[Тaб]

 

Ты помнишь, как заснул, но не помнишь, как проснулся. Открываешь глаза, сидишь посреди кромешной темноты, силясь вспомнить, кто ты и как здесь оказался. Мысли путаются, будто клубок ниток, с которым поиграл котёнок. Каждая попытка ответить самому себе на простые вопросы отдаёт нестерпимой болью, от которой наворачиваются слёзы, пробуждая внутри только одно желание: лечь на спину, закрыть глаза и скрестить руки на груди, приветствуя вечный сон.

Иногда мы не хотим ничего, кроме покоя, но память зовёт нас, и мы не в силах сказать ей “нет”.

Ты помнишь, кем был, но не помнишь, кем тебе пришлось стать. Ослабляешь мысли, позволяя им мчаться в неведомые дали. Боль отступает, словно волна, но ты знаешь: словно волна, она и вернётся, как только гнев охватит твоё, ещё живое, тёплое, сердце, и ты задашь себе вопрос, ответ на который скрыт в неведомых глубинах сознания. Ты не знаешь, кто прячет от тебя ответы. Возможно, неведомая сила, которая играла с тобой, будто с куклой; а когда ей надоело – выбросила тебя на обочину неизвестности. Возможно, это ты сам: совершил нечто страшное, поступок, при одной мысли о котором сводит зубы и теперь тебе хочется кричать от отчаяния, пожирающего тебя изнутри. Возможно, ответ сокрыт где-то посередине. Нужно лишь протянуть к нему руку.

Иногда внутренний страх мешает идти вперёд. Но мы берём в руки факел, разгоняющий тьму, а затем делаем первый, и самый важный, шаг навстречу неизведанному.

Ты помнишь о тех, кто шёл с тобой, бок о бок, но не помнишь их лиц и имен. Всегда есть выход. Единственная мысль продолжает пылать посреди великого ничего, словно путеводный маяк. Ты закрываешь глаза, позволяя темноте вокруг попробовать тебя на вкус, ощутить запах мыслей, прячущихся под толщей плоти, коснуться тёплого сердца, продолжающего биться вопреки всему. Оно таит внутри себя одно единственное послание. Ключ, способный отпереть любую дверь.

Я не боюсь.

Эта мысль бьёт, будто молния. Сотрясает до основания. Переворачивает с ног на голову, грозя выбить почву из-под ног и выбросить последние крупицы сознания в непроглядную бездну. На мгновение калейдоскоп образов обрушивается не тебя, словно ведро ледяной воды; но затем исчезает, так и не оставив ответов.
Это не конец. Столь простая мысль несёт в себе покой. А затем ты понимаешь, что, прямо сейчас сделал, тот самый, заветный, первый шаг, так и не оступившись. Вслед за покоем приходит надежда. Ты открываешь глаза.
 
С вами снова наше шоу!
Зычный голос, бьющий по ушам, вырывает тебя из оцепенения. Тьма отступает. Ты не знаешь, надолго ли, и не подстерегает ли тьма где-то совсем близко, выжидая подходящего момента. Нет, сейчас её нет.
Больше никому не нужно беспокоиться об оплате кабельного телевидения, потому что, ныне и присно, мы вещаем на волнах вашей памяти!
Есть лишь полупустая комната, объятая полумраком, силуэты мебели и…
Вы, наверное, и забыть забыли, когда видели нас в последний раз, верно? О да, с тех пор утекло много воды, но, как говорил мой горячо любимый дядюшка: слава Богу, что это была вода, а не кое-что похуже!
Громкий хохот, будто сбежавший из будничного ситкома, выбивает тебя из раздумий. Ты нервно вертишь головой, силясь понять, откуда исходит этот звук, пока не замечаешь старенький телевизор, стоящий на облупленной тумбе, прямо перед тобой. Его экран затянут помехами, но, пусть и с большим трудом, тебе удаётся различить мужчину, смотрящего в камеру; он одет с иголочки и энергично жестикулирует, продолжая свой пространный монолог…
И куда же я подевал свои манеры?! Так взбудоражен нашей встречей, что до сих пор не представился! Впрочем, наверняка, вы и так помните своего бессменного ведущего мистера $@#&!
Накатившая волна белого шума заставляет тебя поморщится и не даёт разобрать его имя. Незримая толпа отвечает ведущему свистом и восторженными воплями. А он всё улыбается, широко, будто кукла. Улыбается, даже когда говорит…
Как и всегда, я пригласил в нашу студию очень важного, и без сомнения, интересного гостя! Это непревзойдённый мистер @#%...
Помехи снова больно бьют по ушам.
Великолепный автор, нашумевшего мультипликационного сериала: “Сбежавшие зверята ищут новый дом”! Поприветствуем его аплодисментами!
Зная, что будет дальше, ты, зажмурившись, затыкаешь уши, но… это ни капли не помогает. Громкие хлопки, вперемешку с криками незримых телезрителей настигают тебя, заставляя крепко стиснуть зубы. Кажется, что эти звуки издаёт вовсе не старенький телевизор. Похоже, они транслируются прямо в твою голову.
Не стоит вам так. У нас у всех есть свои мысли, а я просто поделился своими с людьми вокруг. В этом ведь нет ничего сложного, верно?
Ты видишь, как экран делится на две половины; справа, как и прежде, сидит ведущий, мужчина с улыбкой до ушей. Слева… на мгновение тебе кажется, что это всего лишь его зеркальное отражение, но потом ты понимаешь, что костюм гостя тёмный, тогда как ведущий одет в серый. И голос у него ниже, грубее. Впрочем, менее похожими мужчины быть не перестают. Они напоминают кукол, произведённых на одной фабрике, одной из которых перед выпуском в свет наскоро перекрасили одёжку, а затем наградили новым именем. Не именем, нет. Названием.
А вот тут я мог бы поспорить!
Ведущий наигранно смеётся. По крайней мере, так тебе кажется. Его слова пропитаны фальшью и показным задором.
Многие, выражаясь фигурально… транслируют свои мысли, но лишь подлинные гении имеют возможность поделиться чем-то кроме… мусора, понимаете? Только они в силах подарить нам по-настоящему умные мысли, и, без всякой лести скажу, вы – один из тех самых гениев! Зрители меня поддержат.
Невольно щуришься, когда очередной поток свиста вперемешку с жуткими воплями обрушивается на тебя, будто волна.
Всё, хватит…
Гость нервно смеётся, кажется ему неловко.
Может, перейдём к делу, а?
Конечно, конечно! Что-то я разошёлся. Но это неудивительно, у нас такой повод….
И для меня честь стать первым гостем после возвращения вашей программы в эфир.
Как и для нас мистер, $@?$; для нас это даже большая честь, пусть вы, возможно, так в этом и не признаетесь, но это сущая правда. Воистину…
Ведущий неловко посмеивается.
Немытые массы не привыкли обращать внимания на творчество тех, кто выходит за рамки их понимания, сформированные… окружающей средой, которой выгодно подобное отсутствие вкуса, или желания просвещаться…
Мистер…
Да, прошу прощения, но я к тому, что наша программа, и наши зрители, не из таких! И да, перейдём же, наконец, к делу!
Звучит громкая музыка, на экране проносится эмблема программы. На мгновение кажется, что ты попал в пятидесятые и смотришь одну из передач того, Богом забытого, времени.
Но, побаиваясь строить предположения, или делать хоть какие-то выводы, ты лишь крепче вжимаешься в скрипучее кресло, которое, впрочем, вовсе и не скрипит; готовишься увидеть продолжение таинственного эфира, вещаемого на волнах… твоей памяти. Это слово, невольно вызывает у тебя чувство глубокой тоски. Ты крепко сжимаешь кулаки, когда холодок пробегает по коже. От правды нельзя сбежать. Она, всегда, настигает нас, тем или иным, образом.
 
