2
2 голосов
заметки к "Последней дуэли", де Карруж
Написано nihille,
30 ноября 2021
·
168 просмотры
кино
Давайте на минуту представим, что "Последняя дуэль" не утонула в воззваниях к эмоциям современной женщины.
Пусть Марго у нас будет обычной знатной дамой четырнадцатого века.
Не своим историческим прототипом — в исторических прототипах персонажей фильма и в подробностях их отношений я понимаю столько же, сколько дрозд в алгебре, а усредненной готической дамой, о которой можно прочитать в учебнике.
Что мне даст такой скользящий по поверхности взгляд?
Кристализованую картинку столкновения трёх эпох и непонимания между ними.
Конфликт между де Карружем и Ле Гри превращается в столкновение между рыцарем "старой закалки", романского толка и рыцарем готическим с заездом в Ренессанс. И если между этим прошлым и этим будущим стоит настоящее — Марго — прямо на точке разрыва, на середине перетягиваемого каната — если столкнуть их троих, то да, случится беда.
Вот у нас есть де Карруж.
Он идеальный рыцарь, но не для 14-го века, а для эпохи, условно, Карла Великого, к которой, возможно, восходит его славный род. Он воплощает рыцаря до эпохи крестовых походов, до эпохи куртуазности. Он мужественный, бесстрашный, грубый обликом, выносливый, с бесконечно широкими плечами, коротковолосый и сильно бородатый. Он не умеет читать и писать (подписывается крестиком), ведь за него это должно делать какое-нибудь духовное лицо - на что еще мелкое духовенство и годно. Этот храбрый воин служит сеньору согласно договору, феоду, и ждёт справедливого вознаграждения за свою службу — ведь если оно будет недостаточным, это ущерб для твоей чести, а твоя честь не личная дартаньянская, а честь всех твоих достойных предков, стоящих за твоей спиной с такими же, как у тебя, исполосованными рожами — и то, что оскорбили их, никак нельзя потерпеть. Если тебе не додали военной добычи, покусились на твою чАсть, отобрали твоё имущество — это весомая причина сделать манёвр Ахилла, у которого забрали Брисеиду: я за вас больше воевать не пойду.
И вот этот романский воин существует в окружении надушенных дворян с длинными, как у баб, волосами, грамотных, с утончёнными манерами, с прикормленными менестрелями, изящно флиртующих с женщинами. Будет ли он в восторге от этих господ? Скорее для него их манеры будут знаками слабости, распущенности — да и вообще это не настоящие рыцари, а ни на что не годные любители пажей.
То, что Ле Гри, которому Карруж оказал честь дружбой, полудуховник, грамотей с длинными волосёнками, младший сын не такого славного рода, как у Карружа, вошел в милость к сеньору (злостно нарушающему феод!), должно Карружа глубоко уязвлять. Ле Гри не только змея, пригретая на груди и злой гений, который отбирает всё, что Карружу принадлежит, но еще и, скажем так, гений недостойный.
Кем для Карружа будет жена? Ну да, матерью его наследников — так в его, мильпардон, парадигме она именно тем ценна и уважаема. Она не телом хороша, а добродетелями скромности, верности, готовности служить, послушанием, целомудренностью. Когда Марго встречает его в новомодном декольте — это должно фигурировать в его истории, потому что у него шаблоны трещат. Правильная женщина не должна пользоваться косметикой, должна скрывать тело одеждой. Она читает? Плохой знак: "образованная женщина – явление не только противоестественное, но и опасное". Танцует? Ох, говорили ему и проповедники, и матушка, что девицы нынче безнравственны. Как он может реагировать на сообщение Марго, что ее изнасиловал скользкий прохиндей? Там должна быть мука, сомнения, не она ли сама привлекла и соблазнила Ле Гри своей испорченностью, непристойным поведением — в том случае, если у него к Марго всё же есть какие-то чувства.
Еще момент: супруга часть имущества, но не совсем такая же, как стол. В рамках феода жена — вассал своего мужа. Он как сеньор обязан вознаграждать её за службу и защищать(!). Когда Карруж несётся на Ле Гри с копьём, это не плюшкин воюет за свою племенную кобылу — это достойный, годный сеньор встал на защиту своего верного вассала, который сообщил, что ему нанесли ущерб, что сам он не сумел выстоять, что ему нужна помощь. Карруж защищает не предмет, а человека.
Казалось бы, зайчатки этого всего в кино есть — однако Карруж даже "своими глазами" выглядит не хорошим, правильным, настоящим воином, столкнувшимся с гнилой действительностью в лице сеньора, Ле Гри и своей жены, а лузером, зафэйлившим ровно все сражения, в которых участвует, и удушаемым жабою скандалистом на пустом месте. Подозреваю, отчасти потому, что задник Малевич нарисовал.
