Время прошло незаметно. Так всегда бывает, когда чем-то интересным занимаешься.
Джейк великодушно напомнил Маю основы лекарского промысла, и теперь парень в полевых условиях мог чувствовать себя куда более уверенно. Осталось только раздобыть аптечки. Но это завтра. Всё завтра.
Пока же Росс отправился спать. В самую большую из спален, как и было условлено между ним и Ишианой. Лишённый цепей, без клетки, он всё-таки, несмотря на убеждённость магессы, не чувствовал особой уверенности, что поступает совершенно правильно, ничем и никем не рискуя. Тем не менее, Май решил отбросить сомнения, доверившись опыту отрядных чародеев. Им всяко больше известно. Так что возьми себя в руки, наконец! И спи.
Долго ожидать, конечно, не пришлось.
После затяжного, сложного и по-настоящему бурного дня, наполненного преодолением всех пределов, какие только возможны, Майер уснул практически мгновенно. Миновало около часа. Возможно, парочкой больше или напротив, чуть меньше, однако известно, что ночью река времени заметно ускоряет свой ход. Дольше, впрочем, ожидать не пришлось. Парень настолько устал, что его сознание стало напоминать чистое, гладкое озерцо, свободное и податливое для любого вмешательства извне.
Или же...
Скорее, изнутри?
Так или иначе, но не стоит особенно удивляться, что в момент, когда Май открыл свои глаза и поднялся на кровати, во взоре его горел странный огонёк Тени, совершенно чуждый человеческой природе.
— Пора, — он собрался было куда-то идти, но тотчас же заметил Джейка и Иши, сидевших рядом с кроватью, и широко им улыбнулся, — можете отправиться со мной, если хотите. Вместе мы сможем принести ещё больше счастья и радости. Ведь этот город, он... так несчастен.
Ишиана взволнованно (и столь же безотчетно) взяла Джейка за руку – не от страха, а от желания действовать вместе. Рядом.
— Подожди, — девушка слегка подалась вперед в приветственном предвкушении. - Мы ждали тебя, чтобы поговорить. Точнее... — она на миг замялась и бросила вопросительный взгляд на парня, — Я хотела получше узнать тебя. Без Майера. А Джейк был согласился быть рядом со мной.
Маг кивнул словам Ишианы. Серьёзный, уже успевший от сонливости взгляд сосредоточился на одержимом.
— Мы ведь можем поговорить? — последовал вопрос от Джейка. — Это важно, правда.
Прям-таки "важно", значит? Ого.
Майер, или тот, кто нынче ночью занимал его местечко, с откровенным удивлением посмотрел сначала на Иши, потом на Джейка:
— Поговорить всегда можно, но стоит ли тратить на это время? Мы должны действовать, — с уверенностью заметил он, — прямо сейчас там происходят преступления против любви. Люди страдают от потерь, несправедливости. От одиночества, — со вселенской скорбью промолвил дух, — а время моё ограничено.
Впрочем, существо не являлось совершенно бестолковым, прекрасно понимая, что оно находится в обществе двоих магов, а где-то там, за стеной, возможно, прямо сейчас бодрствует третий. Пожалуй, будет лучше потратить бесценные крупицы времени на небольшую беседу, добиться какого-то понимания, чем потом сталкиваться с последствиями, которые помешают вершить дело, единственно важное и ценное.
Это было одно из тех компромиссных решений, принимавшихся далеко не первый раз.
Решений, родственных тем самым, благодаря которым дух кое-как смирялся с совершенно чуждой и, по существу, враждебной ему сферой деятельности Майера, наёмника-убийцы, использовавшего свой клинок, спасая беззащитных.
Дух неохотно согласился:
— Хорошо, можно и побеседовать. Только недолго, — всё-таки, не удержавшись, упрямо добавил он, — нельзя тратить время. Я... не могу себе этого позволить, — выражение лица Мая вдруг стало безучастным, на него легла тень мрачной отстранённости. Видно, дух вновь вспомнил нечто, чего вспоминать совсем не хотел. Впечатление это, правда, прошло достаточно быстро, исчезнув так же внезапно, как и появилось.
