Зачарованное место, словно само время сплело свой узел именно на этом перекрестке. Знали древние, где проводить пути – а может быть и более, о чем могли сейчас догадываться их неразумные потомки. Инес была довольно близка к исполнению своей безрассудной детской мечты, но перед долгой дальней дорогой следовало хорошо отдохнуть и подготовиться.
Что привело под одни стены известного магистра, одержимого, а дальше и перечислять не стоило. Рослый эльф, чьи желания иногда были необъяснимы, как и происхождение… Райдо на всякий случай коснулась пальцами волос – чуть заостренные ушки все же остались чертой полукровки, передалось и через поколение наследие от деда-долийца. В обыденной жизни подобное весьма успешно скрывалось, а в высшем обществе даже было предметом гордости для странного тевинтерского семейства.
Предметом пренебрежения в глазах тех, кто хранил свою кровь без примесей. Без животной похоти.
Девушка уже ушла достаточно далеко от дороги, чтобы травы не дышали пылью и потом лошадей. Мысли дальше жалили, словно рой ос, и не оставляли в покое ту, что не так давно начала учиться жить за пределами поместий и угодливых рук слуг. Это оказалось забавным – действительно, потомок Альтус даже научилась готовить. Правда, в основном, за что бы она не бралась изначально в кулинарии – получалось слабительное или рвотное зелье. Выдержка зельевара, что может часами следить за снадобьем, чтобы в нужную секунду добавить щепотку сверхсухого ингредиента, здесь почему-то не проявлялась. Что пробуждало злость и упрямство, а так – и достойные результаты.
Искомый эмбриум нашелся быстро – не лучшего качества, но за несколько дней цветок можно было подсушить и сделать весьма неплохой концентрат, благо, процесс не сложный. Потребовалась новая охапка цветов, подаренный букет оказался вплетенным в простой и небрежный, но изящный колосок.
Да, новое поколение альтус пока ещё не страдало пороками, приписуемыми поголовно всем тем, кто волей богов родился в знатной семье. Безрассудное и с ободранными коленками. Для Инес, конечно, последнее было лишь фигурой речи.
В таверне светлая головка мелькнула лишь когда существенно потемнело.
