[Фолси]

 

Мягкие пушинки снега падали мне на лицо, когда я пытался всмотреться в переплетение нитей, которые стали основой гобелена созвездий. Смертные видят в звёздном небе красоту, недостижимые просторы, но подобные мне всегда умели заглянуть за край. Оседлать солнечный ветер, раствориться в потоке фотонов и на крыльях невесомости промчаться через пуповину времени, собирая воедино разрозненные знаки будущих событий.

 

У смертных есть сказка, в которой мальчик пытался собрать из ледяных кубиков слово «вечность». Был ли я проклят Творцом, или созданная нашими руками вселенная неуклонно приближалась к своей гибели, но в моём случае кубики всегда складывались в слово «катаклизм».

 

 

И этот день… он не стал днём приятных исключений. Комета прочертила небосвод, разрубая гобелен. Таких шрамов с каждым годом становилось больше, и не требовалось носить титул Прорицателя Судьбы, чтобы увидеть в этом очередной трагичный знак.

В прошлый раз комета устремилась к Лондону. До рези в глазах я созерцал её пламенный хвост, разбирал его на плазму и мусор, очищал зёрна истины от плевел мёртвой плоти космоса. И то, что мне открылось в пламени…

 

За спиной раздался шорох. Странно. Смертным нечего было здесь делать — ночью, на вершине небоскрёба, с которого мне казалось проще докричаться до небес. Не тех Небес, которые отвергли и забыли падших. А тех небес, которые хранили гобелен, которые блестели жемчугом далёких светил и дарили людям — нашим детям — свет. Годы заточения не заставили меня забыть о том, за что мы сражались.

 

Сражались, да… Существо позади меня заверещало и прыгнуло вперёд, намереваясь пронзить моё смертное вместилище когтями. Я видел его изувеченное, покрытое глазами и присосками тело, видел его стремительный рывок ещё до того, как это в действительности произошло. В ночном небе вся сеть вероятностей отражалась как в огромном зеркале, все исходы были мне уже известны. А я… я просто сделал выбор. Сколько себя помню, падшим всегда приходилось выбирать.

 

 

Густые, почти плотные тени метнулись к немолодому мужчине в пальто, короткие волосы которого трепал завывающий ветер. Тени наслаивались друг на друга, рвались и загибались, приобретая форму тонких клинков. Слишком поздно посланная тварь сообразила, что Герхард Либнер, разменявший четвёртый десяток частный детектив, умеет не только предсказывать будущее, но и отстаивать настоящее. Два чёрных крыла, сотканных из блестящего мириадами звёзд мрака, бесшумно развернулись и описали широкую дугу, когда мужчина невероятно быстро повернулся к неприятелю лицом, припадая на одно колено. Маховые перья, больше похожие на антрацитовые ятаганы, с лёгкостью разрубили взмывшее в воздух изломанное существо. Тварь пала, не издав ни звука. Видимо, её хозяин решил, что для адской машины убийства способность говорить, чувствовать и размышлять — непозволительная роскошь.

 

— Мой герцог, как же низко ты пал, — устало прошептал мистер Либнер, складывая за спиной тающие в сумраке дымчатые крылья. Сухая поджарая ладонь поскребла щетину на впалой щеке — когда снова и снова окунаешься в бурлящую Реку Времени, чтобы прозреть грядущие события, поневоле теряешь интерес к уходу за вместилищем. Да, надо бы побриться. И… поспать.

 

Но сначала необходимо было убедиться в том, что знамения не врут. Этой ночью город фонтанировал тьмой, которая изливалась из кротовых нор, протянувшихся сюда от самой Бездны. Много новых падших появилось в Лондоне. И мистер Либнер хотел знать, кому из них он может доверять. Легко взбежав на парапет, детектив сделал шаг в пустоту и упал с крыши, ослабляя вокруг себя законы притяжения, которые эоны лет назад сам же и писал.

 

Персонажи	Предтечи	Двор Ночи	Пряд. Судеб	Охотники	Независимые	Камарилья
Шавуа	+50	0	-10	+15	+20	0
Баториэль	+45	0	-25	+10	+30	0
Сариэль	+40	0	-20	+20	+10	0
Эшемаил	0	+25	-35	+10	+5	-20
Вентус	+20	0	-10	+5	+10	0
Лайлитам	+40	+10	-45	+40	+50	-10
Эрзсебет	+15	0	-60	+10	-20	+15
Белитруахим	+10	+10	-35	0	+35	+10
Эниоталь	-10	0	+15	0	-30	-10
Джимми Кейн	0	0	0	0	-10	0

 

Кубик || Фракции

[Фолси]

Розовый убийца

 

- Привет - я тоже улыбнулся, рассматривая парня. - Где это ты так загорел зимой?

 

- Недавно с Тенерифе вернулся, - беззаботно откликнулся парень, словно даже не задумывался о том, что нужно говорить незнакомцам, а что - нет. Святая простота. 

 

- О, то есть, конечно я хотел спросить, как тебя зовут. Я Рейн. - Я выжидающе смотрел на парня, между прочим, симпатичного.

 

- Дождь? Как удачно я сбежал от духоты! - улыбка блондина становилась шире по мере того, как он позволял эмоциям захлестывать себя. - Я Доминик. Ник для приятелей. Уже решил, чем хочешь развлечь себя?

Праздный, в общем-то, вопрос для клуба. Смахнув со лба остывшие капельки пота, Ник расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке, подставляя грудь освежающему ветерку. 

[Лакич]

Канализация Лондона

 

- Девочке надо покушать. Тогда будет хорошо и радостно. А потом покушает мама, - проигнорировав жалобу о затёкшей ножке, прохрипела вампирша. Намерения  у неё были весьма настойчивые... о чём лишний раз напоминала выпотрошенная Джулия.

