[Lord RZ]

 

 

Мы решили сделать обещанный перезапуск конкурса в честь 30-летия Elder Scrolls, и вот, он перед вами.

 

ПРАВИЛА КОНКУРСА:

 

Для участия в конкурсе вам надо будет в течение месяца написать рассказ на тему "Однажды в Тамриэле". Тема максимально простая, проще даже, чем "Как я провел лето", совершенно свободная: и можно писать о любом герое, событии и временном периоде любимой вселенной.

 

О чем я могу писать? Вы можете писать о любом месте, любом времени, в сеттинге любой игры или без него, описывать эпические события или тихую жизнь в тихом месте, и как обычно - заниматься всем, что душа пожелает. Хотите писать о великих свершениях и героях Нирна? Замечательно. Дерзнете взять малоизвестные события, расы, темы? Вперед, отдайтесь на милость своей фантазии. Представили себе скучную рыбалку в деревушке на закате лун? Все, что угодно, подходящее под тему.

Единственное ограничение: Произведения и изображения не должны содержать непристойностей ( какого-либо подробного отображения интимной жизни, откровенных нарядов и так далее). И конечно, не должны нарушать законодательство.
 

Каков допустимый объем произведения? Конкурсные произведения должны иметь объем от 15 до 40 тысяч знаков.
 

Где его публиковать? В этой же теме!
 

Авторство: Произведения должны быть написаны специально для конкурса и не публиковаться до этого где-нибудь еще.
 

Даты проведения: Конкурс стартует 4 января, а прием произведений заканчивается 3 февраля. После этого начнется период оценки.
 

Кто будет судить: Состав жюри уточняется

 

Мы постараемся быть беспристрастными и оценивать ваш труд по достоинству.
Одновременно свои оценки выставляете вы, наши пользователи.
 

Для того, чтобы принять участие в голосовании, необходимо прочесть все произведения, а затем выдать каждому свою оценку от 1 до 10 баллов, а список опубликовать в теме голосования, когда она станет доступна.

 

НАГРАЖДЕНИЕ:

По завершении голосования голоса будут подсчитаны и лучшие писатели будут награждены особенными призами:
 

- 1 место в литературном конкурсе:
    Великолепное издание "The Elder Scrolls. Официальный сборник рецептов". Это коллекционная кулинарная книга, которая много лет будет радовать вас блюдами из любимой вселенной. Даже если вы не умеете готовить, это настоящее украшение книжной полки!
    И второй подарок - футболка с уникальным принтом, который специально для нашего праздника создает художник телеканала 2х2 Сергей Посохин. Таких футболок на свете будет всего несколько экземпляров!

-  2 место в литературном конкурсе:
    Уникальный календарь от художника Сергея Посохина, большой, цветной и крутой! И разумеется, замечательная футболка тоже.
- 3 место в литературном конкурсе:
    Футболка с уникальным принтом и календарь.
- Особенный приз администрации:
Уточняется

 

 

 

 

 

Все участники получат уникальную медаль в свой профиль, а лауреаты топ-10 - особенную медаль (если это будет возможно технически).

 

Техническое:
Для начала учтите, если вы новорег, то возможно, ваши сообщения будут отправляться на модерацию первый день. Не тушуйтесь, мы всех найдем и все включим.
Конкурс будет считаться состоявшимся, если в нем примут участие не менее 10 работ.
Если форум ругается на объем, обратитесь ко мне в личном сообщении и я помогу вам с публикацией.
Все технические особенности передачи призов, создания футболок для вас и так далее мы распишем ближе к награждению, как и то, что можно сделать для тех, у кого нет почтово-магазинного сообщения с РФ. Это все будет решаться, поэтому спокойно участвуйте в конкурсе.

 

Обсуждение конкурса и вопросы: в ЭТОЙ теме

 

Желаем вам вдохновения, удачи, радости! Да будет праздник!

(Арт: Лукас Сломински, Zenimax)

[Desertmage]

"Однажды в Тамриэле"

Приключения юного Роланда.

Однажды в Тамриэле, в самом сердце Империи - провинции Сиродил, в Имперском городе, жил молодой человек по имени Роланд. Он был сыном знатного господина, и его семья имела исключительно благородное происхождение. Молодой человек уже с детства мечтал о приключениях и славе. Но его отец не одобрял его желание стать искателем приключений и настаивал на том, чтобы он стал наследником своего рода и продолжил семейное дело.

-"Я не позволю тебе заниматься всякой глупой ерундой и просто так рисковать своей жизнью, ты - мой сын. Кому я передам все свои дела, если тебя не будет?"

Возмущался отец Роланда каждый раз, когда тот начинал разговор про свое желание стать искателем приключений.

Однако Роланд не мог забыть своих мечтаний и не переставал желать вырваться хоть ненадолго из своего поместья и отправиться в путешествие по Тамриэлю.
Но однажды появился этот самый момент, которого так долго ждал Роланд...

В тяжёлую дубовую украшенную золотой резьбой дверь их особняка - постучали.
"Войдите" - произнес отец, услышав стук.
Дверь распахнулась, на пороге стоял пожилой мужчина в темно-красной робе, в руке он сжимал какую-то палку с металлическим набалдашником, похожую на магический посох, что Роланду доводилось видеть довольно часто у других магов.

-"Я рад вас приветствовать, Ремеллиус. С чем вы пожаловали в мой дом?" - произнес отец.

-"Приветствую вас, мой друг. Давно не виделись. Я к вам пришел с одним интересным предложением, вам ведь раньше всегда было интересно, когда я предлагал вам какое-нибудь занимательное дело... и ох, вы знаете... у нас тут снова намечается... как бы это так сказать... очередное приключение... поход. Да, поход.
Я могу посвятить вас в подробности, если вам это интересно..." - слегка неуверенно проговорил маг.

-"Даже так? Что же, посвящайте. Раз вы пришли сюда именно для этого, Ремеллиус" - ответил ему отец Роланда.

-"В общем, меня и остальных нанял лорд Партон, у него тяжело заболела дочка. Я уже осматривал его дочь, и могу сказать, что для ее лечения потребуется один отвар. Он поставит ее на ноги определенно. Но есть одно но..." - с небольшой тревогой и волнением в голосе проговорил пожилой мужчина.

-"Так... Очередная авантюра" - с лёгким раздражением в голосе ответил отец. "Ладно, дай угадаю, этот эликсир готовится из ингредиентов, которые чрезвычайно трудно достать, я прав?" - добавил отец.

-"Именно так! И поэтому я собираю команду, чтобы отправиться в поход. Поход с целью поиска этих самых ингредиентов для нужного эликсира. Я знаю, где их искать. Но места там опасные..." - с украдкой ответил пожилой маг.

-"Ремеллиус, ты же знаешь, что я уже довольно давно не хожу не в какие опасные походы, а тем более не машу мечом, как в былые годы. У меня уже нет на это времени. Сам все видишь же." - начал было парировать отец Роланда.

-"Постойте" - вдруг вмешался сам Роланд. -"Я хочу... И готов пойти!"

-"Роланд, я же тебе уже все сказал..." - начал было отец, но маг Ремеллиус прервал его...

-"Значит у нас все таки есть кандидат" - с ухмылкой произнес Ремеллиус. "Слушай, я так смотрю, твой сын очень хочет в поход, а? Давай, я возьму его с нами. Опыта наберётся, да и хоть мир посмотрит. Тем более, вон он какой у тебя большой и взрослый. Сколько тебе лет, парень?

- "Ну, мне 22" - ответил Роланд.

- "Хех. Я же говорю, взрослый уже". - проговорил волшебник и рассмеялся.

- "Не знаю даже, что и сказать. Я боюсь за сына. Я сам так по молодости чуть не погиб, тоже любил всякие авантюры, ветер в голове гулял. Но Роланд..." - с тревогой в голосе говорил отец.

-"Спокойно. Ты по молодости лез в авантюры по большей части в одиночку, и тебя было не остановить, я скажу. Здесь же ситуация немного иная, и как ты уже заметил, нас тут целая команда, все отличные, надёжные и опытные искатели приключений. Твой сын будет в целости и сохранности - уверяю." - успокаивал его маг.

-"Ладно. Пусть будет так. За сколько вы планируете уложиться?" - спросил отец?

-"Хмм... Я не думаю, что прям долго. Максимум - пару недель, и домой" - с улыбкой ответил маг в красном.

-"Можешь начать собираться, Роланд. Ждут только тебя". - сказал отец Роланду.

Роланд немедленно рванул к себе в покои, и начал собирать необходимые вещи для похода. Спустя полчаса времени, Роланд уже был готов присоединиться к группе.

-"Я уже готов". - бодро сказал Роланд волшебнику в темно-красном.

Попрощавшись с отцом, Роланд и остальные отправились в путь. Их дорога лежала в долину Черных Цветов, что находилась где-то в Хай Роке. Там группе следовало искать некий цветок под названием Ночной Огонь.

-"Ты знаешь что-нибудь о Хай Роке, Роланд?" - спросил Ремеллиус.

-"Совсем немного. Только то, что это родина бретонцев, ну и ещё там в горах Ротгариан живут орки. Это все" - ответил ему Роланд.

-"Чудесная провинция. Впрочем, как и большинство провинций в Тамриэле. Каждая прекрасна по-своему." - в философском тоне проговорил волшебник, и задумчиво посмотрел на небо.

Наши герои продолжали путь, попутно делая привалы чтобы немного отдохнуть и перевести дыхание, и побеседовать о том о сем. И вот наконец, они достигли долины Чёрных Цветов.
Это была большая раскидистая долина, полная как ни странно - каких-то странных цветов очень темного цвета. На Роланда это произвело особое впечатление, ибо он никогда не видел ничего подобного.

-"Невероятно красиво, и одновременно немного пугающе, правда?" - сказал Ремеллиус, - увидев удивление молодого человека. "Это и есть долина Чёрных Цветов. Никто точно не может сказать, почему цветы, которыми полна долина, имеют черный окрас. Есть только различные легенды на этот счёт... И некоторые из них довольно жуткие, а другие - смешные и глупые одновременно. Так или иначе, именно здесь нам и предстоит сорвать Ночной Огонь". - волшебник закончил говорить, и они продолжили спуск в долину.

-"Здесь нам также стоит быть предельно осторожными и внимательными, ибо в этих цветах прячутся Оренкулы, довольно жуткие твари... Что-то типа смеси кошачьего с рептилией. Лучше их избегать по возможности." - добавил волшебник.

По спине Роланда пробежала дрожь.
-"А что если на нас нападет этот Оренкул?... Что тогда? Нам всем конец?" - с лёгкой дрожью в голосе пробормотал Роланд.

-"Хех. Это не исключено, а даже вполне вероятно. Уже было немало путешественников, которые мечтали сорвать Ночной Огонь... И им это не удалось. Они расстались с жизнью в этой цветочной долине. Но нам нечего бояться, парень. У нас в команде несколько бывалых воинов. Так что с Оренкулами не должно быть проблем." - с лёгкой ухмылкой заключил Ремеллиус, и отхлебнул воды из своей фляжки.

Вдруг недалеко, в паре метров от наших героев, послышался странный сиплый и крайне отталкивающий звук. Команда замерла в ожидании. Воины обнажили свое оружие: булавы, молоты, мечи и топоры. Двое лучников из группы приготовили луки, а Ремеллиус, единственный маг в их экспедиции - приготовил посох и свои заклинания.

-"Держись за нами, парень" - Пробасил высокий редгард, закованный в тяжёлый серебряный доспех с ростовым щитом и булавой с шипами.

-"Сейчас они полезут. Всем держаться плотным строем. Не подпускать их близко" - заявил ещё один из группы, бретонский рыцарь, тоже закованный в тяжёлый доспех, но более темного цвета, и с черно-желтым плюмажем на шлеме.

Не прошло и пяти минут, как с молниеносной скоростью из высоких черных цветов, выпрыгнули три или четыре твари, действительно напоминающие какую-то дикую смесь пантеры и ящерицы. Они издавали мерзкие сиплые звуки, и со всей яростью пытались убить кого-нибудь из героев. Роланд же находился чуть подальше и ему ничего не угрожало, однако видел он все, что происходит на цветочном поле.

Пару мгновений спустя, - все стихло. Туши четырех мерзких тварей лежали под ногами героев. Роланд немедленно вернулся к группе.

-"Ну как, все живы?" - громко обратился к группе искателей приключений Ремеллиус. "Замечательно. А теперь представь на секунду Роланд, что бы было, если бы нас тут была пара человек... Представил? Вот, то-то и оно. Но не будем медлить. Лучше как можно скорее сорвать Ночной Огонь и покинуть это место. Здесь хоть и красиво, но опасно, как вы уже все успели заметить. Оренкулы не дремлют, идём." - закончил свою речь маг.

С последним сказанным словом, Ремеллиус вытащил из своей кожаной сумки небольшие ножницы, и аккуратно срезал цветок, поместив его в специальный магический портативный резервуар с водой, специально для таких случаев.
Группа двинулась дальше.

-"Мои поздравления. Осталось всего три ингредиента" - с гордостью обратился к группе Ремеллиус. "Теперь наш путь лежит в Хаммерфелл. Там мы должны найти кустарник под названием Карбесуда." - закончил маг.

Группа покинула долину Черных Цветов и направилась к горной тропе, что вела в горы Драконьего Хвоста, именно там в горах, предполагалось найти Карбесуду.


Горы Драконьего Хвоста были очень обширными, и охватывали и Хай Рок, и Хаммерфелл. Передвижение по ним было не из лёгких, особенно для молодого Роланда, который никогда не бывал в горах. Хотя он и был немного уставшим и утомленным долгими переходами туда и обратно, он все же чувствовал себя прекрасно, так как он мечтал об этом всю жизнь. А желание выполнить миссию и помочь маленькой дочке лорда Партона - только подогревало его мотивацию идти дальше, несмотря ни на что.

-"Друзья, мы на месте. Этот горный каньон называется Абаш-Матури. В нем есть древний храм, в котором служит один мой знакомый, мы направляемся к нему. Ибо он точно знает, где можно найти Карбесуду." - бодро сообщил Ремеллиус. Он выглядел очень энергично, на нем небыло признаков усталости или утомления, несмотря на немолодой возраст. Роланд поражался этому.

И вот компания авантюристов оказалась перед древним храмом. Трудно сказать точно, сколько лет этому строению, но выглядело оно действительно очень древним, но не ветхим абсолютно точно.
Из дверей храма показалась невысокая худая фигура лысого мужчины. Эта фигура направилась к путешественникам.

-"Ремеллиус... Сколько лет. Я рад видеть тебя. Ты с друзьями, я смотрю? Чем обязан в этот раз?" - пробормотал лысый мужчина.

-"И я тоже рад видеть тебя, Тасул. В этот раз я и мои спутники выполняем важное поручение. Мы хотим помочь одной маленькой девочке исцелиться, и для этого нам нужен эликсир, ингредиенты для которого чрезвычайно редки. Поэтому наша цель - собрать их. Как-то так, друг мой" - ответил Ремеллиус лысому мужчине, которого звали Тасул.

-"Благородная цель у вас. Это заслуживает всяческого уважения. И что же я могу сделать для вас? Что подсказать или показать? Или помолиться?" - озадаченно спросил Тасул.

-"Действительно, друг мой. Видишь ли, мы ищем Карбесуду, это растение произрастает здесь, в горах Драконьего Хвоста. Но горы большие, и не зная конкретного места, где можно найти это растение, у нас может уйти очень много времени и сил на поиски, а время у нас ограниченно. Поэтому я надеюсь, ты поможешь советом, дружище."

-"Разумеется. Карбесуда, колючий сухой кустарник, у которого однако есть сок, обладающий очень полезными целительными свойствами. Неудивительно, что вы его ищите. Но по счастью для вас, вам не придется никуда лезть по палящему Хаммерфелльскому солнцу в поисках этого кустарника. Следуйте за мной, в помещение храма. Там я дам вам Карбесуду."


После этих слов, невысокий мужчина очень шустрой походкой побрел во внутренние помещения храма. Ремеллиус отправился за своим знакомым, сказав остальным ждать его во дворе храма.
Спустя несколько минут, Ремеллиус вернулся к группе, неся в руках коричневый свёрток, в котором, судя по всему, лежала Карбесуда.

-"Карбесуда у нас. Можем отправляться за следующим ингредиентом". - сообщил своим товарищам Ремеллиус.

После чего, команда покинула храм и направилась на поиски очередного компонента.

-"Теперь нам нужен ингредиент под названием Рука Нарима. Это растение мертвенно-бледного оттенка, и растет оно только на острове в Абесинском море - Острове Темной Памяти.
На этом острове некогда находился какой-то город или крепость. Мало кто теперь точно знает, что там было. Однако теперь этот остров необитаем, за исключением грязекрабов и другой мелкой живности, ну и... призраков... - мрачновато процедил Ремеллиус.

-"Призраков? Теперь мы будем ещё и призраков прогонять?" - с удивлением спросил Роланд.

-"Ага. Вероятнее всего. Они там очень агрессивны, и нападают на любого человека, которого увидят. Но сначала нам надо добраться туда. Тут есть неподалеку рыбацкая деревушка, местные рыбаки с лёгкостью продадут нам нужную лодку. Лодки у них там хорошие." - Расслабленным и спокойным тоном ответил Ремеллиус.


И вот уже путники добрались до нужной деревушки, где очень быстро нашли хорошую вместительную лодку, и, погрузившись в которую, они направились к злополучному острову.
Погода стояла относительно спокойная, хоть и шел дождь, а резкие порывы ветра бывало давали о себе знать. Но несмотря на это, они благополучно добрались до острова Темной Памяти.
Едва ступив на берег, им в глаза тут же бросилась общая мрачность этого острова, а сгустки густого тумана только дополняли картину. В центре острова виднелись какие-то руины и одинокие башни, которые были все ещё относительно целыми, и судя по всему, некогда они были частью цельного бастиона.

-"Добро пожаловать на остров Мрачной Памяти, дорогие друзья. Местные жители не очень рады путешественникам, вроде нас. Поэтому имейте это ввиду." - в ироничном тоне сообщил своим товарищам Ремеллиус, и слегка посмеялся.

-"И где же нам искать тут эту Руку Нарима?" - спросил один из группы, имперец с темными зализанными волосами.


-"О, мой друг. Она где-то здесь, совсем рядом. На самом деле, они тут везде растут. И по своей форме действительно напоминают человеческую руку. Надо только смотреть под ноги. О, и иметь в виду призраков, они нам могут помешать." - ответил имперцу Ремеллиус.

Команда постепенно продвигалась по острову. На самом деле, исследовать его было довольно интересно. И каждый раз они ожидали внезапного нападения призраков.


-"Вот! Рука... Рука Нарима!" - вскрикнул Роланд, увидев искомый предмет.

Группа тут же направилась к Руке. Но только они подошли к растущему из песка растению, как вдруг внезапно из воздуха появился ужасный призрак с обломком сабли в своей призрачной руке, и с потусторонним ревом бросился в сторону путешественников. Воины выхватили оружие и приготовились к бою с призраком. Спустя мгновение, призрак был поражен и растворился в воздухе, будто его и небыло, оставив после себя на земле лужицу зелёной эктоплазмы.

-"А вот и призраки". - с невозмутимостью проговорил Ремеллиус. "Не такие уж они страшные, правда?"

-"Итак, третий ингредиент у нас. Остался последний, и можем возвращаться. Последним ингредиентом будет глаз Пещерного циклопа, - крайне свирепого существа. - пояснил Ремеллиус.

-"И где же нам искать этого Пещерного циклопа, Ремеллиус?" - с интересом спросил Роланд.

-"Ну, такие существа обитают в разных уголках Тамриэля. Обычные циклопы встречаются довольно часто, но реже, чем обычные огры. А вот пещерные... Эти довольно редки. Но к счастью, я знаю одно место, где я видел этих существ. Есть одна небольшая снежная долина в горах Джерол, так там находится большая пещера, в которой, по рассказам охотников - обитает как раз Пещерный циклоп. Поэтому, мы направляемся туда. Другого варианта я не вижу. И ты же понимаешь Роланд, что нам придется его... убить? Мы готовы к этому. Просто учти, этот циклоп очень силён. Так что ты будешь держаться подальше в этот момент. Я обещал твоему отцу, что с тебя и пылинки не слетит... Ладно - в путь." - сказав это, Ремеллиус и остальные продолжили свой путь за последним компонентом к эликсиру.


Спустя несколько дней пути, искатели приключений добрались до нужной долины в горах Джерол. Это была небольшая горная долина, окружённая высокими снежными горными пиками. В долине всюду лежал снег, и было довольно прохладно.
Продвигаясь по долине, путники наконец вышли к широкой снежной поляне, у края которой находилась большая скала, похожая на пещеру, и в которую судя по всему, можно было зайти.
Команда направилась ко входу в эту скалу.


-"Кажется, это она. По крайней мере, на картах, что я изучал, она выглядела так же. Это пещера циклопа." - после этих слов, Ремеллиус потянулся к своей сумке, и достал оттуда какую-то коробку.

-"Так, парни, у меня здесь в коробке целебные зелья. Советую прямо сейчас подготовиться и запастись ими заранее. Потом может быть поздно... и в разгар битвы они точно понадобятся. Главное, чтобы все остались живы и здоровы, и благополучно вернулись домой. А ты, Роланд, жди здесь, у входа. В пещеру мы идём без тебя. С тобой останется Маркус. Все остальные - за мной!" - закончив речь, Ремеллиус и вся группа с оружием наготове, кроме рослого имперца по имени Маркус, - отправилась вглубь пещеры, в поисках циклопа.


-"Надеюсь, у них все получится. А то я немного волнуюсь... Вдруг циклоп их перебьет..." - с дрожью в голосе проговорил Роланд.

-"Чтобы наших ребят перебил какой-то вшивый великан? Ха! Да ты шутишь что ли, парень? Мы через такое проходили, что тебе и не снилось, и каких только чудовищ мы не встречали, и ничего - все живы! Так что все будет отлично, не боись!" - Громким низким басом подбодрил Роланда Маркус.


Спустя полчаса, из пещеры вышла вся группа в полном составе вместе с Ремеллиусом. Все были живы и вполне здоровы, за исключением того, что у пары бойцов было несколько ссадин и синяков. Ремеллиус держал в руках окровавленный кусок ткани, на котором лежал здоровенный выпученный глаз.

-"А вот и мы. Как вы тут, не скучали без нас, а?" - обращаясь к Роланду и Маркусу сказал Ремеллиус. И рассмеялся.

-"Погляди парень, какой здоровый глаз, а? Видал? То-то и оно. Эх, сильная тварь оказалась, но главное, что мы собрали все ингредиенты для эликсира, и можем возвращаться." - произнес довольным тоном Ремеллиус.

Спустя некоторое время отдыха, группа выдвинулась в долгий путь назад.
Прошло несколько дней дороги домой,
и вот, уставшие и измотанные, они добрались таки до Имперского города.
Прибыв к поместью лорда Партона, Ремеллиус лично вручил приготовленный ранее эликсир лорду. Лорд тотчас же дал его своей дочке, и та незамедлительно исцелилась от хвори, мучавшей ее. Партон был настолько вне себя от радости, что выдал каждому участнику похода по мешочку драгоценностей и немалую сумму золота, а Ремеллиусу ко всему прочему, пообещал хорошую должность при Имперском дворце.
Радостные искатели приключений, распрощавшись с Ремеллиусом, направилась кто куда, каждый по своим делам.
Оставшись вдвоем, Ремеллиус и Роланд - направились к особняку семьи Роланда.

-"Ну как тебе наше приключение, Роланд? Ты себя отлично показал в этом походе. Ты перенес все тяготы и лишения долгой дороги вместе с нами... На это способны далёко не все. Из тебя бы получился отличный искатель приключений, молодой человек." - с гордостью сказал Ремеллиус.

-"Благодарю вас, Ремеллиус. Я получил немалый опыт, и удовлетворил жажду приключений. Спасибо вам и вашим друзьям за это" - ответил Роланд.

-"Да не за что, Роланд. Теперь поспешим к твоему отцу. Наверняка он волнуется за тебя." - закончив этот разговор, они продолжили путь к особняку семьи Роланда.


И вот Роланд вернулся домой. Его встретила вся семья. Все были очень рады видеть его снова дома. Все отметили то, как заметно возмужал Роланд за это казалось бы относительно небольшое время, и на сколько он стал более серьезным и ответственным во отношении того, что он хочет.

На этом заканчивается сей рассказ и эта небольшая история.

[rusk43]

"Метаморфиноид"

 

 

1

 

В Аурбисе, иногда, появляются новые объекты и сущности. И был случай такого появления. Очень далёкий край космического пространства Аурбиса, в этом месте образовалось скопление астероидов, и внутри этого скопления находилось невероятное создание, с чёрным цветом своего «тела»; создание перескакивало с астероида на астероид, мгновенно отлетало. Существо «посетило» все астероиды этого скопления, но один астероид стал вылетать из группы, не особо понятно, по какой причине стал двигаться астероид, но этот вопрос всегда будет открытым. Сущность и астероид – далеко друг от друга, однако создание село на него, любой глаз живого существа Нирна не увидит, при возможности, как создание пролетело группу астероидов, тех, до указанного астероида. Чёрная материя этого существа могла просачиваться, буквально, во все дыры; это к тому, что оно вползло внутрь астероида.

 

Астероид, на внешний вид, был примерно овальной формы, серый, потому что давным-давно он был частью коры какой-то планеты, а не астероидом; грубый, словно необтёсанный строительный камень; в нём образовалось мало дыр, он не был так похож на внутренний слой сыра как другие астероиды.
Астероид «выбился» из скопления и летит по космосу, и будет лететь десятки лет, внутри сидит существо, пока небесное тело не приземлится на Нирн.

 

Что было после приземления астероида? Что было, об этом рассказывается ниже.

 

2

 

Спустя десятилетия, в это время астероид был очень близко от Нирна, в Скайриме начинается гражданская война.

4Э 201 год, Тирдас, 32-е.

 

Тот день был ясным и солнечным: на небе мало облаков, солнце сверху весь Тамриэль греет и ещё птицы поют, и можно искупаться в озере.

Мне всё равно на нагретость воды: холодная или вскипячённая – без разницы мне, могу купаться и в такой, и в такой. Я залез в водоём тогда, потому что люди пошли купаться, многие купались в моём озере, ну, то есть, я там плавал тоже, ну, последовал примеру, просто так. А вот потом я видел следующее – это было, по ощущениям, удивительно!

Обычное озеро, и внизу оно обычное, я плавал под водой, видел: рыбок, высокие водоросли с плоским стеблем, у стебля был сужающийся заострённый конец, видел обычные подводные камни, не ощущал своими жабрами ничего особенного, ощущал только воду. Я думал, сегодня всё будет нормально, по-обычному. Я думал, я искупаюсь, потом домой пойду, чтобы взять моё постоянное снаряжение, и отправлюсь в путь, чтобы прийти к драконьим курганам, но судьба обернулась другой стороной.

 

Я поплавал на глубине, как я люблю, поднялся на гладь, вижу на берегу нордочек, редгарочек, ну, ладно, не суть, в озере купается много крестьян из моей деревни, а поднимаю взгляд на небо, а прямо на меня летит комета! Я старался спастись, а совершил глупость.

 

Комета приближалась, и я поплыл на глубину озера. Как только я стал уплывать вниз, я ощутил сильный толчок сзади, который метнул меня удариться об донный камень, по итогу, я потерял сознание.

 

Я очнулся уже на берегу озера, вокруг меня стояли крестьяне, а моя голова была обвязана. Они помогли мне встать на ноги, поинтересовались, всё ли со мной хорошо, я ответил: «Да» -- но был не уверен. Я пришёл домой, у меня, кстати, служанка по дому была там, подарком от ярла представили, она вела себя как-то странно, когда меня видела дома, ну ладно, не суть; пришёл домой, поел, попил, поболтал со служанкой насчёт событий в деревне, насчёт событий вообще в Скайриме. После разговоров и, не посчитаешь, сколько их было, очень странных намёков от служанки, я пошёл в комнату, закрыл дверь от служанки, потому что её намёки мне не понравились, и сел на кровать, чтобы книги полистать, которые в подземельях и в разбойничьих притонах, и во дворце ярла нашёл.

 

Я листал страницы книг, я очень быстро прочитывал одну, переходил на другую, запоминал содержание мгновенно. Одну книгу прочитывал за пол часа, это появилось, когда комета упала на меня в озере, а до этого читал долго. Тогда я пропустил это.

 

Итак, прочитал 15 книг за, так, дайте посчитать… за 7,5 часов. Почему я читал в тот день? Потому что у меня есть желание почитать легенду и найти место из легенды, место, например, захоронения мага. Я знал легенду о Голдуре, пошёл к Фолгунтуру, на следующий день.

 

Я забыл сказать, моя деревня – Данстар, Фолгунтур на западе от неё. Срезать свой маршрут я не хотел, ведь, если срежу, уткнусь мордой в крутой склон холма и упаду в снег или ещё снежная буря затруднит видимость. Решил идти вдоль берега, завернуть в речной залив.

 

Тут начинается самое интересное.

 

Я пошёл по своему маршруту. Иду по берегу, а моя левая рука с магией Искры стала изменяться: оплетали светящиеся нетканевые магические ярко-жёлтые полоски, точнее, одна полоска удлинялась и не плотно обвязывалась. Моя рука обвязана полностью.

 

Из левой руки выросли огромные перья, а сама стала по-длиннее и пальцы – другие. Я прикоснулся к ней правой рукой, а она тоже была изменённой. Я сделал взмах и взлетел в небо, это далось очень легко. Таким образом, я срезал свой маршрут. Я приземлился прямо на территории Фолгунтура. С него начинаются эти приключения.

 

3
Я захожу в подземелья Фолгунтура, внутри такая природная красота царила: растут разные грибы, …; мшистые камни, мох на стенах висел, в основном; длинные древесные корни прорастали сквозь почву и свисали с зазоров каменных стен, а порыв ветра на входе в глубину всегда меня ободряет.

 

Я ходил по катакомбам, ходил внутри старинного зала, их ещё много было, самое главное, мне попался лёгкий способ пройти к крипте Фолгунтура, без боя с драуграми. Итак, в процессе боя с драуграми в этих катакомбах, причём не первого, драугры окружили меня, и я произнёс слова на незнакомом мне языке. В итоге, я превратился в змею, в облике змеи прополз между ног драугров, а они у них такие ужасные и пахнут как ноги у трупа, ну, не суть.

 

В облике змеи я извивался меж камней, обвивался вокруг корней, чтобы по ним заползти на тропу прохода перед обрывом, легко проходил опасности на своём пути. Я нашёл дверь с замком, специально под коготь. Обратился обратно, потом открыл дверь и началось.

 

Произошла битва, эта битва для меня была самой простой в моей жизни!

 

Я сразился с Микрулом Голдурсоном. Он – мощный противник, пока я не применил волшебные слова.
Враг стоял, смотрел на меня, потом пошёл в бой, замахнувшись топором. Моя правая рука, как в прошлый раз левая, сначала светилась, а в конце превратилась в руку великана! Я сжал её в кулак и со всей дури ударил, впечатал врага в стену. И рука вернулась в прежний вид. Я залутал труп и нашёл ценную вещь – она принадлежала архимагу Голдуру, точнее, я нашёл фрагменты от неё, а ещё два хранились в Зале Гейрмунда и в Саартале.

 

Вышел через тайный выход из Фолгунтура, я вышел из пещеры, отправился в Зал Гейрмунда.

 

4
Я пересёк Скайрим с севера на юг. Я пересекал провинцию в облике орла, своими перьями ощущал сильные морозы и облегчающую теплоту. К чему это сказано? Я ощущал в обычном облике полегче погоду, а в орле – пронизывало морозом, а ясная солнечная погода ощущалась как знойная. Я вытерпел погодные условия, несмотря на то, и прилетел на поверхность Зала Гейрмунда. Обратился обратно, открыл дверь ключём, который я лутанул с трупа убитого Макрула Голдурсона.

 

Тут начинается второе приключение, с новой способностью оно тоже было пройдено легко, но в конце произошла битва с противником с колдовством, сражаться было труднее чем в прошлый раз. Но обо всём по порядку.

 

В помещении со входом в катакомбы сделана широкая зияющая дыра, внизу – подземное озеро, небольшое. Я спрыгнул туда, там была чёрная, красиво сделанная двойная дверь. Я отворил дверь, а там находились два морозных паука. Пауки плюнули паутину, но промахнулись, так как я повернулся влево; я сделал удар током магией Искры, и пауки сдохли.

 

Теперь, я прошёл внутрь коридора, там стены покрыты плотным слоем паутины, пол тоже покрыт, но не сильно; и были прилеплены коконы на слоях. В конце коридора – ступеньки вниз, а перед порогом – кнопка опасной ловушки, позади кнопки стоял стол с сундуком с ловушкой; я её не заметил и открыл сундук, и изверглась струя пламени, а я вовремя сказал волшебные слова и в маленького паука превратился, и меня не достигло пламя, так как я спрятался под стол, а пламя шло в другую сторону.

 

В облике паука я ползал по стенам коридора, который затоплен по колено, ещё уменьшился, чтобы проползти через решётку, которую после решения головоломки можно открыть. Этот коридор – склеп с драуграми, те необратили на меня внимание.

 

Через следующий коридор я прошёл к залу с замшелыми монолитными платформами с лестницей из брёвен. На закрытых платформах и в зале ходили драугры. Чтобы не морочиться с битвами, я превратился из паука в змею и, пройдя зал, поднялся по лестнице, там, на платформе, стоял смертный одр с трупом самого архимага Голдура с ключом от двери на платформе.
Я не мог отпереть дверь ключом, будучи змеёй, но и я погиб бы, если превращусь обратно в свою расу. Я придумал решение – решил превратиться в тролля!

 

Я обратился в тролля и убил всех драугров в помещении, жив был только драугр-лучник в каменной ложе под потолком зала, я не хотел сейчас убивать его. И я обратился в свою расу, взял ключ и эпитафию, и отпер дверь.

 

За двойной дверью находилась пара врагов, я убил их без труда струёй магического пламени и хорошим древненордским мечом. Встретил ещё пару драугров по коридорам и на колонне-платформе с опускающимися мостами. Я достиг коридора после моста, уложил ещё двух драугров, и достиг коридора с топорами-ловушками. Я не заметил нажимную плиту и наступил на неё, привёл ловушку в действие, и драугр, с мечом и магией Ледяного шипа, почти погиб от ударов топоров-маятников, но он встал и пулялся с конца коридора шипами люда, чтобы убить меня. Я пустил струю пламени на драугра, струю периодически разрезали топоры-маятники, и он погиб.

 

Я аккуратно перебегал в отрезки коридора между лезвиями топоров и достиг другого конца коридора, там – ступеньки влево с коридором внизу, ведший в сводчатую галерею из камня, округлую, и галерея открывается в просторное каменное помещение, внутри помещения стоят два монолита в форме гриба с плоским верхом, справа – закрытая платформа с саркофагом, окружают свечи и траншея с водой в форме круга саркофаг. Я подошёл к саркофагу и из него вышел Сигдис Голдурсон, возрождение ознаменовало сильное и короткое землетрясение.
Произошла битва со вторым главным врагом.

 

Сигдис обладал навыком колдовства и, при телепортации, создавал двух двойников своих. Вначале я сражался в обычном облике своей расы, но потом придумал, как победить его с помощью метаморфоз. Метаморфозы, имею ввиду, все мои способности после столкновения с кометой, а не только буквальный смысл. Я обнаружил у себя новую способность – копировать разные магические способности у других существ, так, я скопировал у Сигдиса способность клонироваться, и эта способность у меня дополнилась подспособностью, и о ней сейчас пойдёт речь.
Я клонировал себя в облике снежного тролля и телепортировал двойников перед Сигдисом и его двойниками. Двойники Сигдиса испарились при смерти, я вселился в своего клона перед настоящим Сигдисом и убил его.

 

Это была моя подспособность.
-- История очень интересная, но как ты потерял способность?
-- Скоро будет конец, не переживай. – ответил Хек-Фай.

 

Я залутал Сигдиса, взял второй фрагмент вещи Голдура и прочую мелочь. Я залутал сундуки со снаряжением, подобрал с полок и столов этих подземелий разную мелочь и активировал потайной выход, его коридор вёл в зал с зияющей дырой.

 

5

 

Итак, я вышел из Зала Гейрмунда. Что было дальше? Сейчас поведаю, дайте глотнуть мёд.

 

Итак, рассказываю.

 

Я зашёл в дом тёплых ветров, чтобы выложить ненужные вещи в сундук, потом, пошёл просто гулять по просторам Скайрима. Я хотел попробовать свои метаморфические, ну, новые способности.

 

Я захотел превратиться в великана. Я вышел на просторное поле, произнёс волшебные слова и стал великаном с дубиной в руках.

 

Потом, я гулял в облике великана: мне на пути попадались волки, одна тройка хотела догнать козу, а я разогнал волков от козы, а одного взял в руку и кинул его от плеча, кинул волка далеко-далеко. Козла я решил не трогать, кому вред причинит?

 

После этого, была следующая история.

 

Я гулял на территории владения Вайтран и увидел лагерь великанов, их было четверо, и они держали мамонтов. Я подошёл к одному из них и сказал, что хочу присоединиться к их группе. Сам незнаю, как я стал понимать язык великанов. У великанов имён нет, они себя называют цифрами, по порядку. У меня было имя Пятый, у того великана – Первый. Первый попросил выдоить молоко у мамонтов. Как это сделать не знал, но я пошёл к мамонтам.

 

Я присел и начал доить молоко с мамонтов, перед этим под их вымя я положил огромный высокий сосуд. Оказывается, доить с них молоко было не трудно. Я надоил молоко, стало три сосуда. Отнёс к Первому, и он снова даёт просьбу: приготовить сыр – как его готовить я не знал и поэтому попросил помощи у Первого. Он согласился, стал показывать приготовление сыра. После этого, я делал сыр всю ночь.

 

Сыра было шесть кожаных сосудов, в высоту сравнимы с ростом человека. Остальные великаны, кстати, тоже работали, например, Второй и Третий пасли двух мамонтов, Четвёртый и Первый разделывали мамонта, и, после разделки, длинные кости мамонта очистили, воткнули в землю и скрестили концы костей; я узнал, что они делали мне палатку для жилья, а кости мамонта служили каркасом.

 

Первый позвал нас в лагерь свистом, для собрания. Собрание, потом, обсуждение плана, в его ходе, всем отрядом, должны найти глухие, но плодородные, ну, благоприятные для жизни территории. Великаны назвали места по-другому, поэтому, объясню маршрут нашей эмиграции на нашем языке.
Тогдашний наш лагерь располагался, примерно, в отрезке между Греймуром и Древним Каирном, у подножия горы с Лабиринтианом. Первый и остальные хотели иммигрировать на территорию с речной развилкой, напротив береговой линии между Драконьим мостом и Солитьюдом.

 

Собрание закончилось, все начали подготовку: разобрали палатки, и мою тоже, недостроенную, завязали сумки с мамонтовым сыром, мамонтов оставили, по словам Второго: «Чтобы мы зря их не притащили их туда»; но, всё же, Второй решил взять одного мамонта с нами, в качестве вьючного животного, чтобы привязать на него сумки с мамонтовым сыром и связки с костями для палаточных каркасов.

 

Мы шли вдоль береговой линии реки. Далее берег возвышался и был отвесным, а попутно береговой линии – каменная дорога. Мы стали идти по ней, так как берег уже изменился по пути и стал для нас недосягаем.

 

Мы достигли нашей цели, на территории были поля внутри лесных рощ, поставили на поле мамонта и стали ставить на землю сумки с сыром и закрученные в слой кожи строительные кости. Ставили палатки на поле, в общем, разбивали лагерь. Всё шло по плану.

 

Когда я добрался до тропы, по ней ехал знатный господин, а впереди лошади шёл его охранник. Они посмотрели на меня и быстро ушли в спешке, от испуга, обратно. Я, конечно же, не хотел причинять им вреда. Подумал, ушли и ушли! Пойдут другой дорогой, а нас трогать не будут, великанов. Но когда я пришёл ещё раз, передо мной стоял отряд солдат. Они вытащили из ножны свои мечи и, из-за спины, достали щиты.

 

Я убежал в лагерь, сказал своим великанам уходить отсюда, так как нас убьют. Великаны не хотели отступать и пошли в атаку на воинов. Я обратился в дракона, взмыл над чащей и летал над великанами, и я хватал в лапы одного, сбил великанов с ног великаном в лапах, и отлетел, чтобы скинуть великанам на отдалённую территорию, чтобы они не причинили вреда воинам.

 

Я защитил вояк и полетел на территорию южного Скайрима. Там я остановился, перевоплотился в грязевого краба, на берегу рек, и зарылся в ил.
В иле тепло. Я отдыхал, но, затем, почувствовал маленькие вибрации в иле, возникшие на поверхности, и я вылез наружу. Я глазами был направлен на речку, и повернулся назад, я увидел стаю волков, и она шла ко мне. Слева и справа от меня стали выползать из ила грязевые крабы. Я с другими грязевыми крабами встал в оборону, и волки стали атаковать. Волк попытался укусить меня, но я поранил его своей шипованной клешнёй. Волк попытался поцарапать меня когтями, я был защищён хитиновым панцирем и снова сжал его лапу шипастой клешнёй. И волк убежал вместе со стаей, мы хорошо отбились от опасности. После обороны, я занялся ловлей рыбы в облике грязевого краба, но необычная ловля рыбы у краба!

 

Сначала, нужно сорвать всякие сорные ягоды, наколоть на шип клешни и опустить в водоём с рыбами; рыба подплывает к клешне за ягодкой, клешня схлопывается. Я поймал за всю «рыбалку» пять рыб, и я хорошо поел. А вообще, грязевые крабы – всеядные. Я видел, что мои сородичи поедали труп оленя, и он был не свежий, они ели Мору Тапинеллу, сами ягоды для приманки, какие-то отсыревшие кожаные доспехи и ещё что-то, несъедобное, например, сырую чурку от бревна дерева, ели вообще древесину с павшего дерева. Мне это питание было не по вкусу. Прошёл день, мне надоело жить в облике краба, и я решил превратиться в другое существо.

 

Я превратился в коруса, чтобы заползти на самую высокую вершину горы. Я понял, как корусам трудно выживать, а не жить, в Скайриме, так как в облике коруса на меня часто нападали стаи волков, а я – неуклюжее, тяжёлое, медленное насекомое, мне в облике коруса даже по скалам и уступам было трудно лазать. Итак, после этого, я превратился в морозного паука, чтобы легче ползать и быстрее идти. Я обходил в облике паука очень много опасных существ, на обвивающем подъёме вокруг высокой горы. Я добрался до пика и, чтобы спуститься, превратился в дракона ещё раз. Я спрыгнул со склона и расправил крылья, мне кажется, я пропикировал над всей провинцией. Я сел на скалы Маркарта, постращал жителей городка, наслал на себя гнев стражи Маркарта, и я улетел.

 

В небе летел дракон, я подлетел сбоку, поговорил с ним на драконьем языке. Я узнал, что он собирался сжечь города, и я попытался переубедить его, чтобы он этого не делал и чтобы не навлёк гнев Довакина. Но он отказался.

 

Подлетел он к маленькому городишке, а я опрокинул его на спину и старался убить. Стража города начала стрелять по нам, и я обратился в облик своей расы, чтобы быть живым. Стража затупила, а дракон встал на лапы и извергал пламя. Я стал биться в прежнем облике.
Я выпустил ту’ум «Безжалостная сила», чтобы дракона оглушило, колол мечом и рубил топором, стража тоже сражалась с драконом. Дракон, полураненный, взлетел над нами, но упал от нескольких ледяных шипов. Мы выиграли сражение, дракон погиб. Сквозь толпу стражей вышел колдун в одеянии мага, он подозвал меня к себе и сказал:

 

-- Довакин, внутри тебя какая-то неясная и незнакомая мне сила; мне необходимо выяснить природу этой силы, чтобы выселить её из тебя и вернуть обратно.

 

Я говорю:

 

-- Эта сила мне не мешает, не знаете её природу и вообще – то я могу вам помочь их выяснить, но лишать меня не надо.

 

Он говорит:

 

-- Может быть, Довакин, я забочусь о безопасности тебя и всего населения Скайрима.

 

Волшебник выглядел по-обычному, то есть, как все добрые маги Скайрима, и поэтому он вызвал у меня доверие и ещё – он маг при дворе, имя – Саверон. Он выделил мне дом в его городке, Рорекстеде и сказал ждать, когда придёт.
Саверон зашёл в мой дом, и я стал с ним разговаривать по поводу метаморфических способностей.

 

Он спросил:

 

-- Довакин, после чего у тебя появилась способность к метаморфозам?

 

Я ответил:

 

-- Я думаю, когда я купался в озере, на меня упала комета, по-моему, комета дала мне такие способности.

 

Он подумал и принял решение:

 

-- Нам нужно отколоть кусок этой кометы, чтобы изучить материал осколка, может быть, нам это даст какие-нибудь сведения.

 

Я сказал:

 

-- Это отлично! Я предоставлю вам без труда.

 

Он возразил:

 

-- Довакин, конечно, так и будет, но сначала нужен сон.

 

Я, действительно, хотел спать, пошёл, лёг на кровать и сразу уснул. Новый день был насыщенным.

 

Я проснулся, на небе было ясно. По тропам стражи ходили, на деревьях птицы песни трелили. К порогу дома подошёл Саверон, как раз я там стоял. Я с Савероном, пошли на место падения метеорита, точнее полетели, я превратился в дракона. Мы сели на берег озера, я превратился в себя и нырнул глубоко, поплыл на дно озера, чтобы отколоть от кометы фрагмент, я для этого, прежде, взял кирку с собой. Я отдал Саверону кусок в руки, и фрагмент кометы начал превращаться в светящуюся пыль, пыль улетала в одном направлении.

