[Perfect Stranger]

 

 

 

 

 

Несколькими неделями ранее
Антива, Риалто

 

Подвальное помещение, выбранное не случайно для подобных встреч, не имело окон и было освещено всего лишь несколькими тусклыми свечами, расставленными на столе, и парой медных канделябров на стенах. Агент Уильям Холт, человек среднего роста, среднего возраста, и средней по всем параметрам внешности тоже был выбран далеко не случайно. Таких людей мало кто запомнит, увидев раз-другой на улице, даже в глухой деревне; таких людей просто упускают из внимания, скользя по ним взглядом и совершенно не догадываясь, чем они на самом деле занимаются. Ни одеждой, ни какими-то приметами Холт не выделялся среди обычных жителей Ферелдена, а ныне и всей Империи. Стоя прямо перед широким дубовым столом, покрытом тонкой белой скатертью, со сложенными за спиной руками, он смотрел на своих собеседников спокойным взглядом то ли серых, то ли голубоватых глаз.

 

Еще трое людей в комнате выглядели гораздо более примечательно. Одетые в длинные, бесформенные темные одежды, с металлическими масками на лицах, они могли оказаться кем угодно — Торговыми Принцами, нищими с улиц Риалто, капитанами кораблей, каждое утро и вечер останавливающихся в самом крупном порту Антивы, проститутками в элитных борделях или наемниками с большой дороги. Сейчас все это, впрочем, не имело абсолютно никакого значения. Сейчас они были теми, кто руководил Сопротивлением, и теми, кто должен был выдать миссию огромной важности одному из своих самых доверенных агентов-организаторов.
Стопка бумаг лежала на скатерти, желтизной выделяясь на белой ткани и словно прожигая любого, кто взглянет на нее, ярко-черными чернилами строчек убористого текста. К каждой бумаге был приложен небольшой портрет углем. Холт уже просмотрел выданные ему досье, и хотя несколько из предложенных на это задание человек вызвали у него вопросы, он не стал их озвучивать прямо сейчас. В конце концов, не ему было решать, кто подойдет на подобное задание лучше всего.

 

— Что касается этой девушки, — один из людей в маске, чей голос был несколько искажен то ли из-за металла, эхом разбивающего звук на осколки, то ли благодаря магическому воздействию, сказать было трудно, но вроде бы говорил мужчина. Он приподнял верхнее досье за край рукой в черной перчатке, словно трогал ядовитую змею. — Ни при каких условиях не допускайте ее смерти. Она пригодится нам даже в том случае, если замыслит предательство. Старшая дочь Верховного Жреца — то, что мы можем использовать против него в крайнем случае.

 

— Какие допустимы меры воздействия? — спросил агент, мазнув взглядом по угольному портрету. Над ним кривоватыми буквами было выведено «Д. Авгур». Девушка показалась ему достаточно симпатичной, однако зная ее возраст, он подумал о том, что от нее можно было бы ожидать чего-то крайне глупого и необдуманного.

 

— Не лишать жизни и не оставлять серьезных ранений, не поддающихся лечению. Все остальное на ваше усмотрение, агент Холт. Также обратите внимание на госпожу Максиан. В том же ключе.

 

Он кивнул, аккуратно собрав стопку бумаг и выровняв ее по краям. Тот факт, что этим юным особам вряд ли было известно о планах на них Сопротивления, не слишком волновал его. Моральные терзания по поводу лжи и возможного использования живых людей как инструментов давно покинули сердце агента Холта, по крайней мере, на время выполнения задания. В одиночестве, когда не нужно было думать о работе, он иногда обращался с молитвой к Пророчице, находя в этом некое утешение, однако смирение с тем, что и как придется делать, стало частью Уильяма еще до того, как ему стукнуло двадцать. Вес тех грехов, что накапливался за десятилетия работы с Сопротивлением, уже не так давил на плечи, как раньше, став чем-то вроде привычного веса рюкзака со снаряжением в дальнем походе. В конце концов, ради спасения мира и сама Андрасте когда-то начала Священный Поход против еретической Древней Империи, и наверняка ее тоже не делало счастливой то, что под ее командованием погибали ни в чем не повинные люди. Иногда нужно было сделать то, за что лишь позже, много лет спустя, придется отвечать перед Создателем.

 

Сунув стопку в напоясную сумку, предварительно свернув пергамент в толстую трубку, мужчина снова сложил руки за спиной, встав ровно и прямо перед своими командирами.

 

— Насчет остальных мы полагаемся на ваше суждение. Если кто-то из них окажется неподходящим для выполения миссии с вашей точки зрения, у вас есть разрешение на их устранение. Если кто-то из них решит сбежать — у вас есть разрешение на их устранение. Любой ценой не допустите утечки информации об этом задании к имперцам. Это понятно?

 

— Абсолютно. Утечки не будет, — эхом отозвался ровный голос Холта. — Что-то еще?

 

— Есть кое-что, — прозвучал женский голос, впрочем, тоже искаженный до неузнаваемости, и одна из фигур приблизилась к столу, оперевшись на него ладонью. — После того, как вы обнаружите и захватите цель, отправьте доклад о результатах через наши обычные каналы. После этого ждите три дня. Вам поступит новое распоряжение о том, что делать с целью. Ищите ее, пока не найдете, слышите? Либо саму цель, либо ее мертвое тело, либо точную информацию о том, что она захвачена силами Империи. В зависимости от того, что именно вы обнаружите, мы разработаем новые приказы.

 

— Понял, — кивнул Уильям. Он ожидал чего-то подобного. В таких случаях, когда конечный результат задания был заранее не известен, он часто получал дополнительные сведения посреди миссии о том, что делать дальше.

 

— Корабль под названием «Стрела Халамширала» ждет вас в порту завтра утром, ровно в пять. Не опоздайте. На нем вы доберетесь до порта в Вал-Шевине, оттуда на перекладных езжайте в Монтсиммар. Наши люди сообщат членам отряда о том, что встреча произойдет там. Далее вы знаете, что делать. Пусть Адалин найдет их и скоординирует, — сказал третий присутствующий на встрече, голос его звучал несколько иначе, словно говорит глубокий старик. — Деньги на первое время вы получите, затем проверяйте наши обычные схроны, возможно, мы сможем вам помочь, но особо не рассчитывайте на них. Поддерживайте легенду наемников. Это даст вам возможность самим получать ресурсы.

 

Кивнув и дождавшись разрешения отправиться в дом, дожидаться утра, агент Холт сделал три шага назад, поклонился коротким кивком, развернулся и покинул подвал. Через несколько часов это помещение снова станет покинутым и пустым, все следы пребывания в нем людей будут уничтожены, а стол и канделябры вынесены и отправлены в другое место. Причин для этого было много, но основной послужило уничтожение ячейки Сопротивления в Минратосе более двадцати лет назад. Тогда, как помнил Уильям, в ряды руководства организации проник шпион от фанатиков, называвших себя «Орденом Пламенного Обета». Вскоре именно они совершили отчаянную атаку на столицу и почти добрались до дворца Верховного Жреца, но были остановлены. К несчастью для Сопротивления, именно эта атака послужила отличным поводом для Империи ужесточить свои законы и утроить усилия в преследовании инакомыслящих. Крауфорд стал едва ли не народным героем, множество простых горожан были обязаны ему жизнью. Работа Сопротивления заметно замедлилась. Теперь им приходилось прилагать огромные усилия для того, чтобы Тайная Служба не нашла их — но за последние годы они достигли успехов, пусть и не свергли пока что закрепившихся во власти дракона и его марионетку.
Скоро, сказал себе Уильям, шагая по сумеречным улицам вечернего Риалто по направлению к дому, в котором он остановился на несколько дней. Скоро все закончится. Столько лет работы, столько лет принятия тяжелых моральных выборов, многие из которых до сих пор шрамами оставались где-то внутри, и тянущая боль иногда возвращалась, заставляя лежать с открытыми глазами по ночам — все это должно было окупиться. Он безоговорочно доверял начальству, зная, что они не станут лгать о своих целях, даже если лгали о методах. Холта использовали точно так же, как и самых незначительных информаторов и наемников, но он не был против этого. Он понимал, что то, что находится на кону, оправдывает любые жертвы, любые решения. На их плечах лежала ответственность не только за благополучие целого континента, но и за спасение душ каждого живущего на нем человека, эльфа, гнома, любого живого существа. Истинное испытание для детей Создателя было именно в этой борьбе, а не в донесении Песни Света — теперь Холт понимал это, зная, каким наивным был ранее, как наивна была старая Церковь. Век Дракона получил свое название, когда жрицы полагали, будто возвращение казавшихся вымершими существ станет самой большой проблемой их времени.

