[SnowK]

Дело Чести

 

 

Натаниэль Мерсес был человеком известным и уважаемым – но, если говорить откровенно, люди его не столь уважали, сколь боялись и в тайне ненавидели. Будучи старшим инспектором Легиона, он отвечал за то, чтобы этот самый Легион держал марку – так же, как и он сам. К его манерам и внешнему виду невозможно было придраться – чёрные прилизанные волосы с легкой проседью, жиденькие, но грациозные усики, идеальная осанка – словом, в присутствии этого джентльмена просто невозможно было не быть джентльменом самому. Все офицеры старались соответствовать  установленным им для себя же самого высоким стандартам. К его приезду все клинки должны были быть наточены, доспехи начищены, а полы надраены. Проблема заключалась в том, что практически невозможно было предугадать, какой форт станет целью его следующего визита – и потому, порядок приходилось поддерживать всегда. Именно благодаря инспектору Мерсесу детище Тайбера Септима продолжало служить гарантом мира и порядка, являться недостижимым идеалом и образчиком для всех армий Тамриэля, и пусть средством достижения этого были постоянные децимации и показательные казни, оно того стоило.

 

Словом, престиж и будущее Легиона было в надёжных руках – а вот престиж и будущее семьи Мерсес находились под угрозой с момента рождения её наследника, Марко. Натаниэль почти не занимался воспитанием сына – большую часть времени он проводил в бесконечных разъездах по стране, и, объявляясь дома, видел лишь маску благочестия, кое-как напяленную на ребёнка его матерью. Под маской же этой скрывался непослушный, взбалмошный и крайне избалованный мальчишка, который учёбе и домашним делам предпочитал долгие прогулки по злачным местам и травлю бездомных – не только собак, но и людей. Разумеется, иногда порочная натура Марко брала верх на глазах у папаши – и тогда папаша порол его, даже не пытаясь объяснить, в чём именно мальчишка был не прав – обо всём он должен был догадаться сам. И Марко догадался, что хорошим человеком достаточно быть лишь на глазах у отца – а за его спиной можно делать всё, что вздумается, и чем старше он становился, тем “идеальней” становились их с отцом отношения.

 

Но, как известно, ничто не вечно. Всё чаще Натаниэлю стали докладывать о том, что его сын был взят за дебош – и тут же отпущен. Никто не хотел навлечь на себя гнев инспектора Мерсеса – да и сам он считал, что тюрьма лишь ещё сильнее испортит Марко, а посему продолжал смотреть на ситуацию сквозь пальцы. Устроить парню хорошую взбучку? Он и так знал, что кулаки прибавляют уму немного и ненадолго. Выгнать из дома? Он был уже староват, чтобы заводить себе нового наследника. Отправить на перевоспитание к кому-то из своих друзей-офицеров? Нет, не для того он столько денег вбухал в обучение сына магии, чтобы тот после окончания Университета служил рядовым солдатом… Или?

 

***

 

В день первого ежегодного экзамена Марко его отец, в кои-то веки, заглянул домой. Жена, смуглая в годах дама, будто бы полжизни проработавшая на винограднике, накрыла на стол и ждала сына к ужину, чтобы всей семьей отметить его первый успех – на который она, как минимум, надеялась. Но надежда эта была призрачной – мать Марко знала, что вместо того, чтобы всю ночь корпеть над книгами, тот свалил куда-то со своими дружками. И тем не менее, под утро оболтус так и не объявился – а значит, была вероятность, что он всё же добрался до Университета… К сожалению, так оно и было.

 

На пороге дома Марко объявился уже поздно вечером, в сопровождении двух боевых магов и сильнейшего перегара. Внешне он выглядел огурчиком, однако, замаскировать запах было невозможно, а опытный целитель сразу заметил бы, что кто-то сломал парню нос, а затем привёл в порядок ударной дозой волшебства.

 

- Вашу перчатку, солдат. – холодно отрезал Натаниэль, подавая руку одному из магов. Случись это час назад, он бы воспользовался своей, но сейчас уже готовился ко сну и потому был одет не по форме – а видеть его одетым не по форме доводилось лишь жене да прислуге.

 

Боевой маг повиновался – инспектор надел его латную перчатку на собственную руку, затянул потуже и отвесил сыну оплеуху, после чего вернул перчатку хозяину и отправился обратно в спальню. Мать Марко упёрлась сыну в грудь и принялась рыдать, но тот лишь оттолкнул её и пошел вслед за отцом – не чтобы что-то сказать или чтобы ударить в ответ, а чтобы свернуть на главной лестница в свою комнату. Солдаты лишь развели руками и, не желая наблюдать за плачущей женщиной, молча удалились.

 

***

 

Из Университета Марко, естественно, отчислили – но тот знал, что отец не даст ему пропасть. Устроит на какую-нибудь штабную должность… Так оно и было - через неделю Натаниэль вызвал сына к себе в офис. На столе лежала кипа бумаг, а сам он, сложив руки за спиной, глазел в окно.

 

- Вот приказ о твоём назначении. – произнёс отец, не оборачиваясь. – Будешь служить адъютантом при генерале Вир-Сае.
- Вир-Сай? Он что, аргониаин? – несмотря на частые прогулы, Марко не был неучем – скорее, на уроках ему было попросту скучно.
- Данмер, и имя у него данмерское – было, когда-то. Я слышал, мальчиком он попал в рабство к своим же соплеменникам, но ему повезло сбежать с парой аргониан – в Чернотопье.
- …где он вступил в Легион, дослужился до офицера и тут же свалил из этой дыры…
- Нет. Он по-прежнему руководит нашими силами… Там.
- Там?

 

Марко опешил. Натаниэль, наконец, обернулся – на лице его играла едва заметная ухмылка. Да, мальчишка скорее откажется от своей фамилии и пойдёт в городскую стражу, чем отправится на край света. Но и этого не будет – сейчас он начнёт молить о прощении, и получит его – как только извинится перед ВСЕМИ.

 

- Не волнуйся. - продолжил Натаниэль. – Тамошние насекомые, в отличие от насекомых родины Вир-Сая, не сожрут тебя – разве что отложат тебе в голову своё многочисленное потомство. – Марко сглотнул – кажется, перспектива становиться инкубатором для опарышей слабо его прельщала. – Или, ты мог бы просто…
- Дай угадаю… Извиниться? – Марко резко повысил тон. – Перед этими престарелыми девственниками из Университета? Да я даже будучи под скуумой смог бы наколдовать каждому из них по бабе!
- А сделать это трезвым тебе что, религия не позволяет? – инспектор нахмурился. – Я слышал, что ты много времени проводишь с последовательницами Дибеллы, но среди Девяти нет ни одного, кто потакал бы пьянству и разгулу… Или ты решил податься в служители Сангвина?
- Я и без его помощи способен организовать свой досуг… - Марко сложил руки на груди. - Как, впрочем, и своё обучение. Ты же знаешь, я – гений, мне незачем кому-то что-то доказывать. Всё, что от тебя требуется – дать на лапу кому надо и вуаля – мне не приходится зря тратить своё время, а тебе – из-за меня краснеть.
- Камень – ничто без скульптора. – Натаниэль указал на бюст императора, сверлившего Марко своим пустым взглядом. - Да, у тебя есть силы, но ты так и не научился их контролировать – ты не научился контролировать даже самого себя!
- Ну, тогда быть может, генерал Вир-Сай меня научит?
- Что?
- А что? Ты же для этого меня к нему посылаешь? Думаешь, он справится с моим воспитанием лучше, чем ты? Или ты просто хочешь взять меня на испуг и тем самым заставить ползать на коленях перед профессорами? Да я лучше в болото, чем к ним на ковёр!