— Ага, значит, как там страдают, так надо бежать, а как страдают под носом – так им полезно, так, что ли? — обиженно насупилась Иши и слегка засопела. Вот где он был, когда был так нужен? Или все дело в Майере, который сковывает порывы духа? — Ладно, это сейчас не важно. Расскажи нам лучше, как ты себя в этом, — она кивнула на тело воина, — себя чувствуешь. Я хочу понять, можно ли сделать как-то, чтобы вы с ним поладили и работали вместе более продуктивно и как партнеры, или все плохо. Я хочу вам помочь. — А вот это уже было произнесено безо всяких обид и совершенно искренне.
Существо ненадолго задумалось.
По его лицу вновь скользнула глубокая тень, на сей раз оставив там довольно заметный отпечаток тоскливой, безнадёжной грусти.
— Я тоже хочу ему помочь, — ответило оно, — хочу помочь, но не знаю, как это сделать. Случилось нечто... страшное. По моей вине, не его. Я сделал слишком мало, — вдруг внезапно ввернул дух, будто для себя, не удосужившись объяснить, что именно скрывалось за этими словами, — в его жизни не осталось и лучика света. Становится всё хуже, но я даже не могу его утешить, — существо выглядело абсолютно несчастным, — ведь либо он, либо я, а общаемся мы будто сквозь туман. Он не слышит, даже когда кричишь. Не слышит, и не может понять, — тихо промолвил дух, — однажды он вспомнит обо всём, и тогда я могу стать таким же, как он, обратиться руиной. Ведь отчаяние это столь глубокое, что мои слова ничего не изменят. Или вовсе хуже сделают, — с поникшим видом заключил обитатель Тени, — но пока этого не произошло, есть ещё дни и часы! Нельзя потратить их просто так. Нельзя, — тихим, но твёрдым голосом проговорил дух любви.
Слова о страданиях "где-то рядом" дух, по правде, не совсем понял.
Видимо, он пропустил что-то очень важное...
Сложно влиять на вещи, когда тебя целиком, одним сплошным массивом захватывают чувства и эмоции человека, от тесной связи с которым ты так много лет не можешь освободиться. Когда такое случается, нередко даже не замечаешь проблемы отдельных людей, а негативная энергия сливается в единый поток, из которого невероятно сложно вычленить ручейки-истоки. Порой, увы, почти невозможно. Именно поэтому дух так стремился воспользоваться каждой ночью, ему доступной. Ведь в такие моменты восприятие реальности смертных полностью меняется, очищаясь от нежелательных примесей, и многое становится легче.
Джейк, выслушав духа, решительно встал с места, не отпуская руку Ишианы и давая ей подняться.
— Расскажи, что случилось с Майером. Может быть, нам удастся ему помочь, — поступило предложение от мага. Всё-таки и он, и девушка оставались людьми, и, возможно, именно этого не хватало созданию Тени.
Существо внимательно посмотрело на Джейка. Какую помощь он надеется оказать? Ведь потерянное однажды нельзя вновь вернуть к жизни. Быть может, маг знает какой-то секрет, особую технику или приём, ему, духу, неведомые? Нет… Вряд ли. Обитатель Тени ощутил сомнение, но, тем не менее, начал свой рассказ, довольно расплывчатый и не всегда изложенный достаточно понятно:
— Не всем нравится, когда даришь людям любовь, — печально поведал дух, — даже когда сам несчастный более не несчастен, а напротив, доволен, всё равно находятся злодеи, враги радости. Они сбиваются в кучки и хотят помешать, делая это, как могут. Ваше общество устроено слишком сложно, — пожаловался он, — почему нельзя просто позволить другим жить, как им захочется? В том месте, где он обитал раньше, я нёс свет во тьме. Я помню блаженные улыбки и лица, печаль с которых мгновенно пропадала. Всем было так хорошо, но отчего-то другие… начали испытывать ненависть. Они захотели убить его. Не понимаю, зачем им это было нужно, — голос духа был буквально пропитан горечью, — им не удалось. Ему помогали. Сестра, защитница.... Она была такой же, как и вы, умела управлять стихиями и человеческим разумом, — на этом моменте в тоне, каким рассказывалась история, отчего-то послышалось лёгкое неодобрение, — она приняла на себя всю ярость злых людей, а потом… потом её не стало. Этот человек хотел вернуться, — сказал дух, имея в виду Майера, — он жаждал отомстить, но ему не позволили это сделать. Такова была её воля, она не хотела, чтобы брат, как она его называла, познал чувство мести. Но, будучи лишённым и её любви, и отмщения, он не выдержал ноши, — печально прошептал дух, — повредившись разумом от горя, он блуждал, пока не смог, как думал, совсем сбежать от своего прошлого. Только однажды оно его настигнет, — мрачно высказал свою точку зрения дух любви, — она была не права, злых людей надлежало наказать. Ведь если этого не сделать, они продолжат творить плохие дела...