 

Видимо, рабису не хотела присоединится к Джулии. Или ей нравилась мысль попробовать кровь потомка первого убийцы. Или еще какая-нибудь неприятная и иррациональная мысль засела в голову Падшей. Однако ее зубки резко вцепились в бледную кожу, а сама девочка тихонько зарычала, будто дикий зверь.

Действительно, было хорошо и радостно, рабису даже закрыла глаза, наслаждаясь вкусом - лучше любого шоколада, это уж точно. 

Тем временем падшая явно не хотела отрываться от своего лакомства, требуя еще и еще.

[Lord RZ]

Розовый убийца

 

- Недавно с Тенерифе вернулся

- Канары, значит. Неплохо - я допил свой лимонад, очаровываясь жестом, которым Ник расстегнул рубашку. Он носил татуировки, судя по мелькавшим линиям. Мне... захотелось их рассмотреть? Да. Захотелось.

 

Уже решил, чем хочешь развлечь себя?

- Конечно. Я пришел потанцевать и уйти отсюда с красивым парнем... вроде тебя. - Я совершенно не пытался этого скрывать. - Пойдем, подвигаем телом? 

Я кивнул в сторону танцпола, улыбаясь.  

[Лакич]

Канализация Лондона

 

Рабису не хотела так просто отпускать свою добычу, поэтому, почувствовав, как мама пытается убрать руку, только громче зарычала, еще сильней вонзаясь зубками в плоть вампира. И только благодаря какой-то крупице рационализма в своем сознании пожиратель ослабила хватку, нехотя отрываясь от столь вкусного угощения.

- Тише-тише, - начала вампир, с какой-то извращенной поглаживая девочку по голове. Та полупьяно посмотрела на нее, склонив головку на бок, не замечая, как взгляд создания ночи вцепился в ее тоненькую шейку, - хорошая девочка, умница! - в каком-то бреду прошептала носферату, поцеловав маленькую падшую в лоб, - теперь и маме надо покушать!

Эрзсебет тихо-тихо прорычала нечто невнятное, скорее на автоматизме, нежели осознанно, когда клыки вампира вцепились ее шею. Мимолетная боль в одно мгновение сменилась на приятную легкость и умиротворение, на личике девочки появилась тускловатая улыбка. 

Но вампиры - хищники. И в отличии от пожирателей, те явно не могли сдержать себя. Носферату не собиралась выпивать бедняжку досуха, однако она выпила определенно больше положенного - ах, но этот вкус! Словно кровь ангелов.

Словно?

 

Будь на месте рабису простой ребенок, он наверняка бы умер от потери крови. Но, нет-нет, а девочка все еще была даже в сознании!

- Теперь, - тихо-тихо, шепотом начала падшая, - можно убрать? Пожалуйста.. - Эрзсебет потянула свою ручку к носферату, попытавшись погреметь цепью.

 

[AL.MA]

Офис Карен

 

— И это Лос-Анджелес называют Городом Ангелов… — утопив лицо в ладонях и продолжая против воли подхихикивать, пробормотал Кнут. — Хотя, может, там ещё больше падших?.. — Он поднял глаза на мисс О’Брайан, потирая лоб и пытаясь её вспомнить. — Итак, на самом деле, Карен, ты Эниоталь?

 

Убийца сидела прямо напротив мужчины в кресле, она внимательно изучала его фигуру, черты лица, мимику. "Эниоталь? Похоже на имя демона. Он знает других падших? Неужели смертные способны узнавать нас?" С одной стороны Белитруахим радовала эта мысль, но с другой она понимала, что подобные знания могут навредить всем втянутым и заинтересованным сторонам. Мужчина выглядел усталым и подавленным. Ему, по всей видимости, через многое пришлось пройти за последнее время, в его словах читались сарказм и разочарование. У Белитруахим был выбор притворяться, что он ошибается, и потихоньку выставить его, возможно, не без помощи врачей и помощников по соседству, либо чистосердечно во всем признаться и... покаяться? "Но кто он сам, откуда знает о падших? "

 

- Я стала сильнее, чем когда-либо, но это все не просто так. Я даже не уверена, кто я теперь: демон или человек. Сейчас я скорее осколок прежней себя. Ты ищешь хоть кого-то нормального? Кто мог бы помочь? - Белитруахим поднялась со своего места, присела на колени прямо перед мужчиной и взяла его руку, которой он потирал лоб, пытаясь вспомнить, кто она, в свои теплые ладони. Довольно быстро Убийца поняла, что перед ней такой же падший, как и она сама. Выяснить какие-то подробности она не смогла. - Но ведь подобное притягивает подобное. Здесь мы пытаемся догнать заходящее солнце, некоторые из нас превращаются в твари настолько темные, что затмевают ночь. Может они думают, что, достигнув цели, забудут, что произошло по пути к ней? Но все остается. Я могу и хочу помочь, если не слишком поздно, конечно...

 

Белитруахим сознательно не стала уточнять, что её имя состояло из несколько других звуков. Она не знала, насколько может доверять такому неожиданному гостю. Захочет ли он рассказать ей что-то о себе, нападет или уйдет тут же в морозный день.

[Фолси]

Канализация

 

- Теперь, - тихо-тихо, шепотом начала падшая, - можно убрать? Пожалуйста.. - Эрзсебет потянула свою ручку к носферату, попытавшись погреметь цепью.

 

Вампирша, во взгляде которой всё ещё читалась эйфория от поглощения ангельской крови, мелко затрясла головой. 

- Нет, нет, нет. А если глупая доченька решит убежать от мамы? Если доченьку захотят украсть? Кого будет тогда кормить мама? Кто будет тогда кормить маму? - носферату сыпала вопросами, собирая останки Джулии. 

