[Элесар]

 

Карта

 FB_IMG_1504026704858 (1).jpg   293,98К   9696 Количество загрузок:

• Круг Магов и казармы Храмовников
• Резиденция сенешаля и городская стража
• Эльфинаж
• Главная Арена
• Офис Торговой Гильдии

Выгодное положение на берегу великой реки Минантер стало для Хасмала одновременно и благословением, и проклятием. Оживлённая торговля на местных рынках многие века приносила звонкую монету хасмальским купцам, однако непрекращающиеся дрязги соседей, беглые рабы с севера и ужасные монстры Безмолвных Равнин оставили незаживающие шрамы на теле города. Сейчас, не так давно оправившиеся от потрясений двадцатилетней давности, жители с предвкушением ожидают главное событие этого года: Большой турнир.

Хасмал разделён рекой на Западный и Восточный кварталы. На ночь мосты между ними закрываются воротами, днём же бдительные патрули проверяют каждого, кто направляется в богатый восточный район. До недавнего времени, встретив идущего в трущобы респектабельного горожанина, стражники только покрутили бы пальцем у виска, но теперь, с приближением долгожданного турнира, главная Арена пользовалась всё большой популярностью у совершенно разных слоёв населения.

Посколько гостей в Хасмале огромное количество, постоялые дворы начали возникать здесь со скоростью грибов после дождя. Самые известные из них:

Жареный петух - несмотря на довольно сомнительное название, расположен он в Восточном Квартале и постояльцем здесь предлагают неплохие комнаты вкупе со сносной едой.

Дырявый Ройал - куда менее респектабельная таверна, в Западном Квартале. Останавливаются здесь те кто не боится потерять кошелёк или жизнь после встречи с какой-нибудь подозрительной личностью... или те, у кого попросту нет выбора.

Если у путника завалялась лишняя монета, в Хасмале для него всегда найдётся развлечение. Так, за пределами города каждый день проводят скачки, в трактирах проводят питейные соревнования и играют в карты. Для желающих помериться силой, на главной Арене, и куче других боевых площадок поменьше (некоторые богачи организуют бои даже в садах собственных особняков) всегда найдётся достойный противник.

Чемпионы Арены

 

Хрок, гном-витязь

Навык рукопашного боя (НР) 40 (+10, 3 оо)
Сила (Сл) 40 (+10, 3 оо)
Стойкость (Ст) 50 (+10, 3 оо)
Ловкость (Л) 20
Интеллект (И) 20
Восприятие (В) 20
Хитрость (Х) 20
Сила воли (Св) 30

Атлетика (Сл) 0+ (1 оо)
Оружие и щит(НР) 20+ (6 оо)
Парирование (НР) 20+ (6 оо)

Скорость: 6
Хп: 70

 

Способности (13 оо)
Оплот (1 очко опыта). Витязь бесстрашно заслоняет других от вражеских ударов. Любая атака, направленная по соседним союзникам, получает штраф -10, а Витязь получает возможность перехватывать направленные в них физические атаки.
Стальной заслон (2 очка опыта). Витязь получает дополнительное парирование в каждом раунде.
Линия на песке (3 очка опыта). Вспоминая наследие великих витязей истории, воин удерживаете позицию, не пропуская врага ни на шаг. До своего следующего хода Витязь получает одно дополнительное парирование, а также атакует любого противника, который окажется по соседству, но не атакует Витязя.
Неуступчивость (4 очка опыта). Витязь получает дополнительные 15 хп. Когда ему наносят смертельный удар, он может пройти проверку Стойкости и остаться на ногах с одной единицей здоровья.
Воодушевление (1 очко опыта). Витязь пламенной речью вдохновляет соратников на сражение. В начале каждого боя воин проходит проверку на Хитрость +10 и в случае успеха каждый союзник получает 10 единиц временного здоровья.
Глухая оборона (2 очка опыта). Витязь открывает глубинные резервы выносливости и продолжает бой, невзирая на ранения. Воин должен пройти проверку Стойкости с бонусом+10 чтобы восстановить 2d8+БСт единиц здоровья.

Салит, кунари-потрошитель

 

Навык рукопашного боя (НР) 40 (3 оо)

Сила (Сл) 50 (3 оо)
Стойкость (Ст) 30
Ловкость (Л) 30 (3 оо)
Интеллект (И) 20
Восприятие (В) 30
Хитрость (Х) 20
Сила воли (Св) 20

Атлетика (Сл) 0+ (1 оо)
Двуручное оружие (НР) 30+ (10 оо)
Парирование (НР) 0+ (1 оо)
Бдительность (0+) (1 оо)

Скорость: 8
Хп: 50

 

Способности (13 оо)
Кровавая дань (1 очко опыта). Когда в радиусе 3 м. от Потрошителя умирает враг, его смертная дрожь подпитывает воина и восстанавливает 3 единицы хп.
Потрошение (2 очка опыта). Подпитываясь кровавой яростью, Потрошитель терзает своего врага.
Воин проводит атаку с бонусом +10. В случае успеха он бросает кубики на урон дважды и выбирает наибольший из выпавших результатов. В случае провала броска, кубики кидаются один раз и урон наносится самому Потрошителю.
Запах крови (3 очка опыта). Смерть врага – единственное что волнует Потрошителя в бою. Каждая степень успеха при броске на атаку накладывает на Уклонение/Парирование противника штраф -5.
Пожирание (4 очка опыта). Кровь — это жизнь. Потрошитель впивается во врага, нанося ему урон и лечится сам. Воин проводит атаку с бонусом +20 и в случае успеха нанесённый урон лечит Потрошителя.
Устрашение (1 очко опыта). Потрошитель одним своим видом запугивает врагов. В начале каждого боя противники проходят проверку на Силу Воли и в случае провала получают штраф -5 к физическому и магическому урону в первом раунде.
Кровавая ярость (2 очка опыта). Чем меньше остаётся здоровья у Потрошителя, тем яростнее он атакует. Если здоровье воина опускается меньше 50%, он получает дополнительный кубик на любой наносимый им урон.

Талиса, эльф-механик

Навык стрельбы (НС) 40 (3 оо)
Сила (Сл) 20
Стойкость (Ст) 30
Ловкость (Л) 40
Интеллект (И) 20
Восприятие (В) 40 (3 оо)
Хитрость (Х) 20
Сила воли (Св) 20

Стрелковое оружие (НС) 20+ (6 оо)
Уклонение (Л) 10+ (3 оо)

Скорость: 10

Дальность стрельбы: 10
Хп: 35

 

Способности (20 оо)
Прицельный выстрел (1 очко опыта). Механик знает толк в прицельной стрельбе. Он получает бонус +20 к следующей атаке.
Первая кровь (2 очка опыта). Тот, кто зазевался лёгкая мишень для настоящего снайпера. Стрелок получает бонус +10 по любой цели, которая не перемещалась в этом раунде.
Предел мастерства (3 очка опыта). Промахи - удел новичков, настоящий мастер всегда бьёт в цель. Один раз за раунд механик может перебросить неудачный бросок на атаку если выпала не критическая неудача.
Подушечка для булавок (4 очка опыта). Механик обстреливает противника с максимально возможной скоростью. В этом ходу он стреляет дважды, с бонусом +10 на каждую атаку.
Ловушки на взводе (1 очко опыта). Механик прекрасно знает, как добиться преимущества над врагом.  Он может расставить до начала боя на 1d3 ловушек. Если враг наступает на одну из них, то он должен пройти проверку на Стойкость, иначе в этом ходу его скорость падает до 0.
Тактический гений (2 очка опыта). Механик всегда тщательно продумывает план грядущей битвы. Теперь он бросает инициативу дважды и выбирает наибольшее из выпавших значений.
Стрела со взрывчаткой (3 очка опыта). Порой не стоит полагаться на установленные ловушки и нужно взять ситуацию под контроль. Атака проводится с бонусом +10, в случае успеха основная цель и все соседние получают полный урон. Каждый попавший под действие способности должен пройти проверку Атлетики, иначе будет сбит с ног.
Хитрости ремесла (4 очка опыта). Настоящий мастер никогда не раскрывает своих секретов, зато враги могут почувствовать их на своей шкуре. Каждая степень успеха при броске на атаку Механика увеличивает урон на 1.

