ЭПИЛОГ
...В этот вечер в таверне Лотеринга был аншлаг.
— Глубинные тропы, затерянный тейг, секреты лириума, высший дракон? — разинув рты, поочередно спрашивали слушатели.
— Да чаво вы энтого нелюдя слушаете, он ж пьян вусмерть!
— Да! И какой дебил бы пожертвовал собой добровольно? Чушь!
Бодарт подскочил, надо сказать, очень резво для пьяного гнома, в мгновение приблизился к последнему болтуну и что было силы приложился тому по уху. Мужик полетел и врезался в стену таверны.
— Ах ты гребаный коротышка!..— начал было возмущаться мужчина бандитской внешности, пробуя подняться, как тут же осекся: поставив одну ногу на ему на грудь, над ним навис гном, вытаскивая из-за спины секиру.
— Что ты там вякнул, сучья морда? Ну-ка повтори, мне, видимо, надо укоротить твой длинный язык. По самую шею, — злобно усмехнулся Краснобородый.
Бодарт не мог не заметить, как сзади к нему приближаются несколько здоровых дружков того, кто валялся на полу.
— Еще шаг, и порублю всех в капусту! — сверкнул глазами Радбирд. — Можете не верить, надсмехаться надо мной, но имя Реми не позволю поливать дерьмом. Да, может он и был козлом, но это решать уж точно не вам, нажье дерьмо!
С этими словами, гном нанес ужасающей силы удар сапогом в лицо того болтуна, после чего тот потерял сознание, целостность носа и несколько зубов. Бодарт медленно развернулся и, пошатываясь, пошел к выходу из таверны. Толпа расступалась.
— Псих! Нелюдь, чаво взять-то? Давайте, ребятки, толпой навалимся да одолеем? Че, сдурел, это ж Бодарт Краснобородый, Мастер Молота! Он еще в Неварре в той заварушке участвовал! Тьфу ты, сумасбродный гном! — шушукался народ.
Краснобородый, едва сдерживая ярость и вновь проступившие слезы, вышел на улицу. Он чувствовал некоторую вину за все, произошедшее в конце их путешествия. Ведь не попадись он тогда тейгу, могло все быть иначе…
Краснобородый топал по пыльному тракту, размышляя о тех, кому посчастливилось выбраться живыми вместе с ним. Он нисколько не сомневался, что судьба еще сведет его с парочкой потрошителей. Однако, что же до остальных? Гном вспомнил их «прощание».
«А эльфка-то повзрослела за этот поход, чтоб у меня борода выпала!» — усмехнулся про себя Бодарт. Он вспомнил её слова, которые, наверное, было бы трудно назвать прощальными. — «Вот чертовка, но если бы не она… Святые яйца Создателя! Я привязался к эльфийке! Тьфу ты! Старею, видать».
Гном поправил наплечный мешок и зашагал с еще большей целеустремленностью: сейчас главное добраться до Орзаммара, а дальше… А дальше посмотрим.
Бодарт, в сопровождении нескольких гномов из Легиона Мертвых, уверенно шагал по Алмазным Залам. Целью его были Хранители — еще бы, Краснобородому было что рассказать. Радбирд прекрасно понимал, что пролить свет на их путешествие так же опасно, как и умолчать о нем. Однако он решил доверить, пожалуй, единственным из гномов, кому было плевать на всякие мелочи, типа политики и внутренних распрей, однако кто заботился о гномах в общем.
— Мне нужен Хранитель Памяти! — рявкнул Бодарт с порога.
Гномы переглянулись недоверчиво, однако все же позвали требуемого.
— Мастер Бодарт, и что же привело изгнанного обратно в родную обитель? — учтиво поинтересовался пожилой гном.
— Хранитель, — чуть поклонился Радбирд. — Мне нужно кое-что рассказать. И желательно без лишних ушей.
— Хорошо, но что за тайны? Ладно, пойдем, но с нами будет мой приближенный Хранитель, дабы записать все, что ты расскажешь. Если посчитаем твою историю достойной, — добавил Хранитель.
Бодарт кивнул в знак согласия и пошел следом. Двое из Легиона замыкали компанию и, в дальнейшем, встали на страже, пока Радбирд говорил с Хранителем Памяти…
— Что ж, надобно признать, сведения очень любопытные. Фран, Браннворт, Страж Камня, красный лириум, — задумчиво гладил бороду Хранитель, выслушав рассказ. Он бросил взгляд на тряпку, смоченную кровью Краснобородого. Кровь поблескивала. — Мне жаль, что все так вышло, Бодарт.
— Именно. Тейг опасен, нельзя допустить туда кого-либо. Клянусь Камнем, ничего хорошего нам не принесет это знание! Король слишком много думает о своей собственной заднице и власти! — стукнул кулаком по столу Радбирд. — Но и молчать обо всей этой хрени я не мог, Хранитель.
— Хм… Я понимаю, и думаю, что ты поступил верно. Что касается твоей просьбы, — Хранитель кивнул в сторону секиры. — Думаю, Легион может тебе в этом помочь.
— Сочтем за честь, — кивнул один из Легионеров.
— Вот и славно. Этот Серый Страж сделал для нашего отряда, всех гномов и наземников гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Так пусть же имена Реми и остальных не пропадут в истории, останутся в наших Хрониках, — Бодарт глубоко вздохнул. — А секиру великана я прошу оставить в склепах Легиона Мертвых. Думаю, и Серые Стражи получат некоторые… гхм... реликвии.
Легионер коротко кивнул, принял секиру и удалился вместе со своим товарищем.
Бодарт проводил их взглядом и повернулся к Хранителю:
— Мне тоже пора. Все же теперь наверху мне даже больше рады, чем тут. Благодарю, — Краснобородый поклонился и направился к выходу.
— Интересная судьба, не считаешь? — негромко поинтересовался у своего помощника Хранитель Памяти. — Мастер Молота из Орзаммара, раскрывший заговор в Неварре, отыскавший затерянный тейг, выживший и принесший нам эти вести. Изгнанный и лишенный всего. Кажется мне, мы еще услышим о Бодарте Радбирде.
Хранитель, сложив руки за спиной, усмехнулся и вернулся к своим насущным делам.
— Эгей! Стоять-бояться! Гоните товар и золото и тогда, может быть, отпустим стариков и детей! — караван был остановлен группкой разношерстно снаряженных разбойников. — Ну! Кому сказал! Быстро!
Худощавый бандит уже обшаривал труп охранника возле телеги, сраженного арбалетным болтом.
— Эх… — донеслось из-за борта повозки.
— Эй, сказали никому не рыпаться, ты че… — не успел закончить худощавый, как на его спину опустился молот.
— Че там происходит, вашу мать?! Че за коротышка? — бандиты размахивали оружием.
— Задница Андрасте, вы никогда ничему не учитесь, да? — пробурчал Бодарт, перешагивая тело худощавого. — Ну, кто первый?
Гном оглядел разбойников и тут же бросился вперед, замахиваясь молотом.
Не прошло и трех минут, как караван был готов двигаться дальше.
— Бодарт Радбирд? Да, несомненно, это ты.
