[Горыныч]

 

Вышла царица на крыльцо резное. Оглядела собравшихся, и молвила.
- Все вы слышали, что с царем нашим, славным Балдеем, приключилось. Собирала я всех целителей и ведунов, и сказал один, что можно хворь эту вылечить. Только сложно сделать его. Не буду спрашивать готовы-ли вы отправиться в путь долгий, потому, как пришли вы сюда по доброй воле.
Помолчала немного царица, чтобы дух перевести, да дрожь в голосе унять, и продолжила.
- Найдите того ведуна. Живет он в дальнем лесу, что на пути к замку Кащеевому, он вам все и расскажет. В добрый путь!
И поклонилась она в ноги нашим героям.

 

 

Персонажи

Ewlar - Серый волк
Серебряная - Кира
Laion - Елена Премудрая
Alice von Bertruher - Златоцвета
Plushevy - Вышата Чернобог
Аlma - Лесана
Nikras - Яромир
Лисёнок Антошка - Владимир
Darth Beaver - Ядвига
Драйго - Тимофей Матвеевич
Hikаru - Гамаюн - птица вещая
Atosamyc - Лесник

Горыныч - Благомир

 

 

 

Маленькое пожелание - прежде чем принять какое-то решение, подумайте хорошенько) Мало-ли что)

[Кайра]

 

Дева лесная сама жениха  смогла отвадить,  но не понравилось это Тимофею  Ох не нравилось ему тот от запаха духов хотелось нос почесать или на свежий воздух выйти. А душились тут все, а у женщин даже замужних волосы были распущены да маслами пахучими умащены от которых голова кружилась. Не кика вышитая  и не плат простой, а всякие обручи с драгоценностями венчали их высокие лбы, а кожа была бледной словно перламутр, брови изящно выщипанные, а уж ресницы так и трепетали. Красивы были критские девы, только сердце  Тимофея Анне Михайловне  принадлежало скучал он без нее, ох тоска кручина, но скоро музыка заиграла.

[Alice von Bertruher]

.. И сам я умирал, видал в лесу дорогу, а на ней...

 

- Ну началось, - проворчал кот, удобно расположившись на каком-то подобии стула. - Опять начнет свои байки тоскливые балакать. Кто-нибудь займите ему рот едой что ли!

 

   А Златоцвете в столь просторном и богатом дворце было совсем неуютно да и устала она совсем, на воздух хочется. Потому покинула она залу, ничего никому не сказав, да во двор вышла. Да решила прогуляться немного по местной улочке. Тут она не заплутает. Дворец Миноса хорошо видать. Прошла мимо садиков да журчащих фонтанчиков и встала тут как вкопанная, лицезрея величавого и устрашающего колосса, который и был тем самым минотавром. То была статуя из какого-то белого камня, высеченная неким гениальным скульптором. Огромные бугры мышц рук, крепкий торс и широкая грудь гиганта казались как настоящие. Толстенная шея держала жуткую бычью голову с длинными острыми рогами. В широких ноздрях находилось крупное кольцо. Ноги были как у человека, да только заместо стоп копыта как у коровы. В своих мускулистых волосатых лапищах он держал страшный топор. Хоть то и была всего лишь скульптура, но выполнена так детально и талантливо, что чудище казалось на самом деле живым и, того и гляди, раскинет свои лапы в стороны, а глаза его бычьи нальются кровью, да разразится на весь остров чудовищным воем.

   Златоцвета отшатнулась от каменного монстра и поспешила прочь. А скоро узнала о проводимых в специальных местах игрищах и забавах с быками, весьма опасных, но зрелищных. Берегиню пропустили сразу, назвав ее каким-то непонятным словом "нимфа". Наверное, что-то хорошее, ибо улыбались и любезничали. На игрищах молодые девицы, совершенно нагие, между прочим, танцевали и катались на быке, который  так и норовил боднуть кого-нибудь из них, но, к счастью, ничего у него не вышло. А девицы были талантливыми акробатками. Зрелище сиё было столько красивым и волнительным, что Златоцвета не могла оторваться. Волновалась за смелых девиц и искренне радовалась их победе над строптивым животным.

