[Leo-ranger]

Prologue: The Slamming

[Leo-ranger]

Sex, drugs, rock'n'roll

(Рокербой)

 

Словно одичавший пес, ты идешь по пустынным переулкам Найт Сити. Осень едва-едва вступает в свои законные права и пока ещё не столь холодно, но ты все равно трясешься, хоть и продолжаешь идти. Ты не уверен что знаешь, куда идешь и зачем туда идешь, но что-то внутри клокочет, бьет фонтаном энергии, заставляет двигаться дальше. Ты не знаешь что это, но чувство чертовски знакомое, и ты доверяешься ему, продолжаешь идти без цели и без смысла.

 

 

Ты идешь вперед, идешь петляя по змеевидным улицам Найт Сити, сам зная, что если не остановишься у тебя есть все шансы окончит эту ночь с перерезанным горлом в любой из мусорок города. Идешь вперед, зная что самым разумным было бы отоспаться и думать, что делать дальше, уже завтра.  Ты идешь вперед и понимаешь, что неприятности могут найти тебя за любым поворотом. Но ты находишь их первее.

 

За углом раздается короткая трель выстрелов из оружия с глушителем. Тело, повинуясь инстинктам, в один прыжок оказывается у кирпичной стены, и до твоего слуха вновь доходит глухой выстрел. Ты аккуратно выглядываешь в надежде на то, что тебя не заметят и видишь, казалось, столь привычную для этого города картину - рослая фигура, лица которой не различить из-за темноты, склоняется над свеженьким трупом и обшаривает тело. Ты видишь, как он берет лишь одну вещь - трудно рассмотреть, однако это выглядит как пакетик. После этого грабитель разгибается, осматривается вокруг, на миг задерживая взгляд на то место, где только что была твоя голова, резко разворачивается и уходит в ночь.

 

Ты мог бы его догнать, мог бы обшарить тело после того как неизвестный скроется. Или лучше просто идти дальше, ведь это не твое дело? 

[Leo-ranger]

Expendable casualties
(Корпорат)

Он слишком пьян чтобы понять, что в твоих словах нет ни капли искренности. Слишком устал от параноидальной атмосферы корпоративных кругов, чтобы не довериться человеку, который с виду так хочет помочь. На губах Мэтта появляется слабая улыбка, вокруг затуманенных глаз складываются морщинки, и он отодвигает от себя стакан, с трудом встает со стула, едва не упав. Адвокат смотрит на тебя с надеждой и благодарностью.
- С-спасибо тебе, Фрэнки, ты настоящий друг, - тебя едва не передергивает от такой фамильярности во второй раз, но ты держишь лицо. - Сегодня последний день, завтра уже ни капли в рот не возьму, в-вот увидишь! - лепечет адвокат, пока ты ведешь его в сторону выхода, а про себя усмехаешься: Мэтт обещает что с завтрашнего дня прекратит пить почти каждый день, но сегодня это обещание будет наконец исполнено.

[Князь Вольтецкий]

- С-спасибо тебе, Фрэнки, ты настоящий друг, - тебя едва не передергивает от такой фамильярности во второй раз, но ты держишь лицо. - Сегодня последний день, завтра уже ни капли в рот не возьму, в-вот увидишь! - лепечет адвокат, пока ты ведешь его в сторону выхода, а про себя усмехаешься: Мэтт обещает что с завтрашнего дня прекратит пить почти каждый день, но сегодня это обещание будет наконец исполнено

 

Фрэнсис встаёт и быстрым движением надевает пальто, купленное у бездомного за тридцать евробаксов - пустяковая сумма, по сравнению с теми последствиями и потерями, которые он мог понести, если бы Мэтт исполнил своё намерение. С некоторой точки зрения, эту покупку можно было назвать очень выгодной инвестицией. Затем он натягивает на руки перчатки и проходит к адвокату, помогая ему подняться. Доверчивое пьяное тело покорно подчиняется и полностью переходит во власть корпората. Он снова контролировал каждое его движение и от этого ощущения по коже пробегали мурашки. Андервуд провожает к выходу пьяного адвоката, который решил в один миг очиститься и не просто стать героем, а стать корпоративным праведником, отринувшим все грехи, царившие в среде хищников, пожиравших других хищников.

 

Его юридическая практика не научила его, что раскаявшиеся люди в этом пропитанном насквозь амбициями мире долго не живут. А единственный след в истории, который они оставят, это всего лишь прецедентный случай, о существовании которого будут знать совсем немногие и, что было ироничнее всего, это будут не те люди, которых этот случай мог чему-нибудь научить. Мэтт потратил весь потенциал хорошего адвоката впустую, стараясь воплотить в жизнь свои скромные амбиции, суть которых неизменно лежала в одной материальной вещи - бабле. Он поощрял свои сомнительные успехи, которые всего лишь являлись исполнением воли более целеустремлённого человека, позволяя себе каждый вечер выпивать бутылку-другую и, в конце концов, кончил тем, что был вынужден искать самого себя на дне этой бутылки, но вместо этого нашёл острую необходимость, которую испытывает каждый уважающий себя пьющий человек - необходимость быть услышанным. Даже само, на первый взгляд, благородное побуждение сознаться в своих преступлениях мотивировалось не желанием стать лучше с нравственной точки зрения, а жаждой побыть в центре внимания. Затаивший обиду, он не мог вынести вида самодовольных корпоратов и других юристов, которые заслуженно гордились своими успехами на этой нелёгкой стезе. Именно поэтому он был готов потопить корабль, благодаря которому у него были деньги и все шансы заполучить настоящее сокровище, о котором мечтает большинство выпускников юридических факультетов. Даже если самому адвокату придётся пойти на дно вместе с остальными. Он получит свои несколько недель славы, но потом о нём все забудут. Андервуд намеревался избавить его от этого унижения и помочь ему очиститься другим способом, который он считал наиболее подходящим в данных обстоятельствах.

 

Они выходят из бара и двигаются на противоположную сторону улицы, где припаркован автомобиль Мэтта. Фрэнсис поднял воротник пальто и аккуратно посмотрел по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии незнакомых лиц. Он ни разу здесь не появлялся, поэтому его не должны были здесь узнать - пожалуй, единственный случай, когда он искренне порадовался тому, что не известен в широких кругах. Корпорат подводит адвоката к машине - чёрный седан, как у Фрэнсиса, только более старой модели. Андервуд прислоняет Мэтта к фонарному столбу, чтобы тот не рухнул на землю, оказавшись без опоры и просит дать ему ключи. Тот шарит по карманам, нахмурив лицо так, словно он выполняет вычислительную задачу исключительной сложности и от её решения ничего не изменится, потому что не проходит и десяти секунд, как адвокат разводит руками, при этом забавно скривив губы. Фрэнсис рассмеялся бы, если бы он был в настроении шутить, но сейчас он скорее был готов выбить зубы этому пьяному тупице. Андервуд хлопает ладонью по карманам пиджака и в первом же боковом кармане слышит металлический звон. Корпорат закатывает глаза и суёт руку в карман, в которой, помимо связки ключей, обнаруживается упаковка презервативов. Интересно, он успел их купить, как только узнал, что от него ушла жена, или же к его списку грехов стоит добавить ещё один?

