[Фолси]

 

Кубик ✡

 

 

День I — «Полутень» ✡

День II — «Волк господень» ✡

День III — «Зов сирены» ✡

День IV — «Что скрывает мистер Хайд?» ✡

День V — «Агамемнон» ✡

 

Финал — «Колыбель Солнца» ✡

Эпилог — «Новый рассвет» ✡

 

Охотник ✡

Маг | Вампир ✡

☠ Демон ✡

Хирург ✡

Специалист I ✡

Специалист II ✡

Мошенник | Демон ✡

[Selena]

"Я просто не хочу, чтобы ты умер, глупый", - безмолвно ответили фиалковые глаза. Вслух же Адель не сказала ничего, лишь чуть грустно улыбнулась чайным глазам напротив, качнув головой. Все эти разговоры о демонах и вечности воспринимались несколько отстраненно, словно часть ее сознания до сих пор отказывалась поверить во всю эту мистическую круговерть. Даже то, что Винсент Смит тоже оказался магом, как и Чарли, она приняла, как должное, внутренне отказываясь анализировать происходящее. Будто щелкнул невидимый предохранитель, не позволяющий ей сойти с ума от творящегося вокруг безумия.

Бессмертность Гила отзывалась в ней тихим отголоском спокойствия, теперь же она... боялась? Бояться потерять то, чего у тебя почти нет - странное чувство. Не любовь, но что? Тихо вздохнув, обрывая бессмысленный внутренний монолог, Адель вновь подняла взгляд на стоящих впереди мужчин, ожидая принятие ими решений.

[Thea]

Агате было вновь безразлично. Фиалка вновь хотела защитить нежизнеспособного парня, волею судьбы пересёкшего её путь. Сам же Гилберт уже давно принял решение, и, пусть сейчас лишать себя неуязвимости было верхом идиотизма, жертвовать Протеем ради того, чтобы побыть чьим-то живым щитом или не заставлять кого-то беспокоиться о себе он не собирался. Вздохнув, парень улыбнулся мистеру Пуллвику и кивнул, подталкивая мага на важный шаг. Почему-то в мыслях промелькнули воспоминания о том тревожном сне, который успел посетить Гила в его кабинете перед тем, как туда вошла Адель.

Мысли... Сны... Решения... Все принятые решения несут за собой последствия. Иногда их нужно просто принять.

 

Сон. Всего лишь сон...

 

Тея & Фолси

 

Мальчик лет семи зачарованно смотрел, как его молодой и статный отец тренирует огромного пса на лужайке за семейным поместьем. Голос отца отдавал чёткие и ровные команды, а рука его была сильной и цепкой. Джонатан Прайс всегда знал, чего хочет от других и всегда это получал ото всех. Кроме разве что собственного сына, унаследовавшего не только цвет глаз, но и характер матери.
Маленький Гилберт зажмурился, когда лучик солнца, пробившийся из-за лёгких летних облаков, коснулся его лица. Приятное тепло постепенно начинало жечь, что удивляло и пугало. Отступив в тень, мальчик открыл глаза, осторожно прикрывая их рукой на тот случай, если солнце всё же поймает его и в тени.
- Папа! – звонкий детский голос задрожал от ужаса, когда мальчик увидел своего отца, окружённого языками пламени и страшными чудищами.
Вопреки всей логике, Гилберт побежал в огонь, не слушая крики отца, молящие ребенка убежать. Мальчик просто мчался навстречу отцу, не понимая, почему он никак не может добежать до него.

Огонь поменялся в цвете, обретая форму чёрного, неестественным образом клубящегося, тумана. Отца уже не было видно, как и силуэт поместья за его спиной. Теперь мальчик стоял посреди зимнего поля, по колено в снегу. Горизонт мягко сливался с бесконечной снежной пеленой, не позволяя узнать, где именно это поле находится.
Мальчик не знал, в какую сторону ему нужно идти, но он чувствовал, что оставаться нельзя, иначе он просто замёрзнет тут.
Тик-так-тик-так…
Ребёнок лихорадочно обернулся на звук, но за спиной Гилберта никого не было. Паника охватила мальчика, когда он осознал, что тикающий звук идёт из его груди. Не глядя, куда он бежит, Гилберт двинулся вперёд, бессмысленно убегая от этого механического звука и понимая, что бежать некуда.

С каждым шагом снега становилось, будто, меньше или просто ноги мальчика росли на ходу, становясь уже не ногами ребёнка, а ногами юноши. Взрослый Гилберт резко остановился, когда перед ним, внезапно, возникла знакомая широкоплечая фигура. Снег слепил глаза, а яркое солнце, палящее спину стоящего напротив мужчины, не позволяло увидеть его лицо, но Гилберт знал кого он встретил посреди этого заснеженного поля.
Тик-так-тик-тик-тик…

 

Пронзительно завыл холодный ветер… или то был волчий вой? Разрывая завесу, сотканную из ярких лучей и ломкого снега, навстречу Гилберту бежал огромный серый волк. Длинные лапы взбивали снег, а карие глаза смотрели на юношу вовсе не с хищным голодом, а с человеческим интересом. Растянувшись в прыжке, волк сбил Гилберта с ног, роняя его на мягкую перину из примятых снежинок. Раздался громкий хруст белого покрова, спина и плечи вмиг намокли… но страха почему-то не было. Хотелось смеяться — как в далёком детстве, когда молодой мистер Прайс катался с горки, строил неприступные снежные крепости и вёл с друзьями непримиримые войны, обстреливая друг друга мокрыми снежками.
Морда волка оказалась совсем близко. Смешно фыркнув, зверь стал обнюхивать лежащего юношу, касаясь щёк и шеи влажным бархатистым носом. Это было так приятно.
И когда волк ткнулся мордой в грудь — туда, где раньше тикали треклятые часы, а теперь лишь ровно билось обычное человеческое сердце, то Гилу показалось, что взгляд серого зверя буквально говорит…

— Приятель, раньше ты был пунктуальнее.

Шкодливые световые зайчики плясали на веках Гилберта, вынуждая юношу проснуться. Когда Гил неохотно разлепил глаза, прикрываясь рукой от яркого света, то первым делом увидел его ухмылку. Гарри стоял, оперевшись голыми плечами на стену, и с исключительно злодейским видом поигрывал зеркальцем, отлавливая в окне блики и направляя их на лицо своего приятеля.
Гилберт зевнул и потянулся, позволяя одеялу скользнуть вниз. Их с Гарри дом — ранчо, как называл Майерс свои владения в душном Техасе — не мог похвастать размерами английского поместья, но был по-своему просторен и обставлен так, как того хотели мужчины. Можно сказать, что посреди каньонов и поросших жухлой порослью барханов они построили свой райский уголок, вдали от злых людей и ржавых цепей, что тянут к земле.

— Завтрак ты уже проспал. Но если и ванна остынет, то я совсем озверею, — заявил Гарри, откладывая зеркальце. И в несколько упругих шагов оказался возле постели, опустился рядом на колени и задумчиво положил голову на сложенные руки. Так… по-волчьи. — Впрочем… что-то мне подсказывает, что в Остине подождут двух заспавшихся негодяев. Мы же никому не скажем, что время не на сон потратили, верно?
Поездка в городок могла обождать, когда тихий и рычащий голос Гарри лился в уши, а его блестящие угольки-глаза находились так близко.

