[Prisoner-Boratino]

Взрыв сотряс стены тюрьмы Имперского Города, и металлическая решетка камеры, всего пару секунд тому назад крепко сидящая на петлях, слетев со своего привычного места, ударилась о противоположную стену и с веселым звоном опустилась на пол. На несколько мгновений в воздухе повисла тишина, такая пустая, что удары собственного сердца отзывались глухим рокотом в голове. Затем застучали по каменному полу железные подошвы стражников, спешащих на место происшествия, заскрипел в давно не смазывавшейся замочной скважине старый ключ, и несколько легионеров замерли в проходе, глядя на высокую фигуру, покидающую свою камеру, перешагивая через обломки вырванных из стены булыжников. Грубая, грязная, совсем не по размеру сшитая одежда висела на худом теле подобно рваным мешкам. Заключенный повернул голову в сторону стражей порядка и тяжело вздохнул. На его тощем лице появилась и тут же пропала грустная улыбка. Выйдя на середину коридора, он снова взглянул на обращенные к нему глаза в прорезях закрытых шлемов и обнаженные лезвия стальных мечей, таинственно поблескивающие при свете одной-единственной свечи. Солдаты ждали; беглец ждал. Ждали действий со стороны противника.

Первым не выдержал мужчина в обносках; тонкие руки поднялись к груди, источая мягкое сияние. Внезапно свет разросся, ослепляя, заставляя жмуриться и прикрывать глаза, и к тому моменту как закованные в броню стражи порядка смогли наконец осмотреться, их очам предстало абсолютно пустое помещение.

А в это время босые ноги альтмера сошли с мощеной мостовой района тюрьмы на старую, полугнилую прошлогоднюю траву Имперского острова, совсем недавно освободившуюся от гнета снежного покрова. Он полной грудью вдыхал свежую утреннюю прохладу, шагая к песчаному побережью. Спустившись к озеру, эльф умылся и, сбросив неудобную рубашку, погрузился в прозрачные воды Румар. Ледяная вода обжигала, мышцы сводило, но меру было все равно. Грязь, скопившаяся на коже и волосах за полгода заключения, размывалась и отставала, даруя легкость и ощущение чистоты, такое приятное и давно забытое. Переплыв озеро, мужчина убрал набок прилипшие к лицу пряди и прислушался. Пение ранних птиц, шум ветра в безлистных ветвях прибрежной рощи - кроме этого ничто не нарушало спокойствия, царившего к северу от Имперского Города. Крик чайки заставил эльфа испуганно дернуться и насторожиться. Однако поблизости никого не было. Выбрав нужное, одному ему известное направление, путник зашагал прочь от бывших такими родными, но теперь ненавистных ему белых стен.

Сообщение отредактировал Prisoner-Boratino: 12 февраля 2015 - 14:50

[Alice von Bertruher]

Наша совместная работа с Prisoner-Boratino

 

  В предрассветный час вокруг трактира началось подозрительное движение. Несколько человеческих фигур сновали к лесу и обратно, возвращаясь с большими охапками в руках. Спустя пару ходок, они остановились и зашептались. Впрочем, в этом не было нужды. Все постояльцы спали крепко, и даже разговаривая в голос, мужчины не могли бы никого потревожить. Вскоре двое из них отдалились и замерли в ожидании. Третий возился где-то под стенами здания, и наконец добился результата: одна искра - и сухие ветки вспыхнули, задымили, яркое рыжее пламя осветило лесную опушку.
  Поначалу изнутри не доносилось ни звука. Но когда огонь перекинулся на стены, а дым проник в помещение, прокрадываясь в легкие, мешая дышать, первые посетители зашевелились. В панике некоторые из них начали метаться по комнатам, в спешке собирая вещи и пытаясь убежать. Не найдя выхода за пеленой дыма, многие угорели, задохнувшись гарью. Другие так и не проснулись. Крики боли и ужаса наполнили таверну, но почти все они потонули в треске горевшего дерева.
  Лошади в стойле у ворот безумно скакали по кругу, пытаясь вырваться на свободу, и ржали, внося в общую обстановку паники нотки звериной тоски и безнадежности.

 

Он видел сон...

....Он двигался в с небольшим груженым обозом в ярких богатых одеждах, сидя верхом на гуаре. Сопровождающие его стражники в костяных доспехах защищали едущих на гуарах людей от любой напасти. Их главной целью была защита будущего советника Великого Дома Хлаалу и его прекрасной супруги с пышными черными как вороново крыло волосами. Дрэвер держал ее за руку, и украдкой бросал свой взгляд на ее выпирающий живот. Скоро Ниссара подарит ему сына, который станет великим воином, а возможно новым советником после своего отца. Но недавно ему было видение, ниспосланное Азурой, в котором он видел маленькую девочку. А значит, у него родиться дочь.
  Всадники следовали домой в Суран, огибая гигантские грибы и густые заросли. Солнце было высоко в зените, а вдали виднелась верхушка Красной горы. Но вдруг земля задрожала под ногами. Гуары испугано закричали, кое-кто из всадников слетел с седел. Земляная тряска усилилась с необычайным чудовищным грохотом, словно небеса свалились на землю. И в тот же миг все небо стало черным, а затем гигантский столб яркого ослепляющего света устремился вверх подобно бушующему пламени. Нет, это и было пламя! Хлынувшие из недр потоки огня и лавы затопили в одночасье всю местность, сжигая все на своем пути. В одно мгновение земля почернела, а раскаленный ветер с удушающим запахом гари обжог дрэверово лицо. Тот стоял среди огромного черного плато по колено в пепле. Дым застилал ему глаза, лез в нос и рот, заставлял сжиматься горло, вызывая мучительный кашель. Данмер поспешил к тому, что осталось от обоза. Нужно найти Ниссару, она где-то здесь! Остервенело он принялся отбрасывать в стороны пепел, выгребая из-под него лишь обугленные кости и головешки. Все что осталось. Не было ничего....Кругом бушевало пламя как в проклятых владениях Меруна Дагона.
  Но Дрэвер продолжал копаться в надежде найти хотя бы след своей жены. Дышать было все тяжелее. Воздух обжигал легкие. Яркие потоки лавы устремились в его сторону. И в тот момент, когда смертельный алый фонтан ударил в него,...
....Дрэвер проснулся, слетев с кровати на пол.
Это всего-лишь сон. Опять проклятый кошмар. Но что это такое? Дышать было по прежнему тяжело, а в воздухе стоял стойкий запах дыма. Это все еще сон? Дрэвер закашлялся и протер глаза.
  Нет! Это наяву! Таверна горит. Пожар!
  Соскочив на ноги, он впопыхах накинул на себя одежду, не забыв прихватить свой походный рюкзак и чудо-меч изумительной двемерской работы, и толкнув дверь плечом, устремился прочь из комнаты. И в тот же миг сильный жар обдал его лицо, а дым въелся в глаза. Из-за дыма видимость была весьма плохая. Прикрывая лицо шарфом, данмер быстро осмотрелся. Вниз не спуститься, там все полыхает. Скоро пламя доберется и до второго этажа, а значит придется бежать через окно. Но стоит попытаться кого-нибудь спасти! В голове сразу же возник образ милой владелицы этой несчастной таверны.
  Обмотав лицо шарфом, Дрэвер выбил дверь первой комнаты. Мужчина, видимо какой-то путник, лежал в постели, не двигаясь. Попытки привести его в чувства ни к чему не привели, однако он еще жив. Не долго думая, данмер взвалил его тело на плечо и поспешил к следующей комнате. Там, к сожалению, ситуация была куда плачевнее. Даже при желании он не смог бы спасти задохнувшегося от гари человека.
  Только бы успеть! Только бы с нею ничего не случилось! Однажды он потерял любимую женщину, не смог...не успел ее спасти. Сейчас все повторяется. А значит он должен, обязан ее вытащить отсюда. выбив еще одну дверь, он наконец оказался там, где нужно. Большое зеркало со столиком с разной косметикой и какими-то бутылочками, платья и юбки аккуратно сложенные на стуле, и просторная кровать с неподвижно лежащей на ней полуобнаженной бретонкой с пышными красивыми волосами.
  Положив мужчину на пол, Дрэвер бросился к девушке. Похлопал ее по щекам, затем потрогал шею. Пульс есть. Он успеет! Тут же схватив стул, он разбил окно, и ножкой очистив раму от острых осколков стекла, перебросил через него сначала мужчину, а затем прижимая к груди Эллвелу, спрыгнул сам.
  Оказавшись на улице, Дрэвер потащил единственных выживших в этом пожаре прочь от горящего здания, а мучительный кашель и не думал прекращаться.

- Куда это мы собрались? - раздался невдалеке до боли знакомый грубый бас. У опушки, как раз там, куда тащил обездвиженные тела данмер, стояли трое северян. Одного из них эльф уже знал. С довольной ухмылкой он смотрел на тяжело дышащего мера. - Как это трогательно. Бороться за свою любовь. Ты уже дважды спасаешь ее. Но сможет ли она защитить тебя, серокожий? Я отвечу - нет. Тебя никто не сможет спасти.
  Вся троица обнажила простые железные мечи и начала неспешно приближаться к Дрэверу.

Проклятые бандиты! Это их рук дело! Наверное, дружки того норда. Пришли отомстить, негодяи. Как подло! Сколько народу погибло в этом пожарище!
  Их трое. С ними легко можно разделаться. Но Дрэвер был не в том состоянии сейчас, чтобы хоть что-то предпринять. Он измотан, вдохнул слишком много дыма, а глаза до сих пор слезятся.
  Он сжал рукоять меча, пригибаясь к лежащим неподвижно на земле спасенным им из огня.

  Внезапно в кустах послышался топот многих копыт и звон брони, а еще через пару мгновений на опушке появился небольшой конный отряд. Описав полукруг таким образом, чтобы трое мужчин оказались прижатыми к лесу, всадники остановили лошадей. Их предводитель, бретон с идеальной осанкой и ослепительно золотыми в отблесках пламени волосами поднял копье и обратился к норду и его товарищам:

- Именем Элдариона, сложите оружие и назовите свои имена.
Северянин, стоявший ближе всех к коннице, нагло заржал и харкнул себе под ноги.
- Элдарион - это тот эльфийский выскочка, чью голову со дня на день выставят на пике во дворе имперской тюрьмы? Иди-ка ты, куда шел, крикун. Да поживее.
- Я даю тебе последний шанс, норд, - глядя куда-то за спину наглеца, спокойным голосом ответил всадник. - Положи меч на землю, и я оставлю тебя в живых.
- Слезай с клячи, и я отделаю тебя так, что мамаша не узнает, - расхохотался бандит и обернулся к своим подельникам...
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как их головы отделились от плеч и с глухим стуком упали на первую весеннюю траву. Это подоспело подкрепление, которого так ждал командир отряда.
Норд попятился, размахивая во все стороны клинком в попытках отогнать от себя нового противника, но копье, пущенное с нескольких шагов, намертво пригвоздило его к мерзлой земле. Бретон повернулся к лежащим на земле практически без движения эльфу и людям, одновременно отдавая знаками какие-то приказы своим спутникам. Те спешились и побежали в сторону таверны.
- Кто вы? И что здесь произошло? Мы с ребятами увидели дым и поспешили сюда.

- Благодарю вас, благородные рыцари, - ответил данмер, наконец отдышавшись. - Эти подлые разбойники сожгли таверну. Боюсь, они единственные выжившие, - указал на лежащих неподвижно людей. - Пульс есть, но слабый. Но к счастью они живы.

- Как тебя зовут, эльф? Кто-нибудь, подайте ему зелье исцеления, - обратился к своим подчиненным бретон. В это время некоторые из его людей выбегали из горящего здания с бездыханными телами на руках. К счастью, некоторых удалось спасти. Наблюдая за происходящим, командир немного призадумался, а затем снова повернулся к данмеру.

- Дрэвер Сарвен, - представился данмер.
Он снова использовал эту фамилию.

- Ты выглядишь крепким воином. Не желаешь к нам присоединиться? Не стану скрывать, нам нужны сильные ребята вроде тебя.

Вновь поблагодарив своих спасителей, Дрэвер накинул на приходившую в себя девушку свою куртку. Бедняжка. Огонь уничтожил все, что у нее было, что собственно случилось и с ним самим когда-то.

Тут до данмера дошло, что никакие они не "благородные рыцари", как он подумал вначале. Они произносили имя беглого мятежника Элдариона, о котором ходят слухи. Значит, они такие же бандиты. Но что толку сейчас возмущаться? Они спасли ему жизнь. Тем более этот бретон совсем не похож на безжалостного убийцу. А может и Элдарион этот и не такой негодяй, как говорят люди.

- Родгир Пирелли, - представился всадник. - У тебя есть работа, Дрэвер?

Данмер пожал протянутую бретоном руку.
- Нет у меня никакой работы, честно признался он. - Я - никто, простой бродяга. Странствую с одной земли на другую, пытаюсь выжить в столь тяжелое время. Но кто вы?

- Доводилось ли тебе слышать что-нибудь об Элдарионе? - вопросом на вопрос ответил Родгир.

- Только то, что он подлый негодяй, мятежник и беглец из Имперской тюрьмы, - ответил Дрэвер. - Это все что я знаю.

- Печально слышать это, - бретон сокрушенно покачал головой. Другого он, правда, и не ожидал. - К сожалению, такого мнения практически все население провинции. Ты готов выслушать противоположную точку зрения?

- Любопытно было бы узнать. Выкладывай.

- Раньше он был одним из влиятельных аристократов, молодым и эксцентричным, высокопоставленным членом Гильдии Магов. Сам канцлер Окато был его близким знакомым и уважал Элдариона. Но примерно десять лет назад он перешел дорогу организации Ренриджра Крин, быть может ты о них слышал. Они скуумоторговцы, и один из членов совета старейшин прикрывал их деятельность в провинции. С тех пор Элдарион пережил несколько покушений, но никогда не скрывался, не прятался. И когда канцлер, в то время уже потентат, был убит, у Совета появился повод обвинить в этом его и упрятать за решетку. Теперь он вышел, и готов восстановить справедливость и помочь народу, внимание которого Старейшины отвлекли от реальных проблем - низкой урожайности, повышенных налогов и прочего.

- Я тоже ненавижу тех, кто изготавливает, а затем распространяет эту дрянь - скууму. Моя мать постоянно сидела на ней, медленно угасая, как последний лучик света. Отец поклялся отомстить тем подонкам, что дали ей впервые попробовать эту гадость. Однако он и не подозревал, во что ввязался. Сначала я потерял мать, а следом и отца. И бедный, никому не нужный сирота отправился по свету с целью найти свое место в этом мире.

Родгир немного помолчал, видимо, отдавая дань скорби эльфа, а затем спросил его:
- Так ты веришь моим словам, Дрэвер?

- Я привык никому не верить, - ответил Дрэвер. - И я простой бродяга. Но если у вас найдется какая-нибудь не сложная работенка с соответствующим вознаграждением, я буду счастлив взяться за нее немедленно. Тем более сегодня я стал совсем нищим.

- Пока что нашу работу трудной назвать сложно. Мы перемещаемся по северу и востоку страны, собирая верных нам людей. Но грядет война. Большая война. В Совете Старейшин уже произошел раскол, и провинция скоро затрещит по швам. Тогда-то мы вступим в настоящий бой, который, возможно, станет последним для каждого. Но мы готовы к этому, и будем бороться за правое дело, пока последняя капля крови не покинет наши тела, - после этой вдохновенной речи бретон замолк, давая собеседнику время для осмысления ситуации.

[Prisoner-Boratino]

Ночь 26-27 числа. 

Облачная вершина представляет собой небольшой холм на северо-западе от Коррола, с которого открывается великолепный вид на этот город, словно бы затерянный среди могучих дубов Великого Леса. С такого расстояния его стены кажутся тоненькими серыми ленточками, в окружении которых торчат подобно воткнутым в подушечку булавочным головкам крохотные домики. В густой зеленой траве можно обнаружить белые камни, бывшие в старые времена колоннами, частью забытого людьми святилища. Среди этих обломков возвышается до высоты пояса небольшой постамент, по всей видимости, служивший когда-то местом подношений. Редко заходят сюда путники, и только знающий взор может распознать могучий источник магии, расположенный в такой глуши.

Элдарион оторвал ладонь от холодного бесчувственного мрамора и вытер ее о полы мантии. По остаткам ауры он пытался определить последних чародеев, которые пытались получить доступ к скрытым в этом месте знаниям и силе. Обычно это удавалось сделать быстро и сразу. В этот же раз что-то пошло не так. И самым странным было даже не то, что одним из мощнейших заклинаний школы разрушения овладела, хоть и не в самой сложной его форме, совсем юная колдунья. И даже не то, что она уже несколько лет как была мертва. К своему величайшему удивлению, маг обнаружил, что одним из нынешних укротителей стихии молний являлся отчасти и он сам. Вторым, по всей видимости, являлась девчонка, которую они с Зено подняли в форте Эш. Но был еще и третий. Вернее, третья. Мистицизм никогда не был сильной стороной колдуна, да и, видимо, последний участник этих необычных взаимоотношений на уровне тончайшей материи Нирна оградил себя мощными защитными чарами. Так или иначе, но единственное, что удалось установить достоверно - так это то, что она не только умерла несколько столетий назад, но и никогда не приближалась к странному алтарю. Альтмер решил, что это та таинственная Леди, которой поклонялся Ферриус. Ее силы были воистину впечатляющими, и эльф где-то в глубине души порадовался тому, что они не являются врагами. По крайней мере, в данную минуту.

Судьба Зено его тоже волновала. Мечник был явно не в себе в день их расставания, да и вообще вел себя крайне странно. Кроме того, он был в Корроле еще две ночи назад и напал на одного члена семейства Маджесто, что тоже было не совсем понятно - как-никак, они работали в одной команде. Предательство Потая же, как ни странно, Элдариона не возмутило. Тот был невероятно скользким типом, и с самой первой минуты знакомства в подсознание мера прокралась тревога и недоверие к этому рыжеволосому, доброму на вид мужичку, который на деле оказался совсем не простаком.

Конечно, было жалко город. Такой стратегически важный пункт обидно было потерять, как и довольно многочисленный гарнизон, который мог бы заметно укрепить ряды слабо обученных повстанцев. К тому же, там остался Эранос. Что же стало с  ним? Разумеется, тот был крепким орешком и не погиб, но неизвестно, сколько времени уйдет у него на то, чтобы сбежать из вражеского лагеря и выполнить свою часть плана.

Помимо прочего, альтмер беспокоился о людях Скарра в предместьях Скинграда и отряде Родгира на севере. Справляются ли они с поставленной задачей? Прибудут ли вовремя к стенам Брумы? Многие ли присоединятся к ним? Он прикинул в уме численность своего маленького войска: примерно сотня людей разбросана между Кватчем, Скинградом и Корролом; еще столько же выступили неделю назад с Родгиром от границы с Морровиндом; во Вратах Пелла также был собран отряд, который должен был присоединиться к ним этой ночью. Ну и, разумеется, были те, кто ушел с ним из Коррола и основные силы, подоспевшие из форта Рейлес. Не более полутора сотен пехотинцев и двадцати магов.

Глядя с вершины холма на своих подчиненных, Элдарион боролся со своим страхом. Вспотевшие ладони с длинными пальцами то сжимались в кулаки, то цеплялись за полы мантии, то опускались на рукоять клинка, то лихорадочно чесали успевшую заметно отрасти за неделю рыжевато-коричневую бородку. Волосы развевались на теплом весеннем ветру, шуршала от его дуновений молодая, но густая и светлая трава, шелестели кроны деревьев. У подножья, там, куда спешила убежать и где желала спрятаться в тени величественных дубов узенькая тропка, горели костры, и их дым долетал до чародея, принося с собой запах жженой древесины. Этот запах дарил спокойствие, но он же и напоминал о грядущих разрушениях. Война была близко. Настоящая война с реальными жертвами. Простые люди погибнут: женщины, дети, беспомощные старики. А все из-за чего? Из-за его жажды очистить свое имя перед народом, на который он сам пошел войной? Но он объявил войну Совету, а не простым людям, которые ни в чем не виноваты. Но разве не они будут страдать, умирать, лишатся всего? Но он же даст им гораздо больше, когда все закончится! Притеснения закончатся, наступит эпоха благоденствия, сытой жизни и свободы! Но какой ценой? Цены эльф не знал, и даже примерно не мог себе представить. Ему было страшно. Но отступать было поздно.

[Arkadros]

{Буратино, Лео, Аркадрос}

26-27 число Первого Зерна. Ночь. Скинград.

После недолгой тренировки, Дирмах оставил отряд, ведь основы он им показал: кто слушал и неплохо стрелял, тот поймёт суть. Пределец незаметно показал жест Лиандру, чтобы поговорить наедине и отправился справить нужду, ожидая эльфа, с которым нужно было кратко обговорить об информации насчёт города, ибо ранее, пока шло обучение лучников, бретон услышал некоторые важные вещи.
- Когда закончишь свои дела - можем начинать,- раздатся ехидный смешок рядом с предельцем.
- Слушай внимательно! - начал Дирмах, смотря в глаза эльфу. - Скинград наполнен смутой, но есть один клан, взявший власть, действуя при помощи страха, но особого порядка нет. В городе есть союзники, которые откроют ворота. Люди привыкли к ужасу, поэтому мы должны мирно взять замок без крови, дабы показать народу, что нам можно верить. Надо заручиться поддержкой здешнего капитана Диона и ты, Лиандр, должен постараться сыграть роль, как никогда. Может станешь новым графом, тем более лицо аристократическое. В плохом случае, придётся импровизировать.
Бретон посмотрел в сторону города, давая время обдумать информацию.
-Значит, мне нужно будет пустить в ход свое очарование, чтобы втереться в доверие капитану Диону. Возможно нам удастся захватить власть... или, по крайней мере, о нас сможет прослышать Эладрион, мы вотремся в его доверие, я выполню заказ, и стану героем страны...- закончил Лиандр.- Расслабься. Однажды мне удалось убедить одного парня, что я - глава Темного Братства и при том Архимаг, сыграть аристократа - что лопух съесть.
- Хорошо, я верю в тебя, и продолжу играть роль дворецкого-слуги. - усмехнулся охотник.
Спустя несколько часов после полуночи, пока весь город был погружен в тревожный сон, вызванный тяжелыми событиями последних дней, здание скинградского отделения Синода покинула небольшая группа людей, закутанных в длинные мантии с капюшоном. Молчаливым парадом прошествовали они по безлюдным улицам, и их мягкие шаги негромким эхо отразились от узких проходов между домами. Вопреки обыкновению, по пути им не встретился ни один из патрулирующих город стражников. Все они сейчас забились в углы своих казарм в замке, расположенном высоко на холме за городскими стенами. Они больше не имели здесь реальной силы, хотя официально все еще представляли местную власть. Теперь же Скинградом правил клан Сиродилов, древних вампиров, и поэтому ночью покидать дома не рисковали не только обычные граждане, но и стражи порядка. Появиться на улице ночью означало обречь себя на верную смерть или, что еще хуже, стать одним из кровососов.
Добравшись до Восточных ворот, люди остановились. Один из них поднял руку вверх и сделал несколько странных жестов, понятных только его товарищам. Те тут же словно растворились в черном пустынном воздухе, но только затем, чтобы спустя минуту возникнуть перед облаченными в красную броню городской стражи вампирами и пронзить каждого из них коротким клинком, зачарованным на урон огнем. Ворота с тяжелым скрежетом отворились, а из-за поросшего кустарником холма вышел отряд воинов в темных доспехах.
Дирмах посмотрел на чёткость движений союзников, убивших стражников. Затем решил держаться рядом с Лиандром и Элитным отрядом.
- А тихо-мирно нельзя было убрать? - спросил пределец у командира.
- Это вампиры, бретон, - подозрительно посмотрел на охотника норд. - С ними иначе поступать нельзя.
- Просто я беспокоюсь о простом люде, но видимо зря, они же все сейчас сидят в своих домах. - ответил пределец командиру, затем повернулся к Лиандру. - Ладно, времени мало, надо продвигаться. Что скажите, ваше высочество?
- Вперед,- эльф кивнул. Сейчас он был одет в свой классический наряд - босмерскую кожаную броню, плащ с капюшоном и маска. Встретив недоуменный взгляд одного из воинов, эльф абсолютно серьезно спросил.- Ты думаешь, я своё прозвище просто так получил? Я владею любым оружием так же хорошо, как искусством общения с дамами.
Кровососы... Лиандр-Элдрион ну очень-очень не любил вампирюг после одного случая, когда острозубик увел у следопыта довольно-таки высокооплачиваемый заказ. Заказ тот, ему, в конечном счете, не удалось выполнить, эльф немного "подсобил" "коллеге", но это не так уж и важно. Осадочек остался.
Бретон взял командование над несколькими лучниками, благо Скарр не возражал. Несомненным плюсом было то, что у них были стрелы, зачарованные огнём, и яды с уязвимостью к огню. Дирмах молча посмотрел на Лиандра, давая колчан и бутыльки.
Вскоре отряд наткнулся на патруль вампиров, их было четверо. Пределец дал безмолвную команду натянуть тетиву и сам выполнил задуманное, прицеливаясь. "Огонь" и стрелы полетели. Дирмах попал в грудь самому дальнему вампиру.
Эльф пошел отдельно ото всех, как он и привык работать. Скрываясь в тенях и/или на крышах, он ловко передвигался в темноте, держа лук и стрелу наготове. И не зря - когда он в очередной раз перепрыгнул со здания на здание, совершив просто акробатический трюк, внизу показался одинокий вампир. Лиандр усмехнулся, натягивая тетиву. На секунду прикрыть глаза, концентрируясь, сосредоточиться на цели, сделать поправку на едва дующий ветерок, натянуть тетиву чуть сильней.
Звон тетивы, негромкий свист рассекающего воздух снаряда, тихое "ах" - вампир осел на землю, сведя глаза на лбу, а, точнее, на стреле в своем тупой башке. Точный выстрел
И тут из тьмы вынырнул еще один кровопийца, которого эльф ранее не заметил. Он осмотрел труп товарища, разогнулся, открыл было рот... только вот сказать что-либо, как и закрыть остроклыкастую пасть ему уже не пришлось. Наконечник стрелы попал прямо в язык, пройдя дальше и выйдя с наружной части челюсти. Второй труп повалился на первый. Босмер выругался на босмерском и направился дальше.
Лучники быстро уничтожили других трёх вампиров, показывая профессионализм. Дирмах повёл дальше, он был рад тому, что вампиры были немногочисленны, плюс эффект неожиданности.
Они направились к гостинице "Две сестры", быстро войдя туда и сгруппировавшись, не мешая друг другу. Здесь были одни вампиры и немало: девять. Освещение позволило прицелиться лучше, Дирмах и компания выпустили стрелы в жизненно важные места тел врагов, изрешетив пятерых. Пределец достал клинки, пришлось сражаться в ближнем бою. Благодаря численному перевесу и неожиданному нападению, удалось заколоть кровососов без потерь, но двоих человек из отряда серьёзно ранили магией и сталью.
Организованно защищая от присутствия кровососов улицу за улицей, отряд, то распадаясь на небольшие группы, то вновь соединяясь, продвигался по северной части города к храму Джулианоса. Там он встретил небольшую группу магов и подкрепление, шедшее с запада. Возвращаясь обратно к восточным воротам по пустому городу, Скарр разъяснял подчиненным дальнейший план действий.
- Наша следующая цель - замок. Мост к нему тщательно охраняется большими силами вампиров, поэтому я полагаюсь на качественную работу магов и лучников, - здесь он покосился на Дирмаха. - После того, как мы прорвемся внутрь, необходимо будет своими словами убедить гарнизон, что мы свои и пришли помочь. Вопросы есть?
Предложенное Скарром было правильным, пределец и сам так бы поступил. Делать упор на лучников и магов, ведь вампиры имеют сопротивляемость обычному оружию, как слышал бретон когда-то.
- У меня нет вопросов, пока что. - ответил Дирмах, потом спросил у Лиандра. - Господин, делаем всё по плану командира, ведь он неплох, как вы думаете?
- Определенно, план весьма хорош. Пожалуй, так и поступим. Ведите,- немного помедлив, кивнул Лиандр-Элдрион. Все равно другого плана не было.
С небольшой группой вампиров, охраняющих подступы к замку, отряд справился без особых усилий. Выстроившись в шеренги по трое, маги и ополченцы неспешно подходили по большому каменному мосту, освещенному десятками факелов, к стенам грандиозного сооружения. В холодном свете луны башни с бойницами и островерхие крыши выглядели зловеще, угрожающе и безлюдно. Впрочем, так только казалось. Не успели бойцы приблизиться и на тридцать шагов к воротам, как наверху послышались шаги и лязг доспехов. Примерно с десяток лучников выглянули из-за укреплений, прицеливаясь и почти не дыша.
- Кто вы такие? И зачем прибыли в город?
- Падайте ниц, жалкие простолюдины! Изыдите из замка, и, возможно, вам оставят жизнь. Я - Лиандр Септим ХIII, прибыл сюда, чтобы заявить о своем праве на титул графа! Я - незаконорожденный сын Уриэля Септима Седьмого! Рождение моё тщательно скрывалось, и я был отправлен на родину своей матери, в Воленвуд. Узнав о недавно отгремевших событиях и кончине своего отца, я приехал сюда как можно быстрей, однако, обстоятельства задержали меня слишком надолго. Даю вам шанс освободить город самим. Подчинитесь воле сына Имперской Короны или я и мои люди будем вынуждены вас убить!
Дирмах предпочёл промолчать, он достал пару кинжалов, которыми, в отличие от своих стрел, мог бы уничтожить две вражеских стрелы. Пределец внимательно посмотрел на дюжину лучников, высматривая малейшие признаки опасности.
- Вам не взять эти стены штурмом, даже если приведете еще сотню воинов. Нам не составит труда перестрелять вас всех за парк минут. А тебя, проходимец, - обратился капитан стражи к босмеру, - я лично убью, если немедленно отсюда не уберешься.
- Знайте своё место! - крикнул бретон с уверенностью и гордостью, будто всю жизнь этим занимался. - Его высочество вместе с элитным отрядом освободил великий город Скинград, в отличие от вас капитан. Впрочем, думаю, господин простит вас, ваша враждебность нам понятна, но среди нас нет ни одного вампира, ибо мы их всех уничтожили, подчистую.
- Откуда нам знать, что вы не лжете? При всем желании, которого к меня нет и в помине, - усмехнулся капитан, - не могу вас впустить. Не верится мне, что такие доходяги как вы очистили город от целого клана вампиров.
- Что за чушь? Вам что, не было видно? - спросил Дирмах, стараясь говорить вежливо. - Капитан, не прикидывайтесь дурачком, ваши дозорные на башнях замка должны были видеть наш разделённый по всему городу отряд, который уничтожал каждого вампира по пути. Мы не нежить, разве этого не достаточно? Где этот клан вампиров теперь? Мы смогли с ними справиться, потому что у нас было преимущество: они о нас не знали, они были рассосредоточены.
- И чего же вы хотите? Избавились от кровососов - теперь отдадим город бандитам?
- Скарр, вы можете доказать им, что вы элитный отряд? Есть документ? - негромко спросил пределец нордского командира.
Северянин пошарил в сумке у пояса и достал оттуда подписанный Потаем Маджесто документ, свидетельствовавший о том, что люди Скарра и он сам выполняют особое поручение на службе государству, и протянул его одному из своих лучников. Тот быстро примотал бумагу к стреле, натянул тетиву и резко отпустил. Раздался резкий тонкий свист, и наконечник глубоко вонзился в деревянную балку на балконе замка. Капитан Дион вытащил стрелу и несколько перечитал текст, а затем довольно хмыкнул.
- Сложите оружие, и мы вас впустим.
Пределец подчинился требованиям капитана.
- Лиандр, а у тебя случайно нет документа, где пишется, что ты сир или принц? - едва слышно прошептал бретон лесному эльфу.
"Во что же мы ввязались, ха?" - подумал Дирмах слегка наплевательски по отношению к судьбе.
- Шутишь? У меня целая пачка документов, по одному из которых я - сам император Уриэль,- прошептал в ответ эльф, извлекая из-за плаща несколько пергаментов. Через полминуты он убрал их, оставив один:
- Здесь есть подтверждение того, что я - незаконорожденный потомок императора!- он поднял бумагу над головой, убирая лук за спину.
- Разбираться в твоей писанине, ушастый, будет Совет Старейшин, если угодно. Я же этим заниматься не намерен. Сложите оружие у входа в одну кучу и заходите внутрь.
Ворота замка медленно раскрылись, приглашая воинов войти. Лучники продолжили держать тетивы натянутыми, готовые отпустить их по первой команде своего капитана.
Пределец понял, что капитан здесь жёсткий и опытный, его так просто не проведёшь. Тем не менее, прийдётся играть до конца, хорошо хоть у Лиандра был соответствующий оригиналу документ-фальшивка, хотя есть вероятность, что настоящий. Спокойная вежливость - оружие бретона.
- Капитан, ради Акатоша, перестаньте! Неужели нельзя обойтись без грубостей? Как ваше имя? - спросил Дирмах, складывая мечи и лук.
- Меня зовут капитан Дион. И что я должен перестать? Просить вас сложить оружие? Сам посуди, бретон, могу ли я впустить в свой замок несколько десятков вооруженных людей, которых вижу в первый раз в жизни?
- Я Дирмах, правая рука великого во многих смыслах сира Элдриона, которого вы назвали "ушастым". - с укором сказал Дирмах, посмотрев на Диона. - Мы пришли помочь, но к сожалению, по пути сюда у его высочества было много неприятностей, из-за чего выжили только сир и его верный слуга с верным псом. Благо доблестный отряд командира Скарра помог добраться сюда. Повсюду смута и хаос, будто Дагон вернулся.
Лиандр пока молчал, раздумывая и прикидывая в уме открывающиеся впереди возможности.
От этих слов по телам многих городских стражников пробежала дрожь. Удивительно, но даже спустя десять лет после вторжения Обливиона страх все еще жил в людской памяти, и вот теперь имя Дагона повергло в ужас даже крепких и закаленных в боях солдат. Поверив пламенной речи бретона, Дион смягчился.
- Мы с радостью примем вашу помощь и благодарим за освобождение города от этих кровопийц. Риллиус! - подозвал капитан одного из молодых стражников. - Проводи гостей в казармы и прикажи прислуге накормить их.

