[Perfect Stranger]

 

 

 

 

 

Несколькими неделями ранее
Антива, Риалто

 

Подвальное помещение, выбранное не случайно для подобных встреч, не имело окон и было освещено всего лишь несколькими тусклыми свечами, расставленными на столе, и парой медных канделябров на стенах. Агент Уильям Холт, человек среднего роста, среднего возраста, и средней по всем параметрам внешности тоже был выбран далеко не случайно. Таких людей мало кто запомнит, увидев раз-другой на улице, даже в глухой деревне; таких людей просто упускают из внимания, скользя по ним взглядом и совершенно не догадываясь, чем они на самом деле занимаются. Ни одеждой, ни какими-то приметами Холт не выделялся среди обычных жителей Ферелдена, а ныне и всей Империи. Стоя прямо перед широким дубовым столом, покрытом тонкой белой скатертью, со сложенными за спиной руками, он смотрел на своих собеседников спокойным взглядом то ли серых, то ли голубоватых глаз.

 

Еще трое людей в комнате выглядели гораздо более примечательно. Одетые в длинные, бесформенные темные одежды, с металлическими масками на лицах, они могли оказаться кем угодно — Торговыми Принцами, нищими с улиц Риалто, капитанами кораблей, каждое утро и вечер останавливающихся в самом крупном порту Антивы, проститутками в элитных борделях или наемниками с большой дороги. Сейчас все это, впрочем, не имело абсолютно никакого значения. Сейчас они были теми, кто руководил Сопротивлением, и теми, кто должен был выдать миссию огромной важности одному из своих самых доверенных агентов-организаторов.
Стопка бумаг лежала на скатерти, желтизной выделяясь на белой ткани и словно прожигая любого, кто взглянет на нее, ярко-черными чернилами строчек убористого текста. К каждой бумаге был приложен небольшой портрет углем. Холт уже просмотрел выданные ему досье, и хотя несколько из предложенных на это задание человек вызвали у него вопросы, он не стал их озвучивать прямо сейчас. В конце концов, не ему было решать, кто подойдет на подобное задание лучше всего.

 

— Что касается этой девушки, — один из людей в маске, чей голос был несколько искажен то ли из-за металла, эхом разбивающего звук на осколки, то ли благодаря магическому воздействию, сказать было трудно, но вроде бы говорил мужчина. Он приподнял верхнее досье за край рукой в черной перчатке, словно трогал ядовитую змею. — Ни при каких условиях не допускайте ее смерти. Она пригодится нам даже в том случае, если замыслит предательство. Старшая дочь Верховного Жреца — то, что мы можем использовать против него в крайнем случае.

 

— Какие допустимы меры воздействия? — спросил агент, мазнув взглядом по угольному портрету. Над ним кривоватыми буквами было выведено «Д. Авгур». Девушка показалась ему достаточно симпатичной, однако зная ее возраст, он подумал о том, что от нее можно было бы ожидать чего-то крайне глупого и необдуманного.

 

— Не лишать жизни и не оставлять серьезных ранений, не поддающихся лечению. Все остальное на ваше усмотрение, агент Холт. Также обратите внимание на госпожу Максиан. В том же ключе.

 

Он кивнул, аккуратно собрав стопку бумаг и выровняв ее по краям. Тот факт, что этим юным особам вряд ли было известно о планах на них Сопротивления, не слишком волновал его. Моральные терзания по поводу лжи и возможного использования живых людей как инструментов давно покинули сердце агента Холта, по крайней мере, на время выполнения задания. В одиночестве, когда не нужно было думать о работе, он иногда обращался с молитвой к Пророчице, находя в этом некое утешение, однако смирение с тем, что и как придется делать, стало частью Уильяма еще до того, как ему стукнуло двадцать. Вес тех грехов, что накапливался за десятилетия работы с Сопротивлением, уже не так давил на плечи, как раньше, став чем-то вроде привычного веса рюкзака со снаряжением в дальнем походе. В конце концов, ради спасения мира и сама Андрасте когда-то начала Священный Поход против еретической Древней Империи, и наверняка ее тоже не делало счастливой то, что под ее командованием погибали ни в чем не повинные люди. Иногда нужно было сделать то, за что лишь позже, много лет спустя, придется отвечать перед Создателем.

 

Сунув стопку в напоясную сумку, предварительно свернув пергамент в толстую трубку, мужчина снова сложил руки за спиной, встав ровно и прямо перед своими командирами.

 

— Насчет остальных мы полагаемся на ваше суждение. Если кто-то из них окажется неподходящим для выполения миссии с вашей точки зрения, у вас есть разрешение на их устранение. Если кто-то из них решит сбежать — у вас есть разрешение на их устранение. Любой ценой не допустите утечки информации об этом задании к имперцам. Это понятно?

 

— Абсолютно. Утечки не будет, — эхом отозвался ровный голос Холта. — Что-то еще?

 

— Есть кое-что, — прозвучал женский голос, впрочем, тоже искаженный до неузнаваемости, и одна из фигур приблизилась к столу, оперевшись на него ладонью. — После того, как вы обнаружите и захватите цель, отправьте доклад о результатах через наши обычные каналы. После этого ждите три дня. Вам поступит новое распоряжение о том, что делать с целью. Ищите ее, пока не найдете, слышите? Либо саму цель, либо ее мертвое тело, либо точную информацию о том, что она захвачена силами Империи. В зависимости от того, что именно вы обнаружите, мы разработаем новые приказы.

 

— Понял, — кивнул Уильям. Он ожидал чего-то подобного. В таких случаях, когда конечный результат задания был заранее не известен, он часто получал дополнительные сведения посреди миссии о том, что делать дальше.

 

— Корабль под названием «Стрела Халамширала» ждет вас в порту завтра утром, ровно в пять. Не опоздайте. На нем вы доберетесь до порта в Вал-Шевине, оттуда на перекладных езжайте в Монтсиммар. Наши люди сообщат членам отряда о том, что встреча произойдет там. Далее вы знаете, что делать. Пусть Адалин найдет их и скоординирует, — сказал третий присутствующий на встрече, голос его звучал несколько иначе, словно говорит глубокий старик. — Деньги на первое время вы получите, затем проверяйте наши обычные схроны, возможно, мы сможем вам помочь, но особо не рассчитывайте на них. Поддерживайте легенду наемников. Это даст вам возможность самим получать ресурсы.

 

Кивнув и дождавшись разрешения отправиться в дом, дожидаться утра, агент Холт сделал три шага назад, поклонился коротким кивком, развернулся и покинул подвал. Через несколько часов это помещение снова станет покинутым и пустым, все следы пребывания в нем людей будут уничтожены, а стол и канделябры вынесены и отправлены в другое место. Причин для этого было много, но основной послужило уничтожение ячейки Сопротивления в Минратосе более двадцати лет назад. Тогда, как помнил Уильям, в ряды руководства организации проник шпион от фанатиков, называвших себя «Орденом Пламенного Обета». Вскоре именно они совершили отчаянную атаку на столицу и почти добрались до дворца Верховного Жреца, но были остановлены. К несчастью для Сопротивления, именно эта атака послужила отличным поводом для Империи ужесточить свои законы и утроить усилия в преследовании инакомыслящих. Крауфорд стал едва ли не народным героем, множество простых горожан были обязаны ему жизнью. Работа Сопротивления заметно замедлилась. Теперь им приходилось прилагать огромные усилия для того, чтобы Тайная Служба не нашла их — но за последние годы они достигли успехов, пусть и не свергли пока что закрепившихся во власти дракона и его марионетку.
Скоро, сказал себе Уильям, шагая по сумеречным улицам вечернего Риалто по направлению к дому, в котором он остановился на несколько дней. Скоро все закончится. Столько лет работы, столько лет принятия тяжелых моральных выборов, многие из которых до сих пор шрамами оставались где-то внутри, и тянущая боль иногда возвращалась, заставляя лежать с открытыми глазами по ночам — все это должно было окупиться. Он безоговорочно доверял начальству, зная, что они не станут лгать о своих целях, даже если лгали о методах. Холта использовали точно так же, как и самых незначительных информаторов и наемников, но он не был против этого. Он понимал, что то, что находится на кону, оправдывает любые жертвы, любые решения. На их плечах лежала ответственность не только за благополучие целого континента, но и за спасение душ каждого живущего на нем человека, эльфа, гнома, любого живого существа. Истинное испытание для детей Создателя было именно в этой борьбе, а не в донесении Песни Света — теперь Холт понимал это, зная, каким наивным был ранее, как наивна была старая Церковь. Век Дракона получил свое название, когда жрицы полагали, будто возвращение казавшихся вымершими существ станет самой большой проблемой их времени.

 

Они не могли ошибиться сильнее. Истинная угроза сейчас управляла Тедасом, практически сметая любое сопротивление и уничтожая тех, кто пытался воспротивиться ей даже в мыслях.

 

Холту оставалось лишь ждать утра, когда в предрассветной дымке он отправится к порту и поднимется на борт корабля, направляющегося с товарами в Вал-Шевин. Капитан был человеком, верным Сопротивлению, и не задавал лишних вопросов. Вполне вероятно, что увесистый кошель с золотом, переданный ему накануне, сыграл некую роль в его желании оставаться верным им человеком, но Уильяму до этого дела было мало. Он должен был добраться до Орлея и после этого приступить к сбору новых агентов для своего отряда. Остальное было за пределами его ответственности. Он привык работать именно так, как и другие организаторы остальных ячеек Сопротивления. Чем меньше знает кто-то один, тем меньше вероятности, что его поимка разрушит всю структуру. Поэтому вопросы он не задавал.

 

 

14 Первопада, 9:88 года Века Дракона
Провинция Орлей, Монтсиммар

 

В это время года Орлей был действительно красив. По пути к столице Холту удалось сполна насладиться осенними пейзажами, мелькающими по обе стороны тракта, пока он неспешно ехал на перекладных лошадях от одного придорожного поста к другому, порою останавливаясь на постоялом дворе на несколько часов сна в настоящей кровати, прежде чем снова продолжить свой путь. Правду все же говорили о том, что истинному гонцу требуется не только золотая голова, но и железная задница. К концу своего путешествия Уильям чувствовал, что сесть нормально, не кривясь от боли, сможет лишь через пару дней, а на седло смотреть без отвращения и того дольше. Сама столица тоже не пустовала. Осенние распродажи, ярмарки и гуляния перед наступлением зимы были в самом разгаре, отчего город казался набитым битком самыми разными путниками из всех уголков Империи.