 

Андервуд кладёт пачку обратно и снимает машину с сигнализации. Он открывает дверь с пассажирской стороны, после чего помогает адвокату забраться внутр, пока тот бормочет несуразный бред о "правильных" поступках. После этого, корпорат обходит машину и садится на водительское сиденье, после чего заводит седан и уезжает. До дома адвоката было ехать пятнадцать минут. Но для Фрэнсиса это время покажется вечностью.

[Лакич]

Плоть – это просто мясо, которое не стоит даже захудалого американского доллара

 

Вообще-то стоит. И достаточно много, чтобы этот конкретный медтех перевозил труп из одной части Боевой Зоны в другую. Всю оставшуюся дорогу он вообще ехал спокойно, не проронив ни слова, лишь где-то на пол пути, уточнив у таксиста адрес какой-то кафешки и, услышав тот факт, что такси не поедет кругом, достал из своего кармана наушники и включил очередную дешевую попсу очередного дофига особенного рокебоя.  Ну, о чужих вкусах не спорят, да? 

Когда они прибыли, странную компанию в виду мертвого бустера, медтеха и нетраннера встретили два латиноса, лениво рассказывающие бородатые анекдоты. На коленях этих двух джентельменов, впрочем, достаточно опасно расположились заряженные и готовые к бою дробовики. 

 

Возможно, плоть - это мясо. Но до этого медтех еще, словно бы невзначай, отрезал уши бедному трупу. Сейчас же, используя скальпель, пилу и химикаты, буквально сдирал, срезал и сжигал остатки кожи на груди бустера, вырывая из его тела металл. Слишком испорченный, чтобы так просто вставить его чужое тело или продать. То есть, грубо говоря, этот труп проделал весь этот пусть впустую.

Или нет?

Лезвие скальпеля легло на лоб бандита, и медленно, даже монотонно, не выражая никаких эмоций, Бордо, сдирал мясо, чтобы добраться до подкожной брони. Эта часть, по крайней мере, не была испорчена излишним профессионализмом соло.

 

— но всё равно должна сказать одно, такое чужое и порядком отдающее фальшью в эту эпоху словцо: спасибо

 

Он обернулся на нее несколько удивленно, словно не думал, что девушка останется здесь. 

- М, - пожал плечами "док", - оке, - дальше ее слова, про возможную оплату, он не слушал, - Джекилл ща тебе кофе заварит. Или че ты там хочешь выпить. 

И после этих слов он запнулся по сторонам, выискивая нагого негра. И, признаться, Уинстону потребовалось несколько минут, чтобы найти черного медтеха, уныло сопевшего в такую рань за столом, в черной комнате. Только, судя по всему, мозгов у Бордо было не особо много: он преспокойно взял разряженный пистолет, явно сломанный, валявшийся в груде хлама, шепнул Рейне, чтобы она не двигалась, да подкрался к спящему негру. Едва прильнув к нему сзади, Бордо заговорил, уткнув ему в голову дуло пистолета, заговорческим шепотом:

- Выкладывай деньги, чомбатта! 

 

Он не оценил. 

По крайней мере, так показалось Бордо, когда спящий негр просто в одно мгновение очнулся, рывком ударив ногой медтеху прямо в колено, отчего тот отмахнулся и отстал. Этого Джекиллу было мало: не различая еще, где друг и где враг, он просто рывком кинулся к Уинстону, буквально вбивая того в металлическую стену.

- Отпусти, идиот! - рявкнул медтех, - или оденься хотя бы!

[Тaб]

Стиви втягивает носом холодный ночной воздух, пропахший сыростью и бензином. Он втягивает его, пока лёгкие не заполняются до краёв, и в груди не начинает жечь. Он делает это не рефлекторно, не от сдавших нервов и тревоги, ползущей по телу мурашками, но чтобы остановить время, там, у себя в голове; вырубить мысли, надавив на тумблер, прислушаться к интуиции, что говорит без слов. Стиви не может ждать — счёт идёт на секунды — но он хочет понять, как ему поступить. Он бы прошёл мимо, натянув кривую лыбу, и закурив, чувствуя напряжение, но и радость, оттого, что всё случилось не с ним. Он бы бросился наперерез незадачливому грабителю, и окропил его кровью блестящее лезвие гитары, выкрикивая грязные ругательства. Он бы поступил так раньше, но теперь что-то изменилось; не снаружи — внутри; словно химические реагенты вступили в реакцию и оказались на пороге превращения во что-то невиданное, словно кто-то залег ему в голову и обновил устаревшую прошивку; словно он заново родился, и теперь учился ходить.

Стиви выдыхает, быстро и шумно, это похоже на взрыв. Он тянет руку за спину, точно уличный самурай — к своей катане; вместо катаны у него гитара, — предсмертный подарок — но и она упакована в плотный чехол, с присобаченным сверху стикером. Он замирает, согнув ноги в коленях, и затаив дыхание; прошло всего несколько секунд, но Стиви знает, что делать, хоть и понятия не имеет, почему, и чем это может кончиться; а может просто боится понять. Стиви слышит, как бьётся сердце, всё быстрее и быстрее. Он хочет поймать тот крохотный миг между ударами, но он всё ускользает. Он хочет, чтобы всё прошло, как надо, но мир так устроен, что ничего не идёт по плану, он слишком спонтанный, предательски хаотичный, и Стиви проклял бы его, если бы не знал: в том-то вся прелесть. Стиви ловит его — один крохотный миг тотальной всеобъемлющей тишины; внутри и снаружи; везде. Он распрямляет ноги, точно пружину, и срывается с места, ловя ртом холодный ночной воздух. Он выскакивает из-за стены, возведённой из старого потрескавшегося кирпича, и выходит на охоту.

Стиви не говорит ни слова, его язык — это грохот шагов по твёрдой земле в узком переулке. Он не атлет-мастак, но знает, что сейчас нет ничего лучше бега. Он видит силуэт грабителя, проступающий из тумана, как тот оборачивается на шум, а потом; потом — мимолётное движение. Стиви не знает, что будет дальше. Грабитель может потянуться к пушке, и одна единственная вспышка оборвёт жизнь самонадеянной рок-звезды. Он может рвануть что есть мочи на кибернетических ногах, и скрыться в ночи, залитой ослепляющим светом неона. Он может сделать что угодно, но Стиви плевать; он повалит ублюдка на землю, если будет надо — выбьет из него дух; а потом, потом будет… Взрыв. Хаос. Скачок сердечного ритма этого города, беспредельно прекрасного в своей упадочности. Стиви Стоукс не знает, чего хочет, но поступит так, как будет правильно.

[Кафкa]

OST

Неужели?..
Выглядело так, будто Бордо совершенно не парится насчёт какой-либо материальной благодарности. Либо это такое хитрое притворство, попытка пустить пыль в глаза, либо он действительно делает свою работу просто так. От чистого сердца, ради… мечты? Из душевного благородства? Последнее казалось Рейне довольно сомнительным. Все люди чего-то, как правило, хотят от тебя. Денег, своевременной услуги, да и просто бесплатно оттрахать, тут уж зависит от конкретной личности или случая. Правда, какой род пользы она могла принести тогда, в пятнадцать лет, если не считать вполне реальной возможности продать её в загаженный местный бордель, пока девчонка находилась не в том состоянии, чтобы сопротивляться? Или, в качестве альтернативы, можно было прикончить её окончательно, положить, что называется, конец страданиям. А то, что останется – пустить на дело.