 

“В эту игру могут играть двое, старик. Ну же… Ты же не хочешь, чтобы я ехал в Чернотопье? Ты хочешь, чтобы я стал боевым магом, чтобы ты мог мною гордиться – ну или делать вид, что гордишься и хвастать мною перед своими дружками так же, как своею красавицей-женой.”

 

Теперь едва заметная улыбка играла на лице Марко. Один из них должен сдаться – или они оба останутся ни с чем. В воздухе повисла тягучая, как вышеупомянутое болото, тишина. Напряжение нарастало. На лбах обоих выступил пот.

 

“Ты извинишься” – читалось во взгляде Натаниэля.

 

“Ты извинишься ЗА МЕНЯ” – читалось во взгляде Марко.

 

Один из них должен был победить, другой – проиграть… Но победила гордость – гордость, присущая им обоим. Блеф Марко вышел из-под контроля – он взял бумаги и медленно направился к выходу… А на следующее утро уже паковал вещи.

 

Напрасно мать проливала слёзы – Натаниэль был неумолим, неумолим был и сам Марко. Он не станет извиняться – назло отцу. Он отправится в Чернотопье – назло отцу. Он, быть может, даже умрёт там – но если это позлит его отца – так тому и быть…
Или…

 

Нет.

Он вернётся – вернётся овеянный почетом и славой. Назло отцу.

 

И он вернулся. Вернулся, совершив свой подвиг. Вернулся спустя пять долгих лет. И вот он стоит перед могилой отца, и не испытывает ничего, ничего кроме злобы – злобы на то, что отец ушел прежде, чем Марко смог утереть ему нос. Погиб, спасая от даэдр дезертира, которого сам же собирался казнить…

Ну что за идиот.

- Что ж, этот раунд за тобой, старик. – прошептал Марко. – Но когда мы встретимся на том свете, проходящий мимо Тайбер Септим будет отдавать честь не тебе, а мне!

 

***

 

Но, время шло. Марко был уже не тем вредным мальчишкой, что сбежал в Чернотопье, и даже не тем мрачным воякой, что оттуда вернулся. Да, в нём всё ещё бушевали нешуточные страсти, но то был уже не детский эгоизм и не юношеский максимализм – то было стремление найти тот самый, верный путь. Остаться ли в Легионе и медленно, но верно продвигаться по карьерной лестнице? Или же посвятить свою жизнь поискам славы и приключений? Спасать принцесс, или нести дозор на границе? Получать ежемесячное жалование, или перебиваться случайными заработками? Поступать по закону – или по совести?

 

С момента атаки на Имперский Город прошел почти год – поместье Мерсесов, по которому едва ли не сам Дагон прошелся, потихоньку восстанавливалось – вместе со всей столицей. Парадная, по которой неспешно прогуливался Марко, была уже полностью отреставрирована, и выглядела в точности как в тот роковой вечер, когда пара боевых магов привела его домой. Единственным отличием был щит с гербом графства Лейавин, который висел на стене над главной лестницей – той самой, над которой Марко с отцом пути разошлись навсегда.

 

Юноша ещё раз перечитал полученное от Мариуса Каро письмо. “Мой дорогой друг! Ты и так многое сделал для графства, но сегодня я вновь вынужден просить тебя о помощи. Сэр Мазога бесследно исчезла, а наши давние враги вновь активизировались; подозреваю, что меня хотят убить. Не исключено, что это кто-то из моего ближайшего окружения, а посему лишь вам с товарищами, не погрязшими в интригах Лейавинского двора, могу я довериться. Сэр Витус будет ждать вас в резиденции. С надеждой на скорую встречу, граф Каро.”

 

Ехать или не ехать – вопрос был решен. Ехать! В конце концов, он поклялся служить графству – а слово надо держать. Но сейчас он был приписан к столичному гарнизону и вместе со всеми занимался реконструкцией города – и хотя его собственный дом был отремонтирован наёмными рабочими, ему, как и любому другому солдату предстояло помочь всем тем, у кого не было денег на пару лишних рук. Стоило ли оставлять службу, чтобы идти на помощь графу? Или, быть может, ему стоило попроситься о переводе в Лейавин? Войска генерала Вир-Сая, его друга и наставника, всё ещё занимали форт Голубой Крови на юге графства – и, разумеется, он позволил бы своему протеже разобраться с парочкой бандитов от имени графа Каро… Ведь, в конце концов, что шло на пользу одного отдельно взятого города, шло на пользу всей Империи.

 

***

 

Разобравшись со всей бюрократической волокитой и в очередной раз распрощавшись с матерью, Марко двинулся в путь. Компанию ему составил не то, чтобы верный, но близкий по духу товарищ – конь Утопленник. Причина, по которой Марко так прозвал его – и вообще купил оставалась неясной в том числе и для него самого. Эти двое возненавидели друг друга с момента первой встречи, но ненависть эта была столь искренней и взаимной, что даже породнила их; кажется, подобные чувства бретонец испытывал к своему отцу.

 

И вот, позади остались никогда не смыкающий глаз Имперский Город, грязный и чумазый Бравил, промозглый Уотерс Эйдж. Впереди его ждал окутанный вечными туманами, душный и влажный Лейавин, жемчужина на болоте.

 

Расположенная вблизи города “резиденция” рыцарей, если её вообще можно было так назвать, являло собой жалкое зрелище – но, оно и не удивительно. Этот сарайчик задумывался как место отдыха для оказавшихся неподалёку членов Ордена, но никак не сборный пункт, однако же, Марко был приятно удивлён – приколоченная к двери табличка гласила:
Приказом графа Мариуса Каро, резиденция Ордена Рыцарей Белого Жеребца отныне располагается в офисе изгнанной из города компании “Чёрный Лес”. Всё принадлежавшее им имущество так же передано в полное распоряжение Ордена.

 

Марко хмыкнул – он слышал о “Чёрном Лесе”. Война с Гильдией Бойцов закончилась не в пользу компании, и после того, как махинации её руководства стали достоянием общественности, никто этих ребят не привечал. Но офис себе они в своё время отгрохали роскошный – и теперь вся эта роскошь принадлежала им, новым любимчикам графа.

 

Оставив Утопленника в конюшне, Марко ступил на цветастые улочки Лейавина. Вотчина Мариуса Каро действительно выглядел так, словно кто-то посредством волшебства перенёс кусок какого-нибудь бретонского городка в это захолустье – настолько чуждым и неестественным, но приятным глазу оно было. Примерно так же он себя чувствовал, когда увидел имперские бараки в Чернотопье – цивилизация не ведала преград, но не везде выглядела уместно.

 

Вскоре Марко уже стоял у дверей офиса “Чёрного Леса”, однако теперь вывеска красноречиво гласила “Резиденция Рыцарей Ордена Белого Жеребца”. Бретонец ухмыльнулся – очень в стиле его сородичей… Не хватало, разве что, оборотов вроде “священного” или “великого”, хотя, наверное, величие ещё нужно было заработать. Он вошел, не стучась – как к себе домой. В конце концов, это и был его дом.

