Фёдор
- Лунатик раскололся и сейчас Деспина собирается оторвать тебе голову. - Выдал Фёдор вторую причину. - Побежали в убежище, там договорим? - Предложил он вариант действий. В конце концов баронесса сама приказала ему бежать, так что совесть тремера была чиста, а вот обсудить бомбу без таймера было интересно. Намного интереснее, чем стоять между самураем и баронессой.
Глаза Финна вспыхнули. Чего в них было больше, ликования или простого озорства от возможности макнуть баронессу поглубже, поди узнай. Шаман производил стойкое впечатление подростка, который половину своих действий совершает просто ради повода от души позубоскалить.
- Сначала автограф, - вампир куснул себя за палец и мазнул проступившей кровью по карте Мага. Щелчком отправил её к Фёдору. - Не потеряй, это твоё приглашение в мой дом. Ищи городской дендрарий на случай, если...
Финн не договорил, замерев с открытым ртом. Его глаза медленно двигались, осматривая помещение, и проследив за взглядом Фёдор увидел златоликих гулей, что с разных сторон подходили к толпе. Будто оцепляли периметр.
Показалась и сама Деспина. Она стояла возле тяжёлой занавеси, свисающей с арочного входа в зал.
- ...Если пойдёт жаришка. Но сперва насладимся представлением, - Финн вдруг с беззаботным видом развернул стул к сцене.
Свет медленно погас. Толпа смертных загудела в предвкушении.
Медленно ступая, на сцену вышел артист в ярком дорогом костюме и с россыпью золотых веснушек. Поло. Тот самый сородич, который встретил Фёдора при въезде в Даллас. Окружённый полумраком, молодой тореадор стоял, подставив лицо мертвенному свету софитов. Несложно было представить, как его лицо выглядело без косметики: покрытое бледными веснушками, гладкое и чистое, как у манекена. Поло открыл глаза приятного фисташкового цвета и неспешно обвёл взглядом ждущую его аудиторию. Взгляд вампира остановился на Деспине. Между ними в воздухе повисло почти физическое напряжение.
- Что ты делаешь, - то ли прошептала, то ли прошипела баронесса, когда её потомок уверенно прошёл к стойке микрофона. Мягко заиграла музыка - не джаз, но в Далласе завсегдатай ночных клубов Поло Альварез был известен своими каверами.
♪
Широкие ладони застывшего во времени красавца ласково путешествовали по стойке микрофона, как по флейте. Сначала песня лилась тихо и мягко, как исповедь, но вскоре стала набирать силу и громкость. Как рокочущий прибой несётся к побережью.
Как засыпанные угли бунта начинают разгораться в пламя.
I won’t be silenced
You can’t keep me quiet
Won’t tremble when you try it
All I know is I won’t go speechless
Тореадор не просто пел - как от маяка в ночи от него по всему залу шла волна вампирского Присутствия. Она окутывала смертных, пробуждая в их сердцах столь разные эмоции: агрессивное желание бороться с обстоятельствами, ненависть к угнетателям, надежду на свободу от оков, мягкое и чистое как слезу сострадание. Если бы кто-то в этот момент посмотрел на стадо через призму Прорицания, то увидел бы, как тёплая кровь в жилах смертных вспыхивает ярким эмоциональным резонансом. Деликатес, который Поло буквально подносил на блюдечке бессмертным посетителям "Пепельницы".
Но только в этот раз целями златоликого бунтаря стали не смертные.
Try to lock me in this cage
I won’t just lay me down and die
I will take these broken wings
Watch me burn across the sky
Поло смотрел на Деспину и только на неё. Каждое его слово было обёрнуто в мелодию как кинжал в тонкий шёлк. Пока другие сглатывали ком в горле, обуреваемые чистыми эмоциями, баронесса ощущала лишь горящую ненависть своего дитя. И эта ненависть, вкупе с красотой её величайшего творения, заставила мёртвое сердце старейшины сжаться в болезненном спазме, а пальцы вцепиться в портьеру.
- Это наш шанс. Идём, папаша. Эй, - Финн чувствительно ткнул Фёдора кулаком в плечо. Как и многие другие в зале, гость уже второй раз был очарован гипнотическим влиянием Поло. Буквально схватив тремера за руку, Шаман потащил его к выходу из зала. Выходу, противоположному тому, где замерла в болезненном трансе баронесса.
Путь беглецам заступили три златоликих гуля. Не они стали целью атаки Поло, и сквозь эту преграду надо было прорываться самостоятельно.
- О, ребятки, стильно выглядите. Эй, смотрите, птичка! - Шаман выбросил руку с колодой вперёд, сжимая пальцы. Карты полетели в лица гулям, на лету складываясь в оригами маленьких птиц. Птиц с острыми бумажными клювами.
Захлопав крылышками, пташки начали клевать прислужников Деспины в глаза и шеи. Белые клювики быстро окрасились алым. Но шляхты, даже отвлечённые, всё ещё представляли серьёзную опасность.