Год прошёл с того момента, как мультипликационный сериал “Сбежавшие зверята ищут новый дом” стал выходить на нашем телеканале. Он сразу же заслужил любовь публики и высокие оценки кинокритиков, однако…
Ведущий замолкает. Прочищает горло.
Из-за трагических обстоятельств, наш телеканал не смог показать весь запланированный материал, не говоря о продолжении…
Это печально.
Печально, и нас просто завалили письмами!
Голос ведущего переполнен задором, он смеётся. Это выглядит слишком неестественно.
Наши зрители хотели знать, чем всё закончится. Эта история, она… просто поразила их воображение… Но, наверное, не все, кто смотрит нас здесь и сейчас, знают о чём, мы, прошу прощения…
Ведущий начинает перебирать бумаги, лежащие перед ним. Ты, невольно, замираешь, то ли из страха, то ли из… предвкушения.
Это история о несчастных зверятах, которых выкрали из их семей злые экспериментаторы… Это никому не испортит впечатление?
Нет, будьте добры, продолжайте.
Так вот, их похищают полубезумные экспериментаторы, сбежавшие из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время - в привычном понимании, - на… концептуальном уровне…
Незримые зрители охают.
Их прошлое туманно. Будущее неизвестно. Мотивы подёрнуты завесой… тайны. Но они похищают несчастных зверят и начинают свои... без сомнения, изуверские, эксперименты. Такая фабула не казалась вам слишком… жестокой? Обычный среднестатистический зритель после тяжелых рабочих будней явно не ожидал увидеть столь… необычное шоу.
Конечно, у меня были опасения и я до последнего был уверен, что ваш телеканал не станет покупать права на показ…
НАШ телеканал оказался куда прогрессивней любых ваших ожиданий. Разве это не прелестно?
Полностью согласен, мистер $@#. Мне даже не пришлось ничего вырезать, пусть изначальная задумка и была весьма жестокой, особенно на фоне этого скандала. Ну, вы помните, наверное.
Мерзкие живодёры! Только и мечтаю о том, чтобы они оказались на месте несчастных зверят.
Солидарен с вами, пусть я и не сторонник столь радикальных мер. Так вот, несмотря на прогрессивные взгляды вашего телеканала, перед тем как передать ему готовый материал, я, всё-таки, подверг его своеобразной самоцензуре. Совсем немного, но быть может, именно это и спасло меня от участи быть сожжённым на костре.
Ведущий смеётся.
Например?
Несколько сцен изнасилования, сексуальные извращения, сопряженные с употреблением тяжёлых наркотиков, немного каннибализма и… я не хочу об этом говорить, простите.
Ничего страшного, мы может перейти к…
В то время я был не в лучшем состоянии, в голову лезли такие идеи, в общем, слава Богу, я вовремя выбросил их в камин.
Гость издаёт нервный смешок.
Тогда вы точно будете не против небольшой паузы!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран гаснет, а затем, среди паутины помех, появляется небольшое здание с ослепительной неоновой вывеской.
Бар “Маттон” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы провести вечер под светом кроваво-красной луны…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Тебе хочется спать. Вместо ответов на вопросы, здесь и сейчас, ты видишь лишь… нечто невнятное. Без сомнений, оно пробуждает тревогу, заставляя тебя крепко вцепиться в подлокотники, но… с каждым мгновением тревога слабеет, а на её место приходит банальная усталость. Всё бы так и закончилось, если бы не…
 
Интересно, ему ещё не надоело?
Понятия не имею.
Надейся на лучшее, готовься к худшему…
Совет на все случаи жизни.
 
Поговорим о наших главных героях, вы не против?
Программа возвращается в эфир.
Нет, конечно.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. С невероятным трудом, прошу заметить, но всё-таки удаётся. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и… задаются главным вопросом: “А почему, собственно, мы? Разве заслужили бедные, несчастные, зверята такую участь?”
И многие, возможно, скажут: “Конечно же, не заслужили, бедные несчастные зверята!” но именно тогда мы и увидим их прошлое. Эти сцены… наверняка, заставят многих изменить своё мнение.
О да, вы коснулись очень важной темы…
Философской, я бы сказал… библейской.
Ну, может и не настолько важной, но всё-таки. Первым появился образ кота Тома…
Мой любимый персонаж!
Перед ним были открыты все пути. Он мог бы сделать всё, что угодно, но вместо этого прожигал свою жизнь, тратя её на страдания, которые сам и выдумал. Это печальная история, но вовсе не редкость в наши дни. И знаете, что?
Ведущий вопросительно кивает.
Только сбежав от полубезумных нацистских экспериментаторов, котик Том понимает, сколько времени он потратил впустую. Сколько шансов он упустил. Сколько подлинных возможностей променял на воздушные замки, которые существовали только в его воображении.
Выходит, пережитые испытания… открыли ему глаза?
Возможно, они стали первым толчком.
Первым шагом навстречу неизведанному.
Ведущий и гость синхронно кивают друг другу. Они и вправду походят на отражения.
Мурашки проходят по твоей коже, от спины до самых плеч. Коснувшись головы, они забираются так глубоко, как только могут, и ты закрываешь глаза, ощущая эти странные, безмерно приятные покалывания где-то там, в самой глубине спрятанной под толщей волос, кожи и костей плоти.
Ты всё ещё не помнишь, но отголоски памяти тянутся и взывают к тебе.
А они всё говорят, говорят и говорят…
 
Затем была лисичка Алис.
О, этот образ тоже показался мне весьма и весьма занятным. Обычно, в массовой культуре, любовь… освобождает; но в случае с лисичкой Алис мы видим обратную сторону медали.
Именно. Мне хотелось показать тёмную ипостась любви. Страсть, которая затмевает всё вокруг, застилает взор кроваво-красной пеленой, превращается в, не побоюсь этого слова, смысл жизни. А затем сбивает тебя с ног, оставляя валяться в грязи и захлёбываться слезами.
Весьма… мрачная картина, хочу заметить.
Ничего в этой жизни не стоит воспринимать слишком серьёзно, вот что я хотел сказать. Возможно, лиса Алис это поймёт.
Как насчёт бобрицы Стефани?
Кто-то считает её бунтаркой, но это точно не я. Бобрица Стефани подросток, понимаете? Подросток, на которого возложены большие надежды, которые она боится не оправдать. Но ещё больше она боится потерять саму себя, позабыть о том, что прячется глубоко внутри, под слоем масок, которые надевает каждый из нас. Поэтому, стиснув зубы, она продолжает играть в послушную девочку и - когда никто не видит, конечно же - она, с горящими глазами, преступает закон. Это не вопрос бунта. Это попытка понять, кто ты такая, на самом деле.
Возможно, пережитые испытания помогут ей найти ответ.
Возможно, так и будет.
Остаётся зайка Элсбет.
С ней всё не так просто. Вы, наверное, и сами это заметили.
На первый взгляд она кажется… слишком невинной.
Именно, но если приглядеться, то и тут вы найдёте скелеты в шкафу. Мечты заменили ей жизнь, понимаете? Она не видит ничего, кроме картинок в своей голове. Картинок счастливой жизни, светлого будущего, мира, который во всём превосходит повседневную серость. В мечтах, как таковых, нет ничего плохого, более того, зайка Элсбет идёт им навстречу; но сама не замечает, как в погоне за мечтами её жизнь оборачивается прахом.
Но вы же не хотите сказать, что людям не стоит предаваться фантазиям?
Конечно же нет. Но всем нам стоит соблюдать хрупкий баланс между серой повседневностью и безумными красками, которые поджидают нас среди мира грёз.
Возможно, зайка Элсбет придёт к такому же ответу.
Возможно. Мне хотелось бы в это верить.
Вы невероятно интересный собеседник, мистер %@#$, но перед тем, как мы продолжим…
Ведущий поворачивает голову и смотрит прямо в камеру. Ты невольно ловишь его взгляд, и, словно заметив это, ведущий подмигивает.
…нас ждёт небольшая пауза!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран тухнет, а затем, среди паутины помех появляется огромное здание, объятое неоновым светом.
Ночной клуб “Смертный грех” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы встретить конец света…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Ты качаешь головой, крепко сжав её по за виски. Память кипит, пробуждаясь после зимней спячки. Теперь ты помнишь их имена, помнишь сезоны, помнишь шпили, тянущиеся ввысь. Железного Бога, Хозяев… отражение в зеркале. Ты помнишь Вавилон, и мысль о нём отдаёт вкусом слёз. Ты помнишь многое, но…
Ты не помнишь себя.
 
Мы могли бы сказать всё прямо.
Но не можем, ты знаешь правила.
Глупые, глупые правила…
Потерпи, ещё немного осталось.
 
