[Perfect Stranger]

 

 

 

 

 

Несколькими неделями ранее
Антива, Риалто

 

Подвальное помещение, выбранное не случайно для подобных встреч, не имело окон и было освещено всего лишь несколькими тусклыми свечами, расставленными на столе, и парой медных канделябров на стенах. Агент Уильям Холт, человек среднего роста, среднего возраста, и средней по всем параметрам внешности тоже был выбран далеко не случайно. Таких людей мало кто запомнит, увидев раз-другой на улице, даже в глухой деревне; таких людей просто упускают из внимания, скользя по ним взглядом и совершенно не догадываясь, чем они на самом деле занимаются. Ни одеждой, ни какими-то приметами Холт не выделялся среди обычных жителей Ферелдена, а ныне и всей Империи. Стоя прямо перед широким дубовым столом, покрытом тонкой белой скатертью, со сложенными за спиной руками, он смотрел на своих собеседников спокойным взглядом то ли серых, то ли голубоватых глаз.

 

Еще трое людей в комнате выглядели гораздо более примечательно. Одетые в длинные, бесформенные темные одежды, с металлическими масками на лицах, они могли оказаться кем угодно — Торговыми Принцами, нищими с улиц Риалто, капитанами кораблей, каждое утро и вечер останавливающихся в самом крупном порту Антивы, проститутками в элитных борделях или наемниками с большой дороги. Сейчас все это, впрочем, не имело абсолютно никакого значения. Сейчас они были теми, кто руководил Сопротивлением, и теми, кто должен был выдать миссию огромной важности одному из своих самых доверенных агентов-организаторов.
Стопка бумаг лежала на скатерти, желтизной выделяясь на белой ткани и словно прожигая любого, кто взглянет на нее, ярко-черными чернилами строчек убористого текста. К каждой бумаге был приложен небольшой портрет углем. Холт уже просмотрел выданные ему досье, и хотя несколько из предложенных на это задание человек вызвали у него вопросы, он не стал их озвучивать прямо сейчас. В конце концов, не ему было решать, кто подойдет на подобное задание лучше всего.

 

— Что касается этой девушки, — один из людей в маске, чей голос был несколько искажен то ли из-за металла, эхом разбивающего звук на осколки, то ли благодаря магическому воздействию, сказать было трудно, но вроде бы говорил мужчина. Он приподнял верхнее досье за край рукой в черной перчатке, словно трогал ядовитую змею. — Ни при каких условиях не допускайте ее смерти. Она пригодится нам даже в том случае, если замыслит предательство. Старшая дочь Верховного Жреца — то, что мы можем использовать против него в крайнем случае.

 

— Какие допустимы меры воздействия? — спросил агент, мазнув взглядом по угольному портрету. Над ним кривоватыми буквами было выведено «Д. Авгур». Девушка показалась ему достаточно симпатичной, однако зная ее возраст, он подумал о том, что от нее можно было бы ожидать чего-то крайне глупого и необдуманного.

 

— Не лишать жизни и не оставлять серьезных ранений, не поддающихся лечению. Все остальное на ваше усмотрение, агент Холт. Также обратите внимание на госпожу Максиан. В том же ключе.

 

Он кивнул, аккуратно собрав стопку бумаг и выровняв ее по краям. Тот факт, что этим юным особам вряд ли было известно о планах на них Сопротивления, не слишком волновал его. Моральные терзания по поводу лжи и возможного использования живых людей как инструментов давно покинули сердце агента Холта, по крайней мере, на время выполнения задания. В одиночестве, когда не нужно было думать о работе, он иногда обращался с молитвой к Пророчице, находя в этом некое утешение, однако смирение с тем, что и как придется делать, стало частью Уильяма еще до того, как ему стукнуло двадцать. Вес тех грехов, что накапливался за десятилетия работы с Сопротивлением, уже не так давил на плечи, как раньше, став чем-то вроде привычного веса рюкзака со снаряжением в дальнем походе. В конце концов, ради спасения мира и сама Андрасте когда-то начала Священный Поход против еретической Древней Империи, и наверняка ее тоже не делало счастливой то, что под ее командованием погибали ни в чем не повинные люди. Иногда нужно было сделать то, за что лишь позже, много лет спустя, придется отвечать перед Создателем.

 

Сунув стопку в напоясную сумку, предварительно свернув пергамент в толстую трубку, мужчина снова сложил руки за спиной, встав ровно и прямо перед своими командирами.

 

— Насчет остальных мы полагаемся на ваше суждение. Если кто-то из них окажется неподходящим для выполения миссии с вашей точки зрения, у вас есть разрешение на их устранение. Если кто-то из них решит сбежать — у вас есть разрешение на их устранение. Любой ценой не допустите утечки информации об этом задании к имперцам. Это понятно?

 

— Абсолютно. Утечки не будет, — эхом отозвался ровный голос Холта. — Что-то еще?

 

— Есть кое-что, — прозвучал женский голос, впрочем, тоже искаженный до неузнаваемости, и одна из фигур приблизилась к столу, оперевшись на него ладонью. — После того, как вы обнаружите и захватите цель, отправьте доклад о результатах через наши обычные каналы. После этого ждите три дня. Вам поступит новое распоряжение о том, что делать с целью. Ищите ее, пока не найдете, слышите? Либо саму цель, либо ее мертвое тело, либо точную информацию о том, что она захвачена силами Империи. В зависимости от того, что именно вы обнаружите, мы разработаем новые приказы.

 

— Понял, — кивнул Уильям. Он ожидал чего-то подобного. В таких случаях, когда конечный результат задания был заранее не известен, он часто получал дополнительные сведения посреди миссии о том, что делать дальше.

 

— Корабль под названием «Стрела Халамширала» ждет вас в порту завтра утром, ровно в пять. Не опоздайте. На нем вы доберетесь до порта в Вал-Шевине, оттуда на перекладных езжайте в Монтсиммар. Наши люди сообщат членам отряда о том, что встреча произойдет там. Далее вы знаете, что делать. Пусть Адалин найдет их и скоординирует, — сказал третий присутствующий на встрече, голос его звучал несколько иначе, словно говорит глубокий старик. — Деньги на первое время вы получите, затем проверяйте наши обычные схроны, возможно, мы сможем вам помочь, но особо не рассчитывайте на них. Поддерживайте легенду наемников. Это даст вам возможность самим получать ресурсы.

 

Кивнув и дождавшись разрешения отправиться в дом, дожидаться утра, агент Холт сделал три шага назад, поклонился коротким кивком, развернулся и покинул подвал. Через несколько часов это помещение снова станет покинутым и пустым, все следы пребывания в нем людей будут уничтожены, а стол и канделябры вынесены и отправлены в другое место. Причин для этого было много, но основной послужило уничтожение ячейки Сопротивления в Минратосе более двадцати лет назад. Тогда, как помнил Уильям, в ряды руководства организации проник шпион от фанатиков, называвших себя «Орденом Пламенного Обета». Вскоре именно они совершили отчаянную атаку на столицу и почти добрались до дворца Верховного Жреца, но были остановлены. К несчастью для Сопротивления, именно эта атака послужила отличным поводом для Империи ужесточить свои законы и утроить усилия в преследовании инакомыслящих. Крауфорд стал едва ли не народным героем, множество простых горожан были обязаны ему жизнью. Работа Сопротивления заметно замедлилась. Теперь им приходилось прилагать огромные усилия для того, чтобы Тайная Служба не нашла их — но за последние годы они достигли успехов, пусть и не свергли пока что закрепившихся во власти дракона и его марионетку.
Скоро, сказал себе Уильям, шагая по сумеречным улицам вечернего Риалто по направлению к дому, в котором он остановился на несколько дней. Скоро все закончится. Столько лет работы, столько лет принятия тяжелых моральных выборов, многие из которых до сих пор шрамами оставались где-то внутри, и тянущая боль иногда возвращалась, заставляя лежать с открытыми глазами по ночам — все это должно было окупиться. Он безоговорочно доверял начальству, зная, что они не станут лгать о своих целях, даже если лгали о методах. Холта использовали точно так же, как и самых незначительных информаторов и наемников, но он не был против этого. Он понимал, что то, что находится на кону, оправдывает любые жертвы, любые решения. На их плечах лежала ответственность не только за благополучие целого континента, но и за спасение душ каждого живущего на нем человека, эльфа, гнома, любого живого существа. Истинное испытание для детей Создателя было именно в этой борьбе, а не в донесении Песни Света — теперь Холт понимал это, зная, каким наивным был ранее, как наивна была старая Церковь. Век Дракона получил свое название, когда жрицы полагали, будто возвращение казавшихся вымершими существ станет самой большой проблемой их времени.