[RottenSkeleton]

{SnowK, RottingSkeleton MadSkeleton: один день в жизни Николаса Аккапари}
Ночь с 26-ого на 27-ое Первого Зерна.

- Прошу сюда, учитель Аккапари. – Гвендолен добродушно пригласила своего наставника проследовать за ней в пещеру, расположенную почти у самых стен Брумы. – Не стоило нам с Госпожой разделяться… без меня она совсем как без рук… Кажется, её левая кисть действительно отказала…- обеспокоенно причитала девушка, двигаясь по заброшенным тоннелям. – То ли дело ваше новое тело… Оно прекрасно, не находите? Я бы даже сказала, совершенно, но Леди считает, что процесс всё ещё нуждается в доработке… Думаю, уже скоро мы сможем подарить ей… А! Вот досада!
Гвендолен остановилась перед крупным завалом – видимо, после истории со шпионами городская стража решила заблокировать этот проход. Разочарованно цокнув, девушка приложила палец к губе и глубоко задумалась, но уже через несколько секунд принялась расчищать завал при помощи магии телекинеза. Когда работа была окончена, парочка наконец оказалась в подвале жилого дома.
- Подождите ещё чуть-чуть, пожалуйста. Я мигом! - волшебница улыбнулась и достала из ножен на сапоге ужасающего вида кинжал, больше напоминающий тесак мясника, нежели элегантное орудие самообороны. Отперев люк погреба заклятьем, Гвендолен забралась в дом, а через некоторое время вновь предстала перед Николасом, слегка запачканная кровью, но, тем не менее, вполне довольная собою. – Теперь можно входить. Извините меня за весь этот… бардак. Просто не обращайте внимания, ладно?
Аккапари неожиданно ловко забрался вверх, в хижину, жестом напомнив ученице, что ей запрещено к нему прикасаться; Гвендолен же закрыла люк за своим наставником, после чего, казалось бы, принялась приводить себя в порядок, хотя, на самом деле, лишь довела себя до ещё более жалкого состояния – взлохматила волосы, разодрала в нескольких местах платье и вытерла о него свой кинжал. Убедившись, что теперь она выглядит так, как будто её пытали, девушка улыбнулась и посмотрела на задумчивого Николаса, рассеянно осматривавшего помещение.
- Сейчас я отправлюсь на приём к графине, – волшебница поклонилась учителю и зашагала к выходу: – Будьте паинькой, хорошо? Можете пока погулять, а как только я закончу свои дела в замке, так сразу наведу здесь порядок, обещаю. Хорошего вам дня, учитель, и ещё раз простите! – расплывшись в безмятежной улыбке, Гвендолен скрылась за дверью, оставив Николаса Аккапари в компании пары трупов, небрежно запрятанных под замызганную кровью кровать.

Аккапари, осмотрев всё это, лишь потёр лоб, озадаченно разглядывая мёртвых жителей дома - а никем и ничем другим жертвы его молодой ученицы быть не могли:
- Бедные обыватели! Этот день для них стал темнее чёрного. Это у них впору просить прощения...
Николас вздохнул, положил походную сумку на пол, сбросил верхнюю одежду и... Начал прибираться: сменил постельное бельё, вытер кровь с пола, аккуратно перепрятал трупы под кровать, накрыв их грязным тряпьём и запачканным кровью одеялом. Конечно, он мог бы поднять их из мёртвых и дождаться окончания заклятья, но слать двух невинных человек в Каирн Душ было бы бесчеловечно, а просто сжечь трупы было попросту негде: в маленьком камине . Да, Николас уже не был человеком, но это не давало ему повода причинять зло другим. Может, они ещё встретятся в потусторонней жизни. Может, он даже устроит для них похороны... Ну, или хотя бы что-то похожее на то, что Сейдро Веллиндус сделал для Хриплого Ральда.
Все эти воспоминания о прежней жизни казались такими далекими, мягкими, тёплыми. Как будто Николас вспоминал о своём детстве. Всё это, да и всё вокруг него, волшебник воспринимал как милые детские игры. Он уже был мёртв, он не был жив. Он не играл никакой важной роли, и не мог её играть: Аккапари был призванным слугой другого мага, и, как и множество слуг, которых призвал когда-то он сам, исполнял свою роль тихо и без лишних слов. Это вполне его устраивало.
Потом бывший архимаг уселся и начал доставать вещи из сумки: несколько учебников, полный набор алхимических приборов, свитки, принадлежности для письма, магический светильник и даже самодельный складной алтарь для зачарования. Большую часть всего этого добра для уроков добыла Гвендолен - это было её первым и вторым заданиями. Николас не знал, откуда его ученица взяла их, но подписи "Лавальер" на форзаце одной из книг хватило, чтобы убедить волшебника в том, что это её личые вщи. Всего этого вполне хватало для обучения тому сложному и запутанному искусству, которое Николас преподавал и в котором юная Лавальер делала весьма серьёзные успехи уже с первого дня.
Сложив на столе в углу дома из принесенных им вещей что-то вроде небольшого кабинета волшебника, Аккапари заглянул ещё раз в погреб, сам не зная, зачем. Там он осмотрел скромные запасы еды, которыми располагали бывшие жители дома: связка чеснока, промёрзлый хлеб, салат, вяленое мясо. Из напитков только какой-то дешёвый эль, и то холодный. Непорядок. Какой непорядок? Николас сам не понимал, но что-то в нём заставило его вновь подняться наверх и обшарить дом. В маленькой шкатулке в шкафу, которую он вскрыл ножом, он нашёл несколько десятков золотых - запасы на чёрный день жителей дома. Волшебник, не задумываясь, взял пригоршню и накинул на себя верхнюю одежду, а потом вышел из дома.

 

Шестой час утра, 27-е Первого Зерна.
В Бруме уже воцарились предрассветные сумерки. Немногочисленные прохожие на улицах, едва проснувшиеся, даже не обращали внимания на незнакомое лицо в городе, а Аккапари в бархатной синей мантии волшебника тихо перемещался от дома к дому, тихо и с любопытством осматривая местную архитектуру. Он заглянул в бывшее отделение Гильдии Магов, почему-то долго дёргал ручку у одного из маленьких магазинчиков, слушая звук трения во внутренних механизмах замка, остановился у Олафа и посмотрел на продуваемый, закопченный замок графини Карвейн. Всё это было очень знакомым, ведь до своей смерти Николас уже был здесь, когда направлялся в Имперский город с Севера, и при этом всё выглядело совсем иначе. Он не знал, так ли смягчила память минусы этого места, или же всё действительно стало хуже в его отсутствие.
Но постепенно мрачная, тёмная утренняя Брума начала просыпаться, тихий шум начал наполнять город, жители, капли крови этого гигантского организма, начали течь по улицам, сосудам его. В кузнице начал стучать молот кузнеца; у входа в замок сменились с не спавших всю ночь на бодрствующих стражники; на рынке открылись лавки, и началась торговля. Брума служила важным перевалочным пунктом между городами Севера, в особенности Вайтраном, и городами Сиродиила, в особенности Имперским городом, так что большая часть товаров здесь была соответствующей: мягкие меха, янтарь, походная одежда, солёная рыба и вяленое мясо северных краёв, а ещё нордский мёд, и в особенности превосходные нордские оружие и броню здесь меняли на специи, вино, бархат и шелка, дорогую одежду, книги, зачарованные предметы и драгоценности. Конечно, большую часть этих товаров Сиродиил приобретал у Хай Рока, чтобы перепродать по большей цене Скайриму: норды со времён Бенд'р-марка неохотно торговали с бретонцами, и жители метрополии этим охотно пользовались, усиливая своё влияние в провинциях и получая прибыль. Раньше такое вызывало у Николаса, несколько ратовавшего за благополучие своей страны, желчную неприязнь к имперцам; теперь ему было, в общем-то, всё равно.
Бывший архимаг остановился у одного из прилавков. Смуглая торговка с юга, низкая, морщинистая и кутавшаяся чём-то средним между платком и шарфом, продавала какие-то специи и травы. Аккапари с интересом начал расспрашивать её, что есть что, и та неохотно объясняла: вот эта красная травка произрастает рядом с Оркрестом, и из неё хорошо делать наливки, а эта тёмно-зелёная - на границе Эльсвейра с Вваленвудом, несколько ядовитая в сыром виде, но если её сварить с вот этой жёлтой, то прибавит супу остроту... Наконец, Николас положил взгляд на листья зелёного цвета, с которыми можно было, как утверждала торговка, варить весьма вкусные отвары, и попросил пригоршню. Торговка назвала цену, Аккапари начал отсчитывать деньги...
Тяжёлая рука опустилась ему прямо на плечо, и охрипший голос спросил:
- Господин Голденберд?
Николас вздрогнул, уронив пару монет на прилавок, и обернулся. Перед ним стоял невысокий, пожалуй, ниже самого Аккапари, имперец в кожаной броне и в плаще. Когда-то этот бродяга был полон жизни и сил, но теперь он выглядел осунувшимся и болезненным. Конечно, Аккапари, ни разу не встречавший Меркурио, не узнал его:
- Прошу прощения?
Тихий и ровный голос Николаса не имел ничего общего с голосом Авидо. Меркурио моргнул, убрал руку с плеча волшебника и хрипло, вполголоса выдохнул:
- Ошибка.
После этого лучник пошёл дальше по рынку, высматривая что-то на прилавках и, видимо, тут же забыв про Аккапари. Покойный волшебник, стараясь не терять его из виду, торопливо отсчитал деньги, забрал свою траву и последовал за имперцем: теперь его съедало любопытство, откуда его мог знать этот странный и чем-то отдаленно напоминавший Николасу Ральда прохожий. Так он проследовал за ним до прилавка какого-то охотника, у которого незнакомец начал покупать какой-то, по всей видимости, вещевой мешок. Торги шли недолго - пришелец сбил баснословно завышенную цену всего на пару золотых и, забрав новое приобретение, оглянулся по сторонам и пошёл в сторону часовни. Волшебник последовал за ним, поддерживая безопасное расстояние.
Утренняя проповедь уже давно кончилась, и, помимо священника, Меркурио и Николаса в часовне оставался весьма скромно одетый норд с крестообразным шрамом на лице и с неправильной формы, будто рваной бородой, который сидел на коленях перед алтарём Стендарра с закрытыми глазами; губы его двигались, борода тряслась, но ни звука норд не издавал. К этому человеку у Аккапари также разожглось любопытство, и Николас начал следить уже за ним, и едва успел заметить, как через полчаса имперец, закончив горячую беседу со священником, направился к выходу из часовни. Николас последовал за ним, краем уха зацепив негодующее бормотание священника, с которым говорил Меркурио, что-то про "недостаток веры", или "перепись меры"? А норд продолжал молиться у своего алтаря, не обращая внимание на окружающих.
Тем временем имперец направился в район с домами бедняков и тихо шёл по улочкам между скромными хижинами, почему-то заглядывая в окна домов. Наконец, он нашёл какую-то хижину, которая ему, видимо, понравилась... И перемахнул через забор во двор, минуя калитку, а потом, по-кошачьи пригибаясь к земле, подобрался к двери дома. Николас шёпотом произнёс заклятье Приглушения Шагов и последовал через снег прямо за ним, и...
Имперец остановился посреди двора и обернулся:
- Господин Голденберд.
В этот раз это был не вопрос. Как будто пришелец был теперь убеждён, что Николас был каким-то там Голденбердом. Аккапари нахмурился и покачал головой:
- Нет.
- Меняйте имена, но я знаю, что вы - вы. Вам что нужно?
Николас озадаченно крякнул: он и сам не знал, что ему нужно от этого странного человека! Правда, один вопрос его всё-таки беспокоил:
- Кто такой "господин Голденберд"?
- Продолжаете шутить. Ладно, я понял. Как теперь вас звать?
И при жизни не очень внимательный к окружающим, а после смерти и потери некоторой доли человечности только ставший бесполезнее в этом плане, Николас только в тот момент понял, что голос пришельца был крайне слабым, как будто был эхом, а не речью живого человека. Привидение?.. Нет, разумеется, нет. Неужели стоявший перед ним был настолько болен, что едва мог говорить? Или у него просто не было желания поднимать голос? Может, он шептал, чтобы не быть услышанным прохожими. Николас понизил голос:
- Николас. Николас Аккапари.
Имперец кивнул:
- Господин Аккапари... Зачем я вам?
- Откуда ты меня знаешь? Или "Голденберда"?
- Странный вопрос. Сами знаете.
- Не играйте со мной в шарады. Я не знаю никакого Голденберда. Я никогда не слышал такого имени, никогда не носил такого имени, никогда...
Николас остановился. Он вспомнил тот вечер, в особняке, с его учеником, носившим зачем-то маску, а поверх маски - его собственное лицо. Аккапари вспылил:
- Нет, я не он! Это был двойник, лжец, притворник. Он носил моё лицо без моего ведома и дозволения. Вы знаете его? Как он его использовал? Какой славой обладает Голденберд?
Меркурио даже не сдвинулся и лишь спокойно произнёс:
- Он - мясник, убийца, за деньги. Я - его слуга.
Бретонец вспыхнул:
- Так вот чем занялся мой недостойный ученик, стоило мне только оставить его без присмотра! Знал же, знал, что ради денег такой пойдёт на всё, что угодно! Дай угадаю - он использует мои труды, чтобы набивать свои карманы золотом? Вот зачем он понадобился тем--
Однако тут же, стоило ему разозлиться, он... Засмеялся, и очень громко. Меркурио проследил, как Аккапари закивал:
- Ну, что я могу сказать, подлец нашёл самое практичное применение моим гаргульям. Я видел их заменой солдатам в борьбе против врагов всему живому, он же увидел в них убийц живых. Признаю, мои каменные львы весьма хорошо показывали себя в боях с бандитами и даэдра... И даже вампирами, вопреки всем ожиданиям!
- Гаргульям? Каменные львы? Вампиры?.. - слабо спросил Меркурио, и Николас взмахнул рукой:
- Неужели мой ученик не рассказывал обо мне? Хотя, судя по всему, вы даже не знаете его истинного лица, или даже имени, верно? О, это вполне в его духе - постоянная ложь, извечные секреты, всегда держать под рукой место для отступления... Ну что же, хотя бы у него есть покорный слуга под рукой, с каменными статуями и каменным сердцем тот молодой человек вполне мог бы свихнуться.
- Вы были его учителем? - спросил Меркурио. Аккапари улыбнулся:
- Что я и говорю.
- А знаете ли вы имя? Настоящее имя?
Улыбка Николаса растаяла, и он попытался что-то произнести, но как будто ком в горле заставил его подавиться. Меркурио застыл, но закашлявшийся Аккапари жестом показал, что не следует беспокоиться, и, прокашлявшись, вытер рот и нахмурился:
- Знаю... Но не скажу.
- Почему?
- Мне кажется, такие вещи лучше обсуждать за кружкой чего-нибудь тёплого... Если вы не против, разумеется, - пожал плечами Аккапари: старый волшебник после смерти не чувствовал холода, из-за своей природы или из-за очень тёплого плаща Гвендолен, или из-за какого-то зачарования на нём, но ставлять слабого и болезненного Меркурио на этой улице он тоже почему-то не хотел. Ему не особо хотелось обсуждать своего ученика, но что-то в Ноктюро побуждало Николаса продолжить разговор с ним. Он никогда не был таким разговорчивым с незнакомыми людьми. Может, его так изменила смерть?
Меркурио потёр живот и кивнул:
- Так и быть... Ведите.

 

Одиннадцатый час утра, 27 Первого Зерна.
- На мне лежит... Очень мощное заклятье, которое не позволяет мне называть его имени. Более того, я сам на себя её взял... Скажем так, вино очень дурно на меня влияет... Это магическая клятва, из тех, которые заключали волшебники Запада, когда обещали хранить какую-то тайну. Даже смерть не освободила меня от неё, как видите.
- Его зовут Авидо Ингений, нет?
Волшебник поморщился и покачал головой:
- Нет, это имя я никогда раньше не слышал. Должно быть, эту личину для себя он сотворил уже после моей смерти.
Меркурио тихо приложил чашку с отваром к губам. Николас вылечил его простуду магическим заклятьем, что было весьма неприятной процедурой: Ноктюро долго кашлял, выплёвывая и отхаркивая выходившую из тела заразу, и его даже стошнило, уже во второй раз за неделю. После этого странный волшебник, даже не спрашивая имени Меркурио, предложил возместить потерянный завтрак, и Ноктюро приготовил себе из его запасов что-то вроде обеда. Хотя, действительно ли вся эта еда принадлежала Николасу? Меркурио, привыкший подмечать детали, легко заметил завёрнутые в кровавое тряпье трупы под кроватью... Может, Аккапари был куда больше похож на своего ученика, чем он думал.
- Так он тебя бросил. Почему?
Меркурио покачал головой и флегматично произнёс:
- Видимо, Ингений больше не видит во мне пользы. У меня больше нет своего места.
- Однако. В таком случае мы чем-то похожи. Мы оба оказались, так сказать, за бортом... Правда, причины для этого у нас разные.
Николас сделал ещё один глоток. Тщетно: он не чувствовал жара напитка, не чувствовал его вкуса, зато слышал, как горячая вода течёт по не работавшим внутренностям. Бывший архимаг только рядом с Меркурио обнаружил, что даже не всегда вспоминал, что для речи нужно делать выдох, из-за чего по несколько раз открывал рот и пытался что-то произнести, но не издавал ни единого звука. Дыхание, при жизни казавшееся естественным, от особенно рассеянного Николаса после возвращения требовало определенной концентрации, даже напряжения.
Волшебник поставил чашку на стол:
- Вот я, скажем, мертвец.
- Простите? - спросил имперец, и бретонец пожал плечами, равнодушно выдав:
- Мёртвый тралл. Поднятый труп.
Ноктюро на секунду потерял самообладание и поперхнулся отваром, но потом, взяв себя в руки, вытер рот и спокойно спросил:
- Однако. Но... Господин Аккапари, у вас есть место! Вы слуга некроманта. У меня же места нет.
- Понимаешь... При жизни это трудно уловить... Но после смерти разница между мёртвым и живым становится очевидной.
На лице Николаса изобразилась агония, и он покачал головой:
- Люди боятся смерти не из-за холодной неизвестности или ужасов Забвения. Они... Боятся потерять возможность жить дальше. Даэдра боятся навеки остаться в замкнутом пространстве Обливиона, где ничто не остаётся вечным, они рвутся в мир смертных, они хотят оставить какой-то след на лице Мундуса; уж поверь мне, я был мастером школы Колдовства при жизни, и я знаю, чего они жаждут больше всего. Точно так же и с живыми: мы до конца боимся потерять возможность влиять на окружающих нас людей, исчезнуть из мира, оказаться смытыми потоком времени. Мундус - большая песочница, и все мы пытаемся разложить песчинки по своему.
- К чему вы всё это?
- К тому, что у тебя ещё ничего не потеряно. Как не потеряно и у меня. Ты ещё жив, и ты можешь что-то сделать, вероятно, что-то хорошее, - Николас показал на прибранный им дом, хотя Ноктюро только тихо отметил, что убийство истинных хозяев дома вряд ли можно назвать "хорошим делом", - как и мне дали возможность продолжить своё дело. Тебе стоит встретить мою новую ученицу, и мою госпожу; они могут делать странные или страшные вещи, но я уверен, что они стремятся к свету, как и все мы. Убедительно заявляю: они найдут для тебя место и для твоих... Способностей применение. Какими бы они ни были.
Меркурио склонил голову. Аккапари как будто точно знал, что ему нужно. Правда, Николас его понимал, прямо как тот, в балахоне... Или тот дворянин. Он тоже оказался, в своём роде, человеком без места. Правда, теперь у него оно было. Ноктюро подумал - что он, в конце концов, получит? Что потеряет? После неожиданно утомительного пути в Бруму Меркурио совсем не радовала перспектива провести остаток жизни в дикой местности. Он слишком размяк, чтобы вернуться туда, в дикие края. Лучше переждать ещё сезон и уйти летом. А может, лучше вообще не уходить.
Убийца кивнул:
- Так и быть. И как теперь позвать твою... Госпожу?
- Меня не зовут. Я прихожу сама. – голос старика вдруг переменился, став более женственным, но, в то же время, холодным и совершенно равнодушным. Изменения коснулись и лица – теперь оно не выражало ровным счётом никаких эмоций, а глаза были пусты и устремлены прямо на собеседника; Меркурио поморщился - клиентов с таким взглядом он встречал немало за время работы на Авидо, и ни один из них ничего хорошего собой не предвещал. – Этот старик слишком много болтает, но лишь за тем он и был возвращен с того света. У тебя же имеются иные таланты, не столь уникальные, но, тем не менее, достаточно полезные для нашего дела. Ты потерял своего хозяина, а мне всё ещё нужен человек, не гнушающийся замарать свои руки. Я нанимаю тебя, безликий убийца. С моей помощью, ты наконец обретёшь своё место. – Николас встал из-за стола и положил свои руки на плечи Меркурио, и тот слегка согнулся под неожиданной тяжестью ладоней волшебника. – Я Ариана, Королева Червей. Представься, смертный, и ответь, готов ли ты следовать моим указаниям?
Меркурио при словах "Королева Червей" слегка отпрянул, как будто в него бросили снежком, при этом не теряя самообладание. Что-то в лице и голосе изменившегося Николаса ему что-то напоминало, да и то, как Николас относился к "госпоже", тоже... Но что, откуда он мог это знать?
- Меня зовут Меркурио Ноктюро, и я готов.
- Очень хорошо, – старик обошёл вокруг наёмника, словно оценивая его и вернулся на место: – В Корроле ты уже встречался со мною и моею служанкой, Гвендолен, - Меркурио кивнул и побледнел, вспомнив события той ночи, а Николас продолжал: - Отныне она твой лучший и единственный друг. Защищай её и выполняй все поручения этой девушки, как если бы их отдавала я. Впрочем, она сама рада услужить, поэтому ни в чём себе не отказывай. Я хочу, чтобы вы стали партнёрами, способными позаботиться друг о друге. – Аккапари вдруг умолк и на мгновение вернулся в норму и удивлённо уставился на Меркурио – но уже в следующую секунду Ариана восстановила контроль над его телом: – Сейчас вашей задачей является устранение графини Брумы, Нарины Карвейн. Гвендолен будет ждать тебя в замке – представься её телохранителем и при первой же возможности покажи ей… Руку, пожалуйста, – старик протянул пару безжизненных пальцев к ладони собеседника. Стоило Николасу-Ариане прикоснутся к его коже на запястье, как там вырисовалась пара сплетённых между собою белых роз, одна из которых выглядела цветущей, а вторая – наоборот, увядающей. Мертвец попытался улыбнуться, но в итоге, лицо его исказил лишь грубый оскал. Меркурио, нахмурившись, осмотрел знак, невольно отметив про себя, что она вполне естественно бы выглядела на коже заключенного Имперской тюрьмы.

- Теперь поговорим о твоём гонораре. – продолжил старик после короткой паузы. – Служение мне – уже само по себе награда, но тебе, вероятно, хочется чего-то большего. Какой же милости ты жаждешь от своей новой госпожи?

Ноктюро не смог сходу придумать ответа: он вообще с трудом представлял свои желания и с Авидо, и большая часть их сводилась к "О Девять, пусть он не потратит все наши деньги на вино, скуму и баб", а сейчас вообще не знал, чего хочет. Меч поострее? Лекарство от насморка? Тёплый плед? Всё это казалось каким-то жалким, приземлённым, ведь Меркурио мог всё это себе добыть и без помощи своей новой покровительницы. После минутных раздумий он всё-таки смог выдавить из себя:
- Для меня нет большей награды, чем служба.

- Чудесно. Подобная преданность не должна остаться без внимания. Теперь ты вправе заставить этого старика наложить мощнейшее зачарование на любую свою вещь, а в случае успеха предстоящей операции, мои слуги преподнесут тебе любое оружие, какое только пожелаешь. К вечеру ты должен быть в замке, а пока, можешь заняться своими делами. – голос Арианы умолк, уступив место даже более растерянному, чем обычно, Николасу.