И мы снова в эфире.
Ведущий откашливается.
Ваш бессменный ведущий мистер $@$ и наш непревзойдённый гость мистер %#%@, автор нашумевшего мультипликационного сериала “Сбежавшие зверята ищут новый дом”!
Очередной взрыв аплодисментов заставляет тебя зажмуриться.
Как мы помним, после невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, вне всяких сомнений, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий…
Невероятные повелители стихий – это, можно сказать, старое поколение героев, которые ищут себе преемников и находят их в лице несчастных зверят. Конечно, их взор больше не горит энтузиазмом, в сердцах не пылает пламя бунта, а слово “принципы” вызывает лишь смех; но вопреки этому, невероятные повелители стихий приходят зверятам на помощь, продолжая верить в добро и силу дружбы, еще живущих отголосками воспоминаний где-то в глубине разбитых сердец.
Сила дружбы – это ведь… очень важное понятие в рамках вашего мультипликационного сериала. Когда несчастные зверята собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце тёмного леса, и те начинают учить их запретным техникам, которые были и остаются единственным шансом несчастных зверят одолеть слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, то… у них ничего не выходит. И только во время финальной битвы, когда слуги полубезумных нацистских экспериментаторов начинают штурмовать секретную базу невероятных повелителей стихий…
Именно. Только тогда несчастные зверята осознают всю важность силы дружбы, которая и является связующим звеном для всех запретных техник.
По-моему, это потрясающе.
Эта тема вовсе не нова…
Но только вы смогли показать, сколь важна дружба, в таком свете. Это не может не вдохновлять.
Может быть, я никогда об этом не задумывался.
Ну а теперь, если никто не против, а я знаю, что вы только этого и ждали…
Незримые зрители охают.
Мы перейдём к самому интересному!
Кажется, я знаю, к чему вы ведёте.
Гость издаёт смешок.
Финал, который так и не был показан…
Который вовсе и не финал.
Вот именно. Трагические обстоятельства заставили нас оборвать трансляцию вашего мультипликационного сериала на самом интересном месте.
А они хоть помнят, на чём мы остановились?
Теперь в камеру смотрит гость. Ты ловишь его взгляд. Намеренно. И… всё верно, он подмигивает тебе.
Помнят, конечно, зуб даю.
- Вавилон, - тихо шепчешь ты.
Они переглядываются, всего на мгновение. Но ты видишь всё.
Несчастным зверятам пришлось бежать…
Силы оказались неравны.
Столько попыток… и всё впустую.
Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов были в шаге от победы, но…
У невероятных повелителей стихий нашёлся свой ответ.
- Вавилон, - повторяешь ты одними губами.
Они смотрят на тебя, с экрана старенького телевизора, не отрывая взгляда.
Все карты на стол в обмен на последний шанс.
Запретная техника, о которой не говорят вслух.
Величайшая жертва это…
Всегда ты сам.
Он сделали всё, чтобы открыть врата в…
- Вавилон, - произносишь ты в одних только мыслях.
Они кивают тебе. Синхронно. Будто отражения в зеркале.
Вавилон.
Отвечает ведущий.
Вавилон.
Говорит гость.
Город, которого нет на картах.
Город, куда ведут все пути.
Там бы всё и кончилось, верно?
Может быть. Это была идея. О городе, вне времени и пространства, о шпилях, тянущихся ввысь, Железном Боге, Хозяевах, отражениях в зеркалах…
Погоди, погоди… Мы ведь не можем, правила, сам знаешь…
Точно. Забыл на секунду, извини.
Ведущий прочищает горло.
Так вот…
Он широко улыбается, глядя в камеру.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий. Они собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце темного леса, где те начинают учить несчастных зверят запретным техникам, основанных на силе дружбе. Но, прямо посреди обучения, секретную базу находят слуги полубезумных нацистских экспериментаторов, и, тут же, пытаются взять её штурмом. Только тогда несчастные зверята понимают, насколько важна сила дружбы, для того, чтобы использовать запретные техники, но… Становится слишком поздно. Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов врываются на базу, и невероятные повелители стихий объединяются, чтобы использовать самую запретную технику…
Они жертвуют собой…
Подхватывает гость.
И открывают врата в Вавилон.
На этом животрепещущем моменте, из-за трагических обстоятельств, нам пришлось оборвать трансляцию столь великолепного мультипликационного сериала.
Это событие едва не подкосило нас…
Но как говорил мой горячо любимый дядюшка: Что поднимается, должно пасть. Что пало, должно возвыситься вновь!
Мудрая мысль, ведь…
- Хватит! – ты обрываешь их на полуслове, махнув рукой.
Незримые зрители охают.
- Понял я, это всё… какая-то метафора, но… - ты невольно морщишься, потирая переносицу, - мозаика никак не складывается…
 
Ну наконец-то!
Голос ведущего пропитан восторгом.
О да.
И гостя тоже.
Теперь мы можем говорить напрямую, это отличная новость!
Они так и смотрят на тебя с экрана телевизора, освещающего комнату, подёрнутую полумраком. Будто братья-близнецы.
Ты можешь спросить нас о чём угодно. Ты и вправду это заслужил.
- Имена, сезоны, город… я вспомнил их. Вспомнил всё, но… - ты качаешь головой, - я не помню себя. И… вы ведь тоже… вас там не было. Кто вы такие?
Это всё память.
Коротко отвечает гость.
- Моя? Я при смерти, выходит?
Нет.
Ведущий смеётся.
Ты и есть память. Идея, которая возникла посреди небытия, пылала, будто светоч, но затем…
Затухла, когда всё оборвалось.
- Я… я не понимаю… нет, правда.
Это место… словно фабрика отживших идей, выброшенных в небытие. Они… так и остаются здесь, пока не померкнут посреди кромешной тьмы.
Не исчезают из памяти.
Не забываются.
- Это сложно, - ты шумно выдыхаешь. – Так зачем весь этот кипишь с…представлением, и… вы так и не ответили на главный вопрос, причём тут…
Вавилон.
Ты киваешь.
- Как я с ним связан?
Ты был там. Был одним из…
- Потерянных.
Не зверят, точно.
История оборвалась, не была закончена, ты отправился сюда…
- Словно на каторгу.
Теперь кивают они.
- А вы-то кто?
А мы просто статисты.
Те, кто помог тебе вспомнить.
Здесь нет ничего важнее памяти…
Считай нас акушерами.
Не самое плохое сравнение.
- Память внутри памяти… голова кругом. Но я так и не понял главного…
Ты невольно смеёшься, глядя на затянутый помехами экран.
- Зачем всё это, а? Зачем было вытаскивать меня из темноты? Зачем… напоминать мне обо всём?
Ты забыл?
Мистер @#$ смеётся.
Ты сам так захотел. Мы никого не заставляем.
Мистер %#$& вздыхает.
Но это не единственная причина, сам понимаешь.
Ты нужен ему.
- Не понимаю.
Иногда идеям суждено вернуться.
Вырваться из этой тюрьмы.
Считай это путёвкой на волю. А там…
Кто знает, может, тебе и не придётся возвращаться.
- Твою-то мать… - ты нервно смеёшься, не веря своим ушам.
Они смеются в ответ.
- Но я ведь… всё равно забуду… всё это, верно?
Таковы правила, ничего не попишешь.
Глупые, глупые правила…
- Знаете… может оно и к лучшему.
Ты вздыхаешь, обводя, подёрнутую полумраком, комнату взглядом. Всё это кажется… одним большим сном и больше всего на свете тебе хочется проснуться.
Ну как, ковбой, готов снова сесть в седло?
Вавилон ждёт.
- Только оставьте мне большую пушку, повешу её на бедро.
Ты смеёшься.
Они смеются в ответ.
Словно круги на воде.
Словно… в твоей голове не остаётся слов. Там есть только краски, запахи и чувства, смешанные в незримом калейдоскопе.
Ты вдыхаешь полной грудью, с головой окунаясь в эту бушующую пучину. А затем…
Открываешь глаза.

 

https://youtu.be/t99KH0TR-J4

 

 

Мастер
Рыцари

Лайон
Алис Кейтли

Бивер
Стефани Сайлент
Лютер Сайлент
Ричард Робинсон
Тереза Олсен

Кайра
Элсбет Рояр
Близнецы О'Флаэрти

Лео
Дарья Бисонин
Джон Саммер

Серебряная
Ким Франклин

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 19:07

[Плюшевая Борода]

IWOLRUHNWHE

СКАЗКА ЛОЖЬ - ДА В НЕЙ НАМЕК

 

 

...Жил да был на свете юноша по имени Йоль, жил, не тужил, не худо-бедно, а славно-преславно: путешествовал по свету, стаптывая подошвы старых отцовских сапог, давно впитавших в себя пыль дорог и снег вершин, и не искал себе лучшей доли, потому что от добра добра не ищут - краюха чалого хлеба в перекидной суме всегда могла отыскаться, а большего ему и не требовалось. Минуло девять зим и девять лет, скиталец возмужал и обошел вдоль и поперек все земли, известные и неизвестные, везде оставил свой след, на каждом тракте и в каждом лесу, на лужайках и берегах, в густой изумрудной траве и заболоченной пойме. Сума его по-прежнему была полна, милостью добрых людей, и блазнилось ему, что весь мир распростерт перед ним. И лишь один лес, на самой окраине мира, остался им неизведан - тот, что спокон веку считался шабашем прОклятой братии: демонят да чертят...

 

...Долго ли, коротко ли, но однажды, в один из мерзлых самайнских дней Йоль, чьего упрямства не смогли умалить косноязыкие сплетни деревенских провидиц, добрался до той самой чащобы. Ветвистые лапы вековечных елей застили взор и ссадину за ссадиной раскрашивали щеки алым, но юноша с завидным упрямством продирался сквозь пушистую белую свару, пока не различил среди пышно припорошенных снегом ветвей очертаний дивной фигуры, до того прекрасной, что взгляда так и не отвернул - не смог. До тонкого слуха донеслась жалостливая мольба о помощи и путник, недолго думая, без страха и упрека ринулся вперед, обламывая тонкие ветки. Зеленые глаза сверкнули и шаг сорвался на бег...

 

...Половинка луны красным клубком упала на речную гладь, да так и застыла в нерушимом трепете, словно боялась потревожить то, что пробудилось здесь ото сна этой ночью. Не выли одичалые звери в глухой чаще, не надрывалась свирельно красношейка в прогалине между сонных елей, не шуршала сухо, едва колышась от ветра, дикая лесная трава. Лишь что-то шептала Йолю на ухо незримая тень, а голова, без браги тяжелая, клонилась к ней на плечо... "Всякого, к кому прикоснешься, на мучения осудишь и в курос обратишь, и будет он таким же черным, как душа моя бездонная"... Спал в ту ночь юноша без снов и тревог, как младенец или скаженный...