— Э? А ты еще кто, чтоб тебя порождения тьмы отодрали? — гном недоверчиво взглянул на фигуру за своей спиной. Человек (или эльф) был плотно укутан в плащ, лицо скрывал повязанный маской платок. Даже голос говорившего был бесцветен, и было непонятно, женщина или мужчина перед гномом.
— Неважно. У нас есть предложение… Вероятно, оно тебя заинтересует, — фигура издала короткий смешок. — Мы так надеемся, во всяком случае.
— Чуется мне, что эта опять какая-нибудь хрень, где придется рисковать моей задницей, — недоверчиво фыркнул Бодарт, но глаза его загорелись.
— Детали потом. Место и время встречи здесь, — фигура наклонилась и положила небольшой кусочек бумаги, придавив камнем. — Подумай. Но знай, это касается кое-чего, через что тебе пришлось пройти... И тех, с кем пришлось пройти.
Не говоря ничего более, фигура развернулась и через несколько мгновений, скрылась в зарослях.
«Не обошлось без магии», — подумал Бодарт, буквально кожей почувствовав волшебство. Радбирд подошел и, недоверчиво глядя в сторону зарослей, поднял бумажку. Не читая, он сунул её в карман.
«Сперва закончить задание, потом все остальное», — рассудил Бодарт и поспешил к доверенному ему каравану.
***
За окном бушевала вьюга. Не редкость здесь, но все же в такую погоду даже закаленные холодом андерцы предпочитают оставаться в своих домах, греясь перед камином и попивая горячий грог. Что же до непривычных — почти все они по прибытию хоть раз, но слегли с простудой. И Фелкин — не исключение.
Шалд, угрюмо урча, недовольно заерзала в кровати. Еще неделю назад она со вздохом поминала мягкую постель — теперь же потрошитель буквально лез на стенку от скуки. Глаза слезились, нос щипало, а выражение лица было запредельно далеко от счастья.
— Добей меня, будь добр, — хрипло произнес потрошитель, обращаясь к Хексу.
— Ага, сейчас, только меч возьму, — фыркнул тот, прикрывая за собой дверь и приближаясь к постели девушки. В руках у него была чашка с чем-то дымящимся и пахнущим травами. — Вот лучше, выпей. Предупреждаю, алкоголя в нем достаточно, чтобы свалить лошадь. Но тебе сейчас поможет.
Они все-таки выполнили свое желание — вернулись на родину бастарда, в Нордботтен. Город Фелкин показался каким-то приземистым, мрачным, похожим скорее на военное укрепление, чем на место, где жили обычные люди. Но с этими андерцами всегда не поймешь. Война была у них в крови, а уж учитывая, какая здесь была погода…
— Просто признай, что тебе нравится смотреть, как я страдаю, — фыркнула Шалд, приподнявшись с кровати и взяв в руку дымящуюся кружку. Толстое одеяло соскользнуло с плеча — и теперь стало видно, что девушка абсолютно голая. Хекс только недавно узнал, что она всегда спала нагишом — по крайней мере, когда не приходилось спать черт знает где, находясь в опасности.
В тех случаях она спала в доспехах, в обнимку с мечом.
С подозрением взглянув на дымящуюся чашку, потрошитель, закатив глаза, залпом выпил содержимое — и сдавленно ахнув, быстро поставил ее на прикроватную тумбочку. Хекс не шутил насчет алкоголя — совсем не шутил.
— Что-нибудь слышно за покупателя? — хрипло спросила девушка, закутываясь в одеяло, — Согласился на пятьдесят соверенов?
Рубин на проверку оказался настоящим сокровищем... и желающих им обладать собралось немало. Достаточно было пустить слух о существовании артефакта, защищающего от магии крови — и на них с Хексом буквально налетели жужжащие людишки. Как пчелы на мед. Конфликт с магами действительно оказался полезен — подозрение и нелюбовь простого народа буквально достигли своего апогея.
— Кое-что слышно, — бастард присел рядом, резко и с жутким скрипом пододвинув к себе стул. — Вот только есть один человек, который купит его за шестьдесят. — Он помолчал и вдруг странно улыбнулся. — Баронесса Аннабет фон Вольфер. Моя мать.
Пристально взглянув на брата, Фелкин склонила голову набок.
— И?..
— И она прислала нам приглашение на бал, — улыбнувшись еще шире, так, что острые клыки отчетливо заблестели в неверном свете масляной лампы, ответил Хекс. Покопавшись в карманах куртки, он протянул сестре помятое письмо. — Можешь сама проверить. Она не разговаривала со мной почти двадцать лет... И я совершенно не умею танцевать.
— Скажи, у вас на балах позволяется устраивать кровавые бани? Вполне вероятно, что этим все и закончится.
Аккуратно сложив письмо пополам, Фелкин положила его на пустую чашку — с тихонько икнула.
— Мне нужно что-нибудь знать о твоей родне прежде, чем они попадают от меня в обморок? — спокойно поинтересовалась она, садясь поудобнее и плотнее укутываясь в одеяло.
— Да не трясись ты, трусиха. Они андерцы, — пожал плечами Хекс, снимая куртку, сапоги и ложась рядом. Обняв девушку, он прижал ее к себе и задумчиво уткнулся в ее волосы. — Это, может быть, еще хуже, чем быть потрошителем. И кстати, ты голая. Знаешь об этом? — его голос стал чуть более хриплым, чем обычно, и в нем прорезались звериные нотки.
Шалд прищурилась. В глазах потрошителя заиграли нехорошие искорки.
— Трусиха?
Это произошло быстро. Ловко вырвавшись из объятий бастарда, Фелкин, извернувшись, оказалась верхом на нем. Ее левая рука лежала на его горле, на губах девушки играла кровожадная усмешка.
— Искренне надеюсь, что андерцам знакомо понятие «сатисфакция», — проговорила она, нависнув над мужчиной и болезненно царапнув кожу на его шее. Ее рот слегка приоткрылся — продемонстрировав Вольферу острые, похожие на клыки зубы. Зубы потрошителя были похожи на острейшую пилу — и, в отличие от Хекса, у которого изменились лишь клыки, у Фелкин был полноценный набор.
— Не знаю, что это, но пока мне нравится, — усмехнулся бастард, ничуть не испугавшись. Ему хорошо была знакома эта игра. Игра на лезвии ножа, на границе безумия, балансирование между настоящей жестокостью и страстью. И он с удовольствием был готов играть в эту игру с той, которую называл сестрой.
А когда через несколько дней на балу в поместье баронессы Нордботтена появились двое в одежде, явно не соответствующей поводу, поползли слухи. Слухи разнились от двора к двору, но основная мысль была одной — в городе стало на одного безумца больше. Когда эти двое, удовлетворенные теплым приемом, уехали в очередное путешествие, андерцы лишь вздохнули с облегчением. Хотя некоторые и скучали по выходкам, которые потрошители устраивали при дворе. Но их природа не позволяла сидеть на месте и гнить, живя обычной жизнью любого смертного. Им нужен был ветер в лицо, нужна была кровь на губах, танец со смертью и наслаждение жизнью. Без этого становилось слишком скучно. А скука, как известно, убивает сознание.
***
Крепость Вейсхаупт поражала воображение своей величественностью. В холодных горах, где жители были так же суровы, как окружающая их природа, и так же безжалостно сражались, как обитающие здесь волки и медведи, крепость была похожа на огромную черную скалу, лежащую в долине, приветствующую всех, у кого достанет духа постучаться в ее двери.