- Крыскам тоже надо есть. Мама обо всех заботится, - хрипло шептала старуха, выходя из клетки. 

[Фели]

Двор Ночи

— Но для начала я хочу увидеть мальчика. Не станем травмировать ребёнка и посылать за ним чужих людей. Лорд, вы передадите юношу под опеку Ториэль? Я не хочу затягивать. Вас подвезти до церкви?

 

По всей видимости, рамки «лишь честного обмена» на свободу Азриэля для Чарли завершались непосредственно на прямом приказе привести доверившегося ему ребенка тем, кто явно не желает ему совершенно никакого добра. Клокочущее внутри недовольство поднималось на поверхности кастрюли грязной бурой пеной, и закрывающая эту кастрюлю крышка совершенно точно не помогала: на предложении незамедлительно отправиться в церковь эта самая пена с щедростью перевернутого рога изобилия полилась наружу через подпрыгнувшую в очередной раз крышку, скатившись по стенкам кастрюли прямо на раскалённую плиту. Грязный бульон начал шипеть, в то время как в глазах выпрямившегося по струнке святого отца вспыхнул слабый, нехороший огонёк.

 

— Почему у меня складывается ощущение… что вы не горите желанием помочь ни Азриэлю, ни мальчику, герцог? — тихо спросил архивариус, проигнорировав зашевелившуюся рядом Ториэль и храбро взирая в глаза Тирана. — Впрочем… нет, не верная формулировка. Вы хотите помочь Азриэлю… но грешно не собрать немного выходы с тех, кто хочет этого не меньше?

 

Эшемаил не мог этого понять — действительно, не мог. Во времена Войны под его началом был его собственный Двор, и их жизни он ставил превыше своей собственной; по собственным причинам, и всё же. Но Амойон… Весь его Двор...

 

Дьявол в шкуре преподобного чувствовал себя грязным, лишь только находясь в этом месте.

 

— Не понимаю, по какой причине вас так заинтересовал этот случай, герцог... но благодарю вас за участие. Думаю, я смогу разобраться с цепью, связывающей меня с призывающим, собственными силами. В конце концов, при косвенном участии мальчика я всё-таки выбрался из Бездны, разве не так?

 

Он с прохладным кивком поклонился дьяволице и аннуаку. Иллюзий на счет своего безопасного или по меньшей мере безболезненного выхода из этого места Эшемаил не питал, разумеется, но одно можно было сказать наверняка: он не сумеет сделать то, о чём его попросили, и при этом сохранить себя целым. Упрямая гордость и своеобразное благородство возобладали над ставшей природной хитростью; Дьявол поднялся со своего места, даже не имея понятия о тонюсенькой багровой струйке, вытекшей из его носа в лучших канонах фильмов о людях с необычными способностями. Вот только — большой сюрприз — Чарльз человеком больше не был.

[Лакич]

Канализация Лондона

 

- Крыскам тоже надо есть. Мама обо всех заботится, - хрипло шептала старуха, выходя из клетки.

 

Когда Эрзсебет окончательно пришла в себя, то старухи в комнате - рабису до последнего отказывалась называть это место клеткой - уже не было. Пожиратель тихонько засопела, отгоняя остатки эйфории от крови каинита - удивительный напиток, и почему на этих созданий не охотились во время Войны Гнева? - и осмотрела комнату: Клем, кажется, уснула, о Джулии напоминала небольшая лужица крови, игрушки все так же были... слегка пугающими.

Рабису тихонько зашипела, вновь лязгнув цепью - она что, променяла Бездну на канализацию? - и ударила ножом по замку, и еще, и еще, и еще.

 

[Фолси]

Двор Ночи

 

Дьявол поднялся со своего места

 

И вдруг ощутил, как его ладони увязают в подлокотниках мраморного кресла. Потеряв равновесие, преподобный неловко сел обратно, чувствуя, как мрамор под его спиной и бёдрами течёт густой патокой. Обжигающе горячей патокой, в которую невежливый гость проваливался тем сильнее, чем ожесточённее пытался вырваться. 

 

- Я не говорила об окончании аудиенции, - устало прикрыв накрашенные веки, Тиран прижала кулачок ко лбу. Лицо её было похоже на восковую маску - женщина отчаянно сражалась с обуявшим её гневом. И страшное жжение на коже Эшемаила говорило о том, что боролась безуспешно. 

 

- Как невежливо, лорд. Вы прибыли в мой город, к моему Двору, под моей охраной. И для чего? Сообщить, что демонам под моей опекой угрожает смертный маг? Принести мне филактерию с пленным собратом? Похвальные и прозорливые решения... если бы я могла считать их искренними. Но мне почему-то кажется, что это чуточку не так. 

 

Ребекка плавно встала из-за стола и неспешной поступью паучьей вдовы стала приближаться к запаянному в мраморную клеть Эшемаилу. Тонкие пальцы впились в солнечную гриву, когда Тиран нависла над священником. 

 

- Мне нужен мальчик. Мне нужна безопасность. И мне нужно это восхитительное лицо, - ладошка опустилась ниже. Пальцы изогнулись, больно царапая ногтями висок и щёку падшего. - Рэй сдаёт позиции. В одиночку ему не потянуть запросы публики. Но вместе с близнецом... я была бы трижды дурой, если бы не обратила внимание на такой подарок судьбы. 

 

В голосе падшей вибрировало чувственное восхищение, не меньше. И снова - не личностью, а оболочкой. Бледная рука с неестественно ровной для такой пожилой женщины кожей скользнула за ворот серого пальто и вытащила оттуда книгу-филактерию. 

 

- На что ты пойдёшь ради них? Ради мальчика, ради брата, ради этой книжки? - судя по равнодушной маске на лице, Тирана совершенно не заботили всплески огненной ярости пленного Азриэля. Интересно, почему? 