 

...Как бы не манила Йоля дорога, как бы не обласкивало солнце здатокудрую голову, как бы не жалил губы морозный ветер, но всякий год, обойдя целый свет, он исправно возвращался домой - и вышло так, что в этот раз вернуться ему довелось по ковру из палых листьев, аккурат к осеннему равноденствию. Выбежала детвора со всех окрестных домов, запричитали женщины, картинно заламывая руки, - юноша тот был краше солнца и прекрасней луны и многих прелестниц удосужился свести с ума - но Йоль, локтями распихав толчею, устремился к той, что была ему милее всех прочих. Рун, дочка кузнеца, за которую отец давал богатое приданое, была очень скромна и сторонилась людей, а потому стояла поодаль, у Косого Ручья. Заалели круглые щеки при виде путника пуще обыкновения, а стоило Йолю приблизиться, так и вовсе пунцовыми стали. Протянула Рун руку навстречу долгожданному лицу, а с губ сам собой сорвался напевный шепот "Где же ты так долго пропадал, мой любимый Йоль?", но...

 

- Гд... - только и успела произнести она за мгновенье до того, как застыть исчерна черным изваянием. 

 

Йоль - причитал в ставнях ветер.

Рун - рыдал с неба дождь.
Гд - дырявил виски напевный шепот.

 

ЙОЛЬ. РУН. ГД...

 

Трижды забыл тот юноша все слова и звуки, все имена и песни, все дороги и дом, обратившийся скопищем черных изваяний, и даже имя свое - колесница, запряженная неумолимой тройкой Времени, Судьбы и Смерти, вершила свой суд справедливо. Побелели волосы и зелень глаз потускнела, пожухли и сгнили сломанные стебли, обветшалые крыши хибар тоскливо поникли к земле. Все исчезло, остался лишь причитающий в ставнях ветер, рыдающий с неба дождь и напевный шепот в висках.

 

ЙОЛЬ. РУН. ГД...

 

Точка зрения Брайана

 

Осень пахнет дождем и смертью, она - как последний патрон в обойме. Лето - патокой и дымом костра, оно - как яркое-яркое небо. Весна - пьяным цветом незабудок и обещанием, она - как теплая мамина ладонь. Зима не пахнет ничем, кроме бескрайней тоски, она - как скованный льдом ручей. Как стреляная гильза. 

 

Наколько хватает взгляда, повсюду простирается пустой белый шум. Одинокая снежинка тает у меня на лбу, ее сестричка прячется в слезнике. Говорят, что каждая неповторима, каждая обладает уникальным узором, но я в это не верю. Этого просто не может быть - иначе главными палачами неповторимости стали бы дворники. Выбираться откуда? И зачем? Пускай мое сердце вмерзнет в глыбу льда. Пускай не будет больше ни боли, ни страха, ни слез, ни маленькой девочки на залитой кровью багдадской улице, ни бликующей на солнце лысины сержанта, и абрамса, который заживо похоронит под собой четырех парней - тоже пускай не будет. Вздрагиваю, прихожу в себя. Из груди вырывается сдавленный стон, отдающий легким послевкусием сожаления - не так просто отпускать свои кошмары, даже если знаешь, что они обязательно вернутся домой. Впускаю в легкие морозную свежесть. Позволяю ей увлечь меня за собой, туда, где объятый пламенем Вас щедро расплескивает вокруг себя жидкую лаву. Укрываю ее собой, прижимаю к себе так крепко, как только могу. Я не говорю ей, что все будет хорошо - хорошо не будет, но она и так это знает. 

[Beaver]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

Она знает, что хорошо не будет, а если и будет, то только не ей, давно это усвоила, ещё в детстве. Но… почему тогда сейчас, когда она порывисто льнет к нему как можно ближе, не столько чтобы согреться, сколько чтобы просто быть рядом, ей так хорошо? Хорошо, несмотря на жуткий холод, несмотря на страх перед неизвестностью, несмотря на явную угрозу жизни. Хорошо лишь потому, что он тесно прижимает её к себе. Глупо с её стороны? Да, пожалуй… Но что есть, то есть.

Стефани с удивлением поняла, что по её щекам катятся слёзы, и тут же торопливо вытерла их тыльной стороной ладони, а потом, положив руки на плечи своему Рыцарю и не обращая внимания на невольных свидетелей, приподнялась на носочки, чтобы неуверенно коснуться его губ, готовая в любой момент отпрянуть, если Прекраснейший решит её отвергнуть. Маленькая настороженная пугливая пташка. А сердечко в её груди застучало быстро-быстро, норовящее выпрыгнуть, ты слышишь?..

 

https://youtu.be/9BQYiugOwBs

[Leo-ranger]

- А почему ты уезжаешь, дядя Джон? - озадаченно спрашивает его стоящая в дверях девчушка лет десяти. Джон вздрагивает и поворачивается к племяннице с озадаченным взглядом.
- Ну, мне нужно будет уехать на какое-то время… - она на мгновение запнулся. - По работе.
- А… - милое личико девочки портит выражение печали. Она оглядывает своего дядю не по-детски серьезным взглядом и спрашивает. - А ты будешь к нам приезжать?
- Конечно, - Джон невольно улыбается, глядя, как девочка хмурится. - А ты чего не спишь, Дашка? Родители узнают - уши надерут же.
- Но ты им не расскажешь, да? - с надеждой спрашивает Даша. - Мама сказала, что ты завтра рано уезжаешь и я наверняка просплю, так что я решила попрощаться сейчас, - она смутилась.
- Эх, ладно, не скажу. Но… - еще одна улыбка окрашивает губы Джона. - Только если ты обещаешь сыграть мне перед отъездом.
Даша радостно подпрыгнула и унеслась в свою комнату - за гитарой.


Вавилон, 5 часов, 58 минуты, 25 секунд, 24 декабря 2016 года

Даша вздрогнула и раскрыла глаза. Кажется, она на мгновение задремала. Её попутчик, похоже, не заметил этого, сосредоточившись на вождении. Ну и правильно.
Девушка пробурчала себе что-то под нос и отвернулась к окну. Воспоминания о дяде портили настроение даже больше, чем воспоминания о родителях, поэтому Прекраснейшая поспешила забыть об этом сне и мысли её тут же заняли другие подменыши.
"Интересно, с ними все в порядке?" - интуиция ответила, что нет, но Дарья решила не спешить и дождаться приезда в клуб. Впрочем… их могло там уже и не быть. Быть может, они тоже попали на прием к Пугалу. А то и хуже.

Квартира Джона Саммера, 5 часов, 59 минут, 50 секунд, 24 декабря

Джон уныло смотрел в потолок, пытаясь понять, с чего бы ему приснилось воспоминание тринадцатилетней давности. Порой он скучал по своей семье, но как так же он скучал и по старой работе - а эта тоска обычно проходила через пару минут.
Саммер вздохнул и встал с кровати. Впереди у него был очередной тяжелый и серый будний день.

[Тaб]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Все, кто спит

Ледяной воздух больно обжигает лёгкие. Хочет задержаться в них, подольше, осесть хворью и жаром, который не приносит тепла. Вы стоите на толстом льду, и, опустив глаза видите под собой вмороженные в него тела. Бледные, с широко раскрытыми глазами, и гримасой страха, исказившей лица. Все, как один. И они протягивают к вам омертвевшие руки, словно взывая войти в снежное лоно и принять смерть, как величайшую из наград. Но как бы вам не было холодно, вы не намерены вслушиваться в увещевания мертвецов. По крайней мере, сейчас.
Каждый из вас умирает на закате и возвращается вместе с первыми лучами ослепительно яркого солнца. Каждый из вас был в шаге от забыться, но вырвался из прекрасно плена Аркадии, который оседает на языке горьким привкусом безумия. Каждый из вас прошёл сквозь тысячу испытаний, о которых не помнит и сам; и продолжает бездумно идти вперёд. Просто потому что иначе нельзя.
Вы смотрите друг на друга, в глазах застыл молчаливый страх. Холодный. Липкий. Густой, будто смола или пролитый чай. Он пробирается в самое нутро, раздирая мягкую и податливую плоть цепкими когтями. Не знает пощады, приводя в пасть безумия даже самых отчаянных смельчаков. Не знает поражения, даже перед лицом пламени, что горячее тысячи звёзд. Этот страх лишь смеётся над вами, ибо за его спиной стоит нечто большее. Этот страх лишь смеётся над вами, ибо он предвестник самой смерти.
Вы смотрите вдаль, где лёд и снег объяты густым туманом. Белым, как молоко. Как подвенечное платье. Как кожа замёрзшего мертвеца. Туман обрамляет башни, что тянутся к небесам и пробивают их, будто, острые иглы кожу наркомана, усеянную гематомами.
Вы не знаете, что это за место. Но оно пугает, пугает больше, чем непролазные Заросли и возможность потерять их. Они тоже напуганы, пусть и не подают виду. И Осенний, приобнявший красотку. И Летний, прижавший Лань к своей тёплой груди. И Зимний… В их глазах застыл немой страх, который мечтает только об одном — вырваться наружу и унести вас вихрем безумия в неведомые дали кошмара…
 

