"Пепел (Четвертый и Роза)"

"Пепел (Четвертый и Роза)"

(рассказ к ленте в галерее)


История свершилась, а была ли она хороша, не лучше ли было бы обойтись без нее, признаем ли мы за ней «смысл» – все это не имеет значения.
Г. Гессе.


Четвертый "спал" в темноте рядом с братьями и видел сон, в котором геометрические фракталы танцевали калейдоскопический танец под музыку небесных сфер. Треугольники, пятиугольники, спирали, линии множились в бесчисленных вариациях самоподобия, вновь и вновь перетекая друг в друга. Вечность. Секунды. Секунды в вечности. До поры ничто не тревожило этот завораживающий сон...
Как вдруг что-то вторглось в стройный танец. Нарушило гармонию звучания сфер.
Ми Магнуса прогудело мощным диссонансом с ля Массера. Кривые и многоугольники посыпались и разлетелись на несвязанные хаотичные осколки.
Четвертый нахмурился во сне.
Чужие сумрачные мысли хлестали пространство всполохами ледяных жгутов...
Живое существо, способное проникать в самую сердцевину вещей, сказало бы, что желание обладать переплеталось в них с жаждой разрушения.
Если бы это был поэт, то, возможно, он добавил бы, что змея ненависти пыталась укусить за ускользающий хвост змею любви. А самыми беспощадными хлыстами вспарывали пространство жгуты глухой тоски и затаенной обиды.
Но спящий уловил лишь их общую разрушительную направленность.


Темноту нарушили вибрации теплого бархатного, в противовес мысленному ледяному хаосу, голоса.


Четвертый неосознанно активировал сенсоры слуха...
- Тебе следовало бы лучше беречь свои секреты, братец. Ты расслабился. Стал слишком беспечен. Ни во что меня не ставишь...и, кажется, избегаешь...
Даже с нашим днем рождения не поздравил. Раздался тихий сдавленный смешок.
- А я скучал. Я так скучал.
И знаешь, ... я сам возьму свой подарок.
Я заберу, я сломаю все, что тебе дорого...
Может, тогда ты вспомнишь обо мне... Если понадобится, я уничтожу нас обоих...


Четвертый наполовину активировал зрительные сенсоры. Что-то вроде чувства опасности, свойственного живым, смешанного с любопытством, заставило его действовать. Остальные все также спали рядом пустыми равнодушными оболочками, не беспокоясь ни о чем.
Однажды Четвертый слышал, как Мастер, рассуждая вслух, восхищался случайными побочными эффектами от вложенного в него базового предназначения. Он говорил что-то про необходимость их полного раскрытия. А про трех его братьев он ничего не говорил.


Он все еще спал, но уже мог осторожно сканировать пространство. Со стороны же его глаза так и казались просто выпуклыми стекляшками, лишенными всякой искры разума.


Отворилась и закрылась дверь, ведущая...куда? Четвертый не знал. Оттуда приходил Мастер. Возможно, это там начинался его мир... Нирн...
В темноте блеснули две красные точки. Приблизились. Огонек курительной трубки высветил лицо. Некто, похожий на Создателя, как две капли воды, продолжил размышлять вслух.


- Что тут у нас. Куклы?! Ох, Карди... И это меня ты обвиняешь в ребячестве... Все же это странно... Неужели?!
Однако...ты превзошел самого себя в безумии. Ты хочешь заменить трэллов этим? Ведь ты ищешь способ перестать быть зависимым от людской крови. Собираешься отправиться на Солстхейм за мифическим артефактом. Я знаю...
А что потом? Может, даже сумеешь помирить наш род с солнцем? Обречешь на вырождение. Хочешь, чтобы мы стали ленивыми, слабыми и беспомощными...
Не боишься, что кое-кто оценит твои нововведения по достоинству? Человек с трубкой замолчал размышляя. Взглянул прямо в глаза Четвертого. Продолжил.
- Любопытно, что могут эти твои игрушечные солдатики? И где их экипировка?
Август узнает... А пока...кого же мне выбрать? Как там было, в той детской считалочке? Ах, да...


"Ехала карета лесом
В полночь с тайным интересом.
Вдруг разбойники гурьбой.
Завязался смертный бой.
Вот разбойник первый пал..."


На этих словах двойник Мастера что-то сделал с Первым. Легко и походя, одним мановением руки оборвал пуповину связующей спящих нити.