 

- К чёрту ванну, - хрипло прошептал Гилберт, перемещаясь к краю кровати и наклоняясь к Гарри.
Какое-то мгновение чайные глаза с отчаянной тоской всматривались в лицо сидящего у кровати мужчины. Эта нахальная, но такая настоящая и живая улыбка. Этот внимательный, открытый и полный чувств взгляд. Эти взъерошенные волосы. Эти широкие плечи... Весь он словно искрился жизнью. Жизнью...

Тук-тук-тук...

Зажмурившись, Гилберт прижался лбом ко лбу Гарри, не понимая, почему ему сейчас так хочется вцепиться в тело приятеля, поглощая всего его, желая каждой клеточкой собственного тела ощутить жизнь, струящуюся в жилах обаятельного мистера Майерса. Жизнь...

Тук-тук-тук...

Сердце бешено колотилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Всё существо Гила переполняло это чудесное мгновение близости, это чувство единства и нарастающей страсти, но что-то было не так... Что-то больно кололо в сердце. Горько-сладкое чувство подступало к груди. Словно это маленькое счастье вот-вот было готово затемниться нехорошим предчувствием или плохим воспоминанием.

Тук-тук-тук-тук...

- Гарри... - пальцы Гилберта провели по волосам мужчины почти ласково, но тут же вцепились в них, словно в порыве нестерпимой страсти, чтобы в это же мгновение отпустить их и двинуться дальше, к плечам.
Рядом с этим кареглазым обладателем очаровательной ухмылки мистер Прайс впервые почувствовал себя не одиноким. Невыносимое притяжение толкало прижаться к Гарри, не отпускать его ни на мгновение, только бы не потерять это чувство.
Гилберт медленно опустился с кровати и стоял теперь рядом с приятелем на коленях, крепко прижавшись своей грудью к его груди. Приятель? Друг? Любовник? Родственная душа? Созданные друг для друга...
Ладони Гила медленно провели по спине Гарри, словно пытаясь впитать то тепло, что исходило от мужчины, ту страсть, ту жизнь. Жизнь...

Тук... Тук... Тук...

 

Не каждому понравится страсть Волка — это пылкое обожание на грани с обладанием. Верность Гарри была несокрушимой, но и всю любовь Гила он эгоистично желал только для себя.
— Ты будишь во мне зверя, — хрипло прошептал мужчина, губами прикусывая мочку уха своего любовника. Пока ладони юноши оглаживали крепкое тело, сам люпин жадно наслаждался теплом и ароматом кожи Гилберта. Чуткий нос Гарри обнюхивал лицо и шею, даря им прохладу сбивчивого дыхания. Затем губы вервольфа касались этих мест, жадно целовали их — и Гил мог чувствовать покалывание острых зубов. Сама мысль о том, как эти зубы будут впиваться в плоть, даря саднящую истому, пока крепкие объятия Гарри прижимают руки к телу вернее всяких оков, вызывала дикое желание.
— Хочу тебя, — на выдохе сказал Гарри и подхватил Гилберта, сомкнув руки на его спине и пояснице. Мужчина приподнял любовника и повалил его на кровать.
— Даю тебе последний шанс сбежать, — люпин ухмыльнулся и провёл напряжённым языком по ключице парня, затем коснулся им соска и прикусил зубами.
Ладони Гарри с силой развели колени Гила в стороны и теперь с упоением ласкали подтянутые бёдра.

 

Сбежать? Но... зачем? Бежал от старости, бежал от смерти, бежал от ответственности. Сейчас же Гилберт сбегать не собирался совершенно. Закрыв глаза, он прошептал что-то невнятное, готовый полностью отдаться нарастающему желанию.
Этого ли хотел Гарри Майерс, обнимая Гилберта в саду маркизы? Об этом ли мечтал Потрошитель, жестокий убийца, коварный оборотень, недостойное искупления существо? Хотел ли он построить своё счастье с парнем, которого и знать не знал? И почему Гилберту снился этот сон? Такой яркий и насыщенный. Неужели он сам впустил опасного преступника слишком глубоко в своё сердце? Или чувство вины за то, что не смог спасти того, чью смерть он не считал справедливой, настолько сильно грызла мистера Прайса?
Обо всём этом Гилберт будет думать, проснувшись. Сейчас же он ещё не осознал, что всё это было сном. Сейчас он отдавал себя без остатка, игнрорируя жгучую боль в сердце и нарастающий холод.
Холод. Почему стало так холодно? Резко открыв глаза, Гилберт тихо застонал, но не от наслаждения, а от колющей боли в голове. Тёплая кровь стекала по виску, но не согревала совершено.

 

Прищурившись, парень попытался понять, где он находится и куда подевался Гарри, но вокруг было ужасно темно. Темно и холодно. Откуда-то послышался шелест огромных крыльев. Обернувшись на звук, Гилберт попятился назад, с ужасом наблюдая, как огромный чёрный ангел, широко расправив грозные крылья, надвигался на него. Стоило ангелу отойти от запылившихся окон, как мягкий свет луны поторопился проникнуть в них, освещая разрушающуюся на глазах у парня часовню.
Стены медленно крошились, статуи рассыпались в пыль, а люди, лежащие на полу, превращались в прах. Люди, которых Гил откуда-то знал...

Застыв на месте, Гилберт тяжело задышал и почему-то потянулся за револьвером. Не смотря на то, что одежды на мистере Прайсе по прежнему не было, револьвер всё же оказался в руке, пугая своею тяжестью.
И с этого мгновения сознание спящего Гила заполнилось нестепимой болью. Посреди часовни, среди праха и костей стояла Адель. Маленькая, но уверенная в себе фигура. Непоколебимый маяк, сияющий во тьме. И Гилберт был сейчас готов на всё, только чтобы это сияние никогда не погасло.
- Гарри, - губы самы шепнули имя того, кто появился перед девушкой.
Потрошитель казался таким беззащитным. Обнажённый, улыбающийся. Разве мог он сделать Адель больно? Он мог. И Гил понимал это.
Крепко сжав револьвер, Гилберт нажал на курок. Прости меня, приятель. Прости...
Удивлённый мужчина упал на пол, утопая в пыли, разнёсся ещё один выстрел и со всех сторон послышался отвратительный шёпот:
«Справедливость... Справедливость... Справедливость!!!»
Тик-тик-тик...
В сердце вновь противно затикало, заставляя Гилберта скривиться от боли. Закрыв глаза, парень бессильно опустил руку, держащую револьвер, позволяя оружию упасть. Теперь Гил уже осознал, что всё это было лишь сном, но проснуться почему-то не мог, продолжая стоять где-то посреди охваченного огнём поля и смотреть уже не на мёртвого Гарри, а на огромного Волка, горящего в пламени.
И лишь лёгкое прикосновение чьих-то нежных пальчиков к его груди заставило мистера Прайса медленно открыть глаза, возвращаясь из тревожного сна в реальность.
- Адель...

