1
Курение и чрезмерное употребление алкоголя вредит Вашему здоровью.
***
Молодой парень прогуливался во дворике, спрятанном меж огромного числа многоэтажек. Обойдя большую лужу, выросшую после сильного октябрьского дождя, парнишка вышел прямо к детской площадке. Обошел ее кругом, затем присел на краюшек деревянной песочницы.Прошлым летом Сергей принимал участие в постройке всей этой красоты.
Правильно будет сказать – был главным инициатором грандиозной стройки. Когда жители окрестных домов, у которых есть дети, обходили все возможные инстанции и нигде не получили помощи, появился кудрявый черноволосый Сережка. Ну, как появился. Переехал жить в старый многоквартирный дом по улице Карла Маркса 4/1. Дом этот был типичной коммуналкой. Ну, как у Высоцкого: «на тридцать восемь комнаток всего одна уборная».
Бледный очкарик, с темно-синими кругами вокруг глаз, оказался настоящим воякой. Пробежав все кабинеты муниципалитета, и разругавшись там вдрызг, он начал бегать по всем соседям и собирать деньги. И люди поверили Сереге. Начали сдавать деньги.
На самом деле все было просто. Анна Николаевна Филатова, а в простонародье баба Нюра, обошла всех соседей и клялась, мол, Сережа – мальчик хороший, она проверяла. В каждом доме, в каждом дворе есть такая баба Нюра, которая «командует парадом». И которую, абсолютно все слушают. Ну, может быть, не в каждом. Анна Николаевна когда-то была прокурором района. Живет она в одном блоке с Сергеем, в самом конце длинного коридора.
У старухи была альтернатива этой коммуналке, дочь много раз хотела забрать ее к себе. Но баба Нюра наотрез отказалась. Анна Николаевна не могла расстаться с этим домом. Она твердила всем, что именно в ее блоке, в какой-то из комнат, жил сам Сергей Есенин. Она просто не могла расстаться с этими коридорами, по которым когда-то ходил ее кумир. Дом был очень старый. На нем висели две таблички: «Памятник архитектуры. Охраняется муниципалитетом» и «В этом доме жил и работал поэт Есенин». Охранялся памятник очень плохо, ибо если по парадной можно было пройти спокойно, да и рояль пронести, то по пожарной лестнице сам черт бы ногу сломал. И ругался бы при этом, как дворник Василий Игнатьевич, когда ему молодежь под скамейками шелуху от семечек оставляет. Да и штукатурка в доме сыпалась на голову, как снег зимой. Но все жильцы давно привыкли к подобным мелочам.
Жил поэт именно в блоке бабы Нюры или нет, об этом история умалчивает. Возможно, бабка спятила.
Как она проверяла Сергея и почему он ей понравился – неизвестно. Может быть, он был похож на ее первого кавалера, или же бледный и тощий юноша всем своим видом внушал доверие старушкам.
Сергей очень быстро собрал деньги. Начал закупать материал. Тут ему помог дядя Саша. У него была старенькая «Волга», на которой они спокойно возили необходимые для строительства материалы. Хоть у дяди Саши были уже давно взрослые дети, он с радостью согласился помочь Сереге, потому что не мог просто сидеть без дела, а еще – дома его пилила жена. Поэтому дядя Саша был за любую «движуху» вне стен дома.
У Сережки, на тот момент, на работе был отпуск.
Работает он на сталелитейном заводе им. Ленина, рядовым программистом. Завод находится, как раз в этом районе города, поэтому Сергей и перебрался сюда жить.
У Сергея еще не закончился отпуск, а стройка века незаметно подошла к концу. На воскресенье было назначено торжественное открытие детской площадки. Собрался весь двор. Приехал даже какой-то мужчина из администрации. Поздравил жителей с новой детской площадкой. И на том спасибо. Не было только сутулого программиста Сережки из двенадцатой комнаты. Баба Нюра переживала больше всех, что Сережа пропустит открытие, поэтому пошла к нему домой. Сергей с первых дней, как заехал, дал бабе Нюре дубликат ключей от своей комнатки «на всякий пожарный».