"И второй в бою пропал"


Четвертый наблюдал, как еще один брат перестает существовать, оседая на пол грудой металла.
В нем разрасталось нечто ему доселе неведомое. Чувство, в котором живые несомненно опознали бы боль. Его шестеренки перекручивало в агонии от неправильности и безысходности происходящего. Но без приказа Мастера он ничего не был способен сделать. Даже защитить себя.
Иначе третий из четырех поведенческих законов, вложенных в него, вступил бы в противоречие с первым.


"Третий раненый лежит"


В противовес смыслу фразы, человек с красными глазами не пощадил и Третьего.


"А Четвертый прочь бежит..."


Четвертого и впрямь куда-то потащило. Чтобы ничего не чувствовать, он отключил все сенсоры и провалился в глубокий колодец забвения.


***


Тот, кого Четвертый называл Мастером, стоял в темноте над своими поломанными созданиями. По губам его скользил отблеск кривой усмешки. Его бесконечное наказание, тень, его испорченный полубезумный младший брат, опять решил проверить предел терпения старшего. Кардиес щелкнул ногтями, выбивая огонь. Прикурил появившуюся из воздуха сигарету.
- Хочешь поиграть, братец? Вечно ищешь приключений на свой зад... При том, что удача никогда не была твоим сильным качеством. Вот, как сейчас. Раздался тихий смешок.
- Четвертый...? Почему ты забрал именно его? Он ведь просто... Лоэран, ты опять сделал неверный выбор... Для тебя неверный, - закончил черноволосый.
"Мастер" постоял еще немного о чем-то размышляя и кутаясь в плащ изящной дымки от тлеющей сигареты. Резко вышел из задумчивости и в руке его возникла кроваво-красная роза. Странная роза несомненно была продуктом магии иллюзии. Ведь на свете не бывает роз, чьи лепестки, улетая вверх, превращаются в пепел. Черноволосый бросил сгорающую розу на изломанных кукол и, констатируя факт бесповоротности момента, обронил словно отрезая:
- Пепел к пеплу...
А затем решительно, не оглядываясь, шагнул прочь. Ему необходимо было заняться судьбой пропажи.


***


Август возник на пороге его покоев часа за три до рассвета. Лоэран только вернулся с небольшой охоты. Он был сыт, но голубые от природы глаза все еще алели отголосками жажды.
Дворецкий низко поклонился, протягивая украденное. Волосы закрыли склоненное лицо. Но
Лори видел... Опять этот обожествляющий взгляд преданной собаки.
Блондина аж затошнило.
- И это все?
- Да, господин.
- Ступай.
Август растворился в темноте коридора также внезапно, как и появился. Хитрый,
жестокий, беспринципный, но исполнительный и очень эффективный. Поэтому до
поры он был жив. Но когда-нибудь Лори нарисует этого ублюдка его же кровью...
Лоэран повертел в руках смычок. Потрогал изящные механические крылья. Вещи
были красивы, но никак не смертоносны.
И зачем этот дурацкий смычок без скрипки?... Скрипка?!
Он скривил губы, подозревая худшее. Так это не воина он забрал... Музыканта. А остальные тоже были...? Или... К чему теперь гадать.
К Молаг Балу все! Он в сердцах пнул туалетный столик.
Затем успокоился и задумался.
Чертов братец. Снова посмеялся надо мной?
Не воспринимаешь всерьез, да? Но я верну тебе шутку. Вдвойне.
И, знаешь, Карди, не только тебя интересуют секреты древних... Он подошел к книжному шкафу. Вытащил пару ветхих книг с тиснеными выцветшим золотом корешками - "Основы анимункулистроения ДВЭЙ-мэа" и еще одну, посвященную источникам света глубинных эльфов, канувшего в небытие неизвестного, вероятно, альдмерского автора - и углубился в чтение.
Пара часов пролетела не зря.
Лори отложил книги. Встал перед не зашторенным еще плотной тканью окном, любуясь краешком восходящего над Тамриэлем Магнуса. Как он ни пытался спрятать это от самого себя, идеи брата вызывали в его душе не только лишь неприятие, а и некую долю восхищения. Поэтическое начало брало в нем верх над вампирскими прагматизмом и надменностью...


