Книга дней. Море

Я должен был родиться козерогом. Но козлоногий Пан, дух земли, так и не стал моим символом. Разве что необходимость иногда напиться брома и бесконечно слушать самую дикую музыку напоминает мне о том, что мою голову могли украшать витые рога. Я родился раньше срока, как будто носящее меня тело с облегчением сказало: все, теперь ты не умрешь, но я больше не могу тебя выносить. Сумрачные болота, окружающие Петербург, стали милым скорпионьему сердцу домом, и вечным гимном вод поет передо мной седая Балтика.

***
Залив еще беспокоен, железного цвета волны мелки и тревожны. Странный зиккурат, увенчанный черным маяком, провожает идущие с моря корабли. Деревья только-только зазеленели, дружно взялись листиками всего за какую-то пару дней, клейкие, яркие и пока не пыльные, листики дивно пахнут, если растереть их в пальцах, смолисто и терпко. Запах молодости. Вода бьется в пологий песчаный берег мурчащей ртутью.
Я оставляю следы на сыром берегу - волны залижут их, точно раны. Я трогаю ледяную воду, а она осторожно трогает мои пальцы. Камушки под ней кажутся яркими и красивыми, а достань их оттуда и, высохнув, они превращаются в серые кучки. Волны - как оправа, превращающая ничто в сокровища. Я сажусь на камень ненадолго - еще холодно сидеть на камнях - и не могу оторвать зачарованного взгляда от серенькой дали, дымной выси, под которой скрывается небо. Небо цвета бирюзы в патине от старости, подернутое вечерними облаками.
Галька, кусочки ракушек, коленца высохшего тростника, черные с проседью камни, злоглазые чайки - я вижу вас снова после долгой зимы. Здравствуй, море! Вот мы и пережили еще год, ты и я. Ты похоже на мою любовь, которую трудно выразить словами. Я думаю о человеке с русыми волосами и чувствую себя глупо, здороваясь тихо с мутной твоей водой. И начинаю понимать Заратустру, говорящего с солнцем - хотя был он мне чужд и смешон, а что сейчас я?

***
Зачем я пришел сюда? Отторгнутый некогда, чтобы стать отверженным, на все смотрящий со стороны, глаз не отрывал бы я от вечных вод! Не представляющий из себя ничего конкретного, смешавший в себе восток и запад, инь и янь, взрослое и детское, мужское и женское, не имеющий ничего, кроме обрывков воспоминаний - ни родства, ни дома с большой буквы, я хотел прийти к Богу, но там мне сказали, что таких, как я, Он не ждет. Они лгали, как все люди. Так, изгнанный людьми из книг бытия, я однажды пришел к волнам, мешая их со слезами - просто заглянувший в мир на минуточку, чтобы сказать спасибо за то, что я видел море.