[Фолси]

 

Мягкие пушинки снега падали мне на лицо, когда я пытался всмотреться в переплетение нитей, которые стали основой гобелена созвездий. Смертные видят в звёздном небе красоту, недостижимые просторы, но подобные мне всегда умели заглянуть за край. Оседлать солнечный ветер, раствориться в потоке фотонов и на крыльях невесомости промчаться через пуповину времени, собирая воедино разрозненные знаки будущих событий.

 

У смертных есть сказка, в которой мальчик пытался собрать из ледяных кубиков слово «вечность». Был ли я проклят Творцом, или созданная нашими руками вселенная неуклонно приближалась к своей гибели, но в моём случае кубики всегда складывались в слово «катаклизм».

 

 

И этот день… он не стал днём приятных исключений. Комета прочертила небосвод, разрубая гобелен. Таких шрамов с каждым годом становилось больше, и не требовалось носить титул Прорицателя Судьбы, чтобы увидеть в этом очередной трагичный знак.

В прошлый раз комета устремилась к Лондону. До рези в глазах я созерцал её пламенный хвост, разбирал его на плазму и мусор, очищал зёрна истины от плевел мёртвой плоти космоса. И то, что мне открылось в пламени…

 

За спиной раздался шорох. Странно. Смертным нечего было здесь делать — ночью, на вершине небоскрёба, с которого мне казалось проще докричаться до небес. Не тех Небес, которые отвергли и забыли падших. А тех небес, которые хранили гобелен, которые блестели жемчугом далёких светил и дарили людям — нашим детям — свет. Годы заточения не заставили меня забыть о том, за что мы сражались.

 

Сражались, да… Существо позади меня заверещало и прыгнуло вперёд, намереваясь пронзить моё смертное вместилище когтями. Я видел его изувеченное, покрытое глазами и присосками тело, видел его стремительный рывок ещё до того, как это в действительности произошло. В ночном небе вся сеть вероятностей отражалась как в огромном зеркале, все исходы были мне уже известны. А я… я просто сделал выбор. Сколько себя помню, падшим всегда приходилось выбирать.

 

 

Густые, почти плотные тени метнулись к немолодому мужчине в пальто, короткие волосы которого трепал завывающий ветер. Тени наслаивались друг на друга, рвались и загибались, приобретая форму тонких клинков. Слишком поздно посланная тварь сообразила, что Герхард Либнер, разменявший четвёртый десяток частный детектив, умеет не только предсказывать будущее, но и отстаивать настоящее. Два чёрных крыла, сотканных из блестящего мириадами звёзд мрака, бесшумно развернулись и описали широкую дугу, когда мужчина невероятно быстро повернулся к неприятелю лицом, припадая на одно колено. Маховые перья, больше похожие на антрацитовые ятаганы, с лёгкостью разрубили взмывшее в воздух изломанное существо. Тварь пала, не издав ни звука. Видимо, её хозяин решил, что для адской машины убийства способность говорить, чувствовать и размышлять — непозволительная роскошь.

 

— Мой герцог, как же низко ты пал, — устало прошептал мистер Либнер, складывая за спиной тающие в сумраке дымчатые крылья. Сухая поджарая ладонь поскребла щетину на впалой щеке — когда снова и снова окунаешься в бурлящую Реку Времени, чтобы прозреть грядущие события, поневоле теряешь интерес к уходу за вместилищем. Да, надо бы побриться. И… поспать.

 

Но сначала необходимо было убедиться в том, что знамения не врут. Этой ночью город фонтанировал тьмой, которая изливалась из кротовых нор, протянувшихся сюда от самой Бездны. Много новых падших появилось в Лондоне. И мистер Либнер хотел знать, кому из них он может доверять. Легко взбежав на парапет, детектив сделал шаг в пустоту и упал с крыши, ослабляя вокруг себя законы притяжения, которые эоны лет назад сам же и писал.

 

Персонажи	Предтечи	Двор Ночи	Пряд. Судеб	Охотники	Независимые	Камарилья
Шавуа	+50	0	-10	+15	+20	0
Баториэль	+45	0	-25	+10	+30	0
Сариэль	+40	0	-20	+20	+10	0
Эшемаил	0	+25	-35	+10	+5	-20
Вентус	+20	0	-10	+5	+10	0
Лайлитам	+40	+10	-45	+40	+50	-10
Эрзсебет	+15	0	-60	+10	-20	+15
Белитруахим	+10	+10	-35	0	+35	+10
Эниоталь	-10	0	+15	0	-30	-10
Джимми Кейн	0	0	0	0	-10	0

 

Кубик || Фракции

[Лакич]

Осколок, аналитика

 

- Это долгая и запутанная история. В целом... если очень коротко, то череду этих занимательных событий начал сам архигерцог.

Что, кстати, было почти правда. 

Однако рабису больше ничего не ответила, рассматривая с нескрываемым интересом умирающего Шона. Дурак. В сделке с повелителями Бездны у него не было никаких шансов. А склонится перед подобными существами - значит обречь себя на кое-что хуже смерти. Черт, Эрзсебет даже ощущала, как его Узор медленно исчезает из Гобелена.

Ах... энтропия.

- Его, возможно спасти. Наверное, - пожала плечами Эрзсебет... ставшая вновь маленькой девочкой, - для этого нужна порция стазиса. Хм... возможно, если влить в него веры... или сделать вампиром.

Девочка неопределенно пожала плечиками.

Сообщение отредактировал Лакич: 31 января 2017 - 23:17

[Leo-ranger]

Осколок, аналитика

 

- Да он притворяется просто, вы чего, - Том подошел к Шону и легонько пнул его в бок. Ну как легонько - задействовав некоторую часть своего Могущества. Тело дернулось от удара, но более никакой реакции не последовало. - Хорош уже, парень, этой крылатой чиксе нужна инфа и от тебя не отстанут, пока мы её не получим, - ещё один пинок, уже полегче. - А он хорош.

"По-моему он не притворяется."

"Бейни-бу, ну хоть ты не ведись, а?"

[Фели]

Осколок, аналитика

— Хорош уже, парень, этой крылатой чиксе нужна инфа и от тебя не отстанут, пока мы её не получим. А он хорош.

