[Криадан]

 

 

Игровая тема

 

 

"Война. Вы любите войну? Вы любите войну, как люблю её я?
 
То есть со всем жаром сердца, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому способна только мужская натура, жадная и страстная от игры своей и чужими жизнями? Или, лучше сказать, вы можете не любить войны больше всего на свете кроме наступающего вслед за ней мира? Является ли война самым продолжительным и самым ярким возбудителем ваших чувств? Способным во всякое время, при любых обстоятельствах - в часы ли отбоя, расслабленные моменты мирной жизни - волновать, возбуждать их, как вздымает взрывная волна упавшей бомбы клочья земли и обломки блиндажей?
 
Война - это сцена, это где разыгрывается подлинная жизнь, при восхождении на которую вы мгновенно отделяетесь от былых забот, забываете о житейских отношениях, здесь ваше "многогранное и неприкосновенное" "я" исчезает, растворяется в пламени окружающего безумия. Если вас мучит мысль о трудном подвиге вашей жизни и о слабости ваших сил, здесь вы её забудете. Если когда-нибудь вашу душу отравляли страх или ненависть, или напротив, озаряла своим светом забота о ближнем - в окопе, в стальном коробе танка или отчаянном наступлении эти переживания вспыхнут в вас с новой неукротимой силой. Если когда-нибудь в ваших снах вы видели лицо проклятого врага в прицел, поторопитесь сделать этот сон явью!..
 
Берите винтовку, подсумок и гранаты. Ступайте, ступайте в бой, выживите в нём или станьте героем!.."

 

Архив (военные и политические хроники, досье, разведданные):

Хроника:

«Точка перелома»
 
Линейно ли развитие истории? И можно ли предугадать, куда выведет вас кривая тропка фантазии, если допустить, что некая важная личность до того, как свершить прославившие её дела, подавилась вишнёвой косточкой или упала под трамвай? Вот – и для того, чтобы взглянуть на игровую карту мира, пришлось кого-то убивать. Сюжет для нас не новый, знакомый по некоторым играм. Раз, и человечек сходит с дистанции, и весь стремительный локомотив известных нам событий слетает с рельс.
Попытки устранить Гитлера собственным генералитетом совершались не раз. Но были ли эти люди искренними патриотами и гуманистами, не желающими войны – а значит, и бессмертной славы для их страны? О, не будьте столь наивны! Саквояж со взрывчаткой, поставленный под стол кем-то из заговорщиков, сильно изменил историю – но отнюдь не в лучшую сторону…
Фюрер германской нации убит. Группа генералов мгновенно «устраняет» (убивает или просто прячет – ведь тела Гиммлера, например, никто так и не обнаружил?) наиболее запятнавших себя в глазах западного обывателя деятелей. Решение далось тем проще, что и поспешно прошедший инаугурацию президент Соединённых Штатов был вовсе не другом «большевиков», в отличие от своего предшественника. Всё – информационное препятствие, созданное пропагандой «союзников», устранено. Теперь вместо кровожадных немцев, топивших Европу в крови, есть ли «слабая и беззащитная Германия» пред лицом Советского Steamroller’a, горящего огнём мщения. О том, что агрессором был Берлин, мигом позабылось – актуальная ситуация, где «одеться в красное» могла вся Евразия, потребовала немедленно решиться на рискованное решение. Возник серьёзный риск сепаратных переговоров...
 
Москва была шокирована. Обескуражена… но раздавлена ли этой новостью? Вспыхнувшее как среди своих граждан, так и в среде наиболее продвинутой интеллигенции других стран негодование в отношении действий Вашингтона и Лондона сложно было описать. Для самого же Союза это стало причиной некоторой задержки (всего на пару месяцев) решительного наступления на Запад. Бывшие союзники могли в полной мере воспользоваться этой отсрочкой, успев наладить переброску большинства сил на континент. Однако их планам не суждено было стать явью по ряду причин. Первой стало настроение собственных граждан и огромного числа мигрантов, а также жителей оккупированных Германией территорий. Им предлагалось смириться с тем, что янки и англичане – чужие на Европейском континенте люди – решили не отдавать их в руки «большевиков» из собственных выгод и поэтому не собираются впредь бороться с немцами и их многочисленными союзниками. И конечно, первой в числе недовольных была Франция. Правительства в изгнании, сформированные вне Европы бельгийские, французские, чехословацкие легионы могли поднять мятеж; улицы заполнили толпы демонстрантов. Возник риск «коммунизации» самих Великобритании и США изнутри, естественным путём, если бы такой мир был заключён. И советская разведка сумела грамотно воспользоваться этим, взяв на себя роль тайного дирижёра, управлявшего воплями недовольных.
 
На смену канонаде пришла дипломатия…
 
Конференций лидеры трёх недавних соратников больше не собирали. Намерения их были ясны и без слов – так к чему тратить время? Боевые действия возобновились, хотя продвигались "ни шатко, ни валко" - со стороны союзников, разумеется. Германские регулярные части разоружались, многие сдавались в плен. Далеко, впрочем, не все – некоторые официально переименовывались в что-то вроде полиции - для «охраны объектов от расхищения и саботажа». И при этом охраняемые объекты то и дело посещали всякие смутных назначений комиссии, а покидали доверху нагруженные машины. Передавалась за рубеж некоторая научная документация, ценное оборудование. Тоже далеко не все – «союзники» лишь чуть погодя поймут, что это не они были основными игроками, использующими ослабленную и униженную Германию как щит против Советского Союза. А Германия сменила личину, чтобы выиграть время и использовать «союзников» как щит против «красного наступления». Или не Германия, но те из бывших сподвижников фюрера, кто вовсе не стремился стать чьим-то инструментом.
 
Допустим, что и Бразилия, нейтральная во время войны, негласно поддерживала Ось. В этот самый момент в её портах начинают массово выгружаться пароходы, набитые людьми и грузами. Паспорта, конечно, самые обычные – «Смиты», «Миллеры», «Джонсоны». А что в ящиках? Так, всякий хлам! Знала ли об этих перемещениях дружная компания из Вашингтона и Лондона? Конечно, ведь это они и неофициально предоставляли транспорт, и помогали с документами, и занимались упаковкой грузов. Несколько десятков тысяч человек – впрочем, на самом деле куда больше, в разное время и разными путями –перебирались подальше от войны и поближе к единомышленникам. И быстро находили работу – инженерами на заводах, учителями и инструкторами, чиновниками, лаборантами, газетчиками. А ящики бесследно исчезали за стенами крупных заводов и фабрик или среди содержимого архивов.Возводился плацдарм, учебная площадка для будущей подготовки диверсантов и коммандос для задействования их против «красных» во всех частях света, откуда бы они не пришли со своими «равенством и братством». А что думало руководство бразильских интегралистов на этот счёт, не спросил никто.
Итак, начался мирный процесс решения дальнейших судеб мира, проигравших, колоний, раздел зон влияния… «Союзники» выступали за создание зон оккупации, но Франция (и здесь Союз её поддерживал всеми доступными средствами, кроме прямых угроз) была против. Из огня да в полымя – для того ли терпели лишения, чтобы надевать новый хомут «отеческой опеки»? Дружным хором Парижу вторили представительства всех прочих государств – Бельгии, Нидерландов, Дании, Чехословакии, Австрии. Многих других. И в этом тоже проявился организаторский след советской резидентуры, активно сотрудничавшей с «левыми», либералами и даже консерваторами – лишь бы те были против засилья янки и надменных островитян. Париж, Франкфурт-на-Майне (в качестве очередной «оплеухи» столицу новой Германии было велено – да-да, именно велено – перенести в другой город), Вена, Прага, Варшава должны были стать новыми центрами. Разумеется, Париж был «самым равным» даже среди равных – ведь французским колониям в условиях всеобщего развала предстояло быть «несущей золотые яйца гусыней» для всей Европы. Коллаборационистские правительства и их сторонники были затасканы по судам – некоторые казнены, многие унижены и осуждены. А куда делось «не смирившееся» крыло предателей, известно тогда ещё не было.
 
Что было в Азии?
 
Советский Союз из соображений «солидарности» позабыл и своём обязательстве помочь в разгроме японской группировки в Манчжурии. Кроме того, русские нарочито бездействовали, пока самураи грузились на корабли и отплывали восвояси. Впрочем, японцам был сделан прозрачный намёк на то, что в Китай им впредь соваться не стоит. А вот в Индокитай, Океанию – да хоть Индию – на здоровье. Это, конечно, отчасти подпортило отношения с китайскими коммунистами – но Сталин рассчитывал, что помощь в обретении власти во всей стране перевесит подобный пустяк. Подпольное финансирование противодействия Гоминьдану продолжалось – да и часть оставленного японцами оружия вдруг оказалась в руках сторонников Мао.
Ещё одно важное событие – или даже скорее явление – протекало в этот же самый период. Конечно, «левым» по всему миру симпатизировали многие. Предательство «союзников» (пусть даже и не состоявшееся в полной мере) возвело Советы в ранг мученика. Однако Москва крайне подозрительно относилась к любым «энтузиастам» из-за рубежа, да и к тому же все ниши в номенклатуре были уже заполнены, и чужие идеи о том, как надо развивать свою страну, Сталин был выслушивать не настроен. Поэтому очень многие из них, из самых чистых и искренних идейных соображений, решили отправиться в Китай, где в это время терпел поражения на фронте народных симпатий Гоминьдан. Молодой республике нужны были инженеры, опытные специалисты – и троцкисты и анархисты, «революционные романтики» ринулись на освободившееся место. Скоро вокруг Мао образовалась целая плеяда советчиков - и вождь смекнул, что это неплохой путь снизить зависимость от Москвы. Выбрать «около-сталинский», ультралевый курс, реализовывать зачастую утопичные прожекты. А там чем дракон не шутит – может, удастся и «перманентную революцию» осуществить?
Японцы же решили не искушать судьбу – вывод армейской группировки был очевидным свидетельством того, что они не готовы продолжить войну. Капитуляция при участии представителей Вашингтона была подписана уже через две недели после оставления Манчжоу-Го.
 
360^о.
 
Несколько мирных лет пришлись кстати. К 1950 году Россия уже приобрела ядерное оружие; кроме того, Советы значительно расширили зону своего влияния на восточную Европу, не смотря на пока ещё устные протесты Парижа – в планах Сталина было создание социалистической федерации на землях Венгрии, Болгарии и Югославии. Китайская республика начала осуществлять индустриальный рывок, стараясь как можно скорее, не смотря на тотальную отсталость во всём, кроме демографических показателей, оказаться в числе ядерных держав. Европа стала на путь централизации – лишь это позволило бы успешно распоряжаться оставшимися колониями. Новая, демократическая Германия была куда как более покладиста и крайне полезна для восстановления индустриальных мощностей всего альянса. Кроме того, усиления позиций коммунистов на Балканах и в Восточной Европе не могло не внушать опасения. Америка совместно с Соединённым королевством обзавелась десятком новых форпостов, военных и военно-морских баз, чтобы оберегать свои владения (и влиять на соседей). А Бразилия вдруг ни с того ни с сего словно окуталась революционной аурой – во всех соседних государствах по периметру её границ начали происходить перевороты, путчи. И на первые места выдвигались в основном ультраправые. В старых городишках Латинской Америки вдруг ожила Германия 30-х годов – марширующие бравые подтянутые молодцы со штандартами, факельные шествия. Погромы, преследования социалистов… лаконичная геральдика. «Патроны» в Вашингтоне не сразу поняли, что вся эта кутерьма – дело рук вовсе не «поджигателей» из России или Китая (которые, впрочем, тоже не остались в стороне), и что эта странная закономерность – дело рук их молчаливой «Галатеи».Почуяла угрозу своим заморским владениям и Франция.
 
Новая искра.
 
Установилось подобие мира – на несколько лет. Затем кредит взаимного терпения был исчерпан, разом и по всему миру вспыхнули локальные конфликты. В Корее, Африке, Центральной Америке, Аргентине, Балканах. Вслед за непосредственными участниками подтянулись и их покровители – те, кто вёл самостоятельную политику, быстро скатывался к дефициту. Так было впервые применено – правда, не так масштабно, как могло бы – ядерное оружие. Советский Союз не имел намерений разворачивать всю армию на Запад, так как опасался именно действий сил Содружества, так что сильнее всего пострадали объекты в Сибири, на Аляске, Дальнем востоке и Тихоокеанском побережье Северной Америки. Была сильно потрёпана в боях Польша и Прибалтика, вновь ставшие ареной чьих-то столкновений. Центральная Америка едва не стала мостом, по которому на северный материк началось масштабное вторжение с юга – там тоже «ярче тысячи солнц» воссиял гриб ядерного удара. К счастью, воевать на четыре стороны разом никто оказался не готов...
Военный мир и постоянные смены режимов, гонения и депортации, миграции и войны порядком исказили этническую карту – в страны-сателлиты хлынули «сочувствующие» из числа тех, кто поддерживал официальную власть. Так, вокруг правителей-коммунистов образовывалось ядро русских советников, вокруг капиталистов – американцев и британцев, вокруг националистов – немцев.
Следующие несколько лет были посвящены созданию «буферных зон» и поиску сторонников. Война сверхдержав стала бы самоубийством, так как не ограничилась бы одним фронтом, одним врагом. Страны поменьше, до того затаившие дыхание от страха перед игрой мускулов настоящих гигантов, вспомнили, что пора бы им обустраивать и собственную жизнь – тут то и вступили в действие программы по поддержке сторонников, реализуемые каждой из пяти великих столиц. На свой лад, как и кто её понимал или мог осуществить...

 

Управление (правила, карта):

Министерство экономики и торговли:

 
Экспорт для игроков – это синоним слова «деньги». Конечно, есть и прочие пути обогащения и наполнения казны, но эти доходы слишком малы и непостоянны в отличие от стабильных и объёмных финансовых вливаний от сверхдержав, скупающих ресурсы.
Добываемое и производимое на территории фракций сырьё (в т.ч. поштучно накапливаемую нефть) можно продавать сверхдержавам, реализовывать в собственных целях (для снабжения электростанций или действия указов) и продавать соседям. Торговля с политически-враждебным соседом (касается сторонников СССР и Хунты) мешает повышению престижа фракции.
 
Ресурс не разделим. Продаёте – уже не можете использовать для указов или построек, и наоборот (не касается это только использования угля для эксплуатации пароходов – достаточно обладать самим месторождением).
Нефть производится по 2 ед. в ход с одной скважины.
 
Для экспорта нужно обладать портами или аэродромом (или иметь договор с союзником, обладающим ими). Если они утрачены, экспорт не ведётся (ресурсы, которые не были проданы, при этом не накапливаются - кроме нефти).
 
Торговля приносит участникам (только если они приобретают сырьё) по 500 у.е. в ход за одну сделку. Это касается непрерывно добываемого сырья, т.е. нефть и боеприпасы автоматически сбывать нельзя – только заключать разовые сделки. При этом можно издать указ о «расширении торгового партнёрства» - тогда игроки-участники договора будут получать по 1000 у.е. в ход за каждую действующую сделку (но при этом ослабевает их контр-шпионаж: -1 ед. шпионажа для враждебной операции). Если игрок заключает несколько таких соглашений с разными игроками, штраф не накапливается.
Разумеется, торговать однотипным сырьём (например, хлопок на хлопок) нельзя. Также нельзя скупать и сбывать у одного и того же игрока один и тот же тип сырья (даже если это разные сделки).
 
В случае направления предложения о сделке сама сделка начинает осуществляться только со следующего хода, после оповещения игроков в ходу о наличии такого предложения.
 
Помимо сырья, можно поставлять и электроэнергию (только при наличии общей границы). ЭС для этого должна находиться на территории поставщика. Разумеется, в этом случае владелец ЭС уже не может использовать её эффект.
 
Кстати, ничто не мешает игрокам, приобретающим или продающим своим соседям сырьё, в какой-то момент «промедлить» с оплатой, тем самым и использовав в этом ходу чужое сырьё (продав за границу), и не потратив ничего своего.
 
В случае передачи игроку денег или запасов они будут ему перечислены только после мастер-поста, т.е. на следующий ход. За один ход можно заказать не более одной партии запасов (заказали нефть - отравляющие боеприпасы уже нельзя).
 

 
Обычный модификатор никуда не исчезает, когда игрок достигает максимума престижа.
 
Бонус интернациональных бригад у Китайской республики ("Ополчение: +25 урон"), как видно из описания, увеличивает эффективность атаки отрядов ополчения, пока игрок находится "в фаворе". Так же в это время более выгодно закупать у этой сверхдержавы боеприпасы - при той же цене их поставляется вдвое больше (20 ед.).
 
Удары самолётов с авианосцев (Содружество) или бомбардировщиков с военных баз в Андах (Хунта) действуют, как и артобстрелы и авиа-налёты (см. Армия -> Моделирование). Пока действуют эти бонусы, в 0-м раунде боя (или боёв - в скольких бы игрок не принял участие в течение хода) наземные силы противника и корабли получают 25 ед. урона. Разумеется, этот урон суммируется с применением тяжёлой артиллерии, бомбардировщиков и мин.
 

***

 
Международному банку, «змеиному клубку капитализма», плевать, во что вы верите и что декларируете – он готов финансировать вас не зависимо от политической программы. Сумма «свободного кредита» должна быть кратна 1000, но не больше 10000. Хотя есть одно «но» – уже со следующего хода после получения денег игрок должен выплачивать долги, по 1000 в ход (с правом досрочного погашения – всей суммы разом), и кроме выплаты взятой суммы платит ещё 2000 у.е. «сверх» заимствованного (лишние два хода выплат либо лишние 2000 у.е., если погасить разом). В случае проволочек с выплатами (хотя бы на ход) всё заканчивается потерей стольких единиц престижа, сколько раз по 1000 у.е., считая проценты, игроку предстояло выплатить. Денежные средства кредиторов можно использовать в том же ходу, в котором они были запрошены. Выплаты начинаются со следующего.
 
Обворовывать игрока, если у того средств впритык, и эта шпионская операция поставит под удар выплату долга, не получится (т.е. отданное распоряжение о краже не сработает, если окажется, что игрок в ходу обнулил свой бюджет).
Ну и, конечно же, банк не даст новый кредит, пока не погашен старый.

 

Командный пост:

 
Есть войска, доступные всем и каждому участнику: ополченцы и пехота, военная полиция и диверсанты (четыре вида «живой силы»), грузовики и весь без исключения флот (если его так можно назвать).
Передать подразделение другому игроку нельзя (кроме флота). Переформировать – сделать пехоту, например, диверсантами – тоже нельзя. Переместить точку появления отряда до окончания обучения в другой н/п, опять так, нельзя.

В случае отмены обучения средства возвращаются в том же ходу.
 
Отдельно стоит сказать, что если н/п, где нанимаются ополченцы (1 ход), подвергается нападению, то он достаётся врагу (если там нет гарнизона) или состоится битва без участия этих ополченцев, т.к. моделирование битвы предшествует итогам хода, когда заканчивается обучение отрядов.

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

1. Денежное содержание: любые отряды - пехотные (кроме «иммигрантских»), ополченческие и спец-батальоны, флотские команды на своих посудинах, авиационные звенья, артиллерийские батареи и моторизованные роты нуждаются в выплате жалования.
 
2. Горючее и логистика: также, грузовики, авиация, бронетехника и флот (вся самодвижущаяся техника, кроме пароходов) при перемещении из одного н/п в другой потребляют топливо (нефть).
Учитывая, что нефть накапливается поштучно, а значит, создаются определённые её запасы, следует строго рассчитывать, а хватит ли её для обеспечения наиболее технологичной части войска. Поэтому, чтобы не оказаться в ситуации, когда фракция обладает большим авиа- и броне-техническим парком, но не имеет запасов горючего для приведения этой силы в движение, в связи с чем становится невозможным стратегическое маневрирование, держите в тонусе запасы горючего.
 
 
Пароходы не требуют для своего содержания (при перемещении) нефти, т.к. ходят на угле. Так что для их использования нужно обладать этим ресурсом (при этом его свободно можно экспортировать или использовать для снабжения электростанций – пароход потребляет излишки). Если ресурс утерян (отвоёван) или продаётся, пароходы теряют возможность перемещаться (но при нападении на локацию, где они базируются, в сражении всё-таки участвуют).
 
3. Боеприпасы: кроме того, любая боевая единица, которая во время хода участвует в сражении (обороне, нападении) или учениях, потребляет 1 ед. боеприпасов. Воевать без боеприпасов могут только диверсанты. Поэтому стоит подумать и о том, чтобы в случае начала войны ваших запасов вооружения хватило хотя бы на несколько месяцев непрерывных боёв.
 
4. Боевые отравляющие вещества: некоторые боевые единицы (бомбардировщики, тяжёлая артиллерия) вместо обычных боеприпасов могут использовать БОВы  (см. Наука). Производство отравляющих боеприпасов такого типа сложнее, чем обычных, но их боевые свойства потенциально выше.
 
5. Боевой опыт: участвуя в боях или учениях, отряды совершенствуют свои характеристики.
Каждые 10 боёв/учений – +25 атаки (любой)/50 защиты отряду.
 
Учения, как и бои, влетают фракции в копеечку, т.к. требуют затрат военных запасов:
- 1 ед. боеприпасов для любых войск (диверсантам - 500 у.е. вместо боеприпасов);
- 1 ед. нефти для тех, кто потребляет нефть;
 
В ход для одного батальона, авиа-звена, батареи, флотской команды или моторизованной роты можно провести не более одного учения – но только если по соседству нет вражеских вооружённых формирований, если батальон не перемещается, не находится на борту транспорта. Проводить учения, пока отряд не готов, нельзя. Чтобы получить опыт, бой надо выиграть. 
При этом растут любые типы атаки (если отряд имеет противовоздушную и основную атаки, или двойную обычную атаку, как морская пехота, +25 ед. урона добавляется к обеим). 
 
6. Статус гвардии: уже обученные отряды можно улучшать до элитных - это влечёт рост их боевых характеристик, +25 атаки (любой)/50 защиты, а также рост содержания (+500 у.е./ход). Улучшение осуществляется только за «тактические очки» (25 Т^о), возможно для одного отряда только единожды.
 
7. Штаб: для удобства учёта, какие именно отряды погибли, какие накопили опыт, какие были улучшены, им стоит дать индивидуальные названия или номера. В конечном счёте, это просто красиво.
 
Роты и батальоны можно объединять в бригады или дивизии, звенья - в эскадрильи, батареи в дивизионы и т.п.
 

ПЕРЕМЕЩЕНИЕ

 

1. Маршруты и пункты сбора: за один ход отряды могут переместиться по суше или морским маршрутам на один отрезок, т.е. из одного населённого пункта в соседний. Поэтому, начиная или заказывая у иностранных держав-покровительниц обучение отрядов, следует сразу указать место «выгрузки», наиболее разумное с точки зрения логистики.
 
Исключение - бомбардировщики. Они слишком громоздки, чтобы их можно было разместить где угодно, и базируются строго на Аэродромах. Зато и перемещаться могут между аэродромами (в т.ч. союзными - при наличии заочного разрешения), сколько бы далеко они не находились. 
Подобные ограничения в расположении не мешают бомбардировщикам участвовать в боях на всей карте (не более чем в одном, как и другие отряды), вызываясь на время боя со своих плацдармов и возвращаясь туда после боя (если только не сбиты). Если в захваченном н/п есть аэродром, игрок может отдать распоряжение о размещении бомбардировщиков там.
 
В случае утери всех аэродромов (и отсутствия их у союзников, как и разрешения на посадку там), звенья бомбардировщиков расформируются.
 
Кстати, улучшения бомбардировщиков (боеприпасы, технологии) не касаются противовоздушной атаки.
 
Если в авиа-налёте (т.е. подразумевается, что н/п не может быть захвачен, т.к. либо нет наземных сил, либо они были выбиты) на н/п участвует более 3-х звеньев бомбардировщиков, в случае разгрома гарнизона (если уцелеет всё так же более 3-х звеньев), можно уничтожить любое здание на выбор (по желанию). 
 
2. Морской транспорт: флот, помимо боевых, выполняет также функции морской транспортировки (баржа – 2 отряда, пароход – 1 отряд). 
Гибель транспорта в море – это и гибель отрядов на нём.
 
Погрузка доступна как уже находящимся, так и прибывшим в прибрежный н/п отрядам. Прибыть в н/п, погрузиться и переместить и само судно за один ход нельзя.
 
3. Контроль местности: если в одно н/п движутся 2 участника разом, первым приходит владелец н/п или его союзник. Если оба не владельцы, бой проходит «в поле» на подступах (защитные сооружения в бою не участвуют), а победителю достаётся н/п.
 
Корабли и авиация не могут захватывать поселение, если заодно с ними не действуют наземные подразделения (причём по результатам боя за поселения должен остаться хотя бы один такой отряд). Без наземных сил не удастся закрепиться - в противном случае, даже одержав победу и разбив врага, отряды игрока в том же ходу сразу после боя отступят из атакованного н/п обратно, в точку, из которой выдвинулись.
 
4. Рейды: диверсанты обесточивают (т.е. «выключают» их эффект) электростанции или требующие их наличия постройки (заводы, бункеры, радиовышки, лаборатории) в соседних с их дислокацией областях. Но только если в н/п нет военной полиции. Количество рот значения не имеет - если есть военная полиция (хотя один отряд), отключения не получится.
 
5. Минирование: если н/п (а точнее, подступы к нему) защищён минами, то при нападении наземные силы противника в 0-м раунде понесут урон (25). Использовать оба типа или минировать несколько раз один н/п нельзя. То же касается и прибрежных н/п, где минирование наносит урон ещё и кораблям (в 0-м раунде).
Минируются все подступы к поселению (и сухопутные, и морские). Т.е. если атака идёт с нескольких направлений – достаётся в 0-м раунде всем. На свои войска мины, конечно, не действуют.
Мины «одноразовые». Подорвался враг (даже если только на одном из направлений) – минируйте снова.
 
Единственное средство от мин – диверсанты (на суше) и катера (на море). Достаточно иметь в атакующей группировке хотя бы один такой отряд, чтобы мины пропали (деньги врагу не вернутся).
 
6. Предательство: если отряды нескольких игроков размещены в одном н/п, и один из обладателей этих отрядов решил вероломно напасть на союзника, то перед моделированием боя (которое тоже будет) следует убрать один любой (указанный самим игроком) отряд. Если игроков в н/п и размещено больше двух, предательство действует так же - исключение составляет тот случай, когда предательство направлено друг на друга двумя игроками. Тогда оно не осуществляется, и бой моделируется без предварительных вычитаний.
 

МОДЕЛИРОВАНИЕ

 
1. Вид сверху: отряды располагаются на условном поле боя в любом порядке - как волейболисты на своих сторонах поля (если это высадка, корабли располагаются на своей стороне вместе с сухопутными войсками). Каждый отряд уязвим и досягаем для каждого (см. Армия - низ таблицы). В моделировании боя могут принимать участие как сами игроки, так и мастер - для контроля соблюдения правил или замены одного из участников.
 
Если в бою одна из сторон использует "навесную" артиллерию (миномёты, мортиры) и истребители (хотя бы 1 звено), артиллерия получает +25 к атаке (непосредственно в бою - до тех пор, пока не будут уничтожены истребители), корректируя свою стрельбу.
 
2. Типы боёв: если из соседних н/п одновременно выступают навстречу друг другу вражеские отряды, они сражаются в чистом поле, вне укреплений и их бонусов. Если же происходит штурм, то с учётом тех зданий, что имелись в н/п (здания квалифицируются, как обычные отряды - пока они не уничтожены, бой не может быть выигран). Бой в прибрежной полосе может так же включать и обстрел с моря (и обратный обстрел морских объектов).
 
Морской бой происходит, если на встречу друг другу из 2-х портов выходят корабли (так же это может быть авиация любых типов). Береговые укрепления и наземные силы в таких боях не участвуют.
 
В процессе берегового боя (высадка десанта, нападение на флот на якоре с моря) корабли врага и высаживаемые ими войска противостоят кораблям атакуемого игрока и силам береговой обороны.
Высадка чем то напоминает эвакуацию (без грузовиков) - отряд, прежде чем высадиться на берег/сбежать с поля боя, один раунд уязвим, но не наносит урона. Исключение - морская пехота, способная высаживаться на берег и атаковать уже в том же раунде.
 
3. Прелюдия к битве: при нападении или обороне н/п собственно бою предшествует 0-й раунд. Если обладатель н/п минировал местность (и она не была обезврежена катерами/диверсантами) и если в армии игроков есть хотя бы одно звено бомбардировщиков или батарея тяжёлой артиллерии, то противник получает предварительный урон (25 урона наземным силам/кораблям).
 
Мортиры наступают вместе с наземной армией, бомбардировщики по запросу вылетают с аэродрома. Одно звено в ход может поучаствовать только в одном бою – если на дальнем аэродроме у вас их несколько, и боёв в ходу тоже несколько, сами решайте, "где и сколько" участвуют.
 
Эффект накапливается и суммируется. Есть 2 батареи и 3 авиа-звена – 125 урона. Преимущество отрядов в таких случаях в счёт не берётся (например, бонус мортир против зданий действует только в самом бою).
 
Если бомбардировщики и тяжёлая артиллерия есть у обеих армий, то и обмен «предварительными ласками» тоже будет обоюдным, в зависимости от количества этих типов войск. Снаряды и нефть при этом дополнительно не затрачиваются, эффекта от различных технологий и особых боеприпасов в 0-м раунде тоже нет.
 
4. Авто-батальон: грузовики в случае победы в бою дают равное их количеству число боеприпасов (но не больше, чем было уничтожено вражеских отрядов); неуязвимы для любой атаки.
 
Главная же их функция – они позволяют отрядам отступать прямо из боя без ожидания 1-го раунда (корабли и самолёты не нуждаются для этого в грузовиках - отступают сразу). Если бой развивается не так, как вы ожидали, сделайте распоряжение об эвакуации отряда. Он покинет битву в том же раунде, не получив при этом урона (грузовик убывает вместе с ним). Количество грузовиков определяет количество доступных эвакуаций. По итогам боя отряд (вместе с группой грузовиков) оказывается в области, куда он эвакуировался. Разумеется, функция реализуется, только если есть куда отступить.
 
Если силы противника разбиты, грузовики становятся трофеем врага (по его желанию, т.к. их надо содержать) или распускаются. Тратится нефть по умолчанию 9но игрок в случае дефицита может сам указать, что отвести, а что оставить или сразу распустить).
 
5. Первая помощь: БОВы во всех своих модификациях хороши одним - они ослабляют противника, заражая сам воздух вокруг и почву у него под ногами. Одни снижают урон. Другие заставляют пропустить атаку. В этих случаях могут помочь медикаменты (см. Наука), восстанавливающие здоровье и снимающие негативные эффекты любых отравляющих боеприпасов. Для их производства необходимы исследование соответствующей технологии и наличие госпиталя (стоимость - 500 у.е.). Порядок применения - не более 1 ед. на отряд в раунд боя.
 
6. Резерв: если в поселении есть отряды, требующие боеприпасов (а на н/п напали) - они не участвуют в бою и сбегают, как если бы эвакуировались на грузовиках (только надо определить, какие из имеющихся отрядов получат имеющиеся боеприпасы, а какие будут отправлены в тыл).
 
Если в поселении завязла боевая единица, требующая нефти (которой нет) - она бьётся до уничтожения или победы (если это наземная техника или корабль) или уничтожается сразу (самолёт), т.к. не может не отступить, ни сражаться.
 
7. Сроки: если были произведены улучшения технологий (влияющие на характеристики отряда), вступил в силу указ (тоже влияющий на войска) или отряд получил статус элитного, свои бонусы он получит только с нового хода. Если переживёт бой (т.к. раз моделирование битв предшествует ходу мастера, значит, и сражение предшествует последствиям распоряжений).
 