Меркурио встал. Теперь он знал, что будет делать.
Ассасин положил руки на плечи Аккапари, почти так же, как положила руки Николаса ему на плечи Ариана, правда, далеко не так тяжело:
- Николас, мне нужен зачарованный предмет, который мог бы позволять мне принимать любой вид, какой я захочу, и чтобы он был не слишком большим, чтобы я мог его спрятать где-нибудь в случае чего. Что-то вроде... Маски моего бывшего работодателя. Вы же её видели, верно? Сможете сделать до вечера?
Бретонец проморгался, протёр глаза, встал, подошёл к столику с магическими принадлежностями, взял в руку один из камней душ и неуверенно кивнул:
- Должно быть... Да... Я попробую.
- Отлично. Я рассчитываю на вас.
Имперец похлопал по плечу волшебника и пружинистой походкой пошёл к выходу. Николас, привстав, спросил:
- Куда это вы?
Ноктюро остановился:
- Действительно, у меня же нет денег... Господин Аккапари, у вас есть какая-нибудь мелочь?
Аккапари достал оставшиеся после покупки трав на рынке деньги. Меркурио забрал их все, пересчитал и кивнул:
- На пару ножей хватит.
- Ножей? Неужели в распорядке дня пролитие крови? - озадаченно переспросил Аккапари, но Меркурио, не ответив на вопрос волшебника, вышел из дома.

Николас достал алтарь зачарования из мешка и прикинул, как бы выполнить задание Меркурио... Маску он не мог изготовить без, собственно, маски, а вот небольшое кольцо... Создающее временную иллюзию чужого лица... Это было вполне в его силах, и такое вполне можно было создать за один день и без особой подготовки.
- И всё-таки, я соврал...
Николас улыбнулся и откинулся на спинку стула:
- Похоже, даже мертвецы могут повлиять на эту песочницу...

Сообщение отредактировал MadSkeleton: 22 апреля 2015 - 19:49

[SnowK]

[Prisoner-Boratino, SnowK. Очередной побег из Коррольской тюрьмы, но на сей раз - очень даже запланированный.]

 

Двадцать шестое число Месяца Первого Зерна, ночь, Коррольский Замок.
Как только основная часть имперских сил покинула город, Эдгар направился в казематы, дабы переговорить с пленёнными магами мятежников. Первым делом, он попытался войти в подземелья под своей собственной личиной – но увы, стражники отказались пускать репортёра, даже не смотря на то, что тот обещал упомянуть доблестных караульных в свежем выпуске “Вороного курьера”. В конце концов, охрана попросту выдворила назойливого журналиста и продолжила заниматься своими делами – а именно, азартными играми и подражанию начальству.
Оказавшись на улице, Эдгар уже было отчаялся, но вспомнил о найденной маске – с её помощью он наверняка смог бы одурачить стражу. Тем не менее, мысли о преступлении закона всё ещё не укладывались в его голове, и, к тому же, находка вполне могла оказаться чьим-нибудь злым розыгрышем. И всё же, репортёр был твёрд в своём намерении докопаться до истины, а потому надел маску, но, к его сожалению, ничего не произошло – из отражения в луже на журналиста всё ещё взирало металлическое лицо с застывшей ухмылкой.
- Ну же, работай… - прошептал бретонец. – Хочу выглядеть как Филип Ауреол! Давай, пожалуйста… - молил Мейстерхейм, но маска не отвечала. Тогда он сосредоточился на образе следователя, и чудо наконец произошло – его очертания в воде изменились, и вот перед ним уже не молодой парень, а седовласый старик, закованный в латы Коррольской стражи. Не контролируя поток собственных эмоций, Эдгар радостно подскочил и вознёс кулак к небу, чем привлёк внимание проходившей мимо женщины, которая была крайне удивлена видеть вечно недовольного, страдающего ревматизмом соседа резвящимся подобно юнцу.
- Господин Ауреол… - пробормотала незнакомка. – У вас что, внучка родилась?
- Дд-да, именно так! – смущённо выдавил из себя Эдгар. – А теперь извините, пойду обрадую своих… сослуживцев! – бретонец поклонился, как обычно делал при беседах с дамами и поспешил обратно в казематы, но по дороге случилось непредвиденное – перед ним возник настоящий следователь, собственной персоной.
- Уже вовсю развлекаешься? – Филип улыбнулся и попытался потрепать Эдгара за плечо, но рука его вошла в тело подделки на несколько сантиметров. – А ты пониже меня будешь.
- Из-звините… - перепугано зашипел репортёр, ожидая праведного гнева своего знакомого, но тот лишь слегка оттолкнул бедолагу и продолжил движение.
- Я иду спать. – спокойно прошептал Ауреол. – Постарайся не испортить мне репутацию, в противном случае, я найду тебя и упрячу за решётку до скончания веков. И да… поработай-ка над голосом - твой слишком девчачий.
Как только старик удалился, бретонец перевёл дух и боязливо продолжил движение по коридору. У самой двери, ведущей в казематы он уже хотел было постучаться, но затем вспомнил о личине, которую принял и бесцеремонно вошёл в помещение, перепугав караульных своим внезапным появлением.
- Опять дурью маетесь? – воскликнул Эдгар вживаясь в роль, затем вдруг закашлял и попытался снизить тембр. – Мне нужно допросить заключённого.
- Никак нет, сэр! Разумеется, сэр! - стражники покорно отворили перед подделкой дверь и пропустили его к камерам. Журналист подумывал потребовать ключи, но затем вспомнил завет старика и лишь прикрыл за собою дверь, чтобы не привлекать лишнего внимания. Караульные молча переглянулись, жестами дали друг другу какие-то указания и вновь принялись имитировать бурную деятельность.
- Кто у вас тут за главного? – спросил бретонец, оставшись наедине с узниками. – Пришло время поговорить о ваших истинных мотивах.
- Прости, парень, но с тобой нам говорить не о чем, - выглядящий совершенно измотанным Эранос грустно покачал головой, глядя в пол перед собой. - Тебе лучше уйти.
- А с кем бы ты предпочёл общаться? – спросил Эдгар, глядя на себя – иллюзия совершенно точно продолжала действовать, но, похоже, опытного мага нельзя было провести подобным трюком. Репортёр вдруг почувствовал себя совершенно голым и слегка смутился, но, тем не менее, под маской его розовеющего лица не смог бы разглядеть даже самый могущественный волшебник. – Если вы согласитесь поделиться со мною информацией, я в долгу не останусь!
- И что же ты сможешь для нас сделать? Уберечь от топора имперского палача? Не думаю, - с тоской в глазах ответил маг. Этот назойливый парнишка действовал ему на нервы. Мало того что тот никак не желал отвязаться, так еще и пытался давать какие-то обещания.
- Я могу оставить вам это… - репортёр достал из сумки несколько свитков отпирания Ондузи – Взамен, мне хотелось бы получить наводку на вашего лидера, Элдариона. Знания, которыми он располагает, могут послужить ключом к прекращению этой глупой войны.
- Должно быть ты не знаешь, что на нас наручники, накладывающие заклинание безмолвия, - Эранос наконец перестал сверлить взглядом каменные плиты и посмотрел на собеседника, демонстрируя тому свои кисти, скованные кандалами. - Поэтому свитками воспользоваться мы не сможем. Тебя же за такое стража упечет в соседнюю камеру, если не зарежет на месте. А что касается Элдариона - его ловить бесполезно. Даже я не знаю, где он находится сейчас.
- Разве у вас нет заранее обговорённого места встречи? Неужели он даже не попытается войти в контакт со своими товарищами? – разочарованно пробормотал бретон. – Что же у вас за лидер такой? Если хотите, я могу попытаться вас отсюда вытащить... – репортёр расхрабрился – разумеется, он всё ещё чувствовал себя не в своей тарелке, и всё же, упускать возможность не собирался. Под личиной Филипа Эдгар вполне мог заставить караульных покинуть пост – а значит, дать магам возможность сбежать.
- А с чего ты взял, что наше заключение не является частью хитрого плана Элдариона? - резко ответил альтмер. - Какой смысл ему поддерживать с нами контакт сейчас, когда мы находимся под надежной охраной, и пять десятков легионеров в замке готовы схватить его при появлении? Хотя, знаешь… Отопри-ка хотя бы мои наручники, - заговорщически зашептал эльф, поднеся лицо почти вплотную к холодным прутьям решетки. – Я готов поделиться с тобой своими знаниями, но сперва дай мне знать: что творится в городе? Мы слышали беготню наверху.
- Я никудышный взломщик… - стыдливо прошептал Эдгар, доставая из сумки кинжал и принимаясь ковыряться им в кандалах. – На Лейавин напали мертвецы, и легион готовится к переброске войск… сейчас в городе их не так уж и много. Скамп дери! – лезвие соскользнуло и покарябало кожу на руке репортёра. Тот поднёс раненную ладонь ко рту и протянул кинжал магу. – Может, сам попытаешься?
- А свитки отпирания тебе на что? - недовольно поинтересовался маг, наблюдая за тем, как парень пытается поломать механизм замка.
- Но ты же сказал... - теперь Эдгар чувствовал себя ещё более неловко. Не считая пары иллюзорных трюков, он мало что смыслил в магии, поэтому понятия не имел, в каких случаях наручники блокируют чары. – Ладно. – обескураженный репортёр подготовил один из свитков и применил его на кандалы. Себе же он дал зарок как можно скорее взять несколько уроков - по взлому, волшебству, и, на всякий случай, владению кинжалом. – Я свою часть уговора выполнил, теперь поведай мне… хоть что-нибудь об Элдарионе и его стремлениях.
- Главное, что тебе стоит знать, это то, что он не остановится, пока не очистит свое имя. Пока зажравшиеся свиньи из Совета не снимут с него все обвинения.
- Так ведь на него сразу же повесят новые! – ошарашено воскликнул Эдгар. – Мне известно, что вашего товарища подставили, но… разве это не эгоистично с его стороны, ввязывать в собственное противостояние с правительством целую провинцию? - бретонец начал расхаживать взад-вперёд, потирая подбородок. – В любом случае, я должен поговорить об этом лично с Элдарионом. Если ты выберешься, то сможешь организовать нашу с ним встречу? – обратился репортёр к магу.
- Пока что его люди не убили никого из жителей Сиродила. Ни единого человека или мера! Даже я практически не оказывал сопротивления при аресте, - водя глазами за прохаживающимся в проходе человеком. - Давай сначала выберемся отсюда, а потом уже поговорим о встрече.
- Я слышал, к покушениям на Януса Гассилдора и Арриану Валгу причастны ваши союзники… - Эдгар покачал головой. – Даже если сам Элдарион и не отдавал подобных приказов, люди всё равно прикрываются его знамёнами, учиняя всевозможные беспорядки и нанося вред вашей же репутации. – бретонец вновь посмотрел на себя и устыдился – своими необдуманными действиями он и сам мог подставить хорошего человека. – В любом случае, ты прав, здесь не место для подобных разговоров. Я мог бы отвлечь внимание стражи, приняв твой облик… Но может, у вас, ребята, есть план получше?
- Ты пройдешь первым, - кивнул Эранос, разминая пальцы. Он вышел из камеры и поочередно отпер все камеры, где сидели его соратники. Также он отомкнул их кандалы. - Мы под заклинанием невидимости проследуем за тобой. Встречаемся за Северными воротами. Все понял?
Эдгар кивнул и направился к выходу, за которым его уже поджидали стражники, привлечённые странными звуками снизу. Чем ближе он был к двери, тем сильнее нервничал, и переживал он даже не столь за себя, сколь за Филиппа Ауреола – старика теперь наверняка обвинят в пособничестве мятежникам. Миновав караульных, бретонец всеми фибрами ощутил на себе их пристальные взгляды, и наконец, решился открыть свою истинную личину – а точнее, сменить её на первую же пришедшую в голову. Новым образом для перевоплощения стала Гвендолен де Лавальер, увиденная им на картине – седой старик вдруг обернулся молодой девушкой и на всех парах бросился наутёк. Охрана, обескураженная подобной метаморфозой, оставила свой пост и кинулась в погоню, но бесполезно – точно так же, как и узники, репортёр владел заклятьем невидимости, а потому быстро скрылся от преследователей.
Спустившись к камерам, чтобы узнать, что же все-таки произошло, тюремщики обнаружили то, что никого из узников не оказалось на месте - все они таинственным образом исчезли. Филипп Ауреол, и не думавший ложиться спать в эту ночь, лишь намекнул своим сослуживцам, будто всё идёт по плану – но по какому именно, сказать так и не удосужился.
По прошествии часа с момента побега, маги под командованием Эраноса наконец настигли Эдгара, ожидавшего их на выходе из города вместе со своим верным скакуном. Десять человек и эльфов в одинаковых робах мерили шагами дорогу к Бруме, казалось бы, не обращая ни малейшего внимания на пару размытых фигур, преследовавших их под действием заклятья хамелеона.

 

Позднее, по дороге в Бруму.
- Что еще ты хотел бы узнать, парень? - поинтересовался альтмер у юноши.
- Известно ли, кто на самом деле подставил Элдариона? И зачем им это вообще понадобилось? – почувствовав себя в безопасности, бретонец наконец снял маску и показал её альтмеру. – А может, ты знаком с бывшим хозяином этой штучки? И состоят ли в ваших рядах такие люди как Зено Ферриус, Эдуард Лион, Гвендолен де Лавальер и некто Голденберд? – сыпал вопросами репортёр, сожалея лишь о том, что не может делать заметки прямо в пути.
- О последних троих я даже не слышал. Зено же покинул наши ряды еще до вступления в Коррол, - отвечал эльф, вертя в руках маску. - А масочка эта весьма занятная. Надо бы показать ее Элу. Кажется, мы не знаем обо всех ее скрытых возможностях. Что же касается того, кто подставил... Это Тулес Тараторящий и Эддар Олин, члены Совета Старейшин. А зачем понадобилось - тут тоже все предельно просто: в условиях спада в экономике страны и недовольства населения государству нужно было объявить о наличии опасного врага. Это должно было отвлечь людей от реальных проблем, обратив их гнев на выдуманного предателя.
- Это… весьма разумный политический ход… - признал Эдгар, убирая маску в сумку. – И всё же, я не могу простить им убийство канцлера и всё то, к чему это теперь может привести. Ситуация уже начинает выходить из-под контроля… И армия мертвецов на юге служит тому доказательством. Ведь не мог же Совет Старейшин спланировать и это? А что если на нас нападут аргонианцы? Талмор? Даэдры? Стране нужен сильный лидер, а не кучка интриганов…
- Так никто и не говорил, что Совет устранил Окато. - опроверг домыслы собеседника эльф. - Настоящий убийца так и не был найден.
- Даже так значит? Как интересно получается… Теперь скажи мне вот что… - репортёр отвлёкся от своих тягостных раздумий и вновь обратился к магу. – Мятежники пытались воспользоваться беспорядками в Корроле и подмять город под себя, не так ли? Какую роль во всём этом играл Потай Маджесто и его отряд?
- Смута в городе не входила в наши планы. Мы разбили лагерь у стен, но гонец принес весть о смерти Валги, чем мы не упустили возможности воспользоваться. Что до Маджесто, так в Коррол привел наш отряд именно он. Мне кажется, он воспользовался служебным положением и наличием многочисленных родственников в городе, чтобы прибрать к рукам некоторые должности. А отряда у него нет и не было. Это все люди Эла, которым Потай дал красивое и гордое название и назначение освободительного отряда. На самом деле никто из них ему не подчиняется, по крайней мере, теперь. Сомневаюсь, что сам он знает, где сейчас находятся эти ребята.
- То есть… - репортёр почесал затылок и непонимающе уставился на мага. – Некто убивает канцлера, после чего берётся за правителей окрестных городов, а вы и Совет Старейшин просто используете подобный произвол, чтобы взять бразды правления в свои руки? Неужели никому не пришло в голову для начала заняться поисками настоящего преступника? Кто знает, на кого он, или даже они работают и что затевают? Быть может, всё это часть заговора Альдмерского Доминиона? – Эдгар осёкся, всё-таки, его собеседник и сам был эльфом. – В любом случае, кто-то должен положить конец этому безобразию… Честно говоря, ваши идеалы меня совсем не устраивают, но если для блага империи придётся пойти против нынешнего правительства… Я попытаюсь найти то, что позволит скомпрометировать Совет Старейшин, или хотя бы доказать невиновность Элдариона. Ты не знаешь, с чего мне лучше начать?
- Сначала тебе лучше поговорить с самим Элдарионом, - решил Эранос. - Если, конечно, ты этого хочешь.
- Не горю желанием… - пробормотал Эдгар, пялясь себе под ноги. Лидер мятежников мог объявиться ещё очень не скоро, а у репортёра был плотный график. – Но, так уж и быть. Я останусь с вами на некоторое время, но если вдруг запахнет жареным – на меня не рассчитывайте, уж простите. - репортёр оседлал своего коня, который всё это время послушно ступал позади процессии, и, в полудрёме, продолжил путь верхом.

Сообщение отредактировал SnowK: 04 января 2015 - 17:31

[drak_rad]

26. Первого зерна. 7:16. Корол.

Эранар медленным шагом двигался в сторону повозки, которая должна была, отправится в Бруму через десять минут. Данмер дочитывал самый свежий выпуск "Вороного курьера", какой нашел, и пытался представить, как Элдарион будет убеждать жителей Корола в том, что это не он убил графиню, но немного подумав, решил над этим не заворачиваться, а заняться доставкой письма. Эранор поудобней уселся на повозке и решил выспаться.

 

26. Первого зерна.23:12.Брума.

Эранор зашел в продымленную таверну, в которой было также холодно как на улице. Он подошел к хозяину, заказал комнату, и жареную баранину с пивом, как и ожидалось, баранина оказалась жесткой как подошва, а пиво отвратительным, поэтому, не доев данмер встал, и пошел в свою комнату, размышляя над следующим днем.
Проснувшись ранним утром, Эранор оделся и спросил у трактирщика, где находится дом кузнеца, идти пришлось в другой конец города. Поэтому данмер проверил на месте ли письмо, и отправился на улицу, пройдя к дому кузнеца Эранор постучался. Дверь открыли. На пороге показалась красная физиономия не в меру упитанного норда в типичном для кузнеца фартуке и черными от гари руками. Даже в такой ранний час Фьотрейд уже был занят делом, и посетитель, который отрывал от работы, был сейчас не очень кстати.
- Что не спится? Чего надобно? - дружелюбно поздоровался северянин.
- У меня для вас письмо, - ответил данмер, вытягивая конверт.
Круглолицый норд подозрительно сощурил глаза.
- Кому это я понадобился? Да и не слишком ты похож на курьера, друг, только не обижайся.
- Это правда, я не совсем курьер. А насчет имени отправителя, я, пожалуй, умолчу, поскольку это может представлять опасность для нас обоих. Поэтому просто прочитайте письмо, и возможно напишите ответ, если требуется, я могу подождать.
Осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания возможных прохожих, кузнец осмотрелся и пригласил путника войти. Внутри пылала печь, раздуваемая мехами, на маленьком столике лежали рабочие инструменты. Впечатление от трудовой обстановки портили пустые пивные бутылки, валявшиеся на полу. Норд сел на деревянную табуреточку и начал читать. Через некоторое время он оторвался от чтения:
- Как тебя зовут, эльф?
- Разве это имеет значение?
- В принципе, никакого. А теперь скажи. Насколько ты верен Элдариону?
- Ты, правда, думаешь, что кто-то на такой вопрос ответит правду?- ответил данмер внимательно посмотрев на кузница, после чего добавил.- Я скажу только, что верен ему настолько, что ни разу не предал его.
- Спрошу прямо. Готов ли ты ради его дела отправиться в подземелья Брумы? То есть в тюрьму. Не волнуйся, с приходом в город войск Элдариона тебя немедленно освободят, - ответил на взволнованный и недоуменный взгляд эльфа норд. - Тебя обвинят в пособничеству изменнику и бросят в темницу. Кстати, возможно, кое-кто из ее обитателей тебе уже знаком.
- Мне не хотелось бэ привлекать внимание к своей персоне. Но, я думаю смогу сделать что-то со своей внешностью.- сказал Эранор потирая свой подбородок, после чего добавил. - Теперь скажи, зачем это нужно Элдариону.
- Графине постоянно приходят вести о шпионах в городе, - начал рассказывать северянин. - Как ты мог догадаться, все они - подставные лица. И каждый говорит о том, что враг придет с юга, чтобы захватить город. И случится это в начале Руки Дождя. На самом же деле, - он хитро сощурился и заговорщически подмигнул эльфу, словно старому знакомому, - На самом деле Элдарион придет в город раньше, причем не с юга, а с севера, как говорится в твоем письме. Теперь смекаешь, зачем мне нужно сдать тебя страже?
- Возможно. А страже меня сдашь ты?
- Если не возражаешь, - алчно хмыкнул кузнец. - После выхода из тюрьмы могу поделиться с тобой частью вознаграждения, - будто желая примириться с компаньоном, сказал он.
- Вознаграждение это не плохо, но что конкретно нужно сказать страже, когда она будет меня пытать.
- Пытать тебя никто не будет... По крайней мере, я так думаю. Найдут при тебе письмо, поддельное, разумеется, и бросят гнить в темницу.
- Слишком все радужно выходит,- улыбнувшись, сказал Эранор.- Ладно, давай письмо.
Норд порылся в одном из многочисленных сундуков у стены и вынул конверт с печатью.
- Храни это у себя. А я сбегаю за стражей. Только смотри без глупостей, не убегай.
- Ладно, до следующей встречи,- сказал данмер и уже собрался уходить, но резко повернулся.- Дай мне какой-то нож или меч, чтоб не привлекать лишнего внимания.
Северянин задумчиво почесал затылок и снял с полки относительно чистый и не очень ржавый железный клинок.
- Сойдет?
- Мне как-то без разницы,- ответил данмер забирая меч, после чего вышел на улицу и направился незаметно ходить за ближайшим стражником.
Подивившись странному поведению мера, кузнец вышел из дома вслед за ним, но направился, а противоположную сторону. Спустя минут двадцать он вернулся с отрядом стражи, указывая на эльфа пальцем и что-то шепча командиру. Тот, обнажив меч, приблизился к данмеру.
- Именем графини Карвейн, ты арестован за пособничество мятежникам!
- Дядя ты что-то напутал,- ответил данмер медленно отходя назад.- Не за какой стражей я не следил.
- Дай нам обыскать тебя и, возможно, тогда мы тебя отпустим, - мягко сказал солдат.
- Та нету у меня ничего, но если хотите, обыщите.
Двое стражников приблизились и начали обшаривать его карманы. Вскоре один из них радостно вскричал, поднимая над головой белый конверт.
- Мне кажется, этого достаточно, - довольный своей работой капитан радостно улыбался. - Теперь тебя ждет занимательное путешествие в нашу прекрасную городскую тюрьму.
- Это не мое. Мне подкинули, - начал отговариваться данмер.- это вообще кузнец сделал, он меня заставил, топором махал.
- И его с собой заберите, - махнул рукой капитан. - В тюрьму, обоих!

[RottenSkeleton]

26 Первого Зерна, первый час ночи, Портовый район
- Эй, дамочка, что вы делаете на улице так поздно?

Адлейн шла дальше. Гоборра заметила, как слегка дёрнулся уголок рта её спутницы, но не более. А компания из пяти очень пьяных неизвестных продолжала их преследовать, будто не замечая, что у орчихи на плечах было не коромысло, а молот:
- Эй, эй, подружки, вам мужчины нужны? Мужская компания. Дёшево, можно сказать, бесплатно!
Кто-то запутался в брошенной кем-то прямо на дороге старой и дырявой сети и шмякнулся в грязь, и компания заржала и помогла ему подняться. Адлейн же продолжала тихо считать дома:
- Тридцать третья хибара слева, тридцать пятая хибара слева...
- А, видимо, вы кого-то навещаете сегодня ночью?
Гоборра зарычала - вся эта говорня местной молодёжи только усиливала её не прекращавшуюся головную боль. Рот желал пива, уши желали тишины, разум желал не думать, руки желали работы. Со времён её ухода из бандитов она пила и дралась, дралась и пила. Вот теперь у неё есть возможность размяться. Так почему же её спутница не даст ей сигнал? Орсимерка даже с головной болью сделает из этих проходимцев давленное мясо.
Бретонка резко остановилась и, как солдатик, развернулась, встав лицом к компании. На лице у неё было то ли глухое презрение, то ли равнодушие, го Гоборра, заметив, что рука тянется к рукояти рапиры, поняла, что Адлейн не чувствовала ни того, ни другого: в глазах у неё взыграл обычный для неё бешеный азарт. Высокий напряженный голос пронёсся по аллее:
- Ну что же, грязееды, кто тут это вякнул?
Компания остановилась на секунду, а потом рассмеялась, и ещё один голос, уже другой, ещё более расхолаженный пивом, крикнул:
- Дамочка обиделась! Добрые люди, давайте извинимся, а то она позовёт стражников, или своего ночного кавалера.
- Ты заплатишь за моё прощение собственным языком, урод. Выходите по одному, или боитесь отвечать за свои слова? - Адлейн медленно вытащила рапиру, и лишь звук трения лезвия о ножны нарушал установившуюся на улице тишину. Казалось, гуляки почувствовали, что собеседница совсем не шутит. Гоборра оскалила зубы и сняла молот с плеч, а потом поставила рукоятью вверх, и он вошёл в грязь на целый дюйм. Мужчины переглянулись и, сохраняя неловкое молчание, пошли куда глаза глядят, а Голгетия вздохнула:
- Лучше тебе одеваться мужчиной. Надоело иметь дело с идиотами по ночам.
Гоборра хмыкнула, подняла молот и положила на плечи, не обращая внимания на слой грязи, но, видимо, слишком рано: сзади послышались тихие шаги, и не будь грязи, крадущегося бы нельзя было заметить. Адлейн резко обернулась, держа рапиру наизготовку, и присевший редгард, нос которого был на уровне кончика меча, уставился на бретонку. Голгетия с секунду изучала его лицо, а потом тихо рассмеялась:
- Щипач! Давно не виделись. Как твои делишки?
- Не так хорошо, как мне бы хотелось, - признался редгард, деликатно отводя оружие от своего лица. Адлейн убрала рапиру:
- Слушай, ты не знаешь, где здесь живёт Квинтия-Камелия? Уже час по вашему глупому району хожу, а никак её не найду.
- Ты что, других гадалок в городе найти не могла? - улыбнулся Щипач, вставая и разминая ноги, - Она мне на прошлой неделе нагадала, будто бы меня кто-то сверху на одну руку положит, другой рукой прихлопнет, и в конце концов я в рубинах буду кататься.
- Вот, вот она мне и нужна. Где она? - сделала шаг вперёд Адлейн, и Щипач показал в одну сторону улицы:
- У неё над дверью белой краской намалёвано, не пропустишь.