 

Да, вот ЭТО он действительно мог бы назвать резиденцией – просторное трёхэтажное здание, да ещё и с подвалом! Огромное количество личных покоев, и каждый из которых смело можно было назначить своим, столовая, библиотека, комната отдыха, и, как вишенка на торте – тренировочная площадка! Конечно, Марко с детства привык к роскоши, но, проведя пять лет в глуши и сам успел одичать – а теперь радовался, как ребёнок, что больше не придётся делить постель с клопами… Хотя, на всякий случай проверил одну из кроватей – мало ли?

 

- Уже обустраиваетесь? – послышался позади него незнакомый голос. Марко обернулся – сложив руки на груди и прислонившись к дверному проему, на него взирал уже не молодой имперец с гладко выбритым лицом и аккуратно уложенными волосами. На секунду бретонец даже принял его за своего отца… Но нет. – Витус Ветурий. – окончательно развеял сомнения парня мужчина.
- Марко Мерсес. – ответил тот, подавая руку. – Я…
- А, так это вы вытащили генерала Вир-Сая из Забвения? – Витус улыбнулся и подалу руку в ответ. – Наслышан о вас.
- Он сделал бы для меня то же самое… - Марко немного помялся – к сожалению, о не был наслышан о Витусе – как, впрочем, и о любом другом члене Ордена. А был ли Витус вообще одним из них? Может, он тут просто в качестве камердинера? – А вы… Вы тоже легионер?

 

Витус действительно был одет как легионер, причем легионер провинциальный. На поясе болтался гладий, армейскую выправку было видно издалека – но хоть имперец и старался держаться бодрячком, в голосе и движениях его чувствовалась какая-то слабость и болезненность.

 

- Да, когда-то я действительно служил в Легионе. Округ Вварденфелл, провинция Морровинд. – отрапортовал Витус, приставив кулак к груди. – Потом подался в наемники, затем – в рыцари… Но от старых привычек бывает трудно избавиться, кхе-хе. – раздался из его уст смех вперемешку с кашлем. – А сами как? Тоже в вольные стрелки решили податься?
- Нет, я попросил о своём переводе в форт Голубой Крови. – бретонец указал на что-то, или скорее куда-то – видимо, в сторону предположительного местонахождения форта. - Думаю, генерал Вир-Сай позволит мне сражаться с врагами Лейавина под эгидой Ордена.
- Да, я слышал, что он вернулся. Кажется, у него были какие-то дела на севере… - имперец задумался. - Дела личного характера, полагаю. Но, не могу винить его – после Кризиса стольких пришлось хоронить… Вот только ему, насколько мне известно, здесь хоронить некого.
- О моём отце вы тоже слышали? – приподнял бровь Марко. - Натаниэль Мерсес…
- Старший инспектор, да. – кивнул Витус. - И нет, с ним мы никогда не пересекались – но друзья часто поминали его, чем – не скажу, ибо о мёртвых либо хорошо, либо… Кхе-кхм.
- О нем можно и плохо. – Марко притих на мгновение. - В моем присутствии, по крайней мере.
- Лично мне было бы неприятно, если бы мой сын позволял первому встречному чернить МОЁ имя… - имперец нахмурился. – И я, в свою очередь, никому не позволю плохо отзываться о нем – каким бы оболтусом он ни был.
- Значит, вам поносить его можно, а другим – нет?
- Мне – да. Я же его отец! - Витус по-доброму усмехнулся. – Но вот вам этого делать я очень не советую – особенного в его присутствии. Парень он хороший, но больно уж вспыльчивый – кулаки о чужие носы ломает только так.

 

“Звучит как вызов” – подумал про себя Марко, провожая Витуса взглядом. Но, сначала – клопы.

Сообщение отредактировал Фолси: 29 сентября 2019 - 17:34

[Alice von Bertruher]

- ...ну, а потом Орра ему как шмякнет! - увлечённо рассказывал Марко Гилиону.

 

  ...как шмякнет своим клинком по голове бросившегося на нее вооруженного тяжелой булавой ящера, располовинив его череп аж до самой нижней зубастой челюсти. В стороны полетели брызги крови, мозгов и слюны. С явной неприязнью высвободив оружие из окровавленного тела, Орра поспешила воспользоваться им вновь, чтобы отбить атаку нового противника, который было попытался подцепить боевую орсимерку молотом с острием, похожим на крюк, а затем и его разделить на части, сначала отрубив руку, сжимающую этот самый молот, а затем и голову, которая шмякнувшись о мощенные камни покатилась, оставляя алый след, в то время как из обрубка шеи хлынул кровавый фонтан. Верные мятежному генералу солдаты и наемники не отступали и продолжали наступать на рыцарей Белого Жеребца. Лязгали мечи, бухали топоры и булавы о щиты, свистели стрелы в воздухе.

  Прорубая кровавую просеку сквозь строй черных ящеров и стражников, Орра торопилась по следу генерала, отрубая хвосты и головы, отшибая рога и черепные шипы, выпуская наружу кишки. Вот один из предателей, защищающих мерзавца, налетел на нее с копьем, пытаясь пронзить насквозь, но во время подставленный щит уберег орсимерку от гибели. Наконечник застрял в щите, мешая тем самым сражению. Отбросив бесполезный более щит, Орра рубанула воина по шее, а затем схлестнулась, наконец, с генералом. А потом ему как шмякнет, используя для этого крепкий металлический кулак - великолепное изобретение мастера-кузнеца на основе двемерских технологий, универсальный механизм из прекрасных сплавов стали и двемерского металла. Некоторые говорят, что удар по Вир-Сайской морде было слышно аж в Хаммерфелле. Врут, конечно. Но вот то, что от этого удара генерал лишился большей половины зубов - истина. Орра не стала его добивать, она все-таки рыцарь, а не палач. А это значит, что быть справедливому суду над мятежником.

  Проследив, чтобы предатель оказался там, где ему и полагается, то есть в темнице, орсимерка наконец смогла выдохнуть и расслабиться. Уж очень она устала за сегодня.

[Gorv]

Лейавиинская темница, впрочем, казалась многим недостаточно хорошим местом для содержания преступника такого масштаба и влияния. Вир-Сая было необходимо убрать подальше от форта Голубой крови и его легионеров, тем более, что приказ генерала о назначении Сейдро командующим гарнизона перестал действовать и капитан снова стал отставным и на бумаге, и на деле. Но прежде, чем кто-либо предпринял какие-нибудь действия по этому поводу, на пороге замка появился имперский офицер с аристократическим лицом, знакомым только Гилиону.

- Опцион Скара! - воскликнул эльф, - Мне кажется, город, переживший восстание - не лучшее место для поиска молодых талантов.

- Напротив, сэр Гилион, лучшая техника передается выжившими, как говорил Гэйден Шинджи. - имперец улыбнулся, - Но я здесь только за одним молодым талантом. Мне нужен генерал Вир-Сай.

- И что же вы будете с ним делать, - Сейдро скрестил руки на груди.

- Я собираюсь доставить генерала в Хартленд, где он и будет ожидать приговора трибунала. Я почти уверен, именно об этом вы и начинали думать.

- Совершенно верно, - граф хлопнул в ладоши, - Кажется, вопрос решился сам собой.

- Я бы так не сказал, мой господин. Я уже давно предупреждал командование, что за генералом надлежит присматривать, но меня не слушали. Возраст не является гарантией эффективности. Зато они были счастливы избавить себя от моего присутствия в штабе, отправить заниматься моим "имеющим мало отношения к реальности" проектом, что позволило мне оказаться здесь. Вы же не думали, что мы встретились тогда в Бравиле случайно, сэр Гилион? Можете не отвечать.