 

Они не могли ошибиться сильнее. Истинная угроза сейчас управляла Тедасом, практически сметая любое сопротивление и уничтожая тех, кто пытался воспротивиться ей даже в мыслях.

 

Холту оставалось лишь ждать утра, когда в предрассветной дымке он отправится к порту и поднимется на борт корабля, направляющегося с товарами в Вал-Шевин. Капитан был человеком, верным Сопротивлению, и не задавал лишних вопросов. Вполне вероятно, что увесистый кошель с золотом, переданный ему накануне, сыграл некую роль в его желании оставаться верным им человеком, но Уильяму до этого дела было мало. Он должен был добраться до Орлея и после этого приступить к сбору новых агентов для своего отряда. Остальное было за пределами его ответственности. Он привык работать именно так, как и другие организаторы остальных ячеек Сопротивления. Чем меньше знает кто-то один, тем меньше вероятности, что его поимка разрушит всю структуру. Поэтому вопросы он не задавал.

 

 

14 Первопада, 9:88 года Века Дракона
Провинция Орлей, Монтсиммар

 

В это время года Орлей был действительно красив. По пути к столице Холту удалось сполна насладиться осенними пейзажами, мелькающими по обе стороны тракта, пока он неспешно ехал на перекладных лошадях от одного придорожного поста к другому, порою останавливаясь на постоялом дворе на несколько часов сна в настоящей кровати, прежде чем снова продолжить свой путь. Правду все же говорили о том, что истинному гонцу требуется не только золотая голова, но и железная задница. К концу своего путешествия Уильям чувствовал, что сесть нормально, не кривясь от боли, сможет лишь через пару дней, а на седло смотреть без отвращения и того дольше. Сама столица тоже не пустовала. Осенние распродажи, ярмарки и гуляния перед наступлением зимы были в самом разгаре, отчего город казался набитым битком самыми разными путниками из всех уголков Империи.

 

Это было на руку Уильяму, и он полагал, что толкучка на улицах и площадях, полные постояльцев трактиры и постоянная текучка прибывающих и уезжающих людей спрячут их от нежелательных наблюдателей. На въезде за стены он заметил нескольких белых плащей, а также потрошителей из Кровавого Легиона, что было довольно-таки обычным делом для столицы, но что-то подсказало агенту, что в этот раз стоит держать ухо востро. Не то чтобы раньше он вел себя легкомысленно, но шестым чувством он ощутил, что в городе что-то происходит. Осторожно, стараясь не выдать своего беспокойства, мужчина направил лошадь к стражникам, проверяющим всех прибывающих в столицу и спокойно объяснил им, что приехал купить на распродаже редкие товары из Антивы для своей семьи, поучаствовать в гуляниях и отдохнуть от жизни в скучном и сером Ферелдене. После короткого разговора его пропустили за стены, и он оставил лошадь у трактира «Счастливый наг», заплатив конюшему за хороший уход за животным. Конь принадлежал не ему, так что возвращаться за ним Уильям не планировал. Ему пришла в голову идея попробовать сторговаться с продавцом лошадей на рынке и приобрести средство передвижения, поскольку он прекрасно знал, что задерживаться в столице слишком надолго будет плохой идеей, но как оказалось, он потратил основной запас своего жалованья на дорогу. Остановившись в недорогой таверне, Холт отправил сообщение почтовым вороном, переоделся в чистое, помывшись в бадье, и отправился пройтись по центру столицы. Времени у него было достаточно, чтобы дождаться ответа от своих основных информаторов в Монтсиммаре, навестить нескольких знакомых, засветиться на рынке, чтобы не вызывать подозрений стражи, и отдохнуть перед встречей с отрядом. О них мужчина знал гораздо больше, чем они о нем, за исключением, пожалуй, только Адалин, но это было поправимо и, что важнее, необходимо.

 

Вечерний Монтсиммар встретил его привычным шумом большого города. Остановившись на мгновение у входа в трактир, Уильям пригладил растрепавшиеся было ветром волосы, вдохнул полной грудью запахи, доносимые до него от кухни и рыночной площади — коричные палочки, пекущийся свежий яблочный пирог, запеченные на огне кусочки свинины со специями и острый запах свежей рыбы — и быстро зашагал по направлению к рынку. Бумаги он предусмотрительно сжег, запомнив все досье наизусть, как и лица тех, кто должен был встретиться с ним на следующий вечер на Арене Монтсиммара.

 

Хранить любую ценную информацию Холт давно привык в собственной голове. Так было лучше. Вскоре этому ему предстояло научить и своих подопечных.

 

https://www.youtube.com/watch?v=-9tkCquRCkg

 

 

 

 

 

 

 

В Ивуаре не так уж много лавок и купцов, но кое-какими припасами разжиться все же можно. У каждого купца 3d4 золотых в наличии (сумма обновляется каждый игровой день).

 

Трактир "Пивная кружка", хозяйка Мари Морно:

 

Золото в наличии: 9 золотых монет

 

Паек на 1 день, не портящийся, включает флягу с чистой водой — 5 серебряных монет
Постой в таверне на 1 день, включает питание и комнату — 30 серебряных монет
Место в конюшне на 1 день, включает корм для лошади — 15 серебряных монет

Факел — 5 серебряных монет (снимает штрафы за темноту, расходуется)
Обычные предметы одежды — 5 серебряных монет
Приспособления для рыбалки (позволяет добывать рыбу в диких местностях, требуется бросок на Ловкость) — 5 серебряных монет
Охотничьи силки (позволяет добывать мясо в диких местностях, требуется бросок на Ловкость) — 5 серебряных монет
Аптечка с полным набором первой помощи — 20 серебряных монет

 

Речная и озерная рыба (еда, портится за 1 ролевой день) — 5 серебряных за штуку
Мясо (еда, портится за 1 ролевой день) — 5 серебряных за фунт

Дешевое пиво — 10 серебряных монет, бутылка
Дешевая бормотуха — 25 серебряных монет, бутылка
Наваристый рыбный суп — 50 серебряных монет (скоропортящееся; на 1 реальный день придает персонажу эффект «Умиротворенный»)
Острая мясная похлебка неизвестно из чего — 25 серебряных монет (скоропортящееся; на 1 реальный день может придать персонажу случайный эффект из «Сытый» или «Пищевое отравление»)

Хорошая еда — 15 серебряных монет

 

Ролевые предметы — от 5 серебряных монет до 1 золотого, в зависимости от типа предмета

Белые предметы можно купить за 1 золотой.

 

 

Эмилио Дюранте, торговец:

 

Золото в наличии: 7 золотых монет

 

Платье из плотной ткани (1) (легкая броня, +1 к Выносливости) — 4 золотых монеты
Куртка из бараньей кожи (1) (средняя броня, +10 к здоровью) — 4 золотых монеты
Кольчужный доспех ополчения (1) (тяжелая броня, +1 к защите) — 4 золотых монеты
Чешуйчатый доспех с эмблемой Ивуара (1) (массинвая броня, +1 к Выносливости) — 4 золотых монеты

 

Посох странствующего чародея (1) (посох, +1 к попаданию) — 5 золотых монет
Сильверитовый топорик (1) (одноручное, +1 к Силе) — 3 золотых монеты
Кулачный щит с тигровым глазом (1) (щит, +1 к защите) — 2 золотые монеты
Большой молот с драконьей головой (1) (двуручное, +1 к попаданию) — 5 золотых монет
Короткий изогнутый меч (1) (кинжал, +1 к Мудрости) — 3 золотые монеты
Эльфийский лук (1) (стрелковое, +1 к попаданию) — 5 золотых монет

 

Зелье лечения (+25% здоровья) — 50 серебряных монет
Зелье великого лечения (+50% здоровья) — 1 золотая монета

Зелье лириума (маг может перебросить кубик на заклинание, используемое немедленно после употребления зелья, и выбрать лучшее число на кубике) — 2 золотых монеты

 

Экстракт корня смерти (следующая успешная атака оружием ближнего боя повысит попадание по этому противнику на +2 на 2 хода) — 4 золотых монеты
Экстракт беладонны (следующая успешная атака оружием ближнего боя понизит попадание этого врага на -2 на 2 хода) — 4 золотых монеты

 

 

В этой местности возможен бросок на Заработок, Воровство и Азартные Игры.

 

Ставка воровства: 1 золотая монета
Ставка казино: 3 золотых монеты
Ставка заработка: 1 золотая монета

 

В этой местности возможен бросок на рыбалку и охоту за пределами Ивуара (Ловкость).

