Позволь составить тебе компанию, брат мой.
Дункан недовольно обернулся и тут же снова уставился на вечерние городские огни, пуская клубы душистого дыма.
- У меня есть выбор, - буркнул он, - господин регент?
В ответ раздался лишь дружелюбный смех. Король Маэрнский мимолетным движением головы велел пажу исчезнуть, и тот скрылся во дворце, изрядно окоченев. Таленэль тоже почувствовал прохладу, а потому немного разогрел тело парой импульсов Энергии. Дункан, стоящий рядом, почувствовал, как вибрирует его кольчуга, и сразу понял, в чем дело.
- Все колдуешь, - проворчал он. – Не проще ли одеваться теплее?
- Народ ведь должен видеть, что их регент не боится холода, - снова усмехнулся эльф.
- Можно подумать, народ тебя видит? Сидишь, небось, целыми днями в этом дворце. Купаешься в роскоши, которую тебе доверили. Простолюдинам-то даже близко к тебе подойти не дают.
Эльф ничего не ответил. Помолчав с минуту, он все-таки нарушил тишину:
- Я понимаю твое негодование.
- Неужели? – наигранно удивился Дункан. – Не ты ли подделал мою подпись, чтобы лишний раз не задерживать венчание?
- Это был Багумир. Но, поверь, он не хотел тебя обидеть. Все решили, что ты попросту не придешь уже. Понимаешь ли, знать считает, что между вами ссора. Если бы из-за твоего отсутствия пришлось отложить венчание, непременно это привело бы к дурным последствиям. К тому же, никто не хотел, чтобы остальные решили, будто ты будешь против этой свадьбы и постараешься чинить препятствия королевскому благополучию.
- Конечно! – саркастически воскликнул король Маэрны. – Конечно, никто не хотел! Ведь в противном случае меня бы сочли плохим братом – а значит, и негодным на роль императора. Кому это могло быть выгодно? Уж точно не королю Донарийскому, который тоже претендует на престол! Но, как ты заметил, я не был на венчании. И знать видела, что грамота была подписана без моего согласия. Теперь все знают, что в государственных делах король Багумир может обойтись и без меня, что советоваться со мной не нужно!
Таленэль понимающе кивал, слушая брата, и тоже наблюдал за вечерними огнями и вспышками фейерверков. Дункан мельком взглянул на него и тут же поморщился от отвращения, понимая, что изливает душу не кому иному, как ненавистному эльфу, укравшему любовь его отца и брата. Но только благодаря этому эльфу он узнал об этой свадьбе и о том, на какие подлости был способен Багумир на самом деле.
- А ведь у него красивая жена, - заметил Дункан. – Где он ее нашел? В Донарии?
Таленэль усмехнулся и пропел в ответ:
- Правильнее было бы спросить, кто ему ее нашел. И нет, эта девушка из Рокии, из одной весьма состоятельной семьи, хранившей ее девственность долгие годы для какого-нибудь герцога. Но, как мы видим, ей посчастливилось выйти замуж за человека куда выше по статусу.
- Отлично. Братец намерился жениться, доверил тебе поиски невесты, а я узнаю обо всем этом лишь за два дня до свадьбы и вынужден скакать галопом через полстраны, чтобы стать посмешищем для всей столицы.
- Дункан… - попытался успокоить его регент, но тот перебил.
- Довольно! Просто скажи мне, Таленэль, действительно ли Багумир посылал гонца с приглашением?
Король эльфов был слегка удивлен таким вопросом. Его будто застали врасплох, и он стал растерянно озираться по сторонам, не зная, что ответить. Однако настойчивый взгляд Дункана вынудил его перестать искать слова для оправдания своего брата и сказать, наконец, правду.
- Если честно… - замялся он. Собеседник сразу же догадался, каков его ждал ответ и со злости кинул трубку на пол, изо всех сил растоптав ее тяжелым сапогом. Таленэль поспешил убедить его в том, что злиться не стоит: - Он хотел это сделать. Правда, хотел! Скорее всего, он попросту позабыл об этом из-за предсвадебной суеты…
- Ни слова больше! – свирепо воскликнул король Маэрнский. – Я не желаю слушать эту ложь. Багумир дал ясно понять, что ему не нужно ни мнение брата, ни мнение третьего короля. Желая продемонстрировать свою независимость, он наплевал на наши братские узы, нашу семью, законы Четырех королевств и, что самое главное, на свою клятву. Не прошло и полугода с тех пор, как мы заключили Договор, целью которого было сохранение мира в стране. Нарушив его, он не только меня предал. Он предал весь Анаман, подвергнув его угрозе гражданской войны…
- Брат, что ты такое говоришь? – На лице Таленэля читался ужас от услышанных слов.
