[SnowK]

Победитель получает всё

 

 

“Это будут самые лёгкие десять тысяч в твоей жизни…”

 

...слова, произнесённые его другом, альтмером Карондилом десять лет назад отпечатались в памяти Марко так хорошо, что, казалось бы, были услышаны им прямо сейчас. То был обычный летний вечер – молодой рыцарь как раз вернулся из своего первого по-настоящему рыцарского приключения, первого… И последнего. Нет, ему не прострелили колено, просто он понял, что сражения с драконами и спасение принцесс – это не его. Да, он мог постоять за себя, но всё же предпочитал бить врагов ножом в спину, а не сходиться с ними стенку на стенку – и уж тем более не собирался принимать участие в глупой кампании, развязанной графом Каро. Объявить войну Бравилу – а, по факту, всей Империи… И о чём старик только думал? Нет уж, героизм хорош в меру, а своя рубашка, как говорится, ближе к телу…

 

Кстати о рубашках – давненько Марко не обновлял свой гардероб. Назавтра следовало бы прогуляться по магазинам, а до тех пор – в банк… Вот только все счета юноши оказались арестованы.
“- Как так?” – вопрошал он у матери. – “Всё из-за этой выходки графа”?

 

Нет, разумеется, нет. Должно быть, папаша таки успел лишить своего непутёвого отпрыска наследства – просто имперской бюрократической машине потребовался целый год на то, чтобы заставить его последнее слово вступить в силу. Но ладно он, а мать-то за что? Старый козёл… Думал, наверное, что та непременно поделится золотишком со своей кровиночкой – и правильно, потому что именно так она бы и поступила, однако, желание наказать сына – не повод оставлять жену без гроша.

 

В надежде добиться хоть какой-то справедливости, Марко направился прямиком в Башню Белого Золота, требовать аудиенции у самого Канцлера Окато – да только вот, время было позднее, а фамилия Мерсес больше не оказывала на гвардейцев должного эффекта - те лишь скрестили перед юношей копья и посоветовали пойти домой да хорошенько выспаться.

 

Ну, что ж, если эта дорога была закрыта, оставалась лишь одна – в бар. Туда Марко, собственно, и намылился – там, собственного, и повстречал старину Карондила.

- Да, слышал об этом. – сочувствующе произнёс эльф, похлопав бретонца по плечу. – Поместье ваше уже вычеркнули из чёрных списков Гильдии.
- То есть? – непонимающе нахмурился Марко. – Каких ещё списков?
- Ну, знаешь… - Карондил поежился. - Есть такая категория людей, у которых лучше ничего не красть – иначе упекут всерьёз и надолго. И это в лучшем случае – слышал, пытался один из наших какого-то хмыря с Талос Плаза обчистить, так его потом по всей этой Плазе собирали, но, если с деньгами совсем туго – дали мне тут одну работёнку…
- Эй, эй, ты же знаешь, я с этим завязал. – бретонец перешел на шепот. – Не стоит оно того, а острых ощущений мне и так уже по гроб жизни хватило – спасибо Кризису и всему, что с ним связано.
- Как знаешь. – кивнул эльф и покрутил в руках стоящую на столе бутылку. – Да только вот Сурили девяносто девятого тебе УЖЕ не по карману.
Друзья посмеялись, ещё какое-то время поболтали, повспоминали былое, а под конец Карондил произнёс сокровенную фразу – ту самую.

 

А надо-то – всего-навсего умыкнуть какой-то посошок у старика-маразматика, который и сам не ведает, чем владеет. Марко взвесил все за и против – даже если правда в итоге окажется за ним, бюрократическая волокита опять может занять месяцы, если не годы, а приобрести себе пару новых туфель ему хотелось уже сейчас. Да и, в конце-то, концов, если вещь так опасна, а дед не в себе, то отнять у него опасную игрушку – дело не столь гнусное, сколь благое…
Да только благими намерениями, как известно…

 

В тот раз Марко повезло – у старика обнаружилась не то дочка, не то внучка, которая охотно пошла на сделку с Гильдией и согласилась перед судом, дескать, под покровом тьмы юноша явился именно за ней, а вовсе не за папашиной реликвией. Карондил, стоявший той ночью на стрёме, был признан его оруженосцем, а всю эту историю списали на банальное недоразумение – вот только цена оказалась высока, высока на столько, что лучше бы Марко действительно отмотал свой срок.

 

Нет, проблема была вовсе не в девчонке, которая таким вот нехитрым способом подыскала себе жениха. Проблема была даже не в огромных суммах, которые требовалось затратить на свадьбу, но которых у Марко банально не было. Проблема была в Гильдии Воров, оказавшей юноше сию неоценимую, но, вне всяких сомнений, медвежью услугу.

 

Он был нужен Гильдии - его навыки были нужны. Возможно, вся эта история с посохом была ею же и подстроена… Возможно, она и присвоила себе его наследство… Слишком уж гладко всё складывалось, но тогда Марко был слишком напуган, слишком молод и слишком наивен, чтобы это понять – понять и принять.

 

Лишь сейчас, спустя много лет, когда он и сам начал заниматься подобным, Марко осознал, что попался тогда на удочку, но уже ничего не мог поделать – не мог, да, в общем-то, и не хотел. Из этого порочного круга можно было вырваться лишь двумя способами – умерев, или же оказавшись на самой вершине, потому как даже тюрьма была неотъемлемой частью этой выстроенной из чужой жадности и глупости пирамиды… И, само собой, второй вариант виделся бывшему рыцарю куда более перспективным.

 

***

 

А жизнь, тем временем, продолжалась. С момента Кризиса Забвения прошло десять долгих лет, и никто уже не вспоминал ни Дагона, ни его последователей, ни пришедших с ним жутких орд, сотрясших столицу до самого основания. В Имперский Город пришла очередная весна, вновь зацвели Эльфийские Сады, и здесь, в сени их изумрудных кустарников и диковинных деревьев притаилось поместье, некогда принадлежавшее семье Мерсес.

 

Особняк давно уже был необитаем – ушёл с молотка в счёт уплаты долгов, но новых хозяев так и не обрёл, чему сильно поспособствовал сам Марко. Сначала юноша распускал слухи о призраках и даже сам прикидывался одним из них, затем, окончательно повзрослев и поднабравшись опыта, принялся срывать сделки и устранять конкурентов – в стиле Гильдии Воров, разумеется. Нет, у этого имения может быть лишь один хозяин – и бретонец станет им вновь… Когда-нибудь.

 

Так, по привычке, на птичьих правах, продолжал он коротать вечера в отчем доме. Компанию ему составляли друзья – чаще всего, эльф Карондил, иногда – волшебница Лайла, реже – Фатис Улес, впрочем, другом его можно было назвать с большой натяжкой – скорее уж тот приходился Марко учителем и непосредственным начальником. После загадочного исчезновения Серого Лиса именно он заведовал всеми делами Гильдии, и на сбыт краденного у того банально не было времени. Зато, время было у Марко – тому нравилось считать себя “обычным торговцем”, у него даже была своя лавочка в торговом квартале, но объявлялся он там, а, следовательно, и дома очень редко. Куда больше ему нравилось проводить время в своём “не таком уж и заброшенном” особняке, в Саду Дарелота или любом подвернувшемся на пути кабаке – лишь бы не попадаться на глаза жене.

