[Perfect Stranger]

 

 

Нью-Йорк, Розелл, 7-ая авеню
22:37

 

Парк Уоринанко в такое темное время суток – то еще местечко. Так, по крайней мере, думала Барбара Салливан («для друзей – просто Барби, пожалуйста»), на мгновение остановившись на шоссе, чтобы поправить сползший ремешок босоножки. Слава Богу, парк она прошла без приключений, хотя пару раз ей казалось, что из-за деревьев и скамеек, в ночной темноте превратившихся в призрачные силуэты, на нее смотрят чьи-то недоброжелательные глаза. Ей пришлось даже ускорить шаг и едва не перейти на бег, чтобы избавиться от этого ощущения, будто взгляд сверлит ей спину. Молодая женщина ночью одна в парке на окраине города – что может быть хуже? Прямо будто завязка какого-нибудь дешевого ужастика в мягкой обложке, что Барби иногда любила почитывать дома, лежа на диване в гостиной и краем уха слушая новости по Си-Эн-Эн.
«Если бы Билл не был бы таким козлом, - подумала она, расправившись с разболтавшимся ремешком и поморщившись собственным мыслям, - мне не пришлось бы ходить ночью одной через весь Уоринанко. Чтоб его черти в аду отжарили».
Вздохнув и заправив за ухо прядь волос, Барби направилась дальше по шоссе, намереваясь свернуть на Седьмую авеню к дому номер сорок семь, где на шестом этаже располагалась маленькая двухкомнатная квартирка-студия, которую они с Биллом выкупили во владение два года назад. Денег у них было немного, и на покупку дома хватило бы только, если б ее недотепа-муж не спускал все деньги на карточные долги. Некоторое время Барби надеялась, что ее детская, наивная влюбленность в этого человека вернется, но с каждым днем она все тускнела, словно запотевшее стекло, с каждым новым днем, когда у нее снова недоставало наличных в коробке из-под кроссовок, стоявшей на шкафу. С каждым днем ее любовь к Билли Салливану, недолгое время бывшему ее мужем, постепенно превращалась в отвращение.
«Видит Бог, я этого совсем не хотела», - мрачно подумала молодая женщина, которую все коллеги, соседи и немногочисленные друзья звали Барби, хотя трудно было найти более неподходящего для такого имени человека. Миссис Салливан, двадцати шести лет от роду, была невысокой, крепко сбитой девушкой с мышиного цвета волосами и невыразительным лицом. Таких людей обычно не замечают до последнего, и им проще всего оставаться невидимыми, особенно в таких районах, как Розелл.
Цоканье каблуков ее новых босоножек сопровождалось коротким, тихим эхом – в такой час на улице не было почти никого, особенно когда она свернула на Седьмую авеню. Мысли о разводе, как темная вода заполняет яму после дождя, наполнили и мысли Барби. Ей казалось, что Билл просто хотел досадить ей, но она твердо намеревалась добиться своего через суд. Он ушел из дома почти год назад, оставив ей крошечную и разбитую после посиделок с его друзьями квартиру, но зато забрал машину – подержанный «Форд Фокус», который они купили в кредит сразу после свадьбы. Что ж, счастливая жизнь не продлилась долго. Барби не видела смысла корить себя за ошибку молодости, но зато теперь на своей шкуре испытывала, что значит жить в Нью-Йорке и не обладать возможностью водить автомобиль. Как сейчас, когда ей пришлось идти пешком ночью через парк, шарахаясь от каждой тени, словно маленькая девочка. Она работала пять дней в неделю помощником нотариуса в мелкой юридической конторе в Джерси, и добираться туда приходилось на автобусе. Ну, или на подземке до станции «Джонстон Авеню», но миссис Салливан не любила ездить в метро. Ее пугала перспектива надолго оказаться запертой глубоко под землей, словно в огромной могиле, в несущемся в черную пустоту вагоне, зажатой, как сельдь в бочке, рядом с такими же бледными и отрешенными людьми. Если уж быть до конца честной, то подземка вселяла в нее ужас. Те, кто знал об этом страхе Барби, посмеивались над ней, но девушка мастерски научилась отбивать такие подачи, и в конце концов дразнить ее перестали.
Через четверть часа она добралась до дома номер сорок семь (правда, на табличке цифра «4» почти отвалилась и теперь висела вверх ногами), все еще размышляя о перспективах судебных тяжб с Биллом Салливаном, этим козлом, который испортил несколько лет ее бесценной молодости, и настроение у нее было прескверным. Поднимаясь на шестой этаж, она едва не споткнулась о лежавшего на лестничном пролете между вторым и третьим этажом бездомного, и настроение ее ухудшилось еще сильнее, хотя казалось, что хуже уже просто быть не может.
«И что еще преподнесет мне этот день? – подумала миссис Салливан, зажимая нос и взлетев до своего этажа быстрее молнии. – Может, наводнение? Пожар? Увольнение с работы? Давай, судьба, я бросаю тебе вызов».
Ключ вошел в замочную скважину только с третьей попытки. Руки у Барби слегка подрагивали после забега по парку и взлета по лестнице до шестого этажа, но в конце концов ей все же удалось повернуть ключ в замке и с помощью парочки пинков открыть старую дверь, петли которой, проржавевшие насквозь, уже давно следовало бы заменить. Ее квартира была не Бог весть чем – крошечная кухня, гостиная и спальня, где едва помещались шкаф и кровать, были объединены в студию, но ей хватало. Когда-то им с Биллом и это казалось хоромами. Что ж, каждый был когда-то отчаянно молод и всерьез полагал, что с любимым рай и в шалаше. Вот только части с «любимым» и «раем» не очень укладывались в жизни молодой миссис Салливан, в девичестве Лиделл. Она даже подумывала после суда и развода вновь вернуть себе старую фамилию и заставить всех знакомых перестать по привычке называть ее «миссис». Барби казалось, что это обращение ей не подходит – она ведь не какая-то там сорокалетняя клуша с тремя детьми, сидящая на пособии, верно?
В холодильнике нашлись две банки пива, одну из которых Барби, едва переодевшись и скинув неудобный и жмущий в плечах пиджак и брюки, тут же открыла. Раздалось тихое шипение в пустой квартире, и почему-то в этот самый момент, стоя в одной блузке и держа в руках «Будвайзер», девушка ощутила, как к горлу ее подкатывает комок. Все здесь пропиталось горем, одиночеством и пустотой. И она сейчас находилась в самом центре этой дьявольской воронки, затягивающей, сжимающейся на ее шее, как холодные руки убийцы.
«Когда-то мы были здесь счастливы», - отстраненно подумала Барби, так и не притронувшись к пиву и отставив его на кофейный столик у дивана. – «И оттого еще хуже возвращаться сюда».
