[Фолси]

 

 

Марибор, Собор Иоанна Крестителя, 1:12 a.m.

 

Плотная тишина давила на перепонки, заполняя своей пустотой алтарное помещение. Цветастые витражи, которые играли бликами весь день, теперь померкли и укрылись в складках тени, словно погружённые в беспечный сон. Пустые ряды длинных скамеек тоже затопила тьма. Облитые позолотой ангелы гордо трубили о Его возвращении, в то время как сам Творец с укоризной взирал на одинокую фигуру, стоящую у алтаря. 

 

Сначала могло показаться, что мужчина искренне молится. Глаза плотно закрыты, ладони сложены, губы усердно шепчут невесомые слова. Мольба столь истовая, что время от времени голова чуть вздрагивает от напряжения, и витой локон каштановых волос падает на левый глаз. Спустя несколько минут разговора с Богом (или с самим собой?), посетитель видимо обозлился, от чего глубокие морщины изрезали молодое, но очень бледное лицо паутиной хищных росчерков. 
 
- Прекрати! - раздался красивый, сильный голос, набатом разорвавший тишину внутри алтарной. Мужчина разомкнул ладони лодочкой, и между ними заплясал крохотный зелёный огонёк. - Уходи, оставь меня! 

Резкий взмах руками, словно гневная попытка плеснуть Ему в лицо водой - и все свечи алтарной вспыхнули, зарделись шипящим изумрудным пламенем. Чуткому уху могло показаться, что в этот миг тишину наполнили крики страшной боли и вой глубокого отчаяния. Сильно запахло серой. 
 
Инферналист медленно отвёл упавшую прядку со лба, с неким торжеством поднял голову, вздёрнув подбородок, и с вызовом упёр свой взгляд Ему в лицо. Вернее, в скорбный, хмурый лик. Зелёное пламя послушно отразилось в двух изумительных глазах: тёмно-карем правом и ярко-синем левом, не в силах исказить их цвет своим гнилостным оттенком. 
 
- Ты всегда был равнодушен к страданиям своих детей, - медленно процедил разноглазый, чувствуя, как затопившие пространство крики начинают звучать надрывней. - До сих пор не понимаю, почему они раньше не отвергли тебя. 

Горящим взглядом мужчина поочерёдно смерил каждую из статуй замерших ангелов. Но тут за спиной раздался едва различимый шорох. 
 
- И ты уже здесь. Очень хорошо, - с явным облегчением молвил колдун, опуская голову, словно от стыда. - Я нашёл их, Дилан.
 
Обманчиво расслабленно рассевшийся на скамье мужчина только иронично улыбнулся в ответ. Весь его облик говорил о небрежности, от не до конца затянутого галстука и полурасчесанных волос и до складок распахнутого плаща, сложенными крыльями ложившегося по бокам Дилана. Но внимательный взгляд сразу же отметил бы, насколько выверена эта нарочитая небрежность, до последней складки одежды и миллиметра кончиков волос. Качество и чистота ткани, покрой, даже ухоженность ногтей при прочем намеренном асоциальном виде неоспоримо говорили о приверженности мужчины к порядку, скрытому в кажущемся хаосе. "Совы не то, чем кажутся." Если бы у Дилана был девиз, то определенно именно такой.

- Иногда мне кажется, что кто-то наивно подшутил над бедным мясом, сказав, что мерзкие исчадия Ада и Тьмы не могут входить в святые места. Хотя... может само место не такое уж и святое?

Ирония в голосе мужчины резала не хуже его же клинков.

- Ты позвал и я пришел, - пожатие плечами было скорее намечено чуть шевельнувшимися мускулами, чем исполнено на самом деле. - Как и всегда.
 
- Не такое и святое.. - эхом откликнулся разноглазый, развернулся лицом к собеседнику и, сделав несколько уверенных шагов, сел рядом с ним. Немного чопорно выпрямил спину, словно высмеивая пафос окружающей мужчин дешёвой роскоши. - Либо наше дело ещё более правое, чем мы привыкли считать.
 
В этот момент приглушённые крики, что доносились откуда-то издалека, совсем затихли. А ровный, нагловатый в своём уверенном спокойствии пламень свечей заметно дрогнул. Колдун прикрыл глаза, наморщил лоб - ну точно человек, что борется с головокружением.

