Конец Спокойствию Нирна, или Поиск Единорога

Решил, что немного абсурда не повредит.




Пыли было много. Она заставила меня хорошенько прочихаться, пока я водил мокрой тряпкой по длинной пустующей полке стеллажа. Книги, которые я для этого дела свалил в кучу, осуждающе взирали на меня своими потёртыми обложками. Я уже извинялся перед ними, но надменность не позволила им сдаться так быстро. Даже уговоры не помогали: книги — штуки упрямые. Возможно, это связано с тем, что их характеры навеки пропечатаны на их страницах. Я чувствовал, что мне предстоит хорошенькая взбучка, когда я соберусь поставить книги на место. Как минимум, они выпадут у меня из рук пару раз, а может, ещё и по ногам пройдутся. Я предпринял последнюю попытку договориться по-хорошему.

— Вы же понимаете, что это для вашего же блага? Кому охота лежать в грязи? Готов поспорить, не вам.

Книги не отвечали. Они не желали слушать библиотекаря, самовольно решившего положить их на пол. Будь я осведомлён о последствиях, я бы принёс им стул и поеденный молью пледик. Книги не любят сырости.

— Не хотите, так не разговаривайте! Самодовольные, написанные дураками брошюрки. Я к ним со всей душой, а они… — бормотал я, тем не менее, косясь в сторону книг. Те не подавали виду, что заметили мои выпады. Ну и отлично.

Старинное здание Главной и Единственной Библиотеки Виндхельма жило своей малозаметной для всех непосвящённых жизнью. Я следил за порядком и иногда, когда книгам хотелось внимания, читал их. Иногда выбирался в город, чтобы закупиться едой. Собственно, больше ничего не происходило: норды не слишком-то уважали книги, а те платили им той же монетой. Последний раз ко мне заходили, чтобы воспользоваться туалетом, и это было… Дай Талос памяти… Года два назад. С тех пор сюда никто не наведывался.

Я осознавал, что ко мне относятся как к чудику. На рынке меня подкармливали и даже прилюдно жалели: мол, какой парень, а живёт в окружении плесневелых книжонок, которые давно пора бы сжечь. На эти разговоры я только качал головой и ничего не отвечал, усиливая впечатления окружающих. Пусть думают, что хотят, лишь бы давали поесть.

Тряпка окончательно почернела, и я окунул её в ведро, смывая грязь. Выжал, прошёлся ещё раз по полке. Чисто. Теперь нужно подождать, пока та высохнет, а потом можно поставить книги на место. Я содрогнулся, представив себе этот процесс. Мои ноги слегка задрожали, когда призрак «Всенирновой Энциклопедии Атронахов» скользнул по голеням, обрушившись всей своей пятисотстраничной массой на мизинец. Я был до зелёных скампов уверен, что тому не выйти из этой переделки, не пострадав.

Звякнувший у двери колокольчик пробудил меня от раздумий. Кто-то вошёл в библиотеку. Может быть, то был Читатель. Он мог попросить дать ему почитать что-то. Этим ведь и занимаются Читатели, верно? У меня ещё не было Читателей, да и откуда им взяться в городе, наполненном нордами, которым только и надо, что помахать топорами?!

Я бросил тряпку, и та упала прямо на «Струну Сердца» Винеста Златокудрого. Я скинул кусочек ткани, нетерпеливо извинился перед книгой и помчался из глубин библиотеки к ворвавшемуся в глубину ветхого здания свету — открытой двери. Если я не успею, Читатель уйдёт. Тогда мне надо будет закрыть дверь, потому что я не без оснований предполагал, что библиотека готова развалиться в любую минуту — настолько стара она была, — и свет Магнуса может оказаться роковым пёрышком, сломавшим спину верблюду. Я мчался меж полками, едва успевая их огибать; пару раз чуть не сшиб свечи на треножниках, почти устроив пожар. К счастью, я вовремя избегал препятствий и успел предстать перед Читателем как раз в тот момент, когда он, недоумённо пожав плечами, собрался выйти из помещения.