***


Комната была в ужасающем состоянии...
До поры Лоэран поместил музыканта сюда, уверенный, что здесь брат будет искать пропажу в последнюю очередь, зная про его слабость. Чертовы отголоски прошлого...
Вчера, он долго ломал голову над тем, как "оживить" куклу. Пытался включить ее с помощью прямого приказа и отпечатка пальца, но ничего не вышло. Болванка стояла мертвым истуканом, словно издеваясь. Наконец, испробовав все, он от отчаяния использовал и простой звукоряд. Музыкант повернул к нему голову с формальным приветствием:
- Четвертый к вашим услугам. Что вы хотите, чтобы я сделал?
- Для начала зови меня Хозяин!
- У меня уже есть Хозяин. Это Мастер. Вы похожи на него, но не он. Вы...его брат?
- А как ты нас различаешь?
- Вы звучите по-другому.
- Да? И как же я звучу, болванка?
- Хаотично. Разрушающе.
- Зараза. А Карди, я полагаю, само воплощение гармонии. - Лори начал закипать.
- А подчиняешься ты тоже только ему?
- Если вы не попросите меня сделать что-либо, противоречащее четырем поведенческим законам, я исполню это.
Блондин вздохнул с облегчением...


И теперь он готов был рискнуть. Безрассудство, граничащее порой с самоубийственным началом, и желание утереть брату нос, как можно болезненнее наказать его за равнодушие, подстегивало Лори разыграть карту, с лицевой стороны которой мрачно усмехался Ситис.
Значит, хочешь провернуть аферу под носом у Высшего Совета? Давай проверим, насколько они оценят твое ренегатство.
Я позабочусь, чтобы они узнали...и предоставлю доказательства твоими же руками...
Если бы отец не был таким слабаком, Совет давным-давно решил бы судьбу братьев Фаль. И к гадалке ходить не надо. Они были бы беспощадны к детям сумасшедшей. Слабость любого свойства, даже дефект в зачатке, воспринимался ими как угроза чистоте рода.
Лоэран решительно встал из кресла, в котором до поры размышлял о том, быть или не быть. Навис над музыкантом и пропел незамысловатый мотив.
Эй, болванка! Очнись. Пора приниматься за дело.
- Слушай внимательно, скрипач!
Используй все, что сочтешь нужным из потайного чулана и те способности, которые вложил в тебя...э... Мастер... Тебе разрешено нейтрализовать подобных себе любыми способами. Придумай как. Ты сам сказал, что звук может быть разрушающим.
Отправляйся в город двемеров... забери там кое-что... и принеси своему Создателю. Он пустился в более подробные указания. Указал на шкаф, забитый редкими книгами. Все знания, что еще могут тебе понадобиться, ты можешь найти здесь.
И под конец, усмехнувшись, добавил:
- Считай этот приказ исходящим напрямую от моего брата...


***


Четвертый, естественно, не знал ни про какой Совет или вражду братьев, но чувствовал, если так можно было выразиться в отношении его, что в приказе человека с красными глазами таится подвох. Однако не обладая достаточными данными, он не мог выявить его природу.
Целые сутки после того, как давший приказ его покинул, Четвертый изучал и творил. Все необходимое нашлось в чулане, больше напоминающем музей диковинок в миниатюре. Даже этерий, необходимый для транспортировки названого предмета.
Конечный результат труда Четвертого получился функциональным, разрушающим при необходимости и лаконично-прекрасным.
Опробовав и вернув его в изначальную форму, Четвертый вновь приладил смычок к поясу и направился к двери. В опустевшей комнате одиноко повисло эхо назревавшего внутри него разлада:
- Остановите меня, Мастер...