Действительно, дом Квинтии-Камелии, некогда подававшей надежды целительницы, было трудно пропустить: из-за цветных стёкол в окнах казалось, что они светились зелёным, над косяком было что-то написано на даэдрическом, а все стены заросли какой-то вьющейся травой, должно быть, привезённой сюда из Вваленвуда каким-нибудь босмером и купленной хозяйкой дома для украшения её жилища. Гоборре, редко чувствовавшей страх, рядом с этим местом было как-то не по себе: если во всём остальном Портовом районе пахло выпивкой и дохлой рыбой, то здесь - сладковатыми благовониями и чем-то другим, чем - она не знала. А вот Адлейн только пробубнила что-то про "скуумой несёт, как стражники ещё не заметили" и несколько раз постучала в дверь с перерывами в пару секунд. Наконец, речи изнутри дома затихли, и чей-то недовольный голос что-то крикнул, и дверь открыл чрезвычайно бледный босмер с чёрными глазами и чёрными торчавшими во все стороны короткими волосами, в чёрной походной мантии мага и чёрной обуви:
- Что вас привело в обитель чёрных душ?
- Так можно назвать любое жильё живых людей, болван, - смерила его с ног до головы Голгетия и вошла в дом, - а ещё я ищу работников. Квинтия, старая ведьма, ну и вонь тут у тебя!
Гоборра проследовала за Голгетией, и босмер, мрачный и молчаливый, закрыл за ними дверь. Помещение, как и любая хибара в Портовом районе, было очень маленьким, но хозяйка произвела все возможные ухищрения, чтобы оно казалось большим: повсюду висели зеркала разных размеров, в углу стояли часы, и ещё большую часть вещей хранили не в шкафах, а подвешенными к балкам на потолке. В каждом углу стояли маленькие алтари, правда, кому они предназначались, сходу определить было нельзя; перед каждым из них была миска с дымящимся листочком, и всю комнату пропитал сладковато-горький запах. Сама хозяйка, весьма мускулистая имперка с рыжими волосами, сидела в мешковатой пурпурной мантии за столом и, засучив рукава по самые подмышки, перебирала ножи различных размеров. На столе перед ней лежал человек с серьёзных размеров разрезом в бедре правой ноги, причём вполне живой, но явно не радовавшийся приходу гостей. И, что самое забавное, по ту сторону стола от хозяйки сидел ещё один гость - не слишком молодой человек в зелёном жилете с вышитым на нём узором "рыбья чешуя", в парике цвета мышиной шерсти и длинным носом. Наконец, последний штрих: на груди того, которого хозяйка пыталась залатать, были разложены игральные карты.
- А, Голгетия! Судьба вновь привела тебя ко мне в этот счастливый для моего пациента час, - сказала невозмутимо "ведьма", доставая угрожающего вида крючковатый инструмент и начиная копаться в ране лежавшего на столе. У Гоборры дёрнуло в желудке: ведьма извлекала из неё червей, всё ещё копошившихся в мясе. Человек наблюдал за этим с некоторой апатией - орчиха даже со своими весьма посредственными знаниями магии догадалась, что ему отрубили чувство боли начисто. Должно быть, это и делал амулет из нефрита у него на шее, слабо сочетавшийся с старой и дрянной рубахой.
- Я бы пришла несколько раньше, но по старому месту жительства обнаружила только семью каких-то босмеров. Они утверждали, будто ты растаяла, когда на тебя пролили ведро воды. Это правда? - нахмурилась Голгетия, и Квинтия улыбнулась:
- Конечно же, нет. Всё это выдумки слабых умов.
- Слабые умы окружают нас со всех сторон, нам нужно смириться с ложью и ненавистью, распространяемой низкими людьми, и смотреть на них свысока, как и подобает, - выдал человек в парике, продолжая изучать разложенные игральные карты. Босмер в чёрном же уселся на подушку около одного из алтарей. Гоборра подметила, что на этом алтаре был изображено существо довольно странного вида: деревянная статуэтка человека, у которого вместо лица была огромная рыбья морда с отвратительной зубастой пастью. Босмер, которого звали, по словам хозяйки, "Ракка-Реж", сидел почти в обнимку с богато украшенным рыбьими костями луком из чёрного дерева, но по его глазам было трудно понять, смотрит ли он на лук, на хозяйку дома, на Адлейн или на саму Гоборру. Орсимерка только поёжилась и посмотрела на остальные алтари: мускулистый крокодил из чёрного камня, устрашающая фигура женщины с крыльями летучей мыши из серого и что-то крайне мерзкое и мелкое, и с большими ушами, вылепленное из красной глины. Гоборра поняла: это были меньшие даэдра, должно быть, из тех, которые не принцы, но суеверные всё равно их задабривают. Была ли хозяйка дома суеверной и боялась ли она этих демонов, или же она заручилась их поддержкой? Гоборра заметила, что миска перед крокодилом была пуста, и как будто чья-то злая воля заставила её сделать несколько шагов к статуе...
Разговор Адлейн и Квинтии, который Гоборра слушала только краем уха, прервался, и хозяйка дома сказала:
- К алтарю Фаре Магона, повелителя дробления, следует подходить с преклоненной головой и с желанием служить в сердце. Он не любит гордецов.
- Почему здесь нет травы? - напрямик спросила Гоборра. Хозяйка осеклась, и лишь через несколько секунд сказала:
- Потому что Фаре Магон сейчас находится в заточении. Он был заключён в камень душ около месяца назад. С тех пор я ничего о нём не слышала.
Адлейн рассмеялась:
- Одного из твоих дружков всё-таки поймали? Почему ты не найдёшь другого?
- Моя судьба не открыла мне, кто будет моим новым покровителем. Может быть, Фаре Магон ещё вернётся, - холодно сказала хозяйка, ткнув в игральные карты рабочим инструментом - уже странного вида вилочкой. Червей в плоти пациента она, видимо, удалила - мерзкие, все в крови, они копошились в аккуратной куче в миске на полу.
- А что твоя судьба говорит насчёт моего предложения? - спросила Адлейн, стараясь не смотреть на пациента, на его рану или на его червей. Квинтия-Камелия хмыкнула и спросила у человека в зелёном жилете:
- Видишь ли ты свою судьбу теперь, юный ученик? Ты уже полчаса занимаешь одну и ту же колоду.
- Судьбу нельзя изучить, нельзя познать... Всю мою жизнь судьба избегала меня, не давая возможности видеть нити, которыми она меня управляет! Можно ли сказать, что простая кипа бумажных карт поможет мне в этом непростом деле? - вскинулся мужчина, "Кассий Атрий", и Адлейн даже снисходительно улыбнулась. Лицо Квинтии смягчилось, и она потрепала того за плечо:
- Так и быть, сама прочту твой расклад... Опять три карты? Ты когда-нибудь научишься читать такие примитивные расклады? Ну что же... Перевёрнутая тройка бубен: ты не можешь продвигаться дальше к успеху из-за самого себя, лишь ты сам останавливаешь себя. Но смотри, вот шестёрка треф, это хорошие новости: сейчас идут важные переговоры, которые приведут тебя к счастью. И, наконец, последнее...
Лицо Квинтии на секунду затуманилось, будто её разум уплыл куда-то ещё, но тут же это секундное помешательство закончилось, и лишь Гоборра заметила перемену в её лице:
- Десятка пик. Переход из одного состояния в другое, слухи, раскрытые секреты. О, Кассий, я чувствую, ты прославишься!
Кассий просиял, улыбнулась, правда, почему-то наигранно хозяйка дома, и лишь босмер оставался всё таким же мрачным и холодным в своём углу. "Философ" вскочил:
- В таком случае я принимаю ваше предложение, десять золотых в день, да ещё и с премиями, это более чем достаточно. Адлейн, верно? Моя учительница ничего не рассказывала о вас.
- Я думаю, она расскажет куда больше, если я вытяну три карты, - усмехнулась Голгетия. Квинтия собрала и перетасовала колоду и, раскрыв её веером, протянула Адлейн; та, не глядя, выбрала три карты с левого краю и по одной положила на грудь пациента, продолжавшего, не понимая, что происходит, следить за происходящим. Наконец, положив третью карту, Голгетия ткнула пальцем в амулет на шее лежавшего:
- Высасывание интеллекта, я правильно понимаю? И какие у этой штуки побочные эффекты?
- Никаких, зато любой, кто её наденет, становится паинькой и забывает всё на свете, даже сколько денег у него было в кошельке до лечения, - потрепала за щёку пациента хозяйка, правда, не отрывая глаз от карт.
- Туз пик, двойка пик, тройка пик... Да уж, твоя судьба очень активная, дорогуша. Ты полна энергии и готова встретить любые трудности, но сейчас ждёшь чего-то нового, как бы находясь в промежутке между штормами... Но в будущем тебя ждут боль, напряжение и предательство, после чего ты начнёшь всё сначала.
- Предательство? - Адлейн как будто на голову снег упал, и гадалка покачала головой и взялась за нити и иглы:
- Такова твоя судьба. Я могу только предложить вытащить ещё две карты, чтобы прояснить ситуацию.
Адлейн теперь выбирала их осторожно, и Квинтия, зашивая рану, бросила взгляд и сказала:
- Шесть бубен: богатый гонорар, воровство, проблемы с азартными играми. И ещё перевёрнутые восемь треф! Всё идёт совсем не по плану. Кажется, ты сильно недооцениваешь риски.
- Дешёвое враньё, всё у меня в порядке, - вскипела Голгетия; Кассий, босмер, Гоборра, даже отупевший пациент посмотрели на неё. Квинтия же тонко улыбнулась:
- Поживём-увидим. Тем временем... Ракка, я уже не раз говорила, что мне нечему тебя учить. Возьми Кассия под своё крыло, твоя помощь ему будет очень кстати.
Босмер, не поворачивая головы и продолжая поглаживать свой лук, поднял голос:
- Вы так и не научили меня врачевать.
- И не научу никогда! Карты уже говорили, что ты никогда не научишься лечить других, так почему бы тебе не взяться за то, что ты уже умеешь? - Квинтия сделала узел и разорвала нить, оставив на ноге аккуратный шов, после чего начала водить рукой по нему: кожа начала срастаться на глазах. Ракка выдохнул и встал:
- В таком случае я найду другого учителя.
- После того, как поможешь Кассию.
- После того, как помогу Кассию, - нехотя согласился босмер, закидывая лук за спину, и потом сказал Адлейн:
- Я не беру оплату золотом. Ты говоришь, что сегодня мы убьём человека?
- Да, причём не самого хорошего, - приподняла бровь Адлейн. Ракка отмахнулся:
- Меня не интересует, добрый он будет или нет, главное - кости чёрной души.
- Забирай хоть всё тело, когда мы закончим, - Голгетия протянула руку вперёд.
- В таком случае договорились.
Босмер резко сделал шаг вперёд и крепко сжал кисть бретонки; что-то нервическое было в том, как он её потом тряс около секунды, а потом как будто бросил в воздух; причём, судя по повороту головы, он смотрел скорее на руки, чем в лицо бретонке, должно быть, изучая кости в них. "Философ" всхлестнул руками, но его лица Гоборра не видела:
- Ну, и чью же нить повествования мы оборвём сегодня? Будет ли это подлый бандит? Или коварный дворянин? Или, может быть, мы остановим на пути какого-нибудь героя?
- Нет, вы сделаете кое-что другое.
Адлейн достала из кармана под жилетом аккуратно сложенный номер газеты "Вороной курьер" и передала его босмеру:
- В деле Геминициев есть только один свидетель, их слуга, сейчас, должно быть, он прячется. Выглядит как тощий имперец, голос визглявый, немолодой, отличительные черты - нет правого уха и воняет лошадиным дерьмом, зовут - Брутий Оркий. Я хочу его устранить, чтобы повести дело не в ту сторону. Точно известно от нищих, что он в Имперском городе. Вы его найдёте и убьёте. Главное не убейте неправильного человека, нагадав своими картишками какой-нибудь бред.
Квинтия-Камелия хмыкнула:
- Это всё?
- Что ты имеешь в виду? - спросила Адлейн, и гадалка, извлекая нить из зажившего шва одной рукой, яростно замахала другой:
- Мне уже пора снимать амулет с пациента! Идите, идите, дальше мои ученики и сами справятся.
Гоборра, облегчённо вздохнув, пошла к выходу из "этого демонического места", Адлейн поспешила вслед за ней и на пороге крикнула:
- На рассвете, у святилища за конюшней, когда закончите!

26 Первого Зерна, четвёртый час ночи, особняк Геминициев
- Слушай, Опий, это уже пятый туз за игру, да ты точно шулеришь!
Три стражника, сторожившие маленький особняк, собрались в большой гостиной и играли при свете пары свечей в карты. Тот, к кому обращались, лучник с мягким лицом и светлыми волосами, встал и прикрикнул на угловатого легионера в кольчуге, державшего на коленях двуручный меч:
- Да я, да шулерить? Слушай, Крассий, ты за свои слова отвечай!
- Тише, тише, дамочки, вы уже смешиваете партии в одну кучу, - сказал сурового вида боевой маг, изучая свои карты, но Опия уже было трудно остановить:
- Флавий, да он уже задрал меня обвинять в шулерстве. Да будь я таким дешёвым обманщиком, место бы мне в тюрьме, ну, или в Портовом районе, но не в Легионе! Вы что, из-за лука меня обвиняете во лжи? Что, луки это для воров, трусов и убийц, да? Да мы такие же честные воины, как и вы! Это дис-кри-ми-на-ци-я лучников, слышите?!
- Да заткнись ты уже! Кажется, я что-то слышал, - вспылил Флавий, и огонь в свечке резко сверкнул и погас. Его товарищи умолкли и взялись за оружие. Боевой маг встал со стула и прочёл заклятье Ночного зрения. В углу гостиной промелькнула тень и выбежала в коридор.
- Стоять! Я приказываю - сто-ять!
Флавий бросился в коридор, вслед за тенью, и остальные тоже. А тем временем тень уже бежала по направлению к главному выходу из особняка, и боевой маг начал целиться в неё, намереваясь прибить заклятьем Паралича... Но не тут-то было - неизвестный ловко, как кошка, выпрыгнул в окно, разбив стекло и не оставив на нем следов.
- Опий, Крассий, я бегу за ним, а вы обыщите особняк. Если там есть ещё сообщники, они нас на него и выведут, - сказал Флавий, открывая ключом входную дверь и выбегая на улицу. Опий натянул тетиву лука и кивнул товарищу. Крассий вбежал по лестнице на второй этаж. Лучник последовал за ним. Повсюду стояла мертвецкая тишина, нарушаемая лишь скрипом досок под сапогами легионеров.
- Это что же, только один воришка? На двери же написано, что особняк под охраной Легиона... Самоубийца, что ли? - шёпотом спросил сам у себя Опий. Крассий приложил палец к губам и показал наверх. Опий прислушался: сверху были слышны сильно приглушенные, будто бы магией, шаги и звук, как будто что-то тяжёлое тащат по полу. Легионеры, стараясь передвигаться как можно тише, поднялись ещё на один этаж: звуки доносились со стороны спальни бывшего хозяина особняка, Кая Геминиция. Дверь была едва приоткрыта, но не закрыта. Опий и Крассий переглянулись: в той комнате находился Брутий Оркий, конюх Геминициев, единственный живой свидетель резни, происходившей в лесу у Красной дороги! Они резво побежали вперёд, забыв про скрытность: должно быть, его нашёл, чтобы закончить своё чёрное дело, убийца! Однако дверь не открывалась, и только когда Крассий толкнул её со всей силы, шкаф по ту сторону сдвинулся: кто-то им загородил вход в комнату. Опий помог своему товарищу, и...
В комнате были следы боя - на кровати остались следы от уже выдернутых или выломанных стрел, ковёр подпалило магическим огнем, на полу лежали осколки вазы. Опий вошёл в комнату и почувствовал, что его шаги стали значительно тише: на всю комнату кто-то наложил заклятье Приглушения. Крассий присвистнул:
- Да уж, вот это я понимаю серьёзная подготовка. Там есть кто-нибудь?
Опий осмотрел всю комнату, держа лук наготове, посмотрел под кровать, открыл ногой шкаф и угрюмо (и очень приглушенно) сказал, показав на раскрытое окно:
- Пусто. Должно быть, сбежали напрямик.
Крассий отрезал:
- Видишь? Шулерство до добра не доводит, как и громкие крики. Скажу Флавию, чтобы в протоколе виновным во всём указали тебя.
Опий хотел было что-то сказать, но не стал: мечник уже уходил прочь от комнаты по коридору. Лучник посмотрел в окно: оно вело в переулок с соседним особняком. Верёвки не было. Левитировали, значит. Кем бы не был таинственный убийца, по словам Оркуса, он мог принимать обличье любого человека, так что в Иллюзиях был сведущ; следы от стрел тоже не удивляли, хотя было странно, что вообще стреляли из лука в ограниченном и закрытом помещении. Наконец, Левитация и следы от огня... Свитки, посох, или убийца сам это мог?
Опий покачал головой и убрал лук. Догадки следовало оставить следователям. Он был лишь простым стражником, из тех, которых можно обвинять во лжи и в шулерстве. Кто его послушает из верхов? Скорее всего, они сочинят свою собственную историю преступления и посадят невиновного. Да хоть того же Флавия: он был рядом, убежал за какой-то тенью, и был вполне приличным боевым магом. Конечно, остаётся вопрос, откуда взялись стрелы, но это уже десятое дело: в этом районе лук можно найти почти у каждого дозорного. И где гарантия, что Флавий не нанялся к кому-то со стороны? Скорее всего, его же и будут допрашивать первым, а протокол прочитают по диагонали, подозревая составителя в предательстве.
Получится, Опий не виноват в произошедшем, как и все лучники мира.
Лучник закрыл окно и вышел из комнаты, не заметив небольшое пятно свежей крови у самой кровати.

26 Первого Зерна, на рассвете, у святлища Джулианоса на Имперском острове
- О, вижу, вы пришли чуть ли не раньше меня, - улыбнулась Адлейн, не обращая внимания на бубнившую ругалетьства орсимерку. Ракка сидел в кустах с каким-то мешком и что-то ожесточённо резал и рвал, и Гоборра не хотела лишний раз даже смотреть в ту сторону, а бледный Кассий, опираясь на одну из колонн, кивнул:
- Я всегда говорил, что настоящий человек не зависит от сна. Дело сделано.
- Доказательства?
- Реж, покажи...
Ракка хмыкнул, пошарил в кустах и достал голову имперца с выражением предсмертной агонии на лице. Бретонка поморщилась и кивнула:
- Да, примерно так мне его и описывали. Что ты там делаешь?
- Он вырезает кости, - ответил за босмера бледный Кассий. Адлейн поморщилась, а Гоборра потёрла свежее полотенце на лбу и пробормотала что-то про "я слишком мало пью". Босмер бросил вырезанную кость в мешок, а Кассий слабо улыбнулся:
- Однако, наше дело сделано. Что дальше?
- Расскажите, как всё прошло.
- Первым делом мы обратились к нищим, они указали на старый особняк Геминициев. Мы с Раккой нашли его в одном из окон, но на первом этаже особняка были легионеры. Я открыл входную дверь, Реж призвал даэдрота, который их отвлёк, а потом мы открыли окно, заглушили все звуки в комнате, парализовали и оглушили его и вылетели. Ну, как-то так.
- Следы оставили? - Адлейн уставилась прямо Кассию в глаза, и тот покачал головой:
- Нет, никаких следов, даже стрелы выдернули. Немного подпалили ковёр, и, пожалуй, они знают, что мы можем пробираться через окна и сбегать через них с тяжелой ношей, но это ещё ничего не говорит о нашей личности.
- Ловко. Кровь, волосы оставили? Куски ткани?
- Я проверил три раза, быть не может такого, - покачал головой Кассий, и Адлейн покачала головой да бросила Кассию кошель:
- Так-с, испытательный срок вы прошли. В кошельке пятьдесят золотых, и, как и договоривались, с этого дня вы получаете по десять в день, по пятьдесят за голову. Если у меня будут особые задания с повышенной оплатой, вам скажут.
- Где нам быть дальше? - спросил Ракка из кустов, продолжая свою методичную работу, и Адлейн пошла прочь:
- На Арене, через два часа, увидите бретонца с чёрными волосами и в чёрном костюме - я так понимаю, Ракка, вы подружитесь - заведите с ним разговор по поводу восстаний в Бравиле. Забудьте про моё существование, отныне вы работаете исключительно на него.
- Меня это вполне устраивает, - сказал Реж и вернулся в кусты. Гоборра поспешила уйти вслед за Адлейн - что-то в этом босмере её пугало. Хотя она не знала, что следовало опасаться прежде всего тихоню-Кассия.
Через несколько минут и босмер с мешком, и имперец ушли куда глаза глядят, оставив лишь изуродованные останки Брутия в кустах - замечательный подарочек пилигримам.

Сообщение отредактировал RottingSkeleton: 07 января 2015 - 08:29

[Prisoner-Boratino]

27. Месяц Первого Зерна. 3-4 часа утра. Анвил

Туман окутал порт самого западного города Сиродила. Он был настолько густым, что стражники, патрулирующие пристань, не видели края причала, до которого можно было без усилий рукой добросить камень. Уличные фонари выглядели в этот предрассветный час бледными и тусклыми огоньками, одиноко и тоскливо висящими в воздухе. Тихо скрипели, покачиваясь на небольших волнах, пришвартованные торговые суда, на которых безмятежно спали моряки, доставляющие грузы в Анвил из самых отдаленных уголков империи. Их корпуса со спущенными парусами казались продолжением прибрежных построек: магазинчиков и гостиниц для бывалых морских волков. Город безмятежно спал, и даже крики чаек не нарушали воцарившуюся в нем тишину.

Ближайший к дорожке, ведущей от набережной к маяку, стражник остановился и прислушался, настороженно повернув голову. Его внимание привлек негромкий всплеск где-то недалеко в водах Абесинского залива. Тихим свистом подозвал он своего товарища, и вот уже вместе вглядывались они в практически непроглядную густоту утреннего тумана. Первый из них молча посмотрел на коллегу, взглядом спрашивая, слышит ли тот что-то. В следующий миг воздух разрезал двойной, почти слившийся в одиночный, свист. С тяжелым звоном стальной наконечник врезался в темно-красную броню на груди патрульного, и древко с трудом прошло внутрь примерно на длину большого пальца. Стражник на миг замер с удивленным выражением лица, а потом, вытянув вперед руки, словно бы откинулся назад и, на мгновение зависнув в воздухе, грохнулся оземь. Вторая стрела пролетела в паре дюймов от второго стража порядка и треснула, ударившись о каменную стену. 

Несколько секунд солдат стоял, оцепенев от страха, затем встрепенулся и побежал к сигнальному колоколу на другом конце причала. Еще пара стрел воткнулась в доски совсем недалеко от его ног, но дозорный не обращал на них внимание. Добравшись до нужного места, он изо всех сил потянул за веревку и тут же зажал уши от невыносимо громкого звука. Окрестности огласились звоном, ярче вспыхнул сигнальный огонь на маяке, затопали сапоги других стражников, начали просыпаться моряки в своих каютах. Похватав первое попавшееся под руку оружие, люди выбегали на пристань и нервно оглядывались.

Снова раздался свист стрел, и некоторые из тех, кто не успел прикрыться щитом или спрятаться, попадали на землю убитыми или раненными. Туман начал рассеиваться, и горожане и солдаты наконец смогли увидеть своего противника. Одна за другой причаливали к берегу плоскодонные шлюпки, из которых выпрыгивали прямо в воду или на сушу вооруженные кривыми саблями и ножами люди. На них не было доспехов, лишь распахнутые рубахи, которые обнажали волосатую грудь, и короткие штаны. Теперь, когда их обнаружили, пираты нападали уже не молча, а крича во все глотки и вселяя в сердца своих врагов ужас. Первая их волна пришлась на только отошедших ото сна моряков ближнего к маяку торгового судна. Они не умели сражаться, да и вооружением уступали нападавшим. Их дубинки и топоры ломались под ловкими ударами сабель. Крича от боли и страха, люди падали на землю, или бежали, если на это хватало сил.

Однако вскоре стражники опомнились, и теперь уже разбойникам пришлось несладко. Обученные сражению в строю легионеры стеной наступали на них и теснили к краю причала, стараясь ударами щитов столкнуть в воду. Но морских бандитов все равно было больше, и они все прибывали. Некоторые из них несли с собой факелы и забегали на корабли и в прибрежные постройки, поджигая их. Воздух почернел от гари, которая была еще плотнее практически отступившего тумана. Владельцы магазинов и трактиров в ужасе покидали горящие постройки и рыдали от горя, глядя на ставшие за долгие годы родными заведения, которые в течение многих лет исправно приносили им доход и кормили их семьи.

Разумеется, пираты пришли не только убивать. На свои шлюпки они возвращались с мешками награбленного добра и сундуками, которые они выносили, даже не заглядывая внутрь. Они сражались, почти не напрягаясь, словно не боясь за свои жизни. Легко уходили от тяжелых ударов легионеров, также легко наносили им колотые раны и порезы, пинали их и сбрасывали в воду. Вдруг раздался томный, проникающий в глубины души звук горна. Не заканчивая поединков со своими врагами, разбойники быстро отступили к своим лодкам и столкнули их в воду. Гребцы уже сидели на веслах и поджидали своих товарищей. Веселым смехом заливались они, глядя на пылающий город, который остался за их спинами. Оставшиеся на берегу стражники достали луки и выстрелили вдогонку врагам, но слишком поспешно - из всех стрел в цель попала только одна, легко ранив одного из гребцов, которого, впрочем, тут же подменил сосед. В скором времени пираты достигли своего судна, которое немедленно подняло паруса и будто бы издевательски медленно пошло на запад.

Туман над городом полностью рассеялся. Полные скорби жители занялись тушением пожаров, другие оплакивали павших друзей и знакомых. Слезы их падали на обагренную кровью мостовую, а плач смешался с шумом прибоя. Из-за холма всходило солнце нового дня, кроваво-красное, словно садистская усмешка природы над и без того страдающими горожанами.

[SnowK]

[Prisoner-Boratino, SnowK. Сказ о том, как пара бравых рубак оказалась в... незавидном положении.]

 

Двадцать седьмое число Месяца Первого Зерна, замок Брумы, десять часов утра.
В резиденции графини появилась незнакомая персона – молодая бретонка в потрёпанном синем платье, чьи белокурые волосы были заплетены в тугую косу. Как и подобает вежливому посетителю, она несколько часов провела в ожидании аудиенции, и вот, наконец, лицом к лицу предстала перед правительницей северных земель.
- Для меня честь встретиться с вами, госпожа Карвейн. – учтиво начала беседу девушка, поклонившись. – Моё имя Гвендолен де Лавальер, и как вам, наверное, уже известно, моего отца обвиняют в покушении на графиню Арриану Валгу, правительницу Коррола. Спешу заверить вас, что всё это гнусная клевета, распространяемая мятежником Элдарионом и его приспешниками, способными менять свою личину. Я прошу у вас политического убежища, а взамен собираюсь предоставить вам всю доступную мне информацию о дальнейших действиях заговорщиков.
- У нас и без того забот полон рот... - из-за спинки графского трона выступил вперед суровый широкоплечий норд, лицо которого украшал не один шрам. Твердой походкой, в которой опытный глаз, однако, мог заметить едва уловимую хромоту, он приблизился к девушке и, сложив руки на груди, обратился к ней грубым хриплым басом: - Не хватало ещё с предателями и доносчиками нянчиться…
- Довольно, капитан Бурд. Я хочу выслушать ее. Сведения, должно быть, интересные. - графиня посмотрела прямо в глаза и спросила, - Скажите сначала, почему мы должны вам верить.
- У меня на руках нет никаких доказательств, но ведь вам наверняка не хочется повторить участь графини Валги… – Гвендолен потёрла предплечье и отвела взгляд в сторону. – Люди Элдариона держали меня на ферме Эплвотч, и если вы направите туда стражников, то наверняка отыщите какие-нибудь следы пребывания заговорщиков, а быть может, их самих. Вчера они отлучились, и я рада, что смогла сбежать и застать вас в добром здравии. - продолжала она, предвосхищая возможные вопросы графини. - Насколько мне известно, мятежники наняли членов Тёмного Братства, данмера Кентула и имперца Зено, чтобы устранить вас, а затем подменить своей марионеткой. По какой-то причине они не убили меня, возможно, эти головорезы рассчитывали на выкуп или даже собирались продать меня в рабство какому-нибудь толстосуму… - на глазах девушки выступили слёзы, и, чтобы не показывать их, она прикрыла лицо руками. – Проявите великодушие! Мне больше некуда идти!
- Мы проверим подлинность ваших слов, Гвендолен. Но до тех пор вы побудете под присмотром стражи во избежание несчастных случаев, а также ради вашей собственной безопасности. Капитан! - обратилась графиня к норду, - отведите леди в комнату для приема послов и приставьте к ней трех часовых. После возьмите два десятка людей и обыщите ферму Эплвотч и ее окрестности. По возможности, постарайтесь взять убийц живыми. Выполняйте!
Девушка покорно покинула тронный зал в окружении караульных, а оказавшись в одиночестве, занялась совершенно обычными делами – а именно, чтением предоставленных книг и приведением себя в порядок.

 

К западу от Брумы, полдень.
Прибыв на ферму Эпплвотч, отряд под командованием героя Битвы за Бруму, бывалого воина, прославленного в том числе и после закрытия врат в Обливион, угрожающих его родному городу, к своему величайшему удивлению, никого не обнаружил. Либо временные жильцы отлучились по делам, либо были предусмотрительны и успели ускользнуть еще до прибытия стражников. Обыскав дом фермерской семьи, давно заброшенный законными хозяевами, и прилегающую территорию, солдаты нашли несколько склянок с ядами, небольшое количество различного оружия и, что было главным - компрометирующую записку следующего содержания:

 

План по захвату Коррола успешно приведён в исполнение. Теперь, вам надлежит проделать то же самое в Бруме – устраните графиню, а девчонку используйте в качестве козла отпущения. Сейчас, когда её отец подозревается в пособничестве мятежникам, её без труда удастся обвинить в государственной измене. Как только Нарина Карвейн умрёт, мой человек из её ближайшего окружения провозгласит себя наместником, и тогда ещё один город будет взят без боя. Действуйте быстро и аккуратно, в случае провала всё отрицайте и валите вину на Лавальеров. Награду получите от своей начальницы. И главное, уничтожьте записку!

Э.

Этим самым слова доносчицы из замка полностью подтверждались. Отправив посыльного с этим известием к графине, Бурд расставил дозорных так, чтобы незваные гости (хотя, сами стражи порядка тоже не были приглашены в это тихое место, полное слухов о страшных делах, что творились здесь лет десять назад) не смогли их обнаружить. Оставалось только ждать.