 

В ходе эксперимента, мы выяснили, что пыль летит только на север, в океанские просторы; чтобы точно увидеть её полёт, я и Саверон решили попортить фрагменты ночью. Мы ждали, когда наступит ночь. Дождались ночное время.

 

Мы снова полетели на озеро с кометой, все фрагменты лежали в мешке на дне озера. Я, в облике дракона, приземлился и с меня спешился Саверон. Настал черёд путешествия.

 

Я достал мешок из воды, Саверон вытащил один фрагмент, и фрагмент плавно превращался в пыль и медленно летел на север. Мы последовали по траектории пыльного скопления. Отсюда начинаются новые приключения.

 

6

Пыльная тучка летела на север, мы преодолевали утёсы, водоёмы, леса, чтобы успеть за ней, но, если не успевали, Саверон клал в руки к себе новый фрагмент кометы и он рассыпался вновь. Мы, пешком, преодолели все препятствия на суше и вышли на берег моря, на берег вывела траектория движения пыли. Мы думали, как преодолеть море, у нас были ещё фрагменты в мешке. Северные морские просторы были без волн.

 

Я предложил Саверону, чтобы я превратился в дракона, и мы пересекли бы море, но он отверг предложение, и мы стали думать и предлагать друг другу дальше. И мы приняли решение. Наша идея заключалась в том, что я превращусь в большого хоркера, запрягусь в ладью, а на ней будет Саверон.

 

Для воплощения, мы выпустили ладью на мелководье, та ладья давным-давно села на отмель, но осталась цела. Мы разрезали парусину и сделали из неё трос, и трос привязали двумя концами к носу ладьи, а я, в облике хоркера, выполнял задачу тяглового зверя, потом. Итак, мы отправились за тучками пыли.

 

Мы далеко отплыли от Скайрима, долго плыли по траектории движения светящейся пыли. Прошёл уже час, и, наконец-то, мы нашли точку скопления летучей пыли, точку остановки. Пыль служила «кирпичиком» для светящегося столба посреди моря. Последняя тучка пыли подлетела и распылилась по столбу.

 

Столб перестроился в треугольную стрелку и быстро улетал в небо ночи. Я превратился в дракона, Саверон оседлал меня, и мы полетели за этим объектом. Казалось, объект прилетел на место, с высотой отрыва от Нирна равной нескольким десяткам Глоткам Мира. Это место – летающий остров, аллόд, по-иному говоря. Мы были в восторге от этого открытия.

 

Мы приземлились и стали исследовать аллόд. На нём росло всё то же самое, что и в Скайриме растёт. На áллоде стояла древняя каменная постройка, или нам так показалось, что древняя, ну, не суть; заходим в постройку, а внутри стоит нечто большее, чем просто квадратные грубые домишки.

 

Мы вошли в подземные помещения домика, там – вход в лабиринт. Мы вошли, преодолевали запутанные коридоры, на нас пытались напасть злокрысы, я не знаю, откуда там появлялись. И мы не могли найти выход из лабиринта. Мы измотались, но всё равно старались найти выход. Прошло очень много времени, а те стены давили на мой разум, мне даже было трудно дышать и немного кружилась голова. В конце концов, мы нашли выход.

 

Прямой коридор заканчивался двумя поворотами, а последний – помещением со странным сияющим колодцем. Я заглянул вниз колодца и меня что-то затянуло внутрь, в колодце была не вода. Я попал в сияющее пространство, это сияние даже немного слепило глаза. Потом, словно открывает дверь, и входит некто: данмер, одетый в робу и рясу.

 

Я и он стали разговаривать.

 

Он сказал, что специально, с помощью магической пыли, привёл меня сюда. Я спросил, зачем, и он ответил, что моя сила метаморфоз, сделает его свободным из этого аллода, в который его заключили много лет назад, по ошибке. Я сожалел ему и готов был отдать ему эту силу. Я согласился отдать свою силу.

Данмер улыбнулся, выпрямил руки в мою сторону и стал поглощать мою силу. Я потерял сознание из-за сильной боли в теле.

 

Я очнулся уже в Скайриме, меня разбудил Саверон. Мы пошли домой в Рорикстед.

 

-- Итак, это конец моей истории! Ну, я думаю, они вам уже надоели.

 

Говорит норд в толпе:

 

-- Как раз таки, таких нам нехватает!

 

-- Верно подмечено, друг мой. – сказал Хек-фай и все слушатели в таверне засмеялись.

 

-- Я думал, почему существа и люди не могут жить мирно? И понял, что это невозможно, так как мы все – части, точнее, звенья пищевой цепи. Только сознательной сущности она будет казаться несправедливой и жестокой. Но такова жизнь, а если она такова, зачем мне наблюдать её? Странные вопросы мне приходили в голову, но я оставлю эти вопросы слушателям, на съедение. Пойду-ка я в очередное подземелье, хе-хе!

 

Сообщение отредактировал rusk43: 23 января 2025 - 14:00

[Shadow_sky_31]

   “Самый верный враг"

 

 

"Некромантия — скверная идея, Элио". Ей говорили это все. Начиная от наставника в университете, заканчивая мужем и обоими детьми.

Однако именно она даровала Элио все то, чего та всегда хотела. Вечную молодость и безграничные силы для научных исследований. Это мечта любой уважающей себя чародейки!

Нужно всего лишь вовремя поставлять души Идеальным Повелителям. Элио должна была открывать канал в Каирн минимум раз в неделю.

Например, сегодня.

 

Уже за полночь. Обе луны заволокли черные облака. Тишина на улице такая, что слышно шаги патруля в соседнем квартале. На море тоже штиль.

Элио стояла посреди своего кабинета. Перед ней в полу зияла сиреневая расщелина, раскинувшая ослепительные лучи на стены. От нее шла неприятная, сдавливающая внутренности вибрация и гудение, похожее на пение кита.

 

Эл стояла над ней и смотрела в закручивающуюся, как воронка, плазму. Воздух вокруг нее знойно плыл.

 

— Мало, — говорила воронка. Голос ни мужской, ни женский. Просто монотонное дрожание звука.

 

— Казней в городе стало меньше, — отвечала Элио. Сиреневый свет ложился ей на лицо. — Больше — только на материке, и то после войны.

 

Большинство душ Эл забирала во время городских казней. Зрелище неприятное, но необходимое. Поначалу она пыталась угодить Мастерам подношением белых душ. Их оставалось полно после посещения учебного зооуголка во время препараций. Но для Повелителей это то же самое, что охапка сена. Им нужны только черные, людские души. Делать нечего, пришлось договариваться с местным судьей.

Хотя в университете говорили, что Эл забирает души у студентов, заваливших сессию. Или тех, кто ей не нравится.

 

— Мало, — повторила воронка.

 

Аш, фамильяр Элио, лежал под рабочим столом спиной к ней. Он вдруг поднял голову, дернул ухом и с тревогой оглянулся. Блики от портала окрашивали шубку фиолетовым.

Когда-то давно он служил самой Вермине. Пока однажды усилиями одного мага, коллеги Элио, не очутился в Нирне в шкуре черного красноглазого лиса. После смерти хозяина он остался беспризорным, и тогда его Элио приручила.

 

— Я могу вернуться к поставке белых душ, — говорила она. — Проблем никаких.

 

— Белые не нужны.

 

— Тогда мы зашли в тупик.

 

— Ты зашла в тупик.

 

Эл устало вздохнула и уперла руки в бока. Больше, чем ленивые студенты, ее утомляла именно эта нечеловеческая упертость. С даэдра говорить куда проще, у тех хотя бы чувство юмора есть. Не у всех, но все же.

Аш вышел из-под стола, потянулся и встряхнул головой. Гудение из воронки заставило его прижать уши и опустить морду.

 

— Мы дадим время, если сделаешь залог.

 

— Какой? — Эл стала раздумчиво бродить вдоль портала, глядя в пол.

 

— Твоя часть.

 

— Часть моей души?

 

— Амулет.

 

Эл замерла и положила руку на свою подвеску. Кристалл в ней замерцал под пальцами.

 

— Он сохраняет мне жизнь, — строго сказала она и посмотрела в воронку. — Зачем вам он, если без него умру я?

 

— Часть.

 

Эл присела к порталу, сжав амулет в руке.

 

— Часть души в амулете, так?

 

Воронка молчала. Через тихое гудение послышался цокот когтей Аша по полу. Он подошел к Эл и сел рядом. Пушистый хвост подрагивал белым кончиком.

 

— Что со мной будет? — спросила Ли.

 

— Ничего.

 

Она выпрямилась и отступила на шаг. Аш взволнованно смотрел ей в лицо своими умными рубиновыми глазами.

 

— В таком случае вы не станете просить у меня больше душ. Одна в неделю, как и прежде.

 

Воронка молчала.

 

Эл глянула на Аша. Тот поднялся и нервно закрутился.

 

— Так магов обманывают! — заскулил он. — Просят больше душ, а потом недовольны! Почему недовольны? Потому что мало душ! Им нужно много. Много, как в Трясине. В Трясине много душ, ты знаешь? Я видел! Они плавают повсюду. В воде, в воздухе, в черном огне и пурпурной крови!

 

— Аш, не сейчас!

 

Тот радостно завалился на спину и стал кататься, задрав лапы к потолку.

 

— Трясина сделана из снов черных душ!

 

— Аш!

 

— Нам нужно забрать их! Предвестники отдадут их мне, — он вскочил и стал носиться по кабинету черной кометой. Лапы высекали искры, а за хвостом тянулся шлейф фиолетового света.

 

Эл отмахнулась и снова шагнула к порталу.

 

— Повторим: я отдаю часть силы амулета и живу, как прежде. Ничего не меняется. Все понятно?

 

Она сразу же цокнула на себя: говорить так с Мастерами и с даэдра не стоит. Это тебе не студенты. Они ведь и в порошок стереть могут.

Но из воронки выплыло только:

 

— Правильно. Руку.

 

Эл выдохнула и опустилась к расщелине. Аш, гонявший по всей комнате, замер рядом и пронаблюдал как она протянула руку. Свет из портала обволок ее лучами.

Сначала было тепло. По коже осторожно струился жар, как казалось, к амулету. Эл видела, что фиолетовые искры бегают под блузкой. Потом они стали покалывать, точно вспышки электричества. Гудение из Каирна немного усилилось.
Аш навострил уши и переступил передними лапами.

Затем свет вдруг стиснул Элио под ребрами и сдавил.

 

— Что…

 

Слова оборвались, стоило ей увидеть, как руки охватила слепящая пелена и быстро потекла по всему телу. При этом внутренности будто растворялись, а в голове зазвенела пустота.

Аш испуганно тявкнул и отскочил. Элио вспыхнула и пропала в столбе белого света. Портал при этом гудел и вибрировал так, что дрожала мебель, а Ашу заложило уши.
Он залился визгливым лаем, виляя хвостом. Потом что-то хлопнуло, на секунду кабинет окрасился в сиреневый и стало светло, как днем.

Аш взвизгнул, подскочил и рассеялся в воздухе.

 

Затем все стихло. Расщелина исчезла. Кабинет остался пустым. На полу чернел развод копоти.

Аш возник на рабочем столе Элио. С шубки сыпались синие искры.

Он крутанулся вокруг себя, осматривая комнату. Принюхался. Стоял горьковатый запах горелого.

Аш истерично взвизгнул и спрыгнул со стола. Прошел в середину кабинета, откуда пропала Эл, и понюхал пол. Чихнул. Потом обернулся на дверь и прижал уши.

 

***

 

Верн возвращался домой после тяжелого рабочего дня. На его усталом лице застыла непоколебимая серьезность. Город тонул во тьме, мелькали лишь проблески фонарей и редкие горящие окна. Над головой сияло полотно звезд.

 

Заметив в окне фамильного поместья сиреневую вспышку, Верн решил, что Элио, как обычно, занята экспериментами. Войдя внутрь, он сразу же удалился в свой кабинет и уселся за письменный стол. Сложив руки перед собой, Верн стал размышлять о поручении Талмора, которое ему следовало исполнить, чтобы не лишиться прав на продолжение своей деятельности в городе.

Политическая обстановка накалялась. Вчерашние рекомендации сегодня становились требованиями.

 

***

 

Аш потоптался на месте, глядя то на дверь, то на золяное пятно. Глаза горели красными угольками.

Он вдруг ощутил странную легкость. Будто ослабли натянутые лески. Даже промелькнула мысль, что все случившееся — это хорошо. Посыпанный золой пол и этот запах жженого дерева почему-то ему понравились.

Но только на секундочку.

Эта непонятная радость сразу угасла и уступила тревоге. В голове прозвучал голос хозяйки:

 

"Аш, ко мне!"

 

Такая команда давно отпечаталась в сознании горящим клеймом. Оно вспыхивало и гнало к ноге. Выполнять приказ.

Разве что теперь оно жгло чуть слабее, точно кто-то его остудил.

Аш замер.

Как выручать хозяйку? И... надо ли? Конечно, надо! Клеймо говорит. Кричит. Приказывает. Надо слушаться клейма. Оно главнее всего.

А как же эта легкость? Кажется, будто можешь облететь все миры, побывать в любом мозгу. И это только пока!

 

Нет, нет. Клеймо. Надо выручать.

 

Но с Повелителями будет тяжело тягаться. В их мире, в этом слабом теле. Мастера сильны, а Аш слаб. В теле лиса слаб. Нужны могучие руки. Человеческие руки.

Мальчик, дитя хозяйки, еще не готов. Мальчик должен вырасти.

Но даже он лучше, чем ее муж. Тот силен и умен, но он так противен. Он украл сердце хозяйки много лет назад. И не оставил Ашу. Вор.

Мальчик не выдержит. Вор выдержит. Ради хозяйки.

 

Аш капризно фыркнул, вильнул хвостом и подпрыгнул. Белая вспышка рассеяла его в воздухе и появилась в кабинете Верна. Аш выскочил из нее и приземлился прямо на его рабочем столе. Глядя ему в глаза и недовольно сопя.

 

— Хозяйка! — сразу тявкнул он. — Ее нет!

 

Верн устало клюнул носом, отчего край шляпы закрыл ему лицо. Когда шляпа поднялась вновь, Аш встретил его сонный взгляд.

 

— Ты на моем столе... — пересиливая дремоту, ответил Верн.

 

— Да! — оживленно ответил Аш и царапнул когтями столешницу. — Потому что хозяйки нет! Мастера забрали! Сиреневая бездна забрала. Мастера обманули, и ее нет!

 

Его лавово-красные глаза лихорадочно мерцали, будто внутри пылал пожар. Аш весь изошел дрожью от переполнявшей его энергии.

 

— Ты должен ее выручить. Она так говорит! Отобрать у Мастеров!

 

Верн еще пару секунд озадаченно смотрел на Аша, после чего его взгляд сверкнул озарением. Он резко поднялся и негромко, но серьезно переспросил его:

 

— Что?!

 

И не дожидаясь ответа, тут же бросился на второй этаж. Аш едва пикнуть успел. Он проводил его взволнованным взглядом и вспыхнул белым огоньком.

Выпрыгнул посреди комнаты Элио, как раз рядом с разводом копоти. Открытая дверь зияла чернотой, выходя в коридор.

Аш еще раз наклонился к полу и копнул лапой между плиток. Он слушал приближающиеся быстрые шаги Верна. Чувствовал, как начинал сомневаться, что позвал его.

Вор пришел бы сам. Вопрос времени. Но время — очень ценная штука.

 

Верн вбежал в комнату и оцепенел, когда в его глазах отразился пустой кабинет жены.

Он смотрел на Аша, и на его лице постепенно проступала тревога.

 

— Почему ты мне сразу не сказал, что она исчезла?

 

Ухо Аша дрогнуло, а хвост угрожающе закачался, разметая золу.

Глупый вор!

 

— Сказал сразу! — суетливо прошипел Аш. — Фиолетовая волна ее проглотила, и я сразу сказал. Сказал тебе. Хозяйка не должна ждать. Хозяйка слабеет. Я чувствую! Она тает, ее силы тают. Тает ее душа. Я чувствую!

 

Тает. Какое приятное слово. От него внутри тоже что-то тает, и просыпается сила. Такая... захватывающая!

 

— Хорошо… — голос Верна подрагивал от волнения, хотя он и пытался выглядеть собранным. — Так… Увы, нет, плохо. Ужасно. Чистый кошмар.

 

Он запер дверь и стал ходить по комнате, сцепив руки за спиной. По его мечущимся глазам Аш видел, что тот судорожно продумывает план действий.

Вдруг Верн надменно на него покосился:

 

— Твоей миссией являлась ее защита.

 

Аш крутанулся вокруг себя, как волчок, и заскулил.

Глупый! Глупый! Как может подданный Плетельщицы снов тягаться с Мастерами, владыками душ! Как могла хозяйка отдать сердце такому недоумку! О, хозяйка! Она тоже глупа, раз так сделала!

Внутри взбурлила злость. Аш замер, вперившись в Верна испепеляющим взглядом красных глаз-угольков. Потом пригнулся к полу и приблизился к нему, шипя:

 

— Мастера сильнее слуги Трясины. Мастера сильнее хозяйки. Мастера сильнее тебя. Но Мастера слабее обоих. Нас с тобой. Мы вернем хозяйку...

 

(!!!)

 

Аш встрепенулся, точно в нем-что замкнуло, и застыл.

Черные тучи немного рассеялись, выпустив лунный свет. Шубка Аша переливалась серебром и дыбилась.

 

— Вор не смог уберечь сердце хозяйки, но он сможет его спасти, — произнес Аш и нетерпеливо прыгнул к двери. — Ты! За мной! В Каирн! Я открою канал!

 

Верн посмотрел себе под ноги, на кучку остывшей золы. В ней что то блестело. Он наклонился и, расчистив черную пыль, достал кольцо.

 

Золотое обручальное кольцо.

 

Аш презрительно чихнул. Это кольцо — доказательство воровства. Вор дал его хозяйке, чтобы украсть ее сердце. Украсть у Аша.

Верн поднялся, положил кольцо в карман. Его взгляд изменился. Наполнился решимостью. Он провел ладонью вдоль пояса, и вслед за ней воплотился серебристый клинок, мерцающий фиолетовым переливом. Аша он всегда заставлял необъяснимо нервничать, но сейчас напротив — обнадеживал.

Заставлял верить, что хозяйка найдется, живая и невредимая. Хозяйка найдется, а эта легкость в теле исчезнет.

Нужно ли тогда ее искать?

 

"Да!", обожгло сознание рабское клеймо. "Несомненно!"

 

Да, да, конечно! Аш заскулил и стал быстро скрести пол. С черных когтей полились фиолетовые ручейки и завертелись по полу, вырисовывая круг портала. Он гудел, шептал и дышал могильным холодом.

Сосредоточенное лицо Верна залил пурпурный свет.

 

— Каирн Душ… Моя вампирическая природа позволит мне пребывать там без жертвоприношения. Хотя одна была бы весьма кстати... — он злобно глянул вниз, на Аша. — Что ж, лис, я согласен на время отбросить наши разногласия. Во имя нашей с тобой общей цели…

 

Аш коротко рыкнул.

Верн двинулся к зияющей фиолетовой воронке и на секунду о чем-то задумался, прежде чем шагнуть в портал.

Аш прыгнул следом. Их фигуры растворились в сиреневом всполохе.

 

***

 

Гудение заложило уши, точно под водой. Переливающаяся черно-сиреневая пелена залепила глаза. На мгновение показалось, что внутренности сжало металлическим прессом.

Лапы Аша опустились на мертвенно сухую землю под темным небом Каирна. В хрустящем песке белели осколки костей, а вокруг лежали черные валуны и высились иссохшие деревья.

Небо темно-сливового цвета то и дело разрезали белые копья молний. Следом по округе прокатывался угрожающий грохот. Аш и Верн вздрогнули от очередного разряда.

Воздух казался разряженным и пах разложением.

 

Аш оглянулся и наткнулся взглядом на далекие башни Могильника. Посмотрел в другую сторону и увидел заросли сухой осоки и стручков душ.

 

— Хозяйка не рядом, — заскрежетал Аш и потрусил к заросшему пятачку. — Не рядом. Рядом нет.

 

Верн оглянулся. По его полумертвым жилам растекся сумеречный холод. Этот мир, осколок Обливиона, целиком и полностью состоял из тьмы, отчаяния и разрушенных надежд. Здешние обитатели бесцельно скитались, неизбежно забывая себя, и не было ни единого способа помочь этим бедным обманутым душам.

 

— Ты бывал здесь раньше? — поинтересовался он у лиса, вглядываясь вдаль, на парящие черные башни.

 

Аш рассекал синеватый сумрак черным пятном. Различались только белые носочки и кончик пушистого хвоста. Он бежал рысцой, пригнувшись к земле и нюхая песок, смешанный с костяной пылью.

 

— Вор мало знает, — отвечал он, не оборачиваясь. — Мы с хозяйкой были здесь часто, пока вор не появился. Давно, давно были. Потом хозяйка стала посылать меня одного. Искать души магов. Некромантов. Со времен Святой Алессии. Взрыва душ. Всех магов. О, здесь их много. Зарытых в темноту. Но я вижу их. Прямо здесь. Вокруг нас.

 

— Ты зовешь меня вором, но сам же служил им, похищая души пропащих, — отвечал Верн. — Ты пожинал бессчетное их количество и знал чем это закончится.

 

Аш снова резко замер, точно в нем отключился мотор. Глаза неподвижно смотрели вперед.

Там, над костисто-белыми гроздьями стручков душ стоял призрачный чужак.

 

— Обливион, — заговорил Аш, не двигаясь. — Красное небо. Горящая часовня. Голова.

 

— Неприкаянный, — окликнул призрака Верн, — ты преграждаешь нам путь.

 

Тот повернулся и хмыкнул. Верн смерил его изучающим взглядом.

 

— Твою душу пожали в Кватче, не так ли?

 

Призрачный эльф покосился на них единственным зрячим глазом. Второй разрезал шрам. Призрак нахмурился и скрестил руки на груди.

 

— Вы не похожи на бесхребетных грязекрабов, как большинство местных. Каким ветром? — его голос был басовитым и хриплым, точно у крагенмурского старьевщика.

 

Глаза Аша сверкнули раскаленными угольками. Уши дернулись в сухом воздухе.

 

— Джиуб, — зашипел он, пригнувшись к земле, точно готовясь к прыжку. — Видел нас на палубе. Под пепельным небом. Истреблял черные души, истреблял белые... Красное небо остановило. И померкло.

 

В нем опять что-то перемкнуло, и он подскочил на четырех лапах, махнув хвостом.

 

— Хозяйка! Ты не видел ее! Но ты знаешь, где держат подданных Мастеров! Обманутых! Знаешь того, кто знает!

 

Святой Джиуб недобро взглянул на Верна и указал пальцем на Аша.

 

— Кагутчий случай… Он что, говорящий, или у меня опять приход?

 

Верн подошел к лису и собрался взять его, но Аш дернулся и клацнул зубами у его пальцев.

 

— Вор не смеет трогать! — прорычал он.

 

Верн с досадой отступил.

 

— Лис задал тебе вопрос, — строго произнес он. —  Ты можешь дать ответ?

 

Джиуб пожмурился, отступил на один шаг и меланхолично пробормотал:

 

— Ну-у… Я обычно в эти дела не лезу, но… Есть тут одна обманутая. Вообще говоря, их тут пруд пруди, но эта — местная знаменитость. Какая-то старая вампирша. Во-о-он у тех башен коротает свой срок, — он указал на далекие темные башни-монолиты. Над ними клубились грозовые тучи и плавали гигантские тени, одна из которых, казалось, напоминала дракона. — Кстати, раз уж вы туда направляетесь, может поищете кое-какие бумаж...

 

Верн уже двинулся в сторону башен, Аш бежал за ним.

 

***

 

Рассекая безжизненные пустыри, Аш задумчиво бормотал на даэдрике. Взгляд опустел. Верн, кажется, что-то спрашивал у него, но Аш его не слышал.

Синие перистые облака вихрились над головой. В зените их затягивала огромная черная воронка, и от нее шли те же болезненные вибрации, как и от портала хозяйки.

Память о ней постепенно слабела, и Аш едва мог вспомнить, как она его приручила. Начало этой истории будто терялось в тумане. Он расползался, пряча другие ранние воспоминания.

В хозяйке угасала сила, а вместе с ней угасала память Аша.

 

Черные монолитные башни Могильника тянулись ввысь, к мрачной воронке, и напомнили Ашу облака вокруг Цитадели госпожи. Мысль о доме сплелась с осознанием нарастающей силы. Она прошлась по лисьему телу горячей волной удовольствия.

Аш даже облизнулся. На языке — горьковатая пыль, наполняющая местный воздух.

 

— Хозяйка слаба, — забормотал он, рысцой вбегая на здоровенную широкую лестницу, ведущую к вратам. — Хозяйка слаба, она не здесь, она слаба...

 

Перед глазами вспыхнул свет, и нос врезался в невидимую стену.

Аш встряхнул головой. Перед ним с Верном вырос розовый барьер. От него шел пугающий жар. Аш отскочил.

 

— Похоже, даже ты иногда испытываешь страх, безликий демон, — сказал Верн. — На секунду мне показалось, что и на тебя можно рассчитывать...

 

Аш злобно зыркнул на него и зарычал под нос.

 

За переливающейся розовой стеной виднелись две колонны, а между ними — зачаровальный стол. Это и была обитель той самой обманутой.

Аш суетливо вертелся, борясь с желанием кинуться на барьер. Обжечься, но сделать хоть ЧТО-ТО.

Жутко, жутко хотелось делать ЧТО-ТО.

Он услышал, как за колоннами раздалось звякание стеклянных пробирок. Аш вытянул шею, навострил уши и увидел фигуру.

Валерика. Дочь Хладной Гавани. Синее, ледяное небо. Желтые глаза. Родная кровь. Черный монолит под землей.

Сила, самая великая во всех мирах. Неизвестная, но страшно могучая.

 

Валерика обернулась. В темноте ее глаза угрожающе сверкнули. Она даже не двинулась к барьеру, а застыла между колонн, глядя на пришельцев.

 

— Вам здесь нечего делать, — безжизненным голосом сказала она и отвернулась к своему столику.

 

— Вы — первородный вампир? Мы бы хотели задать Вам один-единственный вопрос, — обратился к ней Верн мягко и почтительно. Затем с издевкой указал на Аша: — Не обессудьте, мистерена, этот даэдра приручен.

 

Ашу захотелось вцепиться ему в ногу. Прокусить сапог и ткань штанов, сдавить челюсти так сильно, чтобы пошла кровь!

Но клеймо запрещало причинять вред хозяйке и ее семье.

 

Валерика не оборачивалась. Даже вопрос про первородность не заставил оглянуться. Она почти равнодушно продолжала возиться в лаборатории. Почти.

У нее подрагивали пальцы. Аш это видел.

Ему показалось, что она и не заговорит, тогда бы он точно швырнулся на барьер. Но через полминуты молчания Валерика все же обернулась.

 

— Меньше всего меня волнует твой даэдра, — сухо ответила она и посмотрела на Аша. — Приглядывай за ним.

 

Затем помолчала и снова подняла светящиеся глаза на Верна:

 

— Спрашивай.

 

Верн сделал шаг, прикоснувшись к барьеру. Фиолетовая дымка окружила его ладони.

 

— Мне довелось слышать о вас как о той, кто знает о каждой душе, попадающей и покидающей эти места. Соответственно, если эти слова правдивы, знаете ли Вы местонахождение одной волшебницы?  Ее забрали сюда совсем недавно.

 

Аш увидел, как в его глазах мелькнула печаль. Голос чуть дрогнул.

 

— У нее темные волосы до плеч и белые пряди по бокам.

 

Валерика задумчиво смерила Верна взглядом и прищурилась.

 

— На западном шпиле пополнение, — сказала она, снова отвернувшись к столику. — Каждый раз, когда сюда попадает обманутый, барьер дрожит, и я чувствую, откуда идут помехи. Недавно...

 

Она вздохнула и оперлась на алхимический стол руками.

 

— Недавно вибрировал источник с запада. И если эта твоя волшебница там, ей не позавидуешь.

 

Валерика обернулась и пристально посмотрела на Верна.

 

— Тебе лучше поспешить, если не хочешь ее потерять.

 

Верн кивнул:

 

— Благодарю.

 

Они с Ашем спустились на усеянную костями пустошь. Если раньше Аш бежал легкой рысцой, то теперь несся галопом. За белым кончиком хвоста тянулся шлейф фиолетового света. Он не таял, вырисовывая в затхлом полумраке тропку для Верна.

Аш перепрыгивал громадные драконьи кости, валуны, заросли стручков душ, коряги и рытвины. В нем бурлила энергия. Аш не думал о том, как хочет спасти хозяйку, ему просто хотелось ДЕЛАТЬ.

И желание это росло все больше вместе с тем, как гасло клеймо в сознании.

 

(Аш, ко мне!)

 

Аш резко замер, точно вмерзнув в землю. Шпиль был уже близко. Чувствовалось угрожающее гудение от огромного парящего кристалла-Мастера.

Верн поднял глаза. Черная башня парила над головой. А под ней, в тени, сиял круг портала. Верн и Аш направились к нему, как вдруг раздался свист.

Между ними в песок вонзилась длинная костяная стрела и тут же взорвалась  синими лучами. Из-под ног послышалось шипение мертвецов.

Пискнув на даэдрике, Аш сиганул к порталу, Верн — за ним. Вокруг восставали черные скелеты и обдавали шерсть холодным трупным дыханием. Аш вилял между ними быстрой белой вспышкой. Бьющая ключом энергия не оставляла ему даже времени попытаться сразиться.

 

ДЕЛАТЬ.

 

Они с Верном прыгнули на горящий орнаментами круг и скрылись в снопе черных лучей.

Как только чернота осела, Аш увидел, что стоит на парящей площадке. Внизу — необъятная могильная пустыня, а впереди — лестница, змеящаяся вокруг шпиля.

Где-то над головой гудел кристалл, но его было не разглядеть из-за ступеней.

Или из-за того, что перед глазами у Аша начало странно двоиться, а мир вокруг прибавил в четкости. Сердце колотилось в лисьей груди быстро и легко, как крылья маленькой пташки.

Он мог видеть каждую выщербинку на ступеньках, пока взбегал наверх. Даже крупицы костяной пыли, рассеянной в воздухе. Каждая мелочь очертилась и стала казаться безумно важной.

 

(Аш, ко мне!)

 

Едва уловимый голос хозяйки в глубине памяти. Он все еще звал и не позволял оставлять себя без внимания.

Аш несся к нему, скуля от дикого нетерпения и растерянности. В голове все металось вокруг ее голоса. За спиной бежал Верн.

Аш перескочил на среднюю площадку и едва смог затормозить. У подножия следующей лестницы высилась грузная фигура Смотрителя.

Вместо головы дымилось черное облако с горящими пурпуром глазами. Истлевшие костяные руки держали огромный лук.

 

— Посмотрим, на что ты готов ради своей хозяйки, лис, — тихо произнес Верн, глядя на громадину.

 

Пылающие глаза Смотрителя вспыхнули ярче. Он пригнулся, скрипнув костями, и издал ужасающий утробный вой. У Аша заложило уши и встала дыбом шерсть. Нутро съежилось в ледяной комок.

Но клеймо приказывало. Хозяйка приказывала.

 

(!!!)

 

Не хозяйка! СИЛА!

 

По шубке Аша побежали магические искры. Он согнул лапы, повилял всем телом и взорвался скоростью. Стрелой жемчужно-сиреневого света Аш облетел вокруг Смотрителя, закрутив серпантин лучей.

Они налипли на костяную броню и стали сдавливать, гася всякое его движение.

Смотритель снова пронзительно взвыл. Волна ужаса обрушилась на Аша. Исполин резко разорвал путы, раскинув руки. Аша отбросило в стену. Пропитанный костяной пылью воздух содрогнулся.

Верн едва успел уклониться от пущенной в него стрелы. Она пробила две каменных плиты и улетела во мрак. Верн кинулся к Ашу, схватил его под лапы и укрылся за колонной.

 

— Нам не пробить его броню… Прямая атака неэффективна. Нам нужно...

 

Не успел он договорить, как вторая стрела обрушила колонну. С грохотом посыпались обломки, Верн отскочил. Затем оббежал Смотрителя, пока глаза-огни следовали за ним, не отрываясь.

Встав у подножия его трона, Верн опустил Аша. Тот резво вскочил. В нем кипела энергия, и он почти не ощущал боли. Только вспышки негодования и злости. Даже Верна он едва замечал из-за двоения в глазах.

Он отпрыгнул от него и снова облетел Смотрителя. Прорвавшись через черную тучу-голову, он выбил из нее несколько клочьев тумана. Исполин пошатнулся.

 

— Я отвлекаю! — пискнул Аш, метнувшись обратно к Верну. Его голос стал едва узнаваем: дребезжащий и пронзительный. — Ищи хранилище! Сундук синего света! Души спят!

 

Верн кивнул и ринулся наверх. Аш снова влетел между огней-глаз Смотрителя ослепительной кометой.

 

***

 

Едва Верн взбежал по лестнице, ступени за ним разлетелись от удара стрелой. Облаком вспухла пыль.

Верн оглянулся и увидел массивную арку из черного камня, под ней стояли три сундука. А наверху, как усыхающее фиолетовое солнце, сиял гигантский кристалл. Он гудел и шептал, точно живой.

 

Идеальный Повелитель.

 

Тут же Верн ощутил ужасную слабость. Ноги стали подкашиваться, и он едва не упал на колени. Взгляд сам собой притягивался к сиянию кристалла.

Могильный шепот скрежетал в голове. Чудились далекие крики и плач неупокоенных душ.

 

Собрав остатки сил, Верн оторвал взгляд от Повелителя и стал медленно продвигаться к сундукам.

 

— Где… Моя… Жена?

 

Он протянул руки к одному из ларцов. В тот же миг между ним и Повелителем протянулся голодный, высасывающий луч.

 

"Здесь она здесь она здесь она здесь. Это ничто. Служи нам отрекись от своей плоти".

 

Из сундука вырвались кричащие души и окружили Верна прозрачным куполом. Алчущий луч ударился об него. Но тут же, как злостная змея, стал кружить по нему, ища прореху.

Души устали. Озлобились. Они хотели помочь и этим отомстить.

Силы стали утекать чуть медленнее. Верн пошел ко второму сундуку.

 

— Повторяю вопрос.

 

"Бесполезно. Думаешь что освобождаешь. Остаются ненадолго. И возвращаются. Твоя жена. Не вернется. Договор".

 

Души из второго сундука с воплями растеклись по стенам купола. Змеящийся жадный луч разъедал его, пожирая беглецов. Они ревели в агонии. Верн слышал их боль, но продолжал идти.

 

— В последний раз. Где она?

 

Луч сверкнул и с силой ударился об купол. В голову Верна ударила волна. Души вскрикнули. От обморока его  спасали  лишь они, нещадно пожираемые. Они таяли под натиском Повелителя. Навсегда.

В третьем сундуке Элио также не оказалось. Души, текущие с купола, устремлялись в клинок на поясе Верна. Он ощущал их ненависть и ярость за годы, десятилетия, сотни лет мучений.

 

"Служи нам. Покорись. Отделись".

 

Ненасытный луч прожигал купол. Визжащие души сжались на острие меча. Верн взмахнул им, рассекая луч, и обрушил отчаявшуюся силу на кристалл.

Ослепительный взрыв разнес звон стекла по всей башне. Из последних сил Верн поймал упавшую фигуру на руки и рухнул с ней на колени.

 

Осколки Повелителя застыли в воздухе стеной звезд.

 

***

 

Смотритель натянул тетиву. Наконечник стрелы смотрел прямо на Аша.

Вдруг пурпурные глаза-огни потухли. Костяная броня развалилась и с гулом посыпалась на пол, потеряв владельца.

 

(!!!)

 

Аш ощутил, как энергия вдруг охватила его целиком, обожгла нервы и вскипятила кровь. Голова закружилась. Он с трудом удержался на негнущихся лапах.

Ощущение падающей в руки Верна хозяйки отозвалось в мышцах приятным покалыванием. И от того, что она освободилась, и от того, что была слабой.

Очень слабой.

 

Аш бросился наверх. И там увидел Верна, держащего хозяйку, а вокруг них, как снег, кружились сверкающие осколки Повелителя. Фыркая от возбуждения, Аш подбежал ближе.

Элио жутко исхудала и... постарела.

Под закрытыми глазами залегли синие круги. Щеки ввалились. Кожа истончилась и покрылась паутинкой морщин.

Белыми теперь были не только пряди по бокам лица, а уже половина головы. Кристалл на ее шее слабо мерцал.

Элио слабо ухватилась исхудавшими пальцами за воротник Верна. Ее губы, прежде пунцовые и блестящие, а теперь сухие и потрескавшиеся, раскрылись, силясь что-то сказать. Но сразу закрылись.

Палец коснулся подбородка Верна и застыл. Рука упала на грудь. Под бледной кожей виднелись ниточки вен.

Верн смотрел на Элио, не моргая. Аш видел, как в его глазах угасала надежда. Верн сжал ее тонкую одряхлевшую кисть в своей — несильно, но дрожа.

Ее тело начинало рассыпаться в прах. Аш тявкнул, ткнул носом в шею хозяйки и крутанулся вокруг себя. Верн обратил внимание на тусклое мерцание камня в ее ожерелье.

Затем схватил один из осколков Повелителя, паривший рядом, и соединил магическим потоком его и камень Элио.

Аш наблюдал. В ушах застучала кровь, а лапы задрожали от едва сдерживаемой силы. Внутри будто до упора завели мощный двемерский мотор.

 

Свободен?

 

Нет! Это слишком страшная мысль. Слишком замечательная.

Розовый свет озарил лица Элио и Верна, прежде чем ее тело рассеялось в горьком воздухе. Осколок в руках Верна запульсировал блеском, как живое сердце.

Ашу он показался очень хрупким.

 

— Открой портал, — тихо сказал Верн. — Мы возвращаемся домой.

 

Аш суетливо покружился, поскреб когтями пол и встряхнул головой. Из шубки вырвались сиреневые искры. Над плитами  тут же вспыхнула ревущая расщелина.

 

— Хозяйка видела, как Змей старался, — бормотал он, пока его шерстка колыхалась на волнах воздуха. — Свободен ли Змей?... Домой!

 

Аш прыгнул в крутящуюся плазму. Верн прижал камень с бьющимся внутри светом к груди и вбежал следом.

 

***

 

Он знал лишь одного человека, который мог бы ему помочь.

Наставник Элио еще с тех времен, когда она обучалась магии. По совместительству проректор университета Клаудреста, где работали и она, и Верн. Один из немногих авторитетных для Элио людей, в том числе и для Верна.

 

Доктор Артур Штайнбреннер-Мердок хорошо знал их семью, поскольку она появилась практически у него на глазах. Вместе с тем Верн никогда бы не стал беспокоить его без крайней нужды. Даже зная Артура столько лет, он не мог назвать его другом семьи. Элио тоже.

Однако кроме него Верн никому бы не доверил это дело.

 

Коридоры университета по-буднему пустовали. Преподаватели и студенты бубнили по аудиториям. При подходе к ректорской, Верн увидел на двери плывущий голубоватый барьер.

Верн молча посмотрел на Аша и указал на дверь взглядом.

 

— Древний Артейум, — пробормотал Аш, беспокойно поглядывая на карман Верна, куда тот положил кристалл с душой Элио. — Раскосые глаза и острый подбородок. Синее...

 

Его порядочно лихорадило, желание ДЕЛАТЬ бурлило, выплескивалось через край. Он нервозно подпрыгнул и исчез в белой вспышке.

Но сразу появился с застывшим ужасом в глазах.

 

— Карта!

 

Барьер дрогнул и поблек. Еще немного, и он потух совсем. Верн устало потянул на себя дверь.

В просторном кабинете с высоким потолком оказалось прохладнее, чем в коридорах. Посреди кабинета стоял длинный дубовый стол. В дальнем его конце во всю стену растянулось голубое витражное окно. Солнечные лучи проходили через него и окрашивались зеленым.

Они очерчивали темную фигуру Артура и еще чью-то в капюшоне.

 

— Артейум, белые башни, — снова промямлил Аш.

 

Оба обернулись. Вторым посетителем оказался псиджик. А между ними в синем облаке застыла карта Скайрима.

 

— Вы занимаете у нас время, — сказал псиджик, скрестив руки на груди. — Мы открыли только по просьбе фамильяра.

 

Он недовольно глянул на Аша, и тот вздрогнул. Артур же равнодушно обвел глазами лиса и Верна и вернулся к разглядыванию карты. В ее восточной части белело пятно, отмечающее некий район.

 

— Да, — холодно произнес Артур, — если возможно, излагайте покороче.

 

— Ментор, — обратился к нему Верн. Его серебристые волосы стали грязно-серыми после Каирна.  — Извините за вторжение, но мне срочно нужна помощь. Дело касается Элиофай...

 

Тут Верн не выдержал и, прикрыв глаза, оперся рукой на стену. Только со второй попытки у него получилось достать из внутреннего кармана светящийся камень и осторожно положить его на стол.

Аш и Артур проводили камень взглядами. Первый — одержимым, второй — безучастным.

Псиджик посмотрел на пришельцев так, будто они — самые невежливые создания во всех мирах. Потом фыркнул и отвернулся к карте.

Артур невозмутимо отошел от него и пошел к камню вдоль длинного стола. Вблизи Аш еще четче видел его данмерские рубиновые глаза и острые, но короткие уши полукровки. И хотя ему было почти триста лет, он выглядел не сильно старше Верна и Элио.

Аш ощущал исходящую от него власть. Знание. И от этого было тревожно.

 

Артур внимательно посмотрел на камень душ. Верну даже не потребовалось ничего объяснять.

 

— Когда ее заточили? — спокойно спросил Артур.

 

— Сегодняшней ночью, — ответил Верн, стараясь оставаться на ногах. — Ее душа слаба... Уцелела лишь малая часть, я так полагаю.

 

Аш увидел, как Артур окинул Верна надменным учительским взглядом, говорящим: "Это мы еще проверим". Затем он спросил:

 

— Что ты намерен предпринять?

 

Верн снял шляпу, не отрывая глаз от камня душ.

 

— Я хочу… Можно ли переселить ее в живое тело? Какое угодно.

 

Он хотел было закашляться, но сделал вид, что прочищает горло в кулак. После чего, пошатываясь, выпрямился и сцепил руки за спиной.

Артур снова испытующе посмотрел на него и повторил:

 

— Какое угодно?

 

Таким голосом преподаватели повторяют несуразные ответы студентов. Аш заметил, как Верна даже перестало трясти. Он твердо ответил:

 

— Да. Хоть даже кошачье. Я не смогу без нее.

 

Взгляд Артура не изменился.

 

— Сделать ее домашним питомцем?

 

— Вы слышали меня, ментор. Это можно осуществить или нет?

 

Артур ослабил свою зрительную хватку, будто ответ Верна его удовлетворил.

 

— Можно, — кратко ответил он.

 

Верн благодарно закрыл глаза и кивнул. Затем обратился к псиджику:

 

— Еще раз прошу простить, что помешал вам, почтенный.

 

***

 

Артур отвел Верна и Аша во внутренний двор университета, залитый солнцем. Там располагался огороженный забором садик с прудом. В ярко-зеленых кронах небольших деревцев щебетали тропические птицы. Между клумбами и цветистыми кустами летали бабочки и пчелы.

Со стороны пруда слышалось квакание лягушек, — бедняг выращивали для учебных препараций, — а по песчаным дорожкам в садике деловито прыгали разномастные кролики. Некоторые лежали в траве, мирно дремля и греясь на солнышке. Их ждала не более приятная судьба — быть подопытными во время практики по биотрансмутации и захвату душ.

Верн остановился в тени корпуса, чтобы не попасть на открытое солнце. Аш с любопытством стал нюхать воздух, улавливая запахи птиц, кроликов, сырой земли и зелени.

Мышцы щекотало от жажды оббежать весь двор, но в присутствии Артура делать это было боязно. Аш не понимал, отчего.

 

Артур отворил побеленные ворота и зашел на тропинку. Кролики сразу оживились и поскакали навстречу.

К ним приходили точно так же для кормежки или чтобы приманить чищеной морковкой и унести в лабораторию. Элио иногда говорила студентам, что жизнь этих горемык ничему не учит и чтобы они не повторяли их ошибок.

Из ближайшего куста выбралась черно-белая крольчиха и вальяжно подошла к носку замшевой туфли. На шерстку налипли мелкие листочки и древесная крошка. Артур поднял ее — теплую, мягкую, пахнущую опилками, — и аккуратно отряхнул.

Остальные уже собрались вокруг пушистым кольцом и вытянулись на задних лапках, ожидая угощения.

 

— В течение ритуала смотри ей в глаза, — Артур передал крольчиху Верну. Аш проводил ее любопытным взглядом, подняв уши. — Таким образом конвергируется ваша психоэмоциональность. Элиофай увидит тебя первым, и как минимум три четверти необходимых участков памяти реактивируются фактически моментально.

 

— Быть посему, — Верн взял крольчиху. Ее бархатные губки непринужденно продолжали жевать травинку. — Сейчас ты родишься заново, Элио. Надеюсь, ты примешь свое новое воплощение… Пусть же все получится…

 

Глаза-бусинки ничего не подозревали.

 

— Сосредоточься, — строго сказал Артур. — У нее будут сильные конвульсии.

 

Он поднял камень с душой Элио на один уровень с кроликом и закрыл глаза. Камень, прежде пульсирующий розовым светом, вдруг вспыхнул и стал гореть непрерывно. Затем завибрировал и зазвенел. Артур зажмурился.