 

Они не могли ошибиться сильнее. Истинная угроза сейчас управляла Тедасом, практически сметая любое сопротивление и уничтожая тех, кто пытался воспротивиться ей даже в мыслях.

 

Холту оставалось лишь ждать утра, когда в предрассветной дымке он отправится к порту и поднимется на борт корабля, направляющегося с товарами в Вал-Шевин. Капитан был человеком, верным Сопротивлению, и не задавал лишних вопросов. Вполне вероятно, что увесистый кошель с золотом, переданный ему накануне, сыграл некую роль в его желании оставаться верным им человеком, но Уильяму до этого дела было мало. Он должен был добраться до Орлея и после этого приступить к сбору новых агентов для своего отряда. Остальное было за пределами его ответственности. Он привык работать именно так, как и другие организаторы остальных ячеек Сопротивления. Чем меньше знает кто-то один, тем меньше вероятности, что его поимка разрушит всю структуру. Поэтому вопросы он не задавал.

 

 

14 Первопада, 9:88 года Века Дракона
Провинция Орлей, Монтсиммар

 

В это время года Орлей был действительно красив. По пути к столице Холту удалось сполна насладиться осенними пейзажами, мелькающими по обе стороны тракта, пока он неспешно ехал на перекладных лошадях от одного придорожного поста к другому, порою останавливаясь на постоялом дворе на несколько часов сна в настоящей кровати, прежде чем снова продолжить свой путь. Правду все же говорили о том, что истинному гонцу требуется не только золотая голова, но и железная задница. К концу своего путешествия Уильям чувствовал, что сесть нормально, не кривясь от боли, сможет лишь через пару дней, а на седло смотреть без отвращения и того дольше. Сама столица тоже не пустовала. Осенние распродажи, ярмарки и гуляния перед наступлением зимы были в самом разгаре, отчего город казался набитым битком самыми разными путниками из всех уголков Империи.

 

Это было на руку Уильяму, и он полагал, что толкучка на улицах и площадях, полные постояльцев трактиры и постоянная текучка прибывающих и уезжающих людей спрячут их от нежелательных наблюдателей. На въезде за стены он заметил нескольких белых плащей, а также потрошителей из Кровавого Легиона, что было довольно-таки обычным делом для столицы, но что-то подсказало агенту, что в этот раз стоит держать ухо востро. Не то чтобы раньше он вел себя легкомысленно, но шестым чувством он ощутил, что в городе что-то происходит. Осторожно, стараясь не выдать своего беспокойства, мужчина направил лошадь к стражникам, проверяющим всех прибывающих в столицу и спокойно объяснил им, что приехал купить на распродаже редкие товары из Антивы для своей семьи, поучаствовать в гуляниях и отдохнуть от жизни в скучном и сером Ферелдене. После короткого разговора его пропустили за стены, и он оставил лошадь у трактира «Счастливый наг», заплатив конюшему за хороший уход за животным. Конь принадлежал не ему, так что возвращаться за ним Уильям не планировал. Ему пришла в голову идея попробовать сторговаться с продавцом лошадей на рынке и приобрести средство передвижения, поскольку он прекрасно знал, что задерживаться в столице слишком надолго будет плохой идеей, но как оказалось, он потратил основной запас своего жалованья на дорогу. Остановившись в недорогой таверне, Холт отправил сообщение почтовым вороном, переоделся в чистое, помывшись в бадье, и отправился пройтись по центру столицы. Времени у него было достаточно, чтобы дождаться ответа от своих основных информаторов в Монтсиммаре, навестить нескольких знакомых, засветиться на рынке, чтобы не вызывать подозрений стражи, и отдохнуть перед встречей с отрядом. О них мужчина знал гораздо больше, чем они о нем, за исключением, пожалуй, только Адалин, но это было поправимо и, что важнее, необходимо.

 

Вечерний Монтсиммар встретил его привычным шумом большого города. Остановившись на мгновение у входа в трактир, Уильям пригладил растрепавшиеся было ветром волосы, вдохнул полной грудью запахи, доносимые до него от кухни и рыночной площади — коричные палочки, пекущийся свежий яблочный пирог, запеченные на огне кусочки свинины со специями и острый запах свежей рыбы — и быстро зашагал по направлению к рынку. Бумаги он предусмотрительно сжег, запомнив все досье наизусть, как и лица тех, кто должен был встретиться с ним на следующий вечер на Арене Монтсиммара.

 

Хранить любую ценную информацию Холт давно привык в собственной голове. Так было лучше. Вскоре этому ему предстояло научить и своих подопечных.

 

https://www.youtube.com/watch?v=-9tkCquRCkg

 

 

 

 

 

 

 

В Ивуаре не так уж много лавок и купцов, но кое-какими припасами разжиться все же можно. У каждого купца 3d4 золотых в наличии (сумма обновляется каждый игровой день).

 

Трактир "Пивная кружка", хозяйка Мари Морно:

 

Золото в наличии: 9 золотых монет

 

Паек на 1 день, не портящийся, включает флягу с чистой водой — 5 серебряных монет
Постой в таверне на 1 день, включает питание и комнату — 30 серебряных монет
Место в конюшне на 1 день, включает корм для лошади — 15 серебряных монет

Факел — 5 серебряных монет (снимает штрафы за темноту, расходуется)
Обычные предметы одежды — 5 серебряных монет
Приспособления для рыбалки (позволяет добывать рыбу в диких местностях, требуется бросок на Ловкость) — 5 серебряных монет
Охотничьи силки (позволяет добывать мясо в диких местностях, требуется бросок на Ловкость) — 5 серебряных монет
Аптечка с полным набором первой помощи — 20 серебряных монет

 

Речная и озерная рыба (еда, портится за 1 ролевой день) — 5 серебряных за штуку
Мясо (еда, портится за 1 ролевой день) — 5 серебряных за фунт

Дешевое пиво — 10 серебряных монет, бутылка
Дешевая бормотуха — 25 серебряных монет, бутылка
Наваристый рыбный суп — 50 серебряных монет (скоропортящееся; на 1 реальный день придает персонажу эффект «Умиротворенный»)
Острая мясная похлебка неизвестно из чего — 25 серебряных монет (скоропортящееся; на 1 реальный день может придать персонажу случайный эффект из «Сытый» или «Пищевое отравление»)

Хорошая еда — 15 серебряных монет

 

Ролевые предметы — от 5 серебряных монет до 1 золотого, в зависимости от типа предмета

Белые предметы можно купить за 1 золотой.

 

 

Эмилио Дюранте, торговец:

 

Золото в наличии: 7 золотых монет

 

Платье из плотной ткани (1) (легкая броня, +1 к Выносливости) — 4 золотых монеты
Куртка из бараньей кожи (1) (средняя броня, +10 к здоровью) — 4 золотых монеты
Кольчужный доспех ополчения (1) (тяжелая броня, +1 к защите) — 4 золотых монеты
Чешуйчатый доспех с эмблемой Ивуара (1) (массинвая броня, +1 к Выносливости) — 4 золотых монеты

 

Посох странствующего чародея (1) (посох, +1 к попаданию) — 5 золотых монет
Сильверитовый топорик (1) (одноручное, +1 к Силе) — 3 золотых монеты
Кулачный щит с тигровым глазом (1) (щит, +1 к защите) — 2 золотые монеты
Большой молот с драконьей головой (1) (двуручное, +1 к попаданию) — 5 золотых монет
Короткий изогнутый меч (1) (кинжал, +1 к Мудрости) — 3 золотые монеты
Эльфийский лук (1) (стрелковое, +1 к попаданию) — 5 золотых монет

 

Зелье лечения (+25% здоровья) — 50 серебряных монет
Зелье великого лечения (+50% здоровья) — 1 золотая монета

Зелье лириума (маг может перебросить кубик на заклинание, используемое немедленно после употребления зелья, и выбрать лучшее число на кубике) — 2 золотых монеты

 

Экстракт корня смерти (следующая успешная атака оружием ближнего боя повысит попадание по этому противнику на +2 на 2 хода) — 4 золотых монеты
Экстракт беладонны (следующая успешная атака оружием ближнего боя понизит попадание этого врага на -2 на 2 хода) — 4 золотых монеты

 

 

В этой местности возможен бросок на Заработок, Воровство и Азартные Игры.

 

Ставка воровства: 1 золотая монета
Ставка казино: 3 золотых монеты
Ставка заработка: 1 золотая монета

 

В этой местности возможен бросок на рыбалку и охоту за пределами Ивуара (Ловкость).

