2
Ну а дружба начинается с...
Лашу, мелкий судейский чиновник с третьего круга ада по классификации Д. Алигьери,
недавно попавший под сокращение в связи с нехваткой продовольствия в подлунном мире,
брел куда глаза глядят, попутно пытаясь усмирить собственного демона. Демон не
подчинялся и жадно рычал. Имя ему было Голод. Хотя Лашу мог бы смело назвать
его Легион. Ибо представал он в различных обличиях. Иногда принимая вид
соблазнительной румяной курочки, иногда ароматной свиной рульки, а иногда
и запечённого с чесноком и пряностями бараньего окорока.
Но и то правда, ел он довольно давно, экономя скромные запасы оставшихся от
выходного пособия монет.
Ситуацию осложняла некстати вспомнившаяся Лашу песенка из истории про
девочку в красной шапке, виденной им в подлунном мире в волшебном ящике под
названием телевизор.
Ассоциативный ряд ехидно рисовал перед внутренним взором вкусную горячую,
исходящую духмяным парком, выпечку с сочной начинкой.
Демон ее, конечно, тоже видел и выл все громче.
Но шагать просто так Лашу было скучно, вот он и напевал про себя, -
"А-а. Крокодилы, бегемоты. А-а. Попугаи, кашалоты. А-а и зеленый... "
Из-за ближайшего куста вдруг нарисовалось явление, отвлекшее Лашу от
мазохистского самоистязания. Нет, это был не попугай.
"Стихийный дух", - опознал бывший чиновник путника. В дебильном веночке на
увенчанной оленьими рожками голове. И рыжий, как огонь. Значит, упертый.
Двуручник за спиной недвусмысленно намекал на раздутое эго. Или еще
на что-то...
Лашу заинтересованно замер, вежливо поглаживая нагинату.
Дух тоже замер. Видимо и для него появление кого-то на пустынной дороге,
ведущей к межпространственному порталу, заботливо защищенному от случайных
попаданцев магией иллюзии, было сюрпризом. Да еще и не абы кого, а целого
демона.
- Ну демон я и что? - начал Лашу мысленный диалог с обладателем вкусно
пахнущей котомки. Эту деталь внешности возможного оппонента он приметил
сразу.
- Рогатый. И ты...не бедствуешь... Померяемся длиной или миром разойдемся?
Парень молчал и нагло сверлил Лашу зелеными глазами. А шаловливые ручки
тянулись к мечу.
- Опять 32, пятерых выносим, два в уме, - устало подумал Лашу.
Обычно он решал проблемы мирно.
Иногда даже рассказывал противникам стихи собственного сочинения про
непостижимость природы мироздания и путь разжатой ладони, от чего те впадали в
стойку "ступор" или засыпали. И тогда....не подумайте чего плохого...Лашу
съедал все съестные припасы, что мог найти в их сумках. Потому что поесть он
любил. Издержки профессии, если хотите. Ноблесс оближ. Анализируя для судебных
слушаний дела бесчисленных обжор, приходилось читать и рецепты ими
съеденных блюд...
Но судя по сосредоточенному и хмурому взгляду, парень был слегка глуховат. И
поэзии явно предпочитал драку.
- Ну что, дать тебе в морду...или три раза? - продолжил демон мысленный диалог.
Парень, наконец, принял боевую стойку.
- "Не долго мучилась старушка в высоковольтных...", - начал было Лашу цитировать
одного знаменитого альтернативного поэта уже вслух.
Но тут внутренний демон в его животе окончательно озверел, пропев арию умирающего
дракона, заглушив и его голос и голоса весело чирикающих птичек и заставил
бывшего чиновника густо покраснеть. Ибо, как говорила третья голова Великого
Це, - разве не есть слабость неспособность держать в узде собственных демонов.
Тем более, для демона.
С его бледной кожей пылание это было не удивительно и очень заметно.
И в напряженной до этого атмосфере что-то резко изменилось. Внезапно запахло
ромашками, васильками и повеяло теплым ласковым ветром.
