Справка The Age of Decadence

Данная справка являет собой литературный обзор сеттинга The Age of Decadence (AoD) – изометрической пошаговой ролевой игры в постапокалиптическом фантастическом мире с уклоном в позднюю античность – раннее средневековье. Справка создана для участников форумных ролевых игр по данному сеттингу с целью облегчения погружения в мир и расширения границ знаний о нём. Справка полностью основана на внутриигровых данных, лишь несколько расширенa автором (в основном относительно географических названий, не упомянутых в игре).

Представленная здесь информация будет ориентироваться на общие знания, доступные обычному жителю мира.

Мир игры во многом отражает реальные исторические события, в частности — падение Западной Римской Империи, произошедшее в 476 г. н.э.

AoD во многом представляет собой суровое время поздней античности — раннего средневековья; эпоху раздора и упадка, которая прорастает из тёмных, забытых страниц прошлого, отделившего Золотой Век небывалых чудес и открытий от нынешнего положения разрушенной, агонизирующей Империи. Но обо всём по порядку.

История

Ещё несколько столетий назад Старая Империя являлась могущественным государством, добившимся небывалого прогресса. Это была эпоха легенд, эпоха великих полководцев и могущественных магов, которые были способны обрушить с небес испепеляющий Адский Огонь и путешествовать по всему миру быстрее солнечных лучей. Величайшие творения инженерного гения той эпохи до сих пор поражают воображение обывателей, созерцающих уходящие в небесный свод минареты, золотые купола маадоранских храмов и монументальные каменные плиты Небесного Порта, чьё предназначение утрачено в буре столетий.

Закат и темнейшая ночь для Старой Империи наступает в войне с ордами заморских демонов, именуемых «квантари». Уродливые и внешне, и внутренне, дьявольские квантари напали на Империю, стремясь сокрушить её и поработить жителей во имя богомерзких кровавых ритуалов своим властелинам. Даже многократно превосходя силы Старой Империи, демоны никогда бы не смогли соревноваться с имперской военной мощью, если бы не привели с собой четверых Тёмных Богов, столь могущественных и ужасных, что стирали с лица земли целые города, а реки обращали в огонь одним взглядом своих чёрных стеклянных глаз. Хаос и разрушения были неизбежны, но маги Империи не могли позволить всем стать рабами квантари: совершив немыслимое, они призвали из глубин звёзд других Богов, именуемых Триумвиратом. Призванные Боги не бросили граждан Империи и вступили в схватку с Тёмными в небесах, пока легионеры раз за разом отражали натиск двуязыких квантари на скользкой от крови земле. Это время нарекли Великой Войной, обратившей все достижения в жалкий пепел и оставившей в мире лишь жалкие осколки безбедных и великих врёмен прошлого.

Великая Война окончилась со смертью последнего квантари, ступившего на землю Старой Империи, ознаменовавшись победой для свободных народов. Но последствия были настолько ужасны, что предопределили грядущий упадок мира и паразитирование выживших на его обожжённых пластах. Империя, чья столица во время битвы была поглощена разверзшейся землёй и утонула в кипящих водах, была окончательно разрушена, разорванная на части лордами великих домов и оставленными без командования солдатами. Тёмные годы Смуты были наполнены болью и кровью не меньше Великой Войны, которая их породила. В Смуте определяется тот облик мира, который можно увидеть и сейчас — время тяжёлых нужды, голода и упадка, сопровождаемое интригами власть имущих и кровавыми сражениями, вспыхивающими то тут, то там. Фактически период Смуты для бывшей Империи до сих пор не окончен.

Атмосфера

С момента падения Старой Империи, трудные времена захлестнули всех, от обычных фермеров до лордов сохранившихся в Великой Войне домов. Хаос и беззаконие творятся повсюду, от мёртвых пустынных равнин до первых же городских закоулков. Конечно, подвластные владыкам распавшегося мира солдаты сдерживают преступность в городах и на территориях правящих домов, по большей части лишь сохраняя хрупкое равновесие и нависая над бездной. Каждый, кто имеет власть над людьми, деньги или, на худой конец, остро заточенный клинок, при должной удаче может стать «халифом на час» — ровно до тех пор, пока его не сожрут более могущественные игроки, прочие карьеристы упадка, либо банальная слепая случайность. Поэтому люди, которых в своё время одарила судьба, борются за выживание и сохранение того, что успели нажить.