 

Женился он, как уже было сказано, не по любви, а по принуждению – невесте его не терпелось проявить свою самостоятельность, и свадьба с воришкой стала для неё отличной возможностью пуститься в вольное плавание. Нет, нельзя сказать, что Марко её не любил – она была красивой, умной, заботливой… И, пожалуй, единственным её минусом являлось пристрастие к мертвечине. С самого детства она была одержима таксидермией – комната её была завалена чучелами всевозможных мелких зверушек, но, разумеется, просто сохранить их былую красоту было недостаточно – настоящая красота заключалась в движении, а как ещё можно было заставить мёртвых шевелиться, если не посредством некромантии?

 

Марко казалось, что для жены он – просто ещё один экспонат. После смерти она нафарширует его труп опилками, и любовь их будет такой же вечной, как зима в Скайриме. Так, по крайней мере, говорила Лайла, которая, в свою очередь, была её полной противоположностью. Её страсть проявлялась вовсе не в созидании, а в разрушении, возможно даже САМОРАЗРУШЕНИИ – левый глаз волшебницы давно был заменён каким-то артефактом, а правая рука обуглилась настолько, что даже наложенные на неё с утра белоснежные бинты к вечеру чернели и осыпались пеплом.

 

Но, так или иначе, в её компании Марко чувствовал себя куда лучше, нежели в компании своей жены. Лайла была такой же вредной и взбалмошной, как и он сам, но, по крайней мере, казалась ему живой, казалась своей в доску… И такой же плоской. Вот и сегодня они, как обычно, весело шутили на тему наличия или отсутствия друг у друга чего либо, обильно заливая всё это дело вином и заедая ворованным виноградом, когда в дверь… Постучали.

 

Ну и кто бы это мог быть? Карондил? Нет, тот всегда влезал через окно, значит, Фатис… Вот только он без приглашения никогда не являлся. Неужто что-то срочное? И, действительно – на пороге стоял гильдмастер собственной персоной, да не с пустыми руками – в руках он держал купчую… На поместье. На его, Марко, поместье.

 

- Всем незарегистрированным лицам надлежит немедленно покинуть помещение. – холодно произнёс эльф. – И мусор свой забрать не забудьте.
- Что за шутки, Фатис? – возмутился Марко; ни он, ни тем более его подруга чем-то настолько вульгарным заниматься не собирались – для этого у них был Карондил. –  Ты правда хочешь, чтобы я это у тебя украл?
- Хочу – и даже позволю… - данмер свернул документ в трубочку и убрал в карман, театрально по нему похлопав. – Но для начала вы окажете мне… - произнёс Фатис, приобняв парочку. - Нет, всем нам – одну малюсенькую услугу.
- Ближе к делу, шеф. – бретонец начал терять терпение – что за предприятие такое, что за него готовы ни много ни мало исполнять чужие мечты? Тебе нужно, чтобы я кого-то убил?
- Если бы мне нужно было кого-то убить, я бы позвал Тёмное Братство, но тут они, к сожалению, бессильны. Более того, на сей раз они же и выступают нашим заказчиком – они, а ещё вампиры, оборотни, ведьмы и… - данмер выдал театральную паузу. - Некроманты.
- Три Семьи объединяются? – волшебница, до этого отрешённо копавшаяся в собственном ухе, вдруг оживилась. – А это часом не одно из знамений грядущего конца света?
- Нееет, там было что-то про колёса и братоубийственную войну… - Марко задумался. – Но, неужто всё и вправду настолько плохо?
- Для них – да. Для нас… Ну, возможно. – Фатис улыбнулся. – Впрочем, нельзя отрицать, что Дозорные Стендарра – проблема похлеще городской стражи, и её НУЖНО как-то решать.
- Нам? – бретонец переполошился. – Ты хочешь, чтобы мы, - Марко указал на Лайлу, - Вот мы с ней выступили против целого воинства полоумных фанатиков?
- Ох, нет, конечно же нет! – эльф оживлённо замахал руками. – Девчонка мне ещё понадобится, желательно – живой, а вот ты – тебя и в самое пекло отправить не жалко, тебя, и может, какого-нибудь отбитого альтмера… Уверен, среди вампиров и некромантов найдётся парочка таких же безумцев, готовых костьми лечь ради лучшего мира, мира, в котором каждый из нас волен делать то, что хочет…
- Воровать и убивать?
- Истинно так, друг мой, истинно так… - Фатис похлопал Марко по плечу. – Что ж, буду ждать тебя завтра в Доме Дарелота, ровно в шесть. По правде говоря, собрание начнётся в восемь, но, ты же знаешь, - эльф осклабился. – Приходить в наших кругах вовремя – это моветон.

 

***

 

Следующим вечером, ровно в шесть (всё же, Марко так и смирился с мыслью о том, что вращается в каких-то там кругах) он стоял на пороге так называемого “Дома Дарелота”, расположенного едва ли не в самом сердце Портового Района. Сей каскад заброшенных складов и бараков, выходящих на городские причалы с одной стороны и лачуги с другой, многие годы верой и правдой служил сиродильской Гильдии Воров убежищем. Кто-то говорит, что логово это свалилось из ниоткуда десять лет тому назад, кто-то уверяет, что оно всегда было частью “Сада”, просто войти в него могли лишь “избранные”, но кроме самого Серого Лиса назвать таковых не смог бы никто.

 

Теперь же дверь дома была открыта для всех и каждого – не только для воров, но и для бродяг, бедняков и босяков, а так же всех тех, кто имел с ними дело. В число их входили контрабандисты, скупщики краденого, нечистые на руку торговцы и стражники, портовые шлюхи… Словом, тайное логово гильдии было не таким уж и тайным, и вообще напоминало не столь убежище, сколько бордель, в котором все прекрасно знали, кто есть кто. Впрочем, никто об этом не кричал, а честные и сознательные граждане вообще старались держаться от сего злачного местечка подальше, ибо знали – “всё, с чем вы идёте в гости к Дарелоту, у Дарелота же и остаётся”.

 

Однако же, сегодня здесь было тихо – даже слишком. Не было уже привычных Марко толп голодранцев, не было всех этих ушлых, но знакомых и приятных сердцу лиц, никто не предлагал бретонцу своих “услуг” – а пара вышибал на выходе даже показалась ему относительно трезвой. Относительно. По привычке перекинувшись с “камердинером”, пожилым редгардом Райком парочкой дежурных фраз, Марко проследовал по коридорам в “кабинет” своего начальника – большой зал с круглым столом по центру. Обычно здесь заседала “верхушка” гильдии, Арманд и компания, но сегодня не было даже их. Не было, впрочем, и самого Фатиса – хотя тот прямым текстом дал понять, что явится с большим опозданием.

 

- Стало быть, честь встречать гостей выпала мне. – произнёс Марко, сбрасывая плащ на спинку стула и тем самым обозначая своё место. На столе для каждого гостя было заготовлено по стакану, а неподалёку, на небольшом пьедестале рядом с бюстом Серого Лиса, стоял графин. – С водой…

 

..произнёс бретонец, налив себе немного и сделав глоток. Оно и понятно – будь в графине что-то крепче, собрание можно было бы отменить ещё до его начала. Не мог ли быть напиток отравлен? Нет, скорее уж в графин помочились бы – но только не в этот, ведь из него мог испить и сам Фатис, а это уже было для шутника чревато…

 

Шальная мысль на секунду проскочила в голове у Марко. А почему бы, собственно, и нет? Он уже готовился приспустить штаны, когда был остановлен заскрипевшей позади себя дверью. Что ж, может, оно и к лучшему – это было не совсем то первое впечатление, которое ему хотелось бы произвести.

