Селим Тано улыбнулся ему.
- Да, и я стремился к свету, как все эльфы и люди. Но порой привыкаем к своим земным оковам. Как пёс к ошейнику. И, вроде, неуютно уже без него. Знаешь, меня, как всякого активного ребёнка, столько раз били и запирали, что я сделал из этого часть своей непростой судьбы. Впрочем, когда с Зевраном говорил, понял, что в Вороньей Учебке малышам доставалось куда хуже. И зря я тосковал по той романтике. Их тоже били, ранили и убивали, их заставляли делать то, что противоречило их чистым порывам. Нас, хотя бы, так не унижали, не заставляли отдавать свою невинность нелюбимым. У нас следили за порядком. А если мы и умирали, то не в смертельных спаррингах и не от коварства противников. Лишь в борьбе с демонами, по ту сторону Завесы , мы рисковали отдать душу и потерять земную плоть. Это даже справедливо, учитывая, как опасен может быть безвольный и необученный маг. В конце концов, нашёл же себя в магии и исцелении... и кое в чём ещё, о чём обычно вслух не говорят.
Тано коварно усмехнулся, он знал, что Принц-Ворон не ревнив, тем более, к тем состоятельным леди, которых "обслуживал" маг, и относился к ним легко и даже с некоторым юмором.
- Ты - мой единственный мужчина. В Антиве - это сон. Любовный сон, которые порой тревожат нас, но мы стремимся снова их увидеть. А здесь - моя реальность и любовь. Это приятно, Лир. Надеюсь, что и тебе тоже.