Альбрих, рыцарь-чардей, человек

Магия (М) 40 (3 оо)

Сила (Сл) 20
Стойкость (Ст) 30
Ловкость (Л) 20
Интеллект (И) 40 (3 оо)
Восприятие (В) 20
Хитрость (Х) 20
Сила воли (Св) 40 (3 оо)

Магический посох (М) 20+ (6 оо) +10 от расы
Парирование (Л) 0+ (1 оо)
Магическое сопротивление 10+ (3 оо) +10 от расы

Скорость: 6
Хп: 45

Способности (16 оо)
Теневой покров (1 очко опыта). Мага окружает энергия самой Завесы, мешающая попыткам его атаковать. Все противники получают штраф -10 к атаке, если целью является чародей.
Боевая медитация (2 очка опыта). Маг учится фокусироваться на ритме боя и получает возможность проводить дополнительное парирование за раунд.
Энергетический шквал (3 очка опыта). Маг разделяет свой меч на несколько энергетических потоков и атакует всех находящихся по соседству противников. Бонус на бросок атаки +10, все получившие урон враги должны пройти проверку Стойкости, иначе получат штраф -10 до конца следующего хода мага.
Рыцарь-защитник (4 очка опыта). Рыцарь-чародей обязан оставаться на ногах даже после тяжёлых ранений. Маг получает постоянный бонус +10 к хп. Один раз за бой, когда его здоровье опустятся ниже единицы, он может пройти проверку Силы Воли и в случае успеха немедленно восстановить половину от максимального запаса хп.

Ясность в бою (1 очко опыта). Рыцарь-чародей полагается на силу духа там, где остальных выручают их физические данные. Маг может использовать Бонус Силы Воли в бросках на инициативу вместо Бонуса Ловкости.
Духовный клинок (2 очка опыта). Маг заряжает клинок магической энергией и безжалостно атакует врага. Бонус к атаке +15. В случае успеха, чародей получает дополнительный кубик на урон, а его атака игнорирует броню цели.
Теневой щит (3 очка опыта).  Рыцарь-чародей оттачивает мастерство управления магической энергией для собственной защиты. Маг теперь может потратить реакцию на полную блокировку урона от заклинания успешным броском на Магическое Сопротивление.

 

За стенами Хасмала расположились бродячие торговцы и те, кто по какой-то причине не нашёл себе места в городе. И хотя ночью огонь от костров отпугивает живность, слухи об ужасных ночных созданиях полнятся с каждым днём.

Матиас Пентагаст. Сенешаль

Когда-то назначение амбициозного Матиаса, молодые годы прожившего в Вал Руайо, послужило компромиссом для налаживания отношений Орлея и Неварры. Спустя два десятка лет, представитель одной из младших ветвей рода Пентагастов окончательно смирился с судьбой пешки в большой политической игре. Проблемы Хасмала его волную мало и единственное что ценит седовласый сенешаль это благосостояние собственной семьи и уютная крепость в самом сердце Восточного квартала.

 

Антуан Лапьер. Рыцарь-командор храмовников

Храмовники должны быть щитом между простыми людьми и опасностями, которые таит в себе магия. Антуан посвятил всю жизнь служению Ордену и старался следовать этим идеалам без малейшего сомнения. Но в последнее время он всё чаще задумывается - не должны ли его братья защищать горожан и от других несчастий? Беглых рабов? Преступников? Если сенешаль бездействует, им, правой руке церкви, самое время взять под контроль порядок в Хасмале.

 

Вильгельмина Эссен, первый чародей

 

Как правило первым чародеем становится представитель самой могущественной магической фракции - эквитарианцев. Полтора года назад, после смерти предшественника, этот пост неожиданно для всех заняла лоялистка Эссен. Тем удивительнее наблюдать за тем, как Вильгельмина за столь короткий срок ухитрилась добиться значительных свобод для собственного Круга, пользуясь политической слабостью сенешаля и действуя порой в обход стража-командора. Злые языки разносят молву о том, что Первый Чародей отнюдь не так лоялен церкви как демонстрирует перед остальными, но без доказательств это не более чем слухи.

 

Гаррим, командир стражи

В таком безумном месте как Хасмал даже гном может возглавить местное ополчение. Около полугода назад желающих командовать стражей попросту не нашлось - никто из прославленных воинов не захотел оказаться между магами, храмовниками, преступными баронами и беглыми рабами. Тогда сенешаль организовал на Арене бои, а в качестве награды посулил титул капитала и приличное жалование в придачу. Победитель - забияка-гном по имени Гаррим - сначала обрадовался неслыханной удаче. Теперь же он всё лучше осознаёт, что вляпался он в натуральное дерьмо Бронто и выхода из этого капкана ему уже нет.

Сандрал Пентагаст - Kykuy
Циан - Selena
Ариэль Тень Солнца - Darth Kraken
Элата - Ewlar
Пим - *Falsename*
Теодоро Манчини - Драйго
Доминика Рона Сатори (Рона) - SHaEN

Бьярнен - Горыныч

• Бой с картёжниками
• Багровый закат (Поместье Ла-Варре) Начало & бой
• Долгая охота (Оазис) Начало Бой
• Цена молчания (Круг магов) Начало Бой
• Пламя в ночи ("Жареный Петух") Начало & бой
• Ужасающая красота (Заброшенный особняк Ляказетт) Начало Бой
• Смерть по расписанию ("Дырявый Ройал") Начало Бой
• Тени прошлого (Особняк сенешаля) Начало & бой
• Кошмар наяву (Тень) Начало Бой
• Век Солнца (Финал) Начало Выбор Бой Ивент
• Эпилог

[Ewlar]

Век Солнца. Больше, чем турнир. Площадь и Арена.

 

Не зря Элата скрылась за архитектурными излишествами в самом начале бунта. Она успела подготовиться к началу неизбежного, и пару раз помогла союзникам отличными выстрелами, пока не позволяя Соне выходить: она боялась, что в толпе волчица растеряется. Хищник должен избрать жертву или напасть на ту, что указал вожак, он никогда не лезет в стадо наугад. Но тут не повезло самой Элате: её заметили, и арбалетные болты засвистели вокруг, порой откалывая крошки мрамора от статуи, за которой она пряталась. И пряталась удачно, пока обломок штукатурки не отскочил от стены, разбивая ей костяшки пальцев. Зажимая рану, долийка проскользнула в нишу, сползла по постаменту и, приманивая Сону за собой, поспешила вокруг квартала. Как хороший охотник, она чувствовала и знала, куда бежит «добыча», и потому успела поравняться с ребятами из своего отряда на следующем перекрёстке.

 

Прилёт драконов стал для всех плохим сюрпризом. Пока Элата огибала здание, она никак не могла распознать, что за звуки доносятся с неба. Но теперь всё открылось. Они были по-своему прекрасны, эти существа, и на секунду Иримэ Элатиэль залюбовалась ими, но не надо было долго раздумывать, чтобы понять: твари явились не из добрых побуждений.

 

Она уже не помнила, как проскочила несколько кварталов, как ринулись от здания Арены люди, желавшие было укрыться там, и, собственно, как вышло, что их небольшой отряд ворвался в облюбованное драконом место. Рисковые бездельники из эльфинажа, безбашенные гномы, какие-то попутные ремесленники с инструментом, вполне сходящим за оружие в кабацкой потасовке… На фоне всей этой толпы, эффектно выделялся только доспех Сандрала. Даже стремительный Циан затерялся в потасовке, и Элата не могла его разглядеть, пока эльф-убийца не налетел на дракона первым.

 

Дракон был восхитителен и страшен. Как это сочеталось, вряд ли кто-то понимал, но чувствовали все. Первый же выпад ящера загнал между сидениями трибун добрую треть «героев», взмах его крыльев повалил наземь не только самых лёгких, но и чуть менее смелых. Было отрадно лишь за то, что все, кого Элата здесь считала за своих, всё-таки удержались и сумели дать отпор. Долийке пришлось натянуть перчатку на раненую руку. Пальцы тяжело разгибались, и она применила «приём замёрзших рук», спуская тетиву рывком, как будто сбрасывая её. Пока приноровилась¸ выстрел оказался неудачным. Зато Сона мигом отреагировала на клич «Бора!» и намертво впилась в драконью лапу. Ей потом нелегко пришлось, но боевой дух мабари велел волчице превратиться для дракона в этакую большую мохнатую пиявку, которая очень ему мешала. Он собирался побеждать и до конца не понимал, что встретит здесь достойное сопротивление. Шкура его была тверда, злость велика, возможности огромны, но не на тех напал! Пуская стрелы в цель издалека, и уворачиваясь от мощных атак, Элата могла только радоваться за то, как слаженно сражалась их команда. Аврелий посыпал дракона изморозью магии, Рона успешно заставляла ящера терять цель и промахиваться, Циан бесстрашно танцевал с клинками возле самой морды, пока Бьярне пытался отрубить дракону хвост. Что-то придало сил волчице, измотанной в бою, она с новым остервенением вгрызлась в добычу, в полста раз крупнее себя. Пима нигде не было видно… Тогда кто… что посылает исцеление? Элата не могла знать о кольце с Надеждой, о том, что Пим передал Сандралу самое ценное на тот момент своё приобретение, возможно, часть себя. Кольцо порой сияло, испуская неведомую мощь, храмовник был достоин такой ноши. Да, кстати, пожилой пятиюродный дядюшка оказался настолько не лыком шит, что именно его выстрел эффектно положил конец сражению. Гигантское создание в последний раз взметнулось и повалилось на песок Арены. Только теперь можно было вздохнуть свободно и разглядеть получше то чудо, или же чудовище, что прилетело сжечь Хасмал.