Подавив незрелое желание расплакаться, словно в мелодраме, и картинно упасть на диван, она спокойно умылась, переоделась в домашнее, разогрела в микроволновке простенький ужин и включила телевизор, решив повременить со сном еще час-другой. По Си-Эн-Эн (других каналов девушка не смотрела принципиально, предпочитая ситкомам и глупым передачам хорошие книги) взволнованный женский голос, наложенный на видеосъемку каких-то уличных беспорядков, сообщал:
- В Лос-Анджелесе продолжается загадочная эпидемия, унесшая жизни вот уже более десятка человек. Центр Контроля Заболеваний пока не дает однозначного ответа о природе заболевания, но отрицает предположения о том, что это может быть новый штамм гриппа. Некоторые высказывали радикальные идеи, будто бы это чума, холера или даже новый вид бешенства, но пока это неподтвержденная информация. Единственное, что мы знаем – болезнь крайне заразна, и всем жителям Лос-Анджелеса строго рекомендуется как можно меньше выходить из дома. Как нам сообщают, распространение инфекции удалось сдержать, и в данный момент другим городам не угрожает…
Барби поморщилась и выключила телевизор. Вечно у них в ЛА происходит какая-то херня. Она все-таки глотнула пива и решила дочитать начатый на днях новый роман короля ужасов. Стивен Кинг был одним из ее любимейших писателей – то, что надо, когда хочется пощекотать нервишки на ночь. Вообще-то миссис Салливан была довольно пугливой, что показало ее одинокое путешествие через парк Уоринанко и боязнь спускаться в подземку, но она свято верила в то, что ужастики помогут ей справиться со страхами, а потому самоотверженно погрузилась в чтение. Роман назывался «Мизери» и рассказывал историю попавшего в аварию писателя, которого похитила сумасшедшая медсестра и его тайная поклонница, и Барби считала, что книга великолепна. Она добралась почти до самого конца, когда раздался звук, заставивший ее едва ли не подпрыгнуть и скатиться с дивана.
Тук. Тук. Тук…
Пауза. Стук в дверь был не тем, что ожидаешь услышать в такой час, лежа с книгой в гостиной и попивая «Будвайзер», особенно если ты – одинокая молодая женщина. Особенно в таком доме на Седьмой авеню. Поначалу она даже подумала, что с ней сыграло злую шутку воображение – тем более с учетом того, какую книгу она читала – но стук повторился через несколько секунд. Все такой же медленный, словно человек за дверью прилагал немыслимые усилия, чтобы просто поднять руку. Возможно, это кто-то из ее соседей, возможно, кому-то понадобилась помощь, но Барби не могла взять себя в руки, подняться и подойти посмотреть в глазок. Что ж, вот и результат ее «тренировок ужастиками», как она это называла. Как только в реальной жизни с ней происходит что-то непонятное, странное или пугающее, она застывает, как кролик перед удавом, и не может и пальцем пошевелить. Наверное, пронеслось у нее в голове, если бы сегодня ночью в Уоринанко на нее напали, она даже не попыталась бы защититься.
Жалкое зрелище.
Стук повторился, на этот раз чуть более настойчиво, и Барби поняла, что нужно что-то делать. Она, словно во сне, поднялась с дивана и едва не задела локтем недопитую банку пива на кофейном столике, сделав в уме пометку отодвинуть ее на безопасное расстояние от края или вообще выбросить. Подошла к двери, заглянув в глазок, и то, что она увидела там, в полумраке грязной лестничной площадки, заставило ее сердце пропустить один удар. И лишь в следующий миг облегчение нахлынуло на девушку подобно морской волне, когда ее руки уже на автоматизме проворачивали замок старой, несмазанной и готовой отвалиться в любой момент двери.
- Привет, Кен, - выдохнула Барби, наклеив на лицо улыбку, чтобы скрыть усталость и, что греха таить, легкое опьянение. Конечно, напиться половиной банки светлого пива под силу разве что пятилетке, но миссис Салливан сегодня так устала и натерпелась страху, что ей и этого количества хватило, чтобы в голове слегка зашумело. – Заходи.
Кен Говард поселился двумя этажами ниже, когда переехал от родителей, живших в пригороде, и поступил в колледж, отказавшись от общежития. Барби знала, что колледж он бросил полгода назад и теперь подрабатывал развозчиком пиццы, разъезжая на скутере по шоссе так, словно уже через день окажется на больничной койке. Правда, как она узнала позже, водил он отлично и лавировать в пробках привык, как прирожденный байкер. А еще она знала, что бросил колледж Кен потому, что сел на кокаин.
Миссис Салливан его не винила. Связавшись не с той компанией, этот высокий и широкоплечий молодой человек, когда-то игравший в школьной сборной по баскетболу, всего за шесть месяцев отощал так, что почти превратился в бледную тень самого себя. Раньше у девушки даже проскальзывали крамольные мысли переспать с ним, когда началась вся эта чехарда с Биллом. В конце концов, она имела право на это – поскольку прекрасно знала о том, что муж ей изменяет. Но так и не решилась. А когда он начал курить крэк, передумала окончательно. И все-таки осталась последним другом, который был у Кена в этом городе, другом, который не пытался толкнуть ему дрянь.
- У тебя звонок не работает, - медленно, словно выталкивая слова изо рта распухшим языком, пробормотал парень. Глаза у него неестественно блестели, а выглядел он так, словно за ним тетушка с косой приходила. – Ты не слышала, как я стучал?
- Прости. Выглядишь дерьмово. Хочешь, чтобы я вызвала скорую? – поинтересовалась Барби, отступая и пропуская Кена внутрь. Он несколько секунд тупо стоял на пороге, а потом, словно в тумане, направился к дивану и упал на него, заставив несчастную мебель издать протяжный скрип.
- Нет, никаких врачей, - упрямо мотнул головой парень, ладонью взъерошивая коротко стриженные темные волосы, отчего стал напоминать очень больного ежа. – Просто дай мне выпить.
Барби понимала, почему он не хотел идти в больницу – там наверняка бы выяснилось, что его страховка давно просрочена, что он бросил колледж и сидит на наркотиках. Какие-то тесты это обязательно выявят. Она не была сведуща в медицине, но достаточно умна, чтобы это понимать. И все-таки он выглядел слишком бледным, под пергаментной кожей проступили темные полоски вен, а глаза запали и мутно поблескивали из-под опухших век. Когда-то он был очень красив. И она не теряла надежды, что поможет ему принять решение.