8. Эвакуация: покинуть поле боя можно и без грузовиков - отряд остаётся в бою на 1 раунд, будучи уязвим, но сам урона не наносит. Если выживет, со следующего раунда он покидает бой и "переносится" по результатам хода в соседнее подконтрольное игроку (или союзное при наличии права прохода) поселение - если таковое есть. Если игрок отступил из боя, который завязал сам, он возвращается в исходную точку.
 
В случае, если игрок предпринял неудачную попутку напасть на вражеский н/п, был встречен войскам в пути (враг тоже напал) и отвёл обратно часть отрядов, на этом направлении моделируется ещё одна битва - оборона его н/п. 
 
В случае, если в бою участвует авиация с одной стороны и не противовоздушные войска с другой, игрок может эвакуировать отряды из подвергнувшегося авиа-налёту н/п по правилам эвакуации (в противном случае все они будут автоматически истреблены).
 
Если в результате последнего раунда все войска участников были истреблены, происходит вот что - игроки выбирают по одному отряду и "воскрешают" его (оборонявшийся в подвергшемся нападению н/п, атакующий там, откуда напал). Поселение остаётся за тем же игроком. Этот эффект действует помимо госпиталя, суммируется с ним.
 
 

***

 

 
Эффекты зданий начинают действовать только после окончания строительства. Если отменить стройку (прежде, чем она завершится) - вернётся вся сумма (в том же ходу). Если после завершения (демонтаж) - только 1000 у.е. 
Защитные бонусы блиндажей действуют и на союзные войска, расположенные в н/п (но не на защитные постройки).
 
Помимо боеприпасов, что пассивно "капают" с каждого завода без денежных затрат, существует ещё возможность докупить их сверх нормы (заплатив по 500 у.е. за 1 ед. боеприпасов сверх нормы, в любом количестве; по 1000 у.е. за 1 ед. БОВ - сразу же назначив им специализацию: "плутониевые", "бактериологические" и т.п.). Закупленные боеприпасы попадают в "запасы" игрока на следующий ход.
 
Электростанции начинают потреблять сырьё только с момента завершения строительства.
 
Эффект зданий не суммируется - нет смысла строить больше одного госпиталя, бункера, лаборатории и т.п. Конечно, заводов и мануфактур, автоматически производящих накапливаемые ресурсы, это не касается.
 
ДОТы, флактурмы и орудийные позиции участвуют в бою, как простые единицы - разумеется, не потребляя при это никакого содержания и не накапливая опыта. На них тоже распространяется урон в 0-м раунде, но не действует ослабление от БОВ, медикаменты.
 

***

 

 
Наука - возможность в военном (в первую очередь, но не только) отношении сделать ставку на качество при достижении количественного паритета с врагом. Исследование технологий (10000 у.е.) - или, вернее, научное сотрудничество со сверхдержавами, т.к. в одиночку придумать что-либо подобное ни одна из фракций не в силах - может существенно продлить жизнь, хотя и порядочно опустошит кошелёк.
Технологии можно красть (см. Шпионаж), исследовать со скидкой (см. Строительство), передавать другим игрокам (изучение за пол-цены).
Эффект от краж/получения технологии от союзника и скидки от лабораторий не суммируется (как и скидки от нескольких лабораторий, так что не имеет смысла строить их больше одной).
 
Все технологии независимы друг от друга и могут изучаться в любом порядке (разумеется, их можно изучить все до последний - в отличие от доктрин, их эффекты суммируются).
Исключение (1) - перед изучением "Радиологического оружия" надо непременно изучить "Экспериментальную АЭС".
Исключение (2) - бомбовозы (бомбардировщики, если кто не понял) используют в сражении эффект только одной из 3-х технологий (сейсмические, объёмно-детонирующие или кассетные боеприпасы). Выбрав одну из трёх (можно указать это уже при моделировании боя), весь бой придётся пользоваться её эффектом, без права смены. Но если изученных технологий (и задействованных звеньев) несколько, можно выбрать, какое звено бомбовозов какой тип боеприпасов (из указанных выше) будет использовать на протяжении всего боя.
 
В 0-м раунде эффекты технологий не используются.
"Лазерное самонаведение" для бомбардировщиков влияет только на бомбовую (против наземных и морских сил) атаку. 
 
Без наличия технологий "массового поражения" БОВ используются, как самые обычные боеприпасы, не имея особого эффекта. Если какое-либо из 5 специализированных исследований проведено (или даже несколько), можно без дополнительных выплат "специализировать" имеющиеся запасы отравляющих боеприпасов по усмотрению игрока (со следующего хода обычные БОВ становятся "специальными"). Например, изучен штамм "жёлтой лихорадки" - можно снабдить им имеющиеся запасы БОВ (можно не все, а оставить часть про запас, если вскоре должна исследоваться ещё одна подобная технология).
Цена во всех случаях одна. Если вы получаете боеприпасы в качестве платы за помощь в войне (или импортируете из Советского Союза), вы можете сами определить какого типа эти боеприпасы (исходя из открытых технологий).
 
Мины становятся "радиологическими" автоматически, если есть соответствующая технология. 
 
"Вакцина/Защита", как отдельное свойство, подразумевает, что при наличии аналогичной технологии у атакуемого противника их боевые эффекты у обоих игроков аннулируются. Ходов никто не пропускает, атака не снижается, повреждения вовсе не наносятся. В случае с "приборами ночного видения" это означает, что при наличии этой технологии игрок может отключать своими диверсантами постройки в соседних с их дислокацией н/п, даже если там есть военная полиция. Если же у "обороняющейся стороны" тоже есть эта технология, значит, диверсанты врага даже при наличии этих приборов ничего не могут сделать - т.е. всё возвращается к изначальным условиям, как если бы технологии не было ни у кого.
 
Медикаменты, произвольно (500 у.е.) производимые в госпиталях при изучении соответствующей технологии, имеют следующий эффект:
- Применяются на более 1 ед. на отряд в раунд боя;

- Действуют только на "живую силу";
- Восстанавливают 50 ед. защиты (но не более максимума);
- Снимают негативные эффекты БОВ (если применить их в том же ходу, что и отравляющие боеприпасы, атака не будет понижена или пропущена).
 

***

 

 
Доктрина – военная концепция, определяющая тактику и стратегию развития военных действий с вашим участием. Хотите вы создать несокрушимый воздушный флот (насколько это позволят ресурсы государства, конечно) – целесообразнее всего на него и делать ставку, выбирая себе доктрину. Одним словом, чего больше, то и лучше прокачивать.
Доктрина может быть только одна. Разработали – пользуйтесь. Решили сменить на другую, затраченных времени и средств никто не возместит.
Некоторые доктрины эффективны, если вы атакуете противника, выдвигая свои войска для занятия н/п. Некоторые выгодны, если вы планируете вести оборонительную войну. В отличие от технологий, вы не можете "передать" их другим игрокам - на стоимости и скрои исследования это не повлияет.
 
Изучив "Гроздья гнева", игрок получает +50 к урону любых БОВ (простых или уже специализированных).
 
Для изучения можно брать любую из предложенных доктрин - они не имеют "последовательности изучения". Если игрок изучил уже какую либо из них, потом сменил на другую, а затем решил вернуться к изначальной, срок её исследования (при той же стоимости) будет уже 6 ходов (полгода).
 

***

 

Ещё одна вещь, которую стоит упомянуть среди способов подрыва благополучия другой страны без использования собственной армии – создание повстанческих организаций. Принцип действия: официально создаётся фонд «Освобождения» (или как вы там его назовёте - главное, указать, против какой из фракций направлена его деятельность) за единовременную выплату в 2000 у.е. Начиная со следующего хода вы можете регулярно выделять любую кратную 500 у.е. сумму и боеприпасы для содержания ополченцев, враждебных вооружённым силам врага, способных захватывать населённые пункты под эгидой своей организации и т.п.
 
Условия:
1. С фракцией, на чьей земле инспирируется восстание, нужно граничить. Кроме того, отряды будут возникать только в приграничном поселении (находящемся по соседству с вами). Можно и в нескольких сразу – главное, приграничных и соседствующих с вами.
 
2. Поселение не обязано пустовать. Его могут занимать регулярные войска противника – тогда ополченцы, вероятнее всего, будут появляться и уничтожаться гарнизоном в том же ходу, когда появились, и ваши денежки на их содержание будут просто улетать в никуда. Если в том же ходу вы нападаете на поселение, мятежники участвуют в моделировании боя на вашей стороне.
 
Если в том же ходу в н/п перемещаются войска владельца, и там же появляются мятежники, моделируется обычный штурм. 
 
3. Восставшие – это всегда ополченцы. Танков, пушек, регулярных войск и спецподразделений у них не будут. Содержание всех ополченцев ложится только на ваши плечи. Выделили 2000 у.е. – 4 батальона в вашем распоряжении. Сократили спонсорскую поддержку до 1500 у.е. в ход – один из отрядов повстанцев (на ваш выбор) испаряется. Увеличили затраты – в выбранном приграничном поселении возникли новые инсургенты. Можно содержать их и совместными усилиями - главное, чтобы один из игроков оплатил создание "ядра" организации (тогда при превращении в полноценную фракцию именно с этим игроком у них будет общая сверхдержава-покровитель).
 
Как и любые другие войска, ополченцы используют бонусы местности и т.п. - но не могут накапливать опыт. 
 
4. Захваченные постройки (кроме «красных», используемых при обороне н/п от регулярных войск), сырьевые и «налоговые» поселения не дают мятежникам никакой прибыли – только игрокам. Хотите использовать их – занимайте собственными войсками, а не марионетками-инсургентами.
 
5. Марионеточные мятежники вполне могут послужить основанием для создания новой фракции (если найдётся новый участник). Перемещает их, конечно, создавших их игрок. Может прятать на своих землях. Может нарушать ими границы третьих стран. Можете распустить их (2000 у.е. не вернутся) или урезать финансирование. Если вслед за повстанцами в гости к соседу придёте вы, они тоже слова не скажут. Если найдётся игрок, готовый играть за новую фракцию – ополченцы перейдут к нему со всем накопленным опытом (если вы не распустите их прежде, как и всю организацию, предпочтя сделать отвоёванные земли своей собственностью).
 
6. Мятежники должны быть идентичны своим создателям по политической принадлежности - так что если они создаются с намерением создать новую фракцию, следует согласовать, игроку с какой идеологией их лучше создавать (от этого зависит, под чьим покровительством будет находиться будущая фракция). Сверхдержава возьмёт новую фракцию под свою опеку с первого официального хода (на следующий ход после официального согласия игрока-"создателя" на ведение его бывшими подопечными самостоятельной политики).

 

Департамент внутренней безопасности:

 
Шпионаж используется по простой схеме - чтобы осуществить ту или иную шпионскую функцию, нужно иметь на определённое количество шпионов больше, чем у "жертвы". Успешность шпионажа 100%, защититься от него нельзя, кроме как накопив ед. шпионажа, чтобы лишить врага численного превосходства (или использовав различные бонусы - модификаторы фракций, эффекты некоторых указов и зданий).
Шпионаж имеет 2 стороны - собственно шпионаж и контршпионаж. Первая - на сколько шпионов вам нужно иметь больше, чем у врага, чтобы использовать ту или иную операцию (т.е. "нападение"). Чем меньше его показатель, тем легче вам навредить врагу: например, при шпионаже -2 для саботажа требуется превосходство не на 7, а на 5 ед. шпионажа. Вторая - на сколько шпионов нужно иметь больше, чем у вас, врагу. Вам выгоднее увеличивать это число (указами, зданиями и т.п.), врагу - уменьшать. 
 
Одно дело – срочное задание для шпионов. Совсем другое, когда ваши «глаза и уши» уже давно обосновались в логове врага и даже имеют высокие должности. Создание резидентуры в чужом государстве позволит «экономить» 2 ед. шпионажа (или просто «шпионов») для выполнения любой шпионской акции в этой стране. Резидентур можно создать не больше, чем есть в игре фракций, кроме самого игрока. 
 
Ликвидация применяется к игроку, приютившему у себя чужое правительство «в бегах», т.к. у того уже нет собственных шпионов. Т.е. и операция осуществляется, исходя из количества шпионов приютившей изгнанников фракции.
Если не использовать возможность фальсификации, то игроку (да и вообще любому, кто заглянет в итоги хода) станет известно, чьи именно шпионы нанесли ему ущерб. Однако задействовав более обширный штат шпионов (+5 ед. к нужному для задания количеству) и переложив вину на другого, можно избежать ответственности. Оклеветанный сосед пусть сам оправдывается, как может.
Правда, у этой замечательной функции есть два ограничения:
 
1. Любые кражи и вербовка оставляют финансовый след. Поэтому даже если вы переложите ответственность на другого, скрыть полученную выгоду не удастся. Поэтому три «средние» функции шпионажа (кражи, вербовка) всегда творятся открыто.
2. На фальсификацию не распространяются скидки от резидентур и действий указов.
 
Кража технологии вдвое удешевляет её исследование. Эффект не суммируется (т.к. украсть конкретную технологию можно не более одного раза – хоть грабьте всех подряд) и не складывается со скидкой от Полевой лаборатории. Т.е. либо научное сотрудничество с державой-покровителем (10000 у.е.) при наличии лаборатории (технология стоит 8000 у.е.), либо кража уже изученной соседом технологии (5000 у.е.).
 
Их, кстати, вполне можно передать союзнику добровольно, с теми же последствиями – скидка 50%, не суммируется с лабораторией.
Так же не суммируется и эффект от владения несколькими лабораториями.
Если игрок в своём ходу тратит все наличные средства без остатка, а в этом же ходу против него направлена кража, то последняя не может состояться, т.к. траты игрока всё равно останутся в приоритете.

 

Отдел по просветительской работе:

 
Политическая составляющая игры выражается в возможности издавать указы (не более 3-х действующих одновременно). Отменили один – в этом же ходу можно издать другой.
Указы сводятся к обмену одного преимущества на другое. Доход больше, контр-шпионаж меньше. Шпионаж выше, ополченцы слабее. И т.п., исходя из актуальных запросов игроков. Можно обогатиться, издавая только денежные указы, и при этом ослабить защиту от шпионов. Можно усилить защиту от шпионов, но при этом разориться на обучении солдат. Встречаются, конечно, и чисто-положительные указы.
 
Большинство указов доступно для издания всеми фракциями. Некоторые из них имеют ограничения: «только для сторонников Советского Союза и Республики Китай", "только для сторонников Хунты" и т.п..
 
Некоторые указы «поглощают» сырьё (продавать или использовать его в иных целях уже нельзя) или требуют наличия зданий.
Если игрок решит "содержать" действие указа 2 потоками однотипного сырья (например, "золотой резерв" на содержании 2-х поставок золота, а не 1-й), то для этого не нужно издавать ещё один указ. Т.е. тот же самый "золотой резерв" может быть только один - просто его эффект удваивается.
 
«Условное» понижение/повышение престижа означает, что из имеющегося количества вычитается (или добавляется) N ед. престижа, пока действует указ. Т.е. имея 10 ед. престижа и теряя при этом -1 ед. «условно», игрок фактически располагает 9 ед., но стоит отменить этот указ, всё становится, как и было. В случае же с указами,  где престиж убывает постоянно, прекращается лишь его утечка, но потраченный за это время престиж уже не восстанавливается. Убывать он может и в минус.
 

***

 
Престиж – информационная «косметика» вашей фракции. Несмотря на нелёгкие времена, гуманитарные проблемы и непрерывные конфликты по всему свету, обывателей и читателей всегда интересовало, есть ли на свете люди, которые живут ещё хуже, чем они сами. В некотором роде это тот же ресурс, и его имеет смысл приумножать. Накапливается престиж, как и шпионаж – 1000/6 ходов. Он может расходоваться при использовании шпионажа или намеренно подрываться врагом. Зачем же он нужен? Государство, обладающее наибольшим количеством этого «ресурса», может использовать особые возможности, предоставляемые «сюзереном» – т.к. и сверхдержаве приятно, что её клеврет пользуется поддержкой в глазах общественности, и само государство может извлекать из своей напускной праведности массу плюсов.
 
Если первое место разделят несколько стран, соответственно, и бонусы они получают вместе. Т.е. на первое место могут стать хоть все участники.
Помимо бонуса за «первенство», есть штраф за «отрицательный баланс» (т.к. престиж может быть 0-м или даже уйти в минус). В этом случае количество уже роли не играет: -1 или -10 у игроков, все они получат существенные штрафы (-25 атаки войскам всех типов).
 
Успешность ведения боевых действий так же немаловажна как для рядовых граждан, так и для радиослушателей всего мира. Победили (не важно, сколько отрядов участвовало в битве) – получите +1 ед. престижа. Проиграли? Минус один. Поражения от мятежников-марионеток считаются тоже, как и победы над ними (сами мятежники и их «кукловод» престижа не получают и не теряют). 
 
Потеря столицы - тоже -1 ед. престижа. Нарушение официального мирного договора, договора о сотрудничестве и ненападении (вероломное нападение регулярными войсками без официального расторжения) - сразу -5 ед. престижа. Официальное расторжение договора на один ход должно предшествовать нарушению его пунктов, так что игроку придётся выбрать - неожиданность или уважение.
 
Ещё одним путём, через который «утекает» престиж, может стать сотрудничество (торговля, официальный союз, научный обмен) с политически-противоположными фракциями (Советский Союз и Республика Китай не сотрудничают с Хунтой). Последствия такого сотрудничества – потеря 1 ед. престижа в ход (пока действует подобный договор). Так же престиж будет убывать, если воевать с подопечным той же сверхдержавы.
 

ПРАВИТЕЛЬСТВО В ИЗГНАНИИ

 

Если игрок утратил все свои поселения – даже тогда это ещё не конец. Ведь существует ещё и "загробная" жизнь - "Правительство в изгнании"! Лидеры могут укрыться на территории государства, соседствующего с захваченной фракцией. У них нет ничегошеньки – ни шпионов, ни престижа (он равен 0, и это значение неизменно), ни армии (они распускаются автоматически, со всем опытом, улучшениями и оснащением), ни построек, ни запасов (однако можно успеть перевести их союзнику до поражения). Только скромный достаток – 500 у.е. в ход. Можете отдавать их в качестве «платы за кров» приютившей державе, а можете содержать роту ополчения (правда, толку от неё без боеприпасов...).

 

В этом состоянии игрок не может изучать и хранить технологии, обучать и накапливать шпионов и престиж, пользоваться закупками и модификаторами сверхдержавы. Из доступного - только накопление денег (в т.ч. полученных в дар) и боеприпасов/нефти/медикаментов. Так же такое правительство может содержать отряды.

 

Если правительство в изгнании получает в управление хоть 1 поселение ("подаренное" страной-"опекуном" или захваченное у врага совместными силами), оно перестаёт быть таковым и снова превращается в фракцию, со всеми её прошлыми возможностями.
 
Отыгрыш правительства в изгнании, т.о. получается более «художественным», чем стратегическим, и поэтому не обязателен – правительство в изгнании возникает лишь в том случае, если сам игрок не смирился со своим поражением и готов продолжать игру.
Ещё одно – н/п, в котором фракция встретила свой конец, должно граничить с фракцией, где укрылось правительство в изгнании.
 

СОБЫТИЯ

 

Генератор событий в игре будет, но добровольный. Ещё одним его отличием (от прошлой игры) будет то, что события будут в основном касаться престижа, политики, иммигрантов и некоторых других довольно безвредных, иногда – неприятных, но чаще – полезных вещей. Наскучила игроку казёнщина распоряжений, указал число (1-100, не более одного в ход на игрока) – и пожалуйста: газетный скандал, возможность создать национальный батальон или купить по дешевке партию «синтетического горючего».
 

ИММИГРАНТЫ

 

Среди таких событий будет и прибытие иммигрантов, многоразличных партий беженцев, оставивших родину в поисках лучшей жизни. В их числе люди почти всех национальностей – причём и прибывают они, как правило, именно довольно крупными моно-этническими группами. Азиаты, чёрные, арабы, турки, греки, ирландцы, немцы, русские, испанцы – успевай подсекать (какая именно это будет национальность, можете придумать сами – хотя это вопрос сеттинга, а значит, отчасти подконтролен мастеру). 
У привлечения иммигрантов есть один серьёзный плюс – каждая принятая партия позволяет вам содержать один пехотный батальон даром (но тратить боеприпасы в боевые ходы всё же надо). Если сделаете их гвардейскими, содержание станет таким же, как у обычных гвардейских отрядов.

 

Департамент внешнеполитических отношений:

 
Особенность избранного сеттинга такова, что вместо «Холодного» противостояния двух блоков мы имеем опосредованное противодействие сразу пяти сверхдержав. У каждой из них есть сторонники практически на каждом населённом материке. То и дело то там, то здесь происходят гражданские войны, конфликты, резни, и сверхдержавы давно уже научились воевать чужими руками, сами при этом сохраняя на своих территориях подобие мирной жизни и даже какого-то процветания. Поддержишь одну из сторон в войне каких-нибудь африканских диктаторов-людоедов, а взамен требуешь отправки этими самыми людоедами продовольствия в другой воюющий регион, а оттуда за это требуешь отправки добровольцев уже на третий фронт, равноудалённых от первых двух.
 
Так что у фракций есть замечательная возможность погреть руки на чужом пожарище. Периодически будут возникать задания, связанные с началом локальных войн в разных частях света. Участников этих войн обычно поддерживают 2-3 сверхдержавы, так что участники, сателлиты этих сверхдержав могут оказать далёким «единомышленникам» посильную помощь. Туда можно отправлять деньги, шпионов, запасы и солдат, и те фракции, кто первым «покроет» запросы одной из воюющих сторон, может рассчитывать на серьёзные бонусы – денежные, ресурсные и военные. И престиж, конечно.
 
Уточняю: если в далёком конфликте где-нибудь, скажем, в Индокитае столкнулись сателлиты Европейской лиги, Советского Союза и Китайской республики, только участники, пользующиеся поддержкой этих трёх сверхдержав, могут слать туда помощь.
 
Как уже говорилось, для победы далёких «соратников» нужно предоставить требуемые вещи: например, 10000 у.е., 20 ед. боеприпасов, 4 роты ополчения/2 любых спец-отряда (условия по поддержке группировок в конкретной зоне одинаковы для всех участников, независимо от держав-покровительниц). Если в игре есть несколько сторонников одной сверхдержавы, им будет проще, т.к. 2-3 игрока скорее наполнят бездонный колодец чужих военных расходов. Если вдруг оказалось, что поддерживающие разные стороны игроки идут плечом к плечу и выслали нужные суммы одновременно, даётся «дополнительный круг» (например, ещё +5000 у.е. и 5 ед. нефти). И так любое количество раз, пока не определится победитель. Размер награды, впрочем, не зависит от того, сколько «штрафных кругов» было пройдено до полной победы.
 
Если условия стоят через дробь («/») – значит, достаточно выполнить одно из них. Например, в Голландскую Ост-Индию нужно отправить в качестве одного из 2-х условий либо деньги, либо нефть. Второе – боеприпасы или отряды. Выбрали, например, в обоих случаях второе – шлите деньги и боеприпасы.
 
Боеприпасы и нефть направленные для помощи отряды не потребляют, но на финансовом содержании находиться продолжают.
Получение награды, возвращение престижа, шпионов и войск происходит на следующий ход после окончания задания.
 
Для того, чтобы отправить войска для участия в чужой войне (или встретить их у себя дома по завершении задания), нужны свободные порты или аэродромы (свои или союзника, при наличии его разрешения на использование). Отправляются войска строго из этих н/п, и туда же и возвращаются. Если таких н/п нет (например, порт был утрачен, или союзник отменил своё решение), возврат (в т.ч. и начисление награды) "замораживается" до исправления ситуации. 
Потраченные на иностранный конфликт средства нельзя вернуть (т.к. они расходуются), а вот шпионов и войска в случае острой ситуации можно отозвать назад (ожидание - один ход).

 

Стратегическая карта:

 
О написании ходов:
1. Сеттинг был заявлен - при написании художественных ходов придерживайтесь его. Описывать "бондиаду", технически и содержательно не имеющую отношения к выбранной эпохе, не нужно. Насыщать "художки" клюквой, излишней шуточностью, откровенными заимствованиями - тоже (хотя тут, как с ядом и лекарством, дело в количестве - немного можно и даже нужно). Тоталитарный сеттинг - штука совершенно не располагающая к веселью; это скорее поприще для отыгрыша военного реализма, анти-утопичного "общества тотального контроля" или откровенной пропаганды. 
 
2. Как уже говорилось - художественные части пишутся в игротему. Не стали делать "художку" - напишите формальную фразу "Распоряжения даны мастеру в ЛС". Хоть что-то, свидетельствующее о сделанном вами ходе, в игротеме быть должно.
Распоряжения отсылаются в личные сообщения Элесару. Править распоряжения нельзя, поэтому будьте предельно внимательны - если ошибка сделана (указано не то место перемещения и т.п.), ничего уже не попишешь. Так что просить Эла подыграть, исправить за вас и т.п. не стоит - он не участвует и поэтому ничем морально не компенсирует всю мороку, связанную с помощью проекту. 
Пишите распоряжения максимально подробно. Нанимаете отряд - укажите, где. Шлёте делегацию - укажите цель. 
Если используете фальсификацию, обязательно в скобках укажите, на кого именно вы переводите стрелки.
 
3. Мастер-бланк буду давать в игру периодически, никакой регулярности не обещаю. Поэтому контролируйте свои перемещения, бюджет, шпионаж сами.
 
4. Каждые 12 ходов (игровой год) - вручение номинаций (с награждением).
 
5. Пользуетесь генератором событий - указывайте в распоряжениях число: 1-100.
 
6. Первые 6 ходов нельзя воевать (а так же вводить союзные войска на чужую территорию), использовать шпионаж, создавать организации мятежников (эффекты диверсантов тоже не действуют).
 
Тактические очки (градусы):
Как и обычно, я буду рад наградить наиболее деятельных игроков за красивое оформление ходов и "ведение" фракции.
Расклад привычный - 1 Т^о за 15 строк текста (картинка считается как 1 строка, если в тему - только не слишком большая и, желательно, в соответствующей стилистике).
Кроме того, игроки могут дополнять на протяжении всей игры ходы в 0-м раунде, помещая туда какие либо данные о своей фракции - предшествующую игре историю, биографию отдельных деятелей, описание гвардейских подразделений и особых департаментов, гимны (можно с видео - если сделано самостоятельно, с подходящей музыкой и подбором кадров, замечательно). Всё это так же будет вознаграждено.
 
То, что было приобретено за Т^о, можно использовать уже в том же ходу, когда они были потрачены.
 
На этот раз диапазон трат будет таков:
- 5 Т^о: +1000 у.е.;
- 5 Т^о: +ед. шпионажа;
- 5 Т^о: +1 ед. престижа;
- 10 Т^о: -1 ход (обучения/строительства) - но не ускоряет так, что ускоренный "объект" должен завершиться в этом же ходу;
- 10 Т^о: Энтризм (используется только сателлитам Китайской республики, в открытую - блокирует на 1 ход шпионаж выбранному игроку);
- 25 Т^о: привлечение 1 волны эмигрантов;
- 25 Т^о: покупка доктрины;
- 25 Т^о: превращение отряда в гвардейский (+25/50);
- 25 Т^о: после выигранного боя выбрать уничтоженный вражеский отряд (корабль/транспорт, бронетехнику или артиллерию любого типа) и начать его обучение (без первоначальной выплаты, но с теми же сроками и содержанием) - но не в том случае, если единица была уничтожена в ходе авиа-налёта. Захватить трофей должны наземные войска, вошедшие в н/п;
 
 
P.S. Тема в стадии длительного редактирования и дополнения. Но самый большой вклад уже сделан. 

Сообщение отредактировал Криадан: 01 мая 2017 - 14:19

[Криадан]

3-й Ход (Март)

Независимая Аллирия:

Данные:

Строительство: не указано поселение (не выполнено);

Казна: 17000 у.е.

 

Шпионы: 0
Престиж: 1
Градусы: 9

 

Республика Либерия (в изгнании):

Данные:

Перемещение: диверсионно-разведывательный батальон "С" (Христианаполис - Нью-Харпер), сапёрный батальон (Барклинтаун - Конгос);
Ответ: торговое предложение отвергнуто (Южно-Аргентинская Республика);

Предложение (1): обмен (кофе и 3000 у.е. на золото) при расширенном торговом партнёрстве - Республика Ла-Плата;

Предложение (2): прибыло посольство для ратификации договора о военной взаимопомощи, демилитаризации границ и ненападении (Республика Ла-Плата);

 

Указ (1): "Повышенные налоги";

Указ (2): "Духовное воспитание";
Обучение : 1 шпион;
Покупка : 10 ед боеприпасов;

 

Казна: 6500 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: -3
Градусы: 24

 

Боеприпасы: 10

 

- ...выдохни, события не будет.

 

Южно-Аргентинская Республика:

Данные:

Обучение: 2 звена бомбардировщиков (Нью-Доусон);
 

Казна: 9500 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: -4
Градусы: 57

 

Российская Империя (в изгнании):

Данные:

Обучение: 2 шпиона;
Строительство: не указано поселение (не выполнено);

Казна: 16000 у.е.

Шпионы: 1
Престиж: 0
Градусы: 4

 

Социалистическая республика Ла-Плата:

Данные:

Ответ (1): торговое предложение принято (Республика Ли-Бертатум);

Ответ (2): расширено торговое партнёрство (Республика Ли-Бертатум);

Ответ (3): ратифицирован договор о военной взаимопомощи, демилитаризации границ и ненападении (Республика Ли-Бертатум);

Предложение: обмен (уран на 4000 у.е.) - Республика Ли-Бертатум;

Строительство (1): отмена - флактурм (Буэнос-Айрэс);
Строительство (2): флактурм (Вилья-Моску);
Перемещение: диверсионно-разведывательный батальон "Майконги" (Росарио - Буэнос-Айрес);

Указ (1): "Солдатские комитеты";
Указ (2): "Рассекречивание";

 

Казна: 15000 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: 4
Градусы: 32

 

Республика Ли-Бертатум:

Данные:

Ответ (1): торговое предложение принято (Республика Ла-Плата);
Ответ (2): расширено торговое партнёрство (Республика Ла-Плата);
Ответ (3): отозваны поставки золота (Республика Ла-Плата);
Указ (1): "Солдатские комитеты";
Указ (2): "Рассекречивание";
Строительство (2): лаборатория (Сантьяго);
Обучение: 6 шпионов;
 

Казна: 11000 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: 4
Градусы: 1

 

P.S. Просьба перемещения указывать поэтапно, маршрутами не более одного отрезка.

 

P.P.S. При строительстве зданий необходимо указывать населённый пункт (как и при обучении подразделения - в этом случае желательно ещё и давать индивидуальные обозначения), в противном случае распоряжение не засчитывается.

Сообщение отредактировал Криадан: 17 апреля 2017 - 19:54

[RottenSkeleton]

Металлические орлы 101 авиакрыла "Браво" гордо поднимают клювы к небесам.

Ход №3.

Южно-Аргентинская Республика. Март 1955 г.

Не верьте даже тогда, когда говорят правду.

Три товарища "MJ OIL": Амаги, Эйффель, Ферланд

Ранее я описал фундамент, на котором стоит "MJ OIL", его низший класс, уровень "синих воротничков" - шахтёров, грузчиков и инженеров. Описал я и его средний класс, уровень "белых воротничков" - бухгалтерию, юристов и охранников. Однако для того, чтобы перешагнуть на самую верхушку этой пирамиды и в сердце этой могущественной новой силы в Республике, я вынужден буду сделать отступление. Можете считать его лирическим, однако помните о моём обещании всё сплести в единую, цельную картину. Глобально всё это имеет смысл. Всё это - части одной большой головоломки. Головоломки, которую я решил и тайну которой вижу теперь перед собой полностью открытой. Но сначала я просто обязан показать вам крупицы информации, которые я кропотливо собирал всё это время, иначе вы не сможете удостовериться в истинности моих суждений.