- Если бы мне рассказывал об этом кто-то из вас, - Элата обвела взглядом соратников, - Я ни за что бы не поверила. Дня три назад, - многозначительно добавила она, завершив краткую речь победы столь своеобразным комплиментом боевым товарищам.

[Kykuy]

Площадь -> Арена

 

На прикосновение Роны Сандрал едва заметно кивнул и легонько сжал в ответ ладонь девушки на краткое мгновение. Он не мог сказать, как поступил бы, если бы их мнения разошлись, но надеялся, что сумел бы до конца следовать своему решению. Он был лишь рад, что возле Арены, куда полетел один из драконов, оказались все. Только вот Пим исчез... Но эта загадка разрешилась, когда Сандрал вспомнил, как один из стражников вручил ему кольцо, которое совсем ещё недавно принадлежало Пиму, повторив последние слова, сказанные ему магом, словно он был какой-то марионеткой. Теперь Сандрал понял всё, почти сразу, как только почувствовал присутствие чего-то отдалённо знакомого внутри кольца. Кажется, сейчас оно стало филактерией для духа Надежды.

 

" Мы спасём его, Пим. Обещаю ", — на секунду обратив свой взгляд в сторону северных врат, подумал храмовник, прежде чем продолжить бежать.

 

***

 

Пожалуй, такой бой, против одного из самых сильных и опасных существ Тедаса, стал бы венцом и достойным украшением любого Турнира... Если бы он всё же состоялся.  Где-то на краю сознания Сандрала пронёсся вопрос - что же, получается, этот год будет первым, когда Большой Турнир не состоится? Может, его перенесут? Если да, то куда? Однако, все эти мысли быстро покинули его, когда он оказался на утоптанном песке ристалища Арены. Увидеть дракона в полёте где-то там, высоко над головой - это одно, но видеть его на земле, возвышающегося над тобой на несколько метров - совершенно другое. Толстые мощные лапы, шириной в небольшую крепостную стену, пасть, заполненная клыками размером с короткий меч, огромные крылья, затеняющие почти половину Арены, но самое главное - эти жёлтые глаза с вертикальными зрачками, в которых не было ни тени сострадания или сожаления, лишь желание разрушать и убивать. А можно ли вообще его убить? Несмотря на эту мысль, меч Сандрала словно сам собой появился в его руке, и он одним из первых бросился вперёд.

 

Дракон, в одиночку сражающийся против обитателей Западного квартала, напоминал медведя, напавшего на муравейник из людей, эльфов и гномов.  Эльфы с луками заполнили трибуны, а городская стража и братва Тесака с отрядом приключенцев на острие атаки встретили ящера на земле. Щёлкнула тетива арбалета Матиаса, направляя болт в уязвимое место в крепкой шкуре, заблестели на солнце кинжалы Циана, под ударами топора Бьярне и молота Гаррима затрещала почти непробиваемая чешуя, Сона, сомкнув челюсти, повисла мёртвым грузом на одной из передних лап дракона, предвещая стрелы Элаты, зазвенела песнь магии Теодоро и Роны, щит Сандрала раздробил один из пальцев на задней лапе. Однако, дракон, казалось бы, едва заметил их потуги. Крылья ужасающим веером махнули на всех, кто стоял рядом с ящером, когтистые лапы и зубастая пасть искали жертв. Но каким бы сильным не был дракон, он был один, в то время, как вокруг него суетилась целая стая людей, эльфов и гномов. Стоило ему попытаться взлететь, как его настигали стрелы обитателей эльфинажа, а на земле его ждала голодная сталь защитников Западного квартала.
Храмовник выругался, когда священное пламя опалило его самого вместо дракона, но, к счастью, он был занят остальными защитниками и Сандрал, на пару мгновений оставшийся уязвимым, остался без внимания. Его меч напомнил дракону о существовании храмовника, оставляя длинную царапину на правой задней лапе. Если бы он прочитал больше о драконах, то он бы знал, что при сражении с этими огромными ящерами, безопасных зон не существует. К счастью, когда летающий великан взмахнул хвостом, стремясь согнать надоедливых наземных букашек от своих задних конечностей, Сандрал успел выставить щит, и это его спасло. Его отбросило на несколько метров, словно он получил удар тараном, но никаких повреждений он не получил, кроме чудовищного звона в ушах, отделавшись лёгким шоком. А когда он поднялся, то увидел прямо рядом с собой раскрытую пасть дракона, уже озаряющуюся изнутри зарождаемым пламенем, правда, направленную не на него. Ведомый скорее каким-то инстинктом, Сандрал, крепко, как никогда в жизни, сжав меч, вонзил его в уязвимый глаз ящера. Дракон взревел от боли, задрав голову кверху и яростно вращая ей из стороны в сторону, словно это могло унять боль и вернуть потерянный глаз, а гибельное пламя, вместо того, чтобы найти своих жертв, взметнулось ввысь.

 

Но даже этого едва ли было достаточно, чтобы сразить летающую тварь из сказок. Казалось, что дракон наоборот, лишь разъярился, а вместе с ним - и защитники Хасмала, и медведь и муравьи накинулись друг на друга с удвоенной силой. Песок уже давно стал красным - как от крови ящера, так и от тех, кто ему противостоял. Казалось, сражение продлится ещё долго и отнимет ещё больше жизней, но затем ящер лишился второго глаза от выстрела Матиаса. Похоже, Пентагасты в очередной раз доказали, что они - самые лучшие убийцы драконов. Дракон, уже, казалось бы, растерявший большую часть сил, вдруг яростно заметался, забил лапами, да так, что всем пришлось спешно перестать атаковать и убраться подальше. Однако это был не новый приступ ярости, а предсмертные судороги. В последний раз взмахнув крыльями, уже не обладавшими силой поднять огромное тело, дракон с чудовищным грохотом рухнул на землю, издавая последний, полный боли, мучения, агонии и какой-то особой ярости рык и взметая целую гору красного песка.

 

- Если бы мне рассказывал об этом кто-то из вас, - Элата обвела взглядом соратников, - Я ни за что бы не поверила. Дня три назад, - многозначительно добавила она, завершив краткую речь победы столь своеобразным комплиментом боевым товарищам.

 

Сандрал, который после смерти дракона ходил по Арене, направляя силу постепенно приходящего в себя в кольце духа Надежды на исцеление раненых, слегка ошалело посмотрел на эльфийку, очевидно, ещё не совсем понимая, что происходит, или же просто не слыша - в конце концов, удар хвостом дракона никогда не остаётся без последствий. Из носа храмовника вновь стекали тонкие струйки крови, но он этого не замечал - наоборот, ему казалось, что с ним самим всё было хорошо, разве что в ушах всё ещё звенело. Первым целительное касание духа ощутил Бьярне, а затем целебная магия помогла Соне и Элате. Пожалуй, если бы он заметил, что во время боя магия духа дала сбой и нанесла урон Циану, а не помогла ему, то он бы подумал, прежде чем давать его магию остальным, но в этот раз она работала как надо.

[Горыныч]

Днем ранее. Подарок.

 

 

После похода с Элатой на рынок, Бьярне заглянул в дом, и не найдя Рону, несколько обрадовался.

Почему-то он боялся встречи с Роной. Боялся, что она не примет его подарок. И хотя он не сомневался, что она не будет смеяться над его глупым проявлением чувств, все равно было как-то не по себе.
Вот, если бы, перед ним был противник, с которым можно было скрестить оружие, гном, ничтоже сумнящийся, ринулся бы без оглядки. Но, как только мысли доходили до хрупкой девушки, он начинал робеть, да так, что хотелось бежать без оглядки.
Тяжело, вздыхая он проигрывал разные сценарии вручения подарка. Только, почему-то, они выходили не очень радужные.
После обеда он вышел из дома и стал прогуливаться по саду.

 

Сад при зимнем доме сенешаля, несмотря на неухоженность, был весьма привлекательным местом для прогулок. К тому же, Рона хотела поискать там цветы для букета, чтобы немного оживить разгромленный тевинтерцами общий зал. От былого беспорядка там ничего не осталось, но и мебели поубавилось заметно, зато, чудом уцелела тяжёлая напольная ваза и ещё одна, стоявшая на камине, но уже только потому что была сделана из металла. Обогнув буйно разросшуюся иву, Рона почти нос к носу столкнулась с гномом.
На всякий случай она огляделась. Быть может, она помешала… чему-нибудь. Например, тренировке.
- Ты здесь... гуляешь? - спросила она, чтобы уж никаких сомнений не осталось. Ну, или потому что при встрече надо было что-то сказать, а ничего другого не пришло в голову.

 

Бьярне остановился, как вкопанный. Вот чего он точно не ожидал, так это наткнуться здесь на Рону. Хотя, почему не наткнуться? Она же любила гулять в саду.
Несколько мгновения, он, просто, смотрел на девушку, прежде чем смог начать говорить.
- Да, я, это, вот, решил походить здесь. Да. Прогуляться, так сказать. Подумать.
Его рука потянулась к сумке, в которой лежал подарок, но на полпути остановилась. Гном отвел взгляд в сторону. Потом опять посмотрел на Рону.
- А ты тоже решила погулять?

