Техническая информация по логической части (завершено)
БУЛАВА МОЛАГ БАЛА - БОСС МАФИИ 1
Босс мафии - обладает решающим словом в выборе ежедневных целей мафии.
При проверках Шерифа выглядит мирным.
В случае вывода из игры его группа пропускает один общий ход.
ПЛЕТЬ МОЛАГ БАЛА - РЕВНИВЕЦ 1
Выбирает цель, стремясь обнаружить Стерву или её цель. После срабатывания роли становится рядовым мафиозо.
Делает свой выбор ежедневно до 21.30
Может ли выбирать другого мафиози: да.
Может ли выбирать подряд одного и того же игрока: нет.
Может ли выбирать дважды одного и того же игрока: да.
Если выбирает цель Стервы, игру покидает Стерва и её цель. Если выбирает Стерву, никто не покидает игру, однако Ревнивец узнаёт Стерву.
Начинает игру, как мирный, однако замещает первого выбывшего из команды мафии.
О своей роли не осведомлён до момента её получения.
ЩИТЫ МЕРИДИИ - ШЕРИФЫ - 2
Простые шерифы – ежедневно от Мастера узнают статус выбранной им цели. Получают ответ: «Мирный» или «Не мирный».
Результат шерифской проверки публикуется в итогах дня без указания имени цели.
В силу спецспособностей Босса его статус определяется неверно.
Два Шерифа совместно осуществляют выбор одной цели.
Делают свой выбор до 21:30
При выходе из игры единственного/последнего Шерифа, результаты последней проверки публикуются.
РАЗРУШИТЕЛЬ ЗАКЛИНАНИЙ (ДРАКОН ПЕРИАЙТА) - ДОКТОР - 1
Доктор - в течение одного дня выбранная им цель «лечения» не может быть выведена из игры ходами мафии/маньяка.
Частота ходов: каждый день.
Время совершения хода - до 21:30
Может ли выбирать себя: да.
Может ли выбирать дважды подряд одного и того же игрока: нет.
Нивелирует ли все «покушения» на цель за один день или только первое: все.
ЛЮБОВНИК/ЛЮБОВНИЦА БОЭТЫ - СТЕРВА -1
Играет за мирных.
При наличии у выбранной цели спецспособности, блокирует её применение. При выборе участника организованной группы (мафия/шерифы) блокирует спецспособность цели и общий ход группы (индивидуальные спецспособности других участников группы не блокируются).
Частота ходов – каждый день.
Время совершения хода - до окончания общего голосования
Может ли выбирать подряд одного и того же игрока? нет.
Может ли выбирать дважды одного игрока? – нет.
Блокирует ли, будучи мирным, ходы других мирных активов? Да.
СОЛОВЕЙ - ВЫБОРНОКТЮРНАЛ ЖУЛИК -1
Играет за мирных.
По своему выбору подменяет один голос на общем голосовании, сделав его таким же, как свой.
Частота ходов – каждый день.
Время совершения хода - после окончания общего голосования не позднее 22:30.
ЛЮБИМЫЙ ПЛЕМЯННИК ШЕОГОРАТА - МАНЬЯК - 1
Маньяк - выбранная им цель в этот же день выбывает из игры.
Независимый: не может разделять победу ни с одной из групп.
Частота ходов: каждый день.
МИРНЫЕ без активных ролей - все остальные 10-1-1-2-2-2=2
Голосование до 22:00 *смотрите форумное время*
Проверки и прочие убийства - до 21:30 (кроме Стервы)
Итоги 23:00 кроме субботы, в субботу могут задержаться)
Переголосовывать можно. Воздерживаться можно, но не более двух раз ЗА ИГРУ!
Голос неголосовавшего третий раз и далее, считается отданным против себя.
ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ ИГРОКОВ: СЕЙЧАС
ОПУБЛИКОВАН "ЭПИЛОГ ПОБЕДИТЕЛЕЙ" И ИГРА ОТКРЫТА ДЛЯ РОЛПЛЕЯ ПО ЧЕТВЕРГ (19е) ВКЛЮЧИТЕЛЬНО!
Так как даже если мы выставим часовых, то один двемерский мехханзм сможет их сильно потрепать.
- Часовых выставляют для того, чтобы спящих не перерезали во сне, а не для того, чтобы они втроем героически охраняли сон целой толпы, в одиночку отбиваясь от живущих здесь тварей, - наставительно проговорила Муири, рассматривая выступы и щербины в камне. Пока какие-то из ее новых приятелей разглагольствовали, а какие-то хранили благоразумное (в некоторых случаях - особенно!) молчание, она заметила углубление в стене, которое очень походило на дверь. Более того, Муири была уверена, что дверь это и есть - на свету от колдовского огня выделялась истертая золотая каемка - вот только как ее открыть? - Эленвен, взгляни на это.