- Тебе нужно в клинику, Кен. Не в обычную больницу… - она замялась, открывая оставшуюся полную банку «Будвайзера» и протягивая ее парню. – Там можно лечиться анонимно. Никто не узнает, твои родители, друзья, работодатели… никто.
Он не ответил, приложившись к банке и далеко запрокинув голову. Из уголка рта побежала тонкая струйка пены. Кажется, Кен выпил банку за один присест – способность, которая всегда поражала девчонок в баре, но на Барби это не действовало. Еще одна причина, почему эта низкорослая, немного грубоватая на вид женщина ему нравилась. Но сейчас думать об этом он не мог. Слишком хреново себя чувствовал.
- Какой-то хер толкнул мне разведенный «камень», - наконец выдохнул он, вытирая рот тыльной стороной ладони и поставив пустую и смятую банку на кофейный столик. Та, что недопила Барби, угрожающе покачнулась. У столика одна ножка была подломлена, и девушка подкладывала под нее книгу. – Никогда еще так себя не чувствовал после крэка.
- Где ты его купил? – спросила Барби зачем-то, хотя понимала, что не собирается доносить на Кена. Или на его дилеров. Слишком это было опасно для одиноко живущей двадцатишестилетней девушки в районе Розелл.
- На углу Эдгар-Роуд, - ответил парень, который тоже это понимал. Он мог быть откровенен с Барбарой, и это нравилось ему, особенно теперь, когда он просто обязан был с кем-то поговорить. – Там был новый парень, и он… слушай, кажется, у меня лихорадка. Есть что-нибудь?
Девушка обеспокоенно потрогала его лоб и нахмурилась. Определенно, жар у него был, да еще какой, ей едва ли не пришлось отдернуть ладонь, таким горячим оказался Кен. И вовсе не в хорошем смысле слова. У него дрожали руки – когда он пил пиво, Барби это видела так же ясно, как солнце вчера пополудни. Температура у Говарда была под сорок. Если срочно не сбить лихорадку и не вызвать врача, последствия могут оказаться фатальными.
- Я принесу тебе аспирин, - сказала девушка, поднявшись и улыбнувшись Кену. Пожав его руку, словно стремясь ободрить, она размышляла о том, что будет делать, если Кен умрет у нее в гостиной. Нет уж, лучше навсегда потерять его как друга, но спасти жизнь. Пусть он после этого считает миссис Салливан предательницей. Это лучше, чем откинуть копыта из-за разбодяженного крэка. – Посиди пока тут.
Барби простояла у телефона минут десять после того, как принесла Кену стакан воды и две таблетки аспирина. Они, конечно, помогут на какое-то время, но ему все равно нужно в больницу. Трубка лежала у нее в руке, и из динамика слышался тихий, едва различимый звук. Длинные гудки. Она уже готова была набрать номер скорой помощи, но ее что-то останавливало – то ли сомнения (а вдруг таблетки помогут?), то ли стыд (он возненавидит меня, точно возненавидит, а у меня больше нет друзей в этом районе). Наконец, вздохнув, миссис Салливан повесила трубку и прислонилась спиной к стене. В этот момент ей казалось, что она совершает непоправимую ошибку, но еще большей ошибкой казалось предать Кена Говарда в этот момент, когда он был так уязвим. В момент, когда они оба были уязвимы, одиноки и слабы. Совсем одни в Большом Яблоке.
Из раздумий Барби вырвал какой-то звук из гостиной – словно человека резко пнули в живот, и он то ли захрипел, то ли сильно выдохнул. Сначала она даже не поняла, что издало этот странный звук, но через секунду в мозгу промелькнула страшная мысль (Кену стало хуже), и она в несколько быстрых шагов завернула за угловой шкаф для посуды, чтобы увидеть парня, устроившегося на ее диване. Голова его была низко опущена на грудь, руки лежали на коленях, словно у прилежного ученика начальной школы; он не двигался. И, кажется…
«Он не дышит. О господи, он же не дышит!»
Тут же девушка постаралась успокоить себя – он просто заснул, и наверняка дышит очень неглубоко, ведь ему плохо. Но заставить ноги, вдруг ставшие ватными, сдвинуться с места, ей удалось очень нескоро. Эти несколько секунд для Барби растянулись на целые часы. Казалось, Кен не приближается ни на сантиметр, хотя она изо всех сил бежит к нему; только потом она осознала, что все это время стояла на месте, впав в свойственный ей ступор ужаса. А потом миссис Салливан совершенно неожиданно для себя уже оказалась возле дивана, опустившись на колени и пытаясь нащупать пульс на опухшей остывающей шее парня. Конечно же, пульса не было. Он умер. Умер прямо у нее в гостиной, и только что выпитая им банка пива стояла на кофейном столике с подложенной под ножку книгой, все еще храня на себе теплые отпечатки его пальцев.
Барби была хоть и пуглива, но уж далеко не дура («мамаша Лиделл дур не растила», как она говаривала иногда коллегам, посмеиваясь). Ей не составило труда сложить два и два и осознать, что, если полиция узнает об этом, она пойдет под суд. Она, а не Билл – потому что дала Кену аспирин вместо того, чтобы вызвать скорую помощь. Да еще и пивом напоила, что в его состоянии могло оказать летальное воздействие на больной и прожженный крэком мозг. Непреднамеренное убийство – кажется, так это называли адвокаты? Именно по этой статье Барбара Салливан, в девичестве Лиделл, сядет в окружную тюрьму и будет очень долго есть баланду. А Барбара Салливан не хотела этого, видит Бог, не хотела. Ни убивать бедного Кена Говарда, ни есть тюремную баланду. Поэтому план созрел в ее голове еще до того, как она отняла пальцы от шеи парня.
Надо спрятать тело.
В конце концов, когда его начнут искать, Барби уже заметет все следы. За домом, во внутреннем дворике, облюбованном бродячими собаками и кошками, не говоря уже о бездомных, был старый канализационный люк. Если сбросить туда тело, его отнесет потоком в далекие дали, и когда Кена найдут, уже никто не сможет связать место его смерти с домом номер сорок семь по Седьмой авеню (цифра семь, кажется, преследовала ее на протяжении всей жизни). Но сначала – стереть все отпечатки пальцев с тех поверхностей, к которым прикасался Кен. Девушка оттащила его к входной двери без особого труда – весил Говард теперь гораздо меньше, чем раньше, хоть и был на голову выше нее. Затем вооружилась тряпкой, чистящим средством и надела резиновые перчатки, которые пылились в шкафу кухни. Миссис Салливан слишком редко занималась генеральной уборкой.