 

Предместья Брумы, три часа дня.
- Ага, вижу! – прокричал Зено, сидящий на вершине огромного дерева своему товарищу, Кентулу, терпеливо ожидавшему снизу. – До фермы, оказывается, рукой подать, вот только… Оу, Леди! – имперец взглянул на землю и не на шутку перепугался – только сейчас до него дошло, что он панически боится высоты. – Дружище, если я сейчас спрыгну, ты меня поймаешь? Хотя, не стоит, наверняка же отойдёшь в сторону или подставишь свою катану, шутник. Дай мне ещё пару минуток… - охая и ахая, Зено с трудом спустился и, потирая свои филейные части, заковылял в выбранном направлении. – Знаешь, я до последнего момента был уверен, что пока буду осматриваться, тебя утащат морозные пауки. Уверен, что они здесь не водятся?
- Не по эту сторону гор, Зено, - поморщился ассасин. Фобии других смешили и одновременно вызывали у него отвращение. Как, впрочем, и все непонятное данмеру. - Сколько нам еще идти? Надеюсь, нас ожидает теплый прием, - хмуро пробурчал эльф.
- Да мы уже практически на месте. – поднявшись в гору, мечник вытянул руки вперёд, указывая товарищу на обветшалую ферму. – Ну, что я говорил? Со мной не заплутаешь!
Зено ловко соскользнул вниз по склону и бодро зашагал к двери, собираясь ворваться в дом самым наглым образом. Даже не думая стучаться, он пнул дверь ногой, но тут же застыл в недоумении – та с лёгкостью отворилась, а внутри никого не оказалось. С досадой мечник обернулся на идущего следом Кентула, который, напротив, совсем не удивился тому, что ферма пустовала. Молча пожав плечами и скорчив недовольную мину, он принялся осматривать местность. От его наметанного глаза не ускользнуло подозрительное отсутствие следов чьего бы то ни было пребывания. Кто-то явно перестарался с уборкой перед их прибытием, видимо, пытаясь оставить свое посещение незамеченным. Данмер хотел было сообщить о своих наблюдениях спутнику, но странный блеск, замеченный им в кустах за воротами фермы, заставил его передумать.
- Зено, за нами следят, - прошептал он, указывая пальцем куда-то в сторону.
- А? Ну только ж отлить собирался! – скрипя зубами, имперец поправил приспущенные штаны и взялся за двемерский меч, который совсем недавно отобрал у бродячего охотника за наживой. Его собственный эбонитовый клинок, осквернённый Маджесто, так и остался в распоряжении недругов. – Эй, хорош по кустам ныкаться! Ну-ка вылезай! – скомандовал Зено незримому противнику.
Ответом послужил свист стрелы, воткнувшейся в дверной косяк в паре сантиметров от головы мечника. Сразу после этого, словно по неслышимой команде, из окрестных зарослей один за другим начали выходить облаченные в желтые цвета Брумы стражники.
- Именем графини Карвейн вы арестованы. Сложите оружие и подойдите с поднятыми вверх руками!
- Может, ещё и станцевать нам прикажешь, дубина? На каком таком основании вы до нас докопались, м? – уточнил Зено, чуть склонившись и потопывая ногой. – Это чего ж теперь, и помочиться спокойно нельзя? У них под боком орудует банда мятежников, а они тут, понимаешь ли, за целомудрие радеют! Ну что за страна!?
- Вы обвиняетесь в убийстве графини Валги и подготовке покушения на жизнь и здоровье графини Карвейн, - пробасил капитан Бурд. - Сдавайтесь, или мы притащим в замок Брумы ваши головы.
- С тем же успехом вы могли бы притащить графине головы каких-нибудь босяков. – Зено фыркнул и приготовился к бою. – Мертвецы, как известно, не разговаривают, а значит, и опровергнуть свою вину попросту… не в состоянии! Впрочем, пара ходячих трупов со мною поспорила бы, хех.
Мечник покосился на товарища – сам бы он прямо сейчас схлестнулся с превосходящим врагом, невзирая на последствия, но возможно, у данмера в рукаве был припрятан очередной козырь, который позволил бы им выкрутиться из этой ситуации с подобающим изяществом.
- У тебя ведь нет желания посетить ещё одну тюрьму, да, Зено? - эльф удивленно поднял одну бровь, выждал паузу и хмыкнул. - Вот и я не хочу. Простите, конечно, но ваши доказательства неубедительны. - обратился он уже к стражникам, доставая из-за спины катану и вытягивая её перед собой. - Мы никуда отсюда не уйдем.
- Действительно. К тому же, если мы так и продолжим чесать языками на морозе, то совсем окоченеем, вам так не кажется, ребятки? Думаю, небольшая разминка пойдёт лишь на пользу! Ну, не всем конечно... - окинув стражников взглядом и выбрав самого, как ему казалось, хилого, Зено рывком бросился к своей цели, но путь ему пригородил противник со щитом, успевший вовремя среагировать на атаку и прикрыть товарища.
Цокнув, мечник резко повернулся и нанёс удар стражу, пытавшемуся зайти на него с тыла. Вражеский клинок со звоном отлетел в сторону, и имперцу представилась прекрасная возможность разделить своего соотечественника пополам. Двемерское лезвие без труда вошло в тело бедолаги, но извлечь оружие Зено попросту не успел – внезапный удар дубины по плечу заставил его потерять равновесие и повалиться на землю.
Недолго думая, рубака поставил подножку обидчику и бросился к лежащему в снегу серебряному клинку, не так давно выбитому из рук противника. Поднявшись на ноги, мечник заблокировал пару направленных на него ударов, и, сделав удачный выпад, ранил ещё одного стражника. Понимая, что врагов слишком много, Зено попятился назад, стараясь оказаться как можно ближе к Кентулу.
Еще одна стрела начала свой полет в их сторону, но мер легко увернулся и занял оборонительную позицию. Сердце его радостно забилось в предвкушении схватки, кровь закипела, мышцы налились силой. Хищно улыбнувшись, Кентул начал свой смертоносный танец.
От атаки первого солдата он ушел в сторону и незамедлительно парировал удар следующего за ним, а затем сделал пару шагов в сторону, не давая противнику окружить себя. Теперь двое стражников напали одновременно. Клинок заплясал в воздухе, весело лязгая во время каждого отбитого выпада врага. Выждав момент, пока соперники нанесут удары с разных сторон, данмер сделал кувырок вперед и оказался за их спинами. Не давая стражникам времени обернуться, ассасин резким движением кисти рубанул одного в незащищенный участок ноги под коленом. Кровь брызнула на твердую холодную землю севера, послышался крик боли. Опираясь на здоровую ногу, солдат все же продолжил сражение.
Мысленно отдав должное самоотдаче врага, эльф перешел в наступление. Катана завертелась во все стороны, рассекая гудящий от ее вращения воздух. Стражники маленькими шажками отступали, не в силах противостоять все нарастающему натиску. Переключив почти все внимание на того из противников, который был ранен, Кентул все чаще и чаще старался метить в его больную ногу, поэтому когда через несколько десятков ударов он сменил тактику и в красивом прыжке поразил его противоположное плечо, тот был оказался неподготовленным.
Второй воин, прикрываясь щитом, поспешил защитить упавшего на землю товарища и ринулся вправо. Этим и воспользовался мер, напав слева и не давая ему времени перебросить тяжесть тела в эту сторону. Толчок плечом - и стражник пошатнулся. Серия ударов крест-накрест со сменой угла наклона лезвия - и его щит отлетел в сторону. На ложном замахе убрав серебряный меч противника вбок, убийца выхватил из-за пояса кинжал и молниеносно выбросил руку с ним вперед и вверх. Враг захрипел и упал, хватаясь руками за горло, не в силах сдержать фонтанирующие потоки крови.
- Уух, а ты хорош, ушастый! Этих то мы перебьём, но что делать вон с теми, на холме, и той парой голубков, что засела на крыше? – Зено кивком указал на подоспевшие вражеские подкрепления, чьи луки были нацелены прямо на них. – Думаю, даже ты крут не настолько, чтобы отбивать стрелы взмахом клинка, а уж из меня-то, бедолаги, просто подушечку для иголок сделают! Тебе-то может всё равно, ты и так страшный, но хоть представляешь, каким уродом буду выглядеть я?
Эльф подумал над словами товарища по несчастью. Ему, как и имперцу, совсем не хотелось становиться похожим на ежа. Поэтому он убрал катану за спину и обратился к капитану:
- Ладно. Мы готовы идти с вами. И подберите того бедолагу, - палец мера указал на раненого им солдата. - Если поспешите, он может поправиться.
- Ребята, вам никто не говорил, что жёлтая униформа на фоне белого снега выглядит словно… - попытался сострить Зено, но Бурд неожиданным ударом под дых заставил того заткнуться.
Двое стражников подбежали и подняли на руки брата по оружию. Один зажал его рану рукой с чистым платком. Еще трое с опаской приблизились к агрессивной парочке и забрали их клинки. Затем надели им на руки кандалы и, несильно пихая в спину и пониже носками стальных сапог, погнали в сторону города.
В тюрьме Брумы с данмером обошлись не так мягко, как в подобном заведении Коррола. Да и впору было - тут уже не обвинение в бродяжничестве и нарушении комендантского часа, а заговор против государственной власти и убийство. На этот раз с пленников сняли почти всю одежду, заставив даже разуться, и посадили в соседние камеры, самые близкие к столу надсмотрщика. "Доигрались", - со вздохом подумал Кентул, опускаясь на жесткую соломенную подстилку, служившую заключенным кроватью.

Сообщение отредактировал SnowK: 06 января 2015 - 21:42

[Leo-ranger]

{Буратино, Лео, Арк}
27. Месяц Первого Зерна. Рассвет в Скинграде

аступило утро, появилось солнце Тамриэля, осветив прекрасный Скинград в разные тона. Дирмах выспался, ему было достаточно недолгого, но безопасного сна. Ранним утром он пошатался по замку, коротко болтая со всеми, кто попадётся, но с теми, кто был не занят делом. Узнав много интересного, он вышел освежиться на улицу, где постепенно скучковывались группы обычных жителей. Затем он вернулся, и начал искать эльфа. Пределец воспользовался случаем, когда Лиандр был один и рядом никто не шлялся.
- Лиандр, мы тут покумекали с моими приятелями-лучниками. - тихо начал Дирмах. - Да и Скарр навёл на одну мысль. Как насчёт сказать речь перед народом об освобождении: упомянёшь отряд Скарра, как освободителей и отважных защитников замка Диона. Только королевским, но не презрительным голосом. Упомяни народ, скажи, что-нибудь лестное. Ибо судя по шушуканьям сплетников, жители города вовсю болтают о тебе: Септиме-освободителе, подобном Талосу. Просто выйди на балкон замка и с высоты произнеси пламенную, но недлинную речь. Люд уже собирается спозаранку и требует твоего Сиятельства.
Утро Лиандр провел, прогуливаясь по замку. Неужели у него действительно есть шанс из простого наемника и охотника на артефакты он сможет стать графом Скинграда? Пожалуй, за годы своей жизни он и задумываться о таком не мог. Да и править вообще эльф никогда не любил. Но, с другой стороны, это отличный шанс сорвать деньжат… или даже больше. Может, он сможет принести пользу?
"Глупость. Какого даэдра я должен думать о пользе обществу, а не личной выгоде? К тому же, на мне все еще заказ на Эладриона… Элдариона, или как его там?"- из подобных размышлений его вырвал голос Дирмаха:
- Спасибо, я же сам не догадаюсь, как мне нужно выступать перед толпой,- огрызнулся эльф и направился в один из коридоров замка.

***

- Жители Скинграда! Я - Элдрион Септим, незаконорожденный потомок рода Септимов, хочу поведать вам о событиях прошедшей ночи. Как известно, городу уже достаточно долго досаждают вампиры. Но вчера я и отряд отважных солдат, верных короне, именующие себя "Горными Орлами" под предводительством бравого капитана Скарра, совместными усилиями мы выгнали эту напасть из нашего славного города, пока капитан Дион со стражей обороняли замок от зубастых чудищ. Так позвольте нам помочь вам еще раз, позвольте возглавить вас и привести Скинград к богатству и процветанию! Мы с вами живем в тяжелые, смутные времена, но нет ничего, что мы не смогли бы пережить, сплотившись вместе!
По площади поползли шепотки. Простой люд и так никогда не отличался умом и сообразительностью, а уж спросонья - тем более. Из одного конца площади к другому передавались слова босмера, попутно искажаясь и приобретая новые краски.
- Кто он такой? - спросил грузный норд, опирающийся на большую деревянную бочку.
- Какой такой Септим? - прошмякала беззубая старушенция откуда-то из середины толпы на ухо подростку, который брезгливо дернулся, почувствовав вонь из ее сморщенного рта.
- Что это за ушастый? - недовольно пробурчал имперец у стены.
Среди этих людей находились и недоверчивые и недовольные. Впрочем, они все были рады избавлению от гнета вампиров, которых к их огромному облегчению в городе действительно не обнаружилось. Но чужакам здесь доверяли слабо, как и в любом другом месте.
- Разве может эльф быть Септимом? - пробасил работяга-рэдгард, обращаясь к оратору.
Босмер на секунду замялся, но тут же пришел в себя и с очень серьезным видом продолжил обращение к толпе:
- Да, я не чистокровный Септим, ибо я был незаконно рождён, но верьте мне - во мне течет императорская кровь, самая настоящая. Дабы уберечь мою жизнь, происхождение было тщательно скрыто, а я сам - отправлен на родину матери, в Воленвуд. Есть документ, на котором присутствует подпись самого Уриэля VII и я готов предоставить его любому, кто захочет удостовериться в моей личности. Узнав о смуте, что творится в Сиродииле, я поспешил сюда, дабы помочь народу своего отца и своих предков. Какие еще доказательства вам нужны?
Дирмах торчал среди толпы людей. Бретон был одет в обычную серую одежду, на голове шапка, скрывающая часть лица, уши и волосы.
- Септим похож на самого Талоса, что в Скайриме отбил Хролдан! - бросил пределец фразу, копируя нордский голос, и ушел на другую сторону, смешиваясь с толпой.
Потоптавшись на одном месте, бретон дождался некоторой тишины.
- Вы только посмотрите, какое сходство с Мартином Септимом! - воскликнул Дирмах с благоговением в голосе, подражая голосу имперца, затем он снова скрылся.
- Да что нам твои писульки! - срывающимся сиплым голосом вопил пьяный в стельку наемник из Гильдии Бойцов. - Мы и читать-то толком не умеем!
На этого крикуна тут же накинулись, покрывая нелестной бранью и призывая помолчать. В частности, обвинения сводились к тому факту, что доблестные вояки заперлись в здании своей организации и боялись высунуть нос на улицу, пока орды вампиров безобразничали в столице графства. Прижатый к стенке, боец стыдливо замолчал, так ничего и не придумав в свое оправдание. Зато в другой части толпы нашлись другие недовольные:
- Да посмотрите же вы на него! Какой из него Септим? Уши-то эльфийские! Проходимец он, да и только, - вскричал богато одетый купец, имеющий большое влияние в городе и даже успевший наладить торговлю с кровососами за недолгое время их пребывания в городе.
- Он же сказал, что он незаконнорожденный, он как Мартин! - крикнул Дирмах в одну сторону обычным бархатистым голосом бретона, затем в другую сторону более жестко. - Он объявился в час нужды, в смутное время, неужто снова Дагон напал? Или сам Молаг Бал? Опомнитесь!
Пределец всё это время ерундой не занимался. Но как же тяжело угодить разобщённому народу: нищие, торговцы, аристократы, виноделы, обычные рабочие - все имели своё мнение.
- Тьфу ты, еретик! Не поминай ты этих, даэдра тебя побери! - шепелявила беззубая старушенция.
- Неужто Уриэль Септим развлекался с эльфийскими шлюхами? - воскликнул купец. - Куда катится империя! Неудивительно, что такие бандиты как он приходят к власти.
- Как ты смеешь осуждать покойного императора и моего отца?!- в ярости воскликнул Элдрион, похоже, войдя в роль.- Сам-то, наверняка, не прочь развлечься в компании нескольких эльфиек, а? За такие слова в сторону его Величества тебя нужно бы вздернуть, но это решать не мне. Я лишь хочу сказать, что Уриэль…- он на миг замолк, приняв грустную мину.-… отец был далеко не идеален, но он делал все возможное ради своего народа. И я лишь хочу почтить его память попытками сделать то же самое.
- А сам-то хорош, точно, - зашикали на богача местные бедняки.
- Дело говорит! - зашептали в народе.
- Септима на трон! - кричали с одной стороны юноши, работавшие на винодельне Сурили.
- Ура Элдриону! - подхватывала толпа, и фраза эта облетела всю площадь по кругу.
Теперь уже все в ожидании уставились на эльфа, с жадностью стараясь поймать на себе его взгляд и ожидая каждого его слова как второго пришествия Ану.
"Отлично! Чёртовы эльфийские уши чуть всё не погубили" - подумал пределец, улюлюкая и крича в такт вместе с народом. - "Власть! Любопытно, раньше не было подобных амбиций"
"Слабак! Не забывай, всё прийдёт и вольётся в круг миров и планов!" - произнёс Голос, впрочем бретон с лёгкостью подавил его, благо настроение было прекрасное.
Запрятав торжествующую улыбку поглубже внутрь, Элдрион "Септим" поднял руку, призывая к тишине и начал говорить:
- Я не обещаю, что ближайшее время будет простым. Не обещаю, что будет все и сразу. Я просто не имею права обещать подобное. Но что я могу пообещать - так это того, что сделаю все возможное для этого. Чтобы жизнь в нем наладилась. Чтобы каждый мог обеспечить себя едой. Постараюсь сделать так, чтобы в нем не было торговцев, практически буквально обворовывающих людей,- Лиандр бросил взгляд на того самого торговца. - Постараюсь добиться честной торговли и умеренных цен. Попробую расширить влияние винодельни на большую часть Сиродиила. Сделаю все возможное, чтобы выращиваемых продуктов хватало и на народ, и на торговлю. Обещаю сделать так, чтобы на улицах не хозяйствовали бандиты, вампиры или кто-либо еще. Мои цели честны. Вы можете поверить мне и помочь сделать город идеальным, или отвернуться от меня. Только вот один я с такой работой не справлюсь. Мне нужен народ я и сделаю все, чтобы народ мне доверял,- закончил он речь.
- Мы верим тебе! Веди нас! Что нужно делать? - неслось со всех сторон. Люди тянули руки к возвышению, на котором стоял эльф.
Дирмах в сером одеянии вскоре пробрался к переднему краю толпы. Просто стоял, смотрел и слушал: слова Лиандра были убедительными и... искренними. Неужели, он и правда изменится и станет хорошим графом, заботящимся о своём народе? Действительно, зачем теперь нужна эта жизнь наёмника? Целое графство теперь у них в кармане. Бретон начал задумываться о том, какие мероприятия надо провести, чтобы народу нравилось жить здесь и процветать.
- Мы не можем работать, не имея плана, но его составят в ближайшее время. Собрание окончено. И… спасибо вам за доверие,- эльф кивнул и направился к выходу.
Люди продолжали стоять на улице, провожая взглядом уходящего босмера. Они ожидали более определенного ответа, но... Разве можно разложить все карты на столе за пять минут после такой тяжелой ночи? Все понимали это, и каждый верил. Верил в то, что все наладится. В своих мыслях горожане благодарили отряд за то, что теперь им можно выходить на улицы, не боясь быть растерзанными. Потихоньку толпа начала расходиться, и лица многих были спокойными и умиротворенными. Разве что некоторые недовольно бубнили себе под нос об "этом эльфийском выскочке".
Наблюдая за людьми, радовался и Скарр. Сердце его наполнялось радостью за мирных жителей. В их грядущем счастье видел он и свою заслугу. Но тень грусти омрачала его светлое чело, ведь знал он, что недолго сможет отдыхать в этих гостеприимных стенах. Война все же не была окончена. Покидая

[Prisoner-Boratino]

27. Месяц Первого Зерна. Раннее утро. Облачная вершина

Три тени неспешно и неслышно шествовали между деревьев на опушке леса. Трава почти не приминалась под их легкими шагами, ни одна веточка не хрустнула, и только серые мыши в испуге шарахнулись из-под их ног. Закутанные в землисто-коричневые плащи фигуры подбирались к Облачной вершине. Та из них, что была в центре, ростом заметно превосходила крайних, как и шириной плеч и гордостью осанки. На поясе ее висела легкая стальная булава, а у двух других - по длинному прямому мечу из того же материала. Незаметно для людских глаз приближались они к одиноко сидящему на холодном белом камне эльфу в мантии цвета заходящего солнца. Не доходя до него каких-нибудь двадцать шагов, центральная фигура подняла руку, останавливая своих спутников, и двинулась дальше в одиночестве.

Альтмер поднялся с одного из обломков святилища и повернулся навстречу пришельцу. Постоял немного, выждал вежливую паузу и поклонился, так что его волосы, зачесанные за уши, упали на лоб и закрыли глаза. Выпрямившись, он убрал непослушные пряди в сторону и сделал шаг вперед. Все эти действия он совершал словно нехотя: вампиров он не уважал, но этикет в общении с патриархом был необходим, а его отсутствие подчас приводило к тяжелым последствиям.

Патриарх - а это был именно он - поклонился в ответ и снял капюшон. Лицо его, высохшее и до жути худое, не выражало никаких чувств, и только глубокие зеленые глаза горели тусклым огоньком древней мудрости. Едва открывая рот, хотя это все равно не мешало собеседнику видеть меж тонких бескровных губ острые тонкие клыки, вампир заговорил:

- Ты потерпел неудачу в Корроле.

- Удача сопутствовала мне в Скинграде, - сухо парировал чародей. Из своих источников он уже знал о том, что отряд Скарра взял город. 

- Я рад. Те братья, что обрели вечный покой в этом городе, почти вышли из повиновения, так измучил их голод, - спокойно, но с ноткой скорби произнес патриарх.

- И все же это значительные потери для твоего клана, - назидательно заметил колдун.

- Наши ряды несильно поредели, - без сожаления отсек вампир. - С каких это пор тебя заботит популяция моих подданных? - удивленно поинтересовался он после небольшой паузы.

- С того самого момента как ты пообещал, что поможешь мне, - лукаво улыбнулся эльф, глядя ему прямо в глаза.

Они были примерно одного роста, но из-за своей худобы Элдарион казался немного длиннее. Они говорили на равных, но каждый испытывал неудобство и скованность. Воспоминания о днях, когда он сам был одним из этих страшных ночных хищников, были слишком свежи, и от этой мысли магу становилось до того дурно, что он с трудом сдерживался, чтобы не вздрагивать и морщиться. Патриарх в свою очередь не забыл, кто именно уничтожил его предшественника и обратил в ничто многих и многих его соплеменников. Оба чувствовали глубокое уважение к могуществу оппонента. И оба ненавидели того, кто стоял сейчас напротив. Глубоко в их душах, но все же очень крепко сидело это чувство, и знали они, что союз их непрочен и очень недолговечен. Но союз этот был необходим обоим.

Эльф повернулся боком к вампиру и лицом к взошедшему солнцу:

- Скольких ты приведешь, Кроалкрин?

- Семь десятков, - произнес патриарх. Когда он говорил, пар не клубился вокруг его рта, несмотря на утреннюю прохладу.

- Ты обещал сотню, - укоризненно заметил волшебник, снова смотря на собеседника. Он сложил губы трубочкой и медленно выдохнул; струйка легкого пара тут же выскользнула наружу тонкой змейкой, но быстро развеялась, улетая куда-то наверх. Эльф нахмурился.

- То было до событий в Скинграде.

- Это меняет дело, - признал справедливость доводов Элдарион.

- Но, надеюсь, не меняет условий соглашения, - жестко сказал вампир.

- Ни в коем случае. Я держу свое слово, - обиделся мер. 

- Тогда повтори их, - сухо надавил патриарх.

Эльф удивленно поднял одну бровь, в глазах его загорелись недобрые огоньки. Он не привык, когда с ним разговаривали таким тоном, и все это очень ему не нравилось, о чем вполне красноречиво говорил его взгляд. Впрочем, не время было спорить и ссориться, тем более с таким могучим союзником. Польза, которую могли принести подчиненные Кроалкрина, была незаменимой.

- Амнистия всем вампиром Сиродила и прием их на службу государству в качестве отряда для выполнения специфических операций на территории провинции. Кормление будет осуществляться за счет осужденных на смертную казнь и военнопленных. Для жизни будет выделен надел земли, достаточно большой, чтобы вместить всех нуждающихся. Материалы для строительства также будут предоставлены, - нудным тоном, словно отвечая на вопрос приставучего учителя, пробубнил мер. 

- Хорошо. Очень хорошо, - довольно прошептал патриарх. - Мы придем на помощь по первому зову. А теперь прощай, Элдарион. Теперь уже совсем скоро свидимся, Ваше Императорское Величество, - захохотал он.

- Только не надо иронии, - брезгливо скорчил гримасу эльф. Эти слова словно ножом резанули его самолюбие. Нет, он совсем не хотел становиться императором. И власть не была так уж сильно ему нужна. По крайней мере, не к ней он стремился, а к восстановлению справедливости. Впрочем, кто, если не он. 

Они снова раскланялись, и вампир медленно направился к поджидавшим его в отдалении спутникам. Спустя минуту они скрылись в лесной глуши, оставив альтмера наедине с невеселыми мыслями.

Сообщение отредактировал Prisoner-Boratino: 06 января 2015 - 22:55

[RottenSkeleton]

27 Первого Зерна, половина пятого вечера, площадь напротив часовни Брумы

- Эй, эй, посторонитесь! Смотрите, тут разрешение на строительство, самой графиней Карвейн подписано. Видите подпись? Печать видите? Ну так разошлись, а ну!
Больше всего Лисорию Гринвинд из всех рас Тамриэля раздражали норды, и особенно норды Брумы. За всё время её обучения под крылом Лиландмона в Шпиле она успела впитать у архимагистра безумную любовь к магии, а значит, и неприязнь к людям, не принимающим магию. Жители Брумы, во время Кризиса чуть не испепеленной нашествием даэдра, были чем-то вроде очень вульгарного наряда на вечеринке - раздражает, да не снимешь. Не общаться с ними Лисории не удавалось, как бы это ей неприятно не было: всё-таки некоторые вещи для её работы нельзя было сразу найти в Шпиле, а сама она была недостаточно высокой по рангу в Коллегии, чтобы слать за материалами вместо себя учеников. Сегодняшний день был очередным испытанием для волшебницы, ведь установить портал посреди ночи, как в Имперском городе, ей бы никто не дал.
С другой стороны, можно было понять и честный народ Брумы - колдунья вышла из замка, не входя в него, с какой-то бумагой, потом призвала напротив часовни двух дремор - одного сама, другого с помощью амулета - и приказала им копать землю, а потом ещё и не даёт людям посмотреть на это. Норды между собой шушукались: "безбожная колдунья", "агент Мифического рассвета", "врата в Обливион копает, честное слово говорю". А бретонке оставалось только фыркать и чертить сигилы в аккуратной круглой неглубокой яме. Когда вся земля была покрыта ровными и зазубренными линиями, волшебница хлопнула рукой, и в воздухе появился покрытый примерно такими же, но в другом порядке, линиями каменный постамент, который с грохотом упал прямо в яму. Некоторые мистические приготовления, и портал заработал, и из него вышел несчастного вида маг, одетый так, как будто он собирался в Виндхельм, а не в Бруму, хотя его тоже можно было понять.
Лисория сделала пометку в записной книжке и вырвала оттуда страницу:
- Здорово, Эмиль. Вот цены. В первом столбце - что ты берёшь, во втором - что ты берёшь себе, отчитываешься каждый месяц в Имперском тамошнему мастеру порталов. Если тебе будет слишком мало, можешь торговать чем-нибудь самостоятельно. Торчать рядом с этой штукой всё время не обязательно, ночью и в метель сиди где-нибудь в одном месте, скажем, в таверне.
- Что, цены уже готовы? - колдун стал ещё несчастнее, изучив листочек, и Лисория кивнула:
- Не знаю, что нашло на архимагистра, но сегодня он дал такого пинка нашим, что в Шпиле ему всё посчитали за считанный час.
- Должно быть, это он после встречи с Синодом так взъелся.
- А она сегодня была? И что там?
- Магистр Авра сказала, нас выставили круглыми дураками. И ещё лодырями.
- А они что, квадратные умники, да ещё и трудяги? Смотри ещё, этот город узнает, как хорошо работает... Коллегия... Шептунов.
Лисория нахмурилась: норды, держась на безопасном расстоянии кучками, всё ещё продолжали недоверчиво посматривать на колдунов и переговариваться между ними. Да уж, не везёт Эмилю: это он застрял в этом холодном городе, в котором что ни маг, то маг Синода, и что ни клиент, то недоверчивая деревенщина. Эмиль был выше Лисории на целых два ранга, но Лисория выполняла личное поручение Лиландмона, путешествовала, видела мир, а Эмиля попросту списали в утиль. Гринвинд просто не видела плюсов в установившейся ситуации. Поэтому она не стала врать, что знает их.
- В любом случае... Пока что работает только якорь к нашему павильону в районе Университета в Имперском городе. Повтори координаты.
- Ноль-ноль-ноль в нашей системе, оси нашей системы - двадцатьтри-сорокпять-шестьдесятсемь, пять-пять-пять, семь-восемь-семь, единичные вектора в соответствующих направлениях, центр - пятьдесят семь и три десятых, восемьдесят шесть и шесть, сорок два, - унылым голосом произнёс Эмиль, и Лисория кивнула:
- Отлично. Потом тебе скажут координаты якорей в Корроле, Анвиле и Кватче: там я постараюсь управиться за остаток дня. Двадцать восьмого, если повезёт, в Скинграде тоже будет. Дальше Чейдинхол. А с Бравилом и Лейавинном, пожалуй, повременим до первого, или когда там чума с нежитью улягутся.
Эмиль кивнул, и Лисория направилась к порталу:
- Ну, бывай...

