Старый морской царь, шаркая по прохладному полу, что-то заметил на своём троне, и, нахмурившись, подошёл поближе. На толстой подушке лежали жемчужные украшения, что дал царь своей дочери как подарок царице лукошкинской.
— Стра-а-ажа! — неожиданно мощно для тщедушного старика закричал Чудо-Юдо.
— Что такое, царь? — как всегда невозмутимый Черномор вырос за спиной старика.
— Что это? Где моя дочь? Объяснись! Что…- вопросы посыпались неудержимым потоком, и изумительное ожерелье было сунуто под нос морскому стражу.
— С Асмодеей всё в порядке. — поправив бороду, ответил воевода, и мягко отвёл руку царя, — Не стоит беспокоиться.
— Тогда что… — в сложной ситуации Чудо-Юдо начал соображать на удивление быстро, — Она пошла против моей воли?! Ослушалась царя?
С громким звуком парадные двери за спиной Черномора закрылись, и двое из его богатырей подошли к своему командиру, — Всё готово, воевода.
— Хорошо. — воевода кивнул, и перевёл взгляд на царя, — Извините, бывшее Ваше Превосходительство. Порой для блага государства приходится идти на самые решительные меры.
— Ты… Ты… И дочку мою пленил?! — старик задыхался от возмущения, — А теперь убьёшь меня, и сядешь на трон?
— Мне-бы этого не хотелось, — всё так-же спокойно отвечал Черномор, — И нет, не я сяду на трон.
И на этих словах старый царь, всё осознав, закрыл лицо руками и заплакал. И изящная тиара из перламутра, жемчуга и изумрудов, свалившись с головы Чуда-Юда, покатилась по полу.
Катящуюся по полу изящную тиару остановила не менее, а может, и более изящная женская ножка. Девушка грациозно наклонилась, чтобы подобрать украшение, выпрямилась и, чуть помедлив, вогрузила его себе на голову. Пожалуй, ей оно шло куда больше, чем Чуду-Юду. Откинув струящиеся по плечам темные волосы назад, Асмодея, тихо и немного зловеще шурша скользящим по полу шлейфом своего красного платья, неспешно приблизилась к старику и, на первый взгляд, заботливо приобняла его.
— Ну что же ты, батюшка? — почти мягко и почти ласково произнесла она. Почти. — Неужто не рад, что твоя дочь, твоя кровиночка, твоя надежда и опора, вернулась с чужбины домой целехонькой и невредимой? — Отпрянув, русалка присела на золотой подлокотник трона и задумчиво провела пальцем по его обшитой бархатом спинке. Помолчав пару мгновений, она продолжила: — Не воспринимай это, батюшка, как твое свержение — воспринимай как… отпуск. Отпуск, да. Бессрочный. Ты стал плохо справляться со своими обязанностями, об этом судачит все царство. Потому тебе нужен отдых. Не беспокойся, я, как твоя прямая наследница, возьму нелегкое бремя власти на себя — царство будет в надежных руках.
Теперь уже не царевна, но царица хлопнула в ладоши и приказала страже увести безапелляционно отстраненного от должности правителя в его покои и пристально за ним следить.
— Я была не слишком жестока с ним? — спросила она у Черномора, не поворачиваясь к нему и почему-то пристально всматриваясь в пейзажи за окном, когда они остались наедине. — Нехорошо, если мои подданные сразу же начнут сплетничать о моей излишней суровости.
Вероятно, она жалела своего отца где-то в глубине души. Но совсем-совсем капельку. Можно ли винить ее за подобный поступок? Можно, конечно. И даже нужно. Но чего еще ожидать от не получавшей родительских любви и теплоты девочки, выросшей и превратившейся в прекрасную и опасную, словно дикая роза, воительницу?
Черномор, что интересно, не винил Асмодею. Что можно говорить об отцовских качествах мужчины, если старшая дочь сбежала от отца на сушу, а младшая вообще его свергла. Да, какими мотивами они не руководствовались-бы, это всё равно оставалось по сути своей переворот. А старый воевода, присягавший государству морскому, а не Чуду-Юду лично, на просьбу новой царицы откликнулся легко. Он прекрасно знал, на что способна его воспитанница — умная, хитрая и жёсткая, напоминавшая Черномору роскошный трезубец, вроде-бы хрупкий, но попробуй взять, и поранишься. Не то, что её бесхребетная сестица, что думала отнюдь не головой, и была для всех головной болью.
— Отнюдь, царица, — с уважением протянул Черномор, — Это очень мудрый поступок. Он только покажет народу, что вы можете проявлять не только грубую силу. Вы понимаете, о чём я. Старый метод кнута и пряника. Только размахивать кнутом — люд взбрыкнёт, что строптивый конь. А корми их пряниками, и они обленятся и разжиреют. Тем более, ваш отец не со зла так вёл себя. Годы взяли своё, и старик ослабил хватку. Я твёрдо уверен, что вы будете достойной правительницей.
Стоя сбоку и чуть позади Асмодеи, как повелось с давних лет, старый воевода смотрел на раскинувшийся в окне пейзаж, и меланхолично размышлял о предстоящих сутолоках среди холопья и дворцовой челяди, и мысленно поморщился — как бы не пеклась о мнении народа о себе Асмодея(Черномор подозревал, что она не будет сильно переживать по этому поводу до той поры, пока это не помешает ей спокойно править), переворот будут обсуждать долго — очень уж давно в стране не морской не происходило ничего интересного.
Асмодея перевела взгляд на Черномора, но взор ее был каким-то отсутствующим, будто она смотрела сквозь воеводу, а не на него. Чуть помолчав, она рассеяно кивнула. Мнение народа до тех пор, пока он не бунтовал, действительно волновало ее не особенно, но поскольку она не была глупой, она понимала, что отношения с подданными стоит наладить. Не потому, что так хочется, а потому, что так надо.
Новая царица правила твердою рукою жестко, но справедливо, как ни странно. Она прослыла мудрой, но отнюдь не доброй и не милосердной. В целом люд остался доволен произошедшим перемещениями, и только Черномор, благодаря чутким советам которого русалка и стала хорошей сменой Чуду-Юду и который всегда находился рядом, помогал и подсказывал ей, а иногда и умерял ее пыл, знал, каких усилий сие стоило и ему, и ей. Хотя она, сидя на троне, определенно постепенно смягчилась в какой-то степени и прекратила ненавидеть все и вся, иногда проявляя и сострадание, но только там, где это действительно необходимо. Да, влияние воеводы дало много полезных для всех плодов — морское царство явно выиграло в данной ситуации.
Darth Kraken & Beaver
Тема закрыта
.png)
.png)