Для тех же, чья жизнь с самого детства началась в грязи и пыли, всё куда хуже: они являются нищенствующей городской падалью, согбенно выращивают скудный урожай на бесплодной земле, трудясь в поте лица, умирают в очередной бандитской резне за жалкие гроши, либо просто бродяжничают, побираясь у базарных шатров. Немногим из них удается заполучить хоть что-то, прежде чем мир успеет перемолоть их кости ненасытными стальными клыками. Нажить даже небольшое богатство, иметь своё дело или призвание, позволяющее не умереть без корки хлеба, считается среди бедняков большой удачей. Нередко, надеясь на улучшение собственной жизни, плебеи примыкают к гильдиям и бандам, обычно являясь расходным материалом для их руководителей; при удивительном стечении обстоятельств самые толковые из них могут даже занять почётную должность, заметно прибавляющую весомости в глазах прочих людей и монет в набедренный кошель. Истории взлётов и падений среди таких авантюристов, как наёмников, так и обычных торгашей Коммерциума — обычная дань времени забытых традиций и попираемых принципов.

В итоге каждый житель бывшей Империи приспосабливается, как может, самыми разными путями преследуя обычно одну-единственную цель — выжить в воцарившемся на этой земле Аду любой ценой. Паутина интриг имущих власть великих лордов, сплетаемая цепкими руками их заносчивых преторов, всегда связана с расчётливостью прозорливых купцов и алчными зубоскалящими ворами из гильдии. Этот клубок сплетается всё больше, обязательно втягивая и верных, измученных бойнями солдат, и безжалостных заезжих наёмников, привлечённых посулом добычи. Иногда он даже расчехляет клинки не бандитов с большой дороги, а поредевших, но оттого не менее смертоносных ассасинов, издавна практикующих тайные операции и выполняющих самые безумные, самоубийственные заказы. И даже когда всё кажется условленным и просчитанным до мелочей, ушлый мошенник, случайный бродяга или одарённый забытыми знаниями прошлых лет учёный может поломать всю эту конструкцию сговоров, монет и лицемерных рукопожатий.

Этот мир безумен. И во многом он безумен благодаря вам — ваше племя утратило секреты Старой Империи, перевирая истории былых времен и разоряя то немногое, что может пролить свет на тайны магических артефактов. В попытках выжить, как и в погоне за куском пожирнее, были затоптаны целые пласты бесценных знаний, достигнутых упорным трудом ваших предков. Призраки прошлого, в виде приспособлений могущественных магов, переиначенных в легенды реальных событий и разграбленных старателями руин, пугающими, инфернальными образами всплывают то тут, то там, объединяя людей в культы страха перед божественной карой. Лишь немногие мудрецы, посвятившие жизнь изучению тех истлевших источников, что попали к ним чудом, могут пролить свет на осколки былого величия — но даже они теряются в толпе спекулянтов и шарлатанов, льющих свои хитрые выдумки в уши всякого согласного слушателя.

Быт

Бедность и упадок — не лучшие соседи для развития науки, искусства или хозяйства к лучшим формам своего проявления. В эпоху раздора эксплуатируются лишь простые, сохранившиеся инструменты, тогда как более сложные приспособления зачастую собираются только за счёт обнаруженных кузнецами схем. Помимо ржавых бронзовых кинжалов и поломанных копий, в тёмное время после Великой Войны передававшихся от отца к сыну, на поясах прохожих всё чаще можно увидеть блестящие железные, а то и стальные орудия, совсем недавно скованные трудящимся с молотом и наковальней ремесленником. Кузнецы обычно обрабатывают бронзу и железо — металлы простые в обработке и не требующие особых условий. Реже встречаются те, кто куёт из стали, однако истинно единицы могут работать с такими редкими металлами, как легендарная голубая сталь, из которой ковались лучшие орудия и доспехи для великих полководцев Старой Империи, и небесный металл, многими рабами и плебеями считаемый выдумкой хитроумных торгашей, которым скормили истории о «шарах металла, упавших с небес» не менее хитрые учёные.

Столь же печальная судьба постигла алхимию, рецепты которой ранее могли поднимать людей из крайней горячки, а ныне же всё чаще в неё отправляют. Сейчас старые алхимические рецепты редки и в большинстве своём забыты, однако опытные травники, испытывая таинства добытых корней на себе и пережившие это, восстановили немало утерянных отваров и смесей магов Старой Империи. Более того, они одолели секрет превращения чёрной горючей нефти в смертоносный жидкий огонь, а глиняных кувшинов — в самодельные бомбы, засыпанные порохом и камнями. Хотя, пожалуй, самой большой популярностью среди всех слоёв населения пользуются не эти чудесные панацеи и грозное оружие, а старый добрый гашиш, который поголовно производят и курят целые толпы раздавленных жизнью бродяг.