- Хочешь булочку...с земляникой? - спросил парень, улыбнувшись...и убрал меч за
спину.
- Не отравленная, не бойся. Он достал из котомки нечто одуряюще пахнущее. И
показательно надкусил. А потом еще раз. - Видишь? И, наверное, для закрепления
результата, схомячил остатки. Медленно растягивая удовольствие.
Лашу чуть слюной не изошел, глядя на изувера. Зря он не применил превентивные
меры к этому...оленю.
Собрав все остатки прочности и гордости, он поинтересовался откуда такая
щедрость к незнакомцу.
- Представь, что я из общества "накорми всех голодных и обогрей всех обездоленных", -
развел руками парень, усмехнувшись.
- Ну допустим, - согласился демон. - А чего ж ты за меч хватаешься на ровном
месте, если ты такой ол...добряк? - внес он скептическую нотку в налаживающийся
диалог и на всякий случай отодвинулся. Вдруг за булочкой последует желание обогреть.
А ну как "олень" принял его еще и за обездоленного.
Что было, в общем-то, недалеко от истины.
- Так добро и должно быть с кулаками. Как иначе нести свет в массы? - распахнув
пошире и округлив глаза - зря, ох точно зря Лашу не начал со своих стихов - с
горячностью выдал дух. Пошутил что ли? А зло тогда с чем? С пулеметом?
- Да тут вот какое дело. Люди на этой дороге пропадают. А потом
находят...обглоданные останки.
А ты - демон. Ну я и подумал...Но раз ты голодный, - то это не ты...
- А ты - олень, - мысленно обиделся Лашу, - но я ж не думаю, что это ты обглодал
кору на вон том и том деревьях...и с логикой у тебя плохо...
- Меньше мыслей, больше дела, - подытожил он, противореча своим внутренним
установкам, ибо есть хотелось нестерпимо, и протянул ладонь, прогнав остатки
сомнений. Перед ним типаж "олень"- герой. Ни больше, ни меньше.
- Гони свою булку! И рассказывай...
Лашу умел быть благодарным...
...
Пока Балу рассказывал, демон Лашу перемалывал очень острыми белыми зубами
очередную птичью ножку, так кстати оказавшуюся в котомке запасливого
знакомца. Перемалывал вместе с косточками. Булочка, само собой, не
удовлетворила его зверского аппетита. Попутно он уточнял детали и иногда
давился. Скорее всего, от голода. Будь Балу чуть более обидчивым, то принял бы
это за попытку задушить приступ смеха. Особенно неудачно демон подавился на
имени Балу. Пришлось даже по спине беднягу постучать.
И что смешного?
Хорошо еще, что он не озвучил, как ласково называла его в детстве мать.
"Пятнышко"...за небольшое витилиго над правой бровью.
...
Все началось в прошлое полнолуние...
Белорогая Красава, имеющая строгих нравов мать, развесила под самыми окнами
белье для просушки. А ее ухажер, Невидим, лезучи в них в гости далеко за полночь,
случайно зацепился за веревку рогами.
Упал, попутно попав ногой в удачно оставленное рядом (матерью девицы) пустое
ведро и, загромыхав, разбудил собак.
Собаки перебудили все поселение. И тут выяснилось, что нет Нигденета. Ушел на
вечерний сбор грибов, да так и не вернулся. Жена не обеспокоилась, так как
привыкла к поздним хозяйственным прогулкам мужа и спала, видя тридесятый
сон.
Пошли всем селом искать Нигденета. И нашли на этой самой дороге нетронутый
кузовок с грибами. Отборными. И кровь. А грибника и след простыл.
Грибовницу сварили, похвалили и постановили дорогу объявить закрытой для
посещений. Даже охранную магию применили.
Но не тут-то было...
Дорога словно сама начала приманивать людей. То племенная коза у одного
убежит, а он за ней. То молодняк рогами сцепится из-за ерунды да в запале и не
заметит, как черту перескочит. И магия не останавливает. То еще какая нужда у
кого. А через день-два после пропажи мы находим останки. Словно
тварь разумна и издевается их подкидывая. Да все ближе к поселению.