Существо затихло, погрузившись в тяжёлые раздумья.
Подробности произошедшего даже ему не были известны до конца, как и то, что случилось, когда Гарри вытащил Майера из объятого пламенем дома и отвёл в лес, пока Анна оттягивала на себя внимание толпы. Ведь знай дух, что случилось потом, ему было бы куда спокойнее. Ибо виновные понесли справедливое наказание. И было оно поистине страшным.
Чем дальше рассказывал дух, тем понурее становилась Иши, хоть и старалась не подавать вида. Месть, сомнения, суждения о том, что ему не свойственно – похоже, дух слишком пропитался... Майером. Плохо дело. Переглянувшись с Джейком, магесса оставила его руку и присела обратно в кресло, погружаясь в свои собственные чувства.
Как она отчаянно мечтала встретить родителей и узнать, что ее вовсе не бросили. Что ее любят. Как она узнала, что этому не суждено сбыться и ощутила острое одиночество. Как пыталась с бессознательным рвением утопающего нащупать другую путеводную нить в лице друзей и просто кого-то рядом. Как ее отталкивали или просто пренебрегали. Как сам Майер сказал, что желает, чтобы ее защищал кто-то другой.
Скрючившись в своем кресле, обхватив колени руками, целительница направила поток к духу, стремясь показать его. Только так можно было понять.
Печаль Ишианы не укрылась от внимания духа.
Отвлёкшись от своих тягостных дум, он среагировал почти мгновенно, шустренько придвинувшись к креслу, где сидела чародейка.
— Ты тоже несчастна, — с глубоким сочувствием констатировал он замеченный факт, — и несмотря на то, что чувствуешь, несмотря на недостаток любви в своей жизни, ты продолжаешь пытаться помогать остальным, всеми силами, какими только можешь. Но огонёк свечи сгорает, если его не поддерживает воск, — одной Андрасте ведомо, откуда дух взял настолько материальное сравнение, — так же и человеческая душа не может долго продержаться, если ей почти не оказывают поддержки, не дарят тепла. Никто не заслуживает испытывать то, что ты вынуждена терпеть. Позволь мне помочь тебе, — неясно, каким именно способом существо намеревалось реализовать данное стремление, но, очевидно, ему очень хотелось это сделать.
Значит, он все-таки чувствует. Или это игры ставшего демоном? Иши протянула руку и, с надеждой устремив взгляд на сияющие Тенью глаза, прошептала, словно боясь, что дух передумает:
— Но чем ты можешь помочь мне, если не можешь помочь даже себе и Майеру? Как ты можешь помогать всем остальным, позволяя своему близкому человеку катиться в пучину отчаяния? Разве может болеющий лекарь лечить – ему бы на себя хоть достало сил. — Девичья ручка нежно и крепко сжала мужскую ладонь. — Ты ведь можешь помочь ему. Дать ему новый смысл. И тогда вы вместе сможете помогать остальным, не оглядываясь на скоротечные дни до падения. — Зеленые глаза смотрели уже не столько с надеждой, сколько с мольбой. — Делиться любовью может только тот, кто сам любит.
Существо непонимающе уставилось на Иши. Оно следовало странным представлениям, думая, что если помочь кому-то, кто находится совсем близко, не представляется возможным, то надо подарить любовь следующему же, кто в ней нуждается. В этом есть некий баланс, и лучше действовать так, чем безнадёжно, вновь и вновь врезаться в жёсткое непринятие, пытаясь пробить каменную стену, отделяющую тебя от человека, упорно не желавшего воспользоваться твоей помощью.
А по опыту, приобретённому ранее, дух сильно сомневался, хочет ли Майер вообще с ним как-то контактировать. Ведь, если он вспомнит собственное кровавое прошлое, то, скорее всего, по-настоящему его возненавидит. А вместе с ним, духом, Росс возненавидит и самого себя, ведь они суть одно неразделимое единство, с каждым годом становящееся всё более тесной целокупностью, эмоционально проникая друг в друга.