Баба Нюра, как человек порядочный, предварительно постучала, вдруг там у него девица голая. Затем, открыв своим ключом старую потертую дверь, которую возможно, когда-то открывал с ноги сам Сергей Есенин, вошла внутрь. Но никакой девицы, а уж тем паче голой, в комнатушке не было. Комната, по сути, была почти пуста. Стол, на нем, как царь на троне, сидел компьютер. Стул, какие-то вещи, матрац на полу, в углу – куча немытой посуды, на подоконнике за грязными шторками стояла трехлитровая банка соленых огурцов, с огромным налетом плесени. Баба Нюра долго охала и стонала. Такой «спартанской» обстановки, за свои восемьдесят четыре года, она еще не видела.
– Даже кровати нет! И стола кухонного! Это ж ведь совсем не дело, – причитала старушка. Бабушка вышла из комнатки и закрыла дверь на ключ.
Пока старая искала Сережку, торжественное мероприятие подошло к концу.
После всех причитаний, бывший районный прокурор пошла по комнатам, собирать соседей. Позвала с собой дядю Сашу «Волгу», Ивана Семеновича Козлоступова из седьмой комнаты и Гришку по кличке «Сухой». Всей этой делегацией они направились в сарай бабы Нюры. Там они взяли, вполне добротный стол, панцирную кровать и маленькую прикроватную тумбочку. За здоровенным шкафом они пришли повторно. Потому что Сухой прогибался под тяжестью маленькой тумбочки. А вот дядя Саша с учителем литературы Козлоступовым, несли стол и кровать прямо как заправские грузчики, закинув столик на панцирь кровати.
Когда все вновь вернулись в сарай, Гришка увидел виниловые пластинки. Огромную стопку, лежащую на деревянном ящике.
– Бабуль, а чего это такое добро у тебя в сарае пылится? – жадно спросил Сухой.
– Убери руки, демон! – крикнула старушка – Не твоего ума дело! Это моего покойного мужа коллекция.
– Тебе-то это зачем? Все равно ведь без дела лежат. А я бы нашел применение.
– Знаю я твое «применение», Гришка-стакан! Тебе даже слушать их не на чем. А отдам, так ведь в «барахолку» сдашь за бутылку. Ты вот лучше шкаф Сереже отнеси, и я тебе бутылку поставлю.
– Будет сделано, сударыня! – довольно ответствовал Григорий.
Учитель и Саша «Волга», докурив, зашли в сарай.
– Ну что, бабусь, – весело прикрикнул дядя Саша, – он сказал: "Поехали" и махнул рукой!
– Давай, милок, не разглагольствуй, а шкаф тяни, – командным голосом заявила бывший районный прокурор.
Отнеся шкаф, мужики разошлись по своим комнатам. Гриша получил от бабы Нюры желанную бутылку спиртного. Вечером он уже сидел в беседке и весело рассказывал своим товарищам историю про то, как он в одиночку перенес из сарая старушки Филатовой, два шкафа и один рояль. При этом выпивал и закусывал. И был крайне недоволен тем, что старая карга не отдала ему пластинки.
А бабушка Нюра не успокоилась на всем этом. Собрав женщин, она устроила у Сергея в комнате генеральную уборку. Сама-то она, конечно, ничего не делала, возраст ей уже не позволял, однако руководила личным составом она очень хорошо. К восьми часам вечера был идеальный порядок.
Занавески на окнах белые, как фата невесты, кровать заправлена, посуда помыта, стол накрыт цветастой скатертью. Все как у людей!
Прокурор закрыла дверь и ушла к себе.
Когда сутулый Серега вернулся домой, то не сразу понял, куда он попал. Чистота, порядок. Что произошло в его отсутствие? Ключи были только у старушки, к ней он и пошел. Постучал – старушка вышла.
– Анна Николаевна, что произошло в моей комнате? И откуда вся эта мебель? – озадаченно, спросил юноша.
– Во-первых, не Анна Николаевна, а – бабуля. Во-вторых, произошла там уборка. И в третьих, мебель принесли все мы – твои соседи. Ну, разве ж можно спать на полу, и где это видано – ставить тарелки на пол! Если продолжишь так жить, то с тобой даже моя кошка дел иметь не захочет. А про приличных девиц я вообще молчу!