Прошло около получаса, когда она закончила удалять мнимые свидетельства пребывания Кена в ее квартире, хотя для Барби эти полчаса показались вечностью, когда за спиной она услышала легкий шорох. Вздрогнув, она обернулась – прямо так, как стояла, с тряпкой в одной руке и пульверизатором с чистящим средством в другой, до конца уверенная, что копы уже пришли за ней, что они уже у ее дверей и вот-вот забарабанят в дверь. На мгновение она готова была упасть в обморок от ужаса, но тут заметила, что тело, прислоненное к входной двери, пошевелилось. Шорох издавала кожаная куртка парня, которая елозила по деревянной панели, и сердце у Барби замерло – отчасти от облегчения, отчасти от удивления.
- Кен! – выдохнула она, выронив тряпку и подбегая к нему. – Ты жив! Господи, а я уже подумала, что ты… эй, ты как? Слушай, можешь говорить что угодно, но я не хочу больше рисковать и подставлять шею. Я вызываю «девять-один-один»!
Парень не ответил, только снова пошевелился, будто силился поднять голову. Кожа у него побледнела еще больше, и теперь выглядела молочно-белой в свете единственной лампочки, еще работавшей в гостиной. Он издал тихий хрип, не похожий на звук, который может издавать человек, и Барби поняла, что ему стало хуже. Голова его все еще болталась на груди, и она не видела его лица, но понимала: времени больше нет.
- Пожалуйста, потерпи всего несколько минут. Тебе помогут. И смотри, не умирай тут на полу, хорошо, солдат? – спросила она мягким, но встревоженным голосом, каким говорят с тяжело больным ребенком, пытаясь его успокоить. Барби уже поднималась, чтобы развернуться и броситься к телефону, как почувствовала прикосновение холода. Кен схватил ее за руку на полпути, не давая окончательно выпрямиться, и держал так крепко, что девушка снова ощутила страх.
Рука была ледяной, как у трупа.
«Я не проверила его пульс», - отстраненно думала Барбара, словно в замедленной съемке наблюдая, как парень поднял голову. – «Я же пульс не проверила. Что у него с глазами?!» Последняя мысль прозвучала в ее голове одновременно с тем, как Кен наклонился вперед, вздернув губы, как какая-нибудь голодная бродячая шавка, и вцепился зубами в ее предплечье. Барби завизжала. Она заорала так громко, что ее, должно быть, слышали в Бронксе; а затем рванулась назад, одновременно изо всех сил пнув Кена в грудь ботинком. Тот сложился и захрипел снова, но уже через секунду, шатаясь, начал медленно подниматься на ноги.
- Боже, Кен, что ты творишь! – выплюнула ему в лицо девушка, уже понимая, что перед ней не Кен. От того парня, с которым она флиртовала, а затем и подружилась, уже ничего не осталось. Лицо его вытянулось, словно обвисшая морда бульдога, глаза побелели и не выражали ничего. Ровным счетом ничего, как глаза дохлой рыбы. Не чувствуя боли, Барби побежала на кухню и сунула руку под холодную воду, наблюдая со все той же странной отрешенностью, как потоки воды смывают в раковину выступившую кровь. Укус, к счастью, был не сильным, но на коже четко отпечатались следы человеческих зубов. Пока девушка направлялась в ванную, чтобы найти бинты и антисептик, за спиной ее снова раздался шум. Точнее – шаги. Медленные, шаркающие шаги, которые приближались к ней.
Кен шел следом. Он совершенно обезумел – выглядел, как мертвец, с подбородка стекала струйка ее крови, рыбьи глаза смотрели куда-то в пустоту, но он шел. Медленно, но уверенно шел прямиком к Барби.
- Отвали! – крикнула она, захлопывая дверь перед носом наркомана. – Отвали, или я… или я…
«Или ты что?» - вкрадчиво поинтересовался внутренний голосок, противный и мерзкий, который миссис Салливан ненавидела. Именно этот внутренний голосок постоянно донимал ее прошлый год, пока не довел до развода с Биллом. И если бы не этот голосок, она никогда бы не решилась высказать мужу все в лицо, после чего он уехал на их купленной в кредит машине.
Руку она перебинтовала, предварительно обработав антисептиком. Укус почти не болел, хотя по большей части ответственность за это лежала на адреналине, ударившем в голову Барби. Она лихорадочно соображала, пока Кен ломился в ванную, стуча руками и ногами по хлипкой деревянной двери, державшейся на полувывалившейся щеколде. Долго эта дверь точно не выдержит, а окна в ванной комнате у Салливан отродясь не было. Руки сами собой схватили длинные ножницы, которые она зачем-то вчера оставила в ванной на шкафчике.
«Если он попытается схватить меня – я его ударю», - пообещала себе Барби, открывая щеколду. Кен тут же ввалился внутрь, как мешок картошки, но каким-то чудом удержался на ногах и потянул руки к девушке.
- Предупреждаю! – взвизгнула она, но парень ее не слышал. У него был то ли какой-то припадок, то ли предсмертное безумие, то ли что-то подобное. Ледяные пальцы уже коснулись ее плеча, когда Барби резко размахнулась и ударила, почти не глядя. Ножницы вошли в висок Кена по самую рукоятку.
- О Боже… - она бормотала эти слова, потрясенно глядя, как вдруг замерший Говард повалился на пол и больше не двигался. Ножницы торчали в его голове, совершенно нелепые и хромированно поблескивающие в свете флуоресцентной лампы. Под головой парня растекалась густая темная лужа, не похожая на кровь. Это не могло быть кровью, твердила себе Барби, просто не могло. – Боже, - повторила она уже тише, а мозг снова заработал на полную, как всегда бывало, когда Салливан попадала в непредвиденную ситуацию.
Что ж, теперь оставалось только перейти к плану «А». Спрятать труп и действовать так, как она и хотела – только перед этим еще придется вымыть всю ванную и выбросить злополучные ножницы. Нагнувшись, девушка схватилась за них и с тихим всхлипывающим звуком вырвала из мертвой плоти. Кену теперь уже все равно. Что бы с ним ни произошло, какую бы дурь он не купил на Эдгар-Роуд, теперь он на небесах. А вот Барби – здесь и еще жива, а потому должна позаботиться о собственной безопасности. Время для отвращения, горя и жалости к себе придет позже.
Она читала достаточно романов ужасов и детективов, чтобы примерно представлять себе, как скрыть следы убийства и избавиться от тела, поэтому действовала уверенно и быстро. К утру ничего в квартире сорок семь по Седьмой авеню не напоминало о произошедшем ночью, а тело бедного Кена Говарда плыло по канализации до аэропорта в Ньюарке, где его и обнаружат через два дня, раздувшегося и почти разложившегося. Но к этому времени Нью-Йорку уже будет не до расследования смерти обычного подростка-наркомана.