Помимо "MJ OIL" в Южную Аргентинскую Республику внедрились ещё три иностранных компании, привлеченных партнерскими соглашениями нефтедобытчиков и поддерживающих основные её предприятия. Они дарят ЮАР оружие и медицину, повышая стабильность в регионе и обеспечивая безопасность завоеваний "MJ OIL". Официально они принимают решения и действуют независимо от МакДжестингсов, а также отрицают какое-либо отношение к коррупции, пожравшей правительство Мендозы. Однако лишь неопытный в делах финансовых человек не заметит, что все четыре этих корпорации - единый, слаженно работающий организм. Стервятник, раздирающий плоть Южной Аргентинской Республики, выковыривающий из её недр золото и уносящий их, подобно жадной вороне, к себе в гнездо, в Штаты.

Сомневаетесь? Рассмотрите приложенные к этому файлу документы. Налоги. Счета. Переводы денег. Очень много средств перемещается между этими четырьмя компаниями, и порой средств слишком крупных, чтобы быть простыми взятками. Это не сотрудничество, сеньор Президент, это настоящий симбиоз, что-то противоестественное, если учитывать то, что в Соединенных Штатах - на родине наших благодетелей - против подобных союзов уже давно действуют законы. К сожалению, антимонопольного доказательства в Республике до сих пор нет.

Но для того, чтобы поразить этого падальщика, нужно разобраться, как он действует. Понять, какие части его двигаются сильнее остальных. Где кожа мягче. Найти его слабые места. И нанести туда удар достаточно сильный, чтобы раздробить кость, но и при этом не слишком сильный, чтобы устать. Я расскажу вам, как, по моему, было бы удачнее всего развалить эту систему, уже здесь, но подождите до конца следующего доклада отдавать приказы: я знаю, что вы человек дела, и понимаю, что вы уже всем сердцем жаждете уничтожить этот источник скверны, поразившей Республику, но помните, что каждому удару должен соответствовать момент. Они выжидали своего момента с президентом Мендозой. Вы должны выждать свой момент с ними.

Крылья этого стервятника - "Ho-Oh Aviation", компания, во главе которой стоят иммигранты из далёкой Японии, Акихико Тороноги и Элизабет Амаги. Вы знаете, как много хорошего эта компания сделала Республике, предоставив нам авиакрыло бомбардировщиков модели B-17 тогда, когда больше никто не решался поддержать нашу мечту иметь собственную авиацию. Без сомнения, сделка была удачной, и самолёты весьма кстати. Однако следует ли нам вести дела с ними дальше?

Тороноги заявляет, что является потомком древнего рода "самураев", что, по всей видимости, на японском языке означает "дорожные бандиты" (так как на протяжении всей истории Японии их воины прежде всего занимались грабежем застрявших с ними на одном острове соотечественников, и лишь недавно этих узкоглазых псов пустили за пределы Японии... Спросите Китай, сколько они бед принесли его жителям!) и своим предприятием управляет соответствующе своему мировоззрению - превратив рабочих на заводах в рабов на рисовых фермах. Без сомнения, эти порядки перетекут плавно и в порядки на построенных компанией сборочных цехах в Республике - управленцы-то везде одинаковые. Этот самурай отличается агрессией и крайней недоверчивостью к окружающим, и потому все дела компании за пределами заводов решает его заместитель, Амаги.

Элизабет Амаги, как можно догадаться из имени - дочь американца и японки. Делец весьма своеобразный. Именно при ней компания наладила связь с "MJ OIL" и правительством Мендозы. Предпочитает вести переговоры тет-а-тет, очень... Контактные, если вы понимаете, о чём я. Более того, у меня есть достоверные доказательства того, что эта персона имела любовные связи с Энтони О'Харой, Феликсом МакДжестингсом и Педро Перейрой - нынешним министром обороны! Много ли можно сказать об управленце, продвигающем свою компанию через постель? И, как думаете, много ли торговались с ней после такого начала переговоров? Я уверен - принимали первое же предложение, даже не вникая в условия. Нам повезло, что пока что эта экзотичная куртизанка не начала использовать свою власть над мужчинами в полной мере!

Клюв этого стервятника - "Dirborne Unlimited", компания, пожалуй, мне ещё более отвратительная, чем "MJ OIL" или "Ho-Oh Aviation". Как можно понять из названия, компания эта действует вне каких-либо границ, продавая свою продукцию любому, кто заплатит, будь то даже враг Соединенных Штатов, их родины. Оно и немудрено - заместителем директора там является немец с говорящим именем Отто Даффе, сошедшая с военного плаката картинка немецкого офицера-гестаповца, да и директор - Джон Генри Эйффель - человек весьма странный.

Про Даффе я смог обнаружить очень много интересного. Это человек весьма яркого и злобного ума, обративший свой интеллект на создание оружия. Его отец участвовал в разработке химического оружия в Первой Мировой; сыночек же, отслужив в нацисткой Германии оберштурмфюрером Гестапо и нахапав на грабеже несчастных оккупированных жителей достаточно средств для безбедного существования, подался в США. Тем не менее, Отто - бывший вояка, а не бизнесмен. Его деловая хватка оставляет желать лучшего. Это нелюдимый и отверженный человек, после войны производящий на окружающих впечатление колючей проволоки, по которой течёт электрический ток. У него нет ни семьи, ни друзей, лишь только его работа и ненависть ко всему живому, которая питает его страсть к созданию оружия. Таким его и приняли в "Dirborne Unlimited".

Каждому нацисту нужен свой фюрер, и Эйффель стал фюрером для Отто Даффе. Это человек безграничной жестокости и агрессии, не раз пытавшийся продвигать продукцию своей компании самыми бесчестными методами. По его указке служащие "Dirborne Unlimited" подкупают, саботируют, угрожают и даже убивают. На людях в Республике он исторгает . Как такой человек мог остаться безнаказанным в Америке - для меня лично загадка. И лишь очередное доказательство того, что фашистские идеи всё-таки дали ростки в сердцах власть имущих в Штатах... Что же тогда можно сказать в свете этих фактов об остальных наших благодетелях?

Наконец, когти нашего стервятника - это "Fehrland&Co", компания, подарившая ЮАР госпиталь в Лас-Оркетасе. Вы изучали этот подарок поближе? Изучите, как найдёте возможность. Мои источники сообщают, что там творятся страшнейшие непотребства. Антисанитария, непрофессионализм и жестокость врачей, издевательства охранников над пациентами - это всё нужно видеть своими глазами, уверяю вас! Этот "подарок" унёс больше жизней, чем спас, ведь затолканные в небольшое здание госпиталя больные в дурно проветриваемых помещениях умирают и разлагаются, и инфекция давно уж впиталась в пол и стены этого памятника капиталистической медицине.

Но почему же они занялись этим предприятием, если так халатно относятся к его исполнению? Ответ прост - этот "госпиталь" является лишь прикрытием для испытаний продукции ещё одной оружейной компании, поддерживающей власть "MJ OIL" в ЮАР. Жанна Ферланд, директор этой компании - сумасшедшая нацистка, возомнившая себя Богом и пытающаяся создать болезнь, от которой нет исцеления. Вместо медикаментов её компания продаёт болезни и яды, вместо помощи нашим военным она дарит им мучительную смерть. И самое страшное - никто даже не подозревает о том, какую роль играет её внешне благодушное предприятие в ухудшении состояния округа, из-за низкой образованности местных! А те, кто хорошо образован, давно уже куплены интервентами!!

Так "MJ OIL" подарила армии ЮАР три самых страшных оружия в регионе - 101-е авиакрыло "Браво", контракт на потенциально неограниченные поставки бронетехники и Лас-Оркетасскую эпидемию... А потом захватила армию ЮАР под свой контроль. И теперь корпораты держат нож у горла Республики, ведь оружие, ею подаренное, армия может применить против угроз как внешних, так и внутренних. Нехило, правда?

Но как это всё было сделано? Кто провёл эту операцию? Кто, фактически, совершил переворот в Республике, захватил власть в ней и стал диктатором, превратив некогда процветавшую страну в свой личный удел, в кормушку для своих псов и в золотую шахту для своих покровителей? Кто ваш главный враг и человек, от которого вы должны избавиться в первую очередь?

Я назову вам его имя: Феликс МакДжестингс. И именно этому человеку, и детальному плану ликвидации его влияния и связей и завоеваний, и национализации всех предприятий как "MJ OIL", так и остальных трёх компаний, так или иначе подчиненных ему, будет посвящена заключительная глава моего отчёта.

Насчёт бомбардировщиков

Амаги-бутё,
спешу уведомить Вас о том, что все затребованные вами меры были исполнены в точности.

Тороноги-сатё прислушался к доводам Вашим и других глав департаментов и уже ведёт переговоры с "Boeing Airplane Company" о продлении нашей лицензии на сборку бомбардировщиков модели B-17 "Flying Fortress". Если эти переговоры будут успешными, в 1996-м году ваше предприятие в Южной Аргентинской Республике сможет начать сборку первых бомбардировщиков местного изготовления. Также представители "Boeing Airplane Company" просили передать Вам лично, что готовы предоставить в обмен на возможность создать филиал их корпорации в стабилизированной Аргентине лицензию на B-29 "Superfortress". Это огромная честь для нашей скромной "Ho-Oh Aviation"! Предстоит много работы, исполним её с честью!

К сожалению, не обошлось и без неприятных новостей. "Pan American World Airways" ответили на наше предложение провести рейс гражданских самолётов до аэропорта в Нью-Доусоне, аргументируя отказ отсутствием аэропорта как такового, нестабильностью геополитической ситуации в регионе и низкими потенциальными прибылями при высоких затратах на проверку пассажиров. Новости о недавней эпидемии в Лас-Оркетасе всё ещё будоражат общественность в Америке. Мы разрабатываем альтернативные методы решения этой проблемы в Японии и на Фолклендских островах, но пока что не пришли к каким-либо положительным результатам. Полагаю, нужно сначала закончить строительство аэропорта и дождаться стабилизации региона. Эти вопросы зависят, в основном, от действий Ваших, а также действий Феликса МакДжестингса-доно и Карлоса Савы-доно.

К вопросам более насущным. На наших заводах уже собираются две новых партии бомбардировщиков модели В-17 "Flying Fortress". Первоначальный взнос со стороны Южной Аргентинской Республики получен, транзакция заверена и согласована всеми уполномоченными инстанциями. К сожалению, ранее, чем в июле, в Нью-Доусон мы их отправить не сможем - Тороноги-сатё настаивает на высоком уровне контроля за продукцией. Передайте Карлосу Саве-доно, что нашей скромной "Ho-Oh Aviation" было очень приятно сотрудничать с его представителем, и мы ожидаем дальнейших его предложений. Если позволите, прошу, от меня лично добавьте, что аргентинское мясное ассорти произвело необычайный фурор среди наших служащих, и было бы очень приятно узнать рецепт чудесного соуса, который подавали к телятине.

В следующем месяце ожидайте также инженера для значительнейшего ускорения создания полноценного сборочного цеха. Его имя - Риодзи Санада. Это молодой и весьма даровитый работник, выпускник инженерного факультета Токийского университета, с почётом отслужил три года на нашем сборочном цехе под Кагосимой. Санада-кун горит желанием найти своим талантам применение на новом месте и принести нашей скромной "Ho-Oh Aviation" тысячу лет чести, славы и процветания. Тороноги-сатё возлагает большие надежды на этого молодого человека и считает, что под его управлением ветвь "Ho-Oh Aviation" в Южной Аргентинской Республике достигнет процветания.

Тороноги-сатё просил также передать, что возлагает необычайно большие надежды и на вас, Амаги-бутё, и напоминает, что ожидает великих результатов от наших предприятий в Южной Аргентине. Также он хотел бы в ближайшее время связаться с Феликсом МакДжестингсом-доно по телеграфу для обсуждения некого важного вопроса и просил передать код:

000-M15-E18-J14-SI6-A32-K34-R86-$$$

Остаётся лишь надеяться, что Феликс МакДжестингс-доно поймёт, что этот код означает!

На этом завершаю своё послание, и ожидаю дальнейших распоряжений,
Итиго Бункити.

Шалом, шпики и шприц

https://youtu.be/7HlphEavYJc

Джеймс Джойс был человеком консервативным в самом аполитическом смысле. Он просто не любил перемен в своей жизни, до самых низких уровней её. Каждое утро глава департамента внутренней безопасности "MJ OIL" вставал, принимал душ, умывался, чистил зубы, брился, духарился, одевался по строго заданному алгоритму. Покупка новой пары туфель и дыра в штанах для него были одинаково неприятными задачами. Они напоминали о том, что всему в жизни рано или поздно приходит конец.

Так рано или поздно пришёл конец и его спокойной, мирной жизни в Соединенных Штатах. Президент "MJ OIL" Феликс МакДжестингс и сын Джеймса, Айдан, уговорили его уехать на юг вместе с ними. Эта перемена была самой неприятной в его жизни, даже неприятнее смерти жены от цирроза печени. И старый глава департамента внутренней безопасности предпринял все возможные шаги, чтобы об этой перемене ему никто не напоминал.

Его кабинет в точности совпадал с его кабинетом в Штатах. Его работники были привезены вместе с департаментом в новую страну. Изменения в работе департамента были минимальными, тем более что даже в Штатах он уже работал из предположения, что все рабочие - нецивилизованные свиньи, жаждущие без труда разбогатеть или нажраться и подраться. Джеймс Джойс гордился тем, что даже после смены персонала ему удалось в кратчайшие сроки превратить небольшую армию дуболомов-метисов в настоящее охранное предприятие, сохранив уровень безопасности если не выше отметки, занимаемой им в Соединенных Штатах, то хотя бы ровно на ней. Перемен не было. Весь мир преклонялся перед его машиной. Каждый человек понимал язык белой рубашки, латунного значка и резиновой дубиночки.

Но теперь Джеймс Джойс был крайне недоволен. Потому что одна серьёзная перемена с ним в Аргентине всё-таки случилась. В первый раз за всю его карьеру в его личной камере для допросов ему предстояло допросить своего родного сына, Айдана Джойса.

Отец будет допрашивать сына. Немыслимо. Попахивает расколом в семье. И тем не менее, так требовал протокол, и измена протоколу в сложившейся ситуации могла привести к ещё более серьёзным переменам. Настоящей лавине перемен. Причем, как правило, плохих. Настоящая катастрофа.

Джеймс Джойс выбрал наименьшее из зол ещё до того, как перед ним встал выбор. В этом, собственно, и была его работа - выбирать меньшее из двух зол до того, как это успеет сделать кто-нибудь другой. Внутренняя безопасность, специфика такая. И лучше него специалиста по ней в Южной Аргентинской Республике не было...

Итак, сцена допроса.

Небольшая камера в недрах небоскреба "MJ Tower", о точном местоположении которой было известно лишь единицам. Стерильный плиточный пол. Стены, недавно отштукатуренные. Белая металлическая дверь. Стол. Два стула. Лампа на столе, единственный источник света. Двое мужчин - один старый, другой молодой, один в тени, другой на свету. Напряжение и запах рома.

- Здравствуй, Айдан. Расскажи мне, как прошёл твой день.
- Бать, ты чего, притащил меня сюда, чтобы этот вопрос задать?
- Да. Этот и множество других вопросов. Ты знаешь протокол.
- Ясно. Протокол.
Глава бухгалтерского департамента провёл рукой по белой рубашке - только её, чёрные брюки и носки ему и оставили, когда ввели в камеру. Ответ к нему пришёл весьма нескоро:
- Всё как всегда. Утро, работа, ланч, работа, потом вот меня сюда притащили твои костоломы. Тебе важны подробности?
Отец, отличавшийся от допрашиваемого лишь наличием жилетки и начищенных до блеска кожаных туфель, лениво провёл рукой в воздухе:
- Нет, спасибо, уверен, ты ими меня просто завалишь. Лучше скажи, где ты был во время перерыва на ланч.
- На ланче. Очевидно.
- Подробнее, если можно.
- Ну, всё как обычно - одиннадцатый этаж, у кабинета Хоффмана. Ланчевал с О'Харой и Гордоном, по расписанию.
- С каких пор ты прёшься на одиннадцатый этаж, чтобы поесть?
- Кто-то же должен составлять им компанию, пока их начальник потребляет ланч в гордом одиночестве?
Джеймс провёл рукой по лбу и продолжил:
- Ладно. Дело твоё. Что ты знаешь об Игнасио Гарделе?
- О ком?
- Он - твой работник здесь, в Нью-Доусоне.
- И как я должен был до этого догадаться, а? - деланно поджал губы Айдан, но всё же, выдержав секундную паузу, продолжил: - Да, помню его. Хороший малый. Родом из-под Лас-Оркетаса. Вышел из пастухов, занимался самообразованием, умеет печатать на машинке, получил рекомендацию с прошлого места работы, какой-то газетёнки. Мы его взяли во второй волне.
- Ты как-нибудь проверял его прошлое?
- Только собеседование. С прошлым, как ты знаешь, я полагаюсь на твой департамент.
- И как проходило собеседование?
- Довольно стандартно... Не помню точно вопросов и ответов, но в итоге я на работу всё-таки взял. Игнасио тогда оставил самое приятное впечатление.
- Можешь вспомнить какие-нибудь подробности? Как он был одет? Как он прибыл на собеседование?
- Ну... Попробую. Он был одет прилично, для местного-то - пиджак испанского покроя, тёмно-синий, с, кажется, красным галстуком. Брюки к пиджаку. Рубашка белая. Туфли... Коричневые. Кожаные. Прибыл вовремя, что логично - собеседования в Рио-Гальегосе проводили, он вполне мог останавливаться где-нибудь в городе, в отеле.
- Он менял что-нибудь из этой одежды после того, как переехал на рабочую квартиру в Нью-Доусон?
- Я не проверяю одежду каждого из своих служащих. Можешь спросить это у его непосредственного начальника.
- Как его зовут?
- Энрике Асторро.
- Спрошу позже. Что ты можешь сказать про его образ жизни?
- Работает у меня. Нью-Доусон без причины не покидает. Больше ничего не знаю. Шпионить за людьми - твоя задача, бать.
- Бывало, чтобы пропускал рабочий день без уважительной причины?
- Нет.
- Отпрашивался?
- Бывало, в основном по болезни - со здоровьем у него беда. Например, недавно выпросил отпуск на уик-энд.
- Знаешь, где он сейчас?
- Должен быть на родине, в нашем госпитале. Заболел же.
- Хм... Чем?
- Воспалением лёгких, кажется.
- И откуда ты это слышал?
- Энрике рассказал, симптомы схожие, я и подумал - пневмония. Как раз сезон для такого дерьма.
- Интересно...
Джеймс встал:
- Сейчас я принесу сюда ряд предметов. Ты их внимательно рассмотри и расскажи всё, что сможешь о них сказать.
Вышел, вернулся с чемоданом. В чемодане, в аккуратных упаковках из полупрозрачного материала, лежали семь предметов: свёрнутый дважды лист бумаги, разбитый вдребезги стеклянный шприц, небольшая пробирка, непрозрачный бутылёк с жидкостью, вата, деревянные палочки и аккуратно свёрнутый улиткой красный галстук.
- Самый что ни на есть набор отравителя и шпиона, - усмехнулся Айдан: - Вата, палочки и раствор соды - для скрытых надписей. Что на листе?
- Разверни и прочти.
Айдан развернул и пробежался глазами:
- Это что... Какой-то отчёт? И тут про меня ско-олько... Ой-вэй...
- Понаписано про тебя там много, - Джеймс только сейчас сел на стул: - И, раз уж ты выдал это своё "ой-вэй", шандарахнуло прилично.
- А, это... - Айдан заморгал, но его отец уже перехватил инициативу:
- Да, это. Точно ли не происки твоих восточных друзей?
- Это? Нет, что ты. Такая наглая клевета - не их конёк... Да я с ними и не связывался давно.
- Ты сказал - клевета?
- Полная, наглая и чёрная как смоль! - Айдан нахмурился и хлопнул листок на стол: - По крайней мере, про ферму мою! Ты сам же знаешь, что мы там мясо на экспорт в Штаты вывозим!
- После того дела в Флориде я уже ничему не удивлюсь.
- Слушай, я тебе говорю - больше я такими делами не занимаюсь. Понятно? Чистый бизнес.
- Я всё-таки предпочту проверить твою ферму. Судя по тому, что я тут прочёл, она немного просторнее, чем я думал.
- Тоже клевета. Все числа с потолка взяты. Никакого основания в реальности эта бумажка не имеет.
Джеймс пристально посмотрел на сына:
- Ладно. Больше ничего про эти улики ты сказать не можешь?
- Конечно, нет. Я правильно понял, что это всё нашли у Игнасио?
- Не совсем.
Джойс-старший указал на бумажку:
- Этот листок, в конверте, у него выпал в одном из грузовиков "Dirborne Unlimited", к счастью, ещё до Рио-Гальегоса. Там его мои люди при осмотре грузовика на въезде в Парадиз-Рок и отыскали. Игнасио, как ближайшего к листку, схватили. Клевету доставили мне, его - вернули в Нью-Доусон, под карантин. Приказ Феликса.
- Ой-вэй... - буркнул Джойс-младший и тут же умолк. Джойс-старший сверкнул глазами:
- Да, сынок, "ой-вэй" тут весьма подходящее междометие. На кону имидж всего предприятия. Если такая клевета к кому-нибудь в руки попадёт... Это же не Штаты, тут проверять не будут, рубанут с плеча и всё. Или хуже - народ нас всех сам предаст суду Линча.
- И вы до сих пор держите бедолагу у себя? Может, это не он был вообще, а настоящий агент уже тю-тю.
- Тут уже интересны шприц и пробирка. Их нашли у него в квартире при обыске, в мусорном ведре. Нам повезло, что наш шпион не догадался от них избавиться. В пробирке и в шприце врачи Ферланда обнаружили инфекцию, которая недавно вызвала эпидемию в Лас-Оркетасе. Явно сыворотка.
- То есть, наш больной сам заразился, чтобы выехать из Нью-Доусона в Лас-Оркетас, не вызывая подозрений. Но всё это - ради одного листка с содранной с потолка клеветой, который он сам же и потерял?
- На этот вопрос даёт ответ его наборчик для шпиона. Мы проверили листок и обнаружили там тайное сообщение, невидимыми чернилами. Тут, кстати, уже вата, палочки и раствор соды. Судя по всему, наш агент решил, что они пригодятся ему в Лас-Оркетасе... Какой наивный, ещё во Вторую Мировую за такую комбинацию сцапали и раскололи не одного шпиона.
- Вы послание раскололи в итоге?
- Пока что нет. Мы не знаем ключа. Знаем только, что это не шифр с блокнотом - мы обыскали все места, где Игнасио бывал, блокнотов или пепла не обнаружили. Быть может, он его вообще смыл в канализацию.
- Проклятье. А к чему тогда галстук?
- Вату и палочки мы нашли сложенными в галстук. Там едва заметный глазу разрез, обрати внимание, галстук почти не деформирован. Больше там ничего не было.
- Замечательно. Вы, получается, в тупике, и теперь просто сидите и допрашиваете людей.
Джеймс покачал головой:
- Нет... Больше уже некого допрашивать, я закончил первую серию допросов тобой. И, видимо, понадобится ещё одна серия, так как Игнасио умер.
- Как?!
- От своей же болезни откинулся. Наш врач ничего не смог с этим сделать. Сыворотка была слишком высокой концентрации, не уверен, что Игнасио бы добрался до Лас-Оркетаса живьём в любом случае. Нам повезло, что удалось спасти остальных, кого везли вместе с ним - сейчас они уже в госпитале проходят лечение.
- Обычно в таких ситуациях уточняют дозу...
- Все допускают ошибки. Я имею две версии - либо Игнасио был не самым опытным агентом, либо... Листок не должен был добраться до Лас-Оркетаса. Быть может, его должны были перехватить в Рио-Гальегосе, может, дальше по маршруту, в Санта-Крусе.
- И что нам теперь делать?
- Хороший вопрос...
Джеймс потёр виски:
- Айдан, сам же видишь - ты умный парень, всю суть дела уже на лету схватил, а я хоть и шпионил, но уж больно давно. Старость не в радость...
- Так почему бы Эйффеля с этим не попросишь помочь? Ты ему не доверяешь?
- Напротив. Он сам ко мне послал Отто с этим листком.
- Да, помогай Джонни заговорщикам, скрыл бы этот инцидент... А подозреваемые есть?
- Я думаю, это кто-то из наших людей в правительстве. У тебя есть подозрения к кому-нибудь?
Брови Джойса-младшего поползли на лоб:
- У нас есть люди в правительстве? Не знал! И сколько их?
- Так я тебе сразу и сказал! - Устало покачал головой Джойс-старший: - Скажу только, что иначе и быть не может - слишком хорошо поставлена система, и слишком много они знают. Если мои худшие подозрения верны, то мы имеем дело со вторым агентом и его сетью вольных писателей, собирающих слухи и толки по всей Республике... И все они пишут этот доклад, но - кому? С какой целью? От чьего имени?
- Ну, если подозревать худшее - Карлосу Саве, чтобы нас развенчать и от имени кого-нибудь из его приближенных.
- Нет, это ещё не самое худшее. Это могут писать в Штаты. Федералам.
- Ой-вэй! Это же крах всего! Этим псам вообще нельзя даже намёки давать, что "MJ OIL" - трест! А тут они чуть ли не открытым текстом!
- Именно. Поэтому я проверил Эйффеля при первой же возможности. Он настолько чист, насколько может быть чист кто-либо в наших рядах в установившейся ситуации.
Айдан провёл рукой по лбу:
- Я думаю...

Металлический стук. Джеймс, кряхтя, повернулся к двери:
- Войдите.
В камеру вошёл Эйффель в своём неизменном сером костюме британского покроя и непроницаемым взглядом смерил Джойса-младшего:
- А, мистер Джойс! У вас допрос? Я не прервал?
- Нет. Мы уже закончили, Айдан чист... Не думал, что скажу это про него. Жизнь преподносит мне сюрпризы даже тогда, когда я потерял способность удивляться.
- Это вы так думаете, мистер Джойс.
- И то верно! Хочешь его сам расспросить? Полезная практика, да и гарантируем ещё, что я ничего не упустил.
- Я не справлюсь тут лучше вас. Кроме того, я хотел бы сам пройти повторный допрос, если можно.
- Как это - повторный допрос?
Айдан уступил место Эйффелю, и директор "Dirborne Unlimited" глубоко вздохнул:
- Я думаю, я знаю, кто нас предал... Но сначала я хочу удостовериться, что я не вру сам себе.

Распоряжения переданы в ЛС.

Сообщение отредактировал Ростя Смирнов: 17 апреля 2017 - 23:51

[Makdakovich]

 

Республика Ли-Бертатум

 

Данные даны в ЛС

[Криадан]

Социалистическая республика Ла-Плата 

 

Монгольская повесть (II)

Рамон Орентес с трудом подавил зевок и остановился, окинув взглядом посеребрённые луной кусты.
Как это водится, ночью любые детали ландшафта, при свете дня или хотя бы сильного прожектора способные навевать душераздирающую скуку одним своим до одури привычным и безвредным видом, претерпевали пугающие метаморфозы. Но сейчас не было даже этого. То ли луна слишком хорошо и прилежно освещала каждый сантиметр, то ли с глаз Рамона наконец начала спадать восторженная пелена, ослепившая его при виде заснеженного лагеря «Майконгов». Романтика службы в диверсионно-разведывательном батальоне если и была, то он её пока не раскусил. Да, условия там был не такие комфортные. Да, комбат был строг, и порой его требования, касающиеся службы и быта солдат – в духе назначения подтягиваний за расхлябанный внешний вид – заставлялись пережить некоторые невзгоды и тяготы. Да, последние две передислокации, совершенно бессмысленные с точки зрения военной мысли и осуществлённые по указанию какой-то пустой бумажки из Штаба, внесли в армейские будни толику суетливого разнообразия. Кстати, Рамон, как-то случайно оказавшись рядом с «товарищем Раулем» в тот момент, когда комбат с другими офицерами батальона и несколькими посетившими расположение столичными чинами обсуждали это решение, слышал, в каких самых нелестных выражениях они описывали и нелепость данного шага, и уровень компетенции его автора. Для него после обстановки Штаба, где обсуждению не подлежала ни единая буква печатного текста, такое явление показалось бы диким, если бы молоденький лейтенант не успел оценит всю разницу между его прошлой и теперешней службами. Просиживание казённых штанов заодно с облепленными регалиями «стратегами» из столицы казалось ему теперь чем-то вроде службы в Пажеском корпусе – глупого и пустого щегольства без реальной пользы для страны.

 

Он снова огляделся. Луна, кусты. Кое-где ещё лежал снег. За его спиной стена из колючей проволоки – к счастью, без тока. Подул неприятный пронизывающий ветер. Прошлогодняя трава, грязными рыжими колтунами торчащая из земли, словно принесённые приливом комки водорослей, слабо зашелестела. Рамон поднял воротник и зашагал дальше.

По первости ему было не так просто привыкнуть к батальону после Штаба. Ранние подъёмы, закалка, гимнастика, плотный, но пресный солдатский рацион и вечная нужда – в той же еде, в тепле, в личном пространстве и свободном времени. Но постепенно он сдружился почти со всеми бойцами – Рамон сам для себя с удивлением обнаружил, что знает массу смешных историй из своего и знакомых детства, умеет неплохо петь и обладает талантом рассказчика.
Не смотря на лейтенантский чин, его определили на сержантскую должность – не смотря на обещание не оспаривать решения начальства, Рамон возмутился подобным решением, но был остужен спокойным ответом комбата. Тот не стал ни угрожать, ни извиняться, ни обещать всё исправить, а просто сказал, то чина он у Рамона не отбирает, но если тот хочет соответствовать своим погонам по выучке и реальной боевой подготовке, каковых Штаб, в понимании комбата, дать никак не может, то должен проделать определённый путь с самого начала. Так что юному энтузиасту пришлось, не смотря на все его протесты, побывать и дневальным, и кашеваром, и караульным - в качестве последнего он сейчас и находился.

 

Рамон двинулся дальше, стараясь чеканит шаг, словно показывая воображаемым наблюдателями, засевшим в окружающей темноте – солдат Республики бодр, бдителен и смертоносен для врагов Революции.

Через десять шагов у него возникло ощущение, что за ним следят. Желание обернуться было просто непреодолимым, но Рамон сдержался, старательно прислушиваясь. Будь это диверсанты противника, они бы сняли его бесшумным выстрелом или короткими дротиками, выстрелив ими в шею – поговаривают, у них такие имеются. Но раз этого не произошло, они, вероятно, попытаются его захватить, чтобы выведать информацию. И непременно будут пытать. Патрульного пробил холодный пот. Пытать… мысленно, фантазируя о том, как он пойдёт в атаку, он допускал, что может быть сражён – не «убит», а именно «сражён» - вражеской пулей. Как его поднимут на руки товарищи и понесут в тыл, и как его имя будет увековечено среди истинных борцов за дело Революции. Впрочем, куда чаще он выходил из схваток живым и здоровых (ну, в крайнем случае слегка раненным – в грудь, но не смертельно), и поднимал красно-жёлтое знамя с серпом над окутанными дымом разрывов и усыпанными телами в роговых касках укреплениями противника, взятыми в ходе героического штурма. А вот пытки, страдания, когда нет никого, кто видел бы твой подвиг… Эти мысли он старался изгонять из создания, как бы заочно решив, что найдёт способ бежать или в крайнем случае покончить с собой, забрав как можно больше врагов. Или что не выдаст государственной и военной тайны, не смотря ни на какие страдания, и с усмешкой плюнет в лицо своим палачам, потерпевшим фиаско и стоящим, злобно скрепя зубами, над его израненным телом. А тут…

 

Ещё через двадцать шагов это чувство стало просто невыносимым. Он почти явственно чувствовал, как чья-то волосатая когтистая лапа залепляет ему рот и приставляет нож к горлу. Медленно сменив положение рук так, чтобы можно было тут же вскинуть винтовку, и не переставая при этом маршировать как ни в чём не бывало, чтобы враг подумал, что он ни о чём не подозревает, Рамон сделал ещё шаг и…
- Стой! Стреляю!