Сообщение отредактировал SnowK: 12 апреля 2020 - 13:50

[Selena]

Лук Ауриэля, серьезно? Варден посмотрел на оружие чуть более внимательно, но желание взять его не возникло. Хотя, наверное, с луком в руках он смотрелся бы героически. 

 

- Я имел в виду лук из сейфа в нашем мире

 

- А с чего ты взял, что в нашем мире в сейфе лежит точно такой же лук? - флегматично произнес Варден, продолжая задумчиво созерцать артефактное оружие. - Насколько я понял, отражения не обязательно одинаковые.

[Shandir]

- Ты не такой гениальный торгаш, каким себя видишь. Если ты тронешь этот лук в нашем мире, его нынешний хозяин оторвет тебе голову, руки и ноги по очереди, а если не поймает, то любой настоящий артефакт исчезнет прямо перед тем, как ты будешь заключать свою лучшую сделку, окруженный злыми головорезами, - закатил глаза Идрат. - Мне больше четырехсот и меня ты тоже не продашь, это уже провернул мой отец.

[SnowK]

- Лук Ауриэля? Вы это серьёзно? - Марко был из тех, кто готов был лизнуть гриб только для того, чтобы убедиться в том, что тот не был ядовитым... И, разумеется, позабыв обо всякой осторожности он тут же схватился за артефакт - лишь для того, чтобы разделить печальную участь Сэра Гилиона, который точно так же, поддавшись собственной эльфиской гордыне умудрился схлопотать "пощечину" от Золотой Марки. Не то молния, не то просто вспышка яркого света озарила коридор, а сам воришка в этот самый коридор оказался выброшен - благо, за время тренировок током его уже било, и не раз, а посему сам он отделался лёгким испугом и парой ушибов в районе копчика. - Вот жеж... - потёр он пятую точку и ухмыльнулся. - Ну, есть ещё желающие?

[Selena]

- Нет, благодарю, - ухмыльнулся Варден, проследив за красочным полетом Марко и в следствии этого еще на шаг отступив от сейфа, - Не люблю, когда меня бьют током. Моя шкурка мне еще дорога, знаешь ли.

[Shandir]

- Легкая шокотерапия полезна для молодого организма: держит его в тонусе, стимулирует мозги, - усмехнулся Идрат. - Марко вот прямо на глазах поумнел.

[Кайра]

- А может не надо хватать все, что не попадя и метафорические выражаясь, тащить любую пакость в рот подал голос Фенрил. Он не чуть ни устал, разбирая автоматоны на детальки. Сам Фенрил не понимал, как некоторые люди и босмеры вообще доживают до сознательного возраста, потому, что те очень часто подвергают себя опасности, которой можно избежать, а их алчность. А уж алчность и стремление наживы, опасное сочетание ради этого те могут погубить целый мир. - Я нет,  прошу девушек и прочих вперед, сам он достал изящный  и надушенный платок и стряхнул несуществующию соринку со своего  щегольского наряда. - Жаль, что наш некромант не прихватил пару ручных зомби, чтобы те собирали на себя все ловушки. Как и всякий альтмер он вел себя словно он на пикнике, а все остальные его слуги.

[Alice von Bertruher]

  Переведя дух после побоища, Сильвариил испил фиал магического зелья, восполнив затраченную энергию своей нечестивой магии, которая как придавала ему жизненных сил, так и изматывала своим сложным исполнением. Но чем чаще он обращался к гнусной силе мертвых, тем реже приходилось употреблять лечебные отвары из трав, ибо сама смерть была ему лекарством и вдохновением.

  Куда хуже ситуация обстояла со следующими противниками, ибо те, не имея плоти и костей, не были живыми созданиями, представляя собой сложные машины из древних сплавов, грохочущие металлом и пышущие горячим паром, который по сути заменял им кровь. Двемерские технологии часто забавляли Сильвариила, более того он пробовал даже экспериментировать с некоторыми образцами механических пауков, используя их суставы для своих оживленных легионеров. Но вот столкнуться лицом к лицу с этими металлическими солдатами, совсем другое дело, и некромантия тут бессильна.

 

  Но Сильвариил не из тех, кто отчаится и опустит руки, столкнувшись с могущественным врагом. А потому, пока его сотоварищи кинулись в драку с ходячими автоматами, он вытащил обретенную недавно кость некого данмера из далекого прошлого и прочитал нанесенное на нее заклинания, срывая печати. Кость засияла призрачным огнем и поднялась сама собой в воздух, а затем перед некромантом само пространство вспучилось, открывая проход в темное и тоскливое измерение, откуда повеяло таким ледяным холодом и мраком кладбища и сыростью пыльного склепа, а затем послышались стенания тысячи или миллиона томящихся духов в полном отчаянии и безумии, влачащих бессмысленное существование в обители теней и уныния, мире вечного тлена и смерти, называемого Каирном Душ. Пред взором некроманта предстал полупразрачный скелет, обтекаемый черной субстанцией, тянущейся подобно дымке. Сквозь огромные дыры в животе и щели между ребер в груди хорошо было видно что происходило сзади него. Голова данмера, хотя установить его расовую принадлежность было невозможно, была напрочь лишена лица и мышц, да и сам череп был не целый: кое-как на шейных позвонках держалась лишь правая сторона лицевых костей и часть мозговой коробки, а из огромной дыры в черепе и пустой глазницы тянулся шлейф черного дыма. Нижняя челюсть нелепо болталась, отвиснув до самой груди. Но вот сгустки черной эктоплазмы как глина расползлась по этому страшному подобию некогда темного эльфа, формируя плоть и недостающие кости, которые тут же стали обрастать мясом. Череп восстановился и обрел лицо строго горделивого мужчины, но с пылающими безумием и отчаянием глазами.

 

 - Кто...? Кто посмел...?! Какие страдания! Проклятый Сайрус, это ты в ответе за мои страдания! - взвыл призрак, царапая костяными руками свою изъеденную плоть на груди. - Кто ты такой, смертный, чтобы тревожить меня?!

 - Тот, кто, быть может, подарит тебе покой, данмер, - ответил Сильвариил, - но пока ты в моей власти, ибо часть твоего тела, к которой печатями прикован твой дух, в моих руках. Ты исполнишь то, что я от тебя потребую, и тогда ты будешь свободен.

 - Говори же, смертный!!!

 - Ты служил при Тайбере Септиме, великом герое, что основал империю, но теперь плод трудов его под угрозой, ибо страшная беда застала империю, прервав род Септимов и угрожая разрушить все, что он создал. Так помоги же мне, тот, кого при жизни звали Драм, навести порядок в его владениях. Ведь ты поклялся ему в верности.

 - Да будет так. Я сокрушу твоих врагов, смертный, но сдержи свое обещание.

 

  В костяных руках данмера возник черный лук и черные стрелы, сочащиеся какой-то черной массой. Двемерские центурионы не могли нанести ему никакого вреда, ибо тот был нематериален. Зато сам бывший ассасин Мораг Тонг, что верой и правдой служил Империи, легко скользил сквозь неуклюжий строй механических воинов и стрелял из своего оружия, поражая тех в уязвимые части тела и соединения. Когда все закончилось, он завис пред Сильвариилом в ожидании.

 

 - Освободи же меня, смертный, ты обещал.

 - Еще чего, - усмехнулся некромант. - Ты мне еще пригодишься.

 - Нет!!! Лжец! Ты обманул меня! - завопил призрак, сдирая от отчаяния свою призрачную плоть с костей.