 

Тот чувак, что симулировал как проститутка, поднял взгляд сияющих золотом глаз на «крылатую чиксу», занесшую над парнем острое, смертоносное крыло. Неясно, что именно это могло значить — чувак не произнес и слова, по всей видимости охрипнув после своего вопля — но чикса, в ответ на пинок Тома явно возжелав насадить последнего на своё же крыло, аки шашлык на шампур, удержалась на чистой силе воли и со вздохом повернулась к дьяволу. Глаза, напоминавшие два ярких солнышка, встретились с переливающимися золотом орбами. Женщина медленно покачала головой.

— Он обречен, — тихо произнесла она, повернувшись обратно к парню. Одно из крыльев, всё ещё нацеленное на Шона, опасно дрогнуло.

Кингу медленно подполз поближе, мягко отстранив бел и склонившись над дрогнувшим человеком, приобняв его бумажными крыльями. Символы на поверхности, вспыхнув, начали медленно шевелиться, рот дьявола приоткрылся, высвободив наружу небольшой рой золотых искорок, и Шон… вздрогнув, распахнул глаза.

— Панхея-Тек, — хрипло прошептал парень, вздрогнув, когда испачканная в золоте ладонь кингу погладила его по щеке. Слишком много боли для того, чтобы воспринимать прикосновения иначе. — Я… передал ему информацию о Панхея-Тек: надеялся, что это отвлечет… отвлечет внимание от Осколка. Занять Его новыми проблемами, чтобы…

Он с порывистым вздохом поёжился, словно рядом пронесся порыв морозного ветра. Лихорадочный, судорожный взгляд устремился на бел.

— Вы… вы просили меня разузнать об этом, и я подумал… так творится что-то странное, что-то ненормальное… я…

Это было уже слишком. Закатив глаза, Шон вновь впал в милосердное забытье. Эшемаил, положивший голову парня на свои колени, прикрыл ладонью его веки и приобнял крыльями, зажмурившись… и даже не заметив то, что провернул в следующее мгновение мужчина с выпирающими клыками.

[Leo-ranger]

Осколок, аналитика.

 

О, Том уловил угрозу, исходящую от железнокрылой ангелессы (чертовы феминистки с их феминитивами), но он не был бы Томом, если бы он не использовал возможность "полакомиться", как и любой типичный тролль. Ассамит со всем своим изяществом вытянул ногу и носочком немного подвинул тело Шона.

Ангел с бумажными крыльями приказывает ему прекратить, однако Том лишь мысленно отмахивается от этого приказа, несмотря на то, что попытка сопротивляться потребовала нехилых волевых усилий. Абигейл просит их обоих успокоиться, но ни Том, ни Ториэль её уже не слушают. Взгляд демонессы полыхает гневом, в глазах Тома же пляшут веселые огоньки, которые, кажется, танцуют там всегда. Растянутые в улыбке губы ассамита шепчут "Потанцуем?" и его приглашение на танец принимают.

Ториэль бросается вперед и острые крылья-резвий устремляются к ассамиту в попытке перерезать горло и вонзиться в сердце. Том резко уходит в сторону и пытается отклонить крылья лезвиев меча, но Тори слишком быстра и яростна в своих движениях. Перья вгрызаются  кожу и плоть, однако частичного успеха убица достиг и жизненно опасных зон атака не задевает. Том отскакивает назад, позволяет  дару Каина сделать свое дело и заживить раны - и вновь бросается в бой, не замечая, что воздух вокруг него становится горячим и будто даже более густым. Он подныривает под крыло Ториэль и атакует с не меньшей скоростью, чем она сама мгновение назад. Только ангелесса не успевает уклониться или парировать - и серебро со свистом рассекает глубокую полосу через всё тело, от левого плеча и до правого бедра Ториэль. В тот же миг края раны зашипели и стали стремительно расширяться от кровавого яда, секрет создания которого хранил древний клан убийц в своей собственной крови.

Ториэль пала на землю и со вспышкой вернулась в человеческую форму.  Том скользнул по её лицу и усмехнулся. "Вот оно как бывает... удачно это я потроллил, Анна будет довольна". После этого ассамит повернулся к Эшемаилу и Эрзсебет-Абигейл.

- Говорите что хотите, но она напала на меня без попытки решить дело миром, - ассамит пожал плечами.

[Фели]

Осколок, аналитика

 

Когда тело Ториэль упало на пол рядом с Шоном, чья голова покоилась на его коленях, сидящий на полу дьявол поначалу просто не мог поверить своим глазам. Это ведь какая-то дурная шутка, верно? Они справились с воплощением Привязанного, который превратил коридоры Осколка в кишечный тракт гниющего заживо животного, но теперь сражались с друг другом? Он пытался успокоить бледного человека, но… ха. Словно он вообще на что-то был способен, правда?

Но после того, как истинный облик дьяволицы постепенно спадал, оставляя после себя лишь бездыханное тело Тианы Болдер, взирающей остекленевшим взглядом на медленно умирающего паренька, спасти которого было уже за гранью возможностей любого падшего, кингу начинал осознавать, и с осознанием приходила тупая, ноющая боль.

Не может быть. Этого не может происходить. Несправедливо. Это несправедливо. Она даже ничего не сделала!..

Это нечестно.

Съежившись и сгорбившись над парнем, чьё дыхание становилось всё тяжелее и тяжелее, дьявол медленно отнял одно дрожащее крыло от тела и невыразимо бережно укрыл им бывшее вместилище Ториэль. Они не должны были видеть её такой, не должны. Плевать на то, если после этого самому снесут голову. Плевать на него. Дух же бел, ослабленный столь кошмарными повреждениями не меньше тела, всё ещё метался где-то тут, но это было ненадолго. Очень скоро её затянет обратно в Бездну, и далеко не факт, что Тиран захочет возвращать своего рыцаря обратно в мир живых.

Это несправедливо.

Эшемаил зажмурился, чувствуя, как обрывается под его ладонью жизнь Шона. Словно что-то в этой жизни вообще было справедливым. По крайней мере у неё будет шанс на возвращение: если бы Асмодей наложил свои лапы на истинное имя падшей, у неё не было бы даже возможности на свободу. Что до вторгшихся… ну, дьявол на них не смотрел, не оказав даже крошечную услугу. От свидетелей обычно избавляются, разве не так? Ну… а свидетель, который пытается сопротивляться, может даже малость позабавить: этого удовольствия он точно не предоставит.