 

1-5 — ничего не поймано

6-10 — получен 1 фунт мяса \ 1 рыба

11-15 — получено 2 фунта мяса \ 2 рыбы

16-20 — получено 3 фунта мяса \ 3 рыбы

 

 

4 Зимохода, 9:89 года Века Дракона

 

 

Среда (23 февраля) - вечер

Четверг (24 февраля) - ночь

Пятница (25 февраля) - ночь (ПАУЗА)

Суббота (26 февраля) - утро

Воскресенье (27 февраля) - утро

Понедельник (28 февраля) - день

Вторник (1 марта) - день

Среда (23 марта) - вечер

 

 

Текущие задания:

 

«Сонное царство» (найти способ разбудить Диан) - Альваро + Вильгельм

«О чем нельзя молчать» (проверить схрон Сопротивления) - Руфус + Викториа

 

Выполненные задания:

 

«В начале была таверна» (Луи спасен, Моро жив, 2 еретиков спасены, покинули город до приезда Пророка)

«Голоса в пустоте» (дух освобожден, Торниен жив) - Фел + Ринн

«Сказания прошлых лет» (амулет возвращен, Хаэслана покончила с собой, записи получены) - Адалин + Руфус

«Охота за призраками» (вещи собраны, статуя уничтожена, Алинбель спасена) - Доленгал + Эльса + Альваро

«Беглец» (найдены письмо и статуэтка, бой проигран) - Дамиан + Викториа

«Последний страж» (вартеррал убит, потрошители убиты) - главный квест локации
«Скотобойня» (заговорщики схвачены и переданы Бутчеру, бомба обезврежена) - Адалин + Альваро

«Старый друг лучше новых двух» (найденные артефакты отданы, получено 3 пропуска, Марсель убит) - Дамиан + Феликс + Вильгельм

«Утраченное сокровище Рогвира» (сверток найден, Рогвир завербован, молот получен) - Эльса + Руфус + Джакомо

«Вороново крыло» (тевинтерцы убиты, Дариус отпущен с Маавиш) - Ринн + Викториа

«Комната страха» (призрак освобожден, артефакт получен) - Руфус + Адалин + Вильгельм

«Город цепей» (сведения о ритуале получены, Оривент убит, Сейлон жив, Савир'Дал освобожден, меч найден) - общее задание

«Удар плети» (Реморий жив, Первая выкуплена, Вторая жива) - Адалин + Феликс

«Острее, чем лезвие меча» (Франсуа спасен, Косто выжил, семья Сципион спасена, поместье взорвано, информация получена) - Эльса + Дамиан

[Кайра]

Сторожевые башни

 

Фел нашел маленький ручей, нагрел не много  воды и вымылся, настроение было не очень.  Отравление красным лириумом, кидание ключом от Адалин, все  это  не улучшило  настроение.  Он ничего пока не сказал Гаспару про их приключение, а вместо этого пошел мыться в маленьком ручье, конечно ему хотелось поплавать в озеро полной теплой воды, которую мог нагреть Альваро, но ему хотелось побыть наедине со своими мыслями.

 

Некоторое время он плескался в чуть тепловатой воде, которую нагрел сам, а после того сушился около импровизированного магического костра. Благо его магия пока его не подводила. Обсушившись он нашел кем- то забытый заплечный мешок, где в старую робу была завернута серебряный подкова

 

Закончив со всеми делами, он отравился к лошадям и там подождал остальных.

[Perfect Stranger]

Ивовая Роща - Лагерь в лесу

 

 

...Ивовая роща осталась позади. Как и сторожевые башни с разбросанными там снова телами, будто бы обозначившими место, где до этого произошло немало никем не воспеваемых, но оттого не менее кровавых и жестоких сражений. Холт знал, что отряд устал и истощен, но оставаться в опасной близости от лириумной шахты не хотелось никому. Поэтому вернувшись к лошадям и сообщив Мишель и Гаспару, что их дела здесь закончены, а потому можно отправляться в путь, Скорпионы наконец направились на север от Рощи, по направлению к городку под названием Руссильон. Впрочем, остановились на привал они довольно скоро, разбив лагерь и озаботившись разжиганием костра. Холт отметил про себя, что иметь в отряде нескольких магов оказалось намного полезнее, чем ему думалось вначале. Да, маги были незаменимы как целители и те, кто мог призвать огненный шторм на головы врагов, но они помогали и иными, менее красочными путями. Разжечь костер, высушить одежду, нагреть воду, осветить путь — все это можно было сделать из без колдовства, но с ним как-то сподручнее.

 

Пока они ехали, пока разбивали лагерь, утро перешло в день, а лес поредел, обозначая, что они выбрали правильное направление. Через несколько дней, если не останавливаться слишком часто, они вполне могут добраться до Руссильона. Жаль было только, что даже лошади по лесу шли крайне медленно, не говоря уже о том, что на всех их попросту не хватало. Викториа держалась особняком, почти ни с кем не разговаривала и, похоже, просто хотела лечь спать часов на двенадцать. Бастьен и Мишель о чем-то негромко переговаривались, поглядывая на отряд, но тем, кому удалось услышать обрывки их разговора, сразу стало ясно, что они не замышляют ничего недоброго. Еретики попросту обсуждали, у какой деревни им лучше всего отделиться от Скорпионов, не доезжая до Руссильона. Деревня лучше всего глухая, на отшибе, где их никому не придет в голову искать. Впрочем, было и еще кое-что — им надо было успеть попрощаться с остальными. Но до этого момента Бастьен тянул с разговором. Почему-то ему казалось, что он расстроит Феликса.

 

Викториа, так долго молчавшая, все-таки решила, что перед сном ей надо будет кое о чем переговорить с Руфусом, и направилась в сторону мага. Она никогда раньше не пыталась выводить красный лириум из организма, но в теории понимала, как это должно происходить. Без запасов драконьей крови будет туго, но к сожалению, в лесу, вдали от уютного дворца Минратоса, доступа к такому редкому ингредиенту у нее не было... как и к многому другому, о чем она иногда вспоминала долгими вечерами, когда сидела одна в своей палатке. Но тантервалец, как ни странно, умудрился стать тем, чью смерть магесса хотела бы видеть меньше всего. Поэтому ему она и намеревалась предложить стать ее подопытным кроликом. Забавный казус, подумалось Виктории, но разве не что-то подобное они сделали тогда с мальчишкой в подвале у Моро? Когда стоит вопрос выживания, лучше уж провести опасный эксперимент, чем полагаться на то, что все пройдет само. Не пройдет. Викториа это прекрасно знала. Если она хотела что-то изменить — то ей придется рискнуть.

 

Задание завершено! Все в отряде получают 5 ОО

Бонусные очки опыта:

BornToSeek — 1 ОО (бой)

[Ettra]

Лагерь в лесу
 
Песнь не затихла даже тогда, когда отряд ушел от шахты на несколько миль. Если прислушаться, можно услышать, как мелодия навязчиво звенела в ушах. Но пока еще она была тихой, на грани слышимости, тонкий голосок среди мыслей. От него можно было легко отмахнуться. От остальных мыслей — нет. 

Всю дорогу в голове у Адалин гудел рой из сожалений, обвинений и горького отчаяния. Она успела проклясть себя за глупость и безрассудство, за упрямство и неумение слушать. За то, что опять приняла неверное решение, поставив на кон все и не получив ничего полезного. Будь там табличка... будь там еще один ларец с гномскими записями, да что угодно, что сослужило бы пользу Сопротивлению, она могла бы оправдать свой поступок. Но ключ без замка, который он открывает — мусор. 

Когда отряд остановился на привал, спустя несколько часов утомительного пути, Адалин чувствовала такую усталость, что в голове наконец-то сделалось пусто. И это был долгожданный миг блаженства и облегчения, потому что изводя себя дальше, она точно придет к своей смерти куда быстрее, чем хотелось бы. Да и ничего еще не решено. Маги смогут вылечить заразу и все будет как прежде. Адалин хотела в это верить.

Вместо того, чтобы спрятаться в палатке Холта и попытаться уснуть, она ушла на край лагеря и села на пенек среди деревьев. Достала альбом и карандаш. Рисовать не хотелось. Но как смотреть в глаза Холта после всего, что случилось, она не знала.

Сообщение отредактировал Aloija: 31 июля 2021 - 13:42

[Thinvesil]

Лагерь в лесу

 

Викториа, так долго молчавшая, все-таки решила, что перед сном ей надо будет кое о чем переговорить с Руфусом, и направилась в сторону мага.