Но, в случае активного вмешательства духа, память, скорее всего, может окончательно вернуться к Майеру. И тогда ему, духу любви, придётся бороться со столь мощным душевным штормом, что дитя Тени не чувствовало уверенности, выдержит ли вообще подобное мытарство, или же необратимо изменится в процессе. И не будет оно более духом любви. И станет духом чего-то совсем иного…
— «Врач, исцели самого себя», — устами Мая очень медленно проговорил дух, — мне знакома эта концепция. Но как быть, если больной не желает исцеляться? Если глубоко внутри своего сердца, не отдавая себе в том отчёта, он жаждет только одного, и это совсем не тихое спокойствие в гармонии с собой и миром, — существо грустно вздохнуло, — я… постараюсь изменить что-нибудь. Он может оттолкнуть меня, не послушать. Скорее всего, он так и сделает, — покачало существо головой, — и нет причин полагать, будто в сто первый раз что-либо произойдёт иначе, чем в сотый. Но, наверное, это не означает, что стоит прекратить все попытки совсем?.. Даже если всё может стать ещё хуже, чем сейчас, — он поочерёдно взглянул то на Джейка, то на Ишиану, казалось бы, в поисках подтверждения этого предположения, бывшего для него не слишком привычным, и, по чести, пока ещё казавшегося не особенно правильным.
— Есть разные способы помочь, — задумчиво произнесла Ишиана, видя замешательство духа. — Но если ничего не делать, рано или поздно все станет хуже, верно? Этого не избежать, но это закончится плохо для вас обоих, и ты уже никому не сможешь помогать. — Целительница озадаченно переглянулась с Джейком. Дух успел перенять некоторые аспекты человеческих черт и человеческого мышления, но все ещё был готов следовать своей сути. Можно было попытаться что-то сделать. — А если... Если стереть у него из глубин памяти то, что может привести к катастрофе, что причинит боль и тебе, и ему? Я такое не умею проделывать, но для вашего брата это вполне под силу, мой друг тоже мог бы помочь, чтобы избежать непоправимого.
Это было спорное с точки зрения морали предложение, и дух мудрости от такого пришел бы в ужас, но здесь не было духов мудрости, а безучастно смотреть, как товарищ движется навстречу безумию и страданиям, было ничем не лучше, с точки зрения все той же морали. Хотя Иши не была уверена, что Джейк согласится.
Глубоко задумавшись, существо надолго замолчало.
С одной стороны, Ишиана была абсолютно права, и пусть даже – с точки зрения человеческой морали – вмешиваться в память нехорошо, но если ради блага, во имя любви, когда нет другой альтернативы? С другой же... А есть ли она вообще, эта "другая" сторона? Дух относился к Маю со смесью привязанности и благодарности. Он помнил, что именно благодаря парню смог однажды избавиться от преследователей, и до сих пор обладает большинством возможностей, чтобы воплощать в реальность своё предназначение, а не влачит плачевное существование в форме отчаявшегося виспа. Совершенно логично отблагодарить его.
Пусть даже так.
Ценой, столь дорогой для Майера...
— Постой, — подал голос слушавший духа и Ишиану Джейк. — Стереть память? Это возможно?
Такое предложение показалось ему до жути странным. До этого момента у него и мысли не возникало, что это можно рассматривать как вариант. И потому, что он не знал о такой возможности, и потому, что... просто не задумывался над этим?
— А Майеру не станет хуже из-за этого? Я имею в виду... например, что позже у него возникнут вопросы касательно пустот в воспоминаниях, а следом за ними и нехорошие подозрения. Нельзя ли помочь Майеру по-человечески? Чтобы он пережил эти воспоминания и позже смог оставить их позади, чтобы отправиться дальше по жизни. Он ведь жил один, верно? Значит он знает, каково это, и сможет жить дальше. Нет? — неуверенный взгляд метнулся от Ишианы к духу и обратно.
Пожалуй, в замечании Джейка было рациональное зерно. Ишиана в замешательстве обернулась к нему.
— Это больше по вашей части, наверное, — пробормотала девушка. — Твоей и твоего друга. Он ведь может увидеть, что именно причиняет Майеру боль в этих воспоминаниях, и помочь ему... с переживанием?