 

Это было на руку Уильяму, и он полагал, что толкучка на улицах и площадях, полные постояльцев трактиры и постоянная текучка прибывающих и уезжающих людей спрячут их от нежелательных наблюдателей. На въезде за стены он заметил нескольких белых плащей, а также потрошителей из Кровавого Легиона, что было довольно-таки обычным делом для столицы, но что-то подсказало агенту, что в этот раз стоит держать ухо востро. Не то чтобы раньше он вел себя легкомысленно, но шестым чувством он ощутил, что в городе что-то происходит. Осторожно, стараясь не выдать своего беспокойства, мужчина направил лошадь к стражникам, проверяющим всех прибывающих в столицу и спокойно объяснил им, что приехал купить на распродаже редкие товары из Антивы для своей семьи, поучаствовать в гуляниях и отдохнуть от жизни в скучном и сером Ферелдене. После короткого разговора его пропустили за стены, и он оставил лошадь у трактира «Счастливый наг», заплатив конюшему за хороший уход за животным. Конь принадлежал не ему, так что возвращаться за ним Уильям не планировал. Ему пришла в голову идея попробовать сторговаться с продавцом лошадей на рынке и приобрести средство передвижения, поскольку он прекрасно знал, что задерживаться в столице слишком надолго будет плохой идеей, но как оказалось, он потратил основной запас своего жалованья на дорогу. Остановившись в недорогой таверне, Холт отправил сообщение почтовым вороном, переоделся в чистое, помывшись в бадье, и отправился пройтись по центру столицы. Времени у него было достаточно, чтобы дождаться ответа от своих основных информаторов в Монтсиммаре, навестить нескольких знакомых, засветиться на рынке, чтобы не вызывать подозрений стражи, и отдохнуть перед встречей с отрядом. О них мужчина знал гораздо больше, чем они о нем, за исключением, пожалуй, только Адалин, но это было поправимо и, что важнее, необходимо.

 

Вечерний Монтсиммар встретил его привычным шумом большого города. Остановившись на мгновение у входа в трактир, Уильям пригладил растрепавшиеся было ветром волосы, вдохнул полной грудью запахи, доносимые до него от кухни и рыночной площади — коричные палочки, пекущийся свежий яблочный пирог, запеченные на огне кусочки свинины со специями и острый запах свежей рыбы — и быстро зашагал по направлению к рынку. Бумаги он предусмотрительно сжег, запомнив все досье наизусть, как и лица тех, кто должен был встретиться с ним на следующий вечер на Арене Монтсиммара.

 

Хранить любую ценную информацию Холт давно привык в собственной голове. Так было лучше. Вскоре этому ему предстояло научить и своих подопечных.

 

https://www.youtube.com/watch?v=-9tkCquRCkg

 

 

 

 

 

 

 

В Ивуаре не так уж много лавок и купцов, но кое-какими припасами разжиться все же можно. У каждого купца 3d4 золотых в наличии (сумма обновляется каждый игровой день).

 

Трактир "Пивная кружка", хозяйка Мари Морно:

 

Золото в наличии: 9 золотых монет

 

Паек на 1 день, не портящийся, включает флягу с чистой водой — 5 серебряных монет
Постой в таверне на 1 день, включает питание и комнату — 30 серебряных монет
Место в конюшне на 1 день, включает корм для лошади — 15 серебряных монет

Факел — 5 серебряных монет (снимает штрафы за темноту, расходуется)
Обычные предметы одежды — 5 серебряных монет
Приспособления для рыбалки (позволяет добывать рыбу в диких местностях, требуется бросок на Ловкость) — 5 серебряных монет
Охотничьи силки (позволяет добывать мясо в диких местностях, требуется бросок на Ловкость) — 5 серебряных монет
Аптечка с полным набором первой помощи — 20 серебряных монет

 

Речная и озерная рыба (еда, портится за 1 ролевой день) — 5 серебряных за штуку
Мясо (еда, портится за 1 ролевой день) — 5 серебряных за фунт

Дешевое пиво — 10 серебряных монет, бутылка
Дешевая бормотуха — 25 серебряных монет, бутылка
Наваристый рыбный суп — 50 серебряных монет (скоропортящееся; на 1 реальный день придает персонажу эффект «Умиротворенный»)
Острая мясная похлебка неизвестно из чего — 25 серебряных монет (скоропортящееся; на 1 реальный день может придать персонажу случайный эффект из «Сытый» или «Пищевое отравление»)

Хорошая еда — 15 серебряных монет

 

Ролевые предметы — от 5 серебряных монет до 1 золотого, в зависимости от типа предмета

Белые предметы можно купить за 1 золотой.

 

 

Эмилио Дюранте, торговец:

 

Золото в наличии: 7 золотых монет

 

Платье из плотной ткани (1) (легкая броня, +1 к Выносливости) — 4 золотых монеты
Куртка из бараньей кожи (1) (средняя броня, +10 к здоровью) — 4 золотых монеты
Кольчужный доспех ополчения (1) (тяжелая броня, +1 к защите) — 4 золотых монеты
Чешуйчатый доспех с эмблемой Ивуара (1) (массинвая броня, +1 к Выносливости) — 4 золотых монеты

 

Посох странствующего чародея (1) (посох, +1 к попаданию) — 5 золотых монет
Сильверитовый топорик (1) (одноручное, +1 к Силе) — 3 золотых монеты
Кулачный щит с тигровым глазом (1) (щит, +1 к защите) — 2 золотые монеты
Большой молот с драконьей головой (1) (двуручное, +1 к попаданию) — 5 золотых монет
Короткий изогнутый меч (1) (кинжал, +1 к Мудрости) — 3 золотые монеты
Эльфийский лук (1) (стрелковое, +1 к попаданию) — 5 золотых монет

 

Зелье лечения (+25% здоровья) — 50 серебряных монет
Зелье великого лечения (+50% здоровья) — 1 золотая монета

Зелье лириума (маг может перебросить кубик на заклинание, используемое немедленно после употребления зелья, и выбрать лучшее число на кубике) — 2 золотых монеты

 

Экстракт корня смерти (следующая успешная атака оружием ближнего боя повысит попадание по этому противнику на +2 на 2 хода) — 4 золотых монеты
Экстракт беладонны (следующая успешная атака оружием ближнего боя понизит попадание этого врага на -2 на 2 хода) — 4 золотых монеты

 

 

В этой местности возможен бросок на Заработок, Воровство и Азартные Игры.

 

Ставка воровства: 1 золотая монета
Ставка казино: 3 золотых монеты
Ставка заработка: 1 золотая монета

 

В этой местности возможен бросок на рыбалку и охоту за пределами Ивуара (Ловкость).

 

1-5 — ничего не поймано

6-10 — получен 1 фунт мяса \ 1 рыба

11-15 — получено 2 фунта мяса \ 2 рыбы

16-20 — получено 3 фунта мяса \ 3 рыбы

 

 

4 Зимохода, 9:89 года Века Дракона

 

 

Среда (23 февраля) - вечер

Четверг (24 февраля) - ночь

Пятница (25 февраля) - ночь (ПАУЗА)

Суббота (26 февраля) - утро

Воскресенье (27 февраля) - утро

Понедельник (28 февраля) - день

Вторник (1 марта) - день

Среда (23 марта) - вечер

 

 

Текущие задания:

 

«Сонное царство» (найти способ разбудить Диан) - Альваро + Вильгельм

«О чем нельзя молчать» (проверить схрон Сопротивления) - Руфус + Викториа

 

Выполненные задания:

 

«В начале была таверна» (Луи спасен, Моро жив, 2 еретиков спасены, покинули город до приезда Пророка)

«Голоса в пустоте» (дух освобожден, Торниен жив) - Фел + Ринн

«Сказания прошлых лет» (амулет возвращен, Хаэслана покончила с собой, записи получены) - Адалин + Руфус

«Охота за призраками» (вещи собраны, статуя уничтожена, Алинбель спасена) - Доленгал + Эльса + Альваро

«Беглец» (найдены письмо и статуэтка, бой проигран) - Дамиан + Викториа

«Последний страж» (вартеррал убит, потрошители убиты) - главный квест локации
«Скотобойня» (заговорщики схвачены и переданы Бутчеру, бомба обезврежена) - Адалин + Альваро

«Старый друг лучше новых двух» (найденные артефакты отданы, получено 3 пропуска, Марсель убит) - Дамиан + Феликс + Вильгельм

«Утраченное сокровище Рогвира» (сверток найден, Рогвир завербован, молот получен) - Эльса + Руфус + Джакомо

«Вороново крыло» (тевинтерцы убиты, Дариус отпущен с Маавиш) - Ринн + Викториа

«Комната страха» (призрак освобожден, артефакт получен) - Руфус + Адалин + Вильгельм

«Город цепей» (сведения о ритуале получены, Оривент убит, Сейлон жив, Савир'Дал освобожден, меч найден) - общее задание

«Удар плети» (Реморий жив, Первая выкуплена, Вторая жива) - Адалин + Феликс

«Острее, чем лезвие меча» (Франсуа спасен, Косто выжил, семья Сципион спасена, поместье взорвано, информация получена) - Эльса + Дамиан

[BornToSeek]

Руссильон, вечер

 

Через какое- то время он отравился обратно в лавку гнома, по его ощущениям Альваро уже должен был справится с работой

 

Антиванец, слегка улыбаясь, вышел магу навстречу и помахал рукой.

— Привет, — снова поприветствовал он товарища. — Я видел записку. И сейчас уже вечер. Есть идеи куда прогуляться? Я был бы не против немного выпить и развеяться.

Как бы только не привыкнуть к приятным вечерам в Руссильоне. За последние пять лет их было не слишком много, и дальше на пути их наверняка поубавится. Но, с другой стороны, это лишний повод насладиться ими на полную. Немного пожить сегодняшним днём, так сказать.

[Perfect Stranger]

Таверна "Розовый пони"

 

Викториа вскоре вернулась в таверну, доев яблоко и подождав, пока основная толпа, поняв, что зрелищ больше не будет, начала рассасываться с заднего двора. Кто-то горестно вздыхал, видимо, проиграв деньги, поставленные на одного из бойцов импровизированной арены, кто-то, напротив, хохотал и радостно праздновал победу. Самой тевинтерке азарт нравился, как и риск, но только, когда она понимала их и принимала взвешенное решение. Ставки вслепую были для нее глупостью и какой-то детской наивностью. Пройдя мимо столиков и заметив, что за одним из них храмовник и наемник пили пиво, девушка кивнула им походя и поднялась наверх, в комнату, которую они с Адалин делили пополам.

 

Та уже спала мертвым сном, а пустой стакан возле кровати недвусмысленно намекал на то, что Адалин наверняка приняла какое-то лекарство для сна. Что ж, учитывая последние события и настырного насылающего кошмары демона (если это был, конечно, демон), решение показалось магессе весьма благоразумным. Сложно сохранять достаточно ясный ум и отточенные рефлексы, когда спишь по несколько часов за ночь. Усевшись за стол, Викториа принялась раскладывать вещи из своего походного рюкзака. Набор косметики, гребень для волос, заколки, тонкая тетрадь, чернильница и перо... за все прошедшее время она сделала едва ли несколько сухих записей, не то, что Руфус, который исписал уже, казалось, целую книгу. У тевинтерки же до этой тетради не доходили руки. На дне сумки она даже нашла забытый фиал с ароматическим маслом, и поднесла его к глазам, рассматривая темную густую жидкость на просвет.

