Адриана льнула к Циану, снова жмурясь от простой, но безумно приятной ласки. Её любимый хищник мог быть невероятно нежным, если того хотел. И тепло не ушло даже после прозвучавшего отказа. Она не почувствовала себя отвергнутой, не в этот раз. Важно не как, а с кем, и выбор Адриана уже сделала — естественный, лёгкий, в череде совпадений могущий даже показаться предопределённым.
Она улыбнулась, глядя на устраивающегося у неё на коленях Циана, немного подвинулась, чтобы опереться спиной о древесный ствол, осторожно вытянула ноги. Тренировка с мечами откладывалась по крайне веской причине. Любовь, возникшая незаметно, не в какой-то конкретный момент, не имела определённого срока, что бы ни ждало их впереди. У предложения Адрианы временных рамок тоже не было. Гладя Циана по голове, перебирая его волосы, она тихо сказала, склонившись над ним:
— Может быть позже. Тебе достаточно пожелать. Отдыхай, мой хороший.
Вновь улыбнувшись в ответ на тихие слова, коснувшиеся его теплым дыханием, Циан позволил себе расслабиться, соскальзывая в мягкую полудрему. Ласковые пальчики перебирали его волосы, принося в душу покой, гоня прочь мрачные мысли. Сменяя полудрему глубоким, но чутким сном. Видимо, судьба считала, что он далеко не безнадежен, послав ему это прекрасное зеленоглазое чудо, и возможность вновь безмятежно спать на девичьих коленях.
Адриана продолжала гладить Циана по голове, едва касаясь светлых волос. Она улыбалась, видя безмятежное выражение его лица, слушая ровное, спокойное дыхание. Такие моменты можно назвать счастьем в чистом виде, потому что нет больше ничего, кроме ощущения лёгкого, обволакивающего тепла, проникающего в кровь, наполняющего собой сердце. Время замирает, а окружение становится продолжением этого воздушного чувства, создавая магический калейдоскоп, в котором блаженствуя растворяется сознание.
Сон пришёл незаметно, яркий, как солнечный свет, красочный, как цветущий весенний сад, но Адриана не сможет его вспомнить. С ней останутся лишь ощущения влажного морского ветерка, щекочущего лицо, играющего с волосами и тонкой тканью подола длинного платья; нагретых солнцем гладких каменных плит, по которым ступали босые ноги, и радостного предвкушения того, чему суждено сбыться, с головой накрывая её волной счастья. Прекрасный сон. И она улыбалась тем ярким видениям, проносящимся мимо памяти, но не души, а потом проснулась, слегка вздрогнув, как бывает при пробуждении, когда кажется, что тело летит вниз, вдруг утратив опору.
Адриана вздрогнула, вырывая его из зыбких объятий сна. Но чувство опасности молчало, и Циан не торопился открывать глаза, чуть потеревшись щекой о ткань, скрывающую теплое девичье бедро. И улыбнулся, вновь ощутив ласку перебирающих его волосы пальчиков. Спать, впрочем, уже не хотелось, глубоко вздохнув, Циан повернул голову вверх, открывая глаза, находя глубокие изумруды ее глаз взглядом, и неприкрыто любуясь, словно произведением искусства.
- Ты прекрасна, звездочка моя, - вновь улыбнувшись, он поднял руку, ласково провести ладонью по ее щеке, очертить линию губ кончиком указательного пальца. И сладко потянулся, не торопясь покидать уютные колени. Судя по положению светила, прошло не меньше двух часов, и следовало бы уже задуматься об обеде – но о еде сейчас думалось в последнюю очередь.
Она открыла глаза, но волшебный флёр из сна не уходил, и Адриана снова подумала, что хотела бы, чтобы это стало традицией. Она улыбалась теперь Циану, нежно гладя его по волосам.
— С пробуждением, мой хороший, — сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать Циана в кончик носа. — Ты отдохнул и полон сил? — поинтересовалась Адриана, отстраняясь от древесного ствола, который отнюдь не обладал мягкостью подушки.
Теперь и она мельком посмотрела на небо, потому что затекшие мышцы недвусмысленно намекали о затянувшемся дневном сне. Впрочем, они с Цианом никуда не спешили, а ему такие часы полноценного покоя были сейчас только на пользу.
- Да, - нежность переполняла душу и и губ не сходила улыбка, - С тобой так хорошо, что время летит незаметно. – с тихим вздохом он сел, тут же поворачивая голову к Адриане, чтобы запустить в золотистый шелк ее волос правую ладонь, привлекая девушку к себе и мягко, нежно целуя такие притягательные уста. На миг отстраниться – и вновь припасть к ним, словно к источнику, жарко, жадно сминая податливые губы, долгим, страстным поцелуем. В грудь вновь ткнулась тугая волна, требуя большего, но Циан уже отстранился, рвано выдохнув, облизнул горящие губы.В сияющих изумрудных глазах он увидел отголоски своего желания и едва уловимо качнул головой. Не сейчас.
Осторожно развернувшись, опираясь на древесный ствол спиной и затылком, Циан повернул голову, тепло улыбнулся Адриане, накрывая ее ладонь своею:
- Думаю, самое время для обеда. Как считаешь?
А потом он бы с удовольствием вернулся на ее уютные колени, не думать ни о чем, наслаждаясь теплом и нежностью ласковых пальчиков, перебирающих длинные пряди его волос.
Страстный поцелуй похитил дыхание Адрианы, сердце сбилось с ритма, и она потянулась за Цианом, когда он её отпустил, лишь кратко вдохнув, чтобы вновь нырнуть в омут желаний. В ответ на отрицательное покачивание головой в зелёных глазах отобразился вопрос, который она, впрочем, так и не задала. Ей не надо знать — почему, по крайней мере, пока. Вернее, Адриана не хотела этого знания, возможно, подсознательно его боясь. Она тепло улыбнулась Циану, согласилась с тем, что пора обедать, встала, чтобы принести воды и жареную рыбу.
Остаток дня не принёс им никаких волнений или значительных событий, что было хорошо. Тихое уединение с Цианом на озере Адриану вполне устраивало. Она сходила на охоту, пробежалась вокруг озера, искупалась, постирала одежду (не только свою, чем, кажется, снова несколько удивила Циана), в промежутках между делами наслаждаясь ласками и поцелуями любимого мужчины. Дальше дело не заходило. Но разве это так уж важно? Хотя ночью сон долго не шёл обоим. Возможно, в том была виновата полная луна и яркие звёзды, которыми Адриана с Цианом любовались не меньше двух часов, находя на тёмном небе ориентиры путешественников и мореплавателей. Алонзо Фьори показал ей не меньше дюжины за время пути, рассказал про них не одну мифическую историю, и Адриана с удовольствием демонстрировала любимому усвоенные знания.
Утром же запах разогретого на костре нажьего мяса не вызвал у неё аппетита. Адриана съела небольшой кусочек, подавив начинающуюся тошноту клубнями топинамбура, на которые налегала с большим удовольствием. После завтрака Циан попросил её срезать с дерева ровный прут толщиной с палец. Она принесла ему просимое, какое-то время с интересом следя, как он очистил его от коры и разрезал на несколько частей. На её вопрос о предназначении заготовок Циан ответил, что Адриана всё увидит, когда он закончит. Ждать она решила с пользой и выбрала ровную площадку чуть поодаль, чтобы потренироваться с мечами. Но и после тренировки Циан с озорной улыбкой накрыл плоды своего труда ладонью, пока не дав Адриане взглянуть. Тогда она ушла купаться, раздевшись в зоне его прямой видимости, чем немного замедлила работу резчика. Купание Адриана совместила с рыбалкой, поймав несколько свежих рыбин к обеду.
— Так что ты там всё-таки вырезал? — снова спросила она, когда с обедом было почти покончено.
Разрумянившаяся на солнце, не в пример утренней бледности, Адриана сидела на плаще босиком, скрестив ноги, и с аппетитом доедала вторую рыбину.
Наверное, он и сам до конца не понимал, почему сдерживает себя, не давая воли бушующей в крови жажде, истинно мужскому желанию обладать той, что завладела душой и сердцем. Возможно потому, что все и так зашло слишком далеко.
Но впервые за много лет ему не хотелось ничего менять.
Желанное тело в кольце его рук, золотоволосая голова, уютно устроившаяся на плече, яркие искры далеких звезд под серебристым светом луны и голос Адрианы, рассказывающий легенды, ее тонкая ладонь, указывающая на звезды, о которых шла речь – эта ночь стала еще одной жемчужиной в нитке бережно хранимых памятью моментов безоблачного счастья.
Утреннюю бледность Адрианы и отсутствие у нее аппетита Циан никак не отметил, лишь взгляд глаз цвета вишни стал более внимательным, скользя по стройной девичьей фигуре. А еще ему в голову пришла одна забавная мысль и он собирался заняться ее воплощением, попросив Адриану принести ему ровный, толстый прут. Результат же должен был стать сюрпризом. Возможно, это поможет ему хоть немного отвлечься.
А не наблюдать за тренирующейся с мечами Адрианой, жалея, что не может составить ей компанию. Вздохнув, эльф бездумно крутанул нож в ладони, возвращаясь к резьбе по дереву.
Циан давно не занимался ничем подобным, но тело охотно вспоминало еще мальчишеские навыки и кубики выходили ровными и почти одинаковыми. Закончив с третьим, он поднял взгляд на Адриану, закончившую с тренировкой и вернувшуюся к нему, и весело улыбнулся ей, явно заинтересованной результатами его работы, но увидеть не позволил – еще слишком рано. За это прекрасная мстительница, отойдя к озеру, принялась неторопливо раздеваться, плавно прогибаясь в спине и явно пренебрегая своей обычной привычкой плавать в сорочке. Рвано выдохнув, Циан прикрыл глаза, успокаивая жар всколыхнувшегося в груди желания. Он уже давно не подросток, в конце концов. Рубашку, впрочем, Циан все же расстегнул, обнажая торс, с чуть лукавой улыбкой возвращаясь к прерванному занятию. Жарко же. Везде.
Пять кубиков перекатывались под ладонью, пока задумчивые вишневые глаза наблюдали за пляской язычков огня, над которыми на прутиках жарилась пойманная Адрианой рыба, источая аппетитный аромат. Изредка перебегая на сидящую у костра девушку, любуясь ею, отмечая, что утренняя бледность ушла, гася беспокойство внутри. Родившееся в сердце чувство крепло день ото дня, и он уже не жалел, что позволил ему это. Только сейчас, когда тепло наполняло душу при одном лишь взгляде в зеленые глаза, он понимал, насколько сильно устал от бесконечного холода…
Его слабость была непозволительна, но теперь это стало совсем не важным.
В ответ на прозвучавший вопрос Циан весело улыбнулся, протягивая Адриане раскрытую ладонь, на которой лежали вырезанные им кубики:
- Вот. – отозвался он, - Хочешь поиграть? – блеснули озорные искорки во взгляде, - А потом можем вернуться к урокам чтения.
Адриана посмотрела на пять кубиков, лежащих на ладони Циана, подумав, что резчик по дереву из него, наверное, вышел бы неплохой, широко улыбнулась. Если они пока не могли предаваться активным водным забавам, как Циан хотел, глядя на озеро с высоты гор, то почему бы не заменить их спокойными развлечениями. Гладиаторы играли в азартные игры, несмотря на отсутствие у рабов денег на ставки, так что, правила Адриана знала. Хоть этому Циану её учить не придётся.
— Хочу. И к урокам обязательно вернёмся. Мне понравилось.
Снова забывшись, она облизала пальцы, но не заметила этого за собой, собрала служившие тарелками листья с рыбьими костями и чешуёй, отнесла в костёр. Вернувшись, Адриана снова села напротив Циана, скрестив ноги.
— Во что будем играть? — спросила она, уточняя правила предстоящей игры.
- Конечно, вернемся. – улыбнувшись, Циан легко кивнул Адриане, чуть задумчиво наблюдая за ее действиями. Его угнетало бездействие, невозможность нормально купаться, плавать, тренироваться… и только присутствие рядом дорогого сердцу солнечного создания скрашивало серое однообразие дней.
- Во что хочешь, сердце мое. – с мягкой полуулыбкой отозвался он, высыпая кубики на плащ перед Адрианой, - Можно в покер, можно просто побросать на чет-нечет, мне без разницы.
— Давай в покер, — с готовностью ухватилась Адриана за знакомое название и взяла в руку кубик, поднесла поближе к себе, чтобы рассмотреть. Действительно, очень аккуратная работа. — Тебе уже не раз приходилось вырезать разные фигурки из дерева? — спросила она, повинуясь внезапно проснувшемуся к этой теме интересу.
Адриана взяла оставшиеся четыре кубика с плаща, повертела каждый в пальцах, явно удовлетворённая увиденным. У Циана прекрасный глазомер и твёрдая рука. Любопытно, как одни и те же способности могут иметь совершенно различное применение.
- Хорошо, - улыбнулся он, наблюдая, как внимательно Адриана рассматривает кубики. После прозвучавшего вопроса улыбка пропала. Взгляд потемнел, скользнув над прибрежными камышами:
- Да, увлекался в юности. – усмехнувшись, Циан качнул головой, в своей обычной манере откидываясь затылком на шершавый древесный ствол, бездумно разглядывая резную зеленую крону, - Потом я их все сжег. – глубоко вздохнув, на миг прикрыл глаза, еще секундой спустя вновь поднимая взгляд на Адриану, - Не бери в голову. – уголки губ чуть дрогнули улыбкой, - Лучше давай играть.
Она пыталась узнать Циана лучше, а задаваемые вопросы вполне естественно касались прошлого. Не лучший выбор в данном случае. Адриана ведь сама хотела, чтобы он навсегда оставил всё, что причиняло боль, позади. Но было же и хорошее. Абсолютно точно было. Только Циан каждый раз вспоминал совсем другое.
Тихо вздохнув, она пересела к нему ближе, потёрлась щекой о плечо, заглянула в глаза, прежде чем обнять ладонью за шею, коснуться нежным поцелуем губ. В первую очередь нужно помнить счастье, отдавая дань уважения и любви тем, с кем его ощущал.
— Кинем жребий? — спросила она, откладывая все кубики, кроме двух, один из которых вручила Циану, на плащ. — На то, чей ход первый.
Давние события причиняли боль, но больше не выжигали душу. Он улыбнулся Адриане, мягко отзываясь на прикосновение теплых губ. Ее нежность грела изнутри, растворяя холод и тоску.
- Кинем, - согласно наклонив голову, Циан выронил свой кубик на плащ, чуть в стороне от остальных, поднял взгляд на Адриану, ожидая ее броска. – Ты первая, - улыбнулся он, взглянув на результат, собирая кубики в ладонь и протягивая девушке, - Начинай.
Но расслабиться не получилось, игра не принесла ни удовольствия, ни радости, пусть Циан ничем не выдал этого. Его никогда не занимали азартные игры. Мысль о том, что с Адрианой будет все иначе, только мыслью и осталась. Зато ей, кажется, понравилось – Циан тепло улыбался искристым изумрудным глазам, неприкрыто любуясь ими. И почти не удивился собственному выигрышу – это получалось словно само собой, с любыми кубиками. Возможно потому, что их называли костями, а смерть и кости весьма близки друг другу. Хотя вариант с удачей звучал красивее.
На вопрос Адрианы, что же он выиграл, Циан честно ответил, что обязательно скажет, когда придумает. И предложил перейти к урокам чтения.