Окончательное решение давалось до странности тяжело, хотя сомневаться здесь, казалось бы, абсолютно не в чем. Кроме того, вариант, предложенный Джейком, вызвал чуть меньше странной, завуалированной тревоги. Ведь, при всём понимании, что альтернатива в виде "не делать ничего" вскоре приведёт к катастрофе, во всём этом бардаке имелся один существенный нюанс, который нельзя игнорировать, даже если очень сильно хочется.
— Анна дорога этому человеку. Возможно, даже больше, чем кто-либо ещё из его прошлого, и Майер сам не осознаёт... в полной мере... насколько, — выдавило из себя существо, впервые за весь разговор назвав воина по имени, — если воспоминания о последних её минутах безвозвратно покинут его, он не смирится с этим просто так. Отправится на поиски, вернётся туда, где всё случилось, — тихим голосом высказал свою точку зрения дух, — но если не разрушать структуру памяти, а помочь изменить отношение... возможно, это может сработать, — существо оживлённо посмотрело на Иши и Джейка, и в его глазах промелькнуло что-то, подобное проблеску надежды. Только сейчас, и тоже лишь в первый раз.
За всё это время.
Джейк же выглядел крайне задумчивым. Замечание Ишианы смотрелось вполне логичным. Предложение духа, явно понимающего в Тени больше человека, тоже оказало своё влияние.
— Возможно, это всё сработает, но... как это надо сделать? Я только сегодня научился исцелять чужие раны через образы и связь, а изменение отношения к событиям прошлого выглядит куда более серьёзной задачей. Наверно, для этого потребуется помочь Состраданию дотянуться до самого Майера? Как? С твоей помощью? — маг внимательно посмотрел на одержимого. — Ты... мог бы как-то помочь установить контакт? Или нам потребуется что-то другое?
Иши следила за развитием обсуждения и тоже задумалась над проблемой. Сосредоточившись на своей внутренней связи с Тенью, она спросила совета у друга. Похоже, кое-что они все же могли проделать.
— Обычно магам требуется лириум для таких дел, — подала голос целительница, переводя взгляд с одного лица на другое. — Много лириума, как на Истязаниях. Но поскольку внутри тела Майера само создание Тени, можно обойтись без него, наверное. Если Любовь поможет со своей стороны и вытащит наружу опасные воспоминания, то Сострадание сможет дотянуться до разума Майера и помочь ему пережить их правильно. А на случай, если что-то не выйдет с первого раза, Крис подстрахует и присмотрит, чтобы Май не сломался. Сложно, но в теории реализуемо, — резюмировала магесса.
— А кто такой Крис? — сразу же поинтересовался Джейк.
Иши смущённо улыбнулась. Ну да, обычно маги не привязываются к духам настолько, чтобы давать им имена.
— Я так называю своего духа, — пояснила она. — Он похож на Криса. — Словно бы это все само объясняло, но для девушки так оно и было – образ верного и заботливого друга ассоциировался с именем "Крис".
— Он довольно долго ненавидел меня, боялся, — ответил дух любви Джейку, — совсем недавно что-то начало меняться, но процесс протекает очень медленно. Мне кажется, он всё ещё неосознанно блокирует мои попытки дотянуться до него, оказать помощь, и сопротивляется. Я не знаю, отчего это происходит, — печально проронило существо, — но попытаюсь сделать что-то. Он всё равно должен вспомнить, и пусть лучше это произойдёт раньше, когда мы ещё можем что-то исправить и предотвратить. Мне важно только, чтобы он не продолжал меня отталкивать. Не думаю, что Майер делает это специально... со зла. Наверное, он просто опасается, и я не виню его в этом, — добродушно высказалась Любовь.
— Тогда лучше сделать это, пока он находится в сонном состоянии, — предположила Ишиана, переглянувшись с собеседниками. — Главное, чтобы ты тоже помогал, а не пытался его защитить. Мы не хотим Майеру зла, да и Сострадание никогда бы не стало его обижать. Нам придется работать сообща, иначе ничего не получится.
— То есть, мы будем пытаться делать это... сейчас? — Джейк переглянулся с остальными. — Можем попробовать, но только неплохо бы было, чтобы мне по ходу дела подсказывали, если что-то особое будет. Раньше с таким никогда не приходилось сталкиваться, есть неуверенность небольшая. Но в любом случае я постараюсь справиться со всем от меня зависящим.