 

Честное слово, будто действительно на свидание собралась или на какой-нибудь прием в высшем свете! Фыркнув, девушка убрала бутылочку обратно, открыв тетрадь и принявшись в ней что-то быстро писать. Чернила высыхали довольно хорошо, да и почерк у нее был поставлен неплохо, так что если вдруг придется позже воспользоваться этими записями, у Виктории не должно было возникнуть проблем. Проблема была в другом: если до записей доберутся враги или просто недоброжелатели, они могут попытаться использовать их против нее. Поэтому Викториа решила провернуть один трюк, о котором вычитала когда-то давно в Минратосе. Она принялась делать фальшивые заметки в стиле дневника. Если вдруг кто-то решит украсть у нее этот журнал, его ждет интересное открытие.

[Кайра]

Руссильон, вечер

 

— Привет, — снова поприветствовал он товарища. — Я видел записку. И сейчас уже вечер. Есть идеи куда прогуляться? Я был бы не против немного выпить и развеяться.

Как бы только не привыкнуть к приятным вечерам в Руссильоне. За последние пять лет их было не слишком много, и дальше на пути их наверняка поубавится. Но, с другой стороны, это лишний повод насладиться ими на полную. Немного пожить сегодняшним днём, так сказать.

 

- В кафе, кстати удивительно, но в таком маленьком городе есть много мест куда сходить. Думаю правда, что потом нам такие места будут попадаться все реже.

 

Пока они шли на улицах все еще звучала музыка,все еще были открыты  какие- то лавки, откуда- то доносился смех молодежи и пьяные голоса, которые исполняли достаточно фривольные песни.

[Jay_John]

Таверна "Розовый пони"

 

Немного поболтав с наемником, Джакомо допил свою вторую кружку и попрощавшись ушел. Время ещё оставалось, поэтому он помылся в бане и даже немного оттер одежду. С настоящей стиркой не сравнится, но лучше уж так, чем никак.

Перед тем, как идти на место встречи, он заскочил в цветочную лавку и купил букет фиолетовых ирисов с красными пионами. Лавочница, уже собиравшаяся закрываться, содрала с антиванца сорок серебряных. Что же, она хотя бы сделала красивый букет и Джакомо, загнув шляпу на щегольский манер, поспешил на встречу.

 

Мысль немного поиздеваться над Викторией забавляла антиванца, но букет он купил не ради шуток. Ни один уважающий себя орлеец, не станет задавать лишних вопросов человеку, который спешит куда-то за город с букетом цветов. И так очевидно, куда и зачем он идет - бороться с демонами и охотится на магов. В общем идеальное алиби. Вот и стража на хлипких воротах похоже решила так же - на Джакомо посмотрели косо, но с пониманием и ничего не сказали.

 

Если антиванец всё правильно рассчитал, у него оставался в запасе без малого час. Но возбуждение гнало его и он шёл все быстрее и быстрее, со стороны он наверное и правда похож на олуха-любовника, который торопится к девушке. Осталась одна мелочь, "сущая мелочь", но без неё никак.

Джакомо прислонился к черному покореженному дереву и огляделся по сторонам, вроде тихо. Порывшись в сумке, он достал пузатую флягу и откупорив её сделал хороший глоток.

 

ВОСХИТИТЕЛЬНО.

 

Антиванец часто задышал, чувствую как по телу расползается бодрящий жар, порой в голову приходила мысль, что в храмовники раньше шли только ради этого. Лириум, а это был именно он, позволял Джакомо почувствовать себя ровней магам. Пусть ненадолго, пусть это была всего лишь жалкая имитация, но тысяча проклятий и ещё две сотни сверху, какое же это восхитительное чувство!

Джакомо зарылся носом в букет, вдыхая цветочный аромат, мир как будто стал четче, ярче, насыщенней. Интересно, может эти высокомерные альтусы из Тевинтера чувствую это постоянно? Хватит страдать ерундой, малыш Джакомо, пора идти.

 

 

***

 

Яблоневый сад

 

Антиванец оглядывался по сторонам, запахнувшись в плащ, букет он аккуратно положил под мышку, стараясь не помять. Он на месте и похоже пришел первым, тем лучше. Джакомо выбрал уголок, который не освещала луна и укрылся в зарослях, в своем бело-сером плаще он почти сливался со снегом. Холода антиванец не чувствовал - лириум грел его лучше любого алкоголя. Или его грело то, что скоро он увидит демона Викторию? При этих мыслях, приятное тепло переходило в менее приятный жар, наверное он переборщил с лириумом. Другие варианты этого чувства, Джакомо рассматривать не хотел.

Сообщение отредактировал Jay_John: 17 ноября 2021 - 22:53

[Perfect Stranger]

Руссильон - Яблоневый сад

 

Вечер постепенно переходил в ночь. Холодную, но безветреную ночь, какие бывают ранней зимой в Орлее. Тонкий слой наледи и снега на дороге расторопно расчищали, однако когда Викториа выехала в путь, пришлось пустить скакуна медленным шагом, чтобы не поскользнуться там, где скользкую наледь еще не отчистили с мостовой. Она решила прибыть на место чуть раньше намеченного срока, чтобы успеть подготовиться, и полагала, что никого в саду еще не будет. Да и самой ей казалось более разумным не ехать туда вместе. Одинокий путник в ночи привлечет меньше внимания, чем целая троица весьма примечательных чужаков. Возможно, она была немного параноиком и никому не было дела до встреч в старом яблоневом саду за фермой, но никогда не было лишним соблюсти все предосторожности.

 

Коня пришлось оставить у самого края сада, привязав к покореженному, но выглядевшему достаточно крепким стволу. Вытащив из кармана яблоко, тевинтерка протянула его животному, и то с удовольствием принялось хрустеть фруктом, роняя кусочки на землю. Наблюдая за этим, Викториа душой была где-то совсем далеко. Там, где зимой не выпадало ни снега, ни льда, зато начинался сезон дождей, а море становилось особенно буйным, так, что корабли старались выходить в него пореже. Погладив коня по холке, магесса повернулась и направилась по тропе, ведущей вглубь сада, к самому его сердцу. Деревья, лишившиеся листьев, покрытые крошечной россыпью блестящего в свете луны инея, казались ей уродливыми и жалкими, как и большинство людей, что окружали ее на протяжении всей жизни и особенно теперь, в этой холодной по ее меркам стране. Они тянули к ней свои голые черные ветви, цепляясь за робу, за края плаща, норовя сорвать с головы натянутый до самого лба капюшон. Мерзкий холод пробирался под одежду, даже плотно запахнутую, кусал ее за щеки и кончик носа, заставляя их слегка порозоветь.

 

Она остановилась на небольшой прогалине, которую выбрала для проведения ритуала, и присев на корточки, осторожно, чтобы не испачкать подол робы, приложила руку к промерзшей земле. Крови дракона у нее с собой, к сожалению, уже не было, как и доступа к такому дорогому и ценному ресурсу. Все же ее положение в Минратосе предоставляло ей куда больше возможностей, чем когда она играла роль зазнайки-лаэтанки, которая ценила только деньги и ту власть, что они дают. Но настоящая власть, настоящая сила была в другом. В том, что текло по ее венам, в том, что никто и никогда не смог бы забрать. В том, чего не было и не будет у тех, кто считал себя достойным ее внимания.

 

— Potentia in sanguine, — прошептала тевинтерка едва слышно. Прядь длинных черных волос выбилась из-под капюшона и упала на ее лицо, но она не замечала этого.

[BornToSeek]

Руссильон

 

- В кафе, кстати удивительно, но в таком маленьком городе есть много мест куда сходить. Думаю правда, что потом нам такие места будут попадаться все реже.

 

— У нас на пути ещё Ивуар, — заметил чародей. — Надеюсь, что он окажется даже лучше Руссильона. Как минимум он ближе к Тракту, так что и жизни в нём может прибавиться.

Пройдя около небольшой кофейни, где уже бывали Эльса и Виктория, маги ненадолго остановились, но Альваро предпочёл бы вино местному кофе, поэтому решено было зайти в небольшой ресторанчик подальше. Аккуратный и немноголюдный, он оказался довольно уютным и теплым. Для такого небольшого города как Руссильон это даже лучше, чем можно было себе представить. Заказав у хозяина вина и закусок, чародей высмотрел столик поближе к окну и подозвал Феликса туда.

— Я успел услышать небольшой отрывок вашего с Руфусом разговора, — сев поудобней и ожидая заказа, сказал он. — Жуткие истории старых времен. Вы же расскажете потом остальным, правда?

Сообщение отредактировал BornToSeek: 18 ноября 2021 - 00:09

[Thinvesil]

Руссильон, день-вечер

 

Девушка выскользнула на улицу минуточек пять спустя после ухода Альваро. Песель мирно трусил следом, в пассивном режиме мониторя обстановку вокруг, а в активном ловя на язык редкие падающие снежинки. Эльса искала глазами лавочку сыровара. Где-то, кажется, ей попадалась вывеска. Не то, чтобы у мадам Самир был плохой стол — для такого захолустья вполне даже сносный. Просто хотелось в качестве закуски к пиву и элю что-то более элегантное. 

 

Наконец, искомое обнаружилось. Выпустив наружу облачко пара, магесса с Кунсеем вошли внутрь уютного маленького магазинчика, где на полках красовались сыры разных мастей: твердые желтые, белые, с синими прожилками плесени, зеленоватые, похожие на вилки морской капусты. Здесь витал особый, удивительный запах, который получался от смешивания запаха сливок, затхлости плесневых грибов и специй. За прилавком сидела румяная смешливая девица с выбившимися из чепца рыжыми завитками. Вряд ли она занималась изготовлением сырного разнообразия. Может, дочка? 

 

Девушку, как выяснилось, звали Мари-Мишон. Она перекинулась парой фраз с Эльсой, поумилялась песику и ловко отвесила по полфунта мармезанского сыра и сыра пти. Сама Эльса же воспользовалась случаем, чтобы сделать ненавязчивую рекламу "Скорпионам". Вряд ли молодой орлессианке понадобятся их услуги, но ведь девушки ее возраста, особенно, скучающие день-деньской за прилавком, так любят посплетничать с посетителями! 

 

Довольная собой, Алисия прогуливалась неспешным уверенным шагом обратно к таверне. Времени до назначенной встречи еще оставалось прилично — так зачем спешить. Однако далеко уйти ей не удалось.

 

— Эй, девка! — услышала она басовитый окрик. По спокойным и уверенным ноткам угадывалась привычка повелевать. Девушка обернулась. — Да-да, ты! Иди сюда. 