– Спасибо, бабуль. Дай Бог, тебе здоровья! – обнимая бабульку, сказал Сережка.
– Это тебе спасибо, милок, вон какую радость детям сделал! А почему тебя на торжестве не было?
– Я, бабуль, состою в волонтерской организации. Сначала было собрание. Потом я по адресам ходил. Кому лекарство купить, кому что-то еще.
– Наш пострел везде поспел. А вот на мероприятие не явился. Ну ладно, мой дорогой, спать ложись, а то ж ведь измотали тебя, наверно, Тимур со своей командой.
– Да, бабуль, есть немного. Спокойной ночи.
Посидев немного в песочнице, парень встал, размял затекшие ноги, и пошел к качелям. Присев на качели, он начал пристально смотреть в окна домов.
Каждый вечер он так выходил, садился на качели и думал о чем-то своем.
Вглядывался в «глаза» домов и что-то тихо бормотал. Думал о своих соседях.
Посмотрев на окно на втором этаже, где еще горел свет, парень подумал о дяде Коле. Николай Семенов – ветеран боевых действий. Награжден орденами и медалями. И отсутствием двух ног. В одной войне он «потерял» левое легкое. В другой – обе ноги. Отсутствие легкого совсем не мешает ему курить. А отсутствие нижней части тела не лишило его жизнелюбия и яростного армейского юмора. У Сереги с дядей Колей абсолютное взаимопонимание, хотя парень не всегда понимает тонкий юмор своего товарища. Николай все время мечтает о паралимпийских играх. Нет, не принять участие, а хотя бы просто попасть туда, поболеть за ребят. Но все время чего-то боится.
Сергей часто бывает у дяди Коли. Они сидят и курят в комнате ветерана. Некурящий Серега кашляет и задыхается, но самоотверженно потребляет никотин. А дядя Коля – сидит и смеется, глядя на своего друга. Мол, гляди, я без легкого не кашляю, а ты – чахоточный.
А еще Николай испытывает сильные чувства к своей соседке Зое. Она живет с мужем и двумя детьми. Муж очень сильно пьет. Работает он на том же заводе, где и Серега. Зарплату домой часто не доносит. Зоя, почему-то, с ним живет, терпит. Весь блок давно уже знает, что Зоя неравнодушна к Николаю. Ее муж тоже знает обо всем, ничего на это не говорит.
Николай качает гири и гантели, сидя в коляске. Вечером, после десяти, он обычно «пристегивает» свои ноги и ждет. Если вдруг сосед начнет «расходиться» и пугать детей, то ветеран идет к ним в комнату и «успокаивает» соседа затрещиной. Укладывает спать и уходит. Затем сидит у себя дома и курит. Всплакнет, посмотрит на старые армейские фотографии, вспомнит друзей и ложиться спать.
Иной раз спросит у друга-Сереги: «Как думаешь, могла бы женщина со мной ужиться, с моим-то скромным доходом, в моей комнатке?»
На что Серега обычно отвечает: «Дядь Коль, комната у тебя просторная, не сравнить с моей, санузел у тебя свой, все как в лучших домах. Да и деньги у тебя имеются, потому что ты их не пропиваешь, да и вообще ты не пьешь. А если и курить бросишь, так цены тебе не будет! Ну и с милым рай-то и в шалаше».
Парень отшутится и уйдет. Николай остается наедине со своими мыслями.
– Сейчас свет потушит, – буркнул себе под нос Серега, покачиваясь на качелях, – хоть часы по нему сверяй. Старый вояка.
Свет в окне действительно погас. Сергей поглядел на другое окошко.
– Окно «сумасшедшего» деда, – прошептал парень.
Из окна выглянул тощий старик в очках, посмотрел в небо и исчез.
Дед-академик, живущий в этой комнатке, когда-то преподавал в университете. Потом с ним что-то произошло. Бабка его, на тот момент уже была на том свете. Академик бросил свою кафедру внезапно, купил себе телескоп и начал изучать небо. Когда кто-то, однажды, спросил у старика почему он стал отшельником-звездочетом, тот отвечал, что его похитили инопланетяне. С тех пор он начал изучать уфологию.