Сообщение отредактировал Юми: 07 февраля 2015 - 22:05
цвет
- Сам зашивал? - Луна, едва прикасаясь, быстрыми легкими движениями ощупала края раны. Несмотря на то, что рана уже начала затягиваться, Луне не понравились уплотнения по ее краям. Отвлекая норда вопросами, она открыла пузырек, и вылила часть содержимого на рану. Настой, как она знала, отлично обеззараживал,но и был очень болезненным.
Луна -Да. Сам. Сидя у костра в лагере подумывал о том чтобы прижечь рану, но потом подумал что это будет очень глупо. Да и ожогов у меня достаточно. Не хотелось бы получить еще один. -прикосновение рыжеволосой девушки казалось бы должны были причинять боль, но нет. Вместо этого по месту где ее пальцы касались кожи расходилось довольно приятное тепло. Еще было немного щекотно, но на это мужчина не обратил внимания. От прикосновений девушки мужчина чувствовал некую нежность. Теплоту.
-А где ты нау... -не успел мужчина договорить как по ране прокатилась жгучая боль. Довольно сильная. Годви с силой сжал челюсть терпя боль которая собственно хоть и была сильной, но все же не такой сильной как та боль которую он испытывал в первые пару дней после ранения. Годви невольно посмотрел на рану с которой стекала какая-та подозрительная жидкость. Таких настоев он еще не видел несмотря на то что поведал много всяких целебных эликсиров, мазей и настоек.
Он кивнул, устало события дня вымотали их, они просто сидели рядышком.
Эрин сидела с немного отрешенным видом, глядя прямо перед собой. События этого дня скользкими удавами перекатывались в голове, вызывая целую бурю чувств. Руины, дневники, даэдра, их жертвы... Все спуталось в отвратительный клубок, который никак не желал распутываться и становится понятнее. Клубок хотелось зашвырнуть куда подальше, но стоило открыть глаза, как он возвращался больше и противней.
Эрин глянула на сидящего рядом Кайрана. Только он и был тем, кто способен был помочь распутать этот клубок мыслей. Она вдруг болезненно явно осознала, что не сможет вот так все бросить. Ради него. Каждый шаг вперёд был осмыслен. Хотя бы потому, что за свое счастье надо бороться. Эрин не заметила, как за всеми переживаниями заснула.
Умное лицо — это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь! (С) Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен, «Тот самый Мюнхгаузен»
А ты, забавный орк, можешь отрывать от себя куски и дальше. Я с удовольствием их съем.
Лейв тоже улыбнулся, от слов Эшера его наполняла бесшабашность. Он обошел наемника, чтобы не касаться его оружия, взял его под руку, прислонился, приклонил светлую голову к плечу. Вьюнок у дуба. Он был безмятежен, чужие проблемы его не волновали. Он посмотрел на профиль Эшера чуть-чуть снизу вверх. Его Волк.
- Надо будет поискать ночлег - прошептал он сам себе, не заботясь о том, слышит ли его Эшер. - Где-нибудь в не очень открытом углу...
- Полагаю, я знаю рецепт лучше. - с легкой улыбкой данмер приблизился к молодым людям. Пальцы чуть коснулись раны, губы беззвучно прошептали заклинание - и рана, чуть засветившись, затянулась, оставив после себя едва заметную полоску шрама. - Исчезнет к утру. - убирая руку, сказал Лиам, отходя в сторону. Теперь можно подумать про ужин и отдых.
-А что за ре... -не успел мужчина договорить как новая волна довольно сильной боли прокатилась по месту ранения. мужчина с силой стиснул зубы терпя боль. Вот эта вот было уже очень сильно похоже на те ощущения которые он испытывал в первые дни после ранения. Но затем спустя пару секунд боль исчезла. На смену ей пришло легкое покалывание и спустя еще секунду Годви почувствовал что место раны просто адски чешется. Зудит. Но и зуд собственно прошел довольно быстро.