 

***

 

Нью-Йорк, Розелл, 7-ая авеню

08:23

 

Барби почувствовала себя плохо уже на следующее утро. У нее поднялась температура, место, куда ее ухватил зубами обезумевший умирающий Кен, чесалось и болело. Он наверняка заразил ее какой-нибудь инфекционной гадостью, которой болеют все наркоманы, и девушка с отвращением поняла, что придется обращаться к врачу. Впрочем, эта мысль позже показалась ей дурацкой по той же причине, по какой сам Кен не хотел идти в больницу – ей придется объяснять, откуда у нее следы человеческих зубов на предплечье.
«Если станет хуже – придется идти в клинику», - рассудила Барби, закинувшись аспирином и анальгетиками, а еще, с некоторой опаской, выпила заначенные в аптечке антибиотики. – «А пока что будем надеяться, что Кена убил крэк, а не какая-нибудь зараза».
Твердо решив не пить алкоголя, пока не почувствует себя лучше, девушка направилась на работу через парк Уоринанко, который в свете дня выглядел далеко не таким пугающим, как ночью. Никаких призрачных силуэтов, никаких деревьев, тянущих к ней свои руки-ветви – вполне благообразный парк, каких полным-полно на Манхэттене. Если быть до конца честной, то он казался Салливан куда более милым и уютным, чем Центральный парк, наполовину превратившийся в притон. Поэтому она в приподнятом настроении отправилась на работу, сев на метро и углубившись в чтение книги, пока поезд не достигнет станции «Джонстон Авеню». В этот же вечер девушка вернулась домой, а к ночи ей стало еще хуже – она даже почти набрала номер больницы, пока страх быть пойманной и обвиненной в убийстве не остановил ее руку. Перетерпит. К тому же, когда она выпила двойную дозу таблеток, то провалилась в глубокий сон и решила, что для выздоровления ей просто нужно выспаться. Следующим утром она, как обычно, снова поехала на работу, однако по пути через парк заметила, что люди, которые обычно улыбались и махали ей каждое утро (собачники и пенсионеры, в основном), поспешно отворачивались и старались не замечать своей соседки. Конечно, понимала Барби, она немного бледная и уставшая, но ведь это не причина вести себя так грубо? Фыркнув, она почувствовала шум в голове – после ударной дозы анальгетиков и антибиотиков Салливан казалось, что ее тело плывет над землей, а в ее голову набили ваты, но брать больничный и объяснять на работе свое отсутствие хотелось еще меньше. Поэтому, когда Барбара Салливан спустилась в метро, чтобы, как обычно, доехать до станции «Джонстон Авеню», она заставила себя выбросить из головы всякие глупые мысли и уж тем более постараться не думать о Кене.

Жить ей оставалось чуть меньше часа.

 

 

Карта метро Нью-Йорка

 

Карта города Нью-Йорк

[Mr.Death]

Уильям аккуратно ступал среди толпы, он был бледен и растерян, " - Всё что можно было, пошло не так, Вселенная нас всех поимела. С одной стороны, мы свободны. Не пришлось рисковать своей задницей, чтобы сбежать. А с другой стороны, мы брошены посреди "большого яблока" без провизии, медикаментов, транспорта и оружия. Его размышления прервала какая-то суета и возгласы из толпы.

 

Трое солдат вывели из-за БТРа, на котором стоял офицер с мегафоном, женщину и мужчину. Они были избиты так, что их можно было узнать с трудом, а на женщине была порвана куртка. Айви узнала их только тогда, когда их заставили поднять лицо. Кэндалл и Хесус.

 

- Эти неблагодарные люди...

 

Он даже не удивился. А чего ожидали военные? Люди напуганы, их загнали в клетку не предоставив выбора, отняли оружие, единственное с чем люди сейчас чувствуют себя в безопасности. А теперь ещё обвиняют их в неповиновении. Они наконец-то показали свои истинные лица. Благодетели с рогами и ногами в мазуте. Прямиком из преисподней. " - Они всё-так сделали ход за на... " 

 

Два выстрела слились в один.

 

Как только тела Кэндалл и Хесуса опустились на землю, по толпе прошла буря волнений. Голос офицера продолжал доносится через мегафон, однако Ульям его не слышал, он был погружен в мысли. Руки Уильяма дрожали. " - Я слишком трезв, чтобы умирать. Чёрт, если им вышибли мозги за воровство, что же будет с доком и Айви когда они у...."

 

- На нашего человека подло, предательски напали.....  " - Вот и всё..." "...Левингтон и доктор Ангелика Уайт признаны виновными в совершении этого нападения и с этого момента арестованы...". 

- Арестованы? За нападение на солдата? - Уильям не заметил, как сказал это в слух, но всем окружающим видимо было всё равно. " - Что этот мудак задумал, для чего они им нужны живыми? - глаза Уильяма на миг расширились, " - Ах ты старый, похотливый сукин сын... "

 

Уильям пробежался по толпе взглядом, затем по военным и их вооружению, оценивая шансы. Он считал. Времени было в обрез. 

Сообщение отредактировал Mr.Death: 03 октября 2015 - 15:37

[Perfect Stranger]

Уильям пробежался по толпе взглядом, затем по военным и их вооружению, оценивая шансы. Он считал. Времени было в обрез.

 

Из-за того, что толпу сжимали в плотную массу, буквально как сельдь в бочке, напирая со всех сторон, подсчеты оказались не слишком точными. Уильям попытался вспомнить, сколько примерно людей было в Зоне, когда приехали они, и сколько прибыло после. По всему выходило человек триста. Из них как минимум треть - женщины, и примерно двадцать детей. Остальные военным были не нужны - их собирались бросить. Или "оказать им последнюю услугу", как предлагал офицер.

Впрочем, приказ "Кобальт" тоже оптимизма не прибавлял. Получалось, что бросили их не именно эти солдаты, вышедшие из под контроля. Их бросило правительство, армия, власти - вся Америка отвернулась от Нью-Йорка. Внезапно по коже Уильяма пробежал мороз. Если "гражданское население считается потерянным", не собираются ли они...

Размышления его прервал крик Айви, которую кто-то выловил из толпы и потащил к БТРу. Солдат было около двадцати пяти, если он не ошибся с подсчетами. Гражданских - в десятки раз больше, но ни у кого не осталось оружия, а в руках у солдат были винтовки, автоматы и пистолеты. Это уже не говоря о вертолете и четырех БТРах на ходу. Счет явно был не в пользу выживших.

- Я повторяю. Доктор Ангелика Уайт, сдавайтесь добровольно или мы будем вынуждены прибегнуть к более действенным мерам, - Айви почувствовала, как к ее виску грубо приставили дуло пистолета. Она обмякла, ее глаза затуманились, и похоже, девушка почти потеряла сознание от страха. - У вас пятнадцать секунд, чтобы сдаться и вернуть украденное у рядового Говарда Траска оружие.

[Spectre]

- Что...где я, - очнулся Морган, который лежал в это время на кровати в больнице или вроде того. Он не мог вспомнить последние события, но один взгляд вернул ему память. Его рука...а точнее ее отсутствие. И сразу в разуме всплыли последние действия: спасение выжившей, смерть тех солдат, укус...

- Твою...твою ж, - трудно было даже говорить, кажется, что прошла вечность с тех пор как он закрыл глаза, слава Богу, что не навсегда. По-крайней мере на этот раз ему "повезло". В отличии от той девушки, что пришлось бросить.

Морган окликнул врачей, хоть кого-нибудь, но кажется никого в помещении не было.

- Сестра, доктор! Я...где, мать их, все?! - наконец смог выразиться по-конкретнее Куин, но даже на это никто не отозвался, - что за хрень там происходит?