 

[Кафкa]

Овиум Чарли

Пользоваться советом мага было, увы, слишком поздно. Ал пришлось преололеть пламя собственными усилиями. Ледяная метель, тусклый ветер, порывы которого, как может показаться, заставляют растения медленно увядать, яростная мгла из Мира Мёртвых ворвалась в реальность Умбры, ненадолго заставляя рвущееся из-под земли пламя потухнуть. Правда, совсем чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы Ал смогла пройти сквозь него, не получив ожогов – по крайней мере, падшая надеялась на это.

— Проклятье, — прошипела Ал, когда выяснилось, что Буря оказалась слабее магии овиума, и всполохи подпалили одежду, оставляя на коже длинные, воспалившиеся болезненные отметины, — придётся перетерпеть, только бы добраться вовремя... не хватало здесь вот так умереть. Жалкое зрелище, — демонесса заскрипела зубами от злости.

Рассчитывать на помощь Бури оказалось ошибкой.
Призрак, тем временем, воспользовался моментом и с безумным хихикаеньем бросился в разрыв, внутри которого бушевал шторм. Он явно был рад избавиться от «странной девки» и всего, что происходило вокруг. Полтергейсты не любят, когда их контролируют. Никто этого не любит, пожалуй.

На самом деле ситуация достаточно интересная.
Алмиэль помнила видение некоей сущности, природу которой она определить пока ещё затруднялась. Если она как-то связана со всем происходящим, то, быть может, истоки зла, воцарившегося в этом городе, скрываются намного глубже, чем можно предположить. И аватар Чарли. Теперь стало очевидно – его нужно стереть в порошок. Лондон не выдержит двух ревнителей справедливости... с разным на неё взглядом.

С другой стороны, разве не с помощью агрессивного противостояния выковывалась цивилизация?

Ал вышла из пламени и прошептала Даниэлю:
— Клинок всегда рядом. Если захочешь первым нанести удар – только попроси.

[Фолси]

Часовая Башня

 

— Мистер Пуллвик, просто освободите нас обоих от этого проклятия. Если я для вас что-то значил… Не как ваша мечта об идеальной вечности, а как ваш друг Гилберт Прайс, то освободите меня от сердца, созданного с помощью какого-то там демона. Я предпочту умереть человеком, чем существовать безразличным ко всему механизмом, потерявшим за годы и столетия всех, кого любил.

 

— Ты так много испытал, мой мальчик, но всё равно наивен, — Протей покачал головой. — Легко отказываться от даров, когда не видишь их ценности. Ты привык быть молодым, красивым, ты не знал старости и безразличного пренебрежения со стороны тех, кого когда-то считал друзьями и хорошими знакомыми. Когда тело твоё превратиться в рыхлый клубень, руки покроются морщинами и будут дрожать, ты ужаснёшься близости конца. Но будешь уже не в силах что-либо исправить. Не такого будущего я для тебя хочу. Да и, сказать по правде, для меня было бы кощунством уничтожить самую искусную работу всей моей жизни.

Вряд ли кто это заметил, но глаза аватара на миг блеснули ярким золотом.

— Не хотелось бы мне опускаться до шантажа, но вот ваш выбор — или вы разрушаете этот овиум и отправляете старого мага на долгожданный покой, либо я покину Башню и сольюсь с Миногоном. Всё что угодно лучше этого бесконечного ожидания.

 

✡✡✡

 

Неугасающий Очаг

 

Туман накрыл охотников прохладным саваном, оставляя жадный огонь далеко позади. Долго блуждать во мгле им не пришлось — что-то влажное захлюпало под ногами, а впереди показались искажённые силуэты странного лилового оттенка. Когда мгла расступилась, всё вокруг залил тяжёлый пурпурный свет, который слоями лежал на массе, очень похожей на подрагивающие щупальца и хаотичные наросты из плоти. И всё это слабо шевелилось, вздымалось и опадало.

Словно топь была живая. Словно топь дышала.

 

 

— Ну же, мистер Зобек, не будьте таким хмурым! Ах, дорогая Элизабет, кажется я забыла налить тебе чаю, — из сплетения влажных «ветвей» послышался весёлый детский голосок. Щупальца послушно расступались, пропуская гостей, и вскоре те оказались на берегу небольшого озера с непроницаемо чёрной водой. Вокруг озера на бурых ветвях сидело огромное количество кукол, причём какие-то из них имели неприятно знакомую внешность. Вон там сидит макет мисс Зобек; вон там — макет Ирены. Из знакомых лиц угадывались Кристофер, Гилберт, Генри, белокурая куртизанка из борделя. Грозно хмурил брови игрушечный старец с длинной бородой. А сама Чарли, трещины на руках и ногах которой почти закрылись, зачерпнула болотной воды в фарфоровую чашечку и сейчас пыталась напоить этой бурдой незнакомую куклу темноволосой девушки.

— Ах, вы тоже пришли в гости? Здесь безопасно, да. Влажно. Огонь не достанет, огонь не отравит мысли, — девочка заметила охотников и взмахнула фарфоровой рукой. Одно из щупалец, неприятно хлюпая, протянуло вперёд поднос с кувшином и тремя чашками. — Не хотите присоединиться к чаепитию?

 

Действия

1. Выпить болотной воды

2. Не пить болотную воду

3. Рассмотреть куклы (порог убеждения — 4)

4. Атаковать

[BornToSeek]

   Топь из плоти и щупалец, бр-р-р. Понятное дело, что Шарлин была специалистом в области плотских утех, но это уже как-то даже мерзко. Интересно было бы взглянуть на овиум Протея или Кристофера, а свой Даниэль представить мог и так, благо не было никого, кто знал бы его лучше него самого. Сейчас же, кривясь от неприязни к склизкому и шевелящемуся месту, маг продирался вперёд вместе остальными.

 

   Из знакомых лиц угадывались Кристофер, Гилберт, Генри, белокурая куртизанка из борделя. Грозно хмурил брови игрушечный старец с длинной бородой. А сама Чарли, трещины на руках и ногах которой почти закрылись, зачерпнула болотной воды в фарфоровую чашечку и сейчас пыталась напоить этой бурдой незнакомую куклу темноволосой девушки.

 

   Похоже, что среди этих личностей отложились какие-то важные для ведьмы воспоминания, но Эшфорд мог угадать лишь нескольких: своего товарища, Прайса и Зобека. Насчёт куртизанки были лишь определённые догадки, Алмиэль не описывала ту самую девушку, в которую был влюблен Генри, особо подробно. А вот старик и темноволосая девица были магу незнакомы совершенно. Может сама Чарли соизволит рассказать? Пока что она не выглядела слишком агрессивной.

 

   — Ах, вы тоже пришли в гости? Здесь безопасно, да. Влажно. Огонь не достанет, огонь не отравит мысли, — девочка заметила охотников и взмахнула фарфоровой рукой. Одно из щупалец, неприятно хлюпая, протянуло вперёд поднос с кувшином и тремя чашками. — Не хотите присоединиться к чаепитию?

 

   Даниэль, случайно представив себе вкус этой жижи, прикрыл на секунду глаза и поднёс ко рту ладонь, сдерживая желание представить всем окружающим свой богатый внутренний мир. Как же это всё мерзко, почему это ведьма такая странная? Что с ней, чёрт побери, не так?