Именно здесь обосновались Серые Стражи, и именно сюда так долго добирались тонкая и молодая эльфийка в компании мага с бледным лицом и светлыми волосами, в котором каждый проходящий храмовник видел что-то странное. Но мундир Серых отгонял любопытных лучше, чем палка старика отгоняет шавок. И это Стражей совершенно устраивало. Их долгий путь пролегал почти через весь Ферелден, на юго-запад, через Морозные горы. Они останавливались в стольких тавернах и трактирах, что уже сбились со счета, но никогда и нигде не задерживались надолго. У них была миссия, которая по своей важности не уступала любому из заданий Ордена.
Нужно было сделать так, чтобы Серые Стражи узнали о том, что произошло.
А теперь, когда Аури и Рикард наконец достигли своей цели, эльфийке вдруг стало грустно. Их долгая дорога закончилась, впереди были серые будни, наполненные бесконечной борьбой со Скверной в собственных венах и выполнением заданий от Ордена. Ей нравилось путешествовать вдвоем с Рикардом, нравились трудности и испытания, нравилось то, что они ни перед кем не отчитывались. И быть с ним… просто быть рядом — ей тоже нравилось.
— Приехали, — тихо произнесла девушка, которая за все это время стала как будто на десять лет старше. В глазах появилось нечто, что сразу можно определить как печать пережитых ужасов. Наивность и доброта все еще оставались в ней, но уже не сияли так ярко, как когда-то. Она была Серым Стражем — Аурия Таримэль, но для Рикарда она все еще была девчонкой с добрым сердцем по имени Аури.
Молчаливо спустившись в долину, они пришпорили купленных по дороге лошадей и направились к крепости. Нужно было отчитаться перед руководством Ордена, получить задания, в конце концов, отдохнуть.
Маг ловко спрыгнул с коня. За время странствий его тело обрело былую подвижность. Вот и Вейсхаупт, солнце играло на склонах гор. Он с нежностью смотрел на эльфийку, взяв за повод ее коня и своего. Вскоре они подошли крепости. «Грифоны поднимутся вновь», сказали они. Это было старое приветствие. Массивные двери твердыни отворились, и перед ними предстала легендарная крепость Серых Стражей; именно тут зародился Орден. Кивнув стражникам, они вошли через огромные кованые ворота и оказались внутри.
— В это трудно поверить, — наконец сказала Фиона, скептически глядя на двух Стражей после того, как внимательно выслушала их рассказ. Подробно описав свои злоключения во время экспедиции, они замолчали в ожидании ее ответа. Вздохнув и поднявшись со своего кресла, эльфийка принялась ходить туда-сюда возле камина, заложив руки за спину. — ВЫ же понимаете это?
— Конечно, — ответила Аури, бросив предупреждающий взгляд на мага. — Но это так. Я могу подтвердить, что Рикард говорит правду. Если не верите, взгляните на его шрамы.
— Не стоит, — горько улыбнулась Страж-Командор, скользнув взглядом по двум своим подчиненным. — Но такая информация касается не только Ордена. Король Орзаммара должен узнать о том, что творится у него фактически под носом. Я немедленно пошлю ему сообщение, пусть организует проверку, привлечет Легион Мертвых...
— Этот пьяница не видит дальше своего носа. Мне не хотелось бы, что людей посылали на верную гибель. Если бы не жертва Серого Стража Реми, мы бы никогда не выбрались. — Рикард не понимал, откуда у него такая смелость. Он стоял, преклонив колени, но все же голос его звучал твердо.
— А что вы предлагаете? Просто позволить им игнорировать такую дыру в Завесе? — нахмурилась Фиона, остановившись и задумчиво глядя в пламя камина. — Ладно. Я должна подумать об этом... Вы можете пока на несколько дней остаться в крепости. Затем мой заместитель даст вам задание. Как раз недалеко отсюда есть кое-что, где требуется вмешательство Ордена, и я хочу, чтобы вы поехали. Возражения?
— Нет, Страж-Командор, — ответила Аури, поднимаясь и кивком попрощавшись, выходя из кабинета следом за Рикардом. Фиона проводила их взглядом, а затем провела ладонью по волосам, заплетенным в тугую косу. Вот это история...
Сев за письменный стол, она несколько минут размышляла, а затем обмакнула перо в чернила и принялась быстро что-то писать.
— Рик...
Эльфийка сонно моргнула, глядя в каменный потолок комнаты, которую им любезно предоставили Стражи. Трудно было поверить в то, что все закончилось — всю дорогу они все еще оставались под незримым влиянием Браннворта, но теперь, именно в эту ночь, Аури по-настоящему поняла, что свободна. Свободна от ужаса, от постоянной опасности, от того, кто так легко может поработить разум... и уничтожить его.
Она лежала на кровати рядом с магом, положив голову ему на плечо и задумчиво поглаживая его волосы. За окном царила темнота, освещаемая лишь факелами патрульных, то и дело проходивших мимо. Через несколько дней придется уехать, но сейчас они могли наконец расслабиться. В голове Аури вертелись мысли о том, что они могут просто сбежать... поехать, например, в Орлей. В Вал-Руайо чудные пирожные, которыми маг обещал угостить ее когда-нибудь. И можно будет забыть о смертях и о холоде, который все время таится в темных углах.
— О чем ты думаешь?
Он медленно перебирал ее длинные каштановые волосы, глядя, как свет свечей играет на них.
— О нас, о том, что будет дальше. — Маг вдыхал аромат ее волос и наслаждался покоем. — Как тебе у Серых Стражей? А еще я познакомлю тебя со своей сводной сестрой. Она тоже Страж, и у меня есть для нее подарок. О разном, Аури. — Наг запищал под кроватью. — Так много всего произошло с нами и еще произойдет, но мы будем вместе. А это главное… не важно, где, главное, что с тобой.
— А ты не думал о том, чтобы... просто сбежать? — спросила она, вдруг подняв голову и глядя ему прямо в глаза. Из-за стен доносились приглушенные голоса. Стражи еще не спали, но с дороги Рикард и Аури слишком устали, чтобы вместе со всеми спускаться к позднему ужину. — Помнишь... мы ведь хотели поехать в Вал-Руайо. Стражи найдут нас, как ты думаешь?
— А как же долг, Аури? Взять вот так, сбежать… ты же видела тварей. Мои родители были убиты ими, а еще Скверна в нашей крови. Может, попросить Фиону перевести нас потом в Орлей? И я маг, Аури, только мундир Стража защищает меня. Я не могу прятаться всю жизнь, ты же видела, как на меня смотрел тот капитан храмовников. Орлей не лучшее для нас место, там полно шевалье. Не таких, как Ансельм. Для них эльфы как домашние питомцы. Вал-Руайо прекрасный город, но там теперь война. Не знаю, где для нас в мире найдется место.
Аури помолчала, не зная, как ответить на это. Она знала о мире слишком мало, чтобы угадать, где их могут принять. Где они могли бы жить, как нормальные люди… относительно. Люди со скверной в крови. Но ведь должно же быть такое место!..