Сообщение отредактировал Фели: 01 февраля 2017 - 03:19

[AL.MA]

Осколок, аналитика

 

Ожидание было наполнено тревогой, переживаниями и обреченностью. Могла ли Белитруахим предположить, какие баталии разворачивались сейчас в отделе аналитики "Осколка"? Она была хрупка, а сложившаяся ситуация в который раз доказывала, что её возможности словно хрусталь. Губы Бель едва прошептали строчки молитвы. Непроизвольно. Ей нужно было почувствовать, что с ним происходит, понять, для чего ему посылаются эти страдания, знать, что она может и должна сделать. И в эту самую минуту Белитруахим услышала крик. Этот голос невозможно было ни с чем спутать.

- Чарли! - Не замечая ничего на своем пути, халаку рванула на крик в лабиринт коридоров. "Если его не испугала та битва, что же могло произойти сейчас?..." Бель почувствовала, как её спина покрывается холодным потом. "Неужели пора думать о самом худшем?" Эшемаил не отвечал, темнота в проходах коридоров становилась все гуще, а по их стенам расползалось нечто черное и липкое. Глаза Бель не могли привыкнуть к резкому переходу от яркого искусственного света к темноте, поэтому она вслушивалась в звуки, петляя по изгибам проходов.

Через какое-то время стало подозрительно тихо, но эта тишина явно не сулила ничего хорошего. Значит, что-то уже произошло... Бель ускорилась, переходя на бег, не позволяя себе думать о возможных последствиях всего случившегося. Почему Эш? Халаку от них места живого не оставит, если кто-то только пальцем попробует тронуть дьявола. Поздно проснулся героизм. Слишком поздно.

Один шаг, второй... и тут под её ногами что-то хрустнуло, а приспособившиеся к полумраку глаза увидели, что произошло в затемненном помещение. На минуту Бель перестала дышать. Окаменевшее тело готово было прогнуться под тяжестью осознания всего случившегося.

Сама комната представляла собой жуткое зрелище. Ториэль и достаточно молодой мужчина лежали бездыханными телами в этой мешанине из историй ужасов. Неподалеку стояло двое падших, одной из которых была Эрзсебет. Эшемаил был жив.

 

От свидетелей обычно избавляются, разве не так? Ну… а свидетель, который пытается сопротивляться, может даже малость позабавить: этого удовольствия он точно не предоставит.

 

- Что тут произошло? - Бель бросилась к Эшу, готовая при любом малейшем подозрении на угрозу защитить его всем своим хрупким телом. И пусть это препятствие было подобно котенку, вставшему на пути голодного гепарда, выследившего сочную антилопу.

[Leo-ranger]

Осколок, аналитика

 

- Что тут произошло? - Бель бросилась к Эшу, готовая при любом малейшем подозрении на угрозу защитить его всем своим хрупким телом. И пусть это препятствие было подобно котенку, вставшему на пути голодного гепарда, выследившего сочную антилопу.

 

- Если вкратце - на меня пытались нападать, а я отбивался как мог, - Том пожал плечами и плюхнулся за компьютер Шона, застучал клавишами и защелкал мышкой. Судя по хмурому взгляду взгляду ассамита он сейчас был крайне напряжен. - Пройти их защиту посложнее, чем снять с кого-то пояс верности зубами, а это очень сложно, мне доводилось пробовать, - проворчал себе под нос убийца и пару мгновения спустя с довольным видом направился к виднеющемуся в стене вентиляционному люку. - Лоля, не знаю как ты, а я отсюда сваливаю. Если ты со мной - будь так добра, выруби этих ребят и пошли. Если нет... ну, удачи что ли, - не оборачиваясь сказал убийца, висящий на краю люка, аккуратно снял крышку и полез внутрь.

- Оу, кстати, - голова ассамита вновь высунулась в комнату и повернулась к Белитруахим. - Будь так добра, позаботься о том, чтобы бумажнокрылик не сделал никаких глупостей. У него голос хороший - моему знакомому продюсеру понравится, - после чего вновь скрылась, в этот раз, похоже, не собираясь возвращаться.

[Лакич]

Осколок

 

- А?

Эрзсебет находилась в состоянии глубочайшей прострации, смотря на тело носителя Ториэль. Почему-то... разум рабису переполняли странные ощущения. Зачем она бросалась в бой с Асмодеем, а не бежала, если через пару мгновений воительница все равно пала, а Эрзсебет ничего не сделала, чтобы это предотвратить?

И еще рабису почему-то переполняла злость. К дьяволу.

- Белитруахим. Беги отсюда.

Что-либо еще рабису не произнесла, лишь, замахнувшись кинжалом, рукоятью ударила дьявола по голове. Ощутив вспышку жгучей боги, архивариус Адского Воинства милосердно отключился.

- Это все из-за него, кстати.

После этих слов Эрзсебет ловко отпрыгнула от этой милой парочки и двух трупов, направляясь, слегка хромая, в сторону все того же люка.

Сейчас ее... столь легко остановить.

[AL.MA]

Осколок, аналитика

 

- Белитруахим. Беги отсюда.

 

Халаку от происходящего вокруг неё только изгибала то одну, то другую бровь поочередно. Грешным делом даже закралась мысль, что это сейчас у неё приход такой, а на самом деле ничего за эти несколько последних часов не происходило, и она где-то все в том же своем любимом кафе на Трафальгарской площади. Или, может, по "Осколку" пустили какие-то особенные феромоны, что чудится такое. Она даже хаотично поводила у себя перед глазами руками, пытаясь рассеять иллюзию. Но тщетно. И это стоило очень дорого, обернувшись для Эшемаила потерей сознания. И снова виновницей всему стала Эрзсебет. Они что, сегодня поочередно меняются ролями? Нет. Это все-таки не может быть реальностью.

 

- Это все из-за него, кстати.

 

- А ну, стоять! - Голос Бель можно сказать прогремел, а в рабису полетело первое, что попалось под руку - увесистая книга по программированию, которая выглядела очень свежо, потому что обычно терпения программистов хватает лишь на парочку первых страниц подобных трудов. Бросок получился на редкость удачным, сшибая Эрзи с ног. Но на этом внезапная ловкость халаку не покинула её. В несколько быстрых скачков, она оказалась рядом с негодницей и прыгнула на неё сверху, подминая под себя, чтобы уж точно не вырвалась. Девочка странно притихла. Может это снова какой-то хитрый тактический ход рабису? Бель, крепко держа руками Эрзи, обернулась на Эша, убеждаясь, что тот все-таки просто отключился, а не умер насовсем.