 - Ты еще будешь служить мне, раб. А теперь возвращайся назад!

 

  С криком полным отчаяния, обиды и горя, мертвого данмера вновь поглотили холодные тени Каирна Душ, а довольный Сильвариил припрятал его околдованные мощи в карман.

[Кафкa]

Водоворот вселенных вращался вокруг Валерики, как штопор в мозолистых руках старины продавца винной лавки, открывающего почтенный напиток, хранившийся в погребе ещё со времён начала Третьей Эры. Ощущения казались совершенно непередаваемыми, будто тебя сквозь решето пропускают вместе с мясом, косточками и кровью, а потом собирают из получившихся ошмётков по новой, используя тайную технику некромантической реконструкции, и всё это не за час, отнюдь нет, а в мгновение ока. Несомненно, Валерика была готова ко многому, но подобные ощущения оказались неожиданными даже для неё, бессмертной, успевшей повидать очень многое на своём веку, пусть и явно недостаточно, поскольку последствия межпространственной телепортации повлияли сильнее, чем хотелось бы этого, и чем в принципе можно было ожидать.

Выброшенная в новый, почти идентичный прежнему мир, преодолев воронку измерений, сцеплённых золотой нитью божественного предопределения и неведомой воли, свирепой и бесстрастной, непознаваемой в своей абсолютной непогрешимости, Валерика быстрым взглядом оценила обстановку и контекст, который, похоже, оставлял желать сильно лучшего. Её окружали враги, причём не из плоти, а металлические. Не самый удачный расклад. Магия распада действует весьма неохотно, когда дело доходит до неодушевлённых и механических объектов. Вытягивать нечего, разрезать тоже: биение пульса жизни там начисто отсутствует.

Проблема, тем не менее, требовала разрешения.
Слегка вздохнув, северянка прошептала несколько слов, пропитывая клинок энергией льда. Стекло, конечно, так просто не треснет, однако дополнительное усиление может неплохо помочь, когда речь заходит о горячем металле.

А потом всё пошло наперекосяк.
Её окружило несколько двемерских конструктов, которые, похоже, получили неплохое техническое обслуживание от инженеров банка, настолько ловкими и шустрыми они оказались на поверку. Латейн успевала только реагировать, отбиваясь от шквала разрушительных ударов, долбящих вокруг с силой десятка кузнечных молотов, способной враз раздробить половину костей. О том, чтобы присмотреться повнимательнее и отыскать какие-то уязвимые места, не могло быть и речи. Валерика привыкла сражаться с живыми, безжалостный натиск искусственных созданий застал её врасплох. «Очень плохо», — в голове девушки пронеслась паническая мысль, и сразу же мощный вихрь отбросил её в сторону, как тряпичную куклу.

Внутри тела что-то хрустнуло.
Латейн сжала зубы и скривилась от боли, стараясь собраться с мыслями и вновь принять боевую позицию, но было поздно: с двемерскими машинами разобрался кто-то ещё, так что опасность они, по счастью, более ни для кого не представляли. Северянка с трудом встала на ноги, сняла с клинка зачарование, так и не пригодившееся в итоге, и присоединилась к остальным, когда Варден взломал сейф.

Лежавшее там сокровище заставило Валерику сглотнуть, на мгновение она даже перестала дышать. На лице девушки не отразилось почти никаких эмоций, но внезапно нахлынувшие воспоминания, мелькавшая перед внутренним взором цветная лента теней прошлого – всё это неплохо поспособствовало погружению в себя. Ещё совсем недавно она всеми силами стремилась заполучить этот редчайший артефакт, а теперь прошло время, и она о нём даже не вспоминала. Валерика не думала, что когда-либо сможет воспользоваться луком, да и зачем, если вожделенная цель оказалась исполнена. Но всё-таки, увидеть его вновь, так близко… Это вызывало крайне смешанные и неоднозначные чувства.

Время.
Ты любишь странные шуточки, да?

[Friendly Fire]

- А с чего ты взял, что в нашем мире в сейфе лежит точно такой же лук?

- Я думаю, такие монументальные вещи, как божественные артефакты, вписаны в полотно вселенной, - сказал маленький босмер.

- любой настоящий артефакт исчезнет прямо перед тем, как ты будешь заключать свою лучшую сделку, окруженный злыми головорезами. Мне больше четырехсот и меня ты тоже не продашь, это уже провернул мой отец.

- Не учи лесного эльфа антраппу готовить. Фокус в том, чтобы исчезнуть прежде, чем исчезнет артефакт, и не продавать его тому, кто вывернется наизнанку, но разыщет меня на другом конце страны и откусит голову. На моё счастье, деньги и мозги не всегда сходятся вместе. - Тут сверкнула вспышка, и бретонец пролетел мимо эльфа и фиолетового чудовища, которое по другую сторону двери следило за живым снарядом глазами с вертикальными зрачками. - Спасибо за наглядную иллюстрацию, Марко. Приятель, твой папаша продешевил - когда он продал тебя в рабство, ты наверняка был сосунком, а не мозговитым колдуном. Это хозяин научил тебя магии? А может, ты сам вызубрил её, чтобы вызвать господина на дуэль и убить?
Для прилежной учёбы нужны веские основания - такие, как несвобода или нищета, что толкнула самого Эразмо на изучение алхимии. Чтобы высвободиться из прохладных нежных объятий эйфории, требуются ещё более серьёзные причины, подумал эльф, следя за своим проклятием вполглаза: поверх него по коридору в прозрачных сияющих волнах танцевали золотые арфы, но нелепое существо в ярких одеждах сидело здесь - такое же реальное, как Варден и Идрат, с которыми он говорил.
Пересилив себя, он повернул голову и впервые посмотрел галлюцинации в глаза.
Не рациональные помыслы ведут нас - нас гонит вперёд животный страх, наступающий на пятки. Страх смерти. Страх безумия, в которое ведут щели узких вертикальных зрачков. Маленький босмер не выдержал взгляда чёрной бездны и попятился, забираясь в сейф:
- Если выберусь из этого - никогда больше не буду колоться. Клянусь!
Он прикрыл за собой дверь, и его крик заметался по комнате, не находя выхода. Теперь можно успокоиться. Но Эразмо почувствовал на затылке чей-то взгляд и обернулся.
Чудовище, конечно, было у него за спиной.
Распахнув двери, он стрелой вылетел обратно в коридор.

[Кафкa]

Валерика пристально рассматривала лук Ауриэля. Внешне он практически не отличался от того, с которым некогда пришлось иметь дело как ей, так и остальным членам клана. Но всё-таки это не тот самый, о нет. Совсем другой. Интересно, если божественные реликвии, подобные луку, обладают бесчисленным множеством собственных подобий, одинаково реальных и полноценных, означает ли это, что даэдрические артефакты тоже множатся неограниченное количество раз, вплоть до бесконечности? А что будет, если поместить их все в одно пространство, плотно закрытое снаружи? Насколько увеличится концентрация магической энергии? Теоретический вопрос, достойный обсуждения в кругу замшелых старцев, тем паче, что в практическом плане реализовать подобный эксперимент, конечно же, совершенно невозможно.

Перед глазами вмиг пронеслась картина прошлого.
Брума. Последний день перед наступлением нового года. Ветхий, покосившийся и заброшенный домишко, крыша которого прогнулась под тяжестью веков и снега. Витражи часовни Талоса пылают огнём радостного, счастливого предвкушения, за стенами слышится торжественное пение, зажиточные граждане с лицами, оплывшими жиром, славят богов. И как же холодно. Смертельно холодно.