Любовь приготовилась. Она очень-очень надеялась, что в этот раз всё пройдёт совсем иначе, не так, как раньше, когда её печальные попытки дотянуться до человека, ставшего столь близким и даже, если данное слово вообще применимо к отношениям между детьми земли и обитателями Тени, каким-то родным, наталкивались на кирпичную стену, сотканную из страхов, задушенных в зародыше, но всё ещё реальных, социальных предрассудков или простого, глубоко человеческого ужаса перед неведомым.
Дух, глазами Майера, посмотрел на чародеев:
— Я знаю, вы его друзья. Он очень ценит вас. И боится потерять, невероятно боится. Быть может, сильнее даже, чем сам способен осознать это, — вздохнула сущность, — и он готов защищать тот микроуниверсум, который имеет сейчас. Это то, что ему очень нужно, что он искал... Поэтому, как я верю, вы не причините ему никакого вреда, — на лице заиграла улыбка, и в спальне повеяло волнами тепла. Отношение Мая явно передалось духу любви, который сам, по природе своей, источал дружелюбие.
— Сосредоточься, потянись к Состраданию и дай ему фокус, — шепотом, чтобы не сбить никого с мыслей, посоветовала Ишиана Джейку.
Сама же магесса нащупала ту тонкую грань, что отделяла мир смертных от Тени, и вот она же ощутила ободряющее прикосновение за плечом: Крис был готов подхватить и исправить дело, если бы что-то пошло не так. Теперь был черед воспоминаний Майера, через которые его предстояло провести, поддерживая под руки, если выражаться метафорически.
Майер Росс пересекал странные земли, затерянные где-то за горизонтом его сознания, пребывавшего на границе меж сном и явью – больше, однако, склоняясь к той стороне этого мирового сегмента, где обитают сновидения. Но сновидения отнюдь не простые, не иллюзорные отражения, созданные человеческим разумом после длинного и тяжёлого денька, и знакомые, наверное, всем смертным.
Это было его прошлое.
Настоящее, полное боли, разбитых надежд и вечных сожалений.
Те самые фрагменты, что раньше представали перед ним в ночных кошмарах, вновь проносились мимо, не слишком медленно, но и не слишком быстро. Ровно с такой скоростью, чтобы парню удалось прочувствовать чёрную бездну былого всем сердцем, осознать её с новой, парадоксальной точки зрения – и отдать кому-то доброму, невидимому, сущности, которая молчаливо шествовала рядом, свои старые глаза, и получить взамен новые, способные видеть. Похоже, на сей раз сущность оказалась совсем не одинока, однако Майер не осознавал до конца, что именно происходит, и кто, в конце концов, сопровождает его на этом страшном пути. Но, несмотря на этот факт, происходящее не казалось неправильным.
Совсем наоборот.
Минуты летели, как мгновения, нить истории раскручивалась со стремительной скоростью, и, наконец, настало время для последней главы. Последние недели пребывания в деревне предстали перед глазами Майера, и в этот момент он вспомнил, что произошло, и по чьей вине это случилось. Надменный силуэт, стоявший на фоне горящего дома, и вещающий своим зычным голосом злые, жестокие слова, влагая их в уши разъярённой толпы, которая желает услышать именно это. Сердце Майера наполнилось болью и яростью, смешанной с осознанием своей вины, отнюдь не неведомой, а самой, что ни на есть, прямой, но вдруг... всё застыло. Вина ушла, покинула парня, вместе с горечью и обидой отправившись в неведомую даль, а на её место пришло новое чувство. Мир. Печальный, с привкусом пепла, но всё ещё мир. Раны затягивались, безумие уносилось прочь.
И тогда до него, наконец, дошло.
В трагедии, устроенной руками других, не может быть собственной вины пострадавшего. Ведь реальность работает по непреложным законам, и законы эти гласят, что если не можешь повлиять на что-то, совсем-совсем не можешь, то остаётся только принять неизбежное. И постараться всеми силами предотвратить повторение... в будущем.
Такая простая вещь...
И как только он раньше не догадывался? Лёгкость окрыляла, но, как-то совсем неожиданно, очень сильно захотелось спать. Причём желание было столь непреодолимым, что парень не смог проронить ни слова.
Лишь улыбнулся.
Радостно. Совсем как ребёнок.