[Ettra]

Слишком много людей. Выкрики, возражения, голос офицера: все это было для Пейтон бессвязным шумом, от которого гудела голова. Люди, разгоряченные гневом, мельтешили перед глазами, негодующе вскидывая руки и от этого казалось, будто она оказалась посреди потревоженного улья, хотя и стояла с краю толпы. Казалось люди забирают себе весь воздух - Пейтон чувствовала как с каждой минутой становится все тяжелее вдохнуть. Голова начала кружиться и Пейтон на мгновение закрыла глаза. А когда открыла, в просвете между спинами людей увидела недавних знакомых из метро. Хесус и Кэндалл стояли на коленях, избитые, с покрытыми кровью лицами. Даже замутненным от головокружения взглядом Пейтон увидела синяки на руках девушки. Или показалось? Синяки, какие постоянно появлялись на руках мамы, какие были и у Пейтон. Каждый раз, видя насилие, она почти захлебывалась в воспоминаниях и цепенела. 
Выстрелы прозвучали приглушенно, словно за милю от Пейтон. Она сперва не поняла, что это за звук, но стоило поднять голову, увидела тела и медленно расплывающуюся под ними лужу крови. Словно зачарованная, она смотрела на землю, не в силах двигаться и дышать. Казалось, что все вокруг залило алым, расплылось и стало угасать. Только редкие картинки остались четкими: направленный в толпу пистолет - Пейтон казалось, что дуло смотрит точно в нее, Айви, которую схватил солдат и потащил к БТР, паникующие люди. Картинки испорченного слайдшоу, в которых не было смысла. Пейтон не слышала военных, она не понимала, что происходит вокруг. Единственная мысль, поселившаяся в голове - "бежать". Но ее ноги словно приросли к земле, а все мышцы окаменели. Пейтон все еще не могла сдвинуться с места. 

[Mr.Death]

Шансы были ничтожные. Идти в открытый бой точно было самоубийством. Оставалось только надеяться на смекалку. Растолкав толпу, Уильям выбрался в первые ряды. " - Война, говоришь, подонок. Значит будет тебе война." Набрав в легкие побольше воздуха, Уильям вышел вперёд.

- Офицер! Хотите справедливости, давайте судить по справедливости.

Уилл заметил, что трое военных нацелили своё оружие на него. " - Что ж внимания ты добился, что дальше?"

- Ваш вояка виноват столько же, сколько эти две девушки. Это была самооборона, да и к тому же он жив. Должны быть смягчающие обстоятельства. Вы оставляете нас тут без медикаментов, оружия и припасов. Это хуже смерти. Оставьте их тут, заберите остальных женщин и детей. Это будет по справедливости, если конечно же, вы не забыли что это. Вы должны дать нам шанс, оставить хоть какое-то бесшумное оружие. Ну же офицер, неужели вы осознанно обречёте всех нас на верную смерть? Если уж стражи закона ведут себя как террористы, я сомневаюсь, что кто-то захочет жить в таком мире. - Уилл опустил глаза и зажмурился. " - Мне ездец."

 

Успех!

Сообщение отредактировал Mr.Death: 03 октября 2015 - 16:42

[Angelika White]

На нашего человека подло, предательски напали, когда он по доброте душевной пытался помочь тем, кого считал нуждающимся в защите. Рядовой Говард Траск был напичкан наркотиками, его связали, бросили в подвал и обобрали, украв оружие, выданное руководством, вне сомнений, с целью совершить еще более гнусное преступление против Америки. Айви Левингтон и доктор Ангелика Уайт признаны виновными в совершении этого нападения и с этого момента арестованы. Выйдите вперед и сдайтесь добровольно, или... все будет гораздо сложнее.

Трое солдат, которые расстреляли Кэндалл и Хесуса, сделали шаг вперед и подняли оружие. Теперь прицел смотрел четко в толпу.

Ангелика стояла спиной к госпиталю почти на самом краю этой безумной толпы и истерически смеялась. Ей было смешно, что эти жалкие мужчины сейчас пытались выставить себя героями, ей было смешно что их жалкие душонки тряслись от страха, но они продолжали свою браваду... даже те два выстрела почему то тоже веселили Ангелику... Весь мир падал перед ее глазами, весь этот жалкий мир рушился на глазах и единственное что она сейчас могла обсмеивать все то, что разбилось на мельчайшее осколки у нее перед глазами. Ну что ж... Военные не знают что такое толпа...
пройдя немного вглубь она сказала одному мужчине в толпе "Я слышала этот Говард пытался изнасиловать 14 летнюю девушку, вот гад да?" после этого она отошла немного по диагонали "Говорят военные едят всегда свежее мясо нам готовят жалкие каши, обращаются к нам как со свиньями" пройдя немного вправа она зашептала какой то женщине " Я слышала, что весь вирус создали военные и это они виноваты в том, что произошло". Она наклонилась к какой-то женщине которая держала ребенка "Говорят они хотят забрать женщин и детей потому что их легче сделать своими рабами, и наши дете представляете будут чистить их ботинки и оказывать им разные... кхм услуги. Вот твари... По толпе нарастал гул, она слышала как ее слова переходили из уст в уста, наполняясь все более жуткими подробностями...
Да будет война... тихо прошептала Ангелика и осторожна начала красться к ближайшему военному.

Сообщение отредактировал Angelika White: 03 октября 2015 - 19:37

[Ettra]

- Я слышала этот Говард пытался изнасиловать 14 летнюю девушку, вот гад да?

 

Офицер обвел холодным, пробирающим до костей взглядом толпу и посмотрел прямо на Ангелику. Может быть, если не гам, поднявшийся от слов доктора, Ангелика осталась бы незамеченной, но сейчас все люди вокруг смотрели на нее, кто с уважением, кто со страхом. Офицер лишь едва заметно усмехнулся и дал отмашку солдатам. В мгновение Ангелику схватили, до боли сдавив руки за спиной и, грубо подталкивая сзади, вытолкнули на открытую площадку перед офицером.
- Доктор Ангелика Уайт, думаю нет смысла второй раз зачитывать обвинения. Добавлю только, что теперь к этому прибавилась попытка разжигания бунта и это не менее серьезно, - сказал офицер со странным торжеством в голосе. Он, вынужденный раньше безоговорочно следовать уставу и подчиняться старшему по званию, теперь упивался свалившейся на него властью и безнаказанностью. 
После очередной отмашки, солдат, все еще державший бессознательную Айви, убрал пистолет от ее виска и, словно мешок картошки, затолкал в машину. С Ангеликой проделали то же самое, разве что стянули руки за спиной пластиковыми наручниками. 
Гвалт толпы многократно усилился, когда девушек увели, но ни кто не был достаточно смел, чтобы выйти вперед и возразить. Солдаты, отделяющие людей от офицера и машин, готовы были стрелять на поражение.
- Теперь... - офицер задержал взгляд на Уильяме, похоже единственном, кто не боялся оспаривать решения. - Прошу сдать оружие, пока у вас есть возможность. В обмен на сотрудничество я прикажу солдатам оставить на складе достаточно еды и медикаментов. Если же нет... мне снова придется прибегнуть к более решительным действиям. Так или иначе, я конфискую оружие, как этого требует приказ высшего командования. 
Двое солдат, из тех, что служили щитом между толпой и военными, нацелили свои автоматы на Уильяма. Толпа тут же в страхе расступилась и затихла - ни кто не хотел попасть под шальную пулю. 