[Лакич]

Канализации Лондона

 

Через пару мгновений попыток Эрзсебет наконец покончила с ненавистным замком и цепью, отчего на запачканном кровью лице демона появилась самодовольная улыбка. Встав с пола и сладко потянувшись, будто после приятного сна, пожиратель усмехнулась своим мыслям, вспоминая недавнее предложение ее партнера по выходу из этой ситуации.

Удивительно, час назад она плакала, вспоминая это.

"А ты бы еще предложила одну попытку по ампутации, - тряхнув головой, рабису посмотрела куда-то в сторону, убедившись, что Клем уснула, - не так ли?"

Эрзсебет тихо вздохнула, продвигаясь к двери. Свобода была еще... далеко.

 

[Beaver]

Офис Карен

 

Я могу и хочу помочь, если не слишком поздно, конечно…

Как ни странно, Вентус видел, что его собеседница говорит довольно-таки искренне и, похоже, не превратилась в ненавидящего всё и вся монстра за время пребывания в Бездне, и потому, наверное, счёл уместным раскрыться перед ней. Ну… или потому, что защищаться, если она вздумает напасть, в истинном обличье куда проще и удобнее. Яркий алый свет, разумеется, не причиняющий никакого вреда, внезапно озарил комнату и медленно погас, оставляя после себя картину, что вызвала бы у смертных множество вопросов: Карен, стоя на коленях, теперь держала руку не обычного мужчины, но падшего ангела. Его карминно-красные крылья неспешно сложились за спиной, а он сам пристально посмотрел на хозяйку «Последнего приюта».

— Я рад, что ты всё ещё готова помогать. — Демон улыбнулся и накрыл ладони Белитруахим своей свободной. — Спасибо. Но у меня теперь всё в порядке. Правда, — он усмехнулся, — то, зачем я к тебе обратился, мне требуется. С другой стороны, это подождёт. Как ты относишься к смертным? И что намерена делать дальше? — Его внимательный взгляд впился в её лицо, стараясь уловить малейшее проявление эмоций.

[Фолси]

Розовый убийца

 

- Конечно. Я пришел потанцевать и уйти отсюда с красивым парнем... вроде тебя

 

- Ну тогда давай знакомиться! - не сдерживая радостного смеха, прокричал Ник. Парень протянул руку и, дождавшись пока новый знакомый сожмёт его крепкую ладонь, вскочил с дивана и потащил Рейна на танцпол. Блондин двигался как гибкий ураган, утопая в музыке и пропуская ритм через себя. Прикрытые глаза, шалая улыбка, взмахи сильными руками - всё в нём напоминало бурлящий океан. Плавное движение сокрушающих волн, шелест прилива и рокот прибоя. Растратив неуёмную энергию под модные хиты, Ник перевёл дыхание и положил ладони на плечи Рейну. Смуглые пальцы чуть шевелились в игривом массаже, пока парни отдавались мягким тактам сменившей жанр музыки. Терпением, как и стеснительностью Доминик был настолько обделён, что радостно и живо реагировал на каждую попытку сблизиться. Вновь и вновь их тела скользили маняще близко друг от друга, а губы обжигали лица дыханием. Постепенно локти Ника съехали на спину Рейна, позволяя стильному тусовщику подойти на шаг поближе. 

 

Всё чаще Ник с хитрой ухмылочкой бросал взгляды под потолок, словно чего-то ожидал. И когда в сине-стальных глазах блондина заплясали чёртики, противопожарная система клуба взорвалась зонтиками струй. Что её активировало? Вроде сизой взвеси дыма нигде не было. Важно другое - испуганные, недовольные вопли промокших людей постепенно сменялись довольным улюлюканьем, а влажная одежда теперь откровенно липла к телам, почти прозрачная. Либо вовсе подлетала вверх под одобрительные завывания. 

 

Доминику было, что показать. Поэтому парень медленно расстегнул все пуговицы на рубашке и, стянув её с широких плеч, набросил как аркан за шею Рейну. Не грубое, но настойчивое движение рук, очертившее рельефные мышцы с узорами татуировок, и мужчина ощутил, что его тянут прямо к губам напротив, как утопающего к берегу. 

[Lord RZ]

Розовый убийца

 

Новый знакомый был вызывающе хулиганист, так что я поймал себя на том, что улыбка не сходит с моего лица: веселье было заразительно. Впрочем, как и его манера притираться. Похоже, Ник был не чужд любви к плотским утехам, и покачиваясь в медляке, я с удовольствием отдался ритму - и умелым пальцам, развлекающим меня массажем. Ощущение близости было таким манящим, лицом к лицу, почти касаясь, но не касаясь. Вот бесенок. Я улыбнулся своим мыслям. Ник двигался так плавно и органично, что временами мне казалось, что я играю с дельфином в чистой яркой воде. 

 

И даже не казалось: с потолка вдруг ливанули сотни тонких струй, окатив танцующих. Я невольно поднял лицо, наслаждаясь нежданным дождем здесь, в клубе. Вроде бы ничего не случилось, это был не пожар. Я всмотрелся в потолок, скрывающий сеть тонких труб и эмиттеров. Да, здесь несложно устроить дождь, если знать как. Здесь есть еще кто-то, кто знает? Или это администрация клуба развлекается? От этих мыслей, впрочем, меня отвлекли - хомут из мокрой рубашки тащил меня, как невод русалку, и зачем бы мне было отказываться? Скользнув ладонью по влажной спине, я крепко вжал в себя парня и впился в губы, целуя его крепко, почти кусаясь. Татуировки я еще рассмотрю...

[Фели]

Двор Ночи, издание версии "Бесполезный пафос"

Тема

Судя по равнодушной маске на лице, Тирана совершенно не заботили всплески огненной ярости пленного Азриэля. Интересно, почему?