   — Почему эти... люди тут? — глядя на аватар, спросил Эшфорд, стараясь больше не думать о чашках и их содержимом. Пить он это, конечно, не собирался ни за что. — Вот его, — указал маг на куклу Генри, — ты разве не ненавидишь?

[Кайра]

-Значит чаепитие, усмехнувшись, сказал Джеймс. От кого ты прячешься спросил он аватара. Это демон, спросил он прямо. Нас послала Джен может ты знаешь эту леди. Она хочет узнать, кто из архимейстеров продал свою душу демонам. Детектив решил и сказал правда им нужна была помощь, убивать аватара он не хотел. Но помешать не мог надо попросить Агату спросить ее, как остановить мага или демона. Он все больше хотел остаться в Ордене. Он не мог уже больше вернуться в свой мир зная об оборотнях, демонах и магов..Вся его реальность разбилась вдребезги и даже если он ее склеит, трещины останутся. Так что это было еще одним мотивом, который не давал ему сбежать в Америку.  Он вежливо отказался от угощения.

[Thea]

— Не хотелось бы мне опускаться до шантажа, но вот ваш выбор — или вы разрушаете этот овиум и отправляете старого мага на долгожданный покой, либо я покину Башню и сольюсь с Миногоном.

 

Гилберт просто смотрел на старого друга и не знал, что ответить. Конечно, где-то в глубине души, парень понимал, что маг слишком сильно одержим вечной юностью, быть может, слишком сильно желает сохранить неблагодарному другу жизнь, но всё же... Этот выбор был слишком жесток. И выбирать тут было, по сути, нечего. Не глядя на Адель и Агату, мистер Прайс вздохнул.

- Боюсь, что выбор очевиден, мистер Пуллвик, - тихо произнёс он, всё так же продолжая смотреть на старого мага, словно надеясь, что тот передумает.

[Элесар]

Часовая башня

— Не хотелось бы мне опускаться до шантажа, но вот ваш выбор — или вы разрушаете этот овиум и отправляете старого мага на долгожданный покой, либо я покину Башню и сольюсь с Миногоном. Всё что угодно лучше этого бесконечного ожидания.

— Выходит, ты и выбора-то нам не оставляешь, а, Протей? — невесело усмехнулась цыганка, выслушав проникновенную речь мага. Взгляд Агаты скользнул по спутникам, которые, как и она сама, прекрасно понимали к чему неизбежно движется беседа с аватаром старого музейщика. Адель и Гил не собирались её останавливать, а дальше тянуть попросту не имело смысла. Наблюдать за превращением Пуллвика в механизированное чудовище охотница совершенно точно не хотела.
— Понимаю, почему тебе по душе мой отец. Он тоже перекладывает ответственность за свои решения на других, — паладин лёгким шагом направилась к балкону и остановилась в нескольких шагах от мужчины. Её мысли занимало не то, что она собиралась сделать, а то как. Редко женщину заботили ощущения жертвы перед смертью, но порой можно сделать в работе небольшое исключение.
— Прощай.
Лезвие кинжала поймало далёкие отблески Золотого Города и легко вспороло иллюзорную плоть аватара.

[Фолси]

— Почему эти… люди тут? — глядя на аватар, спросил Эшфорд, стараясь больше не думать о чашках и их содержимом. Пить он это, конечно, не собирался ни за что. — Вот его, — указал маг на куклу Генри, — ты разве не ненавидишь?

 

— Этого? Ах, малыш Генри, — подпрыгивая в танцевальных па, аватар подбежала к белокурой фигурке и заключила её в объятия. Фарфоровые пальчики растрепали шевелюру игрушечного паренька. — Он был таким красивым. И таким слабым. Настолько боялся свою властную мать, что был готов причинять боль другим ради её одобрения. Так низко, так не по-мужски, — девочка фыркнула… и одним движением свернула кукле голову. Игрушечный Генри отлетел обратно в сплетение ветвей-щупалец. — Мои сестрички никого не обижали, со всеми были ласковы. Они не заслужили ни побоев, ни смертей. О, если я кого и ненавижу, то Потрошителя! Проклятая шавка охотилась на сестричек! Пса нужно усмирить, — под «кожей» Чарли снова разгоралось пламя, но блеклое и слабое. Похоже, этот участок овиума действительно блокировал влияние демона.

— Всё зло от мужчин, — девочка философски подняла палец и ткнула им в Эшфорда. — Ты знал, господин маг, что первой освоила Арканы женщина? Лилит. Она использовала магию, чтобы помочь своему возлюбленному выжить в бесплодной пустыне. Его звали Кайн. И он не добился ни-че-го, — кукла помотала головой. — Только породил сонм кровожадных монстров. Вы такой же кровожадный монстр, господин маг? Тогда выпейте чаю, не бойтесь. Он остудит ваш пыл.

Девочка беззаботно закружилась в танце, напевая простенькую мелодию.

 

От кого ты прячешься спросил он аватара. Это демон, спросил он прямо. Нас послала Джен может ты знаешь эту леди. Она хочет узнать, кто из архимейстеров продал свою душу демонам.

 

— Продал душу демону? Ахахаха, — кукла упала прямо на мясистую почву и забила ножками по ней. Хлюп-хлюп, хлюп-хлюп. — Но демон здесь только один — она. И с ней пришли вы. Ай-ай-ай, какое порочное знакомство.

Несколько массивных щупалец грозно заскрипели, нависая над Алмиэль. На миг падшей показалось, что в скрипе она слышит обольстительный шёпот… тот самый шёпот, что звал её навстречу фигуре с тремя коронами.

— А я слушаю ангела. Он очень важный! У него три короны, и всеми тремя он поделился с нами, спасителями Лондона, — аватар так и продолжала сидеть на «земле». — Мне он дал корону пламени, чтобы я могла нести его праведный гнев в гниющий мир. Мистер Пуддинг получил корону света и стал глашатаем священной истины. А мистер Грозный Взор взял корону небожителей и смог прозреть будущее, чтобы иметь возможность его исправить. Ангел ведёт город к искуплению… сначала город, затем Империю. Наша жизнь обрела смысл! Мы стали Его мессиями. А я… я построю лучший мир, в котором слабые мужчины не обретают уверенность за счёт боли женщин.

Постепенно речь аватара становилась всё более связной. Словно душа Чарли пробуждалась от глубокой дрёмы в бесконечном кошмаре.

— Скажите леди Джен, что я в порядке. Для храбрых крестоносцев здесь нет дракона. Только друзья и чай, — девочка улыбнулась.

[Кайра]

Ты уверена, что он ангел, но боишься его иначе ты не пряталась бы здесь. Ты боишься, что тебе вновь нанесут вред и ненавидишь всех мужчин. Но союз мужчины и женщины порождает новую жизнь, а ты калечишь даже тех кого хочешь защитить. Хочешь узнать, почему Потрошитель напал?: Он рассказал, что это была месть маркизы за свое дитя. Две женщины попав в порочной цикл ненависти погубили тех кого, любили и хотели защитить от жестокого мира. Ненависть отравляет тебя Чарли. Ты будешь вечно ее кормить, делать из своих девушек кукол, не позволяя им познать, что такая любовь и радость материнства. Ты даешь им иллюзии защиты, но вместо этого запираешь их в клетку.  Такой ли жизни  ты им хочешь  серые глаза внимательно ее изучали, словно это она сейчас сидела в его кабинете и давала показание. Джеймс играл бы доброго детектива предлагал бы кофе или чай.