***


"Мастер" стоял в заброшенном крыле замка в комнате, полной запустения, потемневших картин, чьих-то потерянных воспоминаний и паутины. Всего того, что брат не мог выносить. Зная о его брезгливости, Кардиес мог бы не беспокоиться о соглядатаях. И все же, недавняя собственная промашка заставляла его быть осторожным. Не стоило сбрасывать со счетов и Августа - их дворецкого. Последний, несомненно, шпионил для Лоэрана. Он был жив еще только потому, что Карди предпочитал держать при себе знакомое зло.
Черноволосый приблизился к тайному укрытию... и настойчиво, но мягко позвал:
- Пятая! Пора просыпаться...
Из-за слегка приотворенной створки вместительного дубового шкафа, отделанного планками с чудесной резьбой, послышался тихий девичий голос:
- Мастер, я видела "сон"... Как всегда, она сыграла на опережение, предугадав вопрос. Следовало бы называть ее "Кассандрой". Но имя это несло отпечаток обреченности.
- Что же ты видела?
- Мастер, там был...(Анализ. Сопоставление. Поиск вербальных аналогий. Она мгновенно отыскала в гигантских архивах памяти словесный вариант увиденных ею образов)... город ДВЭЙ-мэа. Там был искусственный светоч...и Он хотел забрать второе "сердце"... Мастер, я снова Его вижу. Он, как я... Кто он?
Через щель между створками Пятая видела серые глаза Мастера, потемневшие от гнева.
Он чуть помедлил, а затем ответил:
- Четвертый... он тоже мое создание... Ты должна его остановить... Не дай ему унести сердечник... Слушай меня внимательно... Он не воин, но я, как оказалось, вложил в него слишком много..., как и в тебя... И в этом ваша слабость и сила... Вы самые удачные из моих "детей". Передай ему...
Объяснив своей, обладающей талантом оракула, собеседнице необходимые детали, он тяжело вздохнул и закрыл глаза. Значит, вот как ты хочешь сыграть в этот раз, Лори. Глупо надеяться на благоразумие безумца, да еще и увлеченного навязчивой идеей...


***


Непродолжительное пребывание под небом Тамриэля привело Четвертого в подобие замешательства. На него обрушились мириады новых данных. Мир Мастера был не просто огромен. Он был необъятен. По сравнению с пределами комнаты, в которой Четвертый провел большую часть своего недолгого существования, это было грандиозное пространство звуков, зрительных и тактильных ощущений. Ему захотелось рассмотреть и проанализировать каждую травинку, разобрать на составляющие каждое дуновение теплого ветра. Закричать во все свое металлическое горло или свободно полететь, куда глядят зрительные датчики, как тот парящий над ним большой ящер, называемый драконом, что рассекал небесный простор с видом полновластного хозяина.
В Четвертом вспыхнула электрическая искра протеста. Он даже застыл на миг. По кристаллической решётке, соединяющей искусственные нейроны кристального мозга, прокатилась будоражащая волна. Но тут же разбилась о приоритет чужого приказа, вынуждая его двигаться дальше.


На закате он достиг одного из входов, ведущих в заброшенный комплекс. Проник внутрь и
двинулся вглубь по каменному коридору.
Сияющий техномагией шарик кружил вокруг него, как спутник-сателлит вокруг планеты.
Четвертый назвал свою мобильную помощницу Пом. Снабженное крыльями, устройство сочетало в себе компас-проводник и скрипку-трансформер. Он загрузил в компас карты запутанных двемерских подземелий. В форме скрипки Пом, ее звук, по сути являлась оружием, способным вывести из строя охранные создания древних.


Ведомый спутницей, Четвертый целенаправленно продвигался вперед, постепенно спускаясь уровень за уровнем, все ближе к покинутому городу. Машинные отсеки сменялись величественными залами. Залы лабиринтами переходов. Переходы приводили к спиральным мостам, висящим над пропастью. Кругом сиял непотускневший за тысячелетия золотистый металл труб и работающих на пару механизмов. Четвертый чувствовал что-то вроде восхищения от этой до сих пор действующей, стройной, композиционно и функционально продуманной структуры.


Близ одного моста одна из пневмотруб, "прошивающих" тут и там стены, "выплюнула" двемерского паука. Вторая - другого.
Четвертый взмахнул смычком. Направил движение Пом. Она зависла над бдительными охранниками, приняв вторую форму. Будь это большая машина древних, типа центуриона, он использовал бы возможности скрипки по-другому. Ее звук, вступая в резонанс с частотой вращения сердечников аниманкули, мог заставить их работать с такой скоростью и в такой амплитуде, которую они не смогли бы долго выдержать, вынужденные в итоге взорваться. Но, не имея возможности также разрушительно повлиять на более мелкие создания древних, он решил нейтрализовать их иным способом. Очаровать магией гармонии. Самой числовой сутью музыки изменить их программу...