 

Руфус и Дамиан уже установили палатку, и теперь целитель доставал спальник из своей походной сумки рядом со входом. Вымылись еще в Роще, у озера, но останавливаться там на ночлег не рискнули, отъехали подальше. Теперь можно было заняться отдыхом и восстановить силы после тяжелого похода. Сражение, спуск в шахту, купание в лириумной водичке. Но это все не шло ни в какое сравнение с грузом вины, висящим на плечах ученого. Он заметил Викторию.

 

— Это моя вина. — он обратился к девушке, сам не зная, почему говорит это вслух. Видимо, хотелось высказаться кому-то. — Все из-за моего желания исследовать, что там внизу. Я считал, что имею полное право распоряжаться собственной жизнью, и рискнуть, но я просчитался и тем самым подверг опасности остальных, кто полез за мной. Если бы не я, никто бы не стал спускаться вниз, и ничего этого не было бы. Больше подобного не повторится.

 

Маг оглядел лагерь, где его товарищи тоже устраивались на ночлег. Половина из них были заражены красным лириумом. Всего этого можно было бы избежать. Он задержал взгляд на Эльсе, остановившейся рядом с Альваро. Пока молодые люди держались бодро, но если исцеление затянется... Об этом не хотелось даже думать.

 

 

Эльса подошла к антиванцу. Задержалась рядом, наблюдая пару мгновений, как он бодается с сумками, доставая свою палатку. Наемница присела рядом и мягко положила ладонь ему на плечо.

 

— Как ты?

[Ettra]

Пять лет назад (Адалин 18 лет)

Адалин рисовала.

Угольный карандаш нервно метался над листом бумаги, оставляя за собой жирный черный след. Из-за слишком сильного нажима карандаш крошился и серая пыль пачкала лист. Адалин раздраженно смахивала ее ребром ладони. Становилось только хуже — рисунок превратился в неразборчивую смазанную кашу от чего она только злилась и нервничала еще сильнее.

Впрочем, Адалин даже не знала, что собирается нарисовать. Но ей больше воздуха нужно было забыться, избавиться от клубка горечи и боли, засевшего в груди. Рисование работало. До сих пор работало. Но сейчас она была слишком взвинчена, чтобы погрузиться в процесс с головой, очистившись от посторонних мыслей.

Она подумала, что алкоголь поможет успокоиться, притупить чувства, потому сидела в таверне, в компании кружки эля. Ночь близилась к рассвету и тут было практически пусто: только несколько ранних путников вяло стучали ложками с завтраком, да молодой и весьма симпатичный трактирщик беседовал с каким-то подвыпившим постояльцем. Не обращать на них внимание было легко.

Залпом допив остатки эля, Адалин раздраженно стукнула кружкой о стол. Зря она заказала эль. Бесполезная бурда. Она едва-едва чувствовала лишь легкость опьянения. Для забвения нужно что-то посерьезнее.

— Эй. Налей мне… — Адалин замешкалась на мгновение и все же решилась, — самогон.

Раньше она никогда не пила ничего крепче эля. Помня, во что выпивка превратила отца, Адалин боялась стать такой же — неуправляемым, ненавидящим всех вокруг монстром, весь мир которого строится вокруг бутылки. В детстве даже дала себе зарок, что и сидра не попробует, но жизнь в приюте смяла волю маленькой девочки, какой она была и навязала свои правила. Хочешь прижиться — соответствуй. Потому Адалин не отказывалась выпить, когда предлагали. Но какие-то ограничения все же держала.

Трактирщик поставил перед ней стакан с мутноватой жидкостью и… подмигнул? Адалин готова была поклясться, что ей показалось, но затем парень улыбнулся. Пожалуй, самой очаровательной улыбкой на которую был способен. Такая улыбка заставила бы юных девочек потерять голову и, если не упасть в обморок от переизбытка чувств, то согласиться на все, что предложил бы трактирщик. Адалин же замерла, чувствуя как мышцы напрягаются, будто в момент опасности.

— Может, вы хотели бы что-то еще, миледи? Боюсь, без закуски самогон слишком сильно ударит в голову.

“Какого демона он так лыбится?”

— Нет, — отрезала Адалин и отвернулась.

— Очень зря. Но если выпивки будет мало и вам захочется расслабиться как-то иначе, я к вашим услугам.

Подмигнув, трактирщик ушел и Адалин вздохнула с облегчением. Он подкатить пытался или просто вежливый такой? Хорошо хоть не настойчивый. Иные мужчины понимали, что пора отвалить, только когда кинжал Адалин оказывался в опасной близости от их промежности. С тех пор, как ее волосы отросли, Адалин перестала походить на тощего долговязого мальчишку и, время от времени, сталкивалась с неуместным вниманием.

Прежде, чем приложиться к стакану, она снова взяла в руки карандаш. Из мешанины коротких резких штрихов и грязной тушевки на нее смотрела Тесс. Глаза закрыты, с губ черной угольной линией стекает кровь. Адалин положила карандаш плашмя и с остервенением принялась замазывать портрет, лишь бы не видеть мертвое лицо опять.

Она подвела Тесс. Да и не только ее.

"Почему все, что я делаю, обречено на провал?, — отстраненно пронеслось в ее голове.

Это должна была быть легкая миссия. Ее вторая миссия в рядах Сопротивления. До недавнего времени Адалин даже не подозревала, что организация действительно существует; думала слухи — не больше чем выдумки наивных мечтателей. Кто еще мог поверить, что под неусыпным взором Тайной Службы, проникшей своими щупальцами во все уголки Тедаса может существовать что-то столь грандиозное?

Но уже много лет существовало.

Адалин знала, что Десмонд работает против Империи, но всегда считала его одиночкой. Личная месть, желание заработать, внося смуту в дела богатеньких имперцев: все это он не скрывал. Но только спустя три года недомолвок и тайн, Десмонд поверил в нее настолько, что открыл правду. И пригласил в ряды Сопротивления.

А Адалин не оправдала его надежд. И не оправдала надежд Сопротивления.

Вместе с Тесс, ее более опытной напарницей, Адалин должна была проникнуть в поместье Лукаса Аквила, не очень высокопоставленного, но важного в денеримской политике альтуса. Он занимался поставками лириума и магических артефактов в город и, похоже, его деятельность мешала Сопротивлению запустить руку в этот бизнес.

Им требовалось всего ничего: изучить его почту, скопировать несколько подписей и, по возможности, прихватить парочку старых писем, которых никто не хватится, для образца почерка. Еще не мешало бы составить примерный план дома с отмеченными постами стражи. Видимо, Десмонд решил, что умение рисовать, которым обладала Адалин, облегчит работу.

Лукас Аквил в городе отсутствовал, что бывало не так часто, и лучшего момента для кражи не предвиделось. Она не сомневалась в успехе. Тем более, её первая миссия прошла идеально, что вселило уверенность. Почти незнакомое Адалин чувство.

Но но опьянило. Заставило совершать ошибки. Адалин точно не могла сказать, почему все пошло не так. Может, она не учла пересменку стражи. Может быть активировала какую-то магическую ловушку. Или же просто оказалась преступно невнимательна. Так или иначе, она подняла тревогу и попалась. Стражники окружили ее так внезапно, что не осталось шанса среагировать.

Тесс находилась в другой части дома, выполняла особое поручение, в детали которого Адалин не посвятили. Тем не менее, она пришла на помощь, как только почуяла неладное. К тому времени Адалин успела убить одного стражника. Тесс завалила второго. А третий...Третий сумел оглушить Тесс, прежде чем умер от метательного ножа, брошенного Адалин.

Какое-то время она пыталась тащить Тесс за собой, вынести из дома, уже понимая, что затея обречена. Напарница была крупной, крупнее Адалин, хоть и много ниже ее. Из-за поднятой тревоги времени было в обрез. Когда в коридоре зазвучал хор шагов, Адалин поняла, что все кончено.

Пленный агент сопротивления — угроза для всей ячейки. Адалин не могла позволить альтусу захватить Тесс. Допрос магии крови не та вещь, которую можно обмануть или перетерпеть. Слишком большой риск. Адалин не хотела облажаться еще в этом. Потому приняла единственное решение, показавшееся в тот момент очевидным.

Она убила Тесс.

Письма Адалин, конечно же, не добыла. После устроенного ей переполоха удивительно, что получилось сбежать и оторваться от хвоста. Но радости это не прибавляло. Теперь Лукас — а с ним, скорее всего, и остальные альтусы в городе, — знает, что некто проник в его дом. Повезет, если он решит, что неудачливые воры решили поживиться золотишком и просто усилит охрану. Но если он заподозрит нечто большее или найдет на теле Тесс что-то указывающее на Сопротивление, они все в большой опасности. В любом случае им придется забыть о Лукасе и залечь на дно. А может и вовсе уехать из города, если альтус поднимет слишком много шума.