Которые, несмотря на то, что пришлось переместиться из прохладной тени на жаркий берег, радовали его куда как больше. Особенно когда прилежная ученица после краткого повторения вспомнила почти все изученные прошлым днем буквы, лишь в трех допустив ошибку, и смогла их правильно назвать. С памятью у Адрианы проблем, определенно, не было. Что наводило на мысли о том, что ее детские воспоминания стерли магией. Мысли, которые ни к чему не приведут. Похвалив прекрасную ученицу, Циан с улыбкой отметил ее успехи нежным поцелуем, продолжая занятия несколькими минутами спустя. И, после успешного выполнения Адрианой очередного задания вновь поздравляя ее, уже с тем, что теперь она знает весь алфавит и можно переходить непосредственно к чтению.
Но не сейчас, а завтра. Хотя бы потому, что слишком большой объем информации не усваивается сразу. Это несколько расстроило его золотистое солнышко, но несколько ласковых, нежных поцелуев поправили дело. Проводив его обратно, и коснувшись губ еще одним поцелуем, Адриана ушла на охоту, вслед за ним скользнув взглядом по начавшему неуловимо темнеть небу. Собрав рассыпанные по плащу кубики, Циан на миг крепко сжал их в ладони – и с силой бросил в прибрежные камыши. Глупая была идея.
Гранатовые глаза вновь задумчиво скользнули взглядом по небу. Еще пара часов – и линия зубчатых гор заполыхает закатным огнем. Годы идут, но ничего не меняется, и жаркий багрянец все так же заливает Столпы, наполняя степь причудливыми тенями... С тихим вздохом поднявшись, опираясь на древесный ствол, Циан направился к источнику, используя деревья, как опору. Если Адриана вернется раньше него, то догадается, где искать – с его скоростью уйти куда-то дальше родника было весьма проблематично.
Но и сидеть на одном месте становилось невыносимым.
Что-то снова было не так — Адриана чувствовала, пусть никак этого не показывала. Она делала всё возможное, обустраивая их с Цианом быт на озере, делилась с ним своей нежностью и теплом, но чего-то словно недоставало. Мысль о том, что, окажись на её месте Этель, настроение Циана было бы другим, Адриана гнала, как недостойную. Хотя сомнения в том, что она именно та женщина, которая ему нужна, призрачной тенью до сих пор маячили на горизонте её сознания. Ей хотелось быть такой, но желания не всегда совпадают с действительностью. И память о сделанном Цианом в бреду признании не могла окончательно убедить Адриану в том, что на этот раз желаемое достигнуто. Она любила, надеялась, но собственное счастье пока казалось сном, сладким мигом мечты, который может прерваться в любую секунду.
Почувствовав, как по щекам сбегают слёзы, Адриана нахмурилась. Она плачет над разделанной тушкой нага, серьёзно? Инстинктивно поднеся ладонь к лицу, чтобы тыльной стороной утереть непрошеную влагу, она отшатнулась от ударившего в нос запаха свежей крови, едва не усевшись на пятую точку от столь резкого движения. Желудок стянуло узлом. Адриана ощутила, как съеденная за обедом рыба просится наружу, судорожно сглотнула, отодвинулась от своей добычи, повернула голову в другую сторону, стараясь дышать медленно, глубоко. Через несколько минут спазмы в животе успокоились. Слёзы высохли ещё раньше.
Тщательно отмывая в озере руки десятью минутами позже, Адриана думала о том, чтобы попросить Циана заняться готовкой. Вернувшись же в лагерь, она не нашла его там, но беспокойства по этому поводу не возникло. Не может же Циан сутки напролёт лежать или сидеть на одном месте. Оставив добычу у давно прогоревшего костра, Адриана взяла флягу, направилась к роднику, у которого и обнаружила Циана. Сердце болезненно сжалось при виде его широкоплечей, крепкой, но по-эльфийски изящной фигуры. Он сидел к ней спиной, опираясь на древесный ствол, согнув в колене левую ногу и выпрямив правую. На приближение Адрианы Циан никак не отреагировал, а в его позе была какая-то обречённость. Или ей так казалось, потому что сегодня она замечала за собой излишнюю сентиментальность. Она подошла к нему, опустилась на колени рядом, обняла, чувствуя непреодолимую потребность в этом жесте.
— Что мне сделать, чтобы прогнать твою печаль? — тихо, почти шёпотом спросила Адриана, прижимаясь щекой к его плечу.
Журчание родника, вплетенное в шелест листвы над головой успокаивало, и так легко было закрыть глаза и ни о чем не думать, очищая сознание и душу. Отдых шел ему на пользу, не тревожимая долгой ходьбой, рана на голени медленно, но заживала. С ранами души было сложнее, старые шрамы больше не саднили болью, омываемые нежностью теплой заботы, но и не растворялись, напоминая о себе в самый неподходящий момент.
Адриана. Теплое, солнечное создание, близкое, бесконечно родное. Чьи легкие шаги позади невольно тронули губы улыбкой. На миг замерев в ее крепких объятиях, Циан тихо вздохнул, не открывая глаз, чуть сдвигаясь и поднимая руку, чтобы, полуобернувшись, заключить прижавшуюся к нему Адриану в кольцо сильных рук, касаясь губами пшеничных волос:
- Все хорошо, ты и так делаешь для меня больше, чем кто бы то ни было, - чуть слышно выдохнул он в ответ, - Просто… мне нужно было немного побыть одному. А здесь хорошо. Прохладно. – пожалуй, стоило бы уже пойти обратно. Но как-то менять положение тела в пространстве не хотелось совершенно. И, наверное, впервые в жизни совсем не думалось о клинках, оставленных на их импровизированной стоянке.
«Потому что люблю тебя», — мысленно сказала Адриана то, что не могла произнести вслух. Она вздохнула, зябко поёжилась, но высвобождаться из ласковых объятий не стала. С Цианом было тепло, спокойно, надёжно. Надолго ли? Она не знала. Знала другое — нельзя слишком часто думать об этом, возводя между ними невидимую стену, и снова теснее прижималась к любимому. Опять защипало в глазах. Что с ней такое? Теперь Адриана сердилась на себя. Не хватало ещё расплакаться при Циане, сама не понимая, почему.
— Посиди здесь ещё, если хочешь, — предложила она, с радостью обнаружив, что от звуков собственного голоса уходят готовые пролиться слёзы. — А я наберу воды и пойду.
Последнее Адриана сказала, обдав тёплым дыханием шею Циана, остро чувствуя запах его тела, пробуждающий желания, от которых начинало быстрее биться сердце, приятный до дрожи, сводящий с ума. Она замерла, втянула носом воздух, чувствуя сладостное головокружение. И с ней что-то определённо было не так, как прежде, но сейчас о причинах Адриана не задумалась даже на миг.
Передернув тонкими плечиками, Адриана теснее прильнула к нему. Замерзла? Крепче обнимая хрупкую фигурку, Циан пожалел, что на нем нет плаща, укрыть ее от вечерней прохлады. Теплое дыхание коснулось шеи, и он склонил голову на бок, с мягкой полуулыбкой открывая глаза, взглянуть в ее лицо, коснуться скулы губами. Она снова заботилась о нем, не желая мешать, но душа была откровенно против.
Против одиночества, пусть даже в таком спокойном месте.
- Не уходи, - тихим, жарким шепотом, - посидим еще немного и пойдем обратно вместе. – коснувшись губами ее виска, Циан прижался щекой к золотистым волосам, задумчиво глядя на заполняющие рощу тени, предвестники лилового сумрака. Думая о барьерах разума, что мгновенно рассыпались под взглядом глубоких изумрудных глаз.
— Хорошо, — вновь на выдохе отозвалась Адриана.
Теперь ей было даже жарко, и она снова не отстранилась, жадно впитывая ощущения от близости к Циану. Ничто не вечно. Возможно, их отношения продлятся недолго, но это время всегда будет принадлежать им двоим. Прекрасные, счастливые минуты, часы, дни…
Сколько они так сидели, обнявшись, у родника, Адриана определить не взялась. Когда Циан разомкнул объятия, она помогла ему встать, набрала воды, и они вместе вернулись в устроенный недалеко от озера лагерь. Тушка нага сильно заветриться не успела, никакой зверёк или насекомые на неё не покусились, пока хозяев добычи не было поблизости, однако Адриана посмотрела на будущую трапезу без особого энтузиазма. Коснувшись губ Циана поцелуем, она попросила его заняться приготовлением ужина, а сама отправилась за дровами, запас которых уже иссякал, надеясь найти ещё и топинамбур.
Легко кивнув в ответ на просьбу, Циан проводил Адриану чуть задумчивым взглядом, не глядя нашаривая в сумке огниво и поднимаясь на ноги, используя ствол дерева, как опору. Дров оставалось мало, но разжечь костер хватит, а после Адриана принесет еще.
Убедившись, что все нужное в пределах досягаемости, он опустился на землю рядом с костревищем, привычно складывая хворост «домиком». Вскорее, разгоняя спускающиеся на озеро сумерки, рядом ярко горел огонь, оттеняемый пламенем заката, а Циан занялся разделкой тушки. Приятно было снова заниматься делом, а не сидеть весь день, наблюдая за Адрианой. Что-то изменилось, но что именно – уловить пока не получалось. Вишневые глаза задумчиво скользнули по роще, прежде чем вернуться к тушке. Возможно, ему просто показалось. Вот только чутье хищника было с этим не согласно.
К возвращению Адрианы разобранное на крупные куски мясо нага жарилось над невысоким огнем на вертелах-прутиках, а в гранатовых в полумраке глазах отражался танец огненных саламандр.
- Скоро будет готово, - улыбнулся Циан, закладывая за остроконечное ухо серебристую прядь, отброшенную ветром, - Еще минут десять и будем ужинать.
Циан повеселел, занимаясь готовкой — это вернувшаяся с большой охапкой дров Адриана заметила сразу. Наверное, ей с первого дня стоило просить его помощи, но раньше, до травмы, того не требовалось, он брал на себя то или иное дело сам. Она улыбнулась Циану, поцеловала в щёку, заверила, что очень ждёт ужина, прежде чем пойти к роднику, мыть топинамбур. Запах жарящегося мяса уже и правда не вызывал у Адрианы неприятных ощущений, появился аппетит. Через четверть часа она принесла к костру широкий лист с выложенными на него очищенными клубнями, а ещё несколько минут спустя вместе с Цианом ела недавно снятое с углей мясо. Усердствовать Адриана не стала, ограничившись на ужин одним куском мяса и несколькими клубнями топинамбура.
После они ещё долго сидели, глядя на вновь разгоревшийся от подкинутых дров огонь, темнеющее небо, сливающуюся с сумерками озёрную гладь. Потом наевшаяся, разомлевшая Адриана начала клевать носом, и Циан предложил перебраться на устроенное под деревом ложе. Небо было ясным, как в прошлую ночь, сон с Адрианы слетел сразу же, когда она увидела постепенно проявляющийся звёздный шатёр над собой, и ложе перекочевало немного к центру поляны, чтобы ветви не мешали созерцать ночную красоту. Устроившись в объятиях Циана, Адриана сладко вздохнула, положила голову ему на плечо, провела ладонью по груди.
Лёгкий ветерок уютно шуршал листвой в кронах деревьев, прошло уже полчаса, но обоим по-прежнему не спалось.
— Расскажи мне сказку про звёзды, Циан, — попросила Адриана и улыбнулась, как ребёнок, предвкушающий волшебную историю на ночь. — Пожалуйста.
Нехитрый, но сытный ужин, теплый свет костра, нежность объятий и звездный полог над их головами – в такие моменты Циан ненадолго забывал, кто он и что он такое. Их никто не тревожил, ни звери, ни люди, будто озеро и его окрестности закрыло от остального мира прозрачным, но надежным куполом.
Обнимая Адриану, он задумчиво смотрел на звезды, мерцающие в вышине, наслаждаясь ее уютным теплом, и ароматом волос, к которым можно было прижаться щекой, и ни о чем не думать.
- Сказку? – улыбка тронула губы, Циан мягко потерся о шелк ее волос щекой, - Хорошо, сердце мое, расскажу. Только это будет немного грустная сказка. – а еще эта сказка навевала воспоминания, столь же грустные, но светлые. Так выросшие дети вспоминают колыбельные, что пели им матери в далеком детстве.
- Когда-то, бесконечно давно, когда вокруг царили лишь девственные леса и степи, а эльфы были бессмертным, волшебным народом, на краю леса встретились эльф и эльфийка. Встреча была случайной и недолгой, они расстались, но на следующий день, не сговариваясь, пришли туда снова. И снова. Они полюбили друг друга и больше не хотели расставаться, проводя вместе каждую свободную минуту. Он построил дом неподалеку от места их первой встречи, и она была в нем хозяйкой. Шли дни, но они не уставали друг от друга, их счастье лишь росло и, казалось, ничто не могло его разрушить.
Однажды, вернувшись с охоты, он не застал любимую дома. Вокруг ее тоже не было, но его внимание вдруг привлек золотой прочерк между деревьями.Цвет волос любимой. Улыбнувшись, он поспешил туда, где на краю леса она так любила смотреть на горы. Но вот деревья расступились, и эльф застыл, не в силах поверить тому, что видит – его золотоволосая мечта с радостным смехом бросилась в объятия другого, и он подхватил ее на руки, кружа среди зеленой степи. Ревность и ярость ударили в голову, закрывая сознание алой пеленой. Не слушая ее криков, он вырвал любимую из рук чужака, оттолкнул в сторону, выхватывая меч из ножен. Пришедший развел руками, показывая, что безоружен, но ослепленного ревностью мужчину это не остановило. Вновь отбросив в сторону бросившуюся между ними девушку, он убил чужака и обернулся к той, что разбила ему сердце. Но в ее ярко-синих, как летнее небо, любимых глазах он не увидел вины или страха, только боль, гнев и слезы. И тогда до ошеломленного сознания дошел смысл ее слов. «Ты сумасшедший!» - кричала она, - «Это мой брат!» Бросившись к убитому, она упала перед ним на колени, не пытаясь унять бегущих по щекам слез. Ее горе было неподдельным и обвинить ее во лжи он тоже не мог, теперь, когда рассеялась пелена ярости, с первого взгляда было заметно, как похожи друг на друга эти двое. Он сел рядом, попытавшись ее обнять, но она оттолкнула его, не позволив коснуться.
Закат залил кровью небо, а эльфийка все сидела рядом с братом, перебирая его волосы ладонью. Ее любимый стоял рядом, не зная, как помочь, как исправить свою ошибку. Потому что смерть нельзя исправить. Он просил прощения, но она не слышала его. Золотые волосы выцвели до лунного серебра, а в синих глазах поселилась пустота. Не в силах принять того, что один ее любимый мужчина убил другого, не менее любимого, она подняла взгляд к звездам. Холодные и прекрасные, они обещали избавить ее от боли. Поднявшись с земли, она еще только раз взглянула на любимых ею мужчин – и превратилась в звездный свет, уходя в мерцающую вышину.
Пришел рассвет, за ним день, вечер, а эльф все сидел на траве, ожидая заката. Закат догорел и потух, зачерняя небо, и на небосклоне вспыхнула первая, яркая звезда. И сердце дрогнуло узнаванием – это она, его единственная. Он звал ее всю ночь, просил прощения, умолял вернуться – но звезды холодны и бездушны, они не помнят, что были живыми. Что могли любить. На рассвете он лег в траву, коснувшись ладонью убитого им парня, и зеленые стебли мягко оплели тела, скрывая их от мира. А на закате вся поляна и склоны горы зацвели прекрасными цветами, похожими на звезды, ярко-синими, как ее глаза. Их назвали ночными звездами. Они распускались вместе с первыми звездами, наполняя воздух пряным ароматом и чуть слышно звенели на ветру, словно прося прощения, словно все еще надеясь, что будут услышаны. – тихий голос замолк, Циан коснулся губами девичьего виска, крепче обнимая прильнувшую к нему Адриану. Думая, что, наверное, зря рассказал ей эту звездную сказку. Но эта легенда была единственной, что он знал. И стоило ее закончить.