Однако не стоит думать, что в эти страшные годы все влачат существование в пыльных, запачканных лохмотьях, сплетённых из шкур животных полусгнившими конопляными нитками. В городах ещё остаются ткачи и суторы-сапожники, способные сделать одежду не только для простолюдинов, но и для каждого, кто не оробеет перед дороговизной, подобающей изысканным качеству материалов и исполнению. Роскошные костюмы патрициев из льна и шёлка, украшенные витиеватыми золотыми нитями, сплетённые на восточный манер узорчатые халаты богачей, накидки и плащи уникального покроя — именно так представители высших сословий отличаются от грязных плебеев в порванных тёмно-серых тогах, нумерских доспехах из кожаных ремешков или просто перетянувшихся набедренной повязкой. Те немногие, кто в своём положении застыл между ними, облачались в простые платья, халаты и туники, которые старались содержать в чистоте. Особняком стояли солдаты и наёмники — те, как правило, расхаживали в самых разных видах доспехов, от кожаных костюмов до тяжёлых пластинчатых доспехов легионеров — лорика сегментата.

Очень немногие вообще умеют читать, ещё меньше — писать: такие одарённые люди обычно успевают занять должность придворных писцов у лорда или его учёного, надеясь впоследствии стать претором великого дома, либо прибиваются к торговцам Коммерциума, ведя расходы и доходы отделений в каждом из городов. Те же, кто научился разбирать слова и буквы, но не научился их воспроизводить, либо становились ораторами и проповедниками, взывая к голодной толпе, либо таскались в качестве рабов с бандитами, которых они, как единственных способных к усвоению информации со свитков пергамента, заставляли быть картографами и искать места захоронения кладов.

Одному в недружелюбной, суровой пустыне выжить практически невозможно: если ты не умрёшь от природных условий, тебя с радостью прирежет какой-нибудь пройдоха, у которого лезвие оказалось длиннее, чем у тебя. Поэтому люди сбивались в стаи, объединённые либо обжитыми территориями, либо уставом и идеями той гильдии, к которой примкнули.

ГОРОДА

Терон — маленький разрушающийся городок вдали от основных караванных путей. Он умирал на протяжении последних ста лет или около того, не погибнув окончательно лишь благодаря совместным усилиям его жителей. Деревянные надстройки, выстроенные там, где разрушилась каменная кладка, даже создают иллюзию нового города, растущего на руинах старого. Как и Терон, правящий тут знатный дом видал лучшие дни. До войны, что повергла Империю, до того, как рухнул старый мир, дом Даратан был одним из самых могущественных домов, но теперь это в прошлом, времена изменились. Сегодня у него едва хватает сил, чтобы управляться с местными гильдиями.

Как и многие города, Терон начался с лагеря. Когда имперская армия захватила окрестные земли, на месте нынешнего города остановились легионы и разбили полноценный лагерь с насыпями, частоколом и мастерскими. Такие лагеря строились повсюду, чтобы армия никогда не была дальше, чем в одном дне пути от ближайших базы и припасов.

Из нескольких окрестных лагерей именно этот был выбран для основания города — опоры, столпа силы, печати на завоёванной территории. И хотя Империя давно пала и множество городов обратилось в пыль, Терон до сих пор стоит, а некоторые его жители всё ещё лелеют надежду на возрождение Империи и светлое будущее.

Городом правит лорд Антидас — человек, уверенный в своём предназначении вновь объединить города-государства в Империю и стать первым за несколько столетий императором. Говорят, что об этом ему поведала гадалка, рассказавшая о пророчестве, сыгравшее роковую судьбу с домом Даратан: Антидас, услышав о нём, тут же собрал армию и начал свой поход против великих домов Маадорана и Ганеззара. Довольно иронично, что первое время ему удивительно везло — войска противников, встречавшие поход лорда Антидаса, всякий раз оказывались разгромленными, принося главе дома Даратан ещё больше уверенности в своём предназначении.

Тем не менее, в один роковой день удача отвернулась от него, и практически вся его армия была уничтожена в бою с домом Аврелиан. Антидас бежал обратно в Терон, с тех пор лелея мечту об использовании силы богов для возрождения Империи. Он готов послать своих подчинённых хоть на дно океана, если услышит очередную легенду о сокрытых там магических артефактах. Должно быть, очевидно, что немногочисленным преторам этого дома порой кажется, что их лорд над ними попросту издевается.