- Слишком тихо, - глухо отозвался разноглазый. - Тишина пугает. Возвращает меня к мыслям о том, что ждёт нас после окончательной смерти.
Он потёр глаза и устало откинулся на жёсткую спинку резной скамьи.

- Ритуал готов, откладывать больше нельзя. Если нам хватило сил, чтобы осквернить святое место, значит настала пора выходить из тени. - вампир снял с пальца массивную печатку с затейливым рисунком, изящно вырезанным прямо на поверхности. - Талисман поможет тебе отследить беглецов. Демоны Катрины помогут их поймать. Ступай.

Разноглазый медленно поднялся, пропуская бывшего охотника, и протянул ему кольцо. Которое было принято с непринужденной грацией смертоносного хищника, когда мужчина ухитрился одним плавным движением встать, поправить полы плаща, забрать с ладони кольцо и не забыть в процессе уважительно, но с достоинством, поклониться.
 
- Катрина, сколько лет, сколько зим, - с чудесно многозначной интонацией проговорил Дилан, и в его серых глазах мелькнули зеленые искорки. - Это будет...интересно.

Кивнув на прощание разноглазому мужчине, Дилан не глядя шагнул в тень и растворился в ней, словно сахар в крутом кипятке: мгновенно, беззвучно и без всякого видимого следа. Его враги редко видели свою смерть в лицо, обычно последним ощущением был убийственный холод его клинков или укус пламени, точно такого же зеленоватого оттенка, как и у его...наставника? Повелителя? Мастера? Наверное, все сразу. Определенным оставалось только одно - он выполнит указанное. Ибо совиные крылья страха лишь избранным дают право летать в час, когда придет время рвать ангелов на куски.
 
Колдун ещё немного постоял, без лишних слов прощаясь с соратником. Карий и синий глаза пытливо созерцали темноту, и вот клочья мрака наконец рванулись изо всех углов к одинокой фигуре. Опутали её темными тенетами, сжали, подмяли под себя. Но только лишь затем, чтобы в ужасе отпрянуть в стороны, когда из сетей вырвался крупный ворон с рыжими подпалинами. Птица пробила витраж и под его трагичный перезвон скрылась в ночном небе.

Начало положено. Время скрестить мечи. А позолоченные ангелы исходили кровавыми слезами, оплакивая чью-то участь.

Кроме бессмертия, они отличались еще и поглощенностью своими мыслями.
Каждый из них представлял собой отдельную силу –
ни о чем не спрашивая и не интересуясь природой собственного существования,
действуя вслепую и свирепо, они шли к исполнению своей воли.
И они проиграли.

Рано или поздно наступает момент, когда уже нельзя бежать. Ты просто это понимаешь. Чувствуешь, как разгорячённый беспокойством лоб наконец-то упирается в высокую, холодную стену. Остаётся лишь одно - развернуться и встретить свою судьбу.

Каким бы ловким и опасным зверем ты ни был, Алехандро Астурия, но охотников всегда было больше. Твоя территория, знание троп и скрытых нор всегда давали преимущество. Но грубая сила ломает самые отработанные схемы, тебе ли этого не знать, гангрел. Жестокая рука затягивает поводок всё туже, патрули частой сетью прочёсывают леса, неумолимо приближаясь к логову. И вот дюжина теней рассекает ночь, желая одного - твоей холодной крови.

Интересно, что чувствовали жертвы твоего безумного сира, Роберт Миллиган, когда он свежевал их заживо? Знание о том, что его намерения были исключительно благими, могло бы их утешить? А о чём думаешь ты, беглец, когда видишь в глазах окруживших тебя вампиров злое торжество? Они ведь тоже исполняют закон, их дело правое. Но легче от этого не станет, когда тебя когтями будут рвать на части.

Любое сражение вызывало у тебя улыбку, ассасин Аскар ибн Надим. Витэ поверженных кружило голову, помогало забыть о том, что ты всего лишь падальщик. Теперь смотри, как жадно блестят чужие мечи - эти вампиры явились за тобой, их много, честь принесена в жертву эффективности. Готов ли ты исполнить последний танец смерти, ассамит?