 

Голос принадлежал грузному мужчине, стоящему возле закрытого экипажа. Тронутые сединой виски, пролегшие по сторонам рта складки, богатый наряд — все выдавало в нем степенного и уважаемого городского богатея. Явно из местных. Рядом с ним слегка испуганно жалась молодая дворянка со светлыми волосами. Эльса узнала в ней ту самую девушку Андрэ, которую они встречали на кладбище. Как там ее звали? Кажется, Эмильена. Похоже, та тоже узнала Эльсу, но вида старалась не подавать, а легкий испуг мог заметить лишь тот, кто мог его ожидать.

 

Алисия не слишком медленно, но и с чувством собственного достоинства, приблизилась. Кунсей подошел вслед за ней. Но пока она раздумывала, как к нему обратиться, мужчина успел полностью завладеть инициативой.

 

— Я, смотрю, ты девица крепкая, при оружии, — он оценивающе прошелся по экипировке наемницы. — И к тому же баба. Это хорошо. Псина твоя как? На своих не кидается?

 

— Никак нет, господин, — усмехнулась магесса, лениво почесав мабари между ушей. Для этого ей даже не пришлось наклоняться. — Он у меня воспитанный и обученный. Настоящий боевой пес.

 

Мужик просиял. 

 

— Отлично! — оповестил он, подбоченившись и бросил на Эмильену взгляд гордого отца. — Ты-то мне и нужна. 

 

Эльса спокойно стояла и стоически ждала, когда же наконец он сообщит, что, собственно, он хотел.

 

— Значит, так. — похоже, руссильонец даже не собирался спрашивать ее согласия, а уже сам все решил. — Пойдешь с моей дочерью. У меня срочные дела возникли, а одну ее оставлять я не могу. Значит, нужна компаньонка. Да не просто какая-нибудь, а такая, которая и защитить сможет, и отогнать всяких. А то шляются тут, понимаешь, ни пройти ни продохнуть. Наемники и прочее отребье всякое, только выпивка и бабы на уме. Понаехали, б.. болваны неотесанные! — экспрессивно выругался он. — Теперь приходится охрану нанимать, в убытки вгоняют!

 

Эльса терпеливо сносила этот наболевший поток слов. Она уже примерно уловила суть задания, работка получалась не пыльная, так что не помешает.

 

— В общем, о чем бишь я. — мужик и сам понял, что слишком увлекся и наконец-то перешел к сути. — Пойдешь с Эмильеной, будешь ее охранять, да следи, чтобы никакая шваль к ней не лезла, чтоб ни волоса ни упало. И псина твоя пусть следит в оба, ежели кто руки распускать подумает или язык — пропишите им по первое число, чтоб не смели больше. Сходишь, проводишь по лавкам и куда госпожа Эмильена прикажет, и приведешь домой в целости и сохранности. Задача ясна?

 

— Да, господин. — за все это время Эльса никак не подала вида, что встречала девушку раньше в весьма пикантных для молодой леди обстоятельствах. Это, кажется, немного успокоило Эмильену. Та слабо улыбнулась. — Все сделаем в лучшем виде, а наглецы, если такие будут, навсегда утратят охоту приставать к невинным девушкам.

 

— Молодец! — громким басом похвалил он Эльсу и протянул девушке дракона. — Это задаток. Как вернетесь — получишь больше. Если Эмильена будет тобой довольна — выдам премиальные. — и решив, что уже достаточно уделил времени наемнице, он обернулся к дочери. В голосе заиграли теплые и ласковые нотки любящего папочки. Алисия деликатно сделала вид, что поправляет псовый ошейник. — Ну, я поехал. Прости, что не получилось с тобой прогуляться, но сама понимаешь — дела. Может, в другой раз выйдет.

 

— Ничего, папочка. Со мной все будет хорошо. 

 

Попрощавшись с отцом и проводив взглядом уезжающую карету, дворянка направилась в сторону торгового квартальчика. Эльса с Кунсеем заняли обе стороны чуть позади своего объекта, но Эмильена подала знак, чтобы воительница пошла рядом.

 

— Спасибо, что не выдали нас, — тихо произнесла она, словно напоминая, что и дальше неплохо бы помолчать. — И что подыграла.

 

— Да ерунда, право же, — улыбнулась магесса и пожала плечами. — Пока ни одна сторона не нарушает уговора, всем ведь хорошо, да?

 

Девушка улыбнулась, и дальше они пошли уже в молчании, если не считать редких ничего не значащих обменов фразами. 

 

Прогулка прошла легко и без особых приключений. Единственное, что беспокоило Эльсу, это успеет ли она обернуться до истечения отведенного часа, но похоже, Эмильене и не требовались какие-то обстоятельные покупки. По сути все свелось к короткому визиту в книжную лавку и в салон Лидии Монжо, где Эмильена сделала заказ нескольких платьев. Благо, она тут была постоянным покупателем, поэтому снимать мерки не требовалось.

 

Пока хозяйка салона ходила за тканями, показывая и относя их обратно, Алисия от нечего делать рассматривала ассортимент магазинчика. Конечно, она уже была тут, но может быть, надумает еще что-то приобрести. 

 

— Нравится? Хочешь, возьму для тебя? — поинтересовалась Эмильена у Эльсы, когда та оценивающе щупала шелковую ткань ночной сорочки. Не самый лучший вариант для зимы, особенно, учитывая оголенные плечи, держащиеся на тонких бретелях, однако намного изящнее, чем та, в которой она спала.

 

Эльса улыбнулась и покачала головой.

 

— Спасибо, я сама. Потом. Нам ведь нужно доставить тебя папочке в целости и сохранности, помнишь? 

 

Эмильена засмеялась. 

 

— Папа всегда обо мне так беспокоится. — она покосилась на воительницу. — А ты ничего. Намного лучше, чем госпожа Бомо. Она постоянно читает нотации. Отпугивает злодеев одним своим строгим видом, не без этого, но и мне такое не слишком нравится. 

 

Эльса только сочувственно покачала головой, давая понять, что отлично ее понимает.

 

— Хочешь, я подброшу папе идею, чтобы тебя и дальше нанимал? Будешь моей компаньонкой на постоянной основе, когда нужно будет пройтись по городу?

 

Эльса прикинула в уме. Вроде получалось неплохо. Лишний приработок за плевое дельце. 

 

— Это можно, — согласилась она. — Только я не всегда смогу. Если со "Скорпионами" на дело надо будет сходить, то тут на меня не стоит расчитывать. Но так вообще я не против. 

 

— Значит, договорились, — подытожила Эмильена. — Я тогда буду записки присылать заранее, когда у меня планы будут. А ты если не сможешь, то я другие варианты поищу. 

 

— Лады.

 

Эльса еще успела сообщить, куда слать корреспонденцию, когда вернулась мадам Монжо с пухлым журналом, куда записывала особые заказы. Вскоре они покинули и эту лавку.

 

Остаток времени заняло возвращение домой, к средней похабности особнячку, где она сдала целую и невредимую Эмильену на руки гувернантке, Эльсе выдали деньги в качестве уплаты за отлично выполненное поручение, и с чувством выполненного долга они с Кунсеем поспешили обратно в таверну. До встречи оставалось всего ничего. 

 

Сыры были лишь частью запланированного угощения, но с остальным проблем не возникло. Запросив у Кейны пива, мясных нарезок и меда, а также фирменный десерт, Эльса нагрузила все это добро на поднос и потащила наверх, к себе. Когда Дамиан пришел, все уже было готово. Посидели довольно неплохо, хоть и не долго. Еще только вечерело, когда кувшины и тарелки опустели, и наемник отправился к себе спать. Эльса немного понаблюдала из окна за сражением на заднем дворе, и решила снова прогуляться. Выпитое пиво чуть шумело в голове, проветриться было не лишним. Заодно девушке пришло в голову сделать кое-какие покупки. 

 

Она и сама не совсем осознавала, почему так решила, но почему-то захотелось привнести какой-то уют в свою комнату. Ей давно не хватало чего-то такого, как дома, да и это было невозможно было полностью воссоздать, но хотя бы отчасти... Переезд Альваро к ней в комнату здесь пришелся как нельзя более кстати. Если кто-то и удивится, что суровая наемница решила украсить интерьер, то всегда можно свалить на привыкшего к излишествам дворянчика. 

 

Довольная собственной хитростью Эльса купила все-таки ту ночнушку, а еще большой кашемировый плед, чтобы в него можно было хорошо завернуться, и заскочила в лавку к цветочнице за букетом хризантем. Вернувшись в таверну и облагородив таким образом свое небольшое убежище, девушка заказала на ужин чай с корицей и плюшками и предалась праздному ничегонеделанию.

 

Заработок Эльса: 6 зол

Потрачено:

Шелковая ночнушка - 20 с

Плед - 50 с

Сыры - 20 с

Закуски - 20 с

Андерское светлое пиво (х4) - 1 зол

Десерт из сливок - 50 с

Букет хризантем - 20 с

[Jay_John]

Руссильон - Яблоневый сад

 

Из оцепенения, Джакомо вырвало лошадиное фырканье, оно прозвучало на другом конце сада, но из-за царившего вокруг безмолвия, показалось очень громким. Тихо выбравшись из твердых, колючих зарослей, антиванец пошел на звук. С момента своего прибытия, он успел обойти сад целиком и проверить местность на магию слежения, всё было чисто.

Джакомо продвигался вперед, старясь не стряхивать налипший на его плащ снег, больно уж хорошо он маскировал. Вскоре антиванец вышел к прогалине, заметив там Викторию, присевшую к земле. Похоже она готовила ритуал.

Антиванец позволил себе немного понаблюдать за ней. Джакомо отметил, что на лице Виктории не было этого вечного сосредоточено-высокомерного выражения, которое она носила перед людьми. Забавно, что она прячет под этой маской и есть ли у неё настоящее лицо? Ты вот Джакомо тоже любишь эту дурацкую игру, но точного ответа не знаешь, может быть ты сам себе всё надумал. Как говорил храмовник Жак, под лириумом иногда видятся странные вещи.

 

Пожалуй стоило заявить о своем присутствии, в голове мелькнула озорная мысль подкрасться и напугать девушку. Антиванец отмел эту чушь и вышел из-за деревьев, громко постучав кулаком о ствол. Белая фигура антиванца напоминала призрака появившегося из ниоткуда, он медленно снял шляпу и стряхнул с неё снег, открыв лицо, чтобы Викториа могла его распознать.

[Perfect Stranger]

Яблоневый сад

 

Пожалуй стоило заявить о своем присутствии, в голове мелькнула озорная мысль подкрасться и напугать девушку. Антиванец отмел эту чушь и вышел из-за деревьев, громко постучав кулаком о ствол. Белая фигура антиванца напоминала призрака появившегося из ниоткуда, он медленно снял шляпу и стряхнул с неё снег, открыв лицо, чтобы Викториа могла его распознать.

