В месте, пахнущем смесью драмы и комедии
Персонаж его был поверхностным, без какой-либо глубины или уникальности, так что это обещало быть очень простым выступлением, даже с учетом отсутствия у Джона актерских навыков.
Но будем честны — лучше святой с битой, чем кактус.
Когда Джонатану поднесли биту, он не удержался и чуть присвистнул, если не в восхищении, то в насмешливой издевке: оружие, которое ему протягивал мертвец в подрагивающих, залитых кровью руках, слабо светилось пульсирующим, острым, но в то же время — поразительно теплым светом. Когда он, слегка изогнув бровь, протянул ладонь и дотронулся гладкой деревянной поверхности, по коже пробежала волна мурашек. Пальцы начало покалывать.
Неприятно покалывать. Словно бита за что-то его осуждала.
— Идем. Подождешь начала спектакля за кулисами, — хрипловато гаркнул мертвец, со звучным хрустом повернув шею к той неприметной дверце гримерки. Джонатан, не сдержав искушения и почесавшись — под этой одеждой всё чесалось настолько ужасно, словно в складках обосновалась целая колония блох — не нашел ничего лучшего, кроме как подняться со своего места.
Вспышка.
Маг моргнул, подслеповато щурясь и замотав головой. Вот уже в который раз он прыгнул в другое место; это чувство подскакивающего к глотке желудка начинало раздражать хуже горькой редьки. Когда глаза и мозг привыкли к смене декораций…
…бада-тумццц…
… мужчина нервно хихикнул.
Партнеры по спектаклю ему достались особенные.
Первым внимание привлек, как неудивительно, кактус. Облачённый в деловой пиджак поверх простой белой блузки с галстуком и прямую юбку, изумрудно-зеленое растение с россыпью красноватых плодов на макушке гордо стояло в своем горшке чуть в сторонке, едва доставая тому же Джону до пояса. Горшок этого растения был… примечательным, если не больше: из бурого пластика вырастали карикатурные, пластиковые же ножки, нервно переминающиеся на месте и покачивающие кактус из стороны в сторону. Когда эти же ножки повернули кактус в сторону новоприбывшего, Майерс с туповатым, запоздалым осознанием приметил на кактусе… два блестящих, чёрных глаза. Интересно, пронеслась в голове мага шальная мысль, мог ли этот кактус танцевать? И когда он вообще умудрился убить кактус?..
А, точно. Подарок от бывшей, который до сих пор стоял в его апартаментах и который он не поливал по меньшей мере лет пять. Кактусы вообще нужно было поливать?
Мужчина в белом халате — по этому очевидному признаку можно было назвать его тем особенным доктором — вопреки своей роли, ничем особенным не отличался. Может, сказывалось то, что первым делом Джонатан увидел кактус, но непримечательный, в чём-то даже отталкивающей внешности мужчина перед ним действительно был обычным. Чёрные прилизанные волосы, громоздкие очки на переносице крупного носа, не скрывающие отрешенного и уставшего взгляда; он выглядел так, словно очень, очень долгое время не имел возможности как следует выспаться. В одной руке он поддерживал ручку небольшого, аккуратного чемоданчика, вкрадчивые щелчки из которого слышал даже стоявший чуть поодаль убийца. Поначалу сложно было определить, отчего умер этот, но когда, словно поймав на себе пристальный взгляд комика, особый доктор медленно, осторожно положил на пол чемоданчик и звучно щелкнул костяшками пальцев, Джонатан передернулся. Вспомнил. Этого он доставил живым.
Синкомовцы начали ломать ему пальцы ещё до того, как получивший оплату Майерс успел уйти.
Кого Джонатан не смог вспомнить, так это второго мужчину. Лицо у него было поразительно, до умопомрачения знакомым, но… нет, всё никак не удавалось ухватиться за ниточку в омуте воспоминаний, вдобавок затуманенном тошнотворно-угасающей усталостью. Чуть вьющиеся волосы, очки, доброжелательный взгляд человека, который может продать кому угодно что угодно, да покоившаяся в ладони трость — вот и всё. Почему-то от этого у Джонатана возникло неуютное чувство враждебности.
Картонная декорация с изображением большого паука. Джонатан бы не останавливался на ней, но по какой-то причине это изображение показалось ему смутно знакомым. Не мог же он убить картонную фигуру, верно? Да и не поджигал он театров, на своей памяти. Краска, хоть на взгляд и кажущаяся очень старой, умудрилась не облупиться и, в целом, сохраниться неплохо. Эта фигура напоминала ему… кого-то. Кого-то, кого он встречал в этой жизни.
Впрочем… он встречал всех этих бедолаг, верно? Он убил их всех. Такое случается!
Последним… последним… не важно, оставалась упомянутая в скрипте же бородатая женщина. Можно было понять впечатления того писавшего, что утверждал «ты вообще видел эту бороду?!». И да, эта борода стоила того, чтобы её увидели. Блестящая, лоснящаяся здоровьем, этой бороде мог позавидовать любой мужчина. Даже Джонатан, не особо жаловавший растительность на лице, оценил её по достоинству — как и внушительных размеров… подушки безопасности. Впрочем, особо заглядываться на это украшении существа магу отнюдь не хотелось. Он чувствовал себя грязно. И те ножи, которые он видел ещё в гримерке? Женщина перед ним была увешана ими, точно новогодняя елка гирляндами. Эти ножи валялись вокруг неё, точно крошечные мины. Один из ножей даже был вогнан в лапку картонной фигуры паука. Другой валялся рядом с кактусом — было видно, что им срезали один из плодов на макушке.
Приглядевшись повнимательнее, Джонатан невесело хмыкнул. Если он судил верно — а в этом отношении он мог себе довериться — эта женщина сейчас… спала беспробудным сном. Спала стоя. Кажется, он убил её, подложив взрывное устройство в автомобиль с авто-пилотом — возможно, по этой причине видимых ран на её теле не наблюдалось.
У него ещё было немного времени побеседовать со своими... кхм, товарищами. Но стоило ли оно того? Он вполне мог просто прислониться на стену и дождаться объявления начала и, собственно говоря, момента со своим выходом.
Тема закрыта