- Я ему не верю, Гил. - покачал головой Веллиндус, - Кто знает, откуда он такой взялся.

- Если сомневаетесь, можете прочитать вот это, - он протянул Каро свиток, - Здесь указано, что мои действия санкционированы Советом старейшин и лично герцогом Нибеней. Полагаю, вы узнаете подписи.

- Так и есть. - кивнул граф. Сейдро пожал плечами.

- Мне нечем крыть, опцион. Действуйте.

- Благодарю.

Офицер подал знак рукой и в зал вошли несколько легионеров в доспехах, выкрашенных в черный цвет. Все они были, как на подбор, высокими и широкоплечими, лица их скрывали глухие забрала шлемов. Следуя указаниям Нециуса, они спустились в подземелье и, спустя минуту, вышли вместе с данмерским генералом, ведя его просунутыми подмышки остриями копий. Как оказалось, во дворе замка поверженного мятежника уже ожидала повозка и еще около десятка всадников из отряда опциона. Скара тоже занял свое место в седле.

- Я так понимаю, приглашение в гости больше не в силе? - спросил напоследок альтмер.

- Отчего же? Буду рад вас видеть, сэр Гилион. И вас тоже, сэр Веллиндус. Всего хорошего.

Он сделал знак рукой и кавалькада тронулась, увозя опального генерала с глаз долой.

[Friendly Fire]

— Злодеи убиты, предатели наказаны. Значит, самое время поговорить о награде, — сказал Сван. Выглядел он лучше прочих. Разве что под левым глазом наливался цветом синий бланш, а над правой бровью красовалась большая шишка, да кое-где была разрезана мантия.

 

В Гильдии Магов Коррола, покуда Марко точил лясы да искал даэдрические артефакты, маг успел выкроить минутку для важного дела — для своих свитков. Положительно, нужно было их перевести, чтобы узнать, чего же они делают. Перестараться и выпустить противнику всю кровь — полбеды; плохо, если получится наоборот и вместо того, чтобы, скажем, «снять с супостата кожу» он «сделает врага моложе».

Рыцарь вывалил помятые пергаменты перед молодым колдуном-альтмером. Брезгливо пробежав один глазами, он уставился на пожелтевшие бумаги уже с интересом. Первый свиток, если верить колдуну, оказался усилителем вкуса маринада для тушения серебряных раков, второй был способен переменить ход сражения, обернув против врагов их же оружие, а третий...

— Это очень опасное заклинание, созданное магом-учёным из Алинора в те времена, когда Университета ещё не существовало. Если оно сработает так, как он предполагал... То все башни, поддерживающие наш мир, обрушатся, и Мундус сольётся с Этериусом. Нирн погрузится в хаос. Реальность, какой мы её знаем, перестанет существовать, — сказал побледневший альтмер. Как раз в это время Марко засобирался в Гильдию Бойцов, и Сван вырвал пергамент из дрожащих пальцев колдуна, сунув взамен свиток про серебряных раков:

— Некогда болтать, приятель — самое важное я и так узнал. Держи, дарю. Спасибо за помощь, мне пора.

Он пометил второй свиток, смёл всё своё добро в суму и был таков.

Когда Сван снова перебирал свои пожитки, он не сумел найти того свитка, которым злой чародей собирался погубить Нирн. Даже не вспомнил, какой тот был перехвачен ленточкой. Пожав плечами, он принялся зубрить транслитерацию с альдмериса второго заклинания, которое твёрдо намеревался использовать в ближайшем сражении — в том, в котором противников можно и нужно будет убивать.

 

День спустя в тронном зале замка Лейавина маг юркнул за спины товарищей, достал свиток и прокричал строки заклятия. Однако альдмерис был языком сложным и пакостным; Сван споткнулся в длинном чтении всего лишь на одной строчке — и «пусть бросятся они на мечи свои» (nai haltuvantë mi macilentar) стало «пусть подарят они мечи свои» (nai antuvantë macilentar). Несколько ящеров с воплями схватились за ножны — но опоздали. Клинки, оставив хозяев, сверкающими иглами огромного ежа нацелились на заклинателя — и полетели к нему с нетерпеливым рвением. Рыцарь заметался из стороны в сторону, стараясь увернуться от «подарков», но парочка клинков достала его, пропоров робу. А следом ему «подарились» «клыки» генерала — рукоятью вперёд, врезавшись навершиями в лоб и под глазом. Орра тут же пошла с генералом в рукопашную...

 

Синяк пульсировал болью. Свану казалось, будто ему выскоблили глазницу. Он заморозил бланш магией и продолжил:

— Как насчёт поместья каждому, чтобы рыцари были поближе к своему сюзерену и всегда могли прийти вам на помощь, ваше высокородие?

Рыцарь дёрнул замороженной щекой, которую перестал ощущать — пусть он не перебил всех врагов, заставив прыгнуть тех на свои мечи, но причастился к сражению, разоружив часть неприятелей и облегчив тем самым задачу своим товарищам по оружию. А значит, вполне мог претендовать на привилегии и дары. 

Сообщение отредактировал Friendly Fire: 03 января 2020 - 06:32

[SnowK]

***

 

Как только карета с имперскими соглядатаями скрылась из виду, граф созвал всех своих рыцарей, а так же всю свою свиту и всех прибывших в город легионеров на площади перед замком. В то же время в город прибыла его жена, Алессия Каро в сопровождении шестерых солдат, которые были крайне удивлены, узнав, что промчавшиеся мимо них люди конвоировали их командира. Зимнее солнце лениво поднималось над горизонтом; в промозглом утреннем воздухе воцарилась звенящая тишина.

 

- В первую очередь, хотелось бы поблагодарить вас, - начал граф, окинув взглядом сначала рыцарей, а затем и солдат – как своих, так и Вир-Сая. – Вас всех за наведение в моём доме порядка. Да, слухи не врут – человеком, вернее, эльфом, стоявшим за моим похищением и разжиганием этого маленького восстания был ни кто иной, как генерал Вир-Сай, однако… Я не в праве винить его. Как хозяин этого дома, я обязан был поднять меч на того, кто явился ко мне с мечом сам…

До этого смиренный и покаянный тон графа заиграл новыми, куда более яркими и агрессивными красками.

 

- Но я понимаю его – и всех вас. Вы – солдаты, хранители мира, но, в то же время, вы – воины, вы завоеватели, естественно, что вы могли – и должны были заскучать в Девятью забытом форте на краю света. Да, генерал хотел напомнить всем нам, и, в первую очередь, Совету Старейшин, для чего был создан Легион. Расширять границы, а не удерживать их – вот ваше предназначение. Я знаю, сейчас тяжёлые времена, и слова мои могут показаться вам крамолой, но, давайте будем честны друг с другом и признаем – Империя, какой мы её знаем и любим, мертва… Но это естественно. Империи рождаются и умирают, а потому, здесь и сегодня мы с вами можем поспособствовать рождению новой Империи и новой династии – династии Каро!
Граф вознёс кулак к небу; в мёртвой тишине начали раздаваться шепотки – недовольные, но недовольство это было направлено не в сторону оратора, а в сторону Имперского Города.