- Время шло, пришли люди, и эльфы потеряли свое бессмертие, а вся магия растворилась в людском море. Но магию любви убить намного сложнее, и ночные звезды все так же распускались каждую ночь, звали и ждали ответа. Их рвали сотнями, на зелья, духи и букеты… и теперь найти эти цветы почти невозможно. Но говорят, что, если тебе удастся увидеть ночную звезду, можно попросить у нее одно желание и оно обязательно исполнится.
Звёздам действительно нет дела до обитателей наземного мира, они слишком высоко для этого. Хотя при виде ночных красот чувствительным натурам зачастую мерещится иное в бриллиантовых переливах холодного света. Адриана тоже смотрела на ночное небо с замиранием сердца. Обращая взгляды на чудо природы, она неосознанно ждала волшебства в ответ и, казалось, ощущала его слабое веяние с высоты. Иллюзия, несравнимая с магией любви, которая гораздо ближе, ярче, горячее. Теперь Адриана знала это по себе.
История, рассказанная Цианом, глубоко тронула её. Ощутив на щеках влагу, Адриана украдкой вытерла слёзы, продолжала внимать тихому голосу, теснее прижимаясь к любимому. Бережно нося на груди кусочек перламутра, признавая, что он принёс ей счастье, она по-прежнему не верила в силу вещей и не стала бы загадывать желание цветку из легенды, но хотела бы на него посмотреть. Интересно, кому-нибудь в ближайшие сто лет удавалось найти синие глаза ночной звезды, с надеждой смотрящие в тёмное небо?
— Хорошая сказка, — сказала Адриана через минуту после того, как Циан закончил рассказ. — Ничего, что грустная. Спасибо.
Она приподнялась на локте, поцеловала его плечо, прикрытое рубашкой, губы, шею, тихо вздохнула, крепко обняла, вновь укладываясь рядом. Слёзы, вызванные трогательной историей, очищали душу, после них на сердце быстро возвращались лёгкость и спокойствие.
Мягко отозвавшись на поцелуй, Циан чуть крепче прижал к себе Адриану, запуская ладонь в нежный шелк ее волос, ласково перебирая пряди. Вторая ладонь аккуратно поправила чуть сползший с тонких плеч плащ, накрывающий их обоих вместо одеяла.
- Я рад, что тебе понравилось, - губы тронула улыбка, вишневые глаза бездумно рассматривали звезды, - Спи, душа моя, отдыхай. Я рядом. – на миг прикрыть глаза, и тихим выдохом добавить. – И никуда не уйду.
А в воспоминаниях вновь звучали голоса, вызывая терпкую грусть в душе и тень улыбки на губах. Эта единственная легенда всегда будет для него особенной. Пусть он и никогда не верил, что цветы способны исполнять желания.
Он не уйдёт. Обещание согревало наравне с объятиями, и Адриана не задумывалась о сроке, на который оно распространялось. Здесь и сейчас было реальным, важно только это. А спать всё ещё не хотелось. Хотя, закрыв глаза, пригревшись подле Циана, она могла бы вскоре уснуть, но прежде нужно было кое-что узнать. И Адриана задала вопрос, вновь не подумав о болезненности обращения к прошлому для Циана или же инстинктивно пытаясь взывать к его добрым воспоминаниям, сделавшим его именно тем, кого она полюбила:
— А откуда ты знаешь легенду про цветы и звёзды, Циан?
- Моя любопытная пичужка, - усмешка тронула губы, Циан мягко поцеловал пригревшуюся в кольце его рук Адриану в висок, вновь поднимая взгляд к звездам. Казалось, ответа так и не последует, пока тихий голос не раздался снова:
- От Этель, это была ее любимая история. А она узнала ее от своей мамы. Можно сказать, что нас познакомили эти ночные звезды. – он вновь усмехнулся, глубоко вздохнул, прижимаясь щекой к ее золотистым волосам, - Нет, я не видел этих цветов, и она тоже никогда не видела. Но именно из-за них Этель ушла из дома, далекого отсюда леса Арлатан. Мы нашли ее в предгорьях, точнее, ее нашел Атаэм, с заговорщицким видом сообщив, что у него есть нечто, что мне однозначно понравится. Привел к раскидистому кусту и приподнял нижние ветви. – улыбка невольно тронула губы, - А там, свернувшись клубочком, спала Этель. Правда, проснулась от первого же прикосновения, а на вопрос, что она делает тут одна, сказала, что ищет ночную звезду. И не вернется домой, пока не найдет, потому что никто не верит, что она существует. Так Этель осталась с нами, а я узнал легенду про ночные звезды. – приподняв голову, Циан вновь коснулся ее виска поцелуем, - Теперь ты будешь спать, звездочка моя ясная, или хочешь узнать что-то еще?
Циан снова мысленно обращался к своему прошлому, но при взгляде на его лицо сердце Адрианы не сжималось от боли, и она улыбалась, жмурясь, словно от яркого солнечного света. Боль уйдёт, она верила, ему нужно только перестать бередить раны души, позволить им затянуться.
— Я хочу многое узнать о тебе, но на это ещё будет время, — тёплая ладошка снова легла Циану на грудь, скользнула к плечу, нежно поглаживая, обняла. — А сейчас давай спать. Доброй ночи, мой хороший.
Она закрыла глаза, думая, чем бы занимался Циан, где жил, будь у него выбор. И ей снова слышалось море, Адриана чувствовала тёплый бриз, нагретый солнцем камень под ногами, ощущала запахи побережья — красивая, приятная иллюзия, плавно переходящая в сон.
- Доброй ночи, Адриана. – тихим выдохом в золотой шелк волос. Ее имя оставляло сладкое послевкусие на губах. Крепче обняв прильнувшую к нему девушку, Циан закрыл глаза, позволяя сознанию расслабиться, забыться чутким сном.
Два дня пролетели, как одно мгновение, наполненные солнечным теплом и искристой игривостью, позволяя забыть, что ничто в этом мире не вечно. Он учил ее читать, они купались в озере – насколько это было возможно, и после обеда Циан с удовольствием дремал на коленях Адрианы, наслаждаясь лаской перебирающих волосы пальчиков.
Ей стала постоянно требоваться его помощь – разжечь костер, почистить рыбу, разделать и пожарить тушку – и он никогда не отказывал ей в этом. В обычно холодных вишневых глазах поселилось насмешливое тепло, словно в зеркале отражаясь в глубоких изумрудах глаз напротив. Адриана больше не стремилась опекать его со всех сторон, что лишь усиливало полыхающий в груди жаркий огонь. Не стоит давать столько свободы запертым в клетке разума чувствам, нет, не стоит.
Отдых давал свои плоды - вставать без опоры все еще было больно, но уже возможно, да и ходить стало намного легче, и Циан уже раздумывал о продолжении пути.
А утром пятого дня, нарушая планы, их разбудил дождь.
Адриане снова снилось море. Очень близко, настолько, что она не только ощущала его влажное, тёплое дыхание, но и хорошо различала шелест волн, набегающих на песчаный берег. Однако ей было не до него — Адриана кого-то искала, не чувствуя, впрочем, ни капли тревоги. Она обходила маленький садик, нарочито избегая наполненной водой деревянной бочки, из-за которой виднелся край вышитой льняной рубашки, и улыбалась своему счастью. В момент перед самым пробуждением Адриана осознала себя во сне, ей стало любопытно заглянуть наконец за бочку, увидеть того, кто там прятался. Но она услышала какой-то шум, ощутила капли дождя, упавшие на лицо, а потом знакомый голос, прозвучавший со стороны моря, окликнул её по имени:
— Адриана…
Сонно моргнув, Адриана посмотрела на Циана, улыбнулась ему, потянулась обнять и замерла, не завершив движения. Явственный шум ударяющихся о листву дождевых капель пришёл с нею из сна, несколько из них попали на лицо, заставив зажмуриться.
— Дождь? — Адриана подняла глаза к затянутому тучами небу. А ведь с вечера ничто не предвещало ухудшение погоды.
Откинув плащ, она обулась за считанные секунды, принялась помогать Циану с сооружением укрытия из нижних ветвей дерева и плащей. Похоже, завтракать придётся оставшейся с ужина холодной рыбой, но хотя бы не под льющейся с неба водой.
Обулся Циан не сразу, сперва позаботившись об укрытии, пока дождь не разошелся сильнее. Помощь Адрианы пришлась весьма кстати, присесть на корточки, чтобы закрепить плотную ткань внизу, он все еще не мог. А в целом «шалашик» получился неплохой, разве что не сильно прикрытый спереди, и редкие порывы ветра бросали в лицо водяной пылью. Тяжело опустившись на плотный, подбитый мехом плащ, что они использовали в качестве постели, Циан накинул на плечи второй меховой плащ, безмолвно привлекая Адриану к себе, обнимая за плечи, укрывая плащом и ее. Ливень усилился, повеяло сыростью и прохладой и он не хотел, чтобы она замерзла.
- Похоже, придется отложить наш поход до завтра, - с легкой усмешкой произнес Циан, поднимая взгляд Адриану, - Погода явно против, сговорились вы, что ли?
— Не люблю дождь, — фыркнула Адриана, зябко поёжилась, теснее прижалась к Циану. — Но если он заставит тебя хотя бы ещё день-два посидеть на месте, поберечь ногу, я буду ему благодарна. Так что, можешь считать, сговорились, — усмехнулась она.
Частые капли уже казались тонкими нитями, соединяющими небо с землёй, прогоревшие угли в костревище поблёскивали в лужицах воды, а небо сплошь затянуло низкими, серыми облаками — похоже, дождь затянется. Хорошо, если не до вечера. Адриана снова поёжилась, чувствуя, как слегка дрожит, потому что намокшая рубаха даже в тепле неприятно липла к телу и холодила. Благо, на ночлег они с Цианом устраивались на небольшой возвышенности, потому подтопление их укрытию не грозило. Конечно, если так лить будет не двое суток без перерыва.
Дрогнул усмешкой уголок губ, но Циан так ничего и не сказал, крепче обнимая льнущую к нему Адриану. Согнутая в колене – потому что вытянутая не помещалась под навесом – нога неприятно ныла, из-за неудобного положения и зябкой сырости, но в остальном вела себя нормально. Но под дождем они, конечно же, никуда не пойдут. Хотелось надеяться, что через пару часов дождь все же закончится, в противном случае даже костер не разведешь, а питаться одним топинамбуром как-то не улыбалось.
Адриана все еще дрожала, и Циан, подобрав ее куртку, лежащую чуть поодаль, чуть отстранился, мягко укутал ею тонкие девичьи плечи, снова прижимая девушку спиной к своей груди, запахивая сверху полы теплого плаща и крепко обнимая дорогое сердцу создание.
- Так теплее? – негромко произнес он, едва уловимо касаясь губами ее скулы, - Я бы предложил позавтракать, но сперва тебе нужно согреться.
— Намного, — улыбнулась Адриана. — Без тебя, Циан, я бы точно простудилась, — она повернула голову, чтобы увидеть отражение своей улыбки в его глазах.
Циан согревал её теплом собственного тела, крепко обнимал, чтобы прижать к себе теснее, и Адриана перестала дрожать уже через минуту-другую. Вскоре она мягко высвободилась из кольца обнимающих рук, чтобы они с Цианом могли позавтракать холодной рыбой с топинамбуром.
А дождь не заканчивался, накрыв всё вокруг серой пеленой, отчего краски поблекли. Прошло не меньше часа, прежде чем потоки небесной воды сменились на частые капли. По истечении ещё примерно такого же времени дождь наконец прекратился совсем, сквозь тучи пробилось солнце. Но даже когда оно разогнало облака, и под его жаркими лучами вода начала активно испаряться, найти достаточно сухих дров, чтобы развести костёр к обеду не получилось. Однако, благодаря запасливости Адрианы, а также её внезапной любви к топинамбуру, у них с Цианом нашлось, чем перекусить. Пища не слишком сытная, и всё же лучше, чем совсем ничего. Адриана, впрочем, не печалилась, с большим аппетитом поглощая сочные клубни.
Под солнечными лучами все вокруг блестело мириадами искр, из-за испарений было душно, как в бане, казалось, водная пыль тонкой пеленой висит в прозрачном воздухе. «Шалашик», впрочем, разбирать Циан не стал, туч почти не осталось, но они легко могли вернуться, гонимые ветром. Топинамбур был очень кстати, прохладный, сочный, он утолял и голод, и жажду. А еще было желание пройтись, несмотря на немного затекшую, ноющую от сырости голень.
- Прогуляюсь к источнику, скоро вернусь, - Циан легко улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд Адрианы, - Заодно и воды наберу. – прихватив пустую флягу, он сдвинулся к краю навеса, осторожно вставая. И закусил губу, на миг прикрыв глаза, когда ногу проткнула огненная игла боли. Внутренне радуясь, что за его спиной этого не видит Адриана. И неторопливо пошел к источнику, используя стволы деревьев, как опору, не обращая внимания на срывающиеся вниз с листвы холодные капли. В духоте вокруг это было даже приятно.
Родник весело журчал, гоняя сорванные ветром листья. Остановившись у ближайшего дерева, Циан с некоторым опозданием подумал, что садиться на пропитанный влагой мох откровенно плохая идея. Сесть на корточки возможным не представлялось и он опустился на правое колено; быстро умывшись, набрал воды, вставая. И едва не упал, поскользнувшись на раскисшей от дождя земле. Удержать равновесие помогло все то же дерево, но вес тела в какой-то момент времени приходился на раненую ногу и теперь она ощутимо пульсировала болью. Вернувшись в их самодельный «шалашик», и тяжело опустившись на расстеленный плащ, Циан улыбнулся Адриане краешками губ, вытягивая правую ногу, устало откидываясь спиной на древесный ствол и прикрывая глаза.
- Возможно, вы с дождем правы, - тихо выдохнул он, не открывая глаз, - и еще пара дней отдыха не помешает.
Когда Циан поднялся, собираясь к роднику, Адриане стоило усилий удержать себя на месте. Он взрослый мужчина, ранен, да, но она не может его всё время опекать, напоминая об ограничениях, которые и так изводили Циана. Адриана осталась. Пока он отсутствовал, навела порядок на их импровизированном столе, расправила плащ на земле, подтянула те, что служили навесом, проверила разложенные на просушку дрова. Она то и дело посматривала в сторону родника, прислушивалась. Когда Циан вернулся, Адриана взяла у него флягу. Ей очень хотелось пить, и прохладная вода оказалась как нельзя кстати. Тревогу она старалась скрывать, украдкой изучая лицо Циана, которого поход к источнику явно утомил. Признание её правоты Адриану не радовало. Отложив флягу, она придвинулась ближе к Циану, погладила его раненую голень, не убирая руки, сказала:
— Может быть, если растирать ногу, боль быстрее пройдёт? Я могу это делать.
Пары дней им снова будет мало, однако Адриана не хотела говорить этого любимому, ему без того не сладко.
Может быть. Глаза цвета вишни, открывшись, тепло улыбнулись изумрудным. Ласка ее ладони, казалось, снимала боль и без растираний.
- Я далеко не лекарь, но не думаю, что растирание поможет. – тихо произнес он, - Это же не вывих и не растяжение. – уголки губ дрогнули намеком на улыбку, - Но если ты хочешь попробовать, я не буду против.
Сейчас, когда он сидел и ничто не тревожило рану, боль почти полностью ушла, и нога лишь неприятно ныла от сырости, словно больной зуб. За почти полвека жизни это была первая травма подобного рода, немного напоминая о том, как он сломал эту же ногу чуть выше лодыжки, неудачно спрыгнув с крыши особняка. Правда, тогда он провел в постели лишь сутки – в городе оказался неплохой целитель. Здесь же целителей не наблюдалось.