Лучше бы охрана убила Адалин в бою и дело с концом. Тогда она бы не чувствовала горечи от осознания собственной бесполезности. Боли от того, что Тесс, женщину которая была мила и внимательна к ней, пришлось убить. Из-за ее, Адалин, ошибки. И тогда бы она не чувствовала настолько жгучего и разъедающего внутренности стыда. Перед собой, перед Сопротивлением, перед Десмондом.

Особенно перед Десмондом.

Адалин скомкала лист с портретом Тесс и занесла карандаш над чистой бумагой, медля, прежде чем сделать штрих. Перед глазами стояло разочарованное и холодное лицо наставника. Настолько яркое, что она могла бы нарисовать портрет по памяти с поразительной точностью.

Нет, это уже слишком. Даже нарисованным, сейчас Адалин не смогла бы вынести его взгляд.

С громким хлопком она закрыла альбом и, не глядя, кинула его в сумку. Рука потянулась к забытому на столе самогону. В один глоток она осушила стакан и тут же выплюнула половину на пол не справившись с огнем, разгоревшимся во рту. Но то, что она успела проглотить обожгло горло и теплом разлилось по груди.

“Просто надо привыкнуть”, — подумала Адалин, глядя в стакан, на дне которого оставалось несколько капель.

Ребята из приюта обычно хорошо пьянели после двух, а то и больше стаканов. Хватит ли ей половины, чтобы почувствовать желанную пустоту? Все-таки, она раньше не пила такой крепкий алкоголь и тело не привычно. Или лучше не рисковать и взять еще?

Адалин уже открыла рот, чтобы позвать трактирщика, как чья-то рука легко сжала ее плечо.

— Не стоит больше, — раздался голос Десмонда. — Это тебе не поможет. Идем.

"О нет, Создатель, только не он."

На дне стакана плясали, расплываясь ореолами света, отблески свечей. Если присмотреться, Адалин могла различить собственный покрытый рябью силуэт, а позади, где стоял Десмонд, — темное пятно.

Она встряхнула стакан, уничтожая отражения.

— Уйди, — попросила Адалин, не оборачиваясь. — Не хочу тебя видеть.

Мысли, плывшие в голове необычайно остро и четко, без барьеров и запинок, как есть, сорвались с губ. Все вдруг стало чуточку ярче, пронзительнее, и вместе с тем легче, будто Адалин смотрела стороны, ослабила контроль. Странное чувство, но ей не хотелось от него избавляться.

— Повтори, — бросила она трактирщику.

Десмонд вздохнул и убрал руку с ее плеча. Краем глаза Адалин увидела, как он прошел мимо стола куда-то вглубь таверны.

"Вот и проваливай, оставь меня в покое”, — подумала она.

Смотреть на Десмонда прямо она избегала и вместо этого пыталась сцедить остатки самогона из стакана. На губы упала жалкая капля и Адалин скривилась. Резким движением опустила стакан и тот, не устояв, упал и покатился по столу, глухо стукнулся о стену, откатился назад и остановился.

“Где этого трактирщика носит? Не может поторопиться?"

Адалин наконец подняла голову и уперлась взглядом в Десмонда. Он шел к ней, держа в руках кружку, над которой клубилось слабое облачко пара. Точно не самогон.

— Какого демона, Десмонд? — взвилась она, вскочив на ноги. Стол пошатнулся, опрокинутый стакан скатился с края и, разбившись, осыпал глиняными осколками пол. — Теперь ты решаешь и что мне пить, так что ли?

— Когда ты в таком состоянии — да, — сказал Десмонд, поставив перед ней кружку.

В этом был весь он. Всегда говорил и поступал так, будто знал, что для нее лучше. Будто мог каким-то образом ее переделать, исправить. Изматывал тренировками, заставляя упражняться с мечом, отрабатывая движения и стойки, пока она не переставала “беспорядочно махать оружием, как уличная шпана”. Он учил, как держать себя на людях, потому что она “не только дралась как шпана, но и вела себя так же”. Учил орлейскому языку, давал читать какие-то бесполезные книги по истории и философии. Он будто пытался сотворить из нее другого человека. Иногда она поддавалась этому обману. Но теперь поняла, что идеальная техника боя, знание чужого языка и некая высшая цель, как та, за которую сражается Сопротивление, не могли стереть ее прошлое и заставить забыть, что она всего лишь уличный мусор. Убийца, воровка и неудачница.

Адалин схватила стакан, расплескав обжигающий чай на руку и, открыв окно, выплеснула все на улицу.

— Адалин, — строго сказал Десмонд. — Тебе нужно остыть. И поспать.

Она гневно обернулась на него и посмотрела в глаза.

— Хватит! Хватит говорить, что мне делать, а что не делать!, — рявкнула Адалин. — Ты не знаешь, что мне нужно. Ты не был на моем месте! Ты живешь в большом доме, спишь на мягкой кровати, у тебя всегда есть деньги на еду. Тебе приходилось копаться в помойке, мечтая найти хоть крошку еды, не для себя, а для брата, потому что дома кроме бутылок дерьмового пойла не было ничего? Тебе приходилось, трястись от страха, но заслонять собой брата, когда отец хватался за ремень, зная, что он изобьет тебя так сильно, что ты неделю едва сможешь ходить? Ты мечтал пырнуть ножом соседа-попрошайку, где-нибудь в переулке, потому что сегодня он заработал больше и на эти деньги ты мог бы не голодать несколько дней? Ты хватался за первую попавшуюся палку, пытаясь дать отпор, потому что это было единственным, что могло спасти тебя от очередных побоев или, еще хуже, изнсилования? Ты не знаешь!

Десмонд смотрел на нее не моргая, во все глаза. Он явно не ожидал услышать такой отповеди.

До дрожи, до боли, захотелось его толкнуть, ударить, сделать больно, чтобы наконец понял, почувствовал хоть что-то.

Адалин сжала кулаки и глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

— Не надо за меня решать. И спасать меня тоже не надо.

Адалин развернулась и вышла из таверны. В предрассветных сумерках она почти не разбирала дороги. Ноги сами понесли ее домой — точнее, в дом Десмонда, единственное место, куда она могла податься. Пока наставник не вернется и не прогонит ее.

Войдя в свою комнату, она уселась на пол перед остывшим пустым камином. В каком-то оцепенении кинула внутрь полено, одно, другое, так пока не опустела поленница, и растопила. Занялся робкий огонь, шипя и пуская в воздух редкие искорки, и она поспешила закрыть камин решеткой. Адалин пугало и вместе с тем завораживало пламя. Она не могла отвести взгляд от всполохов, которые взлетают вверх, яркие, живые, опасные, но в какой-то момент истаивают и пропадают насовсем.

Даже возле огня тело Адалин пробирал озноб. Она обхватила себя руками и положила голову на колени, то ли пытаясь согреться, то ли жалея себя. Только сейчас она поняла, что вся ее обувь в крови, рукава и руки — тоже.

Сбросив ботинки, она принялась царапать кожу рук, счищая засохшую кровь Тесс. Она ничего не чувствовала, ни о чем не думала кроме того, как сильно всех подвела. И вот сейчас наорала на Десмонда, просто потому что слишком стыдно было перед ним объясняться, признаваться в провале. А он ведь всегда заботился о ней. Он не заслужил.

Как ей справиться со своими чувствами? Она всегда была недостаточно сильной. Не такой, как Десмонд, даже не такой, как ее брат. Адалин могла только сидеть, свернувшись в комочек, пока слезы катились из глаз.

Дверной замок щелкнул. Ей не надо было оборачиваться, чтобы знать, кто зашел. Адалин заперлась, но запертая дверь для Десмонда не препятствие

— Прогонишь меня? — Адалин все еще глядела на огонь.

— Нет. — Он помедлил. — Нет, не прогоню. Если бы я гнал каждого, у кого случился плохой день, то остался бы без команды.

Адалин обернулась. Она наконец посмотрела на него, посмотрела по-настоящему и не увидела ни злости, ни разочарования. Только ужасно уставшего человека. Темные глубокие глаза казались провалами на осунувшемся лице, морщин будто бы стало больше, а нос заострился. На щеке красовался алой полоской порез. На его одежде еще не до конца засохшие пятна крови, а правая рука безвольно висела вдоль тела.

“Ему пришлось вернуться, — подумала Адалин. — Вернуться, чтобы доделать то, с чем я не справилась.”