Лилиан Нова, прекрасный цветок среди смерти и запустения оставленных руин. Ты воровала тайны у мёртвых - возможно этим и навлекла на себя беду? Вот только гончие не собираются тебя отчитывать. Как не собираются они и отпускать тебя. Их слишком много, ты видишь голод в мерцающих глазах - избавление, окончательная смерть не для тебя. Нет. Потому что в твоих жилах течёт кровь редкого клана, и каждый высокопоставленный немёртвый захочет приобщиться к его тайнам.

Извилисты оказались тропы твои, Триша Стоун. Ты знаешь, как несправедлива может оказаться ночь к своим детям. Но кровавые охотники, окружившие твоё логово, также об этом знают. И поэтому не повернут назад. Только твоя смерть станет избавлением для тех, кто поклялся вечность служить жестокому, несправедливому закону. Ну что поделать, такова игра. Ты ведь игрок, ласомбра. Ты оценишь.

Что ты чувствовала, Крис, когда твой байк взорвался от хлестнувшей его молнии? Что бы ты почувствовала, хлестни такие молнии тебя? Разумеется, гончие подготовились. Привели магов, против которых скорость не поможет, а красота для них давно перестала что-то значить. Расцарапай им лицо, гневная фурия. За миг до того, как тебе перережут горло.

Твоя жестокость шокировала стадо, Блез Северин-де-Шатильон. Но тем, кто загонял тебя в угол год за годом, тоже ведома жестокость. Ведома сила, ведом безудержный напор. Твои охотники не знают только одного - пощады. Увы, это не слабость.

Ты обратилась к запретному, говорили они. Просто повод, чтобы открыть охоту и добыть желаемое, понимала ты. Но, возможно, стоило прислушаться к этим обвинениям, Ника Литрас? Возможно, стоило обратиться к иномировым истокам за отчаянно необходимой сейчас помощью? Поздно. Гончих слишком много, никакой темпорис их не сдержит. Скоро твои тайны вырвут у тебя, беглянка. Вырвут вместе с кровью.

"Для семьи Джованни вы одинаково полезны что живым, что мёртвым" - девиз твоего клана, Коул Тёрнер. Но тебя преследует не семья, и живым ты охотникам не нужен. Любопытство - страшный порок, за которой можно лишиться не только носа, но и головы. Не нужно слыть прозорливым, чтобы прочитать в лицах окруживших тебя колдунов приговор. Некромант ты или нет, но против дюжины тремеров бессильны даже духи. Капкан захлопнулся.

Вас выследили. Окружили. Некуда бежать. Настал черёд принять последний бой и окончательную смерть.

 

• Роберт Миллиган (Табаджи)
• Аскар ибн Надим (Leo-ranger)
• Лилиан Нова (Laion)
• Коул Тёрнер (Selena)
• Мирана Зорич (Verina)
• Матеуш (Кайра)
• Ярослав Лебовски (Mad Ness)
• Грегори Томбстоун (The_Last_Nomad)
• Дилан (погиб)
• Катрина (Дарт Фолс)
• Франческа Валенти (Verina)
• Дин Фортунато (Табаджи)
• Драгован Станич (Дарт Фолс)
• Рудольф Маркштайн (Richard Zeidler)
• Финнегэн О'Каллахан (Кайра)

 

• Валериус Майер, наставник (Постоянство, Тауматургия, Тёмная тауматургия)
• Шабаш, клан Ласомбра (Доминирование, Могущество, Власть над Тенью)
• Горгулья Ферокс
• Ламия Валерия Мессалина
• Сабрина (племя гару), наставник (Анимализм, Превращение, Стойкость)
• Турул
• Брат Войцех, наставник (Прорицание, Стойкость, Некромантия)
• Клан Тореадор (Стремительность, Прорицание, Присутствие)

 

 

      

         

[Фолси]

Зверь глухо зарычал и одним необычайно лёгким для такой громоздкой туши прыжком слетел на землю. Крылья распахнулись, замедляя падение. Снова ощутив под лапами твёрдую опору, Ной в несколько стремительных движений оказался возле Франчески, которая на фоне твари выглядела маленькой и хрупкой фарфоровой статуэткой. Пасть Ноя  распахнулась, одаривая девушку тем  самым зловонием, коего она ожидала. Зверь шумно втянул воздух носом: разумом Ной давно не мог осмыслить происходящего, поэтому доверял инстинктам своего совершенного тела. От каинитки не разило холодным потом, означающим страх. Её внутренний демон не ярился, готовый к схватке. Светловолосая не представляла угрозы, но что-то говорила, говорила.. Ной не мог разобрать, что именно. Но могла Сабрина. Она умела общаться с двуногими на их странном, сложном языке. 