Рамон обернулся и от неожиданности едва не прыгнул выше забора – прямо у него за спиной стояла лошадь. До вытянутой лошадиной морды можно было дотянуться рукой – животное, серой окраски, похожей чем-то на поверхность луны, какой её видно с земли, с любопытством смотрело на солдата, хлопая длинными ресницами и прядя ушами.
- Муха. Эдак тебе можно на голову сесть. – Отзыв прозвучал, хотя пароля никто и не спросил.
Лошадь, конечно, пришла не одна. Комбат, потянув поводья на себя и объехав Рамона, направил лошадку с той же скоростью, с которой побрёл дальше обескураженный солдат. Лейтенант был красным и боялся открыть рот, ожидая холодной отповеди или, того хуже, насмешек.
- Хороший приёмчик, а? Я такому в своё время научился у бойцов Чойбалсана. Вот кто настоящие, прирождённые диверсанты!
Рамон недоверчиво поднял глаза на «товарища Рауля». Про Чойбалсана он, конечно, никогда не слышал – да и про Монголию тоже слышал едва ли, хотя и был довольно начитан.

 

- Ну-ну, не куксись. Ты не заметил, и думаешь теперь, что ни на что не годен, раз к тебе можно подъехать так близко даже в патруле. А я как-то подъехал таким образом к целой японской заставе. И едва не остался там навеки. Но они, надо сказать, тоже меня не учуяли.
Рамон кашлянул, как бы выражая заинтересованность этой историей и вообще историей службы своего командира, но не осмеливаясь спросить об этом прямо.

- Войны меняются год от года, хороня своих предшественниц под валом новой информации, новых имён, дат и военных концепций. Но порой, засунув руку в бездонный мешок конфликтов, можно достать из него что-нибудь эдакое, давно позабытое, но не переставшее быть актуальным даже и теперь, в век моторов и атома.

При этих словах комбат засунул руку в карман френча и достал оттуда небольшую, размером с грецкий орех штуку, напоминающую морского ежа в миниатюре.
- Знаешь, что это? Откуда – когда в Южной Америке ещё только высадились первые конкистадоры, придумавшие это люди уже были лучшими всадниками в мире. – «Рауль» осторожно подбросил это на ладони, и нагнувшись, поднёс поближе к идущему рядом солдату, чтобы тот смог разглядеть это. – Зовётся он «чесноком», и раньше это был лучший способ рассекретить всадника, а то и одолеть без боя целый конный полк. А теперь глянь-ка вниз…

Рамон опустил глаза… и оторопело замер. Лошадь – прежде он на это внимания не обратил, хотя и глядел последнюю минуту исключительно себе под ноги – была обута. Вернее, её копыта были старательно обвязаны тряпками.
- …А это уж совсем просто. Раз – и можно подвести целый эскадрон к стенам, не потревожив не слишком бдительную стражу. – Видя, что Рамон опять опускает взгляд, почувствовав в этих словах укор, комбат покачал головой и улыбнулся. – Если будешь всё воспринимать, как упрёк, будешь худшим солдатом. Если будешь искать себе упрёки, пробуя всё на свете – возможно, что лучшим. Сам то я тоже не родился с талантом разведчика, пока не попал под Ургу.

 

***

 

Рассвет уже начал потихоньку заниматься бледным фиолетовым, а затем розовым заревом, когда, наконец, несколько раз обойдя периметр, комбат и Рамон вернулись в лагерь. Караульный на воротах, упорно стряхивающий с себя цепкий утренний сон, встрепенулся и отсалютовал погнутой рукой со сжатым кулаком. Комбат ответил кивком.
За минувшие несколько часов бывший лейтенант штаба успел узнать немало интересного – но было и ещё что-то, обогатившее его куда серьёзнее, чем просто байку и наставления опытного солдата. Кажется, только теперь с того самого момента, как два года назад он, сидя у себя в комнатке родительского дома, старательно пришивал к выданной форме погоны, Рамон наконец осознал важность этого шага. Человек, ехавший с ним бок о бок всю ночь и делившийся своей историей – просто так, чтобы скоротать время, вселить в своего подопечного веру в себя и в правильность избранного пути, научить чему-то новому, не забывая при этом и о долге патрульного – воевал всю жизнь. Бои с частями Японской Императорской армии и летучими отрядами баргутской конницы в Монголии и Манчжурии; партизанская деятельность в лесах Белоруссии и Польши; помочь в обучении новобранцев и ведении партизанской войны на Кубе.

 

- Во время одного из рейдов мы едва не сложили головы, атакуя разъезд из засады. Что поделать, баргуты владели этим искусством не хуже наших товарищей из числа монгольской кавалерии – и порой чаши весов клонились в их сторону. Едва мы начали стрелять из зарослей кустарника, наши противники спешились и, укрывшись за собственными лошадьми – они знали, что монголы неохотно бьют по лошадям, открыли ответный огонь. Позже оказалось, что эта группа была «живцом». Уже через пятнадцать минут перестрелки – мы глотаем пыль в кустарнике, боясь высунуть голову, они лежат за преградой из лошадей и сёдел, изредка постреливая в нас и забрасывая дымящими шашками – с подветренной стороны нас попытались выкурить подоспевшие им на помочь солдаты особой белогвардейской дивизии, сформированной японцами из солдат банды атамана Семёнова. После этого – два часа перестрелки. Время работало на нас, поэтому, так и не решившись взять нас в клещи и забросать гранатами, они начали отползать… Вот тогда-то наши бойцы заодно с монголами и атаковали их сами, уступая численно, рассчитывая задержать их, связать боем до подхода подкрепления.

 

Комбат глянул на свою левую ладонь. Прямо в центре имелось тёмное пятно – шрам, почти сквозная дыра, похожая на стигмат.
- Руку вот прострелили. Но пороху мы их под хвост сыпанули! Потом среди тел нашли трёх белогвардейских офицеров, из оренбургских казаковДутова. – «Товарищ Рауль» посмотрел на собеседника и усмехнулся. Рамон слушал внимательно, но изобилие незнакомых фамилий и обозначений превращало для него даже вполне сносный испанский с сущую тарабарщину. Однако рана его словно зачаровала.
- Рана то, в сущности, пустяковая. Забил туда марлю, плеснул самогоном из фляги… да только к вечеру я даже дышал с трудом. Баргуты, как оказалось, частенько смазывают пули ядом. И врач наш посмотрел-посмотрел, да и говорит – пишите, мол, письмо родным, что погиб, мол, смертью храбрых. Так бы и представился краском Хромов, если бы монголы из моей роты не разыскали шамана… Комиссар потом долго ругался – да не будь шамана, для меня этого «потом» и не случилось бы. Монголы мне потом говорят, он меня от пуль заговорил. Сказки, да только потом я и в партизанах побыл, и в Польше повоевал, и под Сантьяго-де-Кубой, а пуля меня по сию пору не нашла.

 

Комбат спешился. Погладив лошадь по гриве, он повернулся к Рамону и замер в ожидании. Патрульный, словно спохватившись, выпалил:

- Informo, за время обхода нарушителей не обнаружено!

- Está bien. Теперь сдай оружие и иди спи – ближайшие сутки ты мне не нужен.

Спустя полчаса Рамон, глядя в брезентовый потолок палатки, перебирал в сознании всю сегодняшнюю ночь, всё услышанное и узнанное из беседы с этим удивительным человеком. И когда он наконец уснул, ему снился шаман, одетый в диковинные тряпки, в маске и с бубноv, в неустанном ритмичном танце…

 

Преодолеть пространство и простор...

 

…Сами лётчики прибыли почти за неделю до этого. Горькая насмешка заключалась в том, что людей, которые должны парить над землёй, «бросая ввысь» своих железных птиц, встречали не на аэродроме Вилья-Моску, единственном достаточно хорошо оборудованном для того, чтобы принимать крупногабаритные военные и гражданские самолёты, а в порту Пуэрто-Нуово. Не смотря на некоторое потепление в отношениях между странами Европейской лиги и руководством Коминтерна, а также шаги по сближению последних с Пекином и отсутствие поводов для обострения отношений в южно-атлантическом регионе, путешествие на воздушном транспорте было рискованным. Любая из сторон могла ничтоже сумняшеся сбить или потопить чужой транспорт в счёт прошлых и будущих противоречий, и доказать что-либо потом было бы невозможно. Однако именно прибытие в Буэнос-Айрес этой небольшой группы молодых офицеров в скором времени обещало изменить ситуацию самым кардинальным образом.

 

Город словно утонул в молочной пелене утреннего тумана. Пирс в такую рань был пуст – пейзаж оживляли лишь вечно бодрствующие чайки, которые, не смотря на довольно прохладную ещё погоду уже открыли сезон охоты на прибиваемый волной мусор и мелкую рыбёшку. В стороне от площадки для выгрузки – кран в этот раз работал – стояли несколько чёрных машин, рядом с которыми курили, медленно прохаживались или негромко общались, разбившись на группки, люди.

Со стороны одноэтажного барака, хлопнув дверью, в сторону машин и людей направился, кутаясь от ветра с моря в чёрном пальто, мужчина. Едва дойдя до первой, он поскорее открыл дверь и плюхнулся на переднее сидение и достал зажигалку.
- Ух, холодина… Товарищи, поделитесь сигаретой – я свои докерам отдал. Как цыгане, ей-богу.
В машине было душно. Человек за рулём, в куртке поверх френча, лениво развалившийся на откинутом кресле, заметил:
- Они сколько смен привели? Кран в исправности – а то опять застопорит?
- Две, кроме своей. Сказали, проверили…

- «Сказа-али». Надо было самому проверить! Только сигареты разбазариваешь… Курить тут, кстати, не надо – и так дышать нечем.
Проворчав что-то, мужчина убрал зажигалку и обиженно отвернулся к окну. На заднем сидении, потянувшись, певуче зевнул, словно только проснувшись, другой пассажир, небольшой круглощёкий партиец с кожаным портфелем.

- Ох, ноги затекли... Сколько можно сидеть? Вон, русские – те вовсе в машины не садились. – Все посмотрели на группку парней в комбинезонах и шлемах, собравшуюся в стороне от машин. - Диас, что там, кстати, с рабочими? Они там не спят часом?
- Нет, греются у печки, пока мы, правительство, тут торчим. - Названный Диасом подул на худые белые ладони. – Сегодня вышло несколько смен – хорошо, Рико по своей профсоюзной линии всё утряс. А всё равно, подозреваю, раньше обеда не управимся.
- Им что – спустил, погрузил да укрыл брезентом. Всё уже давно за них подумано и решено. Пролетариат… - Толстяк задумчиво почесал за ухом. – Товарищ Арано грозился на лысо обрить, если на корпусе хоть одна вмятина появится до первых испытаний.
При этом сидевшие в машине люди негромко хмыкнули и тут же принялись оглядываться – не стоял ли кто рядом с машиной.

 

- Вернусь отсюда – первым делом в горячую ванну…

- Первым делом ты поедешь отсюда на Авенида Сталинград, в русское представительство, а потом в Дворец Советов - это я тебе и без карт скажу. И ещё молись, чтобы Главный был в духе – иначе поедешь на аэродром с самолётами вместе. «Представителем от правительства».

Мужчина на переднем сидении нервно заёрзал.
- А чего ему быть не в духе-то? Чёрт…
- Выгрузка-то ещё не началась. Как ещё пройдёт. – Военный на водительском сидении сочувственно вздохнул.
Толстяк согласно покивал.
- Так что готовься к тому, что будешь сейчас порхать там, на холоде, вместе с рабочими, контролируя выгрузку, спуск на платформы, учёт, транспортировку, наличие всех комплектующих по списку, сроки отбытия и положенное количество конвоиров для особо важных грузов.
- А вы? - Диас с надеждой в голосе повернулся к партийцу.
- А вот у меня как раз по плану горячая ванна. А вечером банкет в представительстве. Ты, кстати, тоже поспеешь – он раньше отправки не начнётся.

 

***

 

- Извините, - Один из лётчиков застенчиво улыбнулся. Его вопрос вполне мог подпадать под статьи о военной тайне – но попытка не пытка, как говорится. – А вы уже давно здесь?
Несколько молодых людей в одинаковых лётных шлемах, защитных комбинезонах с наброшенными поверх куртками смолкли, ожидая ответа. Уже два месяца как они покинули родной дом, и неделя, как прибыли сюда, но во всём – речи, взгляде – сквозила какая-то скованность, словно они стояли на перроне незнакомого города и ждали человека, который должен был их встретить, но уже сильно опаздывал. Фёдор Иванович Калинин, постпред СССР и глава русского представительства, улыбнулся.
- Это не такой уж секрет, ребятки. Третий год… И сколько ещё пробуду – одному богу известно.
Лётчики переглянулись. А долго ли они сами тут пробудут? Их соотечественник понимающе покивал.
- …И до этого лет восемь по разъездам. Советником, послом, корреспондентом… Уж всех мест и не упомню, где побывал. За последние одиннадцать лет на родине и бывать-то приходилось раза четыре – и всё как-то урывками, по делам. А ведь у меня там семья, в Ленинграде…

 

Коренастый парень с широким веснушчатым лицом, спросил:
- И что, неужели привыкли? Я бы так не смог…

- И я вот не смог. Нельзя к этому привыкнуть. И я вот не привык – порой сны снятся такие реальные, словно гуляешь по знакомым местам, за городом или по улочкам. И просыпаться не хочется.
Бойцы стояли, понурясь. Товарищ Калинин достал портсигар.
- Я позволю себе дать вам один совет, бойцы. Будьте земляками сами себе. Меня тут, по началу, люди на улице если видели, так сразу окружали, улыбались, руку пожимали, угощали сигаретами, кричали: «рус», «рус». Так я от этого и привык, что здесь я сам себе – и родной дом, и воспоминания, и сослуживец, и товарищ. А вас тут немало – родную речь даже не дадут забыть. – Он подмигнул военным.
Один из лётчиков, темноволосый парень с прямым взглядом, щёлкнул зажигалкой и поднёс язычок пламени к сигарете. Постпред благодарно кивнул и затянулся. Лётчик отправил форму.

- А я сюда сам напросился… На родине полно народу живёт, а мир то большой. К тому же, мы не просто так сюда прибыли, виды посмотреть. Мы важное дело делаем. Нас тут тридцать человек – а среди нас есть немало и тех, чьи родители бежали из Испании. Куда им податься было – разве такое пожелаешь другим?

 

Бойцы закивали, среди них началось обсуждение – судя по всему, говоривший был у них главным. Те, кто был смуглее прочих – это, как раз, вероятно, и были испанцы – особенно горячо что-то доказывали. Калинин с интересом прислушался – он вдоволь видел русских интернационалистов, учивших испанскую речь, но испанцев, живших в России, встречал до этого редко и всегда удивлялся тому, как такие привычные слова получают новое звучание.
- Честно скажу вам – я надеюсь, что важного то дела вам как раз делать и не придётся. Обучите местных – хорошо. Да только войны здесь не надо. Республика ещё слишком молода – как бы всё не началось хорошо, чем закончится, никто вам не скажет.
Темноволосый нахмурился – видно было, что он не согласен, что он то как раз не хочет ограничиваться ролью учителя, и что готов бить врага там, где он ещё остался. Но спорить с таким незыблемым авторитетом, как «военный советник», не осмеливается. Советский постпред ответил ему сам.
- Я рад, что вы не боитесь помочь этой стране и в чём-то большем, чем создание своего воздушного флота. Поверьте, нам все признательны за помощь – я знаю, так как не раз беседовал с простыми людьми. Я верю, вы полюбите эту страну – кто знает, быть может, уехав домой в свой срок, потом вы будет вспоминать её солнечные гостеприимные берега и здешний народ, простой, решительный и умеющий ценить оказанную помочь, как сейчас вспоминаете дом. Но лучше научите молодежь республики летать самим, чем делайте это за них, пусть даже со всем вашим мастерством. И постарайтесь сберечь себя, пока вы тут...

 

Изобличение (начало)

Чулан с крысами - Акт 1

 

Вилья-Моску

Машина правительственной комиссии, разбрызгав весеннюю лужу, лихо подскочила к небольшому одноэтажному домишке в центре посёлка. Дом, обычная хата с занавесками и плетнём, отличающийся от прочих жилых построек только наличием таблички на двери, казался пуст.
Стекло на заднем сидении медленно опустилось, и наружу высунулось смахивающее на мордочку хорька лицо, блеснув стёклами очков. Прищурившись, человек прочитал:

 

"ТОВ. ЭРНАНДЕС"

 

- Здесь, что ли? Глуши-и!
Выбравшись из машины, гость сразу же вступил в реалии местной жизни, далёкой от столичного лоска – грязь, подстерегавшую его прямо за бортом. На шофёра посыпался поток брани, но тот лишь индифферентно принялся рассматривать свои наколки. Видимо, был на этой должности уже не первый год и привык к этому человеку и его повадкам – поднимать хай по любым мелочам ради проформы.
Представитель комиссии, долговязый мужчина в длинным носом и хитрым лицом, огляделся. Хозяин явно отсутствовал – на двери висел большой амбарный замок, хотя окна были раскрыты. На одном из подоконников грелась, щурясь на машину и выбравшегося из него человека, черепашковой раскраски кошка.
Чертыхнувшись, гость уже поплёлся было к машине, но из-за соседнего забора его окликнули.
- Salud! – Похожая на цыганку темноволосая женщина, оставив сушиться развешенное на верёвке бельё, помахала ему рукой.
- Э-э, добрый день.
- Товарищ, вы ищете главного инженера?
Гость облизал тонкие бледные губы и закивал.
- Он сейчас на стройке – уже второй день там пропадает. Товарищ Эрнандес очень ответственный, он радеет за стройку, днюет и ночует там…
Уже не слушая, что говорит женщина, чиновник плюхнулся на заднее сидение и скомандовал шофёру:
- На стройку, быстро!

 

***

 

Пока что место под строительство будущей башни противовоздушной обороны только начали выравнивать и расчищать. Рабочие в серых комбинезонах и шерстяных свитерах сновали туда-сюда, возя на тачках песок, щебень и кирпичи.
От железнодорожного полотна было всего ничего, однако для ускорения и облегчения строительства к площадке уже подводилась дополнительная ветка с грузовыми дрезинами. В стороне уже начали устанавливаться сваи для возведения рабочего посёлка. Там же планировалось разместить и временный обжигающий кирпичи для стройки заводик, пекарню, школу и ясли для детей рабочих. И надо всем этим созидательным муравейником большой государственной стройки повисла, затаившись до поры, огромная грозовая туча.

 

- Где начальник стройки?
Чиновник из столицы с важным и грозным видом, блестя очками сидел в кабинете начальника, дожидаясь, пока того приведут, словно на расправу. Рабочие, нечего не понимающие и напуганные категоричностью гостя, отправились искать бригадира и нашли случайно – он помогал одному шофёру получше подъехать для выгрузки.
- Hola, товарищ Эрнандес! Мы вас еле отыскали… - Молодая девушка в робе и косынке, перепрыгивая лужи, первой бросилась к инженеру. – Там приехал такой… сердитый, чиновник из Буэнос-Айрэса. Срочно желает вас видеть.
Бригадир мрачно потёр небритую щёку и, сунув руки в карманы, шагнул навстречу.
- Из столицы? Очень кстати! Я найду что ему сказать! Волокитчики…

 

Сказать и правда имелось что. Не смотря на весь энтузиазм строителей – до собственно реализации программы строительства и расхода средств денег не дошло, и то, что пока делалось, делалось исключительно на порыве строителей, по преимущественно молодёжи – многие вещи были поставлены из рук вон плохо. В основном те, обеспечивать которые должен бы исполком – пища, медикаменты и товары первой необходимости. Однако едва начальник стройки вошёл в свой кабинет и собрался было обрушиться на своего гостя, по хозяйски развалившегося в его кресле, с гневной тирадой, как то, упреждая такое развитие событий, состроил кислую физиономию и процедил:
- А вот и главный виновный пожаловал!
Бригадир сердито упёр руки в бока.

- Виновный в чём? И почему вы развалились в моём кресле?
- Ну-ну, не слишком то надрывайтесь. – Ехидно посоветовал гость.
- Немедленно назовитесь! Какое право вы вваливаетесь в мой кабинет и смеете сорить пустыми обвинениями!
- «Ваш кабинет»? Это не на долго… Слишком долго мы смотрели сквозь пальцы на то, как отдельные кадры, которым наше государство поручило ответственное задание, возомнили о себе невесть что, и принялись заниматься расхищениями и очковтирательными отчётами в Центрисполком!

Бригадир едва не захлебнулся от возмущения. Сжав кулаки, он двинулся навстречу хаму.
- Возомнили? Расхищениями, отчётами? Да я два дня не спал – со стройки не на шаг не отлучался. Весь коллектив за это поручится!
- Не надо примазываться к трудовым успехам нашего народа! Вы их запугали, быть может – оттого и поручатся, за что скажете! А насчёт «не спа-ал» - это всё демагогия!
- Вы лжец!...
- А вы – саботажник!!

Последние слова были сказаны громче, чем следовало бы даже для такого яростного спора, и явно были рассчитаны на столпившихся за дверью рабочих, с тревогой слушающих весь этот поклёп, не не решающихся вмешаться.
Спорщики взяли паузу. Бригадир, тяжело дыша, мерил взглядом столичного чиновника.
- К тому же, я располагаю данными, - Продолжил ревизор, но неожиданно добродушным, даже ласковым, тоном. – Выбранная в настоящий момент под строительство местность решительно не подходит!
- То есть как это не подходит?

- Вот заключение столичной геодезической комиссии. – Чиновник, торжествуя, достал из портфельчика жёлтый листок с устрашающей фиолетовой печатью, напоминающей гематому.

- Но… этот участок проверялся. Данные были надёжны. – Бригадир растерянно опустил руки. То, в чём он был железобетонно уверен, вдруг уходило из под ног. Он прекрасно помнил и комиссию, и сами замеры, и их результаты, и беседы с приезжими специалистами, чьи показания вполне мог разобрать в силу большого опыта работы.

- Во-от… А говорите, радеете за стройку. Как вам доверять? Вы же пропустили такой важный пункт! – Чиновник едва в пляс не пустился с этим листком, такова была его радость. Затем он словно бы сменил гнев на милость – понимающе, даже сострадательно, он сказал: - Вас можно понять. Вы устали… Нервишки вон шалят. Думаю, самое разумное – дать вам отпуск. А от обязанностей начальника строительства освободить. Тем более что и стройка то…
Взгляд бригадира вспыхнул.
- Что?
Но чиновник, вероятно, виртуозно владел собой. Снисходительно покачав головой и поправив очки на длинном хорьковом носе, он сообщил:
- Строительство в этом регионе признано стратегически не целесообразным. Поэтому стройка, рабочие и материалы отправляются в… э-э, Долорэс.

Чиновник встал. Прошёл мимо сидевшего с поникшими плечами бригадира. Прошёл мимо ошеломлённых рабочих. Аккуратно пробежал по досочкам, набросанным по всей стройке для избегания особенно глубоких луж.
- Панчо, поехали. Здесь всё обстряпано.

 

Спустя два дня, Дворец Советов (Буэнос-Айрэс)
- Проходи, садись. Как дела по профсоюзной линии?
Иниго был доброжелателен – с Рико Пересом, возглавлявшим единый комитет профсоюзов республики, у него были давние и очень тёплые отношения – и потому немало удивился мрачности своего посетителя.
Рико, усатый здоровяк в кожанке, с густой курчавой шапкой чёрных волос и в кожанке, сердито плюхнувшись на диван и покрутив краешек усов, исподлобья посмотрел на председателя Совета, но ничего не сказал.
- Да что случилось то?
Иниго сел в кресло напротив.
- Давно не видел тебя в таком дурном настроении.
- Иниго, скажи мне – я разбираюсь в людях?
Тёмно-карие глаза товарища Арано округлились.
- Положим… а что, всё таки, произошло?
- Нет, ты мне прямо скажи: да или нет! Могу ли я, рабочий и сын рабочего, этими самыми руками восстанавливавший и налаживавший производство всей жизненно необходимой республике продукции ещё при Чрезвычайке, – При этом Рико потряс своими здоровенными красными ручищами. – Доверить серьёзное дело какому-то проходимцу?
- Нет, не можешь. Поэтому ты и стоишь там, где стоишь.

Рико кивнул – этого то ответа он и ждал.
- Тогда почему твои люди занимаются какой-то чертовщиной! Недавно один такой приехал… под Вилья-Моску. Ну, ты помнишь – там военный объект. – Рико, при всей его басовитости, машинально перешёл едва не на шепот, как только речь подошла к сути. – Так там стоял мой бригадир. Рубаха-парень, Иниго! Я б такого на сотню других не обменял! И что – его обозвали саботажником и сняли с должности!
- Что значит «сняли»? И что значит «твои люди»? Я лично ничего не посылал.
Перес словно мимо ушей пропустил эти слова:
- Ну, я то бригадира Эрнандеса знаю. Он парень бошковитый. И вот… первая стройка была здесь, всего в пятнадцати километрах от границы.
Иниго нахмурился и кивнул:
- Да, там ещё вскрылось, что рельеф был неподходящий…

- Да всё там было подходящее! Но мы тогда спорить не стали, махнули рукой. Я среди рабочих провёл работу – мол, труд высококвалифицированных специалистов надо уважать. Они, мол – гордость социалистической системы, гении производства. А приказы партии обсуждать не надо. И меня послушались, мне поверили – всё перевезли под Вилья-Моску. Теперь та же история…

- Погоди-погоди… Тоже «рельеф»?
- Он, растак его!
Арано задумчиво дотронулся до шрама под левой мочкой. Рико, знавший председателя Совета ещё «со времён баррикад», понял, что тот серьёзно что-то обдумывает.
- Знаешь, это странно. После первого переноса я был сильно недоволен, что разбазариваются средства… и направил комиссию с чёткими указаниями и установками. И когда они дали положительный ответ, успокоился. Это странная история. Но поверь – это не «мой» человек!
- Тогда чей?
- Я выясню…
- А что со стройкой?
- Вы уже начали её сворачивать?
Рико Перес мрачно кивнул.
- Ну, тогда сворачивайте уж окончательно. Пока творятся такие "чудеса", я поостерегусь отдавать приказы о столь масштабных проектах.

 

 

Распоряжения даны в ЛС.

Сообщение отредактировал Криадан: 19 апреля 2017 - 22:06

[Chesh¡re]

Независимая Аллирия.

 

 

Данные отправлены в ЛС.

 

Ходожку надеюсь сподобиться сегодня написать, если все нормально сложиться.

[Lord_Kukov]

Ход Республики Либерия

 

https://youtu.be/UORzAYwexzk

 

Распоряжения будут сейчас в ЛС (а шо, всем можно, а мне нет?)

[Криадан]

4-й Ход (Апрель)

Независимая Аллирия:

Данные:

Указ: "Рассекречивание";
Строительство (1): радиовышка (Нова-Эмден);

 

Строительство (2): бункер (Нова-Эмден) - отказано (не более одного не-защитного здания в н/п);
Обучение: 6 шпионов;

5 Т^о: +1 шпион;

Казна: 12000 у.е.

Шпионы: 1
Престиж: 7
Градусы: 4

 

Республика Либерия (в изгнании):

Данные:

Перемещение: батальоны разведки "А","Б" и "С" - в Бенсонвилль;
Обучение : 1 шпион;
Предложение: военное сотрудничество, ненападение, отвод войск от границ (с республикой Ла-Плата);
Послание: 5000 у.е. (Ли-Бертатум);

 

Казна: 5500 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: -2
Градусы: 24

 

Боеприпасы: 10

 

Южно-Аргентинская Республика:

Данные:

Обучение: 1 звено бомбардировщиков (Нью-Доусон);
 

Казна: 10500 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: -4
Градусы: 77

 

Социалистическая республика Ла-Плата:

Данные:

Обучение (1): 1 звено бомбардировщиков (Вилья-Моску);

Обучение (2): 2 звена истребителей - отказано (не указано поселение);

Учения: диверсионный батальон "Майконги" - 500 у.е.;

Предложение: ратифицирован торговый договор (Республика Ли-Бертатум);
Строительство: отменён флактурм (Буэнос-Айрес);
 

Казна: 25000 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: 4
Градусы: 52

 

Республика Ли-Бертатум:

Данные:

Покупка (1): 20 ед. боеприпасов;
Обучение (2): 6 шпионов;
Послание: 5000 у.е. (от республики Либерии);

 

Казна: 17000 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: 4

Градусы: 1

 

P.S. Вот и я наступил на общие грабли... (прим. авт.)

Сообщение отредактировал Криадан: 20 апреля 2017 - 18:02

[RottenSkeleton]

Обложка книги, оставленной на столе в кабинете А.Джойса.

Ход №4.
 
Южно-Аргентинская Республика. Апрель 1955 г.
 
Кто здесь Повелитель Мух?

Здравствуйте! Я мистер Итэлик - комментатор постов, призванный с целью впредь оповещать вас о том, что же творится за спойлерами. Я, подобно демону Максвелла, буду ловить ваше внимание внутри спойлеров, приоткрывая завесу тайны над ней и тут же закрывая. Хотелось бы верить, что моё уникальное положение персонажа вне художественных текстов мистера Смирнова позволит мне избежать участия в его сюжетах. Ради такого пунктика в контракте призыва я был бы готов отказаться от стоматолога...

Да вы только на заголовок сверху посмотрите! Да, он точно настораживает своей демоничностью, особенно в совокупности с такой картинкой. А подпись под ней? Да при том, что об Айдане Джойсе писал таинственный информатор президента Савы? Кстати, вот и новый, а заодно последний кусок его доклада, в котором он обещает связать воедино истории всех, кого он описал, и открыть слабые места созданной Феликсом МакДжестингсом подпольной империи. Ну что же, читаем!

Лидерство "MJ OIL": МакДжестингс и МакДжестингс

В предыдущих частях своего доклада я описал все уровни операции по подрыву нашей экономики, проводимой "MJ OIL". Эту часть я посвящу тем, кто спланировал эту операцию, и расскажу, как её разрушить. Но начну издалека.

Атлантик-Сити, 1928-й год. Сухой закон. В городе правят балом люди Еноха Льюиса Джонсона, также известного как "Наки" - днём благочестивого шерифа, ночью опасного гангстера. Зафиксированный Федеральным Бюро Расследований оборот алкоголя достиг рекордной отметки. Каждую ночь, на каждой улице города кто-то либо проносит алкоголь, либо употребляет. Вы спросите - как в такой замечательной стране, как Соединенные Штаты Америки, допустили такой уровень беззакония? Я вам отвечу - чтобы поймать на живца ещё более опасного зверя. Главным конкурентом "Наки", "шелкового молотка" Атлантик-Сити, был казначей Атлантик-Сити, первый "рыжий дьявол", Генри МакДжестингс. Отец Феликса МакДжестингса.

Там, где Джонсону помогала коррумпированная полиция, МакДжестингсам предоставляли поддержку силы более тёмные. На их стороне были ирландская мафия, внедрившая свои щупальца в каждую сферу жизни Востока США, и Ку-Клукс-Клан, возмущенный готовности Джонсона вести дела с чернокожими. И их услугами пользовались активно. В отличие от куда более дипломатичного конкурента, Генри не отличался ни смекалкой, ни обаянием, и потому большинство сделок было скреплено угрозами и кровью. Не одного конкурента МакДжестингсов нашли мёртвым в подвале дома, расстрелянным из пистолетов-пулеметов системы Томпсона.

Остановить это безобразие в итоге власти так и не смогли - слишком массивной стала империя МакДжестингсов. Именно её деятельность и стала одной из основных причин отмены Сухого закона. Но даже это их не остановило. Генри МакДжестингс просто сменил вид продукции и начал торговать не алкоголем, а опиумом и морфием. На этой стадии к семейному бизнесу был приобщен и Феликс, безжалостно выполнявший инструкции отца и лично расстрелявший две сотни человек. При нём уже МакДжестингсы занялись также и проституцией.