- И еще я бы не отказался прилечь, - тронувшая губы улыбка отразилась лукавыми искорками в вишневом море, Циан легко кивнул на девичьи колени, - Позволишь?
— Хочу. И позволю. Но сначала растирание, — Адриана улыбнулась Циану, снова провела ладонью по его раненой ноге, прежде чем, вытащив штанину из голенища сапога, закатать её, получая доступ к голени.
Всё, что угодно, лишь бы ему стало лучше, чтобы видеть живой, тёплый свет в гранатовых глазах, отражение своей улыбки в его. Подвижность ноги обязательно восстановится, просто нужно ещё немного времени. Только магия может исцелять едва ли не одним касанием, обычной силе жизни необходим более долгий срок. Циан не считал растирания хорошей помощью в этом, однако под руками Адриана его голень теплела, нездоровое напряжение уходило. Адриана растирала его ногу ладонями очень аккуратно, без лишнего давления, но пока не почувствовала жар на коже. А после, вернув одежде Циана первоначальный вид, передвинулась ближе к древесному стволу, с лукавой улыбкой показала на свои колени, чтобы минутой спустя, освободив волосы любимого от удерживавшего их в хвосте шнурка, ласково разбирать, поглаживать. Быть может, в силе её любви есть хотя бы толика целительной магии, способной помочь Циану.
Ладони Адрианы дарили тепло, и, как ни странно, действительно забирали боль. Возможно, это было связано с кровообращением, недостаточным для нормального восстановления тканей и сосудов – нога часто затекала, долго находясь в одном положении. Нежные движения девичьих рук разгоняли кровь, тепло перешло в жар, и ноющая боль ушла, поглощенная этим жаром, став почти неощутимой. Посветлевшие вишневые глаза переполняла гремучая смесь нежности и благодарности.
- Спасибо, - улыбнувшись, чуть слышно выдохнул он, опуская голову на ее теплые колени и прикрывая глаза. Наслаждаясь ощущениями тонких пальчиков, ласково перебирающих его волосы. Ему давно не было так хорошо, с момента того злополучного камнепада, когда боль, пусть отгороженная стеной воли, стала его постоянной спутницей. Не открывая глаз, Циан нашел ладонь Адрианы своею, привлекая к губам, чтобы поцеловать внутреннюю сторону запястья. И отпуская ее, позволяя вернуться к его волосам. Сейчас он бы согласился даже на косички, изъяви Адриана такое желание. Улыбнувшись своим мыслям, Циан позволил сладкой полудреме завладеть и телом, и сознанием.
Косички Адриана Циану плести бы не стала, помня, что это ему не нравится. Она просто бездумно разбирала светлые пряди волос, улыбалась, глядя на любимого. Хорошо было обоим, и Адриана не считала бегущие минуты, не торопилась пойти, заняться чем-нибудь требующим физической активности. Она нужна Циану, ему необходимо это время безмятежности вблизи её тепла, значит нет дела важнее.
Позже Адриана успела искупаться, позаниматься с Цианом грамотой, прилежно повторив сначала изученное прежде. Уговорившись с любимым о том, что на ужин будет рыба, она отправилась на вечернюю рыбалку, снова предаваясь мечтам о домике у воды. Это место, слишком удалённое от других поселений, для жилья не годилось, но не в её восхитительных грёзах, где Адриана была не одна, а вместе с Цианом. Вернувшись с рыбалки, она обнаружила разведённый костёр и уже привычно передав любимому выпотрошенную рыбу для готовки, устроилась у огня, завороженно следя за танцем языков пламени на углях. Кажется, она задремала сидя, потому что не заметила подобравшегося к ней Циана до того, как он поцеловал её, приглашая к ужину.
— Пахнет очень вкусно, — улыбнулась Адриана и не отказала себе в удовольствии привлечь к себе Циана для ещё одного поцелуя, более долгого. Её тело скучало по его ласкам, но сладостной неги, в которой пребывала душа, хватало, чтобы забывать об этом, растворяясь в полноценном ощущении счастья.
Купаться с Адрианой Циан не пошел, с сожалением проводив ее взглядом. Прохладная вода сейчас совсем не то, что нужно его раненой ноге, холод вернет боль, а они и так здесь непозволительно задержались. Впрочем… Усмешка скользнула по губам – с момента его встречи с Адрианой он постоянно нарушал собственные, ранее незыблемые правила. Главное из которых – держать дистанцию.
Рядом с ней это оказалось невозможным.
И сейчас он нисколько не жалел об этом.
Прилежная ученица вновь порадовала его успехами в чтении и отличной памятью, чем заслужила долгий, нежный поцелуй. И конечно, Циан не возражал против рыбы, в конце концов кто приносит еду, тот и решает, что это будет. А еще ему нравилось видеть улыбку на ее лице.
Но жареной рыбы уже не сильно хотелось, поэтому он запек ее в углях, обернув в подходящие для этого листья и связав их травинками. Более сочная, нежная, она отдавала ароматом трав и на вкус ничем не походила на жареную. Немного разнообразия еще никому не вредило.
Закат в прорехах вновь набежавших к вечеру облаков был зловеще-багровым, цвета запекшейся крови. Что-то назревало, это ощущалось в тяжелом, напоенном влагой воздухе, принесенном резкими порывами ветра.
А ночью их разбудил раскат грома.
Черное небо расколола длинная, ветвистая молния, сопровождаемая еще одним громовым раскатом, сильный, порывистый ветер трепал деревья и явно вознамерился сорвать их небольшой «шалашик». Но крепко связанные ветки не поддавались, как и умело закрепленные Цианом плащи, сейчас для верности дополнительно прижатые к земле воткнутыми по рукоять ножами. Небо очередной раз полыхнуло холодным огнем и вместе с раскатом грома на землю стеной хлынул дождь – словно кто-то сверху случайно перевернул огромное ведро. Хотелось надеяться, что их тут не зальет, ведь возвышенность их укрытия была весьма относительной.
Убедившись, что Адриана надела куртку, свою куртку Циан тоже надел, но не стал застегивать, лишь пристегивая плащ. Накинув капюшон на голову, он крепко обнял Адриану, вновь укладываясь на меховое ложе вместе с нею, спиной ко входу в их «шалашик» и прижал к себе заметно дрожащую фигурку, укрывая полой своей куртки и плащом сверху. Согреть, спрятать от разбушевавшейся стихии ставшее столь важным для него создание. Невольно вспоминая, как она доверчиво льнула к его груди, комочком сжавшись у него на руках, когда он нес ее через лес. Улыбнувшись, Циан мягко поцеловал светловолосую макушку, закрывая глаза, чувствуя ее теплое дыхание, касающееся шеи.
Пригревшись, Адриана сладко спала в его объятиях. Гроза уходила, и дождь постепенно затихал, шурша в мокрой траве. Убаюкивая не хуже колыбельной.
Утром, в лучах рассветного светила о прошедшей грозе напоминало лишь бриллиантовое сияние капель на траве и листьях и обилие мелких лужиц. И еще отсыревший за ночь плащ. Куртка сырости не пропускала, чего не скажешь обо всем остальном. О штанах, к примеру. Раненая нога затекла и пульсировала тупой болью, лишь усилившейся, когда Циан осторожно, чтобы не потревожить спящую Адриану, сменил положение тела, откидываясь на спину. Не выпуская девушки из кольца рук, лишь поправив укрывающий ее край плаща. Встать сейчас он точно не сможет, но пока это и не требовалось.
А потом он что-нибудь придумает.
Ночью Адриана едва не вскочила, когда прогремел первый гром. Разобравшись спросонья что к чему, она прижалась к Циану, как перепуганный, озябший ребёнок, стараясь спрятаться от непогоды в его объятиях. Грозы Адриана не боялась, но та сопровождалась потоками холодной воды, а ещё большее понижение температуры ночью, в сочетании с сыростью отнюдь не радовало, да и от ярких молний, с громким треском прорезающих мрачное, затянутое тучами небо, становилось жутковато. Громовые раскаты постепенно удалялись, дождь стихал, и она успокоилась, пригрелась, расслабилась рядом с Цианом, снова заснула.
Пробудилась Адриана только утром от настойчивого звука мерно капающей на край плаща воды. Она зевнула, осторожно потянулась всем телом, открыла глаза. Циан по-прежнему был рядом, обнимал её.
— Доброе утро, — улыбнувшись сказала Адриана и приподнялась, чтобы его поцеловать. Но намерение осталось не исполненным. Увидев напряжённое лицо, застывший холодным камнем взгляд гранатовых глаз, она остановилась на половине движения. — Ты плохо спал, Циан? — заметно встревожившись, спросила Адриана. — Опять болит нога?
Взгляд холодных гранатов бесцельно скользил по переплетению ветвей над головой, по темной ткани закрепленных плащей. Он привык к движению, свободе, активным действиям. Даже к боли. И нет, он не останется здесь еще на неделю из-за какой-то грозы, потому что вдруг обнаружил, как негативно относится к сырости не до конца зажившая рана. Боль не существенна, как минимум с полдюжины километров он способен пройти и это лучше бесцельного сидения на одном месте, пусть ему и есть, чем заняться.
Пробуждение Адрианы Циан отметил сразу, но никак не ожидал, что она поднимется так быстро. И заметит то, чего он показывать не собирался. «Ты дал ей слишком много власти над собой,» - хмыкнул циничный голос разума. Сморгнув, Циан тихо вздохнул, касаясь взглядом встревоженных зеленых глаз, уголки губ тронула улыбка:
- Доброе утро, мой солнечный лучик, - гранаты глаз потеплели, светлея, ладонь нежно огладила девичью щеку, убирая назад упавшую на лицо пшеничную прядь, - Все хорошо. Нога ноет немного, сейчас воздух прогреется и все пройдет. – приподнявшись на локтях, Циан осторожно сел, подался вперед, мягко коснулся губ Адрианы поцелуем, - Кажется, у нас еще осталось немного рыбы на завтрак. Только нужно сходить за водой к источнику.
Скрыть свою боль от любящих глаз Циану было бы очень сложно, и никакая власть тут ни при чём. Адриана улыбкой ответила на ласку, поцелуем — на поцелуй, продолжая подмечать каждое его движение. Циан сел, но не развернулся, явно до предела ограничивая раненую ногу в движениях.
— За водой схожу, — с готовностью отозвалась она. — А ждать, пока воздух наполнится теплом, не надо, я смогу согреть твою ногу.
Адриана показала Циану руки ладонями вверх. Как делается массаж, она раньше только видела и сейчас на практике постигала азы данной процедуры. Впрочем, желания овладеть этим видом лекарского искусства ей было не занимать. Она хотела хоть чем-то помочь Циану. Едва коснувшись влажной штанины, Адриана нахмурилась, качнула головой.
— Холодная. Мокрая, — сказала она и зябко поёжилась. — Штаны лучше снять, я развешу их сушиться, — предложила она, встретившись взглядом с Цианом. — А после растирания укрою тебя плащом. Идёт?
- Как вчера? – уголки губ вновь тронула улыбка, - Да, это было бы чудесно.
Вновь ощутить живое тепло ее ладоней, прогоняющее боль и холод. В каком-то смысле это тоже было магией.
- Идет, - Циан согласно качнул головой, - Но плащ тоже мокрый. – ладонь приподняла лежащую рядом темную ткань, - Его бы тоже просушить. А я могу накрыться краем вот этого, - он провел рукой по меху плаща, служившего им постелью, - Вот только… - мрачная усмешка скользнула по губам, потерявший тепло взгляд ушел к озеру, скользнул по прибрежным зарослям; ладонь легла на правое бедро, чуть поглаживая влажную ткань, - тебе придется снимать их с меня. Сам я сейчас могу лишь немного приподняться. – негромко закончил эльф, так и не отведя взгляда качаемых легким ветром камышей.
Несмотря на все усилия Адрианы её прогнать, от мрачности в каменеющих гранатовых глазах им, пожалуй, никуда не деться, пока после ранения всё снова не станет, как прежде. И она смирилась, в очередной раз подавила тихий вздох, сделала вид, что не замечает взгляда, бесцельно скользящего по прибрежной растительности, начала помогать Циану снимать штаны. Ей несложно делать это физически, но на сердце было бы легче, если бы он принимал временные ограничения своего состояния проще.
— Сегодня будет солнечно, всё быстро просохнет, — сказала она, откладывая снятые с Циана штаны и намокший плащ в сторону, на траву за пределами их укрытия.
Придвинувшись к нему вплотную Адриана запустила пальцы в белые волосы, потёрлась щекой о щёку Циана.
— Спасибо, что не дал мне промокнуть и замёрзнуть ночью. Теперь я согрею тебя.
Она растирала его ногу в голени, выше и ниже неё, поглаживала, осторожно разминала, снова до ощущения жара в ладонях. Опасаясь навредить неумелыми действиями, Адриана делала всё с большой осторожностью, избегая сильного давления, нажатия пальцами. От растирания в данном случае вреда не наблюдалось, и она энергично, помногу раз проходилась руками вдоль мышц раненой ноги. Полученные от Мики знания о строении тела, направлениях движения крови, важных её потоках очень помогали.
Его раздражала собственная беспомощность, но обычно вспыхивающая вместе с этим ярость на себя и на окружающий мир сейчас бесследно поглощалась глубиной зеленых глаз. Все же повернув голову, ощутив перебирающие пряди тонкие пальчики, Циан улыбнулся в ответ на ее прикосновение, на долю мгновения коснувшись нежных губ своими. Холодные гранаты посветлели, возвращая вишневое тепло, безмолвно любуясь изумрудами глаз напротив.
- Я никогда не позволю тебе замерзнуть, Адриана. – не громче шелеста ветра в листве над головой. Внутренний убийца ушел глубоко внутрь, затаился, как истинный ассасин. Он никогда не уйдет насовсем, готовый вернуться в любое мгновение, но здесь и сейчас душа больше не пряталась за ним от мира. От Адрианы.
От ее ладоней волнами расходилось тепло, и Циан вновь лег, подложив руку под голову, прикрыв глаза. Тонкие пальчики нежно массировали, гладили ноющую голень и боль уходила, пряталась, подражая затаившемуся хищнику. Позволив сознанию раствориться в тепле ласковых ладоней, он не заметил, как задремал.
Никогда. Слово, которое одни сердца заставляет трепетать от радости, а другие рвёт разрастающимися внутри стальными иглами боли. Адриана услышала Циана, но не дала сердцу воли — она всё ещё не верила в то, что счастье может быть дольше дороги до виноградников Эдана и Алоры. Она укрыла его, спящего, краем подбитого мехом плаща, улыбнулась, глядя на безмятежное, даже довольное выражение лица, собрала вещи, которые следовало просушить, фляги для воды, осторожно поднялась на ноги, бесшумно отошла. Ей не хотелось будить Циана, когда, развесив на дереве плащ и штаны, Адриана набрала воды, принесла фляги в лагерь. Завтрак вполне может подождать, ведь сон для него сейчас не менее важен. Она села рядом с Цианом, погладила по голове, по привычке принялась ласково перебирать волосы.
Шелест листвы над головой, легкий ветерок, касающийся кожи, тепло ладони, ласково поглаживающей по волосам, перебирая пряди… Сознание медленно воспринимало окружение, пробуждаясь, но было так хорошо, что отпускать объятия сна совсем не хотелось. Объятия. Сна. Он что, уснул? Впрочем, не удивительно. Открывшиеся вишневые глаза чуть лукаво улыбнулись изумрудным.
- Твое тепло ничуть не хуже колыбельной, знаешь? – улыбка изогнула губы, насмешливыми искорками отразившись в глазах. По его ощущениям, прошло не менее часа, может даже чуть больше – хотелось смотреть только на Адриану, а не отмечать положение солнца для корректировки времени. Поднятая вверх ладонь огладила девичью щеку кончиками пальцев, зарылась в золотистый шелк волос. А потом Циан мягко привлек Адриану к себе, долго, нежно целуя податливые губы. Безмолвно благодаря самым лучшим из возможных способом.