 

Ной зарычал, взрывая  почву когтями от боли. Его грудь треснула, как запечённый баклажан, и из алой раны выпало нагое и бледное тело темноволосой девушки. С жутким воем Ной втягивался в спину Сабрины, рождённой  из монстра словно бабочка из кокона. С хрустом ломались кости и сухожилия, лопались перепонки и чавкали мышцы, сжимаясь и проникая под алебастровую кожу Сабрины. Через минуту чудовища и след простыл, а многоголосый гул, набатом штурмовавший сознание сородичей, утих до едва различимого шёпота. На фоне хора голосов  прорезался только один, чистый и женский:

http://www.youtube.com/watch?v=wNvujJEQ864&list=PLA69C1EEA3355844F&index=21

[Verina]

Когда это огроменное и уродливое, словно макияж клоуна в МакДональдс существо прыгнуло прямо на нее, девушка едва не потеряла сознание от испуга и отвращения. Еще хуже была исходящая от Ноя вонь. Но вместо того, чтобы бежать, Ческа осталась на месте, и сначала со страхом, а потом и с любопытством следила за метаморфозами древнего существа.

Сабрина была действительно очень красива - хотя и не настолько совершенна, чтобы повидавший всякое тореадор впала в немедленный и продолжительный экстаз. Сейчас Ческу куда больше смутила мысль о том, что перед ней лежит нагая, привлекательная женщина, а совсем неподалеку Мэт с сигаретой в зубах на это таращится. Почти машинально тореадор сняла с шеи широкий полупрозрачный шарф и благоговейным жестом укрыла им тело Сабрины.

 

Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли,
Как тот безумец, что, впадая в гнев,
В избытке сил теряет силу воли, -

Так я молчу, не зная, что сказать,
Не оттого, что сердце охладело.
Нет, на мои уста кладет печать
Моя любовь, которой нет предела...

 

Продекламировала Ческа давно подзабытые дивные строки. Укутав молодую женщину, тореадор коснулась ее щеки кончиками пальцев и продолжила:

 

Попробуй я оставить твой портрет,
Изобразить стихами взор чудесный, -
Потомок только скажет: "Лжет поэт,
Придав лицу земному свет небесный!"

[Фолси]

Сабрина хлопала большими синими глазами, озираясь. Она не понимала, почему оказалась вне руин перед рассветом, почему её оборотни, скалясь, подбирались ближе. Не знала она, кто все эти люди перед ней. Сабрина дёрнулась как от ожога, когда пальцы Чески коснулись бледной щеки. 

[Кайра]

На минуту  Мэт даже начал ревновать Сабрину  к Ческе,  вот ему  она не читала стихов,  а  как нежно она ее укутывала.   В  этом даже было  что- то эротичное.

[Таб]

И тут-то Роберт понял, что лучшего момента ему будет не найти. Он резко выскочил из кустов, словно чёртик из табакерки и оказался прямиком Франческой, напротив почти обнажённой девушки, которая в любую секунду могла превратиться в жуткую тварь, которая могла присниться в страшном сне только настоящему шизофренику. Повисла неловкая пауза, Сабрина нахмурилась, увидев перед собой странного незнакомца, а Роберт понятия не имел что ему сказать. Но тут... что-то странное ударило ему в голову, словно пробка вылетевшая из бутылки шампанского, из глубины души Роберта полетели почти забытые слова.

Мой глаз гравером стал и образ твои

Запечатлел в моей груди правдиво.
С тех пор служу я рамою живой,
А лучшее в искусстве - перспектива.

Он медленно и с чувством проговорил эти слова, как ни делал этого долгие десятки лет, а в голове детектива уже бушевали чувства и воспоминания давно ушедших дней. Дней, которые никому не удастся вернуть.

Сквозь мастера смотри на мастерство,
Чтоб свой портрет увидеть в этой раме.
Та мастерская, что хранит его,
Застеклена любимыми глазами.

Мои глаза с твоими так дружны,
Моими я тебя в душе рисую.
Через твои с небесной вышины
Заглядывает солнце в мастерскую.

Увы, моим глазам через окно
Твое увидеть сердце не дано.

