3
Город застыл в ледяном монохроме. На улице темно, темно в комнате. Стол со светящимся монитором, маленькая лампа с красным абажуром, теплый халат - маленький светлый островок. А под окном справа сонно шевелится Существо. Существо поселилось там давно. Может, выпал кусок монтажной пены после установки стеклопакета, или как-то еще образовалась пустота, но существо поселилось в этой каверне и теперь шевелится там, шуршит, встряхивается. Я никогда не видел его. Птичка это? Мышь? Белка? Наверное, все же птица, устраивается там, расправляет перья с легким треском, как будто ловкач-катала проводит по срезу колоды пальцем...
И теперь сие - не отверстие некондиционное, а пустота осуществленная. Осуществление чего-либо - это дарование сущности, вселение существа, акт божественный почти, если речь не идет о тараканах и планах нажраться в зюзю. Таинственное Существо встряхивает перышками, скребет лапками, засыпая, надеюсь, ему тепло там, в тонкой бетонной стене, достаточно, чтобы просыпаться снова. Они тоже сильные, эти маленькие птахи, тонкие, жесткие и некрасивые травинки и цветочки, листики и корешки без названий, или в названиях которых звучит серенькое "обыкновенный". "Синица обыденная"... ах, латиняне, нет вас больше, а ваш мертвый язык так же летуч, как эта птица. Маленькая птичка в бетонной пустоте в одной из миллионов коробок огромного мегаполиса. Обыкновенная... Что такое обыкновенность, как не обВыкновенность, привычка не видеть большого в малом?
Он тоже обыкновенный, человек, присевший рядом в троллейбусе. Он с ходу начал рассказывать куда-то в воздух о том, какие же попадаются нынче удивительные врачи, среди многих, и о том, как он тридцать лет водил по стройкам грузовики, и колени его устали. Суставы болели, работать стало невмоготу, а потом и ходить трудно. Рассказывая об этом, мужик повернулся ко мне и проникновенно сказал:
- И придешь вот к нему, к этому нервотрепологу, а он ничего... А где чего, там уже другие вещи - там деньги нужно. А вот тот вот хирург, значит, сделал все. Операцию. Я хожу! Ничего не взял! Есть еще люди!
Есть, значит, люди, вот в чем мысль. А есть - нервотрепологи. Это надо запомнить, Человек Обыкновенный. Они все знают мертвый язык, ты ведь и не отличишь. Рассказав мне о своем сыне, тоже водителе, мужик вышел из троллейбуса. А я поехал дальше, домой. К своему островку у стола, с волшебной маленькой лампой, к которой слетаются ползучки. И к Существу.
И теперь сие - не отверстие некондиционное, а пустота осуществленная. Осуществление чего-либо - это дарование сущности, вселение существа, акт божественный почти, если речь не идет о тараканах и планах нажраться в зюзю. Таинственное Существо встряхивает перышками, скребет лапками, засыпая, надеюсь, ему тепло там, в тонкой бетонной стене, достаточно, чтобы просыпаться снова. Они тоже сильные, эти маленькие птахи, тонкие, жесткие и некрасивые травинки и цветочки, листики и корешки без названий, или в названиях которых звучит серенькое "обыкновенный". "Синица обыденная"... ах, латиняне, нет вас больше, а ваш мертвый язык так же летуч, как эта птица. Маленькая птичка в бетонной пустоте в одной из миллионов коробок огромного мегаполиса. Обыкновенная... Что такое обыкновенность, как не обВыкновенность, привычка не видеть большого в малом?
Он тоже обыкновенный, человек, присевший рядом в троллейбусе. Он с ходу начал рассказывать куда-то в воздух о том, какие же попадаются нынче удивительные врачи, среди многих, и о том, как он тридцать лет водил по стройкам грузовики, и колени его устали. Суставы болели, работать стало невмоготу, а потом и ходить трудно. Рассказывая об этом, мужик повернулся ко мне и проникновенно сказал:
- И придешь вот к нему, к этому нервотрепологу, а он ничего... А где чего, там уже другие вещи - там деньги нужно. А вот тот вот хирург, значит, сделал все. Операцию. Я хожу! Ничего не взял! Есть еще люди!
Есть, значит, люди, вот в чем мысль. А есть - нервотрепологи. Это надо запомнить, Человек Обыкновенный. Они все знают мертвый язык, ты ведь и не отличишь. Рассказав мне о своем сыне, тоже водителе, мужик вышел из троллейбуса. А я поехал дальше, домой. К своему островку у стола, с волшебной маленькой лампой, к которой слетаются ползучки. И к Существу.
Мне нравится твоё существо. И его существенность. И обыкновенная существенность.
Птичек покормить захотелось.