 

Может статься, кому-то всё же были известны подробности прошлого этих двоих. Может статься, что сыграло свою роль знание Азриэля, которым кингу уже не мог похвастаться. И, честно признаться, такое спокойствие не удивило совершенно никого — включая оставившего попытки сопротивления Эшемаила, который с глубоким вздохом зажмурил глаза, вслушиваясь в ощущения жгучей, слепящей боли в спине и ногах. Это спокойствие было его личной нормой, которую падший принимал почти с благодарностью. Единственный раз, когда эта норма содрогнулась, был его призыв; этим разом были слова того светловолосого мальчика, Итана.
 
Честно сказать? Эшемаил до сего момента, казалось, почти распознал те колебания в своей норме, почти успел их прочувствовать, однако… это было не так. Он всё ещё не понимал тех слов и того ошеломлённого, но осмелившегося подойти мальчика, предложившего помочь и высказавшего подобие сочувствия: и посему он встретил то, что произошло дальше, со слабой и даже понимающей улыбкой. Всё вернулось на круги своя, стало гораздо проще. 
 
Мрамор шипел как настоящая кислота, въедался в кожу прямо через одежду, весьма чудным образом даже не прожигая ткань… по крайней мере ту, что была на теле, а не в нём. Плоть, кровь и кости — всё то, что принадлежало смертному телу, выло в агонии и отчаянно царапало рассудок, требуя прекратить мучения любой ценой, извиваться и орать. Да, это вполне можно было вписать в классификацию того, что не поддающийся желаниям тела падший мог опознать как «человеческая боль».
 
Вот только эта «человеческая боль» с жалобным писком отошла на задний план, когда по груди преподобного медленно, как если бы смущаясь присутствующих тут женщин и книги, стекла капелька сияющего золота.
 
— Лицо, значит... — полуприкрытые веки святого отца, прикованного к сочащемуся кислотой мрамору, затрепетали, уголки рта то и дело дёргались — очевидно, он всеми силами пытался удержать в узде красочные ощущения своего смертного вместилища, которое было гораздо хрупче, чем можно было бы предполагать. — Полагаю... у всех есть свои маленькие желания, даже у герцога. 
 
Он тихонько вдохнул, когда золотистые капли на груди, просочившись сквозь ткань, принялись катиться вниз с утроенным энтузиазмом, становясь слишком уж заметными. Роскошная грива мужчины, в которую частично ещё были погружены пальцы не дрогнувшего герцога, зашевелилась как от порыва ветерка, который не смог почувствовать никто из присутствующих.
 
— Значит ли это... ах... что если Тиран получит столь желанную безопасность... и лицо... он сменит гнев на милость? — тихо, проставляя паузы для каждого порывистого вздоха, спросил Эшемаил, распахнув глаза и воззрившись на женщину, невозмутимо держащую в руках филактерию Азриэля. Там уже не было незатейливой, ничем не примечательной серости радужки глаз Чарльза Салливана: на сей раз эти лишённые разделения на зрачок и склеру глаза сияли, подобно горящему белому фосфору, становясь тем тусклее, чем ближе к центру. — Я... люблю людей. Несчастный мальчик не заслуживает смерти за то, что он призвал из бездны одного глупого демона. — он расправил плечи настолько, насколько ему позволяло ставшее пыточным устройством кресло. — Отвечая на ваш вопрос, герцог... что же. Самым искренним будет незамысловатый ответ: на всё. 
 
Ему даже не пришлось на сей раз призывать бумагу из внешней среды, лишая Ребекку столь ценной документации — было достаточно того, что он собрал ещё во время своего призыва, и что вместе с ним рассыпалось пляшущими под потолком мириадами сияющих пылинок. Кингу не поморщился, когда собирающиеся непосредственно из воздуха листки той частью, что примыкала к спине, с чавканьем погрузились в ставший токсичный камень. Основная часть этих бумажных, «бутафорских» крыльев с печальным шелестом расправилась по бокам его тела и скользнула на пол, упёршись более плотным основанием в изысканный бежевый ковёр с белым рисунком. «Сборка» немного напоминала ускоренную обратную перемотку сжигаемой бумаги, которая появлялась из появляющегося посреди воздуха пепла; выглядело это... завораживающе. Красиво даже, можно сказать.
 
Странное дело: скромная одежда святого отца менялась вслед за остальными частями тела падшего, становясь похожей скорее на мягкую кожу, ежели ткань, однако... однако маска, которая некогда была нераздельной частью истинного облика Эшемаила, так и не появлялась. Некоторые падшие, принимая истинный свой облик, не оставляли совершенно ничего от человеческого себя, возвышая себя над народом праха в невыразимом великолепии иль же собственной боли; некоторые же перенимали кусочек того, что отделяло их теплотой воспоминаний от немилосердных мук прошлого; Эшемаил, по всей видимости, принадлежал ко второй категории.
 
Перевоплощение не заняло так уж много времени, по правде говоря: достаточно для того, чтобы едкая кислота мрамора с шипением прожгла дыры в кожаном одеянии падшего, обнажив не плоть, но лишь полости в прорехах, заполненные сияющим золотым светом, но недостаточно для того, чтобы прикончить кингу. Кожа одеяния тем временем безуспешно пыталась бороться с разложением, вызванным обращением аннуака, сращиваясь и в тот же миг разъедаясь вновь. Это сияние, эта аура... чудно то, что даже в столь плачевном состоянии дьявол выглядел просто неописуемо прекрасным. 
 