Рейна была уверена в этом.
Потому что в аналогичной ситуации она сама поступила бы именно так, нисколько не мучаясь пустыми угрызениями совести. Добрые дела и альтруизм в городе, вся жизнь которого протекает в согласии с суровыми законами Дарвина, едва ли будут вознаграждены по достоинству.

Рейна не сомневалась: этот конкретный медтех, рано или поздно, очень плохо кончит. Впрочем, его далёкое будущее – уже совсем не её дело, пожалуй.

Девушка заметила:
— Спасибо, хотя времени у меня в запасе почти не осталось, совсем скоро бежать по делам, — и добавила, немного оживленно, — правда, я обычно предпочитаю хороший стаканчик водки. Взбадривает куда круче кофеина или всяких искусственных энергетиков, — Рейна усмехнулась.

Когда Бордо посоветовал ей не двигаться, кое-что произошло.
Вся последовавшая далее сцена показалась девушке… очень странной, будто позаимствованной из комедийной голографический ленты, выставленной на продажу в видеолотках по паре евробаксов за штуку. Было ли это поводом продемонстрировать смелость, превосходство, или же просто пошутить, развеять, так сказать, унылую атмосферу боевой зоны, результат оказался явно не тем, который планировался автором идеи изначально. Совершенно голый, ещё толком не оправившийся ото сна негр намертво прижал медтеха к стене, угрожая ненароком сделать так, что Бордо вскоре самому может потребоваться оперативная медицинская помощь. Происходящее выглядело крайне нелепо, особенно учитывая забавный факт того, что комната была сама по себе чёрная, в результате чего бдительный коллега Бордо частично сливался с окружением.

Тем не менее, маленький фрагмент из жизни клиники напомнил нетраннеру её собственное прошлое. И на ледяной душе девушки стало чуть теплее от ветра воспоминаний. Совсем немного, впрочем.

✧ ✧ ✧

— Почему ты вечно ходишь голым? — в лёгком недоумении спросила Рейна, поглаживая короткие колючие волосы своего аутпута, — с правильно подобранным прикидом ты мог бы выглядеть ещё круче, эй.

— Одежда – признак слабости, — мрачно ответствовал он, широко зевнув, как кровавая гончая, прекрасно выполнившая свою работу, — одежда сковывает тело и дарит иллюзию безопасности. Тогда как в искусстве выживания ты должна полагаться на инстинкты, — он сделал короткую паузу, — человек – это хищное животное, которое не нуждается в том, чтобы украшать себя шкурами своих врагов.

Рейна скривила рот в жестокой улыбке.
Идеально ровные белые зубы слегка блеснули в полутьме убогой комнатушки, единственным источником света в которой был слабо мерцающий ободок старой компьютерной консоли и потускневшая неоновая вывеска, украденная кем-то из расположенного поблизости гей-бара «Blue Wolf’s Lodge», теперь уж пребывающего на грани разорения и растерявшего почти всех постоянных клиентов – не самом уютном местечке в Найт Сити, говоря откровенно. Большая часть букв с таблички, к сожалению, давала свет весьма нестабильно, а оставшихся хватало только на маленький столик у входной двери, с лежавшим там философским томиком Соловьёва и отключенной телефонной трубкой – чтобы никто не мешал уединению гостей, разумеется.

— Даже хищному животному бывает необходимо тепло, не правда ли? — заметила девушка, обольстительно улыбаясь, — солнца редко когда бывает достаточно.

— Лишь пламя битвы способно согреть сердце и плоть воина, — бесстрастным тоном отвечал мужчина, прикрывая глаза.

За окном прогремел гром, вспышка молнии осветила неровный пол номера, покрытый странными тёмными пятнами, его грязно-серый потолок и выцветшие желтоватые обои. Через мгновение мощный поток ливня перекрыл их тихую беседу, злобную ругань в соседней комнат и редкий шум проезжающих машин, водители которых спешили как можно быстрее покинуть этот сомнительный район.
 

✧ ✧ ✧

Рейна примирительно подняла руку, обращаясь к коллеге Бордо:
— Не думаю, что невинная шутка заслуживает благодарных аплодисментов в виде хруста переломанных костей, — улыбаясь краешком рта, вздохнула нетраннер, — во всяком случае не раньше, чем удастся прикончить бутылку с нормальным спиртом. Тогда, по крайней мере, для участников вечеринки будет хоть какое оправдание, — и добавила слегка задумчиво, — он что, всегда так запросто расхаживает в наряде Адама?

Девушка подумывала о том, чтобы купить кое-какую химию, но в итоге всё же пришла к выводу, что ей лучше держать своё единственное эффективное оружие, голову, свободной от наркотической мглы.

Во всяком случае, пока она не вернётся из ресторана в Вест Хиллс, куда ей нужно отправляться через несколько минут. А потом можно нажраться химии хоть до беспамятства, чтобы погасить эмоции.
Плоть несовершенна, и такие радикальные методы бывают необходимы, чего уж там.

[OZYNOMANDIAS]

Теперь они стремительно разбежались по сетке раскинувшихся улиц, словно блестящие от помойного жира тараканы, чье гнездо испепелил огнемет клининговой компании. Шорох ломких хитиновых лапок утонул в шуме нависшего над нами города, разрываемого галдежом, пердежом и скрипом биомеханических протезов. Город напух, словно вздувшееся от несварения брюхо: под лоснящимся куполом света, прихваченным на холодной сварке из бьющих в небо фигур голографических прожекторов и стеклянных паззлов, выложенных круглосуточным галогеном на башнях корпоративных небоскребов, загнивает поколение кибердекаданса, упоротое наркотой и прямой трансляцией блевотворных рекламных роликов прямо в прошитый имплантами умирающий мозг. Из окон на асфальтовые мостовые Найт-Сити летят обеденные шприцы из-под героина и семейные фотоальбомы детской порнографии; вслед за ними в окна выходят сколовшиеся торчки или выжженные реалиями города бедняги, для которых всемогущий Господь закрыл даже дверь арендованной квартиры.

Не надо думать, что тем, кто наверху, наплевать на этих бедняг. Имущие власть не сидят, сложа руки: в ответ на участившиеся случаи суицида путем стремительного падения на уличную толпу они увеличили расходы мусоросборщиков на четырнадцать целых восемьдесят восемь сотых процентов. Выступления этих растянутых в улыбке рож на телеканалах, призванное повысить веру в завтрашний день у обездоленных людей, выброшенных с работы в процессе ребрендинга и оптимизации производства, выглядят смехотворно. Лучшим лозунгом для этих идиотов, выкупивших несколько часов трансляций, но забывших оплатить благосклонность СМИ, стал заголовок парня из News 54, рискнувший своей жопой ради сумасшедших рейтингов: сатирически отзываясь о беспокойстве корпоратов относительно участившихся случаев падения с крыш и окон, что явно добавляет красок в стабильную жизнь разжиревших олигархов, он подписал свою статью вводной фразой «НЕ ПАЧКАЙТЕ УЛИЦЫ: ТОП-10 СПОСОБОВ ПОКОНЧИТЬ С СОБОЙ, ОСТАВАЯСЬ ДОБРОПОРЯДОЧНЫМ ГРАЖДАНИНОМ».

И третье место в его личном рейтинге занимала пешая прогулка по Комбат Зоне.