[Лакич]

Осколок

 

Эрзсебет попросту не ожидала со стороны халаку подобного. Слишком уж та была... не по активным действиям, как казалось рабису. 
Но теперь рабису грубо повалили на пол, и Эрзсебет, лежа на спине, тяжело дышала, глядя на падшую не самым приятным взглядом. Осуждающе. Тяжело. 

- Что ты делаешь.

Голос ее был спокоен, чего совсем не ожидаешь от Ангелов Дикой Природы в такие моменты, будто Эрзсебет до конца так и не поверила в подобную дерзость халаку.

- Вокруг нас два трупа и бессознательный. Что. Ты. Делаешь.

Рабису вдруг прикусила губу, вслушиваясь в ее собственные слова. Неужели... Белитруахим... поддалась своей муке? Ох, и что же халаку будет делать с ней?

- Только н-нежно, пожалуйста, - прошептала рабису, зажмурившись.
Что?

[Фолси]

Осколок, аналитика

 

Тихо тренькнул звоночек лифта, но ни поглощённые друг дружкой дамы очень разных возрастов, ни оглушённые охранники его не услышали. Зато поспешный топот ног, обутых в тяжёлые ботинки, и раздающийся среди них журчанием ручья цокот каблуков намекнули падшим, что более в аналитике они не одни. Из тусклого коридора на аварийном освещении (видимо, чёрный ихор был вполне реален и разрушителен для техники) вышла целая процессия из четырёх вооружённых до зубов охранников и двух демонов, что вели их. А в демонической природе последних сомневаться не приходилось: хоть они и выглядели как элегантная леди и низенький молодой мужчина, вокруг обоих сияли ореолы чистой Веры, сгущённой до частичной апокалиптической формы. 

 

- Какой бардак, - брезгливо поморщилась седая леди, не предпринимая никакой попытки разнять Абигейл и Карен. Напротив, "сладкая парочка" лишь удостоилась презрительного взгляда. - Сделайте с ними что-нибудь.

Последний приказ уже касался охранников, оглушённых воплем Эшемаила. Двое наёмников из сопровождения падших взвалили тела товарищей себе на плечи и грузно потащили к лифту. Сама же Ребекка присела возле трупа Ториэль и с раздражённым шипением втянула воздух. 

 

- Ты верно мне служила, лепесточек. Как жаль, что этот невоспитанный дьявол размягчил твоё стальное сердце. Я вновь призову тебя... через несколько десятков лет, когда ты перестанешь колебаться из-за всяких пустяков, - почти пропела Ребекка, едва касаясь кончиками пальцев обескровленного лица бывшей приближённой. Тиран поднялась и даже с позиции своего невеликого роста очень властно посмотрела на юношу в очках. - Передай тело Ториэль нашему особому гостю. Скажи, что мы очень сожалеем о её преступных деяниях и наказали недостойную, посмевшую напасть на архигерцога. Надеюсь, это купит нам немного времени. А от этого... Эмберса, - падшая коротко взглянула на табличку кабинета, - от него избавься. Если станут задавать вопросы, то пусть прессе сообщат, что Тиана Болдер и её молодой любовничек стали очередными жертвами теракта. Шабаш всё организует. И проверьте целостность нашей компьютерной системы. 

 

Юноша кивнул - мол, всё запомнил. Он так ничего и не сказал, а его мимика была ещё беднее, чем у манекена. 

- Закончили миловаться? - наконец-то Тиран уделила своё драгоценное внимание халаку и рабису. 

[Элесар]

Лондон — > «Лавка Редкостей»

 

Предтечи постепенно покидали будто бы затерявшийся в многочисленных, однообразных лондонских улочках парк, а Лайлитам никак не находил в себе силы даже на то, чтобы просто пошевелиться. Магическое лечение Фелиции и преподнесённое Ловцами целительное зелье прекрасно восстановили подвергшееся смертельным перегрузкам тело Эмиля Ребера, однако с внезапно свалившейся на мужчину апатией они ничего поделать не могли. Мысли нестройными рядами перескакивали с одной темы на другую, хотя главенствовавшим оставался вопрос — зачем, во имя всего святого, он снова ввязывается в сомнительное предприятие, проходящее под очередным громким лозунгом. Намару, откинув голову на холодное дерево скамьи, наблюдал за танцующим в свете фонаря снежинками и ответ на это странное обращение к самому себе не находил. Вероятно кому-то из созданий господних не суждено поумнеть, даже спустя многие тысячи лет заключения.
«Зато, кто меня теперь упрекнёт в непоследовательности?» — подумал Лайлитам, с тяжёлым вздохом поднимая в воздух небольшое облачко пара.
Падший нашарил лежавший в нагрудном кармане плаща смартфон и уже ставшим привычным жестом нажал на строчку вызова такси. Контора, которая за неполный год активного пользования её услугами вполне могла внести мсье Ребера в список особых клиентов, прислала автомобиль за считанные минуты и уже совсем скоро повелитель огня отогревался на заднем сиденье матово-чёрного кэба. Смуглый таксист невероятно оживлённо для столь позднего часа принялся тараторить, выкладывая пассажиру то обстоятельства своей личной жизни, то скатываясь в обсуждение (если таковым можно считать односторонний монолог) политики. Намару периодически что-то бессвязно мычал и обладателя характерного южного акцента, похоже, вполне устраивало столь скудное поддержание беседы.
— И представляете, она меня выгнала! Сказала, если не хочу в праздники быть с семьёй, то и могу катиться к шайтановой бабушке. А я хочу. Очень хочу! Но без денег мы совсем пропадём, вот и приходится ездить по ночами, развозить всяких… — назвавшийся Амиром водитель со всего духу шмякнул ладонью по рулю и это действие не только окончательно разбудило падшего, но и привело в чувство его самого. — …многоуважаемых клиентов. Может мне стоит попросить у жены прощение, как думаете, мистер?
— Угу, — коротко и очень ёмко обрисовал своё мнение встрепенувшийся Лайлитам, протирая костяшками пальцев заспанные глаза.
— Но я ведь ни в чём не виноват. Ещё надумает себе не пойми чего, Назира у меня такая.
— Ага.
— Но и детишек повидать я очень хочу…
— Господи ж ты Боже мой! — совершенно беззастенчиво попирая третью заповедь из переданных человечеству Моисеем, взмолился Клинок Рассвета и окончательно сбросил остатки сонливости. — Ты ведь хочешь, чтобы у вас всё наладилось?
— Да, но…
— Вот и поговори с этой твоей Назирой, вместо того чтобы каждую ночь сомневаться.
— Да, но…
— Поговори по душам с женой, — терпение нуску, подстёгиваемое неприятными воспоминаниями французского антиквара, окончательно лопнуло и он заговорил более убедительно. Настолько, что глупо хлопающий глазами Амир едва не пропустил нужный поворот и тут же расплылся в широчайшей улыбке.
— Да, да, вы правы, вы абсолютно правы! Спасибо, я обязательно с ней поговорю.
— Вот и чудно, — с облегчением вздохнул Лайлитам, откидываясь на мягкую спинку сидения и погружаясь в спасительную полудрёму.