Маадоран — огромный город, официальным властителем которого признан лорд Гэлий, владыка Дома Аврелиан. Ласково называемый «городом всех городов», Маадоран — крупнейший и самый могущественный город-государство из оставшихся. Он сильно пострадал во время Великой войны — атака оставила рану, которую никогда уже не исцелить, но город выжил, создавая впечатление, что вопреки всему простоит ещё целую вечность.

Своими вздымающимися к небесам минаретами магов и куполами древних храмов Маадоран являет собой подлинное мастерство архитекторов Старой Империи, несмотря на множество разрушенных зданий. Это город, в котором одной волей градоправителя объединены столь разные гильдии, фактически откусившие себе значительную часть и существующие совместно на уровне суверенитета в каждом из районов.

Жилой, центральный район Арены представляет собой нагромождение скромных домов вокруг огромного амфитеатра, на котором ежедневно проливается кровь рабов, преступников и желающих прославить себя бойцов-гладиаторов. Иногда на поле боя устраивают и другие игрища, ставят пошлые спектакли, устраивают оргии среди грязного отребья на потеху толпе, либо продают рабов — как простых слуг, так и прославившихся бойцов. Здесь же, в этом районе, стоит укреплённый форт Имперской Гвардии, в котором, под серьёзной охраной, находится представитель интересов дукса Павла — легат Павола, ведущий политику с домом Аврелиан от лица всей Гвардии.

Торговый район, посреди которого стоит монументальный храм с золотым куполом, управляется Страбосом — прямолинейным и вспыльчивым главой местного (и, очевидно, богатейшего) отделения Коммерциума. Вокруг храма разбросаны лавки и палатки торговцев, уплачивающих значительную пошлину в карман Страбоса за возможность продавать здесь товар — крайне умелая политика для человека, прорвавшегося на пост главы отделения отнюдь не за счёт умения наращивать свой капитал путём экономических схем и расширения торговых путей. Район пестрит людьми разных достатка и профессий, от торговцев-лавочников и пары местных учёных, с трудом способных наскрести себе на достойные условия и новый пергамент, до аристократов младших домов и наёмных убийц из здания Кормчих Стикса, не так давно скрепивших себя узами с домом Аврелиан неофициальным соглашением, чем обеспечили себе хорошие деньги, а Гэлию — очень авторитетных и безжалостных к врагам лорда союзников.

В центре города находится Район знати, напрямую примыкающий к Дворцу Маадорана. Здешние стены и проходные арки хорошо укреплены, чтобы в случае волнения плебеев ни один из восставших не мог и близко подобраться ни к Его Светлости, ни к самым богатым и влиятельным аристократам города. На каждой улице стоит множество роскошных вилл, являющих собой произведения искусства в архитектурном зодчестве: в них и расположились такие солидные люди, как дона Калани, лорд Сенна и прочие, кто либо из преданности городу, либо от отсутствия сил для противостояния аврелианской диктатуре так или иначе поддерживают лорда Гэлия на троне властителя города. В конце концов, он является могучим, целеустремлённым и, самое главное, разумным властителем, способным играть на любом поле и всегда выходить победителем. Многие верят, что именно под его руководством родится новая Империя, созданная руками людей, а не силой магических артефактов. Благодаря политике Гэлия, Маадоран и великий дом Аврелиан стали синонимом извечности и нерушимости, и практически все вокруг уверены, что именно лорд Гэлий добьётся истинного могущества, к которому так стремится.

Трущобы и Бездна — западные районы города, полностью соответствующие своим названиям. Если Бездна — это огромный кратер, вокруг которого витает множество самых безумных слухов, а вниз отваживаются спуститься только безумцы, которые никогда не возвращаются обратно, то Трущобы — ещё более безумное, грязное и опасное место. Законы дома Аврелиан здесь ничего не стоят, уступив место жестокому закону улиц. Бродяги забивают камнями всякого, кто отважится ступить в Трущобы, чтобы затем раздеть его догола, срезать то, что можно употребить в пищу, и сбросить освежёванный труп в ближайший колодец. Единственный, кого никогда здесь не тронут из страха и уважения к Левиру — это глава маадоранского криминального общества Сорока Воров. Воровская гильдия цепкой хваткой держит Трущобы в своих когтях вместо щита от аврелианцев, легионеров и прочих поборников закона, понимая, насколько страшен будет взрыв всей местной бедноты для Маадорана и в какой хаос его погрузят полки обезумевших нищих. Лидер Сорока Воров, Левир, гордится полной независимостью созданной им инфраструктуры от остального города, который воры используют исключительно в качестве своего кошелька. На базаре перед Храмом Воров — гигантским купольным зданием из обожжённого кирпича, покрытым слоем серой глины — можно увидеть одурманивающую пестроту как людей, так и товаров, и услуг: на базаре можно достать всё, и за это не нужно платить баснословную мзду дельцам из Коммерциума. Конечно, если вы готовы носить одежды с засохшими пятнами крови или размахивать мечом, на который, судя по шёпотам и пересудам, наложили какое-то проклятие в глубокой древности.

