Александр "Коллекционер" Зайдлер
- Иногда я понимаю, почему к вам так тянет молодёжь. Сильные могут быть жестокими, но могут и дарить свободу, дарить выбор, помогать. Это до офигения романтично, да, Рибо?
- Как и в человеческом обществе, мы все разные, с глубокой индивидуальностью. Мой сосед прозаически посадил бы Хосе в клетку для экспериментов, а глупый вентру убил бы его - и каждый считал бы себя правым. А что было бы, не будь у меня гадких, вполне себе человеческих, согласно пути, привычек? Вот будь он чуть постарше, и со мной ему тоже не повезло бы особо. Но во всяком случае, он бы жив остался. Буквально несколько его слов изменили все. Просто я их услышал и оценил - случайно, нечаянно и мельком.
- Я подумаю, даже во сне мне не дают побыть просто бардом.
- Ну так вот, бард-князь, тебе тоже понравятся эти слова. Хосе смеялся и сказал: "Подумать только, самое жалкое существо и самый страшный монстр в радиусе тысячи миль, а то и больше... Это как если бы Господь заговорил с лягушкой...Я сегодня умру, и если бы даже я смог что-то дать тебе, то ты оказался бы одновременно моей первой, последней и единственной любовью". Я был восхищен этим малышом. Это слова той мудрости, которой от природы наделены единицы, особого видения. А теперь и впрямь - закончим о делах.
Зандер погладил Вела по руке, встал, отошел поближе к камину, достал сигару и закурил, посматривая на профиль художника. Какой же он красивый, свой, родной.
