Выгодное вложение
«Наливают, отпускают!»
Крему уже начинало казаться, что Скиннер несказанно повезло, когда именно она вытащила из его руки короткую палочку, означающую, что ей выпало вести рядовых в Три Подковы - таверну, стоящую на тракте. Хотя еще два дня назад он так не считал. Два дня назад перспектива не попасть в рудничный поселок, где варят такой великолепный, фантастический, изумительный эль и жарят баранину на вертеле, просто разбивала ему сердце. Ну, собственно, она разбивала сердце не только ему, потому и пришлось тянуть палочки – кто свернет вместе с шефом в поселок, выкупить продающиеся там по случаю самородки рассветника, а кто поедет по тракту в Три Подковы, чтоб, случись чего, не упустить заказчика. Времени было достаточно, потому что встреча с этим заказчиком была назначена на конец недели, но рисковать-то зачем? Сумма была слишком приятной.
Хотя, сейчас дело больше походило на то, что Скиннер сидит в Трех Подковах и пьет вино у камина, а они, решившие срезать петлю на пути от поселка до таверны, торчат в мокром ночном лесу. На восток за леском, конечно, находилась небольшая деревенька. Но постоялого двора в ней отродясь не было. И ладно бы. При наличии денег, крышу на ночь можно найти практически всегда. Только ситуация осложнялась тем, что Гримму и Рокки, после событий четырехмесячной давности, лучше было в эту деревеньку свои физиономии не показывать. Ну, годика два, по крайней мере, пока все не забудется. Срезали крюк однажды два деятеля, понимаешь! Хорошо хоть, местные не знали кто они и чьи.
Дождь, начавшийся изморосью часа через два после выезда из поселка, к концу дня стал усиливаться, поэтому пришлось ставить палатки где придется - там, где еще не совсем мокро, чтоб не вымокнуть в хлюст. К темноте он превратился в ливень со штормовым ветром, побушевал несколько часов и затих.
- Аккуратно, шеф! Тут скользко! Рокки, держи его крепче, я перехвачу поудобней, а то завалится!
- Угу, - подрывник вцепился в ремни на поясе Быка, удерживая командира одновременно от дальнейших перемещений и в вертикальном положении, пока Крем нырял к тому под мышку.
Под ногами чавкала илистая грязь тропинки, ведущей к берегу лесной речушки. Впереди маячил хлипкий мосток, поблескивая после дождя в свете фонаря.
- А говорил же я ему, идиоту, – не ходи в деревню на ночь глядя. Меня кто-то слушал? - Крем выдохнул, поправляя руку шефа у себя на плече.
Бык что-то проговорил заплетающимися языком, в чем можно было разобрать только «рыжая».
- Я понимаю, - в голосе лейтенанта играл сарказм. - Только пить не надо больше ведра! Кстати, у этой рыжей – дурацкий цвет помады.
- Откуда ты это взял? – удивился гном.
- Да у него весь живот в ней! – выдохнул Крем.
Рокки слегка приподнял фонарь, чтоб убедиться, что это так.
- Не нд тк о дзевушке, - попытался строго заметить Бык, но попытка оказалась не совсем успешной.
- Ничего-ничего! Я хотя бы буду знать –по каким приметам найти утром тот хавчик, за которым ты ходил. «Костер не развести по такой погоде». Угу! Все, пошли!
Рокки недоверчиво посмотрел в сторону мостка.
- Как ты думаешь, там глубоко?
- Да хрен его знает, - буркнул Крем.
- А может вы тут подождете, а я Гримма позову? Серьезно. Навернемся ведь.
- Гримм спит давно, он в палатку первым залез, еще когда ливануло как следует. Да и потом, я этого долдона один не удержу. Как потом его от грязи отмывать будем?
- Так мы, если ляпонемся – тоже отмывать будем… А я плавать не умею.
В это время командир сделал попытку наклониться к лейтенанту, от чего гному пришлось вцепиться в него с новой силой, и что-то пробормотал.
- Чего? – от всей души не понял Крем.
Бык повторил сказанное - все так же тихо, голосом заговорщика.
- Твою дивизию! – выругался лейтенант. - Все, Рокки, можешь идти за Гримом, только доведем его вон к тому дереву.
- Что такое?
- Настал момент истины. Надо отлить. Только фонарь на ветку повесь.
После пятиминутной проверки на ловкость и сообразительность, командира удалось водрузить у дерева, а фонарь рядом с ним – так, чтоб он давал достаточно света.
- Так, все, я пошел, - гном развернулся и исчез в темноте.
- Иди…- буркнул ему с спину Крем. – Все что я о тебе думаю, тебе промычит Гримм, когда ты разбудишь его голодного среди ночи.
Сейчас он чувствовал себя крайне неуютно – неизвестно, что могло выскочить из темноты. Ночной лес выглядел зловеще. Каждый шорох привлекал к себе внимание.
- Давай, - тевинтерец обхватил шефа обеими руками сзади, чуть выше талии, и постарался стать поустойчивее. – Делай что хотел, только быстро!
Бык какое-то время что-то мудрил со штанами, придерживаясь второй рукой за ствол дерева, а Крем пытался хоть как-то отслеживать – что происходит за кругом света от фонаря. Получалось крайне плохо – спинища кунари, с висящей на ней секирой, качественно закрывала обзор, а при попытке от нее отлипнуть, чтоб осмотреться, пьяного начинало покачивать. Особую пикантность к происходящему добавлял надоедливо зудящий одинокий комар, настойчиво стремящийся усесться Крему на нос.
- Пф! – лейтенант попытался сдуть стервеца в сторону, но тот не унимался и поэтому пришлось уткнуться физиономией в кунарийскую спину. – Долго ты там?!