— Ты когда-нибудь мечтала вернуться назад, Мышка?.. — спросила её юная Виола, одна из бесчисленных теней далёкого детства, — не во «вчера», в смысле, а вообще назад, в это… время до твоего рождения, — девочка нахмурилась, тщетно пытаясь выразить мысль.

— Единственное, о чём я мечтаю – это тёплая постель и сытный ужин, — с мрачной невозмутимостью отозвалась Валерика, взбивая оборванную подушку, из которой лезли скомканные гусиные перья, — на другое как-то силёнок не остаётся, знаешь, — её руки дрожали, несмотря на меховые перчатки. Большие, совсем не по возрасту.

— Я хотела сказать… Предоставь добрый волшебник шанс выбрать другую жизнь, ты бы согласилась на это?.. — Виола явно хотела продолжить бессмысленный разговор.

Валерика что-то кратко ответила.
И легла спать, демонстративно отвернувшись к стене.

Той ночью их похитили культисты. Виола не пережила последовавшие мытарства, её конец стал жестоким. Это была последняя беседа с подругой, а Валерика даже не помнит, чем она закончилась. Порой, в холодные зимние вечера, полные одиночества, в полутьме, безмолвии своих апартаментов из белого эльфийского камня, Латейн встречалась с гостем, который посещал её крайне редко.

Сожаление.

Она даже не заметила, как приблизилась к луку, почти бессознательно протянула руку и сомкнула пальцы на верхнем плече легендарного оружия. В глазах Валерики застыло странное выражение: казалось, что на мгновение её телом завладел кто-то ещё, а настоящая личность обратилась далёким воспоминанием, потерянным эхом.

— Я думаю, такими вещами можно воспользоваться и для более насущных вещей, нежели продажа, — прошептала она каким-то не своим, почти чуждым голосом, даже не удивившись тому, что охранная система не сработала, а молнии, отбросившие Марко назад, на этот раз даже не показались. Валерика не врала себе и не делала вид, будто является умелым лучником. Своей стихией она считала магию и ближний бой. Но этот случай… он совсем иной. Окажись оружие обычным луком, она бы оставила его покоиться на своём месте, однако сейчас, когда артефакт лежал в её руках, она почувствовала, что может им воспользоваться так, что результат станет немногим менее эффективен, чем если бы Валерика ограничилась одним клинком и чарами.

Что-то незаметно поменялось.
Быть может, именно так работает божественное благословение? Латейн не знала. Раньше она никогда не дружила с богами. Да… даже предположить смешно.

[SnowK]

***

После того, как механическая стража была побеждена, сейф взломан, а лук взят - дело оставалось за малым... Точнее, за Малой. Лори не переставляла удивлять - и, как только портал в неведомые земли оказался открыт, вся компания тут же спряталась за тяжелыми металлическими дверями кладовой Готвальдов и заперлась изнутри. Гвен щелкнула пальцами и зажгла несколько магических огоньков, за что Марко был ей в крайней степени благодарен - в отличие от их кота, сам он в темноте видеть не умел.

 

- Дайте мне... Пять минут. - произнёс он, устанавливая Сигил посреди сейфа. Про себя же бретонец отметил две странности, которые играли им только на руку. Первая - по размерам сейф был достаточно большим, чтобы в нём разместился весь отряд - и пропорции его соответствовали пропорциям комнаты, с которой они собирались его поменять. Это было важно - перемещения в пространстве являлись занятием таким же сложным, как и во времени, малейшее несоответствие - и их запросто впечатало бы в стену или выбросило на другом конце света, но... Откуда графу была известна планировка хранилища? Марко достал из кармана мелок и начертил на полу несколько символов; он думал, что ему придётся разгребать завалы золота и драгоценных камней, но нет - здесь, помимо лука, было пусто - пусто и чисто, что являлось второй странностью. Граф знал и это? Знал, что Марко не придётся искать место под руны? Или же всё это - не более чем удачное стечение обстоятельств? - Ну, кажется, всё.

 

Гвен ножкою зачеркнула пару символов, нежно извлекла из рук Марко мелок и заботливо внесла коррективы в начертанную им формулу.

- Будь это экзамен, а мой папаша - экзаменатором - ты бы отделался "неудом"... - покачала она головой. - К сожалению, это - не экзамен, и сейчас подобного рода ошибки могут стоить жизни, твоей - и твоих товарищей.

- Говоришь прямо как... - Марко покосился на Гвендолен - он готов был поклясться, что на секунду увидел на её месте Лайлу, но нет - перед ним по прежнему стояла его женушка в своём "истинном", мертвецком обличье. - А, не важно. Сделаем это вместе?

- Сделаем. - кивнула Гвен; Сигил взмыл в воздух и они прикоснулись к нему ладонями, после чего дуэтом произнесли заклинание - их магические силы, их души, нет, сами их сущности сплелись воедино и на секунду поменялись местами - а в следующую секунду местами поменялись сейф и комната в доме... Марко?

 

Нет. То не было поместьем Мерсесов - ни комнатой графа, ни даже тамошним подвалом, однако место это, вне всяких сомнений, было чьим-то погребом. Здесь воняло рыбой, сыростью и плесенью; как частый гость Садов Дарелота, Марко безошибочно определил их текущее местоположение - портовые задворки. Впрочем, паниковать было рано - скорее всего, в этой вселенной их "дублеры" базировались в ином месте.

 

- Вынужден признать, я бы и сам предпочёл местечко поприличней, но, как говорится - чем богаты, тем и рады. - приветствовал их "параллельный" Филипп Ауреолл. Они стояли посреди каких-то катакомб со множеством комнат - не то склад, не то каземат - а, быть может, и то и другое. - Убежище кого-то из "друзей" Авидо, - пояснил старик. - И "друзья" эти, скорее всего, уже мертвы - хотя я и не теряю надежды на то, что они действительно просто решили сменить обстановку и перебраться поближе к морю... - глаза чародея скользнули по мертвячке. - А ты, должно быть, Гвен?

- Да, отец. - кивнула она, принимая свой человеческий облик. - Прости за этот маскарад, но...

- Это ТЫ меня прости.

- За что? За то, что в этом мире ты не предотвратил мою смерть?

- Нет. - старик приблизился к дочери. - В этом мире ты мертва, но есть и другой... Я... Всё объясню, когда придёт время, а пока, - Филипп тросточкой указал на сундук, в котором лежали заготовленные маски. - Вам не помешало бы приготовиться - гости нагрянут с минуты на минуту.

Кажется, лук слабо интересовал чародея - хотя он прекрасно видел его в руках вампирши. Неужто просто приманка? И если да... То на кого?

 

[У нас есть время на то, чтобы задать Филиппу несколько вопросов (например, касательно мотивов Авидо и графа). Всех ответов у него нет, но с нами он будет предельно честен.]

Сообщение отредактировал SnowK: 21 июля 2020 - 18:41

[Shandir]

- В чем подвох? - Идрат достал маску из сундука, но не торопился примерять на себя чужую личину. Да и зачем, если его "двойник" мертв. Или он такой же лицемерный эгоист. - Я много думал над этим: то, что пытался провернуть Лоренцо в нашем мире сейчас кажется ребячеством. И что я вижу? Снова этот же лук. В сейфе этой же проклятой семейки. Можешь не отвечать...

Идрат вздохнул и прокашлялся.

- Кого бы ни стер Лоренцо из истории, оно больше не существует в этом мире, откуда тебе знать.