Правда, Лисория ненавидела далеко не всех нордов.
Из часовни вышел северянин с рваной бородой, и девушка остановилась, не вставая на плиту. Эмиль опустил поднятые для пасса руки: Лисория резко развернулась и зашагала прямо к норду, приветственно подняв руки:
- Дядя Руфус, вы, в Сиродииле? Вы бы хоть предупредили!
Норд обернулся и, не сразу узнав бретонку, улыбнулся:
- Маленькая мисс Гринвинд! Вам уже не пристало называть меня "дядей", вы же не моя племянница, и вам не пять лет.
- Тогда мне следует называть вас просто "Руфус"? Но это неважно, что вы здесь делаете? Неужели ваше паломничество в Скайрим завершилось? - бретонка обняла норда, и тот, явно не ожидав такого тёплого приёма, смущенно засмеялся и мягко отстранил девушку:
- Скорее было прервано: боюсь, я нашёл и очистил далеко не все древние руины со своими новыми товарищами. Мне прислали письмо, и в него было завёрнуто это.
Лицо норда посерьёзнело, и он протянул Лисории мятый номер "Вороного курьера": тот самый, который извещал население Сиродиила о побеге Элдариона. Та нахмурилась:
- Вас позвала графиня?
- Нет, кузина Нарина тут не при чём. Как, в общем-то, и объявленная Советом награда. Это скорее услуга: сестра одного из моих товарищей, слуга Совета, попросила моей защиты и поддержки.
- Но как вас нашли курьеры? - спросила Лисория, изучая номер. Руфус улыбнулся и пошёл вместе с Гринвинд к замку:
- Мне очень повезло: о моём местоположении знали в Вайтране мои хорошие друзья. Я там остановился, прежде чем направиться по их совету на горячие источники, лечить ноги... Знаете, это долгая история, обсудим это позже.
- Вы идёте к графине? - спросила Лисория, ещё больше посерьёзнев. Норд кивнул и показал на свои простые одежды и амулет в форме рога на шее:
- Я весь день молился Стендарру, чтобы он дал мне сил в этот тяжёлый для меня час. Нарина не знает о моём приезде, для неё он будет неприятным сюрпризом, но я всё равно навещу её перед тем, чтобы продолжить свой путь к Имперскому городу. А теперь расскажите мне, что вы думаете о происходящем в провинции. Но только учтите...
Прибывший достал вслед за первым номером аккуратно замотанную в верёвочку стопку плотно сложенных листов - как раз в карман такая и помещалась. Руфус посмотрел Лисории прямо в глаза:
- Я знаю, что у вас пишут в газетах, но не верю ни единому слову, в них написанному. Не может один смертный эльф быть виноват во всех бедах провинции. Мисс Гринвинд, я был очень рад узнать, что вы стали магом Коллегии Шепчущих: вы на стороне правды, и, что важнее, вы конкурент Синода.
- Вы не доверяете им? - спросила Лисория с интересом, и Руфус покачал головой:
- Вся эта история с "Плавучей таверной", а потом в Корроле... Скажу прямо: я не доверяю и Коллегии, но... Как-то слишком удачно получилось, что Синод и Совет поют в унисон.
- Верно подмечено, - кивнула Лисория, - но я бы не стала винить Синод в бедах: они не добро, но и не зло, а так, назойливая необходимость. Всё-таки они на стороне Империи.
- Ты уверена в этом? - флегматично спросил норд, и тут бретонка поняла, что даже про Коллегию не может сказать этого наверняка. По словам Лиландмона, некоторые маги в их организации только и ждут шанса захватить контроль над ней и обратить её против Империи, и только личные способности архимагистра не дают им действовать. В голове промелькнуло лицо Нишьена... Они остановились под аркой, ведущей в двор замка. Лисория, стоявшая в тени, посмотрела на освещенного солнцем Руфуса:
- Я думаю, что Совет просто расшугал бандитов своим военным положением, заставил их объединиться и, в результате, действие породило противодействие. У Элдариона не было бы и половины этой поддержки, не подними наше правительство такой шум. Однако, может быть, и у Совета не было бы и половины той поддержки, не обрати он всех против Элдариона... Может, это и есть план советников?
- Разумно, - кивнул Руфус, хмуря густые брови. Потом лицо норда смягчилось, и он положил ей на плечо руку:
- Извините, что так жёстко. Мисс Гринвинд! Вы сильно выросли с нашей последней встречи, и я боялся, что годы испортили вас, но теперь я вижу, что вы всё ещё на стороне добра.
- Я на стороне рассудка, - покачала головой Лисория, - если Совет окажется корнем всех бед, я помогу свергнуть Совет, я своими руками надену на них наручники.
Норд улыбнулся:
- Это и есть сторона добра.
- Далеко не все в Сиродииле согласятся с вами. Я бы не стала говорить про это при графине, - отметила волшебница, и норд помрачнел:
- Да... Нарина не любит даже мысли о том, что власти могут ошибаться, да и сестре моего друга лучше такого не говорить... Ну что же, увидимся позже, мисс Гринвинд. Знайте, Руфус Карвейн, несостоявшийся рыцарь графства Брумы, на вашей стороне, как и любой честный человек в Империи. Где вас найти в Имперском городе?
- Три дня я буду каждый полдень обедать в "Кормушке", всё равно я там буду по делам с порталами.
- Я приду, когда поговорю с Нариной и с сестрой моего товарища.
- А если вы не придёте?
- Я приду. Обещаю. А теперь идите, у вас важные дела, как и у меня, - выдавил улыбку норд, и Лисория улыбнулась и, поклонившись, убежала назад к порталу, а Руфус помрачнел ещё сильнее и пошёл, чуть хромая на обе ноги, в замок.
Было без пятнадцати пять.

27 Первого Зерна, десять часов вечера
К концу дня аналогичные порталу в Бруме порталы появились и в недавно познавшем горе Анвиле, в отстраивавшемся Кватче и в ещё не до конца успокоившемся Королле. В Скинград же Лисория даже не заглядывала, а, вернувшись в Имперский город, наняла комнату в "Купеческом трактире" и уснула.

Сообщение отредактировал MadSkeleton: 22 апреля 2015 - 14:38

[SnowK]

[Gorv, Potay, SnowK, Prisoner-Boratino – битва за Лейавин, окончание.]

 

Двадцать пятое число Месяца Первого Зерна, Коррол.
Этой ночью в здании конклава Синода был вечер открытых дверей. Маги, стражи и легионеры заполонили залы и комнатки. Все шумели, торопились и производили фантастическое количество шума и беспорядка. Маги готовили все для переброски, что само по себе весьма растратно, поскольку планировалось отсылать по десять человек за раз. Для этого были задействованы все, кто имел хоть какое-нибудь представление о работе Врат. Мастера транспортировки были выписаны из столицы, Чейдинхолла, Брумы и Анвила специальным указом господина Бакингхорса, которого Потай вместе с верной Лайлой уже успели навестить. Они появлялись в широкой круглой комнате сразу по несколько человек, немедля расходясь к стенам, чтобы освободить место следующим.
Рядовые волшебники готовили все, что могло помочь в этом жутко расходном мероприятии. В городе были скуплены все камни душ, какие только можно было найти. Зелья восстановления тоже были востребованы, потому несколько предприимчивых алхимиков города точно обогатились за эту ночь. Потай стоял в центре этого столпотворения, раздавая указания разной степени бесполезности. Готовилось нечто поистине грандиозное. И вот, момент настал, в круглом зале у стен собралось пятеро самых могущественных мастеров, при каждом было по двое помощников, поддерживающих заклятье и по трое учеников, экипированных зельями и камнями душ, готовые по первому требованию подать их помощникам. При особо затратных перемещениях мастера способны потреблять энергию камня душ непосредственно через собственные руки. Маджесто всегда восхищало это умение.
Первые пять легионеров и пять стражей уже приготовились в центре зала. Мастера разом взмахнули руками, произнося строки заклинания. Пять совершенно разных голосов разом забормотали, им вторили голоса их помощников. Басовитый гул наполнил зал, растекаясь от стен к центру и взлетая под потолок. Пентакли и круги, тщательно вычерченные на полу зала, засияли синим и алым, все здание задрожало и...
... Вспышка! Вспышка синего света такая яркая, что, должно быть, была видна и снаружи поглотила первую партию. Гул смолкал, узоры погасли, ученики бросились к своим мастерам.
- Отлично! Отлично! - Потай разве что не подпрыгивал на месте и потирал ладони - Вперед! Теперь наш черед! Дети мои, все кто любит меня, за мной! Лайла, Гастон, Галдир, Гуралзоб! И еще пятеро самых отважных добровольцев!
С этими словами волшебник ринулся в центр пентакля, устроился в его центре, пафосно сложив руки на набалдашнике своего посоха. Вместе с учениками двинулись несколько магов Синода, чьих имен ни Потай, ни благодарные потомки, ни История сама, не запомнили.
- Теперь мы! Джубен, Костициан, Торке, Хэксон, Гвилор... Та-ак, нужны еще четверо. Да-да, вы подходите, становитесь! Давайте, времени не так много.- засуетился Сейдро, когда в очередной вспышке исчезли Потай и его подопечные.
- Станус, слушай меня.- он тряхнул за плечо лейтенанта, который из-за волнения соображал откровенно туго,- Проследи, чтобы все наши шли следом, сам пойдешь с последней группой, понял?
- Д-да... То есть, есть, сэр!
- Хвала Акатошу!
Ветеран испытывал смешанные чувства по отношению к тому, что вместе с ним отправят командовать этакую "зелень", хоть и понимал, что сам-то он командовать не имеет права. Как бы там ни было, другие тоже без дела не остались: легат вовсю занимался подготовкой похорон графини, а капитан Аксий на пару с Лончалом уже битый час пытались распихать хотя бы треть прибывшей пехоты по казармам, которые, как ни странно, оказались не резиновыми. Пожалуй, именно поэтому никто и слова не сказал против того, чтобы отправить двадцать человек на помощь в Лейавин. Тем временем, вся десятка за исключением старого имперца уже заняла свое место в центре круга и Рыцари Девяти, будучи при полном параде, ловили на себе любопытные взгляды. Еще раз проговорив план, вояка присоединился к товарищам.
- Ну и чего они уста...- слова Гвилора оборвались и партия растаяла в воздухе.

 

Двадцать шестое число Месяца Первого Зерна, Лейавин.
- ...вились?
- Ненавижу порталы.- выдавил Сейдро, прокашлявшись.
Снаружи доносились треск молний и человеческие крики. Гвилор растолкал прибывших с Потаем магов и прильнул к окну.
- Да там жарко.
- Прям как дома!- рявкнул Хэксон, достал топор из-за пояса и, саданув в дверь ногой, вылетел на улицу, чем немало удивил всех присутствовавших. Огромными прыжками он преодолел расстояние между зданием и наступающими на синодовцев зомби в считанные секунды и, издав боевой вопль, наскочил на первого противника. Мертвец с разрубленной надвое головой полетел на песок.
- Вот это настрой, всем брать пример!- обрадовался Сейдро,- Солдаты, ждите трибуна Лончала. Без него не соваться! Рыцари, вперед! За нежитью должок!- докончил он уже с улицы.
- Опять черномазый раньше всех полез, ну ты подумай!- выругался босмер и устремился следом.
Костициан и Торке дружно переглянулись и покачали головами в знак неодобрения, после чего так же, как и Джубен, покинули помещение.
Мертвецы обступали последний очаг сопротивления, находящийся за пределами замка огромной толпой. Силы местных магов были на исходе.
- Отступайте назад! Мы их удержим!- разнесся возглас ветерана.
Сейдро изголодался по битве, хоть и не был по-настоящему уверен в возможностях своего нынешнего тела. Но шаги его были тверды, хоть и несколько несимметричны. Вот он, зомби, бежит прямо на него. Свороченная челюсть болтается из стороны в сторону, придавая и без того ужасному виду нотку тошнотворности. Клеймора из многослойной стали почти музыкально зазвенела, будучи извлекаема из чехла. Старик повел плечами, разминая сухожилия. Совсем близко. Мертвец вытянул руку, стремясь вцепиться мужчине в лицо. Веллиндус сделал небольшой шаг назад и взмахнул мечом, освобождая пищеварительную систему от уз изуродованного тела. Теперь же враг наступал с фланга. Совершив некрасивый, но весьма эффективный, уклон, легионер пробил супостату череп где-то в районе макушки, несмотря на то, что на пути от нижней челюсти лезвие встретило немало преград. Третий мертвец возомнил себя умнее остальных и было навалился на бронированного имперца сзади, когда Сейдро в непринужденном развороте проделал в груди первого еще одно непредусмотренное природой отверстие от одного бока до другого. "Недурно." - отметил про себя вояка и продолжил сражение.
Гвилур действовал более эксцентрично. Повороты, прыжки, взмахи, ну чистый акробат. Впрочем, подобные игры на поле боя в условиях десятикратного численного перевеса еще никогда не доводили до добра: после очередного кульбита босмер оказался между двумя противниками. Конечно, первый тут же отправился на мостовую по частям, а вот второй свалил рыцаря на землю и приготовился к сытному обеду. Так бы, вероятно, и случилось, если бы не просвистевший в воздухе меч сэра Костициана.
- Давай поднимайся!- крикнул ему имперец и резко изменил траекторию, направившись на правый фланг, где, казалось, уже зажимали в тиски Торке.
На самом деле, бретонец просто действовал согласно ему одному известному плану. Рыцарь не очень любил орудовать собственным копьем, а избивал зомби щитом, плашмя, торцом, снизу, сбоку, как только можно было. Естественно, после таких ударов все они поднимались, но и это было частью плана. Торке сваливал их в ряд и, оприходовав таким образом четверых, он выждал пару секунд и насадил всех на копье, как на вертел, после чего принялся его усердно вынимать, будучи под прикрытием подбежавшего Костициана, который, в свою очередь щитом и оружием старался работать равномерно. Удар. Блок. Удар. Удар. Блок. Но даже идеальная техника не может гарантированно уберечь бойца от окружения, поэтому, спустя минуту, Костициан осознал, что оказался слишком далеко от уже ведущего бой бретонца и взят в кольцо. На этот раз, на выручку пришлось идти Сейдро. Пронзив очередного врага насквозь, старый имперец прорвался к собрату и встал около него.
- Спиной к спине?- спросил Костициан.
- Спиной к спине.
Тем временем, Хэксон продолжал неистово рубить зомби так, как будто они ему лично чем-то насолили. Его топор просто молол кости и запихивал их поглубже в тушу. Куски прогнившей плоти только и летели в разные стороны.
Единственный из этой шестерки, кто понятия не имел, что же ему делать, был Джубен. Сначала священник просто раз за разом наносил удары посохом, пока, наконец, какая-нибудь из частей тела не выдерживала и отваливалась. Выходило крайне неэффективно. Тогда он принялся выворачивать шеи голыми руками, от чего по локоть замарался в крови, желчи и слизи так, что рукава пришлось теперь оторвать, да и помогало это не всегда, тем более, что у некоторых поднятых с шеей и так было не все в порядке. Тогда богослов нашел самый лучший выход - телекинез. Широко размахивая руками, он посылал зомби в полет на добрую сотню ярдов, в ходе чего они разваливались сами, да еще и других сбивали. Правда, одно из запущенных им тел случайно влетело в окно здания Синода, но ведь война - это всегда жертвы.
- Наш черед настал! Ну же, герои мы или твари дрожащие?! Первый вариант правильный! - Потай обвел взглядом прибывающих магов. Инструктаж был окончен, каждый знал, что ему надлежит делать и как поступать. К слову, Маджесто был большим сторонником сложных построений совместной магии. Все эти тройки, семерки и двадцатки волшебников, распределенных и расставленных должным образом завораживали его своей слаженностью. Вот и теперь, он замкнул их всех на себе. Ну... Не совсем на себе - Лайла! Не думал, что скажу, но я даже немного жалею, что ты теперь живая, однако, самым странным образом часть наших былых связей все еще действует, иным словом, мы все еще обмениваемся энергиями. Весь общий поток пойдет через тебя и мою верную троицу - ласковый взгляд в сторону аспирантов - А вы уже направите его на меня. Помните! Обрабатывайте поток перед тем, как перебросить! Это касается всех! На Гастона Колдовство, энергия призыва, Гуралзоб оперирует Восстановлением, Галдир - Иллюзии, да, сюрприз-сюрприз, моя милая, но для Разрушения у меня есть кандидат получше, уж не обижайся. Да, Лайла, ты принимаешь поток Разрушения. Я принимаю только переработанные потоки, мне будет некогда заниматься перегонкой, так что у тебя, Лайла, задача упрощается. Если у кого возникает потребности локального удара, не выключаемся внезапно, сообщаем сначала, это важно. Итак! Выходим, ребятам там уже жарковато, а для нас достаточно места.
Волшебники занимали свои места снаружи, со страхом глядя на жутких неупокоенных, от которых их отделяла лишь узкая полоска воинов. Впрочем, это был полезный страх, он мобилизовал ресурсы ума и тела. Вскоре сложная, тщательно выстроенная фигура, углами в которой служили маги, была готова. Внутри нее разместился квадрат, вершинами которого были Лайла и трое верных. А в центре всего, раскинув руки и улыбаясь темному небу, разместился Потай, словно паук в паутине.
Два десятка губ слитно забормотали формулу заклятья Передачи, на которой основаны такие популярные заклинания как Магический Колодец и Глоток Свежести. Голоса объединились, перекрывая даже лязг стали, вопли воинов и шум зомби. Постепенно в общий хор голосов влился низкий и басовитый гул, поначалу тихий, но стремительно набирающий обороты. Связи стремительно наполнялись энергией, формируя заряд во внешнем круге построения (который, к слову, был совсем не кругом, но сложной звездой). Заряд был так велик, что эти связи стали видны даже на материальном плане в виде ярких светящихся лучей, соединявших волшебников. Что-то изменилось, и энергия рванулась к четырем магам в центре. Фиолетовые нити тянулись к Гастону, небесно-голубые опутали Гуралзоба, призрачно-зеленые вились вокруг Галдир. К Лайле стекались огненно-рыжие, словно полные огня и гнева, нити Разрушения.
Потай удовлетворенно оглядел структуру, наполненную силой и поправил шляпу. Он перебирал в уме самодельные заклятья, которые составлял когда-то исключительно для развлечения, поскольку они были слишком мощны и энергоёмки. Однако, теперь эти две проблемы перестали быть значимы, и его старая забава обрела смысл. Меж тем, четверо учеников развели руки и в свою очередь произнесли Трансформацию и Передачу. Четыре могучих оранжевых луча (таких мощных, что даже на материальном плане выглядевших крайне внушительно) ударили в Потая, окутав его сиянием и светом. Казалось, волшебник даже воспарил над мостовой, из глаз, изо рта и вроде бы даже из ушей его (В общем, хорошо, что он надел сегодня особенно плотные штаны!) вырывались мощные лучи света.
Несколько секунд Потай выжидал, позволяя энергии наполнить его, впрочем, затягивать тоже не стоило, переизбыток весьма опасен и грозит большими неприятностями. "Всегда хотел это попробовать..." - Волшебник рассмеялся (этот приток сил странным образом бодрил и пьянил) и раскинул руки в стороны, словно указывая на проулки в которых скопились зомби. Лицо его было повернуто в сторону замка.
Раздался треск! Громкий, просто оглушительный, словно где-то рядом сходил чудовищный ледник. Прямо из мостовой стремительно вырастали, вырывались ледяные иглы в рост взрослого человека. Какие-то насаживали на себя зомби, какие-то нет, иглы располагались не слишком часто (для боевого заклятья), между ближайшими было не меньше двух шагов, но зато они были повсюду, куда не посмотри. Потай выждал одну очень театральную секунду, чтобы все заметили, что именно случилось, а потом резко свел руки обратно. С еще более угрожающим треском и грохотом из каждой вершины каждой иглы ударили молнии! Всю площадь и ближайшие улицы залило бело-голубым светом и шумом сотен молний! Заряды прошивали зомби, разрывали их тела, но что самое главное, рвали связующие нити, делающие зомби зомби. По мечам и шлемам защитников, по стальным ободам щитов стекали безвредные электрические заряды, бороды топорщились, мощный аромат свежести (как после грозы!) затопил площадь. Не уцелел ни один зомби из тех, что оказался в непосредственной близости от ледяных игл.
- Браво! – поаплодировала Лайла своему бывшему господину. – Очень впечатляет, хотя, до моего уровня вам ещё расти и расти. Знаете, в какой-то момент вы выглядели ну прямо как девочка-волшебница, готовая… Эй, да на вашем месте должна была оказаться я! – колдунья сложила руки на груди и изобразила крайнее недовольство.
Ко времени, когда устроенное магами светопреставление закончилось, вторая и третья группы легионеров вместе с первыми стражниками Коррола прибыли и в дверях здания появился трибун.
- Господин Веллиндус, все солдаты готовы к бою!
- Как раз вовремя, давай выводи! Приготовьтесь, ребята, пришло время отбить замок.
- Мы достаточно готовы, Сейдро.- откликнулся Хэксон, стоявший в луже крови и производивший впечатление настоящего мясника.
- Я так и думал.
- Эхэ-эй!- прокричал кто-то издалека. Со стороны западных ворот приближался отряд легионеров. Это были люди капитана Хирса.
- А вот вы что-то долго!
- Мы пытались пробиться в город несколько часов назад, но ничего не вышло! Рувус Хирс, капитан второго сиродиильского.
- Сейдро Веллиндус. Но командую здесь не я... а этот, гхм, молодой человек.
- Лейт... Трибун Станус Лончал, из Имперской стражи. И не слушайте его, я здесь ничем не управляю... Все? Никого не осталось?
- Имперская стража? Эка вас занесло! Постойте, вы из Коррола?- спросил офицер, заметив одного из стражников в синих доспехах,- Но как?
- Трюки старой школы.- он кивнул на Потая,- Так что, вы пойдете с нами в замок?
- Пойдем, конечно! Я и так оставил половину гарнизона удерживать дорогу, так что теперь в полном вашем распоряжении.
- Так чего же мы ждем? Легионеры! Развернуться боевым порядком! В шеренгу по семь! К замку, марш!
- Объединиться! Шире шаг!
- Слава богам, подкрепление! – из-за здания, некогда принадлежавшего компании “Чёрный Лес” показался мужчина средних лет, одетый в доспехи городской стражи. Выглядел он напуганным, но совсем не запыхавшимся – стало быть, пытался переждать нападение в каком-то укромном местечке. – Граф приказал убить тех безумцев, что появились в городе несколько часов назад, но вражеские маги отрезали нам путь! Они сейчас там, в башне у кладбища!
- Вон в той? – уточнила Лайла, указывая в сторону остроконечной крыши, виднеющейся даже на столь большом расстоянии. – О каких таких безумцах ты толкуешь? И с чего это вам желать их смерти? Конечно, подобные люди могут сильно раздражать, но это не повод их… - волшебница припомнила свои немногочисленные, но, тем не менее, совершенно незабываемые беседы с Зено. - Хотя, это как посмотреть…
- Мы… - стражник осёкся. - То есть, придворный чародей полагает, что некроманты ставили над этими людьми какие-то опыты, и теперь они…
- Хо! Господин… - девушка вдруг задумалась, а стоит ли ей и дальше соблюдать субординацию? В любом случае, иного обращения к Потаю она так и не придумала, а потому решила продолжать общаться с магом в прежней манере. – Маджесто! Помните, что мой… отец… я… мы говорили о связи между конструктом и чародеем? Что если находящиеся в той башне люди питают энергией вражеское войско?
- Именно это я и пытался… - стоило стражнику лишь открыть рот, как Лайла тут же нахмурилась и оттолкнула его в сторону. – Сказать…
- Думаю, мы должны послать туда людей! Хотя… - волшебница потёрла подбородок и уставилась в ночное небо. – Кладбище и некроманты – это же убойная комбинация! Там у этих засранцев все козыри на руках! Предлагаю… - девушка театрально прикрыла глаза и указала в сторону предполагаемой цели. – Взорвать башню! О да, настал мой звёздный час! Идеальная мишень для идеального заклинания!
- Отлично. Вы взорвете башню, а мы пока устроим заварушку в замке.- вставил Сейдро, оставивший отряд, чтобы послушать разговор,- Только, Лайла, ты уверена, что в твоем... живом теле это безопасно?
- Абсолютно! – заверила волшебница легионера. – К тому же, я внесла в формулу некоторые коррективы, благодаря чему заряд должен сфокусироваться и… Ладно, оставим мудрёные речи господину Маджесто. – Лайла кивнула в сторону Потая. - В любом случае, на  столь большом расстоянии нам точно ничего не угрожает! Ну что, за дело?
- Принято. – коротко ответил Сейдро. - И, раз помощь вам не нужна... Джубен, не отставай!
- Иду!- откликнулся бретонец, поднимая шест из грязи, и оба побежали догонять строй.
- Ну-ну, милая... - Потай оторвался на минутку от поздравлений со стороны коллег по Синоду и покровительственно погладил Лайлу по голове - Ну-ну, моя милая Разрушительница. У меня есть идея куда лучше, нежели грубый подрыв башни. Так, все по местам! Лайла, ты тоже. Нет, не в фокус, ну что ты, не с твоей меткостью. Итак, играем Бархатный цветок!
Волшебники разошлись, снова занимая свои позиции. Сила заструилась по фигуре, сосредотачиваясь в руках Маджесто, словно золото в руках алчного скряги. Маг засмеялся и взмахнул руками. На сей раз, вокруг него взметнулись алые полупрозрачные лучи и ленты. Взметнулись и устремились в небо, но только для того, чтобы низвергнуться на башню, оплетая её, словно бы та оказалась в центре огромного кроваво-красного бутона. Находящиеся внутри люди вдруг почувствовали невероятную усталость – силы их постепенно истощались, даже не думая восстанавливаться. Некроманты, обескураженные подобным, выстроились на кладбище и принялись готовить собственную линию обороны – благо, сырья для этого у них здесь было предостаточно.
- А теперь... Держим, господа, держим, держим! Никаких послаблений! - Потай улыбался, хотя по его лицу струился пот, а руки уже сводило от напряжения - Там все сейчас... Ммм... В полнейшем восторге от нашего выступления. Полагаю, эти бедолаги в сознании, но не в тонусе, хе-хе - и он добавил громко, чтобы слышали все - Я не могу позволить, нет, мы не можем позволить невинным жертвам, честным налогоплательщикам и верным гражданам Империи погибнуть, и тем более уничтожить их своими руками!
- Ну всё, господин Маджесто, повеселились и хватит! – Лайла оттолкнула Потая и встала на его место. – Позвольте теперь настоящему профессионалу взяться за дело! Украсть у меня такую превосходную мишень? Не прощу! Впрочем, ладно… - слегка угомонившись, волшебница развела руки в стороны и через своего бывшего хозяина начала черпать энергию из окружавших их магов. В результате, её союзники оказались истощены даже сильнее, чем люди в башне, а посему более не могли продолжать бой. Впрочем, от них этого больше и не требовалось. – Теперь у меня не одна цель, а превеликое множество, и каждую из них я должна поразить! Трепещите, некроманты, ибо в бой вступаю… Я!
Девушка закатала рукава и в привычном жесте вознесла руки к небесам, накапливая энергию на кончиках пальцев. Впервые с момента воскрешения она вновь могла ощущать разряды, проходящие через её тело, чувствовать, как электричество струится внутри, испытывать то удовольствие, что вызывало лёгкое покалывание по всей коже.
- Те, кто ещё на ногах! – скомандовала Лайла. – Трудно признавать, но мне действительно нужна наводка! Кто-нибудь, определите врагов при помощи заклятья обнаружения жизни и… - седовласый альтмер положил руку на плечо волшебницы и применил требуемые чары – теперь они оба могли видеть, как по кладбищу снуют несколько десятков некромантов. Рядом возникла длинноволосая бретонка, которая посредством иллюзорной магии подсветила цели, делая их куда более отчётливыми. Теперь враги были как на ладони – девушке оставалось лишь высвободить разрушительную мощь стихии. Несколько искорок сорвалось с ладоней Лайлы и устремилось ввысь, после чего она, прикрыв глаза, зашептала:

 

Я есть воплощение бури, в клочья рвущей оковы судьбы!
Магия струится в моих жилах, заставляя сердце сиять!
Заклинаю тебя, о сверкающее лезвие грома!
Явись на сей клич, озари океан пустоты!
Пусть же враги мои ощутят на себе….
Неумолимое, беспощадное…
Прикосновение небес!