 

Всё же, она помешала. Размышлениям Бьярне. Серьёзным, судя по тому, как он смутился, увидев её.
- Я хочу сделать букет, чтобы поставить в общем зале. В углу у забора растут розовые кусты. Может быть, ещё не все цветы на них отцвели, - она улыбнулась, сделала шаг в сторону, чтобы обойти Бьярне. - Я пойду? - фраза прозвучала вопросительно, потому что Роне показалось,  что Бьярне хочет ей что-то сказать.

 

- Да! - кивнул головой Бьярне. - Нет! Стой! Это... Можно я тебе помогу?
Он чувствовал что выглядит идиотом, и покраснел, как его рыжая борода. Он возненавидел себя за это, что шугается перед девчонкой, как ни шугался ни перед одним врагом. Но и сделать ничего не мог. По этому, ему только оставалось краснеть и бледнеть одновременно.

 

Про себя Рона отметила, что раньше Бьярне не смущался, предлагая ей помощь. Но чтобы не вгонять его в краску ещё больше, сделала вид, что ничего не заметила.
- Идём, - сказала она, прежде чем свернуть на вымощенную серым камнем дорожку, вскоре приведшую их к заросшей сорняками клумбе и облепленной лишайником старой скамье из почерневшего от времени дерева.
За скамьёй, у самого забора росли розовые кусты, покрытые среднего размера красными, кремовыми и белыми цветами. Большинство из них уже сильно раскрылись, обнажив жёлтую сердцевину, и теряли лепестки. Однако набрать цветов для букета представлялось возможным. Рона срезала три кремовых розы небольшим ножом, который принесла с собой, и передала Бьярне.
- Осторожно, они колючие, - предупредила она.

 

Прежде чем Рона предупредила, Бьярне успел уколоться. Но улыбнулся, показывая, что все нормально.
Он смотрел на девушку, и не мог насмотреться. Сейчас она была для него всем его миром. Нет! Вселенной! Нет! Чем-то, гораздо, большим.
И он решился.
- А, вообще, я тебя... ждал... в саду…
И он опять покраснел.

 

Рона покачала головой, заметив, что её предупреждение запоздало. То, как смотрел на неё Бьярне заставляло румяниться девичьи щёки, и Рона делала вид, что ей нужны самые дальние розы. В руке с одной из которых она и замерла, обернувшись к Бьярне минуту спустя. Гном раскраснелся, словно в одиночку выпил бочонок эля.
- Зачем ты меня ждал? - она смущённо улыбнулась, осознав, как это могло прозвучать. - Нет, не хочу сказать, что это плохо. Но это значит, у тебя ко мне какое-то дело, Бьярне. Или вопрос. Так? Ты говори, не стесняйся.

 

Бьярне, как странно посмотрел на Рону, стал перекладывать, каждый раз укалываясь, розы, пока, просто, не положил их на землю.
- Да. Я это, ждал, вот...
Он полез в сумку.
- Просто, мне захотелось...
Он вытащил заколку и протянул Роне.

b3bded8a89a1834c32e96311e7998673.jpg

Рона наблюдала за действиями Бьярне и немного морщилась, представляя, как острые шипы роз впиваются ему в пальцы. Когда же она увидела костяную заколку на его большой, мозолистой ладони, её глаза широко раскрылись от изумления.
- Это мне? - спросила она, потянувшись, чтобы взять изящную вещицу и тут же отдёрнув руку.

 

Бьярне закивал головой.
- Да-да! Я... Мы ходили... Мне помогли... Подсказали... Вот... Это, да. Тебе. Держи!
И он протянул заколку.

 

Рона улыбнулась, взяла заколку с ладони Бьярне, рассмотрела со всех сторон.
- Это очень мило. Спасибо. Но… - она немного колебалась, прежде чем спросить. - Почему, Бьярне? День рождения сегодня у Пима, мой давно прошёл, - Рона улыбнулась так, словно извинялась за своё любопытство.

 

Бьярне совсем смутился. Ему так хотелось рассказать Роне о своей любви. Как она стала ему дорога, и, вообще, он не представляет, что он будет делать когда их пути разойдуться.
Да, вот, только, язык стал деревянный, и он, только, смог пожать плечами в ответ, и выдавить.
- Да, просто, вот, захотелось сделать...

 

Это смущение спасло их обоих от ещё большей неловкости.  Роне бы не хотелось объяснять, что её сердце выбрало другого, несмотря на все неоспоримые достоинства Бьярне, говорить, что обязательно встретится другая девушка, которая полюбит его, и прочие, несомненно, правильные слова, но не способные избавить от горечи разочарования.
- Ещё раз спасибо, Бьярне. Это очень красивая вещь, я буду носить её с радостью, - она тепло улыбнулась, не зная, как ещё приободрить смущённого дарителя. - Думаю, цветов для букета уже  хватит, - Рона посмотрела на лежащие на траве розы и ещё одну - в своей руке. - Идём в дом?

 

Бьярне поднял цветы, и кивнул головой.
- Да. Пойдем.
То, чего он так боялся не произошло, и он расслабился. Топая к дому, он представлял, как будет заколка смотреться на Роне, и улыбался.

 

Интуитивно Рона чувствовала более глубокий подтекст подарка, чем простое желание сделать ей приятное, но чтобы зря не бередить душу Бьярне, предпочла прикинуться наивной девушкой, которая не может понять такие вещи. Она лишь тепло улыбалась ему в ответ и искренне благодарила за помощь в саду.

Шумный бунтарь и любитель выпить, Бьярне в очередной раз открылся Роне с другой стороны. Пожалуй, она была права, предположив, что бурлящей в нём энергии не хватает руки, которая может направить её в мирных целях и с пользой для всех. Ласковой женской руки, способной сделать это ненавязчиво, без ущерба для мужского самолюбия.

[SHaEN]

Большой турнир и изумрудный дракон

Отряд был един в своём стремлении отправиться в Западный квартал, на помощь городской бедноте. Почти, потому что Рона не увидела Пима. Взгляд Циана сказал ей всё без слов, и в груди в одно мгновение образовалась тоскливая, холодная пустота. Пим их оставил… Рона не могла сказать «бросил», потому что у юного мага было неотъемлемое право выбирать, как и у любого другого. Но от осознания того, что его выбор сделан в пользу тевинтерцев, ей стало больно до слёз. «Храни тебя Создатель, Пим», – подумала Рона, следуя вместе с остальными за изумрудным драконом, чья чешуя блестела в лучах яркого утреннего солнца. Опасная красота оставалась красотой, несмотря ни на что. Глубокую рану от клинка на правом боку Циана Рона заметила уже в пути. Остановиться не было возможности, и она на ходу достала из кармана батистовый платок с уже знакомой Сандралу, но не Циану, монограммой, свернула, приложила к ране, попросила эльфа немного прижать его рукой.

Дракон летел к Арене. Горькая ирония – город хотел грандиозного состязания, и он его получит. На подходах к ней произошла небольшая заминка. Огромный зверь уже рычал и поднимал тучи песка с Арены взмахами крыльев и ударами хвоста. Рона остановила Циана в самом начале трибун. Возможно, минута могла решить всё, но и его ранение вполне способно это сделать, причём, не в пользу эльфа. Переложив посох в левую руку, Рона направила целительную силу крови к пальцам правой, которую поднесла так близко к телу Циана, что он мог ощущать магическое тепло. Времени на полноценное заклинание не оставалось, однако даже наскоро произнесённый заговор остановил кровь и заставил края раны сойтись. С ними нет Пима, но Рона намеревалась хотя бы частично компенсировать его отсутствие своей магией. «Будь осторожен», – попросила она, когда, поблагодарив её со своей привычной полуулыбкой, Циан уже был готов сорваться с места, чтобы броситься на дракона. Сразу же вслед за этим Рона нашла взглядом Сандрала совсем рядом с огнедышащим чудовищем. Она могла сколько угодно бояться за тех, кому придётся сражаться в ближнем бою с драконом, но польза была только от того, чтобы биться с ними вместе, забыв про страх. Благо, восемь (включая Сону) бойцов оказались не единственными, кто противостоял дракону. Громадного ящера поливали стрелами, арбалетными болтами, отвлекли шумом и градом камней многочисленные обитатели Западного квартала при поддержке городской стражи и самого Матиаса Пентагаста, который сейчас меньше всего напоминал напуганного параноика.