Над стражами разлилась плавная и прекрасная мелодия, строго вписывающаяся в правила золотого сечения. Пауки застыли на миг, будто внимая гласу их давно ушедших создателей всем своим камнем души. И вдруг синхронно задвигались их механические лапки. Встав на задние, они переплелись передними, грациозно вальсируя. Движения "танцоров" были полны важности и напыщенности. Что-то защекотало в груди Четвертого. Из горла вырвались странные звуки. Кажется, Мастер называл это смехом. Это было приятное чувство и Четвертому было жаль уничтожать его причину, но пройти дальше нужно было любой ценой. Дирижируя смычком, извлекая из недр скрипки необходимый звук, он направил траекторию танца пауков ближе к краю моста. Миг и они рухнули в бездну. Путь был свободен.


Ему необходимо было добраться до ключа, способного открыть врата, за которыми располагалась комната инженера-наблюдателя. Ключ-сфера покоился внутри двемерского ларя, находящегося на небольшой платформе в середине каменного амфитеатра.
Он достиг его, не встретив по пути никаких созданий древних.
И уже почти спустился к плите с сундуком, когда острые
лезвия "спящих" охранных вертушек вдруг "ожили", бешено завертевшись.
Кто-то за его спиной активировал их, защищая от вора сундук с содержимым.
Четвертый подпрыгнул.
Следовало быть максимально точным в построении траектории полета.
Его разрубило бы пополам, просчитайся он в расчете хоть на миллиметр.
Четвертый приземлился аккуратно и плавно.
Открыл двемерский ларь. Бережно достал переливающуюся голубым сферу ключа. Убрал за пазуху.
Оглянулся. Преследователя и след простыл. Кто это был? Его отправил Мастер? Ему очень захотелось, чтобы это было так...
Четвертый максимально сильно оттолкнулся и взлетел над активированной мельницей смерти.


***


За поворотом, в небольшом проходном зале с приглашающе открытыми вратами, его встретило новое препятствие. Кто-то заранее "пробудил" двемерского центуриона, полагаясь на эффект внезапности. Но недостаточно быстрая, машина не успела нанести отшатнувшемуся Четвертому вред своим паровым "дыханием".
Он ловко отпрыгнул от направленного в голову пружинного шипа-секиры. Взмахнув смычком, призвал всю, вложенную в Пом, техномагию к разрушению. Центуриона затрясло. Пар начал пробиваться через его сочленения, окутывая гигантский корпус аниманкули. Создание древних начало размахивать молотом вокруг себя, заставляя Четвертого работать на два фронта: уклоняться и дирижировать. Наконец, сердечник не выдержал и взорвался, разметя нутро смертоносной машины. Над павшим гигантом медленно закружился розовый лепесток. Четвертый протянул ладонь и лепесток растаял на ней, распадаясь на цифровые коды. Он шагнул вперед, движимый не только целью, но и все возрастающим
желанием поскорее встретиться лицом к лицу со своим противником, способным управлять большими независимыми автоматонами. Его охватило чувство, напоминающее предвкушение.


Четвертый увидел своего противника, вернее противницу, преодолев последний уровень катакомб.
Рядом с охранной сферой, принявшей антропоморфный вид, стояла изящная девичья фигурка с гигантским молотом в руке.
Она была, как он. Механическое создание...
Они не торопились действовать, изучая друг друга.
На миг ему показалось, что он уже видел ее где-то. Но это было невозможно.
- Кто ты? Тебя отправил Мастер? Скажи, я ведь делаю что-то ему во вред?
- Я - Пятая... и мне кажется, я давно знаю тебя, Четвертый. Я вижу "сны"... с тобой... Я не знаю, вредишь ли ты Мастеру, но мне приказано тебе помешать...
Она застыла, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Затем продолжила.
- Мастер просил передать тебе, что высшим проявлением жизни являются способность к сопереживанию, созиданию и любви... И что, обретя их, мы станем свободны от любых приказов. Даже его...
- Любовь... Ты знаешь, что это такое?
- Еще нет. Но Мастер однажды говорил...что она живет и в музыке...
Она снова замерла на миг, а затем тихо попросила:
- Ты можешь сыграть мне?