Я достала сигарету – кажется, последнюю в этой пачке – и закурила её, глядя на мусор разграбленных улиц. От скопившегося под хромом напряжения я начала топтаться на месте, и теперь цельнометаллические каблуки киберног то и дело поскрипывали, разбрасывая звенящие гильзы с пробитым капсюлем. Нас здесь было всего трое – я, Сейдж и Дер'Шап, который сейчас пытался выклянчить у меня посмолить.

Нас здесь было всего трое, брошенных этим уродом Андервудом, словно котята в вакуумном мусорном мешке – и с каждым мгновением здесь я все больше чувствовала, как от раздражения и гнева у меня начинают раскаляться схемы имплантов.

Я спокойна. Я на пределе. Я говорю Мину, что выжгу ему глаз сигаретой, если он еще раз раскроет свой поганый рот.

Я не привыкла стоять на месте. Когда я иду, я раскручиваю земной шар своей поступью, и он с каждым новым рассветом приносит мне новую сенсацию. Я знаю, что в двадцати минутах отсюда есть место, которое кажется безопасным – если в этом чертовом районе вообще хоть что-то может казаться безопасным, – и я беру оператора за шкирку, чтобы поставить на ноги.

— Если хочешь торчать здесь в качестве пункта приема свинца, то удачи, — бросаю я Сейдж через плечо, смерив холодным взглядом. — Если нет, то советую пойти следом за мной. Сейчас наш план – переждать бурю.

Я шагаю от бедра во мрак, что поселился в опустевших руинах загаженных улиц. Я спокойна. Я на пределе. Я думаю.

Сейчас наш план – переждать бурю.

Сейчас наш план – разработать план.

О С Я

Сообщение отредактировал OZYNOMANDIAS: 27 июня 2018 - 16:29

[Leo-ranger]

Being a rockerboy is being a punk. And violence is punk AF

(Рокербой)

 

Разум отключается и твоим телом управляют выработанные в десятках уличных драк рефлексы. Бандит оглядывается - но слишком поздно, и гитара с глухим звуком сталкивается с его головой. Грабитель покачивается и хватает первое попавшееся под руку оружие - им оказывается кастет - и резко разворачивается, впечатывая удар в твой живот. Перед глазами все на миг плывет, но ты стряхиваешь с себя удар и срываешь чехол. Грабитель пытается увернуться и дотянуться до пистолета-пулемета на поясе, но не успевает. И эта секундная промашка стоит ему жизни.

С неприятным звуком лезвие топора пробивает череп, доставая до серого вещества внутри. Противник не успевает даже вскрикнуть - лишь тяжело выдыхает и мешком валится на землю, подергивается и невидящим взглядом пялится куда-то в пустоту. Ты смотришь на него и даже чувствуешь толику печали - по крайней мере, изначально ты не хотел, чтобы все закончилось так. Но это Улица, где готовность убить была качеством, нужным чтобы пройти естественный отбор.

 

Ты не печалишься слишком долго - привычка жить динамично, соответствуя бешеному ритму города, распространялась и на эмоции. Убираешь гитару и обшариваешь труп - находишь маленький пластиковый пакетик с дюжиной ярко-синих таблеток. Несмотря на весь твой богатый опыт в сфере веществ, эта хрень не кажется знакомой. Убираешь пакет в карман и делаешь мысленную пометку отдать наркоту доку на проверку. Бросаешь быстрый взгляд на пистолет-пулемет... нет, тебе все же показалось - на самом деле это тяжелый пистолет. Так или иначе, ты берешь и огнестрел, и засунутый в сапог охотничий нож. Ищешь документы, но не находишь таковых, осматриваешь труп в поисках каких-нибудь опознавательных меток и находишь желаемое - на куртке на спине была крупная нашивка в виде разделенной на две части театральной маски: одна половина была белой и гладкой, а вторая - черной и изуродованной. Если это и была метка какой-то банды, то ты о такой не слышал.

 

Оставив грабителя, переключаешь внимание на ограбленного, но прежде чем твоя ладонь касается его карманов - неприметная черная дверь у соседней стены раскрывается и из неё вываливаются четверо, в заляпанных рубашках, с косяками в руках. Одна из вышедших держала в ладони и пакетик с кокаином. Переведя взгляд с наркоты на её лицо, ты едва сдерживаешься чтобы не выругаться - миловидное личико рыжей девушки было тебе знакомо. Вы были... коллегами.

- Вы только посмотрите, это же Стиви Стокс, - с ядовитой усмешкой обращается Хейли Уильямс к членам своей группы. - Знаешь, я конечно слышаша, что дела у тебя сложно, но чтобы опускаться до убийств и ограблений, - она кивает на тела и все четверо начинают гоготать. Ты смотришь на солистку "Paramore" с ненавистью, но не можешь удержать ядовитой усмешки. Она может быть высокомерной сукой сколько влезет, ты-то прекрасно знаешь, кто из вас был настоящим голосом улиц, а у кого из шеи выпирал плохо установленный синтезатор голос вместо кадыка.

 

Advocate of lies

(Корпорат)

 

Он продолжает бормотать что-то про "исправление ошибок" ещё минут пять, периодически взрываясь и начиная кричать что-то столь же несуразное, сколь и неразборчивое. Ты очень хочешь остановить машину, вытащить из неё Мэтта и прострелить ему башку, бросить труп на обочине, лишь бы больше не слышать этих идиотских речей. Он снова называет тебя "Фрэнки, дружище" и ты обхватываешь руль со всей силы, с трудом удерживая позыв прописать ему в челюсть. Мэтт и трезвым был не самым приятным в общении человеком, по пьяни же он становился абсолютно невыносимым, словно маленький ребенок, но тупее.

Ты прибавляешь газу, когда видишь здание апартаментов, и не тормозишь до тех пор, пока не останавливаешься перед шлагбаумом, отделяющим дворик от улицы Находишь нужную кнопку на ключах, заезжаешь внутрь и бросаешь короткий взгляд на здание, в котором люди снимали апартаменты. Здание выглядело намного более скромно чем тот комплекс, в котором жилье снимал ты, но оно было неудивительно - все же Мэтт был достаточно далеко от такого понятия как "успех".

 

Впрочем, ты все равно приехал сюда не для того чтобы отвести его домой.

 

 

Big Black D...octor

(Медтех и Нетраннер #2)

 

На несколько секунд в больнице повисает неловкое молчание - но Джекилл, окончательно придя в себя, выпускает доктора из захвата. Тот раздраженно потирает шею, но темнокожий медтех не особо этим озабочен. Он чешет свой живот и опускается обратно на стул, откидывается на спинку и с усмешкой отвечает:

- В следующий раз за такие шутки шею тебе сверну. А перед этим воспользуюсь преимуществами, которые мне дает отсутствие одежды, - Джекилл усмехается и переводит взгляд на нетраннера, которая, судя по направлению её взгляда, все же приметила чуть выпирающие бугорки подкожной брони. Коллега Бордо усмехается. - Вы гляньте как выражается, "костюм Адама". Будто в театре, - он оттягивает кожу над левым соском и запускает в открывшийся кармашек вторую руку, вытаскивает на свет пару коричневых таблеток. - Хотите? - с веселой улыбкой спрашивает доктор и поясняет, больше для Рейны, чем для Уинстона. - Кофеиновые таблетки, ничего такого. Всем "таким" я закинулся перед вашим приходом, - темнокожий врач захохотал.