Однако атаки против столь мощного противника, даже при численном перевесе, с трудом достигали цели. Громадная туша могла в один миг разметать бойцов по Арене взмахом огромных кожистых крыльев или ударом хвоста. Выискивать же уязвимое место для удара или концентрироваться на заклинании, когда над головой проносится пасть, утыканная несколькими рядами острых зубов, или тебя обдаёт огненное дыхание, становилось невероятно сложно. Рона сама на время оцепенела, когда вокруг неё разразился огненный шторм, грозя испепелить, и только сила амулета, подаренного Сандралом, защитила её от страшной участи. Ей лишь немного обожгло руку. Полученный в бою на площади ушиб болел, что стесняло движения правой руки. На теле, наверняка уже образовалась солидная гематома. Но заклинание на закипание драконьей крови Рона сумела сплести без ошибок, направила руку с посохом в сторону головы чудовища. Александриты на навершии ярко вспыхнули розово-фиолетовым, но зелёный дракон в центре арены только фыркнул, словно смеясь над жалкими потугами юной магессы. Стрелы, удары меча Сандрала, клинков Циана, топора Бьярне и зубы Соны наносили огромному ящеру ущерб не в пример больший, чем магия.

Кровь струилась по руке Роны, и вместе с ней уходили силы. Магесса вновь подняла руку с посохом, второй рукой прикрываясь от туч песка, поднятого драконьими крыльями и хвостом. Она обратила свою магию к средоточию жизни в теле изумрудного чудовища, заставляя его поделиться своей силой, которая вскоре горячим потоком заструилась в её венах. Это были невероятно яркие, волнующие ощущения и, Рона стыдилась себе признаться, очень приятные, созвучные её снам прошлой ночью. Пожалуй, впервые она забирала жизненную силу с удовольствием. Но чужая сила не помогла сотворить целебное заклинание, чтобы поделиться ею с Цианом. Рона злилась на себя за потерю концентрации, однако дважды подряд сотворить одно заклинание не стоило и пытаться. Даже Гидеон такого не делал, а она была ещё далека от его мастерства. Поэтому Рона сосредоточилась на том, чтобы как можно чаще отвлекать внимание дракона на нервирующие укусы своей магии.

Дракон слабел, и это становилось явным. Всё же численный перевес на стороне обороняющихся был немалый. В какой-то момент Рона поймала себя на мысли, что ей немного жаль красивое и сильное существо. Однако она сразу же оборвала себя, напомнив, что дракон не пожалеет никого. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками обратились на неё, пасть ящера раскрылась, и Рона быстро, но уверенно начала плести ментальную паутину нового заклинания, внушая противнику смертельный холод, остудивший рвущийся наружу огонь, сковывающий движения. На удивление, дракон поддался и заметно замедлился, пропуская ещё несколько атак холодным оружием.

Кровь пропитала песок, дракон уже не мог поднять себя над ареной, но всё ещё яростно сражался, оглашая площадку диким рёвом. Рона попыталась накинуть на него невидимый ментальный ошейник, нашёптывая о желании покориться и служить. Раненый зверь с лёгкостью стряхнул этот морок и немедленно рванулся к Сандралу. Сверкнул на солнце храмовничий меч, дракон закричал громче, и была в этом вопле вся боль мира. Роне очень хотелось прикрыть руками уши, но она замерла, глядя на взметнувшееся вверх пламя. Дракон заметался по площадке. Он бил крыльями, хвостом, клацал зубами. Только сейчас Рона увидела, что он лишился одного глаза, а вместе с ним и точности атак. Меткий арбалетный выстрел навсегда прекратил его мучения. Когда Рона оглянулась, толпа уже чествовала Матиаса Пентагаста. Похоже, представители этой фамилии прирождённые охотники на драконов.

Тонкое лезвие складного ножа высвободило кровь для заклинания. Рона всё же сумела совладать с целительными потоками и передала Циану часть своей жизненной силы. Пусть бой был уже позади, но ему это помогло больше, чем стоило ей. А потом она увидела нечто удивительное – кольцо с духом в руке Сандрала. Оно исцеляло раненых прекрасной магией Пима. В пылу сражения Рона несколько раз ощущала его присутствие, но тогда она решила, что ей показалось. Она посмотрела на распростёртого на арене дракона, от которого ещё веяло жаром, на своих друзей, уцелевших в этом непростом бою, на Сандрала, помогавшего пострадавшим, поднося к каждому кольцо с духом-целителем, подошла к трибунам, тяжело опустилась на деревянную скамью. Они победили, но ей было совсем не радостно, на глаза навернулись слёзы – предшественники скорого расставания, веяние которого первым почувствовал Пим, отправившийся своей дорогой вслед за тевинтерцами.

Сообщение отредактировал SHaEN: 05 сентября 2018 - 22:19

[Элесар]

Северные ворота

 

 

В то время как одни вставали на защиту родного (или не очень) города, другие в спешке покидали ставшие не очень-то гостеприимными стены Хасмала. Отступники, бродячие торговцы и остальные далёкие от политики гости стекались к северным вратам сразу после утреннего взрыва, сейчас же, завидев высоко в небе трёх легендарных чудищ, многие из них решили не тратить время на долгие сборы и теперь просто спасались бегством. Этот район не обладал внушительными архитектурными изысками, вроде монументальной Арены или величественной даже в полуразрушенном состоянии Башни Магов, но, по-видимому, кричащая от ужаса публика привлекала драконов не меньше. Один из крылатых ящеров отделился от своих собратьев и спикировал на палаточный городок, поливая временные жилища всепожирающим пламенем.

Едва ли этой разрозненной толпе магов и воинов удалось бы дать отпор врагу, если бы не появились тевинтерские послы, в компании облачённых в чёрное воинов. Их было в разы меньше, чем ополченцев или местных храмовников, однако организованные действия северного ордена помогали сплотить остальных, направить их умения в нужное русло. 

 

Тех.

• Бросок 4d10 на получение урона за бой с драконом.
• Бросок 10d10. Каждый результат 6 или больше - спасённый Пимом рядовой участник боя
• Выбор кого спасти, Флавия или Марция (без броска). Второго можно попытаться поднять на ноги броском на хил со штрафом -60 (-30 за сложность ран, ещё -30 за оставленного духа Надежды)

[Горыныч]

Не зря Бьярне приготовился. Когда поперла толпа, он успел успокоить парочку самых ретивых. Не смертельно, но головная боль, на пару дней, им обеспечена.
А потом случилось неожиданное. Гном, сначала, и не понял, от чего, мгновенно, все затихли, а с неба раздался странный шум. Пару мгновений он наблюдал за толпой. И, только, удостоверившись, что она их больше не интересует, повернулся на шум, и… едва устоял на ногах от удивления.
- Вот ведь ***... - только и смог произнести он, разглядывая приближающихся драконов. - Мало нам чокнутой бабы, так еще и эта хрень.
Наблюдая за ящерицами, он едва не пропустил, как его друзья бросились куда-то бежать. Выругавшись, Бьярне припустил за ними, но догнать их получилось уже в Западном квартале.
Бьярне, запыхавшись, вбежал на Арену, и, как опытный воин, мгновенно, оценил обстановку.
С победным воплем, он бросился на древнего ящера, пытаясь пробить его шкуру.
- Ах тыж гадюка ползучая! Какого тебе понадобилось просыпаться?! Летает тут, зараза!
Примерно такими эпитетами (если отбросить отборную ругань) гном награждал дракона.
Хоть и казался ящер не поворотливым, но крутился, как подраненный наг, нанося удары направо и налево. И гном, в своих тяжелых доспехах не всегда мог увернуться. С каждым новым ударом, он чувствовал, что ему все труднее и труднее фаршировать дракона, пока чье-то теплое прикосновение не придало ему сил.
Окрыленный этим, гном бросился в атаку, пытаясь оттяпать чудовищу хвост. И ему это почти удалось, когда ящер дико закричав, брякнулся на землю и затих. Бьярне некоторое время стоял в боевой стойке, пока не удостоверился в полной кончине гада.
Опустив топор, гном подошел к морде дракона, и похлопав того по носу, произнес.
А как рычал! Как рычал! Хороший дракон - мертвый дракон.

[Кайра]

Арена

Целыми днями, на  потеху толпы, на  пески арены текла кровь ее гладиаторов.  Ревущие толпы жадно ловили  каждый  взмах меча или  отблеск магческого заклинания.  А вот теперь трибуны  были пусты. Лишь на самой арене  была горстка храбрецов, которые сражались с  тем, что было давно забыто.  Дракон, чешуя которого играла металлическими  отблесками на солнце, для тевитерца был даже красив.  Он был словно посланником давно забытых богов, что теперь томились в клетках на глубинных тропах. Но в отличие от них был свободен.

 

Или нет? Кто-то призвал его? Или же что-то. Вдруг эти существа почувствовали, что творится тут, в Хасмале? Тогда чью волю они прилетели выполнять? Неужели служителей безумного культа? Вопросов было больше, чем ответов. Аврелию было некогда размышлять. Маг конечно уже давно обрел  зрение, а до этого  около него вертелась   Сона.  Но теперь  та шла в бой со своей  хозяйкой. Отряд не задавал вопросов, эльф  уже  начал свой боевой танец и маг  легко и непринужденно окутал один из его кинжалов пламенем.  Сам он находился в относительной безопасности в отличие  от многих бойцов.  Поэтому  ему только несколько раз  пришлось уклониться от прямых атак драконицы. Он решил, что это была драконица,  ведь только самки могут летать. И вновь вопрос: были ли это обычные драконы? Драконы... обычные... Они обычными быть не могут, они - драконы!