— Спокойной ночи, Рикард. Я тебя люблю, — прошептала она, склонив голову на подушку и закрывая глаза. Она подумает об этом завтра. А сейчас… ей хотелось насладиться покоем и тишиной. И ощущением тепла, исходящим от мага, который лежал рядом с ней.
На следующий день они, отказавшись от дальнейшего отдыха, уехали. Заместитель Командора дал им карту и указал на место, где, по данным разведки Ордена, располагался лагерь малефикаров. Обычно Стражи не принимали участия в таких вылазках, но храмовники не вступали в переговоры с магами крови, предпочитая сразу нападать. Фиона лично хотела удостовериться, что с отступниками можно договориться прежде, чем начнется бойня. И Рикард был тем человеком, который действительно мог выполнить это задание.
«Убедись, что они ушли, Рик, — сказала Фиона напоследок, когда Аури и маг уже выезжали. Внимательный взгляд эльфийки остановился на его лице, и она странно улыбнулась. — А если не уйдут… Помоги им. Хватит уже смертей. Хватит магам проливать свою кровь понапрасну. Пусть приходят сюда — я приму всех».
Все-таки она была великой чародейкой и великой женщиной, подумала Аури, когда им с магом выдали лучших лошадей, и они выехали туда, где на горизонте занимался рассвет.
Солнце начало свой медленный и торжественный путь. Резвые лошади несли их вперед к судьбе. Что будет дальше, они не знали. Впереди у них была любовь, свобода и целый мир. Маг чему-то улыбнулся, пришпорил лошадь и поехал рядом с Аури... Он нашел ее свою любовь, и пусть небеса прольются огнем, пусть мир опять окажется на грани пропасти, даже это теперь не сможет разлучить их.
А когда война все-таки разразилась… они были готовы.
***
Гейджин, закрыв глаза, с явным видом наслаждался манипуляциями умелых рук слуги. Это его всегда успокаивало и расслабляло. Но не сейчас, когда предстоял такой важный визит. От него будет зависеть многое, очень многое.
Жаль, что Арстемий уехал почти сразу, как они вернулись. Сказал, что нужно кое-что уладить, да так и не вернулся...
— Просто божественно… Где ты этому научился? — спросил мужчина, приоткрывая один глаз.
Конопатый юнец вынул изо рта шпильку и фыркнул:
— Подрабатывал как-то у одного орлесианца… Мне сопровождать вас?
— Пожалуй, не стоит. Сторожи дом, пока я не вернусь. Мои записи в условном месте?
Слуга кивнул. Затем еще раз критически осмотрел прическу Гейджина и наконец, удовлетворенно выдохнул:
— Готово.
— Спасибо, — улыбнулся мужчина, осматривая себя в зеркало. Пацан оказался чудесным цирюльником — его волосы были идеально гладко зачесаны, собраны в высокий хвост и отливали сталью. После посещения Браннворта, в волосах Гейджина прибавилось седины.
Он набросил на плечи нажий плащ, и взял поданные слугой клинки.
— Надеюсь, обойдется без эксцессов. Иметь дело с тевинтерцами… — Гейджин покачал головой. — Скорее всего, вернусь через пару часов, если все пойдет, как надо.
Он взял в руки завернутый в бархат пакет и вышел из номера «Покусанного Дворянина».
Особняк, возле которого спешился Гейджин, сдавался внаем богатым иностранцам, и находился в глухом переулке квартала знати Денерима. Предупредительный слуга подхватил Тэнгу под уздцы и отвел на задний двор. Впрочем, случись что-либо непредвиденное, и по одному свисту хозяина, боевой жеребец был бы у крыльца.
В холле — темном, с занавешенными темными портьерами окнами, Гейджина встретила безмолвная служанка (а может — немая рабыня) и сделала знак идти за ней.
Зал, в который они вошли, тоже был темным, впрочем, как и весь дом. Он освещался только светом камина. Длинная, темная фигура сидела в кресле, царапая подлокотник костлявыми пальцами.
— Я ждал тебя!
— Не сомневаюсь. Ты ведь знал, что я добыл это? — Гейджин развернул сверток и показал ему серебристый куб с алыми узорами.
— О, да! Работа всей жизни моего наставника! Великий Делириум Тременс, магистр, отбывший в Браннворт, для развития проекта… Какая ирония — он всю свою жизнь пытался постичь силу красного лириума, а в итоге этот же лириум его и сожрал… Дай сюда! — цепкие сизые пальцы с невиданной быстротой выхватили артефакт у Гейджина и спрятали в рукав мантии. — Плату возьмешь у рабыни.
— Плату? Но ты мне обещал кое-что другое! — глаза мужчины свирепо вспыхнули. — Как же твои слова о воинстве, о кораблях кунари?! Я едва жизнью не заплатил, что бы достать тебе эту игрушку, ты же…
Он не договорил. Магистр свирепо зашипел, а в следующий момент какая-то невиданная сила ударила мужчину так, что он отлетел на десяток футов и распластался у стены.
— Убирайся вон, ничтожество! Или я вытащу из тебя внутренности для своих опытов! Скажи спасибо, что я вообще соизволил тебе заплатить!
«Идиот! Какой же ты сказочный идиот!» — пронеслась в голове мысль, пока он пытался встать на ноги. «Что же тебя жизнь ничему не учит, а? Сначала — Араши, потом — работорговцы, Фран, теперь этот тевинтерец… Сколько тебя еще будут тыкать носом?»
Сильные руки охранников подхватили Гейджина и потащили прочь из зала.
Его вышвырнули с парадного входа, как мешок картошки, и напутствовали в след маленьким мешочком с деньгами. Похоже, не больше пяти золотых. Тевинтерец, видимо, расщедрился…
Он вытер перчаткой кровь из разбитой губы. Она слабо мерцала, словно имея легкий налет перламутра.
Зря ты это затеял, тевинтерец! Ой, зря!
Приняв ванну, и облачившись в парадную мантию, Магистр был готов к ритуалу. Строжайше приказав рабам не высовывать нос из подвала, под страхом смертной казни, мужчина проследовал в свою лабораторию. Там все было приготовлено уже заранее. Куб покойного Тременса возлежал посреди комнаты, испещренной магическими символами из свежей крови.
Первым делом, тевинтерец разрезал себе руку, дабы кровь попала на куб.
Ему нужна была кровь. Именно кровь настраивала артефакт на своего «хозяина», в противном случае, ритуал мог закончиться весьма плачевно.
Далее он начал нараспев читать заклинания, отчего алые рисунки на кубе вспыхивали и начинали перемещаться. Сбросив мантию, магистр остался обнаженным, и присел возле куба, не переставая читать заклинания. Он взял его в руки, повертел, нажимая в определенной последовательности части его рисунка и… куб раскрылся, как цветок, в средине которого горел алый кристалл.
— О, да… — тихо прошептал тевинтерец. — Дай мне силу!.. Дай мне свою силу!
Дрожащие пальцы коснулись кристалла…
Его подбросило вверх, и он остался парить посреди комнаты. Из кристалла протянулись тонкие алые нити, похожие на щупальца, которые впились в его тело. Он чувствовал, как по венам разливается тепло, жизненная энергия, он чувствовал, как его тело крепнет, обновляется, в его голове звенела песня…
Завеса истончилась, почти полностью. Его окружали тени. Тени тех, которые пали по его велению, тени замученных рабов и тени Хранителей Камня. Их было шесть. Темные, в плащах с капюшонами и безликих масках, они окружали его, своего господина, ожидая приказов…
«Доступ воспрещен!» — внезапно взорвался в его мозгу стальной голос. «Проверка на идентификацию не пройдена! Запустить процесс прерывания!»