 

В землю ударила молния, но то была вовсе не мимолётная вспышка – грохочущий столб света, окружённый сильнейшим вихрем, сплетался единым потоком и двигался по полю боя, выискивая своих жертв. Подобно художнику, водящим кистью по холсту, Лайла водила своим сверкающим клинком по поверхности кладбища, вырисовывая причудливые узоры. Медленно, но верно луч настигал некромантов, выжигая на своём пути дымящуюся борозду, разрушая могильные плиты и заставляя незадачливых магов обращаться в прах.
- Д-да, талантливая маленькая, наглая д... девушка - проскрипел Потай сквозь зубы, морщась от скорости потока. Лайла вытянула слишком много энергии и слишком быстро. Магам во внешнем контуре относительно повезло, они просто отдали всё и потянулись к восстанавливающим зельям, Потаю и трём остальным "транзитам" повезло куда меньше, вся эта энергия проходила через их тела и проходила быстро, очень быстро. При высокой скорости потребления транзиты страдают куда больше, нежели конечники, поскольку именно их отдача формирует скорость. Ощущения сродни бесконечному опорожнению абсолютно пустого желудка. Гастон, Галдир и даже могучий Гуралзоб уже лежали на земле, слегка подергиваясь. Впрочем, они продолжали передавать те крохи энергии, что еще оставались. Опытные транзитники умеют формировать Воронку, позволяя энергии течь сквозь себя, не затрагивая самого мага. Потай, само собой, знал основы этой техники. И это ему не слишком помогло. Однако, он остался в сознании и даже нашел в себе силы лукаво улыбнуться - Однако, ты м-молодец, Лайла. Напомни мне отчитать тебя, когда я приду в себя, ох...
В конце концов, ветер развеял всё то, что осталось от вражеского отряда; свет померк, вновь уступив место ночной мгле. Стражники ринулись в сторону башни, дабы убедиться в том, что жертвы некромантов живы и больше не представляют какой-либо угрозы. Довольная собою, Лайла подмигнула Потаю и повалилась на руки старика-эльфа, который и сам-то теперь с трудом удерживался на ногах. Грандиозный замысел волшебницы удался – пусть это представление забудется, но её автограф, оставленный на память жителям города, исчезнет ещё очень не скоро.

 

Двадцать шестое число Месяца Первого Зерна, замок Лейавина.
- Граф Маро! – скандировал седовласый данмер-некромант, вставший во главе отряда, штурмующего замок. – Вы проиграли эту битву! Предлагаю вам сдаться, и мы гарантируем, что сохраним жизнь вам и вашим людям! К тому же, мы воскресим всех тех, кто пал в бою, при условии, что вы предоставите нам некоторые человеческие ресурсы. Это более чем выгодное предложение! В противном случае, моим неживым друзьям придётся вломиться в ваше скромное прибежище и устроить там настоящую бойню... Но они, кажется, только за. Не так ли, ребятки?
Орда мертвецов разразилась выкриками одобрения. Тем не менее, жажда битвы в их сердцах успела утолиться, и теперь они выглядели куда более спокойными, готовыми принять капитуляцию врага.
Тяжелые двери замка раскрылись, стукнув ручками об стены с такой силой, что с них осыпалась штукатурка. Граф Маро в блестящих и сверкающих в свете охватившего город пламени стальных доспехах вышел во двор в сопровождении телохранителей и элитного отряда городской стражи. Остановившись неподалеку от крыльца, он приложил ко рту сложенные рупором руки и властно крикнул, стараясь перекрыть голосом шум битвы:
- Ваши требования неприемлемы. Мы не ведем переговоров с предателями и некромантами, которые пришли к нам с мечом. Я не стану торговаться с выродками, которые жгут дома моих подданных и убивают их самих. Вы умрете. Все до одного. Никто из вас не переживет эту ночь. Вперед, ребята! Покончим с этими ублюдками! - Граф поднял вверх одну руку, призывая свое окружение двигаться вперед. Отряд двинулся на врага.
- Ну что за невыносимые идиоты эти имперцы? Им дают возможность сдаться, а они… - данмер сложил руки на груди и ухмыльнулся. - Ну что ж… быть может, смерть вправит вам мозги? Убить их. Пленных не брать. – некромант развернулся и, довольный собою,  зашагал в тыл своего воинства, предоставляя мертвецам возможность ринуться в бой.
Зомби схлестнулись с защитниками города, обращаясь в прах и проливая кровь своих врагов. То тут, то там был слышен лязг металла и скрежет брони, призывы к победе сменялись предсмертными стонами, а надежда постепенно меркла, уступая место панике и отчаянию. Но ни одна сторона не желала сдаваться – непримиримые противники бились до конца, а трупы товарищей, павших смертью храбрых, лишь сильнее разжигали пламя ненависти. Мужество и решимость людей графа граничило с безумием, но даже этого было недостаточно, чтобы противостоять звериной ярости оживших мертвецов. Мало-помалу, зомби начали теснить обороняющихся, лишая их веры в спасение.
Желая пронзить вражеского предводителя, полоумная дикарка, вооружённая исполинским копьём ринулась к графу, но на его защиту тут же встала орочиха Мазога, закованная в даэдрическую броню. Постепенно, всё внимание сражающихся переключилось на эту пару доблестных воительниц – теперь зомби образовали вокруг них ровный круг, служащий подобием арены. Копейщица жалила свою соперницу подобно пчеле, но все её удары умело блокировались увесистым щитом. В конце концов, северянке удалось найти брешь в защите орочихи и проколоть ей плечо; даже столь прочная броня не уберегла её от яростного натиска дикарки. Но, превозмогая боль, защитница отбросила свою эгиду и схватилась за копьё противницы, а вооружённой рукою нанесла ей удар в самое сердце. Оскалившись, дикарка ослабила хватку и, на глазах толпы, обратилась в прах, а дева-рыцарь повалилась на землю – раненой, но не побеждённой.
Мертвецы, разгневанные подобным исходом, возобновили своё наступление, но теперь обороняющиеся, вдохновлённые подвигом своей союзницы, продолжили биться с удвоенной силой. Постепенно, сражение перекочевало с площади в замок, и хотя защитников становилось всё меньше, угольки надежды продолжали тлеть в их сердцах.
Когда цветок Потая лишил вражеское войско подпитки, а молния Лайлы уничтожила всё их командование, подкрепление легиона как раз вышло к воротам замка, где до сих пор шла ожесточённая схватка. Мертвецы издыхали, силы постепенно покидали их тела, но они всё равно продолжали своё уже, казалось бы, бессмысленное наступление.
- Ха-ха-ха! А девчонка-то талантливая!- восхитился Гвилор, любуясь столбом света, сверкающим на противоположном конце города.
- Так покажем, что и мы не лыком шиты!- ответил Сейдро,- В атаку! - взревел он и сам, что было мочи, понесся навстречу врагам, а за ним, шеренга за шеренгой, сорвались солдаты и рыцари.
Олицетворяющими очищение волнами они прокатывались по мертвецам, тесня, превращая их в ничто и неся освобождение подданным Лейавина. Воздев вверх клинок, граф в очередной раз повел своих людей в атаку на заметно поредевшие ряды противника. Как и в прошлый раз, этот героизм был по большей части показным, но и он воодушевил людей. С радостным кличем бросились они вперед, чтобы добивать последних оставшихся, если можно так сказать, в живых, мертвецов.
В лучах восходящего солнца последние зомби обратились в прах, ознаменовав тем самым победу защитников города – полную и безоговорочную. И хотя, множество доблестных воинов и магов пало от рук кровожадной орды, Лейавин выстоял, а жертвы, понесённые в ту ночь, никогда не будут забыты.

[Gorv]

27 число Первого зерна, вторая половина дня, Коловианское нагорье, лагерь Легиона "Тихое плато".

 

Холодный ветер гулял по Коловианскому нагорью, пронизывая путников. Снег здесь сошел еще не везде и местами создавалось ощущение, что зима нескоро оставит свой пост. Патрульный отряд префекта Джефбранда всего несколько часов назад вернулся в свой лагерь, так как указание стоять на дороге было отменено легатом. Смена патруля прошла и солдаты отдыхали.
- Куда ж ты столько подбрасываешь?
- Это тебе, Джеф, совсем не холодно. А вот мы не все такие толстокожие.
- Точно-точно! Не мы в Скайриме родились.
- Неженки вы все-таки, парни.
- Вот поедем в месяц Середины года в Хаммерфелл, там посмотрим, как ты запоешь.
- А ну-ка, хорош чушь пороть.- префект встал на ноги,- В Хаммерфелл... отпустят нас, как же! Эх...
Ветер вновь на секунду усилился неся с собой шелест листвы, но не только его. Среди звуков природы в этот раз можно было различить чьи-то возгласы.
- Что еще за бред?- норд вгляделся в редколесье вниз по холму. На фоне белого снега можно было различить идущих людей. И чем дольше префект на них смотрел, тем очевиднее становилось, что это не путники и их там далеко не десять и не двадцать.

Отряд с самого утра медленно продвигался по возвышенности. У Элдариона были все основания полагать, что не все его люди идеально вышколены и обучены воинскому делу в элитных частях Легиона, поэтому он справедливо решил, что будет целесообразнее вести эту небольшую армию вдали от большой дороги, дабы избежать неприятных столкновений с имперским патрулем. Все же, несмотря на негустую населенность этих мест, в целях предосторожности по все стороны были разосланы разведывательные группы.

Передовую из них и самую организованную вел Ро'Джазз, каджит, который раньше состоял в организации скумоторговцев Ренриджра Крин, но волей судьбы оказался должником Элдариона. Теперь этот сутай-рат верно служил ему и был готов, если придется, отдать за него свою жизнь. С ним шли трое босмеров-лучников, на удивление молчаливые для своего народа, прекрасные исполнители любых приказов, будь то защита обоза или же скрытное убийство. Незаметные для чужого глаза прокрадывались они вперед, скользя в тенях и ветвях деревьев, практически невидимые на фоне стволов в своей кожаной броне. Лагерь легионеров на одном из холмов не ускользнул от их зорких глаз, и по понятному им одним сигналу каджита лесные эльфы повернули назад, к основным силам мятежников, как раз преодолевшим очередную возвышенность и готовящимся к спуску.

- Господин, - сладко промурлыкал кот, немного подергивая хвостом. - В пяти минутах ходьбы разбили лагерь эти псы из Имперского Легиона. Ро'Джазз с удовольствием перерезал бы им глотки, но ты, вероятно, не захочешь раскрывать им местонахождение войска.

- Я просил не называть меня господином, - нахмурился альтмер. Он никак не рассчитывал встретить заставу в этих местах, давно забытых и богами, и людьми Сиродила. - Передай авангарду, пусть остановятся и ждут моей команды. Мы пойдем еще севернее.

- Хорошо, - словно сиропом полил каджит и поспешил выполнить приказ.

Но было уже поздно. Передовой отряд, в котором состояли в основном бандиты и крестьяне, на всей скорости несся к врагу, не замечая ничего вокруг себя. Увидев несколько одиноких палаток и уверившись в огромном численном превосходстве, они стремились показать командиру свою отвагу и доблесть, никак не думая о том, что лишь разочаровали его своей глупостью.

- К бою, ребята.- скомандовал он.

- Ты что серьезно?

- Живо!- заорал Джефбранд так, что даже спавшие в палатках ночные патрульные проснулись и высунули головы. Впрочем, его, похоже услышали и люди внизу, ибо они начали приближаться, все больше разбегаясь и громче улюлюкая.

- Подъем, подъем, парни!- в палатках зашевелились,- Становись! Лучники- назад, остальные- в шеренгу. Сомкнуть щиты!

Норд вынул из земли свой двуручный меч и нахлобучил на голову шлем. Агрессоры, тем временем, были уже настолько близко, что можно было разглядеть гримасы на их лицах.

- Стои-им... Держа-ать!- а нападающие все приближались. Лишь когда бандиты были уже буквально в паре десятков шагов, префект отдал приказ немногочисленным лучникам,- Стреляй!

Несколько стрел просвистели в воздухе, но лишь две из них достигли цели, не считая той, что застряла в ловко подставленном противником щите. Теперь все было в руках мечников. Наступление налетело на строй легионеров, как коса на камень, слабо обученные ополченцы просто расшибались о щиты солдат. Те, кому везло меньше, так и вовсе, напарывались на шипы. Лишенный щита командир тоже не дремал: стоя чуть в стороне он широко размахивал клейморой, вкладывая недюжинную силу в каждый удар и без труда рассекая никчемные доспехи. Спустя каких-то полминуты после начала драки, численность бандитов уменьшилась на девять человек. Из зарослей с разных сторон от лагеря практически одновременно с резким свистом вылетели сразу несколько стрел. Трое легионеров упали: двое старались унять хлеставшую из горла кровь, еще один повалился лицом вниз с древком между лопаток. Это разведчики, посланные Элдарионом, пришли на выручку незадачливым ополченцам, и пришли очень кстати - те, смущенные неожиданно мощным отпором, потеряли энтузиазм и уже принялись отступать.

Ро'Джазз, чье тщеславие не ведало границ, избрал своей мишенью командира солдат. В их иерархии кот совсем не разбирался, но раз носит на голове шлем с гребнем как у боевого петуха, значит важная шишка. К своему счастью, легионер резво размахивал огромным мечом и вертелся из стороны в сторону, поэтому наконечник лишь легко звякнул на край наплечника, и стрела отскочила, изменив направление. Каджит недовольно зашипел и наложил на тетиву следующую.

Положение дел передового отряда становилось незавидным - солдаты были гораздо лучше обучены, к тому же сражались в строю, в то время как ополченцы держались порознь и заметно уступали в вооружении. Их дубинки и железные клинки, ударяясь о стальные латы, оставляли лишь царапины. Все могло закончиться плачевно, если бы не подоспело подкрепление. На холм начали подниматься облаченные в тяжелые орочьи доспехи подчиненные Грабу Гро'Мокана, бывшего гладиатора столичной Арены, а ныне лейтенанта повстанческого воинства. Он лично обучал своих подопечных в форте Рейлес, особенно налегая на морально-волевые качества, и, надо сказать, преуспел в этом деле. Из шайки бандитов они превратились в настоящую команду не ведающих страха и сожаления воинов, а близость боя окрыляла их и предавала сил.

- За Элдариона, освободителя Сиродила! - вскричал орк и подобно стенобитному орудию врезался в ряды противника. Его тяжелый боевой молот сминал щиты легионеров, словно они были сделаны из картона. Двое противников, не успевших вовремя осознать нависшую над ними опасность, упали на холодную вязкую землю с проломленными ребрами.

- Ах ты, грязекраб прогнивший!- выругался Джеф, когда стрела чиркнула по доспехам и крутанул головой в поисках лучника- тщетно, в этот момент и вступили орки,- Держа-ать строй! Круговую... твою м-мать... заня-ать! Щиты выше!

Префект повернулся и ринулся на их командира.

- Сразись со мной!- выкрикнул он и скрестил свой меч с молотом Мокана.

Орк радостно гыкнул, предвкушая бой с равным противником. Молот закрутился в его мускулистых руках подобно урагану, обрушиваясь на норда то справа, то слева, то сверху, но тот ловко уходил в сторону, не позволяя нанести ни одного мощного и точного удара. Разгневанный сын Орсиниума разошелся не на шутку, вкладывая в каждый удар всю свою ярость. Молот сталкивался с клинком, высекая снопы искр. Под натиском орка северянин начал отступать. Двое командиров кружили по вершине холма, то нападая, то отбиваясь. Вокруг них сражались их подчиненные - легионеры, поначалу легко теснившие повстанцев, теперь с трудом отбивались от равных по количеству и почти равных по мастерству сил врага, который, воодушевившись примером Гро'Мокана, наступал с удвоенной энергией. И все же исход стычки могла решить лишь дуэль норда и орка.

А те все сражались и, казалось, усталость не была им знакома. Град ударов сыпался то с одной, то с другой стороны. Доспехи на обоих бойцах покрылись множеством царапин и вмятин, но это их не смущало. Стремясь доказать свое превосходство, они продолжали размахивать оружием, стремясь уловить момент и поразить соперника в самое незащищенное место.

Никто не знает, как долго продолжался бы этот поединок, если бы не коварство Ро'Джазза. Он не забыл своего промаха и собирался исправиться. Долго и тщательно выверял он траекторию полета стрелы. Еще аккуратнее натягивал тетиву, держась тремя пальцами за оперение стрелы, и наконец отпустил. Снаряд пробил кольчугу на боку и вошел глубоко между ребрами. В глазах у норда потемнело, он попробовал подставить меч под очередной удар молота, но руки не слушались и клеймора отлетела на несколько ярдов, а сам префект упал на спину, остекленевшими глазами уставившись на, казалось, точно так же ничего не понимающего орка. Он попытался вдохнуть, но лишь почувствовал, как клокочет кровь в его груди.
- Ай... А...- воин попытался выдавить имя любимой девушки, ждавшей его в Корроле, но все без толку- Будь... т... про... к-кх.
Стиснув зубы в оскале, верный солдат Империи отошел в Совнгард.

- Бросайте оружие. Сдавайтесь, и вас оставят в живых, - гулким басом закричал орк, перекрывая голосом звуки сражения. Он прекрасно понимал, что не стоит тратить силы и людские ресурсы в таком незначительном столкновении.

Но никто из легионеров не откликнулся на этот призыв. Один из них, самый молодой, видя, что командир его пал, бросился к нему, нарушив тем самым знаменитый строй, которым так славятся воины империи. С выпадением из "кладки" этого "кирпичика", стена распалась. Бойцы в орочьих доспехах растянули солдат, оторвали их друг от друга и расправились еще с несколькими из них. Тот парень, который кинулся к павшему норду, пал под тяжелым ударом боевого молота Грабу Гро'Мокана, и кровь его оросила стальной нагрудник северянина.

Теперь даже ополченцы смогли побороть обуявший их было страх и ринулись вперед, добивать врага, который предпринимал теперь только вялые попытки отбиться.

- Стойте!- взмолился один из солдат, зажимаемый повстанцами,- Хва-атит!.. Давайте прекратим это безумие.- он воткнул меч в землю и бросил рядом покореженный щит. Остальные легионеры замерли в нерешительности,- Достаточно крови. Мы проиграли. Я предлагаю сдаться.
- Только командир...
- Джеф мертв! Пора остановиться.
Еще один клинок зазвенел о камни. И еще. Некоторые колебались чуть больше других, но усталость, раны и здравый смысл брали верх. Все одиннадцать оставшихся в живых легионеров капитулировали. Их не связывали, просто разоружили до конца, построили в шеренгу и повели к Элдариону, так как что делать с пленными, не знал никто. Как оказалось, даже альтмер не особо понимал, как с ними поступить. Глядя на немногочисленных солдат, которые плелись в его сторону, понуро опустив головы, а также на белую с проплешинами вершину холма, на которой остались неподвижно лежать тела, он приходил в ярость. Сбывались его худшие предположения. Когда пленников подвели, он все еще пребывал в нерешительности.
- Наверное, вы ожидали, что я предложу вам присоединиться к моим силам, - он замолчал, ожидая ответа.

- Не знаю, чего ожидали остальные, а мне лишь не хотелось умирать за просто так. У меня еще есть в этом мире дела.- ответил тот же имперец.
- Или, хотя бы, умереть побыстрей. А не как те, кто по целой минуте хрипел на земле, от того, что собственные ребра застряли в кишках.- добавил другой, державшийся за раненное предплечье.

- Не волнуйтесь. Убивать вас никто не собирается, - успокоил их эльф. - Вы вольны уйти, но без оружия.

- Это в-великодушно. Благодарю. Но... негоже так оставлять трупы, разрешите их упокоить.

- Великодушно... для того, кто одной ногой на плахе.- еле слышно прошептал редгард на ухо соседу.

- Разумеется. Похороните их со всеми надлежащими почестями. Инструмент можете взять в обозе, - распорядился Элдарион. Говорил он не властно, а просто и спокойно.

- Эдгар, Жак, - обратился он к двум бретонам. - Проводите солдат.

Взяв выданные лопаты, солдаты, те, у кого с руками было все в порядке с руками, принялись выкапывать могилы, раненные же перевязывались и забирали жетоны. Повстанцев и легионеров хоронили по разные стороны холма. Оружие, ибо его было запрещено забрать, погребали вместе с телами. Лишь шлем префекта был воткнут вместо надгробия.

Когда дело было окончено, солдаты сдали инструменты и молча удалились на юго-восток по тропинке, ведущей на Оранжевую дорогу. В костре, около которого только-только сидел префект Джефбранд, еще тлели угли...

[Prisoner-Boratino]

27. Месяц Первого Зерна. День. Тюрьма Брумы

 

Кентул уже третий час мерил шагами узкую тюремную камеру. Босые ноги в рваных обмотках равномерно шлепали в такт покачивающейся из стороны в сторону голове с ирокезом. Руки, сложенные за спиной, судорожно заламывали друг на друге пальцы, а иногда еще и цеплялись за низ холщовой рубахи. Делать было решительно нечего, и поэтому данмер (к своему немалому удивлению, так как особой разговорчивостью он никогда не отличался) решил завести беседу с собратом по несчастью:
- Ты ведь не первый раз угодил за решетку, не так ли, Зено?
- Задавать мне подобный вопрос – всё равно, что спрашивать у беременной женщины, не девственница ли она. – ухмыльнувшись, пролепетал Зено. - Мы с тобой в тюрьме повстречались, забыл? А ещё говорят, что это у меня провалы в памяти. – имперец развалился на подстилке и сложил ногу на ногу. Разумеется, ему уже доводилось бывать в подобных заведениях, и не раз, а потому здесь он чувствовал себя почти как дома. Впрочем, надолго в тюрьме мечник никогда не задерживался. – У тебя ведь тоже имеются проблемы с законом, ага? Ты наёмник? Серийный убийца? А может, наёмный убийца, или даже… Серийный наёмник? Ха, однозначно! Ну же, поведай свою историю, дружище, пока я не придумал её за тебя.
- Ты почти угадал, - усмехнулся данмер, остановившись у двери и положив ладони на холодные шероховатые прутья решетки. - И вряд ли ты додумаешь что-нибудь более плохое, чем правда, которую знает только Ситис, - эльф перешел на зловещий шипящий шепот, который, казалось, дуновением ледяного ветра заскользил по каменному полу в направлении ушей мечника. Мер замолчал. Он и так сказал больше, чем хотелось бы. Впрочем, собеседник вряд ли поспешил бы с докладом к страже, так как сам был ненамного чище него.
- Как думаешь, мы сможем отсюда выбраться?
- Конечно! В мире нет такой тюрьмы, которая смогла бы меня удержать! – жизнерадостно пролепетал мечник, ковыряясь в зубе. – Но сейчас я бы предпочёл отсидеться здесь. Если Леди никого за нами не пришлёт, значит, мы исполняем роль отвлекающего манёвра, или… Наживки? В общем, серый,  устраивайся поудобнее и жди представления. Оно нам гарантировано, уж поверь.
- Не кажется ли тебе роль наживки унизительной, - скривился данмер. Слова мечника вывели его из себя. - С какой стати я должен сидеть в этой дыре из-за какой-то Леди, которая, возможно, вообще плод твоего больного воображения? - вскричал он, ударяя ладонями по двери. - Не разделяю я твоего оптимизма. Так просто нас отсюда не выпустят, - чуть успокоился он. - Расскажи о ней, кстати! Кто она, твоя Леди?
- О, это второй по популярности вопрос из тех, что мне задают. Первый – “причина, по которой такой красавчик как я всё ещё холост”. – Зено расплылся в самодовольной улыбке и мечтательно прикрыл глаза. – Леди - та вещь, что заставляет этот мир вращаться. Без неё наша жизнь была бы слишком унылой и совершенно бессмысленной. Подобно автору, создающему для своих персонажей интересные ситуации, она… - имперец вдруг умолк и приподнялся с подстилки. – Какой был изначальный вопрос? Ах да, что-то о моём больном воображении… Или, мы говорили о твоём прошлом? Так вот, я думаю, что когда тебе было семь лет, родители “потеряли” тебя на базаре, но на самом деле, просто решили избавиться от лишнего рта. Хотя, нет! – мечник ударил себя по лбу, и, воодушевлённый догадкой, начал расхаживать по камере. -  Они могли бы продать тебя в рабство! Я слышал, среди тёмных эльфов это весьма распространённая практика! А это правда, что конина у вас считается деликатесом?
Только Кентул открыл рот, чтобы достойно ответить подлецу на его наглые речи, где-то наверху застучали, и в подземелья проникла тонкая полоска света от распахнувшейся двери. Двое стражников протащили по коридору под руки еще одного данмера и грубо швырнули в камеру напротив Зено, после чего удалились с чувством выполненного долга.

Данмер поднялся с пола, отряхнул с себя пыль и внимательно осмотрев Зено сказал:
- А ты здесь что делаешь?

- Ба, какие эльфы! – мечник прильнул к металлическим прутьям и уставился на Эранора. – Разве не очевидно, что я здесь крыс дрессирую? Чем ещё, по-твоему, можно заниматься в тюрьме, м? – имперец припомнил, что в последний раз видел данмера в компании всеми разыскиваемого альтмера. - Где твой дружок, кстати? Вы расстались? Или… он тебя подослал, чтобы вызволить нас, ага?

- Конечно, Элдарион прислал меня вызволить вас, но сначала расскажи как ты оказался здесь и кто твой друг. - ответил Эранор, после чего сел на маленькую табуретку и принялся рассматривать данмера стоящего в соседней камере.

- Вот видишь, Кентул, я же говорил, что за нами кого-нибудь пришлют. – улыбнулся имперец своему товарищу по несчастью. – Хотя, я бы предпочёл увидеть не очередного ушастого, а взвод мертвецов, или хотя бы маленького такого голема… ну… - Зено развёл руками в стороны, указывая, какого размера должен был быть его спаситель. – Этого будет достаточно, ага. Дружище, может, ты сам опишешь наши злоключения? – обратился он к Кентулу. – Боюсь, я снова могу начать привирать… Не волнуйся, этому Эранору можно верить… По крайней мере, меня так он точно ещё ни разу не предавал. Впрочем, я и вижу-то его второй раз в жизни...

Кентул почесал коротко стриженый затылок. Положение спасителя было таким же незавидным, как и у него с Зено. Как и всегда (по крайней мере, в последние два дня) жизнерадостность имперца одновременно удивляла и раздражала его. Поняв, что от него ждут ответа, данмер заговорил:
- Нас схватили по подозрению в сговоре с Элдарионом и подготовке покушения на графиню, - начал он. - Учитывая тот факт, что последний раз я видел его примерно лет семь назад... - тут он осекся, поняв, что сказанул лишнего. Но это, наверное, было не так страшно, ведь, его новый знакомый и по совместительству сородич был компаньоном альтмера.
- Ты сказал, что пришел на помощь. но почему ты сам здесь, в этой клетке? - поинтересовался эльф.

- То что я в тюрьме вместе с вами, является одним из великих планов Элдариона. И этот план я сейчас начну исполнять.- ответил Эранор, и завалился на кровать стоящую в своей комнате, а после добавил.- А здесь еду сколько раз в день дают?

- Не, ну ты видал? – удивлённо прошипел Зено, обращаясь к Кентулу. – Определённо, парень свой в доску. Правильно мыслишь, серый! Эй, начальник, когда харчи подавать будут!? – завопил мечник, взывая к караульным. - Я не ел шесть дней!

В очередной раз за день открылись двери темницы, и в сырой полумрак спустились двое стражников. Морщась в свете факелов, они недовольно смотрели на заключенных, а их мечи таинственно блестели, отражая прерывистое пламя.
- Жрать будешь, когда принесут, - начал один из них.
- Радуйся, что вас вообще кормят, - недовольно осклабился второй. - Деньги налогоплательщиков проедаете.
- Ну хоть газетку почитать дайте, - с претензией в голосе пробурчал со своей койки Кентул.
- Не положено. Не дадим. Ишь чего выдумали, - в один голос ответили солдаты и гордой походкой удалились, оставив узников без надежды хоть на какое-нибудь развлечение.
Ассасин со злости ударил кулаком об стену и тут же вскрикнул от боли. На одной из косточек тут же выскочила большая шишка.
- Ты-то знаешь что-нибудь о новостях внешнего мира? - обратился он к Эранору.

- Новостей много, но я знаю только что захват Корола провалился, граф Скинграда сдох а Элдарион в розыске. К ажется это все, а вы можете что-то интересное рассказать можете?- ответил Эранор с кровати.

- Ничего нового и интересного. Надеюсь, что мы здесь не задержимся, - немного помявшись, произнес Кентул и повернулся к стене.