-Спасибо. -благодарно произнес мужчина и улыбнулся. Зуд потом наверняка прошел бы. Тем более же спустя пару секунд зуд начал постепенно стихать. С чего бы это столько внимания к раненному человеку которого они даже не знают? К такому обращению Годви явно не привык. Любые другие давно бы кинули бы его где посреди туннелей или еще чего похуже прирезали ночью. Эта компания была явно лучше чем те что были у него раньше. Сейчас они очень сильно напоминали ему его друзей и товарищей по цеху что сейчас наверняка сидели в той таверне на отшибе посреди леса и пили спиртное отмечая очередное успешное дело.
Годви невольно посмотрел на рану с которой стекала какая-та подозрительная жидкость. Таких настоев он еще не видел несмотря на то что поведал много всяких целебных эликсиров, мазей и настоек.
-Где ты научилась этому?
Луна чуть улыбнулась: - У нас в отряде замечательный маг-целитель. - Она хотела еще что-то добавить, но в это время подошел Лиам.
- Полагаю, я знаю рецепт лучше. - с легкой улыбкой данмер приблизился к молодым людям. Пальцы чуть коснулись раны, губы беззвучно прошептали заклинание - и рана, чуть засветившись, затянулась, оставив после себя едва заметную полоску шрама.
- Магия, конечно, это хорошо.. - посмотрев вслед данмеру пробормотала Луна. Она не стала говорить, что маг-целитель их отряда старался не залечивать такие раны магией, пока не снято воспаление. Но рана зажила, скорее всего, все обойдется без осложнений. Про себя Луна решила еще подойти попозже к норду и узнать, как идет заживление, но сейчас она аккуратно опустила рубаху и улыбнулась: - Все будет хорошо. Тебя как зовут?
-Спасибо. -благодарно произнес мужчина и улыбнулся
Повернувшись, чуть кивнул, принимая благодарность и, выделив взглядом подходящее для ночлега место, опустился на твердый пол пещеры. Наскоро перекусив остатками запеченного в золе кролика и запив сей нехитрый ужин водой из фляги, Лиам завернулся в меховой плащ, и лег, отпуская уставшее сознание в царство снов.
- Из которого на каждый звук не будут вылезать копья или прыгать пауки, - норд повёл головой, заросшей щекой скользнул по высокому лбу Соловья. Соблюдать тишину в последние ночи им удавалось очень скверно.
- Я уже как-то ночевал в двемерских руинах.. - витязь неспешно двинулся с места, увлекая барда за собой в сторону темнеющего коридора. - Иногда недалеко от входа можно даже комнату найти.. для прислуги или рабочих, наверное. С дверями. И кроватью.
Они так и сидели на скамейке, многие разбредались по углам, найдя, в за поясной сумке, несколько полосок сушенного мяса Кое- как поев и попив воды, они отправились ночевать, в угол
- Кроватью? А ты на нее поместишься? Ну это вообще шик - заявил Лейв, болтающийся на буксире у Эшера - Хотя двери в данном случае шик действительно куда больший.
-Годви. И... спасибо что позаботилась обо мне. Я знал людей которые бы на твоем месте поступили бы совсем по другому. -мужчина благодарно улыбнулся.
- Мне тоже встречались разные. Но тех, кто поможет, всегда больше. - Луна улыбнулась и поднялась. - А меня Луна зовут. Я со своим другом путешествую. Видишь, вон тот альтмер? Он .. Исследователь, а я ему помогаю и охраняю. - Луна уже собралась уходить, но снова остановилась, какая-то мысль пришла ей в голову.
- Годви, устраивайся на привал к нам поближе. Слышал, какие странные вещи тут творятся? Возможно, это ерунда, но кто его знает.. Лучше держаться всем вместе. - Она улыбнулась и вернулась к Алано и Доби.
Алано посмотрел на вернувшуюся босмерку, потом взглянул на норд, которому она оказывала помощь... Взглянув еще раз на Эленвен, он повернулся к Луне и улыбнулся ей.
- Ты была когда-нибудь в двемерских рунах? ХОтя это неважно...Надо тоже поесть и отдохнуть... - грустно сказал Алано.
- ДОби принес еды, хозяин... - прошептал гоблин протягиваю Алано его походный мешок, - ДОби туда все положил.
Альтмер улыбнулся, тронул Доби по голове и огляделся.
Есть ли среди нас специалисты по двемерским строениям?
- Угу Амари например.
- Тогда у тебя будет очень важное задание - прежде чем все лягут спать, проверить и убедиться, что ни от куда на нас не посыпятся пауки. Я, к сожалению, в этом ничего..
...она заметила углубление в стене, которое очень походило на дверь. Более того, Муири была уверена, что дверь это и есть - на свету от колдовского огня выделялась истертая золотая каемка - вот только как ее открыть? - Эленвен, взгляни на это.