Однако каким бы ни был тот ужас, что вселяют в сердца людей охочие до наживы обезумевшие бедняки, кровожадные головорезы и прочий сброд, что слетается в районы Трущоб, как мухи на дерьмо, он никогда не сравнится с Бездной. Бездна — огромный кратер в юго-западной части Маадорана, где ранее располагался район магов: ценнейшие знания, записанные на манускриптах Маадоранской библиотеки, минареты могущественных колдунов и воплощённые в металле, камне и стекле их великолепные творения — всё это в одночасье сгорело, исчезло и было забыто. Осталась только Бездна, сжимающая голову и путающая мысли тем, кто захочет в неё спустится, на потеху нищим и зевакам, что собираются вокруг обрыва. Они не видят тех, кто спускается в густую ржавую пелену, то ли тумана, то ли бушующей там песчаной бури, однако слышат их сдавленные крики, когда Бездна собирает свою кровавую жатву. Никто так и не проник в загадку этого места — говорят, здесь была битва между Первым Магом и демоном-богом квантари, явившимся поработить народ Империи; говорят, здесь упало оружие, которое было призвано стереть Маадоран с лица земли. Немногие стремятся проверить подлинность этих легенд, чувствуя головную боль, сдавливающую сухость во рту и путаницу мыслей, которую порождает это ужасное место, а о тех, кто решается, говорят просто: «ещё один ушел кормить Бездну».

Ганеззар — великий город-крепость, что ниспадающим каскадом толстого серого камня расположился на вершине холма. Он вырос из цитадели Дома Красс, возведённой на самой вершине основателем дома великих магов и чародеев, лордом Марком Крассом, и поныне стоит в том первозданном виде, в котором входил в годы Великой Войны, а затем в годы Великой Смуты. Конечно, он не столь грандиозен, как Маадоран, под куполами которого собираются тысячи и тысячи жителей, однако стены его крепки, а люди фанатичны в расправах над врагом и смиренны в своём подчинении брату Меру — бывшему лорду Меру, снявшему с себя титул лорда ради великого искупления перед богами. Бывший ранее обычным правителем города, столь же алчным, амбициозным и эгоцентричным, как и всякий другой владыка, он поразил всех своих подданных, союзников и противников своим решением снять с себя бремя светской власти и раболепно обратиться к тем высшим силам, что были преданы забвению в пылу упадка. Его презрение к мирской суете и провозглашение нового, богобоязненного порядка кем-то называется либо безумием, либо умелой аферой, однако эффект сложно переоценить — множество обескровленных и обездоленных людей поспешно обращаются в новую веру, воскресшую из старых религиозных учений. Всё больше желающих получить благословение богов собираются в стенах Нижнего Города — самого бедного и густонаселенного района Ганеззара, где нынче законом являются не стражники, а жестокосердные фанатики, почувствовавшие свою силу за своей многочисленностью: они отделяют верующих от грешников то резким словом, то пронзительным взглядом, то холодной сталью. Дело их богоугодно, а потому ненаказуемо официальными представителями власти Ганеззара. Хотя брат Меру и говорит о том, что фанатики Нижнего города — лишь заблудшие овцы, часто теряющие своего пастыря среди терновых кустов, все знают, что бесчинства творятся с его молчаливого благословения. Сбившиеся под сенью остроязычных пророков, толпы верующих последовательно уничтожили и гильдию Кормчих Стикса, и дом Сорока Воров, оставив от некогда мощных ганеззарских организаций лишь обгоревшие руины и блёклые тени былых представителей, поныне скрывающихся среди узких переулков.