По граням поползли тонкие трещины. Артур сжал камень крепче, и изнутри вырвался поток света. Он врезался в спинку крольчихи, отчего та взвизгнула и затрепыхалась в руках Верна, мотая крошечными ножками.

 

— Держи крепче, — приказал Артур, не открывая глаза. Верн стиснул крольчиху, его руки тряслись вместе с ее дергающимся тельцем. — Не прекращай смотреть на нее.

 

Остальные кролики разбежались, испугавшись визга. Аш встал на задние лапы, опершись на ногу Верна, и заинтересованно наблюдал.

Наконец камень взорвался в блестящую пыль. Свет целиком проник в истерично бьющуюся крольчиху, и она тотчас обмякла в руках Верна.

Артур открыл глаза и отряхнул руку от колючей кристаллической пыли.

 

— Готово.

 

Верн осторожно опустил кролика к себе на колени.

 

— Эл?... Мистерена? Ты... Ты слышишь меня?

 

Крольчиха не двигалась. Глаза у нее были открыты, и двигались только они. Хоть зрачок оставался замершим, черная радужка начала будто бы стягиваться к нему. Следом за ней ползла фиолетовая пленка.

 

— Душе нужно время на ассимиляцию в пределах нескольких минут, — сказал Артур, закрывая ворота. — Продолжай держать кролика на руках. Если у тебя имеется какая-либо личная вещь Элиофай, покажи ее.

 

Верн достал из кармана черную ленточку с пурпурным камнем — тем самым, который останавливал старение, — и обвязал ее вокруг шеи крольчихи. Также он показал ей обручальное кольцо, найденное в золе в ночь ее пропажи.

Уши крольчихи начинали тихонько подрагивать, но само тело оставалось обмякшим. Аш наклонял голову в разные стороны, разглядывая ее.

Верн приглаживал ее ушки. Аш заметил, как замедлялись его движения, глаза слипались.

Вор ужасно устал. Солнце вытягивало из него остатки сил.

 

— Элио, если ты меня слышишь, — слабым голосом произнес Верн. — Махни хвостиком. Дрогни лапкой. Шевельни ушками. Дай мне понять, что ты здесь…

 

Аш ткнул тельце крольчихи носом. Она завалилась набок, подставив пушистое белое пузико и грудку с черным пятнышком летнему солнцу.

Кристалл в ожерелье заблестел на свету.

Через пару секунд дрогнули задние ножки и хвост. А затем — передние лапки. Усики вокруг носа затрепетали. Пятно на грудке дрогнуло.

Аш ткнул ее еще раз, и крольчиха бы упала с колен Верна, если бы тот не держал ее.

Тут она вся задергалась и тихо запищала.

Верн перевернул ее обратно и посадил напротив Аша так, что она могла видеть их обоих.

 

— Элиофай Майро-Кавалли Вальдау. С возвращением в наш мир…

 

Он поцеловал ее в макушку. Это была она, без сомнений.

Крольчиха испуганно дрожала, озираясь по сторонам. На шерсти осталась плавная вмятинка от губ Верна.

Она задрала голову и встретилась с ним взглядом. Но вместо слов изо рта вырвался только  писк.

 

— Способность к вербальности вернется позже, в пределах от четверти часа до суток, — сообщил Артур. — До этого я рекомендую не выпускать ее из рук.

 

Аш отвел глаза от крольчихи и увидел, что Артур наблюдает за ним. Внутри что-то шевельнулось. Некое… Чувство.

Связь. Знание.

 

Артур молча развернулся и ушел.

 

***

 

Если бы Верн мог предсказать, чем все в итоге обернется, то наверняка не поверил бы ни единому образу. Действительно, легче потерять зрение, чем принять, что бывшая учительница и, по совместительству, любимая женщина — отныне маленький пушистый грызун.

 

Вот она, Элио, с важным видом шагает маленькими лапками по своему рабочему столу, огибает раскрытые книги, пузырек с чернилами, тетрадь с недописанными заметками. Смотрит на свое отражение в очках, которые носила совсем недавно.

Вот Верн, стоит рядом с ней. Вор. Но вор освободил Аша от хозяйки. Вернул ему свободу.

Вот один из детей хозяйки, Риен. Он пришел вместе с подружкой, чтобы познакомить с родителями. Подружка удивленно улыбается, обнаружив, что его мать — кролик.

Они над чем-то смеются. Вор сказал что-то остроумное.

Аш не понял его слова. С тех пор, как хозяйка заговорила, сам он стал почти немым. Память о людском языке почти иссякла, и он мог думать только о туманных далях Трясины.

 

— Знаешь, милый мой, со мной ехидничать не надо, — важнецки ответила Элио, задрав на Верна голову. — Лучше придумай, кого мне взять в ассистенты.

Она стряхнула с себя его руку и снова стала бродить по столу.

 

— Мне давно пора начать компиляцию трудов по чародейской магикологии. У меня дети вечно плавают на зачетах по ней и как один клянчат методичку. А писать кроличьими лапами оказалось, мягко говоря, неудобно.

 

Эл подняла глаза на Аша, который смотрел на нее с книжного шкафа и не моргал. Он издалека видел, как на сквозняке из окна колышется ее шерстка. Видел каждую буковку на страницах фолианта. Видел текстуру кожаного переплета.

 

— И попроси, чтобы так не глазел, а то он меня стал мало слушаться, — она окликнула Аша: — Где твоя субординация, мальчик мой?

 

— Его связь с тобой сильно ослабла, — недоверчиво ответил Верн. — Не устану повторять, чем скорее мы отправим его обратно в Обливион, тем лучше.

 

Аш не сразу перевел на Верна взгляд. Он видел даже поры его кожи и крошечные светлые волоски на ней. Совсем не заметные для остальных, но Аш видел ВСЕ.

И от этого дико болела голова.

Сердце билось так быстро, что стук сливался в единое ровное гудение.

 

Жизнь в доме хозяйки продолжалась. Раньше Аш был ее частью, а теперь словно откололся.

Трясина звала его. Домой.

 

***

 

Через месяц Верн снова обратился к Артуру. Снова из крайней нужды.

Он хотел снова быть вместе с Элио.  Он был убежден, что она не должна была жить домашним питомцем в одиночку.

Артур выслушал его безумный план — обменяться телами с Ашем. Аш получит тело человека, а Верн — лиса.

Иной бы покрутил пальцем у виска и выставил бы их обоих за дверь. Но Артур остался невозмутимым. Более того, Аш снова ощутил то странное чувство. Связь.

По телу пробежала восторженная дрожь. Сила! Он предвкушал ее! Аш задрожал, его глаза вспыхнули. Он стал кружиться, точно преследуя невидимых мошек, и радостно пищать на своем языке.

 

— Ты полностью осознаешь, что отдаешь свое тело в распоряжение даэдра? — без особого интереса уточнил Артур.

 

— Да, — ответил Верн. Ничего он не осознавал! Аш по его отчаянному голосу слышал, что вор ничего не осознавал! И как же это хорошо! — Воссоедини нас. Иная жизнь для меня больше не приемлема.

 

Артур и Элио, которая сопровождала Верна, посмотрели на Аша. Тот продолжал странно метаться, словно его бил припадок.

 

— Вы не сможете должным образом контролировать его, — предупредил он. — И я могу только подчеркнуть, что ответственность будет лежать на тебе.

 

Сквозь бурю возбуждения и тряски Аш мельком заметил его взгляд.

Знающий взгляд. Мыслящий.

 

— Встань рядом с лисом, — сказал Артур. Дождался, пока Верн исполнит, а Элио отойдет от него подальше, и продолжил: — Стой смирно, постарайся не придавать значения визуальным галлюцинациям. Тебе могут предстать воспоминания фамильяра, а ему — твои.

 

Артур взмахнул в воздухе рукой, и за кистью вырисовалось светящееся розовое кольцо. Оно опустилось на пол, заключив Аша и Верна в круг. Артур поднял ладони. С них начали подскакивать искры, а с кольца вытягиваться куполом плазма.

Она накрыла Аша и Верна. Артур медленно направил в них сверкающие шутихи со своих рук. Они сорвались маленькими быстрыми кометами и врезались в купол.

Обоих ослепил свет.

 

Ашу тотчас почудилось, что шерсть опадает, и воздух касается кожи холодными волнами. Перед глазами проносились людские города и множество лиц.

Он никогда их не видел, но чувствовал тепло тел и слышал их слова.

Перед Верном предстала тьма. Всепоглощающая, с кроваво-красными импульсами. Он видел фигуры,  они разговаривали, монотонно и сонно. Но все их голоса были приглушены, оставляя лишь один, который приказывал. Когда этот голос звучал в голове, все остальное замолкало, а тело подчинялось невидимыми цепями. Могучая, огромная Госпожа — не Элио, — смотрела на него, улыбалась.

Уши обоих до боли заложило, точно их резко погрузили под воду. Дышать стало тяжело. Невидимые пальцы сжимали шею, а в легких застыла смола.

 

— Не опасайтесь асфиксии, — услышали они едва различимый голос Артура. Очень далекий, но обволакивающий. — Это фантомная компенсаторная реакция на затраты энергии.

 

Когда Ашу показалось, что удушье его убьет, он вдруг смог сделать вздох.

Самый чудесный глоток самого чудесного воздуха.

Ослепляющая пелена рассеялась. Перед глазами снова возник кабинет Артура и он сам, медленно опускающий руки. Свет в ладонях таял, а вместе с ним и прозрачный магический купол.

Аш вдруг стал видеть его на одном уровне. Не снизу, как прежде. Он опустил глаза и посмотрел на руки Верна. На свои руки.

Сердце стучало уже по-человечески ровно. Ашу оно показалось медленным.

 

— Фрр-р, фр-рр, — Верн попробовал что-то произнести. Тело Аша, которое он теперь занимал, из черного стало серым, какими были его волосы. Глаза из красных стали серо-голубыми.

 

— Напомню, что на реактивацию вербальных навыков может уйти некоторое время, — сказал Артур. Он смерил обоих глазами и удовлетворенно кивнул. — Тебе, Элиофай, понадобилось полчаса.

 

— Тогда нашему горемыке придется подождать тридцать одну минуту, — она вразвалочку подошла к Верну-лису, поднялась на задних лапках и потерлась пушистой щечкой о его лапу.

 

Артур перевел взгляд на Аша в теле Верна.

 

— Приобретенная магическая пигментация, — определил он, глядя на расползающиеся сиреневые кляксы у него на глазницах. — Вряд ли для тебя это станет проблемой.

 

Аш не смотрел ни на кого. Он обводил кабинет полубезумным взглядом, который со стороны можно было принять за растерянность и шок.

Но на деле он поражался тому, каким широким стал угол обзора. Четкость контуров никуда не ушла. Краски стали ярче. Но слух чуть ухудшился.

 

Смертные.

 

— У Змея новое тело, Госпожа, — сказал он связками Верна. Тут же из уголка рта побежала тоненькая струйка крови.

 

Он приложил руку к губе и посмотрел на красный развод.

 

— Хрупкий.

 

Аш посмотрел вниз, на Верна.

 

— Такой хрупкий.

 

Затем он увидел Элио рядом с ним. Хозяйку.

 

Нет! Нет, теперь Элио не хозяйка.

 

Она не может приказывать. Она меньше. Слабее. И ее муж тоже. Они стоят внизу и ничего не могут с этим сделать.

А Госпожа очень рада знать, что ее Змей получил новый сосуд. Менее прочный, но более могущественный.

Пальцы подрагивали от переизбытка энергии, но лучше так, чем трястись всем телом. Слабым лисьим телом.

Потом он посмотрел на Артура. Тот тоже не спускал с него пристального взгляда. Глаза у него такие же красные, как кровь смертного тела.

 

Забавно.

 

Аш ухмыльнулся.  Затем наклонился, взял Элио на руки и выпрямился над Верном. Он туманно смотрел ей в глаза, чувствуя, как горячая липкая кровь начинает течь из-под века.

 

— Аш? — дернула ушами Элио и оглянулась сперва на Верна, затем на Артура.

 

— Она не должна беспокоиться, — сказал Аш. Голос еще сипел. — Она хорошо заботилась о Змее. Змей ее не обидит.

 

Он опустил ее рядом с Верном. Кровь из глаза доползла до середины щеки, а на другом краснел сосудик.

 

— Вор ему не нравился, но она любила его. Дети должны вырасти. Девочка должна вырасти. Меньшее дитя. Дитя дочери.

 

Он выпрямился и, посмотрев в пустоту, задумчиво добавил:

 

— Они подождут, Госпожа.

 

***

 

Следить за домом стал громадина Каверд. Удивительно чистоплотный и ответственный. Он был помощником завхоза в университете, и Эл переманила его в имение.

Ассистенткой она взяла себе Делиру, отличницу с чудесным почерком и одну из своих любимиц.

 

Аш наблюдал за всеми. Как и раньше, он видел ВСЕ. Его тело выросло и стало ростом с Каверда.

 

Аша часто не было в своем теле. Он отлучался в Трясину. Путешествовал по снам. Служил Госпоже. В это время его тело неподвижно стояло напротив окна, глядя в ночное небо, а из глаз и носа текла кровь.

Кожа местами часто лопалась и пачкала кровью одежду.

 

Смертные. Отвратительно хрупкие.

 

Чтобы не расползтись по швам и не превратиться в кровавую лужу, приходилось обращаться к Госпоже и впадать в целительную летаргию.

Кроме того Аша не покидала загадка того неясного чувства, которое вызывал у него проректор Артур. А также вопрос — почему?

Почему он согласился на бредовый план вора поменяться телами? Даже сам Аш считал его бредовым — и до последнего не верил, что вор окажется настолько глупым. Таким глупым может быть только смертный.

Так почему?

 

— Что бы о вас, о даэдра, ни говорили, я знаю, что у вас тоже есть иррациональный "долг чести", — говорил Артур. Тусклый свет канделябра отражался в его рубиновых глазах. — И ты, Ра'юб-Аш, верный Змей Вермины, будешь помнить, кто оказал тебе услугу и позволил заполучить могущественное тело.

 

Он чуть приподнял голову.

 

— Ты подчинишься.

[F_Lia]

 

Автор:    Лия Эф

 

Гамма:    Felicia la Fleur

 

Мурчащий вор:

большой сахарный переполох в королевском дворце.

 

 

Каджит не ворует. По крайней мере, его не ловят.

(The Elder Scrolls III: Morrowind)

 

 

 

***

От автора:

Уважаемые читатели, автор не претендует на доскональное знание лора. Рассказ написан по фану с массой фантдопущений, юмором и стебом по мотивам игры The Elder Scrolls Online.

Надеюсь, вам понравится.

 

***

К сожалению, краткость не моя сестра. Я очень пыталась втиснуться в оговоренные 40 тысяч знаков, но не смогла и мне пришлось урезать рассказ, чтобы вписаться в условия конкурса. Полную версию рассказа, объемом в 60 с хвостиком тысяч знаков,  я выложу после итогов конкурса. Все ссылки на полную версию будут у меня в ВК, а ссылка на ВК есть в личке.

 

***

Копирование и размещение рассказа на сторонних ресурсах запрещено в любом виде.

 

 

 

***

К вечеру пятого дня месяца Вечерней звезды торговый парусник «Счастливый купец» пришвартовался в доках Алинора. Утомившийся после путешествия каджит-альфик М’ирри, в узких кругах известный как Мурчащий Вор, проснулся и потянулся. Хотя М’ирри много странствовал, морские путешествия он не жаловал: «Случись что, куда бедному каджиту деваться? В воду прыгать? Б-р-р-р!».

 

Его напарник, Танор Сумеречный Шип, разделял опасения друга. Босмеру морская гладь казалась опасней бандитов. «В лесу хоть на дерево залезть можно”, — думал он, — “а тут в лучшем случае на мачту — и пойти с ней в обнимку ко дну».

 

М’ирри и Танор радовались, что сошли на землю.

 

— Каджит считает, — заявил М'ирри, — что было бы неплохо перекусить.

 

— Каджит всю дорогу только и делал, что ел и спал, — вздохнул Танор, проверяя остатки припасов. — Боюсь, теперь нам придется затянуть пояски.

 

— Каджит не ел и не спал, он думал! — возмутился М’ирри, драматично закатывая глаза. — Вынашивал в муках грандиозный план ограбления! А кто-то в это время только и делал, что бренчал на лютне, мешая мне сосредоточиться!

 

— О, мой пушистый гений, я уверен, твой план действительно хорош. Как пара аккордов могла его испортить? — усмехнулся Танор. — Но что касается еды, у нас есть огрызок черствого бананового хлеба, чуть-чуть говяжьей солонины, да початая бутыль джагги. Может, пока не стемнело, отправимся в город? В моем кармане найдется несколько монет. Поедим и выпьем в «Золотом грифоне», а там, глядишь, пару партий в «Легенды» сыграем да подзаработаем на простаках.

 

— М-м-м… заманчиво, но нет. Не стоит раньше времени показываться в городе. Кто знает, кого мы там встретим — вдруг наткнемся на тех парней, что мы обчистили в прошлый раз?

 

— Ты мог бы сотворить парочку своих заклинаний, чтобы нас никто не узнал, — упорствовал Танор.

 

— Нет, нет и нет, — надулся М'ирри. — Ни к чему использовать магию раньше времени. Мы одолжим чуток винограда в тех виноградниках на склоне, и он украсит наш скромный ужин. А ночь скоротаем под светом звезд: надеюсь, твой старый спальный мешок выдержит это небольшое приключение. Завтра рано утром отправимся сразу во дворец.

 

— Одолжим чуток винограда? — переспросил Танор с усмешкой. — Теперь это так называется? И с каких пор ты полюбил спать под открытым небом?

 

— Ради великой цели, — промурчал М'ирри, — я готов к лишениям. Все-таки я — истинный сын песков Эльсвейра и меня не смутят даже дыры в твоем спальном мешке.

 

— Да уж, истинный сын песков, который бежит от утренней росы быстрее, чем от налетчиков, — фыркнул Танор. — Ладно, уговорил. Но если ты еще раз оскорбишь мой спальный мешок, я  заставлю тебя всю ночь штопать в нем дырки.

 

— Если это спасет тебя от моего храпа, — не остался в долгу М’ирри, —  то я готов согласиться и на подобную низость.

 

Со стороны могло показаться, что М’ирри и Танор всерьез ругаются, но их перебранка — лишь дружеский спектакль. А виноград, судя по голодному взгляду М'ирри, действительно ждал своей участи.

 

В другое время друзья договорились бы с начальником доков Тилнигараном и заночевали среди бочек и мешков с товарами. Но сегодня этот вариант отпал: в доках хозяйничал Божественный надзор, поэтому М’ирри и Танор сделали то, что они умели лучше всего — исчезли.

 

У винодельни «Олеандровое побережье» друзья «одолжили» спелого винограда и, устроившись среди скал и деревьев, скромно поужинали, а пара глотков джагги согрели их и сделали окружающий пейзаж чуть более уютным.

 

Продолжение:

***

Проснулись друзья до восхода солнца, чтобы с рассветом уже раствориться в городской толпе. Танор припрятал среди скал свой лук и большую часть их пожитков, понимая, что с таким снаряжением их скорее примут за разбойников с большой дороги — чем за честных работников.

 

М'ирри тем временем избавился от своего плаща, превратившись в обычного серого кота. То есть он, конечно, считал, что по-прежнему выглядит как  каджит, но Танор усмехнулся.

 

— Даже не думай шутить про блох! — мгновенно взвился М'ирри, нервно дернув хвостом.

 

— Вообще-то я молчал.

 

— Ты так красноречиво смотрел, что вслух и говорить не пришлось! — обиженно заявил каджит. — Тебе стоит чаще опускать глаза, когда мы явимся в королевский дворец. Учтивость и смирение — запомни эти слова! А еще почитай «Советы для каджитов на Саммерсете». Их написал посол Бизуми, а уж он-то знал, что на уме у альтмеров, которые вечно выглядят так, словно откусили от кислого яблока и этот кусок застрял у них поперек горла. Сделай вид, что ты – покорный болван, и они тебя не заметят, словно ты жук у них под ногами, но дерзость и вызов — верный способ все провалить.

 

— Когда мы в прошлый раз промышляли в Алиноре, ты так не занудствовал, — заметил Танор, пряча усмешку.

 

— В прошлый раз мы развлекались по мелочи, — М’ирри драматично провел лапой в воздухе, словно отгоняя тени былого. — Срезали кошельки у богатых горожан и бежали, роняя шерсть с хвоста. А сейчас дело серьезное! И оно не потерпит ошибок.

 

— А ты не хочешь наконец-то посвятить меня в наши планы? — спросил Танор, понимая, что до сих пор не знает, на что подписался.

 

— Сейчас наши планы таковы: нам нужно, во что бы то ни стало, попасть на службу в королевский дворец, и в этом тебе придется выкручиваться одному.

 

— Одному?

 

— Да, одному, — сухо продолжил М’ирри. — Я не смогу помочь тебе даже словом.

 

— Почему это?

 

— Потому что я теперь — обычный кот, а коты, как ты мог заметить, лишены дара речи,  — М’ирри замолчал, а после показательно громко промурлыкал. — М-р-р-р…

 

— Прекрасно, — буркнул Танор, скрещивая руки. — И что мне делать?

 

— В моей сумке ты найдешь пару рекомендательных писем, мелкие детали я расскажу по пути во дворец. Теперь ты Келларис Мышелов – лучший мастер-крысолов во всем Тамриэле. Я же  — твой охотничий кот Тейрин. Не перепутай. Мы идем в королевский дворец Алинора, чтобы получить работу. В подвалах дворца завелись злокрысы. Приложи все свое обаяние и убеди управляющего Лиантира, что ты тот, кто ему нужен. Грядет фестиваль Новой жизни!  Остальные подробности я расскажу позже, когда мы получим работу.

 

— Тебе повезло, что я тебе доверяю, — усмехнулся Танор.

 

— Каджит рад, что у него такой лояльный друг, — без тени лести, но явно довольный ответил М’ирри.

 

— Ты рад? А мне-то как «радостно» от подобных планов, — пробормотал Танор, надевая плащ и прикрывая голову капюшоном. — Главное, чтобы Лиантир не решил, что котам не место на кухне.

 

М’ирри обиженно мяукнул и принялся демонстративно умываться лапкой.

 

С собой в город Танор прихватил только самое необходимое: искусно сделанные поддельные рекомендательные письма; небольшие парные кинжалы; сумку со своими травами и снадобьями; смену одежды; лютню и запасные струны — а ну как придется петь оды альтмерам? И небольшой мешочек лунного сахара.

 

— Сахар — важная часть плана, — уверял М’ирри с таким видом, будто сахар — это священный артефакт, а не причина, по которой их могли бы упечь за решетку.

 

Танор и в самом деле доверял М’ирри, альфик не раз доказал, что на него можно положиться — и на словах, и в деле. Правда, это "дело" иногда включало в себя побег по крышам и переодевание Танора в торговку рыбой, но это мелочи.

 

Танор и М’ирри без происшествий добрались до Алинора и прибыли к королевскому дворцу как раз когда с королевской кухни потянуло свежей утренней выпечкой. Танор и усмехнулся, услышав урчание в животе напарника. Завтрак из грозди винограда, конечно, не мог утолить их голод, и Танор надеялся что — даже если их затея сорвется — им удастся стащить хотя бы пару сладких рулетов с королевской кухни.

 

После демонстрации рекомендательных писем стражники допустили Танора и М’ирри к лорду Лиантиру — управляющему дворцом.

Лорд Лиантир выглядел как типичный альтмер — высокий, сухопарый и надменный. Взгляд его бледно-голубых глаз мог охладить любой пыл. И даже ладно скроенная дорогая одежда не делала лорда Лиантира хоть сколько-то привлекательным.

 

Танор использовал весь свой актерский талант:

— Лорд Лиантир, — начал он, учтиво склонив голову, — я Келларис Мышелов, а это — мой охотничий кот Тейрин.

 

М’ирри замурчал и сел так, будто позировал для эскиза нового королевского герба.

 

— До меня дошли слухи, что придворный кот-крысолов Фенрис стал стар и немощен, — продолжал Танор, — а в обширных кладовых и подвалах королевского дворца завелись злокрысы, с которыми Фенрису не справиться в одиночку. Позвольте мне и моему коту избавить дворец от этой напасти, — добавил Танор. — Мои услуги, несмотря на мой послужной список, — тут Танор протянул поддельные рекомендательные письма, — стоят весьма скромно. Я прошу лишь сто золотых в месяц, скромную пищу, да отдельную каморку для меня и моего кота.

 

Лиантир взглянул на Танора так, словно тот только что предложил заменить королевский трон на бочку из-под вина. Но письма все-таки принял и внимательно прочитал.

 

— Очень… любопытно, — наконец резюмировал Лиантир.

 

Танор почуял, что настал тот самый момент, когда либо все, либо ничего!

 

— Лорд Лиантир, — сказал он с нарочитой тревогой в голосе. — Саммерсет полон слухами, что на празднование фестиваля Новой жизни в Алинор приедет сама королева Айрен. Было бы крайне неприятно, если она обнаружит злокрыса в своих покоях.

 

Лиантир поднял на Танора взгляд, от которого могло замерзнуть даже Абесинское море, причем до дна. Танор мысленно успел проклясть все на свете — от злокрысов до лунного сахара, что сейчас лежал на дне его сумки.

 

— Я гарантирую, что избавлю дворец от всех злокрысов до праздника.

 

— Что ж… — протянул Лиантир так, словно уже решил, где закопает «охотников», если что-то пойдет наперекосяк. — Я готов вас нанять. Ваши условия меня устраивают. Тем более, что у меня нет альтернативы.

 

Танор с облегчением выдохнул, но тут же напрягся, потому что Лиантир продолжил:

 

— Но учтите, если к фестивалю Новой жизни в замке останется хоть один злокрыс, я позабочусь о том, чтобы вы никогда больше не нашли достойной работы, а из вашего кота мне пошьют рукавицы.

 

М’ирри, старательно изображавший кота, перестал вылизываться и смерил Лиантира взглядом, в котором читалось: «Ты попробуй, дружок, а я тебе покажу, куда вставляют хвост».

 

— Мы… оценили вашу… откровенность и щедрость, лорд Лиантир, — пробормотал Танор. — Вы не пожалеете о своем решении.

 

— Не болтайте, а работайте, — холодно отозвался Лиантир. — Иначе мои новые рукавицы будут самыми мягкими и теплыми во всем Саммерсете. И не думайте, что получите аванс, все расчеты только после того, как я приму вашу работу.

 

Когда они вышли из кабинета управляющего, Танор взглянул на М’ирри:

 

— Ну поздравляю, у нас получилось. Теперь нам придется не просто ловить злокрысов, но и спасать твою пушистую шкуру.

 

— Каджит считает, — тихонько промурлыкал М’ирри, — что мы справимся, держи кинжалы наготове, а уж я позабочусь о том, чтобы моя шкура осталась при мне.

 

М’ирри и Танора поселили в комнатке, которая больше напоминала кладовку, чем жилье. Под потолком сиротливо красовалось крохотное окошко. Их великодушно накормили, вероятно, чтобы будущие рукавицы лорда Лиантира сохранили густоту меха, а потом провели экскурсию до дверей в подвалы. Дальше, в зловещие владения злокрысов, провожатый слуга идти побоялся. Когда М’ирри и Танор наконец-то остались одни в своей новой обители, Танор не выдержал:

 

— Так что, мой пушистый гений? — спросил он, глядя, как М’ирри по-хозяйски разлегся на убогой постели с соломенным тюфяком. — Ты поведаешь мне наконец, ради чего мы здесь?

 

— Конечно, мой друг, — сказал М’ирри, вытягиваясь так, будто лежал не на жалком ложе для прислуги, а на коленях самой королевы Айрен. — Мы здесь, чтобы украсть Звезду Ауридона! Это будет легендарная кража во славу Раджина. Мне уже не терпится подержать в лапах эту драгоценную подвеску, созданную искуснейшими магами-ювелирами…

 

— Что?!

 

— Чтобы наши имена стали легендой среди воров, — не унимался М’ирри.

 

— Ты… — от неожиданности Танор уронил сумку с травами. — Ты спятил?!

 

Каджит в ответ прищурился.

 

— Да самому великому Раджину было проще похитить татуировку с шеи императрицы Кинтиры, пока она спала! — продолжал Танор, повышая голос. — Ты хоть понимаешь, что попасть в королевскую сокровищницу — это не то же самое, что залезть в кладовую с вином и сыром?

 

— Тише, — снисходительно фыркнул М’ирри, взмахнув хвостом. — Нам не придется проникать в сокровищницу.

 

— Правда? — Танор не сдержал сарказма. — Вероятно, растроганный лорд Лиантир сам вручит нам Звезду Ауридона за хорошую работу?

 

— Из проверенных источников, — невозмутимо продолжил каджит, — я узнал, что Звезду Ауридона и прочие реликвии альтмеров выставят в тронном зале напоказ — для гостей фестиваля Новой жизни.

 

Танор схватился за голову.

 

— Час от часу не легче! — простонал он. — Как ты себе представляешь умыкнуть Звезду Ауридона на глазах у всей знати Саммерсета?

 

— Не беспокойся, каджит все продумал.

 

— Ну конечно, ты все продумал! — проворчал Танор, глядя на напарника так, будто тот предложил раздать злокрысам весь их скудный запас лунного сахара в обмен на капитуляцию проклятых мелких хищников.

 

— Не переживай, в крайнем случае мы просто месяц поработаем на королевский двор и поедим сладких рулетов.

 

— Вот уж утешил, — покачал головой Танор, понимая, что это лишь отговорка. — В таком случае, пора охотиться на злокрысов. Только не вздумай и им зубы заговаривать!

 

— Каджит не исключает возможности дипломатии, — промурлыкал М’ирри. — Но если что, ты же меня прикроешь?

 

***

Охота на злокрысов точно не входила в список мечтаний Танора и М’ирри. Друзья часами ползали по темным подвалам, отчитываясь за каждую убитую тварь перед лордом Лиантиром.

 

К тому же придворный маг Андириэль, желчный седой старец,  невзлюбил Танора и М’ирри, но и это было объяснимо — ведь рыжий кот Фенрис оказался любимцем старого мага. Маг Андириэль потрясал жидкой бороденкой и шептал проклятия вслед новому крысолову и его коту.

 

Впрочем, жизнь в королевском дворце Алинора оказалась не так уж плоха, как можно подумать.  Еда оказалась отменной. На королевской кухне властвовал повар Эдмарин. Он учился ремеслу у многих достойных мастеров, а кондитерскому делу — у самого Донолона!

В дворцовых кладовых, где хозяйничали злокрысы, легко можно было «позаимствовать» парочку-другую бутылок отменного вина. Вечерами Танор ухлестывал за молодыми симпатичными служанками, развлекал их пением и игрой на лютне. Или играл в карты с поваром Эдмарином, а тот делился с ним тонкостями высокой кулинарии и не расстраивался, в очередной раз проиграв Танору парочку золотых.

 

С легкой лапы М’ирри Танор завел дружбу с бакалейщиком Рианором, который каждый день привозил во дворец свежие овощи и фрукты. Сначала Танор думал, что альфик хочет  разнообразить их рацион фруктами, но быстро понял: у М’ирри планы всегда сложнее, чем кажутся.

 

— Зачем нам бакалейщик? — спросил Танор, глядя, как каджит наблюдает за разгрузкой повозки.

 

— Все кроется в деталях, мой друг, — тихонько промурлыкал М’ирри.

 

Танор не стал задавать лишних вопросов. Если М’ирри решил, что им нужен бакалейщик, то наверняка в этом есть смысл.

К слову, Рианор оказался славным малым. Он не был чужд веселья, особенно если речь заходила о выпивке или картах.

 

— Сыграем? — предложил он однажды Танору, доставая колоду из-за пазухи.

 

— Если ты готов проиграть мне свою телегу.

 

— Телега-то ладно, — задумчиво ответил Рианор. — Главное, чтобы яблоки остались. А то, я слышал, босмеры любят фрукты, если они созрели не в Валленвуде.

 

М’ирри, лениво потягиваясь, щурился, слушая их разговор.

 

— Я предпочитаю вишни, — сказал Танор.

 

Дружба с Рианором укрепилась, и Танор даже наслаждался ее простотой. М’ирри же в свободное время гулял по дворцу и подслушивал чужие разговоры. Он оказался очень убедителен в роли кота. Даже вице-королева Алвинарве не устояла перед его обаянием. Вскоре ему дозволялось беспрепятственно играть с подолом ее платья.

 

— Ваше величество, какой милый котик! — замечали придворные.

 

М’ирри в ответ мурлыкал и ловил каждое сказанное слово.

 

— Танор, — сказал М’ирри однажды вечером, уютно свернувшись на койке, — каджит считает, что ему следовало родиться аристократом.

 

— Ага, сразу уж лордом злокрысов, чтобы их не ловить, — ответил Танор, растягиваясь в своем углу постели и неторопливо осушая бутылку «позаимствованного» вина. — Не забывай, что мы сюда забрались не для игры с подолом платья королевы.

 

— Спокойно, мой друг, — промурлыкал М’ирри, закрывая глаза. — Вице-королева сама все принесет нам на хвосте.

 

С очередной прогулки по дворцу М’ирри вернулся довольным настолько, словно нашел тайную кладовую, полную скумы.

 

— Ну, рассказывай, пушистый гений, — сказал Танор.

 

— Все складывается очень удачно, — начал М’ирри. — На фестивале Новой жизни в тронном зале расставят витрины для экспонатов, где разместят реликвии из сокровищницы. На центральной витрине выставят Звезду Ауридона. Ее будут сторожить бейлифы Божественного надзора и охранное заклинание, реагирующее на движение. Стоит только протянуть лапу к Звезде — и ты в ловушке.

 

— И чему же ты рад? — проворчал Танор.

 

— Тому, что придворный маг Андириэль решил использовать музыкальный код для отключения заклинания.

 

— И как мы узнаем нужную мелодию?

 

— Не спеши, — прищурился М’ирри с видом мудреца. — Мой план таков: сперва мы поймаем десяток-другой злокрысов и посадим их в клетки, а в ночь накануне праздника расставим клетки за портьерами в тронном зале и по пути нашего отступления. На всякий случай, я прикрою клетки иллюзиями. Открыв клетки в нужный момент, мы устроим панику и сумбур. Музыкальный ключ придворный маг доверил лютнисту Вирентасу. А Вирентас влюблен в леди Ильвариэль. Ты наденешь платье, я наложу на тебя чары иллюзии, и он примет тебя за свою возлюбленную. Ты опоишь Вирентаса вином с лунным сахаром и выведаешь у него мелодию.  

 

— Ну конечно… — Танор взглянул в потолок. — Как рядиться женское платье — так сразу я. Помнишь орка в белом свадебном платье, которого мы встретили в Орсиниуме?

 

— Каджит тогда чуть не растерял свои глаза, разве такое забудешь? — ухмыльнулся М’ирри.

 

— Вот… И мне не нравится, что ты всякий раз пытаешься сделать из меня что-то подобное. А еще в платье сложно убегать.

 

— Все ради достижения цели, мой друг, — промурлыкал М’ирри. — Убегать от Вирентаса тебе точно не придется.

 

— Надеюсь. Ладно, что дальше?

 

— В день фестиваля мы снова усыпим Вирентаса вином, ты наденешь его одежду…

 

— Да-да, я понял! — перебил Танор. — Я притворюсь лютнистом Вирентасом и в нужный момент сыграю мелодию, которая отключит защитное заклинание. А чем будешь занят ты?

 

— О, я буду ходить и подсыпать лунный сахар в еду и напитки гостей.

 

— Сахара мало, на всех гостей точно не хватит…

 

— На всех и не нужно. Главное — обезвредить тех, кто может слишком осложнить нашу задачу.

 

— Теперь понятно, зачем я рисковал, пронося во дворец мешочек с сахаром,— рассмеялся Танор. — Гостям точно будет не до нас, а бейлифы займутся злокрысами. Ах ты лохматый пройдоха!

 

— Мне все же больше по душе, когда ты называешь меня пушистым гением, — фыркнул М’ирри.

 

— Мне казалось, ты в принципе против любых напоминаний о своей шерстяной натуре, — ответил Танор. — Но план отличный! Только как мы выберемся из дворца? Если ты сможешь протиснуться в это окошко, — Танор указал на крохотное окно в их каморке, — то я — точно нет.

 

— О, каджит знает способ пропихнуть тебя в эту бойницу, нужно только стащить из кухни горшочек с маслом и как следует смазать оконный проем, — заявил М’ирри. — Когда придет время, ты проскользнешь как нитка в игольное ушко. В крайнем случае, останешься и притворишься мебелью.

 

— Замечательно, — пробормотал Танор, — я всегда мечтал стать табуреткой. И все же, шутки шутками, но как нам покинуть дворец не будучи пойманными?

 

— Бакалейщик Рианор, — сказал М’ирри, и Танор рассмеялся.

 

— Кажется, я понял… — Танор утер выступившие от смеха слезы. — Его мы тоже опоим вином с лунным сахаром, я надену его плащ, и мы укатим на его повозке в закат?

 

— Нет. Ты пойдешь и договоришься с ним, узнаешь, может у него есть какое-нибудь желание, мечта… Обычно у бакалейщиков очень простые мечты.

 

— Хитро, — заявил Танор.

 

***

Для начала Танор разузнал, о чем мечтает Рианор — что можно предложить ему в обмен на то, чтобы он в нужный день вывез их на своей повозке из дворца.  

 

Кража кражей, а самое важное — это пути отступления. Танор подошел к делу с энтузиазмом. Он быстро выяснил, что Рианор мечтает… жениться.

 

— О, это так мило, — прокомментировал М’ирри, услышав новость. — Украдем для него невесту?

 

— Почти, — усмехнулся Танор. — Девица согласна выйти за него, если он подарит ей на свадьбу бутылку вина из корня Нирна.

 

— А дамочка-то не промах, — усмехнулся М’ирри. — Вино это, прямо скажем, уникальное: без вкуса, без запаха, зато с неоспоримым бонусом — оно никогда не заканчивается. А еще способно любого довести до состояния, в котором даже самый бесчувственный альтмер начнет читать стихи при луне. Так почему Рианор до сих пор его не достал? Это хоть и редкость, но не такая уж и большая.

 

— Потому, что он никогда не бывал дальше Саммерсета, — пожал плечами Танор. — А добыть это вино можно только на винодельне каджитки Талары в Сиродиле. Это безнадежно — нам тоже не достать вина до фестиваля Новой жизни…

 

— Каджит думает, что если бы ты, ползая в королевских подвалах, внимательнее смотрел по сторонам, ты бы знал, что бутылочку вина из корня Нирна можно заполучить не только в Сиродиле. Кажется, я видел парочку бутылок в одной из кладовых.

 

— Надеюсь, ты запомнил, в какой именно?

 

— Конечно, нет, — возмутился М’ирри. — В тот момент бутылка вина из корня Нирна еще не была частью моего гениального плана.

 

Танор в ответ только молча прикрыл рукой лицо.

 

В поисках бутылки вина Танор и М’ирри заново обшарили все королевские подвалы и, после долгих поисков, все-таки нашли заветное вино.

 

— Наконец-то! — выдохнул М’ирри, смахивая пыль с ушей. — Теперь, когда у нас есть вино, каджит может снова гордиться своим планом.

 

— Да, только на этот раз постарайся запомнить, что входит в твой гениальный план — заранее, — буркнул Танор.

 

М’ирри только мурлыкнул, держа хвост трубой.

 

Вот так, с помощью бутылки редкого вина, Танор заручился поддержкой Рианора. В день ограбления, Рианор должен был, как обычно, привезти свежие фрукты и овощи для королевской кухни и задержаться в ожидании М’ирри и Танора, чтобы вывезти их со двора вместе с пустыми ящиками и мешками.

 

***

Шли дни, и фестиваль Новой жизни приближался. В подвале, запертые в клетках, ждали своего часа злокрысы. М’ирри с Танором, решили сделать их не просто угрожающими, а отчаянно злыми и не кормили тварей последние дни.

 

За пару дней до праздника пришло время разузнать музыкальный ключ. Танор стащил у одной из служанок платье, а М’ирри наложил на друга чары иллюзий. Теперь любой с легкостью принял бы Танора за леди Ильвариэль. Надо отдать должное Танору — перевоплощаться в кого угодно он научился с легкой лапы М’ирри, да так, что ему позавидовали бы артисты из «Дома Грез».

 

Поздним вечером, когда во дворце шуршали лишь мыши, да стражники стерегли покой спящих, Танор, прихватив пару бокалов и бутылку вина (заранее подслащенного лунным сахаром) прокрался в покои придворного лютниста Вирентаса.

 

Вирентас, измученный подготовкой к празднику и ответственностью, возложенной на него придворным магом, потерял дар речи, увидев перед собой саму "леди Ильвариэль". Наверняка он тайком возносил молитвы Дибелле, но и подумать не смел, что леди Ильвариэль явится к нему вот так посреди ночи.

 

— Л-леди Ильвариэль! — выдавил Вирентас, пытаясь поклониться, но едва не потерял равновесие. — Какая честь и неожиданность!

 

— Успокойтесь, дорогой Вирентас и прошу, присядьте — промурлыкал Танор, подхватывая Вирентаса под руку и усаживая за стол. — Я слышала, вы изнуряете себя подготовкой к празднику. Я пришла поддержать вас.

 

— О, леди… Как приятно это слышать! — Вирентас нервно сглотнул. — Но я обязан, придворный маг возложил на меня важнейшую задачу…

 

— Вот-вот, старый эгоист совсем вас не бережет. Поэтому я решила принести вам немного утешения и вина.

 

Танор протянул Вирентасу наполненный бокал, плеснул немного и себе, но пить не стал.

 

— Вы слишком добры, леди Ильвариэль… — пробормотал лютнист, уткнувшись в бокал. — Как мне отблагодарить вас за заботу?

 

— Просто доверьтесь мне, — мягко улыбнулась "леди", присаживаясь напротив. —Праздник Новой жизни важен для всех, но вы… вы, Вирентас, несете огромный груз. Создание музыкального ключа — это великое искусство. Разделите со мной груз вашей ответственности, и вы ощутите, как вам станет легче, — “леди” томно растягивала гласные.

 

— Ах, ну… — Вирентас растаял, осушив бокал. — Это… пустяки для такого маэстро, как я.

 

— О нет, я уверена, что это невероятно сложно, — произнесла "леди", чуть подавшись вперед и наполняя опустевший бокал лютниста вином. — Музыка, которая способна управлять магией… Как вы это делаете?

 

Вирентас все еще смущался, но второй бокал вина сделал свое дело.

 

— Все дело в… подходе, леди Ильвариэль, — наконец выдохнул он. — Это должно быть что-то простое, и я использовал песню «Алмаз алой крови». Стоит только сыграть на лютне, спеть первый куплет — и защита падет.

 

— Вы гениальны, — выдохнул Танор.

 

— Ох, — Вирентас опустил глаза, — маг Андириэль настоял на том, чтобы это знали только мы двое, а я… я разболтал вам…

 

— О, разумеется, я никому не скажу, — заверила "леди". — Теперь это наша тайна.

 

— Л-леди Ильвариэль, вы… вы так добры ко мне… Если бы я мог… Я бы…

 

— Нет-нет, не утруждайтесь, — мягко прервала его "леди". — Вам нужно отдохнуть, Вирентас. Мы с вами обязательно встретимся на празднике.

 

Оставив Вирентаса с его пьяными снами, полными мечтаний о "леди Ильвариэль", Танор вернулся в каморку.

 

— Ну? — нетерпеливо спросил М’ирри.

 

— Видел бы ты его лицо! О, у него не возникло сомнений.

 

— Я уверен, ты была ослепительна, а теперь снимай уже это платье и скажи, что с ключом?

 

— Что значит «снимай»? Я все-таки леди, побольше учтивости! И вообще, эта иллюзия так хороша, что если кто-нибудь предложит мне выйти замуж, возможно, я даже соглашусь…

 

— Хм-м, — усмехнулся М’ирри. — В таком случае, тебе точно пригодится горшочек с маслом.

 

— Ладно-ладно! Это всего лишь первый куплет «Алмаза алой крови». Нужно сыграть его на лютне и спеть, чтобы снять защиту.

 

— Чудесно… — промурлыкал М’ирри.

 

***

В первый день месяца Утренней звезды народы Тамриэля празднуют начало нового года — фестиваль Новой жизни.

 

Накануне праздника управляющий Лиантир сбился с ног, проверяя, все ли готово к торжеству. К удивлению Танора и М’ирри, управляющий остался доволен их работой.

 

Танор и М’ирри тоже готовились к «празднику». Клетки со злокрысами были расставлены по углам тронного зала и коридоров возле кухни, скрытые от глаз магией иллюзий.

 

Поздним вечером перед празднованием М’ирри тренировался подсыпать лунный сахар в пока еще воображаемые блюда и напитки. Маленький мешочек с "секретным ингредиентом" висел у него на шее.

 

— Не забудь, — напомнил М’ирри Танору, — на рассвете «леди Ильвариэль» должна  навестить придворного лютниста и напоить его вином, так — чтобы он проспал весь завтрашний день, в то время как ты станешь изображать его на празднике.

 

Друзья заранее собрали все свои пожитки и припрятали их во дворе, где днем бакалейщик Рианор должен был тайком переложить их в свою повозку и ждать Танора.

 

 С чувством выполненного долга приятели успели даже немного вздремнуть. За час до рассвета сон закончился, и началась магия. Танор снова переоделся в платье и превратился в «леди Ильвариэль».