[SnowK]

- Я полагаю, именно использование Лука и стало "переломным" моментом для обоих вселенных - точнее, в нашей "Отец" предпочел его НЕ использовать... - старик пожал плечами. - Наверное, потому и выжил. Здесь он понимает, какую опасность эта вещь может таить для него - и для мира, а потому всенепременно явится за ней лично... Тут-то ловушка и захлопнется.

- То есть, вы планируете победить Три Семьи... - Марко наморщил лоб. - Просто убив их лидера?

- Не убив - поймав. - покачал головой Филипп. - Готвальд нужен нам живым - сейчас он, скорее всего, уже спохватился и бежит сюда, но у него нет времени на сбор ВСЕЙ своей армии...

- Отлично - значит, нам предстоит разбираться лишь с МАЛОЙ её частью. - фыркнул бретонец, после чего напялил на себя маску и обратился своим близнецом-имперцем. - И кто же состоит в его личной гвардии?

- Вы. - указал чародей тростью на присутствующих. - Точнее, ваши "близнецы", а ещё точнее - "близнецы" большинства из вас. В масках у вас будет преимущество против самих себя, а посему подойдите к выбору оппонента с умом... И постарайтесь его не убивать. Да, сейчас с точки зрения истории вы ближе к Авидо и компании - но ещё не известно, чем эта самая история может обернуться для вас через год... Или час.

Сообщение отредактировал SnowK: 22 июля 2020 - 05:39

[Friendly Fire]

Вместо того, чтобы поговорить с Ауреоллом, Эразмо с глухим стуком досок упал на колени. Зелье понемногу прекращало своё действие; двойная доза, но и её уже хватает ненадолго. Яркие разноцветные видения спрятались на дне вен до следующего свидания, но чудовище с фиолетовой кожей не покинуло его, усевшись на пузатую бочку. Вертикальные шрамы зрачков ползали по выпученным глазам, следя за Филиппом. С трудом поймав бронзовую цепочку вспотевшими руками, эльф достал из-за пазухи амулет Мары. Бирюза в середине металлического цветка смотрела на него ясным голубым глазом строгого священника.
Маленький босмер закрыл глаза и совершил то, чего не делал никогда в жизни — искренне помолился.
— Мара, я знаю, что ты со мной. Твой амулет на моей груди, а внутри неё бьются твои любовь и нежность. Твой ласковый взор всегда обращён на людей. Я выучил эти строки, чтобы притворяться твоим жрецом, но сейчас говорю их искренне. Милосердная Мара, я не самый достойный человек; я не молюсь даже первому из эльнофей и нарушаю высшие запреты. Боги свидетели, я и амулет веры раздобыл нечестивым образом. Но ты, мать на небесах, должна любить всех людей. Пойми и меня — не зря же я ношу твой благословенный символ уже, кажется, целую вечность. Если это не сказки священников, чтобы продавать корявые поделки из дешёвой бронзы подороже, то он наделён чудесной силой и связывает меня с тобой. Тогда ты должна знать, что я не так уж плох. Я продавал людям яд — но яд, который они сами молитвенно выпрашивали у меня на коленях; я лгал, предавал и убивал — но лишь ради того, чтобы улучшить свою жизнь и жизни других. Я не лишал свободы ни единое существо. Я подавал милостыню. Я не причинял зло ради зла: в душе своей я стремлюсь к равновесию. Так прими же меня в своё божественное лоно. Сотвори чудо и избавь меня от демонов, притаившихся в моей голове. Уведи меня с острого края безумия. Очисти мой разум от скверны и придай мне сил, когда придёт час. Да будут пятикратно благословлены заблудшие и покинутые. Сердце перекачивает кровь, что соединяет нас через Аурбис. Да пребудет со мной вовек твоя милость!
Маленький босмер закончил молитву, но не почувствовал ничего особенного: на коже влажной паутиной лежала сырость, глаза слезились от рыбного запаха, а большой палец колол уголок бронзового четырёхлистника. Эразмо открыл глаза.
Молитва ему не помогла — фиолетовое существо в нелепых тряпках по-прежнему было рядом.

[Selena]

Да, это явно не поместье. Там было не в пример чище. Покосившись на Эразмо - это сколько ж наркоты надо было принять, чтобы безбожника пробило на молитву? - Варден подошел к Филиппу, взял маску. Их светлые копии. Этакое извращенное самоубийство по сути. Убивать или не убивать? Поверить старику и просто вырубить? Если все эти запутанные разговоры не просто слова и множество миров связаны... пожалуй, убивать себя он все же не станет.

А дальше по обстоятельствам.

[Shandir]

- Марко, сжалься и сообрази ему льда: если он так и будет кричать и ползать по полу от иллюзий, то в бою ненароком всадит стрелу в тыл Фенрила, - Идрат вздохнул и закатил глаза. Многие раны можно исцелить, но не разбитый разум и раненную душу. Данмер повернулся к Эрзамо. - Соберись уже, на другой стороне тебя ждет золото. Ты же любишь золото, так постарайся хотя бы ради него.

[SnowK]

Марко хотел было исполнить просьбу Идрата, но Филипп тростью преградил ему путь.

- Лучше я, - сказал старик, но ему самому помешала Гвен.

- Нет, я. - покачала мертвячка головой. - С огнем борются огнем, а с безумием... Безумием.

Гвендолен коснулась лба Эразмо - и призвала из его воспоминаний реминисценцию Ивери Уверан. Сама она не могла ни слышать, ни даже видеть собственную иллюзию; в действительности, всё происходило исключительно в голове босмера, но мертвячка знала - всё недосказанное эльф доскажет сам.

- Это либо охладит его пыл, либо сведёт с ума окончательно... - пожала она плечами. - В любом случае, всё лучше, чем ждать вмешательства Богов.

 

- Вы говорили что-то о другом мире... - обратился Марко к Филиппу. - Есть мир, где Гвен... Жива?

- Есть... - старик замялся. - Мир, в котором Гвен жива, а вы никогда не вступали в ряды Дозора... Именно в ЭТОТ мир мы отправили Авидо и компанию... И именно ЭТОТ мир является вашим родным.

- Как это - нашим родным? - Марко нахмурился. - В своём родном мире мы как раз таки вступаем в ряды Дозора...

- Ваша "инфильтрация" - не более чем результат слияния двух вселенных. - Филипп оперся на тросточку. - В нашем мире вы - благочестивые Дозорные, в своём - цепные псы Трёх Семей... Но правда в том, что эти две вселенные в шаге от переплетения, и наша победа в обоих ознаменует рождение новой... В противном же случае, вы окажетесь выброшены в мир, о котором не имеете ни малейшего понятия, а всё потому, что ваши воспоминания УЖЕ подстроились под новую реальность - реальность, которую нам ещё только предстоит создать.

- Реальность, в которой мы лишь притворяемся Дозорными... - Марко задумался. - А Гвен - не мертва, но и не жива? Так ты этого, старый хрыч, добиваешься?

 

Бретонец бросился на старика, но женушка буквально вцепилась в него мёртвой хваткой.

 

- Успокойся, Марко. - прошептала она. - Ты всё ещё любишь меня? Любишь... Как женщину? Нет? Тогда какой вообще смысл сражаться за мир, в котором мы можем быть вместе?

- Но ты...

- Меня вполне устраивает подобное положение вещей. - улыбнулась мертвячка. - Да и тебя, как мне кажется, тоже, а твоё стремление "оживить" меня - не более чем юношеский максимализм, с которым ты всё никак не желаешь расставаться. Но тебе давно уже пришла пора повзрослеть, Марко... Пришла пора двигаться дальше.