[Фолси]

— Прощай.
Лезвие кинжала поймало далёкие отблески Золотого Города и легко вспороло иллюзорную плоть аватара.

 

Не сопротивляясь, аватар всё же постарался стоять так, чтобы последний его взгляд был обращён на Гила. На совершенство, созданное руками человека, а не жестокого Бога, который обрёк своих детей на смерть.

С этими мыслями Протей неловко взмахнул руками и сорвался с балкона башни, кроваво-белым сполохом устремляясь вниз. Никто этого уже не видел, но в смерти пожилой маг улыбался. Он остался верен своей мечте до самого конца.

Золотой венец слетел с его головы и рассыпался в пыль. В такую же пыль стал рассыпаться и часовой город, но охотники не чувствовали падения — подобно воде неведомая сила удерживала их на весу, выталкивала из овиума. Вдали раздался оглушительный рёв. Оттуда к башне летело существо, похожее на закованного в латунную броню гигантского архона с механическими крыльями и рогатой головой минотавра.

 

 

Миногон выдохнул луч сплетённых электрических разрядов в направлении осыпающейся башни… но слишком поздно. За несколько мгновений до того, как высокое напряжение обуглило их тела, агенты Дженнифер покинули овиум. Покинули увядшую душу забавного и неунывающего Протея Пуллвика.

Возвращение в реальный мир оказалось не таким приятным, как сонное погружение в овиум. От разрушения осколка Умбры у охотников гудели головы, а в глазах двоилось. Помощь квалифицированного медика сейчас была бы не лишней.

— Мисс Буш, они очнулись! — отзываясь неприятным ватным эхом, раздался голос Дженнифер. Женщина ходила от одного сноходца к другому, прощупывая пульс.

[BornToSeek]

   — Так низко, так не по-мужски, — девочка фыркнула… и одним движением свернула кукле голову. Игрушечный Генри отлетел обратно в сплетение ветвей-щупалец. — Мои сестрички никого не обижали, со всеми были ласковы. Они не заслужили ни побоев, ни смертей. О, если я кого и ненавижу, то Потрошителя! Проклятая шавка охотилась на сестричек! Пса нужно усмирить.

 

   — Оборотень мёртв. Я лично пустил ему пулю в голову, — сквозь зубы произнёс маг, сдерживая нарастающую внутри ярость. Даже несмотря на то, что здешний Генри был не более чем куклой, у Даниэля вновь всплывали те же самые чувства, которые он ощущал вчера вечером в поместье, узнав о причинах гибели товарища. Желание мести. — Генри... он вернулся лишь затем, чтобы извиниться. Он жалел о содеянном, и не хотел для той девушки страданий. А ты, тварь, — злобно прошипел он, — просто лишила его воли и убила. Неужто это участь личностей вроде тебя — бить раскаивающихся в спину? Не тронь ты парня — не было бы никакой охоты! Всё дело Потрошителя начала именно ты! — Даниэль указал на аватар. — Если бы ты только попробовала выслушать и понять де Монфора, то никто не должен был бы страдать. Жила бы сейчас Ирена, жили бы остальные куртизанки. Но ты проклятая мужененавистница и тебе всё равно, верно? Ты не взглянешь правде в глаза и не признаешь, что именно твоя подлость и слепая ненависть стали причиной гибели тех девушек. Это не Потрошитель убил их, это сделала ты, — бросив презрительный взгляд на Чарли, с особой интонацией произнёс последнее слово маг.

   Мистер Пуддинг... Пуллвик. Мистер Грозный Взор... разумеется это Зобек. Весь этот овиум был извращён, а слова аватара лишь подтверждали то, что Чарли окончательно отдалась в руки демону. Даже когда его влияние было минимальным, она всё ещё называла его ангелом и несла чушь про мессий и прочее. Пора было заканчивать с этим.

Сообщение отредактировал BornToSeek: 09 апреля 2018 - 21:07

[Фолси]

— Генри… он вернулся лишь затем, чтобы извиниться. Он жалел о содеянном, и не хотел для той девушки страданий.

 

— Извиниться? Ну конечно! Вы, мужчины, любое злодеяние хотите стереть извинениями, — девочка звонко засмеялась и просто воспарила над землёй. Не касаясь хлюпающей почвы, она медленно «поплыла» к Даниэлю. — Так давай же и я извинюсь, господин маг! Станет тебе легче? Смоет это запоздалое раскаяние чью-то боль? Не думаю, — кукла скрестила руки на груди. — Знаешь ли ты, что маркиза — не пробуждённая? Она даже не ведала, что за недуг поразил её сына и откуда он взялся. Но это не остановило её от мести всему миру. Если бы Орден… если бы я не взяла след Потрошителя, то сколько невинных сестричек погибли бы не за что? Я свершила правосудие и постаралась загасить пожар, который из него родился. Но если тебе кажется, что я не права, господин маг… То сотвори чудо! Верни своего покойного друга к жизни! Ангел способен на многое, — Чарли воздела фарфоровые руки к небу… которое полностью скрывало сплетение пурпурных щупалец. — Ты можешь всё исправить, маг. Можешь. Вопрос в другом — действительно ли ты веришь в справедливость или же настолько низок, что даже смерть друга — для тебя лишь повод освободить свой гнев? Давай же, покажи мне свою истинную суть.

Девочка сделала плавные пассы руками, и прямо в ладони Даниэля упала кукла с лицом Генри.

— Просто пожелай, и он будет жить, — голос Чарли обрёл мужское эхо, а сквозь трещины на её руках полился слабый золотистый свет.

[Кафкa]

Овиум Чарли

«Болота», если их в принципе может быть позволено так наименовать, выглядели просто отвратительно. Тёмно-розовая масса живой, колышущейся плоти, уродливые щупальца, напоминающие собой половые органы гигантского, похотливого монстра, персонализирующего собой самые глубокие инстинкты животной натуры. Воздух здесь был тошнотворно сладковатым, даже приторным. Впрочем, Ал не отказалась бы посмотреть, как все эти скользкие, длинные, мясистые образования проникают в нежную, невинную девичью плоть, и при мысли об этом её лицо озарилось едва заметной тенью улыбки. Но пусть только попробуют прикоснуться к ней лично. Обращения и Саван всегда под рукой.

Ал с презрением отвернулась от подноса с чашками, в которых медленно покачивалась вязкая, плотная и остро пахнущая белая жидкость, совсем не похожая на чай. А уж как выглядит последний, Лиза, прирождённая англичанка, определённо знала. Скорее, она напоминала... Падшую слегка передёрнуло. Нет, пожалуй, друзьям из Дома Ламмасу здесь бы весьма, весьма понравилось. По крайней мере, особенно извращённым из них.

Сюрреалистическое чаепитие напоминало представление театра оживших снов, позаимствованных из подсознания опиумного наркомана. Или детские кошмары. Контраст столь яркий: несерьёзность граничит с ужасом, вызванным абсурдностью сцены, сознание ввергается в диссонанс, не в силах вытерпеть нечто, столь нелепое.

Кто-то бы сломался. Ал лишь усмехнулась, бросив ледяной взгляд на аватар Чарли.
Меж её бровей пролегла жёсткая складка.