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Точка зрения Джимми

— Кто-то вор… — хрипишь, было, ты, но никак не можешь прохрипеть до конца. От этого воздуха сводит лёгкие и ты заходишься в приступе сухого кашля, от которого на глазах выступают слезы и страшно хочется рухнуть на колени. Вдоволь накашлившись ты похлопываешь по плечу крошку, вытащенную из непролазного сугроба, а затем киваешь в сторону высоченных Шпилей. От них так и пахнет комплексами.
— Кто-то ворвался к нам в сон, — цедишь ты, переводя взгляд с Брайана на его пигалицу, — и я был бы не прочь поболтать об ответственности, — с Васа на его миленькую Зеленоволосую, — но тогда мы можем так и сдохнуть, тут, нахрен, а этого никому не хочется…
Вас кивает. Иногда, тебя тошнит от его показной безучастности, но только не сейчас.
— Теперь нам отсюда так просто не выбраться, и… — смешок, против воли, вырывается из твоей сухой глотки, как бы ты ни пытался забить его поглубже, — и я, бл*ть понятию не имею, что будет, если мы тут помрём. Боюсь, никто не отмотает плёнку. А может мы попадём в кому, станет овощами, будем пускать слюнку, пялясь в белый потолок остекленевшими глазами. Хрен его знает! — ты всплёскиваешь руками, а они продолжают на тебя пялится, будто на комика-недоумка. Снежинки падающие с неба больше не щекочут нос, они обжигают его, будто сигаретные бычки, которые кто-то пытается потушить о твою харю. И тебе остаётся только нервно их смахивать.
— Брайан, если ты хотя бы догадываешься о том, кто мог отравить твой сон — лучше скажи сразу, — гасишь злость смачным пинком, и произносишь это без всяких эмоций, — но как бы там ни было, — снова, киваешь в сторону Шпилей. Интересно, насколько большой был **й у того, кто решил построить такую громадину? — нам надо найти очаги, места, где этот обмудок ворвался в сон нашего славного Зимнего Рыцаря, и забыл прибрать за собой.
— Предлагаю разбиться на пары, как бы не было круто слоняться тут вшестером, но время сейчас — куда дороже денег. Чем быстрее мы найдём очаги, тем больше надежды на то, что вырвемся отсюда в целости и сохранности.
Снова, кашель подступает к горлу порывом. Ты крепко стискиваешь зубы, намереваясь поиграть с ним в прятки, но уже через вшивую секунду заходишься в очередном приступе… Лишь краем глаза успеваешь заметить, как перед лицом Васа вспыхивают огненные буквы, шипящие на холодном воздухе:
«Тогда в путь»

// Алис, Элсбет и Стефани — бросаем Сообразительность + Оккультизм (или Расследование) со штрафом в -2 (Не забывайте про переброс... восьмёрок и всего остального) на поиск очагов отравления сна//
 

Вход в ночной клуб rorriM, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 2 минуты, и 54 секунды
Дарья

Вопреки всем опасениям и запаху перегара изо рта, водитель лихо мчит сквозь Вавилон, который только начинает просыпаться. Туман услужливо расступается перед лучами утреннего солнца, и от взгляда на эту картину, тебе становится немножко теплей. Люди выползают на улицы, спешат-спешат-спешат, кое-где открываются магазинчики и кафе, кое-где ты слышишь признания в любви (И вовсе не ушами) кое-где — крики полные горячечной злобы. Город просыпается и тебе хочется петь. Хочется больше всего в твоей жизни, и улыбка, невольно украшает лицо.
Водитель бросает на тебя взгляд и улыбается в ответ. Ты сама и не замечаешь, как вы вырываетесь из захолустья и оказываетесь на улицах, объятых потускневшим неоном.
Он разгоняет туман ещё лучше солнца, манит тебя, шепчет на ухо соблазнительно тёплые слова, но ты вовремя вспоминаешь про клуб. Про Потерянных. И сбрасываешь наваждение, тряхнув головой.
И вот вы подъезжаете к тому самому ночному клубу. Тебе в глаза сразу бросается зеркальная вывеска, подсвеченная уймой ослепительных огней — rorriM. Наверное, ночью она потрясает любое воображение.
Затем в уши врывается визг сирены, а в глаза тысячей игл впивается образ машины скорой помощи, застывшей возле входа в клуб.
— Опа, похоже кто-то серьёзно перебрал… — бросает водитель, но ты его не слышишь, просишь немедленно подъехать ближе. И он слушается, не в силах устоять перед твоей красотой. И красотой твоего голоса.
Тебе не показалось. Парнишка-парамедик укладывает твоих знакомых на носилки, а помогает ему бритоголовый в чёрной футболке с надписью «Security». Укладывает и Васа с кожей, отмеченной несмываемой печатью солнца. Укладывает и Джимми, возле которого, прямо на асфальте валяется гитара. Укладывает и Брайана, бледного, будто мертвеца. И зеленоволосую Алис. И прекрасную Элсбет. И маленькую Стефани.
Твоё сердце уходит в пятки. Неужели погибли? Ты растерянно смотришь по сторонам, явственно ощущая, как время превращается в густой и тягучий кисель…
 

Вход в ночной клуб rorriM, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 2 минуты, и 59 секунд
Ким

Ты продираешься сквозь замёрзший голос, неся вслед за собой дыхание Весны. Сама не знаешь куда. Сама не знаешь зачем. Но тебя просто влечёт вперёд, и ты не в силах сопротивляться порыву прекрасного безумия, которым охвачено всё вокруг.
Вот только нихрена это не Весна, проносится мысль в твоей голове. Самая настоящая зима, насквозь пропитанная снегом, холодом, и неописуемой печалью. Зима, которая противна тебе до мозга костей. Зима, которая вырывается изо рта облачком пара. Зима, которая сводит твоё тело судорогой и заставляет его трястись. Зима, которая отдаёт душевой болью, и слёзы выступают у тебя на глазах. Зима, которая приводит тебя прямо к воющей машине скорой помощи, усеянной вихрем разноцветных огней.
Или всё-таки Весна?
Ты не знаешь, но только оказавшись здесь и сейчас чувствуешь, как с тонких плеч вниз летит огромный камень. Подъезжаешь ближе, видишь незнакомцев, которые — нет, вовсе не мертвы, они просто спят, будто дети, попавшие в капкан дурного сна — лежат на беленьких носилках, куда их укладывают двое парней. Один из них одет в белый халат, и он шипит, когда ты подходишь слишком близко.
— Отойди, а!
Ты, конечно, отходишь. Или, вернее, отъезжаешь. И только тогда замечаешь старенький «Камаро», в котором сидит твоя перепуганная знакомая, по левую руку от какого-то краснорожего мужика…

Сообщение отредактировал Полынь: 15 января 2017 - 08:42

[Leo-ranger]

Вход в ночной клуб rorriM, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 3 минуты, 15 секунд

Даша взвилась и, прежде чем её попутчик успел что-либо сказать, хлопнула дверью машины. При взгляде на подменвшей её сердце сжалось от испуга и Прекраснейшая быстрым шагом направилась к машине скорой помощи, в которую загружают её недавних соратников. Ким получает мрачный кивок в качестве приветствия.
- Что с ними случилочь? - поинтересовалась Дарья у парамедика. Получив в ответ раздраженный взгляд, она тут же пояснила. - Эти ребята - мои друзья, мне нужно знать, когда они не в порядке.
"А они-то тебя за подругу считают, а?" - ехидно заметил голосок в голове. Она проигнорировала. Эти подменыши - единственное, что спасло от смерти, или - того хуже - повторному заключению в Аркадии.

[Laion]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

Сообразительность 3 + Расследование 3 со штрафом в -2 (Не забывайте про переброс... восьмёрок и всего остального) на поиск очагов отравления сна//

 

— Предлагаю разбиться на пары, как бы не было круто слоняться тут вшестером, но время сейчас — куда дороже денег. Чем быстрее мы найдём очаги, тем больше надежды на то, что вырвемся отсюда в целости и сохранности.

 

Алис, которую вновь начинает охватывать страх, только молча кивает,  осторожно оглядываясь по сторонам. Желание вцепиться в одижвбея и никуда не уходить сверлит мозг, но, стиснув зубы, Алис мотает головой и делает шаг вперед, убеждая себя, что ей не страшно. Она не боится! Не боится рядом с Летним Рыцарем. 