 

1-5 — ничего не поймано

6-10 — получен 1 фунт мяса \ 1 рыба

11-15 — получено 2 фунта мяса \ 2 рыбы

16-20 — получено 3 фунта мяса \ 3 рыбы

 

 

4 Зимохода, 9:89 года Века Дракона

 

 

Среда (23 февраля) - вечер

Четверг (24 февраля) - ночь

Пятница (25 февраля) - ночь (ПАУЗА)

Суббота (26 февраля) - утро

Воскресенье (27 февраля) - утро

Понедельник (28 февраля) - день

Вторник (1 марта) - день

Среда (23 марта) - вечер

 

 

Текущие задания:

 

«Сонное царство» (найти способ разбудить Диан) - Альваро + Вильгельм

«О чем нельзя молчать» (проверить схрон Сопротивления) - Руфус + Викториа

 

Выполненные задания:

 

«В начале была таверна» (Луи спасен, Моро жив, 2 еретиков спасены, покинули город до приезда Пророка)

«Голоса в пустоте» (дух освобожден, Торниен жив) - Фел + Ринн

«Сказания прошлых лет» (амулет возвращен, Хаэслана покончила с собой, записи получены) - Адалин + Руфус

«Охота за призраками» (вещи собраны, статуя уничтожена, Алинбель спасена) - Доленгал + Эльса + Альваро

«Беглец» (найдены письмо и статуэтка, бой проигран) - Дамиан + Викториа

«Последний страж» (вартеррал убит, потрошители убиты) - главный квест локации
«Скотобойня» (заговорщики схвачены и переданы Бутчеру, бомба обезврежена) - Адалин + Альваро

«Старый друг лучше новых двух» (найденные артефакты отданы, получено 3 пропуска, Марсель убит) - Дамиан + Феликс + Вильгельм

«Утраченное сокровище Рогвира» (сверток найден, Рогвир завербован, молот получен) - Эльса + Руфус + Джакомо

«Вороново крыло» (тевинтерцы убиты, Дариус отпущен с Маавиш) - Ринн + Викториа

«Комната страха» (призрак освобожден, артефакт получен) - Руфус + Адалин + Вильгельм

«Город цепей» (сведения о ритуале получены, Оривент убит, Сейлон жив, Савир'Дал освобожден, меч найден) - общее задание

«Удар плети» (Реморий жив, Первая выкуплена, Вторая жива) - Адалин + Феликс

«Острее, чем лезвие меча» (Франсуа спасен, Косто выжил, семья Сципион спасена, поместье взорвано, информация получена) - Эльса + Дамиан

[Perfect Stranger]

Сторожевые башни

 

Алинбель негромко вздохнула, когда эльф обнял ее, и какой-то миг просто стояла, прежде, чем осторожно, неуверенно обнять его в ответ. Она отстранилась и покачала головой, шмыгнув носом. Понимала, что должна была быть умнее, хитрее, должна была сделать все в ее силах, чтобы не навести опасность на клан. А получилось так, что ради призрачной надежды спасти сестру, она обрекла Гилайн на страдания и смерть. Какая-то ее часть всегда знала, что ей солгали, что Рене мертва, но... ей так хотелось верить в обратное. Так хотелось чувствовать, что она могла хоть что-то сделать, чтобы ее выручить.

 

— Я ведь просила ее уйти со мной... — прошептала она, не глядя на Доленгала, словно испытывая ужасный стыд. — Я просила, умоляла, но она не согласилась. Она любила своего мужа. Шемлена, как долийцы их называют. И умерла из-за него.

 

Духи вдруг остановились, как будто почувствовав признание в душе Алинбель, в тот самый миг, когда она окончательно приняла правду. Потрошители напали на клан из-за нее. Ей стоило просто развернуться и уйти тогда, не соглашаться на сделку, не верить человеку... шемлену. Держаться подальше от городов и наконец принять свою роль в клане. Получить валласлин. Духи протянули руки к ней, указывая на Алинбель пальцами, молчаливо обвиняя ее в том, что она совершила.

[Thinvesil]

Сторожевые башни

 

Он отвернулся, тяжело дыша, и попытался успокоиться, сжимая и разжимая кулаки.

- Странно, что вопрос доверия между нами возник только сейчас. Но сейчас не время для этого. Попробую поговорить с духами.

Эльф направился прочь, в сторону мерцающих силуэтов.

 

Алисия задумчиво посмотрела вслед эльфу прежде чем пойти за ним. Кто знает, как пойдут переговоры, может понадобится помощь. Похоже, она чем-то задела Доленгала. Тем, что не доверяет его словам? Но ведь это разумно. Они ведь не могут его проверить, а верить на слово тому, кто явно настроен выгораживать соплеменников — глупо. Да и люди тут вообще не при чем. Очевидно, что эти неупокоенные духи, тычущие пальцами в Алинбель, явно не на человека взъелись. Так чем же тогда оно поможет?

 

Альтус решила, что при случае постарается поговорить с эльфиком и успокоить его, чтобы не расстраивался так сильно. Не то чтобы она как-то беспокоилась об остроухих, скорее относилась к ним так же, как и к остальным людям. Но тех здорово потрепало за прошедшие годы и жизнь и так была не сахар. 

[Demet]

Сторожевые башни

 

Это будет тяжело, но попытаться стоит.

- Эй, послушайте меня! - Обратился он к духам. - Она не предатель, предательства вообще не было! Если вам нужно кого-то винить - вините людей, что пришли в эти земли без спросу.

Доленгал помрачнел. Ему неприятно было говорить следующие слова.

- А лучше отпустите. То, что с вами сделали - непростительно и печально, но с этим ничего уже не поделаешь. Успокойтесь и предоставьте живым разбираться с живыми. Когда-нибудь ваши убийцы найдут свою смерть самым мучительным образом.

[Junay]

Лагерь - лес

 

После  перекуса, Ринн снова решила пойти в лес, на сей раз заняться  "тихой охотой" - собрать новых грибов и корешков. В этот раз она рискнула зайти немного дальше своего обычного маршрута, собирая оставшиеся на кустах ягоды, и откапывая кинжалом корешки. Местность, куда она попала, была ей не знакома - небольшая, словно выжженая, проплешина, по краям которой росли  старые, скрюченные деревья, не известной девушке породы.

Кора деревьев твердая и шершавая, казалось серебрилась. Или это иней так причудливо на нее лег.

- Опаньки... А это случайно, не пресловутая железная кора?  - пробормотала себе под нос Ринн. - На обычную кору не очень-то и похоже... Надо бы отодрать кусок и показать мастеру Ивеору.

Достав кинжал из сапога, она подошла к дереву, ощупывая кору, где она не слишком плотно лежала на стволе, и вонзила под нее кинжал, пытаясь сковырнуть...

Это было необдуманное решение. Трубный рев, который издало "дерево", прозвучал, как  похоронный звон, а в следующий момент, огромная ветвь навернула девушку так, что она с визгом улетела куда-то вдаль, и приземлившись, покатилась в овраг, где и лишилась сознания.

[BornToSeek]

Сторожевые башни

 

Не видя в призраках согласия со словами сородича, Альваро решил тоже добавить своё слово:

— Алинбель лишь жертва чужого коварства! Она не желала и не желает клану зла, и даже не ведала, что враг может создать филактерию из её крови. Вы не найдёте отмщения в её смерти и не избавите клан от врага. Мы сделаем всё возможное, чтобы потрошители не нашли ваших оставшихся в живых собратьев и сестёр. Ваша жертва не будет напрасной. Отпустите произошедшее, вина здесь лежит только на Красном противнике, — повторил он просьбу эльфа. Его одолевали сомнения насчёт того, что духи смогут уйти без разрушения статуи... но попытка не пытка.

[Ettra]

Лагерь - Лес - Лагерь

 

— Что это ты делаешь? 

 

Холт умел подкрадываться. Пожалуй, удивляться этому уже не стоило; все-таки основной линией работы у последнего был шпионаж и незаметность, почти как у самой Адалин, так что когда он хотел, то умел ходить совершенно бесшумно и так, чтобы не попадать в поле зрения, даже искоса. Вот только зачем было подкрадываться теперь, к ней? Может, просто привычка? Гадать об этом времени не было, поскольку агент встал неподалеку, чуть впереди от Адалин, и прислонился спиной к дереву, сложив руки на груди. Он собирался заняться готовкой, но Руфус и Дамиан уже заняли места вокруг котелка и, кажется, собирались варить уху. Поэтому Уильям решил, что пока что не будет им мешать своими советами. Его взгляд переместился на доски, купленные девушкой, разложенные на земле возле палатки. Он догадывался, зачем они нужны, но хотелось просто завязать разговор. В последнее время Адалин становилась чуть более открытой, и Холту это нравилось. Она наконец начинала учиться правильно взаимодействовать с людьми. Сам он прекрасно осознавал, что работа на Сопротивление вовсе не предполагает, что все агенты — хмурые и печальные убийцы с тяжелым прошлым, но и таких хватало. Правда, очень скоро они и сами осознавали, что гораздо лучше ценить те моменты, которые выпадают на их долю, чем постоянно возвращаться мыслями в прошлое.