— Огонь. Он всегда рядом. Даже тогда, когда ты этого не чувствуешь, существо, — падшая провела в воздухе обожжённой рукой с широко раскрытой ладонью, немного почерневшей после путешествия над гейзерами, — пламя, более страшное и холодное, чем этот милый огонёк, который преградил нам путь, пламя смерти и Забвения. Вихрь тьмы, который невозможно погасить. Поэтому не пытайся обвести нас вокруг пальца, сломленное и разбитое существо. Твоё безумие – лишь частное следствие общего социального разложения. Ты жертва. Но это не оправдывает твои поступки во имя искажённых идеалов. Нисколько, — твёрдо подчеркнула Ал, и обратилась к Джеймсу:

— Довольно бессмысленной болтовни, переубедить и наставить на путь истинный можно складских детей-воришек, а не это, — демонесса ткнула пальцем в беззаботно раскинувшуюся на земле девчонку, — и, если правильно помню, пришли мы сюда в роли палачей, а не духовенства Высокой Церкви, — последнее не совсем верно, поскольку как минимум один член группы не был изначально одержим жаждой убийства, но Ал сейчас не видела, или не желала видеть, особой разницы, — всё зло мира происходит от тех, кто упивается своей властью и считает личным правом решать судьбы людей, не сообразовываясь с моральными нормами, — падшая, казалось, была слепа, ведь под это определение «зла» легко можно подвести её саму, — Потрошитель – порождение подобных тебе. Если бы я убила тебя раньше, то все твои сестрички спокойно жили даже сейчас. И это – единственное, о чём стоит жалеть, мразь, — зловеще улыбнувшись, падшая раскрыла Саван и спрятала обе руки в глубинах Мира Мёртвых.

В поиске. На каких-то несколько мгновений.
И сразу вырвала тот самый угольно-чёрный клинок из проклятого стекла, с ониксовой рукоятью. А в другой руке она держала... нечто кошмарное, отдалённо напоминающее пилу. Огромную, в половину человеческого роста, ржавую, с запёкшимися пятнами человеческой крови. Держать такое можно лишь на чистой силе воли... Грязные, зловонные бинты, обмотанные вокруг ручки, только усиливали неприятное впечатление. Омерзительное орудие мясника, убийцы, садиста. С зубцов, местами искривлённых, свисали ошмётки плазмы и чьей-то, быть может, плоти, а на железном полотне виднелась выгравированная огромными готическими буквами надпись: 
 

Ал протянула клинок магу, одновременно взмахивая пилой прямо у себя над головой, стремительно разрезая излишне наглые щупальца, при приближении которых она услышала мучительно знакомое и манящее... дуновение ветра. Не более. Из дёргающихся в агонии обрубков хлынула алая кровь.

— Настало время, Даниэль. Ты, — бросила она в сторону аватара, сумрачно улыбаясь, — хотела создать новый мир, но обретёшь лишь Забвение. Ангел? Искупление? Пф, не смеши. Истинные ангелы давно покинули Лондон. С тех пор, как я вышла из Бездны, здесь не было ни одного. То, что ты называешь «ангелом» – всего лишь очередной виток в цепочке гнусного обмана и коварства, который я должна распутать. Или его источник. И тогда он обретёт ту же судьбу, которой сейчас подвергнешься ты. За все свои лживые действия, якобы направленные на службу добру. Ты не достигнешь ничего. А мы... спасём Империю. Единственно верным методом, — Ал взмахнула осквернённым орудием, отбрасывая прочь нечто, похожее на чай. Звона разбитого стекла в мясистой массе, естественно, не послышалось.

— Ты – плесень на теле этого города, и ты заплатишь за свои преступления. Да свершится истинное правосудие, — лицо Алмиэль озарила улыбка. На этот раз не надменная и возвышенная, как тогда, в поместье де Монфор. Теперь на ней явственно чувствовалась печать кошмарного безумия, даже в чём-то... сладострастного. Её не волновало, что инструмент казни отнюдь не похож на то, чем Ал, как правило, пользовалась ранее.

В нём не было красоты, а лишь уродство.
Она просто забыла об этом.

[BornToSeek]

   — Продать свою душу демону? Ты, нефанди, являешься отличным примером того, что может стать с магом, стоит ему заключить сделку с одним из Падших. Я скорее умру, чем стану инферналистом. Твой "ангел" — это монстр, а ты — его кукла, марионетка, — с насмешкой произнёс маг, глядя на аватар Чарли, представляющий собой как раз что-то вроде деревянной куклы. — Именно вера в справедливость не позволит мне пойти на этот мерзкий шаг. И повод для выхода гнева я не ищу, я ищу лишь мести. Я не верну Генри к жизни, но зато заставлю тебя, чудовище, заплатить за содеянное. Приготовься умереть.

   И с этими словами Эшфорд взял протянутый ему Алмиэль меч и замахнулся на аватар. Настал час возмездия.

[Кайра]

Значит мирного исхода не будет подумал Джеймс. Он ничего не чувствовал внутри  словно там не сердце. а камень  и живой механизм. Мужчина даже приложил руку к груди, сердце ровно стучало в груди. Странно, что Гил был более живым, чем детектив возможно он бы и попытался защитить аватар. Ненависть  порочный круг, кто - то зовет это правосудием, что же все кто участвовал в этой трагедии  будут наказаны. Наверное ему было жаль только  двоих влюбленных, может у них нашлось сил вылететь из клетки. Взгляд скользил по манекенам, детектив на всякий случай взял из кармана пистолет  и зарядил его. Знакомая тяжесть предавала уверенности в этом незнакомом мире. Во всяком выстрел из пистолета мог отправить в Забвение  оборотня значит и с демоном сработает если тот придет  защитить свою марионетку.

[Фолси]

И с этими словами Эшфорд взял протянутый ему Алмиэль меч и замахнулся на аватар.

 

— Боишься стать инферналистом, но принимаешь помощь демона? Ты уже испорчен. Такой же, как и все мужчины, — тело Чарли раскололось на куски, как переполненная раковина. Мелкие осколки резанули скулы Даниэля, какие-то попали ему на ладонь… и действительно, с обратной стороны фарфора блестел перламутр. Выпавшее из «кукольной» оболочки существо, похожее на белого слизня длиной в детскую руку, заскользило по лиловой плоти к бурлящему озерцу. Несколько мгновений, и существо скрылось в болотной пучине.

А затем чёрная вода вспухла горбом, рожая из своей утробы существо, настолько гротескное и огромное, что поневоле заставляло содрогнуться. Все куклы как одна потянули ручки к подводному чудовищу и на разные голоса заныли:

— Матушка, матушка, матушка…

Тихо шелестя, вился тугой клубок снежно-белых щупалец, каждое из которых оканчивалось птичьей головой с клювом, похожим на металлический клевец. Щупальца отпрянули в стороны, и на охотников взглянуло женское лицо размером с двух рослых мужчин.