 

Придворный лютнист, судя по его виду, не спал всю ночь. Его глаза напоминали две засохшие виноградины, а движения стали такими нервными, что он едва не упал, когда вновь увидел «леди Ильвариэль». Бедняга лютнист не успел ничего возразить, как в его руках оказался бокал вина. Опоить Вирентаса и во второй раз вышло легко.

 

Когда Вирентас уснул, Танор впустил М’ирри, сам переоделся в наряд лютниста, а каджит наложил чары иллюзии.

 

Когда в тронном зале собрались гости, друзья были готовы. Танор, взяв пару аккордов на лютне, отправился развлекать гостей музыкой, а М’ирри скользнул к накрытым столам.

 

Праздник шел своим чередом: гости ели, пили и танцевали, а те, кто не танцевал, делали вид, что пришли исключительно ради выставки реликвий. Среди экспонатов блистала Звезда Ауридона.

 

Созданная в единственном экземпляре талантливыми магами-ювелирами, Звезда переливалась золотыми и сине-зелеными гранями драгоценных камней. Этот амулет увеличивал магическую и физическую сопротивляемость владельца: красивая и полезная вещица.

Но даже сияние Звезды не могло полностью отвлечь гостей от главного вопроса: приедет ли королева Айрен? Вокруг шептались, кто-то терял терпение, а кто-то — точнее, почти половина зала — уже перебрал вина, щедро сдобренного лунным сахаром, и давно махнул на все рукой.

 

Когда королева Айрен появилась в дверях, в зале все умолкли и замерли.

 

Королева вошла в тронный зал так, будто только что закончила долгий поход — в простой одежде, со свитой из советников и охраны. Ее кузина, вице-королева Алвинарве, вышла ей навстречу, и зал взорвался приветственными криками.

 

Все смотрели на королеву Айрен, в надежде хоть мельком поймать ее взгляд.

 

— Ну вот, — прошептал М’ирри, не отрывая взгляда от толпы, которая теперь напоминала муравейник. — Каджит говорил, что это будет идеально.

 

— Просто великолепно, — тихо отозвался Танор. — Осталось только стащить Звезду.

 

Мгновение спустя Танор направился к витринам с реликвиями. Все взгляды были прикованы к королеве — лучшего момента для ограбления придумать было невозможно.

 

Танор ласково перебрал пальцами струны лютни и запел:

 

Лорхану вырвал сердце

Акатош-дракон

Пронес его через Тамриэль

И оно издало стон

 

Алмаз алой крови

С тобой людей сердца

Алмаз алой крови

Храни нас до конца…

 

Танор ожидал, что его исполнение привлечет хоть какое-то внимание, но нет! Все, включая стражников, были увлечены появлением королевы.

 

М’ирри следил за витриной. Стоило Танору допеть, как воздух вокруг реликвии задрожал — защита пала.

 

— Пора! — прошептал М’ирри и прочитал заклинание, открывающее клетки со злокрысами.

 

Голодные злокрысы хлынули из клеток к богато накрытым столам.

 

М’ирри читал следующее заклинание: и вот, словно с потолка, на гостей посыпались «Звезды Ауридона». Иллюзии казались более реальными, чем настоящая Звезда, они даже звенели, падая на пол.

 

Спустя секунду тронный зал потонул в хаосе: кто-то истерически визжал, отбиваясь от разъяренных злокрысов. Злокрысы кидались и на пищу, и на гостей.

 

Были среди гостей и такие, кто злокрысов, казалось, и не заметили. Все их внимание захватил «звездопад». Они ползали по полу, пытаясь подобрать сыплющиеся с неба «звезды», но «звезды» таяли в руках словно снежинки. Впрочем, это лишь разжигало страсть и желание ухватить еще одну «звезду».

 

Среди этой вакханалии метались стражники, еще сохранившие хоть какие-то остатки здравомыслия, но даже они не понимали, что делать: спасать гостей или же собирать падающие звезды?

 

Единственные, кто не тронулся с места и не поддался всеобщей панике, так это четверо бейлифов Божественного надзора, что охраняли витрину с настоящей Звездой Ауридона.

 

Ждать больше было нечего, М’ирри решил, что проскочит — и прыгнул.

 

Это был прыжок, достойный легенды. М’ирри взмыл вверх, пролетел над головами изумленных бейлифов и приземлился прямо перед витриной. М’ирри взмахнул лапой, распахивая витрину, и схватил Звезду. С невероятной ловкостью он швырнул ее Танору и рванул в двери, ведущие во внутренние помещения дворца.

 

Танор ловко поймал Звезду — ту самую! — надел ее на шею и сунул под камзол.

 

— Бежим! — рявкнул он, метнул лютню в ближайшего бейлифа, и рванул вслед за М’ирри.

 

Позади них бейлифы очнулись и припустили следом.

 

— Вот это представление! Не слишком ли это было? — Танор догнал М’ирри.

 

— Слишком?! — фыркнул каджит, не сбавляя скорости. — Каджит считает, что мы только что подарили гостям лучшее представление в жизни!

 

— А я считаю, что мне сейчас нужен выход, а не аплодисменты!

 

Четверо бейлифов дышали беглецам в спину. Они топали и бряцали своей золоченой броней, настигая М’ирри и Танора.

 

Каджит по своему обыкновению подстраховался и приготовил еще сюрприз. Он шевельнул лапой и произнес короткое заклинание. В мгновение ока коридор наполнился целой толпой иллюзий — десяток Таноров и столько же М’ирри помчались в разные стороны.

Бейлифы, ворвавшись в коридор, остановились, но не растерялись.

 

— Это иллюзии! — крикнул один из них. — Хватайте их и они исчезнут. А кто не исчез, тот настоящий вор!

 

Бейлифы принялись гоняться по коридору за иллюзиями, а те стремительно испарялись.

 

— А они умнее, чем кажутся, — оценил М’ирри и добавил к первому заклинанию еще одно. Теперь иллюзии при прикосновении к ним не исчезали, а раздваивались — только тронь, и вот уже на месте одного каджита стало два.

 

Пока бейлифы пытались решить, что делать, Танор и М’ирри исчезли в тени очередного коридора. Они почти добежали до кухни, когда путь им преградил придворный маг Андириэль. Его мантия развевалась, а в руках сверкал огненный шар. Старик был настроен решительно.

 

Под ногами мага путался старый кот-крысолов Фенрис.

 

— Кажется, здесь дипломатия бессильна. Надеюсь, у тебя есть что-нибудь на этот случай?! — выкрикнул Танор, остановившись и выхватив кинжалы.

 

— Не родился еще тот маг, что остановит каджита в шаге от  цели!

 

Андириэль поднял руку, сверкнул огонь…

 

М’ирри метнулся вправо, а Танор влево. Огненный залп опалил пол там, где они только что стояли.

 

— Чего ты ждешь?! — крикнул Танор.

 

М’ирри торопливо читал заклинание, открывая клетки со злокрысами, что они с Танором расставили в коридорах дворца. Им повезло, ведь одна из клеток стояла неподалеку.

 

Андириэль злокрысов не видел, а вот кот Фенрис что-то почувствовал и обернулся.

 

— Старина Фенрис, — проворковал М’ирри. — Иногда добыча решает все споры. Вопрос только в том, кто кого будет есть, не так ли?

 

Фенрис, который был не глуп, сразу понял, что против злокрысов ему не выстоять, мгновенно оценил свои шансы на спасение и полез вверх на всех когтях по ногам мага Андириэля, который как раз занес руку для второго залпа.

 

— Фенрис, нет! — воскликнул маг, пытаясь одной рукой стряхнуть с себя кота, а другой — удержать магическое пламя. Но стряхнуть испуганного кота оказалось не так-то просто, он карабкался все выше.

 

— Фенрис! Прекрати! Я же не дерево, куда ты лезешь?!

 

Кот не слушал, краем глаза он видел, что злокрысы уже близко. Тут и маг Андириэль их увидел. В этот момент кот, воспользовавшись секундной заминкой, вскарабкался магу на голову и перекрыл ему весь обзор.

 

Маг беспомощно заметался, запутался в собственной мантии, споткнулся и с грохотом рухнул на пол. Пламя сорвалось с его руки и ударило в ближайшую стену, осыпая всех искрами.

 

Танор и М’ирри рванули к кухне, где повар Эдмарин готовил свой “маленький” шедевр — гигантский праздничный торт к подаче в тронный зал. Торт был прекрасен.

 

— О-о-о, только взгляни на эту глазурь, — прошептал М’ирри замирая на миг в восхищении.

 

— Даже думать не смей, — отрезал Танор. — У нас дела!

 

— Хм, ты прав, — нехотя согласился каджит. — Ах, как бы я бы распробовал… малюсенький кусочек… но нет, не сегодня.

 

М’ирри видел перед собой дверь во двор, где их ждала повозка бакалейщика, но внезапно путь ему снова преградил маг Андириэль. Маг использовал заклинание телепортации, чтобы перекрыть беглецам выход.

 

После встречи со злокрысами маг выглядел очень злым: мантия порвана, волосы торчат в разные стороны, а лицо исцарапано.

 

— Ты не пройдешь! — прошипел маг.

 

Повар Эдмарин и его подмастерья замерли от неожиданности.

 

— Мы еще посмотрим, кто кого попросит остаться, — заявил М’ирри и отчаянно бросился на мага.

 

М’ирри прыгнул, но маг сотворил волшебный щит и закрылся от атаки. Каджит отскочил и приготовился к следующему прыжку.

 

Танор зашел с другой стороны. Вдвоем с М’ирри они прыгали вокруг мага, уворачиваясь от огненных шаров и ледяных кристаллов.

Пока Танор и М’ирри «танцевали» вокруг мага, пытаясь оттеснить его от двери во двор, поварята забились под стол, а повал укрылся в углу. На пол летели вперемешку кастрюли, ножи, овощи, мясо и рыба… В центре вакханалии возвышался торт. Эмарин заламывал руки и верещал все жалобней, но пока благоразумно держался в углу.

 

Со стороны дворцовых коридоров уже слышался звон доспехов — кажется, бейлифы Божественного надзора решили задачку с иллюзиями быстрее, чем предполагал М’ирри.

 

Бейлифы, все четверо, ввалились в кухню в сопровождении кота Фенриса. Танор на секунду потерял самообладание и малодушно подумал, что все пропало, но в следующий миг увидал на полке горшочек с маслом. Танор схватил горшок и швырнул под ноги бейлифам. Горшок разбился, масло разлилось.

 

Бейлифы поскользнулись и повалились друг на друга. Они барахтались, пытаясь подняться, и сыпали проклятьями. Несчастный кот Фенрис тоже попал в эту грохочущую кучу из доспехов и растоптанной альтмерской гордости.

 

Маг Андриэль чуть не «подавился» приготовленным сгустком пламени. От напряжения у него даже бороденка заискрилась. Но разлитое масло и пламя слишком плохо сочетаются. Маг погасил пламя и приготовил ледяной кристалл.

 

В это время измазанный маслом кот Фенрис проложил себе путь на свободу и рванул вперед… прямо под ноги магу Андриэлю.

 

— О нет… — пробормотал Андириэль, взмахнул руками, не устоял и рухнул прямо в торт!

 

В наступившей тишине вопль повара Эдмарина был слышен, кажется, на другом конце Саммерсета:

 

— Мой торт! Мой невероятный торт!

 

Отчаяние превратило добряка-повара в чудовище. Слезы повара испарились, он сжал губы и потянулся к скалке. В его руках кухонный инструмент превратился в оружие возмездия. Град ударов осыпался на мага Андриэля.

 

Пока повар размахивал скалкой над магом, Танор и М’ирри бросились к выходу, на ходу прихватив поднос со сладкими рулетами.  

 

***

Бакалейщик Рианор ждал их у повозки с таким видом, будто вот-вот взойдет на эшафот.

 

— Быстрее, — прошептал он Танору, озираясь, пока друзья залезали в повозку.

 

Рианор укрыл их мешками и тронул повозку. Он спешил вывезти беглецов из города, и не напрасно — можно сказать, ему вообще очень повезло: едва он выехал за ворота, как стража оцепила все проезды.

 

Рианор отъехал подальше от города, свернул с дороги в заросли у побережья.  

 

— Келларис, я думал, ты хочешь стащить кошелек или пирог! — сказал Рианор Танору. — Но у тебя на хвосте весь Божественный надзор! Что ты учудил? Как я теперь вернусь домой?

 

— Не переживай, — М’ирри вылез из-под мешков. — Мы тебя свяжем, отлупим, и ты скажешь, что мы тебя похитили.

 

Рианор вытаращил глаза:

 

— Говорящий кот?!

 

— Я не кот! Я каджит!

 

— А на вид никакой разницы… — пробормотал Рианор, но тут же прикусил язык, встретившись взглядом с М’ирри.

 

Танор и М’ирри наскоро устроили привал, чтобы перекусить сладкими рулетами, прихваченными из дворца. Даже Рианору досталось парочка.

 

— Ешь, — посоветовал Танор, протягивая ему рулет. — Считай, что это компенсация за неудобства.

 

После быстрого обеда Танор помял Рианора для правдоподобности, добавил пару синяков и ссадин, чуток порвал ему одежду, а после связал и уложил бакалейщика в повозку.

 

— Эй, а что вы все-таки украли? — спросил Рианор.

 

— Звезду с небес, — Танор вытащил из под камзола артефакт.

 

— Вы серьезно?.. — прошептал Рианор. — Это же Звезда Ауридона…

 

— Угу, — кивнул Танор, пряча Звезду.

 

— Вы… — Рианор пытался подобрать слова. — Вы…

 

— Мы — легенда, — подсказал М’ирри.

 

— Это точно, — ухмыльнулся Танор, хлопая Рианора по плечу. — Теперь и ты — часть легенды.

 

— О, конечно, — язвительно отозвался бакалейщик. — Главное, чтобы в балладах не упоминали, что я тут лежу как дурак, связанный и битый.

 

— Это придаст истории реализма, — промурлыкал М’ирри.

 

— Раз у меня нет выбора, могу я теперь хотя бы подремать, в ожидании пока меня найдут?

 

— Конечно, друг мой, — сказал М’ирри. — Сладких снов…

 

— Скажу стражникам, что вы мне лунного сахара в питье подсыпали, — пробормотал Рианор, закрывая глаза.

 

— Вообще-то, — пробормотал М’ирри, глядя на почти мгновенно уснувшего Рианора, — подсыпали — но не в питье, а в сладкий рулет.

 

М’ирри произнес над бедным бакалейщиком заклинание помутнения сознания: так, чтобы Рианор запамятовал все начисто и молчал на допросе. Что взять с торговца, которому от страха память отшибло? Конечно, воспоминания вернутся к Рианору, но лишь спустя несколько месяцев.

 

***

Спустя пару недель, двигаясь тропами вдоль побережья на север от Алинора, М’ирри и Танор добрались до Карнвастена — логова контрабандистов. Здесь им пригодились золотые, что Танор регулярно выигрывал в карты у повара Эдмарина — ведь своего жалованья Танор и М’ирри так и не получили.

 

Друзья купили себе место на корабле и вот уже «Танцующая чайка» уносила М’ирри и Танора все дальше от берегов Саммерсета. Их путь лежал в Проклятие Хью.

 

М’ирри устроился на палубе, потягивая молоко с лунным сахаром. Иногда он тайком доставал из складок своего плаща Звезду Ауридона и любовался. Танор, сидел рядом перебирая струны лютни.

 

— Каджит думает, что в следующий раз мы украдем башмаки святого Рилмса.

 

— И на кой они тебе? – спросил Танор.

 

— Каджиту интересно, подойдут ли они под его плащ! — заявил М’ирри.

 

Танор вздохнул:

 

— Я начинаю думать, что ты не вор, а коллекционер.

 

— Коллекционер — звучит солидно, — улыбнулся М’ирри, наслаждаясь сиянием Звезды Ауридона и убаюкивающим покачиванием корабля.

 

 

Сообщение отредактировал F_Lia: 20 января 2025 - 12:34

[Ranis Athrys]

11 эра

 

 

Крылатая лиловая стерва сидела снаружи и пялилась в окно. Скребла когтями жесть слива, облизывала длинным языком узкие черные губы. Била хвостом по широким бедрам. Крылатый сумрак, чего с нее взять? Элитный отряд доблестной полиции Нового Вивека.
А патрулировать им сейчас предстояло Старый. Ну, реплику. Старый угробило луной и зажевало морем.
Пожалуй, вторая (третья, четвертая) банка суджаммы вчера была лишней. А когда Барензия принимает боевую форму и являет нетерпение, это следует учитывать.
— Сейчас буду готов, Бар. Пять минут.
Можно тоже было превратиться в даэдра-паука, тогда и само собой ушло бы похмелье, и за мятую униформу не было бы стыдно, но Вивек никогда не искал легких путей.
Да, его, данмера с золотой генно-модифицированной кожей, назвали в честь известного кимерского святого, что сейчас считалось почти фрондой. И его отряд не был столь элитным, как у Бар.
Зато он нравился женщинам. Святошам и Сумракам в том числе. Одна женщина (совсем голая) дрыхла сейчас поперек кровати, и Вивек укрыл даму одеялом.
— Пять минут, — просигналил он в окно. — Завтрак и душ.
— Посадку давай!
Створка отошла, и Бар, уже без хвоста и крыльев, скользнула в комнату.
— Я тоже хочу жрать.
В окно вместе с Бар попыталась просочиться рекламная листовка в виде сияющей бабочки: «…увеличьте ваш пенис, сила всех девяноста девяти любовников Боэты в вас одном. Клиника…» Вивек поймал ее и вытолкал наружу.
Реклама была беспринципна и навязчива, забивая напрочь все каналы вхождения информации, включая магический.
Гирлянды светодиодных альфиков, развешанные в честь прошедшего дня Азуры, сверкали, мигали и раскачивались. Но хотя бы в комнату не лезли. И вообще, Вивеку нравились котики.
— Это кто? Твоя новая девушка? — глянув на кровать, спросила Бар. Полицейский фыркнул, отвергая инсинуации:
— Командировочная она. С Королла-16. Послали к нам на усиление. В мотелях мест нет, нельзя же оставлять коллегу на улице.
— Да я бы и не улице поспала нормально, — дама лениво зевнула и села в постели, подтянув к аппетитной груди колено. — У меня боевая форма: алчущая. К нам зараза не липнет. Боэтия, — она протянула широкую ладонь. Дамы обменялись рукопожатиями, устанавливая перемирие. — Ботя. Для друзей.
— О, большое яйцо квама! — вскричала командировочная непосредственно. Сложила руки у груди:
— Хочу-хочу-хочу! Я на астероиде только яичный порошок…
И стремительно облизнулась.
— Ложку бери, выколупывай, — Вивек сдернул защитную ленту и ударом ножа рассек яйцо надвое по фабричной выемке. Вручил половинки девушкам. Те схватились за ложки. Недоваренный желток побежал по щекам.
— А ты чем так знаменита, — спросила Бар ревниво, — что тебя аж к нам на усиление послали?
Ботя утерлась салфеткой. Та, урча, растворила следы пищи.
— Дело об одноногой собачке. Слышала? Кто-то регулярно отпиливал ноги собаке Клавикуса Вайла. Статуе. На нашей посадочной площадке. Скайримские глобалисты до сих пор высоко ценят двемерик. Обо мне в мировых новостях было, целых четыре строчки. И даже с фото. И интервью в телевизоре. Только тогда свет как раз отрубило, а повтор я проспала. Но запись есть!
— Дамы. Я в душ!
— Что там у нас?! — перекричала Бар шум воды. — По работе-е?!
— Утопленники как всегда-а!.. — отозвался Вивек. И выйдя наружу уже одетым и причесанным, вытирая остатки депиляторной пены с гладких щек, досказал: — В увеличенном количестве из-за забастовка аргониан — чистильщиков каналов. Течением всех пригонит к нам, — пояснения относились к Боте, как к новичку. — Давно могли бы больше катеров пустить или уплотнить расписание. А то в час пик в воду с борта так и валятся. Всем же надо на работу вовремя. Ну или к набережной притрет…
Он передернулся, вспоминая малоаппетитное зрелище задавленных водным транспортом граждан.
— Ну и вонять завтра будет на открытии, — цинично заметила Бар. — Надо посоветовать мэру с товарищами прийти в противогазах.
— Не волнуйся так за него. Распылят освежитель воздуха. Или магией подхимичат. А у нас дежурство еще скучнее, чем обычно.
Вивек терпеть не мог музейный город, темный, мрачный и сырой относительно Нового. А уж Сети лун и сами Луны его здорово нервировали. Все мерещилось, что он может упасть в небо. Городской житель, что поделаешь.
— Закончим обход — и в бар, — пообещал Вивек самому себе, припоминая, сколько у него наличности на картах и магофоне.
— Бар — в бар! — Ботя хихикнула.
— Заткнись! — Бар сверкнула алыми аутентичными глазами. — Я Барензия! Это вы, дурни, меня так сократили! Спелись уже.
— Не извольте гневаться, ваше величество, — Ботя издевательски поклонилась. — Извольте колбасы. Вам со стуком или без?
— В смысле? — удивился Вивек. — Ею по столу надо стучать перед употреблением? Как сушеной рыбой?
И он посмотрел на упитанную розовую палку, скромно лежащую на синей тарелке.
— Не-е, — протянула Ботя. — Вы же знаете, что на мясном производстве пещерные крысы в чаны падают. А если постучать, то разбегаются, и тогда выходит колбаса без примесей.
Бар скривилась и сделала вид, что рыгает. Пригрозила:
— Я после таких разговоров веганом стану!
— Разговоры как разговоры, — Ботя вздребеднула ресницами. — Ты же обыскиваешь трупы в поисках улик. И документов. А там иногда такая расчлененка. А в ней… может найтись что-то… э-э… интересное.
Она жадно облизнула розовые губы.
— Зря не дергайся, — сказал Вивек, поглядывая на алчущую. — Все равно все улики в отдел вещдоков сдадим.
— Да я не в том смысле, чтобы покойников оббирать, — язык стрельнул, словно противореча словам Боти. — Я в писательском. Каждая улика — это маленькая жизнь. Я в свободное время…
— Ты не дергайся. Лучше вон на триллер сходи. «Победившего Дагота» в каждом зале крутят, — хмыкнула Бар, облизывая с губ желток.
Ботя упала спиной на кровать и подпрыгнула на ортопедическом матрасе:
— Пфэ! Вы тут в столицах совсем странные. Зачем платить за кино, когда есть сеть?
Тычком загнала на глаза визор с золотистыми плавающими узорами и выпала из жизни.
— И это полицейский говорит! Страж закона…
— Полицейские тоже люди, — всплыла Ботя на секунду. — Дерьмо ваш Дагот. Вот новости…
Она вытащила из уха «ракушку», чтобы было слышно остальным:
«Беспрецедентное ограбление музея артефактов в Морнхолде. Украдена кольчуга Повелителя! Коллекционер, продавший эту кольчугу в музей, накануне был распознан следящими камерами за похищением артефакта. Преступника уже ищут. «Вечерний Морнхолд» в эфире! На нашей волне самые горячие новости!..»
— На нашей волне патрулирования скучного города-музея. Девочки встали, пошли, — скомандовал Вивек, приказывая «умному дому» обесточить помещение и заблокировать дверь за хозяином.

В Старом городе было темно. Только, выделяясь, висело на световых столбах Министерство правды.
Смотрелось эффектно, и при этом люто раздражало. Вивек даже порадовался, что дежурство ему выпало на ночь, а не на завтрашний праздник. А Бар была недовольна, и куда сильней, чем обычно, когда ворчала по поводу неоплачиваемых переработок.
— Наверху чистят скафандры и готовятся к параду. А мы тут копаемся в грязи.
— Пока грязь есть, кто-то должен в ней копаться, — фыркнула Ботя. После суровых условий астероида ей здесь нравилось. Не смущало даже то, что надо спуститься в подземелья.
Когда-то они пользовались дурной славой, но были так колоритны, что строители повторили по старым планам все в точности. Как эти планы уцелели, не было известно даже благим богиням. Но нате вам — любуйтесь серыми кишками с плескающейся посередине в канавках водой. Освещение здесь было таким тусклым, что приходилось присвечивать нашлемными фонарями.
И Вивек буквально споткнулся о труп.
Выругались все трое, отозвалось эхо. Они замолчав, вслушались в гулкую тишину тоннеля, надеясь расслышать — убийцу?
Ординатор лежал, свесив голову в канавку, и был не только совсем мертвый, но и пустой. Сканеры выли, как бродячие никс-гончие, аж захлебывались, показывая что из трупа вырвали душу.
Вивек еще раз смачно выбранился за всех. Девушки с укором на него посмотрели.
— Твоего скампа в хвост! Свет!
Над местом убийства завис мощный магический фонарь, отбрасывая ломаные тени и живописуя подробности убийства во всей их неприглядности.
Бар подняла руку: «Внимание! Я что-то слышу!»
Словно кусочки штукатурки обвалились со свода.
— Туда!
Они понеслись, на ходу принимая боевую форму. Вивек терся брюшком по своду, когти клацали, летели куски бетона. Бар летела не отставая, боевым криком сканируя проход. Ботя со сканером бежала внизу, громко топая берцами, командуя на поворотах:
— Влево! Вправо! — отвечая за поиск сущностей.
Души крали в Вивеке давно и регулярно, не смотря на запреты. Но и наказывали за создание, хранение и применение черных камней соответственно — куда дороже, чем за наркоту или кражу великих артефактов. Сильнее могло прилететь только сектантам. Ну и два бизнеса были взаимосвязаны.
Стражи уже почти настигли убийцу, когда их ослепила вспышка, а воздух хлопнул, замещая пустое место.
Бар с воем покатилась по земле. Вивек четырьмя лапами из восьми дернул с пояса аптечку.
— Портальный магопереход, — заметила Ботя хмуро. — Хрен его сейчас отследишь.
Возвращались они к мертвому ординатору выжатые и злые. Вивек набрал опорный пункт, требуя тревожную группу на место обнаружения тела. Фоном раздавались хохот и бодрые крики: похоже, там проводили гонки на офисных креслах. И дежурный скороговоркой сообщил, чтобы разбирались сами. Полиции и так за переработки не доплачивают.
А когда Бар заявила ему, что преступления лучше всего раскрываются по горячим следам, хохмач-дежурный посоветовал ей замерить температуру этих следов и составить температурный график их остывания.
Похоже, он был не слишком трезв, потому что у дежурного отобрал микрофон кто-то более вменяемый и обещал выслать на место оперативную группу или хотя бы эксперта, когда тот освободится. Потому что завтра в мегаполисе ожидается куча высоких (во всех смыслах) гостей, которых надо обеспечить, которым надо обеспечить, а тут все идет по бую, и оперативная карта на стене взбеленилась и пылает алым, все дистрикты без исключения. Кто-то украл «летучки» из правительственного гаража. Компьютерный торчок, прикрываясь лозунгом «компы тоже магия», разъебашил гильдию магии в районе Берела Салы на площади его же имени, и теперь его надо доставать из-под обломков. Все полицейские вызваны в наряд, даже те, которые в отпуске, заболели или умерли. И им явно не до подземелий музея. Так что придется покойному ординатору там полежать. Ну обведите его разделительной лентой, поставьте охранные чары. Ну не убежит же он. А даже если и убежит, эксперты потом отловят для исследований. Все потом, после открытия Министерства Правды 2.0.
— По-моему, у того, первого, была латентная мизогиния, — заметила Бар. — Повесточка.
— Странно, чтобы в мегаполисе да не было повесточки, — захихикала Ботя.
Что ж, пришлось огораживать канал виртуальной, тревожно мигающей лентой, и чары наводить. А также заснимать место преступления во всех ракурсах и слоях для отчета.
Упоролись они изрядно.
И были рады переключиться на что-то еще. А это «что-то» буквально поймало их за поворотом.
Задрипанный подросток-данмер рисовал на красном-фоне огромную шестерку. Рядом валялись баллончики из-под краски.
Вивек элегантно набросил на него сетку из паутины, спеленав липкими нитями по рукам и ногам. Паутина была едкой, разъедая незащищенную кожу. Хулиган заорал.
— Ты знаешь, сколько стоит квадратный ярд этой стены? — Ботя назидательно воздела палец, увенчанный длинным когтем. — Тебе вовек не расплатиться за нее, и твоему семейству, и твоему сраному Дому, если он у тебя есть.
— Но если ты поделишься с нами информацией, — подхватила Бар сладко, — то мы закроем на стену глаза.
— Шестой Дом восстал, — прошептал подросток неуверенно.
— Восстал, восстал, — Вивек лязгнул когтями. С них закапал яд.
— Говори давай! — рявкнула Ботя. — Видишь, наш напарник не в себе.
— Чего говорить?
— Ну ты тупой… — голос Боти просто сочился лунным сахаром. — Ты кого-то здесь видел?
— Ну, вас.
— Думай! — она припечатала кулак ко лбу подростка — для острастки, а не чтоб прибить. — Ты, между прочим, ценный свидетель.
— Сперва ординатор протопал… Ну… недавно. За им потом… бежал… кто-то, — великовозрастное дитятко поморгало алыми глазами: словно кто-то включал и выключал аварийные огни. — Одежа такая — фиг разберешь, баба или мужик. И на предплечьях такие серпы светились…
— Ясно, — Бар обернулась к напарникам. — Силовые серпы, я рекламу видела. Стоят, как…
Она поцарапала подбородок, силясь подобрать сравнение. Не смогла.
— Кто у вас такой богатый в этой дыре?
Подросток засопел, показывая, что не в теме.
— Еж твою даэдрику налево! — Ботя выругалась. — Ординатора завалить! Говорила я — нужно подкрепление!
— А че? — подросток оживился. — Он ординатора завалил? Как в кино что ле?
— Што ле, школе… — Ботя тряхнула подростка, дохнув падалью в лицо. Держала за плечи крепко, не вывернулся. — Что в кино?
— Отпусти, эй! — он подергался. — Ну, так во всех киношках крутят. «Победивший Дагот». Там одна тетка была на его стороне, резала чужеземцев под Вивеком из засады. И после ординаторов завалила. Пятерых. Крута-а!
Ботя оттолкнула его к стене:
— Долбоклюй! Сгинь, пока мы не передумали! Мы потом тебя вызовем. Насмотрятся кинов…
— Подражатель? — вернул подруг в русло конструктива Вивек.
Бар тяжело вздохнула:
— Этого нам не хватало! Накануне открытия Министерства Правды 2.0. В присутствии высоких гостей. Они нам или субсидирование урежут, или уволят ваще.
Ботя провела рукой по голове:
— Гости не поплетутся в подземелья. Начальство замнет как-нибудь. Придержит сводки на пару дней или совсем сотрет. А мы тем временем эту стерву поймаем. Или стервеца.
— Хорошо бы посмотреть этот фильм. Хотя бы соответствующие эпизоды. Чтобы знать, с чем имеем дело.
— Имеем… имеем… — на визоры от Боти пришло несколько кадров: унылая данмерка в жесткой юбке беспорядочно махала вокруг себя даэдрическим ножом, который в процессе преображался  в льнущий к ее предплечью световой клинок с кровавым узором. Ординаторы в золотой броне, обступающие ее, валились пачками.
— Никакой исторической достоверности, — фыркнула Бар, максимально увеличивая изображение.
— Тут логотип, — вклинился Вивек. — На клинке.
— Выдуманной фирмы. «Сердце… змеи». Не дай шармат нарушат закон о рекламе, из судов не вылезут…
— Какой змеи? — перебил он подругу.
— Какой? Ну, этой… Блуждающего созвездия. Которое то ли есть, то ли хрен… поймешь. То ли Змееносец… Помнишь, нам этот, из Мораг Тонга, втирал в баре. Ну, которого мы после за незаконное ношение оружия?
Вивек неуверенно кивнул. Он тогда в баре нехило приложился. И к выпивке, и головой, и любые разговоры помнились смутно.
— Ну так вот, это не змей никакой, это тело…
— Бабу мы по горячим следам не поймали? — вклинилась Ботя. — Так давайте того-этого… Заскочим, погреемся. Наметим план дальнейших действий. Невозможно этих ваших змеев обсуждать по трезвяку.
Предложение было принято без особого энтузиазма, но единогласно.
И скоро они уже толклись в восстановленном «Черном шалке», почти темном и почти пустом. Трактирщик зевал за стойкой, проклиная ночную смену. Еще и музей не открыли, а работать уже заставили.
Вивек присвистнул, глядя на цены, и потянул фляжку с мацтом из кобуры. Трактирщик потянулся к кнопке, и со всех сторон обрушились мигающие цветные угрозы: «Проносить свое спиртное запрещено! Штраф семьсот дрейков с четвертью! Уплатить штраф вы можете с терминала или другим удобным для вас способом…»
— К доблестным стражам порядка мог бы и снизойти.
— Мог бы — снизошел, — трактирщик выразительно потыкал в мигающие красным камеры по углам. — Что будете заказывать?
Скинувшись на троих, они получили вино Западного Леса Тамики хрен знает какого года — штамп не читался — и с бутылкой и тремя оловянными кружками уселись в углу, возобновляя разговор.
От обогревателей шел ровный жар, клонило в сон.
— Убив Лорхана, его тело вышвырнули в Пустоту, — Бар зевнула, прикрывая ладошкой рот. — И оно плавает там, став еще одной луной, и когда заслоняет Секунду и Масеру…
— Рождается Грива! — Ботя, наоборот, было оживлена.
— Выпивает их силу, — Бар отпила из кружки, держа ее обеими руками. — Такая кислятина за такие деньги!
— Я все слышу… — прогудел трактирщик.
— Я кол поставлю твоему заведению, — стал Вивек тыкать в терминал.
— Мы к системе рейтинга не подключены!
— Тогда я его просто убью!
Девушки применили к Вивеку классический захват и держали, пока он не успокоился.
— А Дагот нашел сердце Лорхана и строил вокруг нового бога.
— Построил? — сухим от обиды голосом спросил Вивек.
— Облажался.
— А при чем тут змея?
— Катакомбники, — коротко сказала Бар.
С того времени, как Трибунал низвели из богов до обычных святых, начав поклоняться благим Азуре, Мефале и Боэте, обиженные фанатики ушли в тень, в катакомбы, в подземелья, чтобы править мессы и дожидаться (или даже добиваться силой) нового возвышения Вивека, Альмалексии и Сота-Сила. И их адепты (как и адепты даэдрических богов, не вошедших в почитаемую триаду) стали настоящим бичом храмовых комплексов, празднеств, паломничеств. Да и были, собственно. Гадили, как и где могли. Все, что загнано в тень, дает уродливые побеги.
Вполне возможно, что нападение на ординатора не было связано с открытием Министерства Правды. А вполне возможно, что и было.
— Давайте осмотрим все вокруг еще раз и пойдем терзать начальство, — предложила Ботя. — Ой, что это рычит?
Пол корчмы мелко трясся, ерзали столы и стулья, звенела посуда.
— А, ерунда! — трактирщик приподнял от стойки сонную голову. — Сервомоторы. Подправляют эту холерную третью луну, когда она сходит с орбиты на четверть миллиградуса. Прошлая висела на магии и не курлыкала. А тут силы магии, сила лун — и моторы еще. Совсем с ума посходили.
И закончив прочувствованную речь, окончательно захрапел.
— Начальство рано терзать, — принял на себя мужское твердое решение Вивек. — Что мы им покажем? Выпотрошенного ординатора? Так вполне мог подражатель быть, не секта. Тем более накануне праздника начальству не до нас. Что-то веское необходимо.
— Засада?
Бар постучала согнутым пальцем по лбу на Ботино предложение.
— Лучше еще раз обшарим там каждый угол. Если найдем хранилище черных камней душ или молельный зал — тогда можно и начальство дергать.
— А эти… катакомбники… чего они добиваются? — пыхтела Ботя, догоняя широко шагающего Вивека. — Старых богов возродить? Лорхана?
Он пожал плечами:
— Они затмят луны, праздник нам испортят…
— И родят Гриву, — завершила Бар под всеобщий смех. — Чтобы понять, что у них в головах, надо фанатиком быть.
— Или психиатром.
Не заботится начальство о пеших патрульных на земле. Пришлось брать самокаты. По счастью, те не запретили во имя исторической достоверности. Но арендованный транспорт — арендованный транспорт. Самокаты тащились, как беременные кагути. И денег жрали… примерно столько же. Можно было бы растолкать гондольера, но не факт, что вышло бы быстрее. А уж дороже точно.
Луны стало затягивать облаком. Похолодало. В боевой форме они бы добрались до Храмового района намного быстрее, но вне подземелий ее можно было применять только в случае экстренной необходимости. А данный случай таким не был.
Вцепившись в руль самоката, Вивек обратил медальный профиль к вырастающему над куполами Высокому собору, представляя, каким тот был ну хотя бы во времена Нереварина… Когда молились Трибуналу и в храмовые праздники от верующих и паломников было не протолкнуться, и величественная статуя Вивека…
Похоже, они опоздали. Заклинание поиска сущностей можно было не применять.
Тени всплывали из темноты, окружали статую бога-поэта (теперь низведенного в святые), побивающего копьем черного шалка, символизирующего Хермусу Мору,  тыча лучами мобильников в небо. И лучи эти, оставаясь светом, были черными и плотными, как эбонитовые карандаши.
Песнопение давило на барабанные перепонки.
Если бы Вивек (который полицейский) не стал таиться и ждать подкрепления, а приказал сразу стрелять поверх голов!.. Но они, затормозив, спрятались в зеленых наслаждениях, наблюдая.
И тут на луны окончательно наползла все же не туча, нет… Наполняя души ужасом, Секунду и Масеру неспешно, как проклятие, накрывал вытянутый диск черной луны, тело проклятого Лорхана, безумная пустота.
Земля тряслась и ерзала под ногами. Трещинами пошел Высокий собор. Трещины корявыми ветками расползались по брусчатке площади.
Министерство Правды 2.0 покачнулось…

[Tyddyner]

Братья-Вороны
 

***
Ургрим Зубоскал говорил, что в банду Воронов берут только тех, кто готов убивать. Бертольд доказал это на третий день, когда всадил нож в горло имперскому разведчику. Йорграт – неделей позже, задушив купца из Морровинда.
В лагере Воронов, скрытом в горах к востоку от Виндхельма, их звали "щенками". Бертольд – высокий, широкоплечий, с едва пробивающейся бородой, быстро стал любимцем Ургрима. Йорграт – жилистый, вечно угрюмый, с длинными светлыми волосами – держался в тени.
"Знаешь, почему мы – Вороны?" – спросил как-то Ургрим у костра, щерясь в усмешке. Его изуродованное лицо делало улыбку похожей на оскал. – "Потому что мы всегда чуем падаль. А падаль – это караваны, набитые золотом."
Бертольд и Йорграт научились всему: как выслеживать добычу, как убивать бесшумно, как заметать следы. По ночам они делились украденным элем и мечтали о собственной славе. "Однажды," – шептал Бертольд, – "мы станем богаче самого ярла!"
Всё изменилось в месяц Последнего Зерна. Имперский караван, груженный серебром из рудников Маркарта, должен был стать лёгкой добычей. Но разведка подвела – вместо пяти стражников их ждал отряд легионеров.
Ургрим погиб первым – стрела пробила горло. Потом пали остальные. Йорграт получил удар мечом в бок, но Бертольд прикрыл его, и они смогли уйти через горный перевал. Три дня они прятались в пещере, зализывая раны и деля последний кусок хлеба.
"Теперь мы сами по себе," – сказал тогда Бертольд. – "Но вдвоём мы справимся."
Йорграт молча кивнул. В ту ночь они поклялись кровью быть братьями до конца. Они не знали, что через пятнадцать лет один из них нарушит эту клятву в древней гробнице, где эхо хранит следы драконьих голосов.
 

***
В Виндхельме говорят: если хочешь согреться – иди к кузнецу, если хочешь разбогатеть – иди к магу, если хочешь умереть – иди к знахарю. Кузница Торольфа Крепкорукого пылала жаром даже в самые лютые морозы, когда само дыхание превращалось в лед. Весь Каменный квартал знал звон его молота – днём ковал мечи для армии ярла, ночью – доспехи для городской стражи.
Сигмунд, первенец Торольфа, родился в грозу. "Это знак," – говорила повитуха, – "будет воином." Но отец только качал головой: "Будет кузнецом." Крупный, широкоплечий, с руками толще, чем у иного мужчины бёдра, Сигмунд с двенадцати лет работал у наковальни. К шестнадцати затмил отца в мастерстве.
Бертольд появился на свет десятью годами позже, в холодную зимнюю ночь. Мать умерла родами. "Слабый," – процедил Сигмунд, глядя на хилого младенца. "Выживет," – ответил отец, но в глазах его застыла тоска.
Годы шли. Пока Сигмунд и отец стояли у горна, младший сын убегал на улицы. Прятался в тенях, следил за торговцами, учился быть незаметным. В кузнице его били – за непослушание, за слабость, за то, что не похож на брата. "Позор семьи," – говорил Сигмунд, вздергивая тощего мальчишку за шкирку. – "Не норд ты, а так, отребье."
Йорграта Бертольд встретил у доков. Беспризорник из Серого Квартала промышлял мелким воровством, спал в заброшенном складе и дрался как одичавший волчонок. Они сцепились за кошель, украденный у пьяного моряка – катались по грязи, молотя друг друга кулаками, пока стража не разогнала их водой из бочки. К вечеру делили добычу на старой пристани, вытирая разбитые носы.
Йорграт научил Бертольда воровать. Как затеряться в толпе, как срезать кошель, как вскрыть замок. Бертольд приносил другу еду из дома и лечил раны, когда того били старшие беспризорники.
Сигмунд ненавидел "грязного попрошайку". Однажды поймал Йорграта в переулке – избил чуть не до смерти, сломал ребра, выбил зубы. "Чтоб неповадно было," – бросил он младшему брату. – "Ещё раз увижу с ним – убью обоих."
Три дня Бертольд выхаживал друга на том самом складе. А на четвертую ночь в кузнице случился пожар. Никто не знал, как масло для закалки клинков оказалось разлито у двери спальни Сигмунда. Никто не видел, кто запер дверь снаружи. Старший сын кузнеца сгорел заживо.
"Теперь мы квиты," – только и сказал Йорграт, глядя пустыми глазами на пепелище. Бертольд молча кивнул. В его кармане еще лежал обгоревший ключ.
Торольф не пережил смерти любимого сына. Начал пить, забросил работу. Кузница остыла. А два мальчишки – сын кузнеца и бродяга из Серого Квартала – начали свой путь. От карманных краж до первой крови, от первой крови до большой добычи.
Перед тем как уйти в банду Воронов, они пробрались на городское кладбище. Бертольд положил на могилу брата железный молот – последнюю работу их кузницы. Йорграт достал из-за пазухи бутылку краденого черного меда.
"Пусть горит в посмертии," – сказал он, разбивая бутылку о надгробие, – "как горел здесь."
Они ушли из города той же ночью.
 

***
Редгард Джим любил повторять, что маги – самая лёгкая добыча. "Заберёшь их палки – и они беспомощны как младенцы," – говорил он, поигрывая изогнутым клинком.
Лагерь археологов обнаружили у подножия древних руин. Три мага из Коллегии Винтерхолда, два студента и наёмник-охранник. Копались в двемерских развалинах уже третью неделю.
"Йорграт, следи за охранником," – Джим раздавал указания в сумерках. – "Бертольд – твоя цель старший маг, тот, с посохом. Не дай ему произнести ни слова."
Они ждали до полуночи. В свете костра маги изучали найденные артефакты, передавая по кругу бутылку эльфийского вина. Охранник клевал носом у входа в палатку.
Джим дал сигнал. Йорграт снял часового одним броском ножа. Бертольд метнул отравленный дротик в старшего мага – тот рухнул, не успев поднять посох. Остальных взяли быстро и тихо.
"Что здесь у нас?" – Джим рылся в сундуках, пока связанные маги лежали в грязи. – "О, двемерские безделушки? Прекрасно. В Маркарте за них дадут хорошую цену."
Один из студентов начал читать заклинание. Джим среагировал мгновенно – его клинок рассёк воздух, и голова мага покатилась по земле.
"Вот почему я не люблю магов," – вздохнул редгард, вытирая меч. – "Вечно думают, что умнее всех."
Добыча оказалась богатой: двемерские артефакты, редкие книги, зачарованное оружие. Но главное – карта с отметками других раскопок.
"Теперь мы знаем, где искать настоящие сокровища," – улыбнулся Джим.
Перед уходом он перерезал горло оставшимся пленникам. "Никаких свидетелей," – пожал он плечами в ответ на взгляд Бертольда. – "Привыкай, мальчик. В нашем деле нет места жалости."
Йорграт молча кивнул. Бертольд отвернулся, но руки его не дрожали, когда он обтирал кровь с клинка. Они уже не были теми мальчишками из Виндхельма. Теперь они были убийцами.
Банда Джима насчитывала пятнадцать человек. Каждый – с кровавым следом, каждый – с ценой за голову. После ограбления археологов они двинулись вглубь гномьих руин. Карта обещала богатую добычу – Часовую Корону, артефакт, способный управлять двемерскими механизмами.
"В Маркарте за неё отвалят столько золота, что хватит купить половину Скайрима," – шептал Джим, разглядывая древние чертежи при свете факела.
Спускались три дня. Двоих потеряли в ловушках, ещё одного утащили двемерские пауки. На четвёртый день наткнулись на логово фалмеров.
"Слепые ублюдки," – процедил Джим, вглядываясь во тьму. – "Придётся идти через их территорию."
Бертольд и Йорграт переглянулись. План созрел мгновенно.
Когда банда остановилась на привал в большом зале, они действовали быстро. Йорграт запер внутренние ворота, Бертольд – внешние. А потом они просто ушли через потайной ход, отмеченный на карте, прихватив Корону.
Крики и вопли за спиной становились всё тише. Фалмеры не любят гостей в своих владениях.
"Думаешь, он выберется?" – спросил Бертольд, когда они уже были далеко.
"Какая разница?" – Йорграт повертел в руках Корону. – "Никаких свидетелей."
 