 

- Кто достоин править Сиродилом? Кто достоин править Империей? Окато, ставленник альтмеров? Индарис, пешка Хелсета? Пьяница Терентиус? Затворник Гассилдор? А может, вы бы предпочли видеть на имераторском престоле одну из наших прелестных графинь? Нет, друзья мои, я знаю, чего вы хотите – вы хотите правителя, сильного, но справедливого, истинного сына Империи, который заботится не только о себе, но и о своих людях. Вы знаете меня, знаете как человека мудрого, доброго и благородного, я – тот, кто нужен Империи, я – тот, кто нужен Вам. Не бойтесь, братцы - ещё вчера мы были зажаты меж двух огней, но сегодня огни пылают по обе стороны от нас – Эльсвейр и Чернотопье можно смело сбросить со счетов, как можно сбросить со счетов и праздную столицу… Но только не вас! Оставьте свою службу рыбе, чья голова прогнила насквозь и присоединяйтесь ко мне! Сегодня я дарую своим рыцарям земли на территории своего графства, но там, в плодородной долине Нибена простираются земли ещё более богатые и ещё более прекрасные, и все они будут принадлежать вам! Сегодня – Бравил… Завтра – Имперский Город!

Вчерашние Легионеры вскинули мечи над головами, а их бормотание постепенно переросло в одобрительные возгласы, овации и скандирования – и в шумихе этой никто не обратил внимания на Флавия, оказавшегося с графом нос к носу – с обнаженным клинком.

 

- Вы предлагаете мне объявить войну МОЕМУ дому, граф? – в глазах рыцаря не было ни тени сомнения.
- Я предлагаю вам силой взять то, что принадлежит вам по праву, сэр Флавий. – в глазах графа не было ни капли страха. Он не был воином – но был краснобаем, был софистом, в конце концов, как и все имперцы он был торговцем, и как любой хороший торговец умел делать предложения, от которых невозможно отказаться. - Только и всего.

 

Марко лишь хмыкнул.
- Поистине в историческое время живём, сэр Гилион. – бретонец улыбнулся и сложил руки на груди. – Вот уж поистине.

 

Флавий резко сделал оборот на сто восемьдесят градусов, но меч так и не убрал – потому как его примеру могли последовать и другие. Рядом стояли Витус и Мазога – первый давно уже оставил свою службу в Легионе; вторая никогда на верность Империи и не присягала…

 

***

…что же до остальных рыцарей Белого Жеребца – то на этом пути их разошлись, но, к счастью, не окончились. Каждый из них пошёл своею дорогой, как странствующий рыцарь… А вот как слуга Империи или же слуга бросившего ей вызов графа – об этом история, к сожалению, умалчивает.

Пока что.

Сообщение отредактировал SnowK: 03 января 2020 - 17:35

[Gorv]

Эпилог

 

Заявление графа резко изменило планы Гилиона. Собиравшийся еще ненадолго остаться в Лейавиине и понаблюдать за течением дел, он посвятил следующее утро еще одному чаепитию с Сейдро на веранде постоялого двора и стал собирать вещи. Как и всегда, он не планировал вмешиваться, хотя и был расстроен, поскольку считал, что Каро злоупотребляет усилиями, приложенными к его спасению. "Я помог спасти тебя от бандитов, Мариус." - сказал он графу, - "Но я не обязан спасать тебя от самого себя." Отдавая долги, альтмер выполнил свое обещание написать рекомендацию для Свана в Университет Волшебствва, полную ровно настолько, чтобы ее можно было счесть положительной. Ближе к вечеру города достигли вести о возвращении Кая Нумиды на пост правителя Бланкенмарша и эльф, пополнив запасы и попрощавшись с друзями, покинул городские стены. Он гостил в поселении к северу еще с неделю, следя за тем, как новый патриарх клана Сиродиил осваивается в своей должности. Известия о намерениях графа не произвели на Нумиду впечатления. Более того, нибенеец уже пустил в ход механизмы, способные обеспечить экономический и политический нейтралитет его владений в случае открытого конфликта между Бравилом и Лейавиином. Наконец, убедившись, что судьба этих земель не остается один на один с надвигающейся войной, рыцарь двинулся дальше, в Хартленд, затем к Золотому Берегу, где сел на первое судно до Строс'м'Кая. Судя по всему, Гилион собирался оставить на острове вверенный ему Глаз Аргонии и вернуться в родные края, однако, что-то вмешалось и в эти планы, и спустя какое-то время его снова видели на западе материка.

 

Сейдро Веллиндус, напротив, осел в Лейавиине надолго, достроив дом и с того момента редко показываясь широкой публике. Завоевательных планов графа он, разумеется, не поддерживал, но бежать из города считал ниже своего достоинства, тем более, что он уже вложил в свое жилище добрых три четверти всех сбережений. Кроме того, Гилион убедил его подождать занимать чью-либо сторону в этом конфликте. Сейдро согласился, но лишь потому, что если со временем внутри графства должно было возникнуть вооруженное сопротивление, то лучшего лидера для него, чем закаленный офицер, было бы трудно подобрать, учитывая, что среди жителей он сохранил репутацию человека, способствовавшего  спасению города от разрушения. А до тех пор, пока не стало по-настоящему жарко, отставной офицер, в соответствии со старым планом, мог продолжать жить размеренной жизнью, попивая кофе и эль в ожидании следующего боя. Ведь хоть Сейдро и мог жить без войны, очевидно, она не могла без него.

 

Сэр Мишель Уиллс вместе с остальными рыцарями Колючки вернулся в Чейдинхол, к тихой семейной жизни. Собственно говоря, он был инициатором идеи убраться из Лейавиина побыстрее. Оказавшись дома, бретонец занялся тем, что умел лучше всего: пить, играть в азартные игры и травить байки. Единственное, что изменилось в его поведении - так это то, что он больше никогда плохо не отзывался о рыцарях Белого Жеребца, а наоборот, иногда поднимал тосты за последних, как бравых воинов, сражавшихся с ним плечом к плечу, и "почти, значится, ему равных".

 

Неций Скара со своими людьми благополучно доставил генерала Вир-Сая по месту назначения и за свои достижения получил повышение в звании. Впрочем, стоило слухам о намерениях графа Каро распространиться, как офицер был тут же прислан обратно, получив в свое распоряжение одинокий лагерь неподалеку от Поселения-на-Воде. В конечном счете, неудивительно, что эту кашу предоставили расхлебывать именно ему: Скара был потомком не последнего из нибенейских родов, а значит, вполне мог бы заручиться поддержкой местных феодалов в пользу Империи. Офицер же смотрел на это, как на очередной шанс распространить свое влияние и доказать генералам незаменимость своей "безликой центурии". Так или иначе, Неций планировал приложить все усилия для того, чтобы экспансия Лейавиина закончилась так же быстро, как и началась.

[Shandir]

Эпилог.