 

Адалин чуть вздрогнула от неожиданности и кивнула Холту, не выпуская баночку из рук. Последнее время агент часто был рядом. Приходилось гадать, простая ли это вежливость и дружелюбие, или он ненавязчиво следит, чтобы у нее не было очередного срыва. Как после кошмара. Хорошо, что он не видел ее сегодня утром, совершенно безумную, с альбомом на коленях и карандашом в окровавленных руках. 

 

— Привет. Да тут... решила мишень сделать. — Адалин с усилием открыла тугую крышку. Немного краски выплеснулось на руки, но она не обратила внимания. — Для стрельбы.

 

— А чем плохо дерево и вырезанный на нем круг? — Холт пожал плечами и посмотрел в сторону, где обычно практиковался сам. Он вырезал на коре небольшой круг и внутри еще один с помощью охотничьего ножа. Однако отчасти он понимал, что для Адалин это не просто пустая трата времени. Ей нужно было чем-то себя занять. Да и самому Уильяму часто было просто нечего делать помимо того, чтобы ждать отчета о задании. В лесу трудно было добывать информацию. В городе он чувствовал себя куда более полезным, и в этом они с Адалин были похожи.

 

— Эта штука больше. И удобнее. 

 

Установив баночку с краской на угол будущей мишени, Адалин обмакнула кисть и принялась рисовать широкий круг. Она не брала в руки кисть наверное... лет пять? Очень давно. В городе хорошие пигменты стоили баснословных денег, к тому же у нее хватало времени только на быстрые зарисовки углем. Никогда на живопись. 

 

— И... мне нельзя совсем ничего не делать, пока нет заданий, — тихо, будто стыдясь, призналась Адалин. Остальные в лагере, похоже не испытывали подобных проблем, но ее безделье затягивало подобно трясине. — Приходится рисовать. Или тренироваться.

 

— Больше. Удобнее. — Согласился Холт, наконец отстраняясь от дерева, на которое опирался, и подходя ближе. Он присел на корточки, словно ему нужно было рассмотреть мишень поближе, нахмурился. Между бровями залегла серьезная, строгая складка. — Но в реальном бою вряд ли тебе это поможет. Лучше всего тренироваться на охоте. Может, сходим вместе? Я знаю, тебя уже научила Ринн, но мне тоже особенно нечем заняться. А так хоть припасов раздобудем для тех, кто в этом ничего не смыслит. А тренироваться лучше на движущихся целях, которых не слишком хорошо видно в темноте или за деревьями. Враг не будет стоять неподвижно и давать тебе себя убить, — он поднялся и протянул Адалин руку. — Пойдем. Я знаю, где тут хорошее место, чтобы выследить кабана.

 

— Но я только начала... — Адалин посмотрела на кисть в своей руке, на тонкую линию, которую успела нарисовать. Это было не особенно увлекательно, но она хотела закончить, чтобы приступить к тренировкам. Впрочем, краски и доски никуда не убегут, если она сходит с Холтом на охоту. Он прав, тренироваться лучше на реальных целях. — Но ладно, пошли. 

 

Отложив кисть и закрыв краску, Адалин взялась за его руку, чтобы подняться, но тут же отшатнулась. Едва она коснулась его кожи, по шее прошла волна озноба. Так же, как вчера, когда Руфус лечил ее обожженные плющом ладони. Хотя, на прикосновение Виктории подобной реакции не было. 

 

"Это все Кириэ", — с новой волной дрожи подумала Адалин. Конечно, воспоминания никуда не делись. Они все еще были с ней, просто не такие яркие, как ночью. Рисование помогло. Но оно не могло заставить забыть. 

 

Адалин встала сама, спрятав руки под мышками. Взгляд, который она бросила на Холта, был слегка испуганным, загнанным. И виноватым. 

 

— Лучше... не надо. Прикасаться, — попросила она, пытаясь придать своему лицу нормальное выражение. Стоит бы сменить тему. — Ты учился стрелять в церкви?

 

— В Церкви? Нет. Там нас учили другим вещам, — отстранившись, агент повел ее в густую чащу леса, внимательно глядя по сторонам и стараясь подмечать детали, которые указывали на то, что в этих местах водились дикие кабаны. — Церковь существует не для того, чтобы готовить из молодых парней и девушек хладнокровных убийц. Нет... это пришло позже. 

 

Он внезапно поднял руку и опустился на одно колено. Пальцы прикоснулись к вдавленным в мягкую почву, перемешанную с палыми листьями и желтой, хрупкой хвоей, следам маленьких раздвоенных копыт. Похоже было на кабанчика. Он направлялся через овраг, туда, где наверняка мог отыскать прятавшиеся под ковром мха и перегноя поздние грибы. Холт указал на следы Адалин и улыбнулся, дернув краем рта. 

 

— Видишь? — спросил он, когда девушка подошла чуть поближе. Голос у мужчины стал гораздо тише, почти превратившись в шепот.

 

Адалин присела рядом с Холтом и кивнула, всматриваясь в землю. Она была внимательной, замечала детали, которые многие на ее месте пропустили бы: тайные пометки на стенах, едва заметные следы пальцев на стекле, складки потревоженной ткани. Но все это было в городе, там, где Адалин знала, что искать. На следы кабана, спрятанные под листвой, она бы не обратила внимания, если бы Холт не указал ей прямо. 

 

— Кроме следов, что еще надо искать? — шепотом спросила Адалин, оглядывая лес вокруг. Шерсть? Но у кабана она короткая, вряд ли ее стоит искать.

 

— Вот, смотри. — Холт повернулся, приподнимаясь и наклоняясь к объеденным кустарникам, где можно было разглядеть ободранную кору. — Больше они особенно следов не оставляют. Пошли, — предложил он, ускоряя шаг и осторожно пробираясь через все более и более густые заросли, покрытые колючками, больно впивавшимися в кожу, если та не была прикрыта плотной тканью. Они спустились по пологому склону оврага, где ботинки утопали почти по щиколотку в мягкой черной земле, которая поутру успела подмерзнуть, но теперь слой инея превратился в воду, впитавшуюся в почву. В овраге росли какие-то кривые, покрытые белой корой, низкорослые деревца, не похожие на то, что можно было увидеть в других частях рощи. Адалин не знала, как они назывались, да и выглядели они довольно уродливо, но похоже, это место облюбовали дикие кабаны.

 

Адалин поспешила за Холтом, стараясь не задевать кусты и внимательно смотреть под ноги, перешагивая обломанные ветки, чтобы меньше шуметь. До той естественной легкости, с которой двигался по лесу командир, ей было очень далеко. Со стороны она наверняка походила на деревянную куколку с негнущимися суставами. Удивительно, как много знал Холт не только о жизни в городах, но и о том, как охотиться, выслеживать дичь и выживать в глуши. Адалин открыла было рот, чтобы задать вопрос где он всему научился, но одернула себя. На охоте лучше молчать. Да и вопрос все равно глупый. К возрасту Холта она и сама будет знать не меньше. 

 

Потому вместо того, чтобы отвлекаться на агента, Адалин сосредоточила свое внимание на рощице, пытаясь углядеть признаки движения.

 

Ждать пришлось недолго. Где-то слева послышался едва уловимый шум, и мелькнула пятнистая шкурка кабанчика, метнувшегося в кустарник. Холт тут же подал знак Адалин стрелять. Она вскинула арбалет, прицелилась и... болт пролетел мимо, вонзившись в ствол деревца с белой корой. Агент вздохнул и улыбнулся. Он хотел было похлопать ее по плечу. Обычный дружеский жест ободрения, но остановил себя в последнюю секунду. Она просила не трогать ее, и Уильяму не хотелось, чтобы она подумала, будто он пропустил ее просьбу мимо ушей. Поэтому он просто сунул большие пальцы рук за пояс и вздохнул. 

 

— В следующий раз получится. Как видишь, настоящие мишени совсем не похожи на то, что ты рисовала. Хотя, если это помогает тебе сосредоточиться и отвлечься, я не собираюсь тебя останавливать. — Он нагнулся, присев на одно колено, и провел рукой по толстому лесному ковру, покрывавшему дно оврага. — Они сюда часто приходят. Мелкие, но из них получится отличная похлебка. Роют носом землю, видишь? Вот здесь, — он осторожно отогнул слой мха, под которым обнаружились объеденные грибницы.

 

На несколько мгновений после неудачного выстрела лицо Адалин изменилось: уголки губ и ресницы дрогнули, а между бровей залегла виноватая складка. Но стоило ей посмотреть на Холта — разгладилось. 