Песня лириума превратилась в какофонию безумных звуков, куб моментально захлопнулся, разрывая соединяющие его с телом нити, а в жилах магистра вспыхнуло пламя, ввергая его в агонию. Он закричал — крик застрял где-то в горле. Его тело больше не слушалось, оно видоизменялось, подчиняясь лириуму — рвались мышцы, ломались кости, черная, с перламутровым оттенком, кровь, лилась из открытых ран... Теперь магистр уже не походил на человека — изувеченный и перекрученный, он напоминал какое-то чудовище.
Тени пропали, все, кроме одной. Тень последнего Хранителя, и уже теряя сознание от нечеловеческой боли, он увидел, что Тень на самом деле более чем материальна…
Утром останки магистра обнаружили рабы. То, что от него осталось, висело на люстре. И воняло. Останки выглядели чудовищно, казалось, что бедного тевинтерца зажевала какая-то тварь, а потом, побрезговав, выплюнула. Пол весь был залит черной кровью. Серебристый куб пропал. Никаких следов внешнего вторжения не было обнаружено.
— Хм, так — эти пойдут тевинтерцам, эти — магам, вот эта партия — в Церковь, ну и правителям других стран — Гейджин еще раз проверил, пересчитал книги на столе и разложил в нужном порядке.
Наг забрался ему на плечо, осматривая рукописи:
«Монахи уже прислали копии?»
— Ага. Месяц ушел на переписывание моего великого труда. — Как тебе? Научные труды: «Затерянный Браннворт — маршрут и описание», «Браннворт — ловушки, и как их избежать», «Тейг Браннворт — тайный эксперимент гномов и тевинтерских магистров», «Браннворт — вся правда о затерянном тейге и его Страже», «Красный лириум — я это пробовал!», «Браннворт — в поисках древнего тейга», ну и книга для детей — «Приключения в затерянном тейге». Приложением к каждой книге идет карта Браннворта, само собой.
«Автор — Делириум Тременс?» — удивился Тэнгу.
— Ну, имени тевинтерца, окончившего свои дни на люстре, я так и не узнал. — пожал плечами Гейджин. — Пришлось взять имя его наставника.
«И… Для чего это все?» — спросил он, хотя он прекрасно знал ответ.
— Кхм… «Что б народ созывать,
древний тейг откопать
и предательнице люлей надавать…»
Да, знаю, я в поэзии не силен.
Гейджин уселся в кресло и стал вертеть в руках серебристый кубик, что-то напевая себе под нос.
Наг никогда не спрашивал о том, как этот артефакт вернулся к Гейджину… Возможно потому, что не нуждался в ответе.
«Думаешь, кто-то заинтересуется?» — зверек соскочил прямо на стол, бегая между книгами.
Мужчина повернул голову и Тэнгу вздрогнул — ему показалось, что глаза хозяина горят алым светом. Но — нет, это был просто отблеск огня в камине.
— Уже, — коротко ответил Гейджин. — Минимум — тевинтерцы. Маги тоже зашевелились, хотя им сейчас и не сладко. Церковь навострила уши — ее давно интересует красный лириум.
Так, что надеюсь, нашей доброй Фран будет икаться очень долго. Особенно, когда несколько экспедиций начнут стучаться в двери ее тейга...
Он продолжал вертеть кубик в руках, и смотреть, как на нем переливаются алые узоры. Цвета крови с красным лириумом. На губах мужчины играла странная улыбка.
«…Сделай нас единым,
и непобедимым!»
***
Как умирают люди? Каждый по-своему. Одни умирают в своей постели, окруженные плачущими детьми и внуками. Другие погибают в бою, принеся победу в сражении. Их хоронят с почестями. Третьи гибнут в сточной канаве, брошенные и забытые, принимая участь проигравшего в вечной борьбе за жизнь.
Но некоторые не умирают никогда.
«Я тебя не забуду... никогда».
«Значит, я не умру».
Сложно ли жить, понимая, что ничего не можешь? Что у тебя нет рук, нет ног. Что ты не можешь даже говорить? Видеть и слышать — но без возможности что-то сделать? И знать, что даже не можешь прервать свое существование.
«Больше эти наземники никому и ничего не расскажут».
Частицу души Реми после этих слов обуял ужас. Неужели его жертва была напрасной? И пришло понимание, что он дал жизнь чудовищу. Не было ли лучшим вариантом погибнуть всем?
Страж использовал его как хотел. Он выпил всю его силу, а остатки души бросил в подобие темницы. Но сознание воина, его память смогли спастись. Они были неподвластны никому. Реми закрылся, как прячется улитка в своем домике. И никто не мог пробиться сквозь крепкие стены, которые он возвел вокруг себя. Сколько сотен лет он проведет в этой камере? Скоро ли он сойдет с ума? На все эти вопросы не было ответов.
Когда он отдал свою жизнь и душу Стражу, он на мгновение коснулся его памяти, памяти всего тейга. Он увидел то, что там происходило с самого начала. Как рабочие возводят великолепные залы, как умнейшие ученые начинают проводить свои эксперименты.
Они были ужасны, эти опыты. На живых и на мертвых. В сознание впечаталась картина, когда беременную женщину подвешивают на крюках и пичкают лириумом. В надежде, что ее ребенок станет первым гномьим магом. Ошибки, ошибки, ошибки. И смерть.
Сильные люди работали здесь. Фанатики, преданные своему делу до конца. Но они не учли одного — кровь и смерть рвет ткань, отделяющую мир реальный и мир духов и демонов. Хотя, какой мир реальнее?
Реми никогда не было так больно. Это была не боль от раны или болезни. Это была боль самой души. Когда все закончилось, и он остался предоставленным самому себе, скованный и беспомощный, он впервые задумался о том, что делать дальше.
Что ему осталось? Воспоминания. Лицо любимой, ради которой он сделал всё, что мог. И он стал вспоминать.
Аури. Эльфийка. Та, которую он полюбил. Наверно, в первый раз он полюбил кого-то. Почему она его отвергла? Этого он не узнает уже никогда. Да и станет ли легче от ответа?
Воин вспомнил, как первый раз увидел ее: обессиленную, беспомощную и полную горя. Несущую в себе скверну. Как же им повезло, что они натолкнулись на Стражей! Они смогли провести ритуал. Над ней и над ним.
Почему он выпил кровь Порождений Тьмы? Обманывая других и себя, воин говорил, что это ему поможет на Тропах, куда он уйдет после экспедиции. Вранье. Он сделал это только из-за нее. Хотел нести это проклятье вместе с ней, разделить ее ношу.
А потом он ей признался. Надеялся, что у нее были к нему такие же чувства, может слабее, но были. Он был готов любить за двоих, но... Реми принял и смирился с её выбором. Только тогда он и умер. То, что Рикард ему перерезал горло, лишь прервало не-жизнь того ходячего трупа, которым он стал. Да и не без пользы. Она спаслась. Она будет жить. Двадцать лет, может больше. Она будет видеть солнце и небо над головой, слушать пение птиц, чувствовать запах цветов.