- Ладно, Уини, че там и как было, и зачем эта лакричная конфетка к нам пожаловала.

[Кафкa]

Кофеиновые таблетки? Ну что же, прекрасно. Рейна не спала ещё со вчерашнего погружения в океан Сети, уже около суток. Учитывая ближайшие обстоятельства, она определенно не откажется от неплохого такого энергетического всплеска. Коллега Бордо выглядел, очевидно, более весёлой натурой, чем сам владелец клиники, которому первый только что чуть не нанёс было весьма огорчительную травму.

— Не откажусь, спасибо, — произнесла девушка, протягивая руку за коричневым заменителем крепкого кофе, — предвосхищая возможный ответ – доктор семь лет назад спас мою жизнь, когда я оказалась в очень паршивой ситуации, — она кивнула в сторону Уинстона, — мне захотелось снова увидеть это место перед тем, как сделать кое-что важное. И… поблагодарить, пожалуй. Тогда было время войны. Сейчас мало что изменилось, по правде говоря, разве что поле боевых действий перенеслось в места более утончённые, — Рейна бросила в рот таблетку. Её вкус был… был просто кофейным, — и что есть этот зловонный мир, как не театр, которым правит спятивший руководитель? — кисло улыбнулась нетраннер, проверяя на всякий случай, плотно ли на ней сидит её собственный облегающий кожаный костюм, никого, к счастью, не способный ввести в заблуждение относительно предпочтений в плане одежды.

Рейна слегка сочувствовала двум докторам, проводившим свои дни в этой выгребной яме, среди помешанных фриков, недалёких бустеров и вонючих бомжей, в грязи и хаосе Боевой Зоны – места, жители которого недостойны ни защиты, ни сострадания. Воспоминания о ней проносили лишь боль. Здесь она не получила ничего, смогла вырваться наверх благодаря удачному стечению обстоятельств и собственному таланту – причём, несомненно, в соотношении двадцати к восьмидесяти, не меньше. Где-то недалеко от клиники раньше была расположена безымянная контора, единственное окно которой освещало улицу, залитую техническим маслом и блевотиной, потусторонним тёмно-зелёным светом, а теперь же, благодаря Рейне, было темно, мертво и выбито. Во дворике дома её родителей по-прежнему лежала мусорная куча, ставшая за прошедшие годы ещё выше, а подвалы заброшенной церкви, с которыми судьба Рейны была когда-то плотно связана, теперь заняла очередная банда.

Боевая Зона – это место, где время заморожено, а зверства происходят каждый год, будто нарождаясь согласно дурному циклу в компьютерной операционной системе, запущенному кем-то ужасно криворуким и неумелым. Рейна посмотрела на часы.

Всего через пару минут ей вновь придётся сесть в такси и уехать отсюда в корпоративный район, зеркальные небоскрёбы, дорогие частные клиники с улыбчивыми молоденькими азиатками и ухоженные, уютные, искусственные парки которого представляют собой полную противоположность тому, что она видела сегодня здесь. Неизвестно, когда она вернётся, и вернётся ли вообще. Посещение клиники Бордо немного приободрило нетраннера. Потому что девушка вспомнила о временах, когда всё было несравненно хуже.

И едва ли может снова дойти до такого. Что бы она не сделала.
Ведь любовь – не более, чем просто акциденция.

Лишь бы этот потомок свиньи не уехал раньше времени.
Иначе придётся вызывать новое. Это было бы… несколько несвоевременно, несомненно. Рейна очень любила пунктуальность.

[Osidius the Emphatic]

Голос Майами как будто вытащил Тессу из задумчивого забытья. Вовремя: забытье посреди этой улицы с пятью тысячами налички в кармане могло оказаться слишком дорогим, чтобы она могла заплатить по подобному счету. Мысли о том, что пока она не слишком замотивировала лидировать или тянуть одеяло на себя, заставили рассмотреть предложение медиа до того, как велеть ей убираться на лаконичный адрес - из нескольких букв. 

 

Возможно, Тесса все же была замотивирована взять пульт управления происходящим в свои руки, но она была слишком не дура, чтобы заметить, что по факту к браздам (что за хрень вообще эти "бразды"?) правления была банально не готова. Ей не хватало: опыта, хватки, способности ориентироваться. А кто как не медиа мог подучить ее последнему? И неважно, что от ее фразочек или поводов дое*аться до других Сейдж подташнивало уже на уровне подсознания. Главное, что она умела то, чего не умела Сейдж, и фиксер всеми силами пыталась увидеть в Мэй святой грааль, на свет которого сегодня нужно будет шевелить копытами.

 

- Что за место? - спросила она только когда они были у цели (были ли?). В конце концов, иногда лучше проглотить, чем сплюнуть, чтобы поговорить. Если уж твоему партнеру так нравится.

[Leo-ranger]

Information Sellers

(Фиксер и Медиа)

 

Информация всегда остаается информацией. Грубая и правдивая, лживая и фальшивая, накарябанная на скорую руку на бумажке или презентованная в виде двухчасового репортажа с профессиональной пост-обработкой - информация никогда не меняет своей сути. Она всегда будет самым сильным наркотиком. А вы- дилеры. Одни из лучших во всем городе.

 

И знать как собирать информацию и как её продавать было вашей профессией, если не талантом. Быть может, именно поэтому вас и решил нанять корпорат - стабильные поставки слухов это намного полезней, чем многие думают. И если у тебя есть люди, которые умеют узнать нужное, или распространить ту информацию, которая тебе полезна - ты уже имеешь власть над этим городом. А такие люди как Андервуд ценят власть больше всего на свете. Даже больше денег.

 

А потому удивительно, как этот мудак решил вообще не тревожить себя обеспечением безопасности двух наиважнейших членов своего маленького отряда, просто выкинув их посреди Боевой Зоны, самого опасного места во всем Найт Сити, особенно посреди ночи. Оставалось лишь похвалить корпората за его гениальность.

 

Благо, сегодня везение было на стороне торговцев информацией - их не сожрали крысы-мутанты, не прирезали за горсть евробаксов и не изнасиловал впавший в киберпсихоз ветеран, которого бедность и жестокость вынудили присоединиться к бустер-банде. Разумеется, жителю нормальных районов города имени Ричарда Найта отсутствие таких событий во время вечерней прогулки могло показаться нормой, однако те, кому приходилось влачить своё существование в этих лишенных закона района, молились на то чтобы каждый день был столь спокойным.  

 

Вы проходите через полуразрушенную арку и пересекаете опустевший дворик. Откуда-то сбоку появляется четверо человек, все в кожаных куртках из-под которых проглядываются бронированные футболки. На поясе у каждого из бустеров висел УЗИ, а в руках они сжимали ножи. Когда до вас доходит что они идут в вашу сторону вы ускоряете шаг, уже готовясь сорваться на бег или вытащить оружие. Но нет, они проходят за вашими спинами и с криками "Где деньги, мразь?!" начинают вламываться в чью-то дверь. Пронесло.

 

Вопрос Тессы отпадает сам собой когда она видит здание, к которому направилась журналистка. Этот гроб-отель был знаком тебе: "Ночное блаженство" было весьма популярным местом, правда больше потому что здесь была охрана которая отгоняла излишне агрессивные элементы общества подальше, нежели из-за отличного сервиса. А ещё, за дополнительную плату, тебе могли отсыпать еды, по качеству равной собачьему корму, и многие юные фиксеры начинали здесь свои карьеры наркоторговцев.