Последние несколько дней Десмонд почти не спал. До утра сидел в кабинете над ворохом писем, бумаг и счетов, или вовсе проводил ночь не дома, готовя почву для успеха операции, подкупая или устраняя нужных людей.

Дело с поставками лириума действительно было для него важно. А Адалин все испортила.

— Тогда мне лучше уйти самой. Зачем я тебе? Я бесполезна. Только все порчу.

— Я в тебя верю. А ты слишком плохого о себе мнения. Одна ошибка не делает тебя бесполезной.

Он подошел и присел рядом с ней на корточки, протянул руки к огню. Правый рукав его рубашки был порван, обнажая рану на плече.

Адалин молчала. Слезы продолжали катиться по щекам.

— Что там произошло? Я видел Тесс.

Адалин шмыгнула носом и смахнула со щеки слезу.

— Я… я убила ее. Мне пришлось. Пришлось, чтобы они не забрали ее, — глухо прошептала Адалин, начав всхлипывать.

Десмонд подвинулся и обнял ее за плечи. Он не гладил ее по волосам, не утешал, просто держал в объятиях и Адалин с каждой минутой становилось чуточку легче.

— Ты поступила правильно, — сказал Десмонд. — Это тяжело, я понимаю. Но ради Сопротивления тебе придется многим жертвовать. Как приходится и мне. Ты привыкнешь.

— Правильно? Если бы я не была такой идиоткой, если бы я была хоть капельку внимательнее и аккуратнее, она бы не умерла, — с нажимом сказала Адалин. — А теперь еще и ты ранен. И все наше дело пропало. Все из-за меня.

— Ох, Ада. — пробормотал Десмонд ей в макушку.

— Я разрушаю все вокруг, — зашептала Адалин. —- Все, что я делаю, все решения, которые принимаю, все в итоге приводит к беде.

Она, не видя, смотрела перед собой, пока глаза не заболели от яркости огня.

— Моя мама… ее сделали рабыней. За то, что она верила в Создателя, не хотела от него отказываться. Это ведь моя вина. Что ее забрали, ты знаешь? Мне было, наверное, три. Отец говорил, что я в игре или еще как-то говорила про Андрасте, не знаю, и кто-то слышал. Пришла стража, они забрали ее. Я думаю, отец меня с тех пор ненавидел. Он пил, много, и бил меня, а потом и брата. Это было ужасно. Мы все думали, что лучше бы его не стало. Все думали, но ни у кого не хватило смелости что-то сделать. Помнишь, я в детстве попросила у тебя настойку корня смерти? Я отравила его, Дес. А он ведь из-за меня стал таким. Я и твою жизнь в конце-концов сломаю.

— Ну уж нет. Никто кроме меня самого мою жизнь не сломает, — ответил Десмонд.

Адалин грустно улыбнулась и обхватила его за талию, уткнувшись в плечо.

— Ну вот, теперь ты перемазалась и моей кровью.

Она подняла голову и встретила его взгляд. Спокойный и уверенный, ведущий ее из тьмы, как маяк посреди шторма. Тугой комок в груди стал понемногу ослабевать.

— Спасибо.

— За что?

— За все. За то, что учишь меня, и за то, что в меня веришь, и просто за то, что ты рядом.

— Если ты ошибешься или запутаешься, я помогу. Ты можешь доверять мне, Ада.

И Адалин действительно доверяла. С тех пор, как Десмонд взялся учить ее, не было больше ни побоев, ни голода, ни страха, что утром она не проснется, потому что кто-то более жадный и жестокий перережет ей горло за жалкие медяки. Ей на самом деле нравились тренировки. Он был требовательным и настойчивым, не прощал ошибок, но только так она могла действительно научиться. Повторяя из раза в раз приемы и упражнения, пока не добивалась идеала. Когда Адалин делала все правильно, Десмонд не скрывая гордость улыбался. Тогда она и впрямь думала, что чего-то, да стоит. Знала, что больше не одна. И эта по началу благодарность, переросла в привязанность, а теперь… Теперь Адалин, расслабившись в его объятиях, осознала, что чувствует нечто большее. Незаметно для себя, она успела влюбиться.

Открывшись перед ним, Адалин ощутила себя обнаженной, уязвимой и ей вдруг так отчаянно хотелось заполнить пустоту, которая все еще зияла где-то там, внутри, напоминая о себе глухой тоской, что, поддавшись порыву, она потянулась к нему, обхватила руками шею и поцеловала.

Поцелуй продлился не больше нескольких мгновений. Десмонд мягко сжал ее запястья и отстранил от себя.

— Адалин… Нет, не стоит. Ты пьяна. — Он разомкнул объятия и отодвинулся. — Это плохая идея и плохое время.

Пружина внутри сжалась и вдруг лопнула, ударив в груди и сбив дыхание. Адалин застыла. Она будто упала в колодец с ледяной водой и тонула, потеряв источник света, не разбирая где верх, а где низ.

Дура.

Неужели она и правда поверила, что нужна ему? Нужна не как девочка, которая ловит каждое его слово, которая готова выполнять для него любую работу, а она сама — неказистая, слабая и забитая. А ведь Десмонд говорил, когда взялся ее учить, что это всего лишь сделка. Инвестиция. Надо было напоминать себе об этом каждый день.

Идиотка.

— Ну да. Пьяна, ты как всегда прав, — с ядовитой горечью пробормотала Адалин, поднимаясь на ноги. — Мне лучше прогуляться, проветрится. А то мало ли какие нелепые мысли мне еще взбредут в голову.

Оставив Десмонда сидеть на полу, Адалин обулась и вышла. Хотелось кричать, плакать, снова забиться в какой-нибудь угол, где тихо и темно, но все чувства оцепенели, на них просто не осталось ни сил, ни воли. Ничего, кроме мучительного одиночества. Наскоро умывшись и спрятав окровавленные рукава под курткой, она вышла на улицу.

Ветер встретил Адалин холодным порывом, но она будто бы не почувствовала. Серый туман стелился по земле, завивался вокруг лодыжек. Уже рассвело, но облака спрятали солнце и утро было серым, холодным. Никто из случайных прохожих не обращал внимание на застывшую у ворот одного из домов девушку.

Приняв какое-то решение, она зашагала по тротуару, разгоняя туман вокруг себя. Адалин не хотела сегодня оставаться одна. Если Десмонд от нее отказался, то может с кем-то другим она почувствует себя целой. Хотя бы ненадолго.

Кажется, тому трактирщику она и впрямь приглянулась.

[Кайра]

Лагерь в лесу

 

Фел тоже тянул с разговором, он за это время успел не много привязаться к ученому, к тихим неспешным беседам и прочим мелочам.   Он даже теперь думал, что то  что они сейчас расходятся это благо по крайней  Бастьен и Мишель не увидят, как со временем их отряд превращается в отряд  безумцев, за исключением Виктории и Дама.

 

Маг занимался повседневными делами, помогая в обустройстве лагеря, стараясь занять мысли, чем- то другим, чтобы не думать о  боли, которая накатывалась приступами, заставляя его тереть виски и глотать травяной отвар.

[BornToSeek]

Лагерь в лесу

 

Эльса подошла к антиванцу. Задержалась рядом, наблюдая пару мгновений, как он бодается с сумками, доставая свою палатку. Наемница присела рядом и мягко положила ладонь ему на плечо.

— Как ты?

 

Альваро едва ощутимо вздрогнул и резко мотнул головой, обернувшись к девушке.

— Стараюсь придумать какой-нибудь мотив, которым можно будет перебить краснолириумный в ближайшие дни. Музыкальный, — слабо улыбнувшись, ответил он. — Мне кажется лучше не оставаться с ним без лишних звуков...

После выхода из зараженной воды и последующей помывки в озере шёпот и мелодия стали почти неслышными, но само их наличие уже заставляло внимание постоянно напрягаться. Когда подошла Эльса, маг волей-неволей вслушивался в них, параллельно пытаясь разобраться с насущными лагерными делами. И прикосновение выбило его из этого состояния.

— Пока что всё в порядке, — сказал Альваро следом. — Нужно только немного адаптироваться к этому шуму.

 

Дамиан, сложив в палатку все вещи, выложил в рюкзак несколько украшений, найденных у башен перед отходом отряда, и выбрался наружу. Грядущие дни обещали быть отнюдь не самыми простыми, совмещая в себе длительные переходы вместе с ритуалами на привалах. Впрочем, у отряда имелась одна вещь, способная немного облегчить всю магокровную работу. Точнее у одного его члена.

Уже разобравшись с доспехами и снаряжением, демонолог отправился к Феликсу, пребывающему явно не в лучшей форме, но и с ног пока не валящемуся.