Роберт закончил и замер на месте, а губы Сабрины озарила улыбка. Пауза вновь повисла в воздухе, и снова покой нарушил сам детектив, он резко заглянул в глаза девушки и в ту же секунду тысячи голосов заполнили его голову. Они кричали безумным воплем и сонм голосов сливался в единый поток, напоминавший древний и давно забытый псалом, Роберт стиснул зубы, чувствуя как боль раскалывает его голову, как трещат кости черепа и скрежещут его собственные зубы. Он взял себя в руки усилием воли проник вглубь звериного разума, с невероятным трудом удерживаясь от того, чтобы просто свалиться на землю и забиться в конвульсиях. Оказавшись внутри он начал сдавливать звериное начало и оттеснять его на самые задворки сознания, чтобы раз и навсегда заключить Ноя в клетку из которой он никогда не должен выбраться. Прошло мгновение показавшееся настоящей вечностью и новая вспышка боли сдавила разум детектива, погружая его в беспробудную темноту. Роберт прохрипел и отключился упав прямиком на землю. Но он знал, что сделал всё возможное и поэтому был счастлив.

Роберт: 65-22=43 хп, 9 витэ

Сообщение отредактировал Табаджи: 21 июля 2015 - 06:23

[Lord RZ]

Картина, разворачивающаяся перед тореадором, была бы вдвое прекраснее, если бы Руди не знал, кто такая Сабрина. К прелестям ее он привычно остался равнодушен. Чего только не навидаешься за его-то годы. Однако один плюс все же был - симпатичная женщина лучше уродливого чудовища. А вот Роберт от зрелища такого и вовсе в обморок упал.

[Фолси]

Сабрина стиснула голову ладонями, а из ноздрей по белой коже потекли две алые дорожки. 

- Что я.. что мы наделали? - дрожащим шёпотом спросила девушка. Огромные синие глаза тут же окрасились багрянцем слёз, пока воспоминания Ноя нещадным потоком врывались в разум Сабрины. 

Рыдая, вампирша обняла себя дрожащими руками. 

[Verina]

Ческа застыла в нерешительности. Что ей делать? Утешать красотку или приводить в чувство рыцаря, спасшего эту самую красотку?

Все же она решила, что кровь гуще воды, и принялась приводить в чувство Роба, предоставив заботу о Сабрине парням из Хартии.

[Leo-ranger]

- Вааааааау…- выдохнул Аскар, глядя на все более и более странное представление. Сначала Ной превратился в девушку, потом ему не дали даже насладиться вполне приятными видами, потом Роб грохнулся в обморок, потом девушка заплакала… это было слишком много для простого и прямого, как клинок, ассамита, так что он не стал напрягаться и пытаться переваривать это все, и лишь продолжил с недоверием следить за происходящим.

[Фолси]

Оборотни приближались, но как-то неуверенно. Их звериную ярость подавляла аура Сабрины, которая звучала в головах гару сильнее, чем у хартийцев. И всё же.. даже чистый, незамутнённый гневом разум говорил им, что кровососка должна умереть. За то, что лишила племя потомства. За то, что в будущем сможет причинить зло ещё слишком многим. 

- Отойдите. Дайте нам покончить с ней, - на разные, но неизменно усталые голоса прорычали гару, окружая руины. 

[Таб]

Дин

Неожиданно прямо перед толпой оборотней из таинственного дыма появился Носферату, а  над своей головой он высоко держал жезл Осириса. - Стойте! - на удивление твёрдо сказал он, - Эта девушка невиновна! Я говорю с вами, именем Осириса, бога загробного царства. Давным-давно в тело этой хрупкой девушки был заключен древний Бог тьмы и зла, долгие годы она сдерживала его в себе, храня этот священный долг, но ни один человек не способен нести этот груз вечно! Настал момент и древний Бог овладел её разумом, но эти герои, - он обвёл сородичей свободной рукой, - Изгнали его прямиком в бездну, из которой он и явился в наш мир! Прошу вас, гордые воины леса, отпустите её с миром, ибо так говорю я, посланник самого Осириса! Вы всегда славились честью и благоразумием и я уверен, вы снова докажите что это не пустые слова.

Роберт

Роберт захрипел и с трудом открыл глаза, его разум был всё еще затуманен и хоть немного соображать или контролировать своё мёртвое тело детектив мог с большим трудом, однако почти сразу же его губы растянулись в искренней улыбке.