 

***

 

В магазин мужчина вернулся почти под утро — оказывается, при использовании знаний следует точнее формулировать собственные мысли. Вдохновлённый советом ночного пассажира араб вместо «Лавки редкостей» доставил полусонного дьявола к себе домой, где тому пришлось наблюдать за трогательной сценой примирения Амира и Назиры. С другой стороны, радушные хозяева его накормили, поэтому особенно возмущаться он не стал.
— Дорогая, я дома, — громогласно возвестил нуску, переступив порог своей вотчины, искренне надеясь что Голубка уже куда-нибудь упорхнула.

[AL.MA]

Осколок, аналитика

 

- Только н-нежно, пожалуйста, - прошептала рабису, зажмурившись.

 

Бель даже наклонилась поближе, чтобы понять, не показалось ли ей, что шептала Эрзи. Нежно что? Наказать? За такие проступки нежно не наказывают. Девочку точно стоило отдать в руки Тирана. Он, со слов Эша, умел расставлять приоритеты и вправлять нужные мысли в мозги. Бель прикрыла ладонями рот девочки, чтобы та больше ничего не ляпнула лишнего. Она разумно предположила, что если все происходящее все-таки реальность, то подкрепление не заставит себя ждать долго. А там уж пусть великие умы Двора Ночи разбираются во всем произошедшем.

 

- Закончили миловаться? - наконец-то Тиран уделила своё драгоценное внимание халаку и рабису.

 

Похоже, на этих сухих указаниях все разборки и закончились. Жестко. Четко. По существу. Можно было бы восхититься, если бы у Бель действительно была высокая мука. И даже сдать рабису. Но кто знает, что там было бы с ней дальше. Она все-таки выглядела такой беззащитной и невинной сейчас, будто и не было никаких хитрых ходов буквально несколько часов назад. Бель освободила рот Эрзи от своих уже пожеванных пальцев и поднялась, разводя руки в разные стороны открытыми ладонями вверх. Дружеский жест. Подразумевался.

- Мы совершенно случайно здесь оказались, и не затевали ничего дурного. Поверьте. Это совсем не то, чем кажется. - А выглядело все очень мерзко, особенно капли ихора, напоминающие суп в исполнении мамы Тома. Да, неожиданная и странная ассоциация.

- Чарли и я... Карен, очень приятно познакомиться. - Бель опустила взгляд, выражая почтение. Одновременно указывая на бессознательного Эша. Хех.

- Мы направлялись на ваш вечер, чтобы поучаствовать в одном деликатном деле, в сопровождении... Ториэль. Тогда и произошли эти странные события, половины из которых я даже не была свидетелем. Но я точно могу поручиться, что эта девочка тут ни при чем. - Бель за плечи притянула рабису к себе и закрыла девочку, перекрестив на её груди руки.

[Лакич]

Осколок

 

Эрзсебет лишь пожала плечами, сим жестом комментируя речь Белитруахим, всеми силами скрывая отвращение на слова Тирана. Вышло не очень хорошо, но... что поделаешь, не так ли? Похоже, за столь короткое время рабису приобрела полное отвращение к большинстве общественных структур. И...

Вообще-то, ей было за что.

- Да, совершенно.

Важно нахмурившись, заговорила она, ощущая привкус... какого-то крема у себя во рту.

Фу, гадость.

[Фолси]

Осколок

 

- Мы направлялись на ваш вечер, чтобы поучаствовать в одном деликатном деле, в сопровождении... Ториэль. Тогда и произошли эти странные события, половины из которых я даже не была свидетелем. Но я точно могу поручиться, что эта девочка тут ни при чем

 

- Оставьте свои россказни для смертных, - нетерпеливо отмахнулась Ребекка, и при этом её взгляд наполнило то самое выражение превосходства, когда знаешь всё и обо всех. - Я знаю, зачем падшая с внешностью старухи пришла ко мне. И знаю, кто спровоцировал "случайное недоразумение". Ведь мой человек всё это время был с вами, - и Тиран с усмешкой покосилась на обмякшего Чарли. 

- Маленькая Элохим будет развоплощена за нападение на Двор, если не убедит меня в своей полезности. Новое тело будет предоставлено, если мы сойдёмся в цене, - лишённый какого-либо сострадания взгляд достался Карен. - А ещё я из-за вас опаздываю на показ, что совершенно неприемлемо. 

 

Падшая доверительно положила ладонь на плечо одного из оставшихся охранников. 

- Доставьте мистера Салливана в апартаменты его брата. Когда придёт в себя, выдайте ему нормальную одежду и направьте к нам. Девочка... пойдёт со мной. Может и для себя кого-нибудь присмотрит. 

Тиран скептично прицокнула языком, окинув взглядом заключённую в хлипкое тельце рабису. Испытывал ли Амойон гнев из-за нападения? Ярость из-за убийства своего Министра? Нет. За ясными глазами ухоженной женщины теперь скрывался ум, который видел только выгоду. 

 

Охранники подхватили Чарли под руки с обеих сторон и скрылись в лифте. Сама Ребекка поманила "бабушку и внучку", как хотелось прозвать эту парочку, за собой. Юноша в очках следовал за хозяйкой, как верный пёс. 