 

   Позже она возвратилась во дворец в уже более приподнятом духе.

[Laion]

После обеда все тот же расторопный слуга отвел путешественников к пещере, где, как считали жители острова, был скрыт вход в царство Аида.Огромные валуны, прикрывающие вход в пещеру от любопытных взглядов, сразу же настраивали на мрачный лад, несмотря на яркое солнце и зеленую растительность, затянувшую все вокруг на подходе к пещере.

 

 

Не приближаясь к пещере, слуга показал на нее рукой и развернувшись, со всех ног помчался обратно.

Оказавшись внутри пещеры, путешественники могли увидеть стены из черного камня с серыми прожилками, покрытые изморозью, а кое-где с потолка свисали огромные, достигающие пола, сосульки.

Воздух в пещере был ледяным, а холод, идущий от земли, чувствовался даже через подошвы обуви. Ни одного звука не доносилось ни из глубины пещеры, ни снаружи, несмотря на то, что от входа и солнечного света путешественников отделяло всего несколько шагов. Как будто  бы они пресекли какую-то невидимую черту. Глухая, давящая, вязкая тишина, в которой теряются и звуки шагов, и дыхание, и голоса.

От центральной пещеры, расположенной сразу возле входа, ответвлялись два постепенно понижавшихся коридора.

 

Первый, слева - более узкий и темный, с покрытым толстым слоем пыли полом.
Второй, справа - чуть шире и выше, на полу - странный след в виде широкой полосы.

 

 

Выбор игроков - левый или правый тоннель

[Ewlar]

Модная в Греции одежда Силуяна здесь требованиям температуры совсем не отвечала. Он тотчас превратился в Волка, одевшись мехом и вооружившись и вечерним зрением, и диким чутьём.

- Как по мне, - сказал Серый Волк, - Этот след - очевидная указка, что здесь кто-то бывал. И мы скорее наткнёмся на местного обитателя, если пойдём направо, в более широкий ход. Другой вопрос, кто этот обитатель и что тут волокли? Запах, вроде, живой, но мне пока что незнакомый. И вообще тут странно. Владимир, а Владимир? Как ты коня туда протащишь, да и надо ли? Гляди, как он фыркает и ушьми прядёт, кони опасность чуют лучше нас. Может, пусти его на скалы, пусть там попасётся. А если что, хотя бы весточку отнесёт Сашеньке, да Птице-Гамаюн. Птица расскажет царю, что мы сгинули, да хоть за нас прощения попросит.

[AL.MA]

- Скажу честно, мне не нравятся оба пути, - уверенно произнесла Лесана. Девушка сама поражалась своей смелости, она не боялась жуткой и давящей атмосферы в пещере. Непонятно откуда взявшаяся уверенность пройти этот путь до конца, лишь крепла с каждой минутой, - но если выбирать из двух зол меньшее, то я выберу и более узкий, темный проход. Темноты ли нам бояться, когда с нами Яромир, что осветит путь себе и нам даже в самой непроглядной тьме?

Лесана сделала шаг по направлению к левому коридору, внимательней изучая его и ожидая решения остальной команды.

[Мистер Лис]

И вообще тут странно. Владимир, а Владимир? Как ты коня туда протащишь, да и надо ли? Гляди, как он фыркает и ушьми прядёт, кони опасность чуют лучше нас. Может, пусти его на скалы, пусть там попасётся. А если что, хотя бы весточку отнесёт Сашеньке, да Птице-Гамаюн. Птица расскажет царю, что мы сгинули, да хоть за нас прощения попросит.

 

-Да ты что, куда я его потащу? –удивился охотник словам Силуяна. –Боится Петрович замкнутых и тёмных пространств. Сам туда не пойдет. Ему привычнее в открытом поле травку щипать да бегать свободно. –произнес Владимир и кивнул соглашаясь со словами Серого. Да, кто-то должен будет отправится к своим если вдруг что случится, но как они поймут, что им Петрович сказать хочет? Единственная кто его понимать может, это Леси и она с ними идет. Во всяком случае во дворце он её не оставит наедине с королём Миносом у которого пять жен. Но если он прискачет обратно, то наверняка поймёт Гамаюн что не ладное случилось. А Петрович-конь вороной встал между Лесаной и Владимиром с Яромиром путь им преграждая словно не хотел их пускать туда. Словно чувствовал неладное.

