Иван Берендеич.
- Да, это он, мой Серый Волк! - взволнованно повторял Иван, одной рукой прижимая к себе сына, другой лаская Волка. - Силуян, ты бы в человека превратился что ли, а то целителя укусишь.
Серый Волк.
Едва успокоился.
- Сейчас пойду помоюсь, грязен я, противен. Потом человеком приду, помощь приму.
Он оставил в руке Ивана синюю шаль и царь заплакал, глядя на неё. Потом всё же удержался как-то. Стал Ванечку расспрашивать, но ребёнок отвечал впечатлениями, сумбурно. Можно было только понять, что их с матерью заперли в башню о ста венцах, в ту самую, возле которой дядька Демьян когда-то милостыню простил, да сам дядька и запер, зло хихикая. Спустя время, Силуян человеком залез по стене в малое оконце протиснулся. Сказал, что его тоже взаперти держали, вырвался. Мать велела Ванечку отвезти к её отцу, в царство Токайское, сильно сокрушалась, что муж её помер, но волчий вой прежде ночью слышала.
Серый Волк скоро вернулся человеком. Подтвердил слова ребёнка.
- Я когда на могиле выл, на меня сетку и набросили серебряную, из цепей. В подвал уволокли. Я бился-бился - ничего, затих. Вчера караульные крышку приоткрыли поглядеть, не сдох ли я, тут лунный луч и попал в подземелье. Так я сейчас же в волкодлака превратился, всю сетку изорвал, брёвнышки раскатал, про соглядатаев не помню, отшвырнул ли их, загрыз ли. По нюху в башню прибежал, залез... тут солнышко стало вставать, я в челоовека превратился. Тут и с Еленушкой поговорили. Она сказала, что останется, чтобы думали, что и сынок с нею там, а мне бежать надо. Вот и бегу весь день. Синие леса меж лап пропускаю, реки-озёра хвостом заметаю. Как доберусь в царство Токайское, деду Ванечку передам, вернусь Елену выручать.
Иван кивал ему, радуясь, что сын спасся и Волк его не предал, как братья это сделали. Только вот от цепей, да от ошейника на теле Волка раны остались. Но теперь, когда он был человеком, их было хорошо заметно и легко обработать, чтобы скорее заживали.