 

И всё-таки, когда против большого зла идут смело и дружно, то побеждают его, будь оно хоть трижды драконом. И они тоже победили. Аврелий вдруг осознал, что не испытывал страха в бою, как будто был заранее уверен в том, что всё для него и товарищей закончится благополучно. Как будто всё случившееся было только сном.

 

Аврелий настолько осмелел, что атаковал  драконицу огнем, но тот не причинил ей вреда. Возможно, бить огнём огнедышащее чудовище было не лучшим выбором. Поэтому он решил помочь товарищам  и создал вокруг них ледяную  броню.  Если дракон - олицетворение пламени, то лед для борьбы с ним гораздо лучше.  Он не стал создавать  магическую ледяную бурю, но атаковал  драконицу  ледяными стрелами. Такое большое существо не могло примерзнуть к земле, и всё-таки сосульки, наросшие на крыльях, мешали твари взлетать. Но финальный штрих нанес Матиас  Пентегаст.  Старик  верной рукой направил арбалетный болт прямо в глазницу, тот добрался до мозга драконицы и положил конец ее жизни.

 

https://www.youtube.com/watch?v=oWFEVbfCcOY

[Горыныч]

Еще раз осмотрев дракона, и пробежав взглядом по своим спутникам, Бьярне упер топор в землю и достал флягу.

- Ну, теперь можно чуть-чуть и расслабится.

И он сделал добрый глоток.

[Кайра]

-Я бы тоже был сейчас не против выпить. - Не кому не надо перевязать раны спросил он у отряда. - Но сейчас тевинтерецу хотелось просто выпить, чтобы снять напряжение. Все же не каждый день однажды вымершие драконы возвращаются в мир Тедаса.  Он дожил до этого момента, когда драконы вернулись.

[Горыныч]

Бьярне обернулся к подошедшему Тео, и протянул флягу.
- Держи! Я бы вообще, тут пикник устроил. Когда еще встретишь такую гадину?
И он пнул дракона.
- Чуть, понимаешь-ли, не сожрал нас!

[Фолси]

И пришёл дракон. Северные ворота

 

Едва ли этой разрозненной толпе магов и воинов удалось бы дать отпор врагу, если бы не появились тевинтерские послы, в компании облачённых в чёрное воинов. Их было в разы меньше, чем ополченцев или местных храмовников, однако организованные действия северного ордена помогали сплотить остальных, направить их умения в нужное русло.

 

ost

 

Одного взгляда на разъярённого ящера было достаточно, чтобы понять: из города придётся прорываться силой. В одиночку Пим с таким противником не справился бы, но из горящего палаточного городка уже бежали несостоявшиеся чемпионы Арены, чёрные храмовники смыкали ряды, отступники всех мастей и магистры творили своё причудливое волшебство. Они сразят грозного веря. 

Дело юноши с горящей от боли грудью - хотя бы выжить во всей этой кутерьме. 

 

Пим шёл, но словно продирался сквозь вязкую трясину. Избыток энтропии в его магии (точь-в-точь как застоявшаяся желчь в организме) требовал немедленного выхода, и парень злым усилием воли толкал перед собой одну призрачную волну за другой, окутывая каскадами иллюзий случайных наёмников и чёрных рыцарей. Те через мгновение начинали двоиться, троиться; фантомы бежали в разные стороны, отвлекая дракона от истинных целей. И зверь действительно промахивался, снова и снова когти или пламя поражали ложные неосязаемые цели. Даже на время лишившись исцеляющей силы Надежды, Пим своими мороками сумел оградить около полудюжины незнакомцев от верной смерти. 

 

В ярко-алую, словно зарево рассвета, чешую дракона летели многочисленные болты из мощных самострелов. Сверкали боевые заклинания, вспарывая саму реальность. Изредка по боку крылатого чудовища скользили странные пурпурные молнии, от одного взгляда на которые желудок Пима крутило - настолько смертоносные и многоступенчатые чары были вплетены в обычный электрический разряд; взрывались ядра колдовского пламени, каждое из которых могло бы спалить целый трактир. Магистры били редко (оно и понятно, ведь драконы для Империи оставались символом), но разрушительно. И дракон не собирался прощать им эту дерзость. 

 

Чудовище спикировало вниз, проносясь сквозь ряды чёрных храмовников и раскидывая их в стороны. Трое магистров тоже оказались рассеяны - лёгкая добыча. Натужно взмахнув крыльями, дракон величественно приземлился на многострадальную землю Равнин. Совсем рядом с магистром Флавием Павусом, который пытался привести в чувство отброшенного крылом сына, Марция. 

 

Дракон широко разинул пасть, в зобу у него заклокотало пламя. Огненный поток вырвался из могучей глотки, устремившись к магистру-некроманту и его сыну. 

 

Да, Империя была государством рабов, тирании и запретных знаний. Но каждый маг знает, что великое знание - это не подарок Небес, а плод многолетних изысканий. Магистры Тевинтера заслужили свою ужасающую славу не столько аморальными поступками, сколько феноменальным магическим талантом. Ведь когда-то давно, на заре человечества, их учили магии сами драконы. 

 

И кто ещё мог укротить драконье пламя, как не магистр? 

 

Вокруг Флавия и Марция соткался барьер из сизой энергии. Этот барьер был не только плотью Тени, но скрепами в нём служили многочисленные духи-покровители. Их сущность плавилась и таяла под струями драконьего огня, но жизнь сына для Павуса была важнее. Может быть тот и был выдающимся бойцом, но попавший под огонь доспех станет для него раскалённой докрасна могилой. 

 

Из горла дракона вырвалось яростное клокотание. Новая волна пламени ударила в барьер, а само крылатое чудовище нетерпеливо подползало к двум свои жертвам, усиливая натиск огня. И постепенно купол, возведённый из живых душ, таял. Сужался, пропускал всё больше горячих языков внутрь. Руки, которыми Флавий подпирал магический щит, стали опаляться и чернеть. Другие магистры решили пожертвовать собратом, чтобы вырвать для себя победу: пока дракон прожигал волшебный купол, в спину и бока ему ударили сразу несколько пурпурных, "ядовитых" молний. С рёвом мчались к ослабленному монстру бойцы Арены, для которых рогатый трофей мог окупить несостоявшийся турнир. Дракону оставалось жить мгновения, но перед смертью гордое создание желало сломить такого непозволительно стойкого мага. 

 

Две худые, смуглые руки вцепились в предплечье Флавия, который уже был готов потерять сознание от боли. Справа мелькнули зелёные глаза на молодом чумазом лице. И почему-то магистру хотелось отшатнуться в сторону от неожиданного спасителя. Ведь в глазах Пима была смерть. 

Каждая магическая школа имеет антипод. Огонь не только разрушает, но и запускает цикл перерождения, согревает, дарит пищу и меняет форму металлических изделий; холод способен промораживать до костей, а способен укрыть от неприятельского удара ледяной бронёй; магия духа признана как самое эффективное исцеляющее средство, только она способна вернуть душу обратно в тело. 

 

Но она же способна этот дух исторгнуть.

 

Вокруг в муках умирали нелюди и люди. От ожогов, от глубоких ран, от внутреннего кровотечения после удара драконьим хвостом. Их нельзя было спасти, Пим это чувствовал. Но те последние секунды жизни, которые раненые проводили в мучительной агонии, опытный маг духа мог забрать себе. И превратить в чистую силу. 

Пим опытным магом не был, как не был он и некромантом. Но духи магистра Павуса (те, что уцелели и ещё держали тающий костяк барьера) делились с юным чародеем этим сокровенным знанием. Усилием воли, сплетая сложную цепочку заклинаний, которую он и наполовину постичь не мог, Пим закручивал вокруг себя воронку. Этот призрачный ветер подхватывал готовые улететь за грань души умирающих и стягивал их в свой эпицентр, перемалывая до состояния чистой маны. Это было не страшно и не больно, души просто расщеплялись и переставали существовать. Крохотная искорка Надежды, пылающая в пустой бездне души Пима, вспыхнула и разгорелась с новой силой. Где-то далеко забился в кольце отделённый дух - его насильно насыщали таким способом, что благородное создание взвыло от ярости. На миг позабыв свою природу, дух Надежды обрушился разрушительной вспышкой на тех, кого должен был защищать. 

 

Но Пим об этом, конечно же, не знал. Юный волшебник пожинал души вокруг себя, а их перемолотую суть отдавал магистру Павусу. Вновь обретя прочность, купол барьера раздался вширь, отталкивая в стороны драконье пламя. Хрипя сквозь запёкшуюся от жара кровь на губах, Флавий бессильно упал на руки Пиму. Барьер растаял, но и дракон уже был повержен. Невредимый Марций поднимался со спёкшейся земли. Может он и чувствовал себя беспомощным, ненужным в разыгравшейся схватке магических стихий, но именно его жизнь стала тем залогом, который обозначил победу слабых смертных над древним хозяином небес. 

