- Согласен. Как только вождь получит топор в свои руки, начнется настоящая кровопролитная война между племенами шай-итту, - ответил старик. - Однако вождь сам себя обязал соблюдать договор, принеся клятву духами Го-Ткле, а нарушить ее для великанов даже страшнее, чем навлечь на себя проклятье шгор-акар. На предательство по отношению к нам он не пойдет, если мы напомним ему его же слова. Когда топор будет найден, мы назначим встречу вождю в особом месте - расщелине Кам-Мгхо, которое у шай-итту считается священным и где запрещено проливать кровь и хоть как-то вредить другим. Так что мы в чем-нибудь, но выиграем.
- Как только вытащим Мей и Роберта, соберем вещи и покинем эти развалины, - заявил Франц. - К черту руины. Они для мертвецов, зверья и призраков. Нет больше смысла здесь находится. Рубен не вернется, и смысла его дальше ждать нет. Пускай эти увальни режут друг друга, если им так хочется, мы уйдем далеко.
Впереди была долгая ночь, которая длиться в этом мире куда дольше земной. Насытившись, все разошлись по комнатам, чтобы добровольно отдаться власти сну. Костер еще горел, распространяя странные изогнутые тени. Немец остался внизу, что-то попивая из фляжки. Наверное, спиртное. Стояла мертвенная тишина, лишь где-то далеко ухали какие-то животные. Женевьева предупредила, что Неттаун место особого сосредоточия силы, место колдовское, и сны тут снятся чаще всего непростые. В чем позже некоторые скоро убедятся.
Комнаты освещались свечами, что придавало новому жилищу путешественников поневоле практически средневековую атмосферу эдакой монашеской аскетической кельи, где разве что не хватало какого-нибудь иконостаса. Спать в спальном мешке да на полу не особо-то и удобно, но выбирать в общем не из чего. Хорошо хоть не холодно, но и не душно.
Алекс все никак уснуть не мог. Голова прямо-таки распухла от мыслей и бесконечного набора вопросов без ответа, так что про сон не могло быть и речи. Так он и ворочался, чуть постанывая, когда случайно задевал раненную половину груди. Окончательно измучившись, он решил немного подышать воздухом, и, выбравшись из своего мешка, подошел к окну и раскрыл ставни, кои были далеко не на всех окнах. Его окно выходило как раз в сторону самой горы и хорошо был виден край Верхнего города, который Сновидцам представлялся натуральным кошмаром наяву. Парень в темноте не мог особо-то и рассмотреть хоть какие-то здания или сооружения, но судя по громоздким теням, они сильно отличаются от основных зданий Нижнего города. А потом он увидел явление поразительное и невероятное, если правда о том, что город давно мертв и заброшен, это истинная правда. Основная верхотура горы засияла множеством огней, будто между зданий разожгли факелы или какие-то фонари. А затем, Алекс аж наполовину из окна высунулся, вцепившись в подоконник, услыхал тихое и тягучее хоровое пение во множество голосов, которое, несомненно, доносилось как раз со стороны ожившего города. По его спине побежали мурашки. Плюнув, он захлопнул ставни обратно, и с головой залез в мешок, лишь бы не слышать все эти звуки. И правда, дьявольское место. Пхаг!
А в соседней комнате Евгений наблюдал особый метаморфоз времени, что мог бы списать на усталость и быстрый сон, вызванный необычным блюдом, но вот только он не спал, ибо его мозг и организм работали активно, как и подобает при бодрствовании, и мыслил он трезво и ясно, а чувства его, хоть и обманутые, но функционировали как и положено. Наваждение то было, фантом или направленная кем-то галлюцинация - неясно. А было так, что парень смотрел в окно и видел ночной город, безмолвный и пустой, но стоило ему перевести свой взгляд на другое окно, и открывалась картина совершенно другого города, куда более знакомого - людского, и, кажется, Москвы. Вот и вывески магазинов на понятном русском языке вперемешку с английскими названиями различных брендов, вот и уличные фонарные столбы, и высотки с домами по скромнее с целым лесом антенн на крышах. Но вот что объединяло два этих города, так это то, что оба были одинаково мертвы и безжизненны. Но на это чудеса не закончились. Ибо стоило парню обернуться назад, как его взору предстала бесконечная пустота. А затем и окна пропали. И не стало больше ничего: ни полутемной комнаты в странном доме, ни города этого странного, ни совершенно фантастического мира. А было лишь абсолютное ничто, где Евгений барахтался как в невесомости.