- Я не успела представиться. Ребекка Морган, генеральный директор агентства и Тиран этого Двора. Кельвин Харпер, мой доверенный помощник... теперь единственный, пожалуй, - женщина поджала губы, указав на "очкарика". Лифт доставил странную компанию на верхние этажи, и едва его створки разошлись, как Белитруахим погрузилась в разукрашенную неоном темноту. Узкий коридор вёл прямо в зал, где стоял высокий подиум, со всех сторон окружённый рядами удобных кресел. Лишь немногие из них оставались пусты. Обменявшись чередой вежливых приветствий с остальными гостями, Тиран со своей режущей глаз свитой села в уголок. Это было ожидаемо - все уже привыкли, что во время показа существо, завладевшее Ребеккой Морган, заключало самые выгодные свои сделки. И потому предпочитало обсуждать их подальше от любопытных взглядов и ушей. 

 

[AL.MA]

Осколок, показ

 

- Я не успела представиться. Ребекка Морган, генеральный директор агентства и Тиран этого Двора. Кельвин Харпер, мой доверенный помощник... теперь единственный, пожалуй, - женщина поджала губы, указав на "очкарика".

 

- Приятно встретиться с вами лично, Чарльз был... впечатлен вами, вашим агентством... и приемом... - Белитруахим старалась подбирать обтекаемые формулировки в общении со столь важной персоной. Но её слишком волновало отсутствие Чарли и эти эмоции было трудно заглушить. Да и, учитывая плотность не самых радужных событий за один день, которых у многих не случается и за весь год, даже прекрасное зрелищное шоу не могло захватить настолько сильно, чтобы позабыть обо всем и оценить по достоинству происходящее на подиуме.

Яркий блеск софитов ослеплял сидящих в первых рядах важных гостей и критиков, которые на мгновение вообще позабыли про свои блокноты. Кто-то из журналистов и телевизионщиков только еще занимал места, до сих пор пытаясь выискать взглядом генерального директора агентства. Сотни вспышек засияли по всему залу. Модели с абсолютно каменными лицами одна за другой выплывали в свет прожекторов под аплодисменты публики. Девушки и мужчины демонстрировали одежду из новой коллекции агентства Elite Model, украшения на моделях превосходили по цене стоимость припаркованных у "Осколка" авто. Всё происходящее на подиуме транслировалось крупным планом на огромном экране. Равномерный стук каблуков, попадающий в ритм музыки, создавал иллюзию танца моделей, что в целом было исключительно заслугой Тирана, выдрессировавшего, иначе не скажешь, своих "девочек и мальчиков". Взгляд Бель рассеянно скользил по всему этому великолепию, кто знает, доведется ли ей когда-нибудь ещё побывать в таком статусном месте, столь до необычайного радужно встреченной самой яркой Звездой на этом незабываемом шоу.

 

Несмотря на завораживающую коллекцию, публика немного поутихла по сравнению с началом показа. Эмили летящей походкой вышла на подиум. Первый взгляд, который она поймала, принадлежал одному из суровых критиков, мужчина тут же смягчил свой настрой. Девушка была безумно красивой. Стройная словно тростинка со светлой кожей, почти черными глазами, длинными огненными волосами и бесконечными ногами. Одета Эмили была в маленькое черное платье, совсем короткое для коктейльного, но все же вполне приемлемое для её возраста, если бы его не дополняли другие аксессуары. Шею и талию девушки стягивал кожаный ремень, будто позаимствованный с бдсм-вечеринки. Стройные ноги венчали грубые ботинки на массивной платформе, а запястья украшали не менее брутальные браслеты.

Странный, резко выделяющийся из общей массы достаточно утонченных и элегантных моделей вид. Большинство зрителей оценивали фасон платья, кто-то видел шикарную девушку, а кто-то и вовсе давал волю грязной фантазии. Состояние самой Бель стало каким-то особенно теплым, пронзительным, гипнотизирующим. Падшая даже на мгновение забыла обо всем, что её окружало до этого. Эмили улыбнулась критику и вновь устремила взгляд прямо. Ей просто нравилось, когда на неё восторженно смотрят.

 

Бель перевела взгляд на Ребекку, и мягко, но слишком уж фамильярно для её положения дотронулась рукой до руки леди, давая понять, что её выбор сделан.

- Хочу её тело. - Прошептала халаку. - Только пусть для девушки это пройдет наиболее безболезненно. Возможно, передозировка тяжелым наркотиком. Я готова заплатить любую цену... - Красота заставляет терять голову, сможет ли когда-нибудь Бель простить себе этот поступок?

[Лакич]

Осколок

 

- Маленькая Элохим будет развоплощена за нападение на Двор, если не убедит меня в своей полезности.

 

Рабису. Рабису всегда были крайне... экспрессивны, когда дело доходило до эмоций. И сейчас, увы, настроение Эрзсебет не сочеталось с холодным рационализмом Тирана. Совсем. Наверное и на фразу аннунака рабису ответила немного... слишком.

- Это очередной раз, когда мне надо опять кого-то убеждать, ррр, - и, когда Тиран развернулась, направляясь на показ, показала достаточно неприятный жест.

Как-то грубо, Эрзсебет. Плохая девочка.

 

- Только пусть для девушки это пройдет наименее безболезненно. Возможно, передозировка тяжелым наркотиком. Я готова заплатить любую цену... - Красота заставляет терять голову, сможет ли когда-нибудь Бель простить себе этот поступок?

 

- Ха! 

Рабису цокнула зубами, напоминая сейчас не паука, с которым должна ассоциироваться, а гиену.

- Ее душу выкинут прямо в Забвение, а ты беспокоишься, чтобы ее последний путь был легок? Пфа! - тихонько шипела рабису, видимо, вспоминая, что же за дикость она хотела сотворить с телом, которое ей бы предложила Камарилья.

Сообщение отредактировал Лакич: 01 февраля 2017 - 23:17

[Фели]

Лабиринт

 

— Ба, а это кто? Я тебя не знаю. Этот здоровяк решил таки обзавестись ученицей…или кем поближе?

 

Девочка, до сего момента чуть ли не с приоткрытым ртом и любопытной смесью из настороженности со щепотью восторга разглядывающая напоминающее какой-то сказочный домик «жилище в дереве», внимательно взглянула на вопрошающего.

Обитель вербен казалась… чем-то из разряда «приснится, но разве что людям с хорошим воображением». Эти странные люди, от которых буквально волнами расходились пульсации узнавания и принятия, это странное место, пробуждающее воспоминания, которых попросту не могло быть. От всего спектра ощущений и эмоций в животе девочки вспыхнул покрытый старым инеем тугой моток проволоки. Прежде он напоминал лишь бесформенную и уродливую конструкцию, которую проще выбросить чем распутать; Но теперь взбудораженной девушке казалось… почти казалось, что с этим мотком действительно можно что-то сделать. Нагревать до тех пор, пока металл не раскалится добела, и позволить сделать из себя что-то настоящее. И отчего-то мысль о том, как это будут делать именно эти люди, её взволновала. Что-то в них было щемяще родное.

