Гильдмастер усадил мальчика на скамью [в оружейной], достал из шкафчика блестящую бутыль и ящик с корпией и, обернув мягкий комок бинтом, щедро полил его лечебным зельем, сел рядом с Эллеаном. «Руку давай». Он говорил так сухо, без эмоций, в душе кляня себя за то, что уступил капризу малыша. Ты думал, что ребёнок справится с таким кинжалом лишь потому, что он – твой сын? Да, да, ты мог. Ты мог и не такое вытворять с оружием лет в десять. Ты уникален, самонадеянный болван!
Скрывая дрожь, Зевран немного разогнул судорожно сведённые пальчики Эллеана, вложил в ладонь припарку. «Подержи». Вот что ему теперь сказать? Молчать, как истукан? Погладить по головке за оплошность? Да, хочется, но это глупо и неправильно.
- Ничто, мой юный эльф-убийца, не может отвлекать бойца во время битвы. Ведь брошенное лезвие ничто не отвлекает. Ни на миг.
И обернулся к скрипнувшей двери оружейной. Вошёл Марсано, положил кинжал на стол.
- Босс, там всего-то пустые бочки раскатились. Слышите, управляющий Гридо орёт на рабочих? Что, Вам нужна помощь?
- Всё, кровь должна бы приостановиться. Марсано, сядь с той стороны да руку ему подержи.
- Не надо, я не буду дёргаться.
Зевран достал бинты.
- Не дёргаться, мой мальчик, надо было раньше. Теперь надо терпеть.
- Да мне уже почти не больно. Нет, правда, всё в порядке.
Гильдмастер нервно усмехнулся: парню не занимать отваги. И всё-таки раны наверняка не пустяковые, как бы ещё шить не пришлось. «Попрошу Лару, если что…» - подумал он о бабке-знахарке, который год врачевавшей людей его команды.
Он аккуратно смыл салфеткой кровь. Смотритель корта ахнул. Зевран и сам почувствовал холодок: такие вещи ему приходилось видеть.
Поперёк ладони и всех фаланг тянулись шрамы… зарубцевавшиеся… да уж дней пять назад – не меньше! Над ними чуть курился полупрозрачный пар.
Зевран вскочил и вытолкал смотрителя за дверь:
- Два варианта: или ты сию минуту забываешь, что сейчас видел, или…
- Первое! – поспешил сделать выбор Вик Марсано.
Зевран вернулся к сыну, снова раскрыл его ладонь. Шрамы заметно побледнели, корочек уже не было на них и рубцы заживали буквально на глазах. Если бы сам не видел, как Эллеан порезался лишь несколько минут назад – поклясться мог, что шрамы давние. Теперь же был почти уверен, что от них вскоре не останется следа.
- С тобой такое уже бывало?
- Да, - он подумал, вспоминая, - В прошлом году впервые. Я навернулся под откос в старой каменоломне.
- Где это? За брошенным посёлком по дороге на Тревизо? И как тебя туда занесло?
- Ну, это когда я сбежал, а эти…
- Догнали, как я понимаю?
Эллеан грустно кивнул.
- Тогда я думал – ногу поломал, она так вывернулась - ужас. Не мог подняться. Потом немного полежал, встаю – нормально. Ну, правда, бежать было уже поздно…
- Расскажешь как-нибудь. Ещё случалось подобное?
- Потом зимой – мордой меня о стенку приложили в драке. Кровищи было куда больше, чем сейчас. Даже ревел маленько втихую, думал – уродом стану, как Свинья Пит. Наутро гляжу – нос на месте и зубы не шатаются. Хорошая способность, верно?
- Себе б такую! Так значит, дважды было?
- Ещё на море, совсем недавно, я сильно треснулся о камень – едва не потонул. Силы откуда-то взялись. На берег вылез – ни царапины. И вот, сейчас.
Перед мысленным взором Зеврана пронеслись все семь лет, проведённых в учебке. Не то, чтобы там невозможно было жить. Возможно - он ведь выжил. Таких, что закалились в этой демоновой плавильне, было не больше четверти от набранных в начале рекрутов. Кто оставался рядовой «шестёркой», кто занимался мелочью, а многие не выторговали у судьбы и такой жизни… И его сын успел пройти часть этих испытаний.
Теперь ещё и это – магия. Что за проклятье?
- Кровь…скажи, Эллеан, когда ты так внезапно выздоравливал, перед тем всякий раз ты ранился до крови?
- Нет, когда ногу поломал, так крови вовсе не было. Но знаете что было? Я уставал, как будто пробежал вокруг монастыря.
- А ты не в курсе, часом, кто поджёг старое здание учебки?
- Да уж не я. К чему этот вопрос?
- Тогда другой: ты о своих исцелениях кому-то говорил?
- Зачем? Чтобы проверили как я всё это делаю? Пока и сам не понимаю, как это. Не всякий раз выходит. Только когда действительно всё плохо, наверное… поскольку…
- Когда ты чувствуешь реальную опасность? Что-то сильное? Испуг?
- Да, когда я… боюсь.
- Меня?
Зевран чуть приподнял его лицо за подбородок, стараясь встретиться взглядом, но Эллеан опустил глаза:
- Маэстро Араннай, я был неправ.
- Просто неопытен. Но ты научишься. Особенно, если не станешь пренебрегать разумными советами. Так, на сегодня мы закончим тренировку. Можешь идти?
Эллеан кивнул и, пропуская старшего вперёд, поплёлся за ним в дом.
В просторном холле он встал, притулившись к пустому камину и наблюдал, как гильдмастер сжигает испачканные кровью салфетку и пакет. Да, о том, что было, не надо больше говорить и посторонним знать не стоит, сам понимал, что его странные способности могут удивить кого угодно и всё-таки причина их внезапного проявления была, конечно, в непрофессионально выполненном приёме с кинжалом. Вот, демоновы когти! Напросился! А кинжал так и остался в оружейной. Наверное, отец теперь и не позволит его взять… Спросить что ли? Не время. Даже если снова добреньким прикинется, пообещает, не факт, что сделает. Взрослым привычно обманывать детей, кроме того, оплошностей они прощать не любят, только знай носом тычут, хоть бы ты уже и осознал, что сделал не так. Нет, лучше пока промолчать о кинжале, пусть подзабудется. Эллеан не ждал сегодня больше ничего хорошего. Откуда ему знать, что Зевран мечтает пожалеть и приласкать ребёнка, раз он при всём при том, мысленно убеждает сам себя, что проявлять излишнюю сентиментальность не следует?