Сколько не пытайся вглядываться в облик Эшемаила, столь вопиюще невежливо восседающего на кресле в присутствии стоящей женщины — невозможно было разглядеть даже крупицу терзающей его муки. Ихор, когти, панцирь, клыки и зубы, чёрная гниль... ничего. Только глубокая, диагонально рассекающая грудную клетку рана с обильно сочащимся из неё золотом. Когда дьявол приоткрыл губы — тревожный звоночек, с учётом того что это был кингу, голос которых был самой могучей их силой — из его рта вылетел не звук, но лишь небольшое облачко сияющей пыли. Впрочем, заинтересовало совсем не это. Тонюсенькая ниточка золотой крови, вытекшая из раны на груди, приподнялась в воздух, воспротивившись законам протяжения, и крошечной, зачарованной факиром змейкой покачивалась перед Тираном.
 
Женщине предложили сплести то, что же именно требовали от падшего, везение которого можно было описать исчерпывающим словом «никакое». Впрочем... Эшемаил не роптал. Он пережил предательство Азриэля, он пережил бездну... он сумеет пережить и это; всем, на что надеялся кингу, была лишь безопасность и благополучие тех, с кем его ниточки уже были связаны, и которые так просто-то не оборвёшь.
 
Теперь осталась последняя.

[Фолси]

Розовый убийца

 

Скользнув ладонью по влажной спине, я крепко вжал в себя парня и впился в губы, целуя его крепко, почти кусаясь. Татуировки я еще рассмотрю...

 

Широкая спина Ника прогнулась под нажатием, предлагая пальцам Рейна скользить вдоль ложбинки позвоночника ниже, к ремню чуть приспущенных штанов. Сам парень намотал мокрую рубашку на запястья и дерзко ответил на поцелуй, улыбаясь уголками губ и смеясь блестящими глазами. Вновь и вновь их губы жадно смыкались, лаская поцелуями. Языки притирались и скользили, намекая на более откровенную форму близости. Когда Ник отстранился, чтобы сделать вдох, впалые щёки его пылали. Не от смущения - от дурманящего мысли наслаждения. 

- Вот и познакомились, - с усмешкой резюмировал блондин, подарив новому другу ещё один поцелуй. На этот раз - едва ощутимый и потому особенно дразнящий. 

[Gonchar]

Блумзбэри, студенческий хостел

 

- Ты всегда была...такой? - тихо спросила Жозефина, неторопливыми движениями тонких пальцев расчёсывая золотые локоны Анны, положившей ей на колени голову и расслабленно растянувшейся на диване.

Девушки подвинули его к широкому окну, чтобы наблюдать за пролетающим снегом, к середине дня припустивший сильнее прежнего, превращая пейзаж за окном в мешанину пролетающих снежинок в бесконечном вихрящимся танце. На полу остывал горячий шоколад рядом с раскрытой пачкой бело-розового зефира, присыпанного сахарной пудрой. 

- Нет. - медленно покачала головой Баториэль, отрываясь от коленей девушки и облокачиваясь о мягкую спинку дивана. - Мы не рождаемся такими. Нас призывают обладающие знаниями и вселяют в...другие тела  Либо мы можем  попытаться занять тела умирающих, полностью опустошённых людей.

- Значит... - в глубине зелёных глаз мелькнуло тревожное выражение, - Анна всё же мертва? Но как? Когда? - голос Жозефины предательски задрожал и она стала медленно отклоняться от Баториэль, постепенно стараясь осознать ужасную истину. 

Но мягкая ладонь остановила её движение и падшая тепло обняла смертную, прижимая её голову к груди.

- Она не мертва. Её мысли, чувства, мечты, воспоминания, надежды, её тепло и любовь живут вместе со мной, внутри меня и переплетаясь со мной. - ладонь успокаивающе легла на щёку посмотревшей вверх девушки, с искажённым в непонимании и беспомощности лицом. - Я - Анна и Баториэль одновременно. Я всё помню о жизни девушки и о жизни творца мироздания...хотя последнее, хм, всё же размыто. - падшая замялась и иронично улыбнулась. - Давай расскажу обо всём по порядку.

- Давай. - согласно кивнула Жозефина, тяжело вздыхая, но всё же приникая к Анне и устраиваясь поудобней.

Снежная королева спрятала свои шипы, стала тёплой и податливой под пальцами чуткой неберу и падшая понимала, что куёт одну из самых сильных и прочных связей. А оттого хотелось как можно большему научить о мире, о прекраснейших мелодиях, пронизывающих каждый элемент вселенной. 

- В начале было абсолютное Ничто. Творец, Абсолют - тут ваши религии и вправду не заблуждаются, но дальше всё было...несколько иначе...

 

***

Под конец рассказа на улице уже стали расползаться сумерки, а снег немного утих. Кружки с шоколадом давно опустели, а от зефира остались лишь воспоминания. Жозефина подобрала под себя колени и обняла их, переваривая целый снежный ком информации, переворачивающий вверх дном все её представления. Ей нужно было время, но сомнения если и были, то сразу гасли, стоило вспомнить звёздную фигуру и открытый космос, раскинувшийся не так давно в комнате и заглянуть в синие глаза, иногда отражавшие себе ту самую манящую космическую бездну. 

- Вот, значит, как. - девушка медленно покачала головой, смотря куда-то в пустоту и слегка щурясь. - Звучит очень по-сатанински. Выходит, демоны не такие уж плохие, а даже наоборот. - однако никакого благоговейного страха перед грехом в голосе Жозефины слышно не было, лишь циничную насмешку над тем, что она и так считала потоком дурманящей чуши.

- Изначально - да, именно так, сейчас же не будь так уверена. - усмехнулась неберу. - Многие мои собратья извратились, стали самыми настоящими чудовищами, с которыми ты точно столкнуться не захочешь.

- Это я тоже поняла. - кивнула девушка. - Но что насчёт призыва? Кто именно тебя выдернул из этой...Бездны?