Валери не покраснела в ответ на предположение здоровяка и хитрый прищур умных, хищных глаз. Совсем даже: девочка приподняла подбородок и, скопировав прищур мужчины, задумчиво принюхалась. Глаза лихорадочно блеснули: от этого вербены пахло хорошо. То есть, по-настоящему хорошо.

— Действительно, кем? — Валери со слабой усмешкой изогнула бровь на Бернарда, позволившего ей представиться самостоятельно, и решительно расправила плечи. — Меня… зовут Валери.

Она всё же казалась чем-то расстроенной, уставшей даже, но складывалось стойкое впечатление, что энергии Сироте было не занимать. Во всех отношениях.

 

Осколок, ???

 

Когда он очнулся, в голове всё ещё белоснежными искорками вспыхивала острая, дезориентирующая боль: словно машина сбила на полной скорости. Чарли медленно моргнул, безразлично разглядывая белый и ничем не примечательный потолок; если скосить взгляд — по глазам после этого словно бритвой резанули — то можно было увидеть часть стены, дизайном оформленную под кирпичную кладку с рисунком, изображающим циферблат и часы. Там же висели и другие, настоящие часы — пара с чёрным и белым «корпусом», причем время на них отображалось разное.

Приподнявшись на локтях, дьявол окинул коричневый диван, на который его уложил бог знает кто, мутным взглядом. Произошедшее в офисе Тианы могло показаться бредовым, лихорадочным сном из тех, после которых пробуждаются с воплями, да вот только его сны никогда не были о настоящем. Только кошмары о Войне, которые он после пробуждения помнил лишь мутными образами.

Ториэль…

Он вновь провалился. Он подвёл Ториэль.

«Это всё из-за него, кстати».

Те слова были последним, что Эшемаил помнил, прежде чем очнуться здесь. Шероховатая ладонь устремилась к груди, недоверчиво прощупав рубашку: то место, где находилась его рана. Мутные серые глаза скользнули по выключенному телевизору, висящему на противоположной стенке, по иссиня-серому коврику, скорее напоминающем наброшенное на пол бархатное покрывало, по неряшливо заправленной кровати. Это скорее напоминало чьи-то апартаменты. Белитруахим вошла аккурат перед тем, как рабису вырубила его точным ударом по затылку; могло ли статься, что это было жильё халаку? Честно говоря, при взгляде на обстановку такого ощущения не складывалось. Вряд ли Карен занимала такие апартаменты — не самые просторные и буквально кричащие о попытке своего владельца следовать тенденциям всяких модных журналов — взять хоть этот дизайн с часами.

От этой мысли Чарльз неуютно поёжился, прикоснувшись ладонью к затылку. Пальцы нащупали небольшую корочку засохшей крови, однако ранки уже давно не было — по факту, столь незначительное повреждение скорее всего затянулось спустя считанные секунды.

Вместе с этим воспоминанием пришли и другие, а по коже волной прокатился жуткий холодок. Тогда, когда Эшемаил укрыл Ториэль своим крылом, он думал отнять ладонь от глаз Шона и погрузить пальцы в свою рану. Дождаться, пока чернеющее золото не превратит их в острые, смертоносные когти, как в том видении во время конфронтации с Тревисом, и просто разорвать себя. Из-за своей вины и горечи кингу всерьёз задумался над тем, чтобы последовать за бел, убедиться в том, чтобы она не была там одна. Если бы не Эрзсебет его не вырубила… Он бы действительно ушел. Он бы бросил Азриэля, он бы бросил Итана.

Оправиться от изначального шока осознания и отвращения к самому себе было нелегко, но даже долго думать об этом было мучительно стыдно: даже более стыдно, чем за смерть Ториэль. Стыдно потому, что эта мысль до сих пор казалась чем-то притягивающей.

Поднявшись наконец с дивана, Эшемаил резко тряхнул растрёпанной золотой гривой (ощущения при том были как после удара паровым молотом) и хмуро огляделся. И где он, чёрт возьми, оказался? Ощущения, особенно со стороны Чарльза, складывались... двоякие. Тоскливо-мучительно двоякие.

 

 

...нужно выбраться отсюда и отыскать Бель. Только с одеждой, ныне перепачканной в крови, так и не впитавшемся в кожу золоте и чём-то буром, прежде стоило что-нибудь предпринять.

 

Лавка редкостей

 

— Дорогая, я дома, — громогласно возвестил нуску, переступив порог своей вотчины, искренне надеясь что Голубка уже куда-нибудь упорхнула.

 

Встретила его, что неудивительно, мёртвая тишина: время было ранним, и не стоило даже думать о том, что фанатичка тут же бросится ему на шею. Ничего, вроде бы, даже не изменилось, предметы остались на своих местах и даже распятия на стенах развешаны не были, но… Это ощущение…

Отлично. Просто чудесно. Голубка освятила его долбанную лавку, причём освятила с солидным таким усилием. С одной стороны какие-нибудь Ториэли будут отнюдь не рады своему местонахождению в столь благостной лавке, но с другой стороны… каким-нибудь дьяволам теперь будет сложновато предаваться разнузданному греху по колени в крови девственниц. Что, таким дьяволы не промышляют? Ну, лучшая защита — предупредить нападение ещё до того, как нападающие появятся на свет!

Ноздри же защекотал слабый, но весьма неплохой аромат. Пахло… чем-то жареным, но по крайней мере в отношении еды, а не сгоревшего имущества. Впрочем, его всё-таки покормили; оставалось лишь отыскать, где же святая свила себе гнёздышко. Вряд ли это будет сложно.

Сообщение отредактировал Фели: 02 февраля 2017 - 02:50

[Gonchar]

Лабиринт

 

— Действительно, кем? — Валери со слабой усмешкой изогнула бровь на Бернарда, позволившего ей представиться самостоятельно, и решительно расправила плечи.

— Меня… зовут Валери.