Пусть Марго у нас будет обычной знатной дамой четырнадцатого века.
Не своим историческим прототипом — в исторических прототипах персонажей фильма и в подробностях их отношений я понимаю столько же, сколько дрозд в алгебре, а усредненной готической дамой, о которой можно прочитать в учебнике.
Что мне даст такой скользящий по поверхности взгляд?
Кристализованую картинку столкновения трёх эпох и непонимания между ними.
Конфликт между де Карружем и Ле Гри превращается в столкновение между рыцарем "старой закалки", романского толка и рыцарем готическим с заездом в Ренессанс. И если между этим прошлым и этим будущим стоит настоящее — Марго — прямо на точке разрыва, на середине перетягиваемого каната — если столкнуть их троих, то да, случится беда.
Вот у нас есть де Карруж.
Он идеальный рыцарь, но не для 14-го века, а для эпохи, условно, Карла Великого, к которой, возможно, восходит его славный род. Он воплощает рыцаря до эпохи крестовых походов, до эпохи куртуазности. Он мужественный, бесстрашный, грубый обликом, выносливый, с бесконечно широкими плечами, коротковолосый и сильно бородатый. Он не умеет читать и писать (подписывается крестиком), ведь за него это должно делать какое-нибудь духовное лицо - на что еще мелкое духовенство и годно. Этот храбрый воин служит сеньору согласно договору, феоду, и ждёт справедливого вознаграждения за свою службу — ведь если оно будет недостаточным, это ущерб для твоей чести, а твоя честь не личная дартаньянская, а честь всех твоих достойных предков, стоящих за твоей спиной с такими же, как у тебя, исполосованными рожами — и то, что оскорбили их, никак нельзя потерпеть. Если тебе не додали военной добычи, покусились на твою чАсть, отобрали твоё имущество — это весомая причина сделать манёвр Ахилла, у которого забрали Брисеиду: я за вас больше воевать не пойду.
И вот этот романский воин существует в окружении надушенных дворян с длинными, как у баб, волосами, грамотных, с утончёнными манерами, с прикормленными менестрелями, изящно флиртующих с женщинами. Будет ли он в восторге от этих господ? Скорее для него их манеры будут знаками слабости, распущенности — да и вообще это не настоящие рыцари, а ни на что не годные любители пажей.
То, что Ле Гри, которому Карруж оказал честь дружбой, полудуховник, грамотей с длинными волосёнками, младший сын не такого славного рода, как у Карружа, вошел в милость к сеньору (злостно нарушающему феод!), должно Карружа глубоко уязвлять. Ле Гри не только змея, пригретая на груди и злой гений, который отбирает всё, что Карружу принадлежит, но еще и, скажем так, гений недостойный.
Кем для Карружа будет жена? Ну да, матерью его наследников — так в его, мильпардон, парадигме она именно тем ценна и уважаема. Она не телом хороша, а добродетелями скромности, верности, готовности служить, послушанием, целомудренностью. Когда Марго встречает его в новомодном декольте — это должно фигурировать в его истории, потому что у него шаблоны трещат. Правильная женщина не должна пользоваться косметикой, должна скрывать тело одеждой. Она читает? Плохой знак: "образованная женщина – явление не только противоестественное, но и опасное". Танцует? Ох, говорили ему и проповедники, и матушка, что девицы нынче безнравственны. Как он может реагировать на сообщение Марго, что ее изнасиловал скользкий прохиндей? Там должна быть мука, сомнения, не она ли сама привлекла и соблазнила Ле Гри своей испорченностью, непристойным поведением — в том случае, если у него к Марго всё же есть какие-то чувства.
Еще момент: супруга часть имущества, но не совсем такая же, как стол. В рамках феода жена — вассал своего мужа. Он как сеньор обязан вознаграждать её за службу и защищать(!). Когда Карруж несётся на Ле Гри с копьём, это не плюшкин воюет за свою племенную кобылу — это достойный, годный сеньор встал на защиту своего верного вассала, который сообщил, что ему нанесли ущерб, что сам он не сумел выстоять, что ему нужна помощь. Карруж защищает не предмет, а человека.
Казалось бы, зайчатки этого всего в кино есть — однако Карруж даже "своими глазами" выглядит не хорошим, правильным, настоящим воином, столкнувшимся с гнилой действительностью в лице сеньора, Ле Гри и своей жены, а лузером, зафэйлившим ровно все сражения, в которых участвует, и удушаемым жабою скандалистом на пустом месте. Подозреваю, отчасти потому, что задник Малевич нарисовал.