Бретонец успокоился и разжал кулак, но глаз так и не поднял.

 

- К тому же, это всё равно неизбежно. - Филипп утёр кровь с подбородка и поднялся на ноги. - Вы либо победите свои противоположности и вернётесь в "идеальный" мир графа Умбранокса, либо проиграете - и окажетесь там, где оказаться бы не хотели, ибо в ВАШЕМ мире Дозор обречён на победу точно так же, как Три Семьи обречены на победу в НАШЕМ. Ассимиляция - вот единственный путь к спасению; мир, где между условным "добром" и условным "злом" устанавливается хрупкое равновесие - вот истинная цель всего этого предприятия, а Спонсоры, Готвальды и их Артефакты - не более чем случайные переменные, такие же случайные, как наши пол, раса или цвет глаз.

Сообщение отредактировал SnowK: 23 июля 2020 - 21:55

[Friendly Fire]

Гвендолен отошла, открыв Эразмо вид на злополучную бочку, и он бросил на неё взгляд, не успев отвести глаз.
Вместо чудовища в багровом плаще на крышке сидела женщина, которой здесь оказаться никак не могло — она одиннадцать лет как была мертва. Его первая любовница, которую в приступе сумасшествия задушил собственный муж. Однако сейчас у Ивери Уверан не было следов ни на шее, ни посмертно-тёмного тона кожи; должно быть, это был образ из той ночи, когда они впервые занимались любовью, потому что на острых грудях натянулось то же простое платье, а её белые ножки были босы. Тень потолочной балки легла галлюцинации на лицо, придав ему что-то смертельное и жуткое: глаза стали тёмными, как кора мёртвого дерева, а кожа посерела. Но эльф встал и подошёл к ней. Она поднялась ему навстречу:
— Не бойся.
— Я не боюсь. Я знаю: ты не причинишь мне вреда, во что бы смерть тебя ни превратила.
— Ты не выдал моего убийцу и не похоронил моё тело. Я прощаю тебя, — спокойно, умиротворённо сказала ему Ивери, и маленький босмер рухнул перед ней на колени, покаянно прижавшись лбом к её животу, потому что она, должно быть, была святой. Она простила его, как всегда прощала. Она никогда не злилась подолгу — даже на мужа-психопата. Она не умела ненавидеть. Для всемогущих Богов не было ограничений, но они хранили высокомерное молчание, когда были ему нужны, а данмерка всегда находилась рядом, пока могла. И сейчас пришла снова, едва услышала зов магии.
— В отличие от молитвы, магия — это невидимая сила, которая действительно работает.
— Не богохульствуй, — осадила его любовница, совсем как при жизни. Единственное, чего она не терпела — оскорблений Богов.
— Спасибо мертвячке-магичке — она подсластила горечь безумия, — пробормотал Эразмо, стараясь не думать о том, что то, чего касается его лоб, слишком жёсткое и влажное для девичьего живота и куда больше напоминает доску бочки. Как богиня, принимающая грешника, Ивери возложила руки на его бедовую голову, но он не чувствовал их веса.
— Я исчезну, когда очистится твоя кровь. Ты знаешь, что это не будет приятно, но ты также знаешь, что выдержишь это; недели душевных и телесных мук, или, может быть, целые месяцы. Ты уже через это проходил. И будешь проходить снова и снова, покуда не сойдёшь с ума или не умрёшь, если продолжишь идти не своей дорогой. Ты следуешь по чужому пути, чужие башмаки до крови натирают твои ноги, и ты делаешь всё, чтобы забыться и не чувствовать боли.
Эльф поднял голову. Данмерка встретила его смятенный взгляд бестревожными неяркими оранжевыми глазами, как если бы тысячу стоунов успокаивающего чая выполоскали в озеро; глупая ассоциация, но она пришла на ум в первый раз, когда он увидел девушку — она вернулась и теперь.
— Сейчас ты не предал бы меня за две тысячи септимов. Но ты предал бы за... сто? За полмиллиона? Ты всегда говорил мне, что деньги — способ быть свободным, а свобода — это цель. Когда ты сам успел это забыть? Ты мог бы сбежать со мной, но ты выбрал деньги. Ты мог бы путешествовать без забот, но безвылазно сидел в лаборатории, чтобы заработать больше септимов. Ты хотел побывать на родине, но ни разу не заглядывал в её сердце. Когда вставал выбор между свободой и золотом, ты всегда выбирал золото. Увидев Строс М'Кай, ты мечтал остаться на острове — но пошёл дальше ради денег. Когда ты в последний раз делал то, что хочешь, не думая о выгоде?
«Не так уж давно», мог бы сказать Эразмо, имея в виду женщин, если про наркотики она не желала слышать. Но понимал, что это не то, о чём стоит говорить влюблённой в него девушке — пусть даже галлюцинации. Он соврал, глядя в её красивые всепрощающие глаза:
— Не помню.
— Я говорю не о пустых мелочах вроде сытного ужина и постельных утех, — она, конечно, знала, что он врёт, — когда ты делал то, чего хочешь по-настоящему? Когда ты был самим собой? Я помню, как одной ночью мы спорили у залива о добре и зле. Тогда ты сказал: «То, что добро для одного — зло для другого. Если ты убьёшь кровожадных хищников, травоядные животные размножатся и съедят всю траву. Природа изменчива: всё, что ты видишь, однажды исчезнет. Когда-нибудь даже мамонты полысеют. Но в основе природы лежит неизменный принцип: она стремится не к добру или злу, а к равновесию. Всякий человек и мер должен к нему стремиться, поскольку он часть природы».
— Добро скучное, а зло страшное. Я иду по канату над пропастью, но забыл прихватить балансир и сильно уклонился ко злу — вот-вот упаду.
— Вспомни, почему ты здесь оказался. Не для того, чтобы насолить Дозорным. Не ради золота, золото — только способ вернуть равновесие. Ты хотел бросить семена, чтобы на месте сломанного тобой куста вырос новый. Ты зашёл так далеко по чужому пути, что забыл себя; ты оказался в чужом мире. Так иди же вперёд и помни, кто ты. — Она подошла к Филиппу и коснулась золотой маски; маленький босмер взял маску вместе с ней, чтобы не разрушить иллюзию. — Осталось совсем немного.

[SnowK]

Откуда-то сверху донёсся грохот – кажется, кто-то вышиб дверь наземной части здания.

 

- А вот и “вы”. – сообщил Филипп очевидную, но всё же, не совсем очевидную вещь. – Спрячетесь в кладовых – а я постараюсь заманить их поглубже.

 

Казематы, в которых они оказались, напоминали огромный муравейник – коридоры сходились и расходились вновь, оканчиваясь то тупиками, то погребками, то огромными галереями; в одном из таких “залов” и занял позицию Ауреол, став, таким образом, лёгкой мишенью – Марко и Гвен оставалось лишь надеяться, что версии их товарищей из этого мира действительно отличались каким-то особым благочестием и предпочитали сначала задавать вопросы, а уж затем стрелять.

 

Бретонец спрятался за поворотом – но отсюда ему прекрасно было видно “гостей”. Вёл их щеголеватый альтмер с вычурными усиками и бородкой, вооруженный боевым посохом – в нём часть отряда с лёгкостью могла бы опознать Юстиса Эбенгардского, одного из “Людей-Цифр”, но самому Марко эльф этот знаком не был, и почему-то он принял его за “близнеца” Идрата. “Ещё один старый козёл” – пронеслось у него в голове, хотя старым и похожим на козла командира Дозорных делала исключительно растительность на лице.