 

"Всего лишь тренировка, — напомнила себе Адалин. — Ошибаться нормально, ничего плохого не случится." 

 

— Вижу. И... кажется вон там? — она указала арбалетом, который все еще держала в руках, на низкий куст, ветки которого были обломаны. — Жаль, он убежал. Но со вчера осталось много оленины. Голодными не будем. 

 

Убрав арбалет, Адалин прошла чуть вперед, внимательно разглядывая землю, выискивая следы, такие же, как показывал ей Холт. Все еще странно было понимать, что он предпочел потратить время на ее обучение. Тем более таким не особенно полезным в ее работе вещам, как охота. 

 

— Ты знаешь... — Она обернулась к Холту и чуть склонила голову, подбирая слова. Не хотелось все испортить, прозвучав грубо или неблагодарно. — Тебе ведь не обязательно со мной так возиться. У тебя наверное много работы.

 

— Не особенно. В лесу найти информацию тяжело. Некого расспрашивать, кроме эльфов, а те нас, людей, недолюбливают. Есть еще косвенные признаки... — он остановился возле смородинового куста, однако ягод на нем больше не было, а ветки было обломаны. Медведь. Холт нахмурился, на мгновение подумав, что лучше бы им отсюда убираться. Медведи сейчас вот-вот впадут в спячку, и тревожить их было незачем. — Следы, например, или брошенные вещи, вроде тех, что вы тут находили, или вот депеша, которую нашла Ринн. Все это детали, которые могут сложиться в целостную картину, а могут и нет. Поэтому я предпочитаю работать с людьми. Это легче, но и в лесу стоит знать, как себя вести. 

 

Мужчина сделал знак Адалин следовать за ним, поднимаясь по скользкому от растаявшего с ночи инея склону, но направлялся он в совершенно другую от лагеря сторону. 

 

— Я тут кое-что нашел. Знаю, эльфы не хотят, чтобы мы приближались к любым руинам, которые тут разбросаны по всей роще. Но они просто перестраховываются. Большинство руин здесь совершенно безопасны, если быть осторожными.

 

Такое объяснение Адалин устраивало, потому она не стала развивать тему. Кто знает, куда ее занесет по работе? По крайней мере теперь она не сдохнет с голода в лесу. И не заблудится. Скорее всего. 

 

— Нашел в руинах? — уточнила Адалин, взбираясь на склон следом за командиром. Пришлось хвататься за ветки, чтобы не сползать вниз. Наверное, для леса лучше иметь грубую подошву с рельефом, а не мягкую и почти гладкую, как у нее. Такая подходит для бесшумной ходьбы, но скользит на земле. — Не думала, что там есть что-то интересное. Ну, кроме камн... 

 

Адалин негромко вскрикнула, когда нога вдруг скользнула в сторону и подвернулась, заставив ее потерять равновесие. Инстинктивно она схватилась за куртку Холта сзади и только так смогла устоять.

 

К сожалению, на ногах устояла она, а Холт поскользнулся и повалился назад, сбивая ее с ног и катясь вместе с ней по склону обратно на дно оврага, считая боками каждую кочку. Он ухватился бы за кусты, но перед ним их не оказалось. Ухнув вниз, он издал низкий, гортанный, тихий звук и перекатился на спину. Куртка, штаны и волосы оказались заляпаны грязью, подтаявшей водой, скопившейся на дне оврага, и прилипшими листьями. 

 

Внезапно агент негромко засмеялся, глядя в небо, перечеркнутое тянущимися к тяжелым облакам ветвями деревьев. На щеку упала холодная капля. Начинался дождь.

 

— Я не... я не... Прости! — выпалила Адалин, не зная то ли бросаться на помощь, то ли никогда больше не смотреть Холту в глаза и сгореть от стыда прямо тут. Кто еще так хорошо умеет создавать проблемы на ровном месте? 

 

Но вместо того, чтобы ругаться, ворчать или отчитывать ее за неосторожность, командир рассмеялся. И с его смехом Адалин стало легче дышать. Она неуклюже улыбнулась в ответ. 

 

— Тебе помочь? — неуверенно спросила Адалин, глядя на склон, где осталась гладкая скользкая борозда после падения Холта. — Может быть дальше есть подъем удобнее?

 

— Ничего. Это просто грязь. 

 

Дождь усиливался с каждой секундой, и поднявшись, Холт указал туда, куда они и направлялись изначально. Грязь потеками стекала с его волос и лица, одежда выглядела так, словно он специально долго валялся в луже, но кажется, ему это ничуть не мешало. 

 

— Скорее! Я знаю, где спрятаться. Как раз там, где я и хотел тебе что-то показать. Пошли! 

 

Трусцой побежав к склону, он принялся взбираться по нему снова; земля стала еще более скользкой, опавшие листья превратились в мокрую шелуху, что скользила под ботинками и пальцами, но на этот раз им удалось кое-как подняться, даже ни разу не свалившись назад. Памятуя о просьбе Адалин, агент не стал брать ее за руку, а просто подал знак следовать за ним, и побежал на север. Идти было недалеко.

 

Очень скоро мех на плаще Адалин промок так сильно, что стал давить тяжестью на плечи. Подол мотался по ногам, путаясь возле коленей, затрудняя движение. Не сбавляя темпа, она перекинула рюкзак на одно плечо и, расстегнув застежку, стянула плащ. Бежать, неся его на сгибе руки стало гораздо легче. 

 

Вода заливала глаза, намокшие волосы прилипли к лицу и шее, а эльфийское пальто, хоть и было из плотной кожи, все равно не защищало от ледяного дождя достаточно хорошо, потому довольно быстро ей стало холодно. Но она продолжала бежать, не упуская из вида Холта, перепрыгивая через валежник и уклоняясь от острых и колючих ветвей, совершенно не заботясь ни о том, сколько шума производит, ни о холоде, ни о том, что может ненароком упасть, измазавшись не хуже командира. Было что-то... ребяческое в таком беге под дождем. Как и в игре в снежки с Викторией. 

 

Что-то свободное.

 

Впереди показалась небольшая прогалина, сквозь чащу Адалин могла уже видеть потемневший от времени и влаги камень; похоже, действительно руины. Пелена дождя заливала глаза и не давала рассмотреть, что же там такое, пока Холт не подвел ее совсем близко, закрывая голову руками, будто это могло спасти его от холодных, режущих струй, бьющих по лицу. Он кивнул на полуразрушенный фасад, от которого остались лишь несколько колонн. Кажется, раньше это было нечто вроде летней площади. Крыша обвалилась, но кое-где все еще держалась на волоске, обвитая сухим плющом и покрытая темно-зеленым, мягким мхом. Разбитые каменные вазы были пусты, не считая скопившейся внутри земли, и валялись на наполовину ушедшей в землю плитке. 

 

Под частью крыши, где она еще удерживалась на колоннах, можно было спрятаться от дождя, что Холт и сделал, приглашая Адалин присоединиться к нему. Здесь даже были потрескавшиеся мраморные лавки, правда, тоже покрытые слоем мха, земли и сухой листвы.

 

— Это то место? — спросила Адалин, перекрикивая шум дождя. — Выглядит не очень надежно. 

 

Она с сомнением посмотрела на остатки крыши, которые по виду вот вот рухнут, но все же сделала несколько шагов вперед, к Холту. Звуки вокруг резко изменились. Адалин больше не слышала отдельных капель, падающих на листья папоротника, только равномерный глухой гул дождя, раздающийся будто бы в отдалении и тихое постукивание по толстой каменной крыше. Вода стекала с нее сплошной стеной, отрезая убежище от остального мира, превратившегося в сероватое марево. 

 

Найдя лавку посуше, в самом углу, Адалин сбросила рюкзак, положила плащ на камни и присела, вытянув ноги. Удачно, что Холт знал, где прятаться. Еще часок бега под дождем и оба свалились бы в итоге с какой-нибудь мерзкой простудой или с чем похуже. 

 

— Жаль, мы не маги, — сказала Адалин, стараясь поменьше стучать зубами. — Могли бы быстро высушиться и согреться. А так даже костер не сделать. 

 

Несмотря на то, что Адалин ворчала, она чувствовала себя спокойно. Даже умиротворенно. Да, она оказалась посреди леса, неизвестно как далеко от лагеря, застигнутая врасплох дождем, который может не кончиться и до завтра. Но... она была не одна. И, как бы непривычно и страшно не было в этом признаваться, ей нужен был кто-то рядом. Присутствие Холта внушало оптимизм.