-..не понимаю, - закончила Эленвен, оборачиваясь на голос бретонки. Но, как она и сказала, в тайных двемерских дверях она понимала до обидного мало. Тем не менее она подошла и честно старалась хотя бы увидеть то, на что ей терпеливо показывала Муири. Увы. Альтмерка знала о существовании подобного и не забыла об этом, думая о безопасности, но сама была здесь не полезней собственного двуручника. Впрочем, !Амари, возможно, мог что-то сделать.
Долго идти не пришлось - разве что пару раз свернуть, когда на пути возникал завал или из прорвавшейся трубы валил горячий пар, перекрывая путь. Небольшое ответвление привело нордов к массивным дверям, открытым нараспашку. Створки за прошедшие века даже не покосились - двемерские мастера строили на совесть. Путники осторожно вошли внутрь, рискуя нарваться на коварные ловушки, коих в двемерских руинах обычно водилось в изобилии.
Опасения не оправдались - в относительно просторной комнате не было ни пауков, стреляющих разрядами, ни скрытых лезвий и прочих "гостинцев". Только запустение царило в этом месте.
Стол, пара стульев и жёсткая двуместная кровать - вот и весь нехитрый интерьер. Но после заснеженных гор и сна в плащах на голой земле нордам грех было жаловаться. Крупная линза в потолке давала достаточно рассеянного света, отражая его от луны на поверхности ночью, и от солнца - днём. В комнате было тепло - паровые трубы грели даже камень под ногами.
Эшер подошёл к столу и бросил сумки на широкую столешницу. Обернулся вокруг себя, обозревая покрытые слоем вековой пыли покои.. и второй раз за день лихо свистнул. Справа от входа, за вырезанной в стене низкой аркой находилась ещё одна комната поменьше. Впрочем, судя по наполнению, она мало годилась для жилья.. как и для живых.
- Это мы удачно зашли, - воин поскрёб пальцами в затылке и усмехнулся. - А двемеры знали толк в уюте.
- Это мы удачно зашли, - воин поскрёб пальцами в затылке и усмехнулся. - А двемеры знали толк в уюте.
Лейв тоже заглянул в ту дверь.
- Какой шаловливый был народец. - Он подошел к Эшеру с тихой улыбкой. - Ну что, потренируемся снимать доспехи?
Норд осмотрелся, взял крепкий бронзовый стул, подошел к двери, закрыл ее и сунул ножку стула в ручки. Импровизированный засов был достаточно крепок для мелочи типа крыс и пауков.
Одеяло легло на кровать, доспехи были сняты, и вскоре утомленные норды спали без задних ног.
Бойтесь своих желаний
Часть 2
Твёрдый пол холодит затёкшие лопатки. Как странно - бард засыпал в уютной комнате, а проснулся в общем зале. Почему же общем, если вокруг ни единой живой души? Только догорают угольки полуночного костра, своим неверным заревом выхватывая в темноте ещё одну фигуру. Знакомые двемерские доспехи, скверно подогнанные, отражают блики. Не видно топора. Голову наёмника скрывают тени. Берсерк сидит на длинной скамье, спиной к молодому Соловью. Тишина звенит натянутой струной.
Лейв сел на полу, зябко растер плечи. В чем дело? Что происходит и почему Волк принес его сюда?
- Ульфр - позвал он почему-то шепотом. - Эй!
Фигура вздрогнула, словно от внезапного испуга. Сдавившую перепонки тишину пронзил стон. Или только показалось? Медленно, слишком скованно и угловато шевеля руками, наёмник поднимался. Привычный шорох двемерских пластин раздавался оглушающим скрипом в отсутствие иных звуков. Воин повернулся к барду, и в этот миг потухший костёр вспыхнул ярким пламенем, озаряя помещение.
У Волка не было лица. Вместо него - такого родного, обветренного, с крепкими и волевыми чертами - на Лейва скалилась металлическая харя с двумя венчающими лоб рогами. Провалы глазниц заполняла пустота, от которой дрожь сотней насекомых пробегала вдоль хребта. Но ужасало в собеседнике не только это. Из груди норда, между разорванными, словно пергамент, краями доспешной пластины, торчал топор. Тот самый, эбонитовый. Чья-то незримая рука просто.. вбила проклятое оружие в носителя.
Толчками выбивалась кровь, орошая эбонит и струйками стекая по топорищу на пол.
- Восхитительно, не правда ли? - голос шёл из ниоткуда и, одновременно, отовсюду. В равной степени он мог принадлежать и зрелому мужу (судя по бархатистой, приятной хрипотце) и только-только повзрослевшему юнцу - настолько шкодливы были интонации.