***
Тан Хьярольф Кровавый Снег правил западными землями из крепости Снежный Волк. Его брат, Торвальд, став ярлом Винтерхолда, объявил его вне закона. "За разбой и убийства," – гласил указ. Но все знали: за власть.
В дружине Хьярольфа служили головорезы со всего Скайрима. Бертольд и Йорграт влились легко – после истории с Короной их имена знали в определённых кругах.
"Мой брат продался Империи," – говорил тан за ужином, разрывая зубами мясо. – "Забыл законы предков. Но скоро я это исправлю."
"Мой брат думает, что получил трон," – продолжал Хьярольф, опрокидывая один рог крепкого мёда за другим. – "Но у меня есть доказательства его сделок с Талмором. Нужно только добраться до тайника в Винтерхолде."
Они охраняли тана три месяца. Налёты на караваны, поборы с деревень, убийства шпионов. А потом Йорграт нашёл письма – настоящие письма о сделках с Талмором. Только не Торвальда, а самого Хьярольфа.
"Сколько ярл Торвальд заплатит за голову брата?" – спросил Бертольд, разглядывая печати на пергаменте.
"И за доказательства его измены," – добавил Йорграт.
Неделей позже Бертольд и Йорграт лишь кивнули, когда капитан стражи Винтерхолда предложил им сделку. Помочь взять Хьярольфа – и все их преступления будут прощены.
"Чисты, как снег в первый день Утренней Звезды," – усмехнулся капитан.
Ночью они открыли ворота крепости страже Винтерхолда. Хьярольф пытался бежать через потайной ход, но Бертольд ждал его там.
"Ты же мой человек..." – прохрипел тан, глядя на клинок в своей груди.
"Ничего личного," – пожал плечами норд.
Утром глашатаи объявили: разбойники Бертольд и Йорграт помилованы за помощь в поимке опасного преступника. Их прошлое было стёрто росчерком пера.
 
***
В Вайтране их звали "северными волками". Промышляли грабежом на дорогах, но всегда оставляли путникам достаточно, чтобы добраться до города. Благородные разбойники – так шептались в тавернах.
Ульфрида работала в "Гарцующей Кобыле". Разносила мед, пела песни, улыбалась путникам. Светлые волосы, голубые глаза – настоящая дочь Скайрима. Когда она улыбалась, даже пьяные драки стихали.
Бертольд заметил, как смотрит на неё Йорграт. А Йорграт видел, как она краснеет под взглядом Бертольда.
"Знаешь," – сказала как-то Ульфрида Бертольду, – "твой друг такой милый, когда смущается."
"А твой друг," – говорила она Йорграту, – "такой храбрый, когда защищает меня от пьяных посетителей."
Йорграт видел, как Бертольд вручает ей цветы. Они никогда не говорили об этом – но оба знали.
"Она особенная," – сказал как-то Йорграт у костра.
"Да," – ответил Бертольд, глядя в огонь. – "Особенная."
Они оба приносили ей подарки. Бертольд – драгоценности с ограбленных караванов. Йорграт – редкие книги из разграбленных поместий. Она принимала дары, но не отдавала предпочтения никому.
Они начали избегать таверны. Но Вайтран слишком мал – то и дело кто-то из них натыкался на Ульфриду на рынке, у колодца, в храме. Она улыбалась обоим, не делая выбора.
Однажды ночью, напившись в "Кувшине", они наконец заговорили об этом.
"Она разрушит нашу дружбу," – сказал Йорграт.
"Уже разрушает," – ответил Бертольд.
В горах они знали человека. Хагвара Медвежий Коготь держал тайный лагерь, где "товар" ждал покупателей из дальних земель. За красивых нордок платил щедро.
Ульфрида не кричала – зелье в её медовухе сделало своё дело. Бертольд нёс её на руках до телеги, Йорграт держал факел. Почти полтора дня они ехали горными тропами, избегая дорог.
Хагвара отсчитал семьсот септимов. "Такие всегда в цене," – сказал он, разглядывая спящую девушку. – "Увезу на юг, там за неё дадут втрое больше."
Они напились в лагере, глядя на догорающий закат. Ни один не произнёс её имени. Купили новых коней и уехали на рассвете – искать своё место в большом мире воров и убийц.
 

***
В Рифтене всегда несло гнилью – от озера, от людей, от самого воздуха. Здесь Йорграт встретил Хильду, дочь травницы. Она торговала зельями на рынке и не боялась крови на его рубахах. Её рыжие волосы пахли можжевельником, а глаза были зелёные, как летний лес.
"Все в этом городе воруют или убивают," – говорила она, оттирая тёмные пятна. – "Главное, возвращайся живым."
В Рифтене их знали как честных наёмников. Два года без внимания законников – Бертольд не узнавал друга, хотя тот совершенно не изменился – всё те же кражи, всё те же убийства. Но теперь было куда приходить по ночам, где прятаться от стражи. А когда родилась дочь, в жизни Йорграта появился свет.
"Берта," – сказал молодой отец, держа на руках крошечный свёрток. Бертольд, который пришёл с бочонком старого меда, только хмыкнул.
По вечерам Йорграт рассказывал дочери сказки – про драконов и древних героев, старательно вычищая из них кровь и предательство. Хильда качала головой: "Не балуй её." А сама улыбалась, глядя, как муж корчит рожи, изображая тролля.
Лихорадка пришла в Рифтен в конце Заката Солнца. Сначала болели бедняки в доках, потом болезнь добралась до рынка. Хильда пыталась помогать больным своими зельями. Через неделю слегла сама.
"Позаботься о Берте," – прошептала она в последний день.
Он не смог. Топил горе в бутылке, пропадал в "Пчеле и Жале" неделями. Берта жила у соседей, потом на улице. Однажды утром её забрали в приют Грелод – "для её же блага", как сказал стражник.
Грелод Жестокая – так звали её дети. За розги, за холодный подвал, за сломанные пальцы. Йорграт иногда приходил к приюту, смотрел издалека. Берта выросла похожей на мать – те же рыжие волосы, те же зелёные глаза. Только улыбки материнской в ней не осталось.
Бертольд удерживал друга от глупостей: "За похищение из приюта вздёрнут нас обоих. Ей там хотя бы есть что есть."
В одну ночь они возвращались с неудачного дела – купец оказался разорённым, только время потратили. На рассвете увидели пастуха у костра. Старик в потрёпанной робе грел руки над огнём. Рядом сидел пёс – худой, но с густой, лоснящейся чёрной шерстью.
"Присаживайтесь," – кивнул старик. – "Похлёбка простая, но горячая."
Йорграт хотел пройти мимо – что взять с нищего? Но Бертольд заметил карту, торчащую из его сумы. Древняя, на пожелтевшей коже, с непонятными письменами по краям.
Пёс поднял голову. Его глаза были ярко-голубыми, почти светящимися в утренних сумерках. В их глубине словно плескалось что-то древнее, жуткое. Йорграт вздрогнул – на миг ему показалось, что пёс ухмыляется.
"Что за места отмечены?" – спросил Бертольд, присаживаясь у огня.
"О, это карта к особым сокровищам," – улыбнулся старик. В его голосе появились странные нотки, будто эхо в пустой пещере. – "Богатство, способное купить всё, что пожелаете. Хоть приют целиком, хоть новую жизнь."
Пёс склонил голову набок. Его глаза вспыхнули ярче.
"Нужно только пройти одно простое испытание..."
 

***
Старая карта привела их к разлому в скалах – тёмной пасти, поросшей мхом и лишайником. Йорграт высек огонь, зажёг факел. В глубине что-то шевельнулось, и по стенам побежали тени.
"Нордские руины," – пробормотал Бертольд, разглядывая древние узоры. – "Но странные какие-то. Видишь знаки? Не похожи на письмена Драконьего Культа."
Первого драугра они встретили у лестницы. Йорграт снял его стрелой – в глазницу, как учил старый Ургрим. Существо рассыпалось прахом, оставив после себя лишь запах тлена и ржавый меч.
В первом большом зале на них обрушился рой морозных пауков – огромных тварей размером с собаку. Их хитиновые панцири отражали свет факелов, жвала щёлкали в темноте. Бертольд потерял щит – паучий яд разъел дерево и металл. Йорграт спалил трёх огненными стрелами, но тварей было слишком много.
"Бежим!" – крикнул он, хватая друга за руку. Они неслись по коридору, слыша за спиной щёлканье жвал и шорох множества лап.
В следующем зале пауки отстали – древние нордские ловушки сработали безотказно. Лезвия, вырвавшиеся из стен, превратили преследователей в кровавое месиво. Один клинок чиркнул по плечу Бертольда, оставив глубокий порез.
"Сука!" – выругался он, прижимая рану. – "Эти руины хотят нас убить."
Дальше было хуже. Затопленные залы с водой по пояс, холодной как сама Атмора. В глубине плавали тени – то ли рыбы, то ли что похуже. Древние механизмы щёлкали и скрежетали в темноте. Каждый поворот мог стать последним.
К вечеру второго дня кончилась вода. К утру третьего – еда. Они убили ещё пятерых драугров, одного тролля и не меньше двух десятков злокрысов. Йорграт прихрамывал – паучий яд, проклятая тварь цапнула за ногу. Рана гноилась, несмотря на целебные травы.
Последний зал , куда они вышли к концу третьего дня, встретил их гробовой тишиной. На стенах тускло мерцали древние фрески. Драконы и киты, парящие в небесах. Змеи, переплетающиеся с волками. В центре композиции – какой-то артефакт, от которого расходились лучи света.
"Это то, что нам нужно?" – спросил Йорграт, вглядываясь в рисунки.
"Должно быть," – Бертольд поднял факел выше. – "Смотри, там есть надписи. Но не нордские."
Пройдя чуть дальше, они обнаружили вход в сокровищницу. Массивные колонны уходили во тьму, на них застыли лики драконьих жрецов – искажённые временем и какой-то древней яростью. В центре, на постаменте, что-то тускло блестело.
"Похоже на корону," – прошептал Йорграт, делая шаг вперёд.
"Нет," – ответил Бертольд, вглядываясь в полумрак. – "Больше похоже на..."
Голос из темноты прервал его. Тот самый голос с эхом пещер, который они слышали у костра. В нём слышалась насмешка.
"Вы дошли. Теперь – последнее испытание."
Йорграт выхватил меч. Бертольд медленно повернулся к другу – на его лице играли тени от факела.
"Докажи, что достоин. Убей своего лучшего друга."
В неверном свете глаза Бертольда казались такими же голубыми, как у того пса у костра. Йорграт увидел в них своё отражение – и понял, что пришёл его черёд делать выбор. Где-то в глубине руин эхом отозвался смех Принца Даэдра.
"Прости, брат," – сказал один из них.
Эхо подхватило звон стали.
 

***
Золото оказалось настоящим – горы монет, драгоценных камней и древних реликвий. Больше, чем можно унести, больше, чем можно потратить за десять жизней. Бертольд набил сумки, карманы, даже сапоги. Смеялся как безумный, пересыпая золотой песок между пальцами.
На рассвете всё обратилось в камни. Простую речную гальку, отполированную водой и временем. Только один рубин остался всамделишным – размером с яйцо дрозда, цвета свежей крови. В его глубине словно плескался огонь, а если смотреть долго, можно было увидеть два ярко-голубых огонька, которые, будто настоящие глаза, смотрели в самую душу.
В Рифтене его видели часто. Сидел в "Пчеле и Жале", пил, не пьянея. Рассказывал истории о дружбе и предательстве – всегда разные, но с одним концом. "Мы были как братья," – говорил он в слезах. – "Ближе, чем братья."
А потом показывал рубин и смеялся – жутким, лающим смехом. В такие моменты его глаза становились пустыми, как у мертвеца.
Через год он исчез. Говорят, ушёл в горы, к тем самым руинам. Охотники иногда слышат там смех и звон мечей – даже в безветренную погоду.
Берта выросла в приюте Грелод, среди побоев и унижений. Когда ей было двенадцать, она нашла старое письмо матери. "Береги нашу девочку," – писала Хильда. – "Не дай ей стать такой, как мы."
В шестнадцать Берта сбежала, но не просто так – забрала деньги Грелод и подожгла приют. Дети успели выбежать. Смотрительница – нет.
Её прозвали Берта Быстрый Нож. Не за ловкость с кинжалом – за то, как быстро убивала. Без колебаний, без жалости.  В "Пчеле и Жале" шептались, что она собрала банду – "Новые Вороны", как в насмешку над старыми временами. Грабила караваны, но не простые – искала что-то. Или кого-то. Говорят, что отца – не чтобы обнять, а чтобы перерезать горло.
А ещё говорили, что у неё есть рубин – размером с яйцо дрозда, цвета свежей крови. Что по ночам она смотрит в него часами, а потом плачет и смеётся одновременно.
Хильда не зря боялась, что дочь станет как отец. Кровь – она своё возьмёт. А кровь, пролитая в древних руинах, не высыхает никогда.
На большой дороге иногда встречали старика-пастуха с чёрным псом. Его глаза горели голубым огнём, а в улыбке прятался древний холод. Он рассказывал путникам истории о сокровищах, о дружбе и предательстве. И всегда находились те, кто готов был рискнуть всем ради богатства.
В подвалах "Пчелы и Жала" до сих пор хранится бутылка чёрного мёда – точь в точь такая же, что Йорграт оставил на могиле брата Бертольда. Говорят, если выпить из неё, можно услышать эхо последних слов двух друзей, ставших братьями. Но никто не рискует – слишком уж жуткий у медовухи привкус.
Принц Даэдра продолжает свою игру. Ведь что может быть слаще историй о дружбе и предательстве? Особенно если они передаются из поколения в поколение, как проклятие, от которого нет исцеления.

[КоТ Гомель]

Дело об угашенной луне

 

К городу они подошли на закате.

 

Из блестящей воды, красной и рыжей в лучах низкого солнца, поднимались грязно-серые холмы с плоскими верхушками и наклоненными внутрь стенами -- слишком ровные и четкие для природных. По стенам черными лентами тянулись резкие, густые вечерние тени от выступающих карнизов, подвесов, деталей окон или просто от неровностей кладки: при таком низком солнце, как сейчас, высвечивалось буквально все.

 

Над собранием срезанных пирамид в небе маячила черная грубая клякса, и по ней-то путники поняли, где находятся. Скопищем зданий с наклоненными внутрь стенами на Вварденфеле никого не удивить. Но есть лишь один город, над которым навек застыла луна, и это, конечно же, город Вивек.

 

Двое путников перевалили невысокий холм и двинулись вниз по дороге, к пристаням, чтобы нанять лодку. Без лодки в Вивеке делать нечего. По мосту пускают лишь в Квартал Чужеземцев, а путникам требовалось кое-куда поглубже.

 

Первый гость казался рослым, насколько можно разглядеть под пыльным дорожным плащом, здоровым и крепким, потому что двигался легко, плавно. Второй путник, ниже на добрых полторы головы, кутался в плащ намного старательнее, из чего внимательный наблюдатель мог бы догадаться, что под плащом скрывается нелюдь. Или кот-человек из хаджитов Эльсвейра, или человек-ящер из Аргонианских болот. Да вон, еще и плащ позади него волнами ходит -- наверняка там хвост метет от волнения... Город Вивек велик и славен, большего нету на всем острове Вварденфелл, а все же пришлых -- особенно нелюдей! -- тут не особенно любят.

 

Собственно, хозяева Вивека, темнолицые красноглазые данмеры, не любят вовсе никого. Ни своих же родичей-босмеров, ловких невысоких лесовиков; ни статных золотоволосых альтмеров -- даже их почитают за чужаков.

 

Что уж говорить о людях; а что сказать о тех, кто и людьми-то не является!

 

Поэтому городская стража на пристани ничуть не удивилась, что второй спутник закрывается плащом сколь возможно и молчит, а платит за всех и ведет переговоры первый -- который высок ростом, силен, длиннорук, а голосом подобен ветру в горах Молаг Мар.

 

-- С какой целью прибыли вы в славный Вивек?

 

-- С целью поклонения святыням Трибунала, -- ответствовал первый странник.

 

На это стражи возражать не могли. Божества Трибунала суть Альмалексия, Сота Сил и вот этот самый лорд Вивек... Да, именно так называется город, а все потому, что за мешаниной низких серых прямоугольников к небу возносится золотая пирамида повыше: громадный дворец, сам величиной с добрый городок; в пирамиде-то лорд Вивек и обитает, давая название городу.

 

Странник уплатил небольшие деньги, получил гостевые бирки, которые сразу же повесил поверх плаща себе и молчаливой низкой нелюди -- чтобы всякий раз не отвечать городской страже. Потом оба гостя спустились к лодочникам и быстро, привычно -- что выдало в них людей бывалых -- наняли небольшой челнок, на котором отплыли в сторону квартала Святого Делина.

 

***

 

-- Святого Делина, значит... -- градоправитель Вивека жестом отпустил стражей. Повернулся к собравшимся в покоях. Потер пальцы друг о друга, спросил:

 

-- Как полагаете, кто?

 

-- И думать нечего, -- хмыкнул глава над городскими слухачами и доносчиками. -- За стеклом они. За эбонитом, за мускусом квамов... Из-за мора от нас ничего не плавает, гавани закрыты. Но торговлишка-то стоять не должна. А еще, -- толстый улыбающийся данмер, несмотря на все свое красноглазие нисколько не внушающий страха, легонько прихлопнул стол пухлой пятерней, -- полагаю, что второй, который пониже, вовсе не зверолюд. Человек то. Может, женщина, может -- мальчик. Но нарочно так оделся, чтобы все видели в нем скрывающегося зверолюда. Чтобы всякий подумал: вот беглец с плантаций герцога Дрена... И второго взгляда не бросил.

 

Ординатор, даже на совете не снявший вычурной индорильской брони, качнул гребнем шлема:

 

-- Посмотрим. Посмотрим. Поклонение Вивеку мы обязаны приветствовать. Но ересь -- карать.

 

И более ничего к очевидному не прибавил. Вроде как высказался, а вроде как и не взял на себя никакой лишней работы, на что градоправитель усмехнулся криво и понимающе.

 

-- Они ведь не в трактире остановились и не в гостинице?

 

Главный над слухачами икнул, утер лицо роскошным желто-лиловым платком, сунул его в кармашек -- чтобы уголок выделялся, оттеняя черный жилет -- и подтвердил:

 

-- Лодочник донес: чужаки сняли комнату в нижнем ярусе, у хаджитки Моранир. У нее имеется калитка прямо в канал, челноки под нее причаливают. А потайной выход на уровень выше, но куда в точности, мы пока не узнавали, потому что Моранир ни в чем особом не замечена. Ни скупки краденого, ни торговли скуумой... Так, стирка и гадание по лунной тени, да вот еще комнаты сдает.

 

По жесту градоправителя молчаливые слуги сменили свечи, открыли витраж; в комнату потянуло влагой Узкого Моря и самую малость -- дымом, выдохом большого города, солью и дегтем порта, резкими запахами благовоний от громадных курильниц исполинского Храма... Только с луны над городом ничего не долетало; Ординатор посмотрел на свое гнездилище -- Министерство Правды именно на луне и помещалось -- повернулся гребнистым шлемом к градоначальнику:

 

-- Так почему же вы собрали нас тут? Из-за пары контрабандистов? Не полагаете ли вы, что из этих контрабандистов один... Является... Э...

 

-- Нереварином, -- усмехнулся градоначальник. -- Назовем все своими именами. Нереварином со спутником... Причем Нереварин, скорее всего, тот, второй, который пониже. Молчит, на люди не показывается.

 

-- Что ему тут надо? -- казалось, ординатор удивился. -- Зачем Нереварину в город Храма? Неужели надеется остаться незамеченным? Да еще и с такой топорной скрытностью? Явись он с открытым лицом, вызвал бы стократ меньше подозрений.

 

Глава доносчиков помахал рукой пренебрежительно:

 

-- Нереварин -- легенда. За столько лет... Более тысячи, нет? Уверен, это обычные торговцы. И ничего страшнее контрабанды они не замышляют. Выросли в глухомани, вот им и кажется, что для скрытности как раз надо плотнее завернуться в плащ.

 

-- Позвольте, -- ординатор снял шлем, открыв узкое худое лицо, на котором вспыхнули красные глаза проклятого Азурой народа. -- Бог наш Вивек отнюдь не легенда. Вон, любой может видеть: над нами висит луна, брошенная в нас проклятым Шеогоратом. Вивек остановил ее. Это явлено нам вживе. Всякий может лично коснуться рукой и убедиться: так и есть. Что, если Нереварин явился мстить Вивеку за прошлое? Что, если Вивек исчезнет? Что будет с луной?

 

-- Э... Она упадет и разрушит город? Но это детские сказ...

 

Конец фразы потонул в лязге шлема, что ординатор пристраивал обратно.

 

-- Да будь это бредом трижды пьяного хаджита, -- он развернулся к выходу. -- Если поблизости хотя бы запахло пеплом с Красной Горы, долг Храма и мой лично -- устроить всеобщую помывку. Мало ли. Вдруг что!

 

Шагнул к двери и бросил уже впол-оборота:

 

-- Я прикажу их проверить. Пошлю туда несколько стражей.

 

***

 

Несколько стражей стерегли дверь, а дознаватель Храма -- высокий, стройный данмер в дорогом синем одеянии с золотой вышивкой по подолу, обшлагам, рукавам, вороту и вообще везде, где можно представить -- вошел в небольшое жилье Моранир. Хаджитка из племени сутай-рат оказалась дома; судя по горам тряпок слева и справа от себя, она как раз работала: стирала в большом корыте, сплескивая воду от стирки прямо в желоб, а дальше по сырому каменному полу под полотно двери и просто в канал.

 

-- Раален, Храм, -- сказал дознаватель. -- Где твои гости, Моранир?

 

Прачка разогнулась, оперлась на валек в правой руке.

 

-- Гости как гости, -- пожала плечами. -- Мужчина пошел смотреть на бои в Арене. Он здоровенный, как северянин, и такой же беловолосый. Девчонка побежала по лавкам.

 

-- Девчонка?

 

-- Ну да. Лицом она похожа на имперку, волосы белые, как снег. Уши и хвост не кошачьи, скорее -- волчьи.

 

Дознаватель хмыкнул:

 

-- Никогда и никто не слышал о таких существах.

 

-- Может, помесь кого-то из ратов и людей. Милость богов неисчерпаема.

 

На узкой террасе послышался шум. Выглянув, дознаватель увидел тех самых гостей и после описания Моранир сразу обоих узнал. Мужчина высокий, сильный, беловолосый -- но одет в зеленое и черное, и его одежды скроены на манер имперского Киродиила. Ни единой синей татуировки, обычной для северян с Солтсхейма, на мужчине вовсе нет. Спутница его, видимо, очень торопилась, так что не запахнула плащ, под которым, впрочем, оказалось обычное зеленое с золотой росшивью платье состоятельной горожанки. Судя по крою и рисунку шитья -- тоже из сердца Империи. Дознаватель видел: Моранир не соврала. Девчонка в самом деле очень красива, и волосы ее белее снега, и да -- уши, хвост, но вот на кошколюдей-хаджитов девчонка не похожа нисколько!

 

-- Пропустите нас! -- мужчина положил руки на пояс. -- Мы тут живем. Что случилось? Почему и зачем тут стража?

 

-- Потому что вы показались нам похожими на разыскиваемых преступников, -- дознаватель Храма выступил из двери, подвинув по узкой террасе всю компанию шагов на десять. -- Вы так старательно кутались в плащи, что мы решили проверить. Я Раален, дознаватель Министерства Правды, а кто вы?

 

-- Мы паломники. Мы здесь, дабы воздать положенное алтарям Благородства, Отваги и Учтивости. Мое имя Эйлуд, имя моей жены -- Мия.

 

Дознаватель Храма поклонился:

 

-- Путь Альмсиви не закрыт и для просвещенных чужеземцев. Но народ, к которому принадлежит ваша жена, я вижу воистину впервые. Она не из редгардов, орсимеров, никто из кимеров, или хаджитов, или аргониан. Где вы живете? На землях Акавири?

 

Эйлуд помотал головой. Сегодня солнце стояло высоко в чистом небе, и дознаватель не мог понять, отчего при столь простом движении здоровяка-человека ему помстились космы пепла и рев моровой бури.

 

-- Мы живем очень далеко, -- сказал Эйлуд. -- Не думаю, что вы поверите нашим клятвам, а потому и не стану уверять, что мы не замышляем ничего противозаконного в вашем славном городе. Как мы могли бы убедить вас в нашей безвредности?

 

По узкому каналу между громадой Святого Делина и такой же громадой квартала Редоран прошла невысокая волна. Качнула пару лодок, вызвав неразборчивую брань в устах перевозчиков и перевозимых. Пахнуло солью, смоленым деревом, гнилыми водорослями.

 

Дознаватель задумался. Пусть они в самом деле контрабандисты; отказать в посещении алтарей нельзя. Контрабандистов надо выслеживать, чтобы потом ловить на горячем, но следить уж точно не забота стражей. Пусть-ка толстый начальник слухачей сам теперь пошевелится...

 

И дознаватель велел:

 

-- Покажите мне ваши вещи. Думаю, в них нет ничего запретного. Но так я смогу честно сказать начальнику, что опросил и обыскал вас, и ничего плохого не обнаружил.

 

Гости переглянулись; дознаватель не уловил в них ни малейшего беспокойства, и поэтому Раален понял: обыск ничего не даст. У них там есть какие-то тайны; может, флягу запретного питья протащили или передали-таки Моранир от родичей лунный сахар. Ведь почему-то поселились они именно у нее!

 

Но никаких великих секретов, на что намекали в управе, дознаватель тут не вскроет. А значит, не видать ему и награды.

 

Тем не менее, дознаватель прошел в отведенную гостям комнатушку и там быстро осмотрел вещи путников. Тючки с запасной одеждой, небольшую шкатулку с деньгами, заплечный мешок, чтобы все это складывать, а еще добавлять еду, питье, походный навес и тому подобное. Книга, разумеется, где перечислены все деяния Вивека и места поклонения: они же паломники, нет?

 

Если контрабандисты, то очень хитрые. Здесь они только договорятся, осмотрят образцы и заключат предварительную сделку. А окончательно ударят по рукам в какой-нибудь неприметной пещере на любом из тысячи Аскадианских Островов, где будут переваливать основной груз.

 

Так ничего и не отыскав, дознаватель обернулся к Эйлуду:

 

-- Господин, я подтверждаю ваши гостевые грамоты. Дайте бирки... -- проставил на обе печать Храма. -- Надеюсь, вы преуспеете в поклонении.

 

-- Могу я спросить?

 

-- Спрашивай.

 

-- Господин дознаватель, я сегодня на Арене слыхал, будто в тюрьме Министерства Правды оказались моровые больные, и потому заключенных из тюрьмы будут переводить в город. Не опасно ли это?

 

Вмешалась Мия:

 

-- Я на торговых рядах слышала то же самое, но говорили, что никого никуда переводить не будут, а подождут, пока "вопрос не разрешится естественным путем". Луна высоко в небе, мор оттуда вряд ли вырвется. Господин Раален, правда ли это вообще?

 

Дознаватель выдохнул. Стражи, переминавшиеся все это время за дверью, на узенькой террасе, заворочали гребнистыми шлемами. Если об этом болтает весь город... Почему они вчера ничего не слышали? Потому что слух появился только что?

 

Раален из Министерства Правды пожал расшитыми золотом плечами:

 

-- Могу поклясться, что еще вчера я ничего не слышал о подобном. Как вы понимаете, слухи есть слухи. Что до меня лично, я верю в могущество Вивека, да и как иначе: я ординатор Храма. Вивек смог остановить луну и смыть в океан захватчиков акавири. Уж с мором он как-нибудь справится.

 

После чего дознаватель вышел и поспешил с докладом к пославшим его ординаторам Храма. Стражи утянулись по следам;  уходящий последним обернулся:

 

-- Совершай свое паломничество, нвах! Но помни: мы следим за тобой, ничтожество!

 

***

 

-- Мы следим за тобой, ничтожество!

 

В ответ Эйлуд вежливо улыбнулся стражу -- тот явно ничего подобного не ждал и несколько недоуменно качнул шлемом. Эйлуд с женой прошли к алтарю Благородства, возложив на него тяжелые мешочки с отмеренной сотней золотых. Подождали, пока приношение исчезнет во вспышке.

 

Огляделись.

 

Отсюда, с верхних ступеней Дворца Вивека, открывался превосходный обзор, не чета ущелью между кварталами Редорана и Святого Делина, куда солнце заглядывало лишь в ясные вечера.

 

Здесь, на верхних ступенях, солнца и моря хватало всем желающим. Эйлуд и Мия тянули на головы капюшоны плащей, и все вокруг понимали, почему: сильный холодный ветер с юга, через Узкое Море.

 

Зато красиво. Если встать спиной к солнцу, чтобы не слепило глаза, то далеко-далеко направо зелеными кудряшками по синей воде разбегутся Аскадианские острова, налево воздвигнется громада имперского форта-города Эбонхарт, прямо ковром раскатятся цветущие плантации Горького Берега, и только за ними, на самом горизонте, на краю видимости, заляжет черная грозная полоска гор, а уже выше зубчатой полосы столб тьмы: вечная пыльная буря над Красной Горой.

 

Там, под горой, таился Дагот Ур, дьявол и враг -- а здесь, вокруг Вивека, словно бы маслом по штормовым волнам, разливались мир и покой. На плантациях Горького Берега чего только не выращивали, в горах Молаг Мара каких только не добывали металлов и самоцветов; из волн Узкого Моря какой только не вылавливали рыбы.

 

Эйлуд поднял голову выше: луна Баар Дау. Так она и висит немой угрозой. Пока Вивек жив, пока он в силе и пока в него верят -- он крепко держит луну над городом, и озерцу покоя ничто не угрожает.

 

Сейчас вокруг луны роились маги ордена Храма: они вполне могли левитировать, чем и пользовались для доступа на Баар-Дау. Там устроили цитадель Министерства Правды, там же устроили и тюрьму. Потому что: куда ты с воздушного острова денешься?

Эйлуд и Мия, не сговариваясь переглянулись. Мия поглубже закуталась в плащ.

 

-- Пойдем. Они клюнули.

 

Судя по суете вокруг луны, маги ордена Храма выводили заключенных и выносили вещи.

 

***

 

-- Вещи-то зачем убирать? Заклятье против мора действует на живых. Бумаги ему не помеха!

 

Градоначальник ворчал для порядка. Он прекрасно понимал, что без архивов и сводок Министерство Правды работать не сумеет. Чтобы знать все обо всех, Министерству Правды нужны сотни тысяч листков с доносами, докладами, донесениями, выборками, сводками -- короче, с данными.

 

Но и прерывать работу Министерства Правды нельзя. Горожане Вивека и жители острова Вварденфелл не обязаны знать подлинную легенду о героях давних времен, да только вот сама легенда никуда не денется. И однажды преданный соратниками Неревар все же вернется "по длинной дороге из-за Луны и Звезд", как обещала Азура...

 

И тогда мало не покажется никому. А особенно Трибуналу, ведь именно Альмалексия, Сота Сил с Вивеком того самого Неревара и предали.

 

Естественно, не поздоровится и всем, кто поклоняется триединому Альмсиви. Поэтому Министерство Правды без выходных и праздников роет носом камни и пепел, вынюхивая еретиков. Поэтому жрецов-отступников, более верящих в старую легенду, чем в новые откровения Вивека, ловят и сажают -- а они все не переводятся и не переводятся, и даже мор в Министерстве Правды не должен останавливать слежки, розыска и прочих дел...

 

Градоначальник вздохнул. Повернулся к ординатору:

 

-- Источник слуха установили?

 

-- Нет. Слух появился примерно в ту ночь, когда приехали эти... Двое. Но лодочник докладывал, что привез их прямо к жилью Моранир, а более никуда. Моранир говорит, гости до утра никуда не ходили, да и утром на акведуке, где прачки берут воду, никто не говорил ничего подобного.

 

-- А что за новый народ, к чему там относится эта, как ее... Миури?

 

Ординатор двинул наплечниками.

 

-- Ищем. Ни в одной книге Храма ничего не сказано. Но, если есть в пределах Нирна дреуги, сприганы, скампы и прочие там аэдра... Отчего бы не существовать и хвостатым людям?

 

-- А она не может быть Нереварином?

 

-- Вполне может. Она явилась издалека, что вполне подходит под определение "по дальней дороге из-за Луны и Звезд". Но с тем же успехом Нереварином окажется любой хаджит-водонос или аргонианин с плантаций герцога Дрена. Примемся хватать всех -- вызовем панику, а дела встанут.

 

Градоначальник поморщился. И так из-за мора запрещено плавать через Узкое Море, возить на материк дорогие самоцветы, жучиный мускус, вулканическое стекло и прочие редкости, лишь на Вварденфелле и добываемые. Корабли стоят, моряки разоряются, торговля несет убытки, контрабандисты наглеют...

 

Мор-то рано или поздно прекратится, плавание снова откроют -- а вот люди на таможне и в фортах, купленные сегодня контрабандистами... Они-то купленными так и останутся, и этого уже легко не исправить.

 

-- Когда вы очистите Баар-Дау от живых?

 

-- Через трое суток... Самое большее, четверо.

 

-- Для надежности возьмем пять. Потом начнем выжигать мор.

 

Градоначальник поежился.

 

-- Господин Вивек... Что-либо изволил поведать по сему поводу?

 

Ординатор поежился тоже, отчего доспехи на нем звякнули и захрустели.

 

-- Ничего.

 

***

 

-- Ничего, ничего! -- Мия положила мокрое полотенце на лоб мужа; Эйлуд выдохнул и улегся обратно, на узкую кровать в гостевой комнате.

 

-- Опять снилось?

 

Эйлуд кивнул. Снилось ему, как блудная луна ударилась в город, и как подпрыгнула от удара Красная Гора, и как черно-багряные змеи пирокластических потоков с неимоверной быстротой ринулись от вулкана во все стороны, окончательно стирая с острова Вварденфелл следы жизни; а потом уже Узкое Море вздыбилось громадной волной и вылилось на все земли Морроувинда в целом, а ударная волна по воздуху достала до самой Вороньей Скалы вообще за половину земного круга отсюда.

 

Говорили, что создатель Нирна такое задумывал с самого начала, еще во времена Даггерфола. Эйлуд подобной жестокости не понимал, но он ведь и миров не создавал никогда. Он знал только, что кроме поступков плохих и хороших бывают еще поступки вынужденные, и не оказался ли создатель Нирна перед необходимостью убить собственное творение ради, например, денег? Эйлуд знал, что такое иногда бывает.

 

-- Может, мы зря сюда влезли?

 

Мия отрицательно помотала головой:

 

-- Если твои красные сны можно вылечить лишь таким способом, то уже не зря.

 

-- Но это...

 

-- Это святой неизменный канон. Который мы в очередной раз ломаем. Судьба наша такая. -- Мия вздохнула, откинула прядь волос. -- Постарайся теперь уснуть. В городе говорят, что завтра на луне живых не останется. Можно будет...

 

Мия покосилась на дверь, за которой наверняка подслушивала жадная до новостей Моранир.

 

-- ... Выдохнуть, -- сказала Мия, проведя по лбу мужа узкой прохладной ладошкой.

 

***

 

Узкой прохладной ладошкой Мия быстро начертила на сыром каменном полу алый круг и в нем пятиугольную фигуру. Эйлуд, стоявший на страже у двери, махнул рукой: мол, все тихо, продолжай!

 

Мия капнула в фигуру чуть крови; из пентаграммы высунулось темное существо. Спереди совершенно акавирец: узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая все, что ни попадалось, мордочка оканчивалась кругленьким свиным пятачком, ноги оказались так тонки, что если бы такие имел порядочный гуар, то переломал бы их на первой же горной тропе. Но зато сзади он выглядел настоящим дознавателем Храма в форменной одежке, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, знающие люди могли бы догадаться, что то вовсе не акавирец и не храмовый дознаватель, а просто черт, коего вытащила Мия из иных мест и времен для исполнения работы, в которой черт представлял величину поистине чемпионскую.

 

Тяжеленный удар сотряс в один миг обе двери: и наружную и ту, что вела к Моранир, но засовы держали крепко, а еще крепче держала наваленная перед обеими дверями мебель: кровать и шкаф.

 

-- Отворить, именем Храма! -- закричали за дверями, и сразу вслед за криками ударили топоры, с визгом лопнули доски. -- Черное колдовство творите вы, остановитесь немедля, иначе не будем брать вас живыми!

 

Эйлуд поморщился и вытащил из сумки денежную шкатулку. Разбил ее об пол, и поднял из обломков большой револьвер, скрытый до того в двойном дне. Трижды Эйлуд выстрелил сквозь тонкие доски двери, стараясь, чтобы пули шли высоко в потолок. Затем он сказал:

 

-- Именем клянусь, что колдовство наше не повредит ни городу Вивеку, никому в целом Нирне; разве только помешает нажиться на страданиях ваших кое-каким нехорошим людям. А если будете силой нас брать, мы вас всех перебьем!

 

И для подтверждения трижды выстрелил уже через другую дверь, в сторону канала.

 

Сию же минуту черт просочился сквозь дырочки от пуль, вознесся в темное небо, покрутился между ярких звезд. Черт подкрался потихоньку к Баар-Дау и уже протянул руку схватить ее, но вдруг отдернулся назад, как бы обжегшись о темную громаду. Пососал пальцы, заболтал ногою и забежал с другой стороны, и снова отскочил и отдернул руку. Однако ж, несмотря на все неудачи, хитрый черт не оставил своих проказ. Подбежавши, вдруг схватил он обеими руками Баар-Дау, кривляясь и дуя, перекидывая луну из одной руки в другую, как мужик, доставший голыми руками огонь для своей люльки; наконец поспешно спрятал в карман и, как будто ни в чем не бывал, побежал далее, и след его растаял.

 

Прежде, чем боги Нирна, ошеломленные столь наглым вмешательством, похватали божественные атрибуты и явились на место действия, Мия с Эйлудом сломали каждый в своем кармане маленький хрустальный маячок и исчезли в раскрывшемся посреди комнаты портале.

 

Тут упали, наконец, обе двери, и в разгромленную комнату вошел дознаватель Раален, а за ним втиснулись градоначальник, повелитель доносчиков и, конечно же, ординатор Храма, державший в правой руке обнаженный меч, ярко сияющий магическим ореолом.

 

-- Вот видите, -- посопел толстый глава доносчиков, -- я же говорил: это вовсе не Нереварин!

 

Градоначальник повертел головой. В свете ореола начерченная на полу пентаграмма быстро таяла. Прошло совсем немного времени, и вот уже о странных чудесах напоминали только разломанные двери да обломки мебели.

 

Ординатор принюхался. Повел светящимся клинком ближе к полу, но ничего там особенного не высветил.

 

-- Я, это... Может, лучше Нереварин?

 

Комнату затопило золотистое сияние. Бог Вивек сам, лично, проявился среди комнатушки -- но в силу его божественности, никто из вошедших уже не испытывал тесноты, и негромкий голос Вивека услышали все четко и ясно.

 

-- Не думаю, -- сказал Вивек, ухватив себя за подбородок. -- Не думаю.

 

(с) КоТ
Гомель

29 I 2025 AD

Сообщение отредактировал КоТ Гомель: 29 января 2025 - 07:13

[Ilver]

 

“Герой он бесстрашный, он непобедим,
Лишь кинешь ты клич — и придёт Довакин”.
Но не пришел…

 

Войд

«Довакин-довакин-довакиннн…» — пробивался настырный ритм, будто костяным сверлом ввинчиваясь в череп.
— Ах ты ж, даэдрово семя! — выругался бретонец, вскакивая из-за лафета.
«Стоило только задремать», — подумал он.
Молитвенная плита сектантов подплывала к плоту. Схватив малый крюк, войдоплаватель (получивший прозвище Паук за умение искусно орудовать сетями) подтянул плиту поближе. Аккуратно, чтобы не сорвалась, он затащил её на борт, морщась от заунывной мантры, а потом разбил на части молотом.
— Так вам, уррроды! — сказал искатель сам себе и зашарил пальцами в осколках. — Ага! Средняк…
Средний, заполненный камень душ перекочевал в один из его глубоких карманов. А осколки были брезгливо выкинуты за борт. Паук быстро поднялся на мачту и закрутил головой. Он знал, что неприятности, как и волки, ходят стаями.

Чутьё его не подвело. На горизонте в фиолетовом мареве Войда болталась какое-то суденышко. Схватив подзорную трубу, Паук вгляделся вдаль и снова выругался. Рядом дрейфовал мертвяцкий плот-болтун. Из круглого основания размером с быка торчала одна мачта, на которой был нанизан оживлённый труп с рупором у горла. А сверху крепился шар с летучим газом для того, чтобы конструкция не тонула.
— Подонки! Снова!.. Когда же они уберутся отсюда, гады-ы-ы… — пробормотал путешественник и решительно вышел из-за лафета с редгардской бум-трубой.

Достав заранее приготовленный арбалет гномской работы, он тщательно прицелился и выстрелил в шар. Тот не замедлил лопнуть, издав громкий хлопок. После чего войдоплаватель вернулся за лафет, навел своё орудие на плот, с которого уже начали доносится лживые речи мертвяка, и дернул за рычаг.
Над поверхностью Войда раздался взрыв, и плот-болтун практически мгновенно скрылся в его глубинах.
— Э-хе-хе-хех… Всего двадцать четыре заряда осталось, — посетовал Паук и снова забрался на мачту, высматривая вдали новые неприятности. Но их пока не наблюдалось. На севере привычно мерцал Купол, восточнее магмой алел далекий вулкан, отсвечивая бордово-алыми всполохами на пепельных облаках. Солнце стояло в зените, как всегда в затмении.

«Ублюдочный день! Никакого дохода, сплошные убытки. Торгаши хотят за один бум-заряд два средних камня душ. Чтобы их Проклятый забрал!» — подумал Паук и, смачно зевнув, решил, что пора бы уже поспать. Спустив паруса, он оставил плот дрейфовать. Затем начертил охранные руны в Книге Тайн пером с наконечником из толчёного сердцекамня и на четвереньках пролез в спальный трюм внутри плота. Там он глотнул воды и почти мигом отрубился.

Проснулся войдоплаватель от желания отлить и, шустро справив нужду за борт, вернулся к Книге Тайн. Охранные руны почти выцвели. Паук смотрел на них, считая удары сердца, пока те не исчезли со страниц. Аккуратно поставив кляксу и не дожидаясь, пока та изменит форму, он спустился в теплицу во втором трюме. Проползя на четвереньках, владелец плота сконцентрировался и прикрепил два заклинания «Магический свет» над маленькими грядками, где рос его пепельный батат. Вытащить из земли самый крупный не составило труда. Помыв его от грязи, драгоценной в Море Пустоты водой, он понёс его на кухню. Чистка заняла немного времени. Подбросив огненной соли в жаровню, кулинар-самоучка начал жарить его с чесноком и специями. Когда овощ стал мягким, он выложил батат на тарелку и понёс к лафету, где стоял грубый деревянный стул со спинкой. Присев на него и откусывая по кусочку вкуснейшее блюдо, Паук продолжил читать книгу заклинаний. Даже невооруженным глазом было видно, что течений или аномалий на поверхности Войда нет – ровная гладь до горизонта. Купол вырос на полнеба, и уже хорошо просматривались синие далекие скалы Ледяного Прыжка.

«А жизнь-то налаживается… Если бы ещё и прибыль была… Хм, а вот сейчас и узнаю», — подумал Паук и, доев батат, отложил чтение. Пришла пора вернуться к Книге Тайн.
С первого же взгляда на страницы у него отпала челюсть. Клякса изменила форму на маленькую фигурку человека или эльфа. Ниже появилась крупная стрелка, указывающая на юг.
— Мара милосердная! — восхищенно воскликнул войдоплаватель.
— Да это живец!!

Рванув к мачте, он быстро повернул паруса. В какую сторону двигаться, определить было просто: сзади, на севере находился Купол, а впереди, на юге – Маяк Стендарра, сиявший на горе за пределами фиолетовых узоров Моря Пустоты. Прошло не так много времени, и плот приблизился вплотную к тёмному каменному островку.
Прикрепив его якорем к глыбе и, надев перчатку с магическим механизмом, Паук привязал себя страховочным тросом к мачте. Меры предосторожности являлись необходимостью. С арбалетом в руках он сошел на берег. В центре скалистого образования находилась ниша с камнем душ, без которого ничто не удерживалось на поверхности Войда. И Паук прекрасно понимал, что после его извлечения островок, скорее всего, упадёт в глубины, прямо к проклятым Идеальным Мастерам на обед (некромантам и торговцам душ, пребывающих в скрытом измерении — Каирне).

— Эй! Живец, ты там? — прошептал войдоплаватель.
Но внутри ниши никого не оказалось. Только куча деревянного мусора и массивная подставка с крупным чёрным камнем душ. Спешить было некуда. Проверив местность на ловушки и не найдя их, он повесил арбалет за спину. А потом, схватив перчаткой столь желанный камень, резко рванул обратно.
Не успел войдоплаватель вскочить на плот, как островок ухнул вниз. Но благодаря страховочному тросу вернутся удалось в целости и сохранности. Стоя на палубе, искатель сокровищ со смесью жадности и сожаления смотрел в глубину камня.