— Феликс, есть просьба одна, — подойдя к магу, сказал он. — Поделишься книгой по кровавым чарам со мной и Викторией на время проведения ритуалов?

 

Дамиан находит: украшения стоимостью в 3 золотых

Сообщение отредактировал BornToSeek: 31 июля 2021 - 13:41

[Thinvesil]

Лагерь в лесу

 

— Пока что всё в порядке, — сказал Альваро следом. — Нужно только немного адаптироваться к этому шуму.

 

— Про мабарика только не надо, — улыбнулась девушка, поднимаясь обратно на ноги. — Песня хорошая, но уж больно глаза на мокром месте от нее.

 

Она огляделась в сторону своей палатки. Кунсей уже занимался своей частью работы — копал канавку от дождевых и талых вод. Зима еще недостаточно устоялась, чтобы можно было не бояться оттепели.

 

— Можешь перебраться в мою палатку, — предложила Эльса. Не самое легкое решение, ведь она знала, как нуждается в собственном уголке. Но Альваро был уже почти свой. Он не из тех, кто оставил бы товарища в беде или ударил в спину. — Она просторная, там еще трое влезет. И не придется тратить силы на обогрев. И в компании этот шепот зверский не так ощущается.

[Junay]

Лагерь в лесу

 

Всю дорогу до лагеря, Ринн сжимала зубы. Ей было страшно. Пожалуй, впервые за всю жизнь, ей действительно было по настоящему страшно. Всегда, в любой ситуации ранее, она имела в той или иной степени над этой ситуацией контроль. Ее стремление прорваться на верх,  аферы со всякими лохами по выманиванию денег,  рискованный "заем" общака у Джориата, даже разведывательные операции фрименов - все это было таким пустяком, такой детской игрой  по сравнению с нынешним положением! Ранее, всегда она имела хоть частичный контроль над ситуацией, всегда за ней стоял стеной ее клан, который спасал, помогал и защищал... 

А убрать клан - то кто она без него?

И она сжимала зубы, потому что подсознательно ответ ей совсем не нравился. Потому что ей впервые за все время стало по настоящему одиноко и страшно.

 

Как только они встали лагерем, девушка же сразу приступила к реализации своей цели, а цель у нее была простая - излечиться от красного лириума. Первым из всех малефикаров, к которым могли обратиться за исцелениями, Ринн выбрала Дамиана. Во первых - он сам не пострадал от красного лириума, в отличие от Фела, который будет первое время стараться исцелить себя (что логично), во вторых - он не Виктория. Тевинтерка-то, конечно, в бою ей помогла, но только исключительно от желания не стать едой для ватеррала. А вот излечение от красного лириума - совсем другое дело. И что-то подсказывало Ринн, что от лириума она ее лечить уж точно не будет. 

[Кайра]

Лагерь

 

Когда Дам пришел Фел был в палатке, и пил травяной чай, сейчас ему хотелось любого кофе, чтобы не спать, а работать всю ночь напролет.

- Поделюсь, - ответил Фел, хотя он понимал, что тевинтерка  будет лечить только Руфуса, вряд ли ей будут интересны другие, но  Дам все же может помочь отряду. 

 

- А Виктории дашь с условием если та будет лечить других, кроме Руфуса- добавил он  Мне еще надо потом будет еще кое - что сообщить, я нашел письмо у  потрошителя.

[BornToSeek]

Лагерь

 

— Про мабарика только не надо, — улыбнулась девушка, поднимаясь обратно на ноги. — Песня хорошая, но уж больно глаза на мокром месте от нее.

 

— Согласен, здесь бы что-нибудь повеселей и пободрей, — кивнул чародей. — Может даже не обязательно песня, просто мелодия какая-нибудь.

 

— Можешь перебраться в мою палатку, — предложила Эльса. Не самое легкое решение, ведь она знала, как нуждается в собственном уголке. Но Альваро был уже почти свой. Он не из тех, кто оставил бы товарища в беде или ударил в спину. — Она просторная, там еще трое влезет. И не придется тратить силы на обогрев. И в компании этот шепот зверский не так ощущается.

 

— Давай, — почти сразу согласился Альваро, складывая ещё не разложенную палатку обратно. — Переносить заразу в компании будет однозначно проще.

В ближайшее время присутствие людей рядом всегда будет в плюс. Чем меньше остаёшься один на один с инородным медленно ползущим безумием, тем лучше. Любая болтовня окажется приятней, нежели песнь красного лириума.

 

 

- А Виктории дашь с условием если та будет лечить других, кроме Руфуса- добавил он  Мне еще надо потом будет еще кое - что сообщить, я нашел письмо у  потрошителя.

 

— Если она по какой-то причине откажется лечить остальных, то, полагаю, это станет хорошей темой для отрядного собрания, — тихо усмехнулся демонолог. — За книгу спасибо. Народ сейчас с палатками разберётся и можно будет письмо уже зачитать.

Одолжив на время том для первичного ознакомления, Дамиан сел в стороне от уже разведённого костра и решил слегка ознакомиться с записями перед первой попыткой очищения.

[Junay]

Лагерь в лесу

 

Рааседлав лошадь и  поставив палатку, Ринн забросила себе на плечо сумку и отправилась на поиски Дамиана. Кажется, он заходил в палатку к Фелу? Наверняка у них там коллегия по вопросам исцеления от красного лириума... Сейчас только этот вопрос всех и волнует. Эх, если бы отряд был более осторожен, таких жертв удалось бы избежать. Например, сразу послать на поиски демонов, или в крайнем случае, разведчиков, которые могли бы сообщить о опасности...

Что ж, теперь им, пожалуй, оставалось только посыпать голову пеплом.

Подождав, пока Дамиан вернется из палатки, девушка  направилась к нему и нерешительно кашлянула.

- Извини, что отвлекаю, просто хотела спросить - ты ведь сведущ в магии крови? Можешь попытаться убрать магией красный лириум? - она порылась в сумке и вытащила бутылку потрошителя. - Вот это  можно использовать для усиления заклинания. Драконья кровь, подобрала у  потрошителя. 

[Ettra]

Лагерь в лесу

 

Алая краска ложилась на бумагу, обозначая острые грани и углы. Кристаллы вырастали на листе, наслаиваясь друг на друга и занимая с каждым мазком все больше и больше свободного пространства. Краска была густой и плотной, но Адалин удалось сделать так, чтобы сердцевины кристаллов казались светлее, прозрачнее. На белом фоне они казались блеклыми. Не настоящими и странно неправильными.

Обтерев кисточку о штанину, она отложила краску и взялась за тушь. И чернота начала растекаться по картине, обрамляя кристаллы, заключая их в крепкие объятия. Солнечные лучи падали на бумагу и кристаллы под руками Адалин засияли, засветились изнутри нежным и теплым светом. И песня безумия в ушах будто бы стала чуточку громче.

 

Адалин бросила кисть на землю и зажмурилась. Закрыла альбом с громким хлопком, и плевать, что невысохшая краска отпечатается на другой странице. 

 

"Так нельзя",  — подумала она, обнимая себя. На плече, там где Холт крепко держал ее, сжимая свои пальцы, вспыхнула глухая и слабая боль. Нужно было его послушать. Вся жизнь Адалин состояла из неверных решений. И она все еще пыталась что-то изменить. 

Пора бы уже научиться.

[BornToSeek]

Лагерь в лесу

 

- Извини, что отвлекаю, просто хотела спросить - ты ведь сведущ в магии крови? Можешь попытаться убрать магией красный лириум? - она порылась в сумке и вытащила бутылку потрошителя. - Вот это  можно использовать для усиления заклинания. Драконья кровь, подобрала у  потрошителя.

 

Дамиан взял бутылочку и внимательно осмотрел содержимое. В самом деле драконья кровь. На деле пользоваться такой не приходилось, но об эффекте демонолог знал прекрасно — она была одним из мощнейших известных катализаторов для заклинаний и ритуалов, позволяя тривиализировать многие крайне сложные моменты, либо крайне усилить что-то уже известное и отработанное.

— Могу, — кивнул Дамиан. — Но на самом деле лучше попробовать без драконьей крови. Это очень сильная бурда, с ней ритуал пройдёт на раз-два, но мы потеряем возможность использовать её для чего-то ещё, если окажемся в глубокой жопе. Лучше бы её оставить на тот момент, когда начнёт хреново становиться, а до этого пробовать своими силами. А если время начнёт поджимать и кого-то не будем успевать вылечить, то можно и эту штуку задействовать. Безумия или тем более смерти точно можешь не бояться — с драконьей кровью всё вычистится в любой момент, ничего неизлечимого не останется, обязательно останешься жива и при своих мыслях.