До Лейва голос доносился как через вату. Все что он видел - топор в груди наемника, ничего больше.
- Нет... - он попытался встать, но ноги не держали его, и тогда бард почти пополз, ковыляя и падая - Нет. Нет.
Липкий ужас наплывал на него волнами. Нет. Не может быть. Не должно быть.
- Ульфр - прохрипел он, оказавшись почти рядом. Как зачарованный, он смотрел на стекающую кровь, как будто парализованный этим зрелищем, совершенно не зная, что делать. - Нет, нет...
Неведомая сила резко дёрнула топор вверх, проворачивая лезвие в ране - лицо барда тут же окропила холодная, обжигающе ледяная кровь. Из-под маски раздался новый глухой стон, полный мучительной боли.
- А что ты можешь сделать? Ты так лихо грозился осмеять меня в песне. Вырвать своего защитника из когтей судьбы. Ну что же.. - голос, до этого полный живого задора, перетёк в грозное шипение. - Действуй, бард. Развлеки меня, шут.
- Песня - дело наживное. - Лейв сидел на полу, опустив лицо. Он понял, кто перед ним. - И будь уверен, рифма найдется.
Плечи барда бессильно опущены. Вот он медленно поднял лицо, в неверном свете волосы кажутся не золотистыми - серебряными. Но он улыбается. Безмятежность - так называется план Клавикуса Вайла. Чего бояться тому, кто носит его с собой.
- Что я могу сделать? А зачем мне что-то делать? - Улыбка становится еще нежнее.
- Да затем, что тебе его судьба не безразлична. Твоя реакция минутой ранее.. красноречивей самой ладной рифмы, - довольно хохотнул незримый собеседник.
- Конечно, нет. Иначе ты бы меня сюда и не притащил. - Лейв, как завороженный, смотрел на утекающую кровь. Много, много крови. - Так чего ты хочешь? Чего же ты хочешь, чтобы это прекратилось?
- Я хочу всего лишь честной компенсации! - невинно заявил даэдра. - Ты без спроса мою игрушку трогал. И ты, боюсь, её в какой-то мере... поломал. Нет, ну сам посмотри - топор ведь должен быть не в нём! Это даже выглядит неправильно. - Эбонитовый клюв снова дёрнулся. Кровь вместе с жизнью продолжала исходить из норда. - Он должен быть в тебе.
Грозное окончание фразы повисло в воздухе. Запаянная в маску голова немного наклонилась. Глаза-провалы неотрывно смотрели в глаза барда.
- Ты знаешь, чем славен Потрошитель, шут? - вкрадчиво поинтересовался голос. - Не вереницей трупов за своей спиной. А тем, что хранит моё оружие. Каждый взмах этим топором прославляет меня. И я не намерен ничего менять. А ты? Какие перемены устроят твоё трепетное сердце, м-м? - Клавикус растягивал слова, словно пребывал в задумчивости относительно своих намерений.
- Да никакие! - бард засмеялся и смех веселыми колокольчиками рассыпался по залу. - Хранит твое оружие, сделанное для тебя Шеогоратом. Не хранит, а держит подальше от тебя, правда? Ай-яй-яй. А ведь похоже, тебе не нравится собственный топорик. А руки-то отбились от рук. И как бы топорик не оказался не во мне, а в тебе, вот его автор посмеется.
Бард спокойно смотрел на фигуру.
- Оружие без рук - ничто, и поэтому оно не во мне. Сейчас Эшера не станет, и эта пакость придет за тобой, для этого ее и сделали. Жду не дождусь, завтра свечку Шеогорату поставлю. Тебе совершенно нечего мне предложить. Но ты ведь ХОЧЕШЬ.
- Эта пакость, как ты выразился, ни за кем не придёт, - с азартом передразнил собеседника принц. - Оружие без рук - ничто, снова твои слова. А волк - на поводке. Погибнет он и.. что? Чьи руки возьмутся за топор? Твои? - даэдра от души рассмеялся.
Эбонитовый серп продолжал раздирать плоть, понукаемый чьей-то тёмной волей. Стоны из-под маски доносились всё отчётливей.
- В одном ты прав, шут. Все чего-то хотят. Постоянно. И в такие моменты появляюсь я. Просто потому, что чувствую хорошие условия для сделки, - голос из пустоты принял интонации завзятого торгаша. - Ты не знаешь того, что ведомо мне - ваш... поход твой Волк не переживёт. Потому что Умбра пожелал свободы, а норд оказался гораздо слабее, чем я рассчитывал. Его воля ушла, как вода в песок. Он не сможет отказать голосу в своей голове, когда тот начнёт приказывать, а не взывать. Но... - зал наполнил тихий, гулкий смех сквозь плотно сжатые губы. - Я могу их разделить. Легко. Щелчок пальцами и - пуф!
В этот момент эбонитовый топор вылетел из Эшера, как шаткая пробка из бочки с перебродившим алкоголем. Фонтаном хлынула кровь и воин рухнул на колени.
- Вопрос в другом, - тембр Вайла принял мурчащие интонации. Наступил любимый момент господина сделок - момент оплаты. - Сможешь ли ты найти для топора.. другие руки.
Лейв выслушал Вайла совершенно без эмоций.
- Ага. Сейчас я припомню своего обидчика и злорадно сдам его тебе вместе со своей жизнью. Бегу и падаю. Никуда воля Волка не ушла. Победила она твой топорик, вот что. Даже имя свое он вспомнил. Ничего себе слабость. Да ты никогда не найдешь таких рук для своей эльсвейрской подделки. А я для тебя ничего искать не стану. Я не принадлежу тебе. Я принадлежу Волку. А он - принадлежит мне. Ты забрал у него душу - а я дал. Ты вынудил - а мне он предался по своей воле.
На Лице Лейва появилось невиданное хищное выражение, какое могла наблюдать разве что шея Эшера перед тем, как в нее впились зубы.
- Ты приперся со своей сделкой, чтобы за ней спрятать один факт - ты уже проиграл слабому шуту! Что бы ни случилось с Эшером, но на минуту, на день, на два - ты и твой сраный топор уже проиграли. Он мой. ВОЛК МОЙ!
Последние слова норд выкрикнул так громко, что пожалуй, эти руины не слыхали ничего подобного множество столетий. Как будто Ту'ум проснулся в не слишком крепкой груди барда. Несколько мгновений руины, оглушённые, почтенно сохраняли тишину. Мёртвые камни услышали прозвучавшее решение. Они уважали его.
- Как пожелаешь, - с обидой протянул торговый принц Обливиона.
Высокое тело с зияющей раной на груди пошатнулось, стремительно слабея, и безжизненным мешком упало на пол. По рогатой маске заскользили змейки дымных трещин и вскоре забрало осыпалось невесомым пеплом. Прямо на Лейва своим остекленевшим взглядом смотрела альтмерка Эленвен. Бард моргнул - и контуры мёртвого тела, до этого однозначно мужские, изменились. Вытянулись, обрели плавность и женскую грацию. Даже невзирая на кустарные двемерские доспехи с чужого плеча.
- Это будущее теперь никогда не наступит - гулким набатом раздался мерный голос Вайла. - Потрошитель проиграет свою последнюю битву. А маленький соловей продолжит жить дальше, зная, что именно его трель завела волка в капкан. За тобой Ульфр пошёл в пещеру, навстречу своей смерти. Из-за тебя Умбра его предаст в критичный момент. Потому что сильнее остальных топор ненавидит своего хозяина. Боль - это неизбежность. Клинок никуда не денется из Тамриэля. За столетия он утопит в крови континент. Но страдание - ваш выбор. И ты только что сделал его за двоих.
В следующий миг Лейв... проснулся. Подскочил на кровати, обхватил плечи руками, как там, в зале. Холодный камень, как эти двемеры спали на своих кроватях... Черт, Ульфр! Лейв заозирался.
Но поиски его были недолгими. Наёмник лежал рядом, плотно сомкнув веки и чему-то едва заметно улыбаясь во сне. Широкая грудь, обнажённая съехавшим от рывка барда одеялом, ровно вздымалась, отсчитывая ритм дыхания и удары сердца. Впервые за долгое время берсерк по прозвищу Потрошитель выглядел абсолютно безмятежным. Как заново родившийся.
Взгляд медовых глаз сместился, вспарывая темноту... и наткнулся на эбонитовое топорище. Верное оружие, как и всегда, покоилось у изголовья норда. Нашёптывало ему свою губительную колыбельную.
- Пошел ты. - Прошептал молодой Соловей. - И не подглядывай.
О личном
Я целую тебя, как никогда не целовал, как будто последний раз. Всего. Везде. Каждый миллиметр. Я хочу помнить тебя, мой волк, и так тоже. Я хочу, чтобы ты помнил меня, всегда. Слезы сбегают сами, торопливо вытираю лицо, убираю их губами... Я твой, весь, без остатка, и моя душа - твоя. Я все расскажу тебе, а может, ты знаешь... но это будет потом. А сейчас - только запах твоих волос, только вкус твоей кожи. Мне незачем покупать то, что принадлежит мне доброй волей. Само воспоминание о каком-то там принце обмана рассыплется в пыль, а я все еще буду помнить тебя, мой волк.
Ночь в просторной комнате за дверями, закрытыми крепко на ножку стула, снова принадлежала двоим.
Ну губах берсерка вновь играла кровожадная улыбка. Ни дать, ни взять - настоящий Волк, загнавший свою добычу. И щедро пирующий на её тлетворных страстях.
- Прятаться? Вот он я, перед тобой, наслаждаюсь твоей бессильной злобой и больной яростью. Вот он я, берущий что хочу и кого хочу, а не влачащий жизнь на поводу диких шаманов. Вот он я, рождённый отнимать, а не дарить жизнь, - синие глаза искрились весёлым безумием, эбонитовый топор начал отливать пурпурным. - Твои слова - просто холодные и жёсткие цепи, которыми ты себя ограничил. Я предпочитаю тепло и жизнь заботливых рук. А ты, забавный орк, можешь отрывать от себя куски и дальше. Я с удовольствием их съем.
Острые зубы блеснули из-под дрогнувшей губы. Наёмник улыбался.
- Да, ты прячешься. Отмахнулся от него Гаазкуул.
- И не знаю чем ты там наслаждаешься, но явно не моей злобой и яростью. Я давно уже перерос подобное, и ты не знаешь меня...и что мне доводилось испытывать глупец.
- А что по поводу Шаманов...Тут уже усмехнулся орк. - Ты слишком плохо или совсем не знаешь ИХ. И на что они способны, впрочем...
Тут он оборвал свою речь и начал другую...
- Цепи порой необходимы, дабы остаться собой и не утонуть в пучине своих страстей.
- Ответь если можешь...Скольких ты убил ради своей Страсти к смертям и мучениям?
- Ты можешь отметать здравый смысл и дальше, итог будет один...
И не собираясь ждать ответа, орк ушёл за поворот...На ходу бросив слова остальным.
- Отдыхайте, я постою на часах.
- Похоже, все разбрелись на отдых. - Луна огляделась. - А с часовыми так и не решили.
- Не беспокойся, иди спать. Главное оружие держи рядом под рукой. Плохое это место...поганый тут воздух и смерть тут правит...
Она стояла на краю пропасти, устремив тяжелый взгляд вниз. Всем известно чувство, когда стоишь на краю пропасти и испытываешь желание сделать один смелый шаг, чтобы отправиться в свободный полет, навстречу Смерти. Кто-то умирает слишком рано, иные умирают слишком поздно.
Девушка присела, свесив ноги над бездной. Рядом присела Ночь, протянув синие руки в холодном объятии. Она уважает злую гостью, но охотно бы осталась одна. Сделать это можно, убежав от нее, и если бежать быстро, то можно от нее избавиться.
На бодрых ногах, с беспокойными мыслями, северянка несется туда, где стихает ветер и светит солнце. И главное — подальше от пропасти, подальше от бездны. Девушка прибегает в пустынную деревню, где все двери заперты на замки, а все окна заколочены досками. Смерть прошла здесь раньше, чем Эйла успела прибежать сюда.
Девушка подбегает к каждой двери, напористо стучится, но никто не открывает. Она обходит всю деревню, но не находит никого живого… и мертвого тоже.
— Долг, есть долг, и, поклявшись, его нужно исполнять — говорит сладкий, пробирающий до костей шепот. Женский шепот. Эйла не видит шепчущую, но прекрасно знает ее. Она будет преследовать ее, пока девушка не устанет от бегства. Или пока не умрет от него.
Мгновенно, словно ознаменовывая всю безысходность ситуации, деревянные домишки вспыхнули ярким сине-красным пламенем, в миг озаряя небо своим собственным заревом. Эйла почувствовала, как ноги ее подкашиваются и она начинает падать. Последнее, на что она обратила внимание - это, несмотря на отсутствие криков, запах горящего мяса…
Номад!
Ночью
Девушка проснулась в холодном поту. С тяжелой одышкой она присела, вытирая рукой потный лоб. Этот сон снился ей уже много раз, но она не могла привыкнуть к нему. Девушка уже собиралась снова лечь спать, как заметила одну странность: исчез ее меч, который охранял ее сон, а вместе с ним и все остальное оружие, которое девушка носила с собой.
Девушка встала на ноги и огляделась и увидела в нескольких метрах от себя блеск металла. Приглядевшись, она заметила, что блестел ее кинжал, лежащий на какой-то тряпке. Эйла подошла к этому месту, внимательно оглядев, подобрала свой кинжал и уставилась на тряпку, которая укрывала собой что-то еще.
Недолго думая, девушка подняла тряпку и увидела под ней свой меч, колчан со стрелами, лук и…
что еще увидела Эйла
"Какого черта?" — подумала она, поднимая маску и разглядывая ее. — "Дионисс." — промелькнуло в голове. — "Только он носит подобные вещи. Но что за?" — С недоумением девушка посмотрела на свое снаряжение. Очевидно, что кто-то хотел, чтобы она нашла эту маску. Именно она, но зачем? Был только один способ узнать. Взяв ножны с мечом, девушка направилась к месту, где спал Дионисс.
— Не твоя ли случайно? — она кинула маску на лежащего Фатума.
Утром
Эйла, плохо спавшая этой ночью, достала солонину и принялась ее жевать. Закончив, девушка встала и решила осмотреть руины, в пределах привала. В игре!
Они уснули там же, где примостились вчера вечером. Не выставив часовых, не позаботившись об укрытии и, видимо, посчитав, что в мирных двемерских руинах никого опасного быть не может. Все живые существа давно покинули эти подземелья... Но воровке удалось заснуть почти сразу, не отвлекаясь на размышления о судьбах мира и их собственных. Что удивительно, учитывая события прошедшего дня. То ли усталость сказывалась, то ли нервное истощение от навалившихся мрачных предсказаний и этой чертовой маски... Но Кайран был рядом, как он был все последние дни. По сравнению с этим ничто не могло так подействовать на нее.
Поэтому Эрин проспала всю ночь, прижавшись к Кайрану, спокойно, без сновидений и переживаний. Даэдра, опутавшие их отряд своими нитями, которые на поверку выходили крепче корабельных канатов, мрачный взгляд некроманта и его жуткая маска, вселяющая первобытный ужас - они остались где-то далеко, где-то за границами сна, куда даже Вермине ход был заказан. Кто сказал, что смертные - ничто перед всемогущими Принцами Обливиона? В каждом смертном есть уголок, в который ни один Князь не посмеет сунуть свою покрытую струпьями лапу. Вопрос лишь в том, насколько велик этот уголок и можно ли в нем спрятаться. Эрин смогла.
Смогла только благодаря Кайрану. Перед сном она с удивлением подумала, что слова данмера о том, что он защитит ее от любых напастей, работают гораздо лучше, чем можно было бы подумать. Вроде бы только слова, лишь вязь звуков, наделенная ускользающим смыслом... Но наполняющие душу мягким эликсиром спокойствия и умиротворения, Он просто рядом и он сказал, что сумеет защитить ее... Так почему же она должна сомневаться в этих словах?
Условное утро (не так уж просто понять, сколько сейчас времени, если находишься под землей) наступило для Эрин довольно рано, судя по тому, что проснулась она раньше остальных приключенцев. Не считая огромного орка, могучий силуэт которого виднелся в коридоре, спать, судя по всему, даже и не ложившегося. Эрин потянулась и отбросила одеяло. Как это ни удивительно, она совершенно не замерзла - паровые машины, работающие даже без хозяев, прогревали подземелья до вполне терпимой температуры, чего нельзя сказать о ледяном климате поверхности. "ну хоть от холода не помрем", - мрачно подумала она, разминая затекшие конечности.
На первый взгляд, эта ночь прошла вполне спокойно и никто не пропал. Барда и Эшера видно не было, но что-то подсказывало Эрин: с ними очень даже все в порядке, порядочнее, чем у остальных. Усмехнувшись про себя, она на всякий случай проверила снаряжение и его готовность... к неожиданностям. Проверка показала, что не очень-то и готова. Из девяти пригодных к стрельбе стрел в отличном состоянии были последние три из числа тех, что она везла от Имперского города. Из шести остальных четыре были использованы не по одному разу.
Через некотрое время проснулась Эйла. Эрин присоединилась к ней в осмотре лагеря.
- Доброе утро. Надеюсь, за ночь ничего не случилось, - она выудила из своей небольшой походной сумки два ядлока. - Будешь? А то мне солонина как-то уже в рот не лезет, каждый день она...
Умное лицо — это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь! (С) Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен, «Тот самый Мюнхгаузен»