 

Ресепшн был практически пустым,  работник этого места - щуплый парень с короткими сиреневыми волосами - сидел на столике и о чем-то болтал с мужчиной в длинном пальто, порой поглядывая в стоявший рядом экран старенького ТВ. Перебросившись с явно незаинтересованным в разговоре работником парой предложений, мужчина повернулся к двери.

 

Иногда жизнь дает под дых резко и без предупреждения. Для Тессы такой момент настал сейчас, когда на её глазах младший брат убирал в карман пакетик с травой и пачку евродолларов. Когда она в последний раз видела Алена тот, потерявший очередную работу, с восторгом рассказывал о том что придумал для себя новое занятие, которое обязательно понравится Тессе, и о том что это пока большой сюрприз. Ну, сюрприз действительно удался. Удивительно как до ней не доходила информация о братике. Возможно тот был просто слишком мелкой рыбешкой, чтобы проходить по её каналам.

 

Увидев лицо неизвестного Майами парня в пальто, Миду вдруг побелел и стал пятиться к выходу. Это не вызвало у медиа никакого удивления, но возможно, раздражение на оператора, который умудрялся не просто делать что-то неправильно, но и в общем существовать не так, превысило бы все границы, если бы в тот самый момент у Мэй не зазвонил бы телефон. А сбрасывать звонок своего прямого начальства редко было хорошей идеей.

[Лакич]

- Сначала ты закидываешься "всем таким", а потом умираешь от этой дряни, - недовольно проворчал Бордо, стряхивая со своего пальто невидимые пылинки, намекая своему другу, как вот этот конкретный медтех относится к слишком уж рьяной реакции на невинную шутку. И все равно, что с равной степенью на месте Уинстона мог быть любой бродяга с улицы. Или не "любой", учитывая, что бандиту нужно было пробиться через двоих фриков внизу или пробраться с другого хода. Обычные идиоты с улицы таким не занимаются.

Слишком вычеркнутые эпитеты и метафоры гостьи он оставил без комментария, лишь сразу, недовольно фыркнув и присаживаясь за стол, где сейчас целым ворохом были разбросаны всевозможные документы, рецепты и записи. Да, бумага была все еще популярна в 21 веке. Интересно, что будет, если кто-то изобретет вирус, уничтожающий ее?

 

Бред какой-то.

 

- Во всем виноваты муслимы. По крайней мере, так считает BioTech, - Уинстон протянул руку к электрическому чайнику, включая его, - мы поболтали, померились причендалами. Стали свидетелем неудачного ограбления, поубивали кучу народа. Кучу невинного народа пришлось вытаскивать с того света. Повстречал, - Бордо поморщился. Его взгляд был полностью сосредоточен на чашке, которая валялась на столе; медтех явно прикидывал, можно ли ее использовать или именно в ней он недавно синтезировал яд для одной банды, - пару знакомых. И сразу прикатили сюда. Вроде всё. Большую часть работы, - последовал многозначный кивок в сторону Рейны, - выполнили эти любители-пощеголять-в-Сети. Фрики.

Он выдержал паузу, заливая кипяток в чашку.

О да.

Самое вкусное он оставил на последок.

- Как я уже сказал: да и всё, - кинув в кипяток пакетик с чаем, который в целом был просто набором не особо качественной химии, словно невзначай, Уинстон добавил: - еще ту дрянь продал, ту самую, да-да. Стиви Стоксу.

[Кафкa]

— О, это было совершенно несложно, — самодовольно усмехнулась нетраннер, — всего-то вырубили парочку защитных программ и расшифровали файлы. Дата-форт фанатиков был отвратительно защищён, там даже искусственного интеллекта не было, — девушка закатила глаза, демонстрируя, мол, какого чёрта она должна заниматься чем-то настолько примитивным, — тем не менее, обнаруженное нами радикальным образом повлияло на пересмотр дальнейших планов. И то, что могло быть выполнено просто хорошо, теперь пройдёт шикарно. Ну, до скорого.

Гордости Рейны, несомненно, польстило, что хоть кто-то оценил её работу по достоинству. Она ответила на кивок прощальным взмахом руки, спустилась вниз, где её всё ещё поджидало такси. Бросила на клинику Бордо последний взгляд перед тем, как отправиться. Ей не очень-то хотелось как-нибудь узнать, что это место превратилось в разорённые руины. Помешанные на имплантах и химии члены местных банд способны на многое, в том числе и на то, чтобы причинять себе самим откровенный вред. Если у тебя настаёт киберпсихоз, ты уже не соотносишь каждый свой поступок с рациональными принципами, очевидно.

Есть в Найт Сити гораздо более подходящие места для того, чтобы вести медицинскую деятельность.
Она была уверена, что медтех об этом знал.

Рейна захлопнула дверь машины – может быть, чуть громче, чем следовало, потому что расплывшаяся рожа водителя недовольно поморщилась – и назвала адрес ресторана в Вест Хиллз. В этот раз ехать не пришлось слишком долго, и Рейна всего только через несколько минут смогла лицезреть впечатляющие перемены. Покосившиеся и захудалые лотки, торгующие странными товарами происхождения не менее сомнительного, чем их внешний облик, сменились на аккуратные ряды дорогих магазинов, в стеклянных витринах которых отражался рассеянный свет наступающего утра. Люди вокруг спешили по делам, на крупных рекламных экранах отображались текущее время, погода и краткая горячая сводка последних новостей. Подстриженные деревца украшали улицы, частично затенённые доходящими чуть ли не до небес зданиями, в душных офисах которых назревал очередной рабочий день. На краю горизонта розовела полоса рассвета, пробивающегося сквозь кремовые облака. Вест Хиллз был полон жизни круглосуточно, но утром оживления здесь куда больше.

Такси мягко влилось в вереницу других схожих чёрно-жёлтых машин, и наконец-то остановилось рядом с рестораном, в котором была назначена встреча. Рейна вышла, не поблагодарив, и даже не подумала заплатить чаевые. В следующий раз она не сделает досадную ошибку, разъезжая полночи в чём-то, столь противоречащим её статусу. Не оглядываясь, девушка направилась ко входным дверям.

Некоторые вещи просто нужно сделать, и всё.
Чтобы потом не сожалеть об упущенном добрую четверть жизни и не терзать себя бессмысленными предположениями на тему того, что могло случиться, если бы...

[Leo-ranger]

Heart's Desire
(Нетраннер #2)
 
Найт Сити был городом который никогда не спал - или просыпался очень рано, все зависело от того, Бегущий по Грани ты или простой обыватель. Сейчас серая масса офисных клерков, продавцов и обслуживающего персонажа медленно, ещё не проснувшись, плетутся по улицам, чтобы через 12 часов точно так же плестись домой. Твой и их миры никогда  не пересекутся, ты никогда не будешь знать, каково это - сутками сидеть и подписывать бумажки да набивать текст документов, а они никогда не увидят другую грань реальности - полную жизни, смерти, драйва и адреналина, мир чокнутых бустеров и радикальных культистов, хрома и мяса. Возможно, оно и к лучшему, что ваши миры никогда не сойдутся: массы могут опосить любую культуру, и даже Улица не была исключением из этого правила.