Однако аппетиту этой семейки можно лишь позавидовать - после алкоголя, наркоторговли и проституции они рванули в Техас, где начали массово скупать землю с нефтяными месторождениями. Когда для того, чтобы стать богатым, достаточно пробурить отверстие, станет богатым и полнейший идиот. Тем более не удивительно, что предприятие МакДжестингсов, "MJ OIL", достигло такого головокружительного успеха в Техасе. Но по-настоящему это не удовлетворило ирландских свиней, и вот они в Южной Аргентине, крадут наше золото.

Однако у нас есть ещё туз в рукаве, тот, от кого я получил эту информацию - директор ФБР, Джон Эдгар Гувер. Это человек, который уже двадцать лет пытается призвать клан МакДжестингсов к ответственности, и вот, мне удалось послать ему телеграмму, и в ЮАР скоро прибудет агент Федерального Бюро, который поможет нам изобличить преступную империю МакДжестингсов и спасти аргентинский народ от их ига уже к 1956 году, попомните мое слово, сеньор Президент

[Здесь текст обрывается.]

Как много мы узнали нового о Феликсе МакДжестингсе и его отце! Настолько много нового, что можно подумать, что в художественной вводной для ЮАР и здесь мы видим двух разных персонажей. Но не беспокойтесь, всему этому есть объяснение, и вы его узнаете, если сможете одолеть остальные три спойлера... К счастью, читать их будет значительно проще.

Загнанные в угол

https://www.youtube.com/watch?v=ir1A74UA2YE

- Конец нашим делам, Майки.
Роза Кавальканти никогда так старо не выглядела, как тогда, когда произнесла эти слова и потушила сигарету о столешницу. Потом машинально смела окурок одной рукой и другой привычным движением вытащила свежую сигарету. Красная краска на волосах не скрывала тёмных седин стареющей журналистки, пудра не прятала морщин, румяна не маскировала ставший землистым с годами цвет лица. Не помогало этому зрелищу и то, что справа от неё Михель Хорнес, а точнее, Майкл Хорн видел лишь простор пасмурного неба над гаванью Рио-Гальегоса, серый и обезнадеживающий. Даже приятная музыка, доносившаяся из недр кафе, не помогала развеять ситуацию.
От всего этого холодное отчаяние схватило сердце министра здравоохранения ледяной хваткой, и он пробормотал дрожащими губами:
- Как это, конец?
Роза чиркнула зажигалкой "Zippo" и зажгла сигарету:
- Я получила телеграмму от человека в Рио-Гальегосе. Энрике сцапали, когда он пытался прорваться к Карлосу. Джонсон его всё-таки сдал.
- А бумажки?
Кавальканти затянулась, а потом выдохнула маленькое облачко дыма и прошептала охрипшим голосом, как могут шептать только пристрастившиеся к табаку стареющие испанки:
- Ни одна к Карлосу не попала. Finita.
- Бл***.
Майкл упал на спинку кресла.
Он не курил. Не видел смысла. Но теперь принять немного табачного яда в организм он был готов. Убить нервы, чтобы заставить руки перестать дрожать.
Думай, Майки Хорн, думай, что делать. Что делать, когда завербовавший тебя шпион-энтрист попался раньше тебя? Что делать марионетке, когда ей оборвали нитки?
- И что теперь? Без Карлоса мы на китайцев не выберемся. И плакали наши денежки.
- Тут ты прав... Разве что в Ли-Бертатуме удастся с ними связаться.
- И как мы туда доберёмся? Все пароходы под Феликсом. А если и прорвёмся, то прямо на входе расстреляют.
- У меня есть друг здесь, в Рио-Гальегосе. С яхтой. Он нас довезёт до Сьерра-Гранде, оттуда - в Неукен.
- И как нас пустят в Сьерра-Гранде, а потом в Неукен?
- У тебя есть деньги на взятки?
- Гм... Тысяч сто пятьдесят должно быть, в Американском Национальном Банке Техаса лежат. А у тебя?
Роза вновь затянулась и, немного подержав дыхание, выпустила на волю настоящую вуаль из табачного дыма:
- Тысяч двадцать, и всё. Я только заплатила за операцию матери.
- Тогда поехали вместе. Ста семидесяти тысяч хватит на двоих.
- Нет... Где гарантии, что нас в Ли-Бертатуме не посадят на штык?
- Да ладно тебе, мы оба перебежчики, из государства-конкурента, да ещё с ценной информацией. Примут.
- У тебя ценная информация есть, а я только газету редактировала. Мне китайцам продавать нечего.
Роза меланхолично пробормотала:
- Давай так, Майки: я тебя по старой дружбе отправлю в Сьерра-Гранде с моим другом, но ты придумай, как мне назад в Штаты бежать.
Хорн потёр виски, борясь с усталостью и отчаянием:
- Зачем в Штаты? Феликс туда просто пошлёт, что мы работали с китайским шпионом, и пару фотографий приложит, и тебя сцапают.
- Уж лучше так, чем Китай. Хоть маму проведаю, а там как выйдет.
- Тогда только один вариант - на пароходе с экспортом в Штаты, как раз Айдан там свои мясо с кукурузой грузит. Причём чем раньше сядешь, тем больше вероятность, что доберешься до США целой.
Роза вновь затянулась и прохрипела:
- Устроюсь на судно уборщицей, или помощницей кока...
- Но сначала избавься от волос.
- Что?
- От волос. Они у тебя красные. Выделяются. Если будут ловить, словят за них.
Женщина с безразличием дотронулась до крашеных локонов - последнего намёка на то, что она ещё не совсем старуха - и вздохнула:
- Поищу ножницы в чемодане... Как скоро соберёшься?
- Отправляйся без меня. Жди не больше суток, в обычном месте. Если не появлюсь - не жди и беги.
- Я тебя не брошу, Майки.
Хорн потянулся к пачке сигарет на столе, достал одну и протянул Розе фильтром к себе. Она послушна зажгла её. Он затянулся и, закашлявшись, прохрипел:
- Мы какие-то неправильные предатели, Роз. Обычно в таких ситуациях каждый сам за себя. Почему ты боишься меня бросить? Даже тогда, когда мы бросаем Энрике?
- Потому что ты мой друг, Майки, и я все ещё могу тебя спасти.
- А Феликс? Он что, нас спасёт?
Роза потушила сигарету:
- Предателей не спасают.

А теперь оставим серые и унылые сцены побережья Рио-Гальегоса и р-р-резко перенесёмся далеко на север, в окрестности Пуэрто-Десеадо, куда ещё не добрался этот треклятый циклон и где яркое, тёплое солнце греет свежую траву... И только одному человеку не очень сильно повезло. Скорее даже, очень сильно НЕ повезло.

О людях и свиньях

Мир Энрике Мендозы состоял из повязки на глазах, кляпа во рту, туго опутавших его конечности верёвок и то качавшегося, то дрожавшего под ним пола грузовика, рёв мотора которого то нарастал, то спадал.
Он не знал, как долго это длилось: часы, дни или недели. Часто терял сознание. Мочился прямо в штаны, и их ему не меняли. Несколько раз чьи-то бесшумные, сильные и тёплые руки кормили его варёным картофелем и водой, бесцеремонно запихивая пюре и заливая воду прямо в рот. В последнее такое кормление старик попытался поперхнуться и умереть от удушения, но ему не позволили - всё та же сильная рука надавила умело на грудь, и еда сама вышла из глотки наружу. А потом его заставили её проглотить вновь. И всё - молча.
Этот тёмный, мелкий, лишенный смысла мир сводил с ума. Будучи генералом, Мендоза уже давно забыл о лишениях. Теперь он не пожелал бы подобных лишений даже самому героическому своему солдату. Это было хуже смерти. Мендоза был будто бы погребенным под лавиной путешественником в Андах, с той лишь разницей, что ему настойчиво отказывали в праве на смерть. Его кормили и не давали совершить суицид, как маленького ребёнка.
Но в один прекрасный момент грузовик наконец-то остановился. Энрике Мендоза почувствовал, как несколько сильных и крепких рук схватили его за связанные конечности и потащили куда-то, лишь изредка позволяя увесистой заднице генерала задеть грубую землю. Теперь этот всего лишь неделю назад пресыщенный жизнью политик радовался и простой радости чувствовать своей кожей весенний бриз и лучи солнца, после долгого времени ставшие экзотичными и незнакомыми.
Потом пропали и бриз, и солнце, и запах полевых трав сменился запахом опилок, зерна, помоев... И дерьма. Но даже этому запаху Мендоза радовался, как младенец - всё, лишь бы не запах его штанов и пропитавшегося слюной и желчью кляпа. Повсюду из кромешной мглы доносились храп, повизгиванье и смачное чавканье. Куда тише были тяжёлое дыхание несших его людей - четыре мужчины, шагавшие при этом нога в ногу. По-армейски.
Мендозу сложили где-то и бряцающей цепью приковали к деревянному столбу. Лишь после этого ему сняли повязку. Тогда экс-президент увидел, что находится в хлеву, и прямо перед ним в небольшом загончике шестнадцать свиней поглощали из корыта густую смесь помоев и отрубей. Экс-президента передёрнуло от отвращения, но бурчанье в желудке напомнило о том, что он давно не ел. Тем не менее, притащившие его люди в балаклавах из тёмной ткани и военной форме ЮАР без знаков отличия проигнорировали мычание Мендозы и вышли за пределы его зрения, хлопнув дверью хлева. Послышалось гудение мотора, постепенно исчезнувшее вдалеке.
Прошло некоторое время, по ощущениям экс-президента, около получаса, прежде чем ему снова послышались далёкие шаги и, что удивительно, голоса - два голоса, мужских и смутно ему знакомых. В окне в противоположной стене хлева, по ту сторону загона для свиней, появился Айдан Джойс в простой клетчатой рубашке и денимовом комбинезоне и сел за скрытый от глаз Мендозы столик, поставив на него бутылку рома. Напротив него, за пределами видимости окна, но выцарапываемый зрением сквозь щели меж досками в стене хлева, сел человек в белой рубахе, с зелёными глазами и рыжими волосами. Глаза его на секунду отвлеклись на щель, и взгляд изумрудных глаз проплыл по помещению, как показалось Мендозе, на долю секунды остановившись на связанном пленнике...
В этот момент экс-президент узнал в собеседнике Айдана президента "MJ OIL", Феликса МакДжестингса, и замычал изо всех сил, зажмурившись от напряжения. Но миллионер, будто бы не услышав его, повернулся к Айдану, отвлекшись на размеренную, даже растянутую реплику главы бухгалтерского департамента:
- Ваш отец не любил оставлять лишних следов, но и руки пачкать не желал, оставляя грязную работёнку людям поменьше, вроде моего папани. Ничего не имею против, таким образом, все были при деле... Но не удивлюсь, если он вам не рассказывал, как мы избавлялись от тел в Атлантик-Сити.
- И как же? - немного наигранно поинтересовался Феликс. Мендозе показалось на мгновение, будто у его собеседника дёрнулся глаз в его сторону, будто он что-то разглядел в щели между досками, и он уж было вновь замычал и зашевелился, но тщетно - внимание говоривших было сконцентрировано друг на друге настолько, насколько это вообще возможно.
- Если вы собираетесь таскать труп одним куском, у вас всегда будут проблемы. Лучшее, что можно с ним сделать — это расчленить его на шесть кусков, и сложить их горкой. А когда вы расчлените его на шесть кусков, вот тогда можно от него избавляться. Только не надо прятать куски в холодильник, чтобы маму не напугать.
Чавканье свиней и мирное их повизгивание стало из звуков сельской идиллии превращаться в настораживающий шум. Мендоза, чувствуя, как дрожат коленки, пытался найти в выражении лица хоть какой-то намёк на хоть какую-то эмоцию, но ледяное спокойствие главы бухгалтерского департамента "MJ OIL" было непоколебимо. Айдан отпил немного из рюмки и продолжил как ни в чём не бывало:
- А вообще я слышал, что лучший способ — это скормить труп свиньям. Свиней надо несколько дней не кормить, а после этого они сожрут расчлененный труп за милую душу. Но для того, чтобы мясо хорошо переварилось, надо сперва обрить трупу голову и выдрать все зубы. Конечно, этим можно заняться и потом, но кому охота выковыривать зубы жертвы из свинячьего дерьма? А кости они сожрут без проблем.
Визг свиней и чавканье стали звучать не просто зловеще, а как звуки из ада, посланные лично Мефистофелем, чтобы дать экс-президенту понять, что его там ждёт. Мендоза почувствовал, как по затекшим конечностям начинает разливаться холод, а сердце бешено застучало о грудную клетку, будто хотело пробить кости и порвать верёвки и выпрыгнуть на усыпанный пахучими щепками пол. Из глаз старика полились слёзы, из носа - слизь, на лбу проступил холодный пот. Айдан же медленным, плавным движением поставил наполовину пустую рюмку с ромом на место и продолжил самым обычным тоном, каким обсуждают погоду за завтраком:
- Для того, чтобы за раз избавиться от одного трупа надо как минимум шестнадцать свиней, поэтому остерегайтесь владельцев свиноферм. Тело весом в двести фунтов свиньи сожрут примерно минут за восемь. Это значит, что одна свинья сжирает да фунта сырого мяса в минуту. Именно отсюда происходит поговорка — жадный, как свинья.
- Очаровательная история, Айдан. Пусть таковой и остаётся. Просто историей, мрачной, пугающей... поучительной.
- Как это?
Феликс встал и наклонился над столом, и Мендоза в первый раз увидел его лицо - искаженное, причём не ясно, чем, злобой или ужасом. Властным, металлическим тоном миллионер отчеканил:
- Ты снова спутал меня с отцом, уже в который раз, Айдан. И если он допускал подобные непотребства, то я не стану.
МакДжестингс посмотрел на связанного генерала, и Мендоза увидел перед собой полубога - полубога разгневанного, строгого, но справедливого. Огненные копны и изумрудные глаза его горели праведным пламенем, озаряя его бледное, будто выточенное из мрамора лицо огнём, сравнимым с светом Солнца. Экс-президент ослеп от этого, зажмурился и наклонил голову...

Никогда он не был таким религиозным, как в эту минуту, когда всем сердцем, всей душой молил о пощаде своего благодетеля, молил о свободе, о жизни, о возможности вновь почувствовать что-то ещё, кроме вкуса просоленного кляпа, запаха сухой мочевины и боли в затёкших конечностях. Не было в нём больше ни капли ненависти к этому человеку, не было капли вражды, лишь смирение и жажда жизни, жизни хоть какой-нибудь, лишь бы не такой. И полубог откликнулся на эту мольбу:
- Развяжите его! Вы свободны, сеньор Мендоза. И хорошенько запомните, что вы тут услышали. Уезжайте из страны и больше не возвращайтесь, вам тут больше не рады.
- Нет, нет, он уже один раз порыпался, с чего нам ему теперь-то верить? Судить его мы не можем, держать не можем, убить не можем - так выпроводить надо с честью и помпой! - поморщился дьявол-Джойс и сделал жест кому-то за пределами видимости старого генерала. Мендоза услышал позади шаги, и вновь его колени задрожали, а свиньи показались ближе... Но из ада к жизни его вернул резкий приказ Айдана:
- Выпроводите нашего маньчжурского агента к чертям собачьим в гавань и посадите на первый же пароход на Фолклендские острова. Так будет лучше всем. Так пойдёт, Феликс?
- Пойдёт, - кивнул Феликс, следя за тем, как четыре рядовых Пятого разведывательного батальона снимали с Мендозы цепь и верёвки.
 

***

 
На следующий день мир Энрике Мендозы состоял из одного парохода и огромного простора океана, но больше не включал в себя Южную Аргентинскую Республику. Туда ему путь был уже закрыт, раз и навсегда. Но бывшего президента ЮАР это уже не волновало. Он каждую ночь горячей молитвой благодарил бога за то, что там, среди свиней, его нашёл и спас от гибели тот, кого он считал недавно своим злейшим врагом.

Его провожали с почётом и помпой, как Айдан Джойс и обещал. Сняли грязную одежду, вымыли тело, одели в белый костюм с шляпой, дали тросточку. Пятый разведывательный батальон специально послал отряд исполнять роль сопровождающих его при посадке на пароход. Откуда-то взялся оркестр. Развернули флаг ЮАР. Теснились журналисты, пытаясь узнать причины столь неожиданного отъезда экс-президента, но их вежливо отводили в сторону солдаты.

Всё это напоминало похороны военнослужащего, хоть и был одет экс-президент празднично, и песни были праздничные, и погода была праздничная... Но только Энрике Мендоза понимал, что это действительно похороны, хоть и в переносном смысле, символические. Погребали его как гражданина ЮАР, сына Республики, её защитника, её генерала.

Он подвёл Республику, подвёл Китай, к которому обратился в трудную минуту за помощью, подвёл самого себя. На людях ему удалось сдержать слёзы, но ночью по его морщинистым щекам и пушистым усам струились слёзы. Наутро он их сбрил, надел очки, сменил наряд на запасной и слился с обычными пассажирами корабля. Теперь он не был кем-то важным. Он был всего лишь одним из многих.

Как бы сложилась его жизнь, узнай он, что среди немногочисленных уборщиц на корабле тихо трудилась его бывшая сообщница, Роза Кавальканти? Как изменилась бы жизнь Розы, узнай она, что добрый и немного пугливый господин с безупречно бритым подбородком и в дешёвых туфлях, каждый вечер сидевший на палубе и задумчиво смотревший на закат, был так недавно вальяжным и влиятельным Энрике Мендозой, с которым они играли в карты? Вернулись бы они в пучину интриг вокруг власти в ЮАР, вновь получив слабую, но надежду перехватить факел демократии из рук Карлоса Савы, подорвав его дружбу с "MJ OIL"? Испугались бы они друг друга и убежали от призраков своей прошлой жизни? Начали бы они обсуждать планы получить от Китая их награду, даже если миссия была в итоге провалена? Или попытались бы они убить друг друга, лишь бы похоронить лишнего свидетеля их головокружительного падения вместе с последней памятью о нём?

Ответы на эти вопросы сложно дать, так как Роза Кавальканти не видела посадку Энрике на пароход и ни разу не слушала разговоры о нём, а если они и пересекались, то не узнали друг друга. Пароход остановился у Фолклендских островов, и Роза отправилась в Штаты первым же самолётом. Мендозе же почему-то постоянно не везло - то тут, то там случались какие-то неполадки и накладки, из-за которых он покинуть острова не мог...

Итак, Справедливость теперь может спать спокойно - по крайней мере, пока. Теперь оставим интриги и свиней и, очистившись от их пагубного влияния и неприятного запаха, последуем за Феликсом МакДжестингсом туда, где мы ещё ни разу не бывали - в кабинет его отца.

Тень на стене

Над Нью-Доусоном и "MJ Tower" воцарилась тихая весенняя ночь.
Кабинет вице-президента "MJ OIL". Массивный стол из красного дерева, массивное кресло в клетку. В кресле - седеющий, дородный мужчина, в щеголеватом костюме, как носили в двадцатые годы, чем-то со своей пышной рыжей гривой и большим, плотным телом напоминающий льва. У кресла - трость с золотым набалдашником в форме львиной головы. За креслом длинные стеллажи книг. На столе пепельница, но она стоит ближе к гостям, чем к хозяину кабинета. Рядом с ней папка - "СЕКРЕТНО. Передать президенту Карлосу Саве". В папке листы бумаги. На листах бумаги - текст, чертежи, карты, схемы. Над папкой - сухопарый рыжеволосый мужчина, пять минут назад зашедший в кабинет в идеально сшитом пиджаке и галстуке, но теперь и тот, и другой повисли на стуле в углу, и гость щеголяет в просто белой рубахе.

- Отец, вот ты обо всем этом что думаешь? - спросил Феликс, тыкая пальцем в папку на столе. Генри открыл папку и начал листать.

Первые несколько листов его заставили посерьезнеть и помрачнеть.

На второй партии он пробормотал и раздраженно почесал подбородок:
- Про дефицит он, конечно, загнул. Нормально у нас всё с колбасой... И я что, должен все эти чертежи проверять? Обойдётся!

На третьей Генри сжал губы:
- Чего это он так сажей мажет Джима с Айданом? И про бывших мужей у Велмы бред какой-то...

На четвёртой старик усмехнулся:
- Вот жеж... Феликс, ты точно с Элизабет не спал?
- Нет.
- А жаль. Свадьба в верхах бы помогла скрепить нашу компанию.
- Прошу, пожалуйста, читай дальше.
- Ладно, ладно, читаю... Доуффе, не Даффе... - И с хлопкой по лбу: - Так он ещё и Марселя в женщину превратил! Ох-х...

И, наконец, на последней серии Генри затрясся от смеха и, шумно выдохнув через ноздри, захлопнул папку:
- Ку-Клукс-Клан! Ирландская мафия! Проституция! Боже правый, Феликс, и ты из-за этого так носился?
- Да, отец.
- Не думал, что придётся тебе такие базовые вещи объяснять... Так вот. Когда я был на пике в Атлантик-Сити, я понял, что самое страшное оружие, которое может против тебя обратить враг, это не Томми-ган и не Федеральное Бюро, а Правда.
- Правда?
- Именно. Правда. Здесь, - Генри ткнул пальцем в папку несколько раз так сильно, что послышался стук, а потом протёр очки: - В начале есть какие-то крупицы истины, но к концу этого "отчёта" её разбавляют эмоциями, вымыслом и прочей водой, отчего крепкий яд превратился в кисленькую водичку. Пытаясь нас очернить, Мендоза сам себе сточил своей зверушке зубы.
После этого Генри потянулся к "Войне и миру" Толстого и начал перебирать закладки:
- Ты зря боишься каждого пятнышка у себя на репутации... У каждого успешного человека обязательно есть хоть один злопыхатель, который будет стремиться его вымазать в дерьме. Твоя задача в таком случае будет не заткнуть его. Нет. Это неправильный подход.
- Почему это?
- Когда пытаешься заткнуть человека, все начинают думать, будто ты боишься того, что он скажет. Будто дерьмо, которым он тебя мажет, настоящее, и прилипает. Нет... Твоя задача - скрыть негативную правду и сделать позитивную правду открытой. А если позитивной нет, ну что же, придётся создать её. Помнишь, что я тебе говорил про власть ещё в Техасе?
- Кажется, была какая-то метафора про свечку.
- Да, повторю её ещё раз: власти как таковой нет. Её нет ни в деньгах, ни в силе, ни в интеллекте, ни в гуманности. Власть - это отбрасываемая на стене свечой тень. Что такое тень? Отсутствие света, ничего особенного, но вот нам, с нашими обезьяними мозгами, кажется, что там есть пятно. Власть, сынок, в головах у людей.
Старик нашёл нужную закладку и, лизнув палец, открыл книгу:
- То же самое и с правдой: кому в наш век радио и газет хочется проводить детальные расследования и копаться в чужих делах, когда всегда можно включить любимую радиостанцию и принять всё, что на ней говорят, за чистую монету? То, что мы называем "правдой", как и власть - лишь тень на стене. Если ты, имея власть, отнесёшься к кому-то, будто он имеет власть, общество подумает, что власть имеет он, и он в итоге действительно приобретет власть. То же самое и с правдой. Как только твой злопыхатель в глазах общества начнёт говорить правду, поверь мне, он воспользуется случаем, чтобы сделать хоть какую-то ложь правдой. Что и пытался, видимо, сделать Мендоза.
Феликс смиренно наклонил голову и спросил:
- И что мне делать с этими отчётами? Карлос их всё ещё ждёт.
Генри посмотрел поверх книги на папку и буркнул:
- Нет, ну мы же не хотим, чтобы сеньор президент умер от смеха, верно?

Определенно, Феликс МакДжестингса здесь перед нами предстал в новом амплуа. Мы знаем его как бизнесмена, мечтателя, джентльмена и стратега; теперь нам повезло узнать его как сына и ученика, ведь с годами найти что-то, о чём Феликс не знает, становится всё труднее и труднее. Ещё мне кажется весьма ироничным, что в отец такого сверхчеловека, тоже по-своему сверхчеловек, читает "Войну и мир" Толстого, яро отрицающую то, что они делают уже целый год. Кстати, предатель выбирал литературу, более сообразную происходящему в ЮАР - он читал Ницше!

Итак, на этой высокой ноте завершается наш четвёртый пост (и мой первый пост с вами), но остаётся великое множество вопросов. Что за аномалии с самолетами и пароходами творятся на Фолклендских островах? Кем заменят предателя в правительстве? Как осветят всё это в газетах? И вообще, давно бы пора вновь узнать, что хочет Хуан Александрос сказать обо всём том, что творится в технических сводках ЮАР! Определенно, у этого интеллигентного и жизнерадостного человека найдутся ответы на все вопросы - но, к сожалению, уже в следующем посте: "На улицах сажа, в кулуарах злата"!

Распоряжения переданы в ЛС.

Сообщение отредактировал Ростя Смирнов: 22 апреля 2017 - 01:56

[Darth Kraken]

Новая Российская Империя

 

Распоряжения отданы в ЛС

[Криадан]

Социалистическая республика Ла-Плата

 

 

Изобличение (часть II)

 

Полномасштабное строительство, провозглашённое партией в марте этого года, было свёрнуто особым распоряжением главы республики. Это уже второй аналогичный факт за два месяца. Мобилизованные для этой великой цели трудящиеся, а также добровольцы и энтузиасты, были поставлены перед горькой реальностью – строительство было признано сперва незаконным в связи с нарушениями требований исследования местности, а затем – противоречащими принятому Советом республики плану, что отдаёт явной демагогией! Похоже, некоторые деятели в верхах не читают нужным заботиться о защищённости своего народа.

 

Заметка в «Кармелите», первая полоса.

 

 

- И на что это, по-твоему, похоже? – Арано вкрадчиво поинтересовался у посетителя. Гость, зрелый муж со значительным лицом киноактёра и зеленоватыми хищными глазами, вздохнул.
- Иниго, ты словно забыл, что это за издание? Его правильнее переименовать в «Пятую колонну». Это плод нашего компромисса. Но если ты хочешь знать – анархисты тут совсем не причём.

Газета "Кармелита", пресловутый «плод компромисса» между Ла-Платой и анархистами Либертадора, и правда была самым настоящим «кублом» разного рода оппозиции – правых и левых социал-демократов, левых коммунистов, фанатиков из нескольких последних «Интернационалов». В порядке формального взаимодействия между «левыми и левыми», разделёнными непреодолимой гранью 67^о меридиана, этот печатный орган служил отдушиной для тех, кто, оставаясь в той или иной степени верным флагу с серпами, тем не менее, не разделял или разделял не всецело линию Коммунистической партии Ла-Платы. Вводилась регулярная армия? Это противоречит словам самого Маркса – кричат одни. Планируется создать комитет, аналогичный советскому «Госплану»? Это издевательство над только что прошедшим войну и нуждающемся в поблажках народом – звучали голоса других. Третьи были против однопартийности в Совете, обвиняя аргентинских коммунистов в узурпации власти. Что их объединяло? Совместное времяпрепровождение в "Хосе де Сан-Мартине", служившем настоящим ковчегом в смысле изобилия всяческих тварей, партии в бильярд и кулуарные беседы. И совместный печатный орган. И стоило бы его закрыть, или по крайней мере прижать жёсткой цензурой, но ради сохранения хороших отношений с крикунами и романтиками из Сантьяго, да ещё отсутствия лишних сплетен об «охоте на бывших соратников», приходилось всё это терпеть. Но всякое терпение, как и капитализм, конечно…

- А кто причём? Главные газеты молчат, а эти крикуны смакуют эту ситуацию. Ладно – стройка не такой уж и секрет. Но слишком уж оперативно они отреагировали.
- Интересно не это – почему они с таким апломбом утверждают, что в первый раз это было решение партии? Что они вообще знают о первом разе?
- А что знаем о нём мы, Винсент?
Глава «Бюро» понимающе кивнул.
- Товарищ председатель Совета, задачу я в целом вижу так – выяснить обстоятельство сворачивания обеих строек, происхождение документа, достоверность заключения, а главное – личность этого представителя, его принадлежность по линии Исполкома, а также того, что мог дать ему подобное указание. А также…
- Связи с "Кармелитой", представителями оппозиции, их финансовые, деловые, родственные и иные связи. – Подытожил председатель Совета. Встав и протянув на прощание руку своему гостю, он сказал.
- Надеюсь о скорейшем прояснении в этом деле, товарищ Лорес. Ско-рей-шем.

 

Окраина Буэнос-Айрэса

Панчо, как это обычно водится по возвращении из гаража, решил заглянуть в небольшую пивнушку по дороге. Начальник сегодня был весел, много шутил, а под вечер, «осев» в "Хосе де Сан-Мартине", где частенько бывал – кому, как не шофёру, это знать? – сообщил, что пока не собирается никуда выезжать, осчастливив своего подчинённого четырьмя внеплановыми выходными.

- Развейся, отдохни. Мы такое важное дело сделали для Республики. – Пел он всю дорогу до гранд-отеля.
Насколько важным было это дело, шофёр не задумывался. Его задача – крутить баранку. А человек, которого он возит, был немалой шишкой, заместителем самого Мартина Альвареса, начальника Центрисполкома республики – почитай, премьер-министра.

…Перед Панчо на стол опустилась большая стеклянная кружка с янтарной жидкостью. Благоговейно протянув к ней руки и осушив её всю, шофёр утёрся и подобревшим взглядом окинул немногочисленных посетителей. Обычно это заведение всего в двух кварталах от его дома было многолюдно. Но теперь вместо завсегдатаев, знакомых ему лиц, сидело лишь несколько человек, да и перед теми на столах почти ничего не было. Один флегматично тыкал вилкой в какой-то салат, другой читал пёстрый журнал, а третий, сидевший за столиком у самой витрины, поджав ноги, клевал носом, словно заснувшая на жёрдочке птица. Шофёр посмотрел на официанта, но тот, обычно до последнего клиента суетящийся в зале или хотя бы просто старательно протирающий стойку, торопливо исчез в подсобном помещении, бросив напоследок тревожный взгляд на стеклянную витрину.

Атмосфера в этот раз не располагала к долгому сидению – но пиво и предоставленные выходные расслабили Панчо, отбили всякое желание куда-либо торопиться. Снаружи что-то скрипнуло, но шофёр лишь мотнул головой. Наконец, решив, что пора двигаться домой, он поднялся со стула – и в то же время все три остальных «посетителя», как по команде, поднялись со своих мест и направились к нему.
- Эй, чего вам надо? – Шофёр сначала думал, что они идут к выходу, так как был к нему ближе прочих, но, когда один из посетителей на ходу сунул руку за пазуху, а двое других разошлись по сторонам, словно стараясь отрезать ему все пути отступления, в голове у него немного прояснилось. – Да кто вы такие?
«Дверь? А что там лязгнуло минуту назад? Заперли… Тогда разбить витрину». Но едва рука Панчо потянулась за стоявшим рядом стулом, подошедший «посетитель» её перехватил.
- Без резких движений, товарищ Торрес.
- Кто вы?
В ответ на это говоривший, который как раз и сидел с бульварным журнальчиком, протянул что-то к его лицу. Шофёр сначала зажмурился, думая, что это пистолет, но осмелившись приоткрыть один глаз, увидел, что ему едва не в нос тычут каким-то удостоверением.
- «Бюро». Пройдёмте с нами.

 

 

***

 

Тёмная комната – мрак освещала лишь одинокая голая электрическая лампочка. Судя по серым неровным стенам, это было какое-то подсобное помещение или подвал. Ехать суда пришлось недолго, после чего Панчо завязали глаза – «Из соображения безопасности, товарищ Торрес» и привели сюда. Теперь компанию ему составляли лишь человек в штатском и роговых очках в кресле за столом напротив него, листающий какие-то бумаги, и два крепких парня в форме за его спиной.
- Ваше имя, фамилия?