 

— Да. Смотри, — кивнул Холт, присев и принимаясь руками разгребать нанесенный за последние дни слой грязи и перегноя, покрывший плитку. Он молчал, пока не расчистил ее настолько, насколько мог, и наконец встал, делая шаг назад и складывая руки на груди. На его лице блуждала странная, почти мечтательная улыбка. Когда Адалин взглянула на то, что он пытался ей показать, она сначала не увидела ничего, кроме потрескавшейся и отвалившейся мозаики, издалека казавшейся ничем иным, как неразборчивыми пятнами на мраморе. 

 

Но... присмотревшись, можно было заметить, что это далеко не так. На полу летней веранды была выложена поражающая своим изяществом и сложностью картина. Она изображала некое празднество древних эльфов, одетых в золотые текучие одежды, похожие на шелковые рясы. По центру стояли те самые статуи, которые сейчас огибали часть озера Эгбелет. Белоснежные фигуры незнакомых божеств или иных почитаемых среди элвенан личностей как будто бы были частью процессии, как будто бы и не были вырезаны из камня. Будто были живыми. А над этим всем простер руку тот, в чьих руках было солнце.

 

Адалин поднялась на ноги, чтобы лучше рассмотреть, что такое отыскал Холт и замерла. Она не особенно интересовалась искусством. Не ходила в музеи и, тем более, не посещала лекции по живописи. Даже свое рисование она не считала творчеством, это было либо ремесло, которое помогало в работе, либо способ забыться. Но картина была красивая. Действительно красивая, с мельчайшими деталями, выложенными из кусочков цветных камней, не утративших цвет спустя тысячи лет. Здесь не было одинаковых фигур или лиц, не было скучных однотонных цветов, а изображение солнца будто бы сияло золотом, поблескивая в тусклом дневном свете. Даже грязь, забившаяся в трещины и щели дополняла изображение, делая его более ценным, более живым. 

 

Только поразило Адалин не это. А поступок Холта. Он видел, как она рисует. И, найдя это место, привел ее сюда, зная, что ей понравится. Желая ее... порадовать? 

 

Этот момент — один из немногих, которые она захотела сохранить в памяти. Зарисовать. 

 

Она подбежала к рюкзаку, немного трясущимися от волнения руками достала альбом и прижала его к груди. 

 

— Я... не знаю, что сказать, — прошептала Адалин, в ее глазах читалась благодарность. И удивление тоже. — Ничего подобного не видела. Спасибо.

 

— Так ничего не говори. Я же вижу, что ты хочешь сделать, — он кивнул на ее альбом и развернулся, подойдя к лавке и тяжело опустившись на нее. С мокрых волос стекала грязноватая вода, одежда казалась совершенно безнадежно испорченной после их падения в овраг и забега под дождем к руинам, но наверное, ее можно было отстирать. Он наклонился вперед, сцепив руки и опираясь локтями о колени, глядя на Адалин снизу вверх, чуть приподняв брови и все так же странно улыбаясь. Ему и самому хотелось сбежать от бесконечной череды заданий, попыток склонить долийцев на свою сторону, найти еду, пережить еще одну ночь... теперь она это видела так же ясно, как и спрятанный доселе мозаичный шедевр на плитке под полуобвалившимися колоннами. Холт всегда казался сосредоточенным и уверенным в себе. Всегда. Но сейчас она видела перед собой того, кто мог бы встретиться ей в каком-нибудь уютном постоялом дворе в Ферелдене и купить ей чашку горячего кофе и пару булочек с корицей. Просто так, потому что захотелось. 

 

Он был убийцей и шпионом, но еще и человеком, которому нравилось, когда она, Адалин, на мгновение забывает о своей боли. В этом они могли понять друг друга без слов.

 

Адалин встала у стены, прислонившись спиной к мягкому мху и распахнула альбом. Со страницы на нее смотрел мужчина, вскинувший руки в удивленном жесте. Вместо головы на его плечах разгорался ослепительно белый на фоне черноты угля пожар. 

 

Сказочный, почти волшебный момент вдруг разбился на осколки, как хрупкая ваза. В груди поселился холод. Когда она успела нарисовать его? Сегодня утром? 

 

Адалин неуверенными и одревесневшими пальцами перевернула страницу на чистую и взглянула на Холта, будто ища у него спасения от неприятных воспоминаний. Он ведь привел ее сюда не для того, чтобы она опять замыкалась в себе и тонула в собственной боли. 

 

— Некоторые мои рисунки... плохие, — пояснила Адалин перемену своего настроения, встретив его внимательный взгляд. — Это ничего, ерунда. 

 

Она мотнула головой и взялась за карандаш. Первые штрихи вышли неуверенными, осторожными. Но чем дальше Адалин вовлекалась в процесс, тем ярче — несмотря на то, что у нее был всего лишь один уголь — становилась картина под ее рукой. Изображение заняло сразу две страницы. Она рисовала не просто мозаику, а всю площадь, с лавочками и статуями, плющом на стенах, силуэтами леса за стеной дождя. Важно было сохранить каждую деталь, потому ее обычная небрежная манера тут не подходила. Линии должны быть тонкими, осторожными и очень точными. 

 

Жаль, у нее нет красок…

 

— О, смотри, и дождь закончился, — раздался голос Холта, когда Адалин полностью погрузилась в рисование и даже не заметила, как прошло время. Сколько именно, несколько минут или четверть часа, она не знала, но шум падающей воды наконец притих, и вышло редкое в позднюю осень, но почему-то необычно яркое солнце, с трудом пробивающееся через листву и освещающее брошенными, словно подаяние нищим у храма, лучами старую мозаику. Поднявшись с лавки и уже не обращая внимания на грязь, агент подошел к Адалин, но через плечо не заглядывал. Он знал, что и сам не любил, когда на его работу вот так смотрят, даже если это было просто обычное письмо или список покупок. — Идем обратно? Мне, да и тебе тоже, неплохо было бы переодеться, пока простуду не подхватили.

 

— И правда, — несколько отрешенно сказала Адалин, на короткое мгновение подняв голову от рисования. — Еще минутку и пойдем... 

 

Добавив несколько последних штрихов на мозаику, чтобы сделать ее заметнее и вывести на передний план, Адалин отложила уголь. Рисунок вышел не идеальным. Она не привыкла осторожничать и тонкие линии дрожали, а мелкие детали смазались, но техника никогда не была для нее на первом месте. Куда важнее сохранить и передать эмоции. Впечатления. Воспоминания. 

 

— Я могу... сделать потом второй. Для тебя. Если хочешь, — предложила Адалин Холту, развернув альбом так, чтобы он видел. Неловкость, которую она испытывала при этом, наверняка можно было ощутить за милю. Забавно, что там, на озере, она совершенно не смущалась наготы. Но рисунки всегда были для нее чем-то личным, чем она очень редко делилась с окружающими. 

 

Видимо, в последнее время что-то изменилось, раз она сначала отдала Руфусу портрет Тирошана, а теперь показывает Холту свои рисунки.

 

— Не стоит. Я часто попадаю в такие ситуации, когда бумага может... скажем так, пострадать, — он качнул головой. — Лучше оставь это себе. Мне достаточно и того, что этот рисунок будет храниться у тебя. Кто знает, сколько эти руины тут простояли до того, как мы сюда пришли, и сколько еще простоят в одиночестве, забытые для всего Тедаса? — он указал на альбом. — А теперь они, считай, будут путешествовать с тобой. Может... — Холт задумался о чем-то, а потом просто пожал плечами. 

 

Сопротивление действительно дало ему указания искать любые упоминания о древней эльфийской магии, любую информацию о ритуалах и заклинаниях, неизвестных широкой общественности и в академических кругах, а особенно — реликты и артефакты, не давая им попадать в руки Империи. Но сейчас дело было в другом. Ему просто хотелось, чтобы кто-то еще увидел ту красоту, что он обнаружил под толстым слоем грязи и осколков камней. Раньше он любит рассматривать картины, гобелены и мозаики, но после того, как стал агентом, часто на это просто не хватало времени.

 

— Как скажешь, — согласилась Адалин, закрыв альбом и собрав свои вещи. — Тогда идем?

Они вышли из под крыши и Адалин, убрав прилипшие к лицу волосы задрала лицо к быстро колонащемуся к закату солнцу, удивительно теплому для конца осени. Закрыв глаза, она позволила себе расслабиться, улыбнуться и вдохнула землистый, влажный после дождя воздух. Чтобы запомнить не только красоту мозаики и леса, сверкающего будто бы магическим светом от того, что блики солнца играли на мокрых ветках и листьях, но и запахи. И ощущения. 