 

-Петро, дружище, не бойся за нас. Останься здесь а если мы до следующего восхода солнца не вернемся, то скачи во дворец. –коснулся ладонью он шеи коня своего, да по гриве пышкой погладил его ласково, как друга лучшего. –Все будет хорошо.
Уверенно голос охотника звучал. Посмотрел он на товарищей своих, да на другая-Яромира и остановился взгляд его на девушки, сердцу дорогой, да кивнул соглашаясь с мнением её.
-Я тоже за более узкий. Чем теснее, тем ближе к друг другу держаться будем и тем меньше шанс что кто-то отстанет и потеряется.

[Кайра]

- Только в узком  мне в медвежьем облике трудно сказал берендей. Нам вертаться обязательно надо, если не сможем возвернуться кто Балдею  рога притащит, чтобы  зелье сварить. Так что придется нам  побеждать  вот, что хотел сказал, а вы все заладили сгинем  да сгинем. Надо быть как сказал  индейский йог, более позитивными, мол мысль оно бытие определяет - вот настроишься на  победу, а она раз и к тебе придет. Почесал он бороду вспоминая про  йогов, что силой мысли могли гвозди  гнуть.

[Alice von Bertruher]

О походе в мир теней и смерти Тихон сказал так.

 

- Я, пожалуй, тут останусь. Насмотрелся я на всяческую нежить, чуть седым не стал. Да и бесполезен там буду. А вот Златоцвете проще будет. Она сама полуживая.

 

К слову сказать, о своей привязанности к берегине так он как-то говорил.

 

- У нас с ней, что называется, доверительные отношения. Мне с ней тепло и спокойно, а ей со мной не скучно. И в то же время я вполне свободен.

 

  Путь в сердце Ада начинался в обыкновенном гроте среди нагромождения тяжелых огромных серых камней у берегов Средиземного моря. Каменистая земля здесь была пустой и безжизненной, будто после сильного пожара. Из вечной тьмы пещеры шел влажный своеобразный запах. Но в целом, ничего подозрительного, разве что среди камней повсюду лежали высушенные скелетики птиц и ящериц.

  Будто живая, тьма, пульсирующая и давящая всей своей черной массой, обволокла всех словно одеялом, или проглотила, подобно чудовищному зверю. Свет померк, угас в последних предсмертных конвульсиях и растворился во всепожирающей тьме. Кажется, тьма поглощала все вокруг, заполняла собой каждую клеточку, само сознание, вытесняя все доброе и прекрасное. Рождала ужасные картины фатальной неизбежности: царь Балдей, похожий на высохшего мертвеца с угасшими невидящими глазами делает последний тяжелый вдох с присвистом перед своей кончиной.

 

  Златоцвета встала на месте как вкопанная, уставившись во тьму, будто что-то узрела знакомое.

 

  Босые ноги несмело ступают по гладким доскам длинного моста. Невыносимый жар опаляет ее кожу.

  

  Она делает пару шагов, вытянув вперед руки.

 

  Кажется, нет ему конца. Длинный мост над огненной рекой, отделяющий темное царство от мира света и живых людей. Пылает, жарит река Смородина, да рычат в своей неистовости огненные ее потоки. И в ярких водах ее видит некое сельцо да детишек малых. Ейные ли то детки? Ибо говаривал народ, что жила на свете девица со златыми косами, которую за доброту душевную всяк человек любил да зверь дикий. Но полюбила та молодца, что обманул ее тогда да сердце доброе разбил. И то ли утопилась девка от любови своей неразделенной, то ли еще какое горе приключилось...Но так ли это? Ибо на небылицу похоже.

 

  Но идет она вперед, кем-то или чем-то влекомая, дальше, туда - во тьму. Но шумит река Смородина в ушах ее, да журчат огненные воды ее. Токмо гул от огня да жара слышит берегиня. И ушла, коль видел кто, кажись, кудан-то в левый проход. Только слышно было, как напоследок стукнули подошвами о хладный камень сандалии ее, да сгинула во тьме. Растворилась в ней, как в воде.