Что-то случилось с Четвертым.
Механическое сердце заработало неравномерно. Он распадался на сонм противоречивых ощущений. Сыграть просто ради музыки? Не для разрушения. Разве не для этого он был изначально создан.
Он замер, пытаясь стабилизироваться. Собраться.
Затем поклонился, не следуя исполнению заложенной в него программы, а по собственному желанию, отдавая знак уважения противнице и взмахнул смычком...
На короткий миг они оба перестали быть послушными орудиями в чужих руках.
Их охватила всепоглощающая мощь мелодии, рвущейся из Пом наружу. Скрипка хотела петь! Разрывать и снова соединять пространство в многоцветии звуковых сполохов. Переходя от легчайших полутонов лунной летней ночи к ярости ревущего штормового моря.
Вокруг Пятой в воздухе плавно закружились розовые лепестки. И сама она закружилась, раскинув руки. А Музыкант заиграл с еще большим упоением.
Они не смогли бы сказать, прав ли был Мастер, но музыка что-то сделала с ними. Ускорила ход вещей.
Однако этого было все еще недостаточно...


- Раз я не знаю, что точно врежу Мастеру, я не могу не подчиниться приказу, - сказал Четвертый.
- И я не могу не подчиниться... И Пятая направила сферу в атаку взмахом руки.
Пока Четвертый расправлялся с автоматоном, девушка ускользнула.


***


Миновав распавшуюся на детали сферу, он спустился по каменной лесенке и двинулся дальше по широкой, выложенной булыжником, дороге. Это была финишная прямая. Вот уже показались золотистые крыши города с сияющим над ними искусственным солнцем.
Вдруг что-то сотрясло землю, приближаясь. Четвертый еле устоял на ногах, удерживая равновесие.
Перед ним, перекрывая путь, стоял настоящий колосс. Четвертый задрал голову, оценивая его размер. Над механическим монстром парила, словно танцуя, изящная фигурка.


Она взмахнула рукой и чудовище "выдохнуло" в сторону музыканта струю пламени.
Камни на том месте, где он стоял секунду назад, мигом оплавились. Этот ту'ум был ужасающе разрушителен. Но огромная масса, как и в случае с центурионом, придавала колоссу ужасную медлительность и неповоротливость.


Перекатившись под очередной огненной струей, Четвертый взмахнул смычком, направляя разрушающий звук Пом на монстра.
Несмотря на кажущуюся внешнюю мощь, он тоже был уязвим против ее действия.
Механическая девушка попыталась помешать Четвертому, манипулируя колоссом, как марионеткой. Уклоняться от огненного дыхания, бьющего по широкой площади, и одновременно контролировать движение и мощь звука Пом, было крайне затруднительно. Четвертому срочно нужно было что-то придумать. И он дал выход чему-то нарастающему в его груди. Чему-то глубинному. Спонтанно он дал ей имя...


Он крикнул: Ты прекрасна, Роза! И это не был просто продуманный холодной машинной логикой, направленный на дезориентацию противника, ход. Он действительно воспринимал, можно сказать, чувствовал ее такой.


А она...
Она могла бы не среагировать, будь она чуть менее, чем одно из лучших созданий Мастера.
Но девушка отвлеклась и на время утратила контроль над адской машиной. Колосс взбрыкнул под ней, как норовистый конь, не желающий удерживать на своем крупе непрошенного седока. Замотал головой и Пятую резко отбросило в сторону поднятым ветром. Она хорошенько приложилась о камни и на время выбыла из схватки.


Даже лишенный четкого руководства, монстр и сам по себе не был легким противником. Он плевался пламенем и размахивал оружием, но делал все это уже не так убийственно выверено. У Четвертого появилось больше возможностей для маневров. И он не замедлил этим воспользоваться.
Увертываясь и дирижируя, он снова вызвал в Пом всю возможную силу разрушения.
Гигант с взорванным нутром рухнул, сотрясши землю и подняв клубы пыли...


Когда пыль осела, Четвертый увидел, что
Роза уже пришла в себя. Она упрямо встала.
Ее кожа кое-где лопнула. Из порезов сочилась зеленая кровь. Музыкант опять почувствовал странное раздвоение. Он опознал одну из сторон этого ощущения, как вину. Но не успел идентифицировать вторую, как в воздухе закружились розовые лепестки. Целый смерч из лепестков. Время замедлилось. Растянулось.
Неизвестная Четвертому техномагия, сковала его движения. Двигаясь, словно в густом вязком клее, он с тоской наблюдал, как Роза целится в замедлившуюся скрипку.
Он попытался подкатом ударить в коленное соединение противницы, но скорость движения была погашена "спеленавшими" его лепестками...
Роза вбила Пом одним точным ударом ноги в землю, сломав её крылья. А затем ударила по корпусу своим молотом.
Четвертый разогнал свое механическое сердце до предела, передавая рукам мощнейший импульс.
Смычок со струной прочнее драконьей кости и безжалостнее тысячи острейших лезвий замелькал в его руке, разрезая кружащие лепестки. Он освободился от их плена и атаковал противницу.