Сообщение отредактировал Табаджи: 20 июля 2015 - 21:23

[Кайра]

-  Послушайте моего   друга,  мы не разу не причинили вам  вреда и не разу не обманули   вас.    Чуть присутствие, чтобы добавить своему  голосу  убедительности.

 

 

Витэ 4

[Lord RZ]

Руди, стараясь не совершать резких движений в виду новой опасности и сунув топор в руки обалдевшему от наглости доктору, просто подошел к плачущей вампирше и поднял ее на руки.

- Тихо, детка - пропел-прошептал он - нам сейчас не до рефлексий!

И максимально дружелюбно улыбнулся в ночную пустоту, внутренне холодея.

[Фолси]

Пожалуй, в иных обстоятельствах гару могли потребовать крови, ибо не важно, по своей ли воле преступник совершил страшное преступление, но он его совершил. Однако песня.. песня  мягко лилась в души полузверей, прямо как несколько ночей назад, когда племя собиралось под защитой синеглазой девушки. Племя само доверилось ей. Само пришло на этот дивный зов, который помог оборотням ненадолго почувствовать себя.. людьми. И осквернять это чувство сейчас, топить себя в звериной ярости..

 

Гару недовольно зарычали, но не пошли вперёд. 

- Забирайте её, - сказал чёрный волк. - Если вы не солгали, и Ксавье пал.. то племя отдаёт вам эту одержимую как трофей. В том направлении, - оборотень махнул лапой, - есть лаз, которым пользовалось племя. От него недалеко до деревушки аримейн, к рассвету доберётесь. Прощайте, да охранит вас Гая от коварства.. Древних Богов. 

[Lord RZ]

Тореадор лишь церемонно качнул головой, не желая нарушать тишину. Не слишком долго думая, Руди потащил свою вздрагивающую от рыданий ношу в указанную сторону. Нечего ждать, пока звери пожалеют о своем решении - на всякий случай. Надо спешить.

***

Путь по ночному лесу, да еще с грузом, дался измотанному блондину непросто. Пинком распахнув двери кабака, он ухмыльнулся в рожу Миклошу, отправляясь к "номерам". Злосчастная Сабрина попросту заснула у него в руках, так что он осторожно сгрузил ее на кровать в первой попавшейся комнате. Накрывать чем-то вампиршу не было смысла, но как-то нелепо было оставлять ее, голую в тонком шелке, так что зевая, Руди набросил одеяло на девушку.

Осталось полдела - забрать у дока топор, промочить горло кружечкой пива да занять подвальный матрац.

[Фолси]

Приткнув топор возле лестницы - так, чтобы заметно было, тремер поднялся на второй этаж. Выпивох, от которых Драгован кормился, в комнате уже не обнаружилось, а поэтому мужчина закрыл хлипкую дверь на засов и завалился на кушетку. Минувшая ночь оказалась чересчур насыщенной, но.. Маг улыбнулся. Он и не думал раздобыть столько образцов крови вервольфов. А Сабрина? Это же чудо, и неважно, насколько опасное. Союз с Хартией приносил богатые плоды. Драгован снял очки и положил их на тумбочку буквально перед тем, как дневной сон сморил его. 

[Selena]

Зрелище перетекания монстра в девушку было, конечно, впечатляющим. Да и дальнейшее тоже не подкачало. Хорошо, что хотя бы с этими оборотнями воевать не придется.

Легко потянув Лилиан за руку - мол, представление окончено и пора бы откланяться, - Коул быстро последовал за уносящим полуголую красотку Руди, увлекая Лил за собой.

Вернувшись в деревню, они направились сразу в таверну. Проводив Лилиан до двери ее комнаты, Джованни направился к себе. На горизонте уже занимался рассвет, намекая на то, что пора бы немного поспать.

 

х

[Verina]

Элиза встретила каинитов на пороге трактира. В одной длинной сорочке, со старым керосиновым фонарем в руке, она походила на персонажа из романов 19-го века.

- Здорово вам досталось. - Она качала головой при виде каждой увиденной на сородичах ране. - Если желаете, я могу подлечить вас. 

Ческа буквально рухнула в плетеное кресло, стоявшее в холле. 

- Я так устала, что сейчас начну разваливаться на части!