 

- Вынужден Вас огорчить, Филипп. – произнёс он, жестом дав своим спутникам команду не нападать. – Ваша протеже предала Вас – сегодня утром она пришла к нам в офис и сообщила, что Вы планируете выкрасть из сейфа Готвальдов некую… Вещь. Не могли бы вы предоставить её нам?
- Нет. – покачал головой старик. – Никакой “вещи” у меня нет и никогда не было… Но, быть может, её прихватила сама Авидо? Или кто-то из её друзей?
- Хотите сказать, нас дезинформировали?
- Точнее – заманили в ловушку. – Филипп ехидно ухмыльнулся. – Лоренцо здесь?
- Нет больше никакого Лоренцо. – Юстис принялся стремительно сокращать дистанцию. – Нет никакого “Отца” – причём, нет уже давно. Десять лет назад мы с товарищами убили его, но пришли к выводу, что он был в чём-то прав… И продолжили его дело – вложив в него все его денежки.
- Да, это похоже на правду… - кивнул старик. - Учитель всегда был таким деятельным, таким… - уголки губ Филипа слегка приподнялись. - Живым?
- Я оценил ваш каламбур, Филипп. – эльф занял позицию в шаге от имперца. – А вот Вы, в отличие от него, всегда были затворником… И тем удивительнее видеть Вас втянутым в подобную авантюру. Вас самого-то часом не подменили, а?
- Это было бы вполне в духе Авидо, но нет… - старик сделал шаг назад. - Подменили не меня.

 

Между стариком и эльфом возникла мертвячка – и, хлопнув в ладоши, накрыла подземелье сильнейшим снежным вихрем. Юстис пытался было атаковать её, но тщетно – посох его тут же наткнулся на щит с гербом графства Лейавин.
- Твой противник – я! – выкрикнул Марко; его товарищи, должно быть, так же успели подыскать себе соперников “по размеру”. – Понятия не имею, кто ты – но уж какому-то златомордому колдунишке задницу-то точно надрать сумею!

 

Бретонец попытался атаковать “златомордого колдунишку” мечом, но тот заблокировал удар посохом – да так, что лезвие попросту увязло в древесине, после чего эльф схватился за него пальцами левой руки… И разбил вдребезги – нет, не голыми руками, но крайне коварным и эффективным заклятьем. Следующей жертвой разрушительных чар стал щит рыцаря – алтьмер ударил его кулаком, на сей раз правым, вложив в удар не только магию, но и силу – в итоге, кулак его мало того, что пробил барьер, но ещё и пришёлся Марко прямиком в нос – точнее, в маску, разбив и её. Тем не менее, тот не растерялся и тут же выхватил припрятанные за поясом “Клыки”.

 

- Понятия не имеешь? – разразился альтмер тирадой. - Ну так вот, поимей – Юстис Эбенгардский моё имя. Юстис, ударение на “Ю”, через “И”, с одной “С” на конце, понимаешь? Не Юстас. Не Юстисс и даже не Джустис. Меня. Зовут. Юстис!

 

С каждым словом эльф делал взмах посохом – и с каждым взмахом бретонец уходил от удара, в надежде выгадать момент и контратаковать… И вот момент этот настал. На секунду надоедливый "Юстис с одной C" остановился, чтобы перевести дух – но, в действительности – зарядить свой посох молнией. Марко, по какой-то одной лишь судьбе ведомой причине провернул со своими клинками тот же трюк – и пара искрящихся лезвий ударилась о наэлектризованную “палку”. Волосы у обоих тут же встали дыбом, по телу пробежали мурашки, а взгляды встретились, и во взглядах их читалось что-то сверхъестественное, неуловимое, но родное – как если бы пара разлученных в младенчестве близнецов повстречалась бы на поле боя.

 

Они принялись издавать какие-то нечленораздельные звуки, которые постепенно переросли в крик, перебиваемый лишь щебетанием бьющий вокруг них молний. Клинки Марко по прежнему “впивались” в посох Юстиса – казалось бы, приложи он чуть больше усилий, и они пройдут чрез него как сквозь масло, но нет – видавшая виды “деревяшка” никак не желала уступать каленой стали, а эльф – человеку. Наконец он – не человек, эльф, собрал всю силу воли в кулак и отбросил оппонента одним мощным ударом; руки последнего отнялись и он ослабил хватку, но и последующего удара о стену Марко уже не почувствовал – его парализованное тело размякло, а клинки так и остались впившимися в посох Юстиса.

 

- Это было близко… - произнёс он, извлекая “Клыки” и бросая к ногам поверженного противника. – Уж не знаю, чего именно тебе не хватило, рвения ли, или опыта, но…
- Удачи… - промямлил Марко. – Моя проблема, Юстис, в том, что я – хронический неудачник, однако же тем, кому НЕ везёт в карты, по обыкновению катастрофически везёт в любви… - бретонец поднял мрачный взгляд на эльфа. - И моя любовь сейчас прямо за твоей спиной.

 

Бретонец ухмыльнулся – и отключился. Следом за ним в царство грёз отправился и сам Юстис – исключительно с подачи вездесущей Гвендолен.

 

[“Если бы вы могли хорошенько отпинать человека, виноватого в большинстве ваших проблем, то у вас неделю болела бы задница…” То есть, сегодня такая возможность у вас есть, так что идите и хорошенько надерите себе задницы… В смысле, своим близнецам из иного мира, да! Времени у вас до среды, а после золото и сюжетные откровения посыплются на нас аки снег под новый год. Если в данный конкретный момент вдохновения нет – оставьте заготовку на потом, очень хотелось бы заценить “двойника” каждого из вас.]

Сообщение отредактировал SnowK: 25 июля 2020 - 19:59

[Selena]

"Себя" Варден узнал сразу - по повороту головы, выражению глаз, неоднократно виденному в зеркале, знакомым жестам... но девушка?.. Это было даже в чем-то забавным. Варден знал, что видит сейчас его копия - этот жуткий красный ирокез, который явно раздражал ее ничуть не меньше, чем его самого, и ухмылялся в ответ на ярость в алых глазах напротив. Вот только его уверенность, что уж себя-то он обставит в два счета, дала откровенную трещину. Заклятье паралича на нее не действовало, произнести какие-то еще ему не оставляли времени - девица с легкостью орудовала двуручным мечом, тонким, но смертельно опасным, судя по синим всполохам на лезвии. Лед, или что-то еще похуже. Темный металл звенел, встречая преграду двух эльфийских клинков, но взять верх не удавалось. Они были слишком похожи. И с легкостью предугадывали маневры друг друга. 

Бросить в эльфийку попавшийся под руку смятый кубок, следом бросая в нее заклинание - не паралича, нет, всего лишь изменения плотности - и со следующим замахом меч упал на пол, слишком тяжелый для девичьих рук. Но радоваться было рано - ответное заклинание током ударило в ладони, и его мечи тоже бесславно полетели на пол. А в грудь с силой ударился ледяной кулак, вышибая воздух из легких, отбрасывая к стене. Полыхнули яростью алые глаза, не вставая, Варден вскинул ладонь - и девчонка тоже упала, придавленная весом собственных доспехов, равным сейчас чему-то вроде Башни Белого Золота. А данмер бессильно откинулся к стене, переводя дух. Надеясь, что прочие Дозорные слишком заняты "собой", чтобы обращать на него внимание.