— Вижу, — зелёные глаза смеялись в ответ на веселье во взгляде вишнёвых.
Адриана улыбалась Циану, льнула щекой к ладони, ощущая не менее щедрое тепло, исходящее от него. И оно превратилось в жар, стоило ей ответить на поцелуй. Прервать поток благодарности оказалось сложно. Адриана целовала Циана снова и снова, ласково, дразняще, жадно, забываясь в дурманящей близости любимого. Скользнув ладонью по его плечу к груди, она немного отстранилась, чтобы через мгновение вновь прильнуть к губам, как бредущий по пустыне к источнику живительной влаги. Жаркой нежностью она просила и обещала, предлагала и требовала, не переступая, однако, до предела истончившейся грани, отделяющей демонстрацию своих желаний от их навязывания. Адриана собиралась остановиться. Ещё один сладкий миг, и она непременно это сделает, вняв голосу разума, но новый поцелуй замыкал круг, оставляя намерение намерением.
Первый поцелуй повлек за собой второй, третий… пятый… смазывая время в единый бесконечный миг, опаляя грудь жарким огнем желания. Неистово, страстно, до сладкой дрожи в пальцах, зарывшихся в шелк пшеничных волос. И надо бы остановиться, прервать это безумие, пока не стало слишком поздно… но надо ли? В потемневших гранатах глаз бушевало пламя, не имевшее ничего общего с ледяным огнем ярости. Зеркально отражаясь в глубине ярких изумрудов глаз, в которых терялся мир.
Обе куртки, одна за другой, упали на темный мех плаща. Рубашки последовали за ними немногим позже, более не мешая губам исследовать нежную кожу, пока ладони избавляли желанное тело от излишков одежды. Прикосновение ее губ расцветало на коже огненными цветами, сметая последние преграды, выпуская на волю столь долго сдерживаемый яростный пожар. Дикий, страстный, неукротимый, сплетающий воедино тела и души. Тихий отголосок боли чуть притушил бушующее пламя, но загасить его был уже не в силах.
Пока накрывшая их с головой волна не схлынула, сходя на нет, оставляя после себя тепло и чувство сладкой неги. Заглянув в сияющие зеленые глаза, Циан еще раз мягко поцеловал припухшие от его поцелуев, но от этого еще более соблазнительные губы, прежде чем с рваным выдохом откинуться на спину, привлекая Адриану к себе и прикрывая ее краем мехового плаща, прежде чем обнять поверх темной ткани. Он не хотел, чтобы его девочка замерзла. Душа урчала сытой кошкой, ее переполняла нежность и то светлое тепло, в существовании которого он не хотел признаваться. Даже себе. Особенно себе. Разбавляя его пришло другое чувство, гораздо менее приятное. Тупая волна боли от растревоженной раны, впрочем, никак не отразившаяся на оттенке теплой вишни.
- Кажется, мне потребуется еще один сеанс массажа, - тихо выдохнул Циан, зарываясь лицом в золотистый шелк ее волос.
Циан отпускал себя, становясь свободным, диким среди ярких сполохов нежности, которой наконец разрешили выразить всё буйство ранее сдерживаемых желаний. Ещё немного дразня в момент разгоревшееся пламя страсти, он какое-то время позволял Адриане удерживать инициативу, прежде чем непререкаемой ласковой властностью забрать её себе. Любимый хищник заставлял повиноваться, оставляя при этом ей полную свободу в проявлении пробуждённой им же женской чувственности, и Адриана сходила с ума от наслаждения, разделяя его с ним, ощущая их общность всем своим существом.
Когда жаркий шторм желаний схлынул, блаженство ещё долго пребывало с Адрианой, тёплыми, сладостными до дрожи волнами расходясь по телу, подпитываемое безумно приятным осознанием того, что Циан рядом, заботливый, нежный, ему с ней хорошо и не хочется выпускать из объятий. Прижимаясь к нему, положив ладонь на часто вздымающуюся и опадающую грудь, она тихо вздохнула, приподнялась, скользнув затуманенным, ласковым взглядом по его лицу. С губ едва опять не сорвалось любовное признание, и Адриана погасила этот порыв в себе, поцеловав Циана в плечо, шею, вдыхая терпкий запах разгорячённого мужского тела.
Он заговорил о массаже, и она обняла его крепче. Адриана с некоторым удивлением подумала, что не чувствует вины за растревоженную рану. Циану с ней хорошо, его кровь быстрее бежит по венам, принося телу обновление, удовольствие прогоняет назойливо преследующую его мрачность. Она не целитель, нет, но любящий взгляд не обманывался, видя в вишнёвых глазах совсем не боль. Это было нужно им обоим.
— Конечно, я его сделаю, — заверила Адриана, кончиками пальцев поглаживая его живот в районе солнечного сплетения. — Если ты меня отпустишь, то прямо сейчас, — добавила она, снова коснувшись губами тела Циана. — Хочешь?
Прикосновение губ к коже разжигало новое пламя вместо едва погасшего, под ее ласковыми пальчиками на коже вновь распускались огненные цветы, но у готового вспыхнуть пожара не было ни единого шанса на свободу. Во всяком случае – не прямо сейчас.
- Хочу, - Циан улыбнулся, полуприкрыв глаза, любуясь Адрианой и вопреки собственным словам явно не спеша размыкать объятия, - Но отпустить тебя слишком сложная задача, - улыбка стала ярче, плеснула игривым весельем во взгляде вишневых глаз, - На нее нужно время. – правая ладонь скользнула под край плаща, нежно огладила девичью спину, словно невзначай спускаясь вниз, но вопреки явным намерениям замирая на талии. Не позволяя упругому огню в груди разгореться с новой силой. С тихим выдохом убирая ладони, выпуская желанное создание, Циан протянул руку в бок, подбирая рубашку Адрианы и, приподнявшись, накинул ее на девичьи плечи.
- Смотреть на тебя одно удовольствие, звездочка моя, но одеться тебе все же надо. – улыбнулся он, вновь опускаясь на темный мех плаща, привычно закидывая за голову сложенную в локте правую руку. Одеться стоило и ему тоже, но это могло немного подождать.
Её мужчина, добрый, нежный, страстный, заботливый, сильный. Её. Сердце сладко замирало от таких мыслей, но его тут же обдавало тоскливым холодком, когда голос разума запрещал излишне увлекаться этим радостным ощущением. Улыбаясь Циану в ответ, Адриана очень хотела, чтобы такие моменты рядом с ним оставались в её реальности, а не воспоминаниях. Она придерживала рубашку на своих плечах, не торопясь одеваться, согретая уже одним теплом его заботы. Он же красноречивым взглядом очертил её груди, опустился ниже, чтобы снова вернуться к ним, облечь результат наблюдения в слова. Адриана усмехнулась и через несколько мгновений облачилась в длинную рубашку, тряхнула головой, высвободив попавшие за ворот волосы, потянулась за курткой Циана, укрыла его ею.
— Нечестно будет лишать удовольствия только тебя, — лукаво улыбнувшись ему, сказала она, прежде чем переместиться к его раненой голени.
Проводя ладонями по ноге Циана, она, пожалуй, впервые жалела, что не обладает магическими способностями. Было бы замечательно унять боль одним прикосновением, вернуть ноге прежнюю подвижность, поколдовав над нею несколько минут. Однако ни к чему мечтать о несбыточном, нужно радоваться тому, что хотя бы её растирания приносят Циану облегчение. И Адриана старалась, вкладывая в свои действия не только физическую энергию, но также нежность, любовь, горячее желание ему помочь, вполне способные силой чувства подпитать процесс восстановления. Закончив с массажем, она укрыла Циану ноги, прилегла с ним рядом, поцеловала в губы.
— Так лучше? Будем завтракать?
Посвятив все время и силы искусству убивать, о лечении Циан знал лишь самое необходимое, позволявшее выжить, не истечь кровью, добираясь до убежища, где окажут помощь. И то, что легкий массаж, заставляющий кровь быстрее бежать по венам, может снимать боль, все еще приятно поражало сознание. Прикрыв глаза, расслабившись, он баллансировал на тонкой грани сна и яви, впитывая исходящее от ладоней Адрианы ласковое тепло, неизменно вызывающее на губах улыбку.
- Намного, - тут же обнимая опустившуюся рядом с ним Адриану, Циан нежно отозвался на ее поцелуй, лаская мягкие губы, - Будем, конечно. – ладонь зарылась в золотистый шелк, запуталась в прядях ее волос, - Только сперва все же надо встать, одеться… - глаза цвета вишни смеялись, глядя в изумрудные, - Ну или сесть хотя бы.
Словно и не было хладнокровного убийцы, словно вернулся тот мальчишка четвертьвековой давности, казалось бы навсегда похороненный в безымянной могиле на болотах.
— Сесть, — повторила прильнувшая к нему Адриана, потёрлась кончиком своего носа о его, не удержавшись, снова поцеловала в губы. Когда Циан так смотрел, напрочь изгнав из взгляда и настроения профессионала, которому не до нежных чувств, её сердце пело весенней птичкой с надеждой на бесконечное тёплое лето. — Это будет сложно, но мы попробуем.
Она озорно улыбнулась, оставила ещё несколько невесомых поцелуев на его губах, щеке, подбородке, выскользнула из объятий, села, протянула Циану обе руки, хоть он вовсе не нуждался в помощи, чтобы тоже сесть. А вот Адриане потребовалось усилие, чтобы отвести глаза от его рельефного торса, найти поблизости и подать ему рубашку.
Одевались они оба намного медленнее, чем раздевались. Впрочем, важнее сейчас была не скорость, а взаимные поддразнивания в процессе, ласковые прикосновения, когда Циан с Адрианой помогали друг другу, нежные поцелуи, как благодарность за эту помощь и просто так. Беззастенчиво нырнув в карман его куртки ладонью, Адриана достала кожаный ремешок, предложила Циану собрать волосы и ещё четверть часа обстоятельно занималась его причёской, разбирая, разглаживая, укладывая белые пряди в хвост, а после обняла сзади, прижалась щекой к щеке, жмурясь, улыбаясь, только что не мурлыча от удовольствия.
Да, сесть и одеться действительно оказалось крайне сложным занятием. Потому что хотелось вновь прижать к груди это игривое зеленоглазое создание, скользить поцелуями по нежной коже, снова вжать ее в темный мех утепленного плаща, давая волю первобытным инстинктам… Отражение его неприкрытых желаний в глазах напротив несколько подзатянуло процесс одевания, превратив его в игру, которую ни одному из них не хотелось заканчивать. Рубашку Циан застегнул лишь до середины груди, но все же заправил в штаны, мягко целуя Адриану в губы, благодаря за помощь и согласно разворачиваясь к ней спиной в ответ на предложение заняться его волосами. С улыбкой прикрывая глаза, пока теплые пальчики ласково перебирали, расчесывали пряди – ранее недоступное, запретное удовольствие. Столь же бесконечно приятное, как и сон на ее коленях. Со дня смерти Этель он не позволял подобного никому, не допуская даже тени такой возможности. Тем приятнее было это сейчас.
Обнявшие сзади теплые ладони сделали улыбку шире, Циан накрыл руки Адрианы своими, мягко потерся щекой о ее щеку, поворачивая голову, нежно целуя высокую скулу и уголок манящих губ:
- Давай завтракать, прекрасная моя. – тихим выдохом в ее губы, - Завтра мы пойдем дальше, сегодня надо будет запастись едой в дорогу.
Завтра… Вместе с изумлением в глазах Адрианы отразилась тревога, улыбка померкла. Они, конечно, не собирались оставаться здесь жить и провели у озера уже больше времени, чем планировалось изначально, но уходить ей не хотелось. Да и сейчас, когда ранение Циана по-прежнему ощутимо давало о себе знать, Адриана слишком тревожилась за него, чтобы скрыть это, отреагировав на новость. Но напоминать ему о слабости, которая без того навевала на Циана мрачное настроение, Адриана бы ни за что не стала, потому сказала после продолжительной паузы:
— А разве мы не можем задержаться ещё немного? Здесь так хорошо, — она прижалась к нему ещё теснее, подалась вперёд, чтобы заглянуть в глаза, улыбнулась.
- Ты еще предложи построить шалашик и остаться здесь жить, - теплая насмешливость не ушла из вишневых глаз, но улыбка на губах потухла, исчезая, - Нет, Адриана, нам нужно идти дальше. – губы мягко коснулись губ, на пару секунд, словно извиняясь, - Нельзя испытывать терпение судьбы бесконечно. Гроза чуть сильнее ночной легко затопит наш островок, не говоря уже о неприятных визитах – то, что ничего этого не было до сих пор, ничуть не значит, что так будет дальше. – случись что, он даже не сможет дать серьезный отпор, это разъедало изнутри, затягивая душу во мрак. Ничем не выдавая этого, глаза цвета вишни улыбнулись изумрудным, - Неподалеку от виноградников тоже есть озеро, намного больше этого. Я обязательно свожу тебя туда, Адриана, даю слово. Не грусти, хорошо?
Симпатичный шалаш на двоих немедленно предстал перед мысленным взором Адрианы — ей очень понравилось. Наверное, поэтому, когда слова Циана со звоном разбили хрусталь волшебной иллюзии, в зелёных глазах проявилась грусть с нотками детской обиды от того, что столь отчаянно желаемое не способно воплотиться в реальность. Циан заметил, и тут же принялся ласково утешать Адриану, заставляя улыбнуться. Она села с ним рядом, обняла за шею, поцеловала в губы. Её грусть возникла из страха, что прекрасное время с ним рядом подходит к концу. В остальном же Адриана была готова следовать за Цианом куда угодно, лишь бы путь тот не вёл к тоскливому окончательному расставанию.
— Не буду грустить, — пообещала она, глядя ему в глаза. — И уже очень хочу пойти с тобой на то озеро.
Озорная улыбка расцвела на её губах. Подарив Циану ещё один быстрый поцелуй, Адриана поднялась на ноги со словами «нам всё же надо позавтракать до обеда» занялась приготовлениями к завтраку.
Получасом позднее, когда с едой было почти покончено, она спросила у Циана, окинув взглядом спокойную озёрную гладь:
— А в каком месте ты бы хотел жить, если бы мог выбирать любое? Просто попробуй представить. Мне интересно, — она улыбнулась, слегка наклонила голову набок, смотря на Циана снизу вверх.
Адриана сама об этом никогда не задумывалась, но сны, в которых она оказывалась на берегу моря, провоцировали воображение дорисовывать маленький сад, залитую солнцем террасу, домик с белыми стенами и идущего ей навстречу по песчаной дорожке между кустами чайных роз любимого.
Весело улыбнувшись на слова Адрианы о завтраке, Циан чуть задумчиво следил взглядом за стройной фигуркой, с благодарной улыбкой принимая из ее рук оставшуюся с вечера запеченную им в углях рыбу. Белое, нежное мясо закончилось быстрее, чем хотелось бы, бурное утро разожгло сильный аппетит, и двух тушек было мало. Но заострять на этом внимания Циан не стал, запивая завтрак ключевой водой из фляги и неприкрыто любуясь тонким профилем девичьего лица. Прозвучавший вопрос наполнил глубокую вишню глаз отстраненной задумчивостью, взгляд ушел куда-то вдаль. В сторону болот. Или – еще дальше.
