Вскоре обсуждение брачного договора завершилось к всеобщему согласию, дата свадьбы была назначена и сама свадьба была сыграна. Торжества прошли соответствующие статусу, Лавиний благополучно отыграл роль жениха и стал мужем Аматы Максиан - существом бесправным и всецело зависимым от воли главы рода. Телесной близости между ними не возникло, любви не было, но жизнь в новом статусе его устраивала.
Жена позволила забрать с собой из дома старых слуг, которые с детства опекали Лавиния и остались еще от родителей. Сейчас эти престарелые люди уже не могли работать наравне с молодыми, и просто доживали свой век, делая посильную домашнюю работу. На свадьбу в подарок молодоженам из далекого Ферелдена прислали щенка мабари. Умный пес уловил, что Лавинию страшно и одиноко, и принялся опекать юного альтуса. Щенка назвали Альбином, и в первые годы он оставался единственным другом господина Максиан в новом доме.
Все изменилось, когда дети немного подросли. Двойняшки Ливия и Амадеус стали смыслом жизни Лавиния. Часто отец забирал их у нянек и играл с малышами, читал им сказки на ночь и пытался дать им то тепло, которого они не получали от матери. Амата посвящала семье примерно час - за ужином глава дома Максиан вела светский разговор с мужем - ровно столько, сколько требовала банальная вежливость - и раздавала наставления детям. Иногда, когда у жены было хорошее настроение, она хвасталась политическими и административными решениями, которые принимал Верховный Жрец Крауфорд, явно одобряя действия и взгляды Предсказателя Тайн.
Лавиний почти смирился с характером своей жены, и старался больше внимания уделять тем делам, что ему нравились. Благо, супруга, словно извиняясь за кабальные условия брачного контракта, предоставляла ему полную свободу воли в личных делах и не пыталась контролировать всю его жизнь.
Максиан вернулся после очередных прений в Совете и узнал от слуг, что дети у себя. Широким шагом прошел он вглубь особняка, где была расположены детские, и едва вошел в комнату, был внезапно и дерзко атакован.
- Папа, па! Купи пони! - трехлетняя дочка подбежала к альтусу и вцепилась в камзол, умоляюще глядя на него снизу вверх широко распахнутыми серо-голубыми глазами. Она была очень похожа на кузину Арению, особенно, по части характера. - Мы хотим пони, - требовательно повторила Ливия, а затем обезоруживающе улыбнулась.
Лавиний тоже улыбнулся девочке и посмотрел на ее брата. Это "мы" было неизменной составляющей высказываний дочери - тихий и спокойный Амадеус охотно позволял старшей сестре вести и говорить за них обоих. Несмотря на совершенно разные характеры, двойняшки всегда действовали заодно и понимали друг друга с полуслова. Мальчик, протягивавший гувернантке сложенную курточку, улыбнулся отцу - дети только вернулись с прогулки в городском парке, и теперь избавлялись от верхней одежды.
- Можешь идти, Фесса, - отпустил Лавиний служанку. - Мы пока пообщаемся.
Со словами "Слушаюсь, господин Максиан" женщина быстро собрала разбросанные шапочки и куртки и вышла из детской, закрыв дверь. Альтус сел на кровать, Ливия тут же влезла к нему на колени и принялась взахлеб рассказывать, какого чудесного пони они видели в парке:
- Мы так просили, чтобы нас покатали, па, - пожаловалась девочка, когда основной поток бурных эмоций иссяк, - А Феська сказала: нельзя, вот свои будут - тогда на них покатаетесь. Па, купи пони! - повторила требование Ливия, нетерпеливо нахмурившись. Амадеус легонько рассмеялся, глядя на свою сестру.
Лавиний вздохнул и погладил малышку по светлым, как у него, волосам. Как ни странно, внешность дети унаследовали от него, а не от матери.
- Не обижайтесь на Фессу, она просто не хочет, чтобы с вами что-то случилось, а с лошадки можно упасть. Вы у мамы спрашивали про пони? Что она вам сказала?
Дети переглянулись, Ливия тихо вздохнула и уткнулась отцу в плечо.
- Не спрашивали. Не надо маму. Давай лучше ты, па, - подняла она голову и умоляюще посмотрела в глаза. - Мы будем осторожненько, обещаем!
Альтус нахмурился. Они явно что-то знали про Амату и не хотели с ней иметь дело. Боялись? Обиделись?
- Так, - серьезно произнес он, усаживая детей напротив и глядя прямо на них. - Что там с мамой такое? Она вас обижает?
Дети снова переглянулись. Амадеус пожал плечами, и Ливия, правильно истолковав его мнение, принялась сбивчиво объяснять:
- Не обижает. Мама.. она хорошая. Просто она.. - малышка замялась, подбирая слова, - как ракушка..
- Устрица, - пришел на помощь сестре мальчик. - Коул сказал, она боится.. нам лучше не знать..
- Да, устрица! - перебила его девочка. - Мы на острове когда были, то купались там, и ходили. И ловили устриц. Они в воде живут, и там им хорошо, но если какая-то угроза, то схлопываются, вот так! - Ливия поставила вертикально одна к другой маленькие ладошки, а потом резко захлопнула их, изображая створки моллюска. Глаза девочки погрустнели, она опустила руки и беспомощно посмотрела на брата.
- Мама тоже закрылась, - вздохнул Амадеус, понурив голову и словно жалуясь своим коленям. - На корабле еще хорошо было, она нам про море рассказывала, и про созвездия, и сказки разные. А тут, в городе.. - он виновато развел руками, - ну ты видел, па, какая она.
- И мы решили, чтобы ее не трогать, - подытожила его сестра. - Не говори никому, ладно?
- Не скажу, - серьезно кивнул Лавиний. - Это будет нашим маленьким секретом. Если мама чего-то боится, значит у нее есть для этого причины. Что касается вашей просьбы - я куплю вам пони. После того как вы докажете мне, что способны на нем усидеть и не разбиться. Для этого вам придется в течении двенадцати месяцев каждое утро делать зарядку. Но зато пони сможете выбрать сами, ваше мнение будет учтено. - Лавиний погладил дочку по голове и задумался. С Аматой явно требовалось поговорить.
Еще немного повозившись с малышами и покинув детскую, он взглянул на карманные часы. Это был уникальный образчик гномьего искусства. Кроме времени они показывали текущую фазу луны - потому как были изготовлены по особому заказу, сделанному в лохматых веках гномскии послом для одного из предков Аматы. Подаренные к юбилею свадьбы часы несколько веков передавались из поколения в поколение, пока три года назад Амата не вручила их мужу после того, как разродилась двойней. На крышке был выгравирован герб рода Максиан, и несмотря на следы использования поколениями предков жены, корпус сохранил достойный вид, а механизм работал исправно - мастера-гномы знали свое дело.
Пять тридцать. Обычно в такое время жена забегала домой, чтобы раздать новые указания секретарю и подготовиться к вечерним мероприятиям. Если она сейчас дома, то можно поговорить, не откладывая в долгий ящик. Лавиний справился у слуг, где хозяйка, и отправился в кабинет. Коротко постучав, он вошел.
Амата сидела за столом в любимом массивном кресле, сцепив пальцы домиком перед собой, и надиктовывала Кристофу письмо.
- Лавиний. - Поздоровалась женщина, отрываясь от диктовки. Губы ее были сжаты в тонкую нитку. - У тебя ко мне дело?
- Здравствуй, Амата. Привет, Кристоф, - поздоровался Максиан. - Я общался с детьми, они до сих пор под впечатлением от поездки в Лломерин. - Лавиний уселся в кресло, показывая, что у него действительно важный разговор. - Правда было здорово, Кристоф?
- Кому здорово, а кто объелся, - буркнул господин Марло. - Ман... госпожа Амата и дети выдали такой эмоциональный фон, какого здесь от них и за пол года не дождешься. В следующем году я хочу опять туда поехать, - заявил Кристоф и довольно облизнул губы. - Ты ведь возьмешь меня с собой, госпожа Амата? - Секретарь явно был намерен повторить сеанс объедания и готов был даже поупрашивать свою хозяйку ради такого. Лавиний молча поднял бровь и уставился на жену, ожидая ее реакции.
- Кристоф, выйди. - Строго приказала женщина. В глазах промелькнула едва уловимая досада. Амата откинулась в кресле, поднесла сцепленные домиком пальцы к губам и прикрыла глаза, дожидаясь, когда секретарь уйдет.
Кристоф вышел, довольно урча себе под нос. Досада Манипуляторши, когда ее планы срывались из-за ее же глупости, была довольно острой и насыщенной. А в последнее время полакомиться этим чувством не получалось. Господин Марло отправился гулять по особняку и инспектировать слуг и их чувства.
Лавиний повернулся к жене, ожидая ее объяснений. Амата могла вести себя так как пожелает, но до тех пор, пока это не вредит детям. А смена от ласки и веселья к обычной холодной отстраненности могла повредить и более взрослую психику.
Женщина вздохнула и, открыв глаза, испытывающе посмотрела на мужа.
- Я рада, что им понравилось, - спокойно и размеренно произнесла она спустя несколько долгих мгновений. - Возможно, в следующий раз тебе стоит поехать с ними. Мне, признаться, неловко устраивать себе отдых в то время как тот же Крауфорд трудится не покладая рук. - Задумавшись, Амата погладила пальчиком вырезанное вдоль основания пресс-папье в виде дракона высказывание Дариниуса. - Летом, пока нет еще сезона дождей - почему бы и нет?
- У Крау работа такая, - легкомысленно ответил Лавиний, не испытывавший особенного пиетета перед знатью и правителями. - И как ему отдыхать, он и сам решит. Я же хотел поинтересоваться твоими планами, госпожа Максиан: почему бы тебе не отдыхать так же и дома, в Минратосе, как там на острове? Уверен, дети это оценят.
Сверкнув глазами, жена резко поднялась и отошла к окну. Стоя с прямой спиной, она смотрела на сад, но вряд ли что-то видела. Некоторое время спустя альтус заговорила:
- Верховный Жрец Крауфорд, - с нажимом сказала она, - первый и последний заслон между людьми и Великой Богиней, и я бы попросила тебя проявлять побольше уважения. Не многим дарована честь причаститься её крови и приблизиться к ней, и Крауфорд - самый достойный из нас. Мы должны работать на благо Империи и исполнять волю Дракона Тайн. - Максиан развернулась и посмотрела на мужа. - Скажет строить храмы - будем строить храмы. Скажет нести ее слово - будем нести. Скажет отдыхать - отдохнем. - Амата скептически ухмыльнулась. - Но она не скажет. Древним Богам нет дела до желаний, потребностей или привязанностей смертных. Они мыслят более высокими категориями. Совершенно иная мораль, не похожая на человеческую. Совершенно другие цели. Я служу Разикаль, Максиан, - тихо закончила женщина. - И не тебе решать, когда мне отдохнуть.
Она прошла обратно к креслу и устало опустилась в него.
- У тебя ко мне все? - Тень усталости схлынула так же быстро, как появилась. Жена снова была собранной и спокойной.
Лавиний подумал, что умственные способности Аматы начали давать сбой от перенапряжения. Вряд ли Разикаэль повелела ей отдыхать в Лломерине, а значит она прекрасно способна сама решать, где и когда ей отдыхать не дожидаясь разрешений. Впрочем, его больше заинтересовала другая часть высказывания.
- Не слышал, чтобы верующих причащали кровью Богини. Как это работает и как войти в число избранных?
Лавинию показалось было, что жена слегка дернулась от его слов, но, возможно, всего лишь показалось - взгляд из-под длинных темных ресниц был внимательным и настороженным.
- Она сама решает, кто достоин, а кто нет, Максиан, - тихо сказала альтус. - И если ты готов отдать ей себя в услужение, беспрекословно следовать ее воле и в жизни, и в смерти, то возможно, когда-нибудь Повелительница Лабиринтов и Тайн снизойдет до тебя. - Целительница отвернулась, снова невидящим взглядом глядя в окно.
- Боюсь, я недостоин ее даров. Буду трудиться над собой и исправлять эту ситуацию. - Лавиний встал и поклонившись вышел из кабинета. Короткий разговор с женой заставил на многое посмотреть в новом свете. Максиан устроился в библиотеке и позвонил в колокольчик. Служанка принесла ему плед, свежие плюшки и кофейник с горячим напитком. Лавиний уже почти было собрался погрузиться в размышления, как цокот когтей по паркету возвестил о приближении Альбина. Мабари получил свою порцию внимания и, вытянувшись у кресла, принялся размышлять вместе с хозяином.
Итак, его супруга все же не моральный урод и не чудовище, удовлетворенно подумал Лавиний. Она любит заботиться об окружающих, обладает обостренным чувством справедливости, и вдали от Минратоса может быть сама собой. А ее холодность и отстраненность от детей дается ей с усилием - следовательно, этому должна быть веская причина.
"Первый и последний заслон между людьми и Великой Богиней", сказала она о Крау. Значит от драконицы нужен заслон, а если его не будет, мы, что же, пожалеем? Выходит что так: от добрых духов заслон не нужен, а Неварра еще не остыла. Причем, заслон последний - значит из тех немногих, кто причастился, заслон не получится. "Не многим дарована честь причаститься её крови и приблизиться к ней, и Крауфорд - самый достойный из нас". Интересно было бы взглянуть на список достойных: о насильственной привязке некоторых альтусов магической клятвой ходили разные слухи. Эффект у клятвы и причастия оказывался на удивление схожим, только, похоже, некоторые достойные обманывали себя тем, что это награда и великая честь.
"Мы должны работать на благо Империи и исполнять волю Дракона Тайн. Скажет строить храмы - будем строить храмы. Скажет нести ее слово - будем нести. Скажет отдыхать - отдохнем". Ага, а скажет пойти и утопиться - пойдете топиться, подумал Лавиний над словами жены. И ладно бы сами топились - вы же и всех за собой потащите. Скажут кормить драконов людьми - пойдете кормить. Чтобы Амата, которая за свой счет содержала больницы для нищеты и носилась над всякими убогими, начала приносить человеческие жертвы - явно должно было быть что-то превыше ее собственной воли. Что-то вроде магической клятвы.
"Древним Богам нет дела до желаний, потребностей или привязанностей смертных. Они мыслят более высокими категориями. Совершенно иная мораль, не похожая на человеческую. Совершенно другие цели. Я служу Разикаль, Максиан". То есть, верные и причастившиеся - не более чем рабы для нее. Даже хуже чем рабы - у нас рабам часто позволяли следовать своим привязанностям и потребностям. Довольные рабы лучше работают. А тут иная мораль и иные цели. Как она поступила с Неварцами, так же может поступить и с остальными в любой момент.
"И не тебе решать, когда мне отдохнуть".
"А это мы еще посмотрим", неожиданно обозлился Лавиний и сурово зажевал плюшку, "Значит Крау важен и незаменим, а вот драконице хорошо бы отправиться туда, где она была до недавних событий. Подальше от Лавиния и его семьи. И с этими радикалами, которые повадились убивать людей, надо что-то делать, пока они не угробили Крау. А то следом за жрецом и до меня могут добраться". Лавиний скормил оставшуюся плюшку Альбину и отправился в свой кабинет. Необходимо было отдать некоторые распоряжения слуге, отвечающему за сбор и анализ информации.
Тема закрыта
и персонажи были бы более менее балансны между социалкой и боевкой.
Уже позвали её.