 

К гордо и дерзко расправившей крылья девушке устремились пары глаз. Кто-то смотрел оценивающе, кто-то с весельем, кто-то с затаённым желанием. Эмоции и незамутнённые чувства сквозили во взглядах вербен вне зависимости от облика. Не сдержанные ложью, не угасшие под гнётом цивилизации серого бетона, откровенные, чистые, живые и все, как один, горящие разными оттенками угольков радушия и принятия. Так смотрят на вернувшегося домочадца собравшиеся за семейные столом любящие родственники. Они чувствовали знакомое и родное в этой темноволосой девочке так же, как она ощущала это в них. И многое становилось понятным даже без слов.

Застолье одобрительное загудело, приветствуя новую гостью.

- Да благословят тебя предки, если ты решишь присоединиться к нам! - широко усмехнулся светловолосый из парочки "братьев-викингов", высоко поднимая самый настоящий бычий рог, а в его серых глазах можно было рассмотреть живые солнца энергии и неуёмного тепла. Сидящий рядом рыжеволосый брат лишь тонко улыбнулся, с немного ироничным выражением глянув на блондина.

- А ты хороша! - расхохотался Николай, упирая руки в бока и обходя Валери по кругу, словно волк, примеряющийся к добыче, впрочем, делал он это без какой либо угрозы, широко улыбаясь во весь рот острых зубов. - Вот это дух! 

В обращённом на девушку взгляде можно было рассмотреть одобрение. Так зверь признаёт в другом своего сородича. По повадкам, стати, норову и...шерсти. Бернард немного остранился, сложив руки на груди, давая вербенам познакомиться взглядами с новичком. На какой-то странный миг Валери показалось, что часть этого внимания куда более...откровенна, чем стоило ожидать.

Но это мгновение было разорвано новым появлением на небольшой трапезной сцене. Словно в этот высокий зал с длинным столом спустилось что-то невероятно первобытное и стихийное, пахнущее лесом, зеленью и мхом, ласкающее нюх запахом лесных цветов и ягод, щекочущее чёрные локоны дуновением прохладного ласкового ветерка. Из дверей в конце зала вышла статная русоволосая женщина...девушка? По её лицу невозможно было определить сколько ей лет. Печать мудрости и тайного знания навсегда наложилась поверх светящегося внутренней молодостью и силой лицо, на которой играла лихая и задорная улыбка, размягчающая ореол таинственности шабашеватой разнузданностью. Женщина буквально пролетела разделявшее их с Валери расстояние, едва касаясь ногами пола, а её появление вызвало новую бурю приветственных возгласов, вспыхивающих маленькими солнцами. 

- Cześć, Bernarde. - улыбнулась ведьма мужчине. - Ты опять привёл ко мне молодую кровь? Ну, хотя бы в этот раз ты не разливаешь на пол свою собственную! - в её текучей, быстрой речи скакали пряные, немного режущие необычностью слух нотки и расстановки акцента, что создавало совершенно чужую, но такую манящую вязь голоса. - Да и эта, я смотрю...

Тёмные, как глубокая ночь, глаза Ядвиги остановились на лице Валери и буквально пронзили девушку насквозь. Что-то невероятно древнее и могущественное пряталось за этим взглядом, что-то отдающее неспешностью и нерушимостью гор, укрытых еловыми лесами.

- Хороша, хороша-а. - улыбка ведьмы стала теплее и она приблизилась к девочке, беря двумя пальцами её за подбородок и заставляя опять вздёрнуть его вверх, но на этот раз повинуясь мягкому, но настойчивому нажиму. По острому обонянию городского зверька проплыли те самые лесные, прохладные нотки, такие непохожие на привычный запах духов своей щемящей душу естественностью. 

- Скажи-ка, красавица. - хитро сощурилась Ядвига, отпуская подбородок девушки. - Я вижу это в твоих глазах, я вижу это в линиях судьбы, что пронизывают тебя, но ответь мне - чувствуешь ли ты родство с этими людьми? - широким взмахом руки она обвела зал. - Чувствуешь ли ты, что попала домой, где тебе рады и где тебя готовы принять такой, какая ты есть? Дом, где чтят природу и всех её детей, дом, где ты получишь защиту, где ты сможешь стать сильнее, измениться, стать ближе к правде о себе. Скажи мне - чувствуешь ли ты это? - вибрирующая внутренней силой речь стала стухать, как песня сверчка ночью, пока не защекотала ухо Валери бархатистым тихим вопросом, подступившей очень близко Ядвиги, так что сквозь тонкую льняную ткань рубахи можно было ощутить излучающее телом тепло, на бледной коже сквозь неглубокий вырез рассмотреть маленькие бисеринки пота, а чутким носом уловить какой-то новый, пряный и одновременно мускусный запах, отдающий тяжестью внизу живота.

[Элесар]

Лавка редкостей

 

Лайлитам всей кожей ощущал лёгкое покалывание, отдалённо походившее на оставленные шерстяным свитером разряды статического электричества. Будто бы ему не хватало накатывающего время от времени намерения оценить собственные мысли и действия, нет, теперь в его магазине ещё и стоит новейшая противодемоническая охранная система, в случае чего готовая уничтожить самого хозяина антикварного магазина. Ну действительно, мать его, просто чудесно!
«За что? Серьёзно, за что?!» — возвёл очи к потолку мужчина, словно надеясь таким нехитрым способом достучаться до оставившего небеса Творца, однако ответа, как и предполагалось, не последовало. — «Ладно. Если хорошенько всё вспомнить, есть за что. И тем не менее…»
Поисками Голубки намару решил заняться позже. Та сейчас, наверное, дрыхла где-нибудь без задних ног и тотальное разрушение его жилища временно приостановлено. Нет, ему конечно очень хотелось рявкнуть безумной блондинке на ухо что-то вроде «Доброе утро, Вьетнам!», но теперь ему следовало бороться со своими желаниями и страстями. Увы.
«Надо спихнуть её на Эша» — именно на этой жизнеутверждающей ноте, Лайлитам бросил на вешалку изрядно помятый в передрягах плащ и пошёл в ванную. Что может быть лучше прохладного душа после путешествия по людским унитазам и основательной прожарки смертного тела до хрустящей корочки? То-то же. Так или иначе, до кухни изрядно посвежевший и взбодрившийся дьявол добрался лишь спустя полчаса, дабы воочию узреть чем обычно ужинают поехавшие святые. По ходу дела он заглянул и в совмещённую с кабинетом спальню: как говорится, предупреждён, значит вооружён.