 

   Шумит да парит река. Долог путь чрез Калинов мост.

[Nikras]

Если тут и есть вход в подземное царство, то наверняка в него должно быть сложнее попасть, решил Яромир, подходя вместе с товарищами к более узкому левому туннелю. А эта полоса скорее похожа на то, будто кого-то тащили... и вряд ли по своей воле. Не успел кузнец и шагу ступить, как берегиня уже вошла во тьму и не слышно было ни шороха вслед за ней. Выставил Яромир молот перед собой, словно факел, охватило пламенем навершие его, освящая пространство вокруг, но тьма впереди оставалась всё так же непроницаема, сколько бы глаза в неё не вглядывались.

[Мистер Лис]

Шел Владимир не спеша держась позади Яромира и света огня его, да старался молодец осторожно ступать по каменистому полу усыпанному чем-то что хрустело неприятно под ногами. Посмотрел он под ноги свои, да увидел маленькие скелетики высушенных ящериц, да птиц что гостями тут видимо незваными были, как и они, или звери какие из темноты пожрали их. Тьма словно давила на молодца доброго а смотреть вне и страшно было словно глядит оттуда что-то и засмотревшись можно и себя потерять. Схватил Владимир Лесю за руку, да сжал её ладонь в своей следуя за Яромиром практически дыша другу своему в спину. Чувствовал он словно из темноты что-то взывает к нему, хочет, чтобы он всматривался в неё, но стойко юноша взгляда своего от света не отрывал. Тьма может все скрыть, но всегда приходит свет, вот только здесь тьма слишком сильна и власть её велика ибо солнечного света здесь давно не было.
-Плохое место. Петровичу здесь не понравилось бы. –чуть слышно произнес Владимир. Путешествие за лекарством от недуга Балдея становилось все опасней.

[Горыныч]

Ох, не нравилось это место Благомиру. Ох, не нравилось. Но надо было спасать Балдея. Много хооошего он и его пращуры свершили, а потому, вздохнул дворцовый, и пошел за всеми. Только прижался ближе к Силуяну, чтобы защиту чувствовать.

[Laion]

Спуск в тоннель казался бесконечным, и, чем дальше, тем более безнадежной казалась затея.
"Отсюда нет выхода" - нашептывала мрачным безмолвием все сгущающаяся тьма, вползавшая в уши и обволакивающая сознание. Но вот тоннель  закончился, и путешественники оказались на берегу не очень широкой реки, медленно, почти незаметно глазу несущую свои темные воды куда-то вдаль. Древняя, с высоким носом, ладья, управляемая высокой фигурой в длинном балахоне с капюшоном, пристала к берегу.

 

На берегу сбились в кучку несколько теней, молчаливо ожидающие, пока лодочник разместит их на своей лодке. Каждая, поднимающаяся на борт ладьи, что-то доставала изо рта и вкладывала в ладонь лодочника.

 

Вперился взглядом Харон в живых, осмелившихся проникнуть в царство мертвых, но ничего не сказал, молча собираясь оттолкнуться шестом от берега и плыть к другому берегу. Однако Золотая ветвь, которую дал им Минос, пригодилась - увидев ее в руке Благомира, помедлив, показал Харон на свободные места в ладье, разрешая занять их.  

[Alice von Bertruher]

Делайте со мной что хотите, но вариант от Лайон для меня слишком сухой, малосодержательный и пресный. Поэтому вариант от Элис.

 

  Тьма чуть расступилась, но то была лишь иллюзия. Вечная чернота оставалась все такой же черной, но как будто по ее желанию, словно, она и правда была живой, проявлялись тусклые очертания окружающих предметов. Видимо, глаза немного привыкли к темноте.

  Поначалу казалось, что они вышли с другой стороны пещеры, а грот так и вовсе напоминал аналогичный тому, в который они зашли. Вот только по ту сторону был свет и цвета. Здесь же...ничего.