 

Пасторальный, умиротворяющий вид из окна дома никак не сочетался с тем, что пережил Церен и с разговором, что он подготовил для отца. Юноша долго изучал сломанный забор – единственная рана, оставленная на семейном гнезде недавними событиями. Вдыхал запах совершенно неаппетитный, но напоминающий о доме: мать никогда не умела готовить, она умела выплавлять руду, поэтому стряпня ее была суровой, как солдатская жизнь.
– Во-первых, я хочу, чтобы ты подал в отставку, – Церен не просил, настойчиво требовал и тон его не принимал возражений. Прежде, чем отец смог ответить, данмер продолжил. – Ты вышел замуж за нее не затем, чтобы сделать из нее вдову второй раз. И где это видано, чтобы леди одна конюшней занималась?
– А во-вторых? – Витус кивнул, подтянув к себе кружку с чаем.
– Во-вторых… - Церен тяжело вздохнул, – во-вторых, раз ты завязываешь с рыцарством, то тебе не требуется оруженосец.
– Но тебя же посвятили в рыцари, не так ли?
– Вздор! – Церен подскочил, хлопнув ладонями по столу. – Быть названным рыцарем за компанию с лжецом, только лишь потому, что сэр Гилион вспомнил о моем существовании? Я заслужил такое отношение к себе?
В комнате повисло неловкое молчание.
– Сван может быть хоть тысячу раз хорошим парнем, я не знаю, никто не знает. Но если бы он действительно был благороден, как полагается рыцарю, то пришел бы исполнить долг за почившего господина в качестве оруженосца, а не выдавал себя за того, чью голову не уберег!
– Тебе стоит сообщить о своем решении графу, – Витус оставался спокоен. 
– Граф… мне противен… - сквозь зубы выдавил из себя Церен.
– Хочешь свалить это на меня?
– Нет! Я приду к графу, просто… не сейчас. В любом случае, я лучше буду выгребать навоз за настоящими лошадьми, чем за графом и его орденом!
– Что же, быть конюхом – тоже достойное дело.
– А что мне еще остается? Дом – единственное место, куда я могу вернуться, больше я нигде не нужен. Сейчас они уйдут строить новую Империю, а мы так и останемся с дикими зверьми, бандитами и контрабандистами, как и раньше. Сами по себе.
Церен побарабанил пальцами по стене и, не найдя больше слов, вышел из дома. Забор сам себя не починит, а работа на свежем воздухе помогает привести голову и душу в порядок.

Сообщение отредактировал Shandir: 04 января 2020 - 16:08

[SnowK]

Имперский Город, Тюремный Округ, месяцем позднее.

 

В тусклом свете свечи, сидя за столом, вели беседу двое – средних лет бретонец в лохмотьях и данмер – последний был раздет по пояс и закован в наручники, а так же являлся ни кем иным, как опальным генералом Вир-Саем. Длинные, некогда ухоженные волосы спутались и теперь свисали засалившимися сосульками, бакенбарды начали плавно переходить в жиденькую бородку, а пары зубов действительно не хватало – но это всё ещё был гордый сын народа тёмных эльфов, тот же самый, что предстал перед рыцарями в Лейавине. Помимо парочки в подземелье не было ни души – но оба собеседника знали, что выход отсюда был лишь один – и охранялся похлеще будуара Окато.

 

- Ну что за упёртый баран… - бретонец откинулся на спинку стула и сложил ноги на стол. – Просто скажите им, что работали на нас, что пытались предотвратить всё это… Мы подтвердим.
- И что дальше? – генерал развернулся боком, не желая лицезреть грязных ботинок собеседника. – Отправите меня обратно с карательной миссией? Или, быть может, зашлёте в Залив Иллиак разбираться с тамошней мышиной возней?
- Вы могли бы вернуться в Чернотопье…
- Зачем? Война проиграна, границы Аргонии закрыты для меня… - Вир-Сай вновь обернулся к человеку, дабы видеть его глаза. - И для вас тоже.
- Так вы уже в курсе? – бретонец вздохнул и вновь уселся подобающе этикету. – Ох уж эти слухи – распространяются быстрее чумы…
- Скажите спасибо крысам, Алистер, но, полагаю, вы и не собирались ничего со мной отвоёвывать, так что давайте на чистоту – и не волнуйтесь, уж ваш-то секрет я точно унесу с собой в могилу.
- Да нет, в общем-то, никаких секретов… - Алистер пожал плечами. – Просто вы напоминаете мне одного человека.
- И кто же этот человек? – Вир-Сай приподнял бровь. - Старый друг? Враг?
- И друг, и враг… Этот человек – я, и я солидарен с вами – иногда для того, чтобы спасти раненого, ему нужно ампутировать ногу, или руку… Или даже голову.
- Попахивает некромантией.
- Ну уж вы-то точно должны знать в некромантии толк, генерал.
- Мёртвых не вернуть. Империю не вернуть. Аргонию не вернуть. Всё, что я любил, всё, что я защищал – мертво. Мы с вами реликты старого мира, Алистер, вымирающие виды, не способные приспособиться, а соломинка, за которую вы так отчаянно цепляетесь – на самом деле не что иное, как гвоздь, заготовленный для вашего же гроба.
- За что я всегда любил висельников – так это за их юмор. – бретонец усмехнулся. – Но что, в таком случае, предлагаете вы? Смиренно лечь на пол и сложить лапки к верху?
- Ну почему же… - данмер пожал плечами – настолько, насколько позволяли колодки. - Продолжайте свою борьбу, продолжайте до тех пор, пока у вас есть силы, а как только они иссякнут – просто уступите дорогу молодым. И нет, я не говорил, что ВЫ должны сдаться – я сказал лишь, что МОЙ бой окончен и гвоздь для МОЕГО гроба уже заготовлен… А вот, к слову, и он.

 

В подземелье спустился Марко – в кои-то веки сменивший доспех на парадный костюм; впрочем, пара “Клыков” всё так же висела на поясе. Его, в отличие от предыдущего гостя, сопровождала пара стражников – или, вернее сказать, телохранителей.
- Что ж, в таком случае, пойду подыщу себе парочку гвоздей… А то и молотков. – Алистер хихикнул. – Добрый вечер, сэр Марко... - поклонился он юноше. - И прощайте, Ранаби.

 

- Я же просил меня так не называть... – сквозь зубы процедил Вир-Сай, после чего уставился на Марко. - Ну?
- Ранаби? - уточнил бретонец, проводив сородича взглядом и заняв его место. – Так… Это ваше настоящее имя?
- Не настоящее. Данмерское.
- Должен признать, оно вам идёт больше.
- Он сказал так же.
- А кто это был-то? Какой-то шпик из Клинков?
- Да. Полагаю, они и тебя завербовать пытались?
- Как же… - Марко осклабился. – У меня столько друзей среди “врагов” народа, что удивительно, как меня самого в кандалы ещё не заковали.
- Ясно. – генерал кивнул. – Так зачем ты здесь?
- Завтра вас казнят.
- Знаю.

- Я хотел попрощаться.
- Я тоже.

- Спасибо. – Марко зардел. - В смысле… За то, что не посвятили меня во всё это – а то, кто знает… Сидел бы сейчас не напротив, а рядом.
- И, быть может, не здесь, а во дворце короля Аргонии.
- Вы недооцениваете Рыцарей Белого Жеребца.
- А ты – себя. Будь ты на моей стороне, ВСЁ могло быть иначе. И было бы… - Вир-Сай тяжело вздохнул. - Но я рад, что всё сложилось именно так. Ты хороший человек, Марко. В конце концов, груз вины раздавил бы тебя…
- Откровенно говоря, я и сейчас её ощущаю – не из-за вас, а из-за графа Каро. Забавно, не правда ли? Вы пытались спасти Империю, он – уничтожить…
- Он тоже пытается спасти её… По-своему, так что не вини себя. Ты до конца оставался верен своему господину, оставался верен ему и я. Это и значит быть рыцарем.
- А как же честь, доблесть и отвага?
- Доблесть – не честь, а отвага и у солдата есть.
- В таком случае, верность есть и у собаки…
- Ну, я всегда говорил, что нам есть чему поучиться у братьев наших меньших.
- Вы говорили это во время наших тренировок, но в технике Клыка нет ничего звериного…
- Звери действуют инстинктивно – точно так же, как и мастера Клыка.
- Но ни один из нас так и не стал мастером. Я думаю… - бретонец замялся. – Я думаю, особенность Клыка в том, что он как бы… Эволюционирует? Ученик становится мастером лишь после того, как дорабатывает технику и побеждает учителя, внеся в неё элемент, отсутствовавший в предыдущей версии… Вы хотели, чтобы мы сразились, да?
- Да. – генерал кивнул. – Очень давно, когда мы только встретились. Я планировал обучить тебя и убить, тебя, придурка из столицы… Однако сейчас, глядя на тебя, я понимаю, что скорее позволю убить себя.
- Я не смогу…
- Знаю. Но остаться должен только один.