— Уом шо-нбудь нжна? — Я сбил дыхание и потому говорил невнятно. В последний момент я хотел притормозить и выйти к Читателю степенно и важно, как библиотекари из других городов, но вид выходящего посетителя ввёл меня в подобие транса.

— А, что, простите?

— Вам что-нибудь нужно? — Отдышавшись, повторил я, заодно осмотрев вошедшего. Тот не тянул на Читателя. Длинные волосы, чёрный плащ, наверняка развевающийся на холодном северном ветру (выглядит стильно, пока не запутаешься в нём, разбираясь с парочкой разбойников. После такого выжившие обычно отказывались от длиннополых плащей, десятков кинжалов, развешенных на поясе и жутко мешавших движению, и выражения лица «Я-Тут-Самый-Главный»). Лицо у него было молодое, брови густые, а нос слегка подрагивал, словно мужчина — посетитель был мужчиной — постоянно принюхивался. Я глуповато хихикнул: возможный Читатель слегка напоминал крысу. В общем и целом, такому больше пристало кутить в трактирах, лапая служанок, нежели ходить по библиотекам.

Он чихнул, раздражённо зашмыгал и сказал:

— Ну и пылища здесь!

— Да, — подтвердил я.

— Ты ведь здешний библиотекарь? — Продолжил Читатель, резко сменив тему. Я задумался:

— Ну, строго говоря, не совсем. Город платит мне как… э-э-э… сейчас вспомню… Хранителю дома, Где Есть Бумага На Случай Лютой Зимы. Норды не любят читать, так что я тут кто-то вроде парня, заведующего растопкой. Вся фишка в том, что для этих северян признание тяжелой зимы является позором, поэтому они скорее замёрзнут насмерть, чем объявят зиму Лютой.

— Ясно, — почесал он затылок.

— Правда? Мне в своё время это показалось очень нелепым. Но кто я такой, чтобы осуждать вековые традиции?

— Да-а. Так вот… — мой собеседник явно не хотел прочесть книгу, так что я начинал подумывать, как избавиться от него.

— Меня зовут Сабинус. — Сказал он.

— Так ты имперец? А меня Элберт. Легко догадаться, я из Хай Рока. Только вот живу в Скайриме. Так что ты хотел?

Сабинус выглядел озадаченным.

— Легко догадаться? Да, конечно… И… я хотел… Точно. Скажи-ка, ты доволен своей жизнью настолько, что ничего не хочешь изменить?

Я почуял подвох и стал припоминать, в каких случаях говорят подобное.

— Сектами не интересуюсь, в пирамиды не вступаю, — наконец нашёлся я.

Сабинус вытаращил глаза:

— Какие ещё пирамиды?!

— Финансовые. Но я и обычные не привечаю. Пыльно, холодно и много мертвецов.

— То есть почти как здесь.

Я огляделся. В библиотеке и впрямь сыро, темно и холодно. А уж пыли столько, что если бы её кто-нибудь купил, то я бы стал миллионером и разъезжал по городам на крашеном под золото жеребце. От краски у того зачесалось бы тело, и он скинул бы меня прямо на каменную мостовую, и не факт, что я бы остался с целой спиной. Бедные богачи, столько рисков ради такой глупой затеи!

— Но здесь нет трупов, — осторожно возразил я, начиная сомневаться в собственных словах. А уж когда в них сомневаешься, пиши пропало! Тебя уговорят на что угодно. Даже на приворотную мазь для вурдалаков и танец в бочке с дохлыми лягушками при свете Мессера.

— Элберт, да ты сам как мёртвый! Живёшь в доме-развалюхе, никогда почти не выходишь — вон, какая бледная кожа, — да про пирамиды болтаешь. Так и сойти с ума недолго. — Посетитель подозрительно прищурился. — Или ты… уже?

Я прикинул.

—Я разговариваю с книгами. Ещё не совсем безнадёжно?

Сабинус махнул рукой.
— Э, батенька, да вы уже на пути! У меня дядя был, так же болтал, правда, не с книгами, а с камнями. А потом стал ими кидаться в прохожих. Пришлось его… того.