 

Чуть вздрогнув от неожиданного звука, однако совладав с собой, чтобы не показывать секундный страх, прошивший ее насквозь, магесса медленно поднялась и обернулась, разглядывая выступивший из темноты силуэт. Похоже, кто-то тоже решил прибыть заранее, и этим кем-то оказался именно Джакомо. Внезапное осознание ситуации заскребло в подкорке мозга, напоминая ей о том, что вокруг них сейчас — покинутый и забытый сад, ферма достаточно далеко, чтобы бежать до нее было почти невыполнимой задачей, случись что непредвиденное, да и фермеры наверняка спят крепким сном, а не глазеют в окна. Викториа — магесса крови, демонолог, та, на кого в стародавние времена охотились, как на малефикаров, истребляя на корню без капли жалости. В компании того, кто называл себя храмовником.

 

А еще — тьма.

 

Проклятая тьма, ни одного уличного фонаря, ни лампадки, ни даже лучины. Только лунный свет, который то пропадал за облаками, то снова заливал прогалину, пересекаясь со змеями теней от качавшихся на легком ветерке ветвей. По спине пробежала знакомая, липкая, холодная дрожь, и вызвана она была не Джакомо, и даже не тем, как иронично смотрелась их странная встреча в полночь в зимнем саду. Викториа моргнула, наконец освобождаясь от сковавших ее цепей не поддающегося объяснению ужаса. Сейчас ей нужно было сконцентрироваться на предстоящем ритуале, а не позволять собственным детским страхам взять верх. Ведь если она хоть на мгновение оступится, хоть чуть-чуть просчитается в своих заклинаниях, демон пронзит ее сердце, вырвет его из груди тевинтерки и съест по кусочкам. А потом займет ее тело. И на этот раз уже не будет Крауфорда, чтобы в случае чего смог заслонить ее от чудовища. Викториа не строила иллюзий по поводу того, насколько ценной ее жизнь была для Скорпионов.

 

— Джакомо. Хорошо, что ты рано, — раздался в тишине сухой голос магессы. — А это еще что? — она подбородком указала на букет в руках храмовника, брови чуть приподнялись в презрительно-удивленном выражении.

[Jay_John]

Руссильон - Яблоневый сад

 

— Джакомо. Хорошо, что ты рано, — раздался в тишине сухой голос магессы. — А это еще что? — она подбородком указала на букет в руках храмовника, брови чуть приподнялись в презрительно-удивленном выражении.

 

Бледная фигура медленно подплыла к Виктории. Когда Джакомо оказался ближе, девушка могла заметить, что из его рта вырывается пар, а глаза лихорадочно блестят. Антиванец подошел почти вплотную: недостаточно, чтобы нарушить лично пространство, но ближе, чем требовали меры приличия. Глаза Джакомо впились в глаза Виктории, создавалось впечатление, что храмовник пытается просверлить её насквозь взглядом, или выдрать душу и посмотреть как она выглядит. Определенно Викториа встречал и более жуткие и впечатляющие глаза, но приятнее от этого не становилось. Тем более, что голос антиванца звучал равнодушно и безжизненно.

- Мы тут совсем одни, я проверил на следящую магию, дважды обошел сад, даже заглянул в окна фермы. Семья, которая тут живет, либо уехала, либо спит мертвым сном. И мне интересно, ты боишься? Если что-то произойдет, никто не придет на помощь... - Джакомо медленно облизнул губы, а затем неожиданно преподнес Виктории букет. Его тон изменился на более привычный, жутковатое наваждение схлынуло. - Цветы. Я их купил, чтобы у стражи было меньше вопросов, а у всяких зевак - интереса,пускай все думают, что я на ночь глядя иду на свидание. Неумелый Джакомо не знал какие ты любишь и купил те, что показались ему симпатичными. Я хотел купить красные розы, они бы подошли тебе больше, но к сожалению у лавочницы остались лишь те, что без шипов.

 

Антиванец подергал плечами, стряхивая снег и весело улыбаясь Виктории.

Сообщение отредактировал Jay_John: 18 ноября 2021 - 00:09

[Perfect Stranger]

Яблоневый сад

 

И мне интересно, ты боишься? Если что-то произойдет, никто не придет на помощь...

 

— Конечно, нет. Ведь именно для этого здесь ты, — обворожительная улыбка появилась скорее по привычке, чтобы сразу же уступить место холодной решимости на ее лице. — К тому же, скоро подъедет Руфус. Я не бросаюсь в авантюры очертя голову, несмотря на то, что ты мог обо мне подумать. У меня все под контролем.

 

Взглянув или, скорее, мазнув незаинтересованным взглядом по столь неуместно приподнесенному ей букету, магесса пожала плечами, но отказываться было бы проявлением крестьянской грубости. Даже в таком месте. Аккуратно приподняв подаренный букет ирисов, она прикрыла глаза и на мгновение представила, что находится где-нибудь не здесь. В Минратосе, дома, где служанка приносила ей свежие цветы каждое утро. Приснившийся прошлой ночью кошмар лишь напомнил обо всем, что Викториа потеряла, отправившись на это задание и буквально сбежав из дома, и хорошо, что тетушка Аврора была на ее стороне и прикрыла ее от вездесущего ока ее отца. Это не могло продлиться вечно, рано или поздно ее будут искать, но она надеялась, что к этому моменту в сокрытии ее истинной личности уже не будет никакого смысла.

 

— Как мило. Благодарю, — улыбнулась магесса, проводя пальцем по лепесткам ириса. — А если бы кто-то вдруг решил, что хотел бы напасть на беззащитную девушку, гуляющую ночью в одиночестве, он был бы неприятно удивлен. Знаешь ли, я иногда расспрашивала людей об их впечатлениях после того, как в их разум вознает когти магия крови. Кто-то рассказывал, что в этот момент хотелось умереть, но само осознание того, что твой разум тебе не принадлежит, делает весь опыт еще более... невыносимым. Может быть, они преувеличивали. Но мне было бы забавно посмотреть, как мой неудавшийся убийца корчился бы на земле, пытаясь вырваться из магических пут.

 

Улыбка стала чуть более искренней.

[Ettra]

Таверна "Розовый пони" - Руссильон

Хидая шла по нижней палубе, каждым своим шагом попадая в ритм корабля. Она, сегеронка, пусть и не видевшая дома, чувствовала его. Ее кровь принадлежала морю. Ее жизнь по старым традициям началась в воде, в воде и должна закончиться. И мягкое бесконечное  морское дно примет ее тело как старого друга. Пусть ее предки уже давно не рассекали океаны, забыв старое искусство, связь их со стихией была все еще сильна. Потому Хидайя чувствовала "Верного" так, будто тот был живым существом. Его тяжелый промасленный корпус из орлейского дуба дышал и с каждым вдохом Хидайя слышала протяжный  стон и треск дерева. Он умел говорить шелестом такелажных канатов и хлопаньем парусов. Он храбро рассекал грудью черную толщу океана, который то игриво ласкал борт пенными волнами, то гневился, пытаясь сокрушить, перемолоть и подчинить себе. Но главное — он был верным партнером и защитником для команды. А команда была самим его сердцем и разумом. Что бы в каком уголке корабля ни происходило, матросы знали обо всем.

Но кое что от них утаить все же удалось. 

Потому Хидайя старалась идти быстрее. У нее было не так много времени в одиночестве, пока Адалин была занята подготовкой отхода, потому она так спешила. То, что Хидайя замыслила… ей этого не простят. Но пусть так. Пусть ее убьют. Одна жизнь стоит многих сотен, которые оборвутся, если они выполнят приказ и взорвут корабль. Потому Хидайя собиралась предупредить капитана. Предать Десмонда, на которого работала. И Сопротивление вместе с ним. Если Сопротивление готово идти на такие жертвы, оно ничем не лучше Империи, уничтожающей народы, веру и свободу. 

Пусть отправляется в жерло вулкана! 

Хидая взбежала по лестнице и открыла люк на палубу. В недра корабля тут же заструился ночной туман, густой и казавшийся серым в ночном свете. Будто на землю упало штормовое облако. Щупальца его завертелись вокруг девушки, заползая под одежду и оставляя на коже липкий след. Она вылезла наружу, разрывая туман в клочья и тут же почувствовала ледяное прикосновение острого лезвия у себя на шее. 

Сердце забилось в грудной клетке, рвясь на свободу. Хидайя знала, кто стоит позади. Чувствовала ее дыхание над головой и стойкий отдающий горечью запах взрывчатого порошка.

Адалин. 

— Молчи. Не дергайся, — раздался шепот Адалин над ухом. 

Хидайя инстинктивно потянулась к прижатому к ее горлу ножу, но Адалин жестко перехватила ее руку; лезвие царапнуло шею и горячая струйка крови потекла вниз, за ворот рубахи. Сегеронка замерла и подняла свободную руку с раскрытой ладонью. Она могла бы вырваться из захвата, бросить дымовую бомбу и покончить с напарницей. Но не хотела сражаться. Не хотела убивать.

— Адалин, послушай… 

Давление кинжала стало еще сильнее и Хидайя замолчала. Адалин сноровисто освободила ее от оружия и скинула его вниз, в открытый люк. Затем толкнула сегеронку в спину.

На палубе было пусто. Туман приглушал их шаги и поскрипывание досок под ногами; только шум ветра и случайные крики чаек нарушали тишину. Хидая подняла взгляд вверх, но не смогла разглядеть смотрящего матроса на вороньем гнезде. Адалин и его устранила? Или сегодня не ставили дозор? 

С неотвратимой ясностью Хидайя поняла, что ей никто не поможет. Они всего лишь две маленькие фигурки на огромном теле "Верного" под пологом густого тумана, скрытые от чужих глаз. А если кто-то все же заметит их, то предпочтет не видеть. Команде нет дела до попутчиков, покуда они платят деньги.

Хидайя уперлась в борт и развернулась, вжавшись поясницей в жесткое дерево. От страха сердце сжимало будто тисками, но страх этот был не за свою жизнь, находящуюся сейчас на острие ножа Адалин. За чужие. За тех, кто погибнет, если Хидайя не достучится до напарницы и не сумеет остановить готовящееся безумие. 

— Я видела, как ты пыталась испортить бомбы, — свистящим шепотом сказала Адалин. Ее второй кинжал уткнулся Хидайе в бок, а на лице застыло жесткое и холодное как сталь выражение. — Как это понимать? Какого демона ты творишь?

Сегеронка могла бы начать оправдываться, говорить, что пропитывала фитили горючей смесью или проверяла, что бомбы не отсырели от влаги в трюме, но не от себя она хотела отвести угрозу, а от всех тех невинных людей, кто закончит свою жизнь во взрыве. Ей делалось дурно и тошнота подступала к горлу, когда она думала о том, что все они сгинут в огне. Боцман Раджи, который по-первой смотрел на Хидайю с недоверием и раздражением, но затем открылся как благодарный слушатель. Ему сегеронка рассказывала о традициях своего народа, а он в ответ делился ривейнийским шоколадом. Или Кассиус — юнга, натирающий полы до блеска и думать не думающий о всей этой политике и ненависти, какую многие испытывают к его стране. Люди просто делали то, что у них получалось лучше всего — управлялись с кораблем, который перевозил в Тевинтер грузы через океан. Разве из-за этого они не достойны жить?