Наш патруль дежурит у его границ и иногда направляет группы на разведку.
Но пока безрезультатно.
Старейшина даже награду объявил за поимку монстра или любые важные сведения.
Да кто ж будет головой рисковать. У всех родители, дети...
- А я...один. Вот и вызвался, - смущенно закончил Балу.
- Да меня и не отговаривал никто особо, - зачем-то добавил он.
- Я всегда...оставался немного чужим для них. Мать же пришлая была...
На этом моменте рассказа парень слегка отвлекся на воспоминания и не заметил как в
глазах демона промелькнула легкая тень понимания, омрачившая золотистые
глаза.
- Ну ты хоть примерно представляешь, что это может быть? Кто у вас тут водится?
Что за плотоядная нечисть? - спросил Лашу.
- Да нет тут у нас никого, тем более опасного...вот разве что очень давно в горах ночью ходил как-то один монах...,
- Балу сделал театральную паузу и страшным голосом закончил, -
безрогий! ... Но не это самое страшное. С ним была безголовая лошадь и она
...говорила с встречными человеческим языком.
- Анекдоты рассказывала? - отчего-то не испугался демон. Еще и слово какое-то
загадочное произнес - анекдоты.
- Чего? - переспросил дух, но заглянув в совершенно честное и серьезное лицо товарища, решил продолжить.
- А еще..., - он слегка покраснел, - кое-кто из стариков рассказывал, что видывал
странного призрака - раскоряку. Встанет такой перед путником. Штаны скинет.
Раскорячится. И глазом зыркает...из...э...пятой точки. Тут реально обделаешься со
страху!
Лашу присвистнул. - Теперь я лучше представляю, что означает "натянуть глаз
на...", - он почему-то резко замолчал. Встал и прислушался. Понюхал воздух и,
подойдя к ближайшему дереву, продекламировал.
- "Он встал под дерево и ждет. И вдруг граачет гром!"
Над их головами и впрямь громыхнуло. И ощутимо запахло серой.
- "Летит ужасный Бармаглот...", - с сомнением продолжил демон. Минуту ничего не
происходило. Лететь никто и не думал.
Лашу уж было вздохнул с облегчением. Мало ли какие в этом мире грозы.
Но тут огнем полыхнуло чуть ли не перед самым его носом. Из открывшегося темного провала несанкционированного портала, окантованного бурлящим пламенем, вытянулась
уродливая когтистая лапа.
- "Я помню чудное мгновенье. Предо мной явилась ты", - машинально, не иначе от
стресса, - процитировал Лашу одного подлунного поэта-классика. И отодвинулся как можно
дальше, оценивая габариты и вид лезущего к ним чудовища. Тварь показалась уже до
половины.
Чудовище открыло рот и просипело-забулькало, - Жрааать!
- Чт...о э...то? - слегка зазаикался олень Балу.
- О! Это - некрокабра злостный. Класс - уух-вышиб-дух. Отряд - хищные. Семейство - зувендиго. Род - зувендиго обыкновенный. Редкий исчезающий вид...Полуразумен.
Не помню, чтобы он мог сам открывать порталы...Занесен в Черную книгу... При встрече подлежит безоговорочному упокоению с чем обычно категорически не согласен.
Беги, короче! - подытожил демон.
И Балу побежал. Но почему-то в направлении обратном смыслу сказанного. Олень,
как есть олень...
Лашу только и успел удивленно схватить ладонью пустоту. А Балу уже взвился в воздух в грандиозном прыжке, занеся меч над головой. Меч засветился зеленым.
- Стой, дебил! - так и застыло на губах демона. - Ты не понимаешь, с кем...на них стихийная магия не действует. Только злит...
Обоюдоострое лезвие меча уже направлялось монстру прямо в широкую переносицу.
Но Балу, принявший изначальную неповоротливость твари за природную медлительность, сильно просчитался.