Пейтон стояла в уголке, прижимаясь спиной к стене и обхватив себя руками. Она уже давно закрыла глаза, чтобы не смотреть на трупы, солдат или толпу. Но вместо этого видела яркие, расплывающиеся в темноте круги, от которых к горлу подступала тошнота. Ее бил озноб и мысли путались, будто в разгаре лихорадки. Единственной опорой, тем, что держало Пейтон в сознании был усиленный динамиком голос офицера. У нее не получалось вслушаться в слова, но она держалась за голос, словно за протянутую утопающему соломинку. И с каждое слово было четче предыдущего, словно постепенно Пейтон выплывала из под толщи воды. Воздух казался все еще раскаленным, но дышать стало чуть легче. 
Когда оцепенение прошло и остался один лишь страх, заставляющий биться сердце сильнее, естественный страх человека перед угрозой, реальность, словно мозаика, собралась перед Пейтон в одно целое. Она слышала панический шепот людей неподалеку, видела Уильяма, стоящего с автоматом на перевес в образовавшемся круге людей, видела как лопасти вертолета начинают медленно раскручиваться, как солдаты уводят к машинам согласившихся на эвакуацию женщин и детей. Пейтон испугалась, что схватят и ее, обязательно осмотрят сумку и найдут нож. Тогда ее тоже свяжут и бросят в машину, как Ангелику? От этой мысли в горло пережало, а ноги подкосились. Она резко обернулась, импульсивно намереваясь убежать и спрятаться в одном из домов, пока солдаты не уедут, но замерла.
На противоположной стороне лагеря, за забором, столпились мертвецы. Привлеченные несмолкаемым и наверняка доносившимся на всю округу шумом, они все прибывали и прибывали. Единственное, что их удерживало за пределами лагеря - электричество, пропущенное через забор. 

[Mr.Death]

- Теперь... - офицер задержал взгляд на Уильяме, похоже единственном, кто не боялся оспаривать решения. - Прошу сдать оружие, пока у вас есть возможность. В обмен на сотрудничество я прикажу солдатам оставить на складе достаточно еды и медикаментов. Если же нет... мне снова придется прибегнуть к более решительным действиям. Так или иначе, я конфискую оружие, как этого требует приказ высшего командования.

 

Уильям незаметно ухватился за рукоятку пистолета-пулемёта, что был за спиной.

 

- Офицер, я настаиваю. Лишь вопрос времени, когда забор свалится под напором мертвецов, которых вы сюда привлекаете. Я предложил вам сделку. 2 девушки и лук в обмен на 2 пачки патронов и пистолет-пулемёт. Зачем вам лишние рты? Так или иначе вы можете забрать всё сами. Однако когда вы начнёте стрелять в толпу, можете задеть детей. Я сомневаюсь что сотня обезумевших родителей станут такое терпеть. Мы задавим вас количеством. Я буду решать всё только по справедливости. Я сделал свой ход, прислушайтесь к голосу разума и сделайте свой.

 

Дыхание стало ровным, взгляд холодным. Уильям теперь был похож на хладнокровного гангстера, которых показывали в фильмах. Ему уже было всё равно, он устал ждать от кого-нибудь решения. Сейчас он играл в ва-банк, либо всё, либо ничего. Одно он знал точно, завтраком для покойников он быть не хотел. 

 

[Supreme Overlord Malekith]

del

Сообщение отредактировал Drazhar: 04 октября 2015 - 16:00

[Perfect Stranger]

Я буду решать всё только по справедливости. Я сделал свой ход, прислушайтесь к голосу разума и сделайте свой.

 

- И кто ты такой, парень? - насмешливо произнес офицер, который, казалось, не замечал, как к забору, привлеченные шумом стрельбы и усиленным мегафоном голосом подбираются все больше и больше ходячих. При попытке прикоснуться к забору, часть из них поджаривалась, но они все напирали и напирали, перебирались через своих зажаренных собратьев и продолжали идти. - Кто ты такой, чтобы ставить условия? Хочешь знать, что такое приказ "Кобальт"? Это приказ правительства уничтожить оставшееся в зонах Нью-Йорка и Лос-Анджелеса гражданское население. Ваш собственный президент плевать хотел на то, выживете вы или нет. Мне не плевать, потому что у меня еще осталась совесть, но когда мне начинают ставить условия какие-то выскочки - терпение мое заканчивается. Итак...

В это же самое время мимо заправки проходила толпа ходячих. Виктор, который обшаривал помещение уже который раз, услышал их шаги, и как раз в этот момент споткнулся о валявшиеся под ногами коробки, с грохотом свалившись лицом вниз. С десяток ходячих остановились, прислушались, и отделились от основной толпы, идущей к Зоне. Они направлялись к заправке. Секунд через пятнадцать войдут в здание, если не забаррикадировать все двери и окна, и тогда... только ждать. Или бежать прямо сейчас.

- Девушки поедут с нами. И не только потому, что они арестованы, - наконец голос офицера смягчился, и он с сочувствием посмотрел на Уильяма. - Сам посуди, парень. Оставаться здесь, с вами, будет для них все равно что смерть. Я уважаю вас, но вы не выберетесь и не сможете защитить их. С нами им будет куда безопаснее, поверьте. Как и остальным. Поэтому, если вы действительно хотите им помочь, то не станете мешать.

Откуда-то донесся гулкий хлопок, а затем из одного из домов повалил дым. Офицер вскинул голову, явно не ожидавший подобного, и смотрел, как черный дым поднимается к чистому, голубому небу. Хлопок затем повторился, и дыма стало больше. Один из солдат попятился назад.

- О господи... генераторы...

Из-за перегрузки они работали на пределе, но в конце концов не выдержали - короткое замыкание вывело из строя высокое напряжение на заборе, отделявшем Зону от остальной части мира. Теперь они напирали со всех сторон, грозясь повались забор, который жалобно трещал, едва выдерживая нагрузку. Айви, которая только-только пришла в себя в одном из транспортеров, воспользовалась моментом, чтобы открыть дверь и буквально вывалиться наружу. Ангелику она не видела, зато видела, как ходячие осаждают Зону и стоявшую неподалеку от забора заправочную станцию. Поднявшись и отряхнувшись, Левингтон побежала к толпе. Солдаты были слишком заняты тем, что в ужасе смотрели на прорывающихся мертвецов и на дом, в котором стояли генераторы. Теперь уже не работавшие.

[Shunt]

"От массовых расстрелов - моей пушкой! - до прибытия мертвецов прошло всего... пара минут?" - Гиль, рванувшись из толпы, побежал в противоположную от солдат в сторону. Так даже и не скажешь, что хуже: выход, который предлагали солдаты - мелко покрошить все мужское население лагеря из пулеметов или нынешняя ситуация. Впрочем, хотелось надеяться, что солдатики преодолеют панику и смогут хоть немного проредить качающиеся шеренги ходячих трупов. 

"Нужно оружие. И патроны." - с этой мыслью Гиль спрятался в тени небольшого домика и часто задышал. Паническая атака отступила и теперь надо было действовать. В голове уже построились пункты: оружие, еда, товарищи. Впрочем, третьи вполне могли войти во вторую категорию, особенно тот жирный русский. Осталось выяснить, кошерен он или нет.

