Долгий Путь Ульфра Слепого

Вы знаете, наверно, историю одну
Про норда-человека назвавшегося Ульфр.
И норд ведь не случайно одарен слепотой:
Он охраняет в тайне пещеру под скалой.
Но вот давным давно наш Ульфр славнейший был герой.

Тогда еще не было войны на весь Скайрим,
Тогда беседу мирно все в Хьялмарке вели.
И битвы не чинили чешуйчатые птицы,
И Хелген не палили, сжигая черепицу.

Тот Ульфр слепой не ведал своей судьбы нелегкой
Он спал спокойно, смирно в хлеву с своей коровкой.
А Талмор желторотый оставил гнет имперский:
Он, позабыв заботы, пошел на Валенвуд войной Альдмерской.

И вскоре боли Шора прошли в палац Септима
Там наглостью лукавой шептали речи Меров.
И вспомнил Титус Мидус заветы бурь Исмира,
Как некогда сам Талос забрал Альдмеров пиром.

Вот шторм копья бушует и Талмор наступает,
Ульфра, полей ораря, в войска уж призывают.
Ведь знают род Нибена, что нет сильнее Тсуна,
Яро воюют Норды — не одолеть так просто внуков Стуна.

А Ульфра учесть — стройно бороться на чужбине,
И грусть его хватила: ведь Языки Атморы не собирали линий.
Так властью, дисциплиной пленен был мерин битвы,
Так был лишен забавы пить мед от пчел сражений.
Плелись судьбы узоры, родитель их — Джунал,
Так длились Ульфра годы, а он лишь тосковал.
Он помнил можжевельник, как ягоды его
Полнили рог с напитком хмельной Жены Шеора.

Но вот гремит погода копий, летают черные певцы судьбы,
Бушует пена Хермы Моры, он ждет в чертог у моря темноты
Души моряков щита, заснувшие под колыбель меча.
Под звуки стройные острых проблем брони.

Парнишка Ульфр бывалый знал да колол вперед,
Он жаждал пота ран, когда Старуха Мери наконец умрет.
Его ряды железа, порядки ножн Исмира,
Стоя неколебимо, выносят Солнца град.
И Ульфр стоит и смирно выносит Талмора Удар.

Тогда он после битвы сон мерского меча оплакав,
Которому предали эльфы Ульфра братьев по строю,
Решил клястись на крови, чтоб Талоса противник,
Чтобы весь Род Восхода умылись бы в утопленника море.

Мужал, серчал наш Ульфр и бил мечом исправно,
Служил и был примечен за опыт капитаном,
И стал кентурионом, он помнил месть свою:
Он помнил, как проткнули ушастые пещер Шезарра
Покои темно-красные, пустив ревущую стрелу!
Он помнил их доктрины, их речи и издевки,
И, как правитель битвы, навстречу шел врагу,
И бил их непрестанно: ушастых тех и с мехом,
Которые попались, как некогда Вайтстрейку, и Ульфру нашему.

Он помнил славный Вуутрад, работу рук Ингóла,
Что сызнова сковал ее, вручивши Исграмору,
И плуг для поля брани сработав для отца,
Чтоб тот, кость Шора мудрый, смешал снег Меров красный
С металлом перевитым, с Атморы темной сталью.
И кровь в холодных жилах Скайримского солдата
Вспомнила эльфов крики, раздавшихся когда
Пять сотен Спутников Отца Атморы пролились
Как Грады Стрел и ввергли в пустоту всех Северных Альдмеров.


Через пустыни море, в Аликрскую степь,
Стремила свой дождь шлемов княгиня Аранелья.
Сквозь чащи Валенвуда и земли Анеквины,
Шли ножеухие прехитро на битву в Сиродил.
Шли в землях не друзей, но в нужде и горе
Союзников обрященных коварством и злословием.

И Мида легионы шли стойко биться справно
В землю людей-редгардов на бой с коварным Талмором.
Империи штандарты ушли с пира орланов,
С копий тиши горячей от солнца Аликира.
Тогда пошли все меры, со всех сторон в атаку,
Чрез Бравил, чрез Леявин проторили дорогу бед и вдов.

И с трех сторон нагрянули и с моря прибывали,
Как птицы Алинора, Имперцам на погибель.
Их Лорд-Дэйдрапоклонник вел, слуга Боэты,
Столь верно присягнувший Забвения Князьям.

И в битве пламень эльфов обрушился пожаром
В Имперскую Страну, тогда и озеро Румаре
В кровавом зареве тонуло в орла обеде славном.
Но голубое небо, лазурное стекло Нибена,
Все стало темным, серым, как тучи мерских шлемов
Пришли на битвы брег!

И войны Глотки Мира пришли тогда в подмогу,
На выручку Сирода, к брегам Алессии святым.
И Норды бились гордо, и каждый бил свирепо,
Что сотрясались горы, тех эльфов, что как башни,
Смотрели свысока на доблестных людей.

