Виктория (по хорошу наверное надо было кидать 3 х 2d10):
Бросок на допрос (3 - провал, 10 - успех)
Вся прислуга включая Фросинью хозяина любили, хотя последнее время барон как то странно себя вел.
---
Разговор с Жераром оказался очень сухим и подчеркнуто вежливым, хозяина он любил, и был крайне ему предан. Ни о каких шкатулках не слышал и странное поведение "тяжело больного человека", как отметил дворецкий, не замечал. В общих чертах разговор был ни о чем, "мусор из избы", как сказала бы кухарка, дворецкий упорно не собирался выносить. Подозревать француза пока было не в чем, да и надавить на него было тоже вообщем-то нечем. Интуитивно Ви чувствовала что тот знает гораздо больше чем говорит, но заставить сказать что-то не получалось. Складывалось впечатление что дворецкий крайне неодобрительно относится ко всей этой шумихе с расследованием, умер же хозяин спокойно скорее всего своей смертью, так зачем же тревожить Барона.
---
- Так ведь болезенный совсем был, - запричитала Фрося. - Небось совсем плохо соколик себя чувствовал, вот под конец и нелюдимым стал совсем, токмо сиделку свою постоянно звал, с нами горемычными вообще почти не общался.
Несмотря на такую искреннюю и блистательную игру, все же в старушке чувствовалось что-то такое, чего невооруженным глазом не увидишь, словно второе дно. Из намеков и слов Томаса, было известно, что к Барону был приставлен агент из России, в связи с чем и для чего естественно не объяснялось, а поскольку других уроженцев Великой и Могучей здесь не было, то как то само собой напрашивался вывод. Однако на прмой вопрос о причастности к спецслужбам России, старушка лишь лукаво ухмыльнулась и ответила что куда уж ей с её то возрастом и болячками, которых вдруг обнаружилось веикое множество. С вопросом о шкатулке ещё более непонятная ерунда случилась, к концу диалога Ви поймала на том что стало непонятно кто кого допрашивает, причем старушенция это сделал так мастерски, что Виктория с трудом осознала что они с Фросей как-то плавно поменялись ролями. Впрочем кухарка ничего ни о каких шкатулках не знала, это следовало из того как строился разговор. И когда Комарова наконец-то поняла что Ви пришла в себя, снова хитро улыбнулась.
- Ты дочка подходи попозже ко мне на кухоньку, я тебя пирожками угощу, чайку выпьем, да и поговорим, - тут Фросинья заохала и сказала что ей нужно готовить обед, а то дармоедов понаехало, а она одна. Впрочем "дармоеды" прозвучало скорее с симпатией чем с укором.
---
"На десерт" Ви оставила сиделку, поскольку именно она судя по всему наиболее близка была Барону в последнее время.
- Добрый день, - поприветствовала Виктория вошедшую девушку. Что-то в ней неуловимо "напрягало" оперативника, но что именно агент пока не понимала, по этому начала "издалека".
Спросив имя и поинтересовавшись как девушка себя чувствует Ви спросил как Хоуп, а именно так представилась сиделка, относилась к Барону. Та сообщила что, старик был ей как отец, и она себя вела соответственно. Оказывается познакомились они давольно давно, и лишь последнее время она добровольно взялась за обязанности сиделки и медсестры. Отслеживая прием лекарств, состояние здоровья и прочее.
Последнее время барон стал более отрешенным, и довольно нервным. Снова стал пить, иногда впадал в полусонное состояние, словно его мысли были где-то далеко. Сначала девушка думала что это из-за прогрессирующего заболевания, все-таки последняя стадия, личный врач Барона после проведенных анализов сказал что тому осталось не более двух - трех месяцев. Головные боли к тому же участились и стали сильнее, из-за чего была повышена доза обезболивающего которое Хоуп колола старику каждый вечер по расписанию, чтобы тот мог хоть немного поспать. В дневное время он заглушал боли с помощью вина. При этом зная о своем состоянии, Барон продолжал пить таблетки, курс которых мог бы помочь на ранних стадиях, но не сейчас, видимо по привычке или на что-то все же надеясь.
А недавно дня три-четыре назад старику прислали письмо без обратного адреса. Так после него он вообще перестал спать. А уходить в себя стал ещё чаще. А позавчера вызвал к себе Генри и приказал собрать всех сегодня, хотел сделать какое-то заявление связанное с завещанием.
По поводу шкатулки Хоуп ничего не знала, но сказала что старик часто её доставал и рассматривал, до того как прислали письмо, а потом она её не видела. Видимо старик спрятал её в свой сейф. Во время всего разговора, девушка упорно избегала слов вроде "покойный", "умер" и других подобных, при этом старалась говорить о старике в прошедшем-настоящем времени и никак иначе. Видимо она изо всех сил пыталась не верить в смерть Барона, это наталкивало на мысль что Хоуп слишком сильно привязалась к "пострадавшему". И от Ви не ускользнуло что девушка все же чего-то недоговаривает, но давить не стала, нужно обдумать ту информацию что есть, и уже сделав какие-то выводы, постараться выудить из девушки и дворецкого то, что они не говорят.