– Тоже сейчас ляжет, – подумал Сергей, – видимо не увидел свой Юпитер, или что он там высматривает.
Академик тоже лег спать, выключив еще один «глаз» многоглазого дома.
Из дверей второго подъезда, цокая каблучками, вышла девушка. Сергей качнулся на качелях и взглянул на нее.
– Вика, – шепнул Серега.
В тусклом свете фонаря стояла Виктория. Девушка, с точеной фигуркой, на высоких шпильках, одетая не по погоде. Студентка третьего курса журфака. Сергей был с ней знаком. Как-то раз, она приходила к ним в волонтерскую организацию. Там он с ней и познакомился. Она выполняла какую-то работу для университета, то ли курсовую писала, то ли статью какую-то. Сергей так толком и не понял. Первый взгляд ее черных глаз, фраза: «Здравствуй, я – Виктория, возможно, будущий журналист », – и доброволец забылся.
В голове Сергея, обычно, когда он думал о Вике, вырастали три образа: Фаина Раневская, Венера Милосская и Мона Лиза. И все это в одном человеке. Сергей знал Вику, как официальное лицо, вполне может быть, что он заблуждался. Но эти три образа всегда всплывали в его голове, когда он видел эту девушку.
У фонаря кружились мотыльки, судорожно бились в «око» длинного, одноногого существа. А тот, в свою очередь, стоял мирно, как стойкий оловянный солдатик и не обращал внимания на назойливую мелочь. Где-то в темноте кричал котяра, видимо он перепутал октябрь с мартом. А ему в ответ, как пьяная бэк-вокалистка, отвечала подъездная дверь.
– Мурр-мяу, – запевал кот.
– Скрип-скрип, – стонала дверь.
Девушка, видимо, уже замерзла. Переминалась с ноги на ногу и поглядывала на часы. Сергей, глядя на это, уже вознамерился встать с качелей и предложить Вике свою ветровку, но въехавшая во двор машина отвлекла его. Машина остановилась рядом с Викой. Через заднюю правую дверь вышла какая-то девушка и подскочила к Виктории. Девушки, хихикая, обнялись. Поцеловали воздух за ушами друг у друга, и направились к авто. Погрузились и уехали. Сергей посмотрел вслед.
Почти каждый вечер Сережка наблюдал эту картину. Обычно из окна своей комнаты. Его часто мучает бессонница, он встает, садится на подоконник и смотрит куда-то. Машина. Девушки. Смех. Стойкий оловянный солдатик и мотыльки.
– Друзья, подруги, – бурчит он себе под нос, – у всех кто-то есть. А у меня столько людей вокруг, но близкого никого нет. Даже собаки нет.
Опять качнулся на качели и глянул в другое окно. Свет в окне еще горел.
– Кузьмича окошко, – с грустью шепнул Серега.
Семен Кузьмич – бывший тренер по самбо. Мастер спорта, в далекие советские времена к этому человеку стекались «паломники» отовсюду. Люди стояли в очередь, чтобы попасть к нему на урок. В более поздние времена, Кузьмич сам стоял в очереди за водкой по талонам. Ходили слухи об этом человеке, что равных на ковре ему не было, и он так и ушел на тренерство ни разу не проиграв бой. Однако самого себя он так и не смог побороть. И жил теперь с последствиями этого неудачного выхода на ковер. Жены нет, детей нет, вроде бы была у него младшая сестра, да вот только он ей совсем не нужен. Когда Серега познакомился с этим веселым стариком, Кузьмич уже не пил, два года как. Но жил убого. В его комнатушке ничего не было. Только куча медалей, кубков, грамот и огромная кипа фотографий. Знакомство их состоялось в подъезде. Серега стоял на стремянке и чинил проводку, рядом стояла тетя Шура из третьей комнаты и держала лестничку. Старик по каким-то своим делам зашел к Сереге в подъезд, увидел эту картину и решил пошутить.
– Послухай, сынок, – хитро улыбаясь, заговорил дедушка, – а вот если я тебе сейчас штаны сниму, ты за что хвататься будешь, за штаны, али за лампочку?
Дед засмеялся. Серега, стоя на стремянке тоже захохотал.