[Junay]

Лагерь в лесу

 

Лучше бы её оставить на тот момент, когда начнёт хреново становиться, а до этого пробовать своими силами. А если время начнёт поджимать и кого-то не будем успевать вылечить, то можно и эту штуку задействовать. Безумия или тем более смерти точно можешь не бояться — с драконьей кровью всё вычистится в любой момент, ничего неизлечимого не останется, обязательно останешься жива и при своих мыслях.

 

- Она настолько... уникальная? - Ринн задумалась. У них в команде  три мага, которые не по наслышке знакомы с магией крови. Конечно, задание для них не простое, да еще Виктория явно встанет в позу, но если Дамиан уверен, что шансы есть... Возможно, стоит не паниковать и не суетиться, сломя голову, потратив крайне ценный предмет. Кто знает, зачем эта кровь еще может пригодиться?  Если ее задействовать, то только в крайнем случае. - А сколько вообще времени до... прорастания кристаллов после такого заражения? Успеем ли мы все излечиться? 

Сообщение отредактировал Junay: 31 июля 2021 - 16:10

[BornToSeek]

Лагерь в лесу

 

- А сколько вообще времени до... прорастания кристаллов после такого заражения? Успеем ли мы все излечиться?

 

— Кристаллы прорастут недели через три-четыре и это уже задница. Ты скорее всего подольше протянешь, наши плавуны поменьше, — ответил демонолог. — Первые симптомы — небольшие провалы в памяти и периодический бред — начнутся раньше, через несколько дней, но на них всё лечится и к смерти они не ведут. Неприятно, и чем дальше идёт заражение, тем более неприятно, но не губительно.

Насколько Дамиан мог судить о Ринн, терпеть постепенно растущий шёпот, мелодию и промежутки с несвязными мыслями она бы не захотела. Скорее всего ей придётся заняться в первую очередь, чтобы кровь не спустила. На самом деле первым бы демонолог исцелил Руфуса, но уж тот, очевидно, тяготы от заражения перенести сможет.

[Junay]

Лагерь в лесу

 

— Кристаллы прорастут недели через три-четыре и это уже задница. Ты скорее всего подольше протянешь, наши плавуны поменьше, — ответил демонолог. — Первые симптомы — небольшие провалы в памяти и периодический бред — начнутся раньше, через несколько дней, но на них всё лечится и к смерти они не ведут.

 

- Значит, до критического состояния, допустим, недели две. - девушка прикусила губу, рассчитывая. Ритуал сложный, маги, скорее всего, полноценно смогут его провести только раз в день. Сколько у них зараженных? Человек 5, или 6, если Адалин считать. Ее рана была небольшой, лириума туда попало мало. Конечно, он будет разрастаться, но явно медленнее, чем у тех, кто в нем купался.  А Фел, кстати, один из них.

- Тогда займитесь сначала теми, кто плавал. - наконец, решила она. - Фела желательно исцелить побыстрее, что бы он сам начал исцелять остальных. А если Виктория начнет брыкаться - ну, придется ее как-то... убедить, что бы посодействовала. Я пойду в порядке общей очереди, а если почувствую, что не успеваю... Тогда уже применим оружие смертного дня. - Ринн указала на бутылку. - Надеюсь, у вас все получится. Жаль... Что ситуация так мерзко повернулась. 

[Perfect Stranger]

Лагерь в лесу

 

— Это моя вина. — он обратился к девушке, сам не зная, почему говорит это вслух. Видимо, хотелось высказаться кому-то. — Все из-за моего желания исследовать, что там внизу. Я считал, что имею полное право распоряжаться собственной жизнью, и рискнуть, но я просчитался и тем самым подверг опасности остальных, кто полез за мной. Если бы не я, никто бы не стал спускаться вниз, и ничего этого не было бы. Больше подобного не повторится.

 

Викториа припоняла бровь, вопросительно и даже как-то удивленно покосившись на целителя. Неужели он оправдывает остальных, кто полез за ним, только лишь тем, что он подал плохой пример? В конце концов, в отряде у них были не малые дети, чтоб не понимать, к чему может привести подобная затея. Вздохнув, она убрала волосы в небрежный хвост, перетянув шнурком, чтобы не лезли в глаза во время важного ритуала, и присела рядом, протянув ноги к костру.

 

— Я могу попробовать излечить тебя, — предложила магесса и прежде, чем тот смог ответить, добавила: — Ты нам нужен. Ты один из лучших наших целителей, к тому же, обладаешь ценными знаниями и умениями, которых нет у других. Адалин, может, и хороша в том, чтобы ломать и крушить, как и Эльса, а у Альваро, может, и неплохо получается призывать огонь, но другого человека с таким уровнем знаний и способностью заговорить любому зубы у нас нет. Поэтому я хочу начать именно с тебя, — ей показалось, что она нашла вполне правдоподобное объяснение своему выбору. — Дамиан займется Феликсом, а тот — кем-то еще.

 

Она приняла решение, которое, как ей думалось, было наиболее верным. Но правда состояла в том, что в отряде ей ни до кого не было дела настолько, чтобы тратить на них силы, когда есть другие маги, готовые помочь. Если бы заразился Дамиан, Викториа долго бы смеялась, хотя наблюдать за его медленной смертью, наверное, было бы приятно. Может, даже спасти в последний момент, просто чтобы было интереснее. Но демонолог был совершенно здоров, а другим человеком, который вызывал у нее какой-то интерес, был Руфус. Если он умрет, то жизнь в отряде превратится в скучную серию однообразных дней, состоявших из чтения книг в своей комнате или палатке, выслушивания всякого полубезумного бреда от какой-нибудь фрименки, редких и сухих диалогов с Холтом или с Адалин... да, было бы действительно скучно.

 

Викториа прочистила горло и взглянула на целителя, ожидая его ответа. Если он откажется, то уговаривать она не станет.

 

Тем временем Холт все-таки отыскал Адалин в отдалении, увидев брошенную на землю кисть и закрытый альбом. Он остановился, сложив руки на груди, и понимая, что не хочет ее отчитывать. Адалин — взрослая женщина, доверенное лицо Сопротивления, агент, который прекрасно понимал ответственность и сложность своей задачи. Сохранить ее жизнь было важнее не потому, что она ему нравилась — хотя отрицать последнее он не стал бы — а потому, что именно эта блондинка с альбомом в руках должна была занять его место в случае, если Уильям погибнет, а до этого — служить тем, кто не задумываясь перережет горло любому предателю, затесавшемуся в отряд. Адалин все это знала. И все равно рискнула собой там, где этот риск был явно не оправдан.

 

— Ты сохранила тот амулет, с волчьей головой? — послышался негромкий, спокойный голос Холта, который стоял позади Адалин и задумчиво смотрел в сторону ручья. — Если да, то я попрошу тебя его вернуть.

[Ettra]

Лагерь в лесу

 

— Ты сохранила тот амулет, с волчьей головой? — послышался негромкий, спокойный голос Холта, который стоял позади Адалин и задумчиво смотрел в сторону ручья. — Если да, то я попрошу тебя его вернуть.

 

Адалин вздрогнула, услышав голос Холта за спиной. Конечно он пришел бы поговорить. Находясь в одном лагере, выполняя одну миссию, она не смогла бы избегать его вечно. Его присутствие рядом ощущалось тяжестью на плечах и холодом на загривке. Длинная тень мужчины падала прямо на нее, закрывая солнце.

 

— Да. 

От его просьбы стало еще обиднее и во рту разлилась горечь. Не нужен был ей этот странный подарок, но раз дал, зачем отбирать? Адалин запустила руку в сумку и нашла амулет. Она не стала оборачиваться, а вытянула руку чуть в сторону. Цепочка свисала с ладони. 

— Я больше не достойна подарка на удачу, верно? — спросила она тихим, лишенным силы и жизни голосом. В конце-концов это должно было произойти. Рано или поздно, он бы разочаровался. И чем дольше тянуть, тем больнее будет.

[BornToSeek]

Лагерь в лесу

- Надеюсь, у вас все получится. Жаль... Что ситуация так мерзко повернулась.

Дамиан даже приподнял бровь, когда услышал от фрименки предложение вылечить других вперëд себя. До этого такой всеобщий расчëт она не показывала. Занятно.
- Это да, вмазались мы крепко, будем выкручиваться, - без капли уныния сказал демонолог. - Но времени у нас достаточно, должны уложиться. Бутылку главное храни аккуратно, вещь действительно редкая и сильная.