 

 

~OST~

 

Способности:

 

1. Топь

Гидра притягивает к себе жертву, после чего утопающая цель получает 2 пункта физ. урона каждый раунд и не может совершать почти никаких действий, пока не выплывет из трясины; клетки перемещения утопающей цели снижены в два раза. Откат - 2 раунда

 

2. Смрадная  плоть

В начале каждого раунда вокруг противников Гидры вырастает пучок щупалец, которые наносят цели 2 пункта физ. урона в конце раунда, если она не выйдет из зоны поражения; зона поражения каждого нового пучка растёт. Пассивно

 

3. Потомство 

Гидра призывает из воды 3 личинки, которые ползут к своей цели и взрываются, нанося магический урон. Откат - нет. 

 

4. Страж глубин

Гидра не может уклоняться от атак или вылезти на берег, её щупальца плюются кислотой на расстоянии. Пассивно

 

5. Сфера Жизни

Гидра может использовать пять уровней Арканы Жизни без затрат эссенции. Пассивно

[Disha_]

Поместье Гилберта

 

Кассандра все это время сидела, внимательно наблюдая за тем, как бесперебойно поднимались и опускались грудные клетки тех, кто решил принять участие в магическом ритуале. К сожалению для Буш – ставить опыты на телах было нельзя, поэтому несколько часов тянулись как вечность.
Все же позволив себе оторвать взгляд от пациентов и откинуть голову назад, врач на пару минут вытянула затекшие конечности, но голос Дженнифер заставил Кас принять первоначальное положение сидя.

 

— Мисс Буш, они очнулись!

 

Зобек уже металась между телами, выявляя и осматривая очнувшихся после продолжительного путешествия по ту сторону реального мира. Кас вскочила с места и подхватила нашатырный спирт для моментального  «оживления». Терять союзников – не входило в планы врача.

— Дженнифер, — она передала второй бутылек спирта и комочек пушистой ваты, — ослабьте ворот, расстегните ремни и подложите подушку под ноги, а потом уже подносите раствор, — выполняя те же действия, проговаривала Кассандра. 

 

Медицинский ритуал ничуть не уступал по времени магическому.  Тела Гилберта, Агаты и Адель через сие мгновение уже были дееспособны к тому, чтобы можно было встать, но со стороны сохранения ментального здоровья, этим людям явно нужен был небольшой покой.

Сообщение отредактировал Disha_: 10 апреля 2018 - 15:41

[Thea]

Какой-то странный запах щекотал нос и вынуждал открыть глаза и поморщиться. Голова раскалывалась, всё тело ломило, а сознание никак не могло вернуться в строй. Сквозь серую пелену Гилберт узнал лицо Кассандры, склонившейся над ним и что-то говорившей. Несколько раз моргнув, мистер Прайс смог разглядеть выражение лица доктора, говорившее, что с этим пациентом всё было в норме.
Проследив за женщиной ещё не совсем понимающим взглядом, Гил заметил, как её фигура направилась к Адель и Агате. Теперь где-то рядом было лицо Дженнифер и немой вопрос в её глазах. Возможно, мисс Зобек тоже лишь хотела убедиться, что троица вернулась из овиума целой и невредимой, но сознание Гилберта сделало резкий скачок, решив, что её интересует лишь одно, а губы приоткрылись, чтобы тихо произнести:
- Его я тоже не смог спасти. Проклятое сердце… - со стоном, парень попытался присесть, вновь поморщился, когда комната вздумала начать кружиться вокруг него, подождал ещё пару мгновений и повторил свою попытку вновь.

Сам ли он достал свои часы из чаши или мисс Зобек вложила их ему в дрожащую руку, этого Гил даже не понял. Покачиваясь, парень осмотрелся и осознал, что вторая группа пока ещё не вернулась из овиума Чарли. Вздохнув, он подошёл к Адель и опустился рядом с ней.
Кажется, зачарованное сердце позволило мистеру Прайсу подняться на ноги быстрее дам, ещё отходивших после столь необычного приключения.
- Спасибо, что была рядом, - шепнул он Фиалке, наклонившись к её уху. – Ты оказалась мне лучшим другом, чем я тебе.
Не обращая внимания на то, что они с девушкой тут были не одни, Гилберт оставил на её губах лёгкий, почти дружеский поцелуй и поднялся, чтобы дать ей время окончательно прийти в себя.
Медленно подойдя к окну, Гилберт позволил себе вспомнить все детали их посещения овиума Протея. Наверное, следовало что-то сказать Джен. Но, может быть Агата или Адель смогут объяснить всё гораздо лучше. Самому же мистеру Прайсу было слишком тяжело об этом говорить. Не смотря на ровный стук механического и такого равнодушного сердца, ком в горле свидетельствовал о неполном ещё превращении Гила в бездушный механизм. Быть может, таким он, не смотря на свои страхи, никогда и не станет, ведь однажды он был человеком. А о таких вещах просто невозможно забыть.
Осторожно отодвинув плотную штору, парень посмотрел в окно, на свой сад. Кажется, обед они проспали. Яркие цветы медленно покачивались в ритме лёгкого ветерка, где-то вдалеке послышался звук колокола. Сад казался таким спокойным и мирным. Знал бы Гилберт, что тут произошло совсем недавно…

Анна. Жертва демона.

 

[attachment=24164:---.jpg]

 

 

Поместье Гилберта. Семь лет назад

 

Когда Викторика впервые увидела свою маленькую Анну рядом с хозяином поместья, кухарка побледнела. Восьмилетняя златовласая девочка весело болтала ногами, сидя на скамье в саду и что-то рассказывая, а Гилберт стоял напротив, внимательно слушая и улыбаясь. Молодой господин сложил руки за спиной и чуть наклонился к ребёнку, словно желая лучше услышать каждое беззаботное слово девочки, чьё детство в его поместье было столь радостным и светлым.
- Мистер Прайс, - Викторика медленно подошла к мужчине и, остановившись в двух шагах за его спиной, дрожащим голосом окликнула Гилберта.
Повернувшись на голос своей кухарки, Гил вопросительно на неё посмотрел.
- Мама! – Анна тут же кинулась к матери, начиная и ей что-то рассказывать.
- Анна, иди в дом, - тихо, но настойчиво оборвала дочь женщина.
Девочка теперь так же удивлённо смотрела на мать, как и Гилберт. Но медлить не стала, узнавая уже этот требовательный тон, проскользнувший в голосе матери.
- Что случилось? – когда девочка скрылась в поместье, Гил нахмурился и с лёгким беспокойством во взгляде посмотрел на взволнованную Викторику.
- Мистер Прайс, она ещё ребёнок… - женщина поджала губы и замолчала.
Конечно же, она понимала, насколько хорошо они тут с мужем и дочерью устроились. Иногда им казалось, что это они тут хозяева, а мистер Прайс просто приходит погостить. Так же хорошо Викторика понимала и то, что любая непокорность может лишить их с мужем работы, а дочь покрова над головой.
- Прошу прощения, я не понимаю, - чайные глаза молодого мужчины растеряно смотрели на женщину, пытаясь понять причину её беспокойства.
- Мистер Прайс… - на глазах Викторики появились слёзы.
- Боже правый! Да что с вами такое! – одним движением парень оказался рядом с кухаркой и опустил свою ладонь на её плечо. – Викторика, скажите уже, что у вас на душе? Клянусь, в чём бы ни была ваша беда, я готов помочь.
- Она растёт так быстро, - всхлипнув, женщина достала носовой платок из передника и вытерла слёзы. – Вы очень обаятельны, а её легко…
- Господи, что вы говорите! – наконец, поняв к чему ведёт этот разговор, Гилберт побледнел. – Она же ещё ребёнок! – прикрыв лицо ладонью, мистер Прайс отвернулся от своей кухарки и покачал головой.
Вот значит, какие слухи о нём уже ходили! Его собственные слуги не доверяли ему своих детей!
- Мистер Прайс, - почти умоляющим шёпотом произнесла Викторика, осознав, что её слова привели господина в бешенство. – Простите, я не хотела, просто…
- Нет, - покачав головой, Гилберт вздохнул и, повернувшись к женщине, пристально посмотрел ей в глаза. – Чего бы обо мне не говорили, я никогда, слышите, никогда! Никогда не обижу ребёнка. А ваша дочь… Я обещаю вам, что даже когда она станет юной дамой, я и пальцем её не трону.
Припечатав кухарку своим гневным взглядом, Гилберт резко развернулся и отправился в поместье. С тех пор он старался избегать Анну, хотя ему и было её беззаботное общество весьма приятно. Но, Гилберт Прайс всегда держит своё слово, а заставлять Викторику беспокоиться, а себя искушаться он тоже не желал.
 