«Живи, любимая. Помни меня и живи».
Решение было принято. Тот, кто строил этого Стража, просчитался. Он наберет силы, он уничтожит того, кто сейчас руководит им. Это долгое дело, но спешить некуда. Действовать надо будет осторожно. А когда они поймут, будет поздно. И тогда они познают ужас. Все они, все те, кто его предал. Начиная с Фран. Смерть будет царствовать в этом тейге, а потом и везде.
Реми расслабился, очистил свой разум и влился в общий поток силы, бурлящей в ожившем сердце Браннворта. Второстепенные механизмы, запасы энергии, системы управления малыми залами. Все то, без чего не может работать это место надо будет взять под контроль. Потом система безопасности. Прорвать Завесу и впитать силу демонов. Он знает, как это сделать.
Самоуверенность всегда уступает уверенности в себе. Теперь было ради чего жить. «Ты переиграла сама себя. И за это ты будешь страдать, наша Совершенная…»
***
— Запускай!
Раздался натужный скрип троса по лебедке, и клетка лифта с трудом, дергаясь и скрежеща, начала подниматься по шахте. Проржавевшие механизмы были почищены и смазаны, трос заменен новым, более устойчивым к перегрузкам, а сама клетка — сделана из сверхлегкого и прочного металла. Восстановление шло быстрее, чем ожидалось. Магистр Ларгос скептически наблюдал, как группа гномов-рабочих суетится в шахте. Когда он прибыл сюда полгода назад, тейг был в ужасном состоянии. Половина систем вовсе не работало, другая половина — работало через силу и периодически отключалась. Лифт был сорван и затоплен в скопившейся воде. Теперь же дамба была вновь отстроена, и затопление ликвидировали в первые же несколько недель.
— Магистр Ларгос, будут еще поручения? — осведомился один из гномов, судя по татуировкам — бескастовый, в броне Легиона Мертвых. Легионеров послали охранять тейг и следить за состоянием его работ, а в случае чего — немедленно докладывать куда следует. Король, вопреки ожиданиям, очень заинтересовался древними разработками лириума и выделил львиную долю инвестиций для того, чтобы собрать новую экспедицию, куда более оснащенную и профессиональную, и попытаться вернуть Браннворт в лоно Орзаммарского правления.
— А ты как думаешь, остолоп? — сварливо ответил маг, шагая по направлению к Залу Колонн. Карта тейга была развешена по всем тоннелям, во избежание того, чтобы новички-рабочие не заблудились в его бесконечных, переплетающихся друг с другом проходов, коридоров и залов. По стенам также были расклеены разнообразные объявления, вроде: "Рабочий, помни! Неаккуратное обращение с лириумными трубами ведет к повреждению мозга и болезненной смерти!". Сам Ларгос считал, что подобные тексты навевают сомнения в удаче предприятия, но...
Зал Колонн изменился за прошедший год. Теперь здесь не было воды, красные люстры были накрыты защитными колпаками, а вместо них ярким светом зал заливали магические светильники, которыми вдоволь обеспечил экспедицию Тевинтерский Магистериум. Но самое главное — здесь было людно. Очень людно. Гномы, люди, даже несколько эльфов мелькали там и тут, перетаскивая оборудование, куски старых сломанных труб, разбитые каменные плиты и хлам, расчищая завалы. Гул голосов не замолкал ни на минуту, археологи из числа Летописцев тщательно копировали все записи, руны и рисунки, которые только могли найти. Ларгос удовлетворенно хмыкнул, наконец остановившись и обернувшись к Легионеру-охраннику.
— Убедись, что у команды в Испытательных Камерах все идет хорошо. Если что, сразу докладывай мне или инспекторам. Все понял?
— Так точно, господин Ларгос.
Гном исчез быстрее, чем маг успел сказать «кыш отсюда». Гномы не слишком ему нравились, но без них не обойтись — только они могли без потерь обрабатывать сырой лириум. Найденные год назад записи некоего К. Асториана очень помогли магам экспериментальным путем отыскать способ надежной защиты мозга и души от влияния красного лириума. Голем, находящийся в Командном Центре, также вносил свой вклад в эту задачу. Его возможности казались весьма обширными, особенно в тех случаях, когда дело касалось Завесы, колодцев и красного лириума, но Ларгос не слишком задумывался об этом. Голем, названный создателями «Стражем Камня», казался совершенно обезличенным, лишенным собственной воли, эмоций и разума созданием. Он выполнял свои задачи четко и в срок, но не более того. То, что понаписал в своих книжонках некий побывавший здесь первооткрыватель, оказалось не более, чем попыткой приукрасить свои приключения.
По крайней мере, магистр был в этом уверен.
«И все-таки малявка была права».
Агред со вздохом опустил перо, и подул на еще влажные чернила. Ежедневные записи о ходе экспериментов, учет оборудования и лириумных резервуаров, все это — лежало на его плечах. Подумать только, ведь еще недавно он и не подозревал о существовании этого тейга... Не так — он подозревал, но не верил, что от него хоть что-то осталось.
Когда телохранители Фран вернулись в Орзаммар одни, без самой девушки — поначалу им никто не поверил. До тех пор, пока один из них не сказал пароль — известный лишь Совершенной и Агреду. Они рассказали много интересного.
Гномы рассказали, как Совершенная освободила наземников из узилища... как вместе с ними двинулась по глубинным тропам. И как, добравшись до тейга, наземники убили ее, одержимые жадностью. История была странной, дико неправдоподобной — но Валлен с радостью и охотой в нее поверил. Совершенная Фран была занесена в хроники, и со всеми почестями оплакана народом Орзаммара — но что самое главное, она была права. Браннворт действительно существовал — и гномка, предвидев свою смерть, позаботилась о том чтобы все узнали об этом.
Это было странно... но эта странность была на руку, и вскоре о ней забыли.
Когда первый отряд гномов, пока — лишь для разведки и проверки слов бывших телохранителей — настигли тейг, они были в шоке. Целый подземный город... по размерам — раз в десять крупнее Орзаммара. Даже глядя на разрушенные временем системы, летописцы лишь молча строчили — стараясь запомнить как можно больше.
Полное заселение тейга заняло уйму времени... но благодаря огласке, неизвестным образом появившейся на поверхности, появились добровольцы... целая армия ученых, магов, и просто отчаявшихся — ибо даже идиот понимал, чем здесь пахло.
Пахло опасностью, риском... и по-настоящему достойной наградой. Когда гномы из касты шахтеров обнаружили, СКОЛЬКО залежей лириума было под тейгом — они двинулись на тейг целыми Домами. Часть лириума стала передаваться на поверхность — окупая тем самым большую часть исследований и рабочих. Но то была лишь бесконечно малая часть. Самым важным открытием Браннворта с точки зрения экономики была... техника, позволяющая многократно увеличивать уже имеющиеся запасы лириума. В естественных условиях этот минерал распространялся медленно, однако гномьи ученые прошлого нашли способ «взращивать» кристаллы лириума самостоятельно — тем самым значительно ускорив процесс. То, что эта техника сохранилась, было чудом — фактически, записи о ней были одними из единственных, что сохранились в идеальном состоянии.