Шофёр хотел было напомнить, что по фамилии к нему успели обратиться уже как минимум дважды, но не стал:
- Панчо Торрес.
- Год, место рождения?
- Версальес, Буэнос-Айрес. Вы мне скажите…
- Профессии родителей? – Проигнорировав вопрос, продолжил человек в штатском.

 

- Что думаете?
- Вы спрашиваете, посвящён ли он в то, к чему имеет касательство? Нет. – Коротко-стриженный коренастый мужчина с седыми усами и красной боксёрской шеей, одетый во френч, покачал головой, отвечая на вопрос своего спутника. – Шофёры, горничные, любовницы… все они располагают лишь крохами того, чем занимается их «клиент», да и то в меру своего природного любопытства. Этот парень точно не любопытен.
- Это плохо… - Высокий мужчина в тёмном костюме покачал головой.
- Это отлично, учитывая, что он работает с членом Центрисполкома. Не хватало нам ещё доморощенных знатоков – «а мой шеф вот сказал, что будет война».
- Только не в случае, если этот «член» – самый настоящий «х*р».
Человек во френче усмехнулся себе в усы.
- Не давите на него слишком сильно. Он может нам быть очень полезен.

 

Допрос вскоре завершился. Под конец человек в роговых очках как будто бы подобрел, вопросы задавал не таким фельдфебельским тоном, пару раз даже позволил поинтересоваться шофёру, надолго ли его задержат и по каким причинам это вообще случилось.
- Поймите нас правильно, товарищ. Мы задержали вас, ещё не зная, насколько вы посвящены в то, в чём оказались замешаны. Сейчас нам очень нужны ваши помощь и содействие. Я полагаюсь на вашу сознательность и верность Республике.
Панчо Торрес проникся, даже, кажется, слезу смахнул. Теперь он сидел в небольшой комнатке, при всей своей казённой бедноте всё же напоминающей именно «комнатку», а не камеру – хотя бы отсутствием решёток на маленьком окошке под самым потолком и изобилии канцелярских принадлежностей на столе. «Вдруг что вспомните – обязательно изложите, в подробностях. Вы нам очень поможете». А через часок даже принесли еду – жестяную тарелку с горячим густым бобовым супом и стакан чаю.
Утром к нему пришли снова. Шофёр протёр глаза и сел на своей койке, но, вспомнив, где находится, тут же встал. Посетителей было двое. Вчерашний «интервьюер» в очках и невысокий крепкий пожилой мужчина с короткой армейской стрижкой и седыми усами.
- Доброе утро, товарищ Торрес.
- Э-э, взаимно…
- Кажется, вам пора домой? – Говорил это старик, по-доброму усмехаясь. – Впрочем, если вам понравились наши харчи…
- Да нет, спасибо, конечно! – Шофёр суетливо принялся собирать постельные принадлежности. – Но дома как-то…
- Понимаю. Полагаю, однако, против повязки на глаза вы не станете возражать?
Шофёр лишь грустно пожал плечами – что уж тут возразишь?
- …И помните – как только хоть что-то, сразу к нам. И постарайтесь запоминать всё получше. Лучше конечно, записывать. Но так, чтобы ни одна собака!..
- Конечно-конечно.
- Вас доставить к дому? Или высадить на любой удобной вам улице?
- Ей-богу, я лучше сам доберусь.

 

Гранд-отель "Хосе де Сан-Мартин"

Человек с хитрым длинноносым лицом хорька, в поблёскивающих очках, сидел за столиком на втором этаже "Сан-Мартина", читая газету. Среди моря всяческих статей, заметок, стихов его больше всего интересовала одна – та, к появлению которой он сам приложил не мало участия. Вот она, красавица - «…некоторые деятели в верхах не читают нужным заботиться о защищённости своего народа». Луис Кабрера расплылся в злорадной улыбке. Какой камешек в огород председателя Совета, да и всего Совета, всей Коммунистической партии Ла-Платы! Глыба, астероид! Тунгусский метеорит! Если у власти одни коммунисты, значит, и виноваты в случае чего только они – не на кого больше свалить вину. И всё до обидного просто – иногда руки (или даже пальцы) делают то, на что не может повлиять голова. Но никогда такие случае в медицине не заканчиваются ампутацией – лечат всегда голову. Почему же политика должна жить по иным законам?
Газету эту заместитель председателя Центрисполкома правительства Республики купил ещё вчера, но никак не мог отказать себе в удовольствии перечитать эту статью. Роль «серого кардинала» или даже «великого архитектора», ворующего камни из основания Советов, ему льстила. Именно в раздумьях над этим предметом, мечтательно улыбающегося, Луиса застал подсевший к нему человек.
- Я вижу, вы всё никак не можете насладиться своим триумфом?
Опустив газету, чиновник близоруко прищурился, пытаясь разглядеть посетителя.
- А, Френсис!.. Только настоящий художник сможет оценить тонкость проделанной мною работы. – Чиновник явно набивал себе цену. Его собеседник согласно покивал, но глаза при этом холодно блеснули. Похоже, высокого мнения о талантах товарища заместителя председателя Центрисполкома придерживался только сам товарищ заместитель председателя Центрисполкома.

- Какие ваши дальнейшие действия?
- Ну… состряпать справку, сказаться, больным, отбыть на лечение. Предварительно оставить на видном месте какие-нибудь документы или частные письма, компрометирующие некоторых моих бывших коллег. А дальше – я полагаю, вы мне поможете, наконец, с «коридором»?
- Зависит от того, сколько продлится ваше лечение? – Ответ был дан будничным тоном, но Луис отчего-то встревожился.
- Что вы имеете ввиду? – Отложив газету и подобравшись, чиновник и правда стал похож на хищного зверька.
- Не паникуйте, «Олаф». Вам везде начинает мерещиться «Яма». – Френсис непринуждённо рассмеялся. – Но на счёт «коридора» - вы уверены, что так скоро хотите выйти из игры?
- Что значит «скоро»? - Кабрера негодующе поморщился. – Да уже после первого фортеля я ходил, как по краю бездны. Это не считая кучи всяких мелочей, вроде подлог…
- Тише, ради всего святого. Вы сума сошли? – Френсис быстро перешёл на шепот. К счастью, в столь ранний час зал, в особенности второй этаж, пустовали.
- Я полагал, что сделал уже достаточно, чтобы заработать себе спокойную жизнь «там» - или быструю, но мучительную смерть «здесь». Обеспечьте меня «коридором»!
«Или что? Пойдёшь сознаешься Лоресу, что работал на нас?»
- Похоже, вам и правда следует съездить на отдых. Я озвучу ваши требования в «Центре» - полагаю, столь ценному человеку там не посмеют отказать. – Польстив напоследок перепуганному чиновнику, гость откланялся.

 

Вилья-Моску, Дом культуры рабочих

- Спокойно, спокойно, товарищи!
Участники комиссии за накрытым красной скатертью столом вынуждены были ждать, пока публика в зале не утихнет. То и дело то там, то здесь поднимались люди, выкрикивая слова возмущения и негодования.
- Из-за таких вот функционеров, ничего не смыслящих, наша трудовая Республика до сих пор не сменила свой прежний облик на истинно-социалистический! – Крикнула какая-то молодая девушка в рабочем комбинезоне и с красной косынкой, из-под которой торчали чёрные косы. Немолодая женщина в сером пиджаке поднялась из-за стола:
- Да как вы можете такое говорить! К вам пришёл какой-то прохвост, представился одним из нас – и вот вы уже готовы поливать грязью тех, кто радеет за Республику не меньше вашего? Да я бы на пушечный выстрел не подпустила его к дверям исполкома – но почему вы всех нас считаете такими?..
В доме культуры продолжались прения. После сворачивания стройки и скандала с «растратой народных средств» - не было потрачено ни единого лишнего песо, но объяснить это возмущённым трудящимся было уже невозможно – бригадир слёг с сердечными болями. Строители организовали стихийный митинг, возмущённые «произволом столичных бюрократов». Рико Перес, глава Комитета профсоюзов Республики, организовал встречу представителей строительной бригады с членами исполкома, чтобы создать почву для конструктивных переговоров и снижения взаимного недовольства. И сейчас был самый сложный этап во всей этой затее – заставить стороны хотя бы просто прислушаться друг к другу.

 

 

Председатель комиссии во избежание очередного витка споров поднялся и стукнул по столу.
- Ти-хо! Товарищи, это Дом культуры – я хочу напомнить это тем, кто больше настроен на пререкания. – Мужчина бросил сердитый взгляд на девушку в сером комби, но та лишь непримиримо сложила руки на груди и отвернулась. Сидевшие в зале люди явно были на её стороне. Впрочем, гул голосов постепенно смолк.
- Товарищ Флорес из исполкома сказала верно! Приехал к вас какой-то хлыщ, показал бумагу, и на этом всё. А коли вы не согласны – отчего же не подать было обращение по-человечески, по линии профсоюза? Неужели всё это не для вас создавалось, а, товарищи? – Председатель примирительно оглядел зал. Поднялся мужчина, сидевший с края первого ряда, черноусый рабочий.
- А раз он «хлыщ», и бумага его ничего не стоит – почему тогда из столицы пришло распоряжение действительно свернуть строительные работы? Мы же тоже тут все не дураки, написали обращение, подали. И пришёл ответ.
Опять в разговор встряла молоденькая девушка. Гневно сверкнув тёмными испанскими глазами, она сообщила:
- И уже не какая-то бумага. Настоящий ответ, с подписями членов правительства! Скажете, это тоже всё «хлыщи»?
Председатель побагровел, но сдержался.
- А как прикажете продолжать стройку, когда любой… не пойми кто может к вам приехать и внести разлад? Это же саботаж! Не разумнее ли было бы сперва расследование провести, вырвать с корнем все эти сорняки?
- Знаем мы. – Крикнул кто-то с задних рядов. – Один чиновник напортачил, а другой будет разбираться и ничего не найдёт. Рука руку моет! ...
Из-за покрытого красным кумачом стола поднялся мужчина во френче, со светлыми, почти прозрачными глазами на неприметном лице.
- А вот тут, товарищ, мда, вы не правы основательно.
Председатель комиссии поспешил представить гостя, всё время виновато косясь на зал.
- А это, товарищи, представитель от Центрального комитета государственной безопасности и противодействия вредительству и подрывной деятельности.
Оратор с задним рядом мгновенно стушевался. Мужчина во френче откашлялся.
- Все мы знаем, что это была за стройка, мда… Обеспечивающая безопасность нашей молодой Республики. И прервалась она вопреки требованиям безопасности республики. Мда… А почему же её не возобновили, раз она такая важная? – Взгляд бледно-зелёных, как у утопленника, глаз, прошёлся по залу. – Да потому что, товарищи, правительством была подыскана альтернатива. Мда… А этот человек, который попытался повредить нашей революционной родине, будет наказан.

 

Необьявленный мир

Пограничная застава Байя-Бланка - Порт-Николаев

- Эй, станичные, табачком не богаты?
Пограничный пост южнее Байя-Бланка, разделяющий Республику и «последний приют» наследников последнего же русского монарха, обладал массой черт, делавших его кардинально непохожим на другие пограничные посты Ла-Платы. Службу здесь нёс взвод, состоящий в основном из интернационалистов – во-первых, как сторонники Коминтерна, почти все они сносно говорили на русском, что позволяло упростить общение с людьми «на той стороне» границы при необходимости. Во-вторых, если учесть историю противостояния и накопившихся взаимных счётов потомков белогвардейских эмигрантов и «красных» всех мастей, положиться на природную леность и непосредственность коренных аргентинцев (читай – испанцев, со времён Рокруа растерявших всё военные задатки своей нации) было бы непростительной ошибкой. Впрочем, аргентинцев почти не было и на погранзаставе «белых» - очевидно, по тем же соображениям.
И при всей этой теоретической напряжённости, практически имелось что-то вроде обоюдной игры в непринуждённость. Для общей картины идиллии не хватало только крика петуха, аромата свежих капустных пирогов и силуэта сельской церквушки неподалёку. Ну и, конечно, баб.
Заставы располагались всего в каких-нибудь пятидесяти метрах одна от другой, и находящиеся там люди напоминали чем-то соседей-куркулей, вежливых на публике и удавивших бы друг друга при случае. Солдаты, курящие на улице, пилящие дрова на козлах или обедающие в беседке на свежем воздухе, были видну друг другу как на ладони, хотя словно бы не обращали на это внимания – и это тоже было частью «игры». Так что для переговоров не приходилось даже сильно напрягать голосовые связки.
- Может, и богаты, да только и табачок цену имеет…
Дюжий казак с длинными, как лук-порей, усами, лениво потянулся и подкинул на руке кисет. Интернационалист в чёрном кепи с большой красной звездой на месте кокарды, задавший этот вопрос, вздохнул. Лишь солдату под силу оценить, как важен табак, в любой его форме – от тонких белых с золотистой полоской сигарет или толстых длинных сигар, какие в Южно-Аргентинской республике курили всякие фабриканты и «белые воротнички», до такого вот доморощенного терпкого зелья. Боец повернулся к своему сослуживцу, сидевшему на скамейке у крыльца заставы и вырезавшему перочинным ножиком из небольшого сучка ложку.
- Может, толкнуть этим контрам одну из банок?
- Можно – но не продешеви. За такой кофий кисет под завязку чтоб…
Пограничник в кепи поспешил скрыться в бревенчатом доме с узкими бойницами окон. Через минуту он вернулся, держа в руках жестяную банку без этикетки, и помахал «беляку», лениво возлежащему на расстеленной поверх соломы телогрейке. Тот поднялся и поплёлся на встречу.
- Ну, махнёмся…
Встреча проходила обыденно – пограничники соседствующих государств сошлись на полпути заросшей от нерегулярного пользования дороги. Интернационалист протянул банку, однако казак – астраханец, судя по фуражке и лампасам, не спешил в ответ давать кисет. С сомнением, даже скорее подозрением, поглядев на банку, он скривился.
- И шо это? Да кто тебя знает, что бы туда напихал?
Интернационалист удивлённо моргнул и присмотрелся к банке.
- Банка новенькая. Сам глянь – нигде не нарушена. И клеймо вон.
Однако оттиснутое на дне – или верхушке? – жестянки клеймо «Santiago-Cafe Tr.Un.»¹ не убедило казака. Состроив недовольную мину, тот начал запихивать кисет в карман, но уходить не стал, намекая на продолжение торга.
- Да что её, открыть тебе, что ли?
- А хоть бы и открыть. Я вам, краснопузым, не доверяю.
Интернационалист порылся в кармане и достал раскладной швейцарский нож с красной эмалированной ручкой.
- Ща, подержи-ка…
Через минуту в крышке – или всё таки дне? – банки была проделана корявая дырка с загнутыми раструбами раскуроченной жести. На свету было заметно, что банка полна маленьких чёрных продолговатых зёрен – да и характерный аромат, окутавший меняющихся, не давал усомниться в подлинности товара.
- Ну ладно… - Казак достал кисет и протянул его пограничнику, но в последний момент, словно передумав, отвёл руку. – Дай-ка я отсыплю себе "на затяжку".
Однако кисет после взятой на посошок щепотки показался интернационалисту меньше, чем был.
- Эй, погоди-ка. Обмен уж состоялся. Тогда и я себе зёрен возьму!
- Хе, чего захотел. Не хочешь этого – ничего не бери.
У пограничника Ла-Платы заходили желваки. За их перепалкой начали наблюдать «болельщики» с обеих сторон. Пара казаков в тёмно-зелёных мундирах, отложив двуручную пилу и закатывая на ходу рукава, двинулись к шлагбауму. Сослуживец бойца в кепи, вырезавший ложку, отложил свою работу и негромко свистнул – из заставы вышли ещё несколько человек в кожанках и гимнастёрках, перетянутых ремнями амуниции.
- Что произошло?
- Да тут «беляки» с обменом надувают!
- Сам ты надуваешь! Ишь, хапуга красный! – В одобрение казаку посыпались возгласы со стороны соседей.
И всё бы ничего – такие перебранки были тут не новы – но один казак потянулся за винтовкой. Заметив этот жест, интернационалисты разом похватались за кобуры. Людей мигом словно сдуло с полосы прямого обзора – казаки и интернационалисты попрятались кто за угол заставы, кто за поленницу, кто за дерево.

 

- Урмас, Войтэк, к пулемёту!
Ругань смолкла, сменившись более насущными и менее многословными репликами – боевыми командами. Ни одна сторона, впрочем, не торопилась открывать огонь.
Двери обеих застав почти одновременно открылись, и наружу показались их начальники.
- И какого чёрта происходит?
- Товарищ краском, пригнитесь! – Спрятавшиеся за срубом колодца интернационалисты жестами показывали ему, что нужно скрыться в заставе.
Но тот спокойно вышел и огляделся. На соседней заставе так же, в окружении попрятавшихся на удобных огневых позициях пограничников стоял офицер в белой бекеше и папахе, с нагайкой, которой он нервно постукивал по голенищу. Краском, сложив ладони рупором, крикнул:
- Что там твои опять натворили?
- Это ты у своих спроси! Опять воду мутят! – Нагловато улыбаясь, выкрикнул в ответ бело-офицер.
- Поговорим, что-ль?
- Да, можно и поговорить.
Офицеры двинулись на встречу друг другу и сошлись ровно там же, где состоялась недавняя неудачная попытка обмена. Рукопожатия не было – да и какое может быть рукопожатие «красных» с «белыми»? Молодой офицер, не переставая насмешливо улыбаться и вертеть в руках нагайку, оглядел с ног до головы краскома, тот ответил ему тем же.
- Скажи своим людям пушки попрятать – пусть по воронам лучше стреляют.
- Сперва ты своим скомандуй - не в тир пришли.
Офицер закрутил ус и лениво крикнул:
- Эй, станичные!.. Сворачивай канитель.
Краском повернулся.
- Бойцы – отбой!
Командиры снова встретились взглядами.
- Смотри – в другой раз покрошим вас всех до последнего.
- Мечтай-мечтай. Воевать – это вам не селянкам юбки задирать.
Офицеры неспешно побрели к своим. Интернационалист в кепи, выглянув из-за колодца, спросил:
- Това-арищ, командир, а что же с табачком?
Краском, поравнявшись с ним, обжёг солдата взглядом:
- Портянки свои кури. Кофий только на этих контр переводить…

 

С небес на землю

Вилья-Моску, ангары военного аэродрома
- Привет, Лопе.
Смуглый улыбчивый кубинец, сидевший на скамейке рядом со входом, приветственно замахал рукой.
- О, Misha! Здравствуй! Как твои дела?
Лётчик только пожал плечами. Сейчас, пока машина проходила очередной плановый осмотр, для него и всех его товарищей из «звена» начиналось сущее мучение. Полёты, всё равно что заплывы среди облаков, парение в сопровождении их молчаливого и мудрого эскорта, были их «раем» - ровно на столько же, на скольку рутина неземной жизни казалась пыткой.
Машины мало доставить – они, словно живые, должны акклиматизироваться, привыкнуть в жаре, влажности, местным ветрам. Похоже на суеверие, но всё таки. На лётчиков в этот момент было больно смотреть – они скитались по аэродрому без дела, как погорельцы. Впрочем, непривычность этих мест хоть как то отвлекала их.
- Скучаешь тут?
- Нет, зачем скучать? – Кубинец блеснул белозубой улыбкой, особенно яркой, учитывая цвет его кожи. - Он достал из-за за пазухи и показал какую то обтрёпанную книгу в тёмно-синей обложке. – Читаю.
Лётчик пригляделся. На обложке был нарисован солдат со скаткой, в пилотке со звездой, пишущий письмо.

- «Тёркина» читаешь?
Лопе закивал.
- Хороший солдат. Как это… лихой? – Кубинец нахмурился, припоминая слово. – Это как смелый и весёлый, да?
Скворцов кивнул и встал.
- Пойду ласточку свою проведаю.

Вокруг машины – теперь, в ангаре, она напоминала могучую железную птицу, насильно посаженую в тесную ей клетку – суетились люди в синих комбинезонах. На появление летчика они почти никак не отреагировали. Всего в ангаре таких исполинов помещалось два – как каждому были подведены туры, по которым и карабкались то вверх то вниз обслуживающие её мастера.
- Вuenos días.
- Здравствуй. Опять пришёл нам под руку лезть.
Михаил Скворцов обиженно сунул руки в карманы.
- Да ты не переживай. Мы своё дело знаем не хуже твоего. Нам, может, тоже скучно, пока вы там себе парите, хочется инструментами полязгать, а не в чем. – Седоусый мастер улыбнулся. Вытерев запачканные маслом руки, он начал спускаться.
- Ел уже?
- Да кусок в горло не лезет…
- Э-э… - Мастер осуждающе покачал головой. – А ещё коммунист, наверное. В руках себя надо держать. Идём с нами поешь. Мне жена такого наготовила.

 

На небольшой газетке оказались две кружки кофе, распространяющего чудесный аромат, несколько бутербродов с курицей и несколько эмпанада, напоминающих небольшие чебуреки.
- Пробуй-пробуй. Это с такой начинкой – язык проглотишь. – Мастер ревниво проследил, пока лётчик не съел, уступив его настойчивым просьбам, один, и тут же поинтересовался. – Ну, как? Есть у вас что-нибудь похожее?
- Не-а. – Лётчик прикрыл глаза от удовольствия. Начинка была сочной и очень вкусной. Утерев уголки рта, он вопросительно посмотрел на мастера. – И как вам не жалко делиться такой вкусностью?
Тот польщёно закивал.
- Пока вы тут, на нас лежит двойная ответственность, товарищ Misha. Конечно, сделать так, чтобы вы могли выполнять то, зачем прибыли. – Мастер хлопнул себя по карману комбинезона, из которого торчал небольшой хромированный ключ. – Но так же и оставить у вас хорошее мнение о нас. Воспоминания. Ради вот этого, - Он кивнул на заботливо приготовленные ему женой еду и термос с кофе. – Мы ведь и живём, и в бой готовы пойти, коли что.

 

Панегирик

Панегирик войне и её апологетам

 

Не зависимо от континента, населяющего страну народа, исповедуемой веками веры, языка, установившегося в стране режима, есть вещи, совершенно неизменные, как восходящее над страной солнце. В лабораториях, склонившись над склянками и расчётами, учёные мужи творят, разделяют и разливают по банкам жизнь и смерть; в кулуарах правительства товарищи и джентльмены травят анекдоты в перерывах между обсуждениям судеб мира. А военные… военные, в сущности, как учёные и политики – самая неизменная каста, категория населения. Советы военных решительны, хотя зачастую недальновидны и нередко лишены всякого намёка на сострадание и милосердие. Бушует толпа – если политик-демагог предложит искать компромиссы, военный лишь презрительно скривит губы. «Компромиссы?... Кинжальный огонь – наш аргумент».

 

Кажется, в детстве будущим генералам дарили не лошадок и самосвалы, а сабли, пушки и барабаны, оловянные фигурки солдатиков, самолётов, лихих кавалеристов, пригнувшихся к самой шее лошади и мчащихся во весь опор, вскинув руку с саблей и ведя в бой за собой эскадроны и корпуса таких же оловянных солдатиков.

 

Карты с обозначением балок и номеров рек и возвышенностей, транспортиры, красные и чёрные линии стрелок – вот что служит красками, холстом и произведением искусства для людей в погонах – не важно, чей герб красуется на кокарде. А слаженные строки рапортов и докладов – словно особый «язык» - звучат для них музыкой. Нет, маршем, воспевающем их триумф!

 

Будет дополняться...

 

Распоряжения даны в ЛС

 

_____________________

 

1 - "Рабочий союз кофейных производителей Сантьяго" - трест Ли-Бертатума;

Сообщение отредактировал Криадан: 24 апреля 2017 - 20:38

[Chesh¡re]

Независимая Аллирия: Ход сделан (в ЛС)!

[Makdakovich]

 

Республика Ли-Бертатум

 

Данные даны в ЛС

[Lord_Kukov]

Республика Либерия
Белла-Йелла призн. Местоположение неизвестно
На полу крохотной камеры лежал мужчина. Его грязное тело покоилось на тонкой циновке, а по растрепанной одежде было сложно определить, кем он был до ареста.
Тюремщик загремел ключами. Мужчина открыл глаза, повернул голову на толстую деревянную дверь. Она со скрипом открылась и на арестанта смотрело “ширококостное” лицо тюремщика-мулата.
- Арестант 24601, - зычно сказал он.
Мужчина поднялся и окинул взглядом тюремщика.
- Ну?
- Собирайся. Вещички можешь не забирать, - тюремщик издал небольшой смешок.
Заключенный подошел к тюремщику и протянул руки. Мужчина знал, что это его последний день на этом свете. За свои пятьдесят пять лет он уже привык к тому, что Жнец мог его словить в каждую минуту. Однако, и под полицейскими пулями в Детройте, и под сапогами дознавателей Бюро Гувера у него теплилась надежда на что-то, которой удавалось его вывести. Но сейчас, чувствовал арестант, час его пришел.
Он понуро вышел из своей камеры, которая последние несколько недель была и домом и капканом. И теперь, двигаясь сквозь узкий, плохо выбеленный коридор и наблюдая за тем как на спине тюремщика болтается плохо закрепленная стальная каска, мужчина чувствовал, что конец его близок.
Поэтому, он не удивился когда его вывели к расстрельной стене – простой каменной ограде старого испанского форма, с которой специально никто не стирал подтеки. Не удивился он и команде – шестеро черных как смоль солдат в коротких бриджах, рубашке и небольших шляпах аскари – глупый символ неоколониализма, настолько не стремившегося создавать даже видимость либерийского достоинства.
Солдаты дисциплинированно построились. Тюремщик подвел к стене арестанта и снял наручники, после чего вытащил из кармана черную тряпку и завязал ему глаза.
- Make ready! – услышал команду тюремщика заключенный. До его ушел дошел звук заряжания винтовок; ветеран трех войн явственно услышал лязг затвора M1.
- Present… - скомандовал тюремщик. С уст мужчины против его воли сорвался выкрик:
- Неужто угнетенный будет стрелять в  своего брата?
Однако молчание было ему ответом. Полминуты спустя, откуда-то со стороны послышалась команда:
-On shoulder!
Мужчина снял повязку, не веря своему счастью. Напротив него стоял все тот же караул, застывший с винтовками “на плечо”. А за строем солдат тихо переговаривались трое: тюремщик и неизвестный арестанту офицер с недовольным выражением лица закивали и третий – молодой темнокожий мужчина в элегантном костюме-тройке с красным цветком в петлице. Наконец, этот человек подошел к арестанту и протянул руку:
-Товарищ Хэйвуд, это огромная честь для меня посодействовать Вашей отправке в Республику Ла-Плата.
Уже час спустя, лидер созданной уже в Южной Америке Коммунистической Партии Либерии Гарри Хэйвуд сидел на заднем сидении черного посольского автомобиля, ехавшего по проселочной дороге в Христианополис.
- Сложно было получить на меня амнистию? – спросил теперь уже бывший арестант.
- Не-а, - ответил молодой щеголь; он ловко управлял автомобилем, стараясь не потерять управление. – правительство Ла-Платы и здешняя клика заключили временный пакт о ненападении, с некоторого согласия Москвы. А я тут – один из многих мелких сошек посольства Ла-Платы и занимаюсь оказыванием интернациональной помощи всем черным большевикам, оказавшимся в беде.

Посольский включил радио. Из него сквозь помехи стала пробиваться антикоммунистическая песня, которую передавало Национальное Радио.

https://youtu.be/zz1FGRm2oCU

Все в ЛС.

Сообщение отредактировал Lord_Kukov: 23 апреля 2017 - 16:52

[Криадан]

5-й Ход (Май)

Независимая Аллирия:

Данные:

Строительство: бункер (Сантьяго-дель-Эстеро);
Обучение: 4 шпиона;

 

 

Казна: 9000 у.е.

Шпионы: 1
Престиж: 8
Градусы: 4

 

Республика Либерия (в изгнании):

Данные:

Событие: конфликт (выбирай любой);

 

Казна: 12500 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: -1
Градусы: 26

 

Южно-Аргентинская Республика:

Данные:

Покупка: 10 ед. боеприпасов;
Просвещение: 5 ед. престижа;

 

Казна: 7500 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: -4
Градусы: 94

 

Российская Империя (в изгнании):

Данные:

Строительство: радио-вышка (1 - не указано поселение, 2 - нет электростанции) - отказано;
Обучение: 2 шпиона;

Казна: 22000 у.е.

Шпионы: 1
Престиж: 0
Градусы: 7

 

Социалистическая республика Ла-Плата:

Данные:

Предложение : обмен ратифицирован (Республика Либерия);
Перемещение: диверсионный батальон "Майконги" (Буэнос-Айрес - Долорэс);
Обучение (1): 3 звена бомбардировщиков (Вилья-Моску);

Обучение (2): 7 шпионов;

 

Казна: 9000 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: 4
Градусы: 72

 

Республика Ли-Бертатум:

Данные:

Перемещение: ?-е звено истребителей (Буэнос-Айрес - Сантьяго);
Обучение (1): 3 звена истребителей (Санс Гарсия);
Обучение (2): 5 шпионов;

 

Казна: 9000 у.е.

Шпионы: 0
Престиж: 4
Градусы: 1

Сообщение отредактировал Криадан: 23 апреля 2017 - 21:48

[RottenSkeleton]

Свежий номер "Пионеро Импресс" - в вашем доме, каждое воскресное утро, всего за $0.99 в месяц!

Ход №5.

Южно-Аргентинская Республика. Май 1955 г.

На улицах сажа, в кулуарах злата.

В предыдущих постах

- Две простых случайности привели к тому, что главдеп внутренней безопасности "MJ OIL" смог раскрыть коварный план завербованного Китаем экс-президента Энрике Мендозы и предотвратил создание бреши в отношениях иностранных корпораций с президентом ЮАР Карлосом Савой с помощью наполненных ложью и клеветой докладов об их деятельности в стране.
- Мендоза с дозволения Феликса МакДжестингса был в тайне от правосудия отпущен на Фолклендские острова. Его подельники, Роза Кавальканти и Майкл Хорн (агент "MJ OIL" в кабинете министров, игравший роль министра здравоохранения Михеля Хорнеса) смогли сбежать из страны: Хорн - в Ли-Бертатум, в надежде продать информацию о ЮАР Китаю, а Кавальканти - в США, надеясь скрыться от преследования.
- Тем не менее, над Золотым веком Республики нависла новая угроза. В последнем своём отчёте Мендоза сообщал о том, что смог связаться с директором Федерального Бюро Расследований, Джоном Эдгаром Гувером, и договорился о прибытии агента ФБР для расследования деятельности "MJ OIL" в стране. Нечего и говорить, близится настоящее противостояние между двумя сторонами одной американской мечты - порядком и заработком.

Народ Аргентины в последние четыре месяца захлестнула настоящая волна новостей. Исчезновение экс-президента Энрике Мендозы. Закупка трёх новых партий бомбардировщиков. Отказ от торговли с Либерией. Что ответит на вопросы простых граждан в своём втором интервью с новым главредом "Пионеро Импресс" исполняющий обязанности вице-президента ЮАР министр внутренних дел и любимец публики Хуан Александрос?

Заметка из Пионеро Импресс II

Закупка новых бомбардировщиков - что она сулит?

Интервью провел главный редактор "Пионеро Импресс", Гильермо Фернандез

Со времени нашей последней беседы с исполняющим обязанности вице-президента Южно-Аргентинской Республики министром внутренних дел Хуаном АЛЕКСАНДРОСОМ прошло три месяца, и как у редакции газеты "Пионеро Импресс", так и у народа Республики накопилось множество вопросов. С дозволения администрации президента Карлоса Савы, мы повторили удачный январский опыт и пригласили вице-президента в гости во второй раз.