Ревенантка с легкой улыбкой положила руку на плечо тореадору и та почувствовала приятное покалывание во всем теле. 

Затем Элиза вернулась ко входу, встречая последних из членов Хартии.

- Скоро рассвет, - заметила она. - Но у меня есть для вам небольшой сюрприз.

Это был лось - старый, с большими рогами-лопатами. Животное покорно стояло, словно привязанное к огороже, и ждало своей участи с почти что философским видом.

 

Ческа +20 хп (90)

Элиза 

Витэ 6 - 1 - 1 =4

[Laion]

Вернувшись в деревню, они направились сразу в таверну. Проводив Лилиан до двери ее комнаты, Джованни направился к себе. На горизонте уже занимался рассвет, намекая на то, что пора бы немного поспать.

 

Лилиан послонялась несколько минут по комнате, потом решительно вышла, тихо прикрыв дверь. Нужно было восстановиться. Неизвестно, что ждало их на следующий день. Знакомой дорожкой она отправилась к дому, где незадолго до этого она была с Коулом. Искать что-то новое у нее не было ни времени, ни возможности. Обнаружив все то же незапертое окно, она чуть качнула головой, удивляясь неосторожности людей и проникла внутрь. Все та же пара мирно спала предрассветным сном. Склонившись над женщиной, Лилиан  приникла  к ее запястью, насыщаясь. Женщина спала крепко, правда, слегка дернулась  и поморщилась во сне недовольно, когда зубы вампира прокусили нежную кожу.  Зализав ранку, Лилиан улыбнулась краешками губ: - Хороших тебе снов... - и перешла на другую сторону, где спал мужчина.

Но только она склонилась над ним, он открыл глаза и испуганно уставился на нее. Мгновенно потратив витэ на присутствие, Лилиан улыбнулась: - Прекрасный сон, не правда ли? Не к каждому приходит во сне незнакомка, чтобы поцеловать его.. Закрой глаза и дай мне руку.

Очарованный мужчина сонно улыбнулся и потянулся губами к Лилиан, а рукой обхватил ее за талию, притягивая к себе.

- Так лучше, да. Закрывай глаза..  - прошептала Лил и, легко проведя губами по щеке мужчины, по виску и шее, заставила его закрыть глаза в ожидании продолжения...

Через несколько минут, оставив наполовину опустошенные сосуды досматривать сны и восстанавливаться, Лилиан выскользнула из дома  и вернулась в корчму.

 

витэ 12 -2 - 2 +6 = 14

хп  77 + 20 = 97

[Verina]

Заметив, что Матеуш тоже ранен, ревенантка подлечила и его. Затем, воровато оглянувшись - не идет ли кто из хозяев трактира - снова приняла облик Акселя.

- Все думают, что Элиза погибла, спасая своего отца, - объяснила она хартийцам. - И мне так спокойнее...

 

Матеуш +20 хп

Элиза 4 - 1 - 1 = 2 витэ

 

Франческа

Почувствовав прилив сил после лечения, девушка вместе с нем ощутила сильный голод. В комнате Миры должна была оставаться коробка, наполовину заполненная батончиками, и ческа сразу же заглянула туда. Коробка стояла под кроватью, где малкавианка ее и оставила. Взяв оттуда 6 батончиков (ровно половину) девушка закинула их в сумку, решив раздать всем, кто нуждается, завтра. 

 

До рассвета времени было совсем мало, поэтому, чтобы пополнить витэ, Ческе пришлось пойти в комнату, где отдыхали дети хозяина. Двое мальчишек - шести и двенадцати лет - спокойно смотрели свои сны, и девушка почувствовала укол совести: никогда прежде ей не приходилось кусать детей. Но с другой стороны, сегодня она без причины набросилась на Матеуша, и ниже скатиться уже, кажется, было просто невозможно.

 

Осторожно, чтобы не разбудить своих жертв, тореадор склонилась сначала к одному мальчику, потом - к другому. Дети - существа удивительно сильные, уже утром они будут бегать, как ни в чем не бывало, списав небольшую слабость на съеденные вчера немытыми фрукты.

 

Ческа вышла из комнаты, и только тогда заметила, что все сохартийцы уже отдыхают. Быстро приняв душ, девушка легла на свою кровать и забылась в тягучем и сладком, словно патока, сне.

 

Франческа

Здоровье 90

Витэ 3 + 2 + 2 = 7