— Нам не обязательно это делать, Адалин, — мягко сказала Хидайя. — Скажем, что не вышло, нас не казнят за неудачу. Оглянись. На корабле три десятка людей, а в порту я и посчитать боюсь. Столько жертв… ты правда готова пойти на такое?

— Да. Готова. Он дал нам приказ. Я не собираюсь его нарушать. А ты, если ты посмела…

Адалин сильнее надавила на кинжал и горячая кровь снова потекла по шее Хидайи.

— Все дело ведь в нем, да? Адалин, скажи: все дело в нем? Не в нашей цели, не в благе для людей, не в свободе от тирании. Даже не в мести. Все дело только в Десмонде, — хриплым от боли голосом проговорила сегеронка.  

Адалин отшатнулась, как от пощечины, ее руки дрогнули и слегка опустились, а холодная маска на лице начала таять, открывая удивление, сменившееся гневом. Хидайя знала ее и знала, что попала в точку. Трудно не заметить, как Адалин смотрит на Десмонда взглядом, полным безграничной покорности и... нет, не любви. Скорее слепого обожания и восхищения, которое она по ошибке принимает за чувства. Десмонд влез ей в душу, разворотил и изуродовал там все, намертво привязав к себе и вытащив на свет все самое плохое, что есть в человеке.

Но неужели по одному его слову Адалин готова разорвать в клочья мир и принести ему в окровавленных руках? Неужели нельзя заставить ее увидеть правду? Подтолкнуть к собственным решениям, показать, что жизнь гораздо, гораздо сложнее, многограннее и… добрее, чем она сейчас видит. Что ненависть и жестокость никогда и никому не принесут счастья, только иссушат и выжгут душу, превратив ее в хрупкий, рассыпающийся в руках кусок угля. 

— Я его не предам! 

— Адалин, пожалуйста, выслушай. Это он нас предает. Тебя, меня, организацию, да весь Тедас. Мы пытаемся достичь мира, но как можно это сделать, убивая невинных людей? Сколько крови на его руках и сколько жизней? Сотни? И это, по-твоему, мир?

— Он делает то, на что у остальных кишка тонка! Империя сама не развалится, пока вы все жалеете каждого паршивого тевинтерца! Для этого надо действовать. И убивать тоже!

Хидайя покачала головой. Она силилась разглядеть хоть проблеск человеческого в глазах Адалин, но не видела ничего, кроме решительности и тяжелой злобы. Ни тени сочувствия или понимания. Убийца не слышала и не хотела слышать. И от этого страх сжал горло еще сильнее.

— Десмонд потерял родину из-за Империи. Я тоже. Наших народов больше не существует, остались жалкие горстки беженцев, которые и родины-то не помнят. Он имеет право на гнев и месть. Но это зашло слишком далеко. Он ошибается, думая, что кровь можно искупить только кровью. Чем больше ее на землю проливается, тем дольше будет длиться война. А если мир и настанет, то не раньше, чем все вокруг превратится в пустыню. Как его Неварра. — Хидайя медленно подняла руку и коснулась плеча Адалин. Хоть бы она увидела, хоть бы поняла. — Есть другой путь. Мы выбросим бомбы в море, никто не умрет. А потом придумаем, как разобраться с грузом и складами иначе.

— Нет. Я не буду… не буду его предавать. — Брови Адалин задрожали, она уже не казалась настолько уверенной. — Если он сказал взорвать, значит есть причина.

— Он безумен. Вот его причина. Зачем ему убивать простых моряков, портовых рабочих, торговцев и случайных людей? Я знаю, как ты ему предана, но тебе не обязательно становиться такой же, как он. Не Десмонд решает, кто ты есть и кем тебе стать, Адалин. Позволь мне помочь. 

— Нет! Перестань. Прекрати! — выпалила Адалин. Ее руки дрожали, а глаза блестели в уголках. Еще немного и она отступит. Только бы найти верные слова…

— То, что он с тобой делает… ужасно. Ты ведь живой человек, а не его собственность, — ласково проговорила Хидайя и приложила ладонь к груди Адалин, где билось сердце. — Он пытается управлять твоими мыслями и чувствами, но ведь в глубине души ты знаешь, что будет правильно. Пожалуйста, Адалин… Десмонд не стоит того. Десмонд не стоит того, чтобы ты отдавала ему свою жизнь и свое сердце.

— Хватит!

— Его уже не исправить. Он чудовище. Но ты можешь не становиться такой же.

— Я не могу. Не могу. Я уже… — Адалин зажмурилась и застонала, будто бы от сильной боли, по ее щекам покатились крупные слезы. — Прости. Я должна закончить работу.

Одно быстрое движение — нож полоснул по шее Хидайи. Рот тут же наполнился густой и соленой кровью, она захлебнулась. Перевалившись через борт, сегеронка рухнула вниз. Вода окутала ее с головой, стиснула в теплых объятиях и потянула ко дну, в обитель Иасау, богини моря, где все сегеронцы находили свое пристанище.

Перед мутнеющим взором Хидайя увидела, как на востоке разгорается рыжая полоса рассвета. Скоро корабль прибудет к берегам Тевинтера, в Астур, и взорвется, забрав с собой десятки невинных жизней, ничем не заслуживших такую жестокую участь.

 

***

 

Мир раскололся на части.

Вспыхнуло. Вместо мачт, парусов и горизонта перед взглядом встала ослепительная болезненная белизна, выжегшая глаза. В одно мгновение Кассиус ослеп. 

Следом раздался хлопок, заглушивший собой чаек и прервавший неразборчивый гвалт швартующих корабли и заполнивших причал людей. Звук был такой силы, что уши взорвались раскалывающий голову болью. По щекам побежало что-то горячее.

Его вдруг подбросило, точно кто-то взял за шиворот и потянул наверх. Руки разжались, отпуская вантовые тросы и Кассиус будто бы застыл в невесомости, ничего не видя, ничего не слыша, как увязшая в янтаре мошка.

А затем пришла боль. Что-то ударило в живот, прорезалось через рубашку, проткнуло насквозь. Юнгу подняло еще выше волной жара, дыхнувшего в лицо. Он почувствовал, как одежда загорелась, будто пропитанная маслом солома. Кожа под ней начала плавиться. Кассиус, кажется, заорал. Он не слышал себя, но легкие тут же наполнились огнем и горечью. Вдруг закончился воздух. Но он продолжал орать, пытался дергать руками, схватиться за что-то и найти опору, но ловил только огонь. Всюду был огонь. Он сам будто стал его частью.

И только в этот момент в мечущимся в панике сознании забилась и обрела четкость единственная мысль: сейчас он умрет. 

 

***

 

Адалин очутилась посреди огня. Неумолимого, ревущего, превращающего все чего коснется в обугленные головешки. В его рокоте тонет треск падающих мачт, плеск обезумевшего вдруг моря и многоголосые крики людей: все до единого утробные, почти звериные и полные агонии. Густой, как вода едкий дым поглощает весь мир и в нем, подсвеченные всполохами пламени, передвигаются призрачные силуэты. Они двигаются дерганно, сталкиваются, падают, ползут, тянут руки к небу, которое поглощают огненные языки. Картинки мелькают перед глазами одна за другой, Адалин не понимает, что происходит, не понимает, где находится. 

Вспышка. 

 

Над головой плывут искры, танцуя в клубах закручивающегося и извивающегося дыма. Черным снегом сыпется на землю пепел. Адалин открывает рот. Втягивает воздух в жадной попытке наполнить легкие. Пепел падает на язык, пепел забивает глотку сухой горячей пылью. А в груди поселяется расплавленный огонь. 

Вспышка.

Над ней склонился мужчина. Его рубаха висит лохмотьями, белая ткань расписана бурыми и черными пятнами, лицо заливает кровь. Так много крови, что Адалин кажется будто вместо лица у него маска с двумя темными провалами для глаз. Он тянет к ней руки. На смуглой коже лопаются волдыри, маслянистая жидкость ловит свет пламени и подчеркивает бугры и впадины обгоревшей плоти. Мужчина берет Адалин за плечи, тянет на себя и ее позвоночник пронзает ослепительная боль от копчика до затылка, как будто в кости загнали стальную иглу. 

Она кричит и кричит, пока мужчина несет ее прочь. Кричит, пока голос не умирает вместе с ней. 

 

Вспышка.

Адалин лежит на кровати. Глаза закрыты, руки вытянуты вдоль тела. Ее пожирает пламя. 

Она кричит. 

Нет. Хочет кричать, но с губ не срывается даже хрипа. Челюсти плотно сжаты, а губы сомкнуты, но во рту горячо и солоно от крови, которая стекает по горлу ядовитым обжигающим ручейком. Не пошевелиться. Не вдохнуть. Даже моргнуть не удается, все тело парализовано, прижато к постели невидимой силой. А под спиной не простыня, а угли погребального костра. Огонь. Дым. Кожа лопается и сползает. Мышцы под ней плавятся и рвутся на волокна, обнажая кости, которые обугливаются, сгорают и рассыпаются в первобытном пламени. 

И это длится, длится и длится...

Вспышка.

Горло болит так, будто по шее врезали стальной дубиной. Перед глазами плывет разноцветными кругами, где-то справа разливается оранжевое мерцание камина и свет падает на дощатый пол и упертую в него руку — бледное пятно. Адалин пытается сфокусироваться и силуэты заостряются, собираются из теней в четкие и знакомые очертания: ножки стула, ковер по центру комнаты, лестница, уводящая на второй этаж. Она поднимает голову и видит перед собой высокого крупного человека, припадающего на одну ногу. По его штанине из глубокой раны на бедре струйкой бежит кровь и капает на пол.

Лицо человека скрыто во мраке, очертания размываются и смазываются, будто тени ожили и клубятся у его головы. Но когда он наклоняется, на секунду мелькают подчеркнутые светом черные волосы. 

Адалин пытается нашарить рукоять сабли, но ей не дают этого сделать. Человек хватает ее поперек туловища, прижав руки к бокам, с силой, которой позавидовал бы коссит, и тащит куда-то. 

К камину. 

Вдыхая, она чувствует запах крови и угля, а на языке расцветает вкус железа и пепла. Нос, а за ним глотку обжигает потоком горячего воздуха. Все вокруг вдруг становится светлее, ярче, глаза застилает огненная пелена. Она чувствует жар на лице, почти невыносимый, и чем больше света видят ее глаза, тем сильнее и неистовее становится жар. Языки пламени пляшут совсем близко — в сантиметре от лица, с осторожной, но смертельной ласой касаются ее щеки. А затем набрасываются и пожирают, как стая голодных волков. 