Их вел владыка Островов, Колдун Предатель Нирна,
Лорд Наарифин коварный, магической завесой купол небес закрыв.
А Принц Интриг-Предатель за цену многих жертв
Дарил Альтмерам силу и слуг игры мечей.
Разверзлось страшно небо, гроза разбушевалась,
Раскрылись пасти Дэйдра, врата в Обливион,
Лились штормы доспехов жаждой голодной в Нирн
И наводнили быстро Империи Рубин.

Так бились через силу Империи хоругви,
И прапорцы Дракона слетали с древок долгих.
И Ульфр, кентурий кормчий, своих премногих войнов
На пире бури топора терял под смех клевцов очей.

Прибыл врагом теснимый к порогам Белой Башни
Ульфар, водитель войнов, вот битве уж конец.
Тогда стратег Сирода и император Мидус
Прознали, что отважный Ульфр славный к ним пришел.
Солдат преободрило решение стратегов,
И Ульфр согласен положить был жизнь свою для дела.
Тогда спешили вместе отрядом войнов верных
На хитрость войн, отчаянный план.
Стремился Ульфр, Сын Нордов, Дитя Гор, Скал Скайрима
На бой неравный с подлым владыкой Нарифином.

То место было сходно природе лжи Боэты,
В нем смех речей предателей кипел, и веял ветр
Интриг, и тонкокостных алчущих отряд стоял.
И даэдроты смирно то место охраняли в дали дремучей Вилда.

Подкравшись, налетели налетчики Сирода
На лагерь брата Маннимарко, он прочитал заклятье,
Все стало блекло-темным, иллюзий мир возник.
Но Ульфр знал цену клятвы, не был объят обманом,
И не отдался ноже-ухого злодея чарам, что хуже ворожеи.

Муж топора премудрый в оружия и магии игре смертельной
Щитом, мечом орудовал, колол наш Ульфр верно.
Сожгли обитель скверны, где ритуалы Альтмер
Прóклятый Темным Воином вершил свои давно.
Недолго бившись, будто львы одолев добычу,
Пленили Наарфина те войны, только Ульфр
Заклятьем молнии из рук Зверя Бравила
В лицо был поражен, и дух его чуть было изошел.

В темнице заточенный сидел слуга Боэты,
Лишенный привилегий и мягкости кровати.
Его держали узником и так конец войны решили,
У башни подписав нежданный мир.
Но правда оставалась за мерзостным Альдмером,
Не разрешил навоза эльф людям Скайрима,
Чтить войн дитя, Исмира, Талоса, что был бурей
Когда-то коронован и впредь служить ему.

А Ульфр в чертогах Мары отхожен был,
Но только глаз силу зоркую былую навеки потерял.
Досадно Ульфру было, что жизни легионов
Ушли в Этерий зря, и Нордов, битвы племя,
Нашедшие напрасно в Шеора Тронном Зале покой безвременья.
Он знал речей альтмерских шелк,
Он понимал потери, но будь он проклят трижды,
Если теперь все жертвы Нордов Титус Мид предал.

В раздолье разрушенья влачили ныне войны
Жалкие жизни, словно все легиона толпы вдруг превратились в прах.
Нашел он битвы семя, взрастить хотел его,
Рука верна и знала как кровь пустить врагу,
Но Ульфру посмеялись, старик слонялся по Вайтрану.
Только никто кентурия регалий и звания его не усмотрел.
Так покалеченный слепец, навеки стал безвестен,
В позорных письменных анналах,
Указано отныне: отряд солдат отважных
Добыл Лорда Нарфина, в окрестностях, на граде-острове.

Потомок Исграмора, солдат, глава кентурий,
Не мыслил жизнь вне боя, возделыванье поля позабыв.
Мечтал в маршах военных вернутся в край родной,
Из всех мечт, ожиданий остался лишь с одной:
В бою последнем старый Ульфр, хотя и слыл слепцом,
Хотел погибнуть славно, чтобы попасть к Шезарру и искупить позор.
Но скользкая дорожка несла его вперед.

Все зрела ненависть Ульфара к солдатам легиона,
Он ненавидеть стал Дракона рубиновый штандарт.
Сошелся он с бандитом по имени Хайвар,
Сработался, и дядей тот Ульфра нарекал.
Так ухудшалось зренье и Ульфр совсем старел
И клятвы, обещанья уже забыл совсем.

Теперь сидит в разломе, в пещере под скалой
Кентурий легиона, Войны большой герой.
Теперь он хочет мира и обрести покой,
Прослышав, что разруха и что пришел дракон.
Наш Ульфр Слепец сидит теперь в пещере под скалой,
И мало кто упомнит, что был такой герой.