- Сеньор Александрос, без всяких сомнений, больше всего народ Республики удивляет новость о том, что правительство Республики заказало у "Ho-Oh Aviation" ещё три звена бомбардировщиков, с учётом сказанного вами в беседе с сеньоритой Кавальканти три месяца назад. Что привело к тому изменению в стратегии президента Карлоса Савы?
- Признаюсь, я сам удивлен таким развитием событий, но, как я говорил в прошлом моем интервью, сеньор Сава понимает, что отсуттвие гибкости в принятии определенных решений, особенно когда речь идет о геополитических вопросах, может привести к катастрофическим последствиям. Именно о такой гибкости я и говорил. Едва мы получили новости о сближении Социалистической республики Ла-Плата с Республикой Либерия, а также о заказе последней трёх звеньев бомбардировщиков, сеньор Сава принял решение, которое посчитал единственно верным.

- Как будет реорганизована авиация страны?
- В соответствии с указаниями министра обороны Педро Перейры, 101 авиакрыло "Браво" будет переименовано соответственно количеству самолётов в нём в 101 звено "Браво". Новые бомбардировщики образуют 102 звено "Чанго", 103 звено "Казадор" и 104 звено "Домино". Попарно они образуют названные в честь двух подаривших Республике авиацию президентов I эскадрилью "Мендоза" и II эскадрилью "Сава".

- Очень красивый жест. Позвольте спросить - получается, бомбардировщики были заказаны для того, чтобы обеспечить нашей Республике господство в небесах?
- Именно так. Кроме того, сеньор Сава уже рассматривает предложения по импорту топлива и боеприпасов. Мы сделаем всё возможное, чтобы обеспечить армию всем необходимым для её бесперебойного функционирования. Безопасность Республики находится в списке наших приоритетов на первом месте.

- Получается, отношение вашей администрации к военным столкновениям не изменилось?
- Бинго! <Смех.> Мы всё также опасаемся возможности военного столкновения, и предпочитаем поддерживать наши вооруженные силы готовыми к любым испытаниям. Тем не менее, и я это подчеркиваю, мы всё так же не имеем причин или повода не доверять нашим партнёрам по мирным соглашениям, и всё так же следим за изменениями политической ситуации в регионе.

- Так как мы уже затронули тему наших отношений с Республикой Либерия, как вы прокомментируете их предложение и ваш отказ?
- Я не имею полномочий давать каких-либо комментариев по поводу предложений администрации Уильяма Табмэна. Могу лишь сказать, что наш отказ мотивирован исключительно вопросами логистики: мы не можем гарантировать безопасность и стабильность поставок на столь большое расстояние. Всё-таки вывезти золото на Фолклендские острова гораздо проще, чем доставить его в Христианаполис!

- Однако не боитесь ли вы, что подобное решение может привести к похолоданию отношений Южно-Аргентинской Республики с Либерией?
- Нисколько. Мне кажется, если бы мы приняли предложение и не смогли обеспечить доставку партии слитков в Христианаполис, наши отношения получили бы куда более серьёзный удар, чем при нашем отказе. Сеньор Сава считает, что уговор дороже денег. В этом я с ним полностью согласен.

- Какой же курс намеревается взять ваша администрация в дальнейших отношениях с Либерией?
- Наша администрация в целом всё так же считает их важными партнёрами Южной Аргентины. Тем не менее, лично меня очень беспокоит тенденция к сближению, наблюдаемая между Ла-Платой, Либерией и Ли-Бертатумом. С учётом весьма не-демократических наклонностей режима Уильяма Табмэна я могу сказать, что его государство стремительно склоняется в сторону лево-авторитарного политического направления.

- Что, смею заметить, является противоположностью право-либеральной политики Карлоса Савы.
- Именно. Несмотря на внешнюю схожесть наших государств, мы стоим на разных сторонах одной монеты. Я уточню, что в первую очередь опасаюсь не конкуренции Южно-Аргентинской Республики с Либерией. Напротив, конкуренция между нашими государствами поспособствовала нашему развитию и укреплению демократии в регионе. Я опасаюсь того, что Уильям Табмен изменит или исказит саму суть своего государства в угоду своим социалистическим партнёрам.

- Тем не менее, некоторые считают этот шаг неизбежным. А вы?
- Я считаю этот шаг по крайней мере опрометчивым. Москва и Пекин - не из тех любовниц, которые танцуют танго один на один. Гражданам Либерии нужно понимать - стоит их правительству переметнуться в лагерь "красных", и им придётся делить всё, что у них есть, либо с множеством сателлитов СССР, либо с изрядно подгоревшим в последние годы идеалом мировой революции. И в том, и в другом случае это утечка и без того скромных средств в песок. Только капиталистический режим понимает, что взятое в долг нужно возвращать, и готов давать в долг.

- Какое направление собирается выбрать ваша администрация в отношениях с Новой Российской Империей?
- Я не уполномочен сообщать об этом. Могу только сказать, что мы ведем переговоры с Империей как с нашим дорогим партнёром. Потенциально эти переговоры приведут к укреплению дружественных отношений между нашими государствами. Но всё, конечно же, зависит от дальнейшего развития событий и геополитической ситуации в регионе.

- А с Независимой Аллирией?
- Абсолютно аналогичный предыдущему ответ. Мы ведём переговоры, но я не уполномочен как-либо их комментировать. Не моё министерство, понимаете.

- Тем не менее, скажем, ни для кого не секрет, что Новая Российская Империя крепко придерживается политики неувеличения армии - даже когда наращивают боевую мощь практически все остальные государства в регионе. Что вы можете сказать про это?
- Полагаю, на данный момент Империя ведёт игру с позиции пацифизма. Это разумно. Им не приходится тратить деньги на подготовку и содержание армии, что позволяет Империи развивать научно-техническое сотрудничество с другими, более развитыми государствами Европы. Заметьте, что такой же стратегии в развитии придерживается и Аллирия.

- Но что они сделают в случае войны, без армии-то?
- Может, я не специалист, но я не имею представления, как можно защищать страну от атак с воздуха, имея одну лишь пехоту. Так что, видимо, никак.

- А как вы прокомментируете слухи о сорвавшейся покупке республикой Ла-Плата двух звеньев истребителей в позапрошлом месяце?
- Ничто так не иллюстрирует крайнюю неэффективность ведения дел в условиях социализма, как эта неудачная сделка. <Смех.> Но если серьёзно... У Ла-Платы в союзе с Ли-Бертатумом и Либерией есть все шансы превзойти Южно-Аргентинскую Республику по количеству единиц боевой техники, даже если наша администрация задействует все доступные средства на усиление армии. Также я обеспокоен тем, что мы не имеем доступа к существенно более эффективным в воздушных баталиях истребителям. Наконец, по региону идут слухи о том, что Ли-Бертатум заказал из Маньчжурии очень крупную партию боеприпасов. Это всё настораживает.

- Тем не менее, министр обороны Республики Педро Перейра неоднократно заявлял: в отличие от армий других государств, настоящая сила нашей армии - в чётко выработанной стратегии и железной дисциплине, а не в огневой мощи и количестве одновременно служащих на фронте солдат. Кому же верить в данной ситуации?
- Признаю, что мы с сеньором Перейрой расходимся в оценках военного потенциала союза Либерия--Ла-Плата--Ли-Бертатум. Предлагаю каждому решить самому, кто из нас прав: аргументы в пользу и той, и другой стороны этого спора уже не раз были озвучены в прошлых пресс-конференциях как нашей, так и предыдущей администрации, а также предвыборных дебатах президента Савы с экс-президентом Мендозой.

- На этом закончим с внешней политикой - тема довольно напряженная. Как вы прокомментируете смену министра здравоохранения и полное отсутствие объяснений этого решения со стороны президента Савы?
- Это будет для вас новостью, так как до недавнего времени, по настоянию сеньора Савы, это было внутренней тайной нашей администрации. Сеньора Хорнеса неожиданно поразил инсульт, и он больше не способен занимать свою должность из-за резкого ухудшения состояния здоровья. Сначала у нас были подозрения, что имело место покушение, однако расследование показало, что инцидент произошел с пренебрежительно малым влиянием внешних факторов. Сеньор Сава принял волевое решение и выдвинул на место сеньора Хорнеса его заместительницу и главного врача больницы в Лас-Оркетасе, сеньориту Альву Оливэйру.

- Общественность также очень беспокоит то, что сам сеньор Хорнес перестал появляться на публике. Связано ли это с ухудшением его здоровья?
- В том числе. Сеньор Хорнес при первой же возможности был отправлен на лечение в Соединенные Штаты; до отлёта его здоровье не позволяло ему двигать конечностями или говорить. Ужасная судьба. Мы всей администрацией желаем ему скорейшего выздоровления.

- Очень жаль, что даже министр здравоохранения Республики не застрахован от проблем с сосудами.
- Да, от подобного не застрахован никто. Будем надеяться, в будущем человечество найдёт способ преодолеть этот недуг.

- Будем надеяться на это. Как вы прокомментируете расформирование партии "Южный факел" её лидером, экс-президентом Энрике Мендозой, и его отплытие из Пуэрто-Десеадо на Фолклендские острова?
- Чтобы не рисковать быть непонятым, отмечу некоторые моменты, связанные с этим вопросом. Сеньор Мендоза неоднократно предсказывал, что наша администрация втянет Южно-Аргентинскую Республику в войну. Как видите, его предсказания не сбылись. Это привело к стремительному падению как его личной популярности, так и поддержки "Южного факела" спонсорами партии. В свете этих фактов решение сеньора Мендозы уйти из политики мне кажется вполне понятным.

- Но почему тогда экс-президент покинул страну, и что мешало ему просто признать свою ошибку?
- Я очень многого не знаю о ситуации, и вряд ли кто-то знает о ней, кроме самого сеньора Мендозы. Полагаю, проблема в возрасте. Сеньор Мендоза, при своих сединах, мог побояться признать свои суждения ошибочными и решить, что избежит попрёков, если покинет свою Родину. Ещё может быть, что он бежал из страны от предсказываемой им войны. В таком случае ждём его в Рио-Гальегосе через месяца два-три. <Смех.> В любом случае, это его личное дело. Не вижу смысла больше затрагивать этот вопрос.

- После расформирования партии "Южный факел" у партии "Новая сила" больше нет её главного конкурента. Как, по-вашему, это повлияет на будущее страны?
- Если на её место не встанет новая, более сильная партия, и наша система выродится в однопартийную, что де-факто произошло в Либерии, по демократии в Южно-Аргентинской Республике будет нанесён серьёзнейший удар. Мы, члены партии "Новая сила", считаем, что отсутствие конкуренции на политической арене Республики приведёт к стагнации. Как известно, без борьбы нет развития, и мы очень многому научились у Энрике Мендозы, больше, чем мы хотели бы признать, учитывая, как он непопулярен в обществе. Потому я надеюсь, в скорейшем времени бывшие члены главной оппозиционной партии страны сформируют новую партию, с улучшенной, куда более приземленной программой. Вопрос только в том, кто возглавит оппозицию? При всех своих недостатках, сеньор Мендоза, по крайней мере, до импичмента был по-настоящему влиятельным политиком. Я пока что не вижу достойных кандидатов на его место. Вполне может быть, это будет кто-нибудь из партии "Южный факел", кто-нибудь, кто учтёт ошибки своего предшественника и будет отстаивать те же принципы.

- Напомню читателям, что в марте в Рио-Гальегосе, по пути в больницу в Лас-Оркетасе от красной лихорадки умер бухгалтер "MJ OIL", Игнасио Гардель. В ходе обыска его квартиры в Нью-Доусоне были обнаружены шприц, пробирка со следами содержащей возбудителей красной лихорадки жидкости и волосы, по заключению криминалистов принадлежащие Розе Кавальканти, предыдущему редактору "Пионеро Импресс". На данный момент Роза Кавальканти как подозреваемая в убийстве Игнасио Гарделя находится в розыске, и "Пионеро Импресс" принимает по телеграфу любую информацию о её возможном местонахождении. Сеньор Александрос, как вы прокомментируете ход следствия?
- Мне кажется, обсуждать ход следствия спустя две недели после заведения уголовного дела несколько преждевременно. Моё мнение о работе правоохранительных органов сильно зависит от того, смогут ли они поймать Розу Кавальканти и привлечь её к ответственности за содеянное. Этот инцидент отбросил тень на наши отношения с иностранными компаниями, не хотелось бы дальше их усугублять неспособностью наказать убийцу сеньора Гарделя. В конце концов, какие могут быть интересы у иностранных капиталистов в нашем рынке, если мы не можем гарантировать соблюдение естественных прав человека?

- Тем не менее, не все перемены в жизни Республики так драматичны. Как вы прокомментируете готовящийся к проведению турнир по европейскому футболу?
- Напротив! Это мне кажется самой значительной переменой в жизни Южно-Аргентинской Республики, и, пожалуй, самой достойной драмы. Наше государство в первый раз за всю его историю проводит спортивные соревнования. Признаю, это в планы нашей администрации не входило, но поступившее от "MJ OIL" предложение расширить планируемое внутри корпорации мероприятие, пригласив для участия в турнире команды из Санта-Круса, Пуэрто-Десеадо, Лас-Оркетаса и Рио-Монтаны нас очень заинтересовало. В целом скажу, что готовящийся турнир - великий вызов для нашей администрации, и мы надеемся с честью провести его.

- А что вы скажете о начавшемся в феврале при содействии "Dirborne Unlimited" строительстве железной дороги от Рио-Гальегоса до Пуэрто-Десеадо?
- Важность железнодорожного сообщения южных и северных городов страны нельзя переоценить. Это позволит перевозить продукты из северных портов в северные, упростит доставку больных в больницу в Лас-Оркетасе, многократно упростит перемещение по территории Южно-Аргентинской Республике. Мы все в администрации сеньора Савы рады, что смогли придти к всем необходимым соглашениям по этому вопросу с "Dirborne Unlimited", и надеемся уже в сентябре соединить Рио-Гальегос с Санта-Крусом.

- Думаю, это дало ответы на подавляющее большинство вопросов, появившихся в последние три месяца. Благодарю вас за ответы на все самые животрепещущие вопросы. Что вы бы хотели передать налогоплательщикам Республики?
- Благодарю вас, Гильермо, за возможность прояснить некоторые принятые администрацией президента Савы решения. Я бы хотел обратиться к гражданам Республики и напомнить каждому из них, что он поможет нам разрешить множество важнейших вопросов, если будет следовать установленным законам. Такие неблагонадежные граждане, как Роза Кавальканти подрывают имидж Республики в целом и каждого её гражданина в частности. Каждое нарушение любого закона - чёрное клеймо на белом агнце нашего сообщества и удар по стабильности Республики. Но не буду заканчивать на столь негативной ноте и пожелаю читателям "Пионеро Импресс" спокойствия и благополучия даже в самые неспокойные времена.

Мы узнали, какие ответы дают на вопросы народа Южно-Аргентинской Республики. Теперь вернёмся из шпионско-преступной драмы назад, в тёплый кабинет Флориана Хоффмана, и послушаем, какие вопросы задают блестящие умы, стоящие за успехом "MJ OIL".

Встреча при лампах в MJ Tower II

Всё то же место, всё то же время, всё те же люди, всё та же мебель, лишь с той поправкой, что за окном теперь светлее в силу смены времени года, а один из них болеет.

- Я всё равно не понимаю, почему именно европейский футбол, то есть соккер, когда настоящий американский футбол - это футбол, и ближайшее к нему, что мы можем себе позволить, это регби!
- Да не дуйся ты так, Тони! - улыбнулся Айдан, хлопая О'Хару по плечу: - Тут чисто экономические соображения: в соккере одиннадцать человек на поле, а в регби - пятнадцать. Помножь на семь команд - это двадцать восемь человек от работы придётся ради турнира отрывать! А запасной состав? А судьи? А медики?!
- Да бред всё это, про медиков... Регби нисколько не травмоопаснее соккера. И как спорт он куда зрелищнее!
- Честно говоря, мне что регби, что футбол очень далеки, - налил себе чаю Уил: - И тут соглашусь с Айданом - чем меньше денег мы тратим на развлечения масс, тем больше уйдёт на поиск новых месторождений. Я недавно нашёл к северу от Рио-Монтаны уран, и будь у нас чуть больше средств...
- Да нет там его, сколько раз говорить, - пробурчал Хоффман, кутаясь в тёплый плед и сморкаясь в небольшой платочек: - Ты находишь только следы урана, тянущиеся с севера. Его содержания на нашей стороне границы не хватит даже на десятую часть месторождения в Пуэрто-Айсене.
- Флориан, я тебе говорю: там месторождения погружены в породу.
- Вот мы погрузились в породу на той речке, и что? Я простудился, ты ногу вывихнул, а урана не нашли, ни единого следа. Только зря оборудование и рабочих возили.
Уил потёр лоб и вздохнул:
- Да, ты прав... Прости, Флориан, тут я прошляпился. Ещё и деньги на ветер выбросили...
- Пока Карлос собирает повышенные налоги, о деньгах можем не беспокоиться, - гоготнул Айдан: - Надо только беспокоиться о нашей репутации в Штатах! Как оказалось, Мендоза действительно связался с Гувером по телеграфу. Вот вы как думаете, насколько мы в ж***?
- Разве Феликс не сказал, что если к нам действительно нагрянут федералы, без готовых продать компанию людей в наших рядах они ничего не найдут и уедут назад в Штаты? - заметил Тони, и Уил вставил:
- Кто-нибудь знает, куда пропали Кавальканти с Хорном?
- Если кто-то из них вылезет, мало не покажется, - вставил Айдан: - Кавальканти подозревается в убийстве моего бухгалтера, что, на самом-то деле, не так далеко от правды. Про Хорна все думают, что его разбил инсульт и он улетел в Штаты, так что его повторное появление на людях произведёт фурор. Так что граждане Республики сами их к нам принесут.
- Довольно ловко вышло, - зевнул Хоффман: - Меньшего от твоего отца я и не ожидал.
- Нет, это идея Феликса и Джона. Мы с папаней уж было решили открыть правду, что Мендоза был китайским шпионом и имел агентов в администрации Савы, но потом нам Джон сказал, что это заодно поставит под угрозу и Джонсона.
- Джонсона под угрозу ставить - себе дороже, - кивнул Уил: - Но где гарантия, что он сам не перейдёт на сторону федералов?
- Даже не знаю. Почему Феликс его сюда вообще привёз, после Техаса-то?
О'Хара пожал плечами:
- Видимо, расчёт был на то, что Джонсон слишком на виду, чтобы от нас что-то скрывать.
Непродолжительное молчание. Наконец, Уил легонько стукнул тростью:
- Что, если Кавальканти, Хорн или Мендоза свяжутся с федералами уже в Штатах?
Айдан пожал плечами:
- Феликс предлагал скормить ФБР собранную нами информацию о деятельности Мендозы, вдобавок слегка преувеличив роль Кавальканти и Хорна. Тогда им придётся выбирать между возможностью закрыть нашу лавочку, положившись при этом на показания китайских шпионов... Либо поймать китайских шпионов, но продолжить искать пути подкопа под нас ещё лет десять.
- Либо они смогли бы получить от этой троицы какие-нибудь достоверные доказательства и данные, которые они смогут использовать даже после того, как сжарят всех троих на электрическом стуле, - нахмурился Гордон, и О'Хара энергично похлопал по бёдрам:
- В любом случае, мне кажется, решение Феликса сдать Мендозу федералам - самое правильное. Так получится, что у США появится ещё одна карта, которой удастся сыграть против Китая.
- Это было бы хорошо, если бы мы его не отпустили так бездумно на Фолклендские острова, - проворчал Хоффман и высморкался.
- Если бы мы его задержали и сдали Карлосу, было бы куда больше шума! В конце концов, он мог раскрыть что-то, чего Карлос не должен был знать. И толку тогда было его ловить?
- Получается, мы отпустили китайского шпиона на волю, потому что испугались суда и следствия. В демократической республике, в которой и суд, и следствие уже давно работают на нас. Пр-релестно!
- Вы сильно недооцениваете мою предусмотрительность, господа! - рассмеялся Айдан, и все взгляды обратились на него. Глава бухгалтерского департамента улыбнулся:
- На Фолклендских островах обосновалась парочка племянников Бени Крика. Я послал им весточку, напомнил о моей дружбе с их дядюшкой... Теперь Мендозе просто не дадут выбраться с островов без моего разрешения.
Все трое мужчин застонали и закатили глаза. Хоффман театрально поднял руку в воздух:
- Есть хоть что-нибудь, что ты не решаешь с помощью своих евреев?
- Да, например, я встаю, одеваюсь, завариваю кофе... - рассмеялся Айдан, а Уил проворчал:
- Кофе они тебе как раз привозят.
- Но ведь каков же смысл был отпускать Мендозу, если в итоге он всё равно наш пленник? - спросил О'Хара у Айдана, и тот ответил, потянувшись к чайнику:
- Тут я позволю себе процитировать Виктора Гюго: "Свобода начинается с иронии".

...Вух! И вновь Айдан Джойс демонстрирует не только своё знание подходящих цитат, но и весьма циничную точку зрения на идеалы демократии. К счастью, в этот раз его точка зрения помогла его фракции скорее победить, чем проиграть. Но что предпримут корпораты, когда кий в руки возьмёт более смелый и опытный игрок?

Долгожданный гость

- Мистер Кларк. Очень приятно вас видеть. Я могу войти?
- А я как рад тебя видеть, Стэнли! После декабрской телеграммы я ожидал худшего. Заходи, присаживайся.
- Да? Странно. Я послал вам код браво-чарли-восемь-шесть, верно?
- Может быть, у нас не совпадают расшифровки. У нас этот код расшифровывается как "Нахожусь под обстрелом, не ждите меня".
- В случае смертельной опасности шлют "в смертельной опасности", мистер Кларк. Я лишь предупреждал вас о том, что попытки связаться или устроить со мной встречу следует отложить на неопределенный срок.
- Век живи - век учись. Я давно не имел дело со всеми этими секретными кодами. Как насчёт рюмочки рома?
- Сначала я бы хотел сделать доклад.
- Доклад? Мне? Я не уполномочен проводить твой дебрифинг.
- Отныне вы наделены такими полномочиями. Вот телеграмма из Центра.
- Господь Бог... Я в первый раз вижу такой длинный код! И такой уровень секретности!
- Мистер Кларк, я бы хотел уточнить - содержимое этого сообщения должно быть известно вам и только вам.
- Да, да, разумеется... Позволь мне налить себе... Для успокоения.
- Почему?
- Хм... Не знаю, Стэнли. Год назад я готов был на всё, чтобы на нас обратили внимание в Вашингтоне. Теперь моё желание сбылось... Но эта телеграмма... И внимание Белого дома... Они сулят большие перемены, Стэнли, но какие? Я уж начал думать, будто у нас установился Золотой век...
- Вы не хуже меня знаете, как неустойчива та система, что нас окружает. Золото слишком мягкое, чтобы из него что-то делать. Нам нужен новый металл. Новая система. Новый век.
Глоток.
- Ну что же... Начинайте свой доклад.

О каком металле вёл речь Стэнли? Почему мистер Кларк так боится провести его дебрифинг? И как они оба связаны с Белым домом? И как пройдёт футбольный турнир в ЮАР? Всё это и многое новое - в следующем посте, "Курица в каждой кастрюле"!

Насчёт бомбардировщиков II

Амаги-бутё,
сообщаю о продвижениях в делах нашей скромной "Ho-Oh Aviation".

Наши переговоры с "Boeing Airplane Company" серьёзно продвинулись с прошлого месяца. Наши американские партнёры выслали в Южно-Аргентинскую Республику своих специалистов для оценки ситуации в стране. Наша скромная "Ho-Oh Aviation" получила планы B-29 "Superfortress" и лицензию на создание прототипа! Это огромная честь для нашей скромной "Ho-Oh Aviation"! Предстоит много работы, исполним её с честью!

Тороноги-сатё очень рад, что вы нашли Риодзи работу по его уровню, и просил передать, что прототип B-29 "Superfortress", собранный на наших конвейерах в Кагосиме, будет готов и прибудет в страну уже через два месяца. Надеемся, что Карлос Сава-доно высоко оценит наши старания!

На этом завершаю своё полание, и ожидаю дальнейших распоряжений,
Итиго Бункити.

Распоряжения переданы в ЛС.

Сообщение отредактировал Ростя Смирнов: 24 апреля 2017 - 00:15

[Криадан]

Социалистическая республика Ла-Плата

 

Изобличение (часть III)

Буэнос-Айрес, Авенида Индепенденсия, редакция "Кармелиты"

Редакция бурлила, как жерло пробудившегося от вековой спячки вулкана. Вместо оттаявшей, матово светящейся красной магмы – бумажная масса. Сотрудники в кепи и чёрных нарукавниках снуют из отдела в отдел. Редактор, невысокий человек в синей рубашке с подтяжками и красным блюдцем лысины, рыча, как Немейский лев, бракует одну за другой идеи заголовков, рождающиеся в ходе мозгового штурма. В отделе вёрстки примеряются, как новые наряды прожжёнными модницами, статьи, заметки, рубрики, фото. И как обычно, разрывается телефон.

 

 

Как же ему не разрываться? Ведь каждая редакция – это самый настоящий притон шпионажа. Они собирают сведения – на совершенно законных началах, конечно. За такое в тюрьму не сажают. За такое молчаливые парни из «Бюро», с неприметными лицами и в привычной одежде, словно напрочь лишённые особых примет, технично зажав рот и воздействуя на болевые точки, не затолкнут вас на заднее сидение случайно остановившейся рядом машины с запылёнными номерами. Хотя… иные журналисты для иных статей суют носы и куда не следуют. А уж выводы, которые они делают и которыми охотно делятся с читателем всего за пару песо за газету – чего греха таить, порой совершенно ничего общего с правдой не имеющие –те и вовсе находятся за рамками всякого одобрения. И вот, в урочный час в редакцию стекается информация от тысячи «агентов», обрабатывается, систематизируется, анализируется, безбожно перевирается и преподносится публике под видом «самой достоверной информации из надёжных источников».

«Кармелита» к числу атрибутов, роднящих её со всеми редакциями мира, добавляла ещё кучу плакатов и лозунгов на стенах («Свобода без оговорок и сносок!», «Берегись, товарищ – свободный труд под угрозой номенклатурного цунами» - и многие подобные им), портрет Льва Троцкого в кабинете редактора (не на стене за креслом, а в рамке на столике, лицом к самому редактору), а также изобилие всяких значков, платков и косынок (красных, чёрных, красно-чёрных, чёрно-рыжих, красно-жёлтых) у сотрудников и сотрудниц. Располагалась она в двухэтажном здании без особых примет, вроде лепнины и палисадника, на углу двух небольших улочек, в окружении жилых кварталов.

 

- Игнасио, сходи на склад за писчей бумагой!
- Товарищи, у кого есть рулетка?
- Анита, у тебя пятнадцать минут, чтобы закончить статью! Сколько уж можно?
- Не курите в коридоре, шеф бесится!
- Игнасио, растак тебя, спустись уже, наконец, на склад!!

 

Каморка секретаря прямо у дверей шефа была наполнена пылью и тишиной, пока не раздался звонок.
- Алло, редакция «Кармелиты». – Совсем ещё юная девушка в косынке (красно-жёлтой, что означало республиканское крыло читателей «Кармелиты»), с большими влажными глазами, подняла трубку противно задребезжавшего телефонного аппарата рядом с ней. – Слушаю…
Через мгновение она резко подскочила и, оправив юбку, обойдя стол, заглянул в кабинет главного редактора.
- Товарищ Нуньес. Вас к телефону.
Лысый плотный мужчина с красным лицом оторвался от статьи и бросил на неё недовольный взгляд:
- Ну чего там?
- Товарищ Френсис.
Глаза редактора вспыхнули.
- Соедини.

 

***

 

Через полчаса товарищ Аарон Нуньес уже находился на углу Авенида Лакросе.
Улица пустовала. Редактор поёжился и направился к выкрашенной в бордовый цвет двери. Погрузившись во мрак неосвящённого подъезда и с трудом поднявшись на третий этаж, Аарон отдышался и позвонил в дверь. Затем, словно спохватившись, стукнул два раза.
Скрипнув, дверь открылась, впусти гостя внутрь.
- Buenos días, сеньор Нуньес.
Редактор, не переставая тяжело дышать после подъёма, исподлобья глянул на встретившего его человека. Тот, светски улыбаясь, раскуривал сигару.
- Желаете, кстати?
- Нет, спасибо.
- Идёмте. – Мужчина направился на кухню, и редактор, повесив пиджак на вешалку у двери и не разуваясь, поплёлся за ним следом.
В зале за столом сидел ещё один человек, давно знакомый редактору, в отличие от встречавшего его статного блондина. Завидев Нуньеса, он сразу поднялся и протянул тому руку. При этом на его длинноносом хитром лице отобразилось облегчение, словно он до последнего сомневался в личности гостя.

- Сеньор Кабрера. – Редактор пожал протянутую руку своей красной лапой и плюхнулся на диван. – Что за повод для встречи? Мне пришлось бежать с рабочего места прямо накануне выхода в печать! А сели что-нибудь пойдёт не так? Это же огромные денежные потери. – При этом он выразительно посмотрел на красавца с сигарой, будто ожидая, что-то сию минуту выпишет ему чек.

- Я уезжаю. – Заместитель председателя Центрисполкома сразу перешёл к делу.
- Куда?
- Вернее было бы спросить – «надолго ли»? – Мужчина с сигарой вмешался в разговор. – «Товарищ» Кабрера решил, что ему пора сматывать удочки.
- А вы считаете, не пора, Френсис? – Огрызнулся Луис. В ответ Френсис лишь пожал плечами. Видимо, разговор этот между ними уже был, и к согласию они прийти так и не смогли. – Мне в затылок дышат люди Винсента.
- И как вы это чувствуете? Они вам звонили? Может, ваш кабинет обыскивался. За вами следили, в конце концов?
- Да нет, чёрт возьми!
- Тогда это просто нервы. - Френсис говорил увещевающе, как добрый доктор в лечебнице для психически переутомлённых.
- А, так мне кажется? А после того, что… - Взвизгнул Луис, но осёкся, глянув на редактора. Френсис только рукой махнул.
- Оставьте. Что за паранойя?
Кабрера скривился. Глаза его сузились – в этот момент сходство с хищным лесным зверьком было просто поразительным – если на того одеть очки, конечно.
- Я знаю, люди из «Бюро» - не прохвосты.

- …А я не помню, чтобы отказывал вам в «коридоре». Сеньор Нуньес, - Френсис мигом переключился на редактора. – Если наш друг прав, а это вполне вероятно, то вашей газете понадобится прикрытие. Кое-что придётся подчистить.

 

Редактор потёр щёку.

- Нельзя было сказать об этом раньше? Вполне возможно, некоторые материал убрать уже нельзя!
Френсис отложил сигарету и повернулся к окну, сложив руки за спиной. В воздухе повисла какая-то тяжесть, редактор и чиновник почувствовали это сразу, каким то интуитивным животным чутьём. Их собеседник пришёл в дурное расположение духа, и вмиг стало ясно, какую роль они играют, и какую роль играет он.
- Я уверен, вы справитесь.
- Да-да, конечно, полагаю, ничего страшного не произошло.
- Именно. Так вот. – Френсис повернулся, и на лице у него уже вновь была мягкая, слегка снисходительная светская улыбка. – Почему я вас собрал. Если «Олаф» прав, то расследование не ограничится вскрытием его сейфа. Будут прослеживаться связи, мотивы, покровители, каналы финансирования, информирования и эвакуации. Полагаю, эта статья в газете – уже само по себе…
Редактор прикрыл рот рукой, едва сдержавшись, чтобы не охнуть. Глаза у него расширились.
- Но вы же настояли… Вы, чтобы..