— Убить? — Со страхом спросил я.

— Ты что! Напоить. У него вся дурь из головы и выветрилась. Конечно, он продолжал таскать в кармане камешек-другой, но больше не чудил.

Наш диалог зашёл в тупик, и я решил его расшевелить.

— Так что тебе надо?

Его ответ меня поразил:

— Тебя.

— За каким скампом, позволь поинтересоваться?

— Ну… я набираю группу на одно предприятие и решил, что ты можешь подойти.

Я понял, что сейчас начнётся часть про подвиг. Когда набирают команду, дело пахнет Приключением. Я мало что знал о Приключениях: только то, что в них участвуют безумцы, а зарплаты не никто выдавать не спешит. Не удивительно, что Сабинус выбрал меня; я сумасшедший, как кролик по весне.

— Предприятие?

— Поиск единорога.

Я принял задумчивую позу. В моей библиотеке не было ни слова о единорогах, разве что короткая сноска в «Мифических Существах», что эти однорогие лошади давно вымерли. Безнадёжное начинание.

— Два вопроса. Первый — зачем тебе единорог. Второй — при чём тут я.

— Ну, на них никто не охотится. Так что если его поймать и показать учёным, то они отвалят кучу денег. Но я не этого хочу. Просто мой дед как-то видел одного и завещал своему сыну, чтобы тот нашёл единорога. Папаня был крутого нрава и послал старика, тогда он обратился ко мне. Я согласился. К тому же единороги приносят удачу. Да и прокатиться на таком было бы здорово. И наши имена восславят в веках, — на всякий случай прибавил он. Будто бы меня это интересовало.

— На них не охотятся, потому что их не существует. Да и… твой дедушка, случаем, камни не привечал?

— Нет, — сказал Сабинус. — Он был трезвенником и самым нормальным человеком на Нирне. Поэтому я ему верю. А что касается тебя… для нормальной группы нужен вор, воин, маг и священник. Я неплохо управляюсь с замками, ты колдун. Остаются только воин и маг, иначе ничего не выйдет.

— Но я не маг, — заметил я после паузы.

— Тогда что ты делаешь в библиотеке?! Ими заправляют либо маги, либо чудики! Оу…

— Ага, — сказал я.

Мой собеседник скривился, но его лицо быстро просветлело.

— Если у тебя есть свитки с заклинаниями (Есть, — подтвердил я), то ты вполне сойдёшь за мага.

— Я подумаю. Кстати, за твоё признание о навыках взломщика тебе светит лет десять на рудниках.

— Но тут никого, кроме нас, не было, — произнёс Сабинус. — А ты вряд ли выдашь меня.

На этих словах он напрягся. Я успокаивающе замотал головой.

— Я нет, но вот книги могут и учудить что-нибудь этакое. Никогда не знаешь, что придёт им на ум.

Сабинус долго глядел на меня.

— Знаешь, — проговорил он наконец. — Я не ошибся в тебе.

— Я ещё не согласился.

— Неважно. Дам тебе подумать, пожалуй. Найдёшь меня в таверне «Огонь и Очаг», если захочешь что-то сказать.

На этих словах он развернулся и вышёл из библиотеки. Я как-то и не обратил внимания, что всё это время дверь была открыта. Никто не заглянул. Я вздохнул:

— Единороги, значит… Вечно кто-то блуждает в сумерках своего разума, а отдуваться приходится нормальным людям.

Выдав такую красивую мысль, я порадовался за себя и отправился выставлять книги на полку. Та давно высохла. Едва я взял «Всенирновую Энциклопедию», она выскользнула из рук и упала мне на ногу — прямо на мизинец.

— Проклятые мстительные брошюрки, — выругался я, растирая повреждённую часть тела. Потом с тихим ужасом посмотрел на другие книги. Справочники, энциклопедии, словари и учебники магии ждали своей очереди. Затаившись, они неотрывно наблюдали за мной, ехидно шелестели своими страницами и, несомненно, радовались. Следующие полчаса меня ожидал сущий Обливион.