МоргАлмиэль, как тень, прислонилась к стене морга, молчаливо дожидаясь завершения происходящего. Детектив явно поспешил с расспросами и ему шустро указали место, а кое-кто предложил заглянуть в паб, чтобы отдохнуть там и сбросить с себя впечатления, образовавшиеся после быстрой и жуткой схватки. Демонесса не спешила вступать в разговор, предпочитая активному общению погружение в себя и наблюдение за остальными. Халаку не так-то просто отбросить смущение при одновременном столкновении со столь большим количеством незнакомых смертных.
Её Дом всегда был местом меланхоличных одиночек.
Алмиэль подняла глаза.
Трупы и куски тел всё ещё лежали на своих местах, а Кассандра разбиралась с медсёстрами, когда маг начал создавать круг для обратной телепортации. Или какое место он там сочтёт нужным. Вряд ли ей дадут право самостоятельно решать, как поступать теперь, дальше, и к тому же перспектива стать целью Ордена не очень-то радовала, откровенно говоря. К тому же... Потрошитель по-прежнему жив, и дело, которое началось в момент её призыва, всё ещё не завершено. Стоит ли приближать то, чему суждено свершиться позже?
Несмотря на мрачность окружения и привычное меланхоличное настроение, после слияния с Лизой ставшее ещё сильнее, ещё ярче, чем раньше, в душе она радовалась – ледяная стена, сформированная между ней и Джен, вызванная приступом гордыни, если не разбилась вполне, то дала очень даже ощутимую трещину. Неплохо, для начала. Может, со временем дойдёт до того, что загадочная подруга расскажет ей всё. Что сомнительно.
Кас пока не спешила возвращаться, и Алмиэль решила ей помочь уже второй раз за вечер, чтобы не приходилось потом лишний раз пачкать руки об окровавленные и изуродованные останки. Демонесса сконцентрировалась и, нахмурившись, послала зов в Земли Теней, сквозь Саван, призывая в морг призрака. Еле-еле заметное краем глаза колебание воздуха пронеслось по месту, в котором за один маленький вечер случилось столько сверхъестественных чудес, и ещё одно вряд ли изменит что-то существенным образом. И когда дух предстал перед ней, сначала схожий с тонкой дымкой, пропускающей через себя тусклые лучи рассеянного света, но быстро становившейся более видимым, Алмиэль всей волей обрушилась на него, чтобы подчинить, заставить слушаться,
использовать. Получилось, и совсем несложно, учитывая, что внутренние силы призрака были почти вполовину меньше того запаса, которым располагала демонесса.
Призванная выглядела... измученной.
Иначе не скажешь. Рваное крестьянское платье с кровавыми пятнами, скрывающими симпатичный тканевый цветочный узор, подвешенный на пояс ржавый кинжал, едва ли способный в трясущихся руках девушки защитить её даже от дворовой лондонской кошки, длинные ломкие волосы соломенного цвета спускались на глаза, цвет которых был неясен в окружающей полутьме. Она, определённо, боялась, и не обладала толком никакими навыками тяжёлого труда, ни силой для них, несмотря на очевидное происхождение из простого сословия. Алмиэль не стала интересоваться тем, как её зовут. В конце концов, они больше никогда не встретятся.
— Сложи... останки на каталку, пожалуйста,
все останки, а лужи начисто вытри, ну... чем-нибудь Потом будешь свободна, — Алмиэль понятия не имела, как здесь всё устроено, и не хотела нарушать порядок в помещении, поэтому просто свалила на духа работу по поиску инструментов для уборки. Последняя с недоверием зыркнула на демонессу, в гробовом молчании оторвала от своего платья длинную полосу и преступила к делу. Призрачная девушка работала очень быстро, и за какие-то несколько минут тела оказались сложены на два соединённых вместе столика, пол – идеально чист, будто ничего и не происходило вообще, а теперь Кассандре останется только подвезти каталку к печи и сбросить всё в огонь.
Демонесса не стала удерживать призрака дольше необходимого и отправила прочь, исполнив данное ей обещание. Наверное, кто-то в Землях Теней сейчас почувствовал облегчение. Или злорадство. Этот мир больше не был знаком Халаку так, как раньше. А Кассандру, безусловно, по возвращении ждёт небольшой и милый сюрприз.
В то же время приготовления к телепортации наконец завершились, и после магического ритуала демонесса снова оказалась там, откуда они прибыли. На лодочной станции. Огни города с противоположного берега Темзы странным образом притягивали взгляд, манили. При всех недостатках, мир, пребывающий на грани своего конца, чем-то привлекал. Возможно, далёкими отголосками, напоминавшими о прекрасной долгой ночи или же времени Вавилона, когда слава человечества сияла столь прекрасно и чарующе, что никакие последующие эпохи уже не могли сравниться с этими восхитительными веками, когда люди и падшие жили друг с другом – и, казалось, так будет продолжаться всегда.
Алмиэль почувствовала укол болезненной тоски, когда вспомнила о Десятерых избранных, обучавших смертных знаниям, призванным возвысить их, и о том, какая жестокая судьба в итоге настигла мудрых наставников, и во что превратились дары падших, и о том, что всё было
напрасно. При последней мысли по щеке скатилась слеза.
Не обращая внимания на приступ глубокой меланхолии и накатившее желание разрыдаться, Алмиэль обратилась к Джен, которая стояла рядом:
— Итак, наши дела в морге завершены, — сглотнула она, — теперь отправляемся обратно в поместье, я правильно понимаю? И там уже обсудим следующие шаги в расследовании? Или меня посадят под замок? — невесело, сквозь пелену печали, усмехнулась Алмиэль, представляя, как дела будут решаться, пока она сидит в подвале под присмотром десятка паладинов.
Как вдохновляюще.