– Иди отсюда, Кузьмич, не мешай работать человеку! Иди, пока я тебя не огрела! – только тетя Шура не поняла шутки.
Так глупая шуточка сдружила бывшего тренера и программиста.
Свет в окне Кузьмича погас.
– Вот у Кузьмича, хотя бы кот есть, – думал Серега, – кличка, конечно, дурацкая – Берлин. Ну, кто кота Берлином называет? Глупости какие. А у меня вот, даже кота-то нету.
К детской площадке подошли два парня в спортивных костюмах, с бутылками пива в руках. Сергей сидел, погруженный в свои мысли.
– О, Серый! – поприветствовал парня один из ребят.
Подошел к Сереге и крепко пожал ему руку.
– Ты чего тут, Серег, сидишь один, скучаешь? Пивка будешь? – протягивая бутыль, улыбнулся парнишка.
– Неее, Санек, – поморщился программист, – на работу завтра, точнее уже сегодня, не обижайся. Да и поздно уже, надо домой идти. Бывайте, парни.
Сергей пожал руки парням и направился в сторону подъезда.
– В гости заходи, Серый, – крикнул в след Саня.
– Че за очкарик? – спросил Сашкин друг, усаживаясь на качельку.
– Ты чего?! Это же Серега, тетки твоей сосед.
– А ты его, откуда знаешь?
– Да Серегу тут все знают. Вот площадки этой без него не было бы. Ну, а я с ним познакомился, когда он бабушку мою спас. Она ночью вышла котов бездомных кормить, плохо ей стало, упала она. Серега тут где-то был, может, шел откуда. Короче, помог ей. Скорую вызвал и мне позвонил, видимо соседи мой номер ему дали, я в ту ночь на работе дежурил. А потом, заобщались. Сдружились. Хороший мужик.
– Так вот про кого ты мне тогда рассказывал. Ясно все.
Тихая осенняя ночь. Стойкий оловянный солдатик и мотыльки. Негромкий смех двух парней на детской площадке. Противный кот, со своей пьяной подругой.
Спустя несколько часов бледного программиста разбудят крики Василия Игнатьевича. Старый дворник будет кричать на весь двор, проклиная бутылки на детской площадке.
Через полгода Сергей уехал из старой коммуналки. Ему предложили хорошую работу, в другом районе города. Он не забыл своих бывших соседей, часто созванивался, иногда забегал в гости.
Еще через какое-то время Сергей женился. На той самой журналистке Вике. Приглашал на свадьбу бабу Нюру, но та не пришла. Возраст не тот, чтобы по свадьбам гулять.
Возможно, по сей день ходит старушка Филатова по комнатам старенького дома по улице Карла Маркса 4/1, и рассказывает истории новым соседям. Про своего кумира Есенина и про тощего программиста Сережку.
Имена и фамилии вымышлены.
***
Один скелет из шкафчика я достану. Старушка Филатова.
Этот образ был взят с моей бывшей соседки. Когда-то давно, еще в студенческие годы, мы жили с ребятами в одной коммуналке. И была у нас там соседка, я уже не помню, как ее звали, возможно, что я никогда и не знал ее имени. Бабушка эта, действительно когда-то была прокурором, то ли района, то ли еще чего-то. Суть не в том. Без понятия, сколько ей было лет, но она, на мой взгляд, выглядела на девяносто с хвостиком(внешне). Очень подвижная и шустрая бабуся. Кстати, дом этот был очень древний. Царских времен, так сказать. Таблички на нем какие-то висели, но в те времена мне было поровну, что и где висит.
Вспомнив про эту бабульку-соседку, я решил испачкать бумагу. Вроде бы, она никакой важной роли в моей жизни не сыграла, но была запечатлена в памяти. Мы с парнями дали ей прозвище: императрица. Она ходила вечно по блоку и командовала кем-то. Вот к ней и приросло.
Да! Банка огурцов на подоконнике! С плесенью и прочими прелестями, за грязной занавеской. Она действительно у нас была. Всем было лень ее выкидывать. Вот она и стояла.
Благодарю за внимание.
Все. Люди на улице любят мне про себя рассказывать. Я привык. Всегда грустно от этого почему-то.