Лицо Френсиса но долю секунды сменилось ужасной личиной дьявола:
- Довольно! Хватит паники! Раз вы взялись работать со мной, имейте силы не пускать сопли, а строго – строжайше! – следовать моим инструкицям. Тогда у вас не будет повода опасаться «Бюро».
Овладев собой, он снова взял сигару и сел.
- Так что, кроме чистки в редакции, советую и вам, сеньор Нуньес, «заболеть», заменить себя кем-нибудь из толковых подопечных, который на все вопросы будет врать, что вы вот-вот вернётесь, и проследовать вскоре за «Олафом»?
- Врать? Но… редакция!
- Забудьте об этой конторе. Редакция – не самоцель вашего существования, надеюсь. И уж тем более не лучший наш проект в этой стране. Вы, - Френсис повернулся к Луису. – Лучше домой даже не заезжайте. Сразу выдвигайтесь по оговоренному маршруту. Возьмёте такси…
- Я могу позвонить своему водителю!
- Луис, что за детский сад? С кого бы вы начали подкапываться к предполагаемому предателю, саботажнику и агенту влияния, будь вы сотрудником «Ямы»? Такси. И не спорьте.
Редактор при перечислении титулатуры своего знакомого посмотрел на того с удивлением и уважением.
- Так, теперь вы…

 

Автомат на углу, спустя две минуты…
- Ага, «такси-и»…
Луис набрал номер. И куда делась его паранойя? Бойкие и зоркие парни из «Бюро» мерещились ему в каждом дворнике и выпивохе-завсегдатае у ларька, но теперь, когда до встречи с «проводником» оставался один марш-бросок, одна поездка, без пересадок, без всего – почему то страх ушёл. Что могло случиться сейчас? Может, Френсис и прав, всё это глупости – а если и нет, то он в лучшем случае подозреваемый. А такого подозреваемого, как заместитель председателя Центрисполкома, нельзя просто так пристукнуть, как муху, или вызвать, как безвольную шестёрку. Он был аккуратен, и копать под него тоже следует аккуратно, долго и кропотливо, словно при извлечении из земли какой-нибудь древности.
- Алло, Панчо. Кабрера говорит. Что? Отлично, спасибо… Знаешь что, дружок – мне тут понадобился шофёр…

 

***

 

 

Панчо гнал по городским улочкам, как это водится среди испанцев, совершая дикие маневры, обгоняя и подрезая редкие машины. Дома, деревья, фонари и вывески небольших магазинов и ресторанов на первых этажах зданий мелькали бешеным калейдоскопом. У него было полно времени, чтобы обдумать, что произошло, что делать дальше и каковы его личные перспективы. Своего босса он знал давно, но люди «Бюро» - слишком серьёзная инстанция, чтобы возразить ей даже мысленно.
Луис, развалившись на заднем сидении, листал какой-то бульварный журнальчик. Мельком глянув через зеркало в салоне на его пёструю обложку, шофёр на мгновение вспомнил обстоятельства своего знакомства с бойцами невидимого фронта Республики, и вновь пережил волнение той минуты. Машина чуть-вильнула.
- Поосторожнее, Панчо. – Скорее для проформы, что по делу, ляпнул Луис. В способности своего шофёра он верил.
Вот автомобиль свернул с широкого проспекта на небольшую улочку, уходящую на юго-запад столицы. Дома стали серее и безыскусней, рестораны сменились кафешками, а товары за стеклянными витринами становились всё менее дорогими и всё более практичными по мере того, как спидометр накручивал километры пути на окраине.
Луис отвлёкся на журнал. А машина в это время ушла от намеченного им маршрута. Дома становились всё ниже – вот, вместо четырёх- и пятиэтажных коробок стали появляться небольшие уютные домишки, усадьбы и эстансии, первые признаки пригорода. Затем на вечерних дорогах стали появляться козы, коровы– мальчишки-пастухи гнали их домой.
Луис поднял глаза:
- Э-э, Панчо, куда ты приехал? Я что, разве сюда говорил? Разворачивайся обратно – я же сказал тебе, дуралей, на АвенидаХорана.
Машина начала с трудом, медленно разворачиваться.
- Извините, товарищ Кабрера. Сейчас мы развернёмся.
Луис почти не следил за дорогой в их прошлые поездки, поэтому Панчо рассчитывал, что тот заметит «подлог» лишь в самый последний момент. Его успокаивающая фраза была тем более нелепа, что быстрее тут решительно никак не могло быть – машина отдалялась от Авенида Хорана. Но приказ был простой – «несколько задержать под благовидным предлогом». Место коридора известно было только очень приблизительно, и сотрудники «Бюро» хотели накрыть и проводника, и разузнать тонкости вывода людей за рубеж, пропускную способность, степень законспирированности, а по возможности – накрыть и тех, кто делает поддельные документы следования.

 

- Они проехали наблюдательный пост, товарищ капитан. Шофёр сообщает нам, что всё складывается удачно.
На самом деле, маршрут был разработан так, что по тому, в какой квартал свернёт машина, было можно судить, насколько беспокоится клиент. По городу было расставлено несколько пар «ловцов» - появление машины в зоне их наблюдения было сигналом. А Панчо был настоящим автомобильным ювелиром, чтобы сделать эту «ошибку» вполне естественной для клиента, быстро поправимой.

 

***

 

Авенида Хорана встретила машину пустотой и теменью начинающейся ночи. Луис, чтобы по-быстрому состряпать себе легенду, зачем ему вдруг пришлось выдёргивать своего шофёра, у которого было несколько свободных дней, ради странной поездки на окраину города под вечер, да ещё и не вызвать при этом совершенно неуместных в его ситуации лишних подозрений, пару раз мельком оговорился, что, мол, познакомился недавно с девушкой из этих мест. Что, мол, амуры; что и в исполкомах люди работают, и что он, конечно, доверят своему шофёру сохранение этой тайны, как наиболее близкому и преданному ему человеку. Панчо понимающе покивал, где надо, усмехнулся, где надо, пощёлкал языком, как бы одобряя действия босса, и у клиента не сложилось впечатлений, что ему не поверили. Спрашивать, зачем ехать к девушке с чемоданами, он не стал, но ответ ему тоже был дан, правда, совершенно нелепый и размытый – это не то подарки, не то некоторые вещи на сохранение.
- Ладно, Панчо. Обратно я своим ходом, так что меня не жди. И ещё… скорее всего я скоро отбуду в отпуск, так что твои услуги мне могут долго не понадобиться.
Шофёр непонимающе похлопал глазами:
- Ну так я это… машину на техосмотр. К вашему возвращению будет как новенькая, товарищ заместитель председателя.
Луис нервно огляделся. Старое привычное обращение вдруг стало для него страшно неудобным, как тесная обувь.
- Ну, как знаешь. Прощай.
- Buenasuerte, товарищ Кабрера.
Машина, сверкнув фарами, тронулась с места и медленно начала сдавать задом, выбираясь из бутылочного горлышка двора. Панчо то и дело оборачивался, опасаясь, что задержание начнётся при нём, и Луис увидит, что тот безучастно наблюдает, как вяжут его босса. Неудобно, всё-таки…
Едва он собрался вжать педаль газа и смыться поскорее из этого квартала, как из парадного соседнего показался человек в кремовом пальто. Он указал пальцем куда-то в сторону, властно погрозив Панчо пальцем. Из подъезда вслед за ним вышли ещё двое. Все втроём они направились ко входу во двор, откуда только что выехал Торрес. Поравнявшись с машиной, мужчина в пальто пригнулся и спросил:
- Как он? Не сильно нервничал.
- Э-э, да нет, ничего, товарищ…
- Без званий. Жди тут. А то потом ищи-свищи вас…
Панчоначал озираться.
- А я что, свидетелем буду?
Соратники мужчины в кремовом пальто переглянулись у него за спиной.
- Только заочно. Твоё участие в этом деле не афишируется.
- А-а, понимаю. Политика. – Панчо закивал.

 

***

 

- Товарищ Кабрера?
У самого уха Луиса раздался вопрос. Чиновник от страха подпрыгнул бы выше окон первого этажа, если бы исам вопрос не был задан тихим голосом. Человек не хотел привлекать внимания, и возможно, что и сам нервничал не меньше его.
Бывший заместитель председателя Центрисполкома обернулся.
- Да… это вы?
Ожидавший его человек напоминал скорее уличного бродягу или нищего художника – потрёпанный мужичок в сером шерстяном свитере с горлом, в берете неопределённого цвета, со всклокоченной бородой и с грустными глазами. «Проводника», агента тайных сил, могущего вывести за пределы Республики всё и вся, он представлял себе иначе. Мучжина в свитере неумеренно переступил с ноги на ногу.
- Вы что, ждёте кого-то ещё?
Вопрос прозвучал уже более требовательно. Чиновник замотал головой.
- Нет. Я готов.
- Ваш багаж?
Кабрера стоял с двумя большими чемоданами.
- Да.
Проводник критически оглядел его с ног до головы.
- Отойдёмте.
Присев на ступенях одного из подъездов, он достал из-за пазухи шелестящий пакет и протянул его беглецу.
- Здсь ваши документы. Достаньте, ознакомьтесь, рассуйте по карманам, чтобы было естественнее. Только не забудьте, где что лежит – это немаловажно.
Луис раздражённо осведомился:
- А нельзя где-нибудь при свете сесть, рассмотреть всё?
Бородатый мужчина посмотрел на него в изумлении.

- «Присесть»? А Вы вообще в курсе, что за вами настоящая слежка? Сегодня днём участилось патрулирование. Я видел на улице наряды, осматривающие документы. Вас, надеюсь, нигде не останавливали?
Кабрера сглотнул. Слежка, уже? Чемоданы словно утратили свой вес, а по спине пробежала холодная волна страха.
- Вы же взяли такси, согласно инструкции?
- Что? А, э-э, да-а. – Темнота скрыла то, как у чиновника забегали глаза. Панчо, Панчо… хм, не может быть, чтобы Панчо был завербован! Почему же он тогда отвёз его сюда, а не прямиком на Сан-Николас, к милому особнячку в окружении лип? «Сцапать вместе с проводником…», мелькнула мысль.
- Ладно, идёмте в дворницкую. Там сейчас пусто – вы успокоите нервы и посмотрите документы, а я… - Проводник достал небольшую фляжку.
Дворницкая оказалась полуподвалом рядом с одним из подъездов, почти доверху набитым соответствующим инвентарём. Судя по скопившейся на мётлах, граблях и лопатах паутине, местный дворник – если он вообще был – откровенно пренебрегал своими служебными обязанностями, отдавая предпочтение несколько иному досугу – коллекционированию порожних бутылок из-под спиртного, с их предварительным опустошением вовнутрь.
Лампа под потолком осветила помещение, только подчеркнув запущенность дворницкой. Луис, не смотря на все переживания, мысленно усмехнулся – такой он запомнит Ла-Плату. Пыльный подвал дворницкой, покрытые паутиной мётлы; кумачовая тряпка с лозунгом, скомканная в ожидании майских праздников.
Фотография была приклеена на славу, да и текст был аккуратный – сразу видно, канцелярия работала опытная. Проводник, видя, что клиент доволен, польщённо хмыкнул.

- Да-а, у нас в Долорэсе работает настоящая контора. Что угодно вам состряпают. Только фальшивыми деньгами не занимаются – слишком крупная рыба, чтобы рисковать по такой мелочи.
Отхлебнув из фляги и поморщившись, он удовлетворённо вздохнул.
- Всё, прячьте документы – и в дорогу. Немного прогуляемся, с чемоданами я вам помогу.
- Прогуляемся? Мы что, пешком пойдём до границы?
Проводник хмыкнул.
- Слушайте, раз уж вы здесь – делайте всё, как вам говорят, идёт? У меня не меньше вашего причин быть осторожным, чтобы вы там…
Через минуту мужчины вышли через запасную дверь в узкий коридор проулков, петляющих между домами. Было уже порядком темно, и Луис боялся оступиться и упасть в лужу. Из чьего-то кона потянуло пережаренной рыбой, послышались голоса и смех.
После очередного поворота они столкнулись нос к носу с двумя ожидавшими их людьми. Те, едва завидев проводника, похватались за карманы, но потом опустили руки.

 

- Hola, hombres!
- Салют. Мы вас заждались. Идёмте.
Но, не успели они пройти и десяти шагов, проводник встрепенулся.
- Это… кто вы? Луис, это не мои люд… - В следующий момент он получил мощный хук в лицо и осел. Чемодан выпал из его рук и, гулко стукнув о землю, раскрылся. Кабрера начал пятиться.
- И куда вы теперь собрались? Ваш проводник, каежтся, прилёг отдохнуть – может, нам проводить вас вместо него?
Луис задрожал. Из темноты закоулка показался мужчина в тёмно-синем пиджаке с выразительным лицом киноактёра, густыми чёрными бровями и зелёными глазами.
- Кажется, вы забрались слишком далеко.

 

Сеанс связи

 

 

Авенида дель Либертадор, Дворец Советов

- Прямая связь через две минуты.
Иниго, в новом костюме, довольный и сияющий, как жених перед церемонией, не удержался от тревожного взгляда в сторону Марселя. Тот лишь подбадривающе махнул рукой – мол, связисты не подведут, а уж в переводчике и сомневаться не приходится. Эту почётную должность взял на себя в этот раз товарищ Северин, корреспондент «Правды». Тот тоже волновался. Хоть и виделся со своими соотечественниками каждый день, но родной голос на том конце провода, говорящий прямо из Москвы -  не то же самое, что соотечественники на чужбине, объединённые общей целью, долгом и тяготами разлуки.
В углу, в мягком кресле, не то дремал, не то размышлял над чем-то, опустив веки и сцепив пальцы, представитель Коминтерна, Андре Марти. Ему, конечно, в разговоре не участвовать, но хотя бы присутствовать надо – протокол есть протокол. Кроме них четырёх, курящего в распахнутую форточку генерала Наварро и нескольких специалистов, в помещении узла на первом этаже Дворца Советов, роскошного здания на Авенида дель Либертадор, бывшего особняка скотопромышленника Теобальдо, не было никого.

Иниго ещё раз пробежался взглядом по тексту, постучав ногтем по наиболее проблемным вопросам.

- …На сколько сеанс?
- Думаю, это решат там. – И без лишний пояснений было ясно, что под «там» имеется в виду Москва, в частности – Кремль.
- И что, может он отклониться от темы.

Северин пожал плечами. Серое лицо Марти, застывшее, как у мертвеца, дрогнуло – он, как представитель Коминтерна, знал генерального секретаря Компартии Советского союза лучше прочих. Вернее сказать, только он его и знал.
- Может. Товарищ Градов любит задавать неожиданные вопросы.
Председатель Совета состроил кислую мину.
- Надеюсь, не статистика какая-нибудь? Я не председатель колхоза, «каковы наши надои», сообщить ему не смогу.
Марти бледно усмехнулся и повернулся к окну:
- Скорее, нет. Ему интересно, что вы за человек. Поскольку возможность личной встречи на настоящий момент – нулевая, из телефонного разговора он постарается выжать максимум, чтобы составить о вас впечатление.

- А сам он?...

- Общительнее, чем его предшественник. - Марти зевнул, вероятно, чтобы скрыть неодобрение этой черты нового генсека, после смерти Отца народов взявшего курс на некоторое ослабление хватки. Градов не был мягок, но придавал куда больше значения «прянику», чем традиционному для последних десятилетий «кнуту»…
Арано посмотрел на Северина и развёл руками:
- Похоже, это больше ваша проблема, чем моя. Мой голос он будет только слышать, а ваш – понимать. Так что постарайтесь меня не дезавуировать.
- Ни в коем-случае, товарищ председатель Совета. Напротив, приукрашу, если что.
Марти поёрзал в кресле, но ничего не сказал.

 

 

- Десять секунд.

Аугусто, хлопнув форточкой, сел рядом с Марселем.
- Сигнал!...
На том конце послышались какие-то щелчки, потом отрывистая команда:
- Москва, Кремль, пост одиннадцать, сигнал принят. Соединяю…
Арано и Северин переглянулись.
- Градов слушает… - Раздался негромкий голос.
- Товарищ генеральный секретарь, с вами говорит председатель Совета Республики Ла-Плата. – Слова Иниго Арано тоже были слышны, но поверх тут же накладывалась речь Северина, который оперативно и грамотно всё переводил на родной язык.
- Добрый день.
Иниго едва не сбила эта деталь. У них за окном только просыпался Буэнос-Айрес, и было ещё по-утреннему свежо. Председатель бросил взгляд на Северина, но тот подмигнул.
- А у нас сейчас ещё утро. Семь часов пятнадцать минут.
На том конце связи послышался смешок:
- Люди ещё на работу не пошли… а у нас уже некоторые на обед идут. Н-да…

- Товарищ генеральный секретарь, разрешите от лица нашего правительства, героического трудового народа нашей свободной республики и от себя лично поздравить вас и ваших сограждан с Днём труда. Я верю, дружба и сотрудничество между нашими странами переживут любые невзгоды.

- Спасибо, товарищ Арано. Позвольте и мне от лица нашей необъятной страны поздравить вас, наших соратников по борьбе, и пожелать добиться успехов на трудовом мирном поприще. А уж если дело до войны дойдёт… - Далее в телефоне возникла выразительная пауза. Иниго почему-то представил, как товарищ Градов в этот момент сжал кулак и потряс им. Скорее всего, именно так всё и было. – Одним словом, лучше, конечно, успехи мирные, но уж коли повод отыщется, мы и в бою с вами в грязь лицом не ударим. Так, товарищ Арано?
Северин потёр подбородок, думая, как бы перевести этот фразеологизм «обратно» на испанский.
- Мы, народ Ла-Платы, с вами бок о бок в этой борьбе.
- Хорошо. А как там наши лётчики?
Арано вопросительно посмотрел на Наварро. Тот, мигом поняв, о чём они там говорят – речи генсека, сидящие в помещении узла люди, не слышали – утвердительно кивнул и поднял большой палец, как на гладиаторских боях.
- Отлично. Обжились, сейчас ожидают, пока звено пройдёт техническую проверку.
- Хорошо… Я слышал, у вас там на дипломатическом поприще настоящая эстафета.
- Да. Ищем общий язык с соседями.
- Помните, товарищ председатель – компромиссы хороши до определённой степени. Мы некогда имели неосторожность положиться на людей, которые потом стали заодно с нашими врагами. С теми, против кого мы бились плечом к плечу. – Градов на секунду смолк. Арано задумался – о личности Сталинского приемника он знал не много. Кем тот был в годы той ужасной войны? - Не повторяйте наших ошибок, ведь нам пришлось за них платить кровью.
- Мы не забываем этого ни на один день. Но протянутая рука всегда того стоит.
- Пусть так. Ещё раз хочу вас поздравить…

 

Карты, чай, два ствола (или двух-минутка халтуры)...

Штаб армии, пригород Буэнос-Айреса
Палец, принадлежащий никому иному, как командующему республиканскими войсками Аугусто Наварро, провёл по карте, прочертив маршрут от столицы Республики до небольшого городка Долорэс.
- …Я не дипломат, и опираюсь на другие истины. Я всегда придерживался мнения, что именно сила является лучшим гарантом мира и ненападения, то есть, по-вашему, соблюдения статей договора.
Майор Эрреро, всем своим видом изображающий внимание, негромко кашлянул.
- Разве я выражал сомнение в правдивости этой прописной истины, товарищ генерал?
Наварро грузно сел в кресло и потянулся за чаем в латунном подстаканнике. Майор был молод, но хитёр, и обладал тем, что порой могло бы заменить и обучение в элитной военной академии, и годы, и опыт, и годы плюс опыт – природная, почти интуитивная военная смекалка. Даже немного коварства, присущего ночным хищникам вроде так же «Майконгов».
- Но я, вместе с тем, считаю, что иногда следует протянуть меч… рукоятью вперёд. Мы отвели наших бравых следопытов от границ? Либерийцы тоже.
Аугусто подул на чай.

- Для того, чтобы они там и оставались, хорошо бы подпереть границу каким-нибудь более надёжным заслоном, чем разведчики.
Оба военных вздохнули. Их забота была руководить. Ла-Плата – увы и ах! – не сверхдержава; она не имеет многомиллионного населения на обширных территориях, десятков и сотен шахт и скважин; не имеет коптящих небесный свод индустриальных колоссов, штампующих самую современную технику, как кондитерский конвейер – пирожки с клюквенной начинкой. То, чем «подпереть» границу – если речь, конечно, шла не о самопожертвовании наспех собранных батальонов геррильерос – зависело не от них, а как раз-таки от дипломатов и финансистов. То есть, «штатских», людей, от применения всех этих «даров Марса» безгранично далёких.
- Наземная защита… - Начал было осторожно Эрреро, но генерал решительно рубанул ладонью воздух.
- Наступательные операции без поддержки авиации ни мы, ни наши предполагаемые противники себе позволить не можем. А авиации этой в регионе, между прочим, скапливается уже довольно критическое количество, совершенно несообразное со способностями к противовоздушной обороне любой из Аргентино-Чилийских республик.

"Ещё Уругвайских..."

- И вы предлагаете?..
- Да ничего я не предлагаю! – Сердито буркнул Наварро, стукнув подстаканником по столу, от чего чай плеснул в стакане, разбросав несколько капель по сторонам. – Тоже обучаем лётчиков. По мере сил. Одна надежда на то, что, когда начнётся – а оно начнётся – это безумие, как можно больше наших людей будет в воздухе, а стало быть, вне опасности.
Майор открыл и задумчиво полистал одну из папок. В ней описывались результаты испытаний какого-то нового типа авиабомб. «Литература» скорее ознакомительная, с очень посредственным переводом, изобилующим совершенно непонятными терминами. Впрочем, быть может, непонятным только ему? Ведь Эрреро не имел дела с авиацией. Где-то с середины папки начались какие-то графики, напоминающие показания кардиограммы или кассовые чеки, с рядами мелких цифр. В самом конце находились фотографии. Эрреро, увлёкшись, сел и начал листать.
- На что вы там такого интересного наткнулись? – Наварро приподнялся в кресле и заглянул в папку. – А-а-а, увлекательные картинки. Я слышал об этих авиабомбах. Они не просто сбрасываются, а планируют на парашютах, одновременно с этим распыляя какой-то горючий аэрозольный состав. А затем – бах! – и этот газ мгновенно воспламеняется, выжигая весь кислород в заполненном аэрозолем пространстве.
Одна из фотографий изображала что-то вроде лунного грунта. Отличие заключалось только в силуэте какой-то халупы на заднем плане – откуда на Луне дома?
Эрреро закрыл папку.
- Только аппетит растравливать…
- Да, такими игрушками нам поиграться не дадут. Может, и к счастью. Глядеть в лица тех, кого мы освобождаем, когда после таких ударов от домов их соседей и родственников будут оставаться сплошные кратеры… Мерзкое дело – война.

 

 

Ход будет дополняться.

 

 

Распоряжения даны в ЛС

Сообщение отредактировал Криадан: 26 апреля 2017 - 20:36

[Makdakovich]

 

Республика Ли-Бертатум

 

Распоряжения даны в ЛС.

[Chesh¡re]

Независимая Аллирия.
Распоряжения даны в ЛС.

[Lord_Kukov]

Республика Либерия
Олд-варрион манор. Графство Конгос
Джордж вытащил из жилетки часы и перевел взгляд на массивные часы в коридоре.
“Отстают” решил он и открыл дверь серванта рядом. Вытащив заводной ключ, мужчина подошел к часам и принялся их заводить. Конечно, в иных домах этим занимались слуги, но сам Джордж считал что эта мелкая обязанность “хранителя времени” является тем, что представляет одну из главных обязанностей хозяина дома, своеобразным ритуалом “pater familias”, коей пренебрегать совершенно невозможно
Джордж развернулся на каблуках и пошел на веранду. С нее открывался недурный вид на окрестные джунгли и поля, на которые генерал в отставке предпочитал ныне смотреть с высоты второго этажа своей фермы чем из высоты своих двух метров, шагая в ногу с солдатами.
Эллис уже накрывала стол. Конец апреля для большой семьи Вашингтонов – день особый, ибо именно в этот день их предок вступил Мэриленда в Африке, положив начало династии юристов, методистских пасторов и военных деятелей Республики. И каждый год, со всех концов Республики и даже из США приезжали потомки самого Джорджа Вашингтона. И сейчас дед с теплой усмешкой наблюдал за тем, как на первом этаже играют в войну Мэтью Вашингтон из Канзаса и Джебедайа Вашингтон из Конгос, его внуки.
К Джорджу кто-то подошел сзади:
-Да-а-а, - услышал он скрипучий голос. – война – это то что в крови нашей с самых первых дней существования.
Мужчина обернулся. Рядом стоял очень пожилой мулат в костюме с бабочкой. Его взгляд был направлен не на детей, а куда-то вверх, к небу.
- Я был в той вашей Республике четыре десятиления тому назад, - произнес он. – как раз тогда, когда ваша Пограничная стража только-только формировалась. Да-а-а, тяжелое тогда было время у вас. Я видел все – нищету, внешнее управление, неравенство.
Повисло молчание.Джордж наклонился к мулату.
- Выйдем.
Они вышли в соседнюю с верандой комнату, где разместились возле буфета.
- Я помню тебя тогда, - сказал Джордж после того как убедился что никто не может услышать их разговор. – тебе тогда было лет тридцать – молодой офицер американской армии на дипслужбе.
Старик фыркнул.
- Уж верно очень напыщенный – все-таки, не каждый день лейтенантов ставят на такие должности. Но я тебе скажу, ничего приглядного я тогда не увидел, Джо. Я увидел бедность, я увидел армию годную лишь на то чтобы разгонять восставших аборигенов. Сейчас мне 75 лет, я стал генералом той армии и я вижу что я сам изменился.
- Изменились ли мы, Бен? – спорсил Джордж. Бен пожал плечами.
- Я думаю, что нас уже заждались на веранде. По праву старшинства звания, я предлагаю проследовать  к столу.
- По праву хозяина, я Вам отказываю в праве командовать, - ответил Джордж. – и сам предлагаю проследовать к столу.
Двое генералов расхохотались и ушли к своим соединенным семьям.
 

Христианополис. Республика Либерия
Доброе утро, Республика! Сегодня второе мая, год у нас (если во вчерашнее воскресенье у вас была шумная вечеринка и вы не знаете даже как вас зовут) тысяча девятьсот пятьдесят пятый, температура подходит к тридцати градусам по шкале Цельсия, воздух сухой – идеально для начала рабочего дня! В эфире Утренний Блок с Жан-Клодом – лучшая музыка, хорошие новости и море позитива. Не переключайтесь и услышите больше…
- А, кровавое пекло, - выругался Кристоф, ударив кулаком по панели над радио. Он уже два месяца работал на этом Додже в таксопарке, но так и не смог заставить радио ловить вне центрального квартала Христианополиса. Ну а поскольку пассажирам часто хочется послушать очередную глупую американскую песню, он недополучает чаевых, из-за чего свободное время таксист часто проводит с отверткой в салоне автомобиля заставляя работать эту разбитую детройтским таксистом коробку.
Пассажир – молодой кадет в форме цвета хаки – лишь развел руками.
- Ну, не работает так не работает, - сказал он. – главное – отвези меня к кампусу колледжа.
- Есть, сэр, - взял под козырек Кристоф и лихо вырулил из узкого проезда на окраине города и сразу же въехал на Табмэн-стрит (якобы названную в честь Харриет Табмэн, но все знают в честь кого на самом деле), где несмотря на ранний час (спешащие часы показывали 6.37) уже просыпались жители столицы Республики в изгнании - на улицу уже выходили редкие женщины, а у бакалеи уже действительно стояла небольшая толпа, сжимавшая сумки и ожидавшая открытия магазина.
Кристоф завернул за бакалеей налево, к городскому вокзалу – двухэтажному выбеленному зданию, у которого с недоверием смотрел на проезжающий мимо таксомобиль офицер в синей форме. Таксист предпочел взять под козырек и не оглядываясь на железнодорожную площадь выкатить на Эшмун-стрит. Железная дорога была одним из немногих напоминаний о существовавшем прежде правительстве Уругвая – прекрасная железнодорожная система, впрочем, обрывавшаяся строго на довоенной границе с Аргентиной и являвшаяся целиком и полностью бесполезной для Республики. Однако, оказалось что у железных дорог нашлись сторонники в правительстве – в частности, за них горой встало военное министерство – и сейчас время от времени в сельскую местность графства Мессурадо ездят два-три четырехвагонных эшелона в сутки.
На Эшмунстрит Додж попал в пробку – видимо, на перекрестке с Авеню Рассэлл опять случилась авария – Кристоф видел нескольких полицейских на тротуаре рядом. Один из них подошел к автомобилю и поприветствовал водителя:
-Вы, верно на Авеню Хайле Селасие?
Таксист кивнул.
- Развернитесь назад на вокзале, там сверните на Казарменную и оттуда Вы сможете прямо выехать на Хайле Селассие.
Кристоф вздохнул; это был тот маршрут, который он предпочитал не использовать. Но, делать было нечего.
- Сэр, мы отправимся в обход, - бросил он студенту, который сидел на широком заднем кресле и делал пометки в серой тетраде.
- А? Хорошо-хорошо. Через Казарменную так через Казарменную.
На площади перед вокзалом уже разместилось несколько грузовиков с серым тентом, возле который стояли группками солдаты в военной форме – Кристоф мог разглядеть университетские нашивки.
- Кадетов отправляют в войска раньше времени? – поинтересовался таксист.
- Да, - ответил кадет, не отрываясь от своего занятия. – второй курс отправляют в Конгос на аттестацию военных навыков, а в июне их ждет нашивание медного ибиса на лацкан.
Кристоф хмыкнул. Многие из этих парней в корпусе в принципе ничем не занимались, но поскольку они имели деньги на то чтобы купить форму, учебу и комиссию, они станут лейтенантами, а сам Кристоф, три года отдавший Республике так и остался капралом.
Пока он размышлял о превратностях жизни, Додж выехал на Казарменную улицу – место где прежде находились казармы батальона “А”, а теперь находятся немногочисленные отряды Пограничной стражи, сохраняющие в порядке эти казармы и проводящие дополнительную подготовку  кадетов перед их отправкой на полигон. Именно здесь сам Кристоф провел свой самый яркий год в жизни – год избавленный обычной нищеты и борьбы за хлеб.
Сама улица представляла из себя два стоящих друг напротив друга каменных забора, в которых время от времени проглядывались армированные ворота и выкрашенные в черно-белую полоску будки КПП.  Временами над забором возвышается такая же будка на некоторой высоте, откуда на проезжающих смотрит темнокожий в каске, сжимающий карабин М1.
Однако, забор закончился и Казарменная улица словно перетекла в трехэтажные каменные дома – представительную и широкую (по меркам Христианополиса) авеню Хайле-Селассие, которая лишь едва-едва сбивала с себя сон.
Додж притормозив перед  четырехэтажным домом в южном стиле, едва не сбил неизвестно откуда появившегося здесь разнощика в грязной белой рубахе – столь неподходящую особу для центра города.
Кристоф обернулся и назвал цену. Студент вытащил из нагрудного кармана куртки двадцатку, буркнув “сдачи не надо”, чем немало удивил таксиста , который вновь включил радио и сквозь помехи Кристоф услышал обрывок радиовыступления:
...Рабочий день начался уже даже у самых сонных жителей Республики. Поэтому Жан-Клод прощается с тобой, Республика! Напоследок, я приготовил для вас нечто особенное, дорогие слушатели. Как вы знаете Господь любит нас всех. И именно поэтому наш народ сохранился и я верю, ребята: придет время и Господь Бог заставит море разойтись, позволив нам всем вернуться в те земли, где текут молоко и мед, на нашу Палестину, те земли которые были отобраны у нас варварской кликой империалистов! И самое важное что нам нужно для этого похода – наши славные проводники, господин Президент Табмэн и Партия Истинный Вигов. Боже, храни Либерию!

Заиграла песня, восхваляющая Табмэна и Кристоф ударил на кнопку, отключающую радио.

"Уж лучше бы помехи." мрачно подумал он.

https://youtu.be/KbWNinjEypk

 

Скоро усьо будет в ЛС.

[Darth Kraken]

Новая Российская Империя

 

Распоряжения даны в ЛС.