Нет.

 

Нет!

Только не это.

Этого не должно тут быть!

 

***

 

Адалин проснулась. С ее губ сорвался затерялся в темноте короткий пронзительный крик — жалкая тень того, что она действительно чувствовала. Но больше не получалось издать ни звука, только беззвучно ловить ртом воздух. Раскаленный, густой, черный от угля и пепла, опаляющий язык и нёбо.

Нет!
 

Резко сев, она потянулась руками к груди, но простыни обвили их точно змеи, намертво приковав к телу. Шершавая ткань заскользила по влажной от пота коже, по запястьям и животу, вызывая отголоски боли, будто прикасалась к открытым ранам. Распустившиеся волосы обмотали шею и с каждым движением сжимались, забирая дыхание. Адалин захрипела и дернулась, а потом в панике забилась, пытаясь скинуть с себя оковы, не дать…
 

Огонь. Она все еще видела огонь, пляшущий на стенах, кусающий за голые лодыжки, подбирающийся к голове. Стоило только закрыть глаза и мираж становился ярче, реальнее. Потому она не закрывала, продолжая барахтаться, пока не свалилась с кровати, ударившись локтем о пол.

Путы ослабли и Адалин освободилась из плена, отползла куда-то в сторону и, встав на четвереньки, замотала головой. 

Жар не отступал, пульсируя во всем теле, разливаясь ноющей, выворачивающей кости болью и завязывая желудок в тугой узел. Смутные ночные тени, замершие в углах комнаты, казались дымными столбами, стены сжимались и комната становилась все меньше, меньше и меньше, а пол задрожал и вздыбился, будто под ним, готовясь вырваться наружу, разбухало сосредоточие пламени.

Адалин неловко вскочила на ноги и метнулась к двери. Рубаха, в которой она спала, расправилась, хлестнув по спине и вызвав очередную волну тошнотворной дрожи. Хотелось сорвать с себя влажную, липнущую к телу одежду, но вместо этого она схватила с вешалки куртку, накинула на плечи, не продевая руки в рукава, и, сунув ноги в сапоги, вырвалась из темной комнаты. 

Свет больно резанул по глазам, закрепленные на стене свечи потрескивали, гудели, будто рой разъяренных пчел. Адалин побежала прочь, вниз, перескакивая ступеньки и, едва не падая, пронеслась мимо камина, заливающего зал оранжевым сиянием и выскочила прямо на улицу.

Оказавшись у забора, она опустилась на колени и сунула руки в свежий снег, казавшийся почти ласковым после пережитого кошмара. От ледяного воздуха живот скрутило и Адалин вывернуло несколько раз, пока желудок не опустел, а во рту не поселилась горечь. Сердце постепенно замедляло свой ритм, тиски ужаса, сковавшие разум, ослабили хватку. 

Адалин загребла чистый снег и умыла лицо, а затем побрела прочь, куда-то в город, не разбирая дороги. Оставаться в таверне, вернуться в маленькую и тесную комнатушку, где воздуха, казалось, на три глотка, она не могла.

Начавший сыпаться с неба мелкий и влажный снежок обжигал щеки и лоб, точно раскаленные хлопья пепла. Адалин была едва одета, но совсем не чувствовала холода. И, казалось, никогда больше не почувствует. Того огня, что пожирал ее тело в видении, хватило бы, чтобы растопить весь снег в Ферелдене. Она все еще смутно ощущала как горела и плавилась кожа, вживляя в себя ткань.

Кошмар преследовал ее наяву.

Как бы Адалин не ускоряла шаг, она не могла убежать от самой себя. От застывших звоном в ушах криков, от чужих страхов и мыслей, теперь заключенных в клетке ее разума, будто птица. Многие в порту Астура умерли мгновенно. Но некоторые в полной мере осознали последний миг своей жизни. Некоторые мечтали умереть, лишь бы боль скорее закончилась. И все это сделала она — Адалин.

Казалось, так было надо. Какой у нее был выбор? Она не могла предать Десмонда. Просто… не могла.

Никогда.

Адалин остановилась на улице, с удивлением осознав, что дом перед ней, скрытый за кованым забором и облезлыми, растерявшими листву деревьями, принадлежит бургомистру. Он одинокой черной махиной стоял посреди белоснежного, укрытого пеленой снега, поля. Очень легко было представить пустые развороченные окна с выбитыми рамами и хищными осколками стекла, длинные, стремящиеся в небо следы сажи на каменных стенах, и зияющие чернотой провалы на месте крыши.

Сев на бордюр, она поджала под себя ноги, зажмурилась, спрятала лицо в коленях и застыла, вновь парализованная, но в этот раз не демоном, а собственным разумом.

Кажется кто-то окликнул ее. Адалин не подняла голову, не шелохнулась.

— Эй, ты! Девка! — Голос стал громче, ближе. 

Кто-то схватил ее за плечо и рывком дернул наверх. Адалин взвилась, рука потянулась к кинжалу на бедре и… нащупала пустоту. Впервые за десять лет она оказалась без оружия. Это осознание вернуло ее в реальность. Она часто заморгала и наконец разглядела мужчину, все еще держащего ее за руку. Средних лет, с короткой черной бородой и цепким, немного брезгливым взглядом темных глаз. Он был одет в синюю форму с меховым воротником и нашивками на плечах. Стражник. Чуть позади за ним стоял еще один, нерешительно положивший руку на рукоять меча.

— Ты что тут забыла посреди ночи? — рявкнул он и несильно тряхнул Адалин. — Проваливай! Или хочешь в кутузке посидеть?

— Я… гуляю, — выдавила Адалин. Дернув рукой, она ловко высвободилась из захвата и отступила на шаг назад. Могла бы сбежать, но ноги будто примерзли к земле. Вместо лица стражника она вдруг увидела другое, знакомое.

Стоило моргнуть, и наваждение исчезло.

— Гуляешь, значит? Ну хорошо…

Стражник снова потянулся к ней, уже со злобой на лице, но его оборвал второй голос: 

— Да оставь ее в покое, Луи. Похоже какая-то сумасшедшая… Толку с нее, все равно не понимает.

Должно быть, она и правда выглядела, как сумасшедшая: всклокоченные волосы, дрожащие руки, безумный, все еще испуганный взгляд.

Первый сплюнул на землю и ткнул пальцем в сторону Адалин.

— Проваливай. Увижу еще раз — не пожалею. 

Оба вернулись на пост возле ворот поместья, а Адалин сделала, как ей советовали — скрылась с глаз, затерявшись за углом. Но вместо того, чтобы уйти совсем, она забралась на крышу одного из домов, чуть дальше по улице, и расчистив от снега местечко, снова села. Но на этот раз не прятала глаза, а глядела на дом Левека, отпустив воображение на волю.

Люди не смотрят наверх. Потому люди не видели маленькую черную фигурку на изломе крыши, укрытую, точно снежным одеялом, светлыми рассыпавшимися по плечам волосами.

Сообщение отредактировал Aloija: 18 ноября 2021 - 13:09

[Junay]

Таверна "Розовый пони"

 

- Острожнее Ринн, я ведь могу согласится. Тебе придется вставать ни свет, ни заря и идти тренировать меня - Джакомо хохотнул, но потом перешел на более серьезный тон. - Можем немного попрактиковаться завтра утром.

 

- Если я отдохну, то конечно.  - кивнула девушка серьезно. Почему бы нет? Ей не мешает потренироваться и во владении кинжалом, не только стрельбе. Ринн вспомнила уроки фехтования кинжалами, которые она, честно говоря, не очень любила.

"Ты должна быть готова к любой ситуации!  Наших людей рядом может не быть!" А посему в ход шло все - и фехтование кинжалами и даже простая драка без оружия, в которой хлипкой девчонке оп правилам, вообще не победить, но она не из тех кто правилам подчиняется. И так как уклон в ее воспитании отводился боевым навыкам, такие вещи, как приличные манеры приказали долго жить. Да и кому эти манеры нужны-то, в смертельно опасном походе?

Так раздумывая, Ринн отправилась попариться баню (пока ее опять кто-то не занял).

[Кайра]

Руссильон

 

 

— У нас на пути ещё Ивуар, — заметил чародей. — Надеюсь, что он окажется даже лучше Руссильона. Как минимум он ближе к Тракту, так что и жизни в нём может прибавиться.

Пройдя около небольшой кофейни, где уже бывали Эльса и Виктория, маги ненадолго остановились, но Альваро предпочёл бы вино местному кофе, поэтому решено было зайти в небольшой ресторанчик подальше. Аккуратный и немноголюдный, он оказался довольно уютным и теплым. Для такого небольшого города как Руссильон это даже лучше, чем можно было себе представить. Заказав у хозяина вина и закусок, чародей высмотрел столик поближе к окну и подозвал Феликса туда.

— Я успел услышать небольшой отрывок вашего с Руфусом разговора, — сев поудобней и ожидая заказа, сказал он. — Жуткие истории старых времен. Вы же расскажете потом остальным, правда?

 

- Надеюсь, что ты прав, я там никогда не бывал.  - Фел понимал, что у Альваро свой вкус к кофе, для него это чаще всего был просто  бодрящим напитком, который помогал работать всю ночь на пролет.  Обычно он пил его даже особо не задумываясь о вкусе или если уж совсем горький кидал туда больше сахара и добавлял молока.

 

- Да расскажем,остальным, Я думаю, что мне повезло побывать на раскопках, ведь там  если так посудить даже пару залов мне хватило на пару научных работ и опубликовался бы в " Вестнике Археологии" А ты не хотел бы заняться научной работой?  - спросил он у Альваро.

[Jay_John]

Руссильон - Яблоневый сад

 

— Как мило. Благодарю, — улыбнулась магесса, проводя пальцем по лепесткам ириса. — А если бы кто-то вдруг решил, что хотел бы напасть на беззащитную девушку, гуляющую ночью в одиночестве, он был бы неприятно удивлен. Знаешь ли, я иногда расспрашивала людей об их впечатлениях после того, как в их разум вознает когти магия крови. Кто-то рассказывал, что в этот момент хотелось умереть, но само осознание того, что твой разум тебе не принадлежит, делает весь опыт еще более... невыносимым. Может быть, они преувеличивали. Но мне было бы забавно посмотреть, как мой неудавшийся убийца корчился бы на земле, пытаясь вырваться из магических пут.

 

- Какие неаппетитные вещи ты говоришь! Звучит так, будто ты проделывала такое сотни раз. - Джакомо почувствовал, что у него снова пересохли губы, а жар в теле, стал сильнее. - Один из моих наставников рассказывал, что некоторые жертвы магии крови, предпочитали наложить на себя руки, чтобы не испытать эти страдания снова. Жуткие вещи! Не хотел бы я такое увидеть, или ощутить. Но я не могу, не назвать это восхитительным. Само мастерство конечно, а не страдания.