 

Ты чувствуешь себя глупо признаваясь в этом, но ты чувствуешь волнение перед предстоящей встречей. Сердцебиение отказывается униматься и ты уже трижды поправляла прическу, используя окно автомобиля вместо зеркала. Это было так глупо, все равно тебе никогда не быть с этим человеком, но щемящему чувству внутри на рациональные доводы было без разницы. Ты закрываешь глаза и считаешь до трех, до пяти, до десяти. Вроде помогло.

 

Машина тормозит у нужного ресторана и укатывает, едва ты ставишь ногу на асфальт. У Боевого Такси всегда была куча заказов в их непосредственной сфере влияния и они не были большими любителями выезжать в другие районы города или кого-то ждать. Из-за тебя таксисту пришлось делать и то, и другое. Ты бросаешь последний взгляд на машину и поворачиваешься к ресторану. "Princippi" гласит вывеска, под которой стоит светловолосый мужчина лет двадцати пяти. Пожалуй, ты бы и не узнала Альберта Сойера, если бы он бы не каблуки, на которых он стоит и ходит увереннее тебя. Обычно ухоженный молодой человек выглядит взъерошенным и помятым, словно он не спал уже несколько ночей. Ты подавляешь своё волнение и подходишь к Альберту. Тот встречает тебя радостной улыбкой.

 

- Я так рад что ты пришла! - восклицает он и берет тебя под руку, ведет ко входу. Ты замечаешь, что его бьет легкая дрожь, но сам корпорат то ли не замечает этого, то ли не подает виду. - Я очень волновался, думал, что ты уж не придешь. Видимо, стоит иметь побольше веры, - он неловко улыбается и делает знак хостес. Тот кивает и ведет вас к одному из свободных столиков на двоих.

 
 

[Кафкa]

Клубок сомнений медленно зарождался в сознании Рейны, мысль цеплялась одна за другую, и весь процесс многократно усиливался природной подозрительностью девушки, взращённой в ней жестокими жизненными обстоятельствами и печальным опытом прошлого, который гласил, что никому нельзя доверять – никому, кроме, может быть, одного человека, и Альберт Сойер, несомненно, не являлся этим самым единственным. Однако девушка ничего не могла с собой сделать, ибо влюбленность – опасная штука, способная лишить человека далеко не только разума... будто этого самого по себе недостаточно. Очевидная тревожность Альберта вполне может быть связана с чем-то ещё. Легко сделать вывод, что будь чувства изначально взаимны, история их взаимоотношений развивалась бы по совершенно другому руслу.

Когда Дженна Ларс, эта чёртова индонезийка, о которой Рейна в своё время раскопала достаточно много информации в Сети, встала между ними, нетраннер поняла, что любой удобный её душе исход из этой ситуации будет, так или иначе, объективно неблагоприятным для обеих сторон. Невозможно было просто заставить её исчезнуть, сгинуть прочь, как Рейна предпочитала обычно обходиться со своими врагами. Ларс не была левым лицом, а тоже работала на Petrochem, корпорацию, специализирующуюся на нефти и масле, с тысячами километров собственной плодородной земли, где произрастает пшеница, необходимая для производства CHOOH² – особого типа алкоголя, используемого в роли топлива после кризиса поздних девяностых и разработанного Biotechnica. Собственно, с этого момента и началось возвышение последней.

Рейна любила Сойера, но всё-таки была не из тех людей, что могут позволить неадекватным чувствам разрушить собственную жизнь.
Есть моменты, когда нужно уметь отказаться, верно?

Наконец, хостес подвёл их «к одному из самых комфортных мест в ресторане», как невольно подумала Рейна. Она присела на краешек стула, устремив взгляд на Альберта. Сердце билось неестественно сильно, и нетраннер хотела вырвать его из груди с мясом и кровью, заменив бесполезный, но серьёзно достающий сгусток мускулов на девственно чистый, бесстрастный сплав из электричества и стали.

— Веры?.. Это качество необходимо тем, кому больше не на что положиться, — осторожно заметила Рейна, не понимая, какой смысл так явно беспокоиться – ведь их отношения давно прошли, а значит, планируется что-то ещё, что-то иное. Подозрение о том, что её доверием хотят взять и воспользоваться, ворочалось где-то внутри, на краю сознания, как медведь в далёких сибирских пещерах, — ну что же, я симметрично рада видеть тебя, Альберт. Ты просто внезапно решил поболтать за бокалом вина в моей компании, или для нетраннера возникла неплохо оплачиваемая работа? — последние слова она произнесла слегка шутливым тоном, прекрасно понимая, что бывший любовный интерес не стал бы прибегать к её услугам для того, чтобы решить какую-то мелкую корпоративную проблему, когда можно найти множество более… нейтральных лиц.

Или…
Или же характер работы предполагал анонимность и определённый уровень доверия. А следовательно – нечто, несомненно, затевается. Нужно быть очень осторожной. Она снова на остро заточенном краю, и любая ошибка может обойтись отнюдь не одним разбитым сердцем.

[Тaб]

Стиви не отвечает, он отворачивается, продолжая нависать над трупом, стоя на одном колене. Он чувствует, как первый порыв, самый естественный, животный, тухнет, точно спичка, зажжённая на ветру. Он ощущает, как первобытная ярость, сводящая мышцы спазмами злобы смешивается с другим чувством, столь же естественным и животным, образуя взрывоопасный коктейль, будоражащий кровь. Стиви знает рыжеволосую слишком хорошо, чтобы её любить. Он слишком много раз пытался слушать её музыку и не проблеваться, чтобы любить и её. Он знает её голос, смодулированный электроникой, слишком безжизненный и вылизанный, он знает наизусть четыре аккорда, которые она играет в каждой песне, он знает каждый штамп, из которого состоят её тексты, и всё же… Стиви хочет её трахнуть.

Стиви суёт руку в карман, быстрое и мимолётное движение, но не настолько быстрое, чтобы его не заметили. Он вскакивает на ноги, так резко, что становится похож на уличного торчка, @#$%@вшего спидов. Он знает, что и выглядит в точности, как торчок, @#$%@вший спидов, но это тот самый случай, когда столь сомнительный стиль идёт только на пользу. Стиви подскакивает к рыжеволосой одним безумным прыжком, не давая времени среагировать: рассмеяться, толкнуть кого-нибудь плечом, бросить тупую шутку. Он близко, слишком близко, чтобы это вызывало смех. Стиви видит, как в глазах Хейли мелькает что-то похожее на страх, а она — нездоровый блеск; Стиви делает шаг за шагом, пока они не оказываются лицом к лицу, а Хейли неловко пятится, Стиви выбрасывает руку, в которой блестит что-то металлическое, и Хейли чувствует, как оно вонзается ей в живот…

Стиви начинает хохотать, хохотать, как конченый психопат, схватившись за живот, и закрыв слезящиеся глаза, ещё раньше, чем Хейли понимает, что это были ключи. Он никогда не был образцом здравомыслия, и, пожалуй, никто в этом мире не удивился бы, заколи её Стиви по-настоящему. Однако, сегодня был не тот день, Стиви и так успел запачкаться кровью, и не хотел продолжения банкета. Смех смолкает, и заляпанный кровью переулок наполняется тишиной. Тишина неприятная, и прежде чем Хейли заполнит её руганью, а то и решит реально прикончить Стиви, он решает перейти к конструктивному диалогу:

— Так и будем шутить да играться, или можем займёмся чем-нибудь полезным? — он кивает в сторону неприметной двери, откуда появилась Хейли вместе со своей группой. — Наладим отношения, так сказать. Один раз живём, а?