 

[Тaб]

Вход в ночной клуб rorriM, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 3 минуты, и 35 секунд
Дарья
 

Парамедик бросает на тебя очередной злобный взгляд и начинает измерять пульс Брайана. Сирена так и воет, не собираясь замолкать, а люди, проходящие мимо, лишь изредка оборачиваются и с недоумением смотрят, не такую уж странную, картину.
Бритоголовый издаёт невнятный звук и закатывает глаза, шагает к тебе, в его взгляде читается раздражение, и оно обжигает тебя, будто кипящее масло, брызнувшее из раскалённой сковородки.
— Х*й его знает, что с ними, — говорит он шёпотом, наклоняясь к твоему уху, и поглядывая на парамедика. Кривит лицо…
— Заткни ты е***ую сирену! — во всю глотку орёт водителю и… сирена замолкает.
Бритоголовый устало вздыхает. Скребёт лысину ногтями.
— Точно не перепили, после нашего пойла не бывает такого лютого отходняка. И бармен бы заметил, не стой они на ногах. Разве что… — он щурит глаза, глядя прямо на твоё миловидное личико.
— Ты ведь была с ними? — его губы дрожат. — Они закидывались колёсами, перед тем как к нам завалиться? Лучше сразу скажи, может, — он снова кивает на парнишку-парамедика, у того на лице выступает пот, — он хоть спасти их успеет.
— Чёрт… — парамедик чертыхается, бросая стетоскоп на землю. — Пульс еле прослушивается… Билли, ё* твою мать, помоги мне затащить носилки! — кричит он во всё горло, дверь машины открывается с глухим звуком и оттуда пулей вылетает усатый мужчина с лицом, изукрашенным рытвинами морщин…
А люди забывают пров вас. Проносятся по тротуару, лишь на мгновения, бросая перепуганные взгляды, и вновь устремляя остекленевшие глаза на экраны мобильников. Смеются. Кричат. Путаются в словах. И вся эта безумная картина показного равнодушия болью отзывается в твоём сердце.

//Любые броски, в зависимости от действий//
//Можешь вызвать Бедлам, сделав бросок Манипулирования + Вирда и заставив всех вокруг — на короткое время — испытывать эмоцию твоего Двора//

Сообщение отредактировал Полынь: 15 января 2017 - 09:29

[Тaб]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Алис, Вас

Вы бредёте сквозь ледяную пустошь, стараясь не обращаться внимания на нестерпимый холод. На Вьюгу, что эхом проносится по округе, вторя свою погребальную песнь. На Пургу, что поднимает в воздух вихрь снежинок, больно бьющих по лицу. На Метель, что мечтает только об одном — накрыть вас лавиной и погрести под толщей снега и льда, который не сможет растопить даже свет тысячи звёзд. Исчезаете в тумане, что шипит, будто загнанный в угол зверь, которого настиг Рыцарь, объятый пламенем Лета. Он прижимает тебя к своему разгоряченному телу, не позволяя отойти ни на шаг. И тебе приятно. Безумно и нестерпимо приятно, ибо жар, источаемый его телом, из живой и застывшей лавы, согревает не только тело. Но и душу.
Вы идёте всё дальше и дальше, пока мир вокруг не теряет очертаний. Недвижимыми остаются лишь Шпили, словно вечная и неизменная константа, которая будет пробивать небеса, что бы ни случилось. Вы едва не теряетесь средь густого тумана, но близость Васа не даёт страху прокрасться в твоё сердце.
Наконец, ты замираешь. Замирает и он. Без лишних слов и движений, будто читая твои мысли. Ты прикладываешь свою ладонь ко лбу, защищая взгляд от снежного вихря. Стоишь. Смотришь. Будто ждёшь сигнала. Не знаешь, сколько времени проходит, кажется, тут оно не имеет никакого значения. Видишь лишь снежинки, кружащие на ветру. Облачко пара, с отчаяние рвущееся из лёгких. Ослепительный блеск, который, всего на мгновение касается твоего взора. Но другого знака тебе и не нужно. Взяв Васэгижига за руку ты мчишься навстречу этому таинственному сиянию, словно узрев путеводную звезду, что загорелась на небе, в день, когда родился Пастух.
И вы выходите из тумана на гладкую поверхность заледеневшего озера. Посреди него высится ледяная статуя. Монумент, не такой высокий как Шпили, но всё равно поражающий воображение. Даже издалека он кажется тебе смутно знакомым. Но когда ты подбегаешь ближе, не обращая внимания на опасность свалиться в стылую воду, что виднеется под слоем трещащего льда, то сразу понимаешь, что всё это значит…
Он так и застыл на ледяном помосте недвижимой статуей. С закрытыми глазами. Руками раскинутыми в сторону. Умиротворённой улыбкой на лице. Этот Морок. Этот Томас. Теперь он не смотрит на тебя. Теперь он вообще ни на кого не смотрит. Ещё один несчастный, попавший в западню. Ещё одна жертва кошмарных Шпилей.
Ты опускаешь взгляд и видишь криво нацарапанную надпись, у самого основания монумента:
«Памятник человеческому равнодушию»
Тёплые слёзы выступаю на глазах, но сразу же замерзают. Вас стоит подле тебя, лицо его сурово, как никогда. Но он ждёт. Ждёт, что скажешь ты.

//Любые действия//

Сообщение отредактировал Полынь: 15 января 2017 - 09:56

[Laion]

- Мы можем... Что-то сделать?  - Алис оборачивается к одижвбею, и в отчаянии ловит его взгляд. - Мы не должны его тут оставлять! Он привел нас к вам, и.. Исчез.  Пожалуйста.. Мы должны что-то сделать, ведь он же наш, он с нами. Ты помнишь?  

Она подбегает к статуе и прикасается к ней, машинально,  даже не замечая этого, к запястью, там, где обычно слушают пульс.

[Leo-ranger]

Вход в ночной клуб rorriM, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 3 минуты, и 55 секунд

Даша слишком хорошо чувствует чужие эмоции, чтобы игнорировать это ощущение. Чужое равнодушие давит. Дело не в том, что они не могут помочь - они не хотят замечать, что кому-то нужна помощь. И это лишь усиливало отчаяние, охватившее Дарью.
- Нет, при мне они не закидывались ничем. Да и без меня вряд ли. Это не похоже на них, - неуверенно ответила девушка и перевела взгляд на других подменышей, чувствуя, как драгоценное время утекает, словно песок сквозь пальцы, а она понятия не имеет, что делать.
- Да сделайте хоть что-нибудь! - в отчаянии вырывается у неё крик, а вместе с криком на свободу вырывается часть магии Дарьи. Магии, которая была предназначена для того, чтобы пробить броню чужого равнодушия, вынудить почувствовать хоть что-то.

[Тaб]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Алис, Вас

Покрытая инеем кожа на ощупать как лёд. Ты отчаянно надеешься нащупать пульс, но ответом становится лишь тишина. Ветер завывает у самого уха, будто насмехаясь над тобой. А лёд легонько трещит у самых ног. На мгновение, в твоей голове всплывает образ холодного мрамора и гранита. Могильные камни и надгробные плиты, вот на что он похож. Ни капли тепла. Ни капли надежды. Может, это и не Томас вовсе, всего лишь… статуя? Ты бросаешь взгляд на его лицо, но не находишь там ответа. Оно припорошено снегом, подёрнуто инеем… и безумно похоже на одно из тех тел, вмёрзших в холодную толщу, в самой глубине векового льда. Но в то же время на каменную статую, которые ты так часто видела в той, старой жизни.
Здесь всё так зыбко и странно, что тебя, невольно, клонит в сон. Глаза слипаются. Руки слабеют. Так хочется прикрыть веки… и больше не открывать их никогда. Они начинают подрагивать, пока…
Волна тепла не проносится по твоей коже, словно весенний ветерок. Забирается в самое сердце и находит там свой приют, расцветая сотней цветов, разукрашенных в самые невиданные цвета. Сон снимает, будто рукой. Тебя переполняет бодрость, желание и… надежда.
Ты забираешься наверх, по ледяному монументу, который — и это кажется невероятным — начинает таять. Прикладываешь голову к самому сердцу, надеясь расслышать эти толчки, сокращения мышц, разгоняющих тёплую кровь по живому телу. Надеясь услышать хриплый, но всё-таки вздох. Надеясь нащупать хоть каплю телесного тепла среди этого холода, пробирающего до самых костей.
Но ответом становится лишь мёртвая тишина.
Ты обращаешь взгляд к Одижвбею.
Его лицо всё такое же серьёзное. Он поднимает свои руки и перед лицом вспыхивает буквы, подрагивающие на холодном воздухе.
«Могу растопить лёд. Не знаю, поможет ли»

Вход в ночной клуб rorriM, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 4 минуты, и 5 секунд
Дарья