Это было странно... но эта странность была на руку, и вскоре о ней забыли.
Сложнее всего дело обстояло с канализацией. Без должных систем слива и стока тейг мог быстро выйти из строя, и рабочие незамедлительно отправились их восстанавливать... с ужасом обнаружив горы обгоревших скелетов. Условия были отвратительные — вонь трупного разложения, ледяной воздух, которого постоянно не хватало, гниющая вода, даже плесень. Все это пришлось вычищать. Заменить трубы, перекрыть и прочистить сток, исправить механизм очистки воды... Работы было много. Голем создателей тейга оказывал посильную помощь — похоже, он обладал некоей властью над Браннвортом. Первым делом канализацию очистили от тел — крыс в Браннворте не было, но атмосфера была уже достаточно удручающей — ходить по чужим костям рабочим и ученым категорически не хотелось. Кости предали камню — пусть после стольких лет, но это было данью уважения ученым прошлого, отдавших свои жизни ради науки. Но рабочие, транспортирующие кости, не могли не заметить того что они обгорели совсем недавно.
Это было странно... но эта странность была на руку, и вскоре о ней забыли.
Старший летописец Агред, поднявшись, медленно вышел из Зала летописей. Пол и стены зала были обугленными и покрытые сажей, но книжные полки с хрупкими пыльными томами были практически нетронуты. Большая часть, разумеется, все равно была непригодна для исследования — за прошедшее столетие бесценные книги стали столь хрупкими, что рассыпались с прах от легчайшего прикосновения. Пришлось изучить весь тейг в поисках уцелевших летописей — каждую книжку, каждую найденную запись летописцы буквально защищали от посягательств собственными телами. Гномы потеряли многое — и ведущие хроники летописцы были готовы порвать глотку любому, кто осмелится покуситься хоть на крупицу знания.
Старый гном, опустив голову, вразвалочку прошествовал по лестнице, ведущей из зала летописей в залы Искривления. Назвали его так, похоже, из-за осветительной линзы, закрепленной под потолком. Своеобразное окно в контрольный зал. Способы коммуникации в тейге поражали воображение — тевинтерские магистры даже обнаружили инструмент, позволяющий передать голос в любую часть Браннворта. Устройство — та его часть, что отвечала непосредственно за принятие голосового сигнала — нуждалось в небольшом ремонте, однако голем по какой-то причине мог пользоваться им сам — без этого, нужного для остальных аспекта.
То, насколько большой властью над тейгом обладал «Страж Камня», настораживало Агреда — как и большую часть гномьих ученых. Они понимали, что големы лишь подчиняются приказам, но ничего с собой поделать не могли — каждый раз, слыша этот безэмоциональный голос, Агред чувствовал пробегающие по коже мурашки.
— Господин летописец?
Вздрогнув, старик медленно обернулся. За его спиной, держа в руках небольшую резную коробочку, стояла молоденька симпатичная гномка — судя по одежде, одна из шахтеров.
— Магистр Де... де... Делайр? Да! Магистр Делайр попросил передать вам вот это. Сказал, что тут большая часть найденных записей о красном лириуме.
Девушка, радостно заерзав, протянула мужчине коробочку. Короткие темные волосы, карие глаза, смуглая кожа... судя по изящности черт — скорее всего полукровка. Его всегда забавляла игра генов — людские гены были сильнее эльфийских, а гномьи — сильнее людских. Фран, помнится, подняла из-за этого целую бучу, долго капая ему на мозги на тему «все расы произошли от гномов, после чего сами гномы перешли в новую ветвь эволюции». Он именно тогда и поседел, объясняя ей, что это невозможно.
— Да? Благодарю. Можешь идти.
Быстро поклонившись, девушка унеслась прочь — и Агред, задумчиво поглядев ей вслед, повернулся и двинулся в сторону Инженерного зала — именно там он и засел. Здесь было много пустующих зданий — в том числе и жилых. По крайней мере в этом аспекте было легче — не приходилось тратить время и силы на постройку жилищ для рабочих и ученых.
Это было странно... но эта странность была на руку, и вскоре о ней забыли.
Отбежав на значительное расстояние, темноволосая девушка задумчиво оглянулась, глядя в спину уходящему летописцу. Мутные зрачки, дрогнув, буквально на секунду вспыхнули голубым пламенем.
Усмехнувшись, гномка отвернулась, и, насвистывая песенку, ушла прочь. Это было странно... но это никто и не запомнил.
— Система водоснабжения работает нормально. Все системы включены. Внимание! Входить в помещения техобслуживания при включенной системе водоснабжения и очистки строго не рекомендуется во избежание несчастных случаев.
Холодный механический голос звучал в тоннеле, ведущем под уклоном вниз, к стокам. Гномы-механики — их было ровно шесть — вздрогнули, почти синхронно, когда голос внезапно зазвучал будто отовсюду. Механизм голосового сообщения был тщательно изучен инженерной бригадой, которая пришла к выводу, что Страж использовал трубы с красным лириумом, пронизавшие стены, потолки и полы тейга. Отверстия усиливали звук и передавали его по всем помещениям так, что казалось, будто голос звучит со всех сторон сразу. Привыкнуть к этому было поначалу сложно, и даже теперь он иногда пугал своих новых обитателей.
— Не знаю, как тебе, Берк, но мне этот Страж Камня не нравится, — пробурчал один из механиков, приближаясь к дверям, ведущим в маленькую комнатку. Оттуда можно было увидеть работающий вентилятор коллектора, чьи огромные острые лопасти вращались с неудержимой мощью и быстротой. Их заменили на новые, блестящие, из легкого и прочного металла, но многие до сих пор помнили, как снимали старые. Ржавые, покрытые засохшей кровью и ошметками костей. Это место почему-то навевало глубинный ужас на гномов, даже больше, чем испытательные камеры или командный центр. Именно стоки казались тем местом, где еще жили призраки прошлого кошмара.
— Успокойся, неужели ты веришь в эти сказки? — фыркнул тот, кого называли Берком, и вынул из-за пазухи ключи. — Страж Камня! Отключи все системы водоснабжения. Будем вести ремонтные работы.
— Выполнено. Все системы отключены. Соблюдайте осторожность при проведении ремонтных работ, — услужливо отозвался голос, и ключ хрустнул в замке, отперев дверь. Шестерка гномов под предводительством старшего механика Берка вошла в коллекторную, едва слыша друг друга сквозь гул останавливающегося вентилятора. Когда лопасти перестали двигаться, гномы направились к тоннелю, лежащему за ним.
— Было сообщение, что там что-то застряло. Что-то крупное. Перекрыло поток, — будничным тоном говорил гном, пролезая через лопасти и зажигая огненный кристалл. Неверный красноватый свет осветил тоннель, стены которого были покрыты змеящимися трубами, а на полу скопилась вода. — Мда, кажется, они были правы. Кусок трубы отвалился.
Покореженный металлический обломок рухнул поперек потока, не позволяя воде свободно течь к очистной системе.
— Взялись!