Монстр резко вскинул длинную лапу с чудовищными когтями и легко, как пушинку, отбросил духа на землю.
Приземление было для Балу максимально некомфортным. Он упал на старое сучковатое дерево, сдирая кожу и сильно приложился затылком.
- Акела промахнулся, - печально констатировал Лашу.
Он встал между контуженным духом и чудовищем и, вскинув руку, предложил.
- Ad corvi, cacator! Mihi irruma et te pedicabo!
Recedite, plebes! Gero rem imperialem!*
Монстр сделал вид, что не расслышал и придвинулся ближе, оценивая потенциальную добычу. Принюхался и сморщился.
Отчего-то демон ему не понравился и он попытался направиться к пребывающему в прострации Балу.
Лашу выдал очередную порцию увещеваний на латыни, что опять не возымело
должного действия. Даже Immanissimum ac foedissimum monstrum! Potes meos suaviari clunes!**
Вот и верь после этого подлунным экзорцистам. С одним из них Лашу в свое время
имел увлекательную беседу. Когда тот по ошибке вызвал его с заседания, неправильно
произнеся имя забравшегося в человека демона.
- Quidquid latine dictum sit, altum sonatur!***, - красноречиво утверждал он.
- Главное побольше экспрессии в голосе. И тогда ни
тараканы в голове, ни зеленые человечки тебе не страшны. Встанут в постойке смирно, как миленькие...и делай с ними, что хошь.
Лашу проникся и взял пару уроков. Практика, однако, показала, что решать проблему придется по старинке. На всякий случай Лашу уточнил,
- Quo usque tandem abutere patentia nostra?****
Чудовище прокашлялось и, приняв позу оперного певца, почти нечленораздельно
просипело, - Моя твоя не понимать! Жрать, говорю, хотеть. Отдай мне эту.
Оно кивнуло косматой башкой в сторону полупришибленного духа.
Из многочисленных порезов на коже Балу сочилась кровь и чудовище
выразительно раздувало ноздри, втягивая сладостный аромат. Оно дернулось
было в попытке еще раз обойти препятствие из вредного демона. Но тут же получило
ощутимый ментальный тычок:
- А ну, не тронь моего друга! - неожиданно, как для чудовища, так и для себя, -
взревел-заявил Лашу. Оба замерли на мгновение, осмысливая услышанное. И
пришли каждый к своему выводу.
- Друг! Ням-ням. Вкусная! - многозначительно подняв коготь вверх, просипела
тварь и с надеждой поглядела в глаза Лашу.
- Фу-фу, а не ням-ням! - не согласился последний, перехватывая нагинату
поудобнее.
Он встал, слегка развернувшись к твари левым боком, и внезапно сделал резкий
выпад вперед по ее ногам, желая их подрубить. Но та показала завидную
прыгучесть.
Лашу провел сразу серию яростных быстрых уколов во все уязвимые точки
корпуса монстра. И опять безрезультатно. Тварь уклонялась и вертелась, как
заправский акробат. Но длина оружия не давала и ей распустить как следует лапы.
При этом она пыталась продвинуться ближе к Балу. А Лашу старался не допустить
этого. Некоторое время ситуация была патовой. Тварь и демон танцевали
неистовый танец без какого-либо ущерба или перевеса для одной из сторон.
Однако физические силы были изначально неравны. Тварь превосходила демона в
габаритах.
Лашу начал выдыхаться и злиться.
Он оттолкнулся на толчковой левой ноге и в широком развороте вокруг своей оси
описал оружием круг. Но опять не достал противника. Попробовал наскочить в
прыжке. Тварь чуть не вышибла у него нагинату, удачно подцепив рукоять когтями.
Поцарапала руку и недовольно сморщилась, учуяв запах синей крови.
Лашу окончательно разозлился.