- Погоди, - ответил Бык неожиданно протрезвевшим голосом, - Похоже, я потерял…
- Что ты потерял? Деньги? Хрен с ними.
- Нет… - в голосе Быка слышалась трагическая смесь ужаса и обреченности. – Его нет.
Крем остолбенел. Первые три секунды он думал – о чем это шеф, а потом его накрыло чистой воды офигением.
- Ты это… Чего?!
Он осторожно ослабил хватку. Начавший трезветь с перепугу кунари стоял, вроде бы, устойчиво.
- Это как? – Крем сделал несколько шагов и заглянул Быку в лицо. Глаза у того были расширены от ужаса, а кожа имела гораздо более серый цвет, чем обычно.
- Не знаю, - тихо выдавил командир.
Лейтенант окинул кунари взглядом с ног до головы, потом шумно выдохнул.
- Ты в следующий раз лучше голову сразу теряй! А руку суй в ширинку, а не в карман! Это помогает!
Звуки ночного леса казались уже не такими зловещими.
Спустя какое-то время после того, как все закончилось благополучно и фонарь был снят с ветки, по тропинке, со стороны лагеря, показался свет.
- Где вы там? – раздался окрик Роки.
- Здесь, - отозвался Крем. – Ситуация улучшается.
- Да, я надеюсь, - буркнул гном.
Шеф обычно трезвел быстро.
В лагерь вернулись почти к рассвету, когда небо уже начало сереть. Возле костра, больше дымящего, чем горящего, Стич злобно рубил на дрова какую-то деревяшку. Рядом на бревне, на которое была брошена кожаная подстилка-сиденье, сидела Долийка.
- Перевели? – спросил лекарь, вбивая топор в обрубок и вытер руки о штаны.
Гримм утвердительно угукнул.
– Долиш, отогревай его. Как только вода закипит, я похмелин заварю.
Над огнем в двух котелках висела вода, не спешившая кипеть на сырых дровах. Лекарь полез в палатку и вытащил оттуда свернутое одеяло, какой-то мешочек и чашку. Крем сел и протянул руки к дымящим поленьям. Голодный желудок в красках описывал ему, какая он скотина и подонок. Но сделать с этим что-то можно было не раньше, чем закипит вода и в котелке образуется каша с вяленым мясом, а значит не скоро.
В кронах деревьев раздались голоса первых птиц.
Спустя полчаса, усилиями лекаря, таки нарубившего достаточно сухих поленьев, и Гримма, стоявшего на четвереньках и добросовестно раздувавшего костер, вода закипела.
- Ты лучше расскажи, чем ты так лихо назюзюкался, - Крем налил в маленький котелочек вина из бутылки стал сыпать в него специи. Глинтвейн сейчас был бы весьма кстати, утро выдалось холодным.
- Домашний сливочный ликер, - ответил Бык, к которому все еще прижималась Долийка, накрытая с ним одним одеялом. – Предательски коварный напиток, кстати. Густой и сладкий. Пьется и не чувствуется градус совершенно. А потом…
- А потом я нахожу кого-то, бредущим кустами через лес и провтыкавшим наш ужин. Понятненько.
В этот момент со стороны тропинки донесся неторопливый стук лошадиных копыт.
- А это что? – Крем снял один из котлов с водой, поставил его у огня и повесил на его место будущий глинтвейн.
Бык встал и, на всякий случай, взял в руки лежащую около бревна секиру. Звук копыт приближался, вместе с ним стал слышаться скрип колес.
Наконец, из-за куста выехала телега, которой правила молодая рыжеволосая женщина, с губами, накрашенными помадой цвета «вырви глаз».
Завидев кунари, она остановила лошадь.
- Вот ты где. Утречко доброе. А я смотрю – твой мешок остался…
- Доброе, доброе, - Бык подошел к телеге. – Как ты нас нашла?
- Просто нашла. Я видала, куда ты пошел. А я тут все окрестные заросли знаю как свои пять пальцев. Ну, а потом – по дыму. Забирай свое добро, - она кивнула в сторону телеги, у борта которой стоял вещевой мешок.
Бык вынул рюкзак и поставил его на траву.
- Я посмотрела – там колбаса, хлеб, овощи, - продолжила гостья. - Это вы ж, наверное, голодные и замерзшие сидите, да?
- Ну… - хотел было возразить кунари.
- Не ну, а да, - рыженькая прервала его тоном, не терпящим возражений. – Там на дне – кастрюля, в ней суп с фасолью, в горшках – овощное рагу и паштет, два свертка в полотенцах - это жаренная утка и пирог с медом. Молоко и сыр - в корзинке. Это все вам. Берите и ешьте, пока животы к спинам не приросли. А твоим добром пообедаете уже.
Может быть, шеф подумал бы дважды, но Крема думать заставлять было не надо. Как, впрочем, и Гримма, который уже решительно шел к телеге. Как показывал опыт, голодный наемник, выгружающий дармовые харчи, проворен донельзя.
- Посуду мне потом принесешь. Мне некогда ждать, у меня животина еще не кормлена.- улыбнулась рыжая визитерша.
Она смотрела на похмельного Быка как девочка на леденец на палочке. Очень. Большой. Леденец.
- Принесу.
- Вот и хорошо.
Рыжая тронула поводья и стала медленно выезжать на тропинку.
Привезенная еда была еще теплой – не зря селянка тщательно уматывала ее полотенцами. Пахло от нее сногсшибательно.
Крем, не церемонясь, отломил утиную ножку и жадно откусил кусок.
- Ну вот, а ты говорил «потерял», - заметил он, жуя и глядя на командира. - Не потерял, а выгодно, можно сказать, вложил!
Главное. дама осталась довольна. Я даже одну такую помню из молодости своей, прямо на ум пришла.