[Mr.Death]

Уильям стоял посреди толпы которую охватила паника и смеялся. Со стороны это выглядело безумно, однако в действительности, он был очень рад ходячим в эту минуту. Он просто хотел чтобы как можно больше вояк были растерзанны в клочья. Это бы дало выжившим шанс на спасение, оружие и транспорт. Если президент плевал на свою страну, значит и на его законы можно плевать. Сейчас главное выживание. Природа распорядилась так, что доминируют сейчас мертвецы, единственная действующая, беспощадная власть, и есть только два варианта: смириться и сдохнуть либо постараться доказать миру, что людей рано списывать со счетов. Уильям был лично за второе. Он убрал руку с рукоятки ПП, слившись с толпой, он развернулся и зашагал прочь от мертвецов и военных. - План Б.

Сообщение отредактировал Mr.Death: 04 октября 2015 - 15:12

[Supreme Overlord Malekith]

Виктор решил не сидеть пока где-то там в лагере творилось солдатское самоуправство и слышался мегафон, а пройтись возможно последний раз в этом месте по окрестностям и проверить их на долгохранящуюся еду которая ему понадобится вскоре как и другие вещи, ну не повезет найти так от зомбарей очистит место чтоб потом уйти

 

сейчас же ему надо было осторожно найти место где могло что-то полезное храниться а там посмотрим что найдется

 

 

 

[Perfect Stranger]

- Проклятье! Они прорываются!

Чей-то крик потонул в поднявшемся паническом гуле толпы, которая разом бросилась врассыпную. Кто-то побежал обратно к домам, видимо, надеясь укрыться там; кто-то рванул к забору, в ужасе пытаясь перебраться через него и прорваться через наседающих мертвецов. Айви огляделась, прикусив губу и пытаясь понять, что делать, и как раз в этот момент раздалась автоматная очередь, которая заставила ее мгновенно упасть на землю.

Все вышло из-под контроля так быстро, что никто не успел и глазом моргнуть. Несколько самых отчаянных, понимая, что выберутся они только на БТРах и вертолете, кинулись к транспорту, прямо наперерез военным, и те вынуждены были открыть огонь. Толпа разделилась, несколько людей упали, как подкошенные, задело ту самую женщину с ребенком, с которой говорила Ангелика. Она просто стояла на линии огня, но военным уже было наплевать. Они, как и все, хотели лишь одного: спасти свои жизни.

- Назад! Назад, я сказал! - выкрикивал офицер, который спрыгнул с БТРа и помогал отстреливать тех, кто от страха бежал прямо на него. - По машинам, быстро!

Первые ряды толпы скосили, как лужайку - Айви повезло, что она лежала на земле, но увидев, что прямо на нее несется человек двадцать, едва успела подскочить и отбежать в сторону, стараясь не поймать шальную пулю. Иначе ее просто затоптали бы. Люди вокруг толкались, кричали и бессвязно метались из стороны в сторону. Несколько людей уже затоптали, и они лежали без движения на пути к центру Зоны. Военные тем временем в мгновение ока сели в БТРы и вертолет, протаранили ворота и помчались куда-то по шоссе, сбивая мертвецов, как кегли в боулинге. За ними остались лишь убитые ими же самими ни в чем не повинные люди, которых они должны были защищать.

Айви осталась одна.

Все попрятались по домам. Кое-кто, выбежавший наружу из распахнутых ворот, кричал - так не кричат люди, девушка никогда раньше не слышала, чтобы люди издавали такие звуки. Мертвецы рвали его на части, пока он был еще жив, а потом сгрудились, как стервятники, чавкая и пожирая теплую плоть. Айви замерла, как ослепленный фарами, выбежавший на дорогу олень, не в силах сдвинуться перед несущейся на нее металлической грудой металла. А потом мертвецы медленно потянулись сквозь образовавшийся проход в Зону. Их становилось все больше и больше, и они направлялись прямо к ней.

[Mr.Death]

Уильям шагал уверенно, сторонясь пробегающих мимо людей. Отовсюду раздавались автоматные очереди, крики военных и раздираемых мертвецами людей. Его это не волновало. - Не оглядывайся, иди! А лучше беги, беги идиот. Он понимал, что шансов выжить в одиночку у него нет, однако люди в последнее время принесли ему больше проблем. С каждым метром, его терзали сомнения, а шаг становился медленнее. Уильям остановился и оглянулся. Волна мертвецов заполоняла всю площадь лагеря, медленно, но неустанно. Его взгляд упал на Айви. Она стояла одна, как вкопанная, глядя навстречу мертвецам. - Последний раз, геройству конец.

 

Уильям достал пистолет-пулемёт и побежал к Айви, попутно уворачиваясь от остатков населения лагеря. Подбежав к ней, он пытался её растолкать, однако впустую, она будто статуя. Страх подкосил все моторные функции, на минуту Уильям подумал, что она его даже не видит.

 

- Беги, дура! - крикнул он надрывая горло. Мертвецы настигали их. Времени на планирование не было. Он подхватил её на руки, распределив силу на бег и на ношу.

 

Побег

 

Успех!

[Shunt]

"План Цэ - валить!" - Гиль оценил ситуацию - полная задница. Солдаты стреляют по живым, мертвые этих самых живых пытаются убить... В общем, живым здесь не место. Услышав вопль Уильяма, Гиль решил рвануть вслед за ними. 

 

Побег

[Ettra]

Зомби подходили все ближе и ближе, казалось стоит им сделать пару шагов и они прикоснуться к Пейтон своими холодными руками, схватят за плечи и вопьются в шею. Она понимала, что нужно бежать как можно скорее, но только попятилась назад, пока не почувствовала стену. Цепенящий страх снова захватил ее с головой и приковал к месту. 
Мимо, не замечая Пейтон, бежали люди. Кто куда, не разбирая направления, лишь бы подальше от плетущихся следом мертвецов. Люди толкались, падали и вставали, чтобы снова бежать. Прямо перед Пейтон молодой парень споткнувшись, полетел на землю. Он инстинктивно выбросил руку вперед и взвыл, когда упал на нее всем весом. Из глаз парня брызнули слезы, он продолжал скулить, но он все равно пытался подняться на ноги. Идущий следом зомби, словно хищник почувствовавший легкую добычу, зашагал быстрее прямиком к лежащему на земле парню. Несколько мгновений и зомби бросился на парня и вцепился в куртку, щелкая зубами прямо возле его до смерти испуганного лица. Пейтон смотрела как парень борется, пытаясь оттолкнуть зомби здоровой рукой, поймала его умоляющий, полный надежды взгляд от которого почувствовала пробирающий до костей, но вместе с тем отрезвляющий холод. Она могла бы помочь, оттолкнуть зомби, помочь парню встать, но сделала единственное, на что хватило решимости - побежала.

Побег (-1)

 

Успех!