 

С генерала спали колодки – а в руках он сжимал пару заточек. Стражники бросились к ним с Марко, но было поздно – у Вир-Сая из спины уже торчала пара окровавленных Клыков.

Сообщение отредактировал SnowK: 07 января 2020 - 07:20

[Alice von Bertruher]

  И вот история о рыцарях Ордена Белого Жеребца подошла к концу, точнее сказать, одна из многочисленных, ибо, как это обычно бывает, герои подобных историй редко сидят на одном месте и надолго убирают свой меч. А это значит, что их ждут другие приключения. Что касаемо Орры, второго после Мазоги рыцаря-орка, то она успела еще обзавестись новыми шрамами и новыми подвигами, не остановившись в своем стремлении бороться с любым проявлением зла и несправедливости, в какой бы форме оно не появилось. Говорят, деятельность Чемпиона Сиродила, личность которого на столько обросла легендами, вымыслом и слухами, что некоторые даже усомнились в реальности великого героя, изрядно приуменьшила популяцию опасных хищников в Имперской провинции, монстров и бандитов. Однако же Кризис Обливиона принес лишь невосполнимые утраты и проблемы, решить которые даже Чемпиону было не под силу. Гибель императора и его законных наследников, разрушение целого города, многочисленные смерти, болезни, голод и многие другие беды, результатом которых стало обилие новых кровожадных тварей и отчаявшихся людей, подавшихся в разбойники. И всюду страдали невинные, коих Орра поклялась защищать. Следуя своему кодексу чести, она продолжила работу Чемпиона по восстановлению порядка и покоя. Методика у нее, конечно, грубая, но действенная.

  Какое-то время она отсутствовала в Сиродиле. Кто-то поговаривал, мол, таки нашла свою погибель в одной из темных пещер. Однако же дщерь могучего орочьего воителя Малака гро-Магула просто так не победить, тем более в грязной вонючей пещере. А судя по слухам из Хай Рока, где неоднократно видали закованную в доспехи орсимерку с металлической рукой, Орра отправилась куда-то к горам Драконьего Хвоста, где, опять же по слухам, находится поселение ее родного племени и семьи. Говорят, до Магулов дошел слух, что Орра погибла. Но Малак отказался верить в чьи-то там слухи, а потому лично воззвал к Малакату, чтобы узнать истину. Могучий отец орков хоть и ответил, но весьма престранно, мол, ожидайте эдак лет шесть да и сами увидите. И спустя несколько лет непутевая, как Малак ее не редко называл, дочь вернулась. И все Магулы, как родные, так и двоюродные и троюродные устроили целый пир, восхваляя Малаката. А старый Малак был горд за дочь, ибо не было у них еще в роду рыцарей.

[Friendly Fire]

Эпилог Свана.
 

Полгода спустя

 
Подымая городскую пыль, по улицам Коррола проехался всадник. Он сочетал на себе разнородные предметы: одет был в лёгкую мантию, в руках держал посох, но за спиной его висел щит. Вдобавок к тому под здоровым мужиком шла такая тощая кляча, что казалось, будто она вот-вот развалится на ходу, как старый ящик из гнилой древесины. Всадник побаловался всеобщим вниманием и остановился у таверны. Он ввалился внутрь и, как пристало рыцарю, немедля заявил о себе:
— Друзья! Не бойтесь, пока я тут — ничего не случится! Я — рыцарь, и мой орден Белого Жеребца служит всем людям верой и правдой и не чинит им никаких бед. Обратно, он эти беды отводит, как... — тут рыцарь выудил из-за спины щит с гербом Лейавина и торжественно показал его перед собой, — щит. Нерушимый щит.
Воцарилось короткое молчание: «Дуб и патерица» уставилась на рыцаря множеством недоумённых лиц и морд.
А после кто-то особо пьяный заверил гостя, что здесь ничего и не думает случаться.
 
Спустя полчаса рыцарь уже хлестал в компании выпивох эль. Выяснилось, что зовут  его Сваном Солнечным Странником, родом он из Брумы, откуда путь и держит. Смакуя содержимое кружки так, будто в жизни не пивал вкуснее, рыцарь расплачивался за поставленное пойло историями:
— Зима в Бруме не такая, как здесь, а лютая. Коррол уже расцвел, а она и не думает сдавать позиции весне. И водятся в тамошних горах, сами понимаете, мерзопакостные чудовища. А где чудовища — там и рыцари. Они не могут друг без друга. В битвах меня хранит мой медальон; в нём женский портрет...
Сван вытянул из воротника за цепочку тускло блеснувшую побрякушку, а после скинул обратно, где она утонула в ворохе одежды.
— Вот и в этот раз мне довелось сшибиться в горах близ города с чудовищем. Прослышал я, что охотников и паломников в Санкр Тор пожирает здоровенный тролль, проматерь всех троллей, засевшая высоко в горах. Я взял верного Росинанта — вон он, с попоной в горошек, пасётся под окном, — и мы вышли на тропу священной войны. За полный день мы добрались до тролльего убежища. Путь-то недалёкий, только дорога — ноги пообломать можно. Протиснувшись в ледяную пещеру, я уставился на тролля-людоеда. Чудище не оправдало моих ожиданий. Оно было мельче, чем все тролли, что я видел прежде. Неказистый и хлипкий зверь ростом мне до плеча. Я ударил его щитом, он и обмер — так легко закончилась наша схватка. Тогда я гаркнул на всю пещеру:
«Ха! Это и есть тролль-матрона, холодная-смерть-в-горах?»
Эхо моего вопля покатилось по сверкающим стенам. И вдруг я услышал, как за спиной поскрипывает снег... Студёный воздух густел, клубился, и наконец собрался в огромного тролля. Тролль-матрона была такой высокой, что пригибалась, опираясь на передние лапы, дабы не коснуться макушкой потолка. Лапы её были толстые, как колонны, а от её рыка с потолка сыпались сосульки. Я отступил на шаг и поудобнее перехватил посох...
— Так кто на портрете, сэр рыцарь? — Перебил его мальчишка, разносивший выпивку. — Неужто тролльчиха?
— До конца дослушай! Нет, тролльчиху я убил. С трудом. Получив множество ран. Безопасно отныне в горах Джерол. Если там не завелось какое-нибудь новое чудище. Они же плодятся, как тараканы, чтобы держать в форме нас, рыцарей. Приходят в наш мир невесть откуда, а мы вышибаем их обратно. Мечами и посохами. Нет, — сказал Сван и потрепал мальчишку по волосам. — На портрете, конечно, не тролль.
Так закончилась его первая история, одна из множества, которых он поведал в тот день, и можно заметить, что она была сущей правдой, но лишь частично. Мелкого тролля сэр рыцарь убил, но за него вступилась разъярённая мать и хорошенько намяла ему бока, не обращая внимания на безвредную ей магию льда. На свою удачу сэр рыцарь проскользнул у неё между ног и сбежал, пообещав Проматери набраться магический умений и взять реванш. 
 