- Я говорю о том, что Багумир Донарийский поплатится за свое вероломство! Чего бы мне это ни стоило!
Эльф был шокирован этим заявлением, не зная, что ответить. Он стоял и не мог поверить в услышанное. Ведь это говорил Дункан, родной брат Багумира. Еще совсем недавно он ревновал его к Таленэлю, мечтая заслужить его внимание. Теперь же от прежней любви словно не осталось и следа. Братские чувства были растоптаны жестоким чудовищем, не щадящим никого – политикой. Дункан понимал, что король Донарии уже делает все, готов на любую подлость и предательство семьи, чтобы взойти на императорский престол. Осознание этого отравляло его душу жгучей обидой и ненавистью, оставляя лишь одно желание: заполучить престол самому, доказав этим, что он уже не тот мальчишка, которого можно не воспринимать всерьез, что он достоин наследства отца и уважения своего народа.
В эту минуту из дворца вышел сам Багумир в сопровождении своего маршала, пожилого тестя и двух вельмож. Несмотря на количество выпитого, он нисколько не терял равновесие и был способен вести светские беседы. Однако красное лицо его говорило о том, что беседа эта будет изобиловать непристойными шутками, поскольку король навеселе. Это подтвердилось в следующий же момент, когда он увидел своего среднего брата, трясущегося от распирающего его гнева. Однако дурного настроения Багумир не заметил – зато заметил вьющиеся от влаги волосы.
- Не зря, - громко и весело воскликнул он, подходя поближе, - я вспоминал тебя, когда на стол подали свежего барашка!
Он жизнерадостно захохотал, не обращая внимания на реакцию братьев. Его спутники, прикрыв рот рукой, тоже украдкой захихикали. Таленэль заметил, как Дункан изо всех сил сжал кулаки. Обидная шутка в его адрес еще сильнее разожгла в нем ярость оттого, что подданные тоже ее слышали. Еще чуть-чуть – и он набросился бы на старшего брата. Регент положил руку Дункану на плечо, давая понять, что не следует терять над собой контроль. Это удержало его от драки, но не удержало от оскорбительного ответа.
- В таком случае боюсь представить, - так же громко съязвил король Мэрнский, - как часто ты будешь меня вспоминать, кувыркаясь со своей овцой! Не говоря уже о том, что произойдет, когда вы наплодите ягнят.
Смех Багумира моментально оборвался. Мимолетное удивление на его лице сменилось злостью. Подданные застыли в оцепенении, не зная, чего ожидать.
- Какая муха тебя укусила? – сердито проговорил он. – Извинись немедля!
- А что еще мне сделать? – с вызовом ответил Дункан. – Смириться с тем, что ты начал раздавать королевские титулы первым встречным шлюхам и ради этого подделываешь мои подписи?
- Дункан… - попытался остановить его регент, но тот не слышал его.
- Это так ты ценишь наш Договор? Так ты ценишь союз Четырех королевств и мир в Анамане? Ради какой-то девки ты…
- Довольно! – рявкнул Багумир и отвесил ему мощную оплеуху.
Такого не ожидал никто, даже Дункан, едва удержавшийся на ногах благодаря рядом стоящей колонне и регенту. Контролировать себя король Маэрны больше не мог. Спутники Багумира не решались остановить своего господина, боясь таким образом подписать себе смертный приговор. Таленэль понимал, что сейчас произойдет нечто непоправимое, и встал между двумя братьями, удерживая обоих на расстоянии друг от друга.
- Пошел отсюда! – рычал на среднего брата старший. – Убирайся!
- Это не твоя земля, чтобы прогонять меня отсюда! – Кричал Дункан, в бешенстве разбрызгивая слюни.
- Молчать! – вмешался Таленэль. – Вы оба!