 

Когда Викториа приняла букет, Джакомо сделал шаг назад, мягко кивнув. Оглядевшись по сторонам, он приметил поблизости ствол упавшего дерева. Гниловат, но выдержит.

 

- Пожалуйста, дорогая Викториа, продолжай, Джакомо не будет тебе мешать и просто тихо посидит в сторонке, слушая звуки и прикрывая спину. - Антиванец уселся на почерневший ствол, кутаясь в свой меховой плащ.

 

Значит тут будет ещё и Руфус - это хорошо, духовные целители эффективны против демонов. Но твои мысли сейчас занимает не это, верно?

Антиванец анализировал реакцию тевинтерки, на его действия, выходило... любопытно. Вывести её из себя, или тем паче, напугать было бы забавно конечно, но своей цели он и так добился. Ведь в чем тут фокус: люди считают, что если они хорошо носят свои маски, не показывая истинных эмоций, то они защищены. Но все они забывают, что по тому, какую маску ты наденешь, в определенной ситуации, сказать можно очень многое. Например, что "обычная" знатная тевинтерка из лаэтанов, вряд ли смогла бы оставаться настолько спокойной в текущих обстоятельствах. Не то чтобы Джакомо разбирался в тевинтерской знати, так встречал пару "экземпляров", но он привык верить своему чутью и было ещё кое-что. "Холт ей доверяет". Не будь этого маленького факта, антиванец вообще не стал бы об этом думать. Может у него просто разыгралась паранойя, из-за недавнего употребления лириума и он теперь ищет оправдания тому, что какая-то сопливая магесса поставила его на место. Ну, это правда было неприятно, может дело только в этом.

"Вот только, чтобы создать хорошую маску, нужно либо специально обучаться этому, либо пережить ситуацию, которая вынудит её надеть".

 

Джакомо, неспешно, скрутил самокрутку с табаком и закурил. Многовато мыслей для маленького антиванца, сейчас лучше сконцентрироваться на более приземленных вещах.

Сообщение отредактировал Jay_John: 18 ноября 2021 - 15:26

[BornToSeek]

Руссильон, вечер

- А ты не хотел бы заняться научной работой? - спросил он у Альваро.

— В каком-то виде возможно, — качнул головой антиванец. — На пути к вершинам чародейства работы будет немало, и я вполне рассчитываю на исследования и знаменательные открытия в магии огня с моей стороны. Но за пределами этого, пожалуй, нет. Я всë же не ученый, я скорее ближе к практике и освоению новых высот. А ты больше по теории, поискам и исследованиям, верно понимаю?
В этот момент им как раз принесли заказ. Кивнув и пересчитав монеты, маг открыл вино и разлил его по бокалам. Внимание его снова вернулось к Феликсу.

Альваро:
Вино - 50 с
Закуски - 20 с
Всего потрачено: 70 с

[Кайра]

Руссильон, вечер

 

— В каком-то виде возможно, — качнул головой антиванец. — На пути к вершинам чародейства работы будет немало, и я вполне рассчитываю на исследования и знаменательные открытия в магии огня с моей стороны. Но за пределами этого, пожалуй, нет. Я всë же не ученый, я скорее ближе к практике и освоению новых высот. А ты больше по теории, поискам и исследованиям, верно понимаю?
В этот момент им как раз принесли заказ. Кивнув и пересчитав монеты, маг открыл вино и разлил его по бокалам. Внимание его снова вернулось к Феликсу.

 

-  Я не стремлюсь к вершинам  для меня достаточно будет разработки пары новых заклинаний магии крови  и все. Хотя  многие говорят, что новое это хорошо забытое старое, но все же даже если мне удастся откопать пару забытых секретов  Мне это будет достаточно, потом я хочу посвятить время себе, путешествиям, а можно даже устроить гастрономический тур.  Он прервался, чтобы выпить вина.

 

- У тебя отличный вкус - похвалил Фел  Альваро. Вообще Фелу нравился антиванец, он бросал из исподволь заинтересованный взгляд на него.

[BornToSeek]

Руссильон, вечер

— В таком случае могу пригласить к себе, когда закончим с нынешними приключениями, — улыбнулся Феликсу маг. — Угостишься самыми изысканными винами, попробуешь лучший кофе, посмотришь на Антива-Сити. Там есть много крайне интересных мест. Даже если уже бывал там, наверняка найдëтся что-то, что ещë не успел повидать. Узнаешь мои вкусы вне рамок небольших орлейских городков. Если на праздник приедешь, то даже лучше будет.
Пригубив вино, Альваро чуть ухмыльнулся.
— Как тебе такая идея?

[Ettra]

Руссильон

 

В ушах завыл ледяной ветер и Адалин съежилась. В глазах заслезилось от рези и поместье, на которое она все это время неотрывно смотрела, расплылось. На мгновение показалось, будто в темном маленьком окне мелькнуло и тут же погасло оранжевое пятнышко. Может быть слуга прошел по коридору со свечой в руках. Может быть воображение продолжает играть с ее разумом, пугая даже наяву. 
 

Обычно Адалин умела не думать о том, ранит больше всего. Будто бы у нее в голове была маленькая шкатулка с двойным дном, куда она складывала все, что не смогла бы пережить и принять. Такие воспоминания были червоточинами, которые разрастались с каждым прикосновением и отравляли разум и парализовали тело. Но демон выковыривал их одно за другим, потрошил и сшивал заново, в куда более ужасной, извращенной форме. И воплощал в кошмарах, таких ярких, как сама реальность.

 

Потому что для кого-то они и были реальностью.

 

Но хуже всего были не кошмары, а собственные мысли. Представляя, как взрывается поместье, вспоминая пережитую во сне боль, Адалин не могла ответить на вопрос: смогла бы она сделать подобное теперь? И ответ, который она находила, оседал холодом в груди. Она бы выполнила любой приказ. Может быть, Хидайя и была в конце-концов права. Может быть, Адалин действительно стала безвольной куклой в чужих руках.

 

В какой-то момент, когда от холода казалось, что мышцы одеревенели и не слушаются, Адалин спустилась и побрела по улице. Нужно было возвращаться. Нужно было лечь на кровать в маленькой тесной комнате с низким потолком и темными стенами и попробовать заснуть. Ни кто не будет ее жалеть. Никто не будет ее ждать и давать перерыв. Она должна делать свою работу, так хорошо, как только может. 

Сообщение отредактировал Aloija: 18 ноября 2021 - 18:12

[Perfect Stranger]

Руссильон

 

В какой-то момент, когда от холода казалось, что мышцы одеревенели и не слушаются, Адалин спустилась и побрела по улице. Нужно было возвращаться. Нужно было лечь на кровать в маленькой тесной комнате с низким потолком и темными стенами и попробовать заснуть. Ни кто не будет ее жалеть. Никто не будет ее ждать и давать перерыв. Она должна делать свою работу, так хорошо, как только может.

 

За ее спиной послышались шаги. Такие шаги, которые для неискушенного прохожего, что вдруг очутился бы ночью на улицах Руссильона, показались бы подозрительными, как будто тот, кто издавал этот ритмичный звук ботинок по мостовой хотел испугать или заставить чувствовать угрозу. Но для Адалин все было иначе. Она знала эти шаги. И тот, кто двигался за ней в полутьме узких переулков, хотел, чтобы она их услышала. Потому что он мог двигаться и совершенно бесшумно, если так было надо.

 

— Адалин? — Холт поравнялся с ней и зашагал медленнее, держа руки в карманах. — Ты чего здесь делаешь одна, посреди ночи? — вытащив руку из кармана, он положил ее девушке на плечо, останавливая и развернув к себе лицом. — Да еще и в одной рубашке. Погоди, сейчас, — нахмурившись, агент стащил с плеч теплую, подбитую мехом куртку и набросил на застывшие, ледяные плечи девушки. — Вот так гораздо лучше. Пошли, у Бутчера как раз чай вскипел, — предложил он, глядя на то, как Адалин слегка дрожит от холода. В такой мороз гулять по улицам без верхней одежды могла только ферелденка, но и для нее это не могло пройти без последствий.

 

Яблоневый сад

 

- Пожалуйста, дорогая Викториа, продолжай, Джакомо не будет тебе мешать и просто тихо посидит в сторонке, слушая звуки и прикрывая спину. - Антиванец уселся на почерневший ствол, кутаясь в свой меховой плащ.

 

— Благодарю, — сухо отозвалась магесса, полагая, что храмовник таким образом дал ей разрешение на проведение обряда. Выглядело это забавно, звучало глупо, но почему-то поведение Джакомо уже не так ее раздражало. Она отвернулась и, отложив цветы, снова направилась к центру прогалины, присев на корточки и стащив с руки перчатку. Поводив пальцами и проверив, хорошо ли закреплены металлические когти, Викториа принялась что-то чертить на промерзшей земле, предварительно очистив небольшой кружок от листьев, снега и веточек, что нападали за время прошедших месяцев. За садом в такое время года явно никто не ухаживал, да и она сомневалась, что и летом он был чуть более облагорожен. Похоже, яблони уже давно не плодоносили. Вполне возможно, что в следующем году в Руссильоне уже не будет этого места, деревья вырубят под новую посадку, а может, и вовсе засеют рожью или пшеницей.

 

Странно было осознавать, что ее ноги ступали по саду, которого уже могло и не быть совсем скоро. Когда растает снег. Когда придет весна. Мир вокруг не будет таким, как прежде — и, наверное, не будет и сама Викториа. Ей уже не придется играть эту опостылевшую роль, такую же прогнившую, устаревшую и мерзкую, как эти сгнившие листья.

 

На земле медленно появлялись линии и завитки, вычерченные длинным когтем. Круг призыва — то, что маги и особенно демонологи используют для обучения юного поколения, но порой забывают о его полезности тогда, когда считают себя полностью овладевшими навыком контроля демонов и прочих потусторонних сущностей. Конечно, магесса могла призвать Ужас и без всяких рунных кругов, просто собственной волей и каплей крови, протянувшейся нитью из мира материи в мир теней, но учитывая ситуацию, это могло быть рискованно. Викториа не любила рисковать попусту. Круг призыва давал куда больше возможностей оградить себя в случае, если призванная сущность решит, что маг выглядит куда как более привлекательным в качестве обеда или нового пальто, чем в качестве хозяина.

 

— Sanguis meus sit porta tua, — прошептала магесса, прикрывая глаза и чувствуя, как на ресницах постепенно скапливаются крошечные кристаллики льда. Она сморгнула их, качнув головой и продолжив слова заклинания. — Sit tibi circulus iste carcer.

 

Рунный круг, вычерченный с хирургической точностью даже при скудности доступных ей инструментов, чуть вспыхнул красноватым и сразу же погас. Удовлетворенно кивнув сама себе, магесса поднялась и отряхнула замерзшие руки, придирчиво вглядываясь в этот мерцающий свет. Круг был готов, осталось только дождаться Руфуса и можно будет начинать.