— Эх... Ладно... Была не была.
Привычка говорить с самим собой давно стала для него защитой от безумия. Иначе в мареве Войда можно запросто засырить мозги, а там и дядюшка Шео пожалует в гости.
Разместив камень душ на поверхность палубы между стоек, где висели сети, и направив на него бум-трубу, Паук левой рукой выдвинул из перчатки палочку, которая являлась уменьшенным магическим посохом. Направив его на камень душ, хозяин плота сжал кулак.

Заклинание “Изгнание” слетело с артефакта и попало точно в цель – сказался опыт. В вихре открывшегося портала возник молодой рыжеволосый норд в кожаных доспехах с коротким клинком в руках и сразу закричал:
— Проклятый колдун, ты не!.. Ой! Что случилось? Где это я?!
Паук навел на него бум-трубу и злобным голосом пригрозил:
— Руки! Руки в стороны, чтобы я их видел! Будешь дергаться, умрёшь не месте!
Подобная мера предосторожности не раз спасала войдоплавателю жизнь. Вышедший из камня мог оказаться магом, а с разведёнными в стороны ладонями ничего наколдовать у него бы не вышло.
Когда норд подчинился приказу, владелец плота объяснил нормальным тоном:
— Нет тут никаких колдунов.
— Ч-что такое?  – шокированный увиденным парень выронил меч. Его глаза удивлённо округлились.
— Что с Солнцем? Почему? К-как это возможно?.. — жалобно простонал он.
Паук вздохнул, отпустив рукоятку бум-трубы.
— Так! Приплыли. Ты присядь и успокойся. Затмение это.
— О-о-о… оно же пройдет? – губы спасённого тряслись, ноги подкосились, и парень со вздохом осел на палубу.
— Коне-ечно пройдет. Но не сразу, – протянул Паук. – Расслабься, на моем судне ты в безопасности. Колдуны запихнули тебя в камень душ, а я спас. Теперь ты мой должник.
— Я?..
— Ты, ты… в логово колдунов зачем полез?
Норд перестал дышать, как выброшенная на берег рыба, и начал оглядываться по сторонам.
— Кстати, меня звать Паук. А тебя как?
— Я… Эм… Иммок…
— Па-арень! Я прожил на свете много сраных лет, и знаю, когда мне врут, – хищно улыбнулся Паук и строго потребовал. – Говори своё настоящее имя!
— Эрик…
— Рыжий?
— Нет же. Эрик из Рорикстеда. Искатель приключений…
Парень содрогнулся от резкого сипения-полукарканья незнакомца. Лишь спустя некоторое время до него дошло, что странный человек в необычной броне со шрамами на лице хохотал.
— Пха-ха-ха! Ну что ж, поздравляю – ты нашел приключений на свой зад.
— Почему вы смеетесь?.. И что с морем?
Смех спасителя резко оборвался, как взмах крыльев ворона.
— С морем всё по-прежнему в порядке. Рыба, волны, запах соли и пираты с выбитыми зубами. Только мы сейчас не в нём. А в Войде. Шаг за борт – и ты мертв. Умение плавать тут не спасёт.
Потрясенный Эрик встал и отошел от края ближе к центру плота.
— Уверен, у тебя много вопросов. Не знаю, сколько времени тебе пришлось провести в камне душ, но, похоже, ты помнишь яркое Солнце, чистое небо, горы и леса… и ничего не знаешь ни о каком Море Пустоты. Я прав?
— Д-да… Помню, советник ярла дал задание убить чудище в пещере… Я туда, а там колдуны!..
— Погоди, погоди. Выпей эля, – Паук откупорил бутылку и, сделав хороший глоток, кинул её авантюристу. Эрик с трудом поймал эль, судорожно пару раз отхлебнул и закашлялся. После этого он уставился за борт, глядя на тёмно-фиолетовые узоры аномальной энергии. И не заметил светящийся шарик размеров с комара, прилетевший ему в спину, который войдоплаватель выпустил из своей перчатки.
— Ну как? Успокоился?
— Да. Я… Мне легче, – не понимая, что заклинание “Успокоение” уже действует на него, парень сел прямо на палубу, сжав бутылку в руках. – Но странно и очень интересно. Где мы сейчас и что за войд такой?.. Это же не вода? И мы летим или плывем?
— Пого-одь!.. Не части. Не всё сразу, – ответил Паук, возвращаясь к мачте, но не поворачиваясь к пассажиру спиной. Он пока ещё опасался норда.
— Ты скажи: какие события происходили в Скайриме, что ты помнишь? Кто был Верховным королем?
Эрик быстро хотел что-то сказать, но запнулся. Он с ужасом предположил, что прошли уже сотни лет, все его близкие умерли, и родина необратимо изменилась.
— Я-я… помню. Торуга убили… и правила ярл Элисиф в Солитьюде… Братья Бури восстали. Их штаб располагался в Виндхельме. Так говорили люди в таверне… А потом я пошёл убивать чудовище. И вот… п-попал, — заикаясь, ответил рыжий норд.
— Ох, парень.
— Да?..
— Допивай бутылку до конца. Она твоя. А я всё расскажу с самого начала…
Паук вздохнул и присел на один из ящиков на палубе. Достав бутыль с водой и запивая ею эль, он приготовился к долгому рассказу.
— Поведаю тебе, что видел и слышал сам. Подтвержденную, значится, информацию. Так вот, приплыл я в славный город Данстар – Рассветную Звезду. Сразу зашёл в трактир, заказал нордского медку и давай уши греть. Сам я пью мало, а вот еды навернул порядочно. На корабле, где я тогда ходил, такого не поешь. Там местные всё и рассказали, и про убийство Торуга, и про даэдрового выкормыша Уль... мерзкого Предателя.
— Предателя? Но его зовут…
— Звали. Казнили. И сейчас имя, что при рождении ему дали, называть запрещено. Не произноси его. Теперь он изменник рода человеческого, и нордом его считать тоже нельзя. Лишился от сего гордого звания.
Паук глотнул воды, и продолжил.

— Так вот, выпил я, поел, новости узнал и на боковую. На следующий день переполох в трактире: всем кошмары снится стали. Что характерно – только местным. А я и ещё эльф приезжий никаких снов не видели. Не иначе проклятие какое. Опасно, но уезжать сразу не вариант. Нужно было сбыть яды из прошлой партии товара, захваченные с корабля. В тот же день разрешение у советника ярла взял. Ну и торговлю открыл. Котский караван проходил, у меня часть скупили. Потом местная стража яд для мечей приобрела. А на третий день и пару местных жителей подтянулось. Товар почти закончился, а я ждал свой корабль. Эх… – рассказчик прервался и задумчиво почесал короткую чёрную бороду. – Да только не пришёл он. Пропал или потонул. А случилось… – войдоплаватель ткнул пальцем вверх. – Вот это гадство. Затмение. Вначале все всполошились, а жрец местный говорит: это явление недо-олгое, скоро пройдёт. Ха-ха. Да не тут то было!
Войдоплаватель перестал смеяться и злобно зыркнул вверх из-под нахмуренных бровей и продолжил:
— Как ты видишь, не прошло. А я, дурррак старый на море смотрел. Ждал всё. В стороне Солитьюда зарево вроде, думал, показалось… а потом приплыла лодка. В ней лодочник, что людишек катает в столицу и обратно, привез имперца в броне закопченной, без руки, в повязках. Тот к ярлу рванул в зал. А я расспросил у лодочника, что там стряслось? Как узнал, за сердце схватился, а в глазах потемнело от таких новостей.

Глотнув ещё из бутыля, Паук продолжил.
— Королева Кровавая вернулась. Да-да, та самая… Потема. Из легенд которая. Воскресили её некроманты. А ещё оказалось, что при дворе в Солитьюде вампирский шпион был. На самом деле, не так далеко от столицы Скайрима в море замок нежити на острове стоял. Глаза морякам отводили уроды. И вампиры оттуда – не много ни мало – Солнце затмили!
— Как затмили?!
— А вот так! Взяли и затмили! Магия грёбанная тёмная… Уж не знаю, как оно связано, но королева-мертвячка и вампирус главный спелись, союзниками стали. Пал Солитьюд под ударами нежити. Некромантов в Скайриме, как грязи оказалось, просто мало кто знал – прятались сволочи. А как ожила Кровавая, и кровосос тот сильный объявился, повылазили из своих вонючих нор и рванули в холд все как один.
— А как же Империя? – в растерянности спросил Эрик. – Легионы...
— Сругионы, даэдрово семя! – плюнул за борт Паук. – Скажи-ка мне, что Империя без Императора?.. Родственница у Тит Мида была в Солитьюде, плыл он на свадьбу её... и приплыл. Прямиком на дно рыб кормить!
— Неужели Император мёртв?..
— Ага, – хмуро ответил хозяин плота. – Потопили его. Ходят слухи, что тёмная сфера возникла в море, и пропало там всё. Говорят, сам Ситис постарался. Но это болтовня. Никто не знает, что на самом деле стряслось. После смерти Императора страны погрязли в распрях, и уже не до Скайрима всем было.
Кряхтя, Паук поднялся и достал из чехла, что был приторочен к его одежде, карту. После чего развернул её на палубе.
— Вот глянь. Карта Проклятых земель. Сейчас так Скайрим называют…
— А что это за огромная черная клякса по центру? Вайтран, Рорикстед, Виндхельм – всё тёмным замарано?
— Крепись, парень, – Паук положил Эрику руку на плечо. – Нет Рорикстеда.
— К-как нет? – от удивления рыжий норд икнул.
Войдоплаватель встал и в издевательском жесте развел руками:
— Добро пожаловать в Войд… Море Пустоты!
Эрик от удивления выпучил глаза и уронил челюсть.
— А-а-а… к-куда земля делась?
— В Обливион провалилась!.. Но это не точно. На самом деле никто не знает, что было в Последней битве.
— Последняя битва?..
— Ты дальше слушай… В общем, как узнал я про резню в Солитьюде, двинул из города. И правильно сделал. Через пару дней Данстар и окрестности стали Сноземлей.
— Сно… что?
— Сноземля, это магическая аномалия такая. Каждый, кто подходит на определенное расстояние к границам холда, засыпает. И разбудить его нельзя. Человек спит, пока не умрёт, а главное… Если убить такого спящего и попытаться захватить душу, то ничего не выйдет. Нет у него уже души! Понимаешь?
— Что значит нет? Разве такое возможно?
— Это явно проделки Повелительницы кошмаров. Не хочу произносить её имя, чтоб не приснилась эта проклятая даэдра. Но то ещё не все беды. Пока Империя боролась с голодом, нежитью да вампирами, маги из Коллегии что-то намудрили своими заклинаниями. Так появился Купол.
Паук показал рукой на север, где светящаяся синим полусфера закрывала немалую часть неба.
— Уж не знаю, что это, но оно росло, а потом перестало. Внутрь купола не пройти. Живых там не видно, только спрайты летают и светятся. Они и снаружи Купола встречаются, но если поймать их и подальше отнести, рассыпаются в пыль волшебную. Кто-то на них даже охотится ради этого вещества.
Хозяин плота указал пальцем далее по карте – от Винтерхолда до Виндхельма.
— Когда бывшего ярла-Предателя, устроившего резню в Маркарте, поймали и обезглавили, то было уже поздно. Тьфу! Слишком лёгкая смерть для этого мерзавца! — возмутился войдоплаватель. — Впоследствии стало известно, что именно он во всём виноват.
Прочистив горло и вознеся руки к небу, Паук продекламировал:
— В Свитках сказано так: “Когда брат брату враг, взмоют в стуже два мрачных крыла!

Алдуин, Бич Монархов, тень древних веков, жадность, чья бы весь мир сожрала!”

И таки сожрала, только не весь Нирн, а большую часть Скайри…

Внезапно Паук прервал свой рассказ, не закончив фразу, и принюхался. Его глаза расширились в ужасе. Эрик, вскочив на ноги, сразу понял, явно произошло что-то плохое. Владелец плота быстро достал из сумки на поясе странную маску со стеклянными окулярами и надел её. Теперь его голос звучал глухо:
— Делай то, что я говорю, если хочешь жить! В воздухе яд, называемый “Миазмы”. Задержи дыхание подольше!
Сказав это, бретонец подскочил к ящикам, открыл их и начал что-то быстро искать, разбрасывая вещи. Эрик же сделал, как ему было велено. Он обратил внимание, что вокруг появилась еле заметная зеленоватая дымка, а глаза защипало. Паук быстро нашёл то, что искал: такую же маску, только немного меньше.
— Одевай скорей и после этого резко выдыхай! Старайся дышать пореже и прижми маску к лицу руками!
Напуганный искатель приключений исполнил всё в точности. Зеленоватая дымка стала немного гуще, но легкий ветерок понемногу разгонял её. Двое мужчин, насторожившись, стояли на палубе, молча дыша через магические фильтры и поглядывая по сторонам. Минуты текли, как густой мёд. Но спустя меньше получаса дымка пропала, и, сняв с себя маску, Паук сразу же начал снова принюхиваться. Удовлетворённый результатом, он, наконец, сказал:
— Всё. Проскочили. Дальше безопасно.
Эрик последовал его примеру и с также принюхался. В воздухе витал только невинный запах старых прелых листьев, но рядом не было ничего, что могло бы издавать такой аромат.
— Это что было?! — в ужасе спросил Эрик.
— Миазмы, парень. На глубине Войда происходят неизвестные процессы, и иногда возникают вот такие очаги выделения отравленного газа. При приближении к ним ощущается едва уловимый запах прелой листвы. Нам повезло, и плот быстро прошёл над малой областью этого дерьма.
— А что, есть и большая?..
— Миазмы бывают малыми, средними и огромными. К счастью, последние очень редки и быстро развеиваются. А так, это одна из самых безобидных магических аномалий, если, конечно, у тебя есть маска.
— А их много?
— Хватает. Изученных наберётся с полсотни. Есть альманах со списком и описанием. Немало из них впервые встретил и описал именно я в своих путешествиях. Но давай вернемся к нашей беседе, — как ни в чем не бывало продолжил Паук.

Эрик молча кивнул, и они снова расположились на палубе.
— Я успел убежать из Данстара и видел, как Купол растет своими глазами. Думал, что прискачу в Виндхельм, там сяду на корабль и отправлюсь в Море Призраков… Ага, щаз! Обложил имперский флот город, море перекрыли, военные корабли встали от горизонта до горизонта. После чего повстанцы, Братья Бури без своего «лидера» были разгромлены. Я с беженцами в сторону Рифтена двинул, а вдалеке над городом видел крылатые тени. Они звучали... очень жутко. Потом выяснилось, это драконы вернулись.
— Драконы?!
— Да не ори ты так… Я тоже вначале не верил. Потом пришлось… поверить.
— Прибыл я в Рифтен, тот весь гудит как улей… Кругом толпы народу: тёмные эльфы, беженцы, воры… схватки вспыхивают как огонь. Ярл Лейла позорно сбежала, прихватив городскую казну. А власть взял клан Чёрный Вереск. Ух, и красивая эта их глава – Мавен, женщина-огонь, женщина-мечта. Только огонь тёмный, гипнотический… Кхм…Что-то я отвлекся.

— Так вот, правила она чётко и жёстко, как капитан пиратов. Под её руку пошли и Гильдия воров, и убийцы, и наёмники. Два дня кровь лилась, а потом был установлен порядок. Информация приходила по частям вместе с караванами беженцев. О смерти Императора и о стычках имперцев с Альдмерским Доминионом… Про то, что  Изгои захватили город Маркарт, и правят холдом дикари-людоеды. О том, как Фолкрит пал, когда в одну ночь все мертвяки на его кладбищах поднялись и разорвали жителей, а потом двинулись на север к некромантам, что захватили Солитьюд. В Вайтране толпы беженцев заполонили город и позже стали батраками на полях. Выжившие же маги со всех окрестных земель начали привязывать заклинания света к высоким шпилям, чтобы освещать территории посевов и возродить урожаи. Нежить на город не нападала, видно, ждала, пока народ там жирок нагуляет, чтобы потом, значится… всех на «красные фермы».
— А что за фермы такие? Звучит как-то жутко, – подал голос Эрик. Всё это время он щипал себя за руку, чтобы проснутся. Но страшный сон никак не уходил, а от щипков уже появились синяки.
— Это загоны, куда вампиры гадские людей закрывают, а потом кровь с них сосут.
— Ужас какой…
Паук невесело ухмыльнулся:
— Ужас – то, что дальше приключилось.
— Как – это не конец?..
— “Конца и края нет кошмару”, – снова продекламировал войдоплаватель.
Достав подзорную трубу, он бегло осмотрелся вокруг. Горизонт был чист на многие лиги. Это не означало, что в Море Пустоты совершенно безопасно, часть угроз оставались невидимы. Однако владелец плота счёл уместным продолжить свой рассказ.

— Этот день я буду помнить даже на смертном одре. Две недели прошло после того, как Мавен и её сыновья захватили власть. Недовольных перебили, всё более-менее устаканилось, и люди перестали бегать, как каджиты под хвост ужаленные. Я в тот день спустился в алхимическую лавку за чем-то, уж не помню. Только зашёл, рот открыл, чтобы старика-зельевара позвать… и тут сильнейший удар меня на землю отбросил. Затряслась твердь, как палуба на корабле в шторм, склянки алхимические все посыпались, зазвенели. Жена алхимика завизжала и замертво грохнулась. Я-то, к качке привычный, встал да за стенку держусь. Стихло всё вроде, а потом ка-ак полыхнет свет зелёный! Причем прямо через стены – магазинчик-то в норе был, под землей и без окон. Прислушался я, а снаружи жуткие звуки доносятся, то ли заклинания, то ли речь даэдрическая. Ужас меня сковал, будто цепями. Сижу тихо, руки и ноги дрожат только. Даже не знаю, сколько времени так пробыл. Смотрю, вода стала затекать через щели в закрытой двери. Я как мышь затаился. Потом крик чей-то донесся, да такой жуткий, оглушительный, будто небо раскололось. Новым сильным толчком меня на стойку кинуло, а дальше темнота.
— А потом что?
— Очнулся я, на голове шишка. Хорошо, что в шлеме был! Хотя вообще-то я его на берегу редко носил. Воды уже по колено натекло, а замок заклинило. Старик-зельевар со старухой мертвые лежат. Ногами дверь пришлось вышибать, чтоб наружу выбраться. Как вышел, глазам не поверил. Городу так досталось от бедствия, будто сам ужасный Дагот Ур по нему прошёлся. Землетряс почти все дома порушил, трупы всюду лежат, кто-то по земле катается, руками за глаза схватившись, и стонет – ослеп от той магической вспышки. Путаница-неразбериха страшная вокруг, но вскоре жители стали Рифтен потихоньку отстраивать. Однако вода в озере начала пропадать, уходить. Тогда никто не придал этому значения. Думали, через трещины в земле...
— Разлом?
— Ага, размером со страну. Или две…
Паук всмотрелся в глаза Эрику и подавленным голосом продолжил:
— Я вызвался узнать, куда уходила вода. Взял оружие, отправился за пределы города к краю озера. И нашёл там всё. И причину, и смысл жизни…
Глаза хозяина плота засверкали нездешними огнями:
— Я увидел Войд! Море Пустоты…

Паук со злостью ударил кулаком по центру карту, где растекалось уродливое пятно внутри границ бывшего Скайрима. Какое-то время он молчал, погрузившись в печальные воспоминания, а затем, глубоко вздохнув, возобновил свой рассказ:
— Шли дни, недели, месяцы, и жителям удалось восстановить картину произошедшего. Прибывали немногочисленные выжившие, мы по крупицам собирали картину разгрома. Делвин и его ребята из Гильдии Воров помогли. Предатель убил Верховного короля в Солитьюде, инициировав грёбанное пророчество, поэтому Алдуин и драконы вернулись. Сразу прикончили Седобородых на Глотке Мира. А потом, как огненный смерч, обрушились на Вайтран и на  осаждавших его армии нежити. Это кровавое месиво и стало Последней битвой…

Дальше войдоплаватель перешёл на шёпот:
— Часть тех, кто были свидетелями катастрофы, сошли с ума… Дядюшка Шео забрал их головы в свою каюту. Но когда драконы во главе с Алдуином уничтожили Вайтран и армии мертвяков, что-то случилось. Та вспышка оказалась не просто магией. Говорят, сами Боги спустились в мир, дабы остановить его погибель. Есть достоверные сведения, что вмешались и Принцы даэдра, и псиджики, и другие силы. Но… это кануло в небытие. Земли, драконы, армии, правители и боги – всё пропало. А громадный провал появился, доверху заполненный убийственной энергией. Море пустоты и смерти… Позже его прозвали Войдом.
Палец Паука заскользил по обрамлению тёмного пятна на карте…

— Вайтран, Виндхельм, земли южнее гор, три холда – всё провалилось в глубину. Глотка мира исчезла. Теперь там Шторм – аномалия размером с ту самую гору. В ней сущность мира искажается, неся разрушение всему живому и даже неживому. Буря без волн и молний с нечеткой границей, и упаси тебя Мара, заплыть туда. Смерть – это меньшая проблема, что ждет внутри. А ещё сказывают, что на дне Войда родина Смерти…
Внезапно кривая улыбка прорезала лицо владельца плота.
— После того, что случилось, в моей душе поселилась пустота. Как войд, только маленький. Я сидел на берегу и, словно умалишенный, кидал всякий мусор в фиолетовое марево. В кармане завалялся крохотный заполненный камень душ. Я случайно кинул и его.

Паук поднял указательный палец.
— И-и-и... И, к моему величайшему удивлению, он не утонул. В тот миг мои глаза открылись. Я увидел возможность. Уже спустя неделю опытов удалось собрать маленький плот. Сначала в качестве эксперимента в “плаванье” отправилась коза. На меня смотрели как на безумца, а я тем временем вкалывал, словно проклятый. Гильдейцы крутили пальцем у виска, но я вышел в Войд первым из людей на маленьком судне под парусом. Это… – Паук похлопал ладонью по борту и улыбнулся. – Уже третий плот. Самый большой из всех. Моя гордость.
Замолчав и склонив голову, он размышляя о чём-то о своём.

Эрик сидел как дракон, который проглотил гору. Переваривая всё то, что на него свалилось. Он не хотел верить, но чутьё подсказывало, что странный человек не врет. Они были на плоту, который явно не один день находился в «плавании». И то, что он видел вокруг, совершенно не походило на привычный ему мир. Глаз улавливал понятные детали: подогнанные брёвна основания и пристройки, высокая мачта с необычным парусом из лоскутных шкур, деревянный и отполированный ладонями штурвал, бухты сетей и веревок на палубе… Это не являлось сном, и боль от щипков и от закушенной до крови губы свидетельствовали о реальности происходящего. Но принять гибель Скайрима оказалось невыносимо тяжело. Слишком резким был переход от прошлого мира к этому… ужасу без конца и края. Он подал голос и хрипло спросил:

— А сколько лет прошло от восстания и резни в Маркарте до сего дня?
— Пять лет. Да, дружище, мир стал таким за пять лет. Есть важная причина, почему остатки Скайрима назвали Проклятыми землями. У нас тут и Море Пустоты, и Купол, и Сноземля, Шторм с целым сонмом магических аномалий поменьше. А вот за пределами нашей страны только одна проблема – затмение. Ну и мертвяки. Читал я в экстренных номерах газеты «Воронной Курьер», что Гильдия Магов купает в золоте каждого, кто может часто в течении дня применять любые заклинания света, причём неважно – на себя или на место. У нас же золото почти не в ходу, больше ценится другая валюта: камни душ. Без них ничего не плавает по Войду. Да и посохи заряжать чем-то нужно. А путешественников по Морю Пустоты теперь много… Идиоты-сектанты, что ищут своего дуракина, пираты, перевозчики, Мёртвая эскадра, торговцы… и такие, как я, искатели.
Войдоплаватель ухмыльнулся:
— А «Пауком» меня прозвали за то, что я придумал, как сетями ловить в глубине Войда всякое добро. Можно, конечно, поймать мусор, а можно и сокровище. Места знать нужно… За годы кличка как-то сама приклеилась. Да я и не против, ведь истинные имена дают колдунам власть над человеком. А я никому отдавать контроль над собой не намерен.
Эрик вздохнул и с надеждой уставился на своего спасителя:
— А что мне теперь делать?
— Жить! Ты чудом вышел из камня душ, считай – второй раз родился. Ты осознай вот что: такое лишь тут, в Море Пустоты возможно. На берегу, в лучшем случае из камня, коль разбить его, только бы призрак вылетел!
— Призрак?
— Ага, твой. Я так скажу: тебе дважды повезло. На такой камень душ, большой да черный, в который тебя заточили, спрос огромный. Он сам по себе лодку с одним гребцом держать может на поверхности Войда. Продали бы его другие молниеносно.
— А почему ты меня освободил?
Паук подумал, что мальцу знать про Книгу Тайн ещё рано, поэтому ответил уклончиво:
— А потому, что есть… традиция. В такие камни душ людей или меров заключают. Не монстров каких-то… В объятьях Моря Пустоты любой живец – твой союзник. Если ты удачи хочешь в путешествии, то освободи узника. А коль покупатель найдётся и продашь, уйдёт от тебя удача. А потом и ты уйдёшь на дно. Ну а на меры предосторожности не обижайся, – Паук махнул рукой на лафет с бум-трубой и арбалетом, что находились на палубе в пазу. — Мало ли кто там в камне сидит, вдруг маньяк или дикарь…
— Понимаю… Как мне отблагодарить тебя за спасение?
— Отработай на сетях до берега, и мы в расчёте. Ходу с день осталось. Там сойдешь и просто язык за зубами держи обо мне и обо всём, что тут увидел. Усёк?
— Конечно! Огромное спасибо за спасение!.. А где мне сойти?
— Смотри, – Паук подобрал карту с палубы. – Мы на юг сейчас идём.
— Вот тут Рифтен и его окраины. На запад ведет Опорная дорога прямо в горы. Там Войд почти к ним вплотную подходит. А на отрогах гор теперь крепость Стражи Рассвета. Она защищает Рифтен от набегов. Там есть войд-порт, к нему и причалим. В самой крепости и поселении при ней полно авантюристов вроде тебя. С запада приходят твари, пробирается нежить и бандиты нападают, поэтому всегда нужны наёмные мечи.
— Хм… а в сам город нельзя?

— Можно. Ты сможешь добраться туда позже. Но внутрь не пускают кого попало. Сделай себе имя, выполни пару заданий, и никаких проблем с доступом не будет. Только не пропей всё, – ухмыльнулся в бороду капитан плота.
Эрик ничего не ответил, задумчиво глядя себе под ноги. Водоворот мыслей и чувств кружился внутри. Паук встал и молча занялся парусами – ветер не должен пропадать. Обманчиво тёплые струи стихии могли стать ледяными в любой миг, или сухой шторм порвёт паруса, или из-под поверхности вырвутся ядовитые Миазмы...

 

***

Море пустоты полно опасностей, явных и скрытых. Это суровый край, где выживает далеко не каждый. Моряки ломаются без воды, сухопутники сходят с ума и норовят выпрыгнуть за борт. Но… Скажи это вслух, и тебя сочтут безумным: тут красиво. Есть своя неземная красота. Невероятное небо, магические аномалии, сверкающие волшебными красками, сны, где с тобой говорят странники из иных миров. Да и заработать можно столько, что королям с тверди и не снилось, если голову не сложишь в первый же раз, конечно. Риск и азарт, жажда сакральных знаний и приключений – вот что даёт эта чудесная страна. Уникальное место, которого не было и не будет. Свой путь в Войде выбираешь ты сам…

Автор: Ilver

[ichto]

Хаджит знает много, говорит мало. М'Айк знает многое, чего другие не знают.
Люди не верят в секреты М'Айка, но встреченный норд бродяга, подтвердил, что ему частично знакомы секреты хаджита, а самое главное, бродяга поведал о том, что все люди являются узниками, рабами, с накинутой на глаза пеленой, скрывающую ложь богов.
Тот день явно был особенным, можно сказать знаковым.
-"Напиши книгу", посоветовал хаджиту бродяга, загадочно хитро подмигнув, и словно смотря через время и пространство, поведал, что прочел книгу про барона, которого все считали выдумщиком. Большой Успех!
Напиши, как будто это легко, бурчал себе под нос М'Айк, болтать куда приятнее, особенно если под лунный сахар.
Лапы хаджита плохо владеют писчим пером, но написанная книга позволит избавиться от прицепившегося к имени обозначения, словно клеймо - Лжец.
М'Айк всегда говорит правду, кроме тех случаев, когда он врёт. Но тебе — исключительно правду.
Майкл тихонько ворчал, пребывая в раздумьях - Варр, варр, варр.
M'Айк напишет книгу.
Книгу нужно назвать. Может, "Книга та самая книга" или назвать "Читаемое Откровение".  Нет. "Похождение Барда", но бродяга не бард. "В далёкой, далёкой галактике". Нет, это не то, то есть то, но хаджит не знает, зачем звездам воевать. Может, "Однажды в Америке", уже лучше, очень хорошее название для истории, или так "Однажды в Китае". Нет, злился M'Айк, столько он написать не сможет, нет. Вот, вот это!
М'Айк, посмотрел на камин, в котором весело горел огонь, поудобнее уселся и макнув перо в чернильницу, старательно написал на листке.

 

                                                               Однажды в Тамриэле.

 

Было это или не было, сейчас уже никто и не вспомнит. Время не щадит никого. То что было великим, по прошествии времени канет в лету. Люди живут днем сегодняшним, не особо имеют способность думать  о дне завтрашнем, да и зачем. Сколько раз бывало, планы на будущее может разрушить, невесть откуда взявшаяся напасть, та которую невозможно предвидеть.
Так и эта история произошла, с одним из хаджитов, коих полно на просторах Тамриэля.
Был хороший день, невзирая на то, что погода почти всегда в этих местах холодная, в этот раз было тепло, солнце ярко светило высоко в безоблачном небе. С реки дул приятный ветерок.
М'Айк ловил рыбу. В реках полно рыбы, мелкой, крупной, красивой и главное вкусной, если знаешь как ее приготовить. М'Айк знал, даже любил это делать. «М'Айк всегда удит рыбу, когда поблизости есть вода.  Так можно отлично уединиться»
Это был один из немногих чудных дней, когда можно откинуть житейские заботы, волнения и просто отдохнуть. Если бы не этот назойливый краб, который не оставлял попыток подкрасться и цапнуть своими  клешнями хаджита за хвост, можно сказать все было чудесно.
Лагерь хаджит обустроил на реке Хьял, да и много ли надо рыбаку, хорошая погода, чудный клев рыбы.
М"Айк заметил их издалека, словно почувствовал или наоборот, сначала почувствовал. Странная четверка двигалась через поля, сквозь высокую траву. Приглядевшись, М'Айк осознал что ошибся, их было трое.
Они словно знали где он сейчас, двигаясь в его сторону. М'Айк посмотрел на свои пожитки, сможет ли он быстро собраться и дать деру. Времена неспокойные, мало ли кого носит по окрестностям. Подняв  глаза, М'Айк замер от неожиданности и удивления. Не-а, так не бывает! Троица каким то чудом сократила дистанцию, и уже подходила к тому месту, где находился лагерь М'Айка.
-Приветствуем! - Произнес норд. -Бродяга, а это, мои сопровождающие путники АХ и ДИ.
-М'Айк, М'Айк Лжец, чуть тише поправил он, - да так меня называют, дед мой был и отец, а теперь и я.
Бродяга, лукаво прищурившись, словно оценивая, с приятной улыбкой кивнул головой.
- Места тут какие, а воздух .....
-Откуда вы,  поинтересовался М'Айк, рассматривая бродягу и его спутников.
-Оттуда, туда, потом как сложится, посмотрим по обстоятельствам. - Ответил норд, раскинув руки и потягиваясь. - Хорошо!
Норд как норд, только что то в нем было такого, чего М'Айк, не мог осознать, а вот спутники действительно, мало того что имели странные имена, так и сами были весьма примечательны.
АХ был ростом и осанкой похож на альтмера, только с бледным почти белым лицом, волосы словно серебро спадали ему на плечи, а взгляд серо-голубых глаз, был томным и бесконечно глубоким. ДИ, был  совершенной противоположностью АХ. О таких говорят, от него чего угодно можно ожидать,  покрепче стоит держаться за свои карманы, дабы не обнаружить, что они стали пустыми и уж точно не стоит поворачиваться спиной.
-Как рыбалка, такая есть? - хитро улыбаясь и разведя в разные стороны руки, как бы показывая величину рыбы, спросил бродяга. Норд поворачивая голову, словно осматривая местность, двинулся в сторону  реки, как будто и не задавал извечный вопрос всех рыбаков. АХ, посматривая на бродягу, остался стоять, ДИ подпрыгивая, поспешил за нордом.
М'Айк, хотел уж было ответить, что вот только утром, но взгляд АХ удержал его от такого ответа. Нет такой рыбы хаджит не ловил и не видел, на безрыбье и краб рыба, но только у крабов есть жуткие клешни.  Однажды, заплыв далеко в море, видел большого краба.
М'Айк обращаясь к АХ, - я хотел бы иметь рыбную палочку, чтобы подарить ее.
Мягкая снисходительная, улыбка появилась на лице АХ. М'Айк подловил себя на мысли о том, что ему очень хочется стать маленьким котенком, рядом с ним.
-Да, действительно пора перекусить, подходя сказал бродяга, переводя свой взор на солнце в небе и одновременно затеняя ладонью глаза,  - Самое время!
М'Айк, кинул косой взгляд, на свои запасы, жалко делиться не пойми с кем.
Словно поняв ход мысли хаджита, бродяга произнес, - С запасами еды у нас не густо, но зато мы умеем варить чудную похлебку, 
-Да, - Как бы подтверждая сказанное и подмигнув ДИ, продолжил: - Из топора!
-Из топора? - переспросил М'Айк и слегка вжал свою голову в плечи. Дурная мысль, зародившись в голове, пронзила словно молнией все тело.
Звонко, рассмеявшись, как это делают только норды, -Не боись, котелок имеется?
- Мы это мигом, чудная похлебка получится! - поддержал бродягу ДИ.
М'Айк поочередно посмотрел, на каждого из троицы. АХ, своим видом, показывал, что хаджиту не стоит волноваться.
Ловкие ребята, быстро это у них, правда ради хорошего навара и вкуса, пришлось пожертвовать крупой, специями, пойманной рыбой. Но похлебка из топора и впрямь удалась на удивление отменной.
Все вместе, поочередно запуская ложки в котелок, ели чудную похлебку.
Закончив, АХ отойдя от лагеря, наблюдал за бабочками, невесть откуда появившиеся, ДИ упражнялся в бросании гальки, таким образом, что бы отскакивая  от камней рикошетом, высекая искры, и надо  признать, делал это весьма азартно и умело. М'Айк не хотел бы чтобы в него вот так бросили камень.
Бродяга закинув руки за голову, улегся на землю, теребя во рту стебелек. Рубашка норда задралась, открывая взору шрам на теле, идущий сверху вниз. Шрамы украшают мужчин, более того ценимы  нордами. Но это был явно не боевой шрам.
-Что это?  - М'Айк задал вопрос с жалостью и сожалением, чуть ли не мяукнув.
Норд чуть повернув голову и приоткрыв один глаз, как бы спрашивая, нужен ли ответ хаджиту - Напоминание, о том, как устроен этот говеный мир. - Взывайте и будете услышаны! Молитесь и будет вам  ниспослано!
-Как это? -не понял М'Айк и слегка откинулся назад. Спина хаджита уперлась в упругую по ощущениям живую плоть, явно принадлежащую огромному животному. Резко обернувшись, но M'Айк не увидел  ничего и протянув вперед руку, не веря глазам своим, пытаясь коснуться невидимого. Кончики пальцев нащупали пустоту.
Повернувшись обратно к бродяге, хаджит оцепенел от удивления, рядом с сидящим бродягой стояла красивая женщина, одетая в наряд, словно состоящий из перышек бело серебристого цвета, опершись в  плечи норда руками, смотрела на M'Айка, как бы изучая его. - Что то потеряли, ищете что то?
Подошел АХ, подошел ДИ, наклонившись вперед телом упираясь руками себе в колени, вчетвером пристально смотря на то, как хаджит быстро, быстро что то говорит, но звук не шел изо рта М'Айка.
-Все! Ты его сломала, ну нельзя же так воздействовать на неокрепшие умы, местной флоры и фауны, обозначил АХ.
-На вид вроде крепкий, может его выпотрошим, а потом зашьем обратно в виде ..... не успев развить свою фразу, на ход дальнейших действий.
-Тебе дай волю, ты не то что потрошить, прервал ДИ бродяга.
- А не я загадал весь мир в труху, вот они последствия, - отозвался ДИ.
- Да будет вам, уж сколько раз уже спорили о том, кто открыл секрет загадывания смертным и обязательное исполнение богами загаданного, произнесла женщина бросив короткий косой взгляд на АХ.
АХ выпрямился, за спиной распахнулись большие белоснежные крылья, каждое перо которых были словно острые клинки.
Красивая женщина перевоплощалась в Дракона.
-Совсем сдурели? Собрались устроить батальную сцену, Дракон Древнее Зло против Ангела Хранителя?! Мало нам внешних проблем или так влияет местный воздух Скайрима? Жестко осаживая своих  спутников, выговаривал бродяга - Некому будет запечатлеть в виде изящного полотна.
-Ага, заржал ДИ, - Все, искусства не будет, краски кончились и художник издох!
Вся троица вперлась взглядами в ДИ, тот заливался смехом, от которого содрогнулся воздух. Испугавшись, несколько оленей, что паслись невдалеке, ломанулись наутек, сигая через высокую траву. С  разбегу налетев на медведя, что спокойно объедал кустарник, олени наподдав тому рогами под зад, продолжили свой бег. Медведь взревев от неожиданности, что кто то покусился на него, метнулся бежать от неожиданных обидчиков и налетел на сосну. От удара сосна завалилась в одну сторону, медведь в другую.
-Опа! - повернувшись на звук удара и треск подающего дерева, четверка взирала на последовательный ход событий, подошедший к финалу.
- И чего делать будем? спросил норд. - Может ....
Громко взвизгнув, М'Айк высоко подпрыгнул и хотел бежать, но раскрытое крыло АХ перегородило путь. Краб дотянулся до хвоста хаджита.
Древнее Зло ударом хвоста, подбросило краба над землей, а ДИ изловчившись, метнул в того круглую гальку. От удара о панцирь выбился сноп искр, краб упал на землю.
-Запекся, угощайтесь! - обрадовано возвестил ДИ.
От краба исходил ароматный пар.
-Каккк, как запекся? - дрожащим голосом, запинаясь спросил М'Айк.
-Как в СВЧ, ответил дракон перевоплощаясь обратно в женщину.
М'Айк был рад. Во первых, краб не будет донимать. Во вторых, мясо краба очень вкусное или мясо на первое, но точно не на третье, там компот.
АХ и ДИ направились к лежащей туше медведя, - Расскажи ему, сказала женщина и растаяла в воздухе, став невидимой.
Бродяга, неспешно начал рассказывать М'Айку о том, что все люди являются узниками, рабами, с накинутой на глаза пеленой, скрывающую ложь богов.
-Но однажды, одному из людей удалось совершить таинство загадывания, когда боги обязаны выполнить загадываемое. - Взывайте и будете услышаны, молитесь и будет ниспослано.
За такую дерзость, боги решили изгнать этого человека из мира живых, тем более, что и само загадываемое, тому способствовало, им это почти удалось. Но тут, вступился Дракон Древнее Зло, напомнив богам, что именно драконы хозяева этой планеты, а боги только гости, хитростью и коварством, заселив людей, принялись истреблять драконов.
Дракон был ослаблен схватками с преследователями, в виде охотников на драконов, драконобойцами, всякими рыцарями, а также искателями приключений, ради какой-нибудь смазливой женской мордашки.
Дракон и бедняга заключили союз, дающий возможность прятаться в глубинах его души, обустроив там логово. Никто и никогда не сможет туда добраться. Взамен человек получает все то, чем располагает  дракон. Так открылась еще одна тайна, об Ангелах Хранителях и Демонах Искусителях.
- "Всех людей при жизни сопровождают Ангелы хранители(АХ), а также Демоны искусители(ДИ), следящие, чтобы люди строго следовали, по предначертанному судьбой пути, -  продолжал рассказывать  бродяга. Ни АХ ни ДИ не друзья и не враги, они лишь стороны одной медали и выполняют свою миссию.
При жизни, люди наполняют душу, а после смерти, обращаются в прах, наполненная же душа возносится к богам. Опустошенная душа, опять вкладывается, во вновь рожденного из праха и цикл  продолжается вновь и вновь. Изменить предначертанное не удавалось никому".
-Но, - помолчав, продолжил бродяга,- может случится немыслимое, уж совсем нереальное, что этот мир можно изменять извне.
Слово "программа" заставила M'Айка содрогнуться, как внутренне, так и внешне, аж до дрожи, вплоть до кончика хвоста.
Заметив это, норд рассмеялся, - Да! Одним движением мышки, - Залился смехом.
"М'Айк слышал про драконов, лучше никогда не говорить о драконах, иначе они появятся. М'Айк это уже уяснил, как и то что они невидимы, считая что они прячутся… пока".  А теперь ему открылось такое.
- Так она дракон, они ДИ и АХ, а ты ......
-Нет, и да и опять нет. Это еще сложнее. Мы лишь в этом мире, и норд описав рукой движение вокруг, - Мы тут, но нас как бы нет, ведомые куратором в этом мире. Я как бы он. Но он в другом мире.
От услышанного, хаджита, бросало из жара в лютый холод, все мышцы напряглись аж до хруста костей. Ну почему он не бросил пожитки и не дал деру. Кому он сможет это рассказать ......
-А ты не рассказывай, - словно прочитав мысли М'Айка,  - Напиши книгу, так как, сказанное слово, улетело не поймаешь, мало ли что люди говорят, а вот написанное пером, не вырубить и топором.
М'Айк заерзал - Ох, уж эти норды, как они любят топоры.
Голова у М'Айка гудела словно потревоженный улей пчел.
Бродяга, ненадолго перевел свой взор на реку, а потом повернулся лицом к хаджиту.
- По сути, вы тут даже не живете, весь ваш мир, вместе с вами существует ограниченное время, пока КТО ТО,  ведет здесь своего протагониста или -ку, вообще то с "Ку" это не для средних умов, это же Кин- дза-дза́. Как только движ заканчивается вы перестаете жить, мир гаснет и так до следующего посещения.
Посмотрев в небо на высоко парящих птиц.
- Вот взять к примеру тебя, - продолжал норд, -ты думаешь ты один такой? Тебя столько, сколько клонов мира, а миров разновидности. Миллионы! Ты хоть знаешь сколько это?
М'Айк отрицательно помотал головой.
-Но, наша миссия, сделать так, изменить что то в этом мире, а потом дать возможность привнести изменения в другие клоны подобные этому миру. Допустим, сделать из тебя не Хаджита, а Аргонианина,  новые традиции новые веяния, и вот в других мирах, не хаджит М'Айк, а аргонианин М'Айк. - объяснял бродяга, - Понял?
М'Айк кивнул головой, хотя по правде говоря, осознать такое сходу, тут без посиделок под скуму не обойтись, ну или лунный сахар.
-Вот ты его нагрузил, у него же проц выкипит или кукушкой тронется, чайник у него явно слабо варит, - переводя с хаджита на бродягу взор, специфицировал подошедший АХ.
- А давай ему USB воткну и качну по полной, о вай фай тут явно никто не в теме, - продолжил вариации АХ, наклонившись к М'Айку ДИ.
Мысли в голове метались, лупя изнутри череп М'Айка, -«Что-то странное происходит с каджитами, когда они прибывают в Скайрим» - невыносимо!
Груз варить, чайник USB, проц тронется, кукушку воткнут, качнут вай фай, новые веяния, М"Айк аргонианин, за что мне все это?! «На некоторые вещи люди в Скайриме смотрят более широко, чем жители других провинций».
С взглядом, чтобы такое сотворить с хаджитом, ДИ с утверждением в интонации подытожил - Не, он просто тупая пасхалка!
М'Айк дрожал как осенний лист на ветру, явно понимая, что сопротивляться будет бесполезно, уши прижаты, глаза на выкат, колени подогнулись, нижняя челюсть предательски дрожит, силы были на исходе .....
- Да что вы делаете? До чего довели кота,  - Древнее Зло в облике женщины, нежно прижала указательным пальчиком, дрожащую нижнюю челюсть М'Айка.
Почесывая хаджиту подбородок пальцами, потом перейдя на ушки - Ничего плохого, они не сделают, просто ты их не так понял.
- Не так! - С надеждой в голосе, что все обойдется переспросил М'Айк.
Норд похлопав хаджита по плечу,  - Некоторые фантазии нужно гнать из головы.
Отдышавшись от пережитого, М'Айк осторожно поинтересовался, - Ваша миссия.
-Приукрасить, изменить, добавить, удалить ненужное, короче исправить все, что наваяла Беседка. Так сказать, продукт для гурманов, база для таких как мы, которые будут привносить в эти миры свои  видения, как должно быть, - растолковывал норд хаджиту, свое присутствие в Скайриме.
-Беседка, - тихонько произнес М'Айк. - это же просто защита от дождя и солнца, постройка для....
- Не, я тебя сейчас реально транклюкирую нахрен, - взвился ДИ.
Отстраняя ДИ, бродяга продолжал разъяснять, --  Мы пока присматриваемся, чему уделить внимание в Скайриме. Мост перекинуть с восточного на западный берег около Солитьюд, или объезд, а то  ближайший Драконий мост. Это какой крюк на телеге делать? У Виндхельма с южного на северную сторону, а то как не посмотришь, Соратники в стены долбятся. Да мало ли чего еще.
АХ присоединился к бродяге, - Морровинд почти закончили, загляденье получилось, а то кусты кривые, дома перекошенные, тропы ходить невозможно, все ноги переломаешь, ночью темно, а теперь вот, фонари опять же. Много исправлений. Тебе опять же на островок, хошь шалаш, хошь гамак, а то кроме стульчика и удочки ничего нет. Даже от ветра укрытия нет. Как же ты так?
-Варр, варр, варр,  переминаясь с ноги на ногу, от внутреннего волнения и таких перспектив, - скуума, лунный сахар!. М'Айк закатил глаза, от мечтаний.
- Опять, двадцать пять, - закипел ДИ, - Не, он реально обдолбаный! Чего нас направили на него тратить время?
-Вот напиши книгу, будет тебе желаемое. Слова АХ прозвучали как призыв к действию. "Людям нравятся хорошие басни, и ты искал такую"
Путники начали собираться.
-Куда двинем? - спросил АХ. Во взгляде ДИ читался такой же вопрос о дальнейшем маршруте,  - Может заглянем в F3, погоняем тамошних местных! Это же практически Скайрим, только с пушками!
Бродяга с ярко выраженным видом показал,- Думай головой, у нас сейчас по плану Скайрим, нужно собрать сведения, составить план, работы невпроворот, да и Морровинд стоит доделать, версию обновить, первая была пробник, вторая хоть и хороша, но вылез глюк, хоть не особо влияющий на процесс.
-Не, я так отвлечься, - Давно там не были. - Нет, так нет! - отступился ДИ.
М'Айк подойдя к бродяге вплотную, обнял его, - «Для М'Айка неважно, красив кто-то или умён. Важно лишь, что он умеет делать».
Чуть помедлив, с мольбой в глазах обращаясь к путникам, мягко попросил: -  «Некогда в Скайриме было много бабочек. Теперь их не так много». - Добавьте их!
Бродяга, АХ, ДИ усмехнулись, в ответ на сентиментальность хаджита.
Мне известно, «М'Айк носит с собой два оружия, на всякий случай. Если носить одно — вдруг оно сломается? Вот будет

неприятность». - Давай!
М'Айк вынул клинки и передал норду. Бродяга и АХ, проводя пальцами по лезвию, вили еле различимые символы, клинок стал светиться легким зеленым свечением. Потом, тоже самое, над вторым клинком  сделал ДИ и бродяга. Синевато фиолетовое, еле уловимое свечение источал клинок.
-Это тебе, теперь они легче и урон наносят больший. Применяй во благо и для защиты! - Бродяга вернул М'Айку клинки.
Хаджит отвернулся, что бы спрятать слезу, предательски навернувшуюся на глаза, и убрал клинки.
- У меня тут для ...... поворачиваясь, хотел предложить М'Айк, но идущие путники были уже на другой стороне реки.
Бродяга остановился и повел рукой. Из воздуха материализовалось дерево, взамен поваленного, добавился густой кустарник с ягодами, медведь плавно спускался сверху вниз к кустарнику. В воде  заплескалась рыба, невесть откуда взявшаяся, противоположная гора из серого окрасилась в приятный оттенок.
М'Айк отвлекся, на севшую ему на нос красивую бабочку, несколько других кружились над ним, - Какая очень мощная магия, или это не магия, а что-то иное, - подумал хаджит.
Вдалеке шли трое путников, над ними кружился дракон, который садясь на землю перевоплощался в красивую женщину.
М'Айк понимая, что они его не видят, но все же, прощаясь помахал рукой им вслед.
Вздохнув, хаджит повернулся, взор обратился к котелку, в котором лежал топор. - А-а?
-На обратном пути доварим! -  пронеслось над полями. М'Айк смеялся как никогда до этого.