- Я… наверное, и не знаю. – горькая усмешка тронула губы, - Я странник, Адриана. Как ветер, нигде не задерживаюсь подолгу. – мужская ладонь, не глядя, нашла девичью, накрыла, мягко погладила тонкие пальчики, чуть сжимая их, - Я видел мир, не весь, но большую его часть, и везде был чужим. Гостем, проходящим мимо. Опасным гостем, потому что редко прихожу куда-то просто так. – усмешка вновь змеей скользнула по губам, - Когда-то у меня был дом в Риалто, на окраине, прямо над заливом… возможно, он даже еще стоит, если шторм за столько лет не разнес его в щепки… - встряхнув головой, Циан вернул взгляд к Адриане, провел по ее щеке свободной ладонью, - Люди говорят, дом там, где сердце. И антураж не имеет значения. – и он совершенно не хотел знать, зачем Адриана задает подобные вопросы.
Циан долго молчал, гранатовый взгляд стал прохладным, далёким, и Адриана уже начала жалеть о своём вопросе. Он всё же ответил, а она улыбнулась в ответ на прикосновение к своей щеке.
— Правильно люди говорят, — тихо сказала Адриана, избегая прямого взгляда ему в глаза.
Она точно знала, где её дом, но вслух сказать не могла. И вопрос задала Циану просто так, из любопытства, растревоженного необычными снами — отражениями мечты в исполнение которой Адриана не верила. Она любила без веры в совместное будущее, хоть и с лелеемой тайно надеждой на него, вернее, лишь на то, что счастье продлится чуть дольше дороги до виноградников.
Зелёные глаза всё-таки встретились взглядом с гранатовыми, Адриана улыбнулась тепло, искренне. Её ничто не тяготило. Сейчас она счастлива. Будущее же лишь иллюзия, его не существует. Пока. И на данный момент это было просто замечательно.
Кажется, Адриана ждала другого ответа. Но он не хотел ей лгать. Безмолвно прижав драгоценное создание к себе, Циан уже который раз за утро поцеловал ее нежные, мягкие губы, долго, ласково, выражая действиями то, что не мог сказать словами.
Потом были уроки грамоты, купание, поцелуи и массаж. И чистое ясное небо, и жаркое пламя костра, и теплый свет в глазах Адрианы, вернувшейся с охоты… День перевалил за половину и неуклонно двигался к закату, наполняя грустью изумрудные глаза напротив. Но нет, они не могли задержаться тут еще немного. «Надо уходить,» - шептал внутренний хищник, - «Надо, надо, надо…» Расплескавшийся по небу багрянец вторил его словам.
На ужин снова была рыба; как и днем ранее, Циан завернул ее в листья и запек в углях. Уютно потрескивал огонь в наползающих на озеро сумерках, дурачась, словно мальчишка, Циан кормил Адриану с рук нежным белым мясом, любуясь тонкими чертами ее лица и едва уловимым румянцем на высоких скулах, аккуратно снимая губами с тонких пальчиков ответно протянутые ему кусочки рыбы. А после были звезды, много-много звезд, и яркое пламя желания, единого для двоих, безумный пожар страсти, сливающий в одно целое тела и души.
Прижимая к груди бесконечно родное создание, накрывая теплым плащом их обоих, Циан начинал верить в человеческую легенду о душе, разбитой на две половинки. Потому что свою половинку он уже нашел.
Что-то звало его дальше — Адриана чувствовала. Чутьё ли нашёптывало об опасности или привычка странствовать гнала в путь, ей не разобраться. Циану, наверное, тоже. Но она точно знала одно — без него на этом озере ей уже не будет так хорошо, не захочется остаться подольше. Место действительно не имело значения, важно лишь, кто рядом.
И она улыбалась, растворяясь в теплоте вишнёвого взгляда, с благодарностью внимала Циану, когда он объяснял ей очередной урок, выводя составленные из букв слоги острой палочкой на песке. Адриана ласкалась к нему, как котёнок, возвратившись с охоты, дарила нежность и страсть под звёздами, ощущая себя единым целым с любимым, пьянея от этого необыкновенного чувства, льнула к Циану всем телом в момент, когда сознание балансировало на пороге между явью и ночными грёзами, не желая отпускать даже во сне.
Да, ей было грустно покидать озеро, волнительно за любимого, но она смирилась, согревая душу осознанием того, что их совместный путь ещё продолжается. Уходя, Адриана оглянулась только однажды, чтобы мысленно поблагодарить это красивое место за гостеприимство.
Они шли неторопливо, часто устраивая привалы, потому что на том настаивала Адриана, в данном вопросе не принимавшая возражений. «Я устала и дальше не пойду», — заявляла она каждые полтора-два часа первого дня пути, когда Циан ещё пытался отклонять её предложения отдохнуть, не признавая, что ему это необходимо. На второй день он передал ей все полномочия по определению темпа их продвижения. Спешить нужды не было, а раненой ноге полезны лишь умеренные нагрузки и массаж, от которого Циан отказываться не пытался ни разу. Ему нравилось тепло и ласка рук Адрианы — он этого не скрывал.
К вечеру второго дня пути Адриана отчего-то сильно устала, несмотря на неторопливый шаг и частые остановки для отдыха. Она старалась бодриться, но стала клевать носом уже через двадцать минут урока грамоты, устроенного для неё Цианом, хотя ещё даже не начало темнеть. После ужина Адриана с удовольствием приняла предложение лечь пораньше и заснула, едва её голова коснулась сложенной вместо подушки куртки.
Сегодня море в её сне было неспокойным. Небо низкое, серое, то и дело пронизываемое молниями. Частые капли ледяного дождя падали на песок, а море, волнуясь, с рёвом вгрызалось в прибрежные скалы. Адриана шла по берегу вдоль отвесного серого утёса, зябко кутаясь в тонкую шаль. На ней было платье, подол которого нещадно трепал сильный ветер. Холодно. Как же холодно.
— Наконец-то я тебя нашёл, Адриана.
Услышав знакомый голос, она отпрянула, наткнувшись на уже намокшую от дождя каменную стену утёса.
— Уходи, Гай! Ты умер.
Её зубы едва не стучали от страха и холода, но голос был твёрдым. Взгляду твёрдости, видимо, не хватало, потому что Гай ухмыльнулся и двинулся к ней.
Платье. Тонкий пояс платья под рукой вместо пояса с легко ложившимися в руки мечами. Адриана повернулась, чтобы убежать, но её с трёх сторон обступили каменные стены.
— Уходи! Уходи! Оставь меня в покое! — кричала она приближающемуся Гаю.
— Как пожелаешь, любовь моя, — ледяным тоном ответил он и она задрожала всем телом, узнавая интонации, предваряющие осуществление отнюдь не её желаний.
Адриана царапнула ногтями камень, вжалась спиной в скалу, приподнялась на цыпочках, словно хотела взобраться вверх по отвесной стене. В руках Гая полыхнул огонь, а потом она с ужасом увидела, как пламя охватывает его с ног до головы, и он продолжает идти, тянет к ней руки. Адриану трясло, хотя она уже чувствовала жар вместо холода. Гая было не обойти, не ускользнуть в сторону, оставалось только беспомощно жаться к утёсу, с ужасом ожидая, когда жадное пламя доберется и до неё.
— Не хочу… не хочу, — шептала она, не в силах оторвать взгляд от горящего человека, кожа которого покрывалась волдырями, лопалась, плавилась. — Это сон. Сон, ведь правда? — спрашивала себя Адриана, силясь проснуться.
У неё не получалось, а кошмар становился невыносимым. К ней тянулись пышущие жаром обугленные руки, запах горящей плоти был удушающе близким.
— Циан! Циан, помоги!
— Циан! — закричала она уже в реальности, не открывая глаз.
Путь их был очень нетороплив, во многом благодаря Адриане, тщательно следившей, чтобы он не перенапрягал раненую ногу. Его заверения, что совсем не устал, в расчет не принимались, все возражения тонули в омутах зеленых глаз, и Циан лишь улыбался, качнув головой, но соглашаясь на отдых. Она заботилась о нем, возможно, слишком сильно, но обычного раздражения не было – только щекочущая душу нежность. Хищник, теневой убийца, скептически фыркал – но уступал, старательно скрывая истинное отношение к происходящему. Вызывая мимолетную вспышку веселых искр в глазах цвета вишни.
Второй день пути ничем не отличался от первого, все та же степь, редкие холмы, перелески и рощицы, недолгие переходы и частый отдых, и Циан никак не мог понять, что так сильно могло утомить Адриану. Ничем не выказав тревоги, он предложил очередной урок, пока светло и готовиться ужин – но ученица почти уснула на середине, ответив усталой улыбкой на его объятия и сразу после ужина согласно улеглась на расстеленный плащ, мгновенно засыпая. Уже не способная заметить плещущегося в гранатовых глазах беспокойства. Тщательно загасив костер и присыпав угли землей, Циан сполоснул руки небольшим количеством воды, убрал остатки ужина в сумку и присел на плащ рядом с Адрианой, внимательно оглядев стройную фигурку. Прикрыв глаза, прислушался к окружающей их степи – все спокойно, чувство опасности молчало. Мягко коснувшись губами девичьего виска, Циан привычно проверил клинки под рукой и лег рядом с Адрианой, накрывая плащом их обоих, отпуская сознание в чуткий сон, продолжая контролировать происходящее вокруг.
Громкий крик полоснул по нервам, эльф резко сел, сжимая рукоять меча в ладони. Ночь притихла вокруг, но чувство опасности молчало, а крик повторился, уже чуть тише. Ладонь оставила смертоносную сталь в покое, Циан обернулся к чуть отодвинувшей от него во сне Адриане, приподнимая хрупкую фигурку, пересаживая к себе на колени, мягко прижимая к груди:
- Я здесь, Адриана, здесь, с тобой. – губы коснулись виска, щеки, уголка губ, - Это всего лишь сон, девочка моя, все хорошо.
Холодные каменные стены вдруг стали мягкими, потом вовсе исчезли, и чересчур сильно прижимавшаяся к ним спиной Адриана, утратив опору, упала навзничь. Ей тут же стало тепло, дикий, животный страх схлынул, как не бывало, но она всё ещё опасалась открывать глаза. Пока не услышала Циана, не почувствовала нежные прикосновения губ к лицу, ласковые объятия.
— Циан, — срывающимся шёпотом сказала она. — Циан, — Адриана открыла глаза, улыбнулась, увидев его лицо в предрассветных сумерках, обвила шею руками. — Сон… да, — её брови чуть сдвинулись к переносице, между ними наметилась вертикальная морщинка. — Я никак не могла проснуться, прости, — сказала она, вновь встречая с ним глазами. — Кричала... Разбудила, — взгляд скользнул за плечо Циана, отмечая окрасившееся густой синевой предрассветное небо. — Прости…
Адриана потянулась к его губам, целовала крепко, жарко, долго, возвращая себе полноценное ощущение реальности. Прекрасной реальности, в которой есть он, но больше нет Гая.
Тревога чуть приугасла в гранатовых глазах, Циан крепче прижал к груди льнущую к нему Адриану, горячо отвечая на ее поцелуи, желая стереть из ее памяти все неприятные сны, защитить, уберечь.
- Все хорошо, звездочка моя ясная, - тихим выдохом в мягкие губы перед очередным поцелуем, - Тебе не за что просить прощения.
Одной рукой продолжая обнимать Адриану, второй рукой Циан нашел свою куртку, накинул себе на плечи, чуть сдвигаясь, чтобы опереться спиной на древесный ствол. Не выпуская Адрианы из объятий, накрыл ее плащом, заключая в кольцо рук поверх темной ткани:
- Еще очень рано. Отдыхай, прекрасная моя, я посторожу твои сны и не позволю кошмарам их нарушить.
Он утешал, обнимал, был рядом, ничего не спрашивал, не винил за слишком раннюю побудку.
— Спасибо, — сказала Адриана, обдав тёплым дыханием его шею. — За всё.
Она хорошо устроилась у Циана на коленях, но сомневалась, что ему тоже удобно. Однако на её предложение вместе с ней лечь он ответил категоричным отказом. Зелёные глаза чуть шире распахнулись от удивления, но настаивать Адриана не стала, как и говорить, что спать лёжа ей представляется всё же удобнее. Циан намеревался оберегать её сон, это было так трогательно, что она могла бы заснуть даже стоя, только бы потеснее прильнуть к нему, напитываясь родным теплом, закрыть глаза, нежась в объятиях, слушать его мерное дыхание совсем рядом. Она положила ладонь ему на грудь, сладко зевнула, прикрыла глаза и очень скоро действительно погрузилась в глубокий, спокойный сон без сновидений. Адриану не разбудил рассвет, она совершенно утратила внутреннее ощущение времени, позволив сознанию полностью отключиться от восприятия реальности. Открыв же наконец глаза, Адриана устыдилась себя, понимая, что у Циана, должно быть, давно затекли ноги, пока она наслаждалась отдыхом.
Циан не стал говорить Адриане, что не собирается спать, лишь вновь отрицательно качнул головой в ответ на ее удивленный взгляд, подтверждая ранее сказанное. По счастью, спорить она не собиралась, опуская голову ему на плечо, удобнее устраиваясь в кольце сильных рук и вскоре засыпая. Теплое, мерное дыхание щекотало кожу, тенью улыбки отражаясь на тонких губах. Мягко коснувшись губами светловолосой макушки, Циан прижался щекой к золотистым волосам, прикрыл глаза, отпуская сознание в мягкую полудрему, готовый среагировать в любое мгновение.
Успокоившись родным теплом, он почти уснул, едва уловимо вздрагивая от резкого птичьего крика неподалеку, и открывая глаза. По светлому небу молочно-розовой рекой разливался рассвет, скоро солнечные лучи вызолотят вершины Столпов, скрытых от его взгляда деревьями, игривыми бликами заиграют в пшеничных волосах сладко спящей в его объятиях Адрианы. Кошмары не вернулись и внутренний хищник довольно урчал, впитывая нежный, чуть пряный запах ее кожи и волос.
Ноги, конечно же, затекли, особенно раненая правая, но прямо сейчас это не имело значения.
Светило уже полностью поднялось над горизонтом, когда Адриана, пошевелившись, открыла глаза и Циан тепло улыбнулся, запуская ладонь в ее золотистые волосы, пропуская пряди сквозь пальцы.
- Доброе утро, прекрасная моя, - только ради нее глаза цвета вишни теряли холод, наполняясь нежностью, - Как ты? Хорошо отдохнула?
— Доброе утро, мой хороший, — непроизвольно улыбаясь, несмотря на неловкость от осознания очень позднего пробуждения, сказала Адриана. — Я прекрасно выспалась, — тихо вздохнула она, не в силах отказать себе в лёгком поцелуе, как крылья бабочки коснувшемся губ любимого.
Глядя Циану в глаза, млея от тепла его руки в своих волосах, Адриана ощущала прилив нежности. Чем ближе становились виноградники, тем больше ей хотелось обнимать Циана, целовать, ласкаться к нему, подолгу не отпуская от себя. Однако сейчас она соскользнула с его коленей, села рядом, предложила растереть затёкшие по её вине ноги. Ожидаемо, Циан не стал отказываться, и Адриана вложила всю уже льющуюся через край нежность в этот массаж. Она любила, страстно желала помочь, ей было очень приятно прикасаться к нему, чувствуя, что удовольствие взаимно, ловя лукавые взгляды вишнёвых глаз. Не думать, не позволять себе думать о виноградниках, своём страхе открыть глаза однажды утром и не найти Циана, потому что он снова ушёл, не прощаясь, оставив её, теперь уже навсегда. И озвучь он своё признание, будучи в сознании, ничего бы не изменилось — Адриана просто не могла поверить в возможность своего счастья не на миг, а гораздо, гораздо дольше. Но она бы попробовала, будь у неё шанс, отринула бы страх, загнала глубоко, чтобы о нём забыть, чтобы не мешал наслаждаться тем, что есть в настоящем. Как делала и сейчас, ничем не выдавая своего беспокойства, будучи ласковым котёнком подле любимого мужчины.