[attachment=24163:-.jpg]

 

Ах, если бы только Викторика знала, какая судьба ждёт её Анну! Девчушке не было и шестнадцати лет, когда она влюбилась в нового садовника мистера Прайса. Альберт – рыжий и неказистый мальчишка, которому едва дашь его семнадцать лет. И Анна, которая в свои почти шестнадцать лет выглядела ещё совсем ребенком. Какая милая и чистая любовь! И пусть супругам разделять ложе в столь раннем возрасте было запрещено законом, их всё же поженили и позволили жить в маленьком домике в саду. Просто рай на земле. Рай, пока в нём не появился демон и не превратил чудесную сказку в отвратительный ужас.

Поместье Гилберта. Сейчас

Когда Алмиэль оставила лишённую её невинности Анну одну, девушка сжалась в комочек и долго рыдала, прежде чем смогла найти в себе силы подняться и одеться. Никто не должен был узнать о случившемся. Никто! Девушка заметила, что гости мистера Прайса были странными, заметила и напряжение, витающее в воздухе. Если она сейчас расскажет господину… Нет, о таком никому нельзя говорить! Её взяли против её воли... Воспользовались… Уничтожили что-то светлое в ней. Разве можно кому-то признаться в подобном унижении? Хоть бы никто её сейчас не увидел… Надо торопиться! Надо срочно бежать. Прочь от этого ужасного места, где чудесное детство так резко и больно закончилось.
Ноги еле шевелились, но Анна всё же доплелась до домика, где они с Альбертом жили столь беззаботной и пока ещё детской жизнью. Альберт… Он был столь романтичным и рассеянным. Иногда казалось, что для него ничего, кроме его цветов, не имеет значения. Но это было, конечно же, не так. Совсем не так. Юный садовник просто ждал и предвкушал. А Анна… Наивная Анна и не догадывалась, что её детству и так скоро пришёл бы конец. Впрочем, лишиться невинности законным путём было бы всё же менее жестоко. В конце концов, Альберта она любила.

Садовник вернулся после обеда, когда гости Гилберта и он сам ещё пребывали в овиумах. Альберт, на радость Анне, рассказывал своей юной жене обо всём, что увидел и услышал на рынке. Шло много слухов о произошедшем в поместье маркизы. Богачи дрожали от страха и прятали по своим роскошным домам, а бедняки лишь пожимали плечами. Всегда что-то происходит, пока оно не касается лично тебя, не стоит из-за этого сходить с ума.
Рассказывал Альберт столь страстно и ярко, что девушка на время даже смогла забыться. Впрочем, стоило мужу замолчать и спросить Анну, как прошёл её день, воспоминания нахлынули с новой болью.
- Я устала, - выдавила она из себя. – Гости… Они…
- Бедная, - тут же пожалел её Алберт. – Отдохни, я пока разберусь с семенами.
Стоило молодому мужу заняться своими делами, как слёзы покатились по щекам девушки. Но она пыталась держаться и скрывать боль как можно дольше...

Ещё было светло, когда уставший за день Альберт задремал, и Анна вышла в сад, накинув поверх своей сорочки тонкий плед. Было холодно и страшно, но в домике стало невыносимо душно. Только вот столь родной и любимый сад тоже не принёс облегчения. После всего, что тут произошло, сад казался настоящим адом. Хотелось кричать, плакать, убежать прочь. Но бежать было некуда.
Слёзы катились по щекам, а ноги, будто, сами вели к кустарнику алых, как кровь, роз. Опустившись возле цветов на колени, Анна разрыдалась. Состояние шока уже прошло, теперь было просто больно. Где-то глубоко в подсознании девочка понимала, что ситуация её была безвыходной. Что ей нужно было просто принять случившееся и жить дальше, надеясь, что подобное насилие не повторится. Но… это случилось один раз, значит, может случиться вновь. Плечи Анны тряслись от рыданий и охватившей девушку паники.

[attachment=24162:....jpg]

 

- Анна? – голос Мэри, появившейся за спиной несчастной, заставил ту вздрогнуть и сжаться комочком. – Анна! Что с тобой? – теперь Мэри звучала уже не удивлённо, а явно обеспокоенно.
Присев рядом с девочкой, пожилая женщина пыталась успокоить Анну и разобраться, отчего та впала в такую ужасную истерику. Но девушка лишь качала головой и сжимала губы тонкой полоской, словно боялась что-то рассказать. В итоге Мэри увела Анну в её маленький домик, напоила настоем валерьянки и уложила спать.
Вернувшись в поместье, женщина предупредила Викторику, что её дочь прихворала и не сможет помочь ей с ужином. Мэри поняла, что с Анной случилось что-то невероятно ужасное, но не хотела зря беспокоить мать девочки, пока не знала, что же именно произошло. К тому же сейчас в поместье находились весьма странные гости, которых нужно было обслуживать. А Анна? Ей придётся подождать.

[Кайра]

Будь тут Гил может закончилось все по иному, но часть его души знала, что маг вряд ли послушает голоса разума. А он бы послушал если бы кто - то близкий превратился бы в живой труп. Чарли сама была повинна в смерти своих девочек. Одним магическим жестом она перечеркнула надежды и чаяние двух молодых сердец. Эмоции, гнев и ненависть может и лучше иметь в груди механическое сердце, чтобы не чувствовать.их. Только голос разума, но тогда они превратиться в автоматонов. Что такое душа, впервые детектив начал думать о таких метафизических вещах. Впрочем, сейчас им угрожала опасность в виде аватара Чарли. Гротескная, уродливая гидра вот во что превратился аватар Чарли. Было отображением ее души или ее пятнало то, что произошло в Салеме. Ненависть и злоба порождает только таких чудовищ. Если бы Джеймс был католиком он бы вспомнил о прощение или том, что грехи можно искупить. Он даже не понимал как бороться с такой тварью. Едва только детектив взвел курок и прицелился, как оказался в трясине. Он чувствовал как его затягивает под воду и не было ни одной кочки, чтобы хоть как-то выбраться из воды.