 

Сидящий за столом, хаджит, на миг оторвался от написания, посмотрел задумчиво на пляшущие огоньки пламени в камине и продолжил свое дело.
-Ах! Ну надо же, - перо подломившись, поставило кляксу на написанном листке.
-Несносный трактирщик, подсунул, плохое писчее перо, - сокрушался М'Айк и попытался стереть кляксу рукой, но только размазал, да к тому же придется теперь и руку мыть
.В одной из рыбин, что он поймал, ему попался маленький драгоценный камень, который стал оплатой за постой. Книгу лучше писать, в хороших условиях, ради этого он поселился в трактире, сняв  небольшую комнату. -«Трактирщик попросил М'Айка обождать снаружи, пока в таверне не приберутся. Это не заняло много времени, так что М'Айк не расстроился».
Отложив листок, хаджит встал из за стола,  - Нужно сделать перерыв в работе, да и где его ужин, яблочный пирог, орехи в меду. Если он хаджит, трактирщик может о нем забыть?
М'Айк распахнув дверь комнаты, вышел в общий зал.
От сквозняка, стопка исписанных листков слетела со стола и попала в камин, охваченные пламенем листки бумаги сгорая, увлекаемые потоком воздуха, улетали через трубу.
Сидя на крыше трактира, молодой ДИ смеясь, смотрел на вылетающие из трубы горящие листки, которые практически сгорев, опадали на землю, где их окончательно втаптывали в грязь, спешащие по своим  делам люди, колеса повозок, копыта лошадей
-Ну и зачем? - Спросил молодого ДИ, молодой АХ.
-Тебе то что, захотелось мне, - огрызнулся молодой ДИ, - Мы пока никого не сопровождаем, могу и развлечься!
Скатившись, по мокрой соломенной крыше, молодой ДИ приземлился возле остановившейся около трактира повозки. Молодой АХ последовал за ним.
-Так нельзя, у нас дело, нам надо идти.
-Успеется, - с этими словами, подцепив когтем веревку, что держала груз в повозке, молодой ДИ, выхватил две бутыли дорогого вина, из нее. Ловким движением отбив горлышки у обоих бутылок, а после  воздев руки вверх, стал заливать вино в себя, обливаясь и радостно фыркая от удовольствия. Размахнувшись, ударил недопитые бутыли оземь, одну за другой.
Возница повозки, с причитаниями бросился туда, откуда раздался, звон разбитого стекла.
-Да я же не смогу расплатиться, хозяин из меня всю душу вытрясет, - хватаясь за голову, верещал возница.
- А ты мне ее отдай, уж я с ней позабавлюсь, - хищно зыркая пьяными глазами, дернулся к вознице молодой ДИ.
-Да ты что? - молодой АХ ухватив опьяневшего демона, потащил за собой. Молодой ДИ попытался, высвободится, но Ангел хранитель, был сильнее.
-Нам нужно торопиться, нужно успеть к тому моменту, когда сотрут старое имя и душа получит новое имя носителя, -  Не терпящим возражения тоном взывал к молодому ДИ, молодой АХ.
- Путь неблизкий, шевелись!

 

Бродяга, стоял у открытого окна, вдыхая осенний воздух. Вид его был задумчивый, словно в этот момент он был далеко в своих мыслях.
Из глубины его души, вдыхая, словно пытаясь уловить нотки его настроения, взирала на него  Древнее Зло, ловя каждое движение тела. Подняв голову, наблюдая, как появляясь из ниоткуда возникали  искорки-блестяшки, падая, покрывая тело Дракона.
Бродяга сбросив оковы задумчивости, приподняв одну бровь повернулся, - Все хорошо, довольна?
Ответом было, вибрируя всем телом от удовольствия, дракон зарылся в искорки-блестяшки. Одна из них отлетев покатилась, ДИ устремился за ней, пытаясь схватить на лету в свою руку.
Удар хвоста, отбросил его в другую часть души.
- Ну сколько можно ДИ? Нам то они зачем, это не для нас! - Воскликнул АХ, и чуть мягче добавил, - Что ты с ней делать будешь?
-Мы что, не имеем право? Почему только она и ОНИ, - понизив голос до шепота. - Может я хочу ее себе в ухо, как серьгу, или на грудь
-ДИ, это будет привлекать чужое внимание, а это лишние проблемы, сам ведь знаешь -  мягко говорил АХ.
ДИ глядя как за ним наблюдает Древнее Зло, сел бормоча что-то себе под нос. АХ приглядывая за ним, очищал себя от дорожной пыли.
Бродяга, покачал головой, в ответ на увиденную им сцену. - Ничего не меняется. Может это и к лучшему, некая стабильность в водовороте страстей мира.
С этим настроением, подошел к  мерцающей панели, в ней отражался иной мир, положив руку на дощечку, перебирая пальцами по символам на ней, набрал ... " - тлеющий маленький уголек на соломенной крыше, раздул ночной ветер. К утру трактир сгорел дотла!"
Мод завершен. Сохранить. Выход из программы. "-Одним движением мышки!"

[Whisperer_J]

"Переполох в Университете Волшебства"


Ночь уже вступила в полные права. На чёрном ясном небе взошла одна полная луна, напоминавшая фарфоровое блюдо, и одна серповидная, напоминавшая хлебную корку. На улице была абсолютная тишина, сквозь которую были едва слышны тихие волны, плескавшиеся в заливе, и шелест листвы. Даже в жилых корпусах не горели окна. Целый университет будто бы вымер…

Боевые маги, стоя на своём законном посту, также мирно похрапывали. Никто и не услышал, как из люка в глубине сада вылезло шестеро неопознанных личностей в чёрных одеждах, закрывавших лица масками.

Один из них, человек по прозвищу "Орчонок", прохрипел пропитым голосом:

— Куда терь, Шеф?

 

"Шеф" ответил:

— Нам нужно разделиться. Говорите тише.

— Замётано, — выпалил он тихо.

— Так. Мы втроём, — “Шеф” обвёл пальцем себя и ещё двоих людей, — пойдём в библиотеку. А вы, — он указал на остальных,  — в покои архимага.

Тёмная фигура “Орчонка” искала глазами свою позицию, как при плане.

— Шеф, тут крестиком не отмечено! — крякнул он едва слышно, — Где оно всё?

 

Третий вор под позывным "Наглец" спросил:

— Где маршруты патрулей?

— Тс-с... В плане, который дал нам наш коллега, всё указано! Вот, — “Шеф” достал два экземпляра свёрнутого пергамента. Один листок он оставил своей группе, а другой дал другим.

— Копать-хромать, Гьеринг, — сказал “Орчонок” “Наглецу”, поглаживая оружие на поясе, — ты бери лучше, я же страхую. Мне руки свободные нужны.

Четвёртый бандит, "Туман", главный во второй группе, взял протянутый свиток.

— И что нам делать?
— Всё написано, хватит глупых вопросов! За работу.

Обе группы разошлись в разных направлениях. Одна (“Шеф”, “Орчонок” и “Коготь”) бесшумно ушла в библиотеку, в которой всегда никого нет, будь то день или ночь. А вторая (“Наглец”, “Туман” и “Шаман”, его брат) — в башню архимага.

 

На позицию у библиотеки шла группка людей, бесшумных словно тень. Дверь была скрипучей, и они это знали, у них ведь был план!

Первая группа открыла дверь в библиотеку. Здесь всё так же пахло стариной и пылью. Впрочем, они сюда не удивляться плохой уборке пришли, а работать.

— Верно мы маски до глаз взяли, — заметил “Орчонок”, — а то тут и задохнуться недолго.

Заперев дверь на замок, люди углубились за шкафы.

"Коготь" нетерпеливо и резко спросил:

— Нашли что-нибудь?

 

“Шеф” зажёг небольшую лампаду и поставил её на стол напротив белой каменной стены, на которой, как бы то ни было странно, не висел ни один гобелен и ни один поучительный плакат. Приложив ладонь в перчатке на пустой участок стены, он изрёк:

— Кажется, здесь.

“Орчонок” почёсывал зад:

— Я этого дурня, который поставлял нам костюмы с защитой от магии и обнаружения, огрею чем-нибудь тяжёлым по возвращении. Мой такой тесный и так натирает!

 

— Тихо, — сказал “Шеф”, — Лучше послушайте. Сейчас начнём.

 

— Скорее давай, — отозвался “Орчонок”, — Доставай.

 

“Шеф” развернул данный ему свиток и прочитал вслух:

— “Где миллиарды знаков,
Там пламя солнца жарче,
Лучом разрывая путы мрака,
Крадёт души и в Забвеньи прячет.
Ярость неба разбудив из остолбененья,
Обратит в ничто смелости благие рвенья,
Что по воде способны путь свой проложить,
Ложь, что сердце праведное способно покорить”.
 

“Шеф” окинул взглядом своих коллег и, поняв по умным взглядам, что ничегошеньки никто не понял, заумно продолжил:

— Это пароль. А сейчас слушайте. В его строках зашифрованы заклинания, которые надо по очереди применить на эту стену. Если всё пройдёт по плану, то в ней откроется портал в секретную комнату с частью посоха. Кто будет колдовать? Только быстро.

— Я не маг, — чётко выпалил “Коготь”

— Давай я, — вмешался “Орчонок”, — я ж первый колдун на деревне.

— Ты? — удивился “Шеф”, — Хорошо. Начнём.

“Коготь” сузил глаза и скрестил руки на груди, яростно глядя на проведение операции.

— Первое, значится, свет? — сказал “Орчонок” и встал в боевую позу мага.

— "Где миллиарды знаков" — это шифр библиотеки. Всё верно. Идём дальше, — “Шеф” тут же осёкся, — Нет, подожди. "Там пламя солнца жарче" — это огонь. Наш коллега заранее передал мне расшифровку. Колдуй огненный шар на стену.

С недовольной миной недалёкий бандюк нагрел стену лёгким пламенем.

С каждой секундой нагревалась не только стена. “Коготь” жаждал скорости.

— "Лучом разрывая путы мрака" — свет.

— А я ж говорил, блин! — обиженно выпалил “Орчоныш”.

— Сперва был огонь, не ной.

“Орчонок” создал столбец света, озаривший комнату на секунду и ударивший в глаза.

— Хорошо. Продолжаем.

— Конь... огонь... Чё там? Захват душ?

— "Крадёт души и в Забвеньи прячет" — захват душ, да.

— Вот чёрт, — он наложил заклятье с лёгкой руки, более радостно, чем прежде.

— "Ярость неба разбудив из остолбененья" — это ободрение.

“Коготь” старался держать глаза открытыми.

— На нашу банду бы его кастануть, — “Орк” недовольно тыкнул стену и ободрил её.

— Дальше. "Обратит в ничто смелости благие рвенья" — страх.

“Орчонок” “напугал” стену, прислонившись к ней всей пятернёй.

— Хорошо. "Что по воде способны путь свой проложить" — ммм… хождение по воде.

— И как же можно заставить СТЕНУ ходить по ВОДЕ? — спросил “Коготь”.

“Орчонок” достал с пояса свиток и перенаправил его действие с себя на стену.

— Не ной, придурок. Я сам не знаю. В этом и сложность добыть посох. Так, заткнись и не нервничай. Последнее. "Ложь, что сердце праведное способно покорить" — это чары.

— Наворотили, уроды, со стенкой, у-у-ух, будь она неладна, — “Огурчонок” злобно вбил чары в стену.

Стена первое время не реагировала. но потом откуда-то из её глубин раздался тихий гул. После этого она засветилась фосфорическим светом. Каменный монолит загорелся, превратившись в синеватый портал, напоминавший водную гладь.

— Сработало! Стойте здесь, я сам заберу часть, — сказал “Шеф”.

 

“Коготь” представил, как он влетает в этот портал ногой вперёд, словно ассасин.

 

— Блин, ненавижу порталы, — ляпнул “Орчонок”.

 

Люди прошли через портал. Здесь было очень тесно. Три человека с трудом тут умещались. Комната была абсолютно тёмная, а в центре, в витрине с магической подсветкой лежал посох без навершия.

— Готово. Идём отсюда, — сказал “Шеф”, взяв посох и спрятав его под плащ.

— Мне, блин, дважды повторять не надо, — “Окочурик” взял ноги в руки и свалил первым.

Группа переместилась обратно. Как только нога последнего переступила порог секретной комнаты, стена снова стала каменной.

Первая группа бесшумно покинула библиотеку и удалилась вглубь сада, где они спустились в люк, откуда и пришли. Тем временем вторая группа прошмыгнула в Зал Совета. “Туман”, лидер группы, обернулся:

— Готовы, ребята? — он достал аналогичный свиток.

— Чё там по плану? — спросил редгард по прозвищу “Шаман”.

— В общем, я буду читать пароль, а ты будешь колдовать, — “Туман” откашлялся и взглянул на брата, — Понял? Каждая строчка соответствует одному заклинанию, — он указал на пустой участок стены напротив круглого стола, — Кажется, здесь.

“Шаман” вспыхнул магией в руках.

“Наглец” облокотился плечом на стену, скрестив руки.

— Так. Читаю. "В месте, ставшем приютом мудрости веков" — это Зал Совета. Мы на месте. Идём дальше. "Столбенеет в тучах грозовых волна..." — это молния. Кастуй.

“Шаман” стал похож на богомола, вытянувшего лапки вперёд, и направил на стену сла-а-абенький разряд молнии, чтобы не было сильного треска и отзвуков.

“Наглец” ковырялся в носу.

— Сойдёт. Дальше у нас... "Стремленья воинов, не терпящих оков" — это ободрение. Давай.

“Шаман” наложил ободрение. Все в Зале приняли чуть более серьёзные лица.

— Ага. Далее. "Она, сжигая души их дотла" — огонь.

“Шаман” щёлкнул пальцами и выпустил из них маленький огненный шарик, ударившийся о стену.

— "Вызывая из вод Забвенья силу зла" — страх. Ой, нет, стой.

— Это призыв? — спросил маг.

— Это бешенство.

— Ваще не похоже, — болтнул “Наглец”.

— Может, всё-таки, призыв?

— Заткнись и кастуй бешенство, — сказал ему брат.

— Нужно вызвать скампа, дебил, — ответил “Шаман” раздражённо.

— Как ты призовёшь на стену скампа, долбоящер?! Кастуй бешенство, чёрт возьми!

— “Сила зла” — это чё вообще? — недопонял “Наглец”.

— А я знаю? Брат, кастуй и не выкобенивайся. У меня указана расшифровка.

“Шаман” вознегодовал и впал в бешенство. Стена, как ни странно, считала эту ауру, испустив фиолетовое сияние.

— Да погоди, может... а, ладно, пёс с ним... давай уже, если что — я прикрою, — сказал “Наглец”.

— Наконец-то. Дальше. "Справедливости законов цвет уничтожает" — хамелеон.

“Шаман” без лишних пререканий направил в стену зелёный луч хамелеона.

— Ну вот, ты ж хороший, когда не творишь фигню. И последнее: "И путь во мраке страхом освещает" — свет.

Создавая “Свет свечи”, “Шаман” воскликнул:

— Да будет свет!.. сказал фонарь, и вытер с лампы копоть-гарь.

 

“Наглец” плюнул на пол.

 

Стена также не реагировала полминуты, а потом загорелась магической материей, напоминавшей огонь.

 

— Понапишут дреморятины… — сморозил “Наглец”.

Все полминуты они с “Шаманом” смотрели на “Тумана”, пытаясь понять, в заднице они или нет.

Группа вошла в портал. Там было так же тесно, но на этот раз комната была залита светом, а навершие лежало на стеклянной подставке, переливавшейся фиолетовым цветом.

— Красота! — выпалил “Туман”, — Интересно, сколько оно стоит...

 

— Вот так камешек! — удивился его брат.

 

— Берём и сматываемся, — “Туман” достал навершие из подставки и положил в сумку.

Далее группа вышла из портала, который так же мгновенно исчез, когда последний человек покинул комнату.

— Теперь — драпаем!

Вторая группа вышла на улицу. Первая уже давно была далеко. Снаружи всё ещё лило, как из ведра. Остановившись на выходе, “Туман” как-то странно насмешливо посмотрел на своих приятелей.

— Чего пялишься? — бросил “Наглец”.

— А вам интересно, где были спрятаны пароли? "Там, где никто не станет искать"? — бандит тянул многозначительную интригующую паузу.

— Да блин, скорее, патруль скоро...

— По-любому в портках у советников, — выдал свою догадку “Шаман”.

“Наглец” оглядывался по сторонам, нервно теребя костюм:

— Тогда старый советник бы давно нашёл его у того эльфа, гы-ы, — прыснул он тихо, прикрывая рот рукой.

 

— Десятилетиями никто не мог найти этих загадок… — его тон перешёл на саркастичный, — Интересно, где же они были?

 

— Не тяни каджита за хвост, брат.

 

— Да, говори уже.

 

“Туман”, хитро блеснув глазами, указал на медную табличку прямо над входом в приёмную, которая была выполнена в форме большого свитка. На этом свитке были выведены стихотворения, подписанные именем "Магнус" в уголке, указывая на якобы его авторство.

Редгард продекламировал вслух:

— “В месте, ставшем приютом мудрости веков,
Столбенеет в тучах грозовых волна
Стремленья воинов, не терпящих оков.
Она, сжигая души их дотла,
Вызывая из вод Забвенья силу зла,
Справедливости законов цвет уничтожает
И путь во мраке страхом освещает…”

— И правда. Никто не станет здесь искать, — усмехнулся он.

— “Шаман” ехидливо засмеялся.

— Ох ты ж батя мой акавирец! — “Наглец” сделал удивлённое лицо и покачал головой, затем выпалил очень серьёзно, — А теперь, скампы, давай валить скорей!

“Туман” так же злобно хихикал.

— И то верно. Валим отсюда, — ответил он “Наглецу”, всё ещё посмеиваясь.

Эта группа, как и другая, бесшумно убежала в сад, откуда спустилась в люк. На этом история величайшего похищения последних лет в Университете оканчивается.

* * *
 

В это время в общежитии проснулись люди. Стало известно, что отсюда никто теперь не выйдет. Сыпались догадки о том, зачем тут закрыли студентов, обсуждались планы всемирного заговора, безумные магические эксперименты над студентами… кто-то отмахивался и расстраивался, что сегодня было не покутить; кто-то просто пытался пережить это страшное время… но, говоря в общих чертах, появлялись первые признаки общей паники.

 

Целители, перешёптываясь, обсматривали Милли сверху-донизу, отчего она краснела и не знала, куда смотреть. Видимо, многие из них думали, что она пробудет в коме ещё, как минимум, несколько дней.

 

Алнар незаметно подошёл к врачам сзади, сам заинтересованный в происходящем.

— Угораздило же нас с тобой, — Алнар потирал бинты.

Мелисса нервничала, поскольку ей был непонятен быстрый уход Анкано и его непонятные переговоры.

За улыбкой Милли скрывалась откровенная грусть.

Когда Мел сосредоточилась, ей стало слышно, о чём говорила стража:

— …и вышестоящие… обнаружили пропажу сегодня утром, господин архисоветник.
— Была украдена гордость Вашего университета.
— А член Вашего совета была найдена мёртвой в обсерватории при обыске.
 

— Что произошло в ту ночь? Что тебе говорил тот человек? — спросил у Милли Алнар.

Анкано ошарашенно замолк от обеих новостей. Удивление от новости про убийство он, конечно, мастерски сыграл, а вот пропажа посоха буквально вышибла почву у него из-под ног.
Мел стояла у окна и слушала разговоры про убийство и пропажу посоха. Разумеется, похищение посоха полностью её выбесило, и она, едва ли не скрипя зубами, продолжила подслушивать.

— Когда украли посох? Что вы узнали? Проклятье... Это полный позор, — Анкано по-настоящему досадно сжал губы.

Мел всё ещё не могла поверить в пропажу посоха. Она ошарашенно села за круглый стол и, закрыв лицо руками, стала думать о самом худшем. Она пыталась прийти в себя.

— (Чёрт, десять тысяч септимов мне теперь не видать, как своих ушей!)

В то же время на втором этаже Зала Совета...

 

— Наши следователи узнали, что тут завелись вредители, господин архисоветник. Крысы. Его украли этой ночью по чьим-то наводкам. И этот человек сейчас здесь. Главных подозреваемых у нас предостаточно — что среди учеников, что среди преподавателей и уважаемых членов Совета. Созывайте всех. Двери будут заперты, пока мы не найдём виновного.

 

— Я... я понял... Хорошо. Мы найдём этого предателя. Раминус! Где Раминус?!

 

В Зал Совета прибыли профессор Куплиний, Каранья, Раминус, Ирлав, Оузель, Равлия и доктор Фарион.

— Что за срочность, господин Анкано? — произнёс Раминус.

Ирлав косился на коллег.

— Надеюсь, я не пропущу завтрак, — промолвил Фарион.

 

Анкано изъявил пришедшим профессорам:

— Господа. Нам нужно обсудить серьёзное происшествие.

— Итак, вы, может, не знаете, но украли артефакт. Великий посох Магнуса. По пути убили мисс… — он пригляделся к бумаге и поставил неверное ударение, — …Боннéт.

Снова соль на рану про посох... От этого Мел злобно прикусила губу и нахмурила брови.
— Её нашли с перерезанным горлом, удар был совершён острым предметом, предположительно коротким, а так как на ране были найдены кромки льда, то оружие было зачаровано.

А про мисс Боннет Мел, напротив, внутренне улыбнулась. Она держала кинжал у себя на чулке под юбкой.

— Твой меч, — следователь показывал на Алнара, — не подходит.

— Похищение производилось группой лиц по предварительному сговору, — уточнил стражник.

— Это значит, что кто-то сдал информацию об артефакте. Ты! — обратился он к студенту-редгарду по имени Шон, — Начнём с тебя!
 

От подробностей у Мелиссы внутри всё переворачивалось. Чёрт, это было просто отвратительно слышать.

— Ты подозреваешься потому, что в ночь предполагаемого сговора был в городе и, по словам твоих друзей, пил в таверне.
— Алиби так себе, — добавил второй стражник.
— Во вторых, тебя часто видели в окружении не тех людей и организаций. Ты стоишь на имперском учёте.

— …и, наконец, ты проводил много времени в библиотеке. По теориям других следователей, ты курил там со сверстниками, но по моей — ты искал зацепки. ТЫ! — крикнул он Алнару, — В твоём дневнике были найдены странные записи и стихотворение, одно из которых было ключом к краже.

— Также, в ночь ты не имел чёткого алиби, у тебя была возможность уйти из больницы. Я подозреваю, что ты подстроил своё падение.
— Это был… меня...
— Замолчи, ответишь, когда спросят!

 

Немного наклонив голову, Мел изучала стену, размышляя о своём.

 

— Эй, капюшон, слышь, отстань уже. Я ж тебе пацанским словом говорю — не при делах я! Из-за какого-то одного не-кореша мне тут три часа стоять, эй? — выпалил Шон.

 

— Так, на очереди… Мелиссанд… Млинда… Мелисса!

Она едва повела бровью, когда услышала своё имя.

— Ты также отсутствовала, была замечена с оружием холода, которое нигде не было найдено. Также поговаривают, что тебя видели с убийцей. И теперь, значит, Милли, юная девушка… — сказал следователь.

 

— Й…йя-я?..

 

— Вы, — строго повторил он, — Вы были в странной коме, вами интересовались убийцы, и лекари поговаривают, что с вашим телом что-то не так.

 

Шон стоял рядом и негодующе цокал:

— Да я чист, как пупок дреуга...

— А теперь, если кто-то хочет, — стражник откашлялся, — …хочет попытаться за себя заступиться, то вперёд. Начнём с Милли, — стражник закашлял интенсивней.

Там же находился и второй следователь, который внимательно стенографировал весь Совет.

Анкано, сидя за круглым столом, нервно бегал глазами.

 

От профессоров стали слышаться вздохи негодования и возмущения.

 

— Какой неожиданный кризис, — хладнокровно отметил Раминус.
— Кто посмел?! — сказал Ирлав.

 

— Подозреваются также и учителя, — вставил следователь.

— Следственный процесс уже начался. Мы пытаемся понять, кто был информатором. Раминус. Пожалуйста, скажите, где вы были этой ночью? — спросил Анкано.

Куплиний стоял за спиной Анкано и с серьёзным лицом гладил чёрно-белого альфика.

— Боже, сегодня так-к много магии, а, чувствуется в воздухе, — отметил магистр Оузель.

— Извините, — начал Раминус, — но мы с господином Ирлавом посещали симпозиум по проблемам исчезновения редких видов грибов. Мы только недавно вернулись.

— Не хочу вас обидеть, мисс, — обратилась Равлия к Ботиэль, — но воздух вокруг вас так и трещит. Вы нашли новое косметическое заклинание? Вам очень идёт, молодеете с каждым днём!

Ирлав шепнул про себя:

— (Жаль, что её лицо не выглядит как амброзия…)

Давно зная о фривольных похождениях Ирлава и Раминуса, Анкано отринул их причастность, поскольку, по его мнению, такие недалёкие личности попросту не наскребли бы ума организовать налёт и тем более выяснить пароль.

— Да. Я вспомнил. Господин Оузель. Аналогичный вопрос.

 

— А стражников вы проверили? — поинтересовался Куплиний, — Как говорится, если хочешь поймать лягушку — ослепи всё озеро.

 

— Я… я-я… а… провёл всю ночь у себя в комнате за, а, молитвами и новыми целебными заклинаниями.
— До вас мы тоже дойдём, вы уж погодите, — сказал стражник.

 

Анкано обернулся на Куплиния и одарил его злобным взглядом, как бы принуждая замолчать.

В ответ взгляду Анкано за Куплиния всё сказала его приподнявшаяся щетинистая бородка.

Анкано не доверял Оузелю. Он вообще никогда не питал слабости к людям с лысинами.

— Понятно. Госпожа-иллюзионистка? Прошу, расскажите нам о прошлой ночи.
— Ничего особенного, милок, — ответила Равлия, — Я вязала в своей комнате, потом выпила немного чаю в столовой, села проверять задание, ставить ужасные оценки каждому раздолбаю…

Бабка перегибала пальцы, рассказывая.
Анкано не доверял и иллюзионистке тоже. Как уже было сказано, он не признавал людей с лысинами.

 

Тем временем в дверь приёмной постучали с паническими криками.

— Чёрт! Грёбаная дверь… — прорычал стражник, — Её будто заперли и внутри, и снаружи! Открывайте! Нам надо попасть в Зал Совета! Один из профессоров не пришёл на встречу! Он мёртв!

В Зале Совета этого было не слышно, но студенты перепугались.

 

— Подождите... что это там, внизу? Советник, метнитесь вниз и посмотрите, что там происходит.

Стражник изнутри попытался выломать дверь, но схватился за грудь и начал кашлять вновь. Изо рта стражника падали капли крови. Затем он сам упал на пол и начал задыхаться.

— Что-то не так, — сообщил Куплиний.
— Давайте не отвлекаться, прошу, продолжим конференцию, — сказал Фарион, не обращая внимания на посторонние звуки.

Мел смотрела на корчившегося стражника. Ей было всё равно. Это был лишь ещё один шаг к свободе.

Куплиний неодобрительно посмотрел на портал, который не пускал их обратно в приёмную. Он чесал кота интенсивнее.

Второй стражник подбежал к упавшему и с ужасом схватился за горло:

— Боги! Нет! ЧТО ПРОИСХО… — он начал кашлять сам.
— Я… я умру? — на лице первого был виден страх.

 

Мелиссу немного напрягала вся эта ситуация, но, впрочем, она стала ещё на шаг ближе к выходу.

 

Алнар хотел подойти и помочь, но…

— Что-то не так, не подходите к ним!

Второй стражник закашливался и со слезами начал умолять помочь ему.

Анкано явно почуял что-то неладное:

— Так чем, говорите, вы были заняты вчера вечером? — обратился он к профессорше-иллюзионистке, старой данмерке.

 

— Я же говорю, я ничего особого не делала. Так, к завтрашнему дню готовилась, свои исследования перебирала. Ничего криминального, чаю выпила вместе с моей дорогой подругой.

Теперь внизу было четыре запертых студента в комнате с двумя трупами.

— Во имя Аури-Эля, что это было?! Чёрт, как нам выйти?! — изрёк Алнар.

 

Анкано глянул на следователя, поскольку был не силён в искусстве чуять фальшь в голосе.

— Я хотел бы послушать всех, — сказал следователь, — Пока у меня есть пара наметок, но продолжайте.

— Хорошо, — Анкано повернулся к учителю разрушения, — Что скажете вы?

— Я-я-я, я ел в столовой. Ну-у-у. Потом… ел в комнате, а затем помогал чинить проём моей двери, потому что… неважно, тут всё такое хлипкое вечно. А потом спал, как обычно. А кстати, почему тут не присутствует наша мисс Боннет?

Анкано хладнокровно ответил:

— Она мертва. Погибла в ходе операции по похищению.

 

— Малышка Бонни?! О-о-о... дорогая Нир, какой ужас, да?.. — иллюзионистка была неподдельно огорчена.

 

Ирлав помедлил и произнёс не очень эмоционально:

— ...да, её смерть — удар для всех нас.

— К-какой ужас, — Оузель изобразил страх.

— Я понимаю вашу растерянность, — сказал Анкано, — Люди приходят и уходят... А наша репутация из-за пропажи посоха очень сильно пострадает. Поэтому, прошу, сосредоточимся на этом.

 

Милли ахнула и прижала ладони к лицу, глядя на трупы.

 

Алнар заматерился на альдмерском.

 

— Это, мать его, что такое было? — спросила Мел.

 

— Они просто… умерли! — ужаснулся Алнар.

 

— Серьёзно?! — саркастично отозвалась Мелисса.

 

— Нет, что вы, они нас разыгрывают!

 

Милли стояла в ступоре не в силах проронить ни слова.

Нахальный студент сидел на скамейке и не знал что думать.

— Так. Нужно выходить. Может, через окно? — предложила Мелисса.

— А где ты тут видишь окна?! — процедил эльф.

 

— Твою мать. А выбить дверь?

 

— Ага, а если с нами то же самое будет, как с этими другалями? — Шон подпнул один из трупов стражников, — Не-е, психику мы быстрей сломаем, чем дверь, в натуре.

 

— Её не могут выбить и снаружи… кроме того, я бы не стал подходить к страже. Но ваша идея с окнами может сработать… Окна есть в Зале Совета? Может, в покоях архимага?!.. Ах, что я несу, откуда вам знать… — Алнар разгорячился.

 

— И что теперь, подыхать от трупного яда и удушья? — Мел не слишком паниковала, потому что её неудача заботила её больше.

 

Алнар схватился за голову.

Мелисса усмехнулась и хитро подняла бровь:

— В покоях есть.

 

— ...д-да, там есть… — подтвердила Милли.

 

— Стоп, что?! А вы… а как… н-неважно! Не хочу знать! — Алнар слегка расстроился, — Может, нам как-то достучаться до людей наверху? Кто там сейчас может быть?

 

— В Зале Совета? Все учителя сейчас там, — сказала Мел, — Можно попробовать поорать.

 

— Ч-что же нам д-делать, что же делать, что же делать, что же делать?.. — Милка суетливо мялась на месте, резко и панически поворачивая голову, словно сурикат.

— Милли! — воскликнул Алнар тоном наития, — Ты же… помоги нам с Мелиссой двигать мебель, мы можем попробовать до них достучаться!

— Хорош жалом водить! Сожмём ляжки и будем долбить в дверь и орать! Есть другие варианты?

— Да я сам сдвину, ты чё девок заставляешь. Чутка навалюсь и-и-и... Ы-ЫГХ! — мебель не двинулась с места, Шон вздохнул, — ...ух чёрт, я сдох.

Во входной двери ковырялись маги, и студенты могли слышать по приглушённым голосам, что эту дверь ещё не скоро выломают.

— Редгарды такие странные…

В паре с Шоном Алнар двигал стулья и ставил их как можно прочнее друг на друга. Выходило не очень, но хоть что-то.

— Надо подвинуть стол, — предложила Мел, — Хотя, этого может быть недостаточно.

— Двигаем всё. Если они нас услышат, то смогут нас достать, — сказал Алнар.

Милли, слегка сжав участок одежды над своей раной, немного потеряла равновесие, но тоже хотела помочь и начала двигать скамейки с помощью магии.

 

— А если схватить телекинезом что-то тяжёлое и стукнуть в потолок? — спросила Мел.

 

— Тоже пойдёт! Милли, попробуй! Только не нагружайся.

 

— Я ещ-щё не оч-чень х-хорошо ей владею... н-но я попробую.

Милли встала в полубоевую стойку. В её руках зажглись тухлые пурпурные облачка.

Алнар периодически брался за рану на голове. От волнения она болела.

Время от времени Мел досадно поджимала губы, вспоминая о своём провале.

К потолку взлетел стул, и в Совете стал слышен глухой стук.

Оузель посмотрел на пол и пожал плечами. Подумав, что больше никто ничего не слышал, он решил, что ему показалось.

Видя, как Мелисса стояла рядом, кусая губы, Милли впала в ненужные размышления. Тем не менее, её телекинез благодаря этому усиливался, и в воздух стал подниматься тяжёлый столик.

Анкано прервал речь:

— Это что? Внизу что-то стучит!

 

— Алнар, с-садись на стол… — робко сказала Милка.

 

— (Боги, что я творю…) — Алнар оседлал стол, как жеребца, — Только не убей меня и не урони, ладно?

 

— Нужно посмотреть, что происходит внизу! — сказал Анкано, — Это может быть что-то важное.

 

Милли медленно поднимала стол вслед со своими руками.

— Ладно, спускайтесь… — стражник ковырялся у портала, — ...Так, погодите… что-то он не разблокировывается...

Куплиний прошептал ему:

— В первый раз, да?

 

Алнар обнял стол, пытаясь не свалиться.

 

Анкано осторожно приблизился к порталу и снял с него печать.

 

Стражник и учителя оставались в Зале Совета.

 

— Даже портал нормально открыть не можете? Наберут по объявлению…

Портал был распечатан, и Анкано немного обеспокоился тем, что могло там происходить.

В приёмной был хаос: два мертвеца, куча мебели, которую венчал, как звёздочка на ёлке в Сатуралию, Алнар верхом на столе. Снизу — чернокожий студент держал конструкцию, Милли держала стол.

Мел смотрела на всё действо, как на цирк.

 

Увидев господина Анкано, Алнар аккуратно попытался спуститься.

 

Анкано вначале посмотрел на всех, как на психов, но, увидев трупы, тяжело выдохнул:

— Я... надеюсь, это не вы... Что произошло?!

Милли осторожно опустила стол с Алнаром обратно. Её руки дрожали.

— Нет... Они стали задыхаться. Сами, — ответила ему Мелисса.

— Они упали: сначала первый, а после того, как второй его тронул, он тоже умер, — Алнар слез со стола, придерживая бинты.

Анкано ошарашенно молчал, широко распахнув глаза, не представляя, что делать дальше.

 

— А ещё мы заперты, — добавил Алнар.

 

— В Университете слишком опасно. Преступник всё ещё находится в его стенах. Без паники, сейчас я открою дверь.

Анкано подошёл к главной двери и попытался открыть её ключом. Затворка издала звук открытия, но дверь всё равно не отперлась. Альтмер пытался толчками её открыть, но тщетно.

— Господин советник, не прикасайтесь к трупам! — прокричал Алнар, — Второй стражник так и умер.

— Так... Это уже не к добру, — промолвил архисоветник.

Снаружи кричала стража:

— Господин советник! Гос-по-дин со-вет-ник!

— Что, что?!

— Один из профессоров найден мёртвым!
— Вернее, не он!
— А нога...

— Че... чего?! — Анкано, как и Мел, искренне не понимал, кто ещё мог быть убит.

— Нога трёхдневной давности в дамской синей туфле!

Они с Мел оба неподвижно стояли, пытаясь что-то сообразить.

— Что это значит?! Синяя туфля... Каранья?..

— Я бы предложил рассматривать средства маскировки оторванной ноги, — сказал Алнар.

— Вы хотите сказать, что это иллюзия, верно?

— А… а… ну, я… предположил бы… что это может быть чья угодно нога... а может и некромантия, а может… я даже не представляю, — Алнар запутался в словах.

— О Алессия, я ещё никогда не думал, что мне придётся разглядывать чьи-то ноги...

— М-мелисса, а о чём ты думаешь?.. Ты выглядишь подавленной…

 

— Милли, я только что прое... Кхм, упустила свой лучший шанс... как ещё я должна выглядеть?

 

— Может, вернёмся в Зал Совета? — предложил Алнар.

 

— Согласен. Нужно уточнить у следователя его пометки, — сказал Анкано, — Идём.

 

Милли робко зашагала в сторону портала и Лиски-Мелисски одновременно. Шон остался в приёмной.

 

Алнар шагнул в портал.

 

Анкано перенёсся в Зал Совета, где до сих пор хлопали глазами целитель и иллюзионистка.

Мел шагнула в портал вслед за всеми.
 

* * *
 

В помутнённом от всего случившегося сознании Милли сама не заметила, как некто подошел сзади и положил руку ей на плечо.

Та вздрогнула и обернулась.

— Д-да?..

 

— В вашем Университете произошло слишком много убийств. Посох был украден, так что я лично явился, чтобы навести порядок, — произнёс верховный канцлер Окато.

 

— Что это за человек, которого вы повязали? — спросил у него Анкано.

 

— Это преступник из ордена “Гнилой руки”. Кажется, некроманты вас обыграли. Неудивительно, вы даже освоиться не успели со смерти прошлого главного советника...

 

— Как он мог принимать другой облик? — поинтересовался архисоветник.

 

Алнар подошёл к Мелиссе и, не кланяясь от головной боли, попрощался. Доказав свою невиновность, он решил покинуть университет:

— Миледи, я помню ваши слова. Но-о-о… я просто хочу сказать “до свидания”... Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся и будем вспоминать это со смехом.
 

Она меланхолично посмотрела в далёкие очертания гор и лесов, не представляя, что скажет Арманду.

Милли нервно смотрела на Алнара, слыша каждую каплю его крови… и облизнулась.

Никто так и не смог всерьёз заподозрить в ней убийцу и заказчика по краже посоха Магнуса. Оно и верно: это ведь была не она.

...или?..

[Nesmean]

«Мой полк, усталых слов»

Родовое поместье, несмотря на плачевное состояние, не утратило своего величия за время моего отсутствия. Даже проклятый дождь не смог обезобразить его больше, чем это сделало время. Хотя от ограды почти ничего не осталось, а грязь расползлась так сильно, что цветы в саду утопали в ней.

Мой взгляд остановился на цветах, и я вспомнил, как заказывал редкие экземпляры из всех уголков Империи, чтобы увидеть улыбку своей жены. Сейчас за садом присматривали двое слуг, орков-садовников. Хотя я знаю, что эти ребята были рождены для битв, они, как и я, хотели найти тихую гавань и отдавали всю душу сохранению поместья. Я дал им шанс.

Обедал вместе с ними, слушал их разговоры о прошлом награбленном золоте и радостях жизни наемников, а также о том, что гиацинтам нужно больше воды. Теперь же воды было чрезмерно много.

Моё сердце периодически пронзала боль, когда я глядел из окна своего кабинета на сад, который я построил в честь своей жены. Еще тогда я говорил ей: «Ты мой лучший на свете цветок», но теперь сад затухал, а грязь, словно из моей души, заполняла его. Сдержав стон от боли, я открыл ящик стола и зарылся в бумаги.

Дела имения шли из рук вон плохо. После случая с моей женой, которая забрала остатки фамильной казны, многие слуги покинули это место. Остались только орки и мой личный молодой слуга, который в основном исполнял роль курьера.

На заваленном бумагами столе, которые я в честном бою пытался разобрать, взгляд зацепился за письмо с клеймом Ривенспайровской провинции. Вырвав его из груды счетов, чем разрушил их шаткое строение, и часть из них предательски высыпалась на ковер. То было письмо от старого друга, знавшего меня еще с тех пор, когда мы были мальчишками у богатеньких отцов. Часто я получал по своей голове деревянным мечом, но и он не оставался в накладе, получая знатные удары от моего. Так по-мальчишески мы и обменивались ударами, пока наши отцы не отправились на войну по разные стороны престола.

Иногда я кляну Эмерика за его своевольные действия во время его престолонаследия. Но могу ли я ругать его, после того как сражался рядом с ним? Теперь уже это будет сложно сделать.

Повертев в руках конверт, я, отпрянув от воспоминаний нашей юности, вскрыл его:

«Мой милый друг, дошедшая до меня весть о твоём возвращении пронзила моё сердце радостью. Услышав, что ты вернулся с войны не только облаянный славой и почестями, но и, к сожалению, находишься из-за всех чиновничьих псов в незавидном положении, я шлю тебе приглашение к себе в имение, чтобы не только обсудить мою сердечную помощь, но и помочь тебе финансово. Ибо друг, кому как не нам знать темные превратности судьбы».

Впервые за долгое время я написал ответ, приложив печать своего дома. Хотя, даже без этого письма мне хотелось отправиться в небольшую прогулку по своим кредиторам. Если уж судьба поведет меня дальше в Ривенспайр, то почему бы и нет.

Через мгновение в старую, но крепкую дверь моего кабинета раздался стук.

- Войдите – громко произнес я, гадая, кто из трех слуг решил ко мне зайти.

- Здравствуйте граф, я принес расписание караванов, что вы просили у трактирщика – проговорил парень и утер нос от воды, которая капала с его неухоженной шапки. – И протянул бережно конверт.

- Благодарю, Лу, положи его на стол слева – указал небрежно левой рукой я на край стола.

- Граф, а вы… – его голос задрожал толи от озноба, толи от волнения. – Собираетесь нас оставить? Под управлением мадам это поместье пришло в полную… – он запнулся, поняв, что почти сказал неприличную вещь.

- Не переживай, Лу – сделал вид, что пропустил его слова мимо ушей. У меня хоть и не было никаких хороших слов о своей жене, но не слугам же это позволять говорить?

— Это просто торговая поездка, в просьбе займа. Ты сам видишь, во что превратилось поместье, а скромное жалованье старого ветерана не позволяет отстроить тут дворец Императора. – повертев перед ним конверт с расписанием, он хмыкнул на слове «скромная», но в ту же секунду задумался о делах насущных. Жалованье я платил им изрядное, но вот на ремонт денег было впритык.