Это и есть Весна. Единственная мысль, электрической вспышкой проносится в твоей голове, когда отчаяние, смешанное со злобой, проходит внутрь твоего сердца, и вырывается оттуда потоком Страсти, от которой нет спасения. Это и есть настоящее безумие, ещё одна мысль отдаёт болью в висках. Прекрасное безумие, колени едва не подкашиваются, но ты берёшь себя в руки, видя как меняется мир, прямо на твоих глазах. Люди замирают, словно ошарашенные своим равнодушием. Смотрят по сторонам. Переглядываются. И тут же бросаются к носилкам, хватают их, отчаянно о чём-то крича, тащат к машине. А тебе становится хорошо, как никогда. И ты, краем глаза, замечаешь, как вздыбливается грудь Алис, а щёки покрываются румянцем. Они живы, самой не верится, но они, и вправду живы.
— Вот поэтому я и стал медиком, — цедит сквозь зубы парнишка, хватая с земли стетоскоп, пот стекает у него со лба, пропитывая светлые волосы. Он мчится к машине, бросается внутрь и начинает судорожно копошиться среди шприцов, таблеток, капельниц и приборов для экстренной реанимации.
Первым внутрь затаскивают Брайана, под мерный гул толпы. Это больше похоже на сцену из глупого мюзикла, но этот мюзикл кажется тебе лучшим в жизни. Парамедик хватает шприц и с размаху засаживает его в грудь Брайана. Между рёбер. В самое сердце. Лицо парнишки напряжено, он искренне пытается спасти Зимнему жизнь и… тень смерти растворяется, изгоняемая дуновением прохладного весеннего ветерка.
— Есть! — кричит парамедик, когда лицо Брайана расцветает розовыми бутонами румянца.
— Да! Отлично! Молодец! — подхватывает толпа и волна смеха разносится эхом, заставляя твои губы дрожать. Волна экстаза накрывает, едва не лишая сознания. А толпа всё кричит, смеётся, искренне хочет помочь, и даже бритоголовый «Секьюрити» не может стоять в стороне…
Но затем всё кончается, будто кто-то меняет пластинку.
Люди с недоумением косятся друг на друга, стыдясь того, что сейчас произошло.
Бритоголовый чертыхается, его желудок сводит спазмом и он извергает поток рвоты прямо на тротуар.
Парамедик устало вздыхает, хватает дрожащими руками какой-то пузырёк и высыпает сразу горсть таблеток себе в рот.
Ты вновь ощущаешь холод. Вновь видишь туман и равнодушие. Но, всё-таки, тебе легче. Хоть немного.
— Вы родственница, да? — спрашивает парамедик, безумно уставшим голосом, — тогда можете проехать с нами, заодно расскажете, чем они обожрались…

[Laion]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

«Могу растопить лёд. Не знаю, поможет ли»

 

- Пожалуйста, Вас...  Давай попробуем. Я не хочу, чтобы он остался тут как они..  - рукой Алис показывает на лица вмерзших в лед людей. В памяти всплывает виденная (или приснившаяся?) когда-то давно, может быть, еще в прошлой жизни, картина: Томас, сидящий на полу Дома-вверх-дном и она сама, Алис, сидящая рядом и держащая его за руку.  

[Leo-ranger]

Вход в rorriM, 6 часов, 10 минут, 25 секунд, 24 декабря 2016 года

Люди вновь укутывают свое сознание серостью, закрывают души маской безразличия. Они смущенны и даже напуганы тем наваждением, что охватило их несколько минут назад. Им стыдно за свою неслержанность, за то, что в обществе сдержанности они позволили себе отдаться страсти.
Но разве не в этом цель артиста - внушать людям мысли и чувства, к которым они не привыкли или которые предпочли забыть?
Даша устало провела рукой по лбу.
- Давайте я поеду с вами, - кивнула Прекраснейшая и посмотрела на подменышей, которые теперь не выглядели столь… мертвыми. - Но я вряд ли смогу рассказать вам многое.
Она находит Ким и взглядом предлагает поехать вместе с ней. Не хотелось бросать и её одну, особенно рядом с клубом, где попали в беду другие Потерянные.

[Beaver]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

Джимми умеет опустить с небес на землю, ничего не скажешь, но он прав, и от этого никуда не деться. Стефани рассеянно кивнула в ответ на предложение разделиться и снова перевела взгляд на своего Зимнего Рыцаря. Ей раньше не доводилось искать то — не знаю что, как и идти туда — не знаю куда, а о снах и всяком необычном у неё в голове до сих пор не имелось почти никаких сведений, так что на собственные силы рассчитывать уж точно не стоило. Вот если бы было нужно выудить информацию из виртуальной сети или хотя бы соориентироваться на улицах Вавилона… Это она умела неплохо, по крайней мере.

— Я за тобой, — слабо улыбнувшись, стараясь не выдавать страха и не впадать в панику, сообщила Потерянная Брайану и, приобняв себя за плечи, зябко поёжилась.

[Серебряная]

Вход в rorriM, 6 часов, 10 минут, 25 секунд, 24 декабря 2016 года

 

- Ух, всё как всегда... Ребят, тут кто-то поел несвежего супа?

 

Разумеется, скейтерша в своём репертуаре. Нет, она не была равнодушной, но уж такова природа Арлекина, смеяться всегда и везде. Кроме того, она узрела и кое-что поинтереснее - свою недавнюю знакомую в машине с каким-то куском плоти на ножках, от которого за версту несло желанием забраться той между ног, и ей вдруг страстно захотелось тоже что-нибудь ему сунуть туда - в занозах, большое и обязательно забавное. Например, куклу розового клоуна с букетом роз! А что такого? Вполне себе милая получится картина, в её духе, не нарушающая гармонию миров. "Мышка, мышка, мышка, мышка... Посмотри, сколько здесь кошек - ты хочешь есть? Сейчас мы поймаем с тобой одну... Или даже четыре! Гулять так гулять... Правда?".

 

- Что, милые зрители у тех развалин попросили дать концерт здесь? Так я реально говорю, не лучшее местечко - в клубах такой контингент, что ценить прекрасное некому, разве что в отдельных кабинетах и под хорошую закуску, леди. Какой спектакль здесь случился, феерия запаха, цветов и вкуса! А так же дополнительной истории бабуси, что мимо крокодила проходила, с собой утаскивая чемодан конфет. Кстати, о конфетах - есть не хочешь? Не волнуйся, Ким не принесла тебе того же, что и местные повара этим ребятам... Знаешь, старый такой анекдот? "В бар заходит клиент и видит, что один из посетителей валяется под стойкой. Он смотрит на бармена, потом указывает на мужика и говорит: - Мне то же самое!". Прям ситуация один-в-один, правда? Ха-ха-ха-ха, а вот одну я тебя не оставлю, если не поддашь своей очаровательной ножкой под моё не менее очаровательное седалище, уж позволь так возгордиться своей персоной. Заодно и расскажешь, каким образом ты очутилась здесь - и что бы я должна была делать, не обнаружив тебя на том месте средь юмора, цветов и страсти.

 

Девушка смеялась, не обращая внимания на суету вокруг - но в глазах у неё плескалась отнюдь не радостная палитра чувств.

Сообщение отредактировал Серебряная: 15 января 2017 - 12:46

[Кайра]

Элсбет пыталась соображать  быстро, но вот  все же  задумалась, хорошо кто   может  что- то вспоминать под  таким давлением, поэтому она просто держала  за руку своего  рыцаря   Элси была не самой умной девушкой, но  все же не совсем глупой.  Поэтому  сейчас справившись с волнением девушка  вспомнила, что рассказывали ей близнецы и то что читала  в книгах. Если хочешь играть на сцене приходилось читать,  про  быт  той эпохи   и в то, что люди  верили.  Сама девушка была  хоть и мечтательной и теперь понимала, что  феи  могут быть не только в сказках  Свидания со смертью, ледяные равнины, девушка дрожала  наверное скорее  от страха,что если они  тут все замерзнут

 

 

 

 