Глаза его полыхнули золотом и длинная челка, словно сама приподнялась,
открывая широкий лоб. В его середине у демона обнаружилась странная
татуировка - закрытый глаз. Она вдруг вспучилась, обретя объем. На сомкнутых
веках задрожали уже настоящие ресницы. - Разрешаю! - обреченно обратился
демон не известно к кому. И глаз раскрылся, засиял бездонной тьмой с золотой
полоской узкого зрачка посредине.
Чудовище аж озноб пробрал от этого холодного бездушного и пронизывающего
насквозь взгляда.
- Мамочки! - непроизвольно просипело оно и попятилось.
- Нет, детка! Папочки! - ласково, до мороза по коже, улыбнулся Лашу. - Ки и
анализ! Быстро! - обратился он опять неизвестно к кому и завертелся с такой
немыслимой скоростью и точностью попадая в уязвимые места твари лезвием,
что со стороны казалось будто монстра теснит ожившее мини-торнадо.
Бац - отлетела одна когтистая лапа. За ней вторая...
На последок Лашу хорошенько въехал прямыми сомкнутыми ногами монстру в
верхнюю часть корпуса, используя нагинату, как шест пилона.
Чудовище рухнуло.
И демон хорошенько приложил его меж закатившихся глаз.
Ибо, как говаривала вторая голова Великого Це, - оставить щедрые чаевые - это
святое!
Упокоив монстра, Лашу метнулся к все еще открытому порталу, но успел увидеть лишь руку помахавшую ему в неприличном жесте и тот схлопнулся.
- Некроманты недоделанные, - сплюнул в сердцах демон и обернулся к окончательно
пришедшему в себя Балу. Подошел. Присел.
- Ты как?
- Жить буду, - кряхтя ответил дух и тут же всполошился.
- Ты ранен! Сейчас, погоди! - и потянулся к руке демона
засветившимися мягким жемчужным светом ладонями.
- Себя сначала вылечи, дурень, - отмахнулся Лашу, пряча улыбку.
Балу не обиделся, принимая выказанную так нарочито небрежно заботу.
Он постарался побыстрее управиться со своими порезами и большой шишкой на
голове и принялся за руку демона.
- У тебя кровь...синяя, - хмыкнул он полувопросительно. Но демон быстро перевел
тему, - Ага. Я вообще полон сюрпризов. Но нам надо разгадать другой ребус. Кто хозяин
этой зверушки и зачем он на вас ее наслал. С чего начнем?
- Предлагаю взять трофей...э...часть, - с сомнением глядя на размер поверженного
монстра, - пожал плечами Балу, - и показать Старейшине...А ты
расскажешь ему все, что знаешь об этих...зувендиго и той дыре...портале, из которого он
вылез.
Лашу кивнул, соглашаясь, и отрубил кисть от одной из лап монстра. Она уютно
улеглась в котомке Балу вместо съеденных демоном птичьих ножек и булочек.
Некоторое время они шли молча, стряхивая с себя остатки напряжения. Но
солнышко ласково пригревало, птички весело перекликались, облака лениво
скользили по небу.
И чтобы шагалось бодрее и легче, Лашу запел. Вслух...
- "Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам..."
К его великому удивлению, Балу не только не удивился, но еще и поддержал
товарища. Голос у него оказался звонкий и чистый.
Демону очень хотелось спросить, откуда столь глубокие познания о творческом
наследии подлунного мира у простого "оленя".
Но не желая портить красоты момента, он промолчал. Вернее, продолжил петь.
Придет время, друг сам расскажет...
*Ad corvi, cacator! Mihi irruma et te pedicabo! Recedite, plebes! Gero rem imperialem
– "Пошел к черту, засранец! Иди сюда, и я надеру тебе зад! Прочь, плебеи! Я на государственном задании (на службе)";
**Immanissimum ac foedissimum monstrum! Potes meos suaviari clunes! – "Толстое вонючее чудовище! Поцелуй меня в зад!"
***Quidquid latine dictum sit, altum sonatur! - "Все, что сказано на латыни, звучит веско!"
****Quo usque tandem abutere patentia nostra? – "Ну и долго ты собираешься испытывать наше терпение?"
