Зевран
- Поэтому, видимо, и малюют. Особого преступления в этом нет, а их потребность в шалостях удовлетворяет. Ну, я продолжу. Наставница привела мелкого с лопатой, чтобы он поломал своё творение. Воронам стало стыдно. Мы загородили собой эту статую, почувствовав себя, как нашкодившие детишки.
Вороны хохотали – кто бы мог подумать, что подобное творение доставит им столько наивной радости, которой не хватало в жизни? Но всё должно было когда-нибудь окончиться. Короткий резкий свист Зеврана остановил веселье.
Он встал впереди своей славной гвардии, загородившей собою похабный «шедевр».
- Эв, уведи отсюда Эллеана, а мы пока по-быстрому...
- Постой.
- Что?
- Ты спросил, что мы, долийцы, делали из снега в Ферелдене?
- И? - заинтересованно склонил голову набок Гильдмастер Антиванских Воронов. Он никогда не сомневался в своём Страже. Махариэль достал кинжалы. Живая стенка расступилась перед ним, как будто опасаясь до него дотронуться и сразу же за ним сомкнулась.
- Не подходить! – Зевран вскинул ладонь, решительно остановив магессу и ребёнка, а сам, обогнул плотный строй. Из-под пары кинжалов летели комья снега, неумолимо обращая сглаженный цилиндр во что-то вроде ступенчатого конуса. Кто-то из толпы громко охнул, когда творение пьяных разбойников лишилось набалдашника, а на его месте образовался заострённый шпиль.
- Что это?
- Башня?
- Крыша?
- Дерево?
Словами, жестами или молчанием все выражали удивление. Магесса, и маленький эльф едва ли не подпрыгивали в нетерпении узнать: что же там происходит.
- Я понял! – подхватил Гильдмастер. – Это ель!
Эвлар кивнул. Ещё несколько взмахов острого металла обозначили свисающие ветви, называемые лапами. Теперь было понятно, что гора снега превратилась в странное и, в общем-то, красивое растение, которого здесь никогда никто не видел. Эллеана и монну Виту подпустили ближе, поскольку прятать от них больше было нечего.
...
Зевран готов был хоть при всех расцеловать его. Он громко пояснил:
- Я видел это дерево. Наверное, единственное в снежных краях, оно зимой не сбрасывает листья, а верней – иголки.
- За это мы его и уважаем, - сказал Эвлар по-антивански. И посмотрел через толпу на монну Виту, которая была знакома с этим деревом и, разумеется, тоже его узнала в преображённом фаллосе, что, к счастью, ей не показали.
– Ель никогда не изменяется, - продолжил долиец. - Она кормит зверей и птиц своими семенами в самые лютые морозы. Она годится для костра и для подстилки, под ней можно укрыться в дождь, она приятно пахнет. А кроме древесины она даёт смолистый сок...
- Который входит в заживляющий бальзам, - закончила магесса. Когда названная сестра приблизилась, он ей сказал: «Ты можешь сделать это лучше?»
Она потёрла руки. «Разойдитесь». Сверкающие в свете фонарей кристаллы выросли от макушки вдоль ветвей, разбились на колючие веточки лапок, усиливая сходство с живой елью и, в то же время, придавая столь чудесный вид, что снежная статуя преобразилась в нечто сказочное. Она была выше эльфёнка, что с восхищением трогал ледяные иглы. И она явно была куда краше его собственной лепнины.
Вот так, из низкопробного творения, мой Эв создал сияющий шедевр - новогоднюю ель. И знаете, она простояла почти до Винтерзенда, хотя снег вокруг уже растаял. Мы любовались этой елью, хотя и знали, что скрывается под нею. А магесса, я думаю, поддерживала её, чтобы та не растяаяла подольше.