- Лайла, какая-то журналистка и фотограф, - неберу покачала головой, - я ей всё ещё должна одну услугу. И она далеко не человек. Отродье Каина, того самого первого убийцы, из-за которого началось время жестокостей. Бессмертные, не умирающие, жестокие. Вы их называете вампирами. - падшая слегка улыбнулась, вспоминая опыт Анны. - Не думаю, что в этих ваших сказках достаточно правды. Но общая мысль ясна.

- Погоди. Лайла? - Жозефина нахмурилась и потянулась к лежащему на быльце кресла смартфону - продукту сумрачного гения Стива Джобса последней модели. Разблокировав его и забегав по сенсору пальцами, девушка развернула экран к Анне, показывая фото.

Там стояла сама Жозефина в длинном белом платье и с каким-то сложным макияжем, отдающим духом высокой моды. Какая-то расцвеченная гримёрка с рядами одежды на подвижных вешалках сзади. А рядом с ней с хищным манящим видом стояла та самая безумная вампирша со своими безупречно идеальными чертами лица и в дорогой одежде, которая несла в себе следы стиля и роскоши, смешанными с немалой ложкой распутства. Только волосы были не белыми, а рыжими. 

- Да, это она. - медленно кивнула Баториэль, беря в руку смартфон. - Откуда ты её знаешь?

- Лайла работает в модельном агентстве. Там я хожу по подиуму время от времени. - Жозефина пожала плечами, словно этот факт был самим собой разумеющимся. - Она делает разные фотосеты. От арт инсталляций до съёмок моделей...в самых разных ракурсах. - коралловые губы дрогнули в циничной усмешке.

- Хм...надо будет с этим разобраться. - тихим голосом произнесла Баториэль, мысленно прикидывая варианты.

- Что-то конкретное? - Жозефина изогнула бровь, с лёгкостью вписываясь в план падшей без лишних препирательств и вопросов. 

Видя такую привязанность Анна улыбнулась и погладила смертную по щеке, подвигаясь ближе и улыбаясь, словно довольная кошка.

- Пока ничего. Потом разберёмся. Иди ко мне. 

Жозефина улыбнулась в ответ и дала себя привлечь, утопая в новом чувственном поцелуе и тепле чужого тела.

[Lord RZ]

Розовый убийца

 

- Вот и познакомились

Моя рука скользнула вниз почти послушно, я сунул пальцы за его ремень, гладя кожу под поясом штанов и ныряя в эти шалые глаза, притираясь к его желаниям, глубоко, в самую сущность... И в какой-то момент, глядя на пылающее лицо Ника, который изо всех сил изображал наглость, я вдруг увидел что-то странное на дне синих озер, как тонкую рябь печали и почувствовал желание... избить этого смертного, как собаку, оставить на нем иссиня-алые следы, украсить идеальную кожу цветами укусов, навешать оплеух и задать такого жару, чтобы с утра он не мог стоять. Удовольствие от этой мысли было таким острым, что полоснуло меня по нервам, как молния. Я судорожно выдохнул, возбужденный до предела.

- Почти. Почти познакомились. - я облизнул губы. - Что насчет... деталей?  

[AL.MA]

Офис Карен

 

— Я рад, что ты всё ещё готова помогать. — Демон улыбнулся и накрыл ладони Белитруахим своей свободной. — Спасибо. Но у меня теперь всё в порядке. Правда, — он усмехнулся, — то, зачем я к тебе обратился, мне требуется. С другой стороны, это подождёт. Как ты относишься к смертным? И что намерена делать дальше? — Его внимательный взгляд впился в её лицо, стараясь уловить малейшее проявление эмоций.

 

Эмоции внутри Белитруахим бушевали, но благодаря многолетней выдержке Карен, на лице не дрогнул ни один мускул. Она лишь несколько мгновений смотрела демону в глаза и после сразу опустила голову вниз, точнее даже сказать уронила. "Боже, какой же он красивый!" В её теле расцветали незнакомые прежде Белитруахим чувства. Странная картина могла предстать перед простым обывателем, решившим посетить "Последний приют" в эту минуту. Пожилая женщина на коленях перед парнем, будто сошедшим с подиума мужской версии (если бы она существовала) дефиле Victoria’s Secret. И если бы он сейчас ей сказал: "Я одинок, душа моя разбита, если не можешь мне помочь, то плачь вместе со мной". То она бы не только "плакала" с ним, а и полетела на край вселенной, но его слова были о другом, а воображение предательски рисовало картины, как ангелы слетаются со всего Рая, чтобы омыть его ноги своими слезами и отереть волосами.

 

"Высокий, атлетичный, отлично сложенный брюнет, в общем, мечта всех девушек и не только..." Именно в этот момент Белитруахим готова была проклинать судьбу, что её притянуло тело Карен, а не какой-нибудь загорелой стройной красотки с внушительным пятым размером и Ламборджини на парковке. От этих мыслей голова женщины упала ещё ниже. "Даст Бог и он расценит это, как уважение и дружелюбие, а не то, чем является на самом деле." Румянец вспыхнул на бледных щеках Убийцы. "Надо что-то ответить ему срочно, дальше тянуть невозможно..."

 

- Видеть людей такими, какие они есть - это настоящее безумие. Надо видеть их такими, какими они могут и должны быть. - Тихим шепотом ответила Белитруахим Вентусу. - Я совсем недавно в этом мире и планирую изучить его лучше. Просто наблюдать. Больше ничего.

 

О том, чтобы перевоплотиться у Белитруахим и мысли не возникло, ради чего? Её Дом явно не давал преимуществ во внешности, обольщении и любых делах сердечных. Ничем она не могла удивить такого парня. Скорее даже, напротив, надо было скрывать себя до последнего, пусть покинет он её после всех забот с похоронами, растворится в темноте прошлого и забудет она его рано или поздно. "Надеюсь, на это не потребуется вечность." Закрыв глаза, с горечью подытожила Белитруахим.