Но он не висел где-то в одной точке, а медленно и едва ощутимо куда-то плыл, а точнее, его что-то и куда-то влекло. И это, самое жуткое, был далеко не сон. Но это странное параноидальное путешествие длилось недолго, и вот он уже твердо стоит на ногах на земле,хотя под ногами и не земля, но каменные плитки, точно такие же, какими вымощены все улочки Неттауна. А когда парень огляделся, тут настала пора ему еще больше удивляться.
Он был все в том же городе, но уже днем. Было светло и ясною. Но то, что предстало пред его глазами, резко отличалось от безжизненных развалин. На улицах не валялся мусор, а было, наоборот, чисто и прибрано. Дома целые и несут на себе следы деятельности своих хозяев. От крыши или стены одного дома к противоположному на каждой улочке тянулись веревки с разноцветными лентами и фонариками наподобие китайских. А сами же улицы были полны народу. Мимо Евгения, совершенно его не замечая, проходили всевозможные люди (хотя, конечно, они были далеко не люди, в целом анатомически напоминали их). Они были совершенно разными, скоро Евгений сумел распознать кто и чем в этом городе занимается. Сами гуманоидные существа были почти такого же роста с людьми и в целом похожи на последних. Кожа их разве что темная, какая-то оранжевая с красноватым оттенком, а глаза чаще всего либо ярко синие, либо ярко изумрудные, а порой попадался и лиловый цвет радужки; головы чуть вытянутые, а уши маленькие. А одевались они по особенному, что определяло их социальный статус и положение в обществе, это особенно выражалось в нарядах местных женщин. Те, что были победнее, носили простенькие неброские туники или подобие хламиды, а волосы заплетали в странную косу, которая продевалась через металлические кольца между грудей и крепилась на животе у пупка. Знатные дамы носили роскошные наряды, некоторые из которых были очень странными лентами с узлами, обхватывающие их грудь, талию, шею и бедра, а также всевозможные украшения в виде колец, ожерелий, браслетов и странных накладных бровей из золота и рубиновых наносников, которые надевались на переносицу. Мужчины тоже носили причудливые наряды, некоторые из которых состояли из странных костяных сегментов и пористых включений. Все эти гуманоиды о чем-то разговаривали, смеялись, спорили или ругались. Кажется, Евгений вышел в сторону большой площади, где чуть не натолкнулся на местную корову отвратительного вида. Хотя все же называть эту тварь коровой было бы оскорбительно по отношению к парнокопытному животному с родной ему Земли. Это оплывшее жиром с многочисленными складками четырехногое нечто, совершенно лысое и от того еще боле мерзкое, вел за собой один из местных, а второй подгонял сзади, покрикивая на тварь. На корову чудище было похоже лишь рогами да и только, но такие же рога росли по всей длине его хребта.
Толпа вдруг начала расходится, освобождая дорогу кому-то важному. Как только Евгений заметил сгорбленную фигуру в цветастой мантии с торчащим впереди клювом, он принял новое лицо за одного из птицеглавцев, но скоро усомнился в своем предположении. Ростом этот некто был под два метра, но голова его с загнутым клювом была ненастоящей - всего-лишь костяная маска. А значит, это не птицеглав, но скорее всего какой-то жрец. В руке он держал какую-то колотушку с отверстиями и когда он ее тряс, воздух, проникающий сквозь эти отверстия, вызывал странное протяжное звучание. А народ между тем склонялся пред этой таинственной фигурой. А за ним шествовали совершенно нагие женщины, из одежды у которых были лишь маски с вырезанными на них какими-то символами. А затем грянула музыка, такая странная, но красивая, и эти женщины в масках стали танцевать. Наверное, в городе проводится какой-то праздник. Но узнать больше Евгений не смог, ибо некая сила вернула его обратно в полупустую и темную комнату. А город за окном был все такой же тихий и мертвый.