[RottenSkeleton]

17:46, 27 Первого Зерна, Брума
- Ну, как?
Николас сидел на кровати, Ноктюро стоял с зеркалом, невесть как оказавшимся в пожитках колдуна, в руке. Меркурио посмотрел на кольцо на руке, а потом в зеркало. В нём отражалось лицо Ноктюро.
- Как его использовать?
- Сконцентрируйтесь на образе.
Меркурио не стал долго думать - вспышка света, и на месте имперца стоял уже... Зено Фериус, правда, без нахально-обаятельной улыбки на лице. Ноктюро охнул и оглянулся: кольцо каким-то неизвестным способом изменяло его тень, и разницу между тенью высокого Фериуса и низкого Ноктюро было видно невооруженным глазом. А глаза! Теперь с лица Фериуса смотрели не карие и жёсткие глаза Меркурио, а зелёные и какие-то слишком острые глаза Зено. Иллюзия делала то, чего не могла Маска. Меркурио открыл рот:
- А голос--?
Меркурио вздрогнул и оглянулся: настоящего Зено в хижине не было, и говорил на самом деле он. Николас, улыбаясь, кивнул:
- Я учёл все детали. Если у образа есть голос, значит, кольцо его воссоздаст.
Ноктюро ошарашенно посмотрел на него. Этот человек сделал больше, чем от него требовалось. Да, вспышка была неприятной деталью, но аккуратный убийца мог бы работать и с такой слабостью...
Ещё одна вспышка, и в зеркале уже был обычный Меркурио. Николас продолжал улыбаться: видимо, так и задумано. Ограничение по времени? Ноктюро прикинул: около минуты.
- Сколько раз оно работает, в день?
- В зависимости от магических способностей пользователя, особенно от личных способностей к зачарованию и иллюзиям.
- Я не маг, совсем.
- Тогда... В лучшем случае четыре, в худшем два. Я мог бы растянуть до восьми, а госпожа, может быть, и до всех десяти.
- Камни душ поправят остальное. Можно без вспышек между использованиями?
Николас покачал головой:
- Такие... Побочные эффекты я устранить не способен.
- Тогда придётся работать с этим. Спасибо вам, господин Аккапари.
Ноктюро поклонился:
- Возможно, у вас найдется ещё и свиток Возврата?
- А где ваша Пометка, молодой человек?
- В надёжном и безопасном месте.
- В таком случае вот, возьмите.
- Спасибо, он очень пригодится... Ну что же, хорошего вам вечера, - сказал имперец.
- И вам, - сказал бретонец.
Меркурио открыл дверь и покинул дом, выйдя на улицы родной Брумы... И поморщившись. О! Как же он не любил этот промёрзлый, грязный, наводнённый глупыми людьми город. Меркурио с детства чувствовал тягу выбраться из него как можно скорее, и ради этого он даже пошёл в Легион, надеясь "повидать мир", как обещали ему вербовщики. Но "мир" для Ноктюро почти всю жизнь состоял из ледяных гор, в которых он служил лесничим. Что же изменило его рутину, сделало его одновременно и изгоем, и властителем своей судьбы? Раньше Меркурио думал, что поворот судьбы, воля богов, но достаточно давно, ещё когда он только начинал служить Ингению, он понял, что ответ лежал на поверхности. Уродливый, гадкий, но верный ответ.
Его спасло убийство.

Имперец с жутковатым оскалом проверил, на месте ли два метательных ножа.
Приближался шестой час вечера.

Сообщение отредактировал RottingSkeleton: 18 января 2015 - 10:53

[Arkadros]

27 Первого зерна. День. Где-то в Западном лесу на границе с Валенвудом.

 

Дар'сад вёл немаленький отряд талморцев, одетых в одежды бродячих торговцев и их телохранителей, в сумме чёртова дюжина, тринадцать. Так легко сутай-рат не отступится, каджит успел не только зализать свои раны и разработать новый план, но также привел с собой данный замаскированный боевой отряд. Широкие одежды скрывали золочённые эльфийские доспехи, все эти предметы были разнообразно зачарованны, благо денег ему снова выделили в Валенвудском посольстве. Что-что, а в комфортной ситуации сутай-рат умел красноречиво убеждать.

Через пару часов отряд оказался на том самом месте, где Дар'сада унизили трое: Соловей, дремора и пределец. Ненависть каджита была очень сильна, но она не должна помешать плану, который важнее чувств. В отряде были опытные колдуны, которые смогли найти чёткие, всё ещё не стёртые следы дреморы каким-то хитрым заклинанием. Затем именно этот даэдра был призван. Под пытками двух колдунов, дремора рассказал про Свиток и Элдариона, после чего Дар'сад приказал изгнать его самым болезненным способом.

"Дааааа и нет! Как приятно, но проклятье, почему Свиток именно у Элдариона? Неожиданно, и теперь я сомневаюсь в нашем успехе. Мало того, что его найти тяжело, у него неслабые союзники, так он же ещё и сам является мощным и изобретательным магом, который постоянно перемещается."

- Всем разделиться, вы все знали на что идёте! - тихо произнёс Дар'сад и поручил всем отправиться в города: восьмерым в каждый крупный город по одному, тем более они все проходили шпионскую науку, как обязательный предмет; всех остальных каджит взял с собой в Имперский город. - Ищите информацию о Элдарионе, и в назначенный час встретимся на острове Столицы. По одиночке с ним в контакт не вступать, если не будет веских доводов!

Сутай-рат задумался о миссии, ведь ещё одно поражение и он сразу же свалит в Скайрим, либо в Хаммерфелл. Дар'сад не был глупцом и понимал, что при неудачном раскладе Талмор его по голове не погладит.

[SnowK]

[Prisoner-Boratino, RottingSkeleton, SnowK - long live our noble countess...]

 

Двадцать седьмое число Месяца Первого Зерна, шесть часов вечера, замок Брумы.
Как давно Руфус Карвейн не был здесь! Холодный камень и горячие огни твердыни, как никогда контрастирующие, были для него почти родными. После длительных странствий по Скайриму они изменились точно так же, как и он сам. Коллекция Нарины сильно увеличилась, броню у стражников сменили, правда, она уже успела слегка износиться (должно быть, ещё во время Кризиса обновили), наконец, новые лица: караульные, служанки. Вот один, должно быть, стражник, коренастый имперец, обсуждает что-то со светловолосой, судя по наряду, управляющей замка: её платье, хоть и потрёпанное, всё равно смотрится куда изящней, чем одеяния всех прочих слуг. Парочка оглядывается на вошедшего норда...
- Я сама позабочусь об этом парне... - прошептала блондинка своему собеседнику, отпуская его татуированную руку и кивая в сторону северянина. – Действуй.
Смерив гостя взглядом, имперец ушёл в коридоры, а блондинка двинулась навстречу норду. Руфус остановился в нерешительности: может, стоило всё-таки предупредить Нарину? Если эта девушка его представит, то, возможно, удастся избежать какого-нибудь конфуза...

 

Полминуты спустя, там же.
- Нарина! Помнишь меня?
Норд вошёл в тронный зал, держа массивные руки на поясе, и зашагал прямо к трону. На его лице, правда, не было никакой улыбки, а глаза, уставившиеся на графиню Карвейн, блестели от холодной решимости. Та перевела взгляд на старого знакомого:
- Дорогой мой кузен. Я очень рада вас видеть, - сдержанно начала правительница Севера. - Где вы изволили пропадать так долго? И писем я от вас не получала. Неужели понадобилась моя помощь после очередной совершенной вами глупости? - ехидно поинтересовалась она. В этот самый момент стражник, стоявший по левую руку от трона, как будто почуял неладное и выступил вперёд: поздно!
Отточенным движением норд выхватил из-за пояса кинжал и метнул его в графиню; лезвие впилось в её пузо по самую рукоять, вызвав обильное кровотечение. Тихонько охнув, Нарина Карвейн согнулась пополам, пытаясь зажать руками рану, и вскоре повалилась на пол, едва дыша. Холодный пот от страха за жизнь выступил на ее лбу и скатывался по щекам вниз, орошая мягкий красный ковер.
Телохранители обнажили мечи, но в этот самый момент норд отпрыгнул вперёд, запуская в полёт ещё один нож - правда, в этот раз он попал не в графиню, а в трон. Стражники среагировали слишком поздно – осознав своё положение, злоумышленник резко развернулся и бросился к выходу. Стрела, ещё одна стрела, но оба выстрела пролетели мимо норда, заставив того нестись лишь ещё быстрее.
- Взять его!
- Схватить преступника!
- Лови изменника, ну что стоишь?!
Поднявшаяся суета была северянину на руку – следуя своему изначальному замыслу, он свернул за угол и… пропал. Точнее, вместо него преследователи обнаружили какого-то имперца, не менее растерянного и указывающего в противоположном направлении.
- Прошу вас, не убивайте меня! - донеслись откуда-то мольбы о помощи, и перед подоспевшими на выручку стражниками предстала уже другая картина: норд удерживал знакомую им Гвендолен за руки и сжимал устрашающего вида кинжал, которым, по всей видимости, собирался зарезать свою очередную жертву. Караульные набросились на мужчину: преступник, не успев даже слова сказать, был вырублен ударом эфеса меча по голове.
- В камеры его! - крикнул подоспевший капитан стражи, и потерявшего сознание норда потащили в тюрьму двое стражников.
- Графиня, что с ней? – напугано прошептала блондинка имперцу, помогающему ей подняться на ноги. – Она жива?
- Ранена. – с досадой пробубнил тот в ответ.
- Я должна оказать ей первую помощь! – девушка схватила своего товарища за руку и повела того в тронный зал. – Скорее!
Гвендолен протиснулась сквозь ряды стражей, окружавших графиню и бросилась к раненной женщине – та всё ещё подавала признаки жизни, но было очевидно, что без посторонней помощи она долго не протянет. В церковь уже был отправлен гонец, дабы как можно скорее привести целителя, служанки сновали вокруг, разыскивая целебные зелья, но напрасно – кто-то заблаговременно позаботился о том, чтобы в замке не осталось ни одного флакона.
- Позвольте мне… - блондинка протянула свои руки к животу графини, но один из телохранителей схватил её за плечо и попытался оттащить в сторону. Впрочем, напрасно – увидев лицо девушки, мрачное и раздосадованное, он отстранился и позволил ей заняться оказанием первой помощи.
Слабое, кислотно-зелёное свечение окутало ладони Гвендолен, которыми она принялась водить по ране пострадавшей. Кровотечение прекратилось, и девушка аккуратно извлекла лезвие, всё это время торчавшее из тела графини. Та с трудом вобрала в грудь воздух, и окружающие, уже было, облегчённо вздохнули вместе с ней, но зря – изо рта Нарины Карвейн начала идти пена, а глаза её, едва открывшись, тут же выпучились и начали лезть из орбит. Почуяв неладное, стражники вцепились в Гвендолен, но дальнейшие действия гостьи повергли всех присутствующих в шок – та рубанула по тянущимся к ней рукам лезвием и бросилась на графиню.
- Вы умрёте… - со злорадством в голосе прошипела блондинка. – В Сиродиле. Есть. Место. Только. Для. Одной. Госпожи! – после каждого слова она делала паузу и вонзала кинжал в тело графини – то в грудь, то в глаз, то в рёбра. Платье и лицо её оказались замызганы кровью, но она продолжала наносить удары, невероятно точные, приносящие ей какое-то садистское удовлетворение и дикий восторг.
Наконец, обескураженные стражники пришли в себя – следовало как можно скорее пресечь творящееся безобразие, и на сей раз никто не собирался цацкаться с ненормальной. Один из телохранителей оттолкнул Гвендолен ногой, после чего капитан Бурд прижал её к полу и пару раз ударил головой о холодный камень. Меркурио, решивший не вмешиваться, лишь попятился к выходу, но и его уже приметили – трое стражников подошло к нему сзади и повторило тот же трюк, что и с настоящим Руфусом Карвейном.
Прибывшему на место преступления целителю оставалось лишь констатировать смерть графини от многочисленных колотых ран. Кровавый след, тянущийся за злоумышленниками, уводил их глубоко под землю, в казематы, где тем надлежало дожидаться своего часа. Приговор был вынесен без суда и следствия – наказанием за сие преступление Гвендолен послужит смертная казнь.

 

Замок Брумы, подземелья.
- Привет, Зено. – с трудом выжала из себя блондинка, когда её вводили в тюрьму. – А вы, должно быть, господин Кентул? – прошептала она попавшемуся на глаза Эранору. – Очень приятно. Как же я рада, что все мы наконец собрались… Вместе…
- Стерва! Что попалась? Видите, господин начальник, это она всё подстроила! – взвыл мечник. - Я ни в чём, ни в чём не виноват! Нас подставили!
- Умолкни, шваль! – пробасил охранник, стягивая с девушки платье и заталкивая её в камеру. Из-за решёток послышалось улюлюканье и одобрительные возгласы, которые тут же сменились отвращением – почти всё тело Гвендолен оказалось покрыто рунами, вырезанными кем-то прямо на её коже. Та стыдливо улыбнулась и принялась наряжаться в любезно предоставленный ей тюремный балахон. Меркурио точно так же обыскали, раздели и усадили в камеру по соседству с Руфусом, который всё никак не мог отойти от удара.
- Тебя ждёт незабываемая ночка, Гвен… - Зено причмокнул губами и облизался. – Оно того стоило?
- Определённо. – блондинка подмигнула бывшему товарищу и присела на пол, спиною к остальным заключённым. По всей видимости, она ни о чём не сожалела – чего нельзя было сказать о её невольных сообщниках.

 

***

 

- Что... Что произошло? - спросил уже ночью очнувшийся Руфус у молчаливо смотревшего в потолок Ноктюро, и тот угрюмо ответил:
- Ты пырнул ножом графиню Брумы.
Карвейн удивленно уставился на Меркурио и понял, что не может вспомнить, где он его раньше видел:
- Но... Я же этого не делал!
- Однако - сделал. Видели все. Потом ты пытался сбежать от стражи и напал на случайно оказавшуюся рядом девушку, видимо, тебе очень понравилась преступная жизнь. Едва успели повязать.
- Это что же... Сколько я мог выпить? - Карвейн схватился за голову. Ноктюро хмыкнул - видимо, норда стукнули так сильно, что он решил, что это похмелье.
- Слушай, - Ноктюро сел на кровати, - Из-за тебя мы с Гвендолен, она вон там, оказались здесь. А на самом деле ты её одурманил так, что она добила графиню за тебя, хотя и пыталась её вылечить.
- Я... Я не умею колдовать. Это ложь. Причём очень плохая ложь.
Меркурио вздрогнул: Руфус, лёжа головой на подушке, скосил глаза прямо на имперца, и в его проницательном взгляде не было и следа боли. Как будто он видел Ноктюро насквозь. Меркурио про себя выругался: один раз в жизни решил соврать, и то не получилось. Чем он был хуже Гвен или Авидо? Норд же, продолжая сверлить убийцу глазами, прохрипел:
- Парень, у тебя, может быть, острый, как когти орла, и гибкий, как хвост лисицы, ум... Но глаза у тебя как у голодного волка, и пасть чёрная. Ты убивец.
- Перед виселицей все равны, дядя. - флегматично сказал Меркурио. Норду было нечего ответить.
Когда Карвейн уснул, как и остальные в камере, имперец добавил, заложив пальцы за щёку и достав оттуда кольцо Николаса:
- А некоторые равнее других.
В голове у убийцы уже зародилось некое подобие плана действий на тот случай, если спасение от Госпожи всё-таки не придёт... В коридоре послышались шаги - ночной стражник проходил мимо с факелом, осматривая камеры - и имперец резко спрятал кольцо под подушку и закрыл глаза.

Сообщение отредактировал SnowK: 13 января 2015 - 14:32

[Prisoner-Boratino]

27. Месяц Первого Зерна. Вечер. Нинендава

 

Пройдя за неполные сутки путь от облачной вершины до врат Обливиона недалеко от Нинендавы, отряд разбил лагерь там, где графства Коррол и Брума граничат друг с другом. Ополченцы снимали с плеч тяжелые походные рюкзаки и ставили палатки. Некоторые отправились в близлежащий лес за хворостом, другие - к ручью за водой.
Почти все старались держаться подальше от двух гигантских рогов, что стояли теперь на месте врат. Воспоминания об ужасах не слишком давних лет крепко сидели в головах людей, и приближаться к страшному сооружению они не желали. Впрочем, их командира это ни в коем случае не смущало. Сам он расположился ровно на том самом месте, где раньше был портал в план Мерунеса Дагона, и нежно-рыжие отблески маленького костерка весело и задорно скакали на возвышении. Настроение альтмера, однако же, отнюдь не соответствовало этим пляскам пламени. Он сидел на большом черном камне и подпирал кулаками подбородок, погрузившись в не слишком светлые думы. Быть полководцем оказалось не так просто, как думалось сперва, хотя от этого не менее увлекательно. Первая маленькая победа далась неоправданно большой ценой, и это охлаждало его пыл. Он переживал, что взять город, пусть и не самый населенный, так просто не выйдет. Впрочем, эльф здраво рассудил, что в предыдущей стычке не только сам он участия не принимал, но даже его приказы не в полной мере дошли до солдат. "Давненько не брал я в руки клинок или заклинание", - подумал он вдруг и понял, что перед предстоящим сражением не грех бы и потренироваться, а также пополнить кое-какие запасы. Отдав несколько указаний Гро'Мокану, Элдарион произнес заклинание невидимости, чтобы никто не увязался следом, и зашагал на запад.

Прогулка по руинам продолжалась около часа. Приятный голубоватый свет древних айлейдских светильников, белые плиты огромных залов, украшенные невероятными узорами двери - все это успокаивало эльфа, давно отвыкшего от посещения подобных мест, которыми он восхищался с ранних лет. Размяв руки на нескольких одиноко слонявшихся по подземельям зомби, маг обыскал руины и выбрался наружу с богатой добычей - полной сумкой велкиндских камней. На небе, затянутом на западе большими кучевыми облаками, ярко горели первые звезды. Многие из его людей уже легли спать, другие что-то помешивали в походных котелках, а кто-то, собравшись вокруг костра, травил старые анекдоты. Многие из них альтмер слышал еще будучи подростком, и теперь на душе его теплело от воспоминаний о тех временах.

- Что сентинельский рядовой изучает по технике сражения в первую очередь? - спросил у слушателей лысеющий бретон, прикладываясь губами к фляге с вином.
- Как отступать! - заржали хором несколько солдат, которым можно было дать на вскидку лет сорок или даже больше. Один молодой рэдгард нахмурился, но компанию не покинул.

Засмеялся со всеми и Элдарион. Он дружелюбно хлопнул юношу по плечу и опустился на землю.

- Не надо обижаться, приятель. Это все дела давно минувших дней, - сказал мер и обратился уже ко всем остальным, предостерегая, - Смотрите, ребята, смейтесь, да мотайте на ус. Не хватало нам еще в мелких стычках потерять половину войска.

- Не бойся, командир.

- Все будет в порядке!

- Мы уже ученые, - увещевали альтмера со всех сторон.

Один из солдат протянул ему жареную в углях картошку. Второй плеснул в стоящую на бочке кружку пива. Разговоры вокруг возобновились. Никто не стеснялся эльфа, не смущался в его обществе. Все чувствовали себя в своей тарелке рядом с командующим, который держался со всеми просто, не задавался и не строил из себя важную шишку, хотя о его благородном происхождении многие знали, и еще столько же догадывались. Альтмер был доволен. Армии, в которой все доверяют не только друг другу, но и генералу, никакое сражение не страшно. С этими людьми, эльфами, каджитами и аргонианами он готов был идти хоть на край света, а они с удовольствием последовали бы за ним.

[RottenSkeleton]

Ночь с 27 по 28 Первого зерна, Шпиль Фросткрег
- Чёрную сферу поместить внутри разъема энтропии, красный луч развернуть, белый поток переместить в ствол вещей... - бормотал Лиландмон в тишине своего кабинета, пальцами перемещая магические потоки, связывающие тяжёлый камень душ и заготовку. Постепенно они стабилизировались, и Спеллус, достав платок, вытер вспотевший лоб: осталось лишь замкнуть их самих на себя, и тогда сложнейшее заклятье будет закончено. В стороне были аккуратно собранные кучки пепла: два других камня, рассыпавшиеся в прах. Лиландмон вновь принялся за работу, и скоро поток замкнулся, а камень развалился. Эльф встал, завернул полученный артефакт в бумагу, наложил печать и написал на упаковке: "Цвет твоей маски?". Потом он хлопнул руками, и свёрток исчез. Послышались торопливые шаги.
- А, госпожа Хурмте, - сказал альтмер, обернувшись на звук открываемой двери, - проходите. Вас что-то беспокоит?
Редгардка широко зевнула, правда, закрыв рот рукой. Под мышкой у неё была стопка листов бумаги: планы, отчёты, материалы. Всё, что она могла получить через Совет от Легиона. Ещё там были её собственные записи: перемещения сетей на карте, перемещение центра. Редгардка вытащила два листа и положила на стол, не обращая внимания на три стопки пыли, и Лиландмон пробежался по ним глазами, а потом кивнул:
- Ваши выводы достаточно разумны. Я почти что пришёл к таким же.
- В таком случае превосходно. Ваш ученик закончил своё исследование?
Спеллус покачал головой. Редгардка вздохнула:
- Ну что же, тогда время первого послания Легиону. Настало время решительнейших действий...
- Магистр Лиландмон?
Оба собеседника обернулись, и в дверь вошёл уже Нишьен в чёрной бархатной мантии с золотым шитьём. Волосы его были идеально уложены в форму, напоминавшую одновременно и конус, и всполохи пламени: причёска, которую могли позволить себе только эльфы. Хурмте посмотрела на данмера, и тот выпрямился, как струнка:
- Госпожа Хурмте! Вы как раз вовремя.
- Есть результаты?
- И какие! Но идёмте, идёмте скорее, это надо увидеть.
Следовательница торопливо последовала за Нишьеном, а архимагистр остался в своём кабинете.

Данмер повёл Хурмте вверх по лестнице в одно из боковых помещений башни. В Шпиле царила мёртвая тишина: большинство магов либо покинуло здание, либо уже давно спало в подземных общежитиях. Тёмные помещения под винтовой лестницей освещала лишь сложная конструкция Лиландмона, проецировавшая карту Сиродиила последние три дня.
Зала, в которой производил исследования Нишьен, была тренировочной: здесь занимались команды магов по специальным методикам, требовавшим использование одновременно Колдовства, Разрушения, Восстановления, Иллюзии и Изменения. "Колдун" призывал даэдрота, "разрушитель" пускал в того огненный шар, "целитель" затягивал раны, "иллюзионист" успокаивал призванного, а "изменитель" укреплял даэдрота, делая его устойчивее к следующей атаке. Таким образом занятия можно было проводить сколько угодно долго, и, главное, они были абсолютно безопасными и куда более эффективными, чем простая зубрёжка заклинаний.
Из-за предназначения комнаты она была практически полностью пустой: каменные стены без окон, ровный каменный пол, никакой мебели, только магические огни под самым потолком, питаемые скрытым где-то внутри Шпиля магическим сердцем башни, за счёт которого работали все её устройства и механизмы.
У входа лежал мешок, и Нишьен поднял его и высыпал несколько горстей блестящей пыли на пол, а потом прочёл какое-то заклятье. Хурмте подняла голову: облака поднялись в воздух и начали завихряться вокруг каких-то незримых линий, потоков... Нишьен начал:
- Это морфолитовый песок, измельченные камни душ, если угодно. Они настроены на восприятие энергетики нашей сети, и потому притягиваются к ним. Однако таким образом работать с потоком очень трудно. Я попросил помощи магистра Вудхарта и магистра Йомвинга, но даже вместе мы не смогли обойти защиту на потоке. Магистр Вудхарт обжёг лицо, магистр Йомвинг лишился руки, а я...
Данмер стянул перчатку с левой ладони и засучил рукав: чёрный ожог по самый локоть. Даже не ожог. Что-то страшнее. Рука как будто омертвела. Хурмте нахмурилась, но Хелбейн продолжал:
- После этого магистр Йомвинг сделал предположение о природе потока и сети в целом... Это некромантия.
Данмер сглотнул, как будто половина Коллегии не состояла из активно практикующих некромантию магов, а у него самого не был скелет-прислужник, и продолжил:
- Сложные чары. Однако я заручился поддержкой нашего специалиста по некромантии, кандидата в магистры Рейна. Вместе мы смогли создать заклятье, с помощью которого можно взаимодействовать с потоком.
- Ну так покажите же его! Я пришла сюда не слушать ваше хвастовство. Мне нужны результаты.
- Сейчас, сейчас всё будет.
Хелбейн сделал несколько пассов руками, и из пурпурных брызг появился призрак: жуткая, костлявая полупрозрачная фигура с острыми ушами, с ног до головы завёрнутая в какое-то тряпьё. Потом Нишьен прочёл заклятье:
- А ауран ни, арпен нагая цей, ма на малату...
- Айлейдский язык, по транскрипции Рейлис Энайн? Интересный ход, - прошептала Хурмте. В то время призрак уже поднялся в воздух и прикоснулся к потоку и слился с ним воедино. Нишьен, напряженно следивший за положением рук, сделал несколько осторожных пассов, и линия морфолита в эктоплазме изогнулась, обернув его, как змея.
- А теперь... - Хелбейн сглотнул, - В прошлый раз я двигался от источника, и видел, как кто-то выкапывает трупы, предположительно под Бравилом. А теперь... Я направлюсь к источнику.
Данмер коснулся потока.

Вспышка света, вскрик, и поток рассыпался. Хурмте окатило дымящейся эктоплазмой, и она с отвращением вытерла лицо. Хелбейн, закашлявшись, упал на пол, и следовательница подбежала к нему, но он крикнул:
- Всё в порядке! Мои меры меня защитили, просто морфолит в горло попал. Вы не ранены?
- Что удалось узнать? - нетерпеливо спросила редгардка, и данмер потёр виски:
- Я слышал... Чей-то голос, что-то про "непослушных детей". Ещё - женское лицо. Но дальше... Дальше был только мертвецкий холод.
Данмер задрожал и схватился за обожжённую руку. Послышались шаги, и следовательница обернулась: в залу вбежали несколько магов, потом ещё несколько, и ещё двое, трое, четверо; наконец, в комнату вбежал всполошившийся Лиландмон:
- Что случилось?!
- Ошибка в эксперименте, - Хурмте вернула упавшую на лоб косичку на место, - но зато мы получили некоторую ценную информацию. Лиландмон, вы можете гордиться своим учеником.
- Побочных эффектов нет, не беспокойтесь, - поднял руку Нишьен, нервно улыбаясь. Один из поднявшихся магистров, седеющий бретонец с завёрнутым под бинты лицом, пробормотал что-то про "идиот, крик какой поднял", и маги разошлись. Лиландмон подошёл к Нишьену и похлопал того по плечу с тёплой улыбкой на лице, и данмер засиял... Лишь редгардка продолжала молча сверлить глазами потолок. Альтмер спросил у неё:
- Что вы пытаетесь там увидеть, инспектор?
Редгардка спросила:
- Это южное направление, верно?
- Да.
- В той стороне нет гор. Только башня с установкой Лисории.
- К чему вы клоните? - спросил альтмер, недоуменно приподняв бровь, и редгардка посмотрела на него:
- Поток вашего ученика вёл на юг и вверх. И, насколько я понимаю...
Альтмер и данмер переглянулись, а Хурмте пожала руку ошарашенного ученика и сказала архимагистру:
- Лиландмон, задержите эту особу, но не пытайтесь сражаться, лучше нам взять её живой. Я возвращаюсь в Имперский город; ваши результаты будут очень интересны некоторым людям в Легионе. Я думаю, следует уведомить о новой угрозе и Синод. Продолжать действия против угрозы только после прибытия имперских и синодских боевых магов, вы слышите? Не рискуйте жизнью ни единого Шептуна.
- Если она нападёт на нас первой, боюсь, я отдам приказ стрелять на поражение, - покачал головой архимагистр, - однако посмотрю, что смогу сделать.
- Сделайте - и обещаю, отделение в Имперском городе вам обеспечено, - оскалила зубы Хурмте и выбежала из комнаты; Лиландмон последовал сразу за ней. Хелбейн остался один, нелепый и по колено в эктоплазме и блестящей пыльце.

По всему Шпилю разнёсся голос Лиландмона, усиленный во сто крат одним из хранившихся в башне артефактов:
- Говорит архимагистр Спеллус! Наша защита пробита! Всем магам Шпиля Фросткрег предписано собраться в полной боевой готовности в зале собраний для обсуждения дела чрезвычайной важности. Назначаю магистра Авру ответственной за эвакуацию учеников из Шпиля. Любой ученик, который не покинет Шпиль, отвечает за свою сохранность сам!
Голос потух, а по коридорам Шпиля уже бежали торопливо собиравшиеся маги, накидывавшие магические мантии прямо поверх пижам и стукавшие громоздкими магическими посохами по каменному полу. В башне уже не было тихо, она с подземных уровней и до шпилей наполнилась гудением, шелестом, шепотом, всполохами света и даже сквернословием со стороны тех магов, которые плевать хотели на этикет.

***

Через полчаса штаб Легиона получил небольшую стопку бумаг, и первой была записка, на которой было торопливым почерком написано:

Командующему силами Легиона или любому высокопоставленному офицеру вплоть до генерала, лично и срочно!!!
Я получила неопровержимые доказательства существования новой Королевы Червей, а также способ следить за ней. Установлено, что именно эта особа стоит за нападением на Лейавинн. С помощью аппарата в Шпиле Фросткрег Коллегия Шептунов следит за перемещениями основной массы её армии и управляющего ими мага. На данный момент она находится в Шпиле Фросткрегг.
У меня есть все основания полагать, что новая Королева Червей не связана с Коллегией, но я боюсь, что тут недостаточно объективна. Возможно, аппарат и Королева как-то связаны, и с его помощью она управляет своей массивной армией. В любом случае, разумнее всего было бы относиться к любым словам магов Коллегии с должной настороженностью.
Настоятельно советую выслать отряд Имперских боевых магов в Шпиль, а также привлечь к делу Синод; координаты башни для телепортации, ведущие прямо на балкон основной башни, выписаны на обороте записки, получены независимо от Коллегии и проверены неоднократным использованием.
Вне зависимости от того, связана ли эта угроза с мятежом Элдариона или нет, недооценивать её не следует. Если они работают сообща, то есть основания полагать, что удар по Королеве приблизит нас к подавлению бунта.
Служу Империи и желаю вам того же,

Инспектор Хурмте.

Сообщение отредактировал MadSkeleton: 15 августа 2015 - 18:03