[Лакич]

Канализация Лондона 

 

Эрзсебет прислонилась к двери, закрывая глаза, мыслями пытаясь увидеть узор этого прогнившего места, дотянутся до местных животных, через них понять, как же выбраться из этого места. Усмехнувшись, ощутив безумие местных обитателей - по большей части крыс - пожиратель не придумала ничего лучше, и гениальней, чем просто выбить дверь. 
Достаточно прямолинейно и грубовато - что еще за мысль могла прийти в голову этому демону?

Дверь не продержалась и двух ударов, и падшая, только-только услышав недовольное кряхтение вампира и тихие шаги в стороне, тут же метнулась... куда-то. Скорее на автоматизме, руководствуясь инстинктами и почти забытыми знаниями о окружении, рабису проложила себе путь сквозь лабиринт сточных вод наружу.

- Пфа, до встречи, мамочка. Приду к ужину! - прокричала она у самого входа и ее голос эхом прокатился по канализации.

 

Да, определенно, самой Эрзсебет придется многое еще раз прокрутить в своей голове, чтобы хоть как-то проанализировать произошедшее за эти два дня. Призраки, падшие, игрушки, люди, вампиры, глаза - этот мир действительно сильно изменился. Раньше почему-то было проще.

[Фолси]

Двор Ночи

 

Женщине предложили сплести то, что же именно требовали от падшего, везение которого можно было описать исчерпывающим словом «никакое». Впрочем... Эшемаил не роптал. Он пережил предательство Азриэля, он пережил бездну... он сумеет пережить и это; всем, на что надеялся кингу, была лишь безопасность и благополучие тех, с кем его ниточки уже были связаны, и которые так просто-то не оборвёшь.

 

Герцог Амойон, демоническое воплощение алчности и стяжательства, нашедший приют в слабом женском теле, мягко улыбнулся. Нет, это была улыбка не человека, но именно Преступника. Так могли изгибаться слои раскалённого металла, который причиняет боль. Тонкий палец, едва касаясь, проследовал по исчезающей нити до открытой раны на груди, и грубо в неё погрузился. Серо-зелёные глаза Ребекки жадно ловили агонию небесного глашатая, который посмел сохранить свою чистоту. Женщина надавила, погружая в рану уже не палец, а ладонь до половины. 

 

- Окажись я в другом теле, и тебя уже растянули бы крюками над жаровней, поливая кипятком и пронзая свёрлами. Но эта пожилая леди считала, что дипломатия и сделки - залог успешного бизнеса. Прислушаемся к мудрости прожитых лет, да? - Тиран отстранилась от пленника, мазнув его по лицу золотистой кровью. И снова - по шее, которая терялась в складках полого одеяния. 

 

- Ты прекрасен, и кровь твоя сладка. Я почти вижу в этом оскорбление и слегка завидую, - любуясь на позолоченного "Прометея", прикованного к раскалённой добела скале, Амойон медленно слизнул металлическую кровь со своих пальцев. Затем демон подушечкой мизинца коснулся края трепещущей золотистой нити и стал её накручивать, вытягивая всё больше тягучего металла из тела преподобного. Вскоре ладонь Тирана покрылась  столь многочисленным пересечением золотых нитей, что они сплелись в сложный узор. Женщина без сожалений сжала кулак, и прыснувшее под давлением золото зашипело, обретая форму изящного короткого клинка из чистого золота. 

 

Но, как и с креслом, заклинание прошло не очень гладко. Поверхность кинжала зашипела и покрылось чёрной накипью, а лицо Ребекки исказила ярость. Хлопья истлевшей крови чёрным снегом  сыпались вниз, разрушая клинок. Когда хозяйка Двора всё-таки смогла взять под контроль свои эмоции, в её руке лежал острый, но зазубренный и больше похожий на тесак остов прекрасного клинка. 

 

 

 

- В этом ноже хранится часть твоего истинного имени. Если ты забудешь, кто полноправный герцог в этом городе, я найду тебя. Я превращу землю под твоими ногами в кипящее болото из раскалённой серы, в которой утонут все, с кем ты близок. Помни: всякий раз, когда ты попытаешься кого-то лично защитить, то подвергнешь их опасности и оставишь на мою милость. В этом твоё наказание за недостойное поведение. Помни, что Тиран не просто так получил свой титул. Здесь всё - моё. 

 

Женщина изогнулась и, ухватив Эшемаила за край одеяния, с огромной силой рванула на себя, вытягивая из объятий бесформенного кресла. Символично: по инерции ангел упал прямо на колени перед аннунаком. 

 

- Вы можете идти, лорд. Когда Двору понадобятся связи, вас призовут, - глядя поверх головы Эшемаила, с ледяной вежливостью сообщила миссис Морган. - И не стесняйтесь обращаться за помощью в ответ. В конце концов, мы все в  одной лодке. 

Потрепав священника по гриве, Ребекка ушла на второй этаж. Книгу с заточённым Азриэлем, как и кинжал, она забрала с собой. Заложников много не бывает, верно?

 

Ториэль очень странно, почти в трансе смотрела на исттекающую жидким золотом рану на груди Эшемаила. Она... помнила такую же. Рану, что предназначалась ей, но была принята кем-то другим...

- Ты... спас меня? - женские руки ласково обняли ангела под грудью и помогли подняться. - Ты спас меня в Эпоху Гнева. Теперь я вспомнила.

Лучшая воительница Двора Ночи сейчас напоминала растерянную девочку. Она разглядывала оплавленное кресло и не решалась поднять взгляд на униженного и растоптанного лорда. Лорда, который эоны лет назад заслонил её собой на ратном поле.