Все в радиусе десяти футов на несколько секунд завибрировало. Тонкий снежный слой на мраморном полу и ступеньках словно впитался в камень, бесследно исчезнув. Вельможам показалось, будто глаза эльфа вспыхнули голубым огоньком, и испуганно отступили назад к дверям дворца. Двери сразу же распахнулись, и из-за них выбежали двое стражников с алебардами, насторожившись из-за шума с улицы. Дункан перестал свирепо смотреть в глаза своему старшему брату, гордо задрал подбородок и заявил:
- Я покину этот город, только если король Донарийский покинет его!
- Ах ты щенок!.. – прошипел Багумир, но регент усмирил его сердитым взглядом.
- Багумир уедет из города завтра до полудня, - объявил Таленэль, – поскольку сегодня он празднует свадьбу. По праву регента Рокии я не позволю вам решать свои споры на этой территории до тех пор, пока не будет объявлен ее законный хозяин. – Король эльфов посмотрел налево и направо, чтобы убедиться, что все внимают его словам. – Дункан покинет Рокию утром, как только отдохнет после долгой дороги и будет готов к путешествию домой. До этого момента я предоставлю комнаты вам и вашим слугам во дворце, чтобы вы могли переночевать здесь. Возражения есть?
Все молчали: вельможи боялись вымолвить слово, опасаясь чародейского гнева, а короли продолжали сверлить друг друга взглядами, полными злобы. Затем Багумир отвлекся, наконец, на своего младшего брата и кивнул ему в знак согласия с его требованиями. Дункан, чтобы не выглядеть на фоне старшего брата невменяемым забиякой, тоже кивнул регенту. Тогда Таленэль велел всем разойтись: стражникам занять свои посты, Дункану со своим пажом отправиться в свои покои, а Багумиру с гостями – к столу, где их уже заждались.
Таким образом, король Таленэль, регент Рокии снова встал на защиту мира между двумя государями. Однако в этот раз конфликт, начавшийся, казалось бы, из-за глупой шутки, зашел слишком далеко. Подданные с надеждой смотрели на регента, которого ранее обвиняли в попытках узурпировать трон, и ждали, что он и в этот раз сумеет остудить горячие головы своих братьев. Однако сами братья даже и не думали о том, чтобы прощать друг другу обиды. Дункан ненавидел Багумира за то, что тот несерьезно отнесся к его королевскому мнению, приняв за него решение и нарушив этим Договор, и выставил его на посмешище перед знатью. Багумир же жаждал проучить брата за оскорбление, нанесенное ему в присутствии подданных. К тому же, он не мог оставить случай без внимания из-за отца Жозефины, который все слышал. Все это и послужило началом вражды двух королей, которую только усугубляло соперничество за императорский престол.
- Это был обычный день, - признался Азазель. – Я видел, как рушатся семьи, как брат поднимает руку на брата, как змей разжигал между ними вражду. Видел и то, как юнец убивает лучшего друга, ревнуя свою любимую. Одна женщина покончила с собой, не достучавшись до сердца мужчины. Души супругов готовы были из любви друг к другу навечно застрять в Чистилище. Каждый день я вижу одно и то же.
- Неудивительно, - ответил Азраил. – Ты несешь за собой лишь смерть, горе и разрушения. Ибо ты отступник, ты зло и таков твой удел. Ты прекрасно знаешь, что ты все это заслужил.
Они оба стояли на обрыве скалы, с которой вот-вот собиралась прыгнуть в море беременная женщина. Ангел печально смотрел ей вслед, проливая слезы за ее душу и не родившегося еще ребенка. Демон равнодушно ждал, когда ему достанется очередная душа самоубийцы, чтобы унести ее в Ад.
- Я достаточно настрадался, брат. Зло наскучило мне, ибо я творю его без наслажденья. Мне надоело вечно скитаться по этой земле. Я достоин большего, чем участь изгнанника!
Ангел будто не слушал его, уделяя внимание лишь женщине, которой оставалось жить всего несколько минут. Демон заметил это, но, все равно, продолжил пылкую речь:
- Я хочу чувствовать эти страдания, хочу быть преданным и обманутым. Я хочу любить и до смерти ревновать свою любимую. Хочу чувствовать одиночество. Хочу болеть омерзительной хворью, чтобы меня рвало кровью и гноем. – Ангел игнорировал его. Женщина, наконец, спрыгнула вниз. И тогда Азазель сказал то, что, наконец, привлекло к нему внимание и поразило Азраила: - Я намерен стать человеком, стать смертным.