Над Нижним городом возвышается Район Храма — гораздо более ухоженный, чистый и безопасный, нежели бурлящая под его подошвами чернь. Хотя сюда руки фанатиков дотягиваются не так часто, торговцы и ремесленники, скопившие своё состояние честным трудом и острым умом, в ужасе держатся за кошельки: дань братьям Храма, которую собирают верующие, тяготит каждого из них ежедневно, часто оставляя хозяевам товара лишь жалкие крохи. Огромного труда стоило местному отделению Коммерциума не растерять все скопленные средства и не спровоцировать фанатиков. Афанасий, местный глава гильдии, умелыми взятками и дарами откупается от черни малой кровью, старательно собирая каждую крошку в казну. Как и во всяком святом месте, в Районе Храма торгуют и проповедуют, а мудрые слова и хвалебные песнопения переплетаются со звоном монет и скрипом деловых рукопожатий.

Ещё выше стоит Замок Ганеззар, перед укреплёнными воротами которого выстроены дома знати. Замок — первое, что было построено на этом исполинском холме в стародавние времена, когда Марк Красс решил заложить первый камень на этой вершине. Дом Красс не покинул этой крепости, внутри которой, по слухам, сокрыты великие тайны учёного совета магов; брат Меру, последний из рода Красс, восседает на тяжёлом каменном троне, слушая верующих и наставляя их на истинный путь. При нём всегда его маг — брат Фэлан, признанный одним из последних Магов, проводников божественной воли. Под сальными чёрными волосами таится у Фэлана проклятый взгляд, способный пригвоздить на месте всякого убийцу или вора, решившегося покуситься на святого Первого Аколита. Неподалёку обитает Великий Инквизитор Варро, бывший Кормчий, стремительно поступивший на службу и несущий её с удовлетворением. Говорят, что замок Ганеззар неприступен, а в коридорах его можно заблудиться навечно из-за тех охранных проклятий, которые оставили там мудрецы Дома Красс в былые дни.

Асмара — город, павший несколько лет назад в результате борьбы за трон старшего и младшего сыновей асмарского короля. По свидетельствам, младший отпрыск короля занял престол и изгнал брата из города, после чего старший собрал огромное наёмничье войско, которое сражалось за долю от добычи. В результате затяжной осады Асмары, которая длилась несколько лет (!) и привлекала всё больше бандитов, разбойников и прочих нечистых на руку владельцев даже самого простого оружия, город пал и был полностью разграблен армией наёмников, буквально растащившей его по кускам, после чего перестал существовать.

Считается, что асмарская междоусобица во многом состоялась благодаря поддержке лорда Гэлия, главы дома Аврелиан, который, таким образом, сначала ослабил, а затем и вовсе разрушил конкурирующий дом.

Киппур — город, захваченный и разорённый легионами Имперской Гвардии около двадцати лет назад. О нём ныне мало что известно, как и о бывшей Столице Империи, то ли погребённой под песками, то ли поглощённой морской пучиной из-за того чудовищного оружия, которое использовали коварные квантари. История, как и время, немилосердна к исчезнувшим архитектурным шедеврам: всё меньше людей, даже просвещённых, могут рассказать, каким был мир до Великой Войны.

Каэр-Тор — расположенная на северо-западе, на пустынной равнине у предгорья северного хребта, эта крепость представляет собой больше гигантский лагерь Имперской Гвардии, нежели полноценный город. Строгий порядок построек, возведённых из вырубленных неподалеку деревьев, обнесён высоким частоколом, у пристроек которого ежедневно и еженощно дежурят легионеры-часовые, зорко следя за любой приближающейся со стороны недружелюбных пустынь опасностью. Здесь расквартированы легионы, незанятые в операциях Гвардии: так как служивые постоянно меняются, практически все предметы обихода Каэр-Тора, кроме личных вещей центурионов, легатов и дукса, являются общими. Тем не менее, легионеры здесь не праздно отдыхают, а проводят время в строительстве укреплений, изматывающих тренировках и прочих делах, которыми они занимались до того, как поступили на службу — земледелие, ухаживание за скотом, ковка снаряжения и прочее ремесло занимает солдат до тех пор, пока их снова не отправят нести карающий меч Империи в иные края.

Главой Имперской Гвардии и всего Каэр-Тора является дукс Павел — бывалый ветеран и крайне умелый полководец, распоряжающийся всей той силой, которую представляют легионы, с немалой осторожностью. Солдаты ценят и уважают его, хотя большинство и в глаза не видели своего командира. Зато всем известны их легаты, персты железной длани дукса, отвечающие за легионы своей головой — это разные, но объединённые своей безграничной преданностью умершей Империи люди, готовые сделать всё, чтобы приблизить её восстановление при прежних силе и могуществе. Они — личные поверенные дукса Павла, заслужившие своё звание отнюдь не просиживанием штанов. Каждый из них начинал свою службу с рядового легионера, и только упорством, выполнением приказов и героизмом на поле брани смог получить гордое имя «легат Имперской Гвардии». Дукс суров в отборе претендентов, и ещё более суров к тем людям, которые удостоились этого звания — порой кажется, что даже чрезмерно суров, однако спорить с ним никто никогда не решался.

Помимо городов, в песках, холмах и горах этих отравленных войной земель находятся мелкие, высыпающие то тут, то там, будто грибы после дождя, деревни. Слабо укреплённые и зачастую абсолютно беззащитные, они обычно становятся жертвами банд, обученных воинов разной принадлежности, либо вовсе стихии, способной ужасными ливнями или смертоносным суховеем загубить урожай, обрекая жителей на голод. Тогда они уходят, образуя новое поселение на более богатой земле, где, обычно, повторяют свою судьбу. В отличие от них, вековые руины, одиноко стоящие среди песков со времен Великой Войны, до сих пор на своих местах — даже самые отчаянные мародёры, вооружившись кирками и лопатами, не сумели нанести этим монументальным сооружениям достаточного вреда. Говорят, что в этих руинах можно найти знания об ушедшей эпохе, которые могут озолотить всякого, кто будет иметь достаточно ума, чтобы ими воспользоваться. Слухи говорят и о парящих магических кораблях, и о посохах, способных испепелить противника сгустками огня, и о прочих чудесных артефактах. К сожалению, большинство исследователей либо пропадали без вести, либо возвращались, обезумев от того, что увидели — конечно, это не отбивает охоту у редких искателей приключений, убеждённых в том, что они никогда не повторят судьбу этих глупцов, однако слепая судьба в своих подсчётах говорит совершенно не в их пользу.

ФРАКЦИИ

Дом Даратан

Сформированная из остатков Имперской Армии, Имперская Гвардия теперь — независимая и влиятельная фракция, поддерживающая порядок среди граждан и служащая буфером между открыто враждующими домами. Пока знатные дома ссорятся и вредят друг другу, борясь за любое преимущество, цели Гвардии более идеалистичны. Она хочет возвратить Империи прежнее величие, независимо от глубины её падения.

Разбойничьи банды

О бандах, которые наводнили растерзанные территории меж крупных городов, можно рассказывать вечно. Озлобленные или милосердные, нищие или уже накопившее достаточное богатство в процессе грабежей и убийств, бандиты остаются бандитами до тех пор, пока готовы следовать за своим вожаком и насыщаться кровью других людей. Сотня Мечей, Красные Плащи, Кровавые Вороны — этот список можно продолжать до бесконечности, ежедневно вычёркивая распавшиеся формирования и вписывая новые, только что вставшие на скользкую дорогу. Некоторые из них обитают даже в городах, вроде Терона и Маадорана, населяя трущобы и прочно держась за свою территорию — ровно до тех пор, пока не придёт кто-то сильнее, чем они сами.

Практически всякий житель этих истерзанных войной и катаклизмами земель, кроме совсем уж тугодумных юродивых и нищих, выпрашивающих хлеб у входов в таверны и городских ворот, знает азы географии. Перекроенная древним конфликтом богов территория Империи — вернее, тот небольшой кусок, что остался смертным для жизни — окружена препятствиями, опасными даже для опытных путешественников.

На севере ровная горная гряда, именуемая Сканийским хребтом, отрезает от обжитых пустынных ландшафтов огромные территории, вечно пребывающие в ужасных бурях и землетрясениях. Река на северо-востоке, которая ранее использовалась для перемещения за горы в обход, на территорию необузданных сканиев, совершенно высохла, а её русло заполнилось отравленными испарениями, в которых таятся ужасные твари, отпугивающие всякого приключенца. Горный хребет Лабрис, отрезающий земли с юга, протянулся от побережья Мёртвого моря до восточных плоскогорий. За ним загнивает в ужасном раздоре культура минойцев, в честь церемониального топора которых и был назван хребет. О Мёртвом море на западе из дельного и сказать особо нечего — говорят, что раньше, если пересечь водные просторы, можно было добраться до Столицы Империи, другие языки утверждают, что как раз богохульное оружие квантари, уничтожившее Столицу, разорвало землю и наполнило разлом водой. А вот за плоскогорьями на востоке, в старых пустынях, обитают целые народы, от скифов и кеметов до бактрийцев и народа Ашкаана, облюбовавшие эти земли до восточного побережья. Дорога туда, на восток, трудна и опасна, однако торговые караваны иногда добираются и сюда, неся оружие Аваганских степей и шёлковые одежды из заморского Поднебесного королевства Цинь, далёкого и величественного.

Народ скифов — это восточные кочующие племена, активно использующие конницу в своих набегах. Крепкие воители среднего роста, закутанные в кафтаны и вооружённые топорами в форме антилопы — шадаварами, они наводили беспорядки в восточных землях Империи всё время вплоть до Великой Войны, ударившей по их степям не менее жестоко, чем по прочим народам. Ныне они малочисленны и с трудом выживают, занимаясь кочевым скотоводством.

Кеметы — один из древнейших народов восточных пустынь, добившихся огромных достижений в зодчестве и культуре. Глядя на этих худых смуглых людей, можно увидеть прямой тонкий нос, не слишком выступающие и полные губы, скошенный лоб и мягкую линию подбородка, а также воспетые многими поэтами Империи миндалевидные глаза. Они были первым народом, который изобрёл колесницы для размещения лучников своих армий, а также единственными, кто в ритуальных целях выстраивал в стародавние времена огромные пирамиды для захоронения своих царей. Ныне их земли объяты чумой, от которой загибаются и поля, и скот, что заставляет некогда оседлый народ искать себе всё новые и новые земли для продолжения существования.

Минойцы — народ юга, за хребтом Лабрис, где они живут на небольшом полуострове и группе островов, пустынных и неблагоприятных для всякого земледелия. Высокая культура минойцев дала основу имперской культуре. От них первые имперцы переняли ношение тог, божественные пантеоны и вооружение, перекроив на свой лад все неугодные элементы. Светлокожие, с широкими глазами и кучерявым тёмным волосом, минойцы так и не сумели объединиться в единое государство, превратившись в ряд городов-государств (полисов) и, очевидно, доживая свои дни на своей неплодородной земле в мелких войнах за оставшуюся добычу.

Ашкаанцы, бактрийцы, турукийцы и жители Аваганских степей — это крайне похожие друг на друга восточные народы, представляющие собой людей чуть выше среднего роста, крепких и хорошо сложенных. Кожа у них загорелая, либо смуглая и эластичная. Лицо овальное, с бронзовым оттенком, лоб большой, высокий, брови чёрные и хорошо очерченные, глаза тоже чёрные, живые и впалые. Нос прямой, средней величины, рот хорошо очерчен, зубы ровные, красивые и белые, как слоновая кость, уши красивой формы и нормальной величины, слегка изогнуты вперёд. Слуховые отверстия параллельны внешней или височной комиссуре век. Тарабарщина этих народов также почти неотличима, как и культура — это тонкие обычаи, подчас непонятные для жителей осколков Старой Империи.

Сканийцы — наиболее прославленные своей кровожадностью племена севера, доставлявшие Империи огромные неудобства. Эти рослые, могучие люди со светлыми волосами и голубыми глазами, часто покрывавшие себя татуировками во славу своих богов, нападали внезапно и болезненно. Известно, что однажды, в далёкие древние времена, флот сканийцев даже осадил Столицу — пусть воители севера и не продержались долго, этот урок надёжно остался в памяти всякого жителя Империи.

Орда — объединение воюющих племён на северо-западе, за Сканийским хребтом. Раскосые широкие лица ордынцев, превратившиеся в такие, по легендам, из-за сильных песчаных бурь, наводили страх на всех живущих за горами имперцев. Они приходили и уходили, оставляя после себя горы трупов и руины. Эти кочевники имели лишь одно слабое место — отсутствие единства меж племенами, что позволяло легионам Имперской Гвардии легко расправляться с ними поодиночке. Ныне же, судя по слухам, гонимые катаклизмами, ордынцы объединились и двигаются на юг, чтобы обеспечить своему народу выживание и принести смерть и разрушения всяким, кто будет с ними не согласен.

Поднебесное королевство Цинь — далёкое восточное государство, процветающее в своей спокойной жизни. Добраться до него крайне сложно, как и попытаться завоевать: несмотря на свою изоляцию, этот гордый народ прекрасно обучен воевать с любыми иноземцами, решившими покуситься на нетронутые катастрофой земли. О Цинь мало что известно, и в Империи крайне мало представителей этой древней культуры.

Рукопись обработана и заново опубликована: Алексей «Drazgar» Соловьёв