Так сообразительность +оккультизм  5 кубиков-2=3

[Тaб]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Точка зрения Васа

Он не может сказать ей «нет», хоть и знает, чем всё закончится. Иногда, Потерянным не суждено вернуться назад. Иногда, они так и блуждают среди колючих Зарослей, пока не находят верную смерть. Иногда, безумие сжирает их живьём, словно трескучий огонь костра — сухой хворост. И никто не в силах помочь этим Потерянным. Остаётся лишь принять путь мщения. Бить, пока кулаки не собьются в кровь. Ломать кости, пока их хруст не превратится у музыку. Жечь, пока пепел не осядет у ног, а воздух не пропитается запахом горелой плоти.
Он подходит к монументу и бросает взгляд на надпись, вырезанную когтём неведомого зверя. Подносит к ней пылающую ладонь, замирает, перед тем как стереть её, превратив в воду. Замирает, потому что это правда. Насмешка над объятой порочным равнодушием землёй. Насмешка над ними самими. Вас бы пошёл на всё, чтобы исцелить сердца, полные бесконечной скорбью. Вас бы пожертвовал чем угодно, чтобы изгнать хворь, наполнившую их души. Но Васу остаётся лишь идти по бесконечному пути мщения, выстланному сухим хворостом и выбеленными костями.
Он стирает надпись, проведя над ней ладонью. Затем обхватывает монумент, будто медведь, и начинает тлеть. Гнев хочет вырваться наружу ослепительной вспышкой. Ярость желает обратить всё вокруг в пепел. Злоба мечтает стать живым факелом, который растопит ледники и сотрёт ненавистные Шпили с лица земли. Но Васэгижиг душит их, не давая пробиться на воздух. Он остаётся костром и насмешливый памятник тает, обращаясь в журчащую воду.
Объятое инеем тело опускается вниз. Он не может сказать ей «нет», хоть и знает, чем всё закончится. Простирает над ним тёплую руку. Бросает взгляд на Лань. Вас хочет изгнать из него тревогу, но не выходит. Она так и остаётся вечной печатью на его карих глазах. Тёплая рука становится горячее, изгоняя иней и снег. Но она не может подарить жизнь, тому, кто принял смерть в своём сердце. Вас просит Лань отвернуться и открывает ему глаза.
Летний Рыцарь помнит этот взгляд. Взгляд того, кому не стоило бежать из Аркадии. Взгляд, того кому суждено было навеки забыться среди колючих Зарослей. Взгляд мертвеца, которому не смог бы помочь и тот самый Пастух.
Тлеющее сердце Васа обливается кровью, но он не даёт ей потушить огонь решимости. Одижвбей поднимается на ноги и приобнимает Лань за плечи, словно вторя:
«Мы выберемся. Обещаю»
Краем уха он уже слышит, как трещит лёд под ногами, расходясь сетью трещин. Слышит как взывает к нему студёная вода. Слышит как насмехается холодный ветер.
Он, инстинктивно, разворачивает Зеленоволосую и толкает её вперёд — навстречу берегу. Толкает сильно, но веря, что она не упадёт.
Вас чувствует, как студёная вода касается его щиколоток и бросается вслед за ней…
Ничто в этом мире не может потушить огонь его решимости.
Она бежит. Быстро, но этого мало. Когда до берега остаётся совсем немного, а лёд, позади, с грохотом, падает в мутную воду, Одижвбей хватает её на руки и делает последний, отчаянный прыжок в снег, который встречает их колючими объятиями...

//Вас — успешный бросок на Силу+Атлетику. Очаг отравы сна нейтрализован//
 

Машина скорой помощи, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 14 минут, и 36 секунд
Дарья и Ким

Перед тем, как запрыгнуть в машину, Дарья схватила гитару, которую, «позаимствовала» в комнате Джимми, забыла внутри клуба, а теперь, едва не оставила посреди тротуара. Там-то на неё, наверняка, наткнулся бы какой-нибудь недоумок, и уж если бы не раздавил — не дай Бог — то уж точно забрал бы себе. Пусть произведение музыкального искусства останется у ценителей, именно так она подумала, вопреки косым взглядам парамедика и красным глазам «Секьюрити», который продолжал выблёвывать свои внутренности, прямо на асфальт, лишь чудом не заляпав саму гитару.
Вы обе садитесь в машину скорой помощи и трогаетесь с места. Видите, как парамедик, — его глаза, может, и перестали гореть болезненным энтузиазмом, но чувство долга никуда не исчезло — проверяет пульс Брайана с помощью стетоскопа.
— Кажется, пришёл в норму, — говорит он полушёпотом, словно боясь разбудить Потерянных, а может… Нет, город уже проснулся, вы сами это видели.
Внутри скорой царит полумрак, лишь пара жалких лучиков проникает сквозь прорези в корпусе. Но лучи эти не несут радости или тепла. Они, будто, констатация факта — солнце встало, город проснулся, пора и вам подниматься с постели, да браться за ум.
Парамедик косится на вас, в его глазах, с лёгкостью, читается подозрение.
— Может, хоть скажите, как их зовут, и… что они могли принять? На обычное отравление не похоже, — он смахивает прядь светлых, пропитанных потом, волос, налипших на очки, — но они никак не приходят в себя… Это, по меньшей мере, странно.
Это, и вправду странно, но вопреки незнанию, вы нутром чувствуете холод, который пронизывает тела Потерянных.
Холод и кошмар.
Сочетание, достойное настоящего гурмана.

[Тaб]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Точка зрения Джимми

О да, ты ведь только об этом и мечтал, сидя в душном, вонючем Абрамсе. Но теперь всё здорово перевернулось, с ног на голову, и вы идете сквозь снежную пустыню, а **бучий холод заставляет твои зубы стучать, как у заправского торчка, которого сунули в подвал, на неделю, без намёка на вожделенную дозу. Элсбет - ты, наконец-то вспоминаешь её имя - рассказывает тебе сказки о белом хладе, мече, топоре и часе презрения, ты смеёшься, будто, сказки, вычитанные в старой бабушкиной книге хоть немного тебя интересуют, а рука, против твоей воли, ложится ей прямо на талию. Но ты не против. Заслужил, как никак. Вы всё идете через эту пустыню, а снег всё колет и колет твой нос, а ты стряхиваешь и стряхиваешь его, а это просто **дец как неприятно. Остальные теряются где-то вдалеке, среди тумана и снега, который напоминает тебе о коксе и его старшем братце...
Туман становится густым. Теперь он похож не на сигаретный дым, а на гарь при пожаре. Тревога снимает квартиру в твоём сердце, и, как ни странно, не только в твоём. Эти **учие Шпили любого сведут с ума, в этом-то ты уверен на все сто. И ты не хочешь подставлять никого из "своих", и, тем более, не хочешь стать ещё одним бледным трупом, вмерзшим в ледышку. Косишься на Элсбет, кажется, она  напугана, и ты был бы не прочь её приласкать и успокоить (Ха-ха, поняли, да?), но сейчас тебе не до этого. Совсем не до этого.
Среди тумана ты замечаешь несколько голубых огоньков, и сразу замираешь, прищурив глаза. Похоже на блуждающие огоньки из этих старых историй. То на болотах появятся, то на могилах, а ничего хорошего от них, всё равно, не жди. Ты жестом говоришь крошке замереть, а сам пытаешься понять, что же это за херня виднеется вдалеке...
Но огоньки затухают, будто, поняв - их заметил самый большой засранец в этом ***ном кошмаре.
А прямо за спиной ты слышишь протяжное пение, от которого мурашки, гурьбой, проходят по коже. Нет, это не ветер завывает, ты мог бы поклясться на полиграфе. Это погребальная песня, которую затянула женщина за твоей спиной...
Тебе страшно оборачиваться, потому что ты так нихрена и не понял.

//Кайра, жду сигнала//

[Laion]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

Треск льда за спиной Алис только подстегивает, но силы, оказывается, даже у Потерянных не бесконечны, и когда до берега остается совсем немного, она уже чувствует, что бежать не может. Ноги наливаются свинцом, и ей кажется, что она не бежит, а топчется на месте.. Но... Мощный толчок в спину, рывок, и она уже не бежит, а летит, поддерживаемая горячими руками Летнего Рыцаря. Короткое мгновение полета и падение, окатывающее холодом. В первую секунду разум охватывает паника: они не успели, и сейчас над ними сомкнется лед, а сами они останутся тут, как Томас. Пламенный не разрешил Алис смотреть, но она все поняла по его взгляду.. Томас не вернется.  Колючий снег набился в ноздри, в рот, залепил глаза... Это не вода! Это снег!  И Алис смеется, неловко пытаясь повернуться и выбраться из-под одижвбея, придавившего ее своим весом. Снег! Они убежали от воды и темной засасывающей смерти! НО что делать дальше?  Где искать того, кто вмешался в сон? 

[Серебряная]

Машина скорой помощи, 24 декабря 2016 года, 6 часов

 

- Ой, какие штучки миленькие да проводочки! Дяденька, а можно и мне укольчик? Всё бутылёчки такие симпатичные, что в них? Знаете? Ха-ха-ха-ха. ну в самом деле... Ребята здесь спят, а мне так и не дали выспаться. Чем я хуже? Доктор, гляньте на меня, кожа да кости, приехала в город недавно, не спала уже несколько дней - вот только сегодня страховку медицинскую получила! Можно мне укол чего-нибудь снотворного? Так сказать, для пользы тела. Вы не смотрите, я же не какая бродяжка, просто тут вон какая возможность! Что вам стоит? Ну, пожалуйста! А маленькая Ким поцелует вас на Ночь, подоткнёт одеялко и даже поделится бургером! Как вам такая идея? Это же ваш долг, помогать людям - а я и так еле на ногах держусь...

 

Сделав несчастное лицо, и применив весь свой талант лицедейства, Ким медленно тянулась к спящему человеку - и ощущала не физический холод, а что-то ирреально-реальное, чему не было объяснений на языке людей. Это был долгий сон, понимание вдруг нахлынуло, подобно исполинскому водопаду, но принося с собой ещё кое-что - она сможет войти к нему, придав себе защиту - и попытаться сделать так, чтобы эти существа вернулись в сознание. Помочь или нет? Решение было принято, едва девушка взглянула на лицо Даши, и с трудом пряча закипающую ревность куда подальше.

 

- Пожаааааааалуйста!

Сообщение отредактировал Серебряная: 15 января 2017 - 16:30