 

Тёплый огонь в груди Пима ярко пылал, напитанный сущностью украденных у Тени и посмертия душ. Волшебник аккуратно положил магистра Павуса на землю и начал медленно водить над его ожогами посохом. Расчерченное трещинами и отмеченное подпалинами древко вновь мягко осветилось, и жизненная сила потекла с него вниз, на раны человека. Драконий огонь кусал больно, жёг глубоко, но магистр Флавий Павус будет жить. По крайней мере, Пим боролся за его гаснущее сознание как мог. 

[Kykuy]

Арена

 

Закончив помогать раненым с помощью кольца Пима, Сандрал нашёл взглядом Рону и присел рядом с ней на трибуну. Ему было тяжело понять причину её слёз - ведь дракона они убили, и даже никто из них не погиб. Бьярне и Теодоро вон вообще, уже вовсю праздновали. Тем не менее, ничего не говоря, храмовник обнял Рону за плечи, слегка притягивая её к себе. Вздохнув, он почувствовал металлический привкус крови на губах, и только теперь заметил, что у него кровоточит нос - абсолютный пустяк, особенно по сравнению с тем, какие раны получили остальные.

Сандрал с трудом мог представить, о чём думали люди вокруг, которым ещё совсем недавно угрожал огромный дракон, но точно знал, что едва ли им есть дело до них двоих. Даже если один из них был храмовником, а другая - магом крови. Наверное, большинство сейчас просто радовались и не могли поверить, что всё же сумели выжить. Некоторые, возможно, уже прикидывали, сколько смогут выручить, когда отпилят от дракона клык или коготь, или снимут чешую или шкуру.

[Selena]

Толпа вокруг диким зверем сорвалась с цепи, вклинившись между ним и Пимом. Сталь звенела о сталь, кинжалы гадюками впивались в щели доспехов наседавших на эльфа храмовников, обагряясь густым кармином. Уйти от всех мечей Циану тоже не удалось, один из них все же вкусил его крови и правый бок теперь горел огнем при каждом движении. 

И вдруг все замерло, толпа застыла, перешептываясь, глядя наверх. Увидев причину, расширились в удивлении вишневые глаза, не отводя взгляда от игры солнечных лучей на подобной броне чешуе. Драконы. А он был вполне уверен, что мифические ящерицы давно вымерли.

Циан еще успел выхватить взглядом знакомую взлохмаченную макушку, когда толпа вновь пришла в движение, на этот раз - спасаясь бегством, кто куда. Один из крылатых ящером лениво плюнул огнем и в Западном квартале что-то звучно рвануло. Расталкивая бегущих оголовьями кинжалов, убийца бегло огляделся. Изумрудному дракону, похоже, приглянулась Арена, Пима нигде не было видно в людском море, зато невдалеке выделялись рыжие кудри Роны и серебристый доспех Сандрала. Они бежали к Арене, Пим же, похоже, рванул к тевинтерцам, к которым так пытался пробиться до этого. Тевинтерские маги, как он успел заметить, отправились к Северным воротам... сердце же звало его совсем в другую сторону. 

Качнув головой, Циан развернулся, бегом направляясь к Арене, догоняя их уменьшившийся на одного мага отряд. Пим сделал свой выбор, и Циан уважал его решение. Выбор должен быть у каждого.

 

Вишневые глаза едва уловимо улыбнулись серо-голубым, заметно темнея в ответ на безмолвный вопрос. И улыбнулись вновь, уже теплее, когда Рона достала платок, складывая ткань в несколько раз и осторожно прижимая тонкий батист к пульсирующей болью ране на его боку. Машинально отмеченным инициалам Циан не придал значения, согласно кивнув в ответ на слова девушки, накрывая прижатую к ране ткань ладонью, успев мимолетным касанием погладить при этом тут же отстранившиеся тонкие девичьи пальчики. Надеясь, что это будет принято за случайность.

 

Арена вновь была полна, но в этот раз отнюдь не зрителями. Хотя, не исключено, что зрители среди них тоже имелись, но винить их за это убийца не мог и не собирался. Он уже сделал шаг вперед, к дракону впереди, но коснувшаяся груди девичья ладонь остановила его, словно прозрачная стена. 

Рона. Ее тепло отличалось от тепла Пима... и было гораздо приятнее.

Тихое "спасибо" полуулыбкой тронуло губы и Циан легко кивнул, прежде чем развернуться, молниеносно извлекая клинки из ножен. Он будет осторожен, насколько это вообще возможно рядом с пастью, в которую помещаешься целиком. 

 

Привычно слившись с тенями, убийца тут же встретил немигающий взгляд огромных желтых глаз. На миг ему показалось, что чешуйчатая морда... ухмыляется. Дракон его определенно видел, вызывая глухое раздражение внутри. Сбрасывая ненужные тени, Циан полоснул мечами по груди поднявшего морду ящера, едва успевая отпрыгнуть, когда тот взмахнул огромными крыльями, взметая тучи песка и пыли, и хлестнул хвостом, словно пытаясь смахнуть мешающую надоедливую мошкару.

Драконья чешуя ожидаемо оказалась прочнее стальных доспехов, но отточенная сталь проникала между чешуйками, жаля ящера от раза к разу. Очередной раз уворачиваясь от огромной лапы, Циан потерял равновесие на залитом кровью песке, и ураганный шквал ветра от распахнутых крыльев с силой впечатал его в багровый песок, так, что перехватило дыхание. Внутри что-то ощутимо хрустнуло, заливая грудь тягучей болью. Ребро, может быть, два. Усилием воли заставив себя встать, Циан вновь взмахнул мечами, но сталь прошла вскользь, лишь поцарапав изумрудную чешую. Мрачно взглянув на бронированную ящерицу, эльф на миг задумался о том, сможет ли он встать после еще одного такого удара. Однако, добивать его дракон, похоже, не собирался, плюнув огнем в сторону прилетевшего ему в спину огненного сгустка. 

Вновь полоснув ящера мечами и перекатом уходя от гибкого хвоста, Циан почувствовал касание знакомого тепла. И даже замер на миг, пытаясь найти взглядом тонкую фигурку. Но Пима не было рядом, а тепло обернулось раскаленным жаром, выжигая изнутри, лишь усиливая терзающую тело боль. И истаяло, исчезнув. Что это было вообще? Встряхнув головой, гоня прочь застилающий взгляд кровавый туман, Циан вновь атаковал дракона. 

Вернее, успел только занести клинки для удара - взревев, дракон взмахнул крыльями, вновь опрокидывая его на землю... и рухнул сам, в единый миг из грозного ожившего мифа превращаясь в склад полезностей для алхимиков всех мастей. 

Судя по звучавшим сзади бурным поздравлениям, старик Пентагаст не растерял крепость рук и меткость с возрастом.

 

Пошире расставив ноги, чтобы не упасть, Циан стряхнул почти черную кровь с клинков, убирая их в ножны. Присутствие рядом Роны он скорее почувствовал, нежели увидел - целительное тепло остановило кровь, затягивая самые глубокие раны. Боль в груди это не уняло, ни физическую, ни душевную, но теперь ему не грозило истечь кровью, а остальное затянется само.

Рона отошла, улыбнувшись в ответ на его тихую благодарность. Проводив ее взглядом, Циан обернулся, находя остальных. Бьярне и Тео-Аврелий уже бурно праздновали, вызывая тень усмешки в уголках губ - похоже, гном с элем вообще не расставался. Элата что-то говорила Соне и та виляла хвостом, словно обычная собака. Вернувшийся к Роне взгляд ощутимо потемнел и эльф отвернулся, рассматривая драконью тушу. 

Уйти с Арены и покинуть, наконец, этот пограничный городишко было, пожалуй, самым лучшим сейчас действием.

[SHaEN]

Арена

Сейчас Роне было всё равно, привлекают ли они с Сандралом чьё-то внимание. Она прильнула к нему, обняла в ответ, отёрла со своего лица слёзы и даже улыбнулась, глядя, как у головы поверженного дракона Бьярне с Аврелием отмечали победу. Или снимали стресс при помощи фляжки с горячительным. Хотя, скорее, то и другое вместе.

Однако вскоре Рона отстранилась, посмотрела на лицо Сандрала, слегка нахмурилась. Неся исцеление другим, он забыл о себе или же счёл травмы недостаточно тяжёлыми, чтобы обращаться к силе заключённого в кольце духа. К счастью, серьёзными последствиями его ранения действительно не грозили. Рона подняла правую руку, чтобы заговорить кровь, сочащуюся из разбитого носа Сандрала, усилием воли направила исцеляющую силу магии в ладонь, подкрепляя мысленный приказ своей жизненной энергией. Кровь с его лица на несколько мгновений коснулась кончиков её пальцев, прежде чем, рассыпавшись на множество светящихся изнутри микроскопических рубиновых капель, раствориться в невидимом потоке, питающем заклинание.