  Перед взором раскинулась невообразимо огромная территория черной земли, окруженная такими же черными и острыми скалами, похожими на страшные клыки какого-то ужасного зверя, что впивали свои вершины в нависающий небосвод, абсолютно черный, как ночью, но при этом не горело ни единой звезды. И по этому небу плыли тяжелые черные тучи, готовые в любой момент разродиться холодным дождем. А среди этой армады горел абсолютно черный круг солнца, от которого не было тепла, но лишь холод, пронизывающий до самых костей. А быть может хлад нес дующий как будто со всех сторон ветер, доносящий до слуха редкий и почти неразличимый шепот? А земля такая мертвая, каменистая и растрескавшаяся, и чувство, будто ступаешь по чьим-то мертвым телам!

  Царство Аида встретило героев не леденящими душу завываниями стенающих страдальцев, ни грозным рычанием чудовищных демонов, но безжизненным и от того пугающим безмолвием. И абсолютной пустотой. Ни человека, ни птицы, ни зверя. Ничего. Только холод и тишина. Вместилище мрака и последнего покоя, никогда не знавшего света.

  А впереди видны черные воды бесконечной реки, окутанной в такой же черный туман. И лодка у причала с высокой и словно бесформенной фигурой в темном балахоне, лик которой скрывала тьма капюшона.

 

 

https://www.youtube.com/watch?v=OdtzjDII76Q

[Ewlar]

Выбор был сделан. После того, как Златоцвета, как во сне, двинулась в левый коридор, все путешественники устремились за нею вслед. Тишина и безмолвие казались неживыми, как будто здесь вообще ничего не было. Серый Волк не мог уловить ни запахов, ни звуков со стороны. Чутьё ему только подсказывало воду. Но гладь хладной реки и так уж все заметили. И плеск весла, наконец, разбил тишину. Лодка оказалась вместительной: печальные души мёртвых обречённо занимали скамьи, чтобы перебраться на ту сторону.

- Нешто там лучше? - вслух подумал Волк, но его собственный горловой голос будто потонул в тумане, стихнув до полушёпота.

 

В прошлую бытность свою по ту сторону жилого бытия, не встречал он Харона, но за примерно двухсотлетний возраст свой был уж наслышан и о нём и о том, что плату надо вносить за переезд. Но прежде не сказал, ведь Серому Волку известно было, что Аид - не единое в подсветье обиталище умерших. Возможно, это был именно греческий подземный "остров душ", а может лишь один из входов. Прыгая в лодку, зверь никого не напугал: чужие то ли приняли его за местного, то ли уже нечего было им пугаться. Кто-то из пассажиров лодки принялся чесать Волка за ухом, как собаку, невесомой призрачной дланью, да приговаривать печально. Волк не мог разобрать, не велено было ему знать это.

 

Капли гулко и странно падали с весла, пуская по воде дрожащие круги, которые внезапно обрывались, как и мысли. "Оставь всё там", - будто подсказывало их звучание. Яркость воспоминаний гасла, и казалось, что всё былое там, под солнцем, происходило не с тобой...

[Кайра]

-Ну что  хвост повесил сказал  Тимофей.  Ты тут уже  был сказал беренедей  он как кузнец  тоже  опирался на свой молот, который  светился освещая  путь во тьме.  Найдем колдунью и притащим ее Миносу. Вот только вдруг это зло, как понять к чему ведут поступки.

[Ewlar]

- Поймём, - глухо ответил Серый Волк. - А не поймём, так после всё исправим.

Он помолчал два-три всплеска весла, потом вновь отозвался:

- Не знаю, тут ли был я или нет. Это случилось, когда в прошлый раз Кащея на тот свет отправили. И видишь, как удачно он вернулся - влюблённым и перерождённым. А я...