Эти слова были больше для успокоения моего молодого слуги, но вместо этого он начал мять мокрую от дождя шляпу, отчего на полу кабинета образовалась небольшая лужа.

- Ку… культисты граф, они беснуются на дорогах. Сейчас, опасное время для путешествий, может… – сбивчиво говорил он, все так же теребя бедную шляпку. Но я не дал ему высказать мысль.

- Когда вам станет нечего есть, вы первыми погоните меня за деньгами. Я могу постоять за себя мальчик. – указал я рукой на рядом стоящий около стола щит и пьедестал с доспехами. Завтра я уже уезжаю, подготовьте мне лошадь и немного еды в дорогу. А теперь иди – уже поздно, а тебе нужно обсохнуть – махнул я рукой указывая на дверь.

Лу хотел еще что-то сказать, но, задумавшись, кротко поклонился, водрузил на голову уже почти измятый головной убор и ушёл, закрыв дверь.

Я еще пару минут раздумывал, правильно ли то, что взял сына от второй жены трактирщика в слуги. Но с благосклонностью отметил его переживания о прекрасном теле хозяина.

- Было бы еще из кого выбирать – вслух произнес я, глядя в потолок.

Мне снилась процессия искалеченных людей, скованных цепями и мирно бредущих вперед. Некоторые из них пытались освободиться, а другие падали, но вскоре вставали и продолжали свой путь.

Их тела были покрыты гноем, а многочисленные насекомые пировали на останках плоти. Цепи бряцали в такт, и щелкали жвала неведомых существ. Сотни мух создавали вереницу и геометрический каскад.

Присмотревшись внимательнее, я заметил фигуру, сидящую на троне. Это была женщина омерзительной красоты. Половина её лица дышала чистотой и молодостью, как мечта любого юного мужчины, только что познавшего вкус любви. Другая же половина была полностью обезображена и изъедена ихором. В её тёмных волосах копошились тысячи существ, и на мгновение мне показалось, что это человеческие дети, у которых вместо зубов тонкие, сочащиеся слюной лица.

У неё была лишь одна рука, а вторая, казалось, отрублена по локоть.

Чем больше я вглядывался в неё, тем сильнее завораживал меня этот странный образ. Всполохи зелёного и золотого цветов на мгновение озаряли всю процессию, но я боялся отвести взгляд от неё, опасаясь увидеть нечто более пугающее.

Она подняла здоровую руку и указала на меня. Страдающие остановились, и меня разорвал на части громкий звук тишины. Я медленно побрел к ней, как ни пытался, не в силах остановить свои ноги.

Когда я остановился у трона, то инстинктивно преклонил колено и воздел руки в благословении. Её лицо озарила хищная улыбка победительницы, и когда она накрыла своей ладонью мои руки, луч света стер меня.

Я резко вскочил с кровати и понял, что из-за кошмара со всей силы ударился лбом о комод. Моя белая рубашка промокла от пота, а страх все еще проникал в сердце, заставляя его бешено биться. Рядом стояла почти полная бутылка джина, и, сделав глоток, я попытался заглушить ощущения, которые испытывал после сна.

Оглянувшись вокруг, я увидел вымытые доспехи со спиленной головой даггерфольского льва и верный щит, который не раз спасал мне жизнь.

На стене висела высохшая рука, которую я вытащил из дерева в тот злополучный день. Этот странный трофей, который я почему-то боялся выбросить, теперь висел на стене.

Я решил взять его с собой к другу, который разбирается в артефактах.

«И все же, как я оказался в постели?» – запоздало подумал я, вновь прикладываясь к бутылке.

«Таверна «Карман скряги»»

Сборы прошли на удивление быстро. Слуги с энтузиазмом упаковывали мои вещи. За долгие годы мой скромный скарб рыцаря уместился в потрепанной сумке, которая пережила походы короля. Я был одет в начищенные доспехи и, поместив на лошадь верный меч и слегка проржавевший щит, с тоской в сердце оглянулся на свой отчий дом.

— Милорд, постарайтесь не забыть про остальную еду в таверне, путь будет нелёгким. «Я уже передал просьбу всё подготовить», —сказал Лу, шмыгая носом. — И ещё, господин, наша личная просьба.

Он обернулся, глядя на орков, которые активно закивали головами в знак согласия.

— Вернитесь поскорее, без вас тут всё рухнет. — произнесли они в унисон.

— Через неделю вернусь, — с теплотой в голосе ответил я, неуклюже обняв каждого из них. Пришпорив коня, я медленно направился по дороге. Обернувшись, я увидел, что они, прижав руки к груди и склонив головы, что-то шепчут. По телу пробежала дрожь, словно я ощутил опасность.

— Надеюсь, это была добрая молитва в дорогу, — подумал я с надеждой и устремился к таверне.

Легкой рысью на тёмном жеребце, который с несчастным видом тащил меня и мою поклажу, мы добрались до таверны старого Джофа. История этого злосчастного места, которое притягивало как магические сети всех разбойников и пьяных плутов, вызывала во мне ностальгическую улыбку. Тогда, только приехав и узнав о столь несчастном положении дел, я окунался в алкогольные сети и небольшие разборки. В один из дней меня остановил разорившийся от войны фермер, который просил милостыню на ещё одну бутылку.

Я уже собирался протянуть пару монет в его дрожащую руку, но меня остановила внезапная идея.

— Как тебя зовут? — спросил я, и его разум словно начал искать ответ в тумане воспоминаний.

— Джоф, милорд. Мы давно не виделись, но в прежние времена ваш отец покупал у меня куропаток, капусту и картошку. — Его голос дрожал, словно от холода, но с каждым словом приятные воспоминания накрывали его все сильнее.

— Значит, Джоф, как же ты оказался в такой ситуации?

— Милорд, это всё война. Сначала пришла гвардия и потребовала отдавать половину моего урожая, а потом с каждым разом просила всё больше и больше. А когда я в один день отказался, они сожгли мою ферму. — Его слова звучали всё более гневно, было видно, что он справедливо хочет отмщения, но что мог сделать обычный фермер против гвардейского правления?

— У меня есть к тебе предложение, — навис я над ним, теребя уже мешочек с деньгами. — От него сложно будет отказаться, но если ты хочешь уйти в памяти как достойный человек, то с радостью его примешь.

— Слушаю, милорд, только не пугайте меня, боюсь, моё сердце и рука заняты сварливой женой. — Он усмехнулся, его дерзкий характер не был вытравил даже душевное падение.

— Я дам тебе сумму, которой хватит, чтобы открыть трактир. Небольшой, но со временем, думаю, твоя хваткая рука, которую я знал в прошлом, сможет добиться развития. — С интригой в голове сказал я и открыл перед ним мешочек с деньгами, заметив азартный блеск в глазах немолодого фермера.

Он глубоко поклонился, прижимая руки к груди.

— Милорд, я не обману ваши ожидания.

— Тогда приходи ко мне завтра, подпишем необходимые бумаги и определим сумму, на которую ты сможешь открыть заведение. А если думаешь, что сможешь меня надуть, то я покажу тебе все кары своего меча. — Немного припугнув его, я похлопал по плечу и пошел дорогой, ведущей к моему поместью.

В редкие часы я жалел о своём решении, потому что старый Джоф оказался скрягой и умелым дельцом, выторговывая для себя не только необходимые сумму, но и бесконечно посещая мой кабинет с предложениями. Но я совру, если скажу, что его красочный бубнеж мне не нравился. Название таверны заставило меня взяться за голову и рассмеяться. Название трактира было выбрано с юмором — «Карман скряги», думаю, что Джоф имел ввиду отнюдь не себя.

Когда я открыл двери таверны, в нос ударил пряный аромат дешёвого сидра и зловоние, оставшееся от тел неудавшихся разбойников и искателей приключений. Стены были украшены тёмными гобеленами и картинами, которые, на мой взгляд, представляли собой воплощение больной фантазии художника. Проходя мимо них, я ощутил беспокойство.

В углу таверны горел камин, пламя которого мягко освещало помещение, с трудом пробиваясь сквозь плотно закрытые окна. Стулья и столы были сделаны из тёмного дерева и обиты чёрной кожей, что придавало интерьеру ещё больше мрачности.

На улице снова начался ливень, его капли, словно стрелы, стучали в плотно закрытые окна. Мне показалось, что дождь, как загнанный зверь, пытается найти путь к легкому пламени камина.

Отбросив мрачные мысли, я заметил, как несколько вышибал, словно по команде, проверили надёжность створок.

Пробираясь между столами, я ловил уважительные кивки посетителей. Почесав голову, я вспомнил, что хозяин с юмором повесил мой герб и нарисованное лицо позади входа в таверну.

«— И вот не убьёшь же его, теперь каждая собака знает меня в лицо!» — с ухмылкой подумал я.

Наконец, мне удалось протиснуться к барной стойке сквозь шумные компании, и я с облегчением опустился на богато украшенную табуретку.

— Добрый день, Джоф! Как поживает твоё заведение? Твоё здоровье всё такое ж крепкое? —спросил я у трактирщика, который наливал себе кружку слегка мутного эля.

— Хе-хе-хе, вашими молитвами и благодаря добрым путникам дела идут хорошо. Правда, мою таверну ещё стоит облагородить. — Он взял кружку, которая была больше его огромного живота, щедро налил в неё эля и поставил передо мной. — За счёт заведения, граф.

Я с благодарностью кивнул и сделал глоток. На удивление, эль оказался неплох.

— Дружище, тебе же передали моё письмо? — чуть наклонившись, приглушенно прошептал я.

— Хе-хе, это то самое любовное послание от вас?

— Джоф, ты же знаешь, у меня не очень хорошо с чувством юмора, — ворчливо сказал я, залпом осушив кружку.

— Ладно, будьте спокойны, граф. У вас было такое мрачное лицо, что хотелось хоть как-то его развеселить. Я получил ваше послание и уже даже нашептал главе этого передвижного бедлама, что ему стоит взять ещё одного попутчика. — Трактирщик с довольным видом добавил в пустую кружку ещё эля. — Но назвать этих оборванцев караванщиками? Боюсь, лопнет само мироздание.

— Вы преувеличиваете, мне нужно лишь добраться до нужной точки без последствий.

— Дооороги сейчас ооопасные, — произнёс Хоф, по-лисьи сверкнув глазами.

Дверь таверны распахнулась, и на пороге появился промокший бородатый мужчина, чей внешний вид был весьма необычен даже для завсегдатаев этого заведения. Одетый как древний торговец, в самые разнообразные яркие тряпки, с каджитскими амулетами, свисающими с шеи, он словно оживлял переливы красок на своём лице. Мужчина ловко уклонялся от шумных и нетрезвых компаний, которые пытались завязать с ним пустые разговоры или поспорить о стоимости его побрякушек.

Наконец добравшись до барной стойки, он с силой швырнул на стол небольшой мешочек, из которого высыпались золотые монеты с гравировкой прошлой империи.

— Хозяин, налей-ка мне чего-нибудь крепкого, чтобы согреться. «Этот дождь выбил из меня всю душу», —сказал незнакомец, грузно опускаясь на стул и широко улыбаясь хозяину заведения. Однако его улыбка несколько померкла, когда он заметил мои доспехи с почти стертой пастью льва.

Джоф облизал губы и, улыбнувшись, кивнул в мою сторону.

— Оу, так это вы решили в последний момент присоединиться к моему каравану? Этот бес уже заплатил вперёд, поэтому я лишь надеюсь, что вы собрали достаточно легкой поклажи, ведь наш путь будет непростым. — Он залпом осушил две кружки и уже тряс третьей перед лицом бармена.

— Да, меня интересует путь до Ривенспайра. Я знаю, что вы направляетесь несколько в другом направлении, но меня интересует лишь остановка у одного замка, — ответил я, извлекая из своей сумки ещё один мешочек с золотом и осторожно положив его в карман караванщика. Чуть подпрыгнув от радости, он удовлетворенно кивнул, услышав звон монет, и плотоядно облизнулся.

Рядом со мной двое неопрятных молодых людей начали приставать к данмерке.

— Ты кто такая? За пакт воевала? Что ты делаешь в нашей таверне? — их грубые голоса нарушали мое спокойствие. Я достал эфес меча и с силой ударил одного из них по голове. Он безвольно упал на пол, а второй, увидев мои доспехи, поспешил ретироваться.

Темная эльфийка взглянула на меня с благодарностью и, поклонившись, поспешила скрыться от уже недобрых взглядов посетителей, которые продолжали напиваться.

— Граф, теперь вы обязаны заплатить за этих неблагодарных людей, которые посмели разбить мои кружки, — Джоф, владелец таверны, с достоинством взглянул на меня. Я, уже изрядно выпив, положил на стол еще пару золотых.

— Держи, старый скряга, и убери уже мою рожу с этих плакатов, — мир вокруг начал кружиться, и я понял, что пора отправляться в постель. — Джоф, организуй постель, пока я до неё дойду, и приготовь сумку с провизией, которую просил Лу. Караван же отправляется завтра утром, не так ли?

— С такими деньгами, граф, я готов задержать его до конца года, — рассмеялся караванщик, довольный своей шуткой.

— Ну что ж, тогда по рукам.

— По рукам, граф.

Я с трудом допил последнюю чашку эля, неловко взял сумку и, пошатываясь, направился туда, куда указывала служанка Джофа.

            «Караван сумрачной двери»

Я проспал почти до вечера, и, к моему удивлению, меня провожал Джоф. Он с радостью помог мне собрать сумку с провизией и на прощание обнял, словно старого друга. Однако спустя несколько минут на его лице появилось недовольное выражение.

- Вы это... Граф, вернитесь живым и здоровым, а то без вашей удачи все посетители будут слишком трезвы.

Я был тронут. Прижав его к своим доспехам, неловко потрепал по плечу, сел на коня и направился к главе каравана.

Несколько повозок с тентом уже ждали нас недалеко от таверны. На многих из них были видны временные заплатки из старой ткани, которые превратились в постоянные. Было очевидно, что это уже далеко не первый их поход.

Я был поражён, увидев такое разнообразие лиц. Здесь были высокие эльфы с Саммерсета, беглые данмеры, которым не нравилось правление Пакта, и даже каджиты — котоподобные существа.

«Теперь понятно, откуда у главы каравана такие ценные вещи», — подумал я с иронией. Вероятно, эти хитрецы продали ему их по цене нового замка.

Зазвучал горн, призывая к отправлению. Я оседлал коня, проверил поклажу и постарался пристроиться лёгкой рысью за одной из повозок. Наше живое море тронулось в путь.

За целый день пути я успел познакомиться с парой охранников. Мы делились воспоминаниями о суровых временах, коротая время до вечера. Однако мой взгляд всегда скользил по темноволосой девушке, которая была чем-то притягательна, хотя все, кто был рядом с ней, инстинктивно старались держаться подальше.

К вечеру приказ о привале дошёл до самых отдалённых уголков каравана. Мне пришлось приложить усилия, чтобы утихомирить своё нарастающее недовольство. Мне хотелось как можно быстрее добраться до друга, но, осмотрев усталых женщин и стражников смирился с задержкой.

Я с трудом спустился с седла, чувствуя, как ноги вот-вот откажут и пойдут в разные стороны без моего участия. Отпустив поводья, я указал лошади на небольшую поляну и отправил её щипать траву.

Некоторые путники попросили меня помочь им с установкой шатров, и я с радостью согласился. Хотя на задворках сознания и скреблась паранойя, наше местоположение на открытом пространстве вызывало у меня опасения.

Иногда воспоминания уносили меня в сражения Войны трёх знамён, и я вспоминал, сколько всего мы пережили с моим отрядом. Резко мотнув головой, я отогнал слишком яркие образы и тоску по старым соратникам.

Через несколько часов шатерный лагерь превратился в красочный хаос: на каждой палатке висели разноцветные флажки, были развешены постиранные вещи и свалены в кучу мечи для заточки. У высоких эльфов палатки были утончёнными, с острыми краями и стремящимися в небо куполами, в то время как каджитские палатки пестрели дешёвыми заплатками и золотыми украшениями, создавая тихий, но неумолимый гомон металла. Остальные же представляли собой пёструю братию наскоро сшитых полотен. Среди всего этого многообразия выделялся шатёр главы каравана.

Мне пришла в голову забавная мысль, что у него, возможно, есть какие-то комплексы. Но он был просторным, дорогим и богато украшенным, что заставляло каджитских воинов смущенно отводить взгляд.

Сложив подобие костра чуть в стороне от шатров, я с аппетитом облизнулся, вспомнив о своей сумке, полной еды. Разворошив её, я поблагодарил всех богов за обильное угощение. Поставив мясо вариться в походном котелке, я лениво присел и, откусывая понемногу от свежеиспечённой булки, приготовленной моим слугой, наслаждался вкусом.

Услышав лёгкие шаги за спиной, я было потянулся к мечу, но тут же отругал себя за эту мысль. Ко мне подсела та черноволосая девушка, и я впервые смог рассмотреть её так близко. Её чёрные длинные локоны были собраны в хвост, а яркие мутно-голубые глаза излучали отрешённость, смешанную с дерзостью. Левая сторона лица была слегка обожжена.

Одета она была в длинную кольчужную рубашку и тёмный плащ, накинутый на плечи. Было видно, что плащ побывал во многих переделках — на нём виднелись порезы. На ногах её были длинные высокие сапоги, а небольшой меч в ножнах больше подходил для резки мяса, чем для серьёзных битв.

На левом плече девушки я заметил странный узор, напоминающий трезубец. Он смутно мне что-то напоминал, но как бы я ни старался, воспоминания не приходили на ум. Правда, этот символ вызывал смуту в глубине моего сознания, но я списал всё на долгую дорогу, ибо моё тело уже отвыкло от таких походов.

- Прошу прощения, могу ли я посидеть с вами в стороне от остальных? – её смущенная и неловкая просьба тронула моё сердце.

- Да, конечно, лучше ужинать в хорошей компании, чем в одиночестве.

- Благодарю вас, аромат вашей готовки чувствовался даже на расстоянии от лагеря. – на ветку села ворона, огласив окрестности своим карканьем.

- Увы, это не я готовил. Добрые слуги и один заносчивый трактирщик сделали гораздо больше, чем я ожидал. Их блюда просто великолепны! Даже боги были бы довольны, имея таких поваров.

Только когда она потянулась за едой и взяла тарелку, я заметил, что у неё обожжена еще и левая рука.

- Неправильное обращение с магией в детстве, – произнесла она насмешливым голосом, в котором звучали колокольчики, помахав для наглядности рукой. – Спасибо, что разрешили мне немного украсть у вас еды, а то из всех моих запасов остался только чуть черствый хлеб.

- Меня зовут Натан, бывший ветеран войны трех знамен и временно нищенствующий граф. – отвесив шутовской поклон, чем вызвал у неё легкую улыбку.

- А меня Нария, когда то была амбициозной девушкой увлекшийся магией.

Мы болтали пару часов о гленморильских ведьмах, о гильдии магов, которые погрязли в коррупции и замшелом идиотизме, о политике нашего короля Эмерика и о красоте ночного леса.

Караван горел кострами, из числа наемников и мужчин с оружием была выставлена охрана. Меня не позвали, скорее всего, из-за моего знатного происхождения, хотя я был бы рад вспомнить годы наших походов.

Не заметил, как тихо ушла спать Нария, вероятно, подумав, что моя задумчивость сродни сну. Раскинув лежанку, я попытался поймать ускользающий сон.

Если бы я знал, что моё чувство неприятностей не лжет, я бы не старался заснуть, но, убаюканный элем и прекрасной едой, приправленной щебетом живого каравана, лениво отмахнулся от нехороших мыслей.

Мои благодарности небу за то, что сон прошёл без кошмаров. Примерно в три часа ночи я понял, что сон больше не идёт. Открыв глаза, я оглядел лагерь и заметил рядом Нарию, она пристально смотрела в темноту леса.

- Чего не спишь? – потянув руки к чайнику, спросил я.

Она неловко двинула плечами, не ожидая, видимо, что мой сон будет таким чутким.

- Что-то приближается, Натан, что-то злое и не совсем живое. Оно скрывается в чаще, но скоро выйдет на свет. – Она указала рукой в темноту леса, но, заметив, как я безуспешно пытаюсь разжечь огонь с помощью своего проклятого огнива, просто щелкнула пальцами, и хворост мгновенно вспыхнул.

Я с сожалением посмотрел на своё огниво и усмехнулся, но затем до меня дошел смысл её слов.

Я быстро схватил меч и щит, и в этот момент мы увидели, как просвистевшая стрела вонзилась в глаз часовому.

- Я ошиблась, это произошло раньше… – прошептала Нария дрожащим голосом.

Караван наполнился звуками тревоги, и люди начали поспешно выбегать из своих укрытий.

Из леса на меня выскочили трое предельцев, одетых в тряпье. Их костяные шлемы, сделанные из коровьих черепов, были забрызганы грязью и кровью. Я увернулся от удара топора одного из них, и он, в свою очередь, ударил своего собрата по горлу. Второму, пока тот не успел опомниться, я перерезал горло.

Я словно вернулся на поля сражений, где не видел ничего, кроме боя. Удар, взмах щита, и, прижав очередного предельца к земле, я затыкал его до тех пор, пока не почувствовал, как его дух покидает тело.

Из чащи ломая на своём пути ветки и приминая траву, на меня уже бежало огромное волосатое существо, и его слюна растекалась по земле.

С яростью в сердце я узнал в этом существе образ из своего прошлого, когда мы столкнулись с доминионцами, когда половина из них обратилась в оборотней. Тогда мы потеряли половину нашего отряда «старичков».

— И почему на меня не нападают, голые женщины? — возмущенно произнес я вслух.

Зверь уже мчался на меня, и я, прижав к себе щит, приготовился к бою. Когда он приблизился, то попытался достать меня пастью, но я отразил его удар щитом. Движением меча я отрубил ему лапу. Однако вторая лапа почти дотянулась до моей головы, и в этот момент я осознал тщетность этого безумного боя.

Моё лицо обдало жаром, и огненный шар врезался точно в морду оборотня. Взвыв от боли, он растерялся, а я почувствовал запах горящей псины. Точным движением я вонзил клинок в его мозг, и череп сладостно захрустел под остротой металла. Зверь осел на землю, и не успев вытащить клинок, я услышал, как в мой щит уже барабанят стрелы.

В следующее мгновение в меня уже целился пределец с занесённым топором. Я быстро среагировал и отрубил ему руку и голову, которые покатились к горящим палаткам, издавая насмешливый звук.

Из-за моей спины появилась Нария, и в сторону врагов взметнулся небольшой столб огня. Она начала отчаянно дёргать меня за плечо.

— Надо бежать! Они просто сметут нас! — задыхаясь, произнесла она, ведь столп огня отнял у неё много сил.

Мы побежали, успев лишь схватить сумки. Изворачиваясь от стрел, мы скрылись в лесной чаще вместе с другими беглецами.

Уже достаточно отстав от варваров и пробираясь через лес, мы наткнулись на остатки каравана. Все немногие выжившие были сильно потрепаны, некоторые ранены. Хуже всех выглядел глава, который, хотя и не был ранен, потерял, возможно, самое важное дело в своей жизни — перевозимые товары.

- Нам нужно бежать! – воскликнула одна из спасенных, с трудом сдерживая слёзы.

Все с надеждой посмотрели на меня и на главу каравана, словно мы могли внезапно превратиться в героев древности и всех телепортировать или унести на крыльях.

- Я знаю одно место, где мы можем укрыться или, в крайнем случае, занять оборону, – сказал он, указывая рукой в сторону чащи. Никто не возразил, даже я осознавал всю безвыходность нашего положения. Крики птиц вдалеке казались больше похожими на женский смех, чем на обычные звуки леса.

Мы поспешили за главой, и вскоре перед нами появился вход в склеп.

Это была очень старая железная дверь, которая, казалось, не видела света уже несколько веков. Вся в трещинах и с облупившейся каменной облицовкой, она уже давно не могла защитить покой мертвецов. Вокруг неё в каменных выбоинах лежали черепа животных, а в пожухлой траве притаились странные мелкие жуки. Даже какая-то безумная птица пыталась построить здесь небольшое гнездо.

- Я слышала, что подобные двери используются в тёмном братстве, – произнесла девушка, нервно прижимая к себе маленький кинжал.

- Нет, это всего лишь старая гробница, где хоронили жрецов, – ответил Каран.

Он подошел к двери, приложил все свои силы, и в промозглые стены гробницы хлынул лунный свет. Дверь скрипела и, казалось, стонала от ярости.

— Удивительно, но погони не слышно… — с тревогой размышлял я, постоянно прислушиваясь, пока чиркал огнивом, зажигая факел и вместе с остальными спускаясь по лестнице, ведущей в глубины.

Не отпуская руку Нарии. Вдалеке, виделся странный свет , сверкали синие свечи, бережно расставленные возле усыпальниц. Благодаря им мы могли хоть что-то видеть. Женщины впереди шептали, и я услышал старую молитву семи богам.

Внезапно молитвы прервал протяжный скрип двери, которая с грохотом начала закрываться, словно пасть чудовища, утробно рыча от радости и предвкушения добычи. За дверью стоял человек, одетый в черный балахон. Его лица не было видно, но амулет в виде черепа ярко виделся на его шее.

Дверь захлопнулась.

Женщины заверещали от страха. Ощущение ловушки сдавливало горло, и панические мысли, словно эпидемия, передавались всей толпе.

— Стойте! — глава каравана повелительно поднял руку. — Я знаю другой выход отсюда. Эта гробница была местом моих детских игр с друзьями, и я изучил каждый её закоулок. Мы выйдем близ деревни, и не стоит беспокоиться.

Дойдя до конца лестницы, мы увидели пустую комнату, которая была практически стерильна. Нас встретили лишь пожухлые свечи и ритуальные предметы.

Скинув свою сумку и положив к стенке щит, я помог сесть Нарие. Кажется, события этой ночи лишили её сил. Только сейчас меня пронзила мысль, что без её помощи я бы остался там, хоть в глубине души мне бы того и хотелось.

- Нария, спасибо тебе. Без твоей помощи он бы разорвал меня на части. – Я неуклюже достал из сумки флягу с водой и протянул ей.

- Не стоит меня благодарить, ты был добр ко мне. Правда, я испугалась. Но, видимо, год в гильдии магов не прошёл зря. – Она взяла флягу с водой, отхлебнула и смущенно улыбнулась.

Мы услышали оклик главы каравана и синхронно повернулись в его сторону.

- Друзья, мы оказались в сложной ситуации, но не время падать духом. Мы выбрались из неё живыми. Ночь проведём здесь. А потом я объясню добровольцам, как найти выход, и они проведут нас к нему. Также нам нужны люди для несения караула, чтобы избежать нападения предельцев, пока мы спим. – Его уверенный голос успокаивал людей, они начали устраиваться на ночь, слышались крики добровольцев на первый караул.

Глава каравана не упоминал лишь об одном. Он никогда не заходил далеко в склеп, зная, что там происходит. Некоторые из его друзей так и не вернулись, исчезнув под слёзы и крики матерей в тёмных катакомбах могильника.

Мы с Нарией тоже допили чай и, соорудив подобие гнезда, улеглись рядом друг с другом. Сначала я из-за смущения хотел уступить ей лежанку, но она почти сразу заснула у меня на груди. А её чёрные волосы, словно тёмные трещины, пронзали изображение льва на моих доспехах.

            «Подземелье синих звёзд»

Мне казалось, что меня придавило большое и тяжёлое одеяло. Мутные образы утекающих теней ещё некоторое время держались перед глазами.

Неловко встав, чтобы не разбудить Нарию, я потянулся к фляге с водой. Попив и немного умывшись, я с усмешкой отметил, что в последний раз такое скопление людей видел только во времена тех самых проклятых походов.

Через некоторое время стали просыпаться остальные и делиться остатками провизии, которые успели спасти. Нария уже ходила между людьми с чайником и разливала зелёный напиток, пахнущий вялеными травами. Её обход закончился, и она с улыбкой уселась рядом со мной.

Когда все немного подкрепились, глава каравана снова начал созывать народ.

— Нужны добровольцы, которые разведают путь отсюда, — произнёс он. — Думаю, что хорошая идея выбрать нескольких, чем идти всем табором, тыкаясь как мыши в темноте в углы.

Магичка сразу же подняла руку, как я и думал. С людьми рядом она чувствовала себя неуютно, тьма склепа была ей ближе. Я тоже вызвался, не решаясь отпустить Нарию. В сердце зародилось что-то тёплое, что хотелось гнать от себя.

Кроме нас, подняли руку ещё двое внушительного вида мужчин. Их нордские черты ярко выделялись даже в темноте склепа, а меховые одежды выдавали скайримских жителей. Ещё один, с хищной ухмылкой, поднял руку, из-за чего открылся вид на зловеще инкрустированный нож.

Наши дороги разделились, на выходе из нашего убежища в разные стороны вели три пути. На заднем плане, будоражила мысль, что вчера их не было. Нария махнула рукой в правую сторону, и мне мельком удалось разглядеть на её плаще вышитых в танце скампов.

Мы с осторожностью пробирались сквозь густой туман склепа, где вдоль стен стояли мумии, застывшие в зловещем оскале. Не могу точно сказать, сколько времени мы шли, прислушиваясь к звукам наших тяжелых шагов и распугивая сонных пауков и карликовых летучих мышей.

Чем ниже мы спускались, тем сильнее становился затхлый запах, который проникал в наши легкие и вызывая тошноту. Нария достала из сумки длинную черную ткань, разрезала её на две части и обвязала мне шею и половину лица. Не забыв и про себя.

«Лучше уж вдыхать её духи, чем дышать этим отвратительным туманом», — подумал я с ухмылкой.

Мы с Нарией оценивающе посмотрели друг на друга и, обрадовавшись результату, неловко улыбнулись.

Коридор вывел нас в просторный зал, где вместо мирно лежащих мумий возвышались циклопические колонны. Они выбивались из общего антуража гробницы, и на мгновение мне показалось, что у этих колонн тысячи мелькающих глаз.

Наше изумление прервал хлюпающий лязг доспехов, словно металл тащили по полу. То, что вылезло из многогранных колонн, чуть не заставило нас вскрикнуть от отвращения. Сначала показались очертания доспехов, под слоем грязи и трещин виднелась старая золотая окантовка. Голова существа была похожа на человеческую, но была раздроблена надвое. В убегающих друг от друга глазах читался лишь предсмертный ужас. Там, где должно было быть туловище, виднелось расколотое чрево доспехов, из щелей торчали острые зубы, а стекавшая слюна перемещалась со звуком чавканья. То, что раньше было рыцарем трёх знамен, теперь навеки было проклято.

То, что теперь жило в рыцаре, почуяв нас, издало радостный звук. Вереща и чавкая, оно двинулось слишком быстро к нам. Я поднял щит выше глаз и держал меч наготове. Резким движением я врезался в тварь, стараясь сбить её с ног. Она завизжала, но почти не пошатнулась, и ржавый клинок ударился в мой щит. Вывернувшись и устояв, я отрубил одну руку.

Из отрубленной конечности брызнул ихор, и в этот момент я почувствовал движение позади одной из колонн. Мне на спину резко приземлилось что-то тяжелое, словно пытаясь обнять. Я чувствовал лишь смрадное дыхание, скинув с себя, я начал добивать нового противника. Кромсая лицо, слишком похожее на человеческое, и разрывая мечом грудную клетку.

В суматохе боя я забыл про Нарию. Оглядевшись, я заметил, что она стояла в оцепенении, а к ней медленно приближались двое грязных существ, с трудом напоминающих людей.

Я крикнул ей, надеясь привести её в чувство, но меня начали охватывать покрытые грязью руки и тянуть к проклятому рыцарю. В то мгновение я потерял себя: рубил руки, отрывал косматые головы, пытаясь прорваться к ведьме. Но Нария и не думала кричать или убегать от сражения. С пустым взглядом она расправила и поднесла ладони к душившим её. Миг — и из их глазниц заискрился огонь, разрывая пламенем внутренности. Огонь вальсировал и пробирался все дальше между колоннами, сначала он захватил проклятого рыцаря. Запах горящей плоти, крики агонии существ и пустой взгляд ведьмы.

Словно оркестр под управлением чудовищного гения.

Несколько мгновений я держал глаза закрытыми, казалось, что еще чуть-чуть — и огонь подожжет меня. Но все обошлось, на мои глаза опустилась холодная женская рука.

-Ну вот и все, никогда не видела в жизни тварей омерзительнее этих, еще некоторые словно на людей похожи. - голос ведьмы чуть дрожал, её пальцы начали отбивать истеричный ритм.

Я осмотрел поле нашего сражения, на грязных телах в обносках виднелись каджитские амулеты. У меня появились нехорошие предчувствия, но я решил оставить их при себе.

- Натан, давай найдем укромный уголок и хоть отдохнем. – в словах магички, я слышал усталость. Видно, такого рода магия отняла слишком много её сил.

- Согласен. – последний раз посмотрев на чудовищ, мы двинулись дальше.

Спустя пару проходов, мы нашли небольшую комнату, казалось, здесь как раз была комната отдыха или коморка жрецов старых времен.

Мы разложили пожитки, перетащили пару старинных шкафов, загородив проём. И улеглись обнявшись.

Иногда казалось, что вместо потолка я вижу звездное небо и предательский смех вдалеке. Пока мои глаза не закрылись, и сон не прибрал меня к себе.

[ArtemSH]

"Однажды в Тамриэле"

Я сидел в кресле, когда в дверь раздался назойливый стук. Я знаю, кто так стучит. И помню сегодняшний день.

За порогом целый ворох моих друзей. Они приходят всякий на свой манер: кто в обнимку с другими, кто по одиночке, а кто-то так тихо и незаметно вплавляется в дверь словно ртуть, перетекающая из одного сосуда в другой.

 

И вот набивается полная комната людей, меров, живых душ. Они ходят, трогают всё, галдят. Дети!

И вот, наконец, все рассаживаются. Каждый находит себе уголок, кто-то прикорнет на креслице, кто-то разнежится на диване, кто-то пришвартуется у двери.

 

 

И тут все обращаются в слух. Они слушают друг друга. По очереди каждый начинает говорить, как в какой-нибудь опере. Они рассказывают истории. И к их главным голосам присоединяются вторые, третьи, вторят, аккомпанируют, подпевают.

Но и этот спонтанный театр кончается. Все чувствуют единение старых друзей. И этого, будто бы, и достаточно.

 

 

Кто-то из нас шутит: Осталось только чтобы пришел Манимарко и сыграл нам на гитаре «Изгиб гитары желтой»!
Все смеются.

 

 

И действительно, разве он целыми днями только и делает, что замышляет планы или готовится к ним? Я не верю, что не бывает в его жизни минуты, когда он предается воспоминаниям о друзьях, радостях и разочарованиях. А иначе он будто бы и не человек вовсе. Ах, да…

 

 

«Не расцвел и отцвел в утре пасмурных дней!» - так пел один поэт о бездарно прожитой молодости. И оборачиваясь назад, я с ужасом думаю, о чем была вся эта прожитая жизнь. Друзья видят это пасмурное лицо и недоумевают: как бывает, что у человека так быстро сменяется череда настроений? Я скажу, что иногда и мысль, пусто витийствуя, достигает торричеллиевой пустоты и падает в самый низ.

 

 

Помню, как выбирался из шахты. Повсюду смердело от тела молодца, который поверил в бога, да не в того. Он уверился, что ходящий по этому месту голем и есть тот, кто выловит его из тенет собственных ошибок! Бывает же такое.

Нелепа мысль, что грубая природа может кого-то спасти, исправить то, что не было исправлено одной лишь душевной работой. Я думаю, что в мире, где возможна голая магия, которую не нужно искать, отправляясь за тридевять земель, это особенно абсурдно.
Если бы боги не отвечали нам на наши мольбы, если бы благословения утратили всякую силу, а проклятия никак не проявляли себя уже в этой жизни, то… «блажен, кто верит», так это говорится? Я, честно говоря, слишком много уделял времени деяниям своих рук чтобы поспевать за пишущими пальцами других людей.

 

 

Савлиан ехидно толкает меня за локоть: что стряслось?

Я улыбаюсь. Никогда бы не узнал его имени, если бы не Кватч. Сколько таких ходило по городам и дорогам Сиродиила, а я не запомнил имени ни одного из них. У них были перед глазами щетки для обуви, списки покупок от жен, надежды на повышение, но всё это стерлось в такую пыль, что даже насекомым не разглядеть её в траве, кажущейся им бесконечным, до горизонта, лесом.
Так что дружба бывает там, где что-то действительно стряслось. Я давно заметил, что помогать приходится именно тогда, когда тебе и самому бы живым ноги унести. И это везде, не только на войне. Как-то так задумала придирчивая судьба чтобы проверить нас, измерить нас своим аршином и поставить штемпель какой мы есть.

 

 

И как прекрасно, что именно на такое, на настоящее, откликается любое сердце. Савлиан, вот, уже так ко мне зачастил, что я даже не помню, когда я его не видел у себя дома. Будто у старика своего нет! Будто никто и не возрождал тогда Кватч, раз по десять, меняя планы, планировки, цвета крыш и кровли и прочая, прочая, прочая. Я уж помню, как и меня этот предприимчивый доходяга привлек к себе чтобы я искал ему, видите ли, достойного кандидата в графы! Я бы может и сам хотел им стать! Впрочем, кому я вру?

 

 

Зато как приятно было смотреть на эти глаза его, горящие всеми цветами неба, когда очередной приехавший за тридевять земель путник обьявлял о своем намерении стать гражданином графства. Даже далекая родственница Ренуа приехала к нам из Хай Рока чтобы устроить здесь свой магазин. Коррольская дама радовалась по-началу так же, как и бесилась в последствии: ей почему-то казалось, что сестрица захочет взять у нее франшизу, но, видите ли, она и сама промышляла в Заливе Илиак тем же делом. Так что не без скандалов, но книжная торговля теперь по всей Коловии расцвела, а конфликт даже ускорил книгооборот. И теперь никто и не вспомнит, что когда-то не Кватч, а Королл считался столицей книжных новинок! Так, по кусочку, по крупицам восстанавливалась слава Коловии, одной из её жемчужин.

 

 

Я же считаю, что есть жемчужины и покрупнее. Глаза. Мирное время хорошо, когда мир приносит дело и труд. Я сам слишком хорошо знаю лень, в каком-то смысле именно она привела меня в тюрьму. Друзья до сих пор не верят! Ну, я их и не разубеждаю. Сам не люблю вспоминать.

 

 

Даже если надеть маску Ноктюрнал и скрыться от самих богов нам никогда не скрыться от самих себя. И пока есть в этом мире глаза, есть в этом мире поступки, в нем остаются частички нас самих, наших мыслей, грёз и душ.

Савлиану не нравятся мои речи. Ну это он зря. Я же вижу, что он и сам думает о чем-то подобном. Потому и порывается ко мне сюда, в этот островок ив и камышей чтобы излить думы своего норовистого и печального сердца.

 

 

Я смотрю в глаза маленького альтмера. Да, нехило его потрепало. Уже и задора того нет, и бестолковость его поубавилась, если не исчезла совсем. Это старость? Как бы в шутку спрашивает он. Время, отвечаю ему я. Время стесывает все камни, раздробляет все кости, иссушает все озера и реки. Там, где когда-то кричали «Встречаем рассвет!» теперь тундра заставляет бессмысленных саблезубых тигров шаркать по камням. Погода, это второе лицо природы, лютует в наших краях. Тут уж, мистер Индарис, никакой орден не спасет. Да и есть ли такой орден, который бы своим делом сделал не подвиги, а изменение климата? Да-а-а, весело бы ему было! Так что, Фарвил Индарис, не бывать вам больше князем солнечной долины, затяните потуже свои меховые нагрудники!
Кстати, это вопрос к тебе юный альтмер, почему новые чемпионы тебя не прельщают? Из «Вороного Курьера», я слышал, что скоро из Тамриэля чудо-техники отправят нас прямо на луны! Ты понимаешь? Бесконечные пространства и поля, где развернется сила и дух человека! Столько приключений! Столько чудес! Столько геройских дел! Главное, чтобы там было чем заняться, а не просто бесцельно расхаживать по одинаковым дюнам, как на шершавой сковородке, где слишком долго готовили яишницу – всё скорчилось и прилипло! А из развлечения одни и те же заброшенные станции времен Алессии, созданные как под копирку. Кстати, чем не доказательство того, что мы живем в матрице?

Так что? Не до новых чемпионов? Зря!

 

 

Если душа не испытывает новых впечатлений…как там они говорят? Ей, ты вообще слушаешь меня? О, я понимаю. Речь моя похожа на заунывные сказания остальных стариков. Ну что же. Кому как не нам друг друга и понимать! Молодежь глупа, потому что гонится за впечатлениями, старики слабы, потому что вообще ни за чем не гонятся. Тут уж либо время, либо боги сами подгоняют тебя вперед.

 

 

Если многое повидать, в этой памяти можно и утонуть. Я всегда боялся такого исхода. Но излечил меня пример одного старика. Он сидел взаперти столько лет, сколько многие не живут и обычную жизнь. А оказался тем еще говоруном! В таких случаях надо было очищать от материального субстрата еще и сны, тогда ему совсем нечего бы было рассказать! И то ведь не факт, нынешние умы дошли до такого богопознания, что обьявили богом сам наш язык. Нет, ты слышал? Нирн создали дискурс, критика и подозрение! Вот дела! Я даже не совсем и понимаю, о чем здесь идет речь.

 

 

Хотя действительно. Язык сам порождает себя, продолжается в длину, широту и глубину. О чем не скажи – уткнешься в языковую игру. На верчении слов, этом деле новых паяцев от философии, можно всамделишно сойти с ума!

 

 

Нет, пожалуй, оставим это! Я всего лишь хотел сказать, что память запечатлевает те вещи, которые действительно были. Да-да! Бывает и наоборот. Но ведь ценим-то мы другое. Не случайно увиденную собаку или там еще какое случайное впечатление. А вовремя сказанные слова, красивый поступок, сбывшееся предсказание. Что из этого знание, а что из этого всего опыт? Я бы действительно отделил одно от другого.

 

 

С другой стороны, это же самые натуральные клети своего ума! Люди ходят по ним и не видят очевидные вещи, потому что вместо этих вещей – глухая стенка опыта, говорящего не видеть то, что перед самым носом! Со мной такое сто раз бывало: посмотришь на бочку, думаешь, там тебя ждет награда, хватанешь за крышку, а она, оказывается, не то, что даже запаяна, она – активатор! И вот тебе дается целое новое дело, квест с загадкой или еще чем, и сиди теперь, выясняй, что делать и как, иначе ведь не выпустят схитрившие разработчики.

 

 

Да-а-а-а. Опыт – точно не знание, иначе бы он не доводил до проблем. Я ведь вхож во все общества скопом. Был и среди дворян, и среди воров, и среди сект, название которых уже, слава девяти, забыты, надеюсь, на долгие годы. А лучше столетия! И везде я замечал одно и то же: место человека в обществе определяет его опыт. Выпиши из этой согбенной спины её навык гнуться, а из этого пальца навык указывать, то всё разом замельтешит, задвигается, и вот уже по-другому судьба раскидает карты в пасьянсе общества. Недаром существует такая наука, где есть свои костоправы. Только они вправляют не кости, а привычки. Вот вам и весь секрет движения наверх. Полишинель скажет мне спасибо! Но никто не воспользуется этим опытом. На том и стоит вся наша иерархия. Ну, оно и к лучшему.

 

 

Что же касается знаний. Это слитки, которые выплавляются под высоким градусом. И я не Тамике! Тамику высосет любой дурак, а вот выдержать такой жар и напряжение…Ну тут недаром столько металла с примесями. Примесь очень сложно в себе изжить. Прямо как привычка, она окрашивает собой весь материал. Меняет его свойства, его хрупкость, его ковкость. Нет, решительно нельзя удалить примесь. Только разбавлять еще большей концентрацией металла. Вот это тоже путь знания.

 

 

Да, да! Я зафилософствовался. Монтень из меня не очень. Прямо как и Макбет из Мценского Уезда. Но что есть!

 

 

Как там поживают наши друзья из особняка в Анвиле? Им не тошно еще эти ошметки эктоплазмы убирать? Вот тебе и купил по дешовке.

 

 

Давайте сыграем! Хоть отвлечусь от этих никак не высказываемых мыслей. Всё вокруг да около! Как дорога, лентой змеящаяся вокруг высокого замка, уходящего шпилем далеко за облака, ближе к луне.

 

 

Савлиан сидел рядом, а его неизменный щит Кватча опять прикорнул у дивана. Таскается с ним как с неписанной торбой! А у самого гитара, и он играет: "горит и кружится планета. Над нашей Родиною дым, а нам нужна одна победа. Одна на всех мы за ценой не постоим!". Он закрывает глаза, голос гулом проходит по всей комнате. И вот я, как и остальные, уже тоже подпеваю ему и не могу не встать с места - столько всего прошло.

 

 

Столько убыло. Сколько уже переболело, переплавилось, перепето.

Перепрожито.

 

 

Я закрываю лицо руками. И зря: теперь рядом, перед глазами, стоит огромный велкиндский камень, спрятанный от колючих и цепких глаз в глубинах алейдских руин. Сейчас-то уже и не скажешь, что это были города, где тоже жили и пели люди. Ну или...эльфы. А есть ли разница? Я слышал, что на островах Саммерсет считают, что есть.

А что считает сам камень? Он же видел, как умирали целые страны, не то, что города. Помнит и гнев Святой Алессии, и Трассианскую Чуму, и Красный Год.

Но обычно природа, пусть даже и спустившаяся с небес, имеет привычку молчать.

 

 

Замолкаю и я.

[Lord RZ]

Тема закрыта, прием окончен, всем спасибо, молодцы! Ждите вечером новостей.