- Так лучше, - улыбнулась она, когда ласковое тепло её магии остановило кровотечение, сняло отёк, заживило повреждения.

[Элесар]

Арена

— Ха, а так долго прикидывался старым овощем! — хмыкнул Гаррим и с чувством стукнул старика-Пентагаста кулаком в бок.
— Нет, мастер-гном. Овощем я совершенно точно никогда не был, — ответил Матиас, потирая ещё один ушиб, на этот раз оставленный дружеским тычком. То, что сам сенешаль по скромному разумению считал чистым везением, ликующая толпа приняла за несомненное мастерство и уже во всю чествовала убийцу драконов. Переубеждать он их не стал. Любовь народа штука преходящая, а значит ей стоило наслаждаться при любой возможности.

— Дракон! — воскликнул мелкий бродяжка, от большого любопытства заглянувший на Арену по окончании боя. Кто-то успокаивающе потрепал его по макушке. Мол, заметили что дракон, пацан. Чего орать? И только спустя какое-то время к его возгласу присоединились ещё несколько.
— Ещё один! Летит! Летит! — появление в небе новой угрозы показалось жителям западного квартала злой шуткой Создателя. Для того ли они заплатили кровавую дань, чтобы всё равно стать добычей? Однако, прежде чем защитники трущоб успели приготовиться к сражению, дракон, не выпустив ни единого огненного снаряда, опустился рядом с павшим «собратом». Белоснежная магическая пелена окутала огромного ящера и уже через мгновение перед ошалелой публикой стояла седовласая женщина.

— Надо же… Возродиться, чтобы умереть в страшных муках. Поэтично. Если бы писатель ещё в детстве растерял весь талант, — произнесла она, подойдя ближе к мёртвому чудищу. Женщина дотронулась до чешуйчатой морды и разочарованно поцокала языком.
— Бедная Явана. Её сердце будет разбито.

Северные ворота

Едва ли тому, кто повелевает духами, станет помехой повреждённое тело. Флавий ещё лежал с закрытыми глазами, когда Пим ощутил лёгкое, почти невесомое касание разума.
«Страдания стольких душ не стоят одной жизни. Но если жертву уже принесли, остаётся только её принять. Спасибо за спасение, юный маг»
— Он выживет? — спросил подошедший к ним Марций. В отличие от храмовника, других магистров, казалось, мало волновало состояние Павуса. Или же они и так знали ответ на незаданный вопрос.

[Кайра]

Арена

 

-Кто вы  такая?  - Явана,  это что еще одна ведьма, такая же как ты?  - Впрочем  меня зовут  Аврелий Авл и  я защищаю  этот город. Тевинтерец не был тевинтерцем если  бы не считал, что мир крутиться  у его ног.  Аврелий все же был сыном своей страны, чтобы считать иначе  - Так, что если хочешь навредить ему  и  его жителям тебе придется сразиться со мной.

[Kykuy]

- Так лучше, - улыбнулась она, когда ласковое тепло её магии остановило кровотечение, сняло отёк, заживило повреждения.

 

Сандрал пару раз шмыгнул уже здоровым носом, потёр то место, где ещё совсем недавно была кровь, покачал головой, но всё же улыбнулся. Ему было очень жаль, что Роне приходится тратить собственную жизненную силу, чтобы помочь другим. 

— Да, Рона. Спасибо. У тебя уже очень хорошо получается, — его улыбка погасла, когда он хотел спросить, почему в её глазах стояли слёзы, но в этот момент на Арену спикировал новый дракон. Храмовник мгновенно поднялся с места, становясь перед девушкой и кладя руку на меч, однако что-то удержало его. Или... это всё-таки был не дракон? Если бы Сандрал ничего не знал о ящерах, он мог бы даже допустить мысль, что ящеры могли иметь две формы - человеческую и драконью, но он прекрасно знал, что это было неправдой. Оставался только один вариант - перед ними был оборотень, один из тех магов вне Круга, чья магия слишком отличается от той, что преподают в Кругах. Церковное учение описывало таких магов, как самых опасных, даже опаснее отступников. Сложно было не согласиться, увидев разрушения, на которые были способны самые взрослые и крупные драконы.

 

— Бедная Явана. Её сердце будет разбито.

 

— Этой Яване следовало бы ожидать, что люди не станут накрывать стол и подносить дракону фартук, вилку и нож, — мрачно ответил Сандрал, — Ты - не драконица, но сильный маг. — храмовник покачал головой, — Тогда зачем ты здесь? 

[Горыныч]

Бьярне, при виде нового дракона, выронил фягу, содержимое которой начало, тут же, выливаться на землю, и поднял топор.
- Опять ***!
Даже когда дракон превратился в старуху, он не опустил его.
- Твой зять, чуть, весь город не распотрошил, так что переживет твоя, эта! Думать надо было! Хотя, как я понял нечем.
Он посмотрел на флягу.
- А ты мне еще и эль должна!
Он поднял ее и потряс, проверяя сколько осталось.

[Фолси]

Северные ворота

 

«Страдания стольких душ не стоят одной жизни. Но если жертву уже принесли, остаётся только её принять. Спасибо за спасение, юный маг»

 

- Пим. Меня зовут Пим, - едва шевеля губами, прошелестел Пим. Он знал, что его услышат, но пользоваться мыслеречью не хотелось - исцеление столь необычных ожогов вкупе с сильным магическим истощением требовало концентрации. Столб пламени внутри заметно поугас, его сила потоками изливалась через посох на ранения магистра. Вскоре тугой вихрь превратится в ровно горящую свечу, но так и должно быть. Если слишком долго держать в себе заёмное могущество, то Завеса вокруг начнёт трещать, прогнувшись под неестественно тяжёлым весом силы мага. А это совершенно ни к чему. 

Поэтому Пим тратил переработанную из душ ману щедрыми мазками, блокируя собственную боль (всё же он на полном ходу вбежал в объятый драконьим пламенем купол) и сшивая вместе безмятежный дух Флавия с его не совсем здоровым телом. 

 

— Он выживет? — спросил подошедший к ним Марций.

 

- Да, - лаконично ответил Пим, роняя посох и упирая потные ладони в бёдра. Руки тряслись, как после переноса двух мешков с песком - малая расплата за те чудеса и заклинания, которые открылись Пиму в сражении у северных ворот. Отступник успешно укрывался прямо под носом у храмовников, пережил встречу со своим Кошмаром, сумел привлечь внимание и дружбу могучего духа Надежды. Но по сравнению с тайнами магии, известными магистериуму, эти "приключения" были утренней прогулкой. Юноша лишь ненадолго, и то весьма поверхностно коснулся заклинания высокой некромантии, а уже чувствовал себя шагнувшим в бездну. 

Страшна сила ваша, магистры Империи. Но и велика, спору в этом нет. 

 

- Я сделал всё, что смог. Магистр Павус жив, но будет долго приходить в себя. Советую в это время... приглядывать за его безопасностью, - понизив голос, юноша сначала посмотрел на Марция, затем метнул красноречивый взгляд в сторону двух остальных магистров, которые уже "наводили порядок". То есть готовились к организованному отступлению. Пим был очень далёк от политики и не знал, какого рода конкуренция существует в магистериуме (и существует ли). Но не понравилось ему то чародейство, которым был сражён дракон. Смертельно эффективное, точное и подлое. Как кинжал, обёрнутый в безобидный шёлк. 

- Я могу сопровождать вас, если понадобится помощь. 

 

Немного отдохнув и передав Флавия на поруки его сына и подоспевших чёрных рыцарей, Пим встал с земли и долго вглядывался в очертания города за воротами, словно кого-то ждал. 

[Ewlar]

Арена. Явление Флемет.

 

…прежде чем защитники трущоб успели приготовиться к сражению, дракон, не выпустив ни единого огненного снаряда, опустился рядом с павшим «собратом». Белоснежная магическая пелена окутала огромного ящера и уже через мгновение перед ошалелой публикой стояла седовласая женщина.

 

Она выразила скорбь по убитому дракону, однако в голосе её звучало не отчаяние, скорее презрительная насмешка над «глупыми людишками».

Затем последовали реплики Аврелия, Сандрала и Бьярне. Сегодня парни были в ударе. Элата к ним приблизилась, позволив Соне с наслаждением потерзать добычу, что ей нечасто доводилось.

- Это та древняя хозяйка, что вы зовёте в Ферелдене Ведьмой Диких Земель, - просветила она боевых товарищей, а затем также обратилась к Флемет (собственно, этого имени её тут очевидно никто не знал).
- Миртадра мана, почитаемая Аша’беланар, знающая секреты времени, ты была права. Начался Век Дракона. Но я пока не поняла, имеешь ли ты отношение к возрождению драконов или просто знала о них. И я присоединюсь к моим спутникам в их праведном возмущении: чего ждала другая хозяйка, насылая на город чудовищ, что их будут встречать цветами и поклоняться? Возвыситься над многими возможно лишь вызвав страх или восторг. Ир абелас эна харел, я сожалею, что сильные нашего мира избрали страх.