 

Стоя так, без движения, чувствуя тепло на лице, Адалин поняла, что вот он — момент, когда она наконец остановилась. И ничего страшного не произошло. На нее не обрушилась вся боль, накопившаяся в душе за два десятка лет, она не сломалась и не начала тонуть. Даже изображение мужчины с горящей головой, которое она обнаружила в своем альбоме хоть и кольнуло пронзительным холодом, не потянуло за собой ненужные воспоминания. Потому что было нечто более важное, что-то, что Адалин не хотела упустить. 

 

Может быть, все дело в правильном месте и времени. А может быть…

 

Открыв глаза, Адалин покосилась на Холта.

 

“Может быть, мне просто нельзя оставаться одной.”

 

Покинув руины, они вошли в лес. Адалин понятия не имела, куда они идут и какое направление следует выбирать, но Холт уверенно ориентировался даже после заката, выбирая дорогу по одному ему понятным признакам. Несколько раз агент останавливался и прислушивался к звуку падающих капель, потрескиванию веток и шелестению ветра, а затем разворачивался, чтобы пойти в обход. Адалин следовала за ним без вопросов.

 

В лагерь они вернулись вечером, в темноте, выйдя на свет горящего костра. Первым делом Адалин нырнула в палатку, чтобы избавиться от тяжелой мокрой одежды, сменив ее на запасную. Только оказавшись “дома”, она поняла, как сильно на самом деле устала. Городские забеги через весь город — сущая ерунда по сравнению с прогулками по лесу, к которым она была совершенно не приспособлена. 

 

Поборов желание остаться в палатке до конца дня, Адалин вылезла наружу, давая возможность переодеться Холту, и заняла место около костра, осторожно подставляя озябшие руки поближе к огню. Для начала стоило согреться, а потом сообразить ужин из вчерашней оленины.

Сообщение отредактировал Aloija: 14 июля 2021 - 15:25

[Thinvesil]

Сторожевые башни

 

Доленгал и Альваро поддержали идею сначала поговорить с духами, но сейчас девушка была не уверена, что те послушаются. Она переступила с ноги на ногу, раздумывая, вмешаться или нет. Может быть, они прислушаются к духовному целителю? Но не вышло бы так, что она раскроется. Сложный выбор! Эльса бросила взгляд в сторону напуганной Алинбель. Если духи не согласятся и не примут покой, придется сразиться с демоном и уничтожить его. Распылить на множество бессознательных фрагментов и прогнать их в Тень. Не то, чтобы она сильно переживала за демона Возмездия, но она знала, что даже у искореженных и поломанных духов есть шанс исправиться. У уничтоженного этого шанса не будет.

 

— Послушайте, — магесса примирительно подняла ладони, выходя чуть вперед. — Я понимаю и поддерживаю ваше стремление совершить возмездие, но карать нужно виновного, а не того, кто сам стал жертвой чужого коварства. Ваш человек вас не предавал, им воспользовались без ведома и без согласия. Теперь Алинбель навсегда запомнит урок, кому не следует доверять, но если вы ее убьете, то какой прок от этого урока? Это ничему ее не научит и никак не исправит. А возмездие... Если вы не можете его отпустить, направьте на истинного виновника. Кровавый легион — вот ваш враг. И наш враг тоже. Мы можем объединить усилия и воздать по заслугам тем, кто на самом деле виновен. Тем, кто дерзнул поднять руку на вашего сородича, а затем и на других из Народа. Требуя расплаты от своего, вы только дадите повод врагу посмеяться над этим. Безвозмездно.

 

 

Лес

 

Налюбовавшись галлами, Руфус направился дальше и не заметил, как покинул пределы эльфийской стоянки. Возвращаться и сидеть в лагере не тянуло, и маг, ведомый исключительно исследовательским интересом, направился через лес к озеру, рассматривая руины, изучая статуи и те незримые для непривычного глаза следы, которые были скрыты природой, отвоевывающей свое с течением времени. Он не тревожился насчет времени — до вечера еще долго, да и ребята вряд ли так быстро управятся в башнях. Раньше, чем вернутся они, там точно было нечего делать. Куда интереснее было изучать остатки древней цивилизации, делая отметки в журнале и сопоставлять узнанное с уже имеющейся информацией. Каждый новый кусочек мозаики ложился рядом с другими и вместе они создавали пестрое полотно, называемое людьми "История".

[Junay]

Лес - лагерь

 

Похоже, Ринн пролежала без сознания большую часть дня, и пришла в себя только под вечер, когда дождь уже прошел. Ее овраг, укрытый мохнатыми  лапами елей, не пострадал от дождя. Но дождь - это была малейшая из проблем Ринн.  При попытке подняться, она почувствовала резкую боль в руке - похоже, левая рука была сломана. А это значило, что она де факто, осталась беззащитной - из лука одной рукй не постреляешь, а кинжал милосердия - такое себе оружие. 

Впрочем, и на эту ситуацию она смотрела философски. В лагере были целители, возможно, они справятся с таким ранением. Иначе, от нее толка в отряде  не будет никакого.

Где-то на краю сознания, мелькнула мысль, что одной по лесу лучше не ходить, но Ринн тут же с презрением ее отбросила. Няньки ей не нужны.  Просто не нужно тыкать кинжалом в деревья. Лучше сначала пустить в дерево издали стрелу и только убедившись в том, что оно - смирное, резать кору. 

Кое-как сделав перевязку  для больной руки и отыскав хорошую корягу, на которую можно было опираться, Ринн отправилась в обратный путь.

К счастью, больше никаких проблем ей не встретилось, и по приходу в лагерь, она крикнула:

- Лекарь! Мне нужен лекарь! Кажется, я неудачно упала и сломала руку. 

[Кайра]

Лагерь

 

Маг удивился словами Ринн, хотя конечно она сыграла на честолюбивой струнке в души Фела, но тот решил, что если и будет служить то только своей  Родине. Но через некоторое время девушка ушла, а андерфелец занялся составлением карты, а когда та вернулся уже начало вечереть.

 

 Хорошо, что он не ушел, хотя какая- то часть его хотела идти исследовать руины, можно было даже уговорить Гаспара не много прогуляться.  А то что все время сидеть в лагере и охранять Мишель, которая уже вполне справлялась сама. Но он не стал расспрашивать Рин. Так оказалось из всех, целителей оказался только он.  Хорошо, что в свое время он изучал хотя бы азы, а потом их укрепил при помощи тренировок с Руфусом.

 

- Давай я тебе помогу, - Фел начал исцелять перелом девушки

[Junay]

Лагерь

 

- Давай я тебе помогу, - Фел начал исцелять перелом девушки

 

- Вот спасибо! Магия действительно творит чудеса!  - проговорила девушка, чувствуя,  что боль уходит, а рука обретает прежнюю функциональность.  Она осторожно сжала и разжала пальцы, убедившись, что боли нет и она снова может стрелять из лука. - Ты настоящий друг! Если тебе понадобится какая-то помощь, дай знать. А я, пожалуй, пока отдохну.

С этими словами, Ринн забралась в палетку, и растянулась на спальнике, собираясь немного подремать. 

[Perfect Stranger]

Сторожевые башни

 

Духи не ответили. Они все так же стояли неподвижно правильным полукругом вокруг троицы "Скорпионов" и Алинбель, и в воздухе пульсировало нечто, что трудно было облечь в слова, но можно было кожей почувствовать на себе; нечто, что бывает, когда ты смотришь вниз с края обрыва и испытываешь непонятное, нелогичное и странное, но оттого не менее сильное, желание спрыгнуть вниз. Это иррациональное желание, подталкивающее к смерти, сейчас ледяными клыками впивалось в душу эльфийки.

 

Она сделала маленький, крошечный, неуверенный шажок вперед. К статуе.

 

БЛИЖЕ.

 

Ее глаза подернулись мутной дымкой, губы чуть приоткрылись, и не в силах больше сопротивляться этому беззвучному зову, она медленно продвигалась к башне, с вершины которой на нее будто бы с презрением и отвращением взирала статуя древнего эльфа. Кажется, уговоры на духах не сработали... а быть может, дело было вовсе не в духах, а в самой статуе? Быть может, именно из-за ее влияния духи стали столь мстительны? Альваро знал, что именно статуя была якорем, удерживающим духов в этом мире, и если ее уничтожить, то они, скорее всего, исчезнут. Но вряд ли это будет так легко. Да и уничтожить каменную статую без специальных инструментов может быть довольно трудно. Времени, впрочем, у них было не так много. Алинбель приближалась, окончательно потеряв над собой контроль и завороженно глядя вперед и вверх, почти не моргая.

[Demet]

Сторожевые башни

 

- Проклятье!

Доленгал обречённо покачал головой. Если бы только он был чуточку сильней, если бы мог вернуть их к жизни или хоть как-то повлиять на ситуацию...

Чутьё подсказывало, что девушку ни в коем случае не стоит подпускать к статуе.