С трудом механики приподняли трубу (в диаметре она была по меньшей мере полуметровой и страшно тяжелой) и потащили ее в сторону, к подъему, по которому можно было пройти, не замочив ног. Вода хлынула вперед, не сдерживаемая более никакими преградами. Берк задавался вопросом о том, что же могло заставить трубу развалиться, ведь не так давно они поменяли их все — новый сплав, разработанный в последнее десятилетие в Орзаммаре лучшими кузнецами города, гарантировал надежность и при более тяжелых нагрузках. Но об это можно будет поговорить с инженерами и кузнецами, а их дело — удостовериться, что все работает как надо и перебоев с водой больше не будет.
Утерев пот, выступивший на лбу, и вздрогнув от царящего здесь гнилостного холода, Берк махнул остальным, мол, возвращаемся для отчета, и потопал по воде обратно к вентилятору. Вообще-то перелезать через него не рекомендовалось по нормам безопасности, но делать огромный крюк через все стоки и идти к лестнице рабочим всегда было лень, гораздо проще было срезать через коллекторную.
— Думаю, приглашу сегодня на ужин ту новенькую, из шахтеров, — пробубнил молодой гном со светлой шевелюрой и заплетенными в косички усами. — Как думаете, э?
— Ты бы поменьше болтал и побольше дело делал, — хмыкнул Берк с трудом перепрыгнув через лопасть. — Давай, шевели ногами, чего там копаешься?
Секундная пауза, которая обнажила тишину, заставила мурашки пробежать по спине старшего механика. За мгновение до того, как он обернулся, гном уже знал, что увидит — потому что ушей его достиг этот звук. Звук, которого боялись услышать все, хоть и молчали об этом. Отдаленный гул, едва различимый за плеском воды, и тихий скрежет поворачивающихся лопастей.
— ОСТОРОЖНО! — крикнул он, но этот крик уже ничего не мог остановить. Последним, что видел Берк, была огромная острая металлическая лопасть, перерезавшая светловолосого мальчишку напополам.
А когда вентилятор заработал в полную мощность, стоки наполнились отражающимися от стен воплями и натужным скрипом металла, прорезавшегося через плоть. Вода под ним окрасилась в багровый, но вскоре кровь растворилась в ней, и вновь наступила тишина. Благословенная тишина.
Проекция замерцала в комнатке-предбаннике, в окно из которой прекрасно было видно все, что происходит в коллекторной. Молчаливая фигура гномки с темными волосами, сложив руки за спиной, наблюдала за происходящим у вентилятора. Она даже не обернулась, когда полупрозрачная красноватая фигура, похожая на когда-то жившего здесь магистра, появилась рядом с ней. Взгляды обоих были направлены на красные разводы, уносимые текущей водой в сторону слива.
— Очистные механизмы запущены, — сообщил голос. Механические, безэмоциональные нотки в нем немного угасли. Сквозь холод и неумолимость пробивалось нечто, похожее на... удовлетворение. — Желаете прервать процесс очистки?
— Хочешь засорить системы стока окончательно? — спросила темноволосая гномка, задумчиво разглядывая кровавые разводы. И, тихонько рассмеявшись, покачала головой и взглянула на проекцию, — Как знаешь.
Она присела на небольшую каменную плиту, приставленную к столу, и с улыбкой взглянула на стоящего перед ней Стража.
— Забавно, как все вышло, а? Мы не хотели, чтобы дело обрело огласку — но огласка нам лишь помогла. Здесь стало совсем как... тогда.
Тряхнув волосами, она задумчиво царапнула ногтем висящий на груди значок шахтеров. Затеряться среди толпы было проще простого — еще одного рабочего просто не заметили. Она могла по-прежнему прятаться в тейге, не попадаясь никому на глаза, но... это было невыносимо.
— Тейг Браннворт получит свою жертву.
Проекция шевельнулась, обретя чуть большую материальность, став как будто объемнее. Голова Стража повернулась под немыслимым углом так, что теперь ее глаза без зрачков смотрели прямо на гномку.
— Тейг Браннворт — вечен, — закончила проекция, и на ее невыразительном лице возникла почти незаметная улыбка. Казалось, уголки рта едва-едва дернулись вверх, но гномка видела это так же ясно, как и то, что Страж смотрел на нее с торжеством и какой-то нечеловеческой нежностью.
Обычные люди неспособы пронести такую сильную любовь через века, будучи запертым в камне. Но Асториан не был человеком. Он был чем-то большим...
Он был Стражем Камня.
Сидящая на стуле девушка прикрыла глаза и улыбнулась.
— Тейг Браннворт — наш дом.
Смуглая коже начала медленно бледнеть, прорезавшись голубыми прожилками. Черные волосы, казалось, обретали медный оттенок... а из ее плеча с тихим гудением вылезли тонкие синие нити. Колыхаясь в воздухе, словно водоросли, нити потянулись к руке проекции... и, издавая тихую, нежную мелодию, обвили ладонь Стража.
— И если тейгу понадобится большее...
Гномка резко распахнула глаза, и подняла голову... глядя на Асториана. Не на проекцию, не на "Стража Камня"...
На того, кого она любила. Ради которого и вернулась сюда.
— Мы будем здесь.
КОНЕЦ
Музыка в титрах
В РОЛЯХ:
Страж Камня — Шен Мак-Тир
Совершенная Фран — Felecia
Реми Дефо — Shunt
Гейджин — Junay
Арстемий — Альраиэн
Бодарт "Радбирд" Краснобородый — FromDarkTime
Лазарро Дзанини — Элесар
Лиандр Аларион — Терон Махариэль
Аурия Таримэль — Шен Мак-Тир
Фелкин Шалд — Felecia
Хексарион фон Вольфер — Шен Мак-Тир
Рикард Манс-Майер — Эйрин
Айк "Здоровяк" Бакли — Плюшевая Борода
РЕМИ ДЕФО получает медаль "Горячие Глубинные Тропы" за самого романтичного персонажа игры!
Код для подписи:
[hint="Горячие Глубинные Тропы: самый романтичный персонаж ФРПГ "Стражи Камня""][img]http://savepic.su/4247402.png[/img][/hint]
РЕМИ ДЕФО получает медаль "Высшая жертва" за пожертвование персонажем во имя спасения остальных!
Код для подписи:
[hint="Высшая Жертва: игрок принес персонажа в жертву в конце ФРПГ "Стражи Камня" для того, чтобы спасти остальных."][img]http://savepic.su/4258666.png[/img][/hint]
ГЕЙДЖИН, РИКАРД, ФЕЛКИН, ХЕКС, БОДАРТ получают медали "Выживший" за то, что довели персонажей живыми до конца игры!
Код для подписи:
[hint="Выживший: игрок довел персонажа живым до финала ФРПГ "Стражи Камня"."][img]http://savepic.su/4246378.png[/img][/hint]
РИКАРД получает медаль "Гроза драконов" за наивысшее количество очков опыта и наибольшее количество артефактов!
Код для подписи:
[hint="Гроза Драконов: игрок, чей персонаж набрал больше всего очков опыта и обнаружил больше всего артефактов в ФРПГ "Стражи Камня"."][img]http://savepic.su/4250474.png[/img][/hint]
ДО СЛЕДУЮЩЕЙ ВСТРЕЧИ!
Сообщение отредактировал Шен Мак-Тир: 27 июля 2014 - 21:59
Тема закрыта