— Так лучше? — с тёплой улыбкой спросила Адриана, отбрасывая со лба непослушные волосы. Ладони горели, кончики пальцев покалывало, значит массаж она делала правильно, оставалось получить тому подтверждение от Циана.
Даже знай Циан о беспокойстве ставшей столь драгоценной для него девушки, он бы все равно не стал произносить вслух банальностей вроде обещания всегда быть рядом. Реальность жестока, и в этой задаче было слишком много неизвестных факторов. Как и тех, изменить которые было не в его власти. Зато здесь и сейчас он мог немного отпустить себя, греясь душой в нежности изумрудных глаз, ласке снимающих боль теплых ладоней и сладости мягких губ, пробуждающих в груди жар первобытного огня.
- Так очень хорошо, - чуть склонив голову на бок, с улыбкой отозвался Циан, почти неуловимо подаваясь вперед, привлекая Адриану к себе и ласково целуя нежные губы, - Спасибо, сердце мое, - негромко выдохнул он, едва уловимо касаясь ее губ своими, и чуть отстраняясь, бережно убирая с девичьего лица вновь упавший вниз золотистый локон, - Давай завтракать и нужно идти дальше.
Завтракать. Конечно. Ежеутренний ритуал, который Адриана неосознанно старалась сделать хоть немного домашним. Поэтому она разожгла костёр, чтобы подогреть зажаренное с вечера мясо. Запахи напомнили ей сон. Адриана гнала ненужные ассоциации, но ничего не могла с собой поделать. Её мутило даже от воды, у которой вдруг появился явный металлический привкус. С трудом заставив себя проглотить небольшой кусочек мяса, от продолжения завтрака Адриана отказалась, сказав, что совсем не голодна и подождёт до обеда. Стянутый подрагивающим узлом желудок успокоился лишь, когда место привала с витающими в воздухе над ним ароматами осталось в километре позади.
Неспешный темп продвижения позволял Адриане охотиться по дороге. К ужину она подбила камнем, брошенным при помощи пращи, крупную степную птицу. Это нежирное мясо её организм принимал более благосклонно, даже когда тошнота вернулась следующим утром, чего, Адриана надеялась, Циан не заметил. По крайней мере, он не кидал на неё беспокойных, изучающих взглядов на протяжении следующих нескольких часов. О ней нечего тревожиться. Просто жуткий сон, слишком яркий, впечатляющий, наложивший отпечаток на восприятие реальности.
Они часто отдыхали и к вечеру следующего дня, когда место для ночлега было выбрано часа за четыре до заката, Адриана чувствовала себя достаточно бодрой, чтобы продолжать обучение грамоте. Ей нравились их с Цианом занятия, она ждала очередного урока с радостным предвкушением. Но сначала нужно собрать дрова для костра, обустроить место для ночлега среди небольшой группки деревьев, между двумя из которых обнаружился родник.
Спрашивать Адриану о том, что же такого ей приснилось, чтобы в корне испортить аппетит, Циан, конечно же, не стал. И лишь надеялся, что это не повторится.
С их скоростью путь до виноградников грозился растянуться дней на восемь, если не на десять – они никуда не торопились, но привычка к подобным вещам срабатывала автоматически. Еще один день неспешного пути, раннее устройство временного лагеря, непременный массаж, уроки грамоты, ужин и сон под звездами, обнимая, пряча от мира дорогое сердцу солнечноволосое создание. Распаленный тесными объятиями хищник успокаивался далеко не сразу, глухо урча глубоко внутри. Мое. Не отдам.
Если не учитывать досадные мелочи, это путешествие по степи было одним из самых приятных за последние десятилетия.
Деревьев в месте очередного ночлега было немного, но тут тихо журчал небольшой родник, образовывая что-то вроде зеленого оазиса с мягкой, густой травой посреди порыжевшей степной растительности, что и стало решающим фактором выбора.
Опустившись на расстеленный Адрианой плащ, Циан чуть устало улыбнулся ей, собравшейся за дровами, прикрывая глаза, привычно вслушиваясь в степь. И замирая, мгновенно вычленив посторонний звук, холодом опаливший позвоночник. Опасность.
- Адриана! – открыв глаза, он резко встал, встречаясь взглядом с зелеными глазами, - Бери вещи. Мы уходим. – потому что спрятаться здесь абсолютно негде. Держась за ствол, Циан наклонился, одним движением сгребая плащ и запихивая его в дорожный мешок, в следующую секунду выпрямляясь и возвращая за спину ножны с мечами. – Всадники. Больше двух. – прозвучало в ответ на недоуменный взгляд. Заледеневшая вишня глаз вновь напоминала полированный гранат, цепкий взгляд скользнул по степи. Останавливаясь на небольшом холме слева, за которым темнела очередная рощица. Шагов пятьдесят, может сто – проклятая степь искажала расстояния.
- Туда, быстро! – подставленное опорой плечо было весьма кстати, бегун из него все еще был неважный, но уже через двадцать шагов Циан убрал руку с тонких плеч. Слишком медленно. Еще немного, и прятаться будет поздно.
- Уходи. Не спорь! – обрывая возражения, вспыхнувшие в глубине зеленых глаз, - Я могу исчезнуть, а ты нет. Беги в рощу! Я сразу за тобой. – сказать было проще, чем сделать, но Адриана послушалась, побежала, поминутно оглядываясь. Он побежал следом, насколько мог быстро, пока раненая нога не подвела – споткнувшись о камень, Циан с силой приложился о пыльную землю. Зашипев от боли, он сел почти сразу – чтобы увидеть развернувшуюся к нему Адриану. Ледяные гранаты потемнели до черноты. Если она побежит к нему…
- Стой! – в чуть хриплом голосе слышалась сталь, - Я в порядке. Беги в рощу, Адриана! Вспомни уроки маскировки, иди в тень холма, прячься среди деревьев. – нужной степени концентрации удалось добиться почти сразу, страх за Адриану подстегнул внутреннего убийцу, для чужих глаз Циан исчез, растворившись в прозрачном воздухе.
Крохотный, поросший дающими густую тень деревьями островок посреди выжженной жарким солнцем степи был милым местом, настраивающим на романтический лад Адриану с её и без того обострившейся потребностью в нежностях. Но прекрасное настроение улетучилось вмиг, когда Циан вдруг велел уходить. Почему? Куда? Адриана подняла с земли только что брошенные на траву вещи, подошла к нему, проследив направление взгляда. Сердце билось всё быстрее. Всадники. Какими бы ни были их намерения, лучше уйти с пути, остаться незамеченными. Она молча подставила Циану плечо для опоры — так будет быстрее и безопаснее для ещё не восстановившейся после травмы ноги. Однако он отпустил Адриану, оглянувшись через пару десятков метров. Кажется, стук её сердца теперь слышен и ему тоже, потому что пульс уже ощутимо бьётся в висках. Она не уйдёт. Нет. Ладонь уверенно ложится на рукоять меча. И всё же бой сейчас не нужен совершенно. Его необходимо избежать. Циан знал как, ей надо лишь довериться ему.
До боли закусив нижнюю губу, Адриана кивнула, заставила себя развернуться, побежала к роще, но почти сразу затормозила, не просто услышав, прочувствовав боль Циана, когда он, споткнувшись, упал. Их взгляды встретились: зеленоглазое упрямство со звоном налетело на багровую сталь. Он знает, что делает, от неё требуется поверить и подчиниться, на споры времени нет. Адриана рванула в рощу, огляделась, лихорадочно ища подходящее укрытие, но не могла на этом сосредоточиться — она всё ещё пыталась найти глазами Циана. Отчаявшись спрятаться на земле, Адриана, в кровь раздирая ладони, замаскировала вещи, которые несла в руках, сунув в середину густого, колючего кустарника, выбрала дерево с кроной погуще, забралась на него, вскоре совсем скрывшись среди покрытых зелёной листвой ветвей. Она жалась спиной к стволу, силилась рассмотреть приближающихся всадников, но обзор с этой точки был никакой. Оставалось надеяться, что увидеть её на дереве также невозможно, как и разглядеть замаскировавшегося Циана.
Сердце выбивало быстрый, неровный ритм, Адриане казалось, что её частое дыхание слышно издалека, только не дышать совсем, хотя бы минуту, в таком состоянии бы не вышло. А ещё начала кружиться голова, при том, что Адриана никогда не замечала за собой боязни высоты и не падала в обморок при сильном волнении. Только этого не хватало! Осторожно, стараясь не шуметь и не оступиться, она развернулась к дереву лицом, обхватила ствол руками. Всё равно отсюда мало что видно. Усилием воли успокаивая сердцебиение, Адриана обратилась в слух, чтобы получить хотя бы толику информации о происходящем.
Усилием воли заставив себя встать – невидимость не поможет ему избежать столкновения, останься он тут – Циан едва не упал снова, когда ногу прошила острая боль. До крови закусывая нижнюю губу, он глухо выдохнул сквозь зубы, оглянулся на почти добравшуюся до рощи Адриану, тут же замечая краем глаза движение вдали и оборачиваясь назад. Четыре всадника появились из-за оставленного позади перелеска, быстро приближаясь. Успела ли Адриана скрыться раньше, чем ее заметили? Хотелось верить, что да. Теперь ему бы самому убраться с открытого места, прежде чем всадники – кем бы они ни были – достигнут холма.
Очистить сознание, загнать боль за барьер, где она не будет иметь значения. Отойти к роще, сохраняя предельную концентрацию – убийца следил за приближающимися всадниками хладнокровным взглядом хищника. Он убьет, если потребуется.
Все четверо были молодыми парнями, лет двадцать, может, чуть больше. Вырвавшись вперед, один из них осадил коня прямо напротив рощи и холодные гранаты глаз зло сузились, скользя по мужской фигуре. Парень оглядывал их убежище с заметным интересом, но и только, словно выжидал чего-то. И, видимо, что-то решил, спрыгивая с лошади, небрежно кидая поводья одному из подъехавшей тройки.
- Кайл, не дури. – зло сплюнул тот, - Мы и так опаздываем, какая разница, кого ты тут видел?
- Если здесь вообще кто-то был, - усмехнулся второй, успокаивающе похлопав по шее нервно приплясывающего под ним жеребца.
- Не будь занудой, Эрни, - названный Кайлом брюнет в несколько шагов преодолел отделяющее его от рощи расстояние, входя под сень деревьев. Отводя в сторону упругую ветку, чтобы тут же получить ею по лицу, отпустив слишком рано и, выругавшись, споткнуться о торчащий корень на следующем шаге, едва не растянувшись на покрывающей землю редкой траве.
- Эй, Кайл, ты что, нашел девицу и решил взять ее прямо там? – тут же отреагировал на шум один из оставшихся парней.
- Нет, он с кустами дерется. – флегматично отметился молчавший до этого шатен и парни дружно заржали. Мальчишки. Все при мечах, у двоих арбалеты на седлах. Оружием владеть, определенно, умеют, но против профессионала не выстоят и пяти минут. Невидимый взгляду, убийца едва уловимо усмехнулся. Гранатовые глаза скользнули по застывшей всего в паре шагов фигуре цепким взглядом. Убивать мальчишку не хотелось. Взгляд прошел дальше, находя в нескольких метрах впереди раскидистое дерево, с которого минутой ранее отчетливо слышался треск сломанной ветки. Темная фигурка у ствола была почти незаметна, но шансов увидеть ее у парня было больше, чем хотелось бы.
Парня вновь позвали, и он недовольно дернул плечом, оборачиваясь. Еще пара минут – остальные пойдут за ним, а этого допускать Циан не собирался.
- Иди назад, мальчик. – в тихом, ледяном голосе ясно слышался шорох вынимаемой из ножен стали, - Любопытство не стоит жизни. – брюнет дернулся, хватаясь за меч, чем вызвал негромкий смешок убийцы, - Бесплатное убийство – дурной тон, человечек. Если ты не станешь препятствием, конечно.
Зло сжав губы, парень развернулся, бросаясь обратно к остальным. Но оказалось, вовсе не для того, чтобы сбежать.
- Тамир, дай мне арбалет! – выкрикнул он, подбегая и оставшаяся тройка мгновенно напряглась. – Я…
- Тамир, нет! Ты идиот, Кайл, случись что, твой папаша с нас головы поснимает! – похоже, тот, который Эрни, был в этой четверке главным. – Никаких драк по дороге, помнишь?
Видимо, помнил, потому что, поджав губы, мрачно вскочил в седло, резко пришпоривая жеребца, тут же сорвавшегося в галоп. Остальные рванули за ним, и вскоре вся четверка скрылась из виду.
- Мальчишки. – холодно усмехнулся Циан, задумчиво глядя им вслед, - Можешь спускаться, Адриана. Они уехали. – не оборачиваясь, добавил он парой секунд спустя, прислушиваясь к шороху ветвей за спиной.
Всадники. Четверо. Судя по голосам, молодые. И вряд ли, завидев путника, они спешили к нему, чтобы спросить дорогу. Адриана выглянула из-за ствола. Циана она не увидела, что было хорошо, а вот одного из прибывших могла рассмотреть получше, высокий кустарник теперь не мешал: худощавый, чёрные волосы, тёмная одежда. Адриана едва не свалилась вниз, когда её разум вновь породил ненужные ассоциации. Гай мёртв, мёртв, мертвее не бывает, ни один целитель этого не исправит, потому что такое под силу только самому Создателю. А рука уже непроизвольно достала кинжал из ножен, и его тяжесть принесла холодное успокоение. Если понадобится, она убьёт без колебаний, пусть и не хочет ничьей крови.
Черноволосый что-то искал. Или кого-то. Адриана сильнее вжалась в древесный ствол, больше всего желая оставаться незамеченной. И почему она не умеет так же мастерски сливаться с окружением, как это делает Циан? Циан. Сердце вновь ускорило бег при мысли о нём, а потом Адриана услышала голос, знакомый, родной, но от его интонаций по спине побежали мурашки. Она бы благоразумно ушла, получив такое предупреждение, главным в котором являлись отнюдь не слова. Парень внизу тоже, кажется, решил внять голосу разума. Но нет, этот придурок собирался продемонстрировать глупость, выдавая её за силу. Бесшумной змеёй скользнув вдоль древесного ствола, Адриана изменила позицию, снова встав к нему спиной. Кинжал она держала наготове для броска, о головокружении забыла. Однако один из спутников черноволосого оказался умнее, и его послушали.
Топот копыт удалялся, но Адриана по-прежнему стояла неподвижно, почти ощутив единство со своим спасительным деревом. Услышав Циана, она улыбнулась, вставила в ножны кинжал, ловко спустилась вниз, спрыгнув с последней ветки. И тут земля под ногами пришла в движение, ковёр из сухих листьев и зелёной травы стремился выскользнуть из-под Адрианы, она покачнулась, взмахнула руками, инстинктивно пытаясь удержаться за дерево. Устояла — уже хорошо. Адриана бросила недоуменный взгляд себе под ноги, не находя ничего, что могло лишить её равновесия.
Зашуршали ветки, и Циан едва уловимо улыбнулся, услышав, как Адриана спрыгнула вниз. Тени спали, проявляя беловолосую фигуру у дерева на краю маленькой рощи, с тихим вздохом развернувшуюся, чтобы опираться на ствол не плечом, а спиной. Напряжение уходило, но барьеры еще держались, пульсирующая в ноге боль воспринималась, как чужая, не затрагивая сознание, отстраненно подметившее, что горит огнем не только голень, но и лодыжка. Хотелось сесть, закрыть глаза и отрешиться от всего – вместо этого Циан отстранился от дерева, в два неровных шага достигая соседнего ствола, чтобы опереться уже на него.