 

Воспоминания Серого Волка

 

...Кащей, озлившись, на Серого Волка магическое заклинание бросил. Застыл тот оглушённый, долго простоял. Очнулся – на Кащея вновь напал. Конь его раненый, видимо, ускакал, всадника сбросив, а может тот и сам наземь сошёл. Подрезал Волк сухую жилу на ноге страшного чародея, меж сапогом и латными штанами, споткнулся Кащей, но устоял. И сыпал, сыпал в ответ чарами волшебными, отбрасывал от себя нападающих.
«Что ж Василиса не стреляет-то иглой с бечёвки?» - только подумал Серый Волк, а тут Кащей Бессмертный на дюжину распался и выросло перед друзьями множество Кащеев. Который настоящий? Он копий-призраков несло тем же могильным духом. Товарищи сражались с ними и вокруг сумбурно было. Один призрак исчез в бурлящей пене, утопленный Забавой, остальных били друзья, а от волшебного щита сыпались искры.
Оборотень хватил одного призрака. Понял – не тот, хотя и оторвал от него клок. «Видно, пока всех не положим, победы не видать». Всех надо перекусать, чтобы настоящего найти. Вот и предназначение: умри, а сделай. Серый Волк издал боевой клич и кинулся в последний бой.
Всё было так сумбурно. Грохот битвы, команды, крики, рёв чего-то страшного. Он грыз, кусал, терзал, усиливая каждый новый отчаянный рывок полным бесстрашием, не замечая боли от ожогов и ран. Но вскоре всё слилось. Даже неясно, как. Кто побеждал, кто отступал. Вокруг гудела буря смерти, увлекая в бездну, из которой нет возврата.

Бой ещё не окончился, но Силуян больше не слышал, что вокруг происходило. Он упал замертво и выбыл из команды.

 

***

Оборотень не слышал, что вокруг происходило. Он лежал мёртвым. Или не совсем?

 

Потусторонний мир был не таким уж страшным. Куда спокойнее замка Кащеева. Тут было пусто, непонятно и беззвучно. Поскольку Серый Волк чуял присутствие в пространстве многого, но долго ничего не ощущал.
Потом сгустились неопределённые объекты, и Силуяна повлекло в один из них. Там мягкие и острые углы стали определяться с формой, почувствовалась под ногами твердь и свет всё ярче стал. Он уловил запах и шелест падающей листвы и чьи-то дальние шаги, от чего сердце вздрогнуло и застучало с перебоями. Силуян открыл глаза, обнаружив себя посреди осеннего леса. Мягко с деревьев сыпались жёлтые листья, тишиной звенело небо синее, а впереди, в конце дорожки, маячила полупрозрачная фигура путника.  Среди леса пристало волком быть. Силуян поглядел вниз, на свои волчьи лапы и успокоился, что так и надо выглядеть сейчас. Потом голову поднял на призывный взгляд, замер, и вдруг сорвался с места, помчался, кинулся с разгону путнику на грудь, чуть не сбивая его с ног.
 

- Ну, что ты, Серый Волк, не время, успокойся... – смеясь, отбивался Иван Берендеич. Но видно, рад был встрече хоть такой.
- Так я ж... чего берёгся? Срок свой земной мотал за семерых? Давно надо было сюда! – сбивчиво пробормотал Серый Волк, переводя дух от такого потрясения.
- Нет, дорогой мой, всё не так, - вздохнул Иван. Не быть нам вместе.
- Как же? Меня... убили...
- Может быть да, а может, нет. Ещё не решено, ещё знаю, долго ли нам говорить дадут. Когда нибудь... но это будет по-другому.
- Когда-нибудь? Хочешь сказать, меня к тебе не пустят? Я... должен расплатиться за свои прегрешения земные?
Иван поджал губы и кивнул.
- Ты много добра сделал, и слову сказанному был хозяином. Но к доброму исходу ты шёл напролом. После меня, что натворил?
- Что было велено душой.

Пальцы Ивана теребили шерсть на щеках Волка, но взор его прозрачен был, будто смотрел сквозь друга своего, путь его жизненный оценивая и решая, что ему можно говорить, а что нельзя.
- Спасибо. Когда-нибудь мы сможем обрести покой. Ведь и я не спокоен до конца, пока твои тревоги не улягутся. Здесь всё не так, но запомнишь эту встречу и будешь новой ждать. Не будет тебе счастья на земле простого, если вернёшься, а если не вернёшься – тоже долгий путь предстоит...
- Да я на всё готов! Вели, и я смогу утешить твою душу!
- Не скоро... – вновь вздохнул Иван. И вдруг опять повеселел. – А всё-таки мне много легче стало, когда порядок в царство Тридевятое вернулся. Всё же я правил этим царством много лет... Да, мне придётся... Я ведь обещал часть времени отпущенного дать ему.

Он отпустил Волка и отступил с дороги. Чем-то знакомый Волку силуэт выступил на тропинку. Кто этот статный седовласый человек? Портрет из чердака - дачного кабинета... Сын старше отца.
- Ты, Ванечка?
- Я, Серый Волк.
Немного помолчали.
- Ты прости, что бросил я тебя, знать не хотел, что позабыл...
- Не позабыл, выходит.
- Да ты вернёшься, вот...
Силуян удивился:
- Да вернусь ли?
- Пока не остыл, держишься. Мне лишь одного вздоха хватит твоего, лишь одного удара сердца, связующего этот мир и тот. Верни мне моё время, Серый Волк. Чуть-чуть, чтобы вот это передать Милавне берегине. Я про неё лишь тут узнал, но это шанс ей счастья дать, а мне покоя. Мне это трудно сделать, а ты можешь, - он протянул трубочкой свёрнутый листок, - Исправить надо те ошибки, которые отсюда разглядел. Хотя бы так.
- Да, хорошо, - согласно отвечал Силуян-Волк, переводя взгляд с одного царя на другого и устремляя взор к Ивану своему Царевичу. Тот помахал ему.
А Волк едва зубами взял пергамент – всё будто бы обрушилось и потемнело. Всё кончилось.

 

Серый Волк бездыханным лежал на брусчатке пола, в луже крови. Последнее видение остановилось в его жёлтых глазах.
Лапы его были напряжённо вытянуты, как в прыжке, а согнутой передней он крепко прижимал, невесть откуда возникший, свиток с царской печатью.

 

 

- Вот так всё было. А потом я слышу, как Василиса Соловьёвна меня зовёт и умоляет на земле остаться, да морду мою страшную слезами поливает. Любовью девица меня вернула. Бывает так. Ну, а коли бывает, мы и отсюда выберемся, - довольно ободряюще закончил Серый Волк.

[Горыныч]

Благомир, со страхом, смотрел на приближающуюся лодку. Хоть и был он близок к этому, но больше живых любил, хоть и не показывался больно-то им.
Когда лодка причалила, он дрожащей рукой протянул ветвь, и взошел на борт.
Там он постарался сесть поближе к своим, и замолчал, глядя на дно лодки.

[Ewlar]

Там он постарался сесть поближе к своим, и замолчал, глядя на дно лодки.

 

- Чего, Благомир, сучки в доске считаешь? Ты по сторонам гляди, когда ещё придётся? 

Похоже, верный дворцовый сожалел, что пустился в столь тяжёлый путь. Но не мог он больше ждать неизбежного. Уже ведь все силы домашние собрал, чтобы хозяина - царя Балдея от недуга вылечить. Не помогало. А просто ждать, когда тот кончится, не мог. Уж ладно бы детишки были, наследство приняли, но в браке том законном до детишек, видно, было далеко. Не успели намиловаться молодые после свадебки. Да ведь у них в роду вечно поздние дети получались.

- Да не кручинься так, товарищ верный, - Волк назвал по-богатырскому обычаю, будто воина. - Мы все правое дело делаем. Кто-то обязательно воротится и сварит зелье. А может и тут узнаем... Харон, а, Харон? - обратился он к перевозчику. Но тот поднял к закрытому лицу костлявый палец. Молчать велел.

[Горыныч]

Благомир посмотрел на Силуяна.
- Да я не кручинюсь. Просто... Жутко... Не интересно мне по сторонам смотреть.
И он вздохнул.

[Ewlar]

- Мир большой, всё интересно, - возразил Серый Волк. - Ты это, устаёшь, наверное. Кошка-то верховая убежала. Надо будет тебе кабанчика словить, да под седло его. Или барашка. Или зайца... - Серый Волк начал клевать носом, но не от скуки. Просто атмосфера тишины вокруг навевала уныние и сплин на кого угодно. Река, не казавшаяся поначалу столь широкой, никак не кончалась. А может, времени тут просто не было...