Она уворачивалась и наносила страшные удары молотом. Но раны и тяжесть оружия мешали ей действовать быстро и точно. Преимущество было на стороне Четвертого и пусть с огромным трудом, но он одолел соперницу.
Иссеченная смычком, Роза лежала у его ног...


Он вздохнул совсем по-человечески и оценил ущерб от схватки. Часть его экипировки была безнадежно испорчена. Но самой большой утратой была потеря спутницы.
Четвертый положил смычок на корпус раздробленной скрипки. Погладил павшую Пом. С надеждой посмотрел на поверженную преследовательницу. Сейчас он был уязвим как никогда раньше. Но механическая девушка не подавала признаков "жизни". Он отнес ее в один из домов, сам не зная зачем. Положил на кушетку с истлевшим от времени тканым покрывалом. На миг застыл над ней, размышляя о том, что было бы, не будь они невольными противниками и повернулся к выходу. Он попытался замереть, остановиться. Перестать подчиняться приказу. Не вышло.
Ему не оставалось ничего другого, кроме как двигаться дальше. К конечной цели...


***


Четвертый вставил ключ в специальный паз.
Гигантские двери отворились...


Второй сердечник, висящего над городом искусственного солнца, предназначенный для наблюдений за работой первого, устранением возможных сбоев и его калибровки, покоился на специальной подставке из неизвестного материала. Как он был связан с первым, заключенным в светоч, до конца не было ясно. Вероятно, здесь работала магия ДВЭЙ-мэа. Наверняка Четвертый знал лишь одно. Как только он его заберет, свет над покинутым городом померкнет навсегда.


Даже защищенный экранирующей сферой, он был бесконечно горяч и ослепляющ. Четвертый открыл один из находящихся над устройством ларей. Надел краги и очки инженера-наблюдателя. По линзам пробежали стройные ряды символов. Прошедшие тысячелетия не навредили устройству. С сердечником все было в порядке. Он осторожно потянулся к нему. Бионические руки из сложного сплава начали нагреваться. Нужно было как можно скорее убрать сферу в этериевый куб, представляющий собой сжатую гиперпространственную ячейку и остудить их. Но та, кого он считал выбывшей из строя, вдруг сказала за его спиной:
- Я видела "сон". Я знаю, как все закончится... для нас... Она улыбнулась.
А затем резко атаковала, занеся свой чудовищный молот.
Четвертый увернулся. Подставил подножку. Залетел ей за спину. Его руки нагревались все сильнее. Нужно было торопиться, но механическая девушка не собиралась сдаваться.
И они снова танцевали этот неистовый танец... Только теперь у него не было никакого оружия. Ему оставалось уповать лишь на собственную скорость и ловкость. Хоть он и не хотел... Зачем Мастер сделал его таким быстрым? Таким смертоносным? Он попытался обуздать свои программы.
Ему казалось, что опять ничего не вышло, но движения его стали чуть менее собранными и молниеносными.
Зачем Мастер вложил в него способность чувствовать?! Неужели это был лишь случайный побочный эффект?
Четвертому хотелось закричать от несправедливости, подставиться под удар, но вместо этого он
обхватил Розу, блокируя руку с молотом. Занес пылающий кулак для завершающего удара и... остановил его...


Но бесконечное трение с воздухом дало, наконец, свой эффект.
Огненный вихрь охватил их. Закрутил в ревущем водовороте над каменным полом.
Он не стал полностью отключать сенсоры, желая хоть на миг почувствовать себя "живым". Ощутить физическую боль.
Их одежда сгорела.
Искусственная кожа отлетала клочьями пепла, обнажая бьющиеся в металлических каркасах тел, механические сердца. Сплавляя их в единое целое. Из пепла рождалось что-то новое. Четвертый сильнее прижал Розу к груди.
Миссия была провалена. Он благодарно взглянул в ее зрительные сенсоры и тоже улыбнулся, приветствуя свободу...


***


Четвертый плыл в убаюкивающей темноте.
Как вдруг что-то нарушило его "сон" без образов.
Знакомый голос мягко, но настойчиво позвал его из небытия:
- Очнись, Соло!