— А знаешь, чего меня понесло в родную Бруму? Хотел похвастать, что я теперь рыцарь. И разузнать побольше о матери. Я всю жизнь рос у её дальней родни. Прежде они говорили, что нашли меня случайно, но, вернувшись в Бруму овеянным славой, я припёр их к стенке и всё разузнал. Матушка моя была ещё более способной к магии, чем я, — если такое вообще возможно. Но, к сожалению, померла. Остался бы я один на этом свете, если бы не сестра-близнец, Лайла, которую я встретил в странствованиях, овеявших меня славой...
— Так, стало быть, на портрете ваша сестра?
— Нет, не сестра. Если рыцарь носит на шее портрет сестры, это значит, ни с кем, кроме родственников, дела у него не ладятся, и никакую даму он не сумел очаровать — вот он и посвящает подвиги сестре, чтобы не быть совсем без дамы сердца, как дурак. Рыцарю надлежит быть не только отважным, но и обходительным, — наставлял пьяниц и любопытного мальчишку захмелевший сэр рыцарь. — Сестра моя, конечно, очень меня любит и очень мною гордится, ведь я закончил Университет Волшебства. Эк-стер-ном, сие означает — крайне быстро из-за своего высокого ума.
И это была правда, да не вся: в университет Сван поступил, собирая рекомендации и, как порядочный человек, частенько припивая по дороге; сыграла своё и запись от Гилиона, и подвиг в Лейавине. Но учился из рук вон плохо, однако пообещал сестре обучение завершить. Лет через пять.
 
Рыцарь, меж тем, продолжал свой рассказ:
— Увольте! У меня нет проблем с женщинами. Оставив ложную скромность, скажу: я умею красиво ухаживать, и дамы разных сословий и различного положения часто попадают под мои чары. Первую я встретил, как только выехал из Лейавина в Бруму: это была травница такой сказочной красоты, что нельзя описать, поэтому и описывать не буду. Она жила в избушке в Чёрном Лесу и попросила меня устранить истязавших её разбойников. С трудом я нашёл на болотах их лагерь и забрался в него ночью; чести в убийстве в спину не много, но рыцарь даёт клятву истреблять всякую нечисть и гнусь, а способы в клятве не оговариваются. А, всё едино, когда я зарезал одного из них, вот этим кинжалом, — сэр рыцарь взял в руки кинжал, которым резал себе мясо и хлеб, и обвёл им вокруг стола, — остальные проснулись. Их было шестеро, но я всех уложил магией стихий. Вернулся к дамочке: сами понимаете, как она со мной расплатилась... — На влажных от эля губах рыцаря заиграла масленая улыбка, отразившись на рожах выпивох. 
Здесь сэр рыцарь не соврал, только вдвое увеличил число разбойников. В остальном всё так и было, как он рассказал в тот весёлый хмельной вечер в таверне...
— Значит, на портрете эта дама? — Встрял мальчишка-подносчик. Мага передёрнуло. Всё так и было: злые бандиты и несчастная девушка, посулившая ему свою любовь. Всё так и было, пока как он вернулся к прекрасной деве. Какая женщина поселится на болотах, будь она хоть трижды травница? Это была ворожея. Не она попала под чары сэра рыцаря — он под её.
— Нет! — Резко ответил он.
 
Люди за столом у камина становились всё пьянее, а разговоры у них шли всё веселее. К столу опять подбежал мальчишка, вызвав неудовольствие оставленных им гостей. 
— Сэр рыцарь, может, вы дадите какой-нибудь совет?
Сэр рыцарь, видно, глубоко призадумался, потому как он упал головой на стол:
— Не мешай бренди с элем. — Глухо посоветовали парню из-под копны светлых волос. — А ещё... Ещё не суй нос в Бравил со щитом Лейавина — морду набьют.
— Вы так и не рассказали, кто на портрете, — напомнил неугомонный служка. Он не раз видел гостей в таком настроении и знал, что скоро сэр рыцарь захочет спать, и Таласма попросит мужиков покрепче выставить его на улицу или отвести наверх.
Сван оторвал покрасневшее лицо от стола. Его нетвёрдые руки нашли амулет, и он, запинаясь, сказал:
— Подобно тому, как сам рыцарь принадлежит людям, его честь принадлежит сюзерену, которому рыцарь верен словом и делом. Чтобы доказать свою преданность, истинный рыцарь избирает себе в дамы сердца супругу своего господина, показывая, что он без остатка предан ему.
Медальон открылся. С красивого портрета на «Дуб и патерицу» смотрела надменными карими глазами сама Аллесия Каро, графиня Коррола. Это был маленький, но дорогой портретик, заказанный для Свана самим графом, тронутым его преданностью. Полгода назад, на площади перед замком, Сван растерялся, но скоро сообразил, что иметь землю и доброе имя — выгодно, а не иметь ничего — не очень-то. Он обязался быть верным графу и понемногу отстраивал на пожалованных владениях поместье, всякий раз спрашивая за свою помощь графству не золото, а рабочих и лес — если ему попадали в руки деньги, они имели обыкновение исчезать так быстро, словно и к ним Сван применил заклинание Изменения, с которым любил жулить в карты. Как истинный рыцарь, Сван был щедр, и, когда дело касалось выпивки или женщин, от трат его мог удержать только пустой кошелёк.
 
Слова рыцаря встретил восторженный свист.
— У тебя с ней что-то было, да? С женой самого графа?.. — Посыпались на него вопросы. И тут — тут нужно быть очень осторожным со словами, чтобы не наговорить себе плаху.
— Вы думаете, я самоубийца, говорить о таком? — Спросил в ответ Сван и сделал возмущённые и круглые глаза. — Нет! Ничего не было.
Восторженный свист стал громче. Сэр рыцарь знал, что уходить нужно на пике славы:
— Мне нужно идти работать с магическими свитками, чего и вам, господа, желаю, — и, милуясь с перилами, он заполз на второй этаж, умудрившись в последнем слове не соврать: с графской женой у него, конечно, ничегошеньки не было — пару раз постоял рядом с ней на приёмах. И кто виноват, если пьяницы ему не поверили? 
 
На следующее утро нашего героя уже не было в таверне. Исчез и печальный конь с пёстрой попоной под окном. В спальне, которую он снял, бранилась хозяйка-каджитка, гоняя метлой дюжину мелких скампов. Скампы прыгали на кровати, висели на шторах и бросались на хозяйку, а делая всё это, не забывали оглушительно визжать. Когда один из даэдрят цапнул её зубами, Таласма сдалась:
— Джон! — Сказала она служке. — Джон позовёт кого-нибудь из Гильдии Магов, чтобы они убили скампов. Эти любят здесь пить, пусть эти хоть раз поработают...
Один из демонят улетел в столовую комнату с «Путеводителем по Корролу» Алессии Оттус и разодрал книгу, разбросав страницы по всему этажу.
Видно, и у скампов бывает хороший вкус.
 
К тому времени, как в «Дубе и патерице» выставили посетителей из Забвения, а также очистили всё, что они запачкали, восстановили всё, что они сломали, и успокоили всех, кого они напугали, Сван добрался до Скинграда. Час был ранний, но он уже нашёл пару слушателей в «Западном Вельде». Росинант, уныло выбивавший камушки из мостовой, навострил уши за окном. 
— А знаете, как я получил этот посох?.. Я бы рассказал, да в горле пересохло.
— Эрина, выпивки сэру рыцарю за мой счёт!