[Leo-ranger]

Doctor Jekyll and Doctor Hyde
(Медтех)
 
- Подожди, Стиви Стоукс это тот рокер который играл олдскул пока не вышел в тираж? - Джекилл удивленно присвистывает, закидываю оставшиеся таблетки обратно в нательный карман и закрывая его. Твой коллега не выглядит слишком встревоженным тем фактом, что рокербой, возможно, умер, даже наоборот - в его глазах блестит неподдельный интерес. - И что, как прошло? Наркотик имел тот эффект который планировался? - чуть подавшись вперед спрашивает медтех, который, кажется, даже не обратил внимания на исчезновение Рейны. 

 

For every bad Rockerboy there is equally bad Rockergirl

 

Они смотрят на тебя и их лица меняются практически за мгновения: шок, удивление, отвращение. Ни Уильямс, ни её прихвостни, судя по всему, твоего гениального отыгрыша не оценили. Она смотрит на тебя как на придурка - может ты и есть придурок, но разве быть идиотом не веселее чем быть как все?

По мнению девушки в которую ты только что ткнул ключом, видимо, нет. 

- Да, живем один раз, и на тебя время этой жизни я тратить не собираюсь, е###ный фрик, - она встряхивает волосами. - Особенно сейчас, когда у нас через полтора часа гиг. Пойдемте, парни, - с этими словами её группа обходит тебя и, на ходу раскуривая косяки, направляются к выходу из переулка.

[Тaб]

— С-с-суки, — только и срывается с пересохших губ Стиви, когда он видит силуэты, удаляющиеся из зассанного переулка. Он чувствует, как внутри что-то надламывается, точно кто-то выбил у него всю почву из-под ног, заставив напрочь растерять всю энергию и веру в себя. Он чувствует себя кинутым, оттого, что, быть может, впервые в жизни, решил поступить правильно, но лишь огрёб больше обычного. Стиви хотел разобраться с бандитом по чести: скрутить его, заставить говорить — если понадобится — кулаками — а там уже решить, как поступать; но лишь проломил ему башку, оставив валяться хладным трупом во всеми забытом тупике. Он хотел выжечь ненависть — любовью, пусть и не в самом высоком смысле, пусть и не потому что хотел счастья для всех и даром, и всё же, позорный отказ — последнее, что он заслужил.

— Суки, — повторяет Стиви уже твёрже, поджав губы в попытках задушить медленно закипающую злость, пока силуэты продолжают отдаляться, теряясь в густом тумане. Он отчего-то подумал, что один единственный трип всё изменит — наивный болван. Он решил, что начнёт с чистого листа, отринет ненависть, взрастит в своём сердце любовь, станет грёбанным всепрощающим Буддой. Стиви решил, что перестанет быть собой, и примет новую личину, оставив всё позади. Он забыл, что человеческая жизнь — грёбанный волчкок, который крутится, крутится, крутится на одном месте, пока не падает замертво. Он решил, что особенный, напрочь позабыв, что был всего лишь пылью на шахматной доске Найт-сити.

— С-У-У-У-У-У-У-КИ! — Стиви больше не сдерживается, орёт во всю глотку, раскинув руки в стороны, и вцепившись ногтями в кожу ладоней; вот только смотрит он не вслед группе, сгинувшей в цепких лапах Найт-сити, а куда-то на небо, словно там есть кто-то, кто мог бы его услышать. Он видит лишь серый небосвод; серый — даже не чёрный, слишком много света, слишком много ложного света, затмившего звезды и луну. Он горит круглые сутки, словно лампа над столом экспериментатора, что вскрывает лягушку живьём. Они и есть эта лягушка — все они, все те, кто очутился в этом городе, оттого ли, что искали счастья или богатства, поскольку бежали от ещё худшей судьбы, или просто потому что так повезло — плевать — это всё они, подопытные лягушки, которых убивают, медленно или быстро — плевать. Они лягушки, но кто тогда держит скальпель? Точно не Бог. Он умер. Недавно. Закинулся теми самыми таблетками, чтобы заглушить боль. Но ошибся. По-крупному.

— Суки… — в конце концов остаётся лишь тихий вздох; не взрыв, но всхлип, как говорит тот поэт, чьё имя никто не помнит, Стиви — не исключение. Он пятится, бросает взгляд на труп доходяги, что валяется у стены, заляпанной свежей кровью. Отчего-то, Стиви хочется его пнуть, да так, чтобы череп разлетелся на осколки, и он даже заносит ногу, скривив лицо в яростной гримасе, но… в последний момент что-то ему не даёт. Стиви кажется, что это ещё не сросшиеся осколки; того, что надломилось в нём пару минут назад, чем бы оно там ни было. Он лишь тихо вздыхает — снова — и плюёт себе под ноги, прямо на пыльный бетон — в первый раз. Оглядывается напоследок, сам не зная отчего, быть может, втайне надеется, что это была шутка, и сейчас Хейли вернётся, и… Ничего. Ничего не будет. Стиви качает головой, и, перехватив гитару покрепче, скрывается в ночи, следуя зову ложных неоновых звёзд.

[Leo-ranger]

Рокербой

Ты идешь по улицам, снова не зная куда и зачем. Идешь по улицам, которые трещат и ломаются, словно деревянная дощечка, от всего заполонившего их говна. Идешь по улицам и пытаешься увидеть в темных окнах и разбитом асфальте смысл идти дальше, но не видишь ничего. И все равно идешь дальше.

Ноги ноют и из-за горизонта Солгце боязливо пускает первые лучи, чтобы вскоре отвоевать своё право на свет у ламп, фонарей и неоновых источников света. Тогда ты останавливаешься и запускаешь руку в карман. Смотришь на пакетик и почти оикрываешь его, но потом засовываешь назад.

Как раз вовремя, ибо они появились перед трбой словно из ниоткуда. Два рослых мужика, белый и араб, у каждого при себе пистолет, а на лицах выжжены звезда и полумесяц.
- Стиви Стокс? - спрашивает араб.

[Leo-ranger]

Нетраннер #2

- Нет, никаких дел, решил просто пригласить повидаться, мы все же давно не виделись, - Альберт улыбается и берет меню. - Знаешь, узнать что нового, вспомнить былле. В старые деньки все де все было намного легче, не то что сейчас… - он усмехается.

Прошло, наверное, минут двадцать, ты немного потеряла счет времени, так как Альберт говорил размеренно, спокойно, почти без остановки. Он начал с рассказов о том, как его тревожат новости про массовые смерти людей и что виновные должны быть наказаны, что работай он в Biotechnica он бы уже бросил все силы на то, чтобы разобраться с этой проблемой, как он устал от работы в Petrochem и о проблемах финансирования компанией его отдичных проектов, про множественные кредиты, которые себя не окупили и про долг в полторы тысячи евробаксов, за которым вот-вот должны придти коллекторы, с которыми он не знает что делать. Глядя на грустное выражение лица мужчины ты даже почувствовала некую печаль и сожаление. Бедняга и правда выглядел потасканным.