- Прости, это для твоего же блага...

Размахнувшись, эльф ударил её посохом таким образом, чтобы временно лишить сознания. У целителя с этим не было проблем, нужно было только аккуратно попасть в нужную область на затылке, позже исцеляющая магия поможет оклематься. Подхватив оседающее тело, Доленгал плавно положил его на землю.

- Полагаю, у нас нет другого выбора. Кто первый полезет вверх?

[Thinvesil]

Сторожевые башни

 

Размахнувшись, эльф ударил её посохом таким образом, чтобы временно лишить сознания. У целителя с этим не было проблем, нужно было только аккуратно попасть в нужную область на затылке, позже исцеляющая магия поможет оклематься. Подхватив оседающее тело, Доленгал плавно положил его на землю.

- Полагаю, у нас нет другого выбора. Кто первый полезет вверх?

 

— Давайте я. — Эльса покосилась на лежащую без чувств девушку, но ничего не сказала. Так, пожалуй, и впрямь будет вернее. — В прошлый раз легко вышло. Сейчас поднимусь и скину вам веревку.

 

Она подошла к башне и начала подъем, идя знакомым безопасным путем, избегая уже обнаруженных скользких или ненадежных мест. Забравшись наверх, девушка обвязала себя веревкой, а свободный конец скинула парням внизу, чтобы ни могли взобраться с ее помощью. Ногой целительница уперлась в стену, чтобы покрепче зафиксироваться и не упасть вниз, если что-то пойдет не так.

[Ettra]

Лагерь

 

Нарезав оленину тонкими ломтиками, Адалин положила ее в котелок, посыпала специями и поставила тушиться. Не самая интересная еда, но получше вяленого мяса и галет, которые стояли комом в горле. Жаль, нет грибов, но идти в лес было поздно, потому она решила отложить это до следующего раза. Теперь, когда девушка знала, как охотиться, за готовкой придется проводить больше времени, чем обычно. Что было неплохо. Еще одно занятие, которое не позволит унывать.

 

Пока мясо готовилось, Адалин вновь достала альбом. Она рисовала на обоих сторонах листа, но даже так чистых страниц осталось не больше десятка. Слишком мало, надо беречь каждую. Но то, что она хотела нарисовать сейчас казалось важным.

 

-3 оленины

[BornToSeek]

Сторожевые башни

 

Забравшись наверх, девушка обвязала себя веревкой, а свободный конец скинула парням внизу, чтобы ни могли взобраться с ее помощью. Ногой целительница уперлась в стену, чтобы покрепче зафиксироваться и не упасть вниз, если что-то пойдет не так.

 

Альваро оказался наверху первым, затем поднялся уже Доленгал. Статую в самом деле так просто было бы не разломать самим, тем более что ни молотов, ни кирок, ни каких-либо других дробительных приблуд у них не завалялось. Однако решение напрашивалось само собой, лишь бы только сработало.

— Предлагаю нам попробовать уронить статую вниз, — высказался чародей. — Кто-то смог поднять её сюда, значит сможем и обратно спустить так, что сама развалится от удара. Если не хватит падения — могу попробовать разрушить её магией.

[Thinvesil]

Сторожевые башни

 

— Предлагаю нам попробовать уронить статую вниз, — высказался чародей. — Кто-то смог поднять её сюда, значит сможем и обратно спустить так, что сама развалится от удара. Если не хватит падения — могу попробовать разрушить её магией.

 

— Давай, — поддержала его Эльса. Это было самым разумным решением, а главное, быстрым. — Только будьте наготове, чтобы не подпускать демона к Алинбель. 

 

Девушка лежала достаточно далеко от башни, но и им лучше не зевать. Мало ли что учудит демон, когда обретет свободу.

 

Ухватившись с одной стороны, они втроем сдвигали каменную глыбу все ближе и ближе к краю. Камни противненько скребли по полу, но "Скорпионы" не сдавались. Дюйм за дюймом, фут за футом, статуя приближалась к краю площадки. Вот уже она зависла у самого обрыва, и Альваро скомандовал передышку. Эльса зашла чуть вбок и прикинула угол падения. Кунсей, умница такой, застыл в отдалении, рядом с лежащей эльфийкой и не мельтешил под башней.

 

— Можно сбрасывать, — резюмировала наемница, возвращаясь на прежнее место. — Давайте теперь резко. Раз, два... Три!

 

Статуя соскочила с края и мгновение спустя перешла в свободное падение.

[Perfect Stranger]

Сторожевые башни

 

Статуя упала беззвучно, не пытаясь никак противиться попыткам столкнуть себя с башни. Впрочем, это же статуя, верно? Когда старый камень, и так уже покрывшийся трещинами, ударился о твердую землю, изваяние эльфа с мечом и шаром в руках разлетелось на множество обломков. Что-то темно-красное ринулось сквозь трещины и сколы, будто ища новое пристанище, и в конце концов тоже рассыпалось на огоньки, рыскающие вокруг, подобно стае голодных волков. Духи попытались броситься врассыпную, некоторые растворились в воздухе, другие исчезли за деревьями; но несколько впитали в себя кровавые огоньки. Доленгал почувствовал, как что-то будто... порвалось. Так бывает, когда до ушей доносится звук рвущейся ткани, если в лесу зацепиться рукавом за острую торчащую ветку.

 

Нематериальным созданиям не составило никакого труда взлететь к вершине башни, и с такого расстояния можно было хорошо разглядеть горящие ненавистью и жаждой крови глаза. Для этих духов, искаженных последними мгновениями существования того, кто населял статую, все уже было потеряно. Они собирались получить свою жатву, удовлетворить свою месть, даже если придется убить всех, присутствующих в этом месте. Четверо вполне буквально покрасневших от злости духа рванулись на троицу, решив, вероятно, что Алинбель они могут убить после того, как отомстять за разрушение статуи.

[BornToSeek]

Сторожевые башни

 

Место оказалось не слишком удобным для полноценного боя, ещё и призраки перевешивали Скорпионов числом. В условиях нехватки места Альваро пришлось сражаться более аккуратно, чем обычно, Эльса осталась без помощи мабари, а Доленгал в целом больше полагался на магию Созидания. Духи свирепствовали, набрасываясь с леденящими плоть ударами, отлетая и снова приближаясь. Взмахи мечей, вырывающееся пламя и магические стрелы — всё смешалось, превратив вершину башни в место противостояния живых и мёртвых. Живые справлялись, но одолеть всех призраков разом безо всяких проблем не вышло: к моменту, когда в воздухе растворилась последняя озлобленная душа, все Скорпионы оказались изрядно потрепаны болезненной холодной магией. Альваро хватило сил, чтобы излечить свои следы, но Эльса пока осталась без помощи. Нужна передышка...

Все трое вскоре спустились вниз, убедившись, что за ними больше никто не рвётся, и смогли разглядеть разбитую статую получше. Демона больше нет, а значит и души больше держать должно быть некому. Снаружи Доленгал помог очнуться Алинбель, которую до сих пор охранял Кунсей. Её тоже теперь никто на заклятие не поведёт.

[Junay]

Лагерь

 

Ринн выбралась из палатки, прикрывая зевок рукой.  Она не плохо поспала и остатки  фантомной боли в руке окончательно рассеялись.  Хорошо все таки, быть магом! Сколько возможностей - от исцеления любых ранений до подогрева озера для купания!

Ее взгляд остановился на Адалин, сидящей у костра. По запаху, похоже, она готовила... мясо? Стало быть, охота была удачной?

- Ну что, можно тебя поздравить с хорошей добычей? - осведомилась Ринн, усаживаясь рядом. Она вздумала вскипятить чаю, что бы окончательно прогнать сон. 

- А где этот антиванец... Сервантес, и остальные? Еще не вернулись? Не пора ли их искать?

[Ettra]

Лагерь

 

- Ну что, можно тебя поздравить с хорошей добычей? - осведомилась Ринн, усаживаясь рядом. Она вздумала вскипятить чаю, что бы окончательно прогнать сон. 

 

Увидев Ринн, Адалин повернулась так, чтобы нельзя было случайно увидеть ее рисование и мотнула головой.

— Нет, это со вчера осталось, — ответила она и пожала плечами. — Сарвенте с остальными я видела утром в лагере эльфов. Наверное еще не закончили свои дела.

 

На сегодняшней охоте Адалин облажалась, о чем вспоминать было немного стыдно. Не так уж быстро бежал кабан, да и расстояние было не большое. Могла бы попасть. Но не попала. Впрочем, вместо добычи она получила нечто гораздо более приятное и важное — время, почти лишенное предательских мыслей и боли. 

Сообщение отредактировал Aloija: 14 июля 2021 - 21:08