- Останемся здесь на день, - голос тоже воспринимался чужим, холодным и далеким, - Отдохнем немного и пойдем дальше.
Циан снова чувствовал сильную боль — Адриане не нужно было видеть его лица, чтобы понять. И, наверняка не меньше боли, его терзало ощущение собственной слабости. Её защитник, герой, сильный, надёжный, не терпел иных ограничений, кроме тех, что устанавливал для себя сам.
Мягко ступая по переплетённой травой опавшей листве, Адриана подошла к Циану, провела ладонью по белым волосам, коснулась щеки.
— Я устала и собиралась просить тебя об этом до того, как появились они, — лёгкий кивок через плечо. Она была уверена, что те четверо не вернутся. И надеялась, что в подобном пустынном краю, вдали от наезженных дорог вероятность встретить кого-то ещё ничтожно мала. — Спасибо, Циан. Ты бережёшь меня от неприятностей, — благодарность была отмечена лёгким поцелуем. — Теперь моя очередь позаботиться о тебе.
Адриана отстранилась, расстегнула пояс с ножнами, положила на траву, сняла куртку, расстелила её под деревом.
— Присядь. Я принесу свежей воды из родника, — она подставила Циану плечо для опоры. — И разотру ногу.
Она не способна мгновенно прогнать хворь из его тела, но намеревалась делать для Циана всё возможное, чтобы поскорее вернуть тепло во взгляд и улыбку.
Ее шаги, тихие, мягкие, сплетающиеся с шумом ветра в листве, музыкой отзывались в душе. Кровь больше не кипела от ярости, что кто-то покусится на Адриану, боль и усталость волнами бились о барьер воли. Чуть заметно улыбнувшись в ответ на ласку теплых рук и губ, Циан на миг прикрыл глаза, тяжело опираясь на подставленное плечо.
- Ты - часть меня, - тихо, чуть хрипло, - Я всегда буду беречь тебя, Адриана.
Безумно хотелось пить и он облизнул искусанные в кровь губы, усиливая стойкий металлический привкус во рту. И вновь едва уловимо улыбнулся, когда Адриана осторожно усадила его на свою куртку, расстелив ее прямо под деревом, чтобы ему не пришлось никуда идти. Не спрашивая, почему ему больше не удается скрывать от нее свое состояние. Потому что сердце и так давно уже знало ответ.
И с тихим выдохом прикрывая глаза, позволяя себе немного расслабиться, но по прежнему удерживая боль в стороне. Конечно, это не будет продолжаться бесконечно… но до заката должен продержаться. Если его не вырубит сразу после массажа.
Она — часть его. Адриана улыбалась этой мысли, набирая воду в роднике. Сердце снова трепетало в груди, но теперь от радости. В её голове не было места обычным девичьим мечтам, связанным с любимым мужчиной, она просто смаковала текущий момент, наслаждалась им, как необыкновенно вкусным, изысканным блюдом.
Умывшись холодной водой, Адриана вернулась к Циану, прежде забрав спрятанные в куст вещи. То, что её руки исцарапаны в кровь, она заметила только, когда передавала ему флягу с водой. В стремлении скрыть следы своего присутствия от нежданных визитёров было не до осторожности.
Сапоги с Циана Адриана снимала очень аккуратно, однако он прикусил губу, напрягся, стоило ей взяться за его правую ногу. Причина вскоре стала ясна — его правая лодыжка покраснела и опухла. Адриана нахмурилась, покачала головой, снова жалея, что в её руках нет ни капли целительной магии.
— Потревожу тебя ещё немножко, мой хороший, — с нотками извинения в голосе сказала она, принимаясь помогать Циану снимать штаны.
После Адриана уже привычными круговыми движениями растирала голень, разминала её, гораздо осторожнее поглаживала лодыжку, нанося на неё мазь. Через десять минут кожа заметно порозовела уже от массажа. Удовлетворённая этим, Адриана укрыла Циана одним плащом, постелила ему другой.
— Ложись, отдохни, — пригласила она, наклонив голову набок, смотря, как тяжелеют его веки, и всё сложнее бороться со сменившей боль усталостью. — Я покараулю.
Ключевая вода была холодной и безумно вкусной, она освежала, смывала привкус крови во рту. Но вот Адриана стала снимать с него сапоги, и Циан вновь бездумно прикусил губу, чтобы не зашипеть от боли, возвращая вкус пряного железа. Похоже, лодыжку он все-таки повредил, но вроде бы не сильно, за день должно пройти. На пару секунд приподнявшись на руках, чтобы Адриана могла снять с него штаны, предварительно отложив его пояс с кинжалами к своему, Циан с тихим выдохом опустился обратно, лишь прикрыв глаза, когда плотная ткань вновь потревожила больную лодыжку. И едва уловимо, но тепло улыбнулся Адриане, благодаря за заботу.
На краю сознания клубилась тьма, такая привычная и уютная, чувствующая его слабость, словно охотник – добычу. Теплые ладони Адрианы снимали боль, и стена воли истончалась, пропуская усталость во все еще темные, но давно потерявшие холод гранатовые глаза. Встречая тепло и понимание в ответном взгляде изумрудных.
Она постелила плащ рядом, чтобы он мог пересесть на него не вставая – одно это отозвалось в душе дикой нежностью, внутренний хищник басовито урчал, готовый ластится к теплым ладоням, пусть и явно не довольный тем, что они слишком близко к краю рощи. Но сейчас Циан не собирался его слушать, хотя бы потому, что вставать не было ни сил, ни желания. Ножны с клинками заняли привычное место по правую руку от него, снятая куртка упала в изголовье, и Циан опустился на темный мех плаща, находя взглядом зеленые глаза, чтобы улыбнуться им, тепло и устало:
- Спасибо, звездочка моя. – негромко выдохнул он, но что-то царапало душу, не позволяя тьме завладеть усталым сознанием.
В промелькнувших тонких ладонях было что-то неправильное. Протянув руку, Циан мягко сжал ее ладонь в своей, поднес к лицу. Не показалось.
- Ты поранилась и все равно… - Темные глаза, казалось, потемнели еще сильнее, тихо вздохнув, он едва уловимо качнул головой, поднося ладонь Адрианы к губам и нежно целуя внутреннюю сторону запястья и основание ладони. Мгновением спустя Циан опустил руку вниз, на темный мех, увлекая тонкую ладошку с собой, накрывая второй ладонью. И закрыл глаза, проваливаясь в уютную бархатную тьму.
— Всего-то царапины, скоро пройдёт, — с лёгкой улыбкой сказала Адриана, с удовольствием, однако, принимая лечебные поцелуи.
Никто до Циана не был с ней так нежен, да и она никого не любила так, как его. Это не может закончиться с возвращением на виноградники. Он сам сейчас признался в их особой близости, причём, будучи в сознании. Но мысли Адрианы снова не шли дальше достижения цели этого путешествия. В конце концов, всё произойдёт, так или иначе, вне зависимости от её предположений, а она не хотела ни мечтать, ни разочаровываться, если не сбудется. И всё же вопрос о том, что будет с ними дальше, порой вертелся на языке. Адриана знала, что не задаст его. Боялась ответа? Возможно. А может быть, нет, и она просто не чувствовала готовности Циана этот ответ сформулировать. Вряд ли он думал о будущем. Не потому, что не достаточно неравнодушен к Адриане, а по той причине, что не привык строить планов на жизнь, тем более, совместных. Равно, как и сама она раньше. Откровенная близость со смертью не располагала к тому обоих. Однако теперь Адриане хотелось планировать, но только вместе с Цианом. Без него это если не утрачивало смысл, то становилось необходимым, а не желанным.
Мысли сначала лились потоком, потом иссякли совсем, осталась лишь переполняющая сердце нежность. Адриана не отняла руку у заснувшего Циана, она сидела возле него, гладила по голове свободной ладонью, перебирала волосы или же просто смотрела, любуясь тонкими, красивыми, но мужественными чертами его лица, представляла скрытое сейчас одеждой сильное тело, которое успела изучить глазами, руками, губами. Сколько прошло времени, Адриана не задумывалась, лишь механически отметив, что начало смеркаться. Главное, вокруг нет никого, покой никто не потревожит, а ей хорошо рядом с любимым мужчиной, даже когда он спит.
Знать, кому можно доверить охранять сон, спину, жизнь – величайшее счастье, особенно для таких, как он. Сознание выныривало из уютной темноты медленно, неохотно. Ощущения вернулись раньше, тепло пальцев, ласково перебирающих его волосы, ладонь, так и оставшаяся в плену его рук… нежность, омывающая душу. С самого первого дня знающая, кто он, Адриана никогда его не боялась, не сторонилась, была рядом, не желая уходить. А ведь он даже сейчас может убить ее, собственноручно загасив внутри источник живительного тепла, навсегда опрокинув душу в бездонную тьму. Убив вместе с ней и себя, потому что после останется лишь живое, бездушное орудие смерти. Единственное, чего он боялся. Лучше убить себя, чем ее. Надеясь, что ему никогда не придется делать подобный выбор.
Глубоко вздохнув, Циан открыл глаза, скользнув взглядом по утопающим в полумраке деревьям, по алым и багровым мазкам в вышине. Качнул головой, находя почти черные в темноте глаза Адрианы, и одним движением сел, привлекая ее к себе, долго, жадно, порывисто целуя мягкие губы, гоня прочь глупые, совершенно ненужные сейчас мысли.
Едва Адриана успела мысленно задаться вопросами, часто ли Циан помнит свои сны, и что ему снится, как он проснулся. Открыв глаза, сел, притягивая её к себе для страстного поцелуя. Адриана немного растерялась от неожиданности, но ответила, обняла Циана за шею.
— И тебе добрый вечер, мой хороший, — улыбнувшись, сказала она, потёрлась носом о нос Циана. Близость любимого горячила кровь, и Адриана снова прильнула к его губам в поцелуе. — Вижу, тебе уже лучше, — отдышавшись, с тихим смешком сказала она, не спеша отстраняться.
Долгий дневной переход измотал Циана. Взяв довольно быстрый темп после обеда, он перегрузил ногу. А тут ещё эта четвёрка слишком глазастых парней, которым не хватало острых ощущений. Но теперь всё, кажется, налаживалось. По крайней мере, в том, что касалось его настроения. Адриане оно нравилось. Очень. Губы ласкали губы, объятия становились теснее, а ощущение некоторой нехватки воздуха вряд ли волновало хоть одного из двоих.
- Добрый вечер, Адриана, - тихим выдохом в ее уста, - Рядом с тобой мир прекрасен. – раствориться в тепле ее глаз, рук и губ, целуя, лаская, всем своим существом впитывая волнующий аромат ее кожи и волос. Отпустить себя. Только рядом с ней он мог себе это позволить. Не бывает тьмы без света, и она – его свет, чистый, яркий, согревающий теплом. Мягко огладив основание ее шеи, ладонь скользнула в золотистые волосы, бесцеремонно распуская косу, пропуская шелковые пряди меж пальцев. Сильнее распаляя тугой жар желания, опаляющий грудь, набатом пульса бьющийся в висках. Костер, выжигающий яд нежелательных мыслей.
Губы, оставив в покое истерзанные поцелуями уста, спустились ниже, очертили линию подбородка, шеи, коснулись тонкой косточки ключицы в вырезе рубашки. На миг замерев, хищник прислушался к звукам живой ночи, накрывающей степь. Чтобы минутой спустя с удовольствием вернуться к прерванному занятию.
Страстный, требовательный, Циан в то же время оказался удивительно податливым под руками Адрианы. Он не стремился утвердить свою нежную власть над ней, довольствуясь только тем, что лаской и поцелуями горячил кровь, подстёгивая пробудившееся желание. Она распустила его волосы, бросив кожаный ремешок поверх их снятых рубашек, надолго приникла к губам Циана в поцелуе, поглаживая ладонями его широкую спину. Адриана не спешила, но и он словно выжидал. Нежный поцелуй коснулся его плеча, жуткого старого шрама, Адриана отстранилась, ловя на себе лукавый взгляд вишнёвых глаз. Ей определённо давали полную свободу. Надолго ли? Зелёные глаза усмехнулись в ответ — она принимала игру, с азартом подумав, что надолго его покорности не хватит.
С истинно женской мягкостью привычные к мечам ладони упёрлись Циану в грудь, уже не просто предлагая — повелевая вернуться в горизонтальное положение. Остатки их одежды очень скоро присоединились к уже снятому. Неторопливости требовало иное: чувственное исследование тела любимого кончиками пальцев, губами, ещё более волнительное под вуалью сгущающихся сумерек, обмен жаркими, но нарочито краткими поцелуями, водопад тёмного золота волос, дразняще щекочущий его кожу, прежде чем Адриана окончательно утвердилась в господствующей позиции на бёдрах Циана. Когда он так смотрел на неё, она чувствовала себя самой прекрасной женщиной во всём Тедасе. Одно движение, другое, ещё и ещё, но медленно, сходя с ума от взаимного скольжения ладоней по разгорячённым телам, растягивая удовольствие. И вот уже нет ни одной связной мысли в голове, кровь ритмично бьётся в висках, дыхание частое, неровное, жар его предваряет и завершает очередной одновременно нежный и жадный поцелуй. Адриана открывала нового Циана, по-прежнему сильного, неистового в страсти, но ведомого ею по пути наслаждения. Ей нравилось. Дарить и получать удовольствие, видя отражение своей физической и чувственной наготы в любимых глазах при этом, было по-особому волнующе для неё.
Добровольно отдать в чужие руки власть над собой. Над телом, над сознанием. То, что не позволялось еще никому и никогда. Вот только эти руки были не чужими – и он отдал им себя без остатка, отпустив сознание в глубокие омуты зеленых глаз. Безмолвно приняв предложение, от которого отказывался раньше. «Ты же этого хотела, верно?» - с игривым лукавством смеялись вишневые глаза. Принимая столь же безмолвный ответ, лаской теплых ладоней, нежными поцелуями исследующих его тело губ… и кожа, казалось, плавилась, горела, обращая огнем кипящую в жилах кровь… Пока дикий, сводящий с ума пожар страсти унес не только мысли, но и разум; исчезла степь, деревья, мир, поглощенные бешеным водоворотом чувств и эмоций. Чистой воды безумие.
Его драгоценная девочка была права – терпения хищника хватило ненадолго. Очередная чувственная волна отключила мир, напрочь снося остатки самообладания. Сладкая пытка пробудила вулкан, которому почти никогда не давали воли. Не в этот раз. Тихое рычание сорвалось с губ, сильные руки рванули на себя желанное создание, прижали к груди, в один момент опрокидывая на спину, вжимая в темный мех плаща. Напрочь игнорируя отголосок боли где-то на краю сознания. Накрывая собой, дико, яростно сминая податливые губы поцелуем, спускаясь ниже, отмечая поцелуями каждый миллиметр бархатистой, нежной кожи, выпуская на свободу сжигающий изнутри безумный огонь желания, сплавляющий воедино тела и души в ярком водовороте страсти.
Звезды были везде. Сияли в бархатной черноте неба, мерцали среди деревьев, отражались в глубине ее прекрасных глаз… С трудом успокаивая основательно сбившееся дыхание, Циан крепко прижимал Адриану к груди, вслушиваясь в частое биение родного сердца, не отпуская ее спуститься, лечь рядом. Лишь накрыл их обоих вторым теплым плащом, с тихим выдохом устало прикрывая глаза. В сознании воцарилась звенящая пустота, грудь переполняло умиротворение и ощущение бескрайнего счастья. Признанием самому себе в том, от чего так упорно отстранялся последние несколько недель. В том, что бесконечно любит это удивительное, такое сильное, и такое хрупкое зеленоглазое создание.
Тема закрыта
FB_IMG_1504026704858 (1).jpg 293,98К
9697 Количество загрузок:
