Тема закрыта
~OST~
— 
частливого конца вам не видать! Клык будет грызть, а коготь — рвать!
Продекламировав завершающую строку спектакля, актёр исчез в облаке плотного молочного дыма. Его миловидная партнёрша несколько наигранно положила ладони на пышную грудь, что от частых и глубоких «вдохов ужаса» грозила выскочить из тесного корсета. Джентльмены в зрительном зале позволили себе едва заметные сальные улыбки — дань традиции, осветлённая до полутонов похоть, скрытая за нарочито цивильным поведением.
Благородные леди на высоких балконах и менее зажиточные горожанки, что ютились в переполненном нижнем зале, послушно закрыли глаза руками, когда со сцены волной эха прокатился жуткий волчий вой. Кто-то из слабой половины даже взвизгнул — наверняка простолюдинка. Настоящие дамы сидели с лицами белее снега, но всё же старались сохранять невозмутимый вид, дабы не позорить состоятельных кавалеров.
А вой всё нарастал. Даже записанный на цилиндры механического проигрывателя, он проникал под кожу и впивался в неё сотнями ледяных игл, пытался выбраться наружу россыпью мурашек. Кто-то встревоженно комкал надушенные платки, кто-то вертел в пальцах сочные фрукты, запасливо купленные перед представлением (даже во время кровавых зрелищ народ не забывал о хлебе насущном) — что угодно, лишь бы пустить липкую панику из вен наружу, превратить её в суетливое копошение конечностей и рассеянно блуждающий взгляд.
Но вот плотная завеса дыма на сцене начала рассеиваться. Прежде чем оттуда кто-то появился, молоденькая актриса пронзительно закричала — настолько натурально, что вздрогнули даже те самые джентльмены, что мгновением раньше дружно распускали взором шнуровку узкого корсета. Этот звенящий, скачущий испуганным зайцем крик погрузил весь зал театра в молчаливое оцепенение.
А затем из белой дымки прыгнул зверь.
Не окажись публика столь зачарована тем вязким духом напряжения, что мастерски воссоздали актёры, она бы засмеялась. Засмеялась над дешёвеньким костюмом оборотня с налепленным собачьим мехом. Засмеялась над совсем нестрашной маской, что больше годилась в подарок непоседливому мальчишке, желающему напугать зазнавшихся сестёр. Засмеялись над дёргаными и несколько комичными движениями «оборотня», который нарочито медленно сближался со своей верещащей «жертвой».
Но публике было не до смеха. Страх сковал всех и каждого, сидящих в зале. Страх не знал стоимости драгоценных безделушек, каждая из которых могла покрыть годовой заработок честного рабочего; не знал деликатности шелков и нестиранных юбок портовых распутниц; не знал разницы между завсегдатаями элитных клубов и серой массой. Страх просто тёк напрямую в умы и сердца, отравляя всё на своём пути ядом оцепенения. Мысли о собственной уязвимости и смертности были как никогда громкими в людских головах. Они рокотали. И череда таинственных убийств Джека Потрошителя, сцены-имитации которых и показывали в театре Гран-Гильон, не позволяла просто взять и отмахнуться от тревоги.
В театре торговали страхом. Торговали пародией на кровавые зверства в надежде обратить извечный ужас в легкомысленный смех. Ну и заработать шиллингов, конечно. Лондон, давно уже — промышленное сердце могучей империи, был проклят оставаться Городом Слёз, плачущим проливными дождями, ищущим спасительного забытья в поэзии и утопающим в скорби. Смерть в нём была не трагедией, но вдохновением — пока ищейки Скотланд-Ярда гонялись за убийцами, предприимчивые дельцы открывали дома восковых фигур, детально имитирующие места совершённых преступлений. Пока патологоанатомы сидели на работе до полуночи, вскрывая вереницу трупов, пафосный и яркий театр Гран-Гильон окрашивал зверства маньяка в тона больной фантазии, раздувал пламя из лучины. И на это пламя летели мотыльки, которые щедро сорили деньгами за возможность превратить тревожную реальность в красочную выдумку.
Получив свою порцию страха, Ирена захлопала в ладоши, когда труппа вышла на поклон. Но глаза её были холодны и неподвижны, словно стекло. Девушка и сама не помнила, как вышла на улицу. Рыжие локоны, что выдавали в ней ирландскую кровь, тут же намокли под струями дождя. Плохо. На новый зонт денег пока не хватало, а клиенты вряд ли захотят промокшую до нитки шл…
Девушка вздрогнула, когда отчётливо услышала позади чьи-то шаги. Поступь была твёрдой, быстрой — топот легко перебивал шелест дождя о каменную мостовую. Ирена резко (пожалуй, даже слишком) обернулась, но разглядеть лицо незнакомца сквозь завесу дождя не смогла. Зато обнаружила другое — странная апатия, возникшая после спектакля, завела её в какой-то неприметный и безлюдный закоулок. Это было неудивительно — именно в такие «городские ниши» уличные куртизанки и зазывали клиентов. Но почему-то, даже оказавшись на «своей» территории, Ирена ощутила панику. А ещё странную опустошённость, словно вместе с каскадом ярких, хоть и не особенно приятных эмоций в театре из неё выжали, выкачали частичку души.
— Ох, подруга, хватит бред нести, — забормотала себе под нос Ирена, встряхнув мокрыми кудрями. Мужчина напротив что-то вежливо спросил, но вдруг попятился и возмущённо вскрикнул.
Вскрикнул? Нет, сколько раз мужчины кричали на распутниц и даже колотили их. К такому обращению Ирена уже давно привыкла.
Мужчина напротив не кричал. Он яростно рычал, с горящей ненавистью пронзая взглядом куртизанку.
Рычал за несколько мгновений до того, как вытерпевшее многое, но всё ещё слишком податливое женское тело не пронзили отливающие сталью когти. Хриплая мольба о помощи так и осталась заперта в рассечённом горле Ирены, а её жидкая алая кровь уже перемешалась со слезами вечно печального Лондона.
Пасмурный выдался денёк, тяжёлый. И только за ширмой Гран-Гильона труппа шумно праздновала успех, обмывая выручку. Распорядитель театра — настолько пожилой джентльмен, что от трупа его отличал лишь толстый слой румян — поднял гранёный бокал с испанским хересом, благо популярность новых театральных постановок позволяла, и с гордостью произнёс в качестве тоста придуманный им слоган прошедшего спектакля:
— Счастливого конца вам не видать! Клык будет грызть, а коготь — рвать!
«А коготь рвать!» — одобрительно подхватили актёры и громко засмеялись, звеня бокалами. В этот дождливый, пасмурный вечер хоть кто-то был по-настоящему счастлив.
- Справку о механике можно почитать вот тут, а справку об эпохе - тут;
- Срок проведения игры ~2 месяца;
- Игра будет проходить в неспешном темпе по вечерам;
- Игра разделена на 7 коротких эпизодов - 7 игровых дней, в течение которых произойдёт сюжет;
- Атмосфера игры мрачная, но без перегибов в сторону кровищи или чрезмерного садизма (со стороны мастера, по крайней мере);
- Квенты перед публикацией следует показать мастеру игры;
- Все возникшие вопросы или предложения можно и нужно оставлять в данной теме;
- Немного об уровне врагов и сложности бросков;
- Игра начнётся, когда все роли будут заняты. Успеха и вдохновения в создании персонажа!
ЗАНЯТО
ЗАНЯТО
ЗАНЯТО
ЗАНЯТО
ЗАНЯТО
ЗАНЯТО
ЗАНЯТО
А там Кас и остальных на ноги поставит. В моём посту она этого окончательно ещё и не сделала ведь. И я больше ничего писать до МП или до прямого указания Гилу отвалить от собачки и позволить её добить уже не буду, так как по всей логике стоящая рядом Агата уже должна пнуть Гила. Который, кстати, всегда может заявить, что не гладит своего приятеля, а проверяет жив ли он. Ну